На майские в Екатеринбург

За прошедшие полгода я смог успокоиться и принять то, к чему собственно был готов, отправляясь на майские праздники в гости к Марине в Екатеринбург. Это та самая Марина из рассказов «Новогодний фей» и «Шуйские каникулы» (если кому интересно, как произошло наше знакомство и какое оно получило развитие).

На майские мне опять пришлось отпрашиваться у Наталии, хотя все десять дней никаких занятий в школе не предвиделось. У нее был свой интерес. На Первомай они с мужем уезжали в какой-то пансионат, а четвертого и пятого числа её благоверному якобы надо было на работу. Он у нее какой-то «незаменимый». Думаю, что к любовнице намылился. Вот и Наталья в свою очередь хотела со мной «намылиться». Собственно это в итоге ей удалось. Но тогда она мне такой допрос устроила! Полиграф, да и только.

Мои отговорки про встречу однополчан или в гости к боевому другу не прошли бы. Сочинил, что родня там и зовут повидаться, а то, мол, «годы уже преклонные и кто знает, сколько нам ещё осталось». С трудом, но крепость сдалась, хотя потребовала компенсации в виде похода «в кино», замененного на мини отель с почасовой оплатой, что и было сделано в пятницу 29 апреля. А уже в ночь на тридцатое самолет Уральских авиалиний нес меня навстречу событию, о котором и будет этот рассказ.

Я не стал сообщать Марине, каким рейсом прилетаю. Хотел, чтобы она выспалась и встретила меня полной сил. Сказал, чтобы не беспокоилась и ждала меня в субботу. Договорились, что позвоню, как только прилечу.

Общежитие гостиничного типа, в котором она до сих пор жила, располагалось в дальнем районе города рядом с её клиникой. Там снять номер было невозможно, да и не очень-то хотелось. Мой выбор пал на отель Хайят. Эх, однова живем!

Это сейчас я рассуждаю, а тогда никакие суммы не могли стать преградой на пути к счастью, которое мне сулила встреча с Мариной. Разве может гусар думать о деньгах, если речь идет о женщине!? Так вот, отель был хорош даже по столичным меркам. Хотя ни в каких столичных отелях я не бывал, но предполагал, что екатеринбургский Хайят был на уровне. К десяти часам я уже разместился, привел себя в порядок и даже успел позавтракать. Набрал номер Марины.

— Ты уже прилетел?  — немного хриплым спросонья голосом спросила Марина.

— Прилетел, Мариночка. Как ты? Выспалась?

— А почему спрашиваешь? Конечно, выспалась. Это ты где-то там под облаками болтался всю ночь.

— Ага, это как у Лозы — «... прости, я снова без цветов, но я полдня болтался в небе, а в небе взять их просто негде... », ну и так далее. Цветы сейчас в полях. Куда там Барыкин гнал велосипед?

— Ты помнишь, мы в Москве всё фильмы цитировали, а здесь на песни перешли,  — смеясь ответила Марина.  — Только у Лозы он прилетел «часов на сто». А ты тоже на сто часов прилетел?

— Если посчитать, то...  — так и 

хотелось крикнуть «на всю жизнь», а вышло,  — ... как пойдет!

— Ладно, говори, где ты?

— Отель Хайят! Мадемуазель!

— Какой из них?

— Ого, а сколько их?

— Ну, в столице Урала их два,  — с нотками наигранного превосходства ответила Марина.

— Жируете! В том, что у стадиона. Ты далеко от этого района живешь?

— Как тебе сказать? По московским меркам близко. Ладно, жди, я скоро.

— Возьми такси, я оплачу. Я буду ждать тебя у входа.

Когда я вспоминаю себя в тот день, не могу избавиться от ощущения, что вел себя как влюбленный идиот, или как там ещё таких называют. Только горел не только взор, но и кое-что другое гораздо ниже. В памяти как в альбоме перелистывались образы этой девочки. Представил Марину в тот момент, когда она развязала узелок на полотенце в ту новогоднюю ночь в Москве. Тогда я впервые увидел её всю, такую красивую и желанную. Потом была Шуя и бесконечная ночь с признаниями в любви. Внутри меня все горело от нетерпения. Какая-то не свойственная мне дрожь будоражила сердце. Ну ни дать, ни взять — юноша пылкий со взором горящим.

Я не знал, как скоротать время. Спустился к стойке регистрации и заказал с доставкой букет цветов, а из ресторана шампанское, фрукты и сладости в номер. Я вышел на площадку перед отелем и высматривал на дороге каждое такси.

Машина лихо подкатила ко входу. В нетерпении я несколько раз дергал ручку дверцы, а она не открывалась до тех пор, пока водитель не заглушил мотор. Он удивленно посмотрел на меня.

— Сколько?

— Триста.

Кинул на сидение пятисотенную.

Я повернулся к Марине и ощутил дикий прилив нежности к ней. На ней было легкое летнее платье. Немного не по погоде, но оно подчеркивало красоту и изящество этой женщины, которую я поднял на руки, не в силах больше терпеть. Она крепко обняла меня и уютно, как ребенок, устроилась на руках.

— Я соскучился.

— Я тоже...

Надо было видеть лица охранника и девушек за стойкой регистрации, когда я внес Марину в холл. Не знаю, противоречило ли наше поведение правилам этого отеля, но никто не остановил нас ни словом, ни делом. Я так и нёс её на руках до самой двери номера.

Сервис у отеля оказался на высоте и к нашему приходу и цветы, и шампанское стояли на журнальном столике. Но я был не в состоянии отвлекаться на эти мелочи, ощущая в руках горячее тело моей Марины.

Я целовал её губы, шею, спускаясь к груди, пока мои руки развязывали пояс платья, скользили по горячей коже её ног и бедер, поднимая вверх легкую ткань. Марина была тиха и послушна, что заводило меня ещё больше. Она только изгибалась, облегчая мне процесс раздевания. Нам было не до прелюдий. Я уже не мог терпеть и был готов овладеть ею стоя. Но Марина вырвалась из моих объятий, забралась к самому изголовью кровати, легла там и без стеснения призывно развела в стороны 

ноги. Неосознанно, но этот сигнал запечатлелся в моей памяти чем-то нехарактерным для той Марины, которую я знал. Но тогда, от одного вида раскрытых губ и розовых лепестков обрамления влажной дырочки, меня бросило в жар. Я просто горел от нетерпения. Юнец. Влюбленный юнец, впервые добившийся близости.

Сразу после нашего расставания в Шуе какой-то период времени я пребывал в абсолютной эйфории от собственной влюбленности. Мозг не хотел даже допускать мыслей, о том, что мы не пара, что возрастной барьер непреодолим, что скоро я превращусь в больного старика, тогда как Марина только-только войдет в свою пору цветения. Мозг отторгал подобные мысли, допуская только самые фантастические мечты о нашем счастье. Потом все как-то успокоилось, чтобы с новой силой вспыхнуть буквально за пару дней до прилета в Екатеринбург.

Я горел эмоционально и физически. Я хотел и получил желанное! Теперь это тело отдавалось мне покорно и податливо. Марина молчала и не издавала стонов, только громко вздыхала от моих проникновений. А я делал это глубоко и достаточно резко. Удивительно, но она не просила, как раньше быть осторожнее при первом введении. Член вошел во влажное лоно легко и почти сразу на всю длину. Марина только задержала на секунду вдох. И этот момент мой мозг записал в свой файл, не позволяя в данную минуту размышлять о причинах.

Марина лежала с закрытыми глазами, звездочкой раскинув подо мной своё тело. Боже, как она была прекрасна в своей наготе. Алые губки, казалось, что-то шептали, выпуская из груди волны глубоких вдохов. Вишенки сосков на белоснежной коже раскачивались вместе с грудью в такт движению тела. Она была невыносимо покорна. Это приводило меня в неистовство. Хотелось добиться, чтобы она кричала и царапалась в стремлении вырваться из моего плена. Хотелось любой эмоции, кроме покорности.

Но женщина только изгибалась и иногда вздрагивала всем телом, по чему я догадывался, что это был её оргазм. После этого её дыхание становилось ровным на некоторое время, а затем снова учащалось. Ни разу она прямо не посмотрела на меня. Изредка открывая глаза, Марина скользила невидящим взглядом куда-то в сторону, избегая встретиться со мной глазами.

Это поведение женщины никак не соотносилось с моими ожиданиями и воспоминаниями о ней, той Мариной из Москвы и Шуи. Особенно в ту прощальную ночь с сумасшедшим сексом и признаниями в любви. Но все это аккуратно записывал мой мозг, в то время, как моё тело продолжало насилие над неподвижной, по сути, женщиной. Но я этого не замечал.

От нескольких оргазмов влагалище хлюпало, разбавляя этим звуком наш молчаливый акт.

— Повернись, Мариночка, я хочу тебя сзади.

— Да...

В такой позе Марина стала дышать глубже и скоро перешла на тихий стон. Очень скоро её тело вновь задрожало и она распласталась на кровати от настигшего оргазма. Я же, как одержимый продолжил мои движения и почти сразу разрядился, издав звук корабельного ревуна.

Сознание возвращалось ко мне постепенно. Сначала восстановилось дыхание и сердцебиение.  

Зрение тоже не торопилось, постепенно наводя резкость на окружающие предметы. Марина лежала рядом на животе, не подавая признаков жизни. Нет, признаки были, но только признаки. Казалось, что она не дышит. Лицо её было повернуто от меня в сторону окна. Весенний ветер шевелил занавеску. Было тихо.

— Марина,  — хрипло позвал я.

Она не ответила, а только рукой нащупала мою ладонь и сжала её.

— Марина, что-то случилось? Ты какая-то не такая.

— Я такая... Ты наверно просто забыл.

— Нет, я чувствую.

Тут мой мозг начал проигрывать записанный файл и один за другим воспроизвел эпизоды только что произошедшего. С нейронной скоростью пронеслись в голове кадры, которые ещё больше убедили меня в том, что у Марины что-то произошло такое, о чем она не хочет или не может сказать. Но анализировать эту хронику событий мой мозг ещё был не в состоянии. Женщина повернулась ко мне лицом.

— Саша, мой милый Фей! Я очень рада, что ты приехал,  — слова шли из нее с трудом.

— Ты наверно устала на работе?

— Да, я просто устала,  — Марина вдруг проговорила это почти скороговоркой, как будто своим предположением я дал ей подсказку в поиске причины.  — Понимаешь, я же теперь почти все время в госпитале. Такое время. Ты же знаешь.

— Прости, что сразу так на тебя навалился.

— Дурачок. Ничего ты не навалился. Мне было хорошо.

— Может хочешь выпить. Там шампанское есть.

— Нет, шампанское не надо... воды. Понимаешь,  — Марина на секунду задумалась, подбирая слова,  — Сейчас даже домой... ну, в общежитие зайти некогда. Все время в больнице. Вот только сегодня...

— Что? А где ты спишь?  — спросил, а в голове ещё прозвучало «с кем».

— Почти все время в ординаторской,  — произнося это Марина отвела взгляд,  — Понимаешь, мне и сегодня в ночь на дежурство,  — Марина отхлебнула воды и виновато посмотрела мне в глаза.  — Потом отсыпной и снова... из-за этой спецоперации очень много ребят наших уральских привозят. Я тебе всё больница и больница говорю, а это же госпиталь ветеранов. Он так называется «ветеранов», а лечат там всех.

— Понятно. Извини,  — я не знал что сказать и ляпнул,  — Я думал, что ты сможешь хотя бы денек взять,  — вылез на свет эгоист-Саша,  — Ладно. Главное, что я тебя увидел.

Предчувствие, что эту ночь мне придется коротать одному, неожиданно возбудило либидо. Я почувствовал, что снова хочу её. Тем более, что Марина была прекрасна и желанна в своей утомленной позе. Захотелось крепко обнять и не отпускать больше. Я поцеловал её губы. Она ответила. Впервые ответила нежностью и обняла.

— Саша, я с самого первого дня, как приехала сюда, хотела чтобы ты был со мной рядом и... ну, чтобы вот так вместе.

— А почему не сказала или написала?

— Понимаешь, это я так мечтала, наверное. Тело моё этого хотело больше...

— Моё любимое тело...

Я вновь овладел женщиной. На этот раз она не сдерживала себя. Снова в моих объятиях была та самая Марина из новогодней 

ночи и шуйских каникул. Искренняя и доверчивая девочка неимоверной красоты. Мы любили друг друга долго и страстно. Марина, по моим подсчетам, погружалась в пучину оргазма раза четыре, а может... не знаю точно. А я впервые за многие годы, да что там — за десятилетия, кончал и без перерыва продолжил акт с неослабевающей эрекцией. Мы потеряли счет времени.

Это был какой-то водопад страсти и того, что изливалось из нас. Влажные страстные поцелуи, мокрые от любовного пота тела, все, что изливалось из меня и из нее — все это превратило наше ложе в купель любви и наслаждения. Но этой влаги было мало. Когда обессиленные мы разомкнули объятия, Марина заплакала.

Я молчал и гладил её волосы. Она уткнулась мне в плечо и, содрогаясь всем телом, рыдала. Я не удивился даже. Такое случалось с другими моими подругами после хорошего секса. Вот и теперь я думал, что это разрядка сексуального напряжения. Но то, что я услышал после того, как её рыдания немного успокоились, повергло меня в шок.

— Саша, милый мой, любимый...  — прерывисто от не утихших ещё спазмов в груди говорила Марина,  — я не смогу так больше... я должна тебе сказать всё. Только, пожалуйста, не перебивай. Ты прости меня... Понимаешь, я не смогу быть твоей... Но жизнь ставит свои рамки, в которых нам приходится жить. Короче, я живу с другим мужчиной...

Я невольно дернулся, чтобы спросить кто он и почему так произошло, но Марина остановила меня, закрыв рот ладонью.

— Ты обещал не перебивать. Я все тебе расскажу. В Шуе я тебе рассказала, что сюда на работу меня пригласил мой однокурсник. Он классный хирург. Его зовут Андрей. Мы стали работать в паре. Я ему ассистировала как хирург-травматолог. Тут как раз повезли нам ребят из Донбасса. Сначала я ещё успевала на повышение квалификации по хирургии ходить... А сейчас уже некогда. Да... Вот, однажды в наше дежурство привезли целый самолет «сложных» и несколько тяжелых. Короче, мы всю ночь у стола. Вымотались и легли в ординаторской. Легли — не правильно. Мы... короче, тогда все и случилось в первый раз. А потом как-то само собой стало происходить в каждое дежурство. Может я бы и промолчала, не стала бы тебе это рассказывать... мало ли бывает служебных интрижек. Я потому тебе и не говорила раньше... прости, я думала, что... ну, все это не серьезно, что ли. А ты приедешь и тогда что-то изменится, а может прояснится в моей голове. Я ничего не понимала вот буквально до вчерашнего дня, когда он сделал мне предложение, сказал, что любит и... ну как это всегда бывает...

— Понимаю,  — я уже не мог молчать,  — Ты согласилась?

— Ещё не ответила... я тебя ждала...

О, женщины! Только её хрупкая наивность и красота ещё горячего от моих объятий тела не позволили мне ответить так, как напрашивалось на язык. А сказать хотелось, что из его койки ты прыгнула в мою так,  

что даже пизда не остыла и приняла меня без стонов и просьб быть нежнее. Потому ты не могла смотреть мне в глаза и лежала бревном, раздвинув ляжки. Чего ты ждала от меня? Что я, как тот царь из сказки, прыгну в котел с кипятком и выпрыгну добрым молодцем? Чего? Что приеду и заберу тебя с собой? Но я тебе это предлагал ещё в Шуе. Ты сама сделала выбор! Может ждала, что я тебе хуем мозги вправлю? Это не тот инструмент. Сколько же я себе нафантазировал?! Зачем? Та новогодняя эйфория должна была тогда же и закончиться. Зачем была нужна Шуя? Я просто старый дурак, на которого ещё почему-то обращают внимание юные создания типа Марины, соседки Ольги и иже с ними. Твой удел, старый козел, трахать директрису и ей подобных, пока «веточка не гнется». Да и то! Сколько того времени осталось.

Надо было что-то говорить. И я понес бред старого идиота.

— Марина, все правильно. Так распорядилась жизнь. Твоя жизнь. Ты должна о ней думать, о детях, в конце концов,  — язык был каменный и еле ворочался, а ещё я не знал, что сказать, и, через силу улыбнувшись, продолжил,  — Выходи за него. На свадьбу пригласишь... как свадебного генерала.

— Прости меня. Надо было тебе все это сразу сказать. Жаль, что я не успела тебе ещё до вылета все рассказать... но я же не знала ещё... ну, что он предложение сделает.

Лучше бы молчала. Опять внутри рвануло. Какая, по сути, разница — знала ты, что он тебе предложение сделает или не знала? Трахались же все равно! Хотя, «не худо на себя, кума, оборотиться»! Сам-то я не особо блюл верность. Вот, как же мы легко себе все прощаем! Нет, конечно, я загорелся мечтой о Марине. Честно говоря, женился бы. Стоп! И тут я вспомнил, что привез Марине в подарок кольцо. Не обручальное, а с дельфинчиком, как на кулоне. Кстати, а почему она мой подарок не надела? Вот ещё один эпизод, выданный из мозгового файла.

Эх, подумал я, сейчас как возьму на понт, как подарю ей кольцо со словами: «Марина, выходи за меня! Поехали в Москву. Там тоже врачи нужны. Жить есть где и детишек нам родишь красивых как ты. Будем жить в радости пока смерть не разлучит нас». Ну и прочую чушь в таком роде. А она мне: «Милый мой, любимый Саша! Я твоя навеки! Еби меня скорее, пока хуй твой не сморщился от старости, а то не увидишь ты своих детишек». Короче, понятно, куда меня несло. А она в это время продолжала:

— Саша, понимаешь, я не могу вас сравнивать. Вы совсем разные. Но есть одно у вас общее — вы оба надежные.

Блин, кажется, это называют великодушием. Не хочу примерять на себя это, но получилось как-то естественно и честно. Я сказал:

— Марина, давай просто будем помнить друг друга, как новогоднюю сказку. А 

сейчас иди в душ и уезжай к себе,  — я посмотрел на её удивленное лицо и неуклюже добавил,  — Тебе надо отдохнуть перед ночным дежурством... а Андрею скажи, что согласна. Все у вас будет хорошо. Я верю.

— А ты...

Я оборвал её попытку что-то возражать или спрашивать «а как же ты? »

— А я тоже буду помнить тебя, как сказку. Правда, поверь, я не успокаиваю тебя и себя. Как-то правильно все стало на свои места. Так должно быть.

Ох, не спрашивайте, какими усилиями дались мне эти слова. Но мне удалось произнести их так, что у Марины не осталось сомнения в моей искренности.

Сколько раз потом... и до сих пор ещё я кляну себя за ту мою «правильность». В голове часто проворачиваю события того дня и ругаю себя за то, что, возможно, упустил своё счастье. Рисую сюжеты, как мы с Мариной играем с нашим ребенком. Обязательно девочкой. С такими смешными бантиками на голове... Но, ни разу не смог представить себя в виде седого старика рядом с молодой цветущей женщиной. Не дает мне воображение такой возможности. Только разум шепчет: «Одумайся, старый дурень, не ломай жизнь этой девочке». И тогда все становится на свои места.

После моих слов Марина молча встала с кровати, стыдливо прикрывая свою наготу скомканным покрывалом, и зашла в ванную. Захотелось закурить и напиться. Вот, не бывало со мной такого! Не помню. Открыл шампанское и в три глотка выпил целый бокал. Наполнил ещё себе и Марине и оставил так до её прихода.

Я сидел спиной ко входу и тупо смотрел в окно в прозрачную синеву весеннего уральского неба. Услышал, как она вышла из ванной и быстро стала одеваться у меня за спиной.

— Я хочу выпить за тебя, Мариночка — повернулся и протянул ей бокал.

— Я не могу... мне на дежурство...  — не зная, что сказать, лепетала Марина.

— Успеешь выспаться. До вечера ещё есть время...

— Мне плохо, Саша... я лучше пойду...

— А я полечу,  — с дурацкой улыбкой выдал я.

Марина резко повернулась и устремилась к двери. Я не дал ей уйти и, как был голый, догнал у самой двери номера. Я сжал её тело в объятиях и в каком-то нервном порыве стал покрывать поцелуями волосы, лицо, плечи. Руки сжимали её тело, одновременно стаскивая платье. Она сопротивлялась и скороговоркой «не надо, пожалуйста, не надо» призывала меня не делать того, что я собирался. Я действовал инстинктивно, как животное. Я не хотел слышать её причитания. В тот момент я воспринимал эту женщину как мою заслуженную добычу. Она стала кричать. Я закрыл ладонью её рот, другой рукой приподнял за талию и бросил на кровать. Она неловко упала, но быстро сгруппировалась, выставила вперед руки и выкрикнула мне в лицо:

— Стой! Саша! Не убей нашу сказку! Пожалуйста, останься в моей памяти добрым! Умоляю тебя, не надо так...

Я остановился.

— Уходи! Скорее уходи...  — едва сдерживая волнение, грозившее мне, убеленному сединами 

мужику, истерикой.

В груди спазмы перехватывали дыхание. Слезы вот-вот готовы были залить щеки. Казалось, я слышу собственное сердце. Даже в боевой обстановке я себя так никогда не чувствовал. Идиот! Чего себе нафантазировал?!

Марина выскочила из номера, даже не обернувшись. Я встал и быстро подошел к окну, чтобы ещё раз увидеть её. Зачем? Знал же, что окно выходит на противоположную от входа сторону. Но все равно рванул занавеску, а она в свою очередь больно задела головку похотливо торчащего члена. С размаху ладонью сверху вниз ещё раз шлепнул по торчащей мышце.

— Что, торчишь? В этой пизде тебе уже не бывать...

После удара член постепенно стал терять стойкость. Медленно восстановил дыхание и я. Выпил воды. Шампанское так и осталось стоять в бокалах на столике. Привел в относительный порядок мысли. Надо было уезжать. Обратный билет я купил аж на шестое мая, а сегодня только заканчивался апрель. Надо было, наверно, куда-то ехать, чтобы поменять дату вылета. Через Интернет это вряд ли можно было сделать, думал я. Надо было спросить у девочек на стойке регистрации.

Раскрывать рюкзак не хотелось, но пришлось достать спортивный костюм. Взял телефон и кошелек и спустился в холл. За стойкой, как я понял, как раз происходила пересменка. Две девушки работали с приемом «понаехавших», а две из ночной смены, те, что регистрировали меня, возились с бумагами. Одна из них, на которую я сразу обратил внимание из-за её ярко рыжих в «мелкий бес» волос, настороженно, но в то же время участливо взглянула на меня.

— Вы что-то хотели?

— Да, мне бы билет поменять. Подскажите, куда-то надо ехать?

— Минутку. Я сейчас вам помогу. Пока присядьте.

Дыхание более или менее пришло в норму, но до сих пор чувствовал, как непроизвольно стискиваю зубы, играя желваками. Наверно рыжая девица заметила это. Она то и дело отрывалась от бумаг и бросала на меня настороженный заинтересованный взгляд. На её глазах утром я на руках внес в двери Марину, а четверть часа тому назад Марина выбежала из этих дверей. И вот появился я с билетной темой. «Рыжая» явно поняла в чем дело. Ещё несколько минут она возилась с бумагами и наконец вышла из-за стойки, направляясь к моему столику.

Из под форменной юбки глазам открылись худые стройные ножки. Не то, чтобы «об коленки можно уколоться», но можно бы и помясистее. Это, однако, не портило общего впечатления. Воображение дорисовало её тело, которое при всей своей изящности, располагало несопоставимо большой грудью. Я смотрел на нее и сам удивлялся тому, что похотливо рассматриваю женщину буквально сразу после ссоры с другой, как мне казалось, любимой. Или такие «смотрелки» — типичное для мужчины поведение? Осенило, что сегодня у меня день рыжих! Марина, правда, уступала по насыщенности цвета. Значит, иду по нарастающей!

На бедже прочел имя «Яна».

— Яна, помогите, если это возможно. Мне надо попасть на любой рейс в Москву. Чем скорее, тем лучше.

— Вы говорили, что 

вам надо поменять билет.

— Да, у меня на шестое...

— Понимаю, это сложнее, но я постараюсь вам помочь. Вас как зовут? Простите, не запомнила при регистрации.

— Александр.

— У вас электронный билет распечатанный есть? И ещё ваш паспорт надо.

— Да, вот все с собой.

— Знаете, наверно придется немного доплатить. Я просто по опыту знаю...

— Да, без проблем. Вот возьмите мою карту. Шифр я вам напишу и сделайте, пожалуйста, хоть на сегодня.

— Сомневаюсь, что получится. Праздники, сами понимаете. Но постараюсь на ближайший.

— Да, уж! Праздничек... А ещё, Яна, где у вас поблизости выпивку продают. Очень надо.

— Близко только в баре у нас, а магазин в квартале отсюда, вон в ту сторону,  — и девушка указала в направлении жилого массива.

— Спасибо. Я оставлю вас. Можно?

— Да, конечно, не беспокойтесь... Но вам же карточка будет нужна.

— Не надо. Есть наличные.

Я отошел на пару шагов, как услышал позади такой диалог:

— Яна, ты идешь?  — спросила напарница, уже успевшая переодеться и направлявшаяся в сторону выхода.

— Я немного задержусь. Вот надо помочь товарищу,  — Яна кивнула в мою сторону.

— Смотри, не как в прошлый раз,  — с каким-то намеком произнесла девушка и, обогнав меня, обернулась и кокетливо кивнула на прощание.

В «Пятерочке» купил водки и какой-то нарезки на закусь. Не могу пить без закуски. Могу, но не люблю. Хотя сейчас в таком состоянии есть вообще не хотелось. Хотел забыться и прогнать изнутри эту противную дрожь.

В лобби Яны не было. Поднялся в номер. Налил стакан водки и жахнул залпом. Почти сразу ощутил, как расслабились мышцы и немного закружилась голова. Ночной перелет и усталость сказались. Лег и тут же провалился в сон.

Разбудил стук в дверь. Яна в легком платье и с сумочкой на плече протягивала мне паспорт и все эти бумаги.

— Вот я все сделала. Получилось взять только на...

— Заходи, Яна, что... на пороге...  — ещё слабо соображая спросонья бормотал я.

— Ну, хорошо... нам вообще-то нельзя особо... по номерам.

— А ну их, эти нельзя... заходи. Рассказывай что там...

— Ну, в общем, обменять получилось, но только на утренний завтра.

— Ну и хрен с ним. Завтра, так завтра... а во сколько?

— Там время написано... около семи, кажется.

— Опа... ну, можно не ложиться... ты проходи, проходи...

— Вот ваш новый билет, вот карта и паспорт.

— Слушай, Яна, выпей со мной. Очень прошу. Вот шампанское есть, или водки хочешь.

— Я не могу. И нельзя нам. Я же сказала уже.

— А желание гостя для вас что-то значит?

— Значит, конечно,  — в голосе девушки явно прослеживалось кокетство.  — Но если начальство узнает, что я была в номере с гостем, то могут уволить.

— Но ты же не в рабочее время... да что говорить, проходи. Садись. Мне очень надо с кем-то поговорить... вообще, побыть просто надо с кем-то. Понимаешь? У меня может жизненный перелом... Вам же проблемы в отеле не нужны?

Про проблемы я загнул, конечно. Да, язык 

уже заплетался, вот и заплёл! Но на девицу подействовало. Или она просто притворилась.

— Нет, что вы, Александр. Конечно, давайте поговорим. Что у вас случилось?

— Давай сначала выпьем. Вот, держи.  — я протянул ей бокал, который раньше наполнил для Марины.  — Это за тебя, Яночка! За твою красоту...

Я плеснул себе в стакан ещё водки. Мы чокнулись и выпили — я залпом, а Яна маленькими глотками, не выпуская из рук бокал.

— Так что у вас случилось?

— Яна, так не пойдет. Разговор по душам, а ты мне выкаешь.

Раскрывать душу даже и не планировал, но надо было что-то сказать этой «рыжухе», которая почему-то от взгляда до взгляда меня все больше заводила. Автоматически отмечал, что у нее очень даже симпатичное личико с неяркой россыпью милых веснушек. Значит, цвет волос естественный, подумал я. Легкое платье облегало её бедра, оказавшиеся не такими уж худыми для её комплекции. Попка весьма округло выделялась, когда девушка поворачивалась, сидя в кресле. Но самым выдающимся был её бюст. В вырезе платья была видна только верхняя часть груди. Если возле ключиц на коже ещё были видны редкие веснушки, то на самой груди они куда-то исчезали и кожа была белоснежной. Я разглядывал девушку так нахально пристально, что она немного смутилась. Или мне показалось. Она заёрзала в кресле, уводя взгляд в сторону от моих глаз.

— Так что у вас случилось? С девушкой поссорились?

— Нет, мы мирно разошлись...

— Я видела, как она выбежала из гостиницы.

— Да, она торопилась к своему... мужу. А ты что подумала?

— Нет, ну, думала, что у вас тут командировочный роман. Такие часто у нас останавливаются.

— Ну, значит, так оно и было... не парься. Давай ещё выпьем и о чем-нибудь другом поговорим.

— Ну, давай... Я у тебя колбаски съем, можно? А то завтрак пропустила с твоими билетами.

— О, золотце моё! Давай обед в номер закажем. Я угощаю!

— Ни в коем случае! Если меня тут с тобой увидят, точно выгонят!  — Яна с удовольствием жевала колбасу.

— Не, ну поесть нам все равно надо будет... ладно, ты пока это тут поешь, а потом спрячешься в ванной, когда привезут еду.

— Нет, что ты, я домой пойду,  — я заметил, что эта фраза прозвучала как-то неуверенно.

— Какой домой!? Рано ещё домой...

— А можно ещё шампанского?

— Мадемуазель, гуляем!

Мы ещё выпили. Яна откусила яблоко и, жуя, вдруг спросила:

— А ты свою трахнуть-то успел?

— Что за вопрос?  — хотя сам был удивлен такому повороту и не знал что ответить.

— Вопрос, как вопрос. Я же знаю зачем сюда девчонки прибегают... Знаешь, откровенно, так откровенно. Ты же хотел по душам поговорить. Вот, слушай тогда. Работать в этом грёбаном отеле я начала и сразу поняла, что не смогу выдержать эту пытку. Тут надо железные нервы. Я сначала горничной сюда устроилась и такого насмотрелась. Придешь убирать после гостей, а там кровать вся мокрая, вот как твоя сейчас. Я жутко впечатлительная.  

У меня сразу все перед глазами. А если ещё и гостей увижу, так вообще в лицах. А у меня самой такое воображение, что ни в сказке сказать, ни пером описать. А ещё бывало, что постучишь в номер — тишина. Входишь, а мужик в кровати голый спит. Ладно, если не услышал. Посмотрю на него и выйду. А то вскочит и тянет в койку... Короче, пока была на испытательном сроке в горничных ничего себе не позволяла. Хотя многие из того персонала кувыркались с гостями за деньги.

— А что? Тебе хотелось?

— Понимаешь, я тогда поняла, что со мной что-то не так. Мне даже деньги не нужны. Меня весь этот разврат возбуждает. Вот и твоя мокрая кровать меня... брррр... Короче, если хочешь, то давай по-быстрому и я пойду.

— Э, нет... по-быстрому не будет. Я так просто тебя не отпущу...

— Нет, остаться не могу. У меня уже есть предупреждение. Попалась один раз...

— Ничего. Я тебя прикрою... Я старый солдат...

— И не знаешь слов любви?

— ... а это мы сейчас и узнаем...

Я подошел к кровати и сорвал простынь, мокрую от наших с Мариной соков. Застелив поверх матраса одеяло, повернулся к Яне. Она грациозно покачиваясь стягивала через голову платье. Её стройное тело возбуждало. Ножки, показавшиеся мне сначала худыми, вовсе такими не были. Они гармонично соответствовали стройной женской фигуре. А вот грудь, пока ещё томившаяся в чашечках лифа, была несоразмерно прекрасна этой своей несоразмерностью. Я приблизился к Яне и поцеловал в губы.

— Я сразу поняла, что вы поссорились со своей... девушкой.

— Мы расстались... и вообще — не надо... сейчас... ты... И я тебя хочу.

— Блииин... я вся теку. Нельзя мне в гостинице работать.

Я просунул ладони за резинку трусиков на ягодицах и потянул их вниз. Попка ответила кокетливыми движениями, помогая моим действиям. Трусики легко упали вниз и ножки Яны покинули их плен. Застежка бюстгальтера тоже не долго сопротивлялась и, когда крючки покинули петли, этот предмет одежды от движения освободившихся грудей, как на пружине слетел с плеч. Красота налитых колоколов с яркими вишнями сосков и ровно очерченными ареолами повергла меня в минутное замешательство от испытанного восторга. Навершия груди под темной кожей, как маленькие колокольчики венчали белоснежную плоть, вздрагивая твердыми возбужденными сосками. Яна мотнула головой, расправляя непослушные огненные пряди, немного отклонилась и взглядом ласковой кошки посмотрела мне в глаза.

К рыжим девицам у меня вообще сформировалась давняя привязанность и даже страсть. Ещё в училище в столовой у нас работала рыжая Настя. Это была несбыточная мечта всех первокурсников, которая постепенно начинала сбываться по мере продвижения по курсам. Не то, чтобы она давала всем. Нет, это она выбирала смелых красавцев, в чью обойму попал и я. Что она вытворяла! Для того, чтобы попасть в её горячие объятия, должны были сложиться по меньшей мере три обстоятельства. Первое — должны были совпасть её выходной и твое увольнение. Второе — у нее не 

должно быть месячных. И третье — её муж должен быть в командировке. Ну, последнее бывало гораздо чаще, чем непогода в наших краях. Он вообще почти всегда отсутствовал, а может и не было у нее мужа.

Настасья сама выбирала с кем хотела быть в эти дни. И этот выбор назывался «второй компот». Она стояла на раздаче и того, кого выбирала, спрашивала: «А может ещё компотик? » Если курсанту светило увольнение, а не наряд, он принимал второй стакан компота на зависть всем тем, кто находился в этот момент рядом с ним за стойкой. Все курсанты, да и отцы-командиры тоже, прекрасно знали значение двух стаканов на подносе курсанта. Начальство не вмешивалось. Может тоже пользовалось услугами вольнонаёмной Анастасии? Место встречи и время было известно заранее, адрес переходил от «компотников» из уст в уста из курса в курс. Надо было только выйти за КПП и из ближайшей будки набрать телефон рыжей бестии и подтвердить свой приход.

А «приход» наступал сразу после приветственного минета, который Настя выполняла ещё в прихожей. Виртуозно орудуя языком и пальчиками, она готовила «орудие к выстрелу» за считанные минуты. Потом был стол с домашними котлетками и борщём, или что-то из этой серии. А потом начиналось самое главное — испытание на прочность. Настя не знала предела в сексуальном наслаждении. Не многим бойцам удавалось выдержать эту пытку бурной похоти и разврата. За одно свидание с Настей можно было израсходовать до десятка резинотехнических «изделий №2», как тогда назывались презервативы. Она яростно, но нежно, насаживалась на молодые крепкие «мышцы» всеми своими отверстиями, буквально выдаивая из них все жизненные соки. После такого свидания парни даже не думали о сексе целый месяц, а то и больше. Когда мне после первого «второго компота», спустя пять или шесть недель, Настя вновь предложила добавку из сухофруктов, я невольно вздрогнул, представив, что снова придется испытать этот ураган страсти голодной самки.

Вот и сейчас рыжая Яна призывно взглянула на меня, напомнив ту из курсантской юности. Я сбросил халат и крепко обнял её, затем подхватил сзади за бедра и приподнял. Она легко подпрыгнула и обняла ножками мою спину повыше ягодиц. Напряженный член без лишних движений самостоятельно (слово какое правильное — само стоятельно!) занял позицию точно напротив мокрой от вожделения дырочки моей случайной любовницы. Яна ощутила прикосновение. Она чуть отклонила голову, дав себе возможность убедиться в точности «параметров стыковки», впилась своим ртом в мои губы и мягким уверенным движением со стоном насадилась на член. Слегка приподнимая и опуская бедра оседлавшей меня женщины, я направился в сторону кровати.

— Не хочу лежать... сядь в кресло... я так люблю... он у тебя достал мне до желудка... охуенно...  — говорила Яна, перемежая обрывки фраз глубокими вздохами.

Кресло было достаточно просторным и колени Яны легко уместились на сидении вдоль моих бедер. Её стройное тело исполняло ритуальный танец в постановке великого хореографа Эроса. Движения были грациозны и отточены. А чего 

удивляться? Ведь это её любимая поза. Она знала все свои достоинства и именно в таком положении могла их наилучшим образом продемонстрировать. Изящество изгибов тела в сочетании с танцем налитых грудей вызывали восторг.

Да, горячая штучка попалась мне. И так кстати. Если бы не Яна, я бы просто напился и спал несколько дней, не помышляя даже о сексе. А она была тем, что надо. Уже с первых минут нашего соития я... нет, не забыл, но освободился от тягостного чувства жалости к себе после разрыва с Мариной. Голова облегчилась от тяжести дум, а головка с радостью сновала туда-сюда в горячих объятиях женского влагалища.

— Ах, Саша... а-аааа...

Яна замерла, резко обмякла и упала грудью на меня, продолжая вздрагивать всем телом. Надо же, она в эту секунду даже вспомнила моё имя! А может это имя её мужа или друга? Я даже не спросил, замужем ли она. А, впрочем, к чему мне эти знания!

Член все ещё находился внутри женщины, которая, прильнув ко мне всем телом, восстанавливала дыхание. Её рыжие полосы щекотали мне нос и лезли в глаза. Провел рукой по её щеке, отводя от себя медные пряди. Прошептал что-то милое ей на ушко и возобновил движение в месте нашей «стыковки». А там продолжавшее сжиматься в коротких спазмах влагалище выдавливало на мой лобок густые капли любовной смазки. Яна тоже возобновила движение бедрами, слегка отклонившись, чтобы дать моим глазам насладиться «румбой» её груди. Прошло ещё несколько минут, а импульсы сжатия стенок влагалища, доставлявшие мне особое удовольствие, не прекратились. Тогда я понял, что Яна сама управляет процессом, выдаивая член и усиливая трение. Эта рыжая шлюшка нравилась мне все больше и больше.

Не успел я подумать, что пора бы сменить позу и перейти на кровать, как девушка вскрикнула, закатила глаза и задрожала, снова рухнув на меня всем телом. Замерев на минуту, чтобы успокоить дрожь, я подхватил Яну под ягодицы, поднялся и, не покидая истекающего влагой влагалища, перенес обмякшее тело на кровать.

— Как ты, девочка моя?

— Охуенно... Саш... давно так не кончала.

— Продолжим? Или отдохнуть желаешь?

— А ты как хочешь?

— Я хочу до утра!

— Ого! А сил хватит?  — Яна лукаво взглянула мне в глаза.

— А ты не чувствуешь, сколько там в нем ещё сил?

— Ох, чувствую,  — улыбнулась Яна и сильно сжала влагалищем член,  — Железный он у тебя что ли?

— А вот сейчас и проверим...

Сначала плавно и медленно, а затем ускоряясь я стал погружаться в лоно моей любовницы, наслаждаясь видом танцующих грудей. Её улыбающееся милое личико в огненном обрамлении волос постепенно принимало отрешенное выражение, сосредоточенное на ощущениях тела. Я увеличил темп и любовался, как соски женской груди красными огоньками чертили то прямые линии от плечей до живота, то встречные круги. Раскачивая бедрами я «рисовал» головкой члена «восьмерки» внутри влагалища, чем вызвал стоны наслаждения лежащей подо мной женщины. А когда я на мгновение остановился в 

самой дальней точке погружения, медленно вытянул член почти до конца, а затем резко и грубо вошел на всю длину, Яна широко раскрыла глаза и судорожно стала хватать ртом воздух в попытке восстановить дыхание. Я ещё и ещё раз повторил это движение, а женщина все так же лежала с открытым ртом, пока, наконец, сдерживаемый в легких воздух не вырвался громким стоном. Она выдержала ещё два таких удара, резко оттолкнула меня и забилась в конвульсиях оргазма, едва не упав с кровати.

— Ууууухххх... пиздец какой-то,  — придя в себя, буквально прохрипела Яна.  — Пусти меня... надо в душ... пусти...

— А я и не держу. Иди, если сможешь...

— Бляяя... не могу... дай руку — я встану.

Не долго раздумывая, поднял женщину на руки.

— Саааш,  — Яна шептала, крепко обняв меня,  — Ты охуенный... прости, что матерюсь, но у меня такого ещё не было...

— Чего такого?

— Мужика такого.

— Ладно, не скромничай. Мужика у нее нет такого?! Так и поверил... Ха!

— Слушай, дурак такой! Говорю же, что нет. Нет, у меня есть парень. Крутой. Он, кстати, боец смешанных единоборств...

— Э-э, совсем некстати! Я отсюда живым хочу уехать.

— Включи воду. Иди со мной...

Я настроил душ, и мы вошли под свежие теплые струи. Это оказалось очень даже вовремя. Вода смыла пот и клейкую слизь с лобка. «Богатырь» повис, отдыхая.

— Так вот, слушай... Мой парень на очередных боях или сборах. Хрен его знает. Приедет на неделю, потрахает и снова в бой. Но с ним я редко два раза могу кончить. У него не те мышцы развиты, наверно.

Яна засмеялась собственной шутке. Вода промочила её волосы, сделав их пурпурно красными, даже бордовыми. Струи стекали с плеч, перетекали на полушария груди и как с трамплина срывались с твердых сосков. Она была прекрасна. Мы попеременно заходили под душевую лейку и тот, кто оставался вне потока гладил руками тело другого, помогая струям ласкать тело. В очередной раз, когда я встал под поток, Яна опустилась на колени и потянула меня за член, чтобы приласкать его губами. Надо ли говорить, что произошло потом?

Наши водные процедуры завершились очередным женским оргазмом, в то время как я даже близко не ощутил его. Член при этом не терял рабочей формы. По всей видимости, утренний секс с Мариной, алкоголь и стресс были причиной тому.

— Саша, это невероятно. Ты вообще когда-нибудь кончаешь?

Мы лежали в кровати. Яна сжимала в ладошке твердый отросток, который от этих пожатий каменел все больше.

— Я хочу чтобы ты кончил. Можно в меня. У меня там защита... не беспокойся.

— Ты же собиралась домой уйти...

— Ты что, меня гонишь?

— По-моему, красный светофор у тебя в руке говорит об обратном.

— Шутник, бля... Ща укушу!

— Ты уже кусала. И что из этого вышло?

— Ой, дааа... Никуда я от тебя не уйду сегодня. От такого не уходят. Хуй с ним, этим начальством. Уволят, так уволят. А вообще-то, девки за 

стойкой не сдадут, а на охране сегодня Витя. Нормальный пацан. Дам ему разок и тоже молчать будет.

— Строго тут у вас.

— Да, у меня уже было предупреждение. И главное, застукал говнюк зам по персоналу. Я ему не дала, мухомору слюнявому, так он специально слежку устроил. Я тоже дура, конечно. Чувствовала, что не надо было. У меня тогда дневная была. Один гость... крутой такой командировочный, тоже из Москвы, стал заигрывать со мной. Пол дня крутился у стойки, потом с кем-то встречался в лобби, потом снова ко мне клеился. Ну, понятно зачем. А ближе к вечеру запросил справку о расходах за весь срок проживания, включая лобби-бар, стирку ну и всё такое... и чтобы именно я ему её в номер принесла. Обычно это в последний день делаем под расчет, а он заранее, якобы в ночь улетает и все такое. Я сделала и в номер поднялась. А он там в халате, столик накрыт и под стаканом две сотни зеленых, кого-то ждут. Ну, что тут непонятного. Я тоже не против была. Мужик такой холёный. Красавчик, одним словом. Мне показалось, что мы быстро все сделали, а оказалось, что минут сорок прошло. Зам в это время к стойке подходил и меня спрашивал. Напарница сказала, что я справку понесла в номер. Он спросил в какой и стоял под дверью... наверно слышал как мы там... Короче, когда я вышла, то прямо к нему в руки попала. Тут не открутишься. Да ещё и гость этот голый вышел меня проводить. Картина маслом — по Гоцману!

— Да, попала ты!

— Не то слово! Я в слезах в гардеробе закрылась. Чую, что придется дать заму. А противно... Но тут напарница зовет, чтобы вышла. Выхожу, а в коридоре этот гость, его Виталием звали. Выслушал меня, потом к заму в кабинет. Наверно денег ему дал. Потому что за такое выгоняют у нас, а мне только предупреждение сделали «за отсутствие на рабочем месте дольше необходимого». Чего «необходимого» даже не пояснили. И заму давать не пришлось.

— Ну, а трахнул-то он тебя хорошо?

— Да, так себе... по-быстрому. Но две сотни покрыли не испытанный оргазм.

— Да ты шлюшка!

— Агааа... называй меня так... мне нравится!

Яна сбросила халат, смочила слюной пальчики и провела ими по розовой щели, затем, ухватив «каменного гостя», ввела его между грациозно разведенных ножек. Она опять доминировала, задавая темп и амплитуду движениям. Скоро её дыхание участилось, движения ускорились и стали жестче. В момент «приземления» она вздрагивала и охала от прикосновения головки к матке. Я сам это ощущал и даже побаивался причинить ей боль, настолько сильно головка била по нежной плоти где-то там внутри. Честно признаться, с одной стороны я испытывал восторг от вида её гибкого тела, но с другой, ни на секунду не приближался к собственному оргазму. Даже наоборот, её жесткие приземления на лобок только отдаляли эякуляцию.

В какой-то момент я 

прижал женщину и попытался положить её на бок или на спину, и вообще просто поменять позу, но она закричала:

— Нееет! Оставь... я кончаааа... юююю...

Легкий поворот, который мне все же удалось произвести, вероятно, изменил «направление удара» и член угодил в самое «яблочко», от чего Яна тихо вскрикнула и потеряла сознание. Она обмякла и повалилась на бок, совсем не дыша. Если бы я видел такое в первый раз, то подумал бы, что это смерть. Недаром оргазм и сравнивают с маленькой смертью.

Я легко ладонями похлопал по щекам и потянул за мочки ушей. Яна моргнула и выдохнула стон.

— Ты куда там попал?

— Не знаю.

— Бляяя... прострелило прям в голову... Всё, хватит трахаться...

— Да, уже два часа я из тебя не вылезаю... может пообедаем?

— Давай... я в душ, а ты закажи.

— А ты что хочешь?

— Сам, все сам закажи... что хочешь. Мне все равно... Блин, еле на ногах держусь...

Яна, неуверенной походкой прошла в ванную. Я опять любовался её стройной фигуркой, а член пять принял боевую стойку. Кожа на мошонке натянулась и яйца начали побаливать от перестоя. Надо было кончить во что бы то ни стало. В этом состоянии ворвался в душевую и без разговоров нагнул Яну. Она даже пикнуть не успела, как поршень уже сновал в трубе.

— Ну, ты зверь,  — только и сказала женщина, покорно наклонившись передо мной.

Примитивно однообразно, как животное я сношал влагалище, проминая большим пальцем «ромашку» чуть выше.

— Можешь меня туда... там хоть не очень чисто, но под душем нормально будет. Давай!

Меня не надо было упрашивать. Член так окаменел, что продавил «цветочек» с первого раза. Яна только дернулась и попросила быть чуть нежнее. Несколько раз плавно прошел туннель туда и обратно, а когда услышал расслабленный стон Яны, ускорился и ощутил, что легкий ветерок оргазма завертелся где-то под пупком. Темп все нарастал. В кишке было приятно тесно и глубоко. Яна замерла, опираясь руками на стену, и только громко дышала, как будто ожидала чего-то.

— Сааашааа,  — вдруг во весь голос закричала Яна,  — ... не останавливайся... бляяя, сукааа... я сейчас кончу... сууукааа... первый раз... первый... жопой кончаааюю... ещё, ещё... Аххххх.. ёёёёёёббббб...

Под эти стоны и мне пришел «конец». Мы оба ревели в едином оргазме, не смущаясь тонких стен и того, что нас могли слышать даже в коридоре. Вода лилась на вздрагивающую спину женщины. А моё семя лилось в прямую кишку неожиданной любовницы.

У меня дрожали ноги. Расслабление после двухчасового секс марафона давало себя знать. Чтобы не упасть, я оперся о стену. Яна распрямилась и впилась ртом в мои губы. Вода струями стекала по лицам, мешая дышать, но этот поцелуй было не разорвать. Мы оба были под гипнозом удовлетворенной похоти.

— Ты заказал обед?  — спросила Яна, когда мы уже минут десять лежали в кровати, не в силах пошевелиться.

— Не успел...

— Звони. Хочу есть жутко... У тебя выпить осталось?

— Шампанское есть и сок 

виноградный.

— А из крепкого?

— Водка ещё осталась.

— То, что надо! Налей. И сок... запить. И колбаски...

В дверь постучали. Яна чуть не расплескала на кровать сок. Она подскочила и заперлась в ванной. В номер, толкая тележку с заказанным обедом, вошла высокая брюнетка на высоких каблуках, от чего казалась просто огромной в дверном проеме. Юбка, намного короче штатного фасона, открывала крепкие стройные спортивные ноги, затянутые в черные чулки, край резинки которых при ходьбе выглядывал из-под обреза. Я провожал её взглядом и ощущал, как дернулись тестикулы, наливаясь новым соком похоти. Улыбаясь, она взглянула на ворох одеял и простыней на кровати и перевела свой масляный похотливый взгляд на меня. Мои спортивные штаны (единственное, что я успел надеть) топорщились от воспрянувшего естества, на котором и завис её взгляд.

Официантка одобрительно кивнула и произнесла:

— Вам сервировать, или сами?

— Сами, сами... спасибо... Валечка,  — успел прочитать её имя на бэдже.

— Может ещё чего-то хотите,  — девушка многозначительно посмотрела на мои штаны и на дверь ванной,  — Вот карточка нашего ресторана...

В карточке вообще не было никакой необходимости — все телефоны и даже меню были в информационной папке. Но я согласно кивнул. Девица зачем-то помахала карточкой перед своим лицом и пристально глядя мне в глаза сунула её в мою руку. Перед дверью она обернулась и жеманно склонила головку, как будто говорила: «Ты меня смущаешь, шалун! »

— Выходи,  — я заглянул в ванную.

Яна сидела на крышке стульчака с бокалом сока в руке.

— Ну, как тебе наша Валенсия?

— Кто?

— Валечка... кажется ты так её назвал?

В тоне Яны звучали нотки ревности. Мне так показалось.

— Гарна дивчина!  — неожиданно вырвалось у меня.

— Она тебе свой телефончик дала?

Только сейчас я посмотрел на карточку, которую вручила официантка. На ней в обрамлении витиеватых узоров красовалось одно только имя «Валенсия» и номер телефона. Никаких ресторанных данных там не было и в помине.

— Вот это сервис!  — притворно восторженно произнес я.

— Ага, это такая блядь! Она знает всех заезжающих к нам мужиков-одиночек и если от них есть заказ, то сама доставляет. А обычно это мальчики делают.

— И что? Ей разрешают тут гостей обслуживать?

— Нет, ты что! Она их раскручивает на крутой ресторан, а потом тащит к себе домой.

— И какой прейскурант?

— А ты что, собираешься к ней? Не успеешь на самолет...

В голосе Яны послышались нотки обиды и ревности. Я посмотрел на нее пристальней и заметил, что она опьянела. Водка на голодный желудок — не лучший стиль пьянства.

— Нет, но все же, сколько?

— Говорили, что где-то двадцатку берет за ночь.

— «Двадцатку» чего?

— Рублей, бля!

— Всё, хватит тут напиваться. Пошли поедим.

Я склонился к Яне и поцеловал в губы. Она свободной рукой обняла меня за шею и приподняла ноги, призывая взять её на руки.

После обеда сказалась усталость и ночной перелет, а у Яны дежурство. Мы заснули.

Было около четырех часов, когда нас разбудил стук в дверь. Яну как будто сдуло с кровати.  

Я натянул треники и открыл дверь. На пороге опять стояла Валентина или «Валенсия» с вопросом в глазах — «Ну, что? Решил? », а в устах прозвучало:

— Можно у вас уже убрать?

— Да, можете...

— А ужинать вы опять в номере будете, или в городе? У нас тут хорошие рестораны есть,  — многозначительно кивая и играя бровями пропела девица.

— Мы подумаем. Спасибо,  — я наигранно криво улыбнулся и кивнул в сторону ванной, дескать, не свободен я.

Девица презрительно хмыкнула и, гремя посудой, решительно покинула номер.

— Обломал ты Валенсию!  — Яна вышла из ванной комнаты.  — Или у тебя уже сил на нее не осталось? А? Богатырь мой!

— Рыжая ты шлюшка! Но какая же ты заводная!

— Дааа, такая!

Яна толкнула меня на кровать и одним движением сдернула штаны.

— Ого! Это ты на Вальку так напрягся или он у тебя вообще не падает?

— А ты проверь.

— И проверю...

Язычок моей случайной любовницы заиграл вокруг головки члена.

С перерывами на отдых и ужин наш секс марафон продолжался примерно до полуночи. За это время я кончил ещё три раза, а сколько оргазмов испытала «рыжая бестия» я уже не помню. Запомнил только, что после того, как она «седлала» меня сидя или лежа, буквально после нескольких фрикций наступала её кульминация. Огонь был не только в волосах Яны.

Она лежала на мне, восстанавливая дыхание после очередного соития, ставшего тогда последним. Финал был бурным. Я чувствовал как моё сердце стучит в её грудь, а с другой стороны в мою грудную клетку колотило её сердечко. Рыжие волосы щекотали нос и лезли в глаза. Отвел от лица пряди. Пригладил. Она пошевелилась.

— Приезжай ещё,  — охрипшим от криков и стонов голосом проговорила Яна.

— Так я ещё не уезжаю,  — не желая говорить прямо, что не приеду больше, уклонился от ответа.

— А я сегодня больше не смогу... я домой поеду... ты меня за-е-бал... а если приедешь всё брошу и к тебе... на хуй. Понял!?

— Ладно, я подумаю. Ты классная. Можно сказать, ты меня сегодня вылечила.

— Я сразу поняла, что у вас с твоей... не то... То ты её на руках несешь, а тут она с мокрыми глазами убегает... Всё же понятно. Такие картинки здесь часто. Приедет «папик», поимеет девочку и нахуй пошлет. Нормально. А когда ты, как описавшийся щенок... «мне бы билет поменять»... Нууу, тут прям жалко тебя стало. Ты какой-то... не знаю... Сразу представила, как ты с дымящимся хуем летел к ней всю ночь, а тут облом типа «милый, я беременна»... или нет, не то... типа «милый Вася!  — Я не Вася! »... ну и далее.

— А ты ведь угадала, у нее тут свой «Вася» образовался.

— Ну, видишь, я же почувствовала, что тебя надо по головке погладить... А, нет, не так... головку полизать!  — Яна рассмеялась.  — Но я рада, что так всё получилось. Я буду помнить тебя и этот день.

— Я тоже буду вспоминать тебя, огненная ты моя!

— Ладно.  

Я в душ. А ты вот что сделай. Позвони к нам на регистрацию и спроси, во сколько ждут группу из Ханты-Мансийска. Там толпа будет в холле стоять я тихонечко и проскочу мимо охраны. Он парень добрый, но поебаться любит. А я не хочу так. Я только по любви!

Яна улыбнулась, чмокнула меня в нос и соскочила с кровати. Я набрал номер ресепшена. Телефон долго не отвечал. Наконец девушка взяла трубку и на мой вопрос о группе сказала, что уже оформляют. Я зашел в ванную. Яна одевалась.

— Уже оформляют,  — проговорил, грустно глядя на девушку.

— Всё, пока! Спасибо тебе за незабываемый секс. Правда, всё было супер! Если ещё приедешь, звони. Я там, на обороте карточки Валенсии, свой номер тебе записала. Как зовут, надеюсь, вспомнишь.

— Не забуду.

— Говори, что будешь помнить. Если начинаешь с «не», то ничего и не будет. Ладно, Саша, я побежала, а ты на самолет не проспи. А если опоздаешь — звони!

Яна быстро, чтобы не раскиснуть в нежности, чмокнула меня в губы и выбежала из номера.

Я искренне был благодарен этой женщине, сумевшей понять моё состояние и отвлекшей от депрессии, в которую я был уже готов скатиться. Она выжала из меня эту горечь.

•  •  •

Спать не хотелось. Собирал вещи. Долго крутил в руках коробочку с колечком. Опять накрыло. Не так, как утром, конечно, но дернуло в груди. Быстро сунул её в рюкзак. На дне нащупал телефон. Вспомнил, что выключил и бросил его туда, когда с Яной все началось.

Экран высветил десяток звонков и полста эсэмэсок. Один звонок был от Натальи, а все остальные от Ольги. Ого! Зашел в сообщения. Опять Ольга. Десятка два «ты где? » в разных вариациях. Только оно сообщение несло хотя бы какую-то информацию. Оказывается, она поругалась со своими и решила не уезжать из Москвы. Или поругалась именно потому, что решила не уезжать. Из текста Т9 было не понять. Спрашивала, что я буду делать в праздники и, само собой, хотела провести это время вместе. Ответил, что завтра утром позвоню ей когда высплюсь. Объяснять, где я и почему, не стал. Написал и выключил телефон.

Два часа разницы по часовым поясам и в полете я фактически был во временном вакууме. В Москву прилетел почти в то же время, что вылетел. Интересно, если лететь со скоростью движения линии рассвета, то одно утро может длиться целых двадцать четыре часа. А если ускориться, то, получается можно улететь во вчера?! Вот такими антинаучными мыслями была занята моя голова во время полета. Заснуть не удалось. Устал физически, как бывало в армии после учений, но мысли о Марине уже не причиняли той острой боли, как прошедшим утром.

А день обещал быть теплым и солнечным. Первомай, всё-таки! Взял такси и по пустым улицам быстро добрался до дома.

Ключ сделал в замке только первый поворот, как открылась соседняя дверь, в створе которой стояла Оля с немым вопросом 

в глазах — «где ты был? »

— Привет, Оль. С праздником!

— Ага! И откуда ты такой...  — она пыталась подыскать нужное определение моему состоянию,  — ... такой пожеванный?

— Оль, давай потом... дай выспаться.

— Скажи, хотя бы, где был, а зачем — потом расскажешь.

— На Урале был у родни. Всё. Я спать, прости...

— Проснешься, приходи. Я приготовила кое-что.

Не смотря на усталость и почти сутки без нормального сна, заснуть так и не смог. Сказывался стресс. Пару раз вроде бы проваливался в сон, но получалось минут на двадцать, не больше. Так или иначе, горизонтальное положение и расслабленная поза позитивно сказались на общем состоянии организма и уже к полудню я был готов к продолжению жизни.

Первым делом принял душ и побрился. Включил телефон. Среди поздравительных от друзей увидел эсэмэску от Натальи. Тоже поздравляла и напоминала, что четвертого и пятого «надо быть на работе». Опять поход в кино? (См. рассказ «Поход в кино») Блин, даже думать об этом сейчас не хотел. Перед глазами мелькали эпизоды вчерашнего дня с Яной. Ярко рыжие, как она горячие. Я только вышел из ванной и стоял голый перед зеркальной дверцей шкафа, листая сообщения. Воспоминания материализовались в крепкий стояк. Не думал, что сегодня буду в форме. Но зеркало явно отражало боевую готовность.

Отправил сообщение Оле, что если она дома, то смогу зайти минут через пятнадцать. Ответ прилетел немедленно, как будто она сидела с телефоном в руке: «Жду! ». Ладно, посмотрим, что она там приготовила.

Дверь её квартиры была открыта. Оля ждала в комнате. Ярко красный топик, едва скрывавший овалы груди, и коротенькая юбочка из той же ткани, не способная скрыть интимные части при наклонах, являли всю одежду девушки. Лицо тоже несло на себе знаки особого случая: яркий макияж, алая помада, каре в стиле 20-х годов прошлого века.

— Как тебе мой праздничный наряд?

— Хоть сейчас на демонстрацию!

— Хо-хо, парниша!  — вот и Эллочка Людоедка проявилась.  — Блеск! А это?

Оля отступила в сторону и предъявила накрытый стол, заставленный всякой всячиной!

— Жуть!  — ответил в манере Эллочки.

Оля засмеялась и кинулась мне на шею. Под натянувшейся тканью топа выделялись возбужденные соски. Не было сомнений, что и под юбкой трусиков не было.

— Всё, хватит кривляться. Я соскучилась и вообще запаниковала, когда ты не отвечаешь и телефон вне зоны. Ты вообще соображаешь!? У тебя все в порядке? Ты какой-то не такой...

— Да, все нормально... устал просто, а отдохнуть не получилось...

— Вот, поедим и отдохнем. Давай, открой вино, пожалуйста.

— А кроме вина есть что покрепче?

— О, мужик в доме! Как не быть?! Вискарик и лёд в морозилке.

— Просто волшебно!

Оля на сей раз превзошла себя в кулинарном искусстве. Кроме стандартных покупных закусок она приготовила вяленые томаты с чесноком и кинзой, салат из зелени с тунцом и (Та-дам!!!) крупная дорада, запеченная в фольге с апельсинами.

Признаться, аппетита не было, но несколько глотков виски разбудили его, а вместе с ним и прочие нескромные желания. Нет, мысли о случившемся 

в Екатеринбурге не ушли совсем. Я о Марине. Но эти мимолетные видения не влияли на общее настроение. Оля вела себя в привычной манере и это создавало атмосферу устоявшегося быта. Как будто я в семье с женой. Настолько естественной стала эта связь с Олей. Я внутренне снова благодарил женщину, сумевшую отвлечь от ненужных переживаний, а вернее, неосуществимых фантазий стареющего эротомана.

Потягивая из стакана виски я смотрел, как Оля убирает со стола посуду.

— А теперь десерт,  — объявила девушка и склонилась, чтобы достать из холодильника блюдо с фруктами и пирожное.

Член, который все это время хоть и не стоял колом, но пребывал в наполненном жизненными силами состоянии, резко восстал. Юбочка поднялась и открыла моим глазам аппетитную попку и раскрытое межъягодичное пространство с блестящими от сокровенной влаги дырочками. Я поставил стакан и руками сжал ягодицы с двух сторон.

— Оставь все на месте и закрой холодильник. Не шевелись...

— Нахал...

— А ты почему без трусиков?

— Ты ещё спрашиваешь? Аййй...

Член с легкостью раздвинул губки и плавно вошел на всю длину. Да, секс для меня оказался тем самым необходимым лекарством от любви. Мозги отключались от мыслей, а нейроны проводили только сигналы от напряженной мышцы, сновавшей во влажных объятиях вагины.

— Саша, тише... ой... не так резко... Сашааа... аааа...

От моих толчков Оля была вынуждена обнять холодильник, прижавшись к дверце плечом и головой. Сквозь стоны пробивались её невнятные просьбы. Я чувствовал, что ей неудобно в такой позе, но моё тело мне уже не подчинялось, двигаясь в быстром темпе как заведенное. Оля в конце концов вывернулась и села на пол, в ужасе глядя на то, как, оперевшись на дверцу холодильника, я все ещё продолжал двигать бедрами, нанизывая на торчащий член пустоту.

— Что с тобой? Сашааа! Успокойся. Пойдем на диван.

Оля обняла меня. В голове моей что-то произошло. Это был какой-то туман, вытеснивший мысли и ощущения. Боли не было. Была пустота. Я безвольно подчинялся рукам любовницы. Немного стал приходить в себя уже лёжа на диване. Оля сидела рядом и держала меня за руку.

— Сашенька, родной мой, ты меня так напугал! Что случилось? Ты как себя чувствуешь? Голова болит или что?

— Нормально... все в норме... в горле пересохло просто.

— Просто?! Совсем не в горле дело... на, пей.

Оля протянула мне стакан воды. В два глотка опустошил его и попросил ещё. Понемногу приходил в себя. Странно, сколько раз бывал в этой комнате, но ни разу не видел этой картинки с лохматым щенком. Милота девчачья. Как в первый раз осматривал незамысловатый интерьер этой съемной квартиры.

И Олю видел как в первый раз. Нет, я осознавал, что это Оля, та самая моя соседка, которая мечтает забеременеть от меня, или от кого получится. Какая она красивая! Почему я раньше этого не видел? Мне с ней хорошо. Да, только что у нас был секс. А почему я лежу на диване? Да, мы же не 

завершили акт. Надо продолжить!

— Иди ко мне, Оленька.

— Ты уверен? Саша, ты в порядке?

— В полном. Я тебя хочу.

— Я боюсь. Ты помнишь, что сейчас было?

— Что было? Я тебя трахал.

— Вот именно! Тра-хал! А я так не хочу.

— Ладно тебе капризничать. Иди ко мне... Нет, не так... дай поцелую твой клитор, а ты мне пососи.

Кажется, я пришел в себя. Наверно сказались бессонные ночи и стресс. Я так подумал тогда. Но потом, когда спустя несколько месяцев я впал в такое же состояние на работе (хорошо, что не на уроке), пошел к врачу. Оказалось — последствие контузии.

А тогда Оленька сначала осторожно, а потом все больше увлекаясь, восстановила моё душевное и сексуальное состояние. А какая красивая и сладкая пизденка у Оленьки! Сколько раз я ласкал её, упиваясь соками страсти, но не замечал этой красоты. Моя девочка стонала и вздрагивала, прекращая на секунды сосать. Горошинка клитора натянула эпителий и уже выпукло выделялась под капюшончиком губ. Нежно всосал этот бугорок и языком быстро из стороны в сторону. Крик, вздох и дрожь от спины к ножкам моей прелестницы. Быстро перевернул её на спину и накрыл телом, унимая дрожь.

— Оленька, какая ты красивая! Спасибо тебе.

— Ой, Сашааа... подожди... я... сейчас...  — спазмы прерывали её слова.

Мои колени уже раздвинули её ноги, но ещё недостаточно, чтобы проникнуть в лоно. Оля инстинктивно ещё пыталась сжать бедра, но невольно расслабилась и, когда судороги унялись, развела ножки. Немного отклонившись, чтобы запечатлеть тот момент, я плавно ввел член. Замер, когда он наполовину вошел во влагалище. Малые губы и горошинка клитора выглядели как ночная бабочка на «толстой ветке» члена. Опять на меня нахлынуло. Нет, не тот туман безумия, а нежность к этой женщине, дарящей мне себя.

На этот раз секс был долгим, что не удивительно, после уральского марафона. Оленька отошла после моей «выходки» и смогла расслабиться. Мы оба получали удовольствие от акта. Почти час без отдыха, меняя позы и темп, мы радовали друг друга классным сексом. Кульминация наступила, когда Оля, раскачиваясь на четвереньках, сама насаживалась на член. Она стонала все громче по мере того, как член натирал заветную точку в глубине вагины. «Сладкая смерть» подступила к нам обоим, скосив вихрем обоюдного оргазма. Она ломала мой позвоночник и член спазмами, вливая в чрево женщины капли семени. Не смотря на скромный объем спермы оргазм был бурным и продолжительным. Оля кончала уже в третий или четвертый раз, но не менее бурно, чем я.

— Саша, так классно у нас с тобой ещё не было,  — «воскреснув» после путешествия в нирвану проговорила Оля.

— Да, красавица моя.

— Ты мне никогда ещё не говорил так много нежных слов. Ты знаешь?

— Неужели?

— Знаешь, мне кажется, что я сегодня забеременею. Ага!

— Дай бог. Я буду только рад,  — все это произнес искренне, даже не задумываясь над словами.

— Ого!  — Оля приподнялась на локте, чтобы посмотреть мне в глаза.  — 

Ты серьезно?

— Не шучу... Буду рад.

— За меня или... за нас?  — Оля вдруг стала серьезной.

— Не знаю... прости... это... как бы тебе сказать? Сегодня я увидел тебя совсем другой... родной, что ли.

— Знаешь, а я уже давно тебя родным считаю. Не дядей каким-то, типа родственником. А родным-родным!

Оля провела ладонями по моим щекам и нежно поцеловала в губы.

В тот день мы ещё долго говорили. Ходили гулять по весенним аллеям в Коломенском. Целовались как юные влюбленные. Среди толпы гуляющих увидел Лену с мужем. Славик подрос и вышагивал за руку с папой, норовя сорвать каждый одуванчик, желтевший в траве. Лена тоже увидела нас. Мы встретились взглядами, улыбнулись друг другу так, чтобы наши спутники этого не заметили. Лена при этом даже умудрилась одобрительно кивнуть, отметив юность и привлекательность Оли.

Надо ли говорить, что вечером мы даже не задумывались об ужине и о еде вообще. Приняв после прогулки душ, мы окунулись в объятия друг друга и глубины сексуальных наслаждений.

Оле все же не удалось забеременеть. Она расстроилась, когда в очередной раз пришли месячные. Эйфория того майского дня как-то сама вернулась к отношениям «секс для здоровья», хотя более нежным и чувственным, чем в начале. Да, я подарил Оле то колечко, что покупал для Марины. Не надо только морализировать на этот счет. Оля тоже достойна подарка и даже более дорого. Тем более, что Марина даже не узнала о существовании того кольца. Оно не передарено!

Вот ещё что, в тайне от Оли под предлогом рабочих дней четвертого и пятого пришлось водить «в кино» Наталью, порывавшуюся заявиться ко мне домой. Надо сказать, что все праздники Оля заходила к себе только чтобы переодеться. Наталье пришлось соврать, что у меня гостит дочь на случай, если директриса все же заявится. Блин, вот гласит же истина — не живи где ебешь, не еби где живешь! Не надо было Наталью тогда тащить к себе.