Зарисовка

Они вышли на берег моря неожиданно. Только что оно было где-то далеко, и вдруг оказалось совсем рядом.

— Вода тут очень чистая,  — сказал Тадео.  — Искупнемся?

Было уже довольно жарко. Конечно прохладнее, чем в раскаленном городе, где к вечеру становилось совершенно нечем дышать. Бланка мечтала искупаться весь день, но не было такой возможности. А море манило гладью воды и ожиданием прохлады.

— Я без купальника,  — сказала Бланка огорченно.

— Ну и что? Я тоже без купальника,  — сообщил Тадео и заставил Бланку улыбнуться.

Сняв футболку он небрежно бросил её на песок и, подпрыгивая на одной ноге, стянул джинсы, оставшись в черных домашних трусах.

— Я совсем без купальника,  — уточнила Бланка с ударением на слове «совсем».

Ей очень хотелось купаться.

— Так тут же никого нет,  — в доказательство своих слов Тадео обвел рукой все окружающее пространство, где действительно никого не было.

— Как никого? А ты?

— А я сделаю вид, что не смотрю.

И полез в воду.

Бланка пошла следом и забралась в воду выше колен, намочив полы сарафана. Окунуться что ли прямо в одежде?

Но сарафан будет долго сохнуть и неприятно липнуть к телу.

Окунуться хотелось нестерпимо.

— Не смотри, пожалуйста,  — попросила Бланка и, сделав несколько шагов назад, резким движением сбросила сарафан, скомкав, кинула его на берег, и, как пловец на старте, обрушилась в воду.

Дно здесь было пологим, и Бланке пришлось отплыть довольно далеко от берега, чтобы достичь места, где ей будет хотя бы по грудь.

Тадео подплыл к ней на спине, задумчиво глядя честными глазами в небо. И чуть не врезался головой в Бланкину грудь, едва скрытую водой.

Бланка ничуть не сомневалась, что Тадео проделал этот трюк намеренно. Она аккуратно запустила руку в его курчавые волосы и легким усилием придала его телу обратный ход.

Вообще-то она хотела то ли притопить его, чтобы впредь неповадно было устраивать такие шутки, то ли просто сказать Тадеоу, чтобы плавал где-нибудь в стороне — но почему-то не сделала ни того, ни другого.

И они стали плавать вместе, дурачиться, брызгаться и вести себя, как маленькие дети, оставленные без присмотра.

Только когда Тадео уже, наверное, в четвертый раз как бы ненароком коснулся её под водой, Бланка воскликнула с веселым возмущением:

— Тадео, ты что это себе позволяешь?!

Близость юноши в воде действовала на нее возбуждающе. А может, это сама вода так влияла на нее, ласково обнимая грудь, не стесненную тканью.

Странно — ведь раньше Тадео не очень-то интересовал Бланку, как мужчина.

Но раньше она никогда не купалась с мужчиной без купальника.

Выходить на берег не хотелось. Вода была теплее воздуха и казалось, что в ней можно плавать сколько угодно — хоть всю жизнь.

Бланка заплыла на глубину. Она плавала как рыба и совершенно не боялась утонуть.

Тадео плавал похуже, но всё-таки ринулся за нею и опять оказался совсем рядом.

Он подплыл к ней совсем близко, прямо вплотную.

И тут стало видно, что вода совершенно прозрачна, и все тело Бланки видно в этой воде до последней черточки — как в бассейне.  

И круглые упругие груди с маленькими рубиновыми сосками тоже видны. Они — совершенно белые — очень выделялись на фоне загорелой кожи выше и ниже, и казалось, будто они светятся.

И Тадео смотрел на них во все глаза.

— Ты обещал не смотреть!  — капризно воскликнула Бланка, убедившись, что прикрыть грудь руками не получится. Дна не достать, и чтобы удержаться на плаву, руками надо непрерывно двигать.

— Я обещал делать вид,  — поправил её Тадео.

Бланка наконец догадалась повернуться к нему спиной, но это было уже довольно бессмысленно. Все равно уже пора было на берег — не сидеть же в воде вечно.

Бланка перевернулась на грудь и поплыла по большой дуге, огибая Тадеоа, который, однако, не дремал и пустился наперерез.

Они столкнулись в месте, где Тадеоу было по грудь, а Бланке почти по шею, и подняли тучу брызг.

— Ах ты так!  — завопила Бланка и ногами по дну побежала к берегу, стремясь занять более выгодную позицию.

По пути к мелководью они обрушивали друг на друга лавины воды и хохотали при этом, как сумасшедшие. У Бланки просто не было сил возмущаться — настолько её захватило веселье. И даже на берегу она все никак не могла успокоиться.

— Я буду загорать, а ты делай вид, что на меня не смотришь,  — произнесла она, наконец, давясь смехом.

Но спокойно, они пролежали совсем недолго. К тому же у Тадео очень плохо получалось делать вид, что он не смотрит.

— Давай наперегонки,  — предложил Тадео.  — Хотя я запросто обгоню тебя.

— Меня?! Ты?! До я сделаю тебя!  — воскликнула Бланка, вскакивая, и её хохот снова зазвенел над холмами.

Тадео тоже вскочил на ноги и с криком «Бежим! » помчался в сторону моря.

Бланка сорвалась следом за ним — как была, в одних прозрачных кружевных трусиках.

Где она потом их потеряла, сказать трудно. Кажется, непосредственно в море при обстоятельствах, которые можно охарактеризовать, как временное помрачение рассудка на почве юношеской гиперсексуальности и эрогенного перевозбуждения.

— Я схожу с ума,  — шептала она, когда Тадео целовал её у кромки воды.

Когда Тадео захотел завершить этот день победным аккордом, который одним махом перевел бы его из разряда неискушенных мальчиков в категорию взрослых мужчин, Бланка засомневалась.

Она смотрела на него неуверенно и даже слегка испуганно. А потом произнесла очень тихо:

— Понимаешь, у меня мало опыта. Я боюсь, тебе не понравится...

— Мне точно понравится.

Она повернулась к Тадео и, будто о чем-то вспомнив, посмотрела на него снизу вверх, от чего лицо её сразу сделалось очень милым.

В поцелуй, который за этим последовал, она вложила весь свой небогатый опыт и кое-что почерпнутое из книг. А Тадео, у которого опыта не было совсем, ужасно смутился и сказал мгновенно севшим голосом:

— Пойдем к морю.

Бланка надеялась, что он сам начнет активные действия, и тогда она позволит ему сделать с собой все, что он захочет. Но Тадео говорил обо всем на свете: о луне, солнце, звездах, тополях и травах, о картошке и клубнике — обо всем, кроме главного: когда и 

как он собирается взять её так, как мужчины берут женщин.

Тадео не хотел проявлять инициативу, и Бланке не оставалось ничего, кроме как сделать это самой.

Поцелуй был первой попыткой — но этого было недостаточно.

Обнаженная, девушка встала перед Тадео лицом к нему, опустив руки и не открывая глаз.

— Пошли купаться,  — крикнул Тадео и с шумом обрушился в воду.

Перед этим он внимательно и подробно осмотрел девушку с ног до головы и ощутил прилив сами знаете чего, но близко к ней не подошел. То ли испугался, то ли устыдился пользоваться такой покорностью.

И она пошла, а дальнейшее было уже делом техники. Когда в тебя брызгаются — невозможно не ответить, а ответив, невозможно не захохотать.

Или всё-таки возможно?

Бланка только слегка улыбнулась и жалобно воскликнула:

— Ну что ты делаешь? Перестань!

— Ни за что!  — ответил Тадео, приближаясь к ней вплотную.

Но брызгаться перестал. Просто руки были заняты другим.

•  •  •

— У тебя уже были мужчины?  — спросил Тадео на берегу, когда к нему вернулся дар речи.

Он боялся показать свою несостоятельность и не знал, что хуже. Если Бланка девственница, то он по неопытности может сделать ей слишком больно. А если нет — то он может проиграть в сравнении с её прежними партнерами.

— Был один,  — ответила Бланка чуть слышно и поспешила закрыть тему поцелуем.

Она умолчала о том, что этот один доставил ей массу неприятных ощущений в первую ночь и во время следующих попыток, которых было несколько, так и не смог доказать партнерше, что от секса можно получить удовольствие.

Бланка решила, что так будет со всеми мужчинами, и больше не экспериментировала. Однако и принца на белом коне не ждала. Отшивала тех редких парней, которые пытались подкатиться к ней ради разнообразия: мол, всех доступных телок уже перетрахали, пора и неприступными заняться. Но отшивала как-то без азарта, мимоходом. Просто не реагировала на приставания и все.

Но если понадобится, Бланка была готова заняться сексом без заморочек насчет любви и вечной верности. Она берегла эту готовность для замужества или (если подходящий жених не сыщется) для рождения ребенка когда-нибудь в будущем. Но вот сегодня понадобилось для другого дела — и оказалось сначала, что все не так просто, а потом — что все не так сложно.

А главное — приятно.

Очень приятно.

Так приятно, что хоть криком кричи.

— Да!  — закричала Бланка.  — Еще! Мой хороший, да!!! Да!!!

А потом ещё что-то нечленораздельное, переходящее в протяжный вопль нестерпимого наслаждения.

— Так не бывает,  — прошептала Бланка, отдышавшись.

И добавила:

— Я хочу ещё.

И ещё.

И ещё.

И когда Тадео уснул в изнеможении, Бланка по-прежнему хотела ещё.