Секреты чайной комнаты. Часть 3

Я помню, как она часто рассказывала о своих мечтах их совместной жизни до того, как они поженились. Когда папа будет приходить с поля, они будут ужинать. Конечно, это не будет похоже на обычную свинину или говядину, которую мы обычно едим, это будет настоящий ужин.

Стол будет накрыт скатертью и льняными салфетками. Блюда о которых она читала в женских журналах будут приготовлены и соперничать с лучшими поварами графства. Он будет восхищаться достижениями своей жены, целовать ее и говорить, как сильно он ее любит. После ужина они будут принимать ванну, а когда наступят сумерки, они выйдут на крыльцо чтобы полюбоваться алым закатом на фоне полей. Они стоят там обняв друг друга и тогда светлячки начнут вокруг свой танец.

Но однажды днем грезы Милли были прерваны когда мать внесла в комнату огромный чемодан чтобы начать укладывать вещи для поездки в Нью Йорк. Конечно, ей придется рассказать об этом моему отцу. И он несомненно простит ее за эту маленькую поездку еще до того как она привыкнет к семейной жизни на ферме.

На следующий день она поехала на ферму и нашла его в сарай разбирающего сено. Его блестящая спина была обращена к ней, когда она вошла и остановилась чтобы дать глазам привыкнуть к сумрачному полумраку. Он не слышал как она вошла, поэтому она могла свободно наблюдать, как мышцы его спины скользят и напрягаются под кожей. Она также заметила силу в его ягодицах и задней части бедра, когда он наклонился.

Когда она подошла ближе, он повернулся и вытер новым платком капли пота с лица. Он улыбнулся представшему перед ним видению. Она выбрала зеленую шелковую блузку точно под цвет своих глаз и паре с ней черную юбку. Это был простой покрой одежды, но такой, который был узким в талии и расклешенным на плечах и груди. Она собрала волосы в пучок так, что распущенные локоны падали на ее красивое лицо и перед тем как выйти из дома ошеломляла шею легчайшим ароматом одеколона.

Она рассказала отцу, что пришла поговорить с ним о свадьбе и его улыбка стала еще шире. Была середина октября, и Милли сказала, что они должны назначить дату свадьбы на первое декабря. Хмурое выражение омрачило его лицо. Он надеялся, что они поженятся через несколько дней. Не больше недели или двух самое большее. Милли напомнила ему, что выходит замуж в первый и единственный раз в своей жизни. Ей нужна была настоящая свадьба в настоящей церкви с подходящим платьем, кольцом и клятвами.

Он немного смягчился, глядя на свою юную любовь. Как он мог отказать ей? Конечно, они могли бы пожениться и в декабре. Когда он немного смягчился, Милли нахрапалась смелости рассказать ему о своей поездке к тете Хелен. Она использовала эту свадьбу как предлог чтобы поехать в Нью Йорк чтобы выбрать платье и несколько вещей для своего приданого. Она заверила его, что тетя Хелен будет должным образом сопровождать ее и заботиться о ней. Но конечно, там будет какое-то развлечение. Юные пары и тому подобное. А потом она вернется и начнет их совместную жизнь.

Было очевидно, что отец был переполнен мыслями и чувствами о том, что возможно она встретит в Нью Йорке кого-нибудь молодого человека, который сможет предложить ей все то, чего не может предложить он. Даже если она никого не встретит, сможет ли она вернуться и стать женой фермера после того как ей открылось все то, что блестело и светилось в городе? Он мог потерять ее навсегда и знал, что не сможет этого вынести.

Его гнев снова вскипел и он запретил ей уехать. Она легко могла приобрести все необходимое в магазине своего отца. Его лицо посерело, а голос повысился, когда он встал чтобы посмотреть ей в лицо. Но надо отдать Милли должное, она не отступила. Она стояла лицом к лицу с ним и это выглядело почти комично. Ей пришлось запрокинуть голову чтобы посмотреть ему в глаза.

Даже если она встала на цыпочки, размеры их не были бы одинаковыми. Изгибчивая линия ее изящной шеи напряглась, когда она посмотрела на него, и ее лицо приобрело самый прекрасный оттенок розового, а глаза вспыхнули гневом. Она сжала кулаки и начала спорить и кричать на него. Она сделает то, что ей будет чертовски приятно. Она еще не была его женой. И он никак не мог остановить ее.

Вероятно, папа ее потерял именно в этот момент. Его гнев страх и покорность объединились и сговорились взять верх. Он нашарился на нее сжимая ее талию в своих объятиях, когда его рот накрыл ее рот. В этот раз не мягко как в тот день, когда он сделал ей предложение, а жестко и требовательно.

Она попыталась оттолкнуть его, но ничего не могла с ним поделать. Она попыталась закричать в знак протеста, но его рот не отпускал ее. Пока она хрюкала, она поняла, что он поднял ее и ее ноги едва касались земляного пола. Чем сильнее она пугалась, тем крепче он обнимал ее. Она оторвала свой рот и приказала ему остановиться. Он усмехнулся, но это было вовсе не смехом, а явным отражением желания в его глазах. Он сказал, что собирается удостовериться, что она принадлежит ему и только ему, куда бы она ни пошла.

Милли никогда не видела его таким, и ее удивило то, что она боится его. Внезапно она очень осознала, что человек, с которым она сейчас столкнулась, был ей незнаком. Его хватка не ослабла, когда он загнал ее в стойло, которое только что наполнил сеном и заставил лечь на спину. Когда она начала бить его по груди и лицу, то произносила все грязные имена и проклятия какие только смогла сочертать, а он ничего не сказал.

Он просто продолжал смотреть в эти горящие зеленые глаза, полные электрического волнения. Он спокойно снял одну руку с ее талии и взял два ее маленьких запястья в другую массивную загорелую ладонь. Его нога была перекинута через нее почти по пояс и она была беспомощно прижата к столбу. Когда он левой рукой поднял ее руки над головой, его правая рука начала расстегивать пуговицы на ее блузке. Только тогда Милли начала осознавать всю серьезность находящегося над ней человека.

Она умоляла его подождать до шестичасовой ночи, но он ничего не сказал. Она грозилась закричать, но понимала при этом, что вокруг них никого нет. Когда освободилась третья пуговица блузки, начала расстегиваться обнажая желтый хлопковый бюстгальтер. Он провел языком по верхней части чашечки бюстгальтера и Милли застонала. Затем его рука медленно опустилась к низу ее юбки и начала поднимать мягкую хлопковую ткань вверх по бедру. Милли снова начала отчаянно сопротивляться, на этот раз так сильно, что на лбу и груди у нее выступили капельки пота. Она умоляла его остановиться и на этот раз он рассмеялся с мрачным юмором. Он пообещал ей, что еще до того как он закончит, она будет просить его не останавливаться, а потом умолять сделать это снова. Искать "сэфан рассказы" и читать больше.

Шок поднялся в ее глазах, когда его пальцы нашли резинку вокруг ног ее трусиков. Все еще держа ее запястья в своей левой руке, он поправил ногу, чтобы прикрыть ее колени, и его указательный палец мягко провел по резинке. Сначала он пошел по тропинке, чтобы почувствовать начинающиеся холмики ее округлой спины, а затем вернулся к центру ее сущности. Он не торопился, и все это время смотрел ей прямо в глаза. Удивительно, но она больше ничего не сказала, не закричала и не выругалась, а просто ответила ему страстным взглядом.

Когда его палец лег на ее нежную кожу, он ощутил гладкость и шелковистость. Он поскользнулся между ее ногами, при этом случайно обнажив ее грудь. На фоне бледной кожи ее щек розовые румяна выглядели особенно ярко, особенно когда они не были защищены от холодного октябрьского воздуха и сжались в маленьких рубиновых бусинах. Он медленно взял одну из них в рот, нежно сосущая и лаская ее, пока его правая рука продолжала свое движение. Затем он переключился на другую грудь, а его правая рука потянулась к верхней части ее трусиков и потянула их вниз до колен.

Затем его пальцы нашли сокровище между ее ног, и он улыбнулся ей, обнаружив, что она уже мокрая несмотря на все ее протесты. Он продолжал кружить вокруг ее входа, убедившись, что она достаточно влажная, прежде чем продолжить исследование пальцем. Она была девственницей. Он был ее первым мужчиной, и после этого он был уверен, что будет единственным мужчиной у нее когда-либо. Ни одна другая девушка не могла бы пойти к другому мужчине после того, как ее так использовали. И у него было полное намерение использовать ее полностью.

Когда его палец вошел еще глубже, Милли тихонько застонала и прикусила нижнюю губу. Но она не собиралась останавливаться, пусть он видит, какой эффект это производит на нее. Он попытался ослабить свою хватку на ее запястьях, но как только она почувствовала, что давление ослабевает, она снова начала сопротивляться и причинять ему немало хлопот, чтобы завершить свою миссию.

Он разжал ремень на ее изящей талии и вытащил его из петель. Связывая конец пряжки вокруг ее запястий, он использовал свои ноги, чтобы подтянуть ее ближе к стенке стойла. Там он закрепил другой конец ремня вокруг одного из рельсов, оставив обе руки свободными. Он немного приподнялся и скользнул близко вверх по ее рукам, а затем точно так же развязал лифчик и поднял его вверх по рукам настолько, насколько это было возможно. Читайте "Стильные рассказы" и получите доступ к контенту бесплатно.

Она была смущена тем, что ее обнаружили таким образом, и шокирована увидев безмятежное выражение его лица, когда он медленно смотрел на нее. Он задержался, заворачивая один из ее локонов на палец. Он ласкал сначала ее глаза, а потом и губы самыми легкими прикосновениями. Его палец прошелся по всей длине ее шеи, затем обвел соски один за другим. Он сложил ладони ковшом, и его ногти оставили следы по пути к ее центру, пока он продолжал рассматривать фотографию перед собой.

Он снова приподнялся над ней и ласкал ее грудь, в то время как другая рука создавала короткие щелчки от его пальцев, находящиеся где-то между болью и экстазом. Пока он смотрел ей в глаза, его руки медленно раздвигали ее ноги, сначала одну, потом другую. Он улыбнулся и наклонился, чтобы поцеловать ее соски, а затем медленно прикоснулся до самой изгороди из светлых волосков, защищавших ее невинность.

Он двинулся таким образом, чтобы втиснуть свои колени в ее колени и раздвинуть ее ноги еще больше. Сначала он не спеша провел обоими руками вверх по ее телу к груди. Когда он скользнул ниже, то сначала провел языком по всей длине ее тела, а затем его руки медленно подошли на помощь рту. Его большие пальцы раздвинули эти губы, чтобы предоставить ей свою уязвимость.

Когда он начал нежно ласкать ее грудь языком, Милли впервые издала стон, хотя оставалась безмолвной. Он продолжал уделять внимание сначала маленькому выступу между ее грудями, затем скользил в нее одним, потом двумя и, наконец, тремя пальцами, медленно входя и выходя, пока Милли снова не издала стон и не выпрямилась спиной. Он улыбнулся и снова приблизился к ней для поцелуя. На этот раз она не сопротивлялась ему, а открыла рот, когда он закрыл его своим. Его руки продолжали двигаться, гладить, трогать, щипать и ласкать ее грудь и живот.

Он встал медленно расстегнул ремень и так же медленно расстегнул молнию на брюках. Они смотрели друг на друга так же интенсивно. Он сел на ближайший тюк сена и развязал свои рабочие ботинки, первый одев один потом другой. Когда его ноги освободились от носков, он встал, чтобы снять штаны. Его мужское достоинство было гордым и прямым. Милли никогда не видела голых мужчин. Она видела маленьких мальчиков, когда какой-то двоюродный брат должен был поменять подгузник, но она не имела представления о том, каким может быть половой член мужчины. Ее ноги пытались уйти в землю в попытке убежать, но безуспешно.

Он лег на нее сверху целиком и успокаивая ее всем своим весом. Когда он медленно начал проникать в нее, она дрогнула и снова попыталась избежать проникновения. Но он уверенно и терпеливо продолжал двигаться бедрами, заставляя ее раздвигаться и с каждым толчком проникал в нее все глубже. Когда она скривилась от боли, он следил за ее лицом, никогда не позволяя выразить свои чувства на своем лице.

С каждым ударом Милли расслаблялась и открывалась для него. Твердый толчок, наконец, пронзил ее девственность, и он почувствовал теплую струйку крови. Она коротко вскрикнула, но он зарылся лицом в ее волосы и начал заниматься с ней любовью. Через несколько ударов Милли также стала ритмично двигать бедрами, завершая эротический танец. Внезапно она выгнулась, задрожала всем телом и рухнула на мягкую постель. Когда он поднялся, то посмотрел на ее бледное лицо и улыбнулся.

Он признался ей в своей любви и сказал, что больше не может жить без нее. Он спросил у нее, прощает ли она его и до сих пор ли его любит. Милли открыла глаза и внимательно посмотрела на него. Она молчала очень долго, а потом уголки ее рта поползли вверх. Сквозь полуприкрытые веки с густыми ресницами она начала говорить.

— Я хочу тебя с того самого дня, как ты впервые подошел ко мне. Я не знала, чего я хочу и как это должно произойти. Моя мать никогда не разговаривала со мной об этих вещах. Но с того дня и по сей день каждый раз, когда ты входишь в комнату, у меня колется в животе, а трюсики становятся мокрыми. Если бы мы были любовниками до свадьбы, я бы не смогла прийти к тебе по своей воле. Тебе пришлось бы забрать меня с собой. И я рада, что ты это сделал. А теперь я еду в Нью-Йорк, а когда вернусь, мы поженимся.

Он снова и снова целовал ее и наконец освободил ее рот. Она улыбнулась ему.

— А теперь, если развяжешь мне руки, мы посмотрим, чему еще ты можешь меня научить.

Весь день они с Милли провели в сумерках, изучая и исследуя окрестности. При одевании и возвращении в город Милли заметила, что поля окружены красным небом. Внезапно отец вспомнил, что у него есть сын, и отправился его искать. А я оставался таким же неподвижным, как целый день на чердаке, несмотря на все неудобства. Я наблюдал и получил свой первый урок в любовных делах через запутанную дырку...