Одна десятая лошадиной силы. Часть 7

Утро накрыло остров хмурящимся небом и прохладным ветром. Косые лучи солнца то и дело скрывались за плотными серыми облаками, быстро несущимися куда-то по своим делам. Привыкшие к жаре спортсменки, покрылись гусиной кожей, едва они вышли из здания отеля. К счастью, стадион располагался недалеко и им удалось быстро согреться благодаря разминочному бегу по ровному и качественному, в отличие от полигона покрытию дорожки.

После пробежки Андрей тщательно вымыл Ирину и, усадив ее под сосудами с питанием, ненадолго оставил одну, а сам побежал регистрироваться для участия в туре. Они попали во вторую группу, а это означало, что у них есть время где-то до двенадцати дня. Оставалось надеяться, что не будет дождя. На обратном пути он захватил у Васильевны комплект декоративной сбруи, обязательной на соревнованиях, легкий харнесс с шорами на голову спортсменки и большую бутыль спортивного напитка (изотоника) с регидроном. Вернувшись к Ирине он сменил ей сосуд с питанием и, присев в уголке, стал просматривать программу, время от времени поглядывая на часы. Через десять минут жидкий завтрак полностью наполнил желудок Девятки и Андрей, дождавшись, пока не стихнут звуки выходящего из ее кляпа воздуха, уложил ее на койку и полчаса массировал ее ноги. Заметив, что она задремала, он ушел к себе, где вместе с Валерой приготовился смотреть, начало забега первой группы.

— Ты во второй, Андрюх?  — спросил приятель, прибавляя звук телевизора пультом.

— Да, а ты?

— Я в третьей группе. Ненавижу в последней группе быть.

— Зато отдохнувшая будет.

— Ну это-то да... Им вообще нормально: когда начало, во сколько, какая группа... Не знают и не нервничают, почем зря! Может и вообще не сегодня. Когда выведут тогда и выведут.

Андрей согласно кивнул и, глядя на Валерину бейсболку, увидел номер.

— Шестнадцатая? И как она?

— Неплохо, кстати. Чувствуется характер. Вообще, как бык ведет себя. Иногда кажется, что это я ее лошадь...

Андрей рассмеялся, но тут диктор громко стал объявлять номера участниц первой группы забега. На экране стали появляться фотографии лиц спортсменок, а закадровый голос сообщал рост, возраст, вес и общие данные участницы. Портрет сменялся несколькими фотографиями моментов тренировок спортсменок. В заключение представлялся соответствующий номеру наездник.

Тем временем под трибунами заканчивали делать ставки любители совместить удовольствие с желанием подзаработать. Кругом на стенах были вывешены различные фото спортсменок с описанием их возможностей, физических данных и краткого обзора их спортивного прошлого. Еще за день до соревнования в фойе отеля были выложены кипы красочных буклетов, посвященных спортсменкам и каждый мог детально ознакомиться с той или иной информацией по любой спортсменке. Тем не менее толпа в основном, как и на показательных выступлениях основывалась чисто на субъективной оценке той или иной «лошадки». Ставили, как правило, наугад. Однако, учитывая уровень персон, которые могли посещать остров, суммы ставок были отнюдь немалые.

На стадионе уже собралось полно народу. Тщательно выбритый Хозяин Миша облачился в классические брюки и белоснежную сорочку с длинными рукавами. Сидя в ложе 

в компании Виктора Васильевича и его оживленного племянника, он лениво попивал безалкогольный мохито и, как всегда курил одну сигарету за другой. Неподалеку сидел Руслан и еще несколько важных сотрудников лагеря. Звеня колокольчиками на сосках, их обслуживали несколько девушек в голубых ошейниках, то и дело подливая напитки и меняя пепельницы.

— Слушай, Миш,  — рассудительно говорил Виктор Васильевич, глядя на него сквозь слегка затемненные очки в роговой оправе,  — неужели обязательно делать такие грандиозные приготовления к этим отборочным турам? Прямо как международные соревнования. Да еще и такие длинные заезды! Нельзя как-то сократить программу?

— Ну это же не я, Виктор Васильевич. Пришли правила — мы их выполняем. Что поделать? А с другой стороны что такого? Дольше мероприятие — больше ставок интереснее ставки! А в результате для острова польза. Деньги здесь остаются.

— Это я знаю, он ничего не забирает — все здесь остается. На инфраструктуру, все такое. Но с другой стороны, так все это долго... Целый день, получается торчишь под открытым небом...

— Здесь навес,  — заметил Миша.

— Не, ну понятно но все равно... Интересно первые два часа. Потом надоедает. Мы с Гошей пойдем на катере лучше покатаемся, а, Гош, что скажешь?  — обернулся старик к племяннику. Только и успевающему хлопать по задницам снующих мимо официанток.

— А? Ну, не знаю, дядь Вить... Посмотрим. Я за девятку болею. Хочу, чтоб она выиграла гонку! Интересно посмотреть, как она выиграет.  — Гоша стал наблюдать за огромным графическим табло напротив, на который транслировались красочные картинки спортивных состязаний былых времен вперемешку с рекламой.

— Иш ты! А ты прямо вот, знаешь, что она выиграет.

— Ну конечно, Дядь Вить! Она ж лучшая... Во всем, кстати,  — криво ухмыльнулся он.  — Вы хотите, с Лори прокатитесь на катере.

К Мише подбежали двое работников отеля и, что-то сказали на местном наречии.

— Извините, друзья, мне нужно на некоторое время отлучиться,  — поднялся он, уходя в сопровождении пришедших,  — вы расслабляйтесь тут, отдыхайте. Я вернусь позже...

— Дядь Вить! Смотрите, смотрите — начинается!  — заголосил племянник, указывая на какое-то оживление в районе больших ворот под трибунами. Наконец зычный мужской голос стал объявлять участников первой группы забега.

— Внимание зрителей! Через несколько минут начнется отборочный забег первой группы. От имени острова я желаю вам хорошего дня увлекательного просмотра! И сейчас, с вашего позволения, я представлю вам первую шестерку нашего забега. Номер Семнадцать! Наездник Оксана Феоктистова. Аплодисменты, пожалуйста, друзья мои!

На информационном табло появилась задорное улыбающееся лицо девушки-жокея в оранжевой бейсболке. Стадион дружно зааплодировал и из ворот под трибунами выехал первый экипаж оранжевого цвета. Медленно вырулив на беговую дорожку, он остановился перед стартовой линией и замер.

— Сегодня она будет управлять лошадью с самыми, наверное длинными ногами, которым позавидовали бы лучшие модели планеты!  — ведущий выдержал паузу, давая толпе посмеяться над своей искрометной шуткой.  — Итак ее возраст тридцать один полный год. Рост метр семьдесят восемь! Чуть повыше меня, между прочим... Вес...

По мере оглашения физиологических данных спортсменки на табло 

сменялись ее фотографии. От обычных из реальной былой жизни до откровенных поз из последней фотосессии.

Так, одну за другой, ведущий представил все шесть экипажей, которые выстроились в ровную шеренгу перед стартом.

Каждая из шести спортсменок была в портупее определенного цвета, соответствующего цвету двуколки. Сбруя представляла собой чисто декоративную атрибутику, не неся в себе никаких функциональных назначений. Разве что шоры, ограничивающие угол зрения спортсменок. Высокие гольфы на икрах ног нарядно белели на фоне темной загорелой кожи «кобылок» Легкая одежда наездников так же была подобрана в тон своему экипажу..

Наконец ведущий дал команду приготовиться и прозвучал громкий хлопок — сигнал к старту.

Стадион заревел, глядя, как эффектно шесть разноцветных экипажей, громко взвизгнув, рванули с места, Уже на первом круге выделилась уверенно бегущая Семнашка, оставившая далеко позади себя остальных участников бегов. Впрочем, ведущий не торопился прочить ей безусловный успех, объясняя зрителям, что хороший старт не всегда залог неизбежного результата. Тем не менее, за первые полчаса забега так никто и не приблизился к лидирующей Семнашке, с видимой легкостью несущейся вперед на своих длинных ногах, увлекая за собой оранжевую коляску с довольной Оксаной. На огромном табло все чаще появлялось изображение, сфокусированное либо на лице наездницы, либо на размашистых движениях ног спортсменки Ведущий без конца что-то говорил, временами срываясь на крик. Заведенный стадион послушно отзывался свистом и громкими выкриками.

Спустя полчаса после старта в ложу вернулся Хозяин. Мельком оценив ситуацию на беговой дорожке, он оглядел заполненные трибуны и, удовлетворенно кивнув, присел рядом с Виктором Васильевичем.

— Ну что там у тебя, Миш? Все нормально?  — повысив голос на фоне общего гула спросил старик.

— Да, Виктор Васильевич. Небольшие проблемы, но уже решаются,  — ответил Миша и, вздохнув, добавил,  — Никак не пойму, что с людьми творится в последнее время? Как плохо — просят умоляют помочь. А поможешь, начнешь доверять, так сразу за спиной начинают что-то...

— Эх Миша... Как я тебя понимаю!  — воскликнул Виктор Васильевич,  — Мир катится к чертям, попомни мои слова. Люди в своей массе стали неблагодарными и жадными тварями. Раньше такого не было. Вот я постарше, я точно тебе говорю. Совесть была у людей, все таки... Так решил, говоришь, вопрос?

— Да... Пришлось.

— Вот и славно! Главное спуску не давай. А то не успеешь опомниться, оседлают, как твоих кобылок, а там — пиши пропало... Ты смотри, смотри, что творится,  — неожиданно вернулся к забегу старик, тыча пальцем в бегущих спортсменок,  — Смотри, Миш! Как думаешь, обойдет, нет?

На исходе шестого круга к лидирующей Оксане стала стремительно приближаться светло-зеленая коляска с крепкой девушкой 32. Слегка набычив голову, она ускорялась без видимых усилий и быстро сокращала расстояние между экипажами. Следом за ней шла красная двуколка под номером три. Но уже при первом взгляде было видно, что скорость ее бега постоянно стимулируется электрозарядами. Она то и дело вздрагивала, взвизгивая и, запрокидывая вверх голову. Но ее наездник, был настроен довольно оптимистично и не оставлял идею переменить 

результат.

— Ничего не выйдет...  — проговорил Миша, понаблюдав за разворачивающейся баталией наездников перед финальным кругом.  — Семнашка. Эта может полдня бегать и не устанет.

— Посмотрим, посмотрим...  — улыбнулся старик и навел бинокль на тридцать вторую коляску.  — на стороне соперницы — молодость! А еще три круга, так что шансы есть...

— А вы на кого поставили?  — Спросил Гоша у старика.  — Не на Девятку, разве?

— Это секрет, мой мальчик!  — рассмеялся Виктор Васильевич, потрепав племянника по жидким светлым волосам.  — Девятка все равно во второй группе!

— Ну скажите, дядь Вииить! За кого вы поставили?  — заныл парень,  — Ну какая вам разница? Вы, разве, суеверный?

— Суеверный, Гош, еще какой, суеверный!  — засмеялся Виктор.

В этот момент стадион зашумел и ведущий, перекрикивая шум возбужденно сообщил, что номер тридцать два, совершая все возможное и невозможное, все же настиг лидера и теперь две коляски дружно переходили к девятому кругу. С затычками в ушах и шорами на глазах, Семнадцатая нутром почувствовала, что кто-то неожиданно оказался рядом. Оксана взглянула на пульс спортсменки и чуть прибавила скорость. Однако Тридцать вторая и не думала отставать. Поравнявшись с коляской Оксаны, она сравняла темп но не стала делать попыток вырваться вперед. Наездник уравнял темп, не давая девушке обогнать экипаж соперницы. Стадион снова зашумел и в сторону спортсменок полетели какие-то предметы и мусор.

— Уважаемые зрители,  — внезапно воскликнул ведущий,  — Пожалуйста, не швыряйте в наших спортсменок никаких тяжелых и опасных предметов. Это очень опасно! Вы рискуете их покалечить.

Это не возымело действия на раззадорившуюся толпу и на дорожку продолжали лететь пластиковые бутылки, надкушенные фрукты и прочий мусор. Миша хмурился, но по опыту понимал бесполезность всяческих попыток персонала обуздать разогретых алкоголем и спортивным азартом зрителей. Как полумера, при входе на трибуны охранники старались не пропускать людей со стеклянными бутылками.

Ирина проснулась от какого странного ощущения. Почти не ориентируясь во времени, она сходила в душ и, плеснув себе полстакана воды, неуклюже влила себе в дыхательное отверстие в кляпе. В этот момент вернулся Андрей и отвел ее к Васильевне, которая ловко облачила Девятку в портупею, не забыв про харнесс с шорами. Андрей поблагодарил довольную преображением спортсменки женщину и повел во внутренний двор, где и запряг Ирину в специальную коляску для бегов — качалку. Он наполнил резервуар в коляске смесью регидрона. Опустил конец прозрачной силиконовой трубки, подождал, пока жидкость потечет из свободного конца и присоединил его к штуцеру в жгуте, висящему между ног женщины. Включив на секунду микропомпу в капсуле, и убедившись, что жидкость поступает ей в кишечник, он принялся соединять все остальные провода, к ее жгуту.

Наконец он включил тумблер и посмотрел на приборную панель. Пульс спортсменки показывал шестьдесят семь ударов в минуту и горел зеленым цветом. Ректальная температура — 36, 8. Андрей не вполне понимал, о чем может говорить этот показатель. Кто-то из наставников ему что-то объяснял, но он забыл физиологическую связь с нагрузкой. Единственное, что запомнилось, то, что эта цифра тоже 

должна оставаться в пределах зеленого сектора. Он установил низкое напряжение сигналов, и дал сигнал идти вперед. Частота пульса резко увеличилась, но постепенно вернулась к прежней.

Они въехали в широкий загон под гудящими трибунами и остановились среди остальных пяти экипажей второй группы.

«Вот оно,  — подумала Ирина,.  — Началось! И слава богу! Мой первый шаг на пути к победе. «Она оценила, что времени на волнение у нее не было по простой причине — она не знала, когда именно начнется забег. И оно к лучшему, ведь она смогла спокойно поспать перед этим. Спустя некоторое время над выходом к стадиону загорелась цифра Десять и ворота раскрылись. Один из экипажей тронулся с места и выехал под свист и приветственные аплодисменты зрителей. Андрей дождался, пока на табло загорится цифра девять и выехал на поле.

Даже сквозь плотно заткнутые берушами уши спортсменка услышала, как возбужденно закричала толпа, стоило Андрею вырулить на дорожку. Очевидно, многие, все-таки были наслышаны о спортивных успехах Девятки. Несколько брошенных цветков долетели откуда-то сверху и упали подле размеренно шагающих загорелых ног женщины, облаченных в белые гольфы и приподнятые высокие кроссовки. Она шла, не глядя на трибуны, но, яркий монитор-табло привлек ее взгляд, и она успела увидеть, как сменилось несколько ее фотографий в разных позах, сделанных накануне незнакомыми фотографами в Красном доме. Легкое возбуждение пронзило её тело и она, едва не оступившись, отвела взгляд. Пусть толпа рассматривает ее, если это так интересно. Ее дело — выиграть тур, и точка!. Сет фотографий завершился коротким клипом в замедленном движении совершает утреннюю пробежку.

Андрей поравнялся с уже выстроенными в ряд экипажами и услышал, как Диктор объявил последний из семи номеров. На табло загорелось число 42 и слайдшоу соответствующей спортсменки.

— Дядь Вить!  — закричал Гоша,  — а в этом туре вы тоже тройное пари сделали?

— Да, мой мальчик! И на этот раз я тебе признаюсь — конечно же на Девятку!  — засмеялся Виктор Васильевич, поднося к глазам бинокль.  — Боже мой, какие они все ужасные с этими отвратительными кляпами!

— А Вы на табло любуйтесь, там они получше будут,  — обернулся лысый толстяк в бежевой льняной сорочке за соседним столом.

Виктор Васильевич с вежливой улыбкой кивнул незнакомцу, но развивать диалог не стал. Толстяк в этот момент ухватил за руку официантку, принесшую ему свежее пиво в большом пластиковом стаканчике и, силой притянув к себе, что-то прошептал на ухо. Та широко неестественно улыбнулась и, застучав голубыми туфельками умчалась прочь, звеня маленькими колокольчиками в проколотых сосках. Через несколько минут она вернулась в компании трех разномастных девушек в красных ошейниках и таких же алых туфлях и браслетах. Толстяк не долго думая ткнул пальцем в одну из них и официантка увела остальных.  — Давай, доча, лезь под стол, сделай папе хорошо!  — криво ухмыльнулся он и, расстегнув штаны, сделал большой глоток пива. Девушка-азиатка с туго стянутыми на макушке иссиня черными волосами, которую он выбрал, ласково улыбнулась и, встав на четвереньки, заползла 

под стол.

Виктор Васильевич с брезгливым выражением лица наблюдал эту картину, а затем склонился к Мише и спросил:

— Кто таков? Знаешь его?

Тот удивленно раскрыл глаза:

— Вы его не знаете? Это же Шарипов. Из главка!

— Какого главка? Ваш что-ли, новый?

— Да нет, не наш...  — Хозяин, перейдя на шепот, что-то стал объяснять на ухо старику.

— Понятно. Из грязи, как говорится...  — скривился Виктор Васильевич и в этот момент раздался хлопок!

Стадион снова зашумел и семь разноцветных колясок, прицепленных за загорелыми спортсменками в таких же красочных сбруях, неровной шеренгой понеслись вперед. Андрей постепенно стал увеличивать скорость, не пытаясь вырваться вперед. Ирина сразу же почувствовала возросшее почти вдвое напряжение в грудных электродах. Андрей посмотрел на пульс, который продолжал оставаться в зеленой зоне и продолжал ступенчатый разгон. Ирина непроизвольно вскрикивала при каждом движении рычага скорости, но затем в течение некоторого времени следовало закрепление темпа, после чего Андрей снова прибавлял скорость. Четыре экипажа одновременно вырвались вперед, но никто конкретно не пытался выйти в лидеры. Андрей следовал следом, отставая примерно на четверть круга, а чуть отстав растянулись еще два экипажа.

— Это такой трюк, дядь Вить?  — спросил Гоша у Виктора Васильевича,  — почему он не выводит ее сразу вперед?

— Я не знаю, Гоша, не торопи события. Сделал ставку, а теперь наслаждайся спортом!  — рассмеялся старик, подмигивая Мише.

Тот ответил улыбкой и спросил:

— Может по бокалу вина, Виктор Васильевич?

Старик пожевал губами:

— А почему нет? Я считаю, нам это совсем не повредит!

Хозяин нажал кнопку пульта, и, откуда ни возьмись, возле него появилась официантка, которая, выслушав заказ, тут же убежала. Через несколько минут она вернулась с большим подносом фруктов и тремя бокалами багрового вина.

— Дядь Вить!  — снова позвал племянник и, широко улыбнувшись что-то прошептал ему на ухо.

Виктор удивленно на него посмотрел:

— Ну Гоша, ты уверен, что сейчас тебе это необходимо?

Тот, сделав серьезное лицо, энергично закивал головой.

— Ну ладно,  — смирился Виктор и, щелкнув пальцами, подозвал собравшуюся было убежать официантку.

— Деточка! Будь любезна, приведи этому молодому господину такую же как и...  — он кивнул в сторону толстяка, развалившемуся на стуле недалеко от них.

— Хорошо!  — понимающе кивнула девушка, тряхнув колокольчиками и повернулась к Гоше,  — хотите, я приведу троих, а вы выберете?

— Хочу! Только всех троих узкоглазых!

— Георгий!  — строго посмотрел на него Виктор Васильевич.  — Сколько раз я тебе говорил — выбирай слова! Ты что — расист?

— Извините...  — буркнул парень и стал глядеть в бинокль.

На беговой дорожке участники хаотично растянулись в длинную вереницу, но Андрей уже шел третьим, а в пятидесяти метрах впереди маячили белая и синяя коляски. Пульс Ирины увеличился до желтой зоны и составлял 129 ударов в минуту. Температура выросла до тридцати семи и оставалась в зеленом цвете. Спина Девятки, обтянутая тонкой черной сбруей была мокрой от пота, но Андрей знал, что она совершенно не устала и хранит в себе огромный потенциал энергии для финального рывка. Белая коляска стала приближаться, несмотря на то,  

что Девятка продолжала бежать с неизменной скоростью. Значит у белой проблема. И, действительно, девушка в белой портупее под номером сорок стала часто вскрикивать и сильно прихрамывать. Было похоже, что у нее проблемы с ногой. Наездник несколько раз попытался вернуть ее к бегу, но вместо этого она лишь сильно вопила и мотала головой. Жокей замедлил скорость, свернул с дорожки и остановился в ожидании медиков. Девушка стояла, стараясь не опираться на больную ногу и тряслась от плача.

Разочаровавшиеся зрители, очевидно те, кто ставил на номер сорок, возмущенно засвистели, выкрикивая ругательства в адрес наездника и его спортсменки. Несколько желтых яблок полетели в их сторону, но, не достигнув своей цели, покатились мимо.

Ирина бежала трусцой, не чувствуя усталости. Новая, хорошо подогнанная обувь и хорошее покрытие беговой дорожки намного облегчали бег. К тому же, после утяжеленных тренировочных колясок груз за спиной почти не чувствовался. Она, не понимала, почему Андрей не пытается ее припустить, да так, чтобы пятки, как говорится, сверкали. Чтоб навсегда и надолго оставить позади себя всех соперников и завершить эту гонку. Она знала — она сможет. Словно услышав ее мысли, наездник чуть сдвинул рычаг скорости вперед. Девятка почувствовала неприятный впрыск регидрона в живот и резкие покалывания в груди, Ноги сами прибавили шаг, не дожидаясь осмысливания команды мозгом. «Господи!  — изумилась спортсменка,  — мое тело начинает реагировать на команды наездника независимо от меня! » Странная и пугающая мысль лихорадочно металась по ее голове, пытаясь оформиться во что-то важное, но Андрей снова ускорил ее бег и она упустила ее, сосредоточившись на координации тела перед поворотом на четвертый круг.

— Пожалуйста, можете выбрать!  — улыбнулась официантка, подведя трех азиаток к столику с Гошей.

— А тебя можно?  — оскалился, ущипнув ее за грудь племянник.

— Ай! Простите, у меня другое назначение. Мне очень жаль...  — она сделала шаг назад и, продолжая держать в руках три поводка с улыбчивыми девушками в красных ошейниках,  — выбирайте из красных...

Георгий чуть замешкался и, наконец, просунул палец под ошейник самой низкой из азиаток. Он отстегнул карабин и, глядя прямо ей в глаза, спросил:

— А как у нее с глубоким минетом?

— Вам понравится,  — неопределенно ответила официантка, уводя оставшихся девушек.

Гоша бесцеремонно сунул палец девушке в рот и она, словно только этого и ждала, с готовностью стала посасывать его, стараясь как можно глубже обхватить его губами.

— Ладно, сойдет...  — пробормотал Гоша.  — Ты по-русски, хоть, понимаешь, дура? А? Откуда ты? Таиланд?

— Нет, Господин...  — виновато ответила девушка,  — я из Киргизии.

— Откуда?  — удивился парень,  — впрочем, неважно. Давай — прыг под стол и за работу!

Девушка ловки присела и, забралась под стол, а через минуту Гоша уже ошалело глядел на поле, где его фаворитка завершала шестой круг, держась чуть позади синей коляски лидера.

Однако уже через десять минут он резко выгнулся в спине и, закатив глаза, сладострастно замычал, опустив руки куда-то под стол, словно прижимая к себе нечто ценное. Виктор Васильевич, глядя на него криво 

улыбнулся и покачал головой.

— Что,  — подмигнул ему Миша, смеясь,  — молодежь никак не насытится вольным воздухом свободы?

— Да, Миша и не говори. Иногда мне кажется, что он гигантский кролик. Давай, что ли выпьем за наших детей, а? Как ты?

— Давайте, конечно! Дай бог им здоровья и поменьше проблем в жизни!

Хозяин чокнулся со стариком и, взглянув на табло, где высвечивались текущие результаты наездников, поднялся:

— Я еще ненадолго отлучусь, Виктор Васильевич. Вы тут не скучайте, хорошо?

— Хорошо, хорошо, Миш. Не буду. Разве мне даст скучать этот сорванец?  — старик потрепал по плечу как-то обмякшего на своем кресле Гошу и тихо рассмеялся.

Гожа продолжал держать голову азиатки, не выпуская члена из ее рта. Он обхватил ногами ее спину, лишив ее на всякий случай возможности отползти и силой давил на ее затылок, погружая не совсем расслабившийся орган глубоко в глотку. Девушка то и дело кашляла и дергалась, задыхаясь от уткнувшейся ей в гортань горячей головки члена. Ноги затекли под столом, но она продолжала покорно сосать и лизать, как всегда решая единственную поставленную задачу — удовлетворить клиента.

— Гоша, да перестань ты мучать девчушку,  — сказал сталик, положив ему руку на плечо,  — Ну, отстрелялся, так отстрелялся. Молодец! Чего уж дальше то... Отпусти ее уже, Ей может работать надо..

— Так она и работает, Дядь Вить! Чего идти куда-то?

В этот момент ведущий истошно заорал:

— И вперед вырывается экипаж под номером Девять!!! Смотрите, как легко и плавно она движется! Мне кажется, что она совершенно не устала, а напротив...

— Что и ожидалось!  — громко воскликнул Виктор Васильевич.

— Ну наконец-то!  — обрадовался Георгий и заорал, сорвавшимся голосом,  — Урааа!

Он отпустил, наконец азиатку и та, осторожно вылезла из-под стола, но тут же снова присела и стала поглаживать расцарапанные колени. Все лицо ее блестело от спермы и слез, но она продолжала улыбаться. Гоша, больше не обращая на нее никакого внимания, сосредоточился на бегах. Большой монитор над стадионом показывал крупным планом бегущую девятку. Спортсменка, чуть подавшись вперед легко энергично бежала, глядя строго вперед и не отвлекаясь ни на что. Оператор чуть опустил камеру и на табло весело заплясали груди груди спортсменки, задорно вздымаясь и падая с каждым ее шагом. Зал зашумел от восторга и в этот момент показалось ее текущее время на конец восьмого круга.

Откуда-то снова полетели фрукты и пара пластиковых бутылок. Трудно было сказать, в чей адрес был брошен этот мусор, но одно из красных яблок разбилось о землю прямо рядом с Девяткой.

— Суки!!!  — заорал Гоша,  — Вот суки! Что творят, ган. оны!!! Так ведь в бошку можно попасть, уроды!

Андрей продолжал наращивать скорость весь девятый круг, каждые двести-триста метров двигая рычаг скорости вперед. Ирина мгновенно отзывалась легким рывком вперед. Пульс горел уже желтым цветом и вырос до ста сорока двух. Наездник с восторгом смотрел на приборную панель и понимал, что в таком темпе Девятка может двигаться еще не один час. «Откуда у 

нее столько сил» — с недоумением подумал Андрей, глядя, как легко перебирает крепкими ногами в новеньких кроссовках с высокой пяткой, сильно отталкиваясь с каждым шагом от земли и таща за собой двухосную качалку с наездником. «Неужели всему причина эти новомодные впрыскивания и электрическое управление? Или новая система тренировок? Врядли... Ведь и остальных спортсменок готовили по этой же системе. Ну, в любом случае, ты просто чудо, моя красавица! И сейчас ты улучшишь наше время»

— Пошла, милая!  — прошептал он и, дождавшись начала десятого круга, увеличил скорость и стал следить за пульсом.

От внезапной боли Ирина резко запрокинула голову и, заорав пошла в разгон. «Боже, зачем?  — пронеслось у нее в голове,  — неужели нас кто-то догоняет? » — массивные боковые шторки у висков лишали ее возможности использовать боковое зрение и она действительно не знала, что творится позади нее. Сквозь болезненную пульсацию тока в сосках и неприятное бурление в животе она продолжила разгон, пока сигналы не пропали. Теперь она бежала во всю прыть, полностью полагаясь на Андрея, который вряд ли бы стал расходовать ее силы просто так.

Пульс стал оранжевым и вырос до ста семидесяти восьми ударов. Вместе с ним поднялась и ректальная температура. Теперь она составляла 37, 2 градуса, но все еще оставалась зеленой.

Гоша видел, как на последнем круге уже недосягаемая Девятка неожиданно стала разгоняться. Он вопросительно посмотрел на дядю и тот пожал плечами:

— Решил улучшить время.  — объяснил старик.

— Ну и правильно, я считаю,  — парень понимающе кивнул и, вызвав официантку попросил пива.

Наконец, раздался длинный зуммер и ведущий, перекрикивая толпу, объявил победу Девятки. Андрей плавно снизив скорость, съехал с дорожки и медленно повел Ирину вдоль трибун. Несколько букетов упали рядом с устало переставляющей негнущиеся ноги взмыленной спортсменкой. Она с удивлением увидела несколько разметавшихся перед ней роз и, несколько раз кивнула головой в знак благодарности. Ликующие зрители громко свистели и аплодировали.

Поставивших на Девятку было не много, так как праздно отдыхающая толпа туристов не разбиралась в этом закрытом виде спорта и делала ставки по наитию. Одним из решающих факторов был возраст «кобылок» в разрезе общепринятого мнения — чем моложе, тем быстрее.

— Гош, может достаточно? Давай прокатимся на катере, не хочешь? Порыбачим...

Парень пожал плечами:

— Ну можно, Дядь Вить. Самое интересное я посмотрел. Пойдемте..

Они медленно поднялись и, попрощавшись с Мишей, направились в тотализатор, получать выигрыш.

Андрей дождался официального объявления победителя второй группы и, снизив напряжение до минимального, дал Ирине команду идти, направляя ее к выходу. Они вернулись на задний двор отеля и он стал распрягать все еще не отдышавшуюся женщину... Погода на глазах портилась и неожиданный ветра поднял столб пыли, тотчас же покрывшей ее потное тело. Вскоре наездник закончил с упряжью и спешно повел ее в бокс, чтобы уже там снять с нее все лишнее. Оставив ее лишь с капсулой в прямой кишке, он ушел к себе в номер, чтобы досмотреть забег третьей группы.

Ирина огляделась и 

увидела, что на стене уже висит ее обеденная смесь. Но желание поскорее смыть с себя уличную грязь и пот оказалось гораздо сильней и она быстро забралась в душевую кабинку. Через десять минут, она уже вставляла себе в кляп трубку из первого сосуда с мутной жидкостью и, откинувшись к стене, стала наблюдать как раствор медленно вливается ей в желудок. В этот момент в бокс ворвался Андрей, очевидно забывший про обед, но увидев, что Девятка самостоятельно занялась собой, обрадовался и, одобрительно погладил по голове. Ирина прикрыла глаза и вскоре уснула. А вечером они вернулись в лагерь. Было довольно холодно и наездники заставили спортсменок бежать, чтобы не замерзнуть.

Они вернулись за полночь Сонный Жорик с единственным медиком, в спешном порядке изъяли у женщин капсулы и кляпы, после чего их, наконец, развели по стойлам.

В нос ударил привычный запах старой древесины и испражнений. Ирина невольно поморщилась, и шагнула внутрь. Уставший Андрей не вымыл ее перед сном и она легла, свернувшись клубочком и подоткнув под себя побольше соломы, отвыкнув от твердого скотского настила. Старые друзья-букашки накинулись на ее вкусное тело, облепив где только можно. Зная о бесполезности попыток пресечь эту благотворительность, Девятка лишь покрепче стиснула губы и плотно прикрыла промежность ладонью.

36

Посреди ночи она проснулась от неприятного бурления в животе. Не продрав толком глаза, она почти вслепую нащупала фанеру над дырой в полу и, присев, стала шумно опорожняться. «Чертовы впрыскивания,  — с досадой подумала она,  — вот и побочный эффект... Или что-то занесли! » Было еще прохладно и она обхватив руками свои ноги, уткнулась лицом в дрожащие колени. Чувство дискомфорта прошло, но она, выждав, пока прекратятся все судорожные порывы организма выдавить из себя все лишнее и ненужное, вытерлась пучком соломы и вернулась в угол. На улице было все еще темно и дул порывистый ветер. Свернувшись в клубок, она подоткнула под себя солому и быстро уснула.

На заре в стойло вошел Андрей и стал несильно но настойчиво похлопывать ее по щеке, пока она не распахнув глаза, стала медленно подниматься. Он выждал небольшую паузу на предмет того, если ей захочется в туалет, а затем отвел в медблок, где ей снова установили модуль управления с кляпом и заткнули уши.

На стадионе он заставил ее пробежать два круга легкой трусцой, после чего отвел в душевую и вернул в стойло, где дал ей питание.

Она старалась полностью выключить мысли, пытаясь не анализировать происходящее. Это давалось не так уж легко, но с другой стороны крайне снижало степень обеспокоенности и волнения. Внушая себе, что она не что иное, как управляемый извне организм, она начинала ощущать себя более расслабленной и спокойной, готовой с первой же командой работать руками или ногами. «Мне совершенно не нужно знать, что, когда и зачем надо делать,  — повторяла она себе,  — для этого есть другие. Я — просто тело и мое дело ждать и реагировать на сигналы. На отдаваемые мне 

команды. Четко и быстро их выполнять. Тем более, что это совсем не сложно. Или крутить педали или просто бежать. »

После завтрака он снова отвел ее в медблок, где Жорик уложил ее на спину и осторожно ввел в мочевой пузырь катетер. Из конца силиконовой трубки на пол пролилось небольшое количество мочи. Жорик пропихнул ее еще на пару сантиметров и, вставив во вторую трубку катетера шприц с физраствором, впрыснул его внутрь, раздув тем самым небольшой баллон в начале катетера для фиксации его внутри мочевого пузыря. Таким образом снаружи осталась короткая трубка, которую он притянул тонким хомутом к основному жгуту модуля управления. Закончив с Ириной, Жорик кивнул Андрею и отошел к другой койке, где лежала очередная спортсменка.

Андрей отвел Девятку к ангару со спортивным оборудованием, где в длинный ряд стояли уже приготовленные веломобили. На каждом был выведен номер, соответствующий определенной спортсменке. Девятку поджидал наспех выкрашенный в белый цвет болид, все еще пахнущий свежей краской. Рядом с ним темноволосый наездник пристегивал к ядовито-желтому веломобилю с номером восемь рыжую спортсменку с уже завязанными глазами. Парень обернулся к Андрею и весело подмигнул:

— Андрюх, ну как — готов?

— К чему?  — улыбнулся тот и посмотрел на рыжую,  — Что-то я не помню, Илюх, ты в какой группе был вчера? В третьей?

— Да! Мы вторые пришли. А сейчас, почему-то, во вторую поставили. Ну, в принципе неплохо перла, я тебе скажу. По началу как-то не очень. Но на последнем круге как второе дыхание открылось... Еще немного и первым пришел бы. Посмотрим как сегодня отработает.

— А на тренировках как?  — спросил жокей, внимательно проверяя колеса болида.

— На тренировках нормально. Но такую дистанцию я еще не ездил на ней. Надеюсь, не подкачает,  — Илья стал пристегивать вторую ногу рыжей к педали веломобиля.

Андрей завязал глаза Ирине и бережно усадил ее в мягкое сиденье веломобиля. Крепко пристегнув ремнями туловище, он стал присоединять провода и трубки веломобиля к висящему из ее зада сквозь отверстие в сиденье жгуту. Затем одну за другой закрепил ее ноги на педалях, а руки на боковых рычагах. Достав из своей сумки емкость со смесью регидрона и энергетика, он доверху наполнил резервуары позади ее сиденья, после чего вставил конец свободной трубки, торчащей из защитной дюралевой дуги в изголовье спортсменки в питательное отверстие в кляпе. Второй конец был вставлен в прикрепленную за сиденьем двухлитровую бутыль изотоника. Для подачи жидкости в желудок на трубке стоял электромагнитный клапан, который управлялся как модулем, так и вручную с приборной панели. Ирина ощутила, как к каждому колечку в сосках и ягодицах поочередно подсоединили провода управления.

— Я все,  — объявил, зачем-то Илья и медленно выехал на улицу. В ангаре осталось несколько наездников, продолжавших готовиться к гонке.

Андрей надел на себя и на Девятку два одинаковых белых шлема и включил электропитание, оживив замигавшую всякими лампочками и диодами приборную панель. После короткого теста на табло, помимо прочего, появились значения 

напряжения в сети, скорость, температура воздуха, а еще через секунду информация с датчиков Ирины. Пульс был немного выше, чем вчера, но это могло быть следствием дополнительного волнения от повязки на глазах или еще чего, подумал Андрей.

Он установил самое слабое напряжение и выехал следом за остальными на улицу. Через пару минут он уже подъезжал к полигону, с интересом всматриваясь в завершающую свой заезд первую группу.

Наспех возведенная легкая конструкция трибун была заполнена не более, чем наполовину. Зрители пестрели своими дождевиками на фоне длинных досок свежестроганной древесины и лениво аплодировали, изредка что-то эмоционально выкрикивая. В целом, по сравнению со вчерашним забегом, все проходило довольно спокойно и без явного накала страстей. Праздные болельщики — отдыхающие остались на противоположной части острова, а вместе с ними и весь заводной азарт и шум. Группа завершала свой последний круг не в полном составе. Один из пилотов стоял неподалеку и суетливо возился с ремнями, спешно отстегивая спортсменку с запрокинутой головой. К ним уже выдвинулся Жорик на грузовой телеге.

Над полигоном кружили несколько квадрокоптеров, управляемых группой операторов снимавших гонку с разных ракурсов. Изображения транслировались в локальную медиасеть, благодаря чему туристы могли смотреть заезд в отеле не выходя из номеров.

Заезд первой группы закончился победой Оксаны со своей Семнашкой. Под ободряющие крики и свист зрителей она пересекла финишную черту и, съехав с дорожки, направилась к навесу.

Наконец настало время второй группы и Андрей, поравнявшись с остальными участниками остановился у стартовой линии. К ним подошел Иса и тщательно проверил каждый болид. Начинался мелкий неприятный дождь и он досадно поморщился, подняв голову к небу и оценивая, насколько вероятен ливень.

— Может и пронесет,  — пробормотал он и добавил чуть громче,  — зато не перегреются. Все, ребята! Удачи!

Он отошел от спортсменов и кивнул помощнику. Тот молча поднял вверх руку со стартовым пистолетом и выстрелил.

В тот же момент спортсменки получили первую порцию электричества в свои электроды и, взвизгнув, завертели педалями, разгоняя свои веломобили. Андрей последовательно повышал передачи, почти не снижая скорость вращения педалей. При этом пульс, выросший в первые сотни метров, более менее стабилизировался и не выходил за рамки зеленого. Порывистый ветер с противно моросящим дождем довольно неприятно били в лицо и Андрей, наклонив вперед голову,, исподлобья глядя на дорогу.

Ирина чувствовала, как постепенно намокает ее тело от дождя, но велосипедный шлем защищал ее голову, а в остальном дождь ей был, даже, несколько кстати, так как приятно охлаждал ее работающие ноги. Она с удивлением отметила, насколько легко в этот раз крутятся педали. Это было связано с тем, что веломобили во время тренировок не использовали пониженный ряд передач трансмиссии, из-за чего требовалось большее усилие для прокручивания педалей. Кроме того, как и на двуколки, к ним подвешивались дополнительные утяжелители. Спортсменки об этом не знали, но принцип «тяжело в учении — легко в бою», работал безусловно.

Первые пять кругов прошли для спортсменок довольно легко. Группа двигалась ровно и 

достаточно кучно, так как никто не спешил вырываться вперед раньше времени.

На шестом круге Андрей решил прибавить скорость. Ирина, чуть вскрикнув от неожиданности, закрутила педали быстрее, медленно выводя веломобиль из общей толпы. Остальные жокеи последовали его примеру. Так, шаг за шагом, гонщики разгонялись, постепенно растягиваясь по дорожке.

К концу круга Андрей посмотрел на частоту вращения педалей и, повысив передачу, зафиксировал скорость. Нагрузка на ноги Девятки выросла и он увидел, как стал расти ее пульс. Цифры стали гореть желтым цветом и за спиной послышалось частое дыхание. Буквально через мгновение что-то, зажужжав, щелкнуло и порция изотоника мгновенно закачалась в желудок Ирины. Она не сразу поняла, что произошло. Живот неожиданно наполнился чем-то прохладным, словно она только что залпом выпила стакан холодной минералки. По увеличившейся тряске и вибрации веломобиля Ирина догадывалась, что они развили уже довольно высокую скорость. Она изредка помогала себе руками, несколько раз энергично двигая рычаги по бокам от себя.

Андрей выдержал весь седьмой круг в одном темпе и его медленно обошли два веломобиля. Один из них, темно-вишневого цвета под номером тринадцать управлялся самым старшим из всех наездников, прибывших на остров — Егор. Он был потомственным жокеем и всю свою жизнь посвятил лошадям. Он всегда с упоением рассказывал о своей спортивной жизни, умалчивая лишь об одном — как он оказался в этом специфическом виде спорта. Он нещадно разгонял спортсменку, несмотря на ее громкие жалобные крики, но, в то же время не переставал контролировать ее пульс, поддерживая его на довольно высоком уровне. Андрей успел заметить, как отчаянно машет головой в блестящем от дождя шлеме жилистая девушка с большими грудями, прыгающими на кочках неровной дорожки полигона. Егор, подмигнув ему, подняв большой палец вверх и снова сосредоточившись на приборке, продолжил разгон.

В это время на трибунах царило умеренное оживление. Ставок как таковых не было, а если кто-то и заключал пари, то лишь в частном порядке между собой. Хозяин со скучающим видом сидел в окружении Нурика и Руслана и слушал, как те обсуждали проблемы с кадрами в нынешнем сезоне. Нурик сетовал на то, что в последнее время люди, приезжающие на работу перестали проходить проверку не только на профессионализм, но и на надежность в целом.

— Ты сам посуди, Русик,  — горячился он, сверкая глазами,  — не сегодня — завтра, кто-то из них уедет отсюда не совсем довольным, а потом, где-нибудь напьется и начнет болтать. Ты представляешь, что начнется? Нам всем крышка будет, точно! Хорошо, если просто разгонят. А могут вообще!...

— Да не будет ничего... Что ты боишься, Нурик? Никто не посмеет вообще сюда сунуться, пока ему не разрешат. А никто никогда не разрешит,  — успокаивал его Руслан, не отрываясь глядя, как спортсмены выходят на семнадцатый круг,  — Смотри, смотри, как Тридцатка летит!

— Вот, Руслан, я тебе серьезно говорю, не унимался Нурик, не обращая внимание на происходящее на полигоне,  — Надо вопрос поставить жестко. Пусть лучше подбирают людей. Каждого второго 

сюда не надо. Такого бардака раньше не было. Все по струнке ходили. Каждый понимал, кто он и что от него требуется. Уважение было.

— А что такое? Что-то случилось?  — вмешался в разговор Миша, туша недокуренную сигарету и наливая себе в стакан минералки,  — Нурик, что там? Рассказывай, что так испереживался?

Нурик вкратце рассказал историю с Андреем.

— Да ерунда это,  — махнул рукой Руслан,  — сколько раз говорить? Подумаешь, пацан романтики захотел от мамки. Ну даст она ему, что ты переживаешь? На ней уже тут столько перебывало и что?

Миша покачал указательным пальцем в воздухе:

— Нет, Рус, тут не в этом дело... Он правильно говорит. Есть правила и их нельзя нарушать. Охранник должен охранять, пастух пасти, лошади работать. Он приехал сюда... я знаю, чей это сын. Он тут не по своей воле. Накосячил дома... Здесь на отработке. Да, жалко парня, но если ему позволить, увидят все. И конечно будут думать: «если ему можно, а почему мне нельзя? » Я разберусь с этим.

— Смотрите, Девятка снова впереди,  — снова возбужденно воскликнул Руслан.

Миша удивленно посмотрел на него и, махнув рукой, отвернулся.

— Короче, Миша,  — сказал Нурик,  — значит ты сам решишь вопрос?

Хозяин кивнул.

— Очень хорошо — прямо груз с плеч. Сейчас совсем не до этого мне... Хорошо, что ты его знаешь.  — Нурик, успокоившись налил себе минералки и сделал глоток,  — Но надо по-любому вопрос поднимать, потому что не он один. Тут много непорядка стало. Люди как-то оборзели в последнее время. Иногда хочется прямо дать в рожу наглую.

— Я понимаю тебя, Нурик,  — ответил Миша,  — что-нибудь придумаем, не волнуйся.

Ирина снова получила болезненный сигнал в груди и, уже с видимым усилием стала увеличивать скорость вращения педалей. Она чувствовала, как напрягаются с каждым оборотом мышцы бедер, прокручивая снова ставшие тугими педали. Почти с полностью отключившимся сознанием, она, представляла себя умершвленной лягушкой с часто сокращающимися от электрических импульсов лапками. Ей не должно быть ни тяжело ни легко. Она просто куча мышц, интегрированных в спортивный снаряд для гонок по стадиону. «У меня нет права на эмоции» — подумала она, снова почувствовав сильный удар током в грудях и, практически одновременно с обеих сторон впрыснулись порции жидкостей, нужных по мнению микропроцессора в ее капсуле. «Значит, сейчас станет легче! » — сказала она себе, изо всех сил вращая гудящими ногами намертво пристегнутые к ступням педали.

Андрей снова уменьшил обороты и повысил передачу. Расстояние до обогнавшей тридцатки стало понемногу сокращаться. На исходе двенадцатого круга он почти догнал лидера и, уменьшив обороты, продолжил идти вторым номером. Электронный спидометр стабильно показывал что-то около тридцати километров в час, чуть снижаясь перед поворотами и это был неплохой показатель. Парень помнил, как еще несколько лет назад средняя скорость веломобиля не превышала и двадцати километров в час. Но прогресс не обошел стороной и этот вид спорта. Технологи и спортивные медики, не стесненные в средствах, непрерывно совершенствовали как сам спортивный болид, стремясь максимально увеличить его кпд 

за счет снижения его массы, так и модуль управления организмом спортсменки.

Миша равнодушно наблюдал за гонкой, но весь его вид говорил о том, что его сейчас волнует совершенно другое. По большому счету, он и так знал, кто поедет на турнир, а кто останется в лагере до лучших времен. Изменить ситуацию могла лишь случайность. Гораздо сильнее его тяготил внезапный отъезд Доктора. Впервые за много лет Константин покинул остров, не сочтя нужным хотя бы попрощаться. Значит дело было безотлагательным. Тут же вспомнился последний разговор, последовавший после истории с Девяткой в отеле, оставивший неприятное впечатление. Но Амирасланов и так узнал об этом. Значит дело не в Девятке. Тогда в чем? Неужели этот дотошный проныра смог... Мишу бросило в жар и он, продолжая курить одну сигарету за другой, продолжал гадать о том, куда так неожиданно уехал Доктор.

Андрей отчетливо слышал, громкое дыхание Ирины за своей спиной, но, больше доверяя показаниям ее пульса и ректальной температуры, чуть увеличил обороты и стал догонять идущий впереди веломобиль. Это была самая последняя передача и дальнейшее ускорение было возможно только за счет скорости вращения педалей. Они проехали уже тридцать два километра и, несмотря на прохладный ветер, Девятка уже ощутимо устала и дышала в голос и все чаще помогала себе руками, размашисто работая рычагами по бокам. Ничего не видя, она почти отключившись, сосредоточилась на работе конечностей, ожидая резкие сигналы в груди или ягодицы. Мысли улетучились прочь и она, даже перестала оценивать происходящее, стараясь лишь, как можно быстрее отзываться на управление. Все ее взмыленное тело, ходило ходуном в такт вращения ног и рук, а голова рефлекторно моталась из стороны в сторону.

Андрей посмотрел на почти опустевшую бутыль с изотоником, у ее изголовья и досадно покачал головой. Впереди оставалось около пятнадцати минут езды, но это финальное время и потребуется полная выкладка. Второй резервуар для подачи жидкости в кишечник, уровень которого можно было контролировать на приборной доске, также был пуст. Рядом с упавшей стрелкой горел красный диод. Одновременно стала повышаться температура тела. Юный жокей достал из-за пазухи маленькую пластиковую бутылку с питьевой водой и воткнув ее в специальное углубление рядом, попытался отстегнуть пустую емкость с рамы. Однако в этот момент начался затяжной поворот и ему пришлось обеими руками вцепиться в руль.

Нурик заметил, что у Андрея возникли какие-то проблемы и поднеся к глазам бинокль, стал внимательно всматриваться в Девятый веломобиль. Наконец, поворот был пройден и он увидел, как жокей, продолжая рулить одной рукой, стал пытаться сдернуть с легкой дуги над спортсменкой бутыль с изотоником. Провозившись с минуту-две, он так и не справился с задачей и снова вернулся к управлению болидом, входя в новый поворот. Он предпринял еще одну попытку и, в сердцах дернул за трубку и выдернул ее из большой двухлитровки. Открыв свою бутылочку, он засунул туда конец трубки и, кое как заткнув рукой горлышко, перевернул ее.  

Вода стала выливаться, частично попадая в трубку, а частично наружу. Это было единственное, что он мог сделать в этой ситуации.

— А парень не промах!  — повернулся он к Мише, но увидев его отрешенное выражение лица, вздохнул продолжил с интересом наблюдать за гонкой.

Ирина почти не почувствовала, как Андрей влил в ее желудок почти стакан воды, но ей показалось, что сопротивление педалей немного уменьшилось, хотя, может это просто снова включили нужную передачу. Это было неважно. Пот градом катился по ее лицу, стекая на грудь и плечи.

Пульс пробил отметку в сто шестьдесят ударов и постепенно рос, оставаясь в желтой зоне. До финиша оставалось четыре с половиной километра. Андрей снова увеличил обороты, заставив женщину за своей спиной издать резкий визг и прибавить оборотов. Девятка уже непрерывно работала руками, полностью выкладываясь в этом бешенном танце конечностей. Со стороны трибун послышались редкие аплодисменты и подбадривающие крики и свист. Один из дронов с камерой медленно приблизился к ускорившемуся болиду Андрея и монотонно жужжа, стал облетать его со всех сторон, временами опасно приближаясь и вызывая заметное раздражение парня.

Тем временем спереди стали доноситься раздаваться истошные вопли спортсменки в тринадцатом веломобиле. Андрей увидел, что Егор стал резко сбавлять скорость и, резко притормозив, плавно повернул вправо, чтобы не врезаться. Чудом увернувшись от препятствия, он заметил, как затряслась спортсменка, стараясь выгнуться дугой в егоровском болиде. Свист на трибунах усилился, а один их квадрокоптеров тут же подлетел к съехавшему на обочину Егору.

Незапланированная заминка среди лидеров дала шанс остальным участникам гонки быстро сократить разрыв и приблизиться к потерявшей скорость Девятке.

Андрей принялся разгоняться, снова понизив передачу. Двинув рычаг оборотов почти максимально вперед, он заставил завопившую от боли Ирину вращать педали со всей дури. Мельком взглянув на пульс, он заметил, как цифра стремительно стала приближаться к красному сектору, но ничего поделать с собой не смог, так как им полностью овладела его спортивная сущность. Не обращая внимания на вопли спортсменки, он продолжал разгон, вовремя переключая передачи.

До финиша оставался круг, но в этот момент с ним поравнялся лиловый веломобиль. Позади пилота, размашисто работая руками и ногами сидела молодая девушка лет двадцати-четырех. Все ее левое плечо, шея и бок было обезображено старым ожогом. Андрей делал отчаянные попытки увеличить скорость, но кроме визга и отчаянных криков почти обессилевший Ирины ничего не происходило. Он слышал, как часто щелкало реле и звучал моторчик помпы, пытающийся влить в нее очередную порцию жидкости. Но емкости были пусты, а организм, по видимому достаточно обезвожен. Он прекратил терзать спортсменку, зафиксировав скорость, и молча смотрел, как лиловый болид медленно, но неумолимо полз вперед. Наконец впереди показалась финишная черта и Андрей, стиснув зубы, пригнулся и вытянул вперед голову. Оба веломобиля на большой скорости нос в нос шли рядом. Свист и крики возбужденных зрителей еле заглушали жалобный визг спортсменок, отчаянно крутящих педали своих болидов. Наконец раздался громкий зуммер первого пересечения 

финишной полосы и спустя мгновение судья монотонно объявил победу номера Шесть — лилового веломобиля.

Андрей в сердцах сплюнул и, спрыгнув на землю, побежал к небольшому шатру, где находились судьи и Нурик. Брошенный веломобиль с шумно переводящий дыхание Девяткой так и остался стоять на беговой дорожке. Нурик о чем-то яростно спорил с одним из судей, но тот невозмутимо тыкал пальцем в компьютер, где было явно видно, как лиловый веломобиль на каких-то десять сантиметров впереди белого пересекает финишную черту.

— Так что, можете считать, что Девятому номеру просто сегодня не повезло,  — спокойно произнес лысеющий мужчина в зеленой олимпийке со свистком на шее.  — А с другой стороны, это по большому счету неважно.  — время суммируется с обоих заездов. Так что у вашей Девятки все не так уж и плохо.

Андрей, запыхавшись услышал лишь последние слова и подойдя к компьютеру, внимательно стал всматриваться в результаты заезда. Результат Девятки был незначительно ниже молодой соперницы из лилового веломобиля. Но в общем списке она находилась в первой строчке с небольшим отрывом от Семнашки. Оставалось показать хороший результат в силовых упражнениях и все! Путь к соревнованиям открыт. Его мечта стала ближе еще на один шаг.

Он поискал глазами и, обнаружив ящик с питьевой водой, схватил одну из бутылок, вернулся к веломобилю. Напоив через трубку Девятку, он включил электропитание и подал слабое напряжение на соски Девятки. Женщина вздрогнула и завертела педалями. Доехав до ангара со спортинвентарем, юноша выключил напряжение и стал извлекать спортсменку из болида. Через несколько минут он, наконец, взял ее за руку и помог выбраться на землю. Несмотря на темный ангар, Ирина зажмурилась, как только жокей снял с ее глаз повязку и повел к выходу. Она шла за ним, словно слепая, еле переставляя гудящие после долгой нагрузки ноги. Андрей заботливо придерживал ее за плечи, не торопя ее и ласково поглаживая по спине. У ворот стояла большая грузовая повозка, в которой на стоге сена сидели две обессиленные спортсменки. Жокей помог Ирине забраться внутрь и пошел прочь. Погонщик дождался, пока вся вторая группа не уселась в телегу и, запрыгнув последним, взмахнут прутом и пару раз хлестанул по спине запряженную тройку рабочих женщин. Поднатужившись, они наклонились вперед и потащили телегу в сторону лагеря.

В медблоке, куда их привезли, царило оживление. Женщин по очереди заводили в кабинет к Жорику, где он вместе с помощником извлекал капсулы с катетерами и проводил общий осмотр. Затем их суставы осмотрели с помощью аппарата УЗИ, после чего, наконец вывели во двор, где их разобрали жокеи и повели мыться.

Запоздалый обед вливался в ее желудок уже во время сна. Андрей уложил ее на сено в стойле и, воткнув трубку с едой в отверстие кляпа, ушел в столовую. Только сейчас он почувствовал, насколько сильно проголодался. С утра от волнения он даже не позавтракал как следует, а теперь решил наесться до отвала задним числом. В разгар пиршества 

в столовую вошел Нурик в сопровождении нескольких тренеров и обратился к жокеям:

— Так, минуточку внимания сюда, пожалуйста. Парни, уж извините, что во время еды, но чтоб не собирать вас всех специально... Значит так. В финальное упражнение вышли шестеро. Сейчас я вам зачитаю, а вы поднимайте руки, пожалуйста, кого назову. Номер Два... Шесть... Девять... Семнадцать... Двадцать два... Сорок воосемь...

Нурик оглядел присутствующих и, убедившись, что все шесть рук подняты, сказал:

— Очень хорошо. Все здесь. Дальнейшее касается только вас. Завтра с утра — только утренняя разминка с капсулами. Те же двенадцать километров. Ваше дело — привести их на полигон, как обычно. А потом, если будет хорошая погода, можете прогуляться по острову, или на пляж сходить. А вечером перед ужином последнее соревнование. В семнадцать ноль-ноль! Запомнили? Значит к пяти вечера приводите всех шестерых к Жорику и идете по своим делам. Дальше ими будут заниматься специалисты. Вы сможете их забрать через три часа. Так же приходите к медблоку и ждете. Сейчас вам раздадут бланки ваших текущих результатов. Все понятно?

— Понятно... Ясно...  — нестройным хором ответили молодые люди, возвращаясь к трапезе.

— А нам что делать?  — раздался голос Валеры, чей номер не вышел в финал.

— А с вами прощаемся. До следующего сезона, друзья мои. Остаются только трое. Сейчас я скажу, кто.,  — Руслан стал листать какие-то бумаги в поисках списка.

Крепко пообедав, Андрей вернулся к Девятке, забрал опустевшие сосуды с едой и ушел к себе. Приняв душ, он с наслаждением упал на кушетку и стал изучать результаты забегов. Он был на втором месте. Общее время оказалось довольно неплохим, несмотря на непредвиденную заминку в заезде — не зря он гнал Девятку на последних кругах забега, все-таки! Первое место с очень незначительным опережением, досталось Семнашке. Неплохой результат был у сорокового номера. Андрей напряг память, но так и не смог вспомнить кто это. В любом случае, настроение у него заметно приподнялось, но вместе с тем что-то тревожное щемило грудь. Он сам не понимал, что именно его терзало, но в конце концов его сморил сон и он проспал до самого ужина.

В столовую он пришел позже остальных. Между рядами столов прохаживался Руслан — первый помощник Хозяина и неторопливо рассказывал не вышедшим в финал наездникам, чем им предстоит заниматься оставшееся время на острове.

Схватив поднос с остывшей едой, Андрей уселся недалеко от входа и стал слушать.

— Значит, ребята,  — продолжал Руслан, назидательно подняв вверх указательный палец,  — Это касается только тех троих, которые остаются на острове. С завтрашнего дня у каждого из вас по семь лошадей. Теперь спортивная составляющая для вас уже отходит на второй план. Остается только утренняя пробежка. И то, только для тех, кого более менее нормальный результат показал. Список висит на стенде можете посмотреть... Остальные все, прощаемся! Завтра утром в бухгалтерии получите расчет, а вечером будет катер и... до следующего сезона, может быть.

— А что с лошадьми?  — спросил один из,  

видимо уже отъезжающих ребят.

— Они остаются. Для них здесь много работы, не переживайте. В любом случае, мы им здесь скучать не дадим, не переживайте!

Редкий смех раздался среди его свиты, развалившейся за отдельным столом.

— Оставшиеся — , будем продолжать работать! Показательные выступления, гонки, забеги, прокат для туристов и так далее. Подробнее почитаете в программах, которые вам выдали. Если будут вопросы, можете в любой момент подходить ко мне, спрашивать. Все объясню, покажу...

Андрей не стал дослушивать до конца, подробности дальнейшей жизни выбывших из соревнований, а пошел получать ужин для Девятки. Он чуть ли не бегом помчался в конюшню и вскоре уже раскладывал перед Ириной миски с дымящейся едой. Девятка, словно голодная собака набросилась на ароматные куски свиного шашлыка, посыпанного мелко нарезанной зеленью. Вторая миска была наполнена салатом из помидоров с огурцами и темным пахучим базиликом. Но главное — это поллитровая банка красного крепленого вина! Она жадно сделала несколько больших глотков и, прикрыв глаза, замерла от удовольствия, пытаясь продлить этот гастрономический оргазм как можно дольше.

Андрей широко улыбался, наблюдая за изголодавшей спортсменкой, которая жадно хватала руками горячую еду из миски, и шумно хлюпая запивала багровым густым напитком. Быстро покончив с едой, она громко рыгнула и, завалилась на бок, благодарно глядя на своего наездника хмельными глазами. Она догадывалась, что причина праздничного ужина кроется в ее спортивных результатах. То есть она в лидерах, и шансы выйти на главный турнир зависят теперь от того, как она покажет себя в силовых упражнениях! Вино принесло легкое головокружение и странное чувство возбуждения. «Интересно, мой юный наездник, неужели ты совершенно меня не хочешь? » — подумала она, еле уловимо проведя языком по верхней губе. «Ведь ты знаешь, что можешь сделать со мной все, что захочется твоей, сдобренной неуемными гормонами, фантазии! Но все равно ведешь себя так, словно я — действительно лошадь, а не женщина... Ну, подожди, малыш, сейчас я тебе кое что покажу... «Она чуть сменила позу, оставаясь лежать на боку, но приподняв согнутую ногу вертикально ступней вниз, раскрывая промежность напоказ. Он тут же потупил взгляд и переминулся с ноги на ногу. Затем он спохватился и быстро собрав пустую посуду, вышел из стойла. Ирина криво ухмыльнулась и опустила ногу. «А жаль,  — подумала она,  — И здесь одно из двух: либо он все еще целомудренное стеснительное дитя, либо гей. Ну и ладно. Главное, что он очень заботлив и внимателен ко мне. Пускай, даже, как к кобыле. »

Она снова рыгнула и, смахнув с себя щекотливых муравьев, отвернулась к стенке. «Интересно, куда пропал мой Дамирчик? Совсем забыл про меня... Эхх, как же мне тебя сейчас не хватает, мой милый волосатик» Пол литра крепкого вина медленно делало свое дело, разливаясь по организму, расслабляя конечности и раскрепощая мысли. Перед глазами завертелись фрагменты пережитых моментов. В итоге она быстро уснула, так и не собрав кучки мыслей обо всем и, в то же время, ни о 

чем в одно целое.

На рассвете Андрей разбудил ее, по обыкновению легонько хлопая ее по щекам, пока она, встрепенувшись, не разлепила глаза. Затем он деликатно вышел в коридор и ждал, пока она испражнялась в углу стойла. Окончательное пробуждение наступило, по дороге в медблок, где один из медиков быстро вставил ей в кишку капсулу с модулем управления и протянул тонкие провода ко всем ее электродам. Затем он сменил затычки в ее ушах и, хлопнув по заднице, выставил за дверь.

Через полчаса она уже бежала в разминочном темпе по огромному стадиону, наматывая круг за кругом, пока солнце поднималось над горизонтом, все сильнее согревая вспотевшие бегущие тела. Число спортсменок заметно уменьшилось. Ирина насчитала всего двадцать шесть. У многих был довольно затравленный вид. Никто не знал наверняка свой результат. Наездники не общались со своими питомцами и это был непреложный пункт в их контрактах. А в силу того, что во время заезда у всех были завязаны глаза, то угадать, кто пришел первым, а кто последним, было практически невозможно. Кроме тех, что явно выбыл из строя во время соревнований.

Из за сниженного темпа, разминка продлилась три часа. Желудок Ирины урчал со страшной силой, когда наконец Андрей принес завтрак. Накормив Девятку, он вывел ее из конюшни и отвел к спортивному ангару, где запряг в двуколку и покатил на пляж, прихватив с собой небольшую дорожную сумку... Дорога заняла минут двадцать, так как все ближайшее побережье было довольно каменистым и купание превращалось в сплошное балансирование на скользких глыбах, покрытых склизкими водорослями. Ирина не сразу поняла, куда заставил бежать ее молодой наездник, но когда перед ней показалась небольшая прибрежная полоса, покрытая пусть грубым, но все же морским песком, она обрадовалась и, даже прибавила шаг, но получив порцию разрядов в задние электроды, вздрогнула и сбавила шаг.

У берега уже сидели двое ребят-жокеев и о чем-то беззаботно разговаривали. Неподалеку стояли две пустые коляски. У самой воды на песке сидела миниатюрная спортсменка с уже выцветшим номером сорок на спине. Обняв руками поджатые к груди колени, она смотрела куда-то вдаль и почти не шевелилась, а метрах в сорока от берега громко фыркая, плескалась вторая. К каждой из них на всякий случай тянулся светлый нейлоновый страховочный трос, закрепленный к глубоко вкопанным в землю проржавевшим толстым арматуринам с проушинами.

— Вот и Андреич подтянулся!  — смеясь, протянул один из парней,  — Давай, Андрюх, присоединяйся. Вот лафа, да? Такая погодка сегодня...

— Вода теплая?  — спросил в ответ юноша, слезая на землю и отстегивая Девятку от двуколки.

— Как парное молоко! Супер, просто... Твоя умеет плавать, кстати?

Андрей пожал плечами:

— Сейчас посмотрим...

Он освободил Девятку от всевозможных проводков, подведенных к ее колечкам-электродам и закрыл заглушку на разъеме торчащего из ее зада жгута. Достав из сумки длинный прозрачный тросик, он прицепил его к кольцу на поясе Ирины и легонько шлепнул по ягодице. Не дожидаясь второго шлепка женщина рванула к воде 

и громко вскрикнула от неожиданно прохладной воды, окатившей ее с ног до головы. Не останавливаясь и высоко поднимая ноги, она с пробежала еще с десяток метров и шумно бултыхнулась в ласковое южное море.

Все трое наездников, раскрыв рты удивленно таращились, как взрослая по их меркам тетка с детской непосредственностью визжа от восторга барахтается в теплой морской воде, то ныряя головой вниз, дрыгая босыми ногами над морской волной, то, собравшись, быстро перебирая руками плывя вдоль берега, насколько позволяла длина привязанного к ней троса.

— Чудны дела твои, господни...  — обронил, наконец улыбаясь, один из юношей, поворачиваясь к Андрею,  — а она у тебя часом не того?

— Сам ты того!  — отмахнулся от него жокей,  — Радуется лошадка малейшему поводу. Тебе не понять, Серый. Ты же не в конюшне живешь.

— Андрюха прав, Серега,  — поддержал третий наездник, рыжий, конопатый парень с румяными щеками — Нужно уметь радоваться любой приятной мелочи жизни. А мы все как-то не умеем. Так и жизнь проходит.

Сергей сплюнул перед собой и громко засмеялся:

— Тоже мне, философы! У каждого свои радости жизни. И меня мои радости устраивают. Ты Витек, шибко умничать начинаешь после ста грамм! Ладно, проехали... Кстати, Андрюх!  — он достал из кучи своей одежды на расстеленном полотенце маленькую фляжку коньяка и помахал ею в воздухе.

— О! Молодец, Сережка!

Андрей схватил флягу и сделал большой глоток и крякнув, занюхал тыльной стороной кисти:

— Хорошо!!!  — заулыбался он, закуривая и откидываясь на теплый песок,  — Серый! А что это твоя на бережке сидит не купается, грустная такая?

— Да она не умеет плавать. Я уже гнал ее — дрожит, в глазах ужас. Ну я и понял. А грустит — х. й ее знает. Наверное есть о чем..

— Так вы вышли на третий тур?

— Да, вышли. Сороковка моя умница, не подкачала! Это Витек в пролете...  — Сергей подмигнул конопатому,  — Да, Витька?

— Ну не совсем,  — резонно заметил Виктор,  — контракт меняется и все. По-любому на острове остаюсь. Так что, не самый хреновый вариант.

Прошло полтора часа. Ребята курили и болтали, греясь под теплыми лучами солнца. Ирина, наплескавшись вернулась на берег и, прикрыв глаза, безмятежно лежала в тени нависшего над берегом деревца. Рядом, свернувшись в калачик, уснула Серегина «Сороковка» Андрей, наконец смог толком ее рассмотреть. На вид ей было не больше двадцати пяти лет. На лице почти не было морщинок, а угловатые плечи с выступающими спереди ключицами, плоский крепкий живот и узкие бедра. делали ее похожей на подростка. Коротко стриженные светлые волосы шевелились на легком ветерке, словно золотые пшеничные колоски на хлебном поле. Несмотря на отвратительный кляп в ее рту, было видно, насколько правильные и нежные у нее черты лица.

— Сколько ей?  — поинтересовался Андрей.

— Тридцать семь! Не скажешь, да?  — улыбнулся Сережа, с удовольствием наблюдая, как вытянулось от удивления лицо жокея,  — порода такая, видать.

— Обалденно выглядит. Наша ровестница, да?

— Ага... Маленькая собака всегда щенок!  — хохотнул Виктор.  — А у меня реально ихтиандр — никак 

не наплавается!

Сергей посмотрел на часы:

— Вот время летит-то а? Уже четыре. Нам пора, Андрюх... А ты, Витек можешь еще позагорать! Везучий...

— Да не,  — поднялся конопатый жокей и, ухватившись за свой тросик, стал подтягивать к берегу свою неутомимую"лошадку»,  — чего я тут один... Я тоже, пожалуй пойду.

Вскоре, они уже возвращались в лагерь, стараясь идти как можно медленнее, чтобы не поднимать пыль и не нагружать лишний раз ноги спортсменок.

— Так что, Вить,  — поинтересовался Андрей, рассматривая его спортсменку — довольно крупную девушку с коротким пучком темных волос на макушке,  — Чем теперь будете заниматься? Не сказали еще?

— Сказали так... в общих чертах. У меня теперь семеро. Все в прокат идут. Будут педали вертеть, туристов возить. На пять дней в отель отвожу, а потом обратно на два дня.

— Ну ты крут, Витек — целый табун считай! А чего обратно — типа выходной?

— Один день выходной. Только пробежка с утра. А второй — какие-то доп работы. Не знаю еще.

— Дополнительные работы? Типа субботник, что ли?  — рассмеялся Сергей.

— Ну говорю же — без понятия, Серый.

— — Ну ладно, ладно, не гунди, Витек! Ты, главное, это... не падай духом.

— Да я не падаю...

37

К пяти часам все шесть спортсменок уже стояли у входа в медблок. Их наездники стояли неподалеку и нетерпеливо поглядывали на закрытую дверь. Наконец оттуда показался человек в медицинском халате, который жестом отпустил ребят, а потом схватил пару женщин и вел в помещение. Ирина и еще три кобылки остались ждать своей очереди.

Через двадцать минут медик забрал Ирину и второй номер. Их развели в разные кабинеты, где быстро стравили воздух из капсул и извлекли модули управления и кляпы. После этого последовала позабытая неприятная процедура. Анальное отверстие растянули специальным расширителем и, усадив над большим грязным корытом, Стали промывать кишечник, вставив в кишку шланг с рассеивающим во все стороны наконечником. Еле теплая вода с шумом лилась в корыто, наполняя воздух неприятным запахом. Медик в белых медицинских перчатках то вводил глубже, то вынимал шланг, стараясь промыть как можно больший участок кишки. Наконец, вытекающая вода стала чистой и врач закрыв кран, убрал шланг. Он нагнул Девятку и, сомкнув расширитель, вынул его из ануса. Затем, смазал его какой-то мазью и отвел в большую смежную палату со множеством коек, на которых уже лежали четыре финалистки тура. Несколько медиков тут же принялись ее взвешивать, мерить давление, пульс и температуру тела. Показания были занесены в компьютер. Жорик быстро взял у нее кровь на какой-то анализ, а потом, поставив ее раком, долго рассматривал ее анус, раздвинув своими громадными руками ягодицы. В заключение осмотра он еще раз промазал ей анальное отверстие какой-то пахучей мазью и, оставив лежать на койке, занялся следующей спортсменкой.

Девятка поняла, что начинается третий этап отборочных соревнований, а точнее, самая отвратительная их часть — силовые упражнения. Неожиданно над ней возникла бледное невыразительное лицо женщины со спрятанными под серым платком волосами. Она схватила Ирину за 

подбородок и, повернув ее голову в сторону и обратно, цепким изучающим взглядом скользнула по лицу, после чего извлекла откуда-то тушь и яркую помаду и стала наспех гримировать лицо спортсменки. За каких-то несколько минут она преобразила Ирину. до неузнаваемости. Откровенно кричащие цвета косметики — алые губы, небесно-голубые тени и черная тушь в контрасте с белой пудрой придавали ей неестественно кукольный образ. То же самое произошло и с другими финалистками.

Наконец в палату, шумно хлопнув дверью вошел Виталик и трое охранников.

— Ну что, все готовы, Соня?  — обратился он к гримерше.

— Почти, Виталий... последний штрих...  — она подвела глаза Двойки и направилась к выходу, бросив напоследок,  — можешь забирать!

Охранники подняли спортсменок и взяв каждый по паре поводков, повели в ангар, где обычно проводились силовые упражнения.

В зале было накурено и очень душно. Небольшие открытые настежь окна не справлялись с вентиляцией воздуха, а единственный кондиционер, одиноко висящий у входа, по какой-то причине не работал. Ирина обратила внимание, что в помещении была произведена перестановка. В торцевой стене ангара, ярко освещенной большими прожекторами были установлены три станка для участниц соревнования. С двух углов перед ними были установлены два штатива с большими камерами с операторами в больших закрытых наушниках. Середина же помещения представляла собой зрительный зал. заставленный всевозможными лавками и просто длинными досками на различных опорах, Мест хватило далеко не всем и многие просто стояли вдоль длинных стен ангара. Непосредственно перед станками за двумя столиками сидело трое судей. Перед каждым был раскрыт ноутбук и несколько бутылок с минеральной водой. Чуть в сторонке был еще один стол, за которым расположились Нуриком с Мишей. Последний, как обычно беспрерывно курил и пил воду. Между столами стоял единственный вентилятор «подхалим», лениво поворачиваясь от стола к столу создавал видимость обдува, что в целом никак не влияло на духоту.

Наконец ввели финалисток и зал оживился, наполнившись ободрительными выкривами и свистом. .. Номера Семнадцать, Двадцать два и Сорок Восемь привязали к вкрученным в стену железным кольцам и оставили под присмотром одного из охранников. Остальных же подвели к освещенной стене и стали устанавливать на станки. Ириной занялся знакомый ей уже по занятиям помощник Нурика, худой с безучастным взглядом мужчина в старой серой рубашке с длинными, несмотря на жару рукавами... От него за версту пахло табачным дымом и потом. Но, в отличии от остальных, он был самым проворным среди остальных. Уже через пять минут Ирина восседала на корточках с широко разведенными в стороны коленями. Связанные за спиной руки, также как и ошейник были крепко пристегнуты к кольцу в стене, лишая спортсменку возможности встать. С той же целью бедра спортсменок были привязаны к щиколоткам. В целях безопасности, чтобы участницы не упали со станков, каждая нога была привязана к бруску за щиколотку.

В громкоговорителях что-то щелкнуло и рядом с финалистками возник невысокий мужчина в песочном костюме:

— Добрый вечер, Дамы и Господа! Мы рады приветствовать вас 

на заключительном этапе отборочных соревнований среди наших финалисток минувшего забега и гонок на веломобилях! Хочу сразу напомнить самым азартным нашим гостям — здесь нет тотализатора и нет ставок. Впрочем, это не мешает вам заключать пари между собой. Итак, кто же они? Первые три обворожительные феи-тяжелоатлетки, сидящие сейчас перед нами в ожидании сигнала для начала борьбы за право участвовать в предстоящих Больших международных соревнованиях в скором будущем! Слева направо... Номер Два!..

Он стал объявлять номера участниц, после чего вкратце рассказывал про их достижения на предыдущих этапах тура. Одновременно на большом экране прокручивались самые яркие моменты их тренировок и забегов. В этот момент один из судей поднялся со своего места и, положив перед собой белый запечатанный контейнер, вскрыл пломбу и жестом подозвал к себе Виталика. Тот немедленно приблизился к нему и, схватив контейнер, открыл его и извлек три одинаковые массивные металлические груши.

Ведущий эмоционально продолжал:

— И сейчас мы видим, как судья передает тренеру команды три специальные, абсолютно одинаковые груши, которые через несколько минут окажутся в анальных отверстиях наших участниц и они наконец-то смогут показать нам свои уникальные способности...

Помощники, получив блестящие набалдашники, накрутили их на короткий металлический стержень с тросиком, на котором висела платформа для грузов. Там уже находилось два желтых диска по пять килограмм.

Ирина почувствовав холодное прикосновение металла в области ануса чуть вздрогнула и тренер стал медленно заталкивать грушу ей в зад. Девятка расслабила сфинктер, насколько смогла и через мгновение груша скрылась в прямой кишке, оставив снаружи лишь короткий блестящий стержень. Тренер присел и отрегулировал длину тросика таким образом, чтобы при лежащей на полу платформе груша слегка выпирала из расслабленного ануса. Он приподнял оба диска и естественный тонус сфинктера втянул втулку в себя, приподняв платформу на несколько сантиметров над металлическим листом на полу. Ирина знала, что во время регулировки длины тросика нужно держать заднего прохода расслабленными и, когда на платформу снова положили груз, зад снова слегка выпятился наружу. Худой помощник удовлетворительно кивнул и, присоединив управляющие провода к электродам Девятки, вернулся к Виталику.

— Итак, друзья мои, одна из наших фавориток готова к работе и мы ждем, пока тренера закончат с остальными,  — вещал не умолкая ведущий, которого постоянно снимал оператор.  — Начальный вес на платформах спортсменок одинаков и составляет десять килограммов. Это мы видим на большом табло над нашими участницами... Сказать по правде, это довольно большой груз, учитывая, что большинство из них начинало тренироваться с грузом в районе одного-двух килограмм. И надо отдаль должное нашим уважаемым тренерам, да и самим спортсменкам, конечно, за их терпение, старание и стремление к победе. Давайте же поддержим наших участниц, которым предстоит непростое состязание, а для нас это просто интересное зрелищное шоу!

Зал разразился громкими аплодисментами и свистом.

Один из судей встал и поднял вверх руку. Зал притих, а стоящий за командным пультом у стены Нурик в ожидании посмотрел на него.

— Внимание...  — торжественно произнес ведущий.  — 

сейчас судья даст отмашку и на электроды спортсменок будут поданы электрические импульсы, означающие команду к старту.

Судья немного помедлил и резко, словно рубанув, опустил руку вниз. Нурик включил систему и три громких крика оглушительно прорезали тишину притихшего зала. Зрители возбужденно зааплодировали.

Ирина, впрочем, как и остальные спортсменки, так и не смогли приготовиться к первому залпу болезненных разрядов в грудях и от неожиданности дернулись на своих местах, но связанные в сидячем положении ноги и пристегнутый к стене ошейник не позволили телам изменить позу. Рефлекс, выработанный во время тренировок сжал сфинктер и платформы с десятью килограммами оторвались от пола. На табло стали мелькать цифры секундомера. При цифре пять женщины, расслабили мышцы заднего прохода и платформы громко стукнув, опустились на пол.

— Итак, первый подход — десять килограммов. Наши доблестные финалистки удержали его в течение пяти секунд и теперь у них есть пятьдесят пять секунд, чтобы отдохнуть и приготовиться к следующему подходу. А за это время масса платформы будет увеличена на пятьсот грамм. Это недавнее изменение было принято в федерации по этому виду спорта, а совсем до недавнего времени груз увеличивался всего на двести грамм. Однако эксперты большинством голосов сошлись во мнении, что это увеличивало количество подходов, а вместе с тем усталость спортсменок и, как следствие, конечный результат. Кроме этого, отменен штрафной разряд во время соревнований. И это, я считаю правильно, потому как наказание было совершенно бессмысленным и излишне жестоким!

На табло над каждой спортсменкой загорелась цифра массы — десять пятьсот, а за пять секунд до старта предварительный зуммер. Новый вскрик участниц был не такой резкий, как в первый раз, так как, они слышали зуммер и были готовы к электросигналам. Платформы приподнялись над полом и через пять секунд опустились.

— Следующий вес — одиннадцать килограмм,  — объявил ведущий,  — и я абсолютно уверен, что и он с легкостью будет взят этими славными спортсменками. Так спокойно они держатся и столько в них уверенности, что мне кажется, можно было спокойно увеличить время удержания, например, или начать сразу с тринадцати килограмм... Но правила есть правила и их нужно, конечно придерживаться... А это, всего лишь, мои фантазии..

Следующие три подхода были сделаны относительно легко, если не считать, что из Шестерки на двенадцати килограммах тонкой короткой струйкой брызнула моча, что очень возбудило вмиг позабывшую о дискомфорте и духоте публику. Раздались редкие хлопки и свист. Большинство зрителей, составлявших, в основном, работников лагеря разделись по пояс и обмахивались кто во что горазд, пытаясь, хоть как-то охладить себя в нагретом солнцем и пропахшем потом ангаре. Однако больше всех досталось участницам соревнования. Помимо того, что им приходилось полностью выкладываться физически, их, словно два солнца, обогревала пара мощных ярких прожекторов. Их тела обильно покрылись потом, а лица стали приобретать трагикомичный клоунский вид от потекшей по щекам туши.

Еще через два подхода пот стал настолько обильным, что стал капать с нижней части ягодиц на пол. Тяжелое 

шумное дыхание чуть не в голос стало наполнять притихший от волнения зал.

— На платформе тринадцать с половиной килограмм!  — объявил ведущий,  — А это уже серьезно. Мы видим, как устали наши участницы, но, вместе с тем, очевидно, что никто не собирается сдаваться. Поэтому, давайте наберемся терпения и посмотрим, кто все же сегодня станет победителем?

Прозвучал зуммер, а через пять секунд тихий разноголосый вскрик и три платформы снова приподнялись и, чуть покачиваясь зависли над полом. Шестерка сдавленно запищала и снова брызнула тонкой струйкой перед собой. Снова грохот — платформы опустились и тут же утяжелились очередным полкилограммовым диском.

— Даа!  — заметил ведущий, снова заполняя паузу перед очередным подходом,  — Уже явно видно, что тяжелее всех сейчас Шестому номеру. Наездник — Валентин Иванченко... опытный жокей! Спортсменка уже на пределе и это сразу бросается в глаза... Я не думаю, что ей удастся продержаться еще хотя бы три подхода, но не буду загадывать. И давайте пожелаем ей удачи!

В зале раздались уже не такие, как сначала редкие аплодисменты, прервавшиеся очередным зуммером. Следующий подход — четырнадцать килограммов был дружно взят всеми тремя участницами и, несмотря на выбиваюшуюся из сил Шестерку, она смогла удержать в себе этот груз положенные пять секунд. Раскаленный воздух изнуряюще действовал как на женщин, так и на жюри. Ситуация осложнялась еще и тем, что в помещение залетало огромное количество мух, слепней и комаров. И, даже на фоне тяжелейших физических нагрузок это очень деморализовывало спортсменок. Их тела буквально были облеплены летающими кровососами, пока, наконец, один из судей не встал и не развернул вентилятор к измученным спортсменкам. Поток воздуха кое-как разогнал жужжащую массу мух вокруг потных женщин, словно квочки, восседающих на жердочках курятника. Особенно назойливая муха упрямо продолжала ползать по промежности постоянно мочившейся Шестерки, подолгу задерживаясь то тут то там, плотоядно пожирая вкусную смесь мочи и пота. Наконец, один из тренеров, взял прутик и согнал ее с лакомого участка спортсменки.

— Это благородный жест, господин судья!  — воскликнул ведущий, указывая рукой на вентилятор, принесший какую-то долю облегчения финалисткам,  — но у нас новый вес — Четырнадцать пятьсот! Четырнадцать пятьсот — это совсем недавно было рекордом для этого вида спорта, но сегодня это реальность! Итак...

Зуммер, громкий вскрик и только две платформы поднимаются над полом, а на третью со звоном падает блестящая металлическая втулка. Шестой номер, девушка плача навзрыд, содрогалась от неудачи. Ее ярко красный анус был неестественно вывернут наружу и из образовавшегося отверстия вытекала розоватая слизь.

— Ай-яй-яй, какая неудача у Шестого номера.  — заголосил ведущий, делая несколько шагов в ее направлении.  — Ну конечно, очень обидно, на этом этапе, после двух побед в забеге и гонках на болидах... И вот так глупо выбыть из соревнований! Мне искренне жаль ее, но спорт есть спорт и в нем побеждает, как говорится, сильнейший.

— Сука, все бабло на нее поставил!!!  — раздался раздосадованный крик из задних рядов...

Ведущий обернулся и сделав недоуменное лицо, вернулся к камере и глядя 

в объектив, назидательно заметил,  — Это тоже лотерея, и вот вам результат. Как говорится, знал бы прикуп, жил бы в Сочи. Мне очень жаль... И за Шестерку и за господина, потерявшего сегодня, по его словам, все деньги. Но в любом случае, давайте поблагодарим спортсменку за старание и участие в этом туре!

Зал негромко похлопал и стих, едва раздался предварительный зуммер. Еще пять секунд и пятнадцать килограмм на обеих платформах отрываются от пола и падают обратно ровно через пять секунд. Громкое дыхание обеих спортсменок наперебой наполняют зал. Их грудь часто вздымается в такт глубоким вдохам. Рты на размалеванных, словно клоунессы лицах не закрываются, жадно хватая воздух.

Главный судья поманил Нурика и тот, отключив систему, подбежал к столику. Ведущий также приблизился к судьям и через пару минут, прокашлявшись, он сделал объявление:

— Дорогие дамы и господа! Количество подходов исчерпано и судья принял решение оставить вес на пятнадцати килограммах, а условие победы обозначить длительностью удержания. То есть всего один подход, господа, один длинный подход! Но перед этим спортсменкам будет предоставлен пятиминутный отдых.

Ирина впервые повернула голову к сопернице и в ужасе распахнула глаза. Лицо женщины было словно аляпистое ситцевое платье без определенного выражения лица. Она опустила взгляд на себя и по красочным подтекам на теле поняла, что выглядит точно так же. Она снова подняла лицо к публике и наткнулась на насмешливый взгляд высокого худого загорелого мужчины в помятой соломенной шляпе. Его лицо показалось ей очень знакомым. Встретившись с ней взглядом, он криво улыбнулся и погладил себя по левой груди, а затем ткнул указательным пальцем в ее направлении... Спортсменка вздрогнула, вспомнив долговязого мужчину, выигравшего право удара прутом во время тех ужасных съемок у Ирмы. Она быстро отвела взгляд и постаралась забыть об этом.

Во время перерыва к спортсменкам подошел один из помощников тренера и, распылил в их сторону какое-то средство от комаров, которые несмотря на вентилятор, все же упрямо продолжали садиться на женщин, вызывая нестерпимый зуд. Затем он поочередно поднес к их губам бутылку теплой минеральной воды, которую они громко хлюпая, жадно опустошили.

Зрители громко переговаривались, обсуждая перспективы финалисток, когда прозвучал длинный зуммер. Ведущий заговорил снова:

— Итак, дорогие зрители, звучит первый сигнал и у спортсменок есть минута, перед тем, как у них появится шанс выжать из своих задниц все возможное и невозможное для того, чтобы выиграть этот этап состязаний... Нелегкий, но захватывающий своей зрелищностью и необычностью этап! На платформах ровно пятнадцать килограммов и это мы видим на большом табло, а ниже появятся цифры секундомера, которые будут отсчитывать самый главный показатель в этом упражнении — время удержания платформы в висячем положении! Сейчас будет предварительный звуковой сигнал и через пять секунд наши спортсменки начнут бороться за первенство.

И, действительно, раздался зуммер и обе женщины, взвизгнув, с силой втянули в себя металлические втулки, подняв над полом платформы с грузом. Зал притих настолько, что было слышно лишь 

жужжание мух и слепней. Цифры на табло стали отсчитывать секунды.

Ирина чувствовала, как с каждой секундой растет напряжение в области ануса. Груз, словно постоянно увеличивался, становясь все тяжелее и заставляя упрямую скользкую втулку, словно пробка из бутылки шампанского выстрелить из ее прямой кишки. Она сжимала анус все сильнее, краем уха, слыша, как запыхтела ее соперница, явно испытывающая в этот момент такие же ощущения. Секунды бежали, приближаясь к третьему десятку секунд. Девятка стала судорожно делать редкие шумные вдохи, задерживая дыхание, и концентрируясь на жиме ануса. Если она позволит втулке двинуться хотя бы на чуть-чуть, то даже слегка расширившийся сфинктер уже будет не в состоянии втянуть втулку на место. Это будет равносильно поражению. Но, силы предательски покидали ее. Она зажмурилась и скривившись от оскала задрожала мелкой дрожью, стараясь не растерять все силы разом и в то же время не расслаблять зад сверх допустимого.

— Держи, бл. дь!  — заорал кто-то из зрителей, обращаясь неизвестно к кому, но, судя по всему, также как и предыдущий авантюрист, поставивший все деньги на кого-то из спортсменок.

Даже вечно унылый в последнее время Хозяин, с неподдельным интересом смотрел на финалисток, не выпуская из зубов погасший окурок и что-то помечая у себя в блокноте.

— Что-то она не в форме, да?  — тихо пробубнил слева наклонившийся к нему Виталик.

Миша встрепенулся и пожал плечами.

— Странно — на тренировках она производила лучшее впечатление, чем сейчас, в ответственный момент, я бы сказал,  — продолжал шептать Виталик,  — Не знаешь, что это с ней?

— Не знаю, Виталик. Может жарко просто?  — предположил Хозяин, не оборачиваясь на Специалиста.

— Может быть, может быть..

— Тридцать секунд!  — радостно объявил ведущий,  — Это невероятно, но наши феи действительно демонстрируют нам чудеса владения своими роскошными задницами! Сорок секунд! Нелегко, ох нелегко нашим участницам, и как мне кажется развязка уже близко. Но кто?

До Ирины долетал грохот звуков из криков зрителей, болтовни ведущего и мерзкого жужжания слепней и комаров. И, несмотря на то, что она так и продолжала сидеть, зажмурившись и ничего не видя вокруг, перед ее глазами продолжал криво ухмыляться насмешливый худой мужчина в мятой шляпе, держащий в руке длинный окровавленный прут. Ее стал пробивать тремор и блестящие капельки пота, капали со всех выступающих частей тела. Внезапно раздался громкий крик и сразу же громкий звук упавшего предмета.

— И побеждает Дееевяаааткааа!  — истеричный голос ведущего объявил результат и зал взорвался громкими аплодисментами.

Двойка сидела недоуменно вытаращив красные мокрые глаза и судорожно дергалась, делая неуклюжие попытки вскочить со своего места. Чтобы остудить ее пыл тренер набрал в рот воды и резко выдохнув, оросил ее тело. Из редко сокращающегося зияющего зада так же, как и у шестерки скудно вытекло небольшое количество густой темной слизи.

Тело девятки ходило ходуном, продолжая удерживать в себе втулку еще некоторое время, но с каждой секундой ее анус выпирал и расширялся все больше и больше, пока, наконец, зрители не увидели блестящую полусферу,  

еще несколько секунд, продолжавшую находиться внутри. Но через мгновение тяжелая платформа опустилась на пол, вырвав грушу из развороченного зада. Ирина, как и Шестерка тут же обмякла, и продолжала удерживаться в прежней позе лишь благодаря ремням и веревкам.

Полуживых женщин быстро сняли со станков и, положив на носилки, унесли в медблок, а к станкам уже привязывали оставшуюся тройку спортсменок.

38

Девятка очнулась от едкого запаха нашатыря. Она сморщилась и отвернула голову в сторону и услышала чей-то голос:

— Очухалась! Осторожно взяли!

В следующую секунду она почувствовала, как несколько рук взяв ее за руки и ноги приподняли и перенесли на более жесткую поверхность.

— Мезатон давай!

— Вот, все готово Серый... Давай, дальше сам... Меня Жорик ждет..

Еле уловимый прокол в предплечье и что-то прилипает к руке чуть ниже..

Девятка медленно разлепила глаза и увидела огромное белое пятно белого света — глаза не успели адаптироваться под освещение медицинского блока. Где-то далеко верещал знакомый истеричный голос ведущего.

— Ну что, Девятка — победила?  — радостно спросил кто-то прямо перед ее носом,  — Молодец! Человеческое тебе спасибо..

Темное пятно перед глазами стало вырисовываться в чье-то знакомое лицо. Это был один из медиков, который обычно устанавливал ей капсулу и кляп.

— Значит долгие месяцы тренировок были не зря и пошли тебе на пользу! Умница! Эй... Эй-ей! Ты чего?

Ирина от слабости прикрыла глаза и тут же почувствовала, как медик легонько стал похлопывать ее по щекам.

— Отрубаешься, что ли опять? Погоди, не спи! Сейчас полегче станет.,  — он открыл капельницу и снова помахал перед ней ваткой, смоченной в нашатыре.

— Ооох...  — протяжно вздохнула Девятка, скривившись и снова открывая глаза.

— Вот тебе и «Ох», Девятка! Не понимаешь, что ли? Победа! Ты выиграла отборочный тур и поедешь соревнования.

— Спасибо...  — тихо ответила женщина, безучастно глядя в потолок и удивляясь тому, что вопреки ожиданиям, душа ее совсем не ликует.

— Это у тебя шок! Ты еще не понимаешь, что произошло,  — словно прочитав ее мысли, сказал Сергей,  — Вскоре поймешь, насколько важно то, что ты сегодня сделала! Кстати и для меня тоже — я поставил на тебя и неплохо поднялся. У нас тут по всему лагерю прямая трансляция идет. Я болел за тебя, между прочим! Так что, ты заработала для меня сегодня... Умничка просто, не подкачала! А попку твою я сегодня в порядок приведу, не горюй! Только прокапайся сначала, вот...

Он погладил ее по измалеванной косметикой, потом и слезами щеке и исчез с поля ее зрения перед тем, как она снова отключилась. Через час в палату принесли оставшихся финалисток. Все три были в сознании, но их также сначала подключили к капельницам, после чего разместили по койкам и оставили отдыхать до ужина.

Девятка настолько устала, что даже не проснулась, когда медики извлекали из вены иглу капельницы, а потом, перевернув на бок, осторожно промазывали Троксевазином красный набухший анус. Лишь к десяти вечера, ее разбудили, чтобы накормить легким ужином. Прикрыв глаза, она долго прожевывала перловку с большим куском 

вареного катрана. Запив еду стаканом теплого компота, она снова уснула и проспала до утра.

На следующий день ее разбудил другой медик и, меланхолично осмотрев задний проход, еще раз обработал его мазью и, вставив в рот кляп, вывел на улицу.

Ее уже поджидал Андрей с пакетом в руках. Прицепив к ошейнику поводок, он повел ее в душевую и, как обычно, тщательно вымыл с ног до головы. Он раздосадованно покачал головой, когда увидел покусанное москитами и слепнями тело спортсменки. В конюшне он бережно уложил ее на сено и стал старательно обрабатывать все укусы специальным средством после укусов, которое в немалом количестве предусмотрительно привез с собой на остров. Ирина лежала, наслаждаясь заботой юного наездника. Именно сейчас ей не хватало именно заботы, пусть даже не слов утешения, но элементарной доброты и внимательности. Она понимала, что ее нынешний статус не подразумевает никакого человеческого отношения, что в полной мере демонстрировал сейчас Андрей. Упорно давая понять, что она не человек, не вступая с ней в диалог, словно она не понимает человеческого языка, он, тем не менее старался заботиться о ней, как о любимой лошади.

Уже чуть позже, когда она сидела, прислонившись к стене и чувствовала, как жидкий «завтрак» наполняет ее урчащий желудок, она, вдруг поняла, что случилось очень важное событие в ее жизни! Она выиграла отборочные соревнования! Она стала еще на шаг ближе к той самой свободе, о которой грезила все свое ужасное заточение. Но, к своему собственному удивлению, она довольно спокойно воспринимала свою победу. Возможно потому, что у нее не было сомнений в этом. «А может быть, я просто привыкла к этой жизни! » — мелькнула шальная мысль, когда юноша менял сосуд с питанием. «А может мне просто нравится все это? Ведь я должна плясать от счастья, что тот день, когда закончатся все мои страдания и унижения становится реальностью. Но вместо этого я, словно скотина, ищу наслаждение в этом дурацком ежедневном завтраке, и идиотский заботе о моем самочувствии этого юного сопляка! Что со мной стало? »

Андрей заметил озабоченность на лице своей кобылки и по своему истолковал ее значение. Сегодня утром были объявлены три выходных дня и он решил снова отвести ее на пляж, памятуя, как она радостно бросалась навстречу волнам в прошлый раз. Оставив ее в одиночестве, он отнес пустые емкости из-под завтрака в столовую, а оттуда забежал к себе, чтобы позвать с собой кого-нибудь из приятелей. Сергей воспринял идею с радостью и вскоре они снова валялись на теплом песке, глядя, как привязанные к берегу длинным тросиком спортсменки плавают в темно-синей глади моря.

— Андрюх,  — неожиданно позвал товарища жокей, хитро косясь и кивая в сторону Ирины,  — А ты ни разу ее..? Не?

— С ума сошел? Это же...

— Да знаю, знаю... «категорически запрещено», штраф и так далее. Но по-любому захочешь — вставишь. Сам знаешь. Че ты думаешь, тут их не е. ут, что-ли вообще?

— Да 

мне по барабану, что тут было до меня. Но сейчас я уверен, что никто Девятку и пальцем при мне не тронет.

Сергей насмешливо посмотрел на товарища:

— Ууу! Какой суровый... Прям боятся все тебя?

— Не в этом дело. Есть правила и их нужно соблюдать.

— И тебя только это останавливает?  — не унимался Серега,  — Ну по честному скажи. Вставил бы? Да или нет?

— Да что ты заладил... Отстань, Серый! Гляди, катер какой-то плывет!

— Андрюх, хорош вилять!  — со смехом давил на него товарищ,  — Да или нет? Одно слово.

Андрей покраснел, как рак и неуверенно ответил:  — Ну она ж как мать мне, Серега!

— Ну блин, тоже мне, маму вспомнил! Она же та еще сучка, глянь: все при ней буфера не висят почти, жопа супер просто, а? Дрон, давай колись — присунул бы, а? Ты же ухаживаешь за ней каждый день. Трогаешь, моешь, натираешь всякими мазями, сиськи там, попку трешь... Она поди, небось сама течет от твоих рук, как сука, а?

— Ну да, наверное...  — сдался Андрюха, но тутже собрался и твердо добавил,  — Нет! Все, достал, Серый! Тема закрыта. Потрепались и хватит. Она не женщина! Ясно?

Серега зажмурился на солнце и, откинувшись на спину пробормотал:

— Ну да, ну да, конечно... Это нам просто кажется...

— Иди, лучше, окунись, Серега!  — повеселев предложил Андрюха,  — Глядишь — и дурь вся выйдет!

— Ладно, уговорил! Пошли вместе,  — вскочил, смеясь жокей и рванул к воде.

Парни наслаждались теплой морской водой и солнцем еще часа полтора, пока палящее солнце не прогнало их с раскалившегося песка. Быстро собравшись, они повели спортсменок в лагерь.

Жара накрыла остров беспощадно раскалив землю и постройки. Солнечные лучи прожигали все, к чему прикасались. Груженные всякой всячиной повозки, влекомые рабочими «лошадьми» медленно перемещались по территории лагеря. Женщины натужно стонали и пыхтели, прилагая неимоверные усилия, с трудом увлекая за собой скрипучие телеги. Некоторых сопровождали погонщики в широкополых шляпах, которые тоже мысленно проклинали неожиданно наступившую после прохладных дней жару. Изредка раздавался свист плетей, которыми она подгоняли чересчур замедливших движение рабочих.

Со стороны ближнего причала в сторону лагеря, стараясь держаться тени растущих вдоль тропинки невысоких деревьев, медленно шли трое. Одним из них был Доктор. С мрачным видом он всматривался вперед и иногда отпивал из поллитровой бутылочки питьевой воды. Его спутники были облачены в летнюю камуфляжную военную форму без опознавательных знаков и с невозмутимым видом бодро переставляли ноги, не обращая внимания на жару.

— Вы, Константин Валерьевич, просто покажите нам, где он находится и идите по своим делам, а мы уж дальше сами. Ваше присутствие там не обязательно,  — сказал негромко один из «военных», который был несколько старше другого.

— Хорошо. Здесь уже недалеко...  — ответил Доктор,

Вскоре показались административные постройки лагеря и Костя указал в сторону одного из них со словами:

— Вот этот двухэтажный дом возле трех кипарисов. Это его дом. В это время он обычно там, но может и отсутствовать.

— Ничего, мы дождемся. Вы можете идти по 

своим делам, Доктор.

У развилки дорог Костя свернул в сторону своего дома, а его спутники неторопливо направились в сторону указанного здания. Подойдя к парадному входу одни из них дважды нажал кнопку звонка и немного отступил. Никто не ответил.

К дому, скрипя не смазанными колесами приближалась набитая старой мебелью грузовая телега с двумя крепко сбитыми женщинами в упряжке. Рядом, отмахиваясь от назойливых слепней,. шел погонщик с длинным прутиком в руке. Приблизившись к дому он с интересом посмотрел на военных, но встретившись с тяжелым взглядом старшего, быстро отвернулся и, размахнувшись, дважды хлестнув женщин по спинам. Вскрикнув от неожиданности те что есть сил рванули вперед и телега понеслась восвояси. Мужчина в камуфляже постучал еще раз, уже более настойчиво и через мгновение дверь отворилась. Оба гостя быстро вбежали внутрь, сбив с ног открывшего дверь. Чуть позже они уже возвращались к причалу в компании Хозяина острова, а через полчаса в сторону материка отчалил небольшой военный катер.

39

Наутро на главной площади перед невысокой примитивно сколоченной деревянной сценой у административного здания собрались, практически все обитатели острова за исключением невольниц. В центре сцены в окружении помощников лагеря стоял Руслан и с озабоченным лицом всматривался в лица сотрудников лагеря. Наконец, он обратился к толпе с речью:

— Уважаемые друзья! Я сразу хочу сказать, чтобы вы не беспокоились — ничего страшного не произошло. У нас просто смена руководства. Я знаю, все мы привыкли к Михаилу Арбиевичу... тем более, он здесь с первых дней руководил, но... Одним словом, у него появились неотложные дела на материке и он срочно отправился на их решение. Он передал мне, что очень сожалеет о том, что не успел с вами попрощаться, но попросил меня передать всем спасибо за хорошую работу и за то, что находились рядом с ним и так далее..

Толпа тревожно загудела и кто-то выкрикнул:

— Его что — арестовали?

— А как же теперь остов? Что нам делать теперь? Лагерь закрывается?

Руслан замахал рукой, призывая всех успокоиться:

— Нет, что вы — нет! Остров продолжает жить своей жизнью как и раньше. Просто меняется начальник. А пока не назначен новый, я буду исполнять его обязанности. Меня вы все хорошо знаете, так что продолжаем работать как и прежде. Все будет как и раньше. Если возникают какие-то вопросы, вы всегда можете обратиться ко мне напрямую. Я человек простой, как и вы, так что... Не стесняйтесь — если что — прямо ко мне.

Люди снова зашумели, озадаченно глядя друг на друга но Руслан уже сошел со сцены и, увлекая за собой Нурика спешно направился в сторону Администрации.

Ирина уже два часа, как маялась в своем деннике, недоуменно поглядывая на дверь, в ожидании своего наездника. Это был, пожалуй первый день, когда ее не повели на пробежку. Она то вставала на ноги, то снова ложилась на пол, так и не понимая в чем причина задержки Андрея. Наконец дверь распахнулась и появился он с каким-то медиком,  

который вставил ей кляп с зондом, капсулу и плотно заткнул уши затычками. Затем медик вышел, а жокей вставив трубки с питанием в отверстие зонда и стал наблюдать за тем, как мутная жидкость медленно перетекает в Девятку, наполняя ее желудок ценной и сытной пищей. После завтрака он вывел ее к ангару с инвентарем и запряг в двухместную коляску.

Он отогнал двуколку к дому Руслана и, привязав к ограде, вернулся к себе. Солнце взошло уже достаточно высоко и стало ощутимо припекать. Через час из дома вышел Руслан и, запрыгнув в коляску, направил Девятку вглубь острова. В лесу, получив дополнительный электроразряд, Ирина побежала быстрее и через час они уже спускались к отелю.

Количество отдыхающих на острове существенно возросло, что легко можно было заметить по отсутствию свободных веломобилей и двуколок под прокатным навесом. Бар у бассейна был забит до отказа. Разогретые солнцем и нескончаемым алкоголем туристы то веселились от души, в окружении досуговых девушек то и дело бросаясь в лазурную остужающую воду бассейна. Все лавки под навесами были заняты шумными гостями, позволяющими себе любые вольности, которые были бы недопустимы в любом обычном отеле.

Руслан пристегнул Девятку к ограждению возле отеля и скрылся в услужливо распахнувшимися перед ним автоматическими дверями главного корпуса.

Солнце обжигало вспотевшее тело спортсменки, на которую мгновенно накинулся рой назойливой мошкары и слепней. Ирина отчаянно стала дергать головой и ногами, стараясь прогнать то и дело садящихся на нее насекомых. Хуже всего дело обстояло со спиной, так как ее руки были пристегнуты по бокам к дышлам коляски и не было ни малейшей возможности ими воспользоваться.

Случайные прохожие по разному реагировали на дергающуюся, как на шарнирах спортсменку. Кто-то задерживался, чтобы просто посмотреть и отпустить несколько едких шуток, кто-то вообще не обращал внимания, а один их гостей наоборот, сжалившись над Девяткой полил ее прохладной водой из бутыли, заодно ненадолго прогнав пикирующих кровососов. Ирина благодарно посмотрела на мужчину, попытавшись вложить в свой взгляд максимум признательности за сочувствие. Мужчина приветливо улыбнулся в ответ и подмигнув, пошел прочь.

Наконец Руслан вышел из Отеля в компании широкоплечего мужчины среднего роста. На вид ему было не больше пятидесяти. Хмурое морщинистое лицо выражало твердую волю и суровый нрав. Проницательный тяжелый взгляд нехарактерных для его южного типажа светлых глаз говорил о довольно тяжелом характере этого немолодого и, судя по всему, многое повидавшего человека. В руках он держал большую дорожную сумку, и черный полиэтиленовый пакет.

Они спустились к экипажу с Ириной и Руслан взяв из рук спутника сумку, пристегнул ее резиновыми жгутами к спинке коляски.

— Садитесь, Шалва Олегович,  — указал он на одно из сидений двуколки, собираясь сесть рядом, однако мужчина немного помешкав, подошел к Ирине и, схватив жесткой крепкой рукой за подбородок спортсменки, повернул ее лицо к себе.

Ирина часто заморгала, затравленно глядя на незнакомца.

— Это и есть ваша Девятка?  — с интересом глядя на испуганное лицо женщины.

— Да, Шалва Олегович. Я 

специально приехал именно на ней, чтобы вы увидели ее как можно раньше.  — ответил Руслан.  — Это, можно сказать гордость и надежда нашего лагеря.

Плотно закупоренные уши Ирины не позволяли ей разобрать слов мужчин, но она поняла, что речь идет о ней. Только кто этот хмурый незнакомец, позволяющий в присутствии главного помощника Хозяина острова хватать ее за лицо, словно она принадлежит именно ему. Она не знала, что Миша уже отстранен от своей должности и теперь его везут на материк, где обозленный на него из-за финансовых махинаций Амирасланов будет решать его судьбу.

Наконец Шалва отпустил лицо женщины и одним движением, вскочив в двуколку обратился к Руслану:

— Я давно управлял штукой, Руслан, так что давай сам сегодня, тем более я что-то устал с дороги. А спать, как я понимаю, мне сегодня не удастся — надо вникать в дела...

Помощник кивнул и, включив питание, погнал Ирину в сторону лагеря. Несмотря на крутой извилистый подъем в гору, начинающийся за воротами Отеля, он не сбавил скорость, решив произвести впечатление на нового Хозяина Лагеря.

Ирина обезумев, тащила изрядно потяжелевшую коляску вверх по каменистой дороге, то и дело поскальзываясь на мелких камешках и ямках грунтовой тропинки серпантина. Пыхтя и охая от напряжения, она часто спотыкалась и пробуксовывала в своей неудобной обуви, то и дело получая жалящие груди разряды электричества, но Руслан не сбавлял скоростной темп бега спортсменки, а когда они, наконец, выехали к лесу и дорога выровнялась, он добавил скорости. Девятка закричала и понеслась, что есть сил в сторону лагеря, стремясь поскорее избавиться от пульсирующей боли в сосках. Солнце скрылось над густыми кронами деревьев леса и это, хоть как-то облегчало ее сумасшедший бег с тяжелой коляской за спиной. Несчастная женщина мчалась вперед что есть сил, делая невероятные усилия для поддержания заданной скорости. В кишечник постоянно впрыскивалась жидкость, но в краткосрочном плане это никак не облегчало ее состояние.

— А ты, я вижу, не даешь ей спуску, Руслан?  — усмехнулся новый Хозяин, разглядывая извивающееся в беге тело спортсменки.  — Или это шоу для меня?

Руслан повернулся к Шалве и, слегка улыбнувшись, весело ответил:

— Ну, скорее второе, чем первое! Ну как? Что скажете?

Шалва пожал плечами:

— Тянет неплохо. И видно может лучше. Только не надо сейчас это демонстрировать. Все что нужно, я уже увидел, спасибо. А теперь дайте ей отдохнуть — я считаю это уже бессмысленное истязание...

Руслан потянул рычаг скорости назад и Девятка ощутив острый импульс в ягодицах, с облегчением сбавила темп. Пот ручьями стекал по ее истерзанному насекомыми телу, вызывая неприятный зуд в местах укусов.

— А почему она так ужасно покусана,  — спросил Шалва,  — Это, во первых, некрасиво, а во вторых, надо понимать, что желательно исключать любой ненужный дискомфорт у спортсменок. Вы что — не используете антирепелленты?

— Нет, почему — используем, конечно, но они, возможно не эффективны...

— Значит, нужно позаботиться о том, чтобы были эффективны. А вообще, хороша, конечно.

Когда они миновали главные ворота, разделяющие 

остров на два сектора, Шалва неожиданно спросил:

— Вы их трахаете?

Руслан от неожиданности поперхнулся:

— Что?

— Я спрашиваю — еб. те спортивных? Или как?

Руслан неуверенно ответил:

— Ну, стараемся следить, чтобы никто... Это же запрещено правилами! Для этого есть Досуговые...

— Руслан!  — перебил его Хозяин.  — Давай так. Сбавь скорость еще... Чтобы шагом пошла...

Руслан перевел Девятку на шаг. А Шалва продолжил:

— Значит давай сразу договоримся: будем откровенны друг с другом. Я знаю и умею очень многое. Я вижу очень многое, даже если этого никто не видит. Поэтому, первое! Не юли. Не прикидывайся при мне дураком, если я тебя об этом не попрошу, ладно? Вот эти вот казенные фразы — «мы стараемся», «запрещено правилами»... этого мне не надо. Я прекрасно знаю что можно а что нельзя. Поэтому, задавая конкретный вопрос я всегда ожидаю на него вполне конкретный ответ. И если я спросил, еб. те ли вы спортивных или нет, ответ может быть вполне простым. Да или нет. Я понимаю, что есть Досуговые. Но они, как известно находятся на той части острова, так? Там где гости. А в лагере досуговых нет. А мужиков дохрена. И, как ты правильно только что заметил, трахать им спортивных нельзя. Рабочих, конечно тоже нельзя, но это, насколько я знаю, не так криминально, как секс со спортсменкой. Поэтому, я повторяю вопрос: вы трахаете спортивных?

Руслан ошеломленно молчал, глядя перед собой. Он машинально вынул из кармана пачку сигарет, но спохватившись, стал убирать ее назад.

— Ничего, ничего, можешь закуривать, если хочешь.

Помощник прикурил и, выпустив в сторону клуб дыма сказал:

— Да.

Шалва кивнул:

— Хорошо. А теперь дальше — кто и что предпринимается?

Руслан чуть помедлил и рассказал ему историю про Виктора Васильевича, порностудию при лагере и группу проверяющих силовиков.

— Так... Понятно. Но Амирасланов был непротив этого, да?

Руслан кивнул.

— Тогда это нас не касается. Главный вопрос про персонал — есть такие? И кто?

— Есть. Это...

— Отлично! Сейчас мне не нужно перечислять их имена. А завтра дай мне их имена и должности на бумаге.

— Хорошо.

— Следующий вопрос. Все ли спортсменки сейчас на острове?

Руслан вздрогнул, но поняв, что от Шалвы скрывать бессмысленно, да и себе дороже, выпалил:

— Нет. Восемь из шестидесяти семи на материке. Но те три, кто выиграл отборочные, здесь.

— Понятно. Имена тех, кто их забрал тоже ко мне на стол. А потом такую же статистику по рабочим. Хорошо?

— Я понял, Шалва Олегович.

— Очень хорошо, Руслан. Мы поладим с тобой, я думаю. Даже если ты в одном из списков. Понимаешь, я знаком с Мишей. Он хороший человек. Но остров его избаловал. Так бывает. Я надеюсь, с ним все будет нормально... Но нужно избавиться и от остальных избалованных людей. И это моя задача номер один. Я сторонник порядка. А порядок — это именно то, что нужно господину Амирасланову. И порядок в моем понимании, я скажу тебе, не предусматривает панибратства. Сегодня после ужина, я бы хотел еще раз 

поговорить об этом с тобой, с Нуреддином и Исой. Так что, буду ждать вас у себя после девяти.

— Хорошо, Шалва Олегович,  — ответил Руслан, с явно погрустневшим видом глядя вперед поверх мокрых плечей топающей впереди Девятки.

«Похоже, этот Шалва еще задаст здесь нам всем жару... «— подумал он про себя, глядя, кака мимо проплывают толстые стволы разросшихся деревьев. «В принципе, он прав, конечно, это не курорт. И здесь нужно работать всем, независимо от того, в каком статусе ты сюда попал. «Но южный менталитет большинства так или иначе постоянно давал о себе знать, проявляясь как правило в кумовстве и, что хуже, в игнорировании каких-либо правил и запретов. Простой охранник, надеясь на какого-нибудь именитого родственника, мог позволить себе то, о чем и не каждый тренер посмеет подумать. Для большинства не было никакой разницы между материковой жизнью и строгим распорядком на острове.

— Если она отдохнула, поехали быстрее,  — прервал его мысли Хозяин,  — Только не загони на этот раз.

Руслан двинул рычаг вперед, переведя спортсменку на бег и еле уловимый насыщенный лесным ароматом ветерок снова задул в лицо

Оставшуюся часть пути мужчины не проронили ни слова, каждый размышляя о своем. Дорога пошла под пологий уклон и жаркое солнце снова неумолимо стало нагревать пассажиров двуколки. Хозяин надел солнечные очки и стал с интересом озираться, рассматривая открывшийся пейзаж и расположившийся в низине лагерь. Въехав в ворота лагеря, Руслан сбавил скорость и они медленно покатили по узким тропинкам в сторону жилой зоны.

Наконец, они добрались до Хозяйского дома и мужчины спешились и вошли в дом, оставив Ирину переводить дыхание. Из дома вышла пожилая женщина в черном одеянии и кувшином воды. Откупорив у спортсменки отверстие в кляпе, она вставила туда воронку и медленно влила в нее с поллитра. Оставшуюся воду она неожиданно выплеснула на разгоряченное тело Девятки. От холодной воды та, резко дернувшись, взвизгнула и часто задышала, а старуха громко смеясь, отцепила большую сумку Шалвы от коляски и втащила ее в дом.

— Познакомьтесь, Шалва Олегович,  — представил Руслан женщину,  — это Эсма. Она будет готовить вам пищу и убирать дом. У нее есть ключи от дома, но без вашего разрешения сама она в дом не войдет.

— Здравствуйте, Шалва Олегович!  — расплылась в улыбке старуха, глядя на кивнувшего в ответ и тут же потерявшего к ней интерес Хозяина.

Руслан незаметно качнул ей головой и она неслышно удалилась из гостинной. Руслан показал шалве дом, закончив осмотр в кабинете на втором этаже. В этот момент снизу послышались шаги и в на пороге появился Доктор.

— Добрый день!  — вежливо поздоровался Костя, протягивая руку новому Хозяину.

Тот встрепенулся и, крепко ответив на рукопожатие, на удивление дружелюбно воскликнул:

— Здравствуйте Константин Валерьевич! Очень наслышан о вас. Искренне рад знакомству. Вы не очень заняты?

— Нет,  — ответил Костя.  — Я сам недавно прибыл, и пока располагаю временем.

— Тогда останьтесь со мной на некоторое время. Я бы хотел побеседовать с вами 

прямо сейчас.

Шалва протянул руку на мягкое кресло у журнального столика, приглашая Доктора присесть, а сам, расположившись напротив, посмотрел на Руслана. Тот, замешкался и на всякий случай спросил:

— Может быть распорядиться на счет кофе или чего покрепче?

Мужчины отказались и помощник молча вышел, поняв, что его присутствие в предстоящей беседе не предусматривается.

На улице он в замешательстве остановился возле Девятки, не зная понадобится ли она Хозяину сегодня или нет, но в конце концов, вспомнив, что на этот счет у Шалвы есть рация, он отвязал Ирину от забора и поехал к Нурику.

По дороге он наткнулся на группу наездников и, не останавливаясь, попросил их прислать Андрея за своей «кобылой» к ангару Нурика.

Жокей помчался за Ириной, как только услышал, что она вернулась. Смешанное чувство тревоги и радости наполняло его сердце, когда он прибежал к ангару для силовых упражнений. Девятка стояла привязанная к беседке и безразлично смотрела прямо перед собой невидящим взглядом. Андрей подошел к ней вплотную и, нежно приобняв за голову прижал к своей груди, озабоченно рассматривая обезображенные новыми укусами слепней плечи.

Он вскочил в двуколку и медленно направился распрягать спортсменку.

После душа он привел ее в стойло и, уложив на сено, стал протирать места укусов слепней и комаров. Он старался не пропустить ни одного волдыря на трепещущем от теле Ирины, стараясь как только можно облегчить ее состояние. Он видел, как она устала и понимал, что день у нее сегодня выдался непростой.

Девятка лежала запрокинув руки кверху и отвернув лицо к стене, чувствуя приятное прикосновение ладоней своего наездника и как, наконец, стал проходить зуд от укусов. Когда рука юноши стала продвигаться вниз живота, в сторону лобка, она непроизвольно согнула ноги в коленях и развела колени чуть в стороны. Юноша замер в нерешительности, соблазнившись привлекательной позой женщины и неуверенно продолжил свои чудотворные втирания, не решаясь двигаться ниже. Наконец он почувствовал, что мазь в его ладонях закончилась, но не в силах остановиться, закрыл глаза и скользнул рукой к ее промежности, невзначай проведя пальцами по нежным половым губам. Он услышал ее приглушенный стон и приоткрыв глаза увидел, в сумеречном свете конюшни как выгнулось от удовольствия ее тело в области поясницы. Он снова погладил ее половые губы и к своему удовлетворению снова услышал ее стон. Молодой жокей почувствовал, как от возбуждения начинает гореть его лицо и несколько раз повторил свои ласки, позабыв о том, что совсем недавно возмущенно объяснял своему товарищу. Полумрак, царивший в конюшне создавал определенную атмосферу, при которой что-то изнутри заставляло его нарушить свои собственные принципы и правила острова.

Ирина прекрасно понимала внутреннюю борьбу своего наездника, но также ведомая своими собственными желаниями, старалась не спугнуть молодого человека, продолжая дышать через раз и не шевелиться вопреки естественным порывам тела. Она не поворачивалась к Андрею лицом, чуть приоткрыв глаза и глядя на почерневшую от времени старую деревянную перегородку, оставляя ему инициативу в этом, совершенно 

случайно спровоцированном действе, которое, как она надеялась, будет доведено до конца.

Молодой жокей, тем временем, продолжал ласкать ее промежность, все чаще дотрагиваясь до ее набухшего клитора. С каждым движением он ощущал, как все больше намокает ее лоно. Он чувствовал ее запах, но не имеющий достаточного опыта в любовных делах, не знал, что предпринимать дальше. В конце концов, он положился на интуицию и продолжал теребить скользкие складки ее половых губ. Он чувствовал ее запах. Не тот запах, который источало ее тело после тяжелых физических нагрузок. Не запах пота и мочи, который, как правило сопровождал всех, содержащихся на острове невольниц. А совершенно другой, непохожий ни на что — запах женщины. Запах секса.

Он украдкой взглянул на ее голову и, убедившись, что она все так же смотрит в сторону стены, незаметно поднес намокшие от ее выделений пальцы к своему лицу и с наслаждением втянул в себя неожиданно приятный аромат любви. Он коснулся собственного носа, и вернув руку на место, уже более энергично стал теребить половые органы своей «кобылы».

Ирина непроизвольно напряглась и приподняла свои колени чуть вверх, вытянув ступни и касаясь пола лишь большими пальцами ног. Андрей воспринял это движение как знак удовольствия и предпринял следующий шаг, осторожно введя в женское влагалище кончик своего среднего пальца. Ласковое влажное тепло окутало его фалангу, током отозвавшись в его мозгу и смешав его мысли в сумбурный ком. Тщетно пытаясь осознать, что с ним происходит, он просунул и второй палец, еще глубже в горячую и нежную пещерку промежности спортсменки. Девятка снова застонала и не поворачивая головы, опустила руку прямо на колено жокея. Поднявшись к его паху, она стала расстегивать его легкие шорты-бермуды, то и дело путаясь в крепко затянутых кулисках.

Андрей помог ей, потянув за нужный конец шнурка и стянув с себя шорты, снова опустился на сено спиной к Девятке и, расположившись «валетом» склонился над ее лобком. Проявляя необычную для себя активность, он локтями развел ей колени и прильнул лицом к вожделенному месту.

Ирина прикрыв рот рукой снова застонала, в ужасе чувствуя, что ее несдержанность может боком обернуться к бедному парню. Но совладав с собой, она чуть развернулась телом к юноше, обняла его за талию и, поймав ртом возбудившийся член своего наездника, нежно втянула его в себя. Она почувствовала, как задрожал осиновым листом юный жокей и, буквально через несколько секунд ее рот стала наполнять густая и горячая сперма. Однако, вопреки своей неопытности, Андрей продолжал ласкать ее мокрую щель, с наслаждением тыкаясь всем лицом в ароматную мокрую плоть, чуть ли не зарываясь с носом в вожделенном лоне своей «кобылки». Он неутомимо работал языком, пока не услышал тихий стон и содрогание крепкого тела спортсменки, что могло означать только одно — он сделал это!

Он откинулся на спину, широко улыбаясь и прикрыв глаза. «Я сделал это! » — яркой молнией вспыхнула в его голове счастливая мысль,  — «И Серега, все-таки, прав — 

правила ничтожны, если следовать по ним всю свою жизнь. И грош им цена, если ты можешь потерять шанс быть счастливым. «Ирина нежно держала его за колышущиеся яйца, подложив вторую руку под голову и думая, в свою очередь, что парень не такой уж и гомик, как ей все время казалось. И, скорее всего, он просто только что расстался с девственностью. В любом случае, это хорошо, что он, все же рискнул прекратить ту игру, где он не мог относиться к ней как к женщине. Конечно, он не так брутален, как Дамир, но того уже нет и неизвестно, будет ли, а Андрей всегда рядом. И, к слову сказать, нежен до безумства!

Прервав ее мысли, наездник зашевелился и, неожиданно поднявшись на ноги, натянул штаны и, прошмыгнув в дверь, быстрыми шагами пошел прочь, оставив несколько озадаченную женщину лежать на сене.

Он вернулся через час, принеся аппетитно пахнущий ужин. Оставив миску перловой каши с двумя постными кусками свинины и стакан горячего чая, он не стал ждать, пока она наестся, а ушел и больше в этот вечер не возвращался.

40

В половине десятого в доме Хозяина раздался звонок и он, увидев в мониторе трех своих помощников, нажал кнопку дистанционного отпирания замка. Через несколько минут все трое уже сидели в кабинете напротив своего нового начальника и внимательно слушали его речь.

— Значит, если кто не знает, меня зовут Шалва Олегович. Если вам удобно, можете без отчества. Я постараюсь как можно короче объяснить вам суть моего назначения на этот пост. Господин Амирасланов крайне расстроился из-за различных финансовых и не только махинаций моего предшественника. Я понимаю специфику этой работы и в целом представляю, какие меры нужно принять для того, чтобы в дальнейшем ни у кого не было соблазна злоупотреблять доверием этого уважаемого человека. Но мне нужна ваша помощь. Есть некоторые моменты, в которых вы, разумеется, разбираетесь лучше, чем я. Например, спортивные нюансы — тренировки, распорядок и так далее. Но я хозяйственник и в этом плане постараюсь навести порядок. А вы мне в этом поможете. Согласны?

Мужчины кивнули, а Хозяин продолжил:

— Тогда сразу к делу. Первое. Через три дня мне нужно построение всех спортсменок на главной площади. Подчеркиваю — всех! Я хочу устроить поверку. И спортивный распорядок мне на стол. Второе. Выделите пару-тройку человек, которые проведут инвентаризацию среди рабочих. Полный учет. Количество реальное должно совпадать с учетным. Они проживают недалеко здесь, насколько я знаю. Завтра я — хочу совершить обход лагеря. Третье. Энергетика. Завтра же поедем смотреть строительство станции. А проект и смету мне на стол тоже. Четвертое. Инвентаризация провизии. Приготовьте все товарно-транспортные накладные, акты списания и нормы пайков. Я знаю, все это должно быть! Так что, постарайтесь поднять все документы, как можно скорее.

— Сделаем!  — поспешил за всех ответить Руслан.

— Отлично!  — кивнул Шалва,  — Остальные моменты обсудим после. Теперь самое главное! Мне нужны вся информация по персоналу. Штатное расписание, должностные обязанности 

и так далее. Одним словом, я собираюсь провести полную реорганизацию работы лагеря.

— А что с блатными?  — неожиданно спросил Иса, вставая с кресла, но Шалва жестом показал, чтобы тот сел обратно.

— Это излишне, Иса, можно не вставая. А что за блатные?

Иса замялся, но тут на помощь ему пришел Руслан:

— Те, у кого есть особые связи на материке. Их тут полно и каждый считает, что правила писаны не для них.

— Можете назвать их конкретно?  — поднял бровь Хозяин.

— Можем, в принципе, но нам бы не хотелось...

— Это будет между нами,  — понял сразу Шалва, успокаивая помощников,  — я уверяю вас.

— Тогда я вам предоставлю список завтра,  — Руслан прямо посмотрел на Хозяина и добавил,  — мы вам верим.

— И правильно делаете. Я уверяю вас, ваши имена останутся в стороне.

Шалва встал и, пройдясь по кабинету, исподлобья взглянул на гостей:

— И последний вопрос. Кто из вас сам блатной?

Руслан не шелохнувшись, продолжал смотреть на босса, тогда как Иса быстро взглянул на Нурика и негромко спросил:

— А это обязательно?

Хозяин усмехнулся и произнес:

— Уже нет. Я так и понял. Нуретдин, твоя фамилия не Шамугия?

— Да.  — кратко ответил Нурик.

— Я знаю, твоего дядю. Но ты уже в таком возрасте, в каком, наверное, неприлично пользоваться чьими-то ни было заслугами?

— А он и не пользуется,  — поднялся с кресла Иса.  — У него всего хватает в жизни, а здесь он потому, что хороший спортсмен был.

— Не надо — я сам за себя отвечу,  — остановил друга Нурик и посмотрев на Шалву, сказал,  — Я здесь уже пять лет, Шалва Олегович. Почти с самого основания лагеря. И если я все еще здесь, то только потому, что мне нравится моя работа. Если бы я преследовал другие цели, меня бы давно выкинули отсюда. Если считаете нужным, можете, конечно от меня избавиться. Я упрашивать не буду. Не пропаду. Но если вам нужен ответственный работник, который будет отвечать за спорт, то проверьте меня сначала, а потом уж увольняйте.

— А я и не собирался тебя увольнять, Нуретдин. Я знаю, кто ты. ЗКМС по вольной борьбе и все регалии твои знаю,  — впервые улыбнулся Хозяин, возвращаясь к своему месту за большим письменным столом.  — Но мне просто нужно, чтобы между нами не было никаких недомолвок. Так что, не горячись — я тебе верю.

Шалва оглядел всех троих:

— Давайте так. Если есть, что сказать, то сделайте это сейчас, чтобы больше не поднимать эту тему.

Мельком взглянув на Руслана Иса признался, что всего из острова было вывезено в общей сложности около семи десятков женщин. В основном их сдавали в аренду для сельскохозяйственных работ. Из спортсменок не хватало лишь пять, одна из которых находилась в доме Руслана, в роли горничной. Шалва выслушал обоих и, немного подумав, объявил:

— В течение трех дней всех возвращаете и я забываю о том, что только что от вас услышал... А теперь подумайте, хотите ли вы работать здесь дальше или нет.  

Но, правила теперь устанавливать буду я.

Мужчины не раздумывая согласились, признавшись,

— Дайте нам неделю, Шалва Олегович,  — заверил шефа Руслан,  — и все будут на месте.

Хозяин согласился:

— Хорошо. Но в качестве компенсации, причастные к этому должны будут отработать очередной месяц без зарплаты. Скажите всем. Если кто не согласен, я передам информацию Амирасланову. Ну ладно, я думаю, на этом можно закончить наш сегодняшний разговор. А теперь, можете идти.

На следующий день ранним утром в стойло к Ирине, как обычно вбежал Андрей и, отведя в медблок, чтобы установить ей в прямую кишку капсулу, привел на полигон. Погода была ясной и безветренной, что предвещало жаркий день. Наездники построили «кобыл» у стартовой линии и вскоре раздался громкий резкий зуммер из рупоров громкоговорителей, развешанных на столбах вокруг стадиона. Спортсменки вскрикнув рванули с места и жокеи, поспешили на завтрак.

Весь лагерь обсуждал внезапное увольнение Миши и назначение на его место ретивого таинственного хозяйственника. Все понимали, что грядут реформы, но никто толком не понимал их суть. А между тем общий смысл преобразований, которые были намечены новым Хозяином был предельно прост. Он видел главную причину низкой рентабельности острова в безобразном ведении учета как людских, так и материальных ресурсов. Попросту говоря элементарное воровство и использование средств не по назначению. В целом предстояла огромная работа по восстановлению порядка во всех областях жизни острова, за исключением курортной зоны, которая не входила в его компетенцию.

Андрей сидел за столом и лениво жевал густо сваренную манную кашу, краем уха слушая, как оживленно спорили за соседним столом два его приятеля по поводу дальнейшей судьбы прежнего начальства. К концу завтрака в столовую вошел Иса и попросил молодых людей выслушать его.

— Минуточку внимания, ребята! Я быстро... Сегодня у нас последний выходной после отборочных соревнований. А завтра возвращаемся к обычному графику. А на сегодня разнарядка на пять спортсменок. Тройка, Двадцать восьмая и номер пятьдесят семь! Шалва Олегович, наш новый начальник сегодня будет обходить территорию, так что не подведите... Этих трех «лошадок» двухместные коляски! Моем как следует, запрягаем аккуратно и пригоняем к зданию администрации. И еще два веломобиля с номерами Сорок три и Тридцать четыре.

Иса выждал паузу и продолжил:

— И еще просьба. После того как покормите спортсменок, пожалуйста, приведите в порядок территорию вокруг своих домов. Чтобы все было чисто и никакого мусора, окурков и так далее. Вопросы есть?

Вопросов ни у кого не было, поэтому Иса удалился, а наездники отправились заниматься своими делами. Андрей, накормив Ирину убежал к себе убирать территорию вокруг домов.

Девятка позавтракав лежала потягиваясь всем телом, переваривая завтрак и стараясь не думать о ближайшем будущем. Это потеряло смысл с тех пор, как Доктор перестал ее посещать, чтобы объяснить ей ближайший график ее жизни и грядущие изменения. Она ничего не знала ни о том, что со следующего дня ее тренировки возобновляются, ни о смене главного человеке на острове, ни о том, что ее Дамир 

уже давно отослан на материк, и теперь ожидает вместе с Мишей и еще тремя бывшими сотрудниками лагеря своей участи за нарушения правил. И по большому счету ей уже было все равно, что будет через час или завтра, потому как с каждым днем она все больше понимала, что ее судьба не волнует больше никого. Она окончательно превратилась в бессловесную скотину, основное предназначение которой быть транспортной силой или выжимание тяжестей в заднем проходе. Никто в последнее время с ней никто не разговаривал а постоянно вставленные плотные затычки в ушах не позволяли ей слышать человеческую речь. Поэтому она пыталась радоваться любому мало-мальски благоприятному стечению обстоятельств, например возможности просто валяться на соломенном настиле в компании назойливых муравьев и мух.

Она вытянула ногу и стала с удивлением рассматривать крепкие и рельефные мышцы, вспоминая, как совсем недавно она с досадой хлопала себя по по отросшим от малоподвижного образа жизни ягодицам, словно апельсин покрытым целлюлитом. А теперь ее плоский и крепкий живот мог вызвать зависть и восхищение любой из ее знакомых «обабившихся», как говорил ее муж, сверстниц,

Муж! Дима, Димочка... Где же он сейчас и помнит ли ее? Уже второй месяц, как ей больше не завали возможность позвонить домой. Наверное он беспокоится, ищет и обивает пороги полиции в надежде хоть как-то найти конец той незримой ниточки, потянув за которую, он мог бы найти ее. Но это вряд ли. Или же он действительно, как она уверяла себя все последние дни, позабыл о ней и переехал к другой? Кто может дать ответ на этот вопрос? Доктор? Но его давно нет. Он, кажется, действительно с сочувствием относится к ней. Но тогда почему он не приходит? Почему не поинтересуется, как в прежние времена, как ее самочувствие? Кто же ее ждет теперь в том прежнем спокойном мире, где она была человеком? Женщиной? А стоит ли туда возвращаться? Остров показал ее другую жизнь. Другой смысл, понять который ей пока не удается, но что-то в этом, наверняка есть!

Она машинально гладила свое рельефное бедро, чувствуя, какая удивительная сила сосредоточилась в этой, совсем недавно слабой ноге. Вчера она со скоростью звука тянула за собой коляску с двумя взрослыми мужиками и увесистым багажом. Наверное как настоящая лошадь, а может и быстрее!

Сумасшедшие мысли смешались в ее голове, рисуя невероятные картины, где она мчится, запряженная в переполненную пассажирами карету по ровной дороге где-то в азиатской стране, совершая челночные рейсы между большими городами, обгоняя современные автобусы и автомобили! Через минуту она уснула, еле подергивая крепкими ногами и чему-то улыбаясь...

Ровно в одиннадцать Шалва Олегович вышел из своего дома и кивнув ожидающей его свите из помощников, главного инженера и экономиста, уселся в одну из свободных двухместных колясок. Запряженная в него молодая спортсменка с номером пятьдесят семь нервно переминалась с ноги на ногу, с удивлением поглядывая вокруг и не вполне понимая, куда сейчас ей предстоит 

вести главных лиц лагеря. Она проиграла отборочный тур в еще в первом заезде, но в силу красивых форм, ее не стали отправлять ни в прокат на курортной зоне ни на электростанцию, где целыми днями напропалую нужно было вертеть ногами педали мускульных генераторов. Широкие бедра и красивая красивая упругая грудь эффектно смотрелись в сочетании с узкой осиной талией и гладкой и нежной загорелой кожей. Это было совершенно бесполезным для спорта, но для красивых прогулок в экипаже она подходила как нельзя лучше.

Руслан уселся рядом с Хозяином и три экипажа в сопровождении двух веломобилей с охранниками покатили по дорожкам лагеря. Руслан показывал Шалве здания и сооружения острова, отвечая на возникающие у нового босса вопросы. Хозяин был недоволен практически всем, что увидел, за исключением столовой и жилым фондом сотрудников. Он возмущался отсутствием учетной документации на складах с провизией и стройматериалов, просил показать ему акты списания скоропортящихся продуктов и технологические карты блюд. Ничего этого не было. Условия жизни невольниц его возмутили больше всего. «Как можно добиться хорошей производительности от тех, кого содержите и кормите хуже скотины? » — кричал он на подчиненных, когда они стояли в одном из огромных загаженных, разделенном низкими дощатыми перегородками на маленькие отсеки хлеву. «Это вам не дойные коровы, а люди, которые должны работать в полную силу. А это невозможно, когда остаток суток они валяются на голом полу, да еще по уши в собственном дерьме Неудивительно, что весь медблок забит до отказа больными! Я еще не спрашиваю, чем вы их кормите... Одним словом, бардак здесь, как впрочем, и везде. Но я положу этому конец. »

Как выяснилось, в хлеву, все же была примитивная канализация, наподобие той, что была в конюшне, но пользоваться ею было практически невозможно, так как ее давно никто не чистил. Причем штатные единицы для этих работ были предусмотрены, но самих работников не было, хотя, согласно документам, оплата за это проводилась регулярно.

Распорядившись насчет безотлагательного начала работ по приведению в должный вид зданий проживания рабочих, Шалва вернулся в свою двуколку и они направились к мускульной электростанции.

Это было довольно большое помещение неподалеку от столовой. Под самой кровлей были распахнуты большие окна, а вплотную к нему с торцовой стороны были пристроены две холодильные камеры, одна из которых оказалось нерабочей. Вместо скоропортящихся продуктов на стеллажах валялись полупустые упаковки консервов и рваные мешки круп На вопрос Шалвы никто так и не смог дать вразумительного ответа. Вторая камера гремела изношенным компрессором, но худо бедно поддерживала внутреннюю температуру для хранящихся внутри брикетов сливочного масла, овощей, коробок с курятиной и висящих на крюках свиных и говяжьих туш. Однако впечатление портила грязь и вонь давно не чищенного помещения. Рядом со зданием тихо стоял небольшой дизельный генератор. Прикрыв рукой нос, Шалва поспешил ретироваться и распорядившись срочно до блеска вычистить холодильник, обошел здание и вошел в энергоблок.

В огромном, словно спортзал помещении, в несколько рядов 

располагались похожие на велотренажеры генераторы. Большие, распахнутые настежь окна под потолком не спасали от духоты, а несколько здоровых потолочных вентилятора замерли покрывшись паутиной и пылью. Сильный запах пота и грязных тел ударил в нос вошедшим мужчинам и, невольно сморщившись, Шалва строго взглянул на Руслана. Тот пожал плечами и опустил взгляд. Зал был заполнен на четверть — около тридцати полных безразличия к вошедшим женщин, пристегнутых ремнями к своим местам, ритмично раскачиваясь из стороны в сторону и шумно дыша энергично вращали педали. У соскам каждой были прицеплены электрические зажимы-крокодилы с уходящими в общий жгут проводами, а руки были пристегнуты к поперечной трубе перед собой. Рядом с каждой на тонкой стойке горела зеленая индикаторная лампа, говорившая о том, что данный генератор вырабатывает, как минимум номинальное количество энергии. Изредка индикатор менял цвет на красный и в этот момент женщина, взвигнув, спешно ускоряла обороты педалей. У ближайшей стены находился большой мигающий различными светодиодами и циферблатами пульт.

— Это и есть ваш хваленый источник энергии? Сколько тут всего мест?

— Сто!

— А почему так пусто?

Привычное молчание было ответом на очередной риторический вопрос.

— Какова мощность станции при стопроцентной загруженности?

— Пятьдесят киловатт,  — ответил главный инженер, невысокий светловолосый мужчина лет шестидесяти,  — Станция автоматически управляет рабочими: при падении напряжения ниже порогового срабатывает реле и на грудные электроды поступает стимулирующий импульс.

— А если у нее просто кризисное состояние, обморок? Она что так и будет поджариваться вашими «стимулирующими импульсами»?  — ехидно поинтересовался у него Хозяин.  — Это, ведь, как-то должно быть предусмотрено, Николай Евгеньевич?

— Безусловно! Для этого на мизинец должен быть надет пульсомер...

— Покажите мне, у кого он надет?  — перебил его Хозяин, указывая рукой в сторону монотонно работающих женщин.

Инженер, словно прося помощи, покосился на Руслана и тот виновато стал объяснять, что на самом деле, пульсомеры куда-то исчезли, а физическое состояние трудящихся женщин проверяется ежедневно перед посадкой на рабочее место. Шалва нетерпеливо махнул рукой, дав понять, что не верит в эту чушь:

— Продали, значит... Кажется, я погорячился, когда сказал, что всем причастным к воровству и прочим косякам придется поработать месяц. Мы подкорректируем эту цифру, когда я буду знать общую сумму убытков. А почему столько свободных мест? Что — все заняты на транспортировке? Кажется в хлеву мы видели с полста валяющихся безработных?

— Они после ночной смены, Шалва Олегович. Больше никого нет.

— А где же все? В больнице?

— У Жорика около тридцати лежил. Кто с отравлением, кто с простудой... Пятеро с травмами. А остальные... уже знаете — вернутся через неделю.

— Шесть дней!  — поправил Хозяин, выходя из душного помещения наружу.  — Неделя была вчера. Кстати, почему не работает дизель?

— Солярки нет,  — сокрушенно ответил Главный инженер.  — Закончилась солярка.

— Куда она закончилась?  — заорал на него Шалва,  — Ежемесячно приходит расчетное количество топлива, которого должно хватать на непрерывную работу электростанции и строительной техники! Как она может закончиться так рано? Я видел документы на приход. Продали вы солярку, вот 

и все! Я еще раз повторяю, если обо всем, что здесь происходит я доложу Амирасланову, вам всем не сдобровать! Отправитесь все за своим Мишей! Вы все соучастники всего, что здесь происходило. Но я даю вам шанс исправить ситуацию. Кто против — можете писать на увольнение. Но я повторяю — в этом случае придется разбираться не со мной уже. Моя цель не только выявлять виновных, но и привести ситуацию в норму!

Свита обескураженно молчала, переминаясь с ноги на ногу и стараясь не глядеть на нового Хозяина.

— Энергия как-нибудь накапливается?

Николай Евгеньевич, кашлянув, ответил:

— Есть, Шалва Олегович! В подвальном помещении, прямо под нами, должна находиться система накопления электроэнергии и система аварийного электроснабжения. К ним подключена данная электростанция и дизель. Она способна накапливать...

— Так, не нужно сейчас технических подробностей. Один вопрос на сколько хватит накопленной энергии для питания холодильников, столовой и минимального освещения на главных объектах? И второй вопрос.

Шалва выждал многозначительную паузу, пристально глядя на главного инженера:

— Мне действительно стоит туда спуститься?  — при этом он направил указательный палец вертикально вниз перед собой.

Опять вмешался Руслан:

— Там немножко кое-чего не хватает... Три модуля из пяти не работают. Аккумуляторы кончились.

— То есть как это — кончились? Продали то есть? Можете не отвечать. Это тоже пойдет в счет вашей оплаты в дальнейшем. Оставшиеся модули задействованы?

— Да,  — радостно заверил босса Николай Евгеньевич,  — Но их едва хватает...

— Мозгов у вас едва хватает!  — зорал не своим голосом Шалва Олегович!  — Значит так! В-первых, уберитесь здесь, как следует и вымойте помещение. Соберите всех дармоедов, которых я вижу на острове прорва. Снимите половину охраны. Привлеките спортивных, которым сейчас, как я знаю, нехрен делать. Неватит народу — значит сами берем лопаты, метлы и... вперед!! Это можно сделать и не прерывая работу станции. «Лошадки» вам не мешают. Но сегодня бокс должен сверкать. Иса, давай, организуй это. С нами дальше можешь не ехать. И эти два оболтуса на веломобилях мне не нужны. Давайте распрягайте и все вместе за дело!

Он обернулся к инженеру:

— Кстати, сколько длится одна смена?

— Шесть часов одна смена, затем шесть часов отдыха, а работает другая смена и снова меняются.

— Значит, как минимум две сотни должно быть только на станцию...  — задумчиво проговорил он,  — Ладно, поехали дальше. Сколько спортивных сейчас осталось? Из тех, кто не прошел тур — самых отстающих по спортивной программе — всех сюда! Сорок штук наберется?

Нурик кивнул:

— Сорок пять наберется, даже. Останутся три победительницы и девять более-менее успешных.

— Отлично! Тогда всех сорок пять сюда. Нечего даром хлеб жрать. Соревнования закончились, а тренироваться ради тренировок это непозволительная роскошь сейчас. Тем более, что они более подготовлены и, возможно могут работать и чуть дольше. Проверьте, в общем этот момент. А теперь поехали на стройку.

Через минуту вереница из трех двуколок уже мчалась вверх в сторону леса. Руслан прибавил скорости, заставив спортсменку с пышными формами отчаянно вскрикнуть и увеличить шаг, но Шалва жестом приказал не 

гнать так быстро и повторный электроразряд в ягодицы вернул ее к прежней скорости.

В прохладном лесу бежать стало легче, хотя было видно, как с каждым шагом напрягается все тело девушки, изо всех сил тянущей за собой коляску с двумя пассажирами. Две другие спортсменки были более опытными по сравнению с Пятьдесят Седьмой, хоть и более неказистыми. Они размеренно переставляли крепкими ногами, шумно но ровно дыша.

Вскоре они достигли перекрестка и Руслан, притормозив, свернул направо и медленнее повел экипаж по протоптанной грузовыми обозами тропинке. Лес становился все реже и, наконец, тропинка пошла вниз и спортсменки, снова получив электротоком в электроды на ягодицах, замедлились и стали осторожно спускаться вниз, придерживая за собой тяжелые двуколки, не давая им разогнаться. Шалва сощурился и с интересом стал рассматривать огромную территорию стройки, открывшуюся перед ним, словно картина. Здание подстанции было практически уже завершено — серое приземистое одноэтажное сооружение из пенобетонных блоков одиноко стояло в полста метрах от двух бетонных платформ — фундаментов, готовых для возведения ветряных вышек. В котловане под третью платформу, словно иглы дикобраза еще торчали концы арматур, среди которых копошились несколько строителей. Рядом гулко урчал передвижной промышленный дизельный бетоносмеситель. Неподалеку от стройки был устроен импровизированный карьер, где маленький экскаватор наполнял грузовые телеги единственным строительным материалом, которого на острове было предостаточно — песком. Несколько челночных обозов медленно тащили телеги к котловану и, разгрузившись, уже более резво возвращались к карьеру. На другом маршруте, по которому сейчас приближались руководители острова во главе с Шалвой Олеговичем, осуществлялась доставка цемента. Телеги в зависимости от размеров были запряжены по две а то и по три женщины. У большинства из них на грудях звенели прицепленные бубенцы.

Погонщиков почти не было, потому как каждая и так знала свой маршрут, а пытаться заставить их идти быстрее, чем они могли было бессмысленно. Поэтому погонщики в основном следили за тем, чтобы «кобылы» не испытывали жажды.

Еще издалека увидев приближающиеся экипажи с высоким начальством, навстречу им выбежали двое мужчин в белых строительных касках на головах. После формального приветствия они провели Хозяина по стройплощадке, а затем скрылись в бытовке.

Ближе к вечеру в конюшню, перебудив всех спортсменок, с шумом ворвалось с десяток молодых охранников. Они выборочно стали отстегивать и выводить во двор указанных в специальном списке невольниц. Отвыкшие от такого бесцеремонного обращения женщины перепуганно сбились в кучу на площадке. Их сцепили за ошейники и погнали на энергостанцию и через каких-то полчаса они уже сидели с прицепленными к грудям проводами в наспех вычищенном от крупного мусора пыльном и душном зале, быстро вращая ногами педали генераторов. В это же время в подвальном помещении несколько электриков занимались налаживанием системы энергохранения, подбирая среди оставшихся аккумуляторов наиболее подходящие. Двери второй холодильной камеры были настежь открыты и трое охранников в компании двух рабочих женщин наводили чистоту, выгребая ненужный хлам в припаркованную грузовую телегу.

Во всем лагере царило оживление, вызванное целым рядом распоряжений нового 

начальства. Благодаря внезапно появившемуся запасу мощности на электростанции, с наступлением темноты включилось освещение на главных улицах, что позволило продолжать работы вплоть до трех часов ночи.

Вернувшийся в лагерь Шалва одобрительно кивнул Исе и вместе с Русланом скрылся в своем доме, распорядившись распрячь трех спортсменок, возивших их почти в течение всего дня и, накормив, дать отдых до утра.

Шалва с Русланом прошли в кабинет, куда Эсма принесла поднос с легким ужином и кувшином местного вина. Проголодавшиеся мужчины быстро покончили с едой и, наполнив бокалы, стали обсуждать осмотренное за день.

— Я, конечно, понимаю, Руслан что за день осмотреть все просто невозможно, но увиденного было вполне достаточно, чтобы выявить главную проблему лагеря,  — Шалва с наслаждением отпил густой темный напиток из большого фужера.

— Мало народу?  — спросил Руслан.

— Да. Острая нехватка человеческих ресурсов и их неэффективное использование.

Хозяин откинулся в кресле и, скрестив на груди руки, продолжал:

— Насколько мне известно, через неделю ожидается пополнение. Как обычно, это маргинальный контингент, в основном из выбившихся из привычной жизненной колеи женщин. Конечно, Мы оба с тобой знаем, что гораздо эффективней было бы использовать мужскую силу, но концепция острова это не предусматривает, поэтому будем довольствоваться тем, что есть. А есть у нас не так уж много. Поэтому, нужно провести разделение рабочих на две категории. Силовые и вспомогательные. Вы без разбору заставляете тягать непосильные тяжести заведомо слабых и немощных женщин, стопроцентно обрекая их на быстрый выход из строя. И, наоборот, крепкие тяговые «лошадки» могут часами валяться без дела в стойле в ожидании вполне не тяжелой смены в энергобоксе. Где логика?

Руслан с интересом слушал нового шефа, внутренне изумляясь тем простым, но дельным вещам, о которых никто никогда не думал раньше.

— Значит вот, что,  — продолжал Шалва,  — Завтра организуй их осмотр у медиков на предмет физического состояния, изымая по пять — десять штук. И придумай, как промаркировать. Наиболее выносливых и крепких на стройку, а более слабых на электростанцию. И еще. У нас чересчур много бесполезных охранников, погонщиков и прочих боздельников. Большинство из них, я видел, слоняются без дела по лагерю, словно на курорте. И что за так называемые помощники тренеров, а по сути — обычная безмозглая шпана, когда со спортом у нас в этом сезоне почти покончено? Сократи на четверть этих дармоедов, оставив лишь тех, кого хорошо знаешь. Поговори с начальником охраны. Пусть составит список на увольнение. Охрану компенсируем дополнительными видеокамерами и электронной системой безопасности.

— Так есть камеры, Шалва Олегович!  — возразил было помощник, но Хозяин махнул рукой:

— Ерунда это у вас, а не камеры. Вы тут совсем отстали от жизни... Кстати, проведите опрос рабочих на предмет специальностей. Может есть врачи, медсестры, инженеры. Чем черт не шутит. Было бы рациональней использовать их в знакомой области.

— Врачи?  — изумился Руслан.

— Да, врачи! А что тут такого? Вашему Жорику не помешает квалифицированная помощь. В общем, список тоже мне на стол как можно 

быстрее. Далее. Сколько спортивных перевели в рабочие?

— Двадцать четыре.

— Двадцать четыре,  — назидательно повторил Хозяин,  — а это ровно двадцать четыре высвобожденные крепкие пары ног. Ну, пускай поменьше, если учесть грядущую градацию. Видишь? А зачем они там были нужны? К чему дальше тренироваться, если победительницы уже определились? То-то же! Теперь главное создайте нормальные условия для жизни тех, благодаря которым вы тут живете! Бараки очистили?

— Один почти успели, мне сказал Иса, ответил Руслан, в глубине души сомневаясь, что владеет верной информацией на этот счет.

— Я лично не уверен,  — словно прочитав его мысли процедил Шалва,  — Привести в порядок это не только очистить от дерьма. Но и восстановить канализационные стоки. Пусть даже пол придется вскрывать, но это сделать нужно. Промыть полы, продезинфицировать и обеспечить соломой, как это сделано у этих дармоедок — спортсменок.

Он стал рыться в папках с бумагами на своем письменном столе и, найдя нужный документ, зачитал его:

— А вот и дневной рацион питания рабочей смены! Завтрак — каша перловая с тушенкой или жаренной печенью, сливочное масло 30 грамм, кофе с молоком,  — он хитро взглянул на отвернувшегося помощника и продолжил чтение:

— Обед: Куриный бульон с вермишелью, котлеты с перловкой или гречневым проделом.

Снова вопросительный взгляд на Руслана:

— Ужин зачитать?

— Не надо. Ничего этого не делается. Их кормят «бомжпакетами», соевой тушенкой и старым хлебом. Иногда вареную кукурузу и тем, что уже не годится в пищу для персонала.

— Я так и думал. Выйдешь от меня — отправляйся прямиком в столовую и решай вопрос с завтрашним завтраком для рабочих. Я лично посмотрю, что они будут есть. И я хочу видеть у них счастливые глаза!

Руслан воспринял последнюю фразу как шутку, но поутру во время обхода жилой зоны Руслан с изумлением увидел, с каким довольным видом рабочие «лошадки» вылизывали алюминиевые тарелки с гречневой кашей, пропитанной сливочным маслом с жареным яйцом. Шалва легонько толкнул локтем в бок своего помощника:

— Теперь каждое из этих милых созданий будут работать за двоих!

Хлев был переполнен из-за того, что пришлось освободить для ремонта соседний барак, но это была временная мера и женщины понимали, что с этого момента в их жалкой и несчастной жизни наступают какие-то перемены к лучшему.

41

Ирина бежала свой очередной круг в составе сократившейся до дюжины спортсменок в полном недоумении. С одной стороны она понимала, что не выбившихся в победительницы куда-то да должны были пристроить, но с другой стороны ей стало страшно и тревожно за судьбу своих недавних соратниц, пусть даже они и никогда не общались. Мрачные мысли терзали ее, заставляя постоянно сбиваться с темпа. Острые электрические разряды то и дело впивались в ее нежные соски, заставляя ускоряться до требуемой скорости. К концу пробежки она чувствовала себя очень уставшей. Холодная вода немного привела ее в чувство, когда Андрей натирал ее тело твердым куском банного мыла. Но мысли о том, что с остальными лошадками «что-то не так» так и 

не покидала ее.

После завтрака она несколько часов валялась в стойле, после чего жокей вернулся за ней и запряг в спортивную коляску с массивными грузами по бокам. Он гонял ее по полигону в течение трех часов, заставляя совершать немыслимые разгоны и не давая передыху. В какой-то момент все ее мысли, казалось просто улетучились. Андрей полностью сконцентрировал ее на беге, подолгу кружа по периметру полигона. Он следил за ее пульсом, не давая ему опуститься ниже оранжевого сектора. Несколько раз частота пульса подползала к границе оранжевой и красной зоны и тогда он замедлялся, переводя ее на трусцу и ждал, пока она не придет в себя, чтобы снова послать электроимпульс в ее груди. Она неистово орала и рвалась вперед, качая от боли головой — наездник установил довольно высокое напряжение.

Накануне все жокеи получили дополнительные инструкции по поводу очередного этапа тренировок и юноша, будучи в принципе исполнительным, ставил результативность своей работы превыше жалости к своей «питомице». Ирина же напротив, не понимала внезапной перемене отношения к себе со стороны своего наездника, которого, как ей начинало казаться, она уже почти сумела к себе расположить.

К концу тренировки Девятка шатаясь из стороны в сторону, словно после дикого аттракциона, спотыкаясь, потащила его к ангару с инвентарем, чтобы он освободил ее от двуколки, он спрыгнул и пошел рядом, выключив напряжение. Но даже не смотря на это коляска казалась ей многотонным вагоном, который с каждым метром пути становился все тяжелее и тяжелее.

На этот раз прохладные струи воды не возымели должного действия на ее состояние и, когда Андрей, приведя ее в конюшню, посадил на цепь, она обессиленно рухнула на пол, прикрыв глаза. Юноша с явно расстроенным видом принялся делать ей расслабляющий массаж, стараясь как можно скорее вывести из напряжения все еще дрожащие от сумасшедшей нагрузки ноги.

Шалва Олегович сидел в своем кресле за письменным столом и внимательно изучал всевозможные нормативы, документы, и списки, пытаясь хоть как-то представить себе ситуацию, сложившуюся на острове. Он еще не обедал, хоть время уже близилось к вечеру. Исма несколько раз предлагала ему принести горячий суп, но он только отмахивался, лишь единожды попросив чашку горячего кофе. Он пытался хоть как-то рассортировать кипу документации, но ее было настолько много, что это не представлялось возможным.

Раздался звонок и он увидел на мониторе Руслана. Он впустил помощника, нажав на кнопку домофона и они поднялись на второй этаж. Шалва молча указал ему на свободный стул. Руслан осторожно положил несколько листков бумаг на краешек стола.

— Что это, не поднимая взгляда спросил Хозяин.

— Список специальностей, обнаруженных среди рабочих.

— Уже? Молодец, Руслан — оперативно!

Шалва отвлекся от основной кучи бумаг и с интересом стал просматривать исписанные листки бумаг, тихо бормоча названия профессий. Неожиданно он воскликнул:

— Кто такая номер Триста тридцать семь? «Делопроизводство, секретарь-референт, помощник бухгалтера»? Кто это?

Руслан пожал плечами:

— А кто его знает. Триста тридцать семь и есть. Номер барака, скорее всего 

третий, судя по числу. А что?

— Как что? Мне в личных целях нужно!...  — увидев удивленный взгляд Руслана, он нетерпеливо замахал руками,  — Да нет! Мне с бумагами нужна помощь! Вас что ли заставить разбирать тут все? Давайте сюда ее сейчас же, хочу посмотреть.

Руслан достал рацию и связавшись с одним из охранников попросил привести к Хозяину требуемый номер, предварительно дав помыться. Через тридцать минут снизу раздался звонок и мужчины увидели на экране монитора охранника, приведшего на поводке худощавую девушку со стянутыми на затылке мокрыми жидкими волосами. Шалва открыл дверь и охранник ввел ее в кабинет. Руслан жестом отпустил сопровождающего и посмотрел на босса. Тот с неподдельным интересом рассматривал неподвижно застывшую по стойке смирно обнаженную девушку.

Она была довольно хорошо сложена и в целом не была похожа на основную массу рабочих. Чувствовался недавний лоск, все еще не стертый суровыми лагерными условиями. Впечатление портило неестественно опухшее лицо и безобразный шрам на правой брови. Под левой грудью, на которой несмываемой белой краской был выведен номер 337 распростерлось огромное черное пигментное пятно. Этот же номер красовался и на лбу девушки.

Шалва сразу перешел к делу:

— Где ты работала секретарем-референтом и помощником бухгалтера?

Девушка ответила неожиданно сиплым низким голосом:

— Банк Метролоджик. Региональное отделение в Новокузнецке. Я прошла переаттестацию и уже был приказ о моем назначении на должность действующего бухгалтера.

— И что же случилось?

Девушка замолчала и опустила взгляд.

— Я спрашиваю — что случилось? Почему ты не стала бухгалтером?

Я подписала не те документы. То есть не я, а Главбух попросил об одолжении... Я сделала, а Главбух на следующий день пропал.

— Достаточно, я понял,  — Хозяин секунду помолчал и сказал,  — Дело свое помнишь?

Девушка кивнула.

— Хорошо. Чем занималась сегодня?

— Я в основном на энергоблоке. Иногда работаю в телеге. Сейчас заканчивается мой отдых и снова на генератор.

Шалва выслушал ее и молча и выразительно посмотрел на Руслана.

Затем он медленно и несколько задумчиво выверяя слова произнес:

— Имена — это первое, что вы теряете по прибытию на остров, а называть тебя номером Триста Тридцать Семь не очень удобно. Если не возражаешь, я буду звать тебя Пятнышком. А теперь посмотри на мой стол. Видишь, сколько всего?

Девушка окинула взглядом полный бумаг стол Шалвы и понимающе усмехнулась:

— Со мной вы разберете все за день. А если без вас, то за два.

Шалва застыл на мгновение, глядя на нее немигающим взглядом, а затем расхохотался.

— Ты слышал, Руслан? Ты слышал, что она сказала? Это же сам бог мне ее послал! Ай молодец, девочка! Давай прямо сейчас и начнем!  — он указал ей на стул перед собой и обернувшись к Руслану сказал:

— Каких людей заставляете педали крутить! Что вы за люди такие? Ладно, с тобой все мы решили, вроде на сегодня. Можешь идти. И позови Исму, пожалуйста.

Помощник вышел и на пороге в своем неизменном черном одеянии появилась повариха. Шалва попросил ее принести что-нибудь поесть и какую-нибудь ненужную легкую блузку.  

Старуха с нескрываемой брезгливостью сверкнула глазами на молодую гостью и вышла из кабинета.

Вскоре они уже сидели, наевшись горячих ароматных пирожков поварихи и перебирали одну стопку документов за другой, сортируя их согласно принадлежности к той или иной сфере. Шалва заставил ее натянуть на тело старую изношенную женскую кофту, чтобы полностью сконцентрироваться на работе. Ближе к пяти утра, когда они завершили с работой, он отпустил ее в барак, вызвав охранника. Девушка стянула с себя блузку и, склонив набок голову, дала пристегнуть поводок к своему ошейнику, после чего побрела за сонным мужчиной.

Наутро Ирина снова бежала по пустынному полигону в компании оставшихся спортсменок. Она заметила, что даже разминочный бег стал быстрее и она уже к восьмому кругу стала задыхаться, стараясь поддерживать заданную скорость. К концу разминки она, как и в прошлый день еле волокла ноги, когда Андрей вел ее в душ. Выйдя из душевой она неожиданно увидела Костю, который с очень озабоченным видом чуть ли ни бежал на другой стороне площади. Девятка обрадовалась тому, что хоть с Доктором все в порядке и еле сдержалась от того, чтобы не окликнуть его. У нее снова появилась надежда на то, что вскоре он снова навестит свою любимицу.

Возле конюшни они с Андреем увидели с десятка полтора женщин, связанных в цепочку за ошейники и еле плетущихся со стороны причала. Двое погонщиков не спеша вели их в сторону жилой зоны. Для новеньких они были слишком загорелыми, поэтому Девятка решила, что они возвращаются с каких-нибудь работ на пристани. В действительности же это была первая партия давно отсутствующих работниц, которых стали в спешном порядке возвращать на остров. Некоторые из них производили весьма удручающее впечатление — исполосанные косыми рубцами спины и покрытые синяками и ссадинами лица говорили о том, что жизнь за пределами острова была ничем не проще, чем в лагере. Особенно досталось молодой рыжеволосой девушке с разбитой скулой и заплывшим глазом. Все ее тело, особенно ниже оясницы, было покрыто зарубцевавшимися ранами от ударов прутьями или кнутом. Она хромала на одну ногу и еле поспевала за остальными невольницами, то и дело спотыкаясь и падая, заставляя конвоиров то и дело останавливать всю вереницу и ждать, пока она снова поднимется на ноги.

Андрей резко потянул за собой застывшую от увиденного Девятку, стараясь как можно быстрее увести свою подопечную от жуткого зрелища.

Спустя час после обеда он вновь отвел ее к ангару со спортивным снаряжением и, усадив в веломобиль, в течение четырех часов стал носиться по полигону, то и дело совершая резкие разгоны и торможения. Уже к шестому кругу он услышал за своей спиной, как тяжелое дыхание со свистом стало вырываться из отверстия в ее кляпе. А уже на исходе тренировки Ирина обезумев стала орать при каждом сигнале к разгону. Согласно новой спецпрограмме для победивших отборочный тур спортсменок, которое наездники получили в процессе недавнего инструктажа, он установил довольно высокое 

напряжение управления и с каждым разом ей казалось, что ее груди опускают в кипящее масло. Рой насекомых, преследовавших веломобиль, чтобы впиться в его органический «мотор» уже не представлял для нее никакой проблемы. Она полностью сосредоточилась том, чтобы мгновенно реагировать на посылы команд Андрея, а то и вовсе предугадывать его намерения. Только таким образом можно было сократить адскую боль в самых нежных частях своего тела, которое, как ей уже начало казаться стало интегрироваться в этот жестокий спортивный снаряд.

Наконец, тренировочный заезд подошел к концу и Девятка с облегчением почувствовала, что наездник уменьшил напряжение. Команды стали отзываться в горящих сосках легким покалыванием, что, впрочем не снижало моментальный рефлекс исполнения. Она чутко реагировала на малейший укол током и это было с удовлетворением отмечено Андреем. Конечно, ему было очень жаль истерзанную женщину, прикованную к своему месту с привязанными к педалям ногами, но он понимал, что все это делается ради главного — победы на соревнованиях. Он обернулся и увидел, как из под тугой повязки на глазах Ирины текут слезы, а все ее тело пробирал жуткий тремор, словно беспощадные разряды тока все еще продолжали поступать на вживленные в соски и ягодицы электроды.

Он быстро освободил ее от веломобиля и, подхватив за подмышки, осторожно усадил на траву, чтобы дать ей прийти в себя. Ирина, казалось, находилась в полной прострации и не обращала никакого внимания на Андрея, пустым взглядом глядя на небо и продолжая время от времени продолжая дергаться всем телом. Жокей обеспокоенно всматривался в ее глаза, но она бессмысленно смотрела сквозь него никак не реагируя на окружающую обстановку. Он похлопал ее по щекам, но все тщетно — она не приходила в себя. Тогда он приподнялся и с силой встряхнув ее за плечи, стал поднимать ее на ноги. К его удивлению, она встала и, чуть покачиваясь, замерла, глядя перед собой опухшими от слез глазами.

Ничего не понимая, Андрей осторожно пристегнул поводок к ее ошейнику и слабо потянул вперед. Неуверенно ступая, она пошла за ним, тяжело переставляя напряженными ногами.

Жокей привел ее в медблок и нажал на кнопку вызова домофона. Вышедший Жорик вопросительно уставился на юношу поверх медицинской маски.

— Георгий Васильевич!  — возбужденно, чуть не плача начал Андрей,  — Посмотрите, пожалуйста! Сней, кажется, что-то не так! Тренировки стали ужасные... напряжение увеличили, темп стал жутким... Я не представляю, как такое можно вынести!..

Жорик не дал ему договорить — он выхватил поводок у чуть не плачущего наездника и втянул Девятку внутрь, захлопнув перед ним дверь.

Андрей отошел к ближайшей лавке под навесом и, нервно кусая ногти, принялся ждать. Однако через несколько минут из двери показался какой-то медик и посоветовал ему возвращаться к себе, так как в ближайшие пару часов спортсменка, скорее всего проведет здесь. Жокей пригорюнился и пошел восвояси.

Через несколько часов его действительно позвали обратно к медики вернули ему белую, как полотно Ирину, предупредив, что сегодня вечернюю тренировку ей придется пропустить и,  

что с Исой этот вопрос улажен. Однако по сути ему ничего не объяснили, сказав, что по возможности лучше давать ей больше лакомств.

Девятка, выглядела измученной и уставшей, а рука была перебинтована в области локтевого сгиба... Однако, судя по взгляду, было видно, что она пришла в себя и снова реагирует на обстановку. Андрей вел ее в конюшню, стараясь не тянуть за поводок, а предоставив ей возможность идти самой, изредка направляя в нужную сторону, чуть приобняв за плечи или талию.

Он не повел ее на вечерние силовые упражнения, но, сидя в столовой, узнал от товарищей, что методика тренировок кардинально изменилась. Была введена система миостимуляции. В анус вставляется втулка с двумя электродами с противоположных сторон в месте касания сфинктера. На электроды подаются электрические разряды, отчего мышцы ритмично сокращаются самостоятельно без сложных и болезненных команд на вживленные в грудях и ягодицах электроды. Не веря собственным ушам, жокей вернулся к себе в комнату и, включив телевизор для фона, уставился в окно, размышляя о том, что слишком много перемен и реформ на острове совсем не означают изменения к лучшему.

Ирина сама не своя валялась в своем стойле, не в силах пошевелить ни ногой ни рукой. Все тело ныло после последней тренировки. Неожиданно возросшая нагрузка тут же сказалась не только на ее самочувствии, но и настроении. Ею овладела полная депрессия от беспросветно бессмысленного существования и сознания того, что, похоже, вскоре из нее выжмут все силы и соки, после чего выбросят в море, как использованный материал. Ее победоносное выступление на отборочном туре не только не принесло в ее жизнь никаких преференций, но и напротив — превратило ее существование в сущий ад.

В конюшне совсем стемнело, когда к ней вошел Андрей с каким-то молодым медиком, который плотоядно уставился на ее тело, после чего пристроившись сбоку, стал проверять ее пульс и давление. Допотопным фонендоскопом он, зачем-то ее прослушал, хотя она не подавала никаких признаков простуженности. Он записал показатели в свой блокнот и, удалился. Жокей в свою очередь положил перед ней миску с едой и едва открыл дверь, чтобы выйти, услышал тихий голос Девятки:

— Я так подохну скоро...

Юноша оторопел и, на всякий случай стал озираться, но, сообразив, что голос принадлежал его Девятке, уставился на нее и медленно вернулся внутрь:

— Что, простите?

Ирина неподвижно сидела, поникнув головой, не обращая внимания на ужин и медленно теребила одной рукой валяющуюся на полу соломинку,

— Я не выдержу этого,  — еле разлепляя губы, тихо повторила она, не поднимая головы,  — Вы очень сильно увеличили нагрузку. Это выше моих сил.

— Это не я увеличил нагрузку,  — хриплым голосом ответил наездник.  — Я тоже против этого. И я постараюсь как-то уладить этот вопрос. Иначе они не смогут выставить вас на главные соревнования...

— Иначе я умру, хозяин...

— Да... Я понимаю... Извините...  — Он быстро выбежал из конюшни и стал лихорадочно соображать, как поступить.

С одной стороны, ему, как и всем жокеям,  

было запрещено общаться с «кобылой». Но с другой он понимал, что сейчас это уже неважно и речь идет о жизни. И не просто о чьей-либо жизни, а о жизни очень важного... Об очень важной жизни! Он стремглав помчался к Доктору, который, как было известно обладал особым весом среди всей администрации лагеря.

Доктор быстро открыл дверь и пригласив наездника в дом, выслушал его и спросил, как сейчас чувствует себя Девятка.

— Неважно, Константин Валерьевич, очень неважно! У нее полная депрессия. Я ее такой никогда не видел. Она не ест и просто сидит и смотрит в пол. Она не сможет завтра бежать. Она говорит, что умирает и я ей верю!

Костя озабоченно барабанил пальцами по столу:

— Это программа. Она вшита в ее капсулу. Я ничего не могу сделать. Только дать ей день отдыха, и то, под свою ответственность. Даже назначить какое-то средство я не могу, Андрей. Мне тоже искренне жаль ее, но она...

— Но у нее даже на утреннем беге скорость задается выше, чем у Шестой и Семнадцатой! Я точно говорю!  — взволнованно перебил его парень,

— Не может быть! Утренний бег запрограммирован одинаково для всех! Тебе, скорей всего так кажется... У нее кризис. Я сам ее сегодня осматривал и ничего криминального не увидел. Дело в ее психологическом состоянии.

Костя достал из выдвижного ящика своего стола несколько таблеток и протянул их Андрею:

— Вот. Это, конечно, не по правилам, но дай ей сегодня на ночь,  — но неожиданно убрал таблетки обратно,  — А вообще, приведи ее сейчас сюда. Сделаем по-другому.

— А это не наркотик?  — испуганно спросил Андрей, вставая со стула.

— Нет... не совсем. Приведи ее сейчас.

Юноша кивнув вышел и через полчаса вернулся с еле стоящей на ногах Ириной.

— Ложитесь на диван на живот,  — произнес Доктор, набирая шприц каким-то препаратом.

Ирина легла на диван и через минуту Костя сделал ей укол и велел перевернуться.