Столичные нравы

Николай Федорович аккуратно запечатал конверт, надписал и отложив перо в сторону наконец — то обратил внимание на Прохора. Тот довольно долго уже переминался перед огромным дядиным письменным столом, гадая, зачем его позвали.

— Прохор, будь любезен, напомни, сколько вы с супругой у меня гостите?

— Неделю, дядя...

Именно неделю назад Прохор с молодой женой прибыл в Петербург и остановился в дядином особняке. Для всех считалось, что он находится здесь по делам отца — весьма заметной фигуры в купеческом обществе родного городка. На самом же деле и он и дядя понимали, что главной целью было показать молодому человеку столицу и, чем черт не шутит, завязать полезные знакомства в высшем обществе.

— Вот именно.  — Николай Федорович достал из шкатулки сигару, покрутил в руках и положил обратно.  — Я наблюдаю за тобой целую неделю, и твое поведение внушает мне опасения. Ты не заболел?

— Дядя, с чего вы взяли?

— Как тебе сказать, Прохор... Молодые люди в твоем возрасте, как правило, гораздо более энергичны и веселы. Тем более впервые попав в большой город. А ты приемов избегаешь, от прогулок отказываешься... Да вот я только вчера тебя в оперу звал — так ты больным сказался, не поехал.

Прохор растерянно пожал плечами, давая понять что сказать ему нечего.

— Поскольку пока ты здесь я несу ответственность перед твоим отцом за все, ты сейчас же отправишься к доктору. Очень хороший доктор, старой закалки, не то что нынешние. Вот передашь ему записку.  — он подал племяннику только что написанное письмо.

Племянник вздохнул, но конверт взял.

— Все, иди. Кузьма тебя отвезет.

— Ну-с, юноша, рассказывайте...  — доктор дочитал записку и поднял глаза на Прохора.  — Что вас так угнетает?

— Все хорошо, Отто Карлович. Не знаю, с чего дядя взял, что я...

— Ну не надо, не надо! Я вашего дядюшку знаю уже, слава богу, лет тридцать и вполне доверяю ему и его наблюдательности!

Прохор сдался и принялся что-то неразборчиво мямлить.

— Молодой человек!  — послушав с минуту, возмутился доктор.  — Ну что за чушь вы несете!? Вы тогда уж сначала врать научитесь! Я же не из любопытства спрашиваю, я вам помочь хочу. Вот, дядюшка ваш пишет, вы чуть ли не в отшельники записались... а я, между прочим, в ваши годы вовсю за девицами ухлестывал. У вас — то, как я вижу, законная супруга имеется, но все же... неужели никогда на сторону не тянуло?

— Что вы, Отто Карлович! Как можно?!  — искренне изумился Прохор.

— Как-как... Как все. Ну а с супругой — то у вас, смею надеяться, все в порядке?

Внимательно вглядевшись в молчащего парня, доктор подбодрил:

— Ну, смелее же, не стесняйтесь! Пациент должен доверять доктору.

И тут Прохор, переборов себя, начал выкладывать все. И про то, что жена, воспитанная матерью в строгих правилах, супружеские обязанности считает именно обязанностями, причем не особо приятными. И что он допускается к телу раз в месяц, в полной темноте и под одеялом. Сама же Катерина Дмитриевна лежит при этом не 

шевелясь, демонстрируя полную незаинтересованность в происходящем. Прохору же, как и любому нормальному человеку его возраста, этого было катастрофически мало.

— Понимаете, Отто Карлович, я же ещё в гимназии с друзьями разные картинки разглядывал, ну... вы понимаете какие! Там такое изображено — вспомнить стыдно! А тут... Эх! И редко опять же...

— А в бордель вы не пробовали? Вот хотя бы на соседней улице от дядюшкиного особняка? Уверяю, вас там примут с распростертыми объятиями. И девочки хороши, я знаю, они ко мне раз в месяц на профилактический осмотр ходят... Хотите, я вам рекомендацию дам? Обслужат в лучшем виде!

— Не хочу... Бордель... Как-то это все грязно...

— Ну тогда хоть любовницу заведите... Сейчас нравы-то попроще стали, чем во времена моей молодости. Все-таки двадцатый век на носу. Прогресс на месте не стоит — паровозы, электричество, синематограф и в дополнение к этому потрясающая распущенность. Эх, мне бы ваши годы!

— Я бы не против, но это же долго... Ухаживания всякие... И Катерина Дмитриевна заметит...

— Ох, молодой человек! Я вижу, вы там в провинции не вполне понимаете современное падение нравов.  — доктор горестно вздохнул — Но может это и к лучшему. И что мне с вами делать? Впрочем, если вы, Прохор, не возражаете, мы с вашим дядюшкой попробуем вам с этим помочь. Разумеется, все сохранится в строжайшей тайне. Согласны?

Конечно, Прохор согласился. Вернувшись, он немедленно сообщил дядюшке о том, что доктор не обнаружил ничего страшного и обещал что вскорости все будет хорошо, не вдаваясь, впрочем, в подробности. За ними Николай Федорович после обеда сам отправился к старому другу.

— Ну что, Отто, как тебе мой племянник?  — развалился он в кресле, раскуривая сигару.

— Провинция...  — небрежно ответил тот.  — Мальчик робок, даже с женой, а гормоны своё требуют. Супруга, воспитанная маменькой в добродетели, как та её понимала. Вот и все.

— А-а-а, понятно... Видали мы и не такое. И что ты ему пообещал? Вернувшись, он выглядел обнадеженным.

— Пообещал помочь ему с дамой, не слишком строгой в вопросах морали.

— Это кого же ты имеешь в виду?  — заинтересовался Николай Федорович и даже привстал с кресла — Я её знаю?

Доктор усмехнулся:

— Знаешь конечно. Катерина Дмитриевна, его же жена.

Николай Федорович разочарованно плюхнулся обратно:

— Нууу... А я — то думал... И как ты собираешься её переубедить?

— А зачем? Я вот что придумал...

Доктор разлил по бокалам вино, передал один Николаю Федоровичу и принялся излагать свои соображения.

— Лихо ты завернул!  — покрутил тот головой, выслушав все до конца.  — Значит, говоришь, при самом непосредственном нашем участии?

— Да-да, особенно при твоем.

— Ну что ж, попробуем... А когда?

— Да вот завтра же. У госпожи Конецкой как раз что-то такое намечается. Я утром приглашение получил и ты, надеюсь, тоже?

— А как же!

— Ну вот и порешили.

На следующий день за обедом Николай Федорович объявил Прохору и Катерине, что вечером они приглашены к Конецкой. Прохор скривился.

— Дядя, можно мы не пойдем? Я что-то неважно себя 

чувствую.

— Нет!  — отрезал тот.  — Вы оба непременно должны там быть. Соберется весь цвет общества, скучно не будет, обещаю.  — и посмотрев на племянника в упор, добавил — Отто Карлович настойчиво рекомендовал тебе поехать.

— Ну раз Отто Карлович хочет, надо ехать.  — сдался племянник.

Он прекрасно помнил, что доктор ему обещал, но в душе слабо верил, что из этого что-то получится. Ну познакомит он меня с кем-нибудь, и что? Дальше-то самому надо, а с этим у меня не очень... Но ехать придется, а то обидится.

В доме Конецких народу оказалось даже больше, чем ожидал Прохор. Это хорошо — решил он. Можно будет вскорости незаметно уехать, никто и внимния не обратит. Вот только с доктором повидаюсь. Пока же он гордо вышагивал рядом с Катериной. Она сегодня, в длинном пышном платье с декольте, подчеркивающим тонкую, утянутую корсетом талию, была ну просто ослепительно хороша.

Гости мужского пола, не скрывая, провожала её долгими взглядами, отчего Прохор испытывал легкую ревность. Представив их хозяйке дома, дядя куда-то исчез, предоставив самим себе. Катерину увлек в свою компанию кто-то из девушек. Прохор прибился к группе у камина, обсуждавшей виды на урожай в этом году.

Николай Федорович с доктором наблюдали за ними со стороны.

— Начнем?

— Да, пожалуй... Ты все подготовил?

— Естественно.

— Тогда пошли.

Оба приблизились к Катерине.

— Катерина Дмитриевна, вас там Прохор просит к нему подойти.

— А где же он?

— В комнате на верху. Пойдемте, мы вас проводим.

— А почему он там? Почему сам сюда не идет? Что-то случилось?  — забеспокоилась она, поднимаясь по широкой лестнице сопровождаемая мужчинами с двух сторон.

— Нет — нет, все хорошо. Он сам вам сейчас все расскажет.

— Сюда.  — доктор открыл перед ней дверь в одну из комнат.  — Темно тут. Николай, зажги свечи. А вы, Катерина Дмитриевна, давайте руку, я вам помогу.

Катерина двинулась вслед за доктором. Три свечи осветили комнату. Несомненно, это была спальня. Посередине стояла огромная кровать с решетчатыми спинками. Прохора не было.

— Ой, а где же...

Доктор не дал ей договорить, ловким движением развернул её и опрокинул спиной на кровать. С другой стороны её подхватил Николай Федорович. Пока Катерина тщетно надеялась, что на самом деле просто споткнулась и сейчас ей с извинениями помогут подняться, её запястья надежно оплели две широкие ленты. Их концы Николай Федорович крепко привязал к ножкам кровати, зафиксировав молодую женщину с растянутыми в стороны руками. Совместными усилиями они с доктором задрали пышные юбки Катерине на голову, полностью скрыв лицо.

— А-а-а...  — женский крик резко оборвался, когда Николай Федорович, чертыхнувшись, зажал ей рот широкой ладонью.

— Отто!  — прошипел он — Дай какой-нибудь кляп!

Отто Карлович в это время, придерживая женские ноги, задумчиво поглаживал полоску нежной белой кожи в том месте на середине бедра, где уже кончаются чулки но ещё не начинаются панталоны. Окрик друга вывел его из задумчивости. Кружевные панталончики скользнули по бедрам вниз, обнажая покрытый курчавыми волосками лобок, и были переданы Николаю Федоровичу.

— Это подойдет?

— Да, вполне.

На 

мгновение рука освободила рот Катерины. Она глубоко вдохнула, собираясь заорать, но в этот момент Николай Федорович затолкал ей в рот панталоны, оборвав так и не начавшийся крик. Затем обошел кровать и встал рядом с другом, с любопытством разглядывая, как тот, придерживая брыкающиеся ноги, осторожным движением раздвигает губки и вставляет внутрь палец, изучая женщину изнутри. Катерина протестующе мычала, пытаясь отодвинуться.

— Деточка, ты не сопротивляйся — успокаивал её Николай Федорович — Никто тебя не обидит. Это для твоего же блага. Ты думаешь, мы тебя так для себя готовим? Не — е — ет, это для твоего же мужа. А мы ему просто помогаем. Ну что там, Отто?

— Суховато.  — ответил доктор, облизывая палец и снова вводя внутрь.  — И излишне напряжена. Попробуем подготовить сами. А ты пока ноги ей подержи.

Николай Федорович снова обошел кровать и подхватив женские ноги под коленями задрал их вверх. Отто Карлович опустился перед промежностью на колени и приник губами к клитору, не прекращая ворочать пальцем внутри влагалища.

— Готова!  — поднялся он на ноги через несколько минут, демонстрируя Николаю Федоровичу блестящий от выделений палец.  — Подержи её так, а я за Прохором схожу.

Прохор в это время несколько раз безуспешно попробовал отыскать жену, но в конце концов оставил это дело, зато познакомился с драгунским поручиком примерно своего возраста и теперь увлеченно обсуждал с ним тонкости охоты в зимний период.

— А вот, Сергей Юрьевич, у меня ещё такой случай был...  — начал он, но поручик перебил его:

— Прохор Петрович, ну что мы все друг друга по отчеству! Давайте, право же, проще! В конце концов, наше положение пока ещё не требует... а?

— Ну хорошо. Так вот, Сергей, иду я...

В этот момент к ним приблизился Отто Карлович.

— Прохор, я вижу, вы уже обзавелись тут компанией... но к сожалению я должен вас забрать у Сергея Юрьевича. Помните, я вам кое-что обещал?

Прохор помнил. Пообещав вскоре вернуться, он направился вслед за доктором, гадая, в какую форму выльется обещанная помощь.

— Что, Кать, понравилось тебе то, что Отто Карлович делал?  — в ожидании племянника интересовался Николай Федорович у Катерины.

Поскольку рот её был заткнут, дожидаться ответа он не стал и продолжил:

— Сам вижу что понравилось, вон как течет. Все ляжки блестят. Он всегда затейник был, это я по простому — сунул и понеслось. Нет, ты, конечно, сейчас на нас сердишься, но это потому, что тебя по настоящему никто ещё и не пялил. Сейчас Прошка тебе вдует и враз подобреешь. А если у него не получится, то сами поможем. Ты не думай, что мы с Отто старые, мы насчет баб ещё очень...

В дверь тихонько постучали.

— Отто Карлович, это вы?  — вполголоса спросил Николай Федорович.

— Мы.  — донеслось из-за двери.

— Входите!

Дверь чуть приоткрылась и в образовавшуюся щель протиснулся Прохор, а за ним доктор, немедленно захлопнувший её за собой и закрывший на ключ. Сориентировавшись в слабом свете трех свечей, Прохор остолбенел. Он догадывался, что его 

ведут на встречу с дамой, но чтоб такое! На кровати, бесстыдно задрав ноги и развернув ему навстречу промежность, лежала женщина. Верхняя часть тела была скрыта юбками, но судя по стройным ногам, дама была молода и, наверное, недурна собой. Ноги придерживал улыбающийся Николай Федорович, а Отто Карлович подталкивал Прохора сзади:

— Ну же, молодой человек! Вот то, что вы хотели! Вставьте же ей!

— Кто это?  — шепотом спросил Прохор, подойдя вплотную и не в силах оторвать глаз от розовой полураскрытой щели.

— Какая разница?  — доктор отвечал в полный голос.  — Просто дама очень любит подобные развлечения. Некоторые медицинские светила считают это болезнью. Патологическая, знаете ли, тяга к совокуплению. Но поскольку дама замужем, приходится блюсти репутацию. Поэтому лица её вы не увидите. А мы с Николаем Федоровичем иногда вот так помогаем ей удовлетворить её слабость. Так что не заставляйте её ждать, вставляйте! Видите, она уже ерзает в нетерпении! И пожестче, она это любит!

Словно во сне, Прохор расстегнул брюки и склонился над незнакомкой. Увидев размеры его органа, дядя одобрительно крякнул.

— А вы что, здесь будете?  — Прохор нерешительно придержал головку в паре сантиметров от входа и оглянулся на доктора.

— Здесь. Это её условие. Чтобы никто не воспользовался и не увидел её лица.

Впрочем, Прохор, не дослушав ответа, со стоном облегчения погрузил свою елду в подготовленное лоно.

Катерина лежала и не понимала что ей делать. Несмотря на то, что доктор с дядей устроили все это против её воли, сейчас-то внутри нее находится имеющий на то все права муж. Конечно, эти двое стоят рядом и смотрят... Но Прохор — то не догадывается что это она. Получается, он сейчас ей изменяет, думая что трахает какую-то шлюху? Катерина дернулась, попробовав сбросить с лица ткань, но вовремя остановилась. Тогда муж узнает, что она вот так тут лежала перед этими двумя, а они разглядывали и щупали её... позор — то какой... нет, пусть все идет как есть.

Член мужа резко входил в её тело под непривычным углом. Прохор знакомо пыхтел у нее над ухом, отделенный мягкой тканью. Её поразило, что такого энтузиазма он никогда не проявлял в супружеской постели. Орган его, и без того не маленький, казалось, увеличился вдвое и при глубоком проникновении доставлял болезненные ощущения, особенно когда он направлял его немного в сторону, задевая что-то внутри. От этого влагалище сжималось, выталкивая его обратно, что раззадоривало Прохора ещё больше.

— Молодой человек!  — услышала она голос доктора — В этом деле очень важно разнообразие! Там у нее чуть пониже ещё один вход есть, попробуйте туда. Вам понравиться. Потом жену дома научите.

— А туда тоже можно?

— Можно, можно. Вы разве не знали? Теперь знайте.

Катерина сначала не поняла, о чем они говорят. Только когда член мужа покинул её, а твердый палец доктора размазал что-то скользкое между ягодиц, она сообразила о чем речь. Не обращая внимания на её взбрыкивания, доктор пальцем впихнул немного смазки ей 

в зад и сделал приглашающий жест. Прохор уперся в сморщеную дырочку толстой тупой головкой. Катерина громко мычала, вырывалась, но он давил все сильнее, раздвигая анус. К её счастью, чрезмерно возбудившись в предвкушении нового для него вида сношения, Прохор не сдержался и разрядился на нее, так и не успев проникнуть внутрь. Катерена перевела дух, почувствовав что несколько тугих струй оросили её бедро.

Прохор, не ожидавший такой подлости от собственного организма, огорченно уставился на забрызганную белыми каплями промежность. Доктор ловко вытер их своим платком и помог ему подняться на ноги.

— Ну ничего, ничего...  — успокаивал он парня — Это все молодость. В другой раз попробуете, дома, с женой. Кстати, как вам, понравилось? Или с супругой приятнее?

— Что вы, доктор! Никакого сравнения! Здесь явно чувствуется, что женщина и сама заинтересована.

Катерине стало обидно. Надо же, дома ему с ней не нравится, а здесь все наоборот. Прохор тем временем кое-как собрался и ушел, сопровождаемый словами доктора:

— Идите, идите, там вас, наверное, Сергей Юрьевич заждался. А мы даме поможем одеться и тоже спустимся.

Закрыв за ним дверь, они переглянулись с Николаем Федоровичем и доктор неторопливо избавился от штанов. Катерина, считая что с уходом мужа все закончилось, недоумевала, почему её до сих пор не отпускают. Вместо этого на нее, возбужденно дыша, навалилось мужское тело и влагалище заполнил очередной член.

— Если вы не против, Катенька, я закончу то, что не успел Прохор...  — рывками двигаясь в ней, пробормотал доктор.

Положение не позволяло ей ни голосом ни движением ответить, да Отто Карлович в этом и не нуждался. Загибая её ноги ещё выше, он смачно вколачивал в нее член. Николай Федорович, не обнаруживая явного сопротивления с её стороны, отвязал руки и вынул изо рта панталоны. Без Прохора можно было ничего не опасаться. Комната наполнилась негромкими женскими всхлипами, изредка перебиваемыми столь же тихими вскриками при особенно сильных толчках доктора. Когда Катерина уже приготовилась принять в себя его семя доктор резко остановился, выйдя из нее.

Сжав член в кулаке, он наощупь поводил головкой между ягодиц, ища анус, а найдя его без предупреждения втолкнул внутрь. Несмотря на то, что проникнуть удалось всего на полпальца, крик Катерины, несомненно, собрал бы в комнате всех присутствующих в доме, но Николай Федорович вовремя зажал ей рот.

— Нет, Отто, сегодня, пожалуй, туда не стоит...  — задумчиво произнес он, с исключительным спокойствием разглядывая извивающуюся Катерину, норовящую сползти с докторовой елды.

— Нет так нет...  — доктор, казалось, не очень — то и огорченный, выдернул из тугого сфинктера член с тем чтобы тут же поместить его в прежнее отверстие.  — Там мы её завтра девственности лишим...  — прохрипел он, ускоряясь, и наконец замер, заполняя влагалище спермой.

— Николай, ты будешь?  — Отто Карлович отвалился, тяжело дыша, нашарил платок и принялся сосредоточенно вытирать мокрый член.  — Попробуй, девка сладкая, не пожалеешь!

Николай Федорович, поразмыслив, снял брюки, перевернул Катерину на бок и сзади сунул член между мокрыми сжатыми ляжками.  

Поелозив немного там, приподнял одну ногу и преодолев соблазн вслед за другом попробовать женщину в удобно подставившийся задний проход, вошел во влагалище. Катерина облегченно выдохнула, поняв что на сегодня её зад оставили в покое. Николай Федорович трахал её длинными плавными движениями, совсем не больно, казалось, толстая дубина нежно поглаживает её изнутри. Она чуть выгнулась, подставляясь ему, но в этот момент Николай Федорович обильно кончил.

— Ну вот, ничего страшного, правда же?  — проговорил Отто Карлович, натягивая на Катерину панталоны и поддергивая сползшие чулки.

Ее подняли с кровати, привели в порядок платье, поправили волосы и под руки вывели из комнаты. Поддерживая, спустились по лестнице и оставили здесь же, в небольшой группе болтавших о чем-то женщин.

Прохор шнырял по залу, разыскивая супругу. Ему не терпелось попасть домой и уж там-то он сегодня любыми средствами заставит её исполнить супружеский долг. Пусть даже, как давешнюю незнакомку, придется за руки привязать к кровати. Заметив в стороне знакомую прическу, он ринулся туда, однако на полпути убавил пыл. Катерина была какая — то не такая — бледная, с растерянным лицом, беспомощьно озирающаяся по сторонам.

— Катя, где ты была? А я тебя везде ищу!

Она отрешенно уставилась на него, словно не узнавала.

— Что с тобой?  — Прохор наконец сообразил, что здесь что-то не так.

— Что-то дурно мне... Голова болит. Поехали домой.

Всю дорогу обратно Прохор украдкой поглядывал на нее, гадая, с чего бы вдруг такие перемены. Пока было ясно только одно — сегодня о супружеском долге не может быть и речи. Катерина смотрела прямо перед собой, и в душе вновь и вновь переживала все с самого начала, когда её завалил на кровать, как муж, не узнавая, тем не менее с удовольствием трахал, и это на глазах у дяди и доктора.

А потом и они сами, не спрашивая, воспользовались её телом. Самое страшное, что жить в дядином доме и каждый день видеться с ним придется ещё несколько дней. Кажется, Прохор говорил о неделе или даже двух. Катерина твердо решила не выходить из своих комнат и по возможности не встречаться с дядей.

Дома она первым делом потребовала горячую ванну, долго отмывалась, а затем легла спать, но заснула только под утро.

Наутро Николай Федорович встал поздно. Болела голова. Полночи пришлось обхаживать одного грузинского князька, выпито было немало. Хоть князек происходил не из очень значительных, каких на Кавказе полно, но именно этот мог ощутимо помочь в одном щекотливом деле, а потому Николай Федорович хоть и морщился, но исправно опрокидывал рюмку за рюмкой под его цветистые тосты.

Поправив здоровье той же водкой, он плотно позавтракал и засел в кабинете. Голова прошла. В памяти всплыло вчерашнее развлечение с Прошкой и его женой. Николай Федорович крякнул и почесал в паху. Да, славно все получилось. Надо с Прохором поговорить будет. Вдруг жена ему что-то рассказала? Впрочем, если до сих пор возмущенный супруг не ворвался, наверное, молчит.

До полудня Николай Федорович работал,  

углубившись в текущие дела. Затем решил перекусить и немного передохнуть. Ни Прохора, ни его жены до сих пор не было видно. Спят что ли до сих пор?

— Кузьма!  — подозвал он пробегавшего мимо лакея — Прохора не видел?

— Видел, барин! Здесь он где-то!

— Ну ладно, иди...  — отпустил его Николай Федорович.

В кабинете он раскурил сигару и уставился в окно. Вот ведь интересно!  — рассуждал он — Стоит только о племяннике подумать, а перед глазами сразу Катька всплывает. Да не как-нибудь, а именно на той кровати, с ногами в стороны, ляжки белеют, а между ними... ах, хороша, чертовка! Рука сама скользнула в штаны, обхватив готовый к бою орган и оттягивая кожицу с головки, коснувшись ею грубой ткани. Этого хватило, чтобы Николай Федорович принял решение.

— Кузьма!  — гаркнул он, выдергивая из штанов руку.

В дверь моментально просунулась голова:

— Чего изволите, барин?

— Прохора ко мне позови! Быстро!

Голова исчезла. Очень скоро Прохор стоял перед дядиным столом. и выслушивал указания.

— ... а потом заедешь к господину Иванову, заберешь у него для меня пакет. И можешь возвращаться. Ну как, не трудно тебе оказать дяде такую услугу?

Никуда ехать Прохору не хотелось. Город он знал плохо, но даже его скудных представлений хватало, чтобы понять что переться придется на другой конец и уйдет на это не меньше чем полдня, но и отказать дяде было неудобно. Он согласно кивнул.

Полчаса спустя Николай Федорович стоял у окна, наблюдая как Прохор вышел из дома и укатил на извозчике.

— Кузьма!

— Чего изволите?

— Позови-ка мне Катерину Дмитриевну...

Николай Федорович плотоядно ухмыльнулся глядя на закрывшуюся дверь.

Катерина робко постучала в дверь дядиного кабинета.

— Входи!  — донеслось оттуда.

Вопреки обыкновению, он встретил её не сидя за столом как обычно, а возле двери.

— Здравствуй, Катенька!  — широко улыбнулся он, и подхватив её под локоток увлек к дальней стене, где у камина стояли широкий кожаный диван и два глубоких кресла.  — Извините, что потревожил, но у меня к вам дело...

Катерина отметила про себя бегающие глаза дяди и его учащенное дыхание, но поначалу не придала этому значения. Однако сделав несколько шагов, почувствовала, как его рука легла на талию и сразу же поползла ниже. Она рванулась в сторону, но Николай Федорович  дернул её к себе, прижимая к груди. Теперь обе руки легли на её ягодицы, жадно ощупывая их. Все происходило молча. Дядя, сопя, начал задирать ей юбку. Катерина, собравшись с силами, вновь предприняла попытку вырваться из его объятий.

— Не дергайся, Катюша, мы быстро...  — сдавленным голосом шептал он ей — Тебе же теперь не в первый раз...

Он оставил в покое её юбку, расстегнул брюки и вложил твердый горячий член в руку. Надеясь, что, может быть, он этим и ограничится, она обхватила вздувшийся орган двумя пальчиками и несколько раз провела по нему. Дядя зарычал и опять потянул юбку кверху, на этот раз спереди. Подняв её до пояса, он моментально забрался ей между ног и тут же раздраженно 

прошипел:

— Дура! Кто тебя научил дома ходить в панталонах!? Или ты собралась куда-то?

Стянуть их у него сразу не получилось. Николай Федорович решил отложить это на потом. Толкнув Катерину на диван, он обеими руками сжал её голову и уперся членом в губы, больно прижав их к зубам.

— Открой рот!  — приказал он, надавливая.

Губы чуть приоткрылись, член втиснулся в рот, растягивая его.

— Зубы убери!  — поморщился Николай Федорович.

Катерина послушно попыталась разинуть рот ещё сильнее...

— Да не так! Губами его сожми, губами! И соси!

Она добросовестно попыталась так и сделать и вскоре вполне удовлетворительно управлялась со снующим во рту членом. Дядя даже иногда замирал и постанывая, гладил её по голове пока она с чавканьем обсасывала головку. Потом, правда, ему этого становилось мало и он, положив руку на затылок, притягивал её голову к себе, доставая головкой до самого горла. Другая его рука все это время больно мяла её грудь, выкручивая сосок.

Катерина, смирившаяся с членом во рту, тем не менее с опаской ожидала кульминации, совершенно не представляя что делать, когда сперма польется ей в рот. Однако, к счастью или наоборот, до этого не дошло. Николай Федорович вдруг поднял её на ноги и присев перед ней, забрался под юбку с головой. Повозившись там, он стянул с нее панталоны и ненужная тряпка полетела в угол. Дядюшка же, вместо того чтобы выбраться из — под юбок, остался там и легким подталкиванием заставил её расставить ноги как можно шире.

Гадая, что это может означать, Катерина ощутила, как между ног вдоль всей её щели скользнул дядин язык. Повертевшись возле заветной дырочки, он поднялся чуть выше и принялся настойчиво теребить выступающую там горошину. Одновременно с этим в вагину, растягивая отверстие, ввинтились пальцы. Поначалу это заставило её напрячься, но вскоре низ живота заполнила приятная тяжесть. Бедра своевольно подались вперед, прижимаясь к дядиным губам. Ноги подгибались и Катерина тяжело завалилась на диван, раскидав ноги в стороны.

Николай Федорович взобрался сверху и медленно втолкнул член, внимательно наблюдая при этом за выражением её лица. Влагалище выделило достаточно смазки и проникновение произошло легко и безболезненно. Катерина почувствовала только, как её растянуло изнутри нечто вздрагивающее, а к клитору плотно прижался дядин лобок. Николай Федорович медленно — медленно, словно дразня, вытащил из нее своё хозяйство и так же вставил обратно, прислушиваясь к своим ощущениям. Упругое молодое влагалище ему определенно нравилось.

Хуже было другое — сперма переполняла его и в любую секунду была готова вырваться наружу. Катерина под ним шевельнулась, чуть не доведя до оргазма. Его таз непроизвольно дернулся, затем ещё раз и Николай Федорович разочарованно застонал от того что не успел в полной мере насладиться молодым телом, распластавшись на женщине, пока член, сокращаясь, выплевывал из себя последние капли.

Катерина, почувствовав это, чуть не прикусила губу от досады. То восхитительное состояние, охватившее её, с центром где-то между ног, так и осталось неполным. Она прекрасно знала, чем примерно должно было 

все завершиться. До свадьбы, несмотря на строжайшее воспитание маменьки, она иногда, забравшись в кусты в глубине сада, трогала себя там, замирая от страха и наслаждения.

Выйдя замуж, она прекратила это, считая нечестным по отношению к мужу. Сначала она ожидала подобного при супружеской близости, однако с Прохором ничего подобного не получалось. Его здоровенная елда ничего, кроме боли не доставляла. Хорошо ещё, что хватало его ненадолго. И вот теперь, едва начавшись, сразу же все и закончилось. Пока Николай Федорович одевался и приводил себя в порядок, Катерина лежала в той же бесстыжей позе, наблюдая за ним.

— Ну вставай уже!  — потянул он её за руку.

С трудом сведя затекшие ноги, она поднялась, не обращая внимания на стекающую по ногам сперму. Дядя сам вытер все её же панталонами и отбросил их в сторону.

— Все, иди. Если понадобится, я тебя позову.

Прохор в это время, пребывая в неведении относительно дядюшкиного времяпрепровождения, чертыхался, разъезжая по его поручениям. Все не клеилось с самого начала: то нужного человека не оказывалось дома и его приходилось ожидать, то бумаги были ещё не готовы. Преодолев все трудности, он, довольный собой, вывалился от Иванова, сжимая пакет и на улице налетел на вчерашнего знакомца — поручика.

— О, Прохор!  — обрадовался он.  — Как ты вовремя! Пойдем со мной!

— Нет, Сергей, мне к дяде надо, пакет отдать.

— А это непременно сейчас надо сделать?  — погрустнел поручик.

— Ну... Про это он ничего не говорил...

— Тогда спешить не обязательно! А у меня вопрос жизни и смерти!

— Да что хоть случилось — то?

— Видишь ли, Прохор, тут недалеко одна девица живет... с матерью. Мне ей записочку передать надо, чтобы никто не заметил... ну ты же понимаешь. Ты её маменьку отвлечешь на минутку, а я передам. Только и всего! За полчаса обернемся, и отправляйся к своему дяде!

Недолго думая Прохор согласился. Спешить домой и правда было незачем, а взглянуть на Сергееву пассию было интересно.

Нужный дом отыскался совсем недалеко. Лакей, открывший дверь, проводил их почему — то в библиотеку. Пока Прохор разглядывал бесчисленное количество книг, появилась хозяйка — слегка полноватая дама лет тридцати с небольшим.

— Здравствуйте, Сергей Юрьевич! Давненько вы у нас не бывали. А кто это с вами?

— Это Прохор, племянник Николая Федоровича. Мы, собственно, ненадолго, мимо проходили и решили засвидетельствовать вам с Машенькой наше почтение. Кстати, где она?

— Ох, Сергей Юрьевич, знаем мы это ваше "почтение"!  — она игриво погрозила ему пальчиком.  — Впрочем, Машеньки все равно сейчас нет дома.

— Да-а-а? Ах, какая жалость!  — Сергей выглядел чрезвычайно разочарованным.  — Тогда мы, пожалуй, пойдем. Я же говорил — мы только на минутку.

— Нет — нет — нет!  — воспротивилась дама.  — Я вас не отпущу! Выпейте со мной хотя бы чаю!

Пришлось согласиться. Чай был подан сюда же, в библиотеку. Из — за этого разговор за столом зашел о литературе, а точнее, о редких старинных изданиях. Сергей Юрьевич с удовольствием обсуждал с Еленой Григорьевной особенности добычи и хранения раритетов, а 

вот Прохор в этом разбирался, мягко говоря, неважно. Недолго послушав, он с трудом подавил зевок и отправился к полкам, прохаживаясь вдоль них и разглядывая разноцветные корешки. Наугад вытащив один том, потер рукавом обложку, пытаясь разобрать полустершееся изображение.

— О, да вы тоже книгами интересуетесь?  — обратила внимание на него хозяйка.  — Ну-ка, что же вы выбрали?

Она подошла к нему, заглядывая через плечо. Прохор, так и не разобрав что изображено на обложке, раскрыл книгу наугад. Елена Григорьевна хмыкнула у него над ухом, а сам Прохор понял, что неотвратимо краснеет. На желтоватых страницах, между скудными кусочками текста на непонятном языке, располагались цветные непристойные картинки на которых мужчина и женщина азиатской внешности совокуплялись в самых разнообразных позах.

— Что ж... Можно сказать, тоже неплохой выбор для молодого человека...  — низким голосом выдохнула Елена Григорьевна.

Прохор почувствовал, как к его спине прижались две мягких округлости.

— Это древний японский трактат о любви...  — едва не касаясь его уха губами, пояснила Елена Григорьевна.  — описывает различные любовные позы. Японцы, оказывается, такие выдумщики!

Дотянувшись до книги, она перелистнула несколько страниц и словно невзначай, приобняла Прохора, положив ладонь на живот, прижимаясь к нему всем телом. Парня бросило в жар. Он растерянно молчал, ощущая легкое шевеление женской ручки на животе, медленно сползающей ниже. Положение спас неслышно подошедший поручик, после недолгого разглядывания удивленно ткнувший пальцем в один из рисунков:

— Ого! Да такое, наверное, и невозможно! Врут все эти японцы!

Прохор вгляделся, но так и не смог разобраться в переплетении рук и ног.

— Ну почему же...  — возразила Елена Григорьевна — Очень даже возможно.

Поручик взял книгу, повертел так и сяк и снова вернул Прохору.

— Нет, все равно не поверю, пока сам не увижу.

— Да? А хотите, я вам докажу? Я вполне могу расположиться в точности так. Разумеется, в одежде.  — Елена Григорьевна наконец отпустила Прохора, напоследок вроде бы случайно зацепив рукой выпуклость на штанах.

— Я? Помилуйте, Елена Григорьевна, конечно хочу! Я даже готов выступить в роли партнера!

— Нет, Сергей Юрьевич, раз вы сами сказали, что поверите когда увидите, то и придется вам именно смотреть. Моим партнером будет вот он!

Прохор ничего не понимал, кроме того что сейчас он с Еленой Григорьевной будет изображать совокупляющуюся пару. Он, повинуясь ей, сел на пол, полуоткинувшись назад. Елена Григорьевна стала устраиваться сверху, поставив себе на бедра его ноги. Придерживаемая Сергеем, она, тоже отклоняясь назад, опустилась, придвинулась, как бы обнимая Прохора ногами и заставляя его поддерживать их. Главное место соприкосновения двух тел оказалось закрыто широкой юбкой, но Прохор отчетливо чувствовал через брюки, как к окаменевшему члену прижалась горячая женская плоть.

Поручик сосредоточенно ходил вокруг, сравнивая их и картинку в книжке. Елена Григорьевна запустила руки под юбку, расправляя её на всю возможную ширину, накрыв ею при этом парня по грудь, при этом неоднократно ощупав выпуклость у него в паху отчего он каждый раз вздрагивал.

— Прохор, вам что-то мешает? Тогда давайте попробуем вот 

так...

Скрытая юбкой, её рука умело расстегнула брюки. Прохор не успел удивиться, как его член был извлечен наружу и прижат к мокрой расщелине. Елена Григорьевна немного отодвинулась и отогнула непослушный ствол вниз.

— Двигай меня к себе!  — едва слышно шепнула она.

Прохор с трудом дотянулся до её талии и потянул на себя. Член мягко вошел в увлажненное влагалище, но продвигался почему — то с трудом. Елена Григорьевна, зажмурившись и сжав губы в ниточку, старалась не издать ни звука. Надетая до упора, она наконец выговорила:

— Какой он у тебя толстый... У меня таких ещё не было...

Прохор только пожал плечами, к своему огорчению осознавая, что насчет этой позы Сергей был все-таки прав. В таком положении невозможны никакие привычные телодвижения. Можно было только сидеть, ощущая ставшим чрезвычайно чувствительным членом еле заметные подрагивания мышц вагины. Ещё немного — и я сойду с ума...  — подумал он.

Поручик в очередной раз обошел вокруг них, сверился с книгой и произнес:

— Ну вроде бы похоже... Однако я не могу быть уверенным, так как платье закрывает большую часть, не позволяя...

— Сергей Юрьевич!  — перебила его Елена Григорьевна.  — Вам так необходимо увидеть, что у меня под платьем, чтобы удостовериться?

— Да!  — выдохнул тот, словно уловив в её голосе нечто этакое.

Елена Григорьевна шевельнулась на члене, от чего её глаза налились неприкрытой похотью, а Прохор едва сдержал стон:

— Что ж, смотрите...

С этими словами она одним движением откинулась на спину и вздернула юбку до груди. Поручику открылись полные бедра, черные заросли между ними и подозрительно прижатый к ним пах друга. Раздвинув курчавые волоски, он обнаружил там корень уходящего в глубину тела женщины члена.

— Сергей, вы довольны?  — услышал он её вопрос — Можно нам уже принять более удобное положение?

— Да — да, конечно...

Елена Григорьевна, не выпуская из себя ни сантиметра, быстро заняла обычную позу наездницы.

— Сергей, ну что же вы стоите? Расстегните мне платье! И сами разденьтесь!

Поручик, несмотря на то, что бедра наконец — то вернувшего власть над собственным телом Прохора сильными толчками подбрасывали женщину, довольно быстро справился со всей её одеждой, оставив только чулки. Раздевшись сам, он встал над товарищем лицом к ней. Прохору снизу было видно только его раскачивающуюся мошонку да иногда движущуюся по рельефному жилистому стволу нижнюю губу и подбородок с натянувшейся на нем кожей. Зато объемная грудь предстала пред ним во всей красе, с торчащими розовыми сосками и плавным ритмичным колыханиям в такт движениям головы Елены Григорьевны.

При этом она успевала вращать бедрами, массируя находящийся в ней орган Прохора и издавать сводящие с ума стоны настолько, насколько это было возможно с занятым ртом. Прохор эякулировал очень быстро, и теперь просто наблюдал. Поручик с каждым разом все сильнее тянул на себя голову Елены Григорьевны с растрепавшейся прической.

Его мошонка, сморщившись, глухо шлепалась о подбородок. Затем Прохор с удивлением увидел, как нежная женская ручка гладит мужские ягодицы, а потом, раздвинув их, указательный палец входит поручику 

в анус. Вместо ожидаемого справедливого возмущения поручик испустил долгий стон, щеки Елены Григорьевны раздулись, а из уголка рта потекла тонкая белая струйка. Одновременно опавший, но сохранивший некоторую часть твердости и объема член Прохора ощутил несколько сильных сокращений охватывающих его мышц.

Елена Григорьевна тяжело сползла в сторону, вытянувшись рядом. Поручик опустился возле нее, подобрал брошенную книгу, лениво перелистнул несколько страниц. Прохор поднялся, запихивая хозяйство обратно в штаны.

— Ты куда?  — остановила его Елена Григорьевна.  — Раздевайся, мы только начали!

Уложив голого парня рядом с собой, она привалилась к нему грудью и требовательно поцеловала в губы, оставив привкус мужской спермы.

— А может, так попробуем?  — поручик сунул им под нос книжку.  — Вот так!  — указал он одну из картинок.

— М — м — м...  — призадумалась Елена Григорьевна — Нет, в зад не хочу. Лучше вот так...  — ткнула она в другую страницу.

К сожалению, ни один из парней не способен был осуществить это немедленно. Сначала Елена Григорьевна занялась Прохором. Усевшись ему на ноги, она наклонилась и терлась сосками о член, сжимала его между грудей, массировала мошонку и облизывала головку. Ничего удивительного, что орган вскоре торчал не хуже чем всегда, скользя между мягких белых холмов и окунаясь на выходе в поджидающий его рот.

Поручик тем временем готовил Елену Григорьевну сзади, ворочая внутри нее пальцами и потирая клитор. Спустя некоторое время он решил, что Елена Григорьевна уже достаточно возбуждена, чтобы не обратить внимания на его маленькую шалость. Вынув из нее мокрую от выделений и спермы Прохора руку, он провел ею между ягодиц и вставил обратно. Совершенно случайно при этом один палец отделился от остальных и вошел в дырочку чуть повыше, не встретив, кстати, при этом никакого сопротивления. От вида широкого женского зада, надетого на руку обеими отверстиями член поручика подпрыгнул, уставившись в потолок.

— Сергей, ну я же просила! Не надо туда!  — раздраженно шевельнулась Елена Григорьевна.

Поручик торопливо убрал руки.

— Я гляжу, вы оба готовы...  — оглянулась она на него, заметив торчащий вверх орган.

В этот раз она села на Прохора сверху, но спиной к нему, раздвинув в стороны согнутые в коленях ноги.

— Извини, Сергей — обратилась она к поручику, ловя губами его головку — Но тебе опять придется в рот. Не могу я упустить возможность посидеть на дубине таких размеров как у него. Аж до печенок достает! Прохор! Супруга — то не жалуется? Ей, наверное, с непривычки больно?

Прохор неразборчиво промычал, надавливая на её зад чтобы надеть на себя ещё глубже, хотя чувствовал, что головка давно уже достигла дна и теперь с трудом растягивала неподатливое влагалище. Однако снаружи ещё оставалось сантиметров пять и он хотел запихнуть и их. Поручик, подвигав членом за щекой, произнес, вынимая его:

— Нет, я так не могу. Я должен взглянуть, что у него там за чудо!

Внимательно оглядев оставшуюся снаружи часть члена, он, конечно не сумел составить представления о длине, но толщину оценил.

— Мда... Тут я, конечно, не соперник...  — самокритично 

произнес он.  — Но у небольшого фаллоса тоже есть преимущества!

Встав над парочкой на расставленных ногах, он присел, направляя член в анус.

— Сергей,  ну не надо туда! Сколько можно говорить!  — Елена Григорьевна дернулась, но поручик уже крепко держал её, нажимая членом на сфинктер.

— А-а-а — а!  — тоненько завыла Елена Григорьевна, когда головка преодолела преграду.

Поручик остановился. Он и сам понял, что теперь, когда Прохорова елда заняла все доступное место внутри тела, ему туда не войти.

— Ну хорошо, Сергей, я вам это разрешу, если так уж хотите, но чуть попозже.  Дайте мне насладиться...  — срывающимся голосом попросила Елена Григорьевна.  — А потом, когда Прохор меня покинет — тогда уж вы...

На это поручик согласился. Прохору же было не до того. Он активно ворочал членом внутри Елены Григорьевны из стороны в сторону, отмечая, как быстро она при этом движется к оргазму, а заодно удивляясь, как, оказывается, много существует поз и способов получить удовлетворение кроме того единственного, который позволяет жена.

Вскоре Елена Григорьевна затряслась в оргазме, издавая при этом такие звуки, что Прохор немедленно кончил. Сквозь туман в глазах он увидел, как она приподняла зад, выпуская его из себя и снова уселась, на этот раз просто прижимаясь к  толстому стволу клитором. Едва дождавшийся этого поручик бесцеремонно воткнул член расслабившейся женщине в зад.

В этой позе ему оказалось неудобно. Елена Григорьевна встала на четвереньки, и тогда Сергей с наслаждением принялся долбить её, шлепая мошонкой по губкам. Прохор опять оказался в роли наблюдателя снизу. Из до сих пор приоткрытого влагалища вытекала сперма, капая ему на живот. Поручик таранил прямую кишку, не обращая внимания на периодические вскрикивания Елены Григорьевны, полностью уйдя в себя.

Сергей запыхтел вовсе уж часто, забил член в попу Елене Григорьевне по самые яйца и содрогнувшись, с облегчением выдохнул, медленно потащив из нее сделавший своё дело орган. Женщина без сил повалилась на бок. Из ануса по ягодице толчками вытекала мутная сперма.

Молодые люди молча собрались. Поручик собрал разбросанную женскую одежду и подошел к лежащей Елене Григорьевне. Прохор попробовал приподнять её чтобы хоть как-то одеть.

— Не надо...  — оттолкнула она его, перевернулась на спину, разбросав в стороны руки и ноги.  — О — ох, замучили вы меня. Идите, я сама потом... Кстати — посмотрела она на Прохора — Вы, молодой человек, если мимо проходить будете — заходите, не стесняйтесь. Я вам всегда рада. А вы, Сергей Юрьевич... впрочем, вы тоже заходите. А вот про Машеньку забудьте. Теперь, зная вас... хм... достаточно хорошо, я вас к ней и близко не подпущу.

После такого напутствия молодые люди покинули гостеприимный дом. Прохор — немного не в себе от доступности и развращенности, казалось бы, примерной матери семейства. Поручик — просто довольный подвернувшейся оказией.

Домой Прохор попал довольно поздно. Наскоро отчитавшись перед дядей, он поужинал в одиночестве и завалился спать, даже не подумав потребовать от жены исполнения супружеского долга.

Катерине заснуть не удавалось. Организм требовал разрядки, между ног все горело. Временами жар 

оттуда распространялся по всему телу, до дрожи в конечностях. Муж, вернувшись, завалился спать, не подозревая что именно сейчас она была готова исполнить его желания. Катерина ворочалась на кровати, но в любом положении, стоило только прикрыть глаза, накатывали фантазии, как к ней приближается и в такой именно позе овладевает ею Николай Федорович. Устав бороться с собой, она перевернулась на живот и уткнувшись лицом в подушку чтобы не быть услышанной сунула руку между ног.

От первых прикосновений по телу разлилась истома. Катерина сунула в себя два пальца, прижалась к запястью клитором и чутко прислушиваясь к размеренному похрапыванию мужа потерлась об руку, представляя себя лежащей на настоящем мужчине. Медленно перебирая в уме всех знакомых и представляя их под собой, она кончила на ничем не примечательном чиновнике из родного городка, которого и видела — то всего пару раз. Но, видно, было в нем что-то привлекательно — сексуальное, из-за чего её мгновенно настиг бурный оргазм. Подушка поглотила все стоны, а между ног образовалось мокрое пятно. Ну и пусть!  — подумала Катерина, отодвигаясь.  — Я и на мокром посплю.

Возбуждение отпустило. Она быстро заснула, гадая, что ей готовит день завтрашний.

Проснувшись, Прохор посмотрел на бьющее в окно солнце и прикинул, что скоро, пожалуй, полдень. Что-то я разоспался...  — лениво подумал он — А сегодня дел полно. Отцовские поручения тоже выполнять надо, а там ещё и конь не валялся. Да ещё вечером с Сергеем договорились встретиться...

Он встал, оделся и спустился завтракать. Катерины нигде не было видно. Кто-то из прислуги — Прохор так и не научился их различать кроме лакея Кузьмы и экономки Марфы — сообщил, что она принимет ванну. В столовой встретился дядя, ненавязчиво поинтересовавшийся планами племянника на день.

— Отцовские дела...  — скорчил невеселую физиономию Прохор — Запустил я их... Так что вернусь поздно.

Про встречу с поручиком он решил не говорить. Дядя улыбнулся и похлопал племянника по плечу:

— Ну вот, молодец! А то неделю дома безвылазно просидел. Вижу, назначенное Отто Карловичем лечение на пользу пошло. Ты навести его сейчас, поблагодари, а заодно скажи, что я его жду через два часа. Хорошо? Ну вот и славно.

И Николай Федорович удалился, загадочно ухмыляясь.

Доктор явился точно в назначенное время.

— Добрый день!  — возник он в дверях кабинета с саквояжем в руке — Что звал? Ты, часом, не заболел ли?

— Нет, помилуй бог! Со мной все хорошо. Хотя, если считать плотскую тягу к женщине болезнью — то да, пожалуй болен.

— Ну — ну...  — доктор поставил саквояж и развалился в кресле — Догадываюсь я, кто та женщина. Рассказывай, что ты тут успел без меня натворить...

Николай Федорович кратко пересказал события вчерашнего дня, особо остановившись на том, что Катерина не сильно и сопротивлялась.

— Ну может она тебя настолько боится, что как кролик перед удавом, цепенеет?  — рассуждал доктор.  — Не верю я в её распущенность.

— Я и сам не верю. Какая распущенность, она даже сосать толком не умеет! Может, конечно, у них в провинции только 

одним местом для разврата пользуются... Черт знает...

— Николай, я тебе вот что скажу: не забивай ты себе голову всякой ерундой! Не все ли тебе равно, по какой причине она выполняет твои прихоти? Вот и пользуйся!

— Да я все понимаю, Отто... Я тебя для чего сегодня позвал — Прошка-то опять до вечера отлучился. Вот я и подумал — а вдруг старому другу тоже захочется отведать молодого женского тела? Я так думаю, она не откажет...

— Да, тут ты угадал.  — поднялся доктор — Старому другу хочется. Ты её сюда позовешь или как?

— Нет, сами к ней в спальню наведаемся.

Доктор подхватил саквояж и друзья направились к двери.

Катерина стояла перед зеркалом, одетая в тонкую ночную рубашку и расчесывалась после ванны. Хорошо смазанная дверь не издала не звука, и когда в зеркале отразились две мужские фигуры, взвизгнула, резко обернулась и тщетно попыталась прикрыться.

— Николай Федорович, я не одета! Отвернитесь немедленно!

— Катенька, не кричи.  — дядя приблизился к ней, хватая за руку — Не забывай, мы тебя и не такую видали. Тем более я хочу попросить снять эту пустяшную тряпку, что на тебе надета. Дай нам на старости лет посмотреть на красивое тело! Ты же умная девочка, понимаешь, зачем мы к тебе пришли?

Под тяжелым взглядом Катерина непослушными руками задрала подол до шеи. Николай Федорович помог снять рубашку через голову. Она вытянула руки вдоль тела, уставившись себе под ноги. Мужчины молчали, пожирая глазами обнаженное тело. Потом так же, уставившись на нее, начали сбрасывать с себя одежду. Не зная куда спрятаться от их взглядов, она опустила голову ещё ниже. На глаза попались напрягшиеся соски. Внизу живота снова разливалось сладкое напряжение. Катерине показалось, что её половые органы набухают, увеличиваясь в размерах и привлекая внимание мужчин.

Полностью раздетый Николай Федорович подошел к ней вплотную, коснувшись членом живота, положил руки на плечи с силой опустил её на колени.

— В рот!  — коротко приказал он.

Катерина принялась за теперь уже привычное дело, настороженно косясь на доктора, который внимательно наблюдал за двигающимся во рту членом наклонившись так близко, что сам чуть не касался его губами. Однако вскоре отошел в сторону, достал что-то из саквояжа и зазвенел на столике стаканами. Катерина полностью сосредоточилась на дядюшкином органе, попробовав ещё гладить руками мошонку и ту часть ствола что не поместилась в рот. Усилившееся пыхтение вверху подсказало что она на верном пути. Она готовилась первый раз в жизни принять в рот мужское семя, когда доктор решительной рукой отстранил Николая Федоровича и сунул ей стакан с водой.

— На вот, Катенька, выпей...

— Что это?  — спросила она, но стакан все-таки взяла.

— Лекарство. Ты пей, я же тебе плохого не посоветую...

— Катерина, пей давай и соси дальше!  — грозно поддержал его Николай Федорович, помахав у носа раздувшейся, отливающей фиолетовым головкой.

Не решившись с ним спорить она выпила, но место дядюшки уже занял доктор, который тем не менее точно так же затолкал член 

ей за щеку.

— Что ты ей дал?  — вполголоса спросил Николай Федорович друга.

— Да так, микстурка одна...

— А для чего?

— А чтобы не сопротивлялась...

— Так она вроде и так не против?

— А что, ты её только в рот пользовать собираешься? Я, например, твердо намерен сегодня опробовать все её дырочки!

Тем временем Катерину затопила какая — то лень и апатия. Руки безвольно повисли, движения головы замедлились. Губы разжались, член вывалился изо рта, а затем и все её тело осело на пол. Мысли потекли медленне и начали путаться.

— Отличненько!  — потер руки доктор.

— Что с ней?  — встревожился Николай Федорович.

— Все замечательно, она даже нас слышит и понимает, но шевелиться она не может. Потому что не хочет. Помоги перенести её на кровать!

Они подняли расслабленное, стекающее с рук тело и положили на кровать лицом вверх.

Катерина чувствовала, как мужские руки сильно мнут её груди, почему — то без боли, шарят по телу, грубо раздвигают ноги и засовывают в нее пальцы. Ну и пусть!  — рассеянно думала она — Все равно бы этим же кончилось... Лень было даже смотреть, кто из двоих назойливо дергает её за клитор, пытаясь добиться какой-нибудь реакции. Она закрыла глаза и отдалась на волю мужчин.

Доктор отпустил клитор и вздохнув, встал на колени между свисающими на пол ногами:

— Одно плохо — ни стонать ни подмахивать она нам сегодня не будет...  — произнес он, заправляя свой орган во влагалище.  — Да и вагина кажется растянутой как у проститутки со стажем...

Это, однако, не мешало ему энергично втыкать в нее член. Приподняв одну её ногу, он повернул Катерину на бок, пропустив другую её ногу между своих.

— Ну просто чудесно!  — восклицал он, задирая верхнюю ногу вертикально вверх — Так глубоко получается, что кажется будто вместе с яйцами входит. Николай, хочешь попробовать?

Они поменялись местами. Теперь Николай Федорович, заняв ту же позицию, резкими толчками оценивал глубину проникновения. Кончить доктор ему не позволил:

— Не торопись... Давай-ка мы её на живот перевернем.

Катерина равнодушно отнеслась к тому, что её положили на постель животом, оставив ноги на полу. Так же спокойно она отнеслась к тому, что доктор размазал что-то скользкое и прохладное между ягодицами. Беспокойство шевельнулось в ней, когда в зад толкнулось толстое и твердое, но пока ещё было не больно и шевелиться не хотелось. Член постепенно входил в нее, растягивая зад, но боли все не было. Было только ощущение, что анус растянулся до размеров ведра, а член все продолжает свой путь уже, казалось, глубоко внутри её живота.

Доктор наконец уперся в ягодицы и перевел дыхание. Он очень старался входить медленно, чтобы ничего не повредить в непривычной к такому обращению кишке.

— Ну как, Отто?

— Восхитительно! Девственный задок — это нечто!

Он осторожно вытащил член, густо смазал, взялся за бедра и плавными движениями принялся трахать неподвижную женщину. Николай Федорович в нетерпении топтался рядом, ожидая своей очереди.

Наконец доктор кончил, шумно дыша и освободил место. Заботливо смазав член друга, он 

сам направил его в нужное отверстие, проследил пока тот не скроется внутри весь и принялся одеваться, поглядывая на пыхтящего Николая Федоровича.

Катерина не открывая глаз поняла что мужчины поменялись. Сначала первый задергался, как в оргазме, а затем в нее вошел второй, чуть толще. И трахал он её чуть грубее и резче, не особенно заботясь о сохранности используемого отверстия. Впрочем, все обошлось, боли по прежнему не было, мужчина захрипел, замер, и Катерина поняла, что ещё одна порция спермы оказалась в ней.

Николай Федорович поднялся с колен, окинул взглядом оттопыренный женский зад, отчаянно сожалея что не может прямо сейчас снова воспользоваться им и начал собирать свою одежду. Доктор стоял, теребя в руках ночную рубашку:

— Николай, может оденем ее?

— Брось, пустяки! Сколько твое снадобье действует?

Доктор вытащил из кармана часы, взглянул на них:

— Ну ещё час или полтора...

— Вот и отлично. Сама оденется. Она же дома, что ей тут сделается?

Мужчины вышли, плотно прикрыв за собой дверь и оставив Катерину в том же положении. Впрочем, ей по прежнему было все равно.

Как только они удалились по коридору, соседняя дверь скрипнула и из нее выглянул Кузьма. С самого начала он заинтересовался, зачем хозяин с доктором направляются к молодой барыне, когда обычно просто звали её к себе. Прижавшись ухом к двери, он силился разобрать звучащие внутри голоса. Несмотря на полную тишину, царившую в гостевом крыле дома, женского голоса он не уловил.

Разговаривали только мужчины, и то неразборчиво. Кузьма прижал ухо ещё плотнее и затаил дыхание. Из комнаты доносились звуки, очень похожие на то, как два тела шлепаются друг о друга при одном известном занятии. Если бы там находился кто-то другой Кузьма бы сразу так и подумал, но нынешняя ситуация его озадачила. Между тем звуки становились все чаще и громче, сбивая его с мысли и мешая искать другое правдоподобное объяснение. Устав думать, он решился и чуть — чуть приоткрыл дверь, одним глазом заглядывая в образовавшуюся щелку.

От увиденного он чуть не лишился чувств. Спиной к нему голый доктор стоял на коленях перед кроватью, на которой ничком лежала голая же Катерина и совершал тазом энергичные недвусмысленные движения возле её зада. Хозян, так же без одежды, смотрел на это, оглаживая свою торчащую елду. Кузьма быстро прикрыл дверь пока его никто не заметил и привалился к стене, бормоча:

— Ох ты ж господи... С женой племянника... Вдвоем... Грех же!

Однако любопытство пересилило и он снова застыл, приложив ухо к двери и стоял так до тех пор, пока не услышал что мужчины уходят. Тогда он юркнул в соседнюю комнату и теперь выглядывал оттуда, прислушиваясь к удаляющимся шагам.

Убедившись, что хозяин не вернется, он снова заглянул в комнату Катерины. Молодая женщина так и осталась лежать поперек кровати. Теперь Кузьме было хорошо видно её тело, особенно ноги и соблазнительно отставленный зад. Он подождал, но женщина не шевелилась. Это, наверное, доктор её каким-то сонным 

зельем опоил...  — догадался он, приближаясь к ней.

Там его ожидал ещё один сюрприз — между белых ягодиц краснело натертое, слегка вывернутое, почти закрывшееся отверстие из которого медленно стекала по бедру мутно-белая струйка. Вон оно что...  — мелькнула у него мысль. Рука теребила застежку на штанах. Кузьма боролся со страхом быть пойманным и желанием хоть раз в жизни попробовать женщину из благородных. Любопытство победило. Оглядываясь на дверь, он приспустил штаны и встал сзади женщины на колени.

Катерина услышала, что в комнату снова кто-то зашел. Забыли что-то...  — решила она, но шаги были совсем другие — легкие и осторожные. Приблизившись, он постоял недолго, вздыхая, а затем зашуршал одеждой. Ещё один член требовательно уперся в анус. Разработанная дырочка легко поддалась. Катерина снова ощутила, как её насаживают на кол.

В отличие от первых двух, этот двигался гораздо грубее, словно очень торопясь и вдобавок не пользовался никакой смазкой. От этого кишка то выворачивалась наружу, то, наоборот, член тянул край её внутрь за собой. К тому же действие докторовой микстуры начало отступать и в анусе появилась боль. Мужик сзади старался изо всех сил. Катерина, не выдержав, испустила короткий мучительный стон. Член в ней моментально застыл, медленно, по сантиметру, покинул попку чтобы тут же заполнить собой влагалище.

Кузьма в бешеном темпе дотрахал её, кончив внутрь и задом, не спуская глаз с женщины попятился к двери. Выскочив за нее наконец застегнул штаны и почти бегом кинулся оттуда.

Через полчаса Катерина собралась с силами и заползла под одеяло. Действие лекарства прошло полностью. Все тело побаливало, особенно в тех местах, где её лапали сильные мужские руки. Нестерпимо ныл натертый и растянутый анус. Слава богу, хоть не порвали!  — перекрестилась она после того, как тщательно там все ощупала. Примерно через час к ней пришел Николай Федорович.

— Что, Катенька, тяжело тебе после первого раза? Ну ничего, так всегда бывает. Потом легче станет. Ну-ка, повернись ко мне задом!

Катерина сжалась под одеялом, решив, что он хочет воспользоваться попкой ещё раз.

— Да не бойся!  — понял ход её мыслей Николай Федорович — Вот, Отто Карлович оставил, велел намазать тебя чтобы не болело.

Женщина с опаской подставила ему зад. Дядя, не выказывая никаких неприличных поползновений, смазал измученное место.

— Ну, теперь лежи. Я распоряжусь чтоб тебе поесть сюда принесли, а потом можешь подремать. Я тебя к вечеру ещё навещу, помажу.

Катерина так и поступила, пообедала и провалилась в сон.

Когда начало темнеть, Николай Федорович снова наведался к ней.

— Ты бы одела что — нибудь — посоветовал он, размазывая между ягодицами снадобье — А то Прохор воротился, сейчас ужинает. Не надо, чтобы он тебя такой видел.

У Прохора сегодня день не удался. То есть с отцовскими делами все вышло как раз неплохо, но вот потом, когда, заехав за Сергеем, они отправились наносить визиты... Прохор рассчитывал, что получится как вчера и в предвкушении украдкой мял себя в паху, но как оказалось — напрасно. В одном из двух посещенных ими 

мест пришлось просто отобедать с исключительно благонравной семьей, ни на минуту не выпускавшей друг друга из поля зрения.

Да к тому же он вынужден был поддерживать разговор о гастролях одной известной певицы, про которую и услышал-то здесь впервые. В другом же месте оказалось полно гостей и молодая хозяйка беспрерывно хлопотала вокруг них. Поручик все же сумел перекинуться с ней несколькими словами перед самым уходом, несколько повеселев. В общем же, по мнению Прохора, день прошел зря.

Вернувшись домой и поужинав, он, мучимый похотью, первым делом навестил супругу, но и здесь получил отказ. Катерина, как всегда, сослалась на нездоровье. Выглядела она и правда неважно, так что Прохор особенно не настаивал. Однако организм требовал своё. Член, полдня проторчавший в ожидании, начал побаливать но падать не собирался. Прохор ворочался на кровати, безуспешно пытаясь уснуть. Вспомнилось, что в доме у дяди среди прислуги попадались молодые, вполне подходящие девки. А что?  — он накинул халат на голое тело и выскользнул в коридор — Дядя, небось, сам их каждый день пялит!

По причине позднего времени в доме оказалось пусто. Прохор бродил, как привидение, так никого и не встретив. Только спустившись вниз, в столовой обнаружил экономку, перебиравшую столовое серебро.

— Марфа, ты одна здесь?

Она оглянулась:

— Одна.

— А все девки где?

— Спят уже. Тебе, барин, зачем?

— Надо. Позови-ка одну, посмазливие!  — Прохор всеми силами старался предстать надменным и опытным в таких делах, но обмануть Марфу было нелегко.

— Ты, барин, особо не командуй! У меня и у девок свой хозяин есть!  — сурово оборвала его она и тут же участливо спросила — Что, барин, приспичило?

Пока Прохор молчал, придумывая новую линию поведения, она раздернула полы его халата. Доказательство торчало, покачиваясь из стороны в сторону.

— Девок я тебе портить не дам...  — произнесла она, дотрагиваясь до глянцево блестящей головки.  — Но если хочешь, можешь попользоваться мной. Вам, мужикам, все одно только дырка нужна, неважно чья.

В таком качастве Прохор её ещё не рассматривал. Он окинул Марфу взглядом с головы до ног, оценив пышную грудь и широкие бедра. Конечно, хотелось бы кого помоложе и постройнее, но где ж их теперь возьмешь? Он протянул руки к её груди. Марфа увернулась:

— Шустрый какой!

Шагнув в сторону, она подобрала юбки и облокотилась на стол, отставив зад:

— Быстрее давай, у меня ещё дел много.

Прохора не надо было долго упрашивать. Направив член между толстых бедер, он с наслаждением выдохнул, почувствовав стиснувшее его влагалище. Марфа чуть присела, разведя колени в стороны. Прохор ещё одним толчком, не веря себе, первый раз в жизни погрузился в женщину до самых яиц. Пока он стоял, осознавая это, Марфа сама начала елозить на члене.

Прохор, очнувшись, двигался ей навстречу. Член с каждым толчком входил легче, между ног захлюпало. Прохор вцепился в её зад и развив скорость на пределе возможности долбил её так, наслаждаясь длинными размашистыми движениями. Марфа тоненько подвывала насаживаясь на толстую дубину, вывалила наружу груди и сама 

мяла их обеими руками. Прохор почувствовал, как она обмякла, кончая, а вскоре и сам финишировал, вжимаясь в объемистый зад.

Марфа почувствовала это:

— Что, барин, облегчился уже? А в задницу, стало быть, не будешь?

— В задницу? А можно?  — удивился Прохор.

— Старый барин всегда туда под конец сует. Любит он это.

— Нет, сегодня уже не буду...  — он оглядел мягко свесившийся член — Потом как-нибудь.

— Ну как надумаешь — скажи. Я для тебя всегда минутку найду. Давно мне ни с кем так хорошо не было! А девок не трогай!

Как ни в чем не бывало она выпрямилась, поправила юбки и отвернувшись вновь занялась посудой. Прохор потоптался у нее за спиной, вернулся к себе в комнату и благополучно заснул.

Весь следующий день Катерина тоже провела в постели. Вставать просто не хотелось, к тому же пока она лежала боль не давала о себе знать. Но стоило только встать, как измученный анус тут же отзывался ноющей болью. Дядя, будучи в курсе дел, лишних вопросов не задавал, а вот Прохор перепугался не на шутку. Он метался по комнате, поминутно спрашивая что и где у нее болит, не позвать ли доктора и прочую подобную чушь.

Не имея возможности сказать правду, Катерина отвечала до чрезвычайности расплывчато, что пугало суприга ещё больше. После обеда он насел на Николая Федоровича, требуя послать за Отто Карловичем. Дядя быстро сдался, опасаясь выглядеть подозрительно.

Пошептавшись с прибывшим доктором, они направились к Катерине. Прохор был уже там.

— Попрошу посторонних выйти!  — безапелляционно потребовал Отто Карлович, строго посмотрев на супруга и добавил — Да-да, и вас тоже! Нечего вам тут смотреть!

— Пойдем, племянничек!  — обнял его за плечи дядя.  — Не будем мешать. Мы пока по рюмочке коньячку выпьем. Тебе полезно для успокоения нервов.

Оставшись вдвоем с больной, доктор присел на край кровати.

— Ну что, Катенька, болит попка — то?

— Болит...

— Ничего, сейчас мы её полечим. Повернись-ка на бок.

Он достал из саквояжа баночку и тщательно смазал воспаленное кольцо вокруг отверстия. Баночку же отдал Катерине:

— Держи. Как заболит — смазывай. И внутри тоже немного размажь...

Катерина перевернулась на спину и забрала лекарство, спрятав под подушку. Доктор оглядел заголенное до груди тело и положил ладонь на пушистый лобок.

— Это тебе для поднятия тонуса.

Его палец раздвинул губки и лег на клитор.

— Ножки — то раздвинь и в коленях согни. Ну как с мужем делаешь...  — попросил он.

Катерина исполнила требуемое и расслабилась, отдаваясь на волю доктора. Тот оказался умелым и нежным, словно каждый день помогал женщинам мастурбировать. Влагалище потекло. Доктор несколько раз окунал туда палец, отчего скольжение по клитору было легким и приятным, быстро подталкивающим Катерину к оргазму. Наконец она разрядилась, выгибаясь дугой и стискивая в руках одеяло.

— Вот и умница!  — доктор, улыбаясь, вытирал платком руки — Пойду, порадую супруга.

Прохора с дядей он нашел в столовой.

— Ну, что с ней?

— Все хорошо.  — доктор изобразил самую радостную из своих улыбок — Напрасно вы беспокоились. Обычное легкое недомогание по женской части.  

Само пройдет через пару дней. А пока — сон, покой, свежий воздух.

С тем он и откланялся, оставив Прохора несколько повеселевшим. Николай Федорович же, усмехаясь про себя, вернулся в кабинет, потихоньку строя на завтрашний день планы с непосредственным участием Катерины.

Однако утром, едва только Прохор уехал по делам, а Николай Федорович кликнул Кузьму, намереваясь приказать ему позвать Катерину, явился тот самый грузинский князь. Об этом ему сообщил прибежавший Кузьма.

— Ох ты ж, господи!  — с досадой засуетился Николай Федорович — Я и забыл, что его приглашал. Ну что ж теперь делать — зови!

Князь перепутал все планы, однако дело того стоило. После полутора часов нелегких переговоров наконец ударили по рукам. У Николая Федоровича замаячили немалые прибыли, даже несколько больше первоначально ожидаемых. Князь тоже не остался обиженным. На радостях хозяин предложил отметить сделку. Гость с готовностью согласился. Переместившись к столику у камина, они, по просьбе князя, попивали полюбившуюся ему водку, неспешно беседуя о далеких от коммерции вещах. Оба слегка захмелели, разговор перешел на женщин.

— А скажите, князь, правда что у вас на Кавказе что ни мужчина — то орел? Ну, в смысле по женской части?

Князь подбоченился, гордо взглянул сверху вниз и ответил:

— Канэчно!

Потом подумал немного и добавил для полной правдивости:

— Ну может не все... Но большинство точно!

— А как же вы с таким темпераментом без баб — то долго обходитесь? Ну если в отъезде или ещё что?

— По всякому бывает... Бабы — они везде есть, к ним только подход правильный нужен.

— Нет!  — не сдавался Николай Федорович — Вот если их в принципе поблизости нет? Вообще нет?

— Совсем нет?  — Князь задумчиво покрутил в пальцах пустую рюмку — Ну если совсем, тогда и мальчиком попользоваться можно.

— Мальчиком?  — удивился Николай Федорович. Так-то он знал о подобных фокусах, но с человеком, открыто признающем что практикует это общался впервые.

— А что?  — продолжил князь.  — Разница невелика. Только одна дырочка отсутствует, а в остальном почти то же самое. Зато у него есть кое-что другое, может и сам хозяина ублажать.

Николай Федорович слушал эти рассуждения открыв рот.

— И вы этим пользуетесь?

— Да, регулярно. Хочется иногда разнообразия. Да что вы, милейший Николай Федорович, так удивляетесь? Хотите сами попробовать? Меня один такой как раз сопровождает сегодня. Сейчас внизу у вас сидит...

Князь поднялся, приоткрыл дверь и приказал отиравшемуся там Кузьме — Там мальчик со мной был, позови сюда!

— Ну что вы, князь...  — запоздало попытался возразить Николай Федорович.  — Не стоит...

— Нет — нет, вы непременно должны попробовать!

Худенький мальчик явился неправдоподобно быстро. Проскользнув в комнату, он остановился у дверей в ожидании приказаний.

— Займись господином!  — князь движением подбородка указал на Николая Федоровича.

Мальчик подскочил к нему и бухнувшись на колени умело расстегнул брюки, подхватив губами вывалившийся член.

Николай Федорович почти с ужасом смотрел на быстро поднимающийся орган в мужском рту и напряженно думал как теперь быть. Отказываться теперь поздно, гость обидится. По хорошему надо бы ответить такой же любезностью, но вот беда — 

подобных мальчиков в доме отродясь не водилось.

— Князь! Не могу предложить вам такого же мальчишку, но, может быть, вы желаете женщину?

— Из прислуги кто-то?  — скривился князь.

— Нет, особа благородного происхождения...

— Тогда не откажусь... А она согласится?

— По началу может и нет, но не вы ли недавно говорили, что к каждой просто нужен свой подход?

— Да — да, было такое, не спорю... Зовите вашу даму.

Николай Федорович не без сожаления оттолкнул от себя голову мальчика и застегнул штаны.

Тот обиженно посмотрел на него и повинуясь жесту хозяина сел в дальнем углу. Кузьме было приказано немедленно позвать Катерину.

Явившись, она застала вполне обыденную картину — дядя с гостем сидели за накрытым столиком, спутник гостя, как и подобает прислуге, находился в стороне, не мешая господам.

— Катенька, иди сюда!  — подозвал её Николай Федорович — Отпразднуй с нами, а то без женского общества кусок в горло не лезет!

Катерина настороженно присела на краешек дивана. Гость Николая Федоровича немедленно сунул ей в руку бокал и принялся провозглашать тост. Она даже слегка заслушалась. Потом пришлось выпить все до дна. Следующую речь держал дядюшка. У него получалось не столь цветисто и долго, но тоже неплохо. Вскоре Катерина расслабилась. Никто из мужчин вроде бы не выказывал неприличных поползновений, она живо принимала участие в разговоре и посмеивалась в ответ на шутки гостя. Однако обилие тостов сделало своё дело — Катерина опьянела.

Князь незаметно оказался рядом. Это ей даже понравилось — не надо было прислушиваться к его словам сквозь шум в голове. Храбро опрокинув очередной бокал, она чуть не уронила его мимо стола, но князь дотянулся и поймал его, заодно прижавшись всем телом к её груди. Все посмеялись, а Николай Федорович отпустил на этот счет какую-то шуточку на грани приличия.

Князь благородно взял на себя обязанность приглядывать за тем, чтобы Катерина ничего не уронила и не разбила, а чтобы ему было легче это делать ненавязчиво усадил женщину к себе на колени. Поначалу она почувствовала себя немного неудобно под красноречивыми взглядами дядюшки, но потом, заботливо поддерживаемая князем, расслабилась. Тот время от времени слегка пошевеливался, чуть передвигая её на коленях словно не мог найти подходящего положения.

Катерине казалось, что она прекрасно себя чувствует и принимает участие в общей беседе, но в какой-то момент поняла, что в её положении на коленях мужчины незаметно для нее произошли изменения, и судя по всему уже давно. Кто-то убрал платье из — под её ягодиц, она чувствовала под собой грубую ткань брюк князя. Более того, между сдвинутыми бедрами ощущался посторонний предмет. Князь все так же увлеченно обсуждал что-то с Николаем Федоровичем. Катерина осторожно заглянула под юбку. Между бедрами находился член. Торчащий кончик темной головки выделялся на фоне бледно — белых ног. Едва слышно охнув, Катерина немедленно попробовала слезть с колен князя.

— Нэт, красавица!  — удержал её он.  — Зачем слезаешь? Останься! Тебе хорошо, и мне хорошо!

Он посадил её как было, бесцеремонно задрал юбку и 

сдвинул её ноги, зажимая ими член. На этот раз ствол оказался в самом верху бедер, плотно прижатый к губкам и спрятав головку в волосах на лобке. Дядя, с усмешкой наблюдавший это, сунул ей в руку бокал. Не дослушав тост она опрокинула его, выпив все до капли. Князь забрал бокал, поставил на стол и продолжил разговор с Николаем Федоровичем, больше не обращая на нее внимания.

Сконцентрировавшись в следующий раз, Катерина поняла, что вновь произошли изменения. Теперь князь откинувшись полулежал на диване, а она по прежнему сидела сверху, но на этот раз член находился в ней. Руки князя покачивали её, отчего упругий стержень внутри нее терся о сжимающие его стенки. Не успев удивиться тому, как она не заметила самого момента проникновения когда её внимание привлекло другое. Рядом на диване развалился дядя, член которого яростно обсасывал пришедший с князем мальчик.

Судя по выражению дядиного лица делал он это в высшей степени хорошо. Заметив смотрящую на него в упор Катерину, он подмигнул ей и в последний раз глубоко всосал толстый орган дяди. Затем поднялся, повернулся к дяде спиной и придерживая собственную мошонку аккуратно опустился на торчащий вверх кол Николая Федоровича.

Тот аж застонал, почувствовав надевающийся на его ствол анус. Катерина, глядя на это, удивилась так что наполовину протрезвела. Причем удивило её не сношение мужчины с мужчиной — про такое она знала — а то, что мальчик принял немаленький член без смазки и подготовки совершенно безболезненно, даже, судя по выражению лица, с удовольствием.

Князь, глядя на это, задвигался в ней энергичнее. Затем вдруг снял её с себя, заставляя встать на четвереньки между ног дяди. Катерина поймала губами болтающийся перед носом член мальчика. Член был небольшой и поместился во рту весь. Мальчик прижал её голову к паху и удерживая, принялся подскакивать на дяде ещё энергичнее. Тем временем князь плавно вошел в нее сзади. Хлюпая увлажнившимся влагалищем он поинтересовался у дяди:

— Ну как тебе с мальчиком?

— Неплохо...  — пропыхтел Николай Федорович — Я бы даже сказал, отлично! Не хуже чем с бабой!  — но бросив взгляд на колыхающиеся от толчков белые ягодицы Катерины, добавил — Но с Катенькой, конечно, лучше!

— Говоришь, лучше?

Влагалище опустело. Катерина сжалась, поняв что сейчас случиться. И точно, в зад протиснулся смазанный её соками упругий член. К счастью, не уступая в длине Прохору, он был значительно тоньше всех, когда — либо побывавших в ней. Боли почти не было, даже когда князь увлекся, перестав сдерживаться.

— Хороша...  — оценил он её, опробовав в разном темпе и на разной глубине.  — Я гляжу, вы её ещё не особенно растянули...

Николай Федорович не ответил, готовясь кончить. Мальчик заскакал на нем ещё сильнее, принимая в себя сперму. Вобрав её всю, устало слез и сел рядом, лениво подрачивая.

Катерина, лишившись опоры, отползла в сторону и легла на диван грудью, сотрясаясь от мощных толчков. Князь вдруг остановился прижавшись к её заду, обеими руками растянул в стороны 

свои ягодицы и что-то по своему приказал мальчику. Тот мгновенно оказался сзади него и сильным ударом загнал член хозяину в анус. Князь взвыл, и Катерина почувствовала, как он кончает. Излившись, он оттолкнул мальчика, с видимым удовольствием вводящего в его анус членик и уселся рядом с Николаем Федоровичем. Тот уже ничему не удивлялся, наблюдая за происходящим. Мальчик огорченно смотрел на него, теребя торчащий столбик.

— Хочешь, он и тебя тоже?  — поинтересовался князь у Николая Федоровича.

— Нет уж, с меня пока хватит...  — хотя была, была мысль попробовать.

Тогда князь глазами указал на так и стоящую раком Катерину. Мальчик все понял правильно и в следующее мгновение уже вовсю пользовал её зад. Размеры члена у него были невелики, сперма князя послужила отличной смазкой и Катерина даже начала получать удовольствие от процесса, но мальчик быстро кончил, почти незаметно для нее. Мужчины оделись. Ей ничего не оставалось, кроме как тоже привести себя в порядок.

— Иди к себе, Катенька, на сегодня с тебя хватит...  — хлопнул её по заду Николай Федорович.

Князь молча проводил её взглядом до двери, потом погладил себя между ног и плотоядно посмотрел на мальчика. Да — подумал Николай Федорович, успевший все это разглядеть — Мальчишке сегодня достанется...

У Прохора поначалу день складывался очень неплохо. Он везде успевал, у него все получалось, отчего мнение его о себе как об удачливом дельце выросло до неимоверных высот. В довершение всего в условленное время он встретился с поручиком, который немедленно поволок его за рукав к ближайшему извозчику.

— Что за спешка?  — уперся он.

— Ну не то чтобы спешка...  — притормозил поручик — Но и медлить не следует. Нас уже ждут.

— Кто хоть?

— Помнишь, мы на днях в гости заезжали? Где и без нас кого только не было? Я там ещё с трудом нашел время с хозяйкой поговорить без свидетелей? Так вот к ней мы сейчас и поедем!

Объяснение Прохора удовлетворило полностью, а так же обещало весьма приятное времяпрепровождение. Теперь он и сам заторопился, всю дорогу тщетно пытаясь вспомнить как выглядит хозяйка. В памяти почему — то ничего не осталось кроме смутного общего образа. Ну и черт с ним!  — мысленно плюнул он на это — Сейчас приедем и посмотрим. Какая, в сущности, разница? Я же помню, что в общем она приятная дама, а подробности мне ни к чему.

Прислуга открыла им дверь без лишних вопросов и сразу куда-то исчезла. Поручик, однако, сам знал куда идти. Безошибочно протащив Прохора по коридорам, он толкнул одну из дверей, оказавшуюся незапертой. Это было похоже на спальню. Посередине огромная овальная кровать, недалеко от нее столик и два кресла. Шкафы и прочая мебель теснились вдоль стен. Судя по количеству разнообразных пузырьков, флакончиков и баночек, расставленных на всех подходящих для этого поверхностях, спальня была женской. Прохор поднял глаза к потолку. Прямо над кроватью находилось немаленькое круглое зеркало. Представив, что и как в нем должно отражаться, он пообещал себе, как 

только вернется домой, повесить в спальне такое же. Как к этому отнесется супруга он даже не задумался.

Кроме них двоих, в комнате никого не оказалось.

— Сейчас придет.  — пояснил поручик озирающемуся по сторонам Прохору, подталкивая его к креслу.  — Садись пока тут.

Ждать пришлось недолго. За дверью простучали легкие шаги и в спальню вошла хозяйка. Парни вскочили. Женщина внимательно оглядела обоих и, видимо, оставшись довольна увиденным развязала пояс халата. Сам халат полетел в сторону, оставив хозяйку в невесомом, прозрачнейшем пеньюаре, возбуждавшим даже больше чем просто обнаженное тело. Впрочем, пеньюар отправился вслед за халатом.

— Чего стоишь!?  — толкнул поручик Прохора, одновременно другой рукой стаскивая с себя одежду.

Прохор очнулся и тоже кинулся раздеваться. В хозяйке его поразило не столько то, как легко она обнажилась при незнакомом мужчине, не её восхитительные формы, а то, что между ног у нее все было начисто выбрито. Поэтому сейчас Прохор, раздеваясь, жадно разглядывал между её слегка расставленных ног то, что раньше изучал только наощупь или сквозь пелену волосков.

Хозяйка села на краешек кровати и продолжала рассматривать их, полностью раздевшихся мужчин со смешно покачивающимися торчащими вперед и вверх членами, медленно поглаживая себя между ног. Прохор недоумевал — чего они ждут, но поскольку поручик тоже ничего не предпринимал, стоял смирно.

В коридоре вновь послышались шаги, на этот раз тяжелые мужские. Хозяйка, услышав их, забралась на кровать полностью и улеглась на спину, раскинув полусогнутые ноги. Пока Прохор соображал что бы это значило в комнату вошел мужчина.

Лет под шестьдесят, грузный, закутанный в халат, тотчас же узнанный Прохором как супруг той самой дамы, которая сейчас лежала на кровати, поблескивая влагой между приоткрывшихся половых губок. Пропали!  — пронеслось у парня в голове. Член моментально повис и даже съежился. Прохор приготовился к скандалу, прикидывая, как бы половчее схватить одежду если придется спасаться бегством. Мужчина, однако, с интересом оглядел их, хмыкнул, заметив Прохоровы безжизненно висящие причиндалы и уселся в одно из кресел.

— Не бойся...  — тихо шепнул Прохору поручик — муж обо всем знает. Просто сам её удовлетворить уже не может, потому и позволяет ей иногда поразвлечься с кем-нибудь. Но с условием, что будет на это смотреть.

Женщина приподняла голову и поманила их пальчиком. Заждавшийся этого поручик быстро взобрался на нее сверху. Она поправила его член и он медленно, явно для того, чтобы зрители имели возможность все разглядеть, опустился, входя в нее. Прохор понял, почему все было тщательно выбрито. Так проникновение было видно во всех мельчайших подробностях. Солнечные лучи, падающие из верхней, незашторенной части окна, попадали точнехонько в промежность, ярко освещая раздвигаемую членом розовую щель.

Мужчина в кресле распахнул халат, под которым ничего не оказалось, и мял свой вялый отросток, другой рукой перекатывая в ладони мошонку. Прохор занялся тем же самым, пытаясь привести член в боевое положение. Впрочем, пока в нем нужды не было. Поручик азартно дергал тазом, с громкими шлепками вгоняя член, женщина постанывала, обнимая его ногами,  

а её супруг громко сопел, продолжая безуспешно массировать своё хозяйство.

Пара на кровати сменила позу. Женщина легла набок, лицом к наблюдателям, поручик же оказался сзади нее. Придвинувшись, он приподнял её ногу повыше и изогнувшись вошел в нее в таком положении. Ни быстро двигаться, ни глубоко вставить у него теперь не получалось, зато зрителям было видно абсолютно все. Член мужа начал подавать признаки жизни, напоминая уже не вялую тряпку а некое подобие полового органа. У Прохора стоял колом. Не в силах прекратить мастурбировать, он понял, что так и кончит прямо сейчас от собственной руки.

Так бы оно и вышло, но в этот момент женщина поманила его к себе. Прохор приблизился. Она чуть развернула его чтобы было видно мужу, подтянула поближе и взяла в рот головку. Это далось ей нелегко, толстая плоть едва влезла. Прохор попытался протолкнуть её ещё глубже, но ничего не вышло, женщина протестующе замычала упираясь рукой ему в живот. Однако несмотря на его старания сдержаться, тело все равно само толкало член вперед. Поняв, что обуздать инстинкт не удастся, Прохор вынул свою дубину у нее изо рта.

Женщина с облегчением вздохнула, но оставлять парня без дела не входило в её планы. Прохор был уложен на спину, а она села на него сверху. Как обычно, ему в ней показалось тесно. Судя по её долгому стону, её вагину нечасто растягивали настолько, а может и вообще никогда. Женщина легла на него всем телом, навалившись мягкой грудью и начала осторожно раз за разом насаживаться на член. Прохор посмотрел на её мужа. Тот подрачивал наконец вставший орган не отрывая от них взгляда.

Не у дел остался поручик. Впрочем, и он нашел себе занятие, вернее, свободное отверстие. Навалившись на парочку сверху, опираясь на одну руку, другой он направил член в анус. Прохор видел в зеркало на потолке, как зад поручика дергается, пытаясь раз за разом преодолеть преграду в виде сжатого сфинктера. Женщина при этом морщилась, вскрикивала, порывалась отползти от него, но не могла, зажатая между двух тел. Муж, с похотливым лицом, даже встал с кресла и приблизился, присев и в упор разглядывая промежность супруги.

Наконец поручиковы старания увенчались успехом. Прохор почувствовал, как головка провалилась в анус, от чего во влагалище стало ещё теснее. Поручик, не останавливаясь, закреплял успех продвигаясь вглубь.

Женщина закричала, широко разинув рот. В этот момент её муж вскочил и подбежав к её лицу лихорадочно задергал себя. Из его члена брызнули несколько белых струй, направляемых им в её раскрытый рот. Часть спермы попала и на лицо. Женщина закашлялась. От этого сфинктер её расслабился и поручик, воспользовавшись этим, вогнал член до конца.

Удовлетворившись, супруг запахнул халат и так же молча вышел из комнаты. Женщина скулила, всхлипывая, но мужчины, пыхтя и не обращая на это внимания, продолжали размеренно двигаться в ставших чрезвычайно тугими отверстиях. Это оказалось настолько приятно, что мужские стоны напрочь заглушили 

женские. Кончили они одновременно, бурно заполняя обе дырочки. Поручик, тяжело дыша, слез с женщины. Прохор с его помощью столкнул с себя женское тело, выглядевшее безжизненным если бы не тихие всхлипы. Одеваясь, он взглянул на её промежность. Там все покраснело, из незакрывшихся отверстий стекала сперма, а из надорванного ануса сочилась тонкая струйка крови.

Нда — испугался Прохор — Надо отсюда поскорее убираться. Поручик был такого же мнения. Быстро собравшись и покинув гостеприимный дом, оба разбежались по своим делам, вопреки обыкновению так и не обсудив сегодняшнее приключение. Вернее, только поручик направился по каким-то своим делам, а вот Прохор прямиком поехал домой.

Всю дорогу он вспоминал развороченный зад оттраханной ими женщины. Надо же!  — рассуждал он — Какое нежное место! Получается, мне с моей елдой туда вообще путь заказан? Он погрустнел, но через минуту вспомнил, что вроде бы Марфа, прекрасно осведомленная о его размерах, тем не менее предлагала воспользоваться её задом.

— Эй, голубчик!  — толкнул он кучера — Нельзя ли побыстрее!

Однако сначала надо было навестить дядю. Поднимаясь по лестнице, Прохор увидел, как из дядиного крыла дома прошла к себе Катерина. Не заметив его, она немного странной походкой добралась до угла и скрылась за поворотом. Что она там забыла?  — ломал себе голову Прохор.  — Ладно, сначала к дяде, а потом её спрошу.

В дядюшкином кабинете оказалось полно народу. Сам Николай Федорович за накрытым столиком у камина разговаривал о чем-то с каким-то человеком кавказской наружности, а чуть в стороне неподвижным истуканом сидел незнакомый молодой парень, почти подросток. Наверное кто-то из прислуги гостя. Рассказывая дяде о делах, Прохор обратил внимание, что бокалов на столе три. Если не принимать в расчет слугу, то третьей могла быть только недавно вышедшая отсюда Катерина. Внутри него зародилось какое — то непонятное, смутное беспокойство. Зачем она тут оказалась? Что за праздник? Кто этот гость? И снова — каким боком тут Катерина?

— Садись — ка, племянничек, с нами!  — широко улыбающийся дядя сунул ему бокал.

Прохор опустился на диван, продолжая напряженно думать. Николай Федорович представил друг другу их с гостем, оказавшимся аж целым князем, только грузинским. Выпили, гость начал что-то рассказывать. Прохор рассеянно обшаривал глазами все вокруг, ища какие — нибудь следы пребывания здесь жены. Ничего особенного не попадалось, только на ковре у дивана обнаружилась непонятная лужица. Чем дольше Прохор на нее смотрел, тем больше ему вспоминалась виденная им час назад промежность оттраханной им с поручиком женщины, покрытая каплями такой же жидкости.

Не веря себе, он уронил рядом вилку и поднимая её, обмакнул палец в лужицу. На ощупь и по запаху он безошибочно опознал мужское семя. Как оно здесь оказалось? Ещё свежее совсем... Неужели дядя и Катерина..? Не — е — ет, она не такая. Да и эти вон двое давно тут, похоже, сидят... Память услужливо подсказала, что и они с поручиком тоже не по одиночке к женщинам ходят. К тому же вон и бокала три... Выходит, они тут все вместе 

сидели, а потом вместе Катерину отодрали? Прохор не знал что и думать. С характером жены такое никак не увязывалось, но факты были вот они — только руку протяни. Отказавшись от дальнейшего угощения, он ушел, раздумывая что делать дальше.

Напрямую спрашивать жену он не станет — все равно не признается. Дядю — тем более нельзя. Остается только следить. Вот, например, завтра... если неожиданно вернуться... Благо, дядя обычно разрешает входить к себе без стука. Так что надо вернуться, дождаться пока она к нему пойдет и ворваться самому. Что делать дальше Прохор не думал. Главное застать в нужный момент, а там видно будет. Лишь бы прислуга не доложила, что он снова появился в доме.

Так он и сделал. Утром, во всеуслышание объявив за завтраком, что хлопот сегодня много как никогда и вернется он поздно, Прохор вышел из дома. Как обычно, сел на извозчика, но проехав пару кварталов отпустил его и пешком направился обратно. Едва сдерживаясь чтобы не побежать, он заставил себя идти не спеша, подобно праздному зеваке. Проникнуть в дом с черного хода оказалось нетрудно. Он неслышно поднялся по лестнице, направившись в комнату жены. Как и ожидалось, Катерины там не оказалось.

Грустно усмехнувшись, Прохор двинулся к дядиному кабинету. Беззвучно прокравшись по пустынному коридору, он приложил ухо к двери, но ничего не услышал. Тогда, глубоко вдохнув, взялся за ручку двери намереваясь резко распахнуть её. Ручка не поворачивалась. Прохор покрылся холодным потом — весь план летел к чертям. Как он мог не подумать об очевидном, что замок окажется закрыт? Прохору показалось, что он видит сквозь толстое дерево как там внутри дядя, ухмыляясь, похотливо дергается на Катерине.

— Николай Федорович! Откройте!  — забарабанил он в дверь.

Николай Федорович только — только уложил Катерину на диван и теперь любовался распахнутой перед ним промежностью, предвкушая долгое развлечение, как за дверью раздался не предвещающий ничего хорошего голос племянника, подкрепленный сильными ударами в дверь. Катерина побледнела, моментально вскочив. Николай Федорович и сам испугался, озираясь по сторонам. Не открыть нельзя — рассуждал он — Прохор же откуда-то знает что я здесь... Катьку застать он тоже не должен, тем более при таких обстоятельствах... Черт, куда ж её спрятать — то? Как назло, ничего подходящего в кабинете не было. Книжные шкафы для этого никак не подходили. Вдруг его осенило:

— Катенька, быстро полезай под стол!

Стол был огромный, с двумя массивными тумбами по бокам, толстой столешницей и задней стенкой до пола. Он отодвинул кресло, помог Катерине забраться и придвинул его обратно. Хоть и на корточках, но разместилась она более — менее просторно насколько это вообще возможно. А главное — незаметно для посторонних.

Николай Федорович успокоился.

— Иду, иду, хватит сюда ломиться!

Он открыл дверь, впуская Прохора. Тот влетел на середину кабинета и завертел головой, словно что-то ища. Николай Федорович с улыбкой наблюдал за ним.

— Что с тобой, племянничек? Нервный ты какой-то... Может, за доктором послать?

Он обошел стол и уселся на своё привычное место. Прохор,  

не обнаружив жены, растерялся. Теперь вообще стало ничего не понятно.

— Дядя, а зачем вы закрылись?  — озвучил он первый пришедший в голову вопрос.

— Да поработать хотел, чтобы никто не мешал. А ты что рано вернулся? За завтраком говорил — дел полно?

Видя, что Прохор остыл, Николай Федорович опустил одну руку под стол, поглаживая сидящую там женщину по щеке. Потом еле шевеля пальцами расстегнул брюки и притянул голову Катерины между ног.

— Да вот... Так получилось... Все быстро успел...  — оправдывался Прохор. неся ещё какую-то чепуху.

Дядя внимательно слушал, чувствуя как теплые губы мягко скользят по члену. Рукой он ненавязчиво поддерживал Катерину за затылок, задавая темп и глубину.

— Дядя, а вы супругу мою не видели? Нигде найти не могу...

— Не видел...  — Николай Федорович сильно прижал её голову к себе, впихнув член глубоко за щеку.  — Ты ещё поищи. Дом-то большой. Прислугу поспрашивай.

— Ну тогда я пойду?

— Иди.  — махнул рукой Николай Федорович — А я, пожалуй, ещё поработаю.

Когда за племянник вышел он, поддерживая расстегнутые брюки просеменил к двери и повернул ключ в замке.

— Вылезай, Катенька, все обошлось.  — отодвинул он кресло, помогая ей выбраться.

Все это происшествие его здорово возбудило. Прямо там же он довольно грубо повалил её грудью на стол и задрав юбки вбил изнывающий член. Катерина покорно подставлялась, елозя грудью прямо по бумагам от сильных толчков. Дядя непрерывно шарил по ней руками, мял то ягодицы, то бедра, то пытался дотянуться до клитора, то запихивал пальцы в зад. Катерине это даже нравилось, от промежности по всему телу расходились волны, заставляя её вздрагивать, а влагалище непроизвольно сжиматься.

Незаметно для себя она начала двигаться навстречу таранившему её члену. Когда дядя в последний раз воткнул его особенно глубоко и начал извергаться внутри, её тоже накрыло оргазмом, настоящим, полноценным, не то что от собственной руки.

— Все, Катенька, иди к себе.  — услышала она, обретя способность соображать — А то муженек тебя, поди, обыскался уже.

На подгибающихся ногах Катерина выбралась в коридор и побрела в свои комнаты.

Прохор, покинув кабинет, привалился к стене и задумался. Хоть жены там он и не обнаружил, но закрытая на замок дверь не давала ему покоя. Раньше такого за дядюшкой не водилось. К тому же Катерина не имела привычки в это время покидать свою комнату, даже завтракать предпочитая у себя. На всякий случай Прохор заглянул в несколько наиболее вероятных с точки зрения пребывания жены мест, но нигде её не обнаружил. Прислуга пожимала плечами на вопросы о ней, а Кузьма, почему — то пряча при этом глаза, вообще выразил уверенность, что Катерина Дмитриевна находится у себя.

Прохор в недоумении поднимался по лестнице, вспоминая где он её ещё не искал, когда, как и вчера, наверху мелькнула знакомая фигура в голубом платье, направляющаяся со стороны дядиного кабинета в их крыло дома. Прохор взлетел на второй этаж. Впереди, придерживаясь за стену, шла Катерина, определенно направляясь к себе. Он догнал её возле самой 

двери и ворвался следом.

— Ты где была?

Катерина удивленно оглядела мужа. Здесь, в своей комнате, вдали от компрометирующей её обстановки, она чувствовала себя намного увереннее, чем в дядином кабинете.

— Я? Так, просто по дому гуляла... Ты представляешь, такая интересная архитектура...

— Какая к черту архитектура!? Что ты у дяди делала?

Катерина состроила круглые удивленные глаза:

— Ничего. Я не была у дяди. А почему ты так со мной разговариваешь?

— Как это не была? Я видел, как ты оттуда шла!

Она несколько растерялась:

— Да-а-а...? Ну может забрела случайно...

— Случайно!? А что ты там ещё "случайно" делала!?

Пока Катерина подыскивала достойный ответ, Прохор толкнул её на кровать и принялся срывать с себя одежду. Она молча наблюдала, как голый муж с торчащим угрожающих размеров членом приближается к ней.

— Сейчас посмотрим...  — бормотал он, переворачивая её и ставя раком перед кроватью.

Когда он грубым толчком вошел в нее, Катерине показалось, что влагалище сейчас разорвется. Она уже начала отвыкать от его незаурядных размеров. Прохор, не обращая внимания на её стоны, ворочал членом внутри из стороны в сторону растягивая её ещё больше и запихивая поглубже. Катерина только жалобно скулила, но вслух не возражала, решив перетерпеть. А потом, после этого дела, мужики обычно добреют и расслабляются.

— Что, не нравится с мужем!?  — Прохор вытащил член из нее и растянул губки в стороны, открывая вход и намереваясь забить в нее орган по яйца не считаясь с её неудобствами.  — С дядюшкой лучше было!?

Взглянув на член, он получил подтверждения своим предположениям. По всему стволу были размазаны густые белые потеки, не могущие быть ни чем иным кроме оставшейся в жене чужой спермы.

— Это что!?  — потянул он её за волосы и поднес к лицу перемазанный ствол — Откуда это в тебе!?

Катерина молча всхлипывала не отвечая. Прохор кинул её обратно, приставляя головку к анусу.

— Это не я! Это все он!  — зарыдала жена, когда сопротивляющийся сфинктер, не выдержав давления, раскрылся, пропуская напряженную плоть. Прохор не обратил на это внимания, сосредоточившись на проникновении. Член входил рывками, то застревая, то немного проваливаясь вглубь. И такие моменты Прохору казалось, что в заднем проходе жены что-то рвется, но это его не останавливало. Катерина орала, захлебываясь слезами. В приоткрытую дверь за этим наблюдал Николай Федорович, позванный обеспокоенной криками прислугой. Он уже решил не вмешиваться, но остался посмотреть. Через его плечо выглядывал Кузьма, тоже завороженный зрелищем.

Ы-ы-ых!  — Прохор толчком вошел до конца, выбив из Катерины ещё один громкий вопль.

— Что, Катенька, нравится в попку?  — склонился он над её ушком — Я тебя теперь всегда туда драть буду. И не когда разрешишь, а каждый день. И не один раз. Так что привыкай, голубушка...

После этого он, придерживая вырывающуюся жену, начал совершать размеренные возвратно — поступательные движения, наслаждаясь как туго сжимающим член задом, так и криками Катерины, правда, постепенно становящимися все тише и раздающимися все реже. Ближе к концу анус подрастянулся и даже раздувшийся перед эякуляцией 

член ходил в нем относительно свободно. Прохор благодаря этому смог существенно увеличить скорость и захрипев, кончил Катерине в зад.

Николай Федорович, досмотрев до конца, тихо закрыл дверь, поправил в брюках окаменевший от увиденного член и направился к себе, шуганув Кузьму а заодно приказав ему передать экономке чтобы немедленно зашла к барину. Прохор вытащил из Катерины все ещё толстую, хоть и опавшую елду и внимательно осмотрел дыру ануса, сквозь которую прекрасно можно было рассмотреть внутреннюю поверхность кишки. Не обнаружив крови и каких-либо других видимых повреждений, отметил для себя, что если не обращать внимания на вопли жены отверстием вполне можно пользоваться время от времени.

Уложив скулящую Катерину на кровать, он накрыл её одеялом и слегка приведя себя в порядок отправился к дяде — поставить того в известность что завтра они с супругой покидают этот гостеприимный дом и уезжают обратно. Дядя от чего — то совершенно не удивился этому неожиданному решению. Согласившись со всеми доводами, он пообещал к утру все подготовить.

Через три дня, добравшись до дому, Прохор первым делом ликвидировал раздельные с женой спальни, оставив только одну, но с широкой кроватью. Про зеркало на потолке он тоже не забыл. А после настрого запретил прислуге входить туда без разрешения, что бы там ни происходило. Ещё месяца два вся домашняя челядь обсуждала по полночи доносящиеся из спальни крики и стоны, а так же неестественную походку барыни с утра. Потом к этому привыкли, не удивляясь что тише не становиться несмотря на барынин заметно увеличившийся живот. Потом поползли слухи, что барин все настойчивее норовит забраться под подол к кому — нибудь из дворовых девок. И даже вроде бы кто-то слышал, как он заставил кого — то из них обсасывать свою елду, наспускав полный рот...