Цветочный отряд. Часть 11

без дела, даже Рик. Но больше всех впечатлял Хамми: и без того крупный и свирепый на вид, теперь он превратился в пышущую здоровьем гору мышц с блестящей шерстью и глазами, с белоснежными, крепкими и острыми, как бритва, зубами.

Сейчас Хамми рвал этими зубами сочный говяжий стейк с кровью, запивая его красным полусладким «Бишкеком».

За этим же столом Квинт, Джи и хозяин борделя, официально именуемого чайханой, старый тучный уйгур Максуд, обсуждали предстоящие новогодние мероприятия.

Максуд, поглаживая голые бёдра прекрасной нимфетки с вишнёвыми глазами, точь-в-точь как у Мари, сидящей у него на коленях, отчаянно торговался:

— Нет, нет, нет! Мои 30% и вы остаётесь моими дорогими гостями вплоть до весны! Это моё последнее слово, мамой клянусь!

Квинт протестовал:

— 20% и мы сваливаем сразу после нового года, как и договаривались.

Джи подливала масла в огонь:

— Или мы идём к Соломону! Он-то посговорчивей будет.

Хамми в подтверждение серьёзности их намерений прорычал сквозь забитый мясом рот, хмуро глядя на толстяка.

— Этот хитрый еврей обдерет вас как липку, знаю я его!  — Максуд пожевал мясистые губы,  — Хорошо, 25% и до февраля.

— 25 и после нового года. Это окончательное предложение.  — Квинт протянул руку Максуду,  — По рукам?

— Ай, разорите вы старика Максуда! По рукам.

Они пожали руки и выпили за сделку.•  •  •

Пролог.

— Матерь готова выслушать тебя, глашатай, что зовётся Миа.

— Спасибо, привратник. Мне есть что ей сказать и визит мой не разочарует Матерь.

— Проходи.

Привратник открыл врата и Миа неспеша поплыла вперёд и вверх по длинному, идеально круглому в разрезе, тоннелю.

Всплыв, она оказалась в просторном и тёплом помещении с высоким потолком, плавно уходящем вверх, словно купол древнего людского храма. Только это был не храм какого-то давно умершего и забытого бога, которому поклонялись никчёмные, слабые людишки. Это был храм Матери. И Матерь, в отличие от выдуманных божеств, сама руководила в своем храме. Она восседала посреди каменного зала с мокрыми и тёплыми полами. Её чудесное, лоснящееся, лилово-красное тело отражало мягкий свет, исходящий от стен. Миа с придыханием и любовью смотрела на свою Матерь, её атомное сердце забилось учащенно. Порно рассказы на сэфaн точка ру. С потолка моросил мелкий тёплый дождь. По бокам от Матери полулежали, выглядящие словно куклы Барби возле ребёнка, такие же, как Миа, глашатаи. Двоих она помнила по своей прошлой, рабской, жизни: Лина и Номи.

Матерь заговорила, а точнее запела своим мягким, чарующим голосом, вызывавшем в Мие благоговение и трепет:

— Какие вести ты принесла мне, дитя моё, благие или печальные?

— Благие, о, Матерь.

— Рассказывай, дитя.

— Роза, которую мы заказали у Корпорации, оказалась даже сильнее, чем мы думали.

— Ты видела её в деле?

— Да, она очень сильна и становится всё сильнее.

— Это хорошо. Я вижу сердцем, что ты не лжешь. Наше новое оружие будет лучше, чем у других. Лучше всех. Пускай ещё усилится, тренируясь, прежде чем вернётся в материнское лоно. Наш агент ведёт их туда, куда мы и задумали?

— Да, он докладывает об этом регулярно.

Матерь раскинула гигантские щупальца, положила их на головы глашатаев и пропела:

— Хорошие новости, дети мои. Сегодня мой Сок будет особенно благодатным.

Глашатаи, включая Миу, замерли в подобострастных позах в ожидании угощения.•  •  •

без дела, даже Рик. Но больше всех впечатлял Хамми: и без того крупный и свирепый на вид, теперь он превратился в пышущую здоровьем гору мышц с блестящей шерстью и глазами, с белоснежными, крепкими и острыми, как бритва, зубами.

Сейчас Хамми рвал этими зубами сочный говяжий стейк с кровью, запивая его красным полусладким «Бишкеком».

За этим же столом Квинт, Джи и хозяин борделя, официально именуемого чайханой, старый тучный уйгур Максуд, обсуждали предстоящие новогодние мероприятия.

Максуд, поглаживая голые бёдра прекрасной нимфетки с вишнёвыми глазами, точь-в-точь как у Мари, сидящей у него на коленях, отчаянно торговался:

— Нет, нет, нет! Мои 30% и вы остаётесь моими дорогими гостями вплоть до весны! Это моё последнее слово, мамой клянусь!

Квинт протестовал:

— 20% и мы сваливаем сразу после нового года, как и договаривались.

Джи подливала масла в огонь:

— Или мы идём к Соломону! Он-то посговорчивей будет.

Хамми в подтверждение серьёзности их намерений прорычал сквозь забитый мясом рот, хмуро глядя на толстяка.

— Этот хитрый еврей обдерет вас как липку, знаю я его!  — Максуд пожевал мясистые губы,  — Хорошо, 25% и до февраля.

— 25 и после нового года. Это окончательное предложение.  — Квинт протянул руку Максуду,  — По рукам?

— Ай, разорите вы старика Максуда! По рукам.

Они пожали руки и выпили за сделку.•  •  •