Коллеги. Тематика: Трахнул коллегу после корпоратива Часть 2: У директрисы в кабинете

Вечер. Учебные занятия в школе подошли к концу. К счастью, учащихся немного, поэтому уроки проходят в одну смену. И как только это не отменили ради оптимизации? В последнее время это стало популярным решением. А откуда же взяться ученикам, если число жителей посёлка уменьшается? Молодёжь уходит, оставляя лишь пожилых. Им бы завести детей, но они настигнуты горьким опытом девяностых и не спешат улучшать ситуацию с рождаемостью. Стараются, конечно, кровати скрипят — и не только дома. В окрестностях все кусты сломаны, а трава примята. Как говорится в народной песне: шумел камыш, деревья гнулись... Вот такая сила и страсть у народа — что деревья сгибаются под давлением. Однако всё это безрезультатно: те, кто может стать родителями, не хотят этого делать; а желающие — сталкиваются с проблемами. Поэтому остаётся лишь заниматься интимными отношениями ради удовольствия. Здесь разгуляться можно на полную катушку! Если нет страха перед нежелательной беременностью, мужчины активно проявляют инициативу, а женщины охотно откликаются. Лишь слышны охи да ахи и завывание мартовских кошек — хотя те орут только в марте, тогда как эти звуки звучат весь год с начала января по конец декабря. Проблема одна: мужчин подходящего возраста крайне мало. Кто-то ещё молод для этих дел, а кто-то способен только языком или пальцами управлять процессом. Но сама собой эта ситуация не разрешится. Поэтому настоящая охота на мужчин идёт полным ходом: засады, облавы и различные уловки используются для заманивания их в сети и ловушки; разве что обстрела нет! Всё-таки мужчина стал редкостью и его нужно беречь. Изловил – используй по назначению; а застрелишь – всё! Конец истории! Жена только что развязала галстук мужа для глажки…

С учетом того, что охотничий сезон на мужчин открыт круглый год, коллектив школы на общем собрании пришел к единогласному решению: "Наша корова — мы её и доить будем". Это означало, что Паша принадлежит всем, а не только одному. В обсуждении активно участвовали и замужние женщины, которые с горькими слезами просили о возможности попробовать:

— Девочки, вы чего? Мы тоже живые люди! Нам тоже хочется! Дайте хотя бы разок попробовать. Мы ведь не претендуем на большее — просто хотим немного разнообразия в жизни. К тому же наши мужья зарабатывают в деревне и поднимают настроение окружающим. Скоро выборы, и председатель сельсовета решила, что мужчины должны развлекать женщин за вознаграждение.

Обсуждение стало накаляться:

— Им премии полагаются, а нашему Паше что — только угощение? Так выходит? И вы требуете от нас дележа, когда ваши мужья увлекаются другими дамами? Ну уж нет!

Женщины начали плакать:

— Девочки, дайте хотя бы одну возможность! Пусть хоть разочек. И если нашего общего Пашу обделили премией, давайте мы сами его поддержим. Да денег у нас нет — полный провал. Но у всех есть свои огороды и хозяйства. Разве одного парня не прокормим?

И тут же в толпе раздался лозунг:

— Полное обеспечение для Павлика!!!

Резолюцию приняли с внесенными правками единогласно.

Сам же Паша ничего не знал о заседании; его отправили проводить экскурсию с младшими классами под предлогом изучения родного края. Экскурсия начиналась от школьного крыльца и завершалась у сельсовета после обхода деревни. Распустив детей по домам, он направился обратно в школу. Клавдия попросила его зайти к ней после экскурсии: дело важное.

На следующий день, когда уроки завершились, учителя отпустили учеников по домам и на продлёнку, но вместо этого собрались во флигеле у молодых преподавательниц. Им было о чём поговорить — о своих женских делах. Директрису попросили задержать Пашу под любым предлогом. А в это время они начали наводить порядок в его комнате: выбивали пыль, мыли полы, стирали и гладили вещи. Они старались изо всех сил, ведь чем меньше мужчина будет занят домашними хлопотами, тем больше внимания смогут уделить ему сами.

Пока они занимались обустройством жилища Паши, он постучал в кабинет директрисы. Приоткрыв дверь и заглянув внутрь (слава богу, не целиком), он спросил:

— Клавдия Борисовна, вы меня звали?

Он надеялся на какой-то незначительный вопрос и скорейший уход домой — там царил беспорядок, а чистого белья осталось всего пара штук. Дел было невпроворот, а тут вызов от Клавдии.

— О-о, Пашенька! Заходи!

Голос директрисы звучал сладко и привлекательно. Воспоминания о том, как этот юноша её дразнил в разных ситуациях, придавали её интонации медовый оттенок — она словно заманивала его в ловушку сладостью голоса. Если пригласили войти — значит надо заходить. Надежды быстро вернуться домой рассеялись под влиянием запаха возбуждённой женщины. Однозначно она была под впечатлением от недавнего общения с ним.

Паша заметил интересную закономерность: чем чаще он дразнил коллег по школе, тем охотнее они начинали рассказывать о своих интимных привычках. Закрывшись на перемене в классе, некоторые из них увлекались мастурбацией — это они сами признавались друг другу (правда не о себе лично).

Пашка тяжело вздохнул и подумал про себя:

— Клавка явно чего-то хочет. Ну что ж, если я единственный в школе, кто может помочь с её цветами — от невинных ромашек до роскошных пионов, придётся подставить плечо.

— Павлик, ты не мог бы помочь? Я с этой техникой на «вы», а тебе это как два пальца об асфальт.

Клавка сидела за компьютером, яростно нажимая на клавиши. Клава по всем фронтам.

— Как же так? Ничего не работает! Паш, сделай что-нибудь!

Пашка чуть не рассмеялся. Компьютер был далеко не новейшей модели, скорее ровесник самой Клавки, а она открыла множество вкладок — вот и завис. Если бы тебя нагрузили работой в таком возрасте, ты тоже бы не смогла сдвинуться с места. Пашка наклонился над ней и начал закрывать лишние окна и перезагружать систему. Пока он занимался этим делом, Клавка увлеклась чем-то более интересным.

Работая мышкой и клавиатурой, Пашка оказался прижатым к широкой спине директрисы — иначе просто не дотянуться. Приятный запах в кабинете и тепло её тела вызывали у него естественные реакции молодого организма на женскую близость. А Клавка, похоже, тоже была настроена игриво: она слегка ерзала спиной в его сторону. И только он произнес: "Сейчас всё перезагрузится...", как директриса неожиданно развернулась и крепко схватила его за ширинку брюк. Для надежности она ухватила его за задницу, прижимая к себе.

— Что это у нас здесь такое твёрденькое? Пашенька, ты случайно огурчик купил и спрятал в штанах?

Когда коллеги называли Пашу ласковыми именами, такими как Павликом или Павлушей, он не испытывал обиды. Он был к этому равнодушен. Однако все эти «мамочки» совершенно не смущали его, ведь сам он с ними поступал весьма развязно – в самых разных местах, включая столы и стулья.

Директриса продолжила свою речь:

— Пашенька, а почему ты его прячешь? Позволь мне взглянуть.

С этими словами она расстегнула брюки парня и спустила их почти до колен. Удивлённо выдохнув, словно видела это впервые, произнесла:

— Вот это да! Можно попробовать?

Не дождавшись ответа, она наклонилась и взяла его в рот. К счастью, она лишь сосала, не откусывая. Вкус оказался неплохим – хоть и не зелёным и без пупырышек.

Оторвавшись от «вкусняшки», она посмотрела на Пашу:

— Ты же совсем забыл о своём обещании.

Парень в панике начал вспоминать, что именно мог пообещать директрисе. Казалось бы, он ни в чём не провинился. Но она напомнила ему:

— Ты же говорил, что один день в неделю будешь моим! Обещал!

Во-первых, он ничего подобного не говорил – это было её условие. Во-вторых, неделя ещё не завершилась. Он напомнил ей об этом и немного обиделся на её слова. Клавка же осталась спокойной.

— Разве так? Паша, не сердись на женщину. Просто возраст… память подводит.

Как бы ни было весело её оправдание! У неё в голове столько информации – чего только она не запомнит!

— А правда ли нужно ждать целую неделю? — спросила она хитро глядя на него. — Может быть, можно сделать это раньше? А ты за забывчивость меня накажешь?

Паша почувствовал прилив страсти; желания больше не оставалось места для сомнений. Теперь у него был шанс осуществить то, о чём он давно мечтал. Вот и представился случай!

- Как наказать? - В голосе парня зазвучала хрипота. - Может быть...

- Да, Паша, да! Используй меня сексуально.

Вот так интеллигентская деревенщина. Вот как устраивать откровенные выходки. Парень переспросил:

- А как...

Она ответила:

- Как ты хочешь, Паша, как ты хочешь. Скажи мне, как будешь наказывать?

Пашка пояснил:

- Говорить неприличными словами?

- Дааа. Грубо.

Директрисе стало не по себе. Запах мускуса стал еще сильнее. У Пашки пронеслась мысль: а вдруг в школе остался кто-то? Директриса была очень сильной певицей. Ей бы в армейском хоре выступать. Ладно, пусть кричит. Потом сама разберется.

Пашка сжал ее груди, и она застонала:

- Я... Тебя... Использую!

- Ка-ак? Скажи, как?

- На столе. Везде. В рот. В... - Немного запнулась на мгновение. - Во влагалище. И в анус. Снимай трусики.

- Уже. - Директриса подняла юбку, показывая, что под ней ничего нет. - Я же ждала тебя.

Пашка решил быть грубее:

- И мастурбировала.

Он не спрашивал, он утверждал. Клава не смутилась ни капли:

- Да. И что? Ты так долго не приходил. А я захотела. - И сразу раскрыла грудь, задрав кофту. - Паш, поиграй со мной.

Ни хера себе груди. Груди. Такие груди туркмены бы выращивали, одной можно было бы накормить целую деревню или что там у них. Если бы такие вымени были у коров, они стали бы рекордистками и их отправили бы вместе с доярками на Выставку достижений народного хозяйства (ВДНХ). Но Пашке до этих колхозных дел нет дела. Он погрузил лицо в эти белоснежные холмы, вдохнул запах, чтобы почувствовать его аромат. Пахло, как ни странно, слегка молоком и потом. Парень поймал губами сосок, поиграл с ним языком, легко прикусил. Клава застонала. И как только парень оторвался от груди, она сняла кофту через голову, задрала юбку и начала двигаться своей задницей на столе. Прямо классика. Только не начальник будет заниматься секретаршей на столе, а подчиненный - начальницей.

Едва устроившись, она легла на спину и задрала ноги.

— Паш, у меня там всё пылает.

Паша сделал вид, что не понял её слов, даже начал принюхиваться:

— Что? Где пылает? Ничего не ощущаю.

Клава разозлилась:

— Внизу горит. Какой ты нюхач! Давай уже действуй, раз обещал.

Он точно был мужчиной слова — сказал, сделал.

— Аааа! С ума сошел?! Ты же мне всё порвёшь! Мамочка, чуть матка не сдвинулась. Паша, потише!

Спустя некоторое время Клава начала вскрикивать, а потом запела. Она бы прекрасно подошла в хор имени Пятницкого — голосок у неё отличный.

А в коридоре уборщица стояла у двери директорского кабинета и произносила:

— Вот это да, Паша. Давай её тут. Смотри, как кричит, прям огонь. Молодец, сильный. Продолжай.

— Паш! Пашенька! Подожди немного, дай отдышаться.

— Закончила.

— Ага.

— Что теперь?

— Паш, что угодно делай, только дай мне немного отдохнуть.

— В рот?

— Можешь хоть куда угодно.

Она попыталась подняться. Паша придержал её за плечо.

— Куда ты собралась? Лежи спокойно. Я сам подойду. Я же обещал?

— Что именно?

— Забыла? Обещал в рот заняться. Так что готовься.

— А мне к чему готовиться? Я всегда готова. Только не слишком глубоко — может стошнить.

Паша вынул изо рта директрисы член и отошел от стола. Она села и была в недоумении: что же ему не понравилось? Ведь он ещё не кончил. Спросила его об этом. На что Паша ответил:

— Я же говорил во все щели. Не туда дашь?

Эта фраза «не туда» вспомнилась ему случайно — так он спрашивал Клаву в первый раз. Теперь пригодилась снова. Клава сидела на столе и засмеялась; от смеха её упитанное тело заколыхалось так сильно, что у Пашки мелькнула мысль: сколько ж энергии можно потратить! Ужас!

— Ох, Пашка, ты меня достал! В ящике стола есть крем. Я знала, что ты попросишь. Тем более, ты же обещал. Подожди, сейчас встану.

Она закряхтела, сползая со стола и наклонившись, опираясь на стул.

— Паш, не скупись на крем, хорошенько намазывай. В прошлый раз было немного неприятно.

Пашка засомневался:

— Может быть, не стоит?

— Стоит, Федя, обязательно стоит. — Ух ты, как уверенно заговорила! Прямо как Шурик. — Ты же обещал, так что давай уже, потерплю при необходимости.

По принципу "много масла не испортит кашу", Пашка выдавил половину тюбика крема на её ягодицы, старательно смазывая область ануса. Не забыл и о головке – щедро покрыл её кремом. Клавка закряхтела от ощущения любви.

— Пашка, почему я позволяю тебе делать такие вещи? Я мужу никогда такого не разрешала.

Пашка хмыкнул и замер на месте, чтобы Клава привыкла к новому ощущению:

— Наверное потому что я не твой муж. Со мной можно позволить себе то, о чём мечталось долгое время и боялась осуществить. Разве не так?

— Верно-верно, ты всё знаешь! Ох, Пашка, развратим мы тебя ещё больше.

— Уже развратили.

— Как это уже?

— Да так – развратили меня. И знаешь что, Клава? Мне это нравится.

— Мы такие податливые?

— Нет-нет! Я могу удовлетворить ваши тайные желания и фантазии. Со мной можно попробовать всё. Ну что ж, Клава, твоя попа готова? Можно начинать?

Директрисса засмеялась:

— Давай уже действуй!

Влюблённые медленно одевались. Клава заправляла свои пышные формы в тесный лифчик и оправдывалась:

— Конечно понимаю, что вмешалась без приглашения... но...

Паша перебил разговор:

— Какую очередь?

Директрисе даже на мгновение стало тихо:

— Ты что, не в курсе, что девочки организовали очередь, чтобы тебя не беспокоить? Вот старая дура, выдала все. Но ты не злись на них. Они желают тебе только хорошего. Заботятся о тебе. Так вот, о чём это я? А, да, об очереди. Влезла в разговор, но пусть не обижаются. Это мне как награда за трудные условия с этими озабоченными... Да что уж там, просто развратницы, прости их Господи. А ты, Пашенька, всегда помни: мои двери для тебя открыты. И вовсе не обязательно только по делу заходить. Просто приходи, посидим вместе, поболтаем, чаю выпьем.

— Да-да, про чай мне лучше не рассказывай. — Паша внутренне усмехнулся. — Прям ты сможешь удержаться и не вставать в неудобную позу. Тебе даже просить не нужно — сама предложишь.

Уборщица проводила директрису и молодого преподавателя до выхода.

— Спокойной ночи.

— И тебе спокойного дежурства.

Какое у неё дежурство? Она же при школе живёт! Сейчас завалится спать и заперет двери на замок. Кто в деревню полезет в школу? Тут местные такому сразу же уши оторвут и даже полицию звать не станут.

Паша проводил Клавдию Борисовну до её дома. Если бы он выходил от неё тайком ночью как воришка, то соседки начали бы сплетничать. А так учитель проявляет уважение к старшему коллеге — это допустимо.

Весело насвистывая себе под нос, Паша открыл дверь в свою комнату и остановился на пороге. Он не мог поверить своим глазам: комната выглядела иначе — прибрано, новые шторы висят на окнах и стол сервирован к приходу гостей. А за столом сидят две соседки совершенно голые.

— Паш, сколько можно тебя ждать? Заходи уже! Ты же дома! Раздевайся и садись к нам. Помнишь свои обещания?

Паша с трудом выдохнул.

— Везде одалживал. Когда же я смогу расплатиться со всеми этими долгами?

Он, похоже, сказал это вслух. Соседки засмеялись:

— Расплатишься, Паша, расплатишься. И ещё с процентами.