Символическое совокупление

Когда жену Дениса Унгу положили в больницу с не вполне понятным диагнозом и вскоре выяснилось, что лежать ей придется долго — месяца два-три, Денис начал беспокойно спать, подолгу засиживаться у телевизара, жадно рассматривать на улицах одиноких женщин. Его молодое сильное тело (а ему стукнуло всего-то двадцать пять лет) истомилось невостребованным вожделением и страстью. Единственное, что утешало — здоровью его драгоценной Унги, по уверениям врачей, ничто серьезное не угрожало, но вот беда — она оставалась недоступна, а когда он приходил навещать ее, то легкий больничный халатик, постоянно распахивающийся на ее юном соблазнительном теле и, как казалось Денису, едва прикрывавший ее прелести, лишь подстегивал ее воспаленное воображение. Супруги подолгу сидели в больничном парке, Денис нетерпеливо поглаживал ее изящные ножки, необычайно возбуждаясь.

Вот в таком перевозбужденном состоянии Денис и прожил недели две, пока в один прекрасный день к нему не приехала теща. До этого они виделись редко, поскольку, выдав дочь замуж, она перебралась в Тарту. Со своим мужем, давно и бесповоротно спившимся художником, она развелась. Но когда Денис встречался с нею, то всегда чувствовал оставшийся на ней налет богемности и непривычной для женщин ее возраста и круга раскрепощенности. В свои сорок шесть она выглядела просто прекрасно: ее формы, утратившие, конечно, девичью свежесть, приобрели, зато отточенную зрелость. Она была подтянута, уверена в себе, слегка иронична и не в пример дочери — решительна.

В первый же вечер она накормила Дениса, истосковавшегося по хорошей еде, первоклассными пипелькоками, сдобренными кокосовым кремом, а на десерт подала коньяк, гроздья винограда и свой фирменный, настоенный на вьетнамских горных травах чай. Напиток возбуждал и освежал одновременно, а едва уловимая горчинка придавала ему необычайную пикантность. К концу вечера у расслабившегося Дениса возникло ощущение, что он находится на интимном вечере. Хорна явно была в ударе: она рассказывала увлекательные истории из жизни знакомых художников и даже, слегка охмелев, принялась демонстрировать достаточно откровенные позы, в которых довелось позировать коллегам мужа. Ее сочное, все еще упругое тело так выгибалось, материя короткого платья так угрожающе натягивалась, подчеркивая крутые линии бедер, что очарованный Денис искренне пожалел, что он не художник и не может сию же минуту предложить подняться в мастерскую для позирования. Чтобы продлить настроение, Денис поставил сентиментальную мелодию и с несколоко старомодным поклоном пригласил Хорну на танец, что было встречено ею весьма благосклонно. Ее теплая большая ладонь скользнула по его напряженной спине и, остановившись на пояснице, едва заметно притянула молодого человека к себе. Немного поколебавшись, Денис решился тесно прижаться к партнерше, словно впечатавшись в ее роскошное тело и откровенно позволив ей понять, в сколь возбужденном состоянии он находится. Хорна словно не замечала внезапно возникшей твердости в низу живота, продолжая кружиться по комнате, весело болтая. Мягкие скользящие движения ее живота доставили Денису огромное наслаждение, сладкая судорога пробежала по ее спине и ягодицам и в ту же секунду он почувствовал, что в брюках стало непривычно 

мокро и скользко.

Случившееся несколько разочаровало, судя по всему, многоопытную Хорну. Она почти сразу же прекратила танцевать, снова уселась в кресло и умудрилась так положить ногу на ногу, что короткая юбка почти обнажила ее пышные ягодицы. Эта впечатляющая картина моментально отозвалась в Денисе новой волной возбуждения, он незаметно скользнул рукой в карман, привычно совершив несколько ритмичных движений и присел за стол, скрыв крутой бурун на брюках.

— Ну что, дорогой зятек, не пора ли бай-бай?  — игриво предложила Хорна своим низким хрипловатым голосом так, что у Дениса мелькнула шальная мысль, уж не предложение ли это... Словно угадав его грешные мысли, Хорна уточнила:

— Где я сплю?

Как только Хорна скрылась в спальне жены, Денис на цыпочках подобрался к двери. Его воображение рисовало самые сладострастные картины. Увиденное не обмануло надежд. Хорна не спеша совлекла с себя одежды, встала перед большим овальным зеркалом и, сладко потянувшись всем своим роскошным телом, принялась втирать в упруго скользящие груди специальный крем. Словно загипнотизированный, Денис следил за перемещениями ее рук, постепенно опускавшихся все ниже и ниже. Внезапно Хорна глубоко наклонилась и потоки расплавившегося крема потекли по внутренней стороне ляжек, Хорна нежными движениями переносила излишки крема на мраморные полушария ягодиц и талию... Денис так увлекся, что чуть не выдал себя шумным дыханием. Наконец, Хорна погасила свет и он, сомлевший от вожделения, ушел к себе.

Этой ночью он долго не мог уснуть и лишь через несколько часов впал в полузабытье, где явь и отрывочные сновидения переплетались, проникая друг в друга. Несколько раз он даже просыпался от своих собственных сладострастных стонов. Ему снились танцующие обнаженные женщины, он пытался овладеть то одной, то другой, но они со смехом ускальзывали из его жадных рук, продолжая искушать его непристойными позами. В предутренних сумерках одна из них наконец-то сжалилась над ним и ее теплая рука ласково и в то же время возбуждающе сжала его промежность. Он широко раскинулся в постели, подтянув к себе колени и совершая бедрами ритмичные движения. В момент насту пившей кульминации он как бы вынырнул из забытья и едва не выдал себя — на краешке постели сидела Хорна и ее умелая рука не во сне, а наяву скользила под его одеялом. Денис изо всех сил делал вид, что продолжает спать...

Непринужденно, словно ничего и не случилось, Хорна за утренней чашкой кофе предложила Денису пойти на берег моря искупаться. Вид множества полуобнаженных прекрасных тел сразу же снова разгорячил воображение. После всего случившегося он по-новому смотрел и на тело Хорны, затянутое в новый купальник, скорее обнажавший, чем скрывавший ее прелести.

— Тебе не кажется, что он несколько туговат в груди?  — - небрежно поинтересовалась она.

— Трудно сказать, надо потрогать!  — дерзко ответил Денис и сразу же подсунул два пальца под правую чашечку, ощутив литую грудь, сдавленную тугой материей.

Хорна стояла неподвижно, позволяя себя ощупывать.

— Мне кажется, низ тоже туговат!  — продолжил Денис.  — Его пальцы поддели 

резинку и почти обнажили черный треугольник.

Хорна быстро оглянулась по сторонам:

— Пойдем лучше искупаемся!

С готовностью Денис последовал за ней. В воде он резвился, словно молодой дельфин: подныривал под Хорну, щекотал ей живот, словно случайно тыкался лицом в груди, счастливо смеялся. Однако, ничего существенного не произошло — — Хорна лишь распаляла его, искусно ускользая и в то же время позволяя любоваться собою.

Вечером они снова устроили ужин. Неверный свет ароматизированных свечей отбрасывал причудливые блики на стены и Денис чувствовал себя как прошлой ночью — между явью и сном. Внезапно Хорна положила ему на руку свою мягкую ладонь и сказала:

— Иди спать, мой мальчик, уже поздно.

Денис послушно ушел в спальню и затаился в томительном ожидании, но ничего не происходило. Перевозбужденный, он зажег ночник и стал изощренно играть сам с собой. В этот момент тихо скрипнула дверь в спальню, но Денис уже был не в силах остановиться. Вместо этого он ногами сдвинул одеяло, обнажив свою Пизанскую башню. Сознание того, что за ним наблюдает Хорна, особенно возбуждало его. Он повернулся так, чтобы ей все было очень хорошо видно и продолжал свои бесстыдные манипуляции, необыкновенно быстро достигнув вершины блаженства. Сразу после этого дверь скрипнула снова и он услышал тихие шлепки босых ног по полу. Денис тут же последовал бы за Хорной, если бы у него оставалась хоть капля сил. Полежав несколько минут с открытыми глазами, он провалился в сладкое забытье. На сей раз ему приснилась Хорна, непривычным образом ласкающая его юную плоть. Утром он проснулся с тягостным ощущением неудовлетворенного желания. Хорны уже не было дома — судя по всему, она отправилась навестить престарелых родственников. Денис метался по ее спальне, словно молодой леопард. Он покрыл страстными поцелуями ее ароматный халат, внутреннюю сторону чашечек бюстгальтера и густо накрасил губы помадой Хорны. После этого он отыскал ее крем и принялся втирать в свою грудь, необыкновенно возбудившись. Роясь в сумочке Хорны, он наткнулся на предмет, назначения которого сначала не понял, но вытащив и развернув перед собой, все же догадался, что это чрезвычайно искусно выполненная вагина. Эта находка потрясла Дениса: он с победным кличем многократно пронзил ее. За этим занятием его и застала изумленная Хорна.

— О, мой мальчик!  — задыхаясь пробормотала она.  — Эта — — точная копия моей, изготовленная на заказ знакомым мастером.

— Как ты сладка, как сладка!  — упоенно стонал Денис.

Хорна метнулась к шкафу и быстро извлекла великолепный фаллос из слоновой кости, изготовленный в Хайдарабаде.

— Будучи матерью твоей жены, я не могу допустить между нами интимной близости,  — с достоинством проговорила Хорна.  — - Но мы можем свершить символическое совокупление.

Ошеломленный Денис увидел, что огромный фаллос на всю глубину погрузился в недра Хорны.

— О, дорогая!  — стонал Денис, словно это он вошел наконец-то в вожделенное лоно.

— О, как ты тверд!  — в такт собственным движениям отзывалась Хорна.

Они достигли кульминации почти одновременно.

— Твоя жена вернется домой сегодня вечером,  — расслабленно прошептала Хорна, лежа в 

кресле с широко раскинутыми ногами.  — Я уезжаю шестичасовым поездом. Но частицу себя я оставлю.

И с этими словами Хорна спрятала искусственную вагину в ящик шкафа.