В гостях у Ричарда Гронье или В гостях у подруги порно Часть 2

Жизнь была прекрасной, и она оставалась прекрасной, пока нашим девочкам не исполнилось соответственно 17 и 15 лет. Лейкемия Карли полностью исчезла, и обе девочки стали здоровыми и спортивными звездами своих футбольных и теннисных команд. Проблем с учебой у них никогда не было, а поведение – тоже. Наши дети были замечательными, потрясающими. Мы с Лиз не уставали повторять друг другу, как нас благословила жизнь.

В один из ярких и теплых дней, которыми так славится апрель в наших краях, я впервые услышал от своей жены о парне по имени Том К. Бернардо, который, оказывается, присоединился к персоналу медицинского центра. Первое время я только и слышал его имя от Лиз.

— Кажется, этот парень думает, что он Божий дар для женщин. Он уже подкатывал к Марсии, трижды приглашал Алексу на свидание и флиртовал со всеми секретарями в нашем офисе, — с таким волнением рассказывала мне жена. Читай рассказы на сайте stepan.ru.

— Какой он, Лиз? — спросил я, разом встревожившись. Мое полное доверие к Лиз было потеряно много лет назад, и я не думал, что оно когда-либо вернется.

— Достаточно симпатичный, на мой взгляд. Крепкий, с квадратной челюстью и темными глазами. Хотя, честно говоря, такой самоуверенный и агрессивный, что это отбивает все впечатление о его внешности! Он ведет себя так, будто стоит ему взглянуть на женщину, и она должна упасть в его объятия. Некоторые наши женщины из старшего персонала уже немного помешаны на нем.

В течение следующих четырех недель или около того я время от времени слышал рассказы жены о Томе К. Бернардо.

— Мой супруг настаивает на том, чтобы быть "Томом К.", неужели ты можешь в это поверить? — спросила моя жена.

Кажется, уже тогда его агрессивное отношение к женщинам, с которыми он общался, становилось проблемой для персонала — не столько шутками, сколько раздражением.

А потом Лиз просто перестала упоминать Бернардо. От слова "совсем". Когда я однажды спросил ее о этом человеке, моя жена просто непределенно махнула рукой.

— Он все еще здесь. Я мало общаюсь с ним в последнее время — мы больше не в одной рабочей группе,— показалось, ее голос звучал равнодушно.

А когда я предложил сделать упор на нашей старой теме, спрашивая, успокоит ли он до такой поры женский персонал, она ответила короткой фразой:

— Нет интереса для меня в этом.

Она явно хотела оставить эту тему, поэтому я не трогал ее больше. Но не переставал удивляться и волноваться.

Фраза "обжегшись на молоке, идешь дуть и на воду" в моем случае, безусловно, применима. Я наблюдал за каждым словом, каждым движением Лиз, и мне все больше стало казаться, что она впадала в ту же отстраненную манеру поведения, которая была так характерна для нее в первые недели ее соблазнения Ричардом Гронье.

У нее явно было что-то на уме — даже наши девочки пару раз замечали это, и за ужином дразнили свою маму из-за ее рассерженности.

— Может быть, это болезнь Альцгеймера, пап? Возможно, мы должны найти для мамы место в доме престарелых? — шутливо спросила Карли.

Карли и Кристина засмеялись, и даже Лиз сумела благосклонно улыбнуться. Но я знал, что что-то случилось, и это не была болезнь Альцгеймера.

Проходили дни, недели... Лиз стала отчужденной ко мне, хотя все еще оставалась нежной. Мы регулярно занимались любовью, и порой это было так же страстно, как раньше. Она все еще интересовалась моей работой, тем, чем занимаются девушки, и жизнью нашей семьи в целом, как всегда.

Однако со временем она начала отличаться на поздние встречи, иногда затягивающиеся до 8 часов вечера. Периодически появлялись телефонные звонки, которые она принимала в кабинете за закрытыми дверями. Один или два раза это были звонки от коллег-женщин - я знал это, потому что сам отвечал на них - но я не имел представления, кто могли быть другие звонившие.

Как-то вечером после одной из вечерних встреч она вошла в дом с расцветшим и возбужденным выражением лица. Я встал, чтобы обнять ее, но она сказала:

— Давай я сначала приму душ, хорошо, Алан? Я уставшая и грязная.

Не обращая внимания на ее протесты, я обнял ее, крепко прижимая к себе и обнимая ее волосы. Она явно не мылась со дня; с другой стороны, запаха секса или мужчины не было - она пахла только собой. Я отпустил ее, и она направилась в спальню.

Позже, сидя с ней на кухне, пока она делала себе горячий шоколад, я сказал:

— Послушай, Лиз, тебя что-то тревожит? В последнее время ты сама не своя, и я скучаю по тебе. Ты о чем-то не хочешь поговорить со мной?

Она встревоженно посмотрела на меня и сказала:

— Нет, дорогой - просто работа в последнее время стала немного напряженной, но ничего особенного не происходит. Я могла бы отказаться от этих поздних встречей, но когда директор или заместитель директора говорят, что мы все должны быть там, я мало что могу сделать!

Она улыбнулась мне, явно пытаясь понять, успокоился ли я, и я сделал вид, что да. Но после того, как она легла спать той ночью, я просидел в гостиной до двух часов ночи, размышляя. Не пора ли снова позвонить Эрни Маттазолло?

Одно я понимал с абсолютной уверенностью. Если Лиз снова пойдет мне изменять, нашему браку конец. Именно с этой мыслью в голове я наконец лег спать.

Четыре дня спустя все мои сомнения взорвались так, как я никогда не мог себе представить. В понедельник, собираясь после завтрака на работу, Лиз сказала:

- Дорогой, извини, оказывается у меня сегодня еще одна чертова встреча. Меня, вероятно, не будет дома до 9 часов или около того. Сможешь приготовить ужин для себя и девочек?

И, не дожидаясь моего ответа, она послала мне воздушный поцелуй и направилась к своей машине в гараже.

Не знаю, что произошло со мной в тот момент - видимо просто что-то сломалось внутри - и я бросился за ней. Когда она села в свой мини-фургон, я вскочил на пассажирское сиденье и с яростью смотрел на нее, ловя на себе ее ответный удивленный взгляд.

- Нет, все НЕ в порядке! Что-то происходит, о чем ты мне не рассказываешь, и я хочу знать, что это, черт возьми!

- Алан,- сказала она с тщательно продуманным, саркастическим спокойствием,- это просто поздняя встреча старшего персонала. Я действительно не понимаю, из-за чего ты так расстроен.

- Может быть, ты не понимаешь, на скольких "поздних встречах" ты была в последнее время или как отдалилась от меня и детей. Ты не откровенна со мной, Лиз!

— О, Алан, почему ты никогда не давал мне повода не доверять тебе? — моя жена даже не пыталась скрыть свой гнев. Читайте рассказы на сайте Стефана.

Вот и все. Ее вопрос разорвал мой мозг, и все годы самоудовлетворения исчезли в одно гневное мгновение.

— Может быть тогда, когда ты раздвигала ноги для Ричарда Гроне?! — крикнул я дико — А может быть теперь, когда ты снова собираешься сделать это с этим ублюдком Бернардо?! Так вот, если это так — можешь попрощаться с нашим браком!

Я вылез из машины и захлопнул дверь. Глянув мельком в окно, я увидел лицо Лиз. Оно было абсолютно бледным, ошеломленным и застывшим, с полуоткрытым ртом. Она не издала ни звука, когда я ворвался обратно в дом.

Я носился по кухне, кровь кипела от ярости, моя голова была полна праведного негодования. Как она смеет снова лгать и изменять мне! Что за шлюха!

Прошло, наверное, больше двадцати минут, прежде чем я успокоился и начал осознавать, что натворил. Я раскрыл секрет, который позволил мне сохранить наш брак с Лиз. Весь мой гнев, обида, злость — всё рухнуло в один миг. Я больше не видел последних восьми лет спокойного брака — мои мысли были лишь о ее измене.

Надо ли говорить, что я потянулся на ручку без всякого энтузиазма? Проблемы с концентрацией, беспорядочные сцены ближайшего будущего, опустошение во всех смыслах... Нежели я потеряю все сейчас, после того, как прошло столько времени? Придется ли Карли и Кристине пережить развод своих родителей?

Позже, после утихания гнева и злости, пришла грусть. Грусть из-за девушек, грусть о себе, даже немного грусти по Лиз. Но в основном - и с каждым днем все больше и больше - я ощущал кипящую ярость. Эта проклятая сука! Я действовал с невероятной сдержанностью, почти УБИЛ себя, пытаясь сохранить нашу связь, а она идет и делает это снова!

К вечеру я понял, что просто не могу пойти домой. Я не мог смотреть ей в глаза и спокойно разговаривать с ней. Я позвонил и сказал Кристине, что опоздаю, и они могут ужинать без меня.

Я подъехал к "Хятту", заселился в номер, заказал шампанское и пиво и почти до полуночи сидел, мрачно просматривая серию немых фильмов.

Поздно ночью я пошел домой, тихонько скорчил чемодан со своими туалетными принадлежностями и одеждой на несколько дней и направился обратно в отель. К счастью, Лиз крепко спала - она даже не пошевелилась, пока я молча ходил по темной спальне. Все, что я смог сделать - это не разбудить ее, кричать и изрыгать проклятия.

На следующий день на работе мне стало еще хуже. Казалось, что с каждым часом гнев и злость овладевают моим разумом, сводя на нет всю рабочую концентрацию. Мой сотовый телефон был выключен, а офисный телефон переключен на голосовую почту; к 16.00 у меня было семь сообщений. Три из них были от Лиз, и я заставил себя послушать первое.

Дрожащим голосом она говорила:

- Милый? С тобой все в порядке? Мне так... очень жаль... про Ричарда. Я понятия не имела, что ты об этом знаешь. Но я клянусь, с Томом Бернардо ничего не происходит... как и с кем-нибудь еще. Пожалуйста, поверь мне! Читай рассказы на сайте Стефан точка ру.

— Дорогой, пожалуйста, вернись домой, чтобы мы могли поговорить. Я так... (тяжелые рыдания) Мне очень, очень жаль... Пожалуйста, вернись домой!

Два других сообщения были примерно такими же. Я удалил их. Ей было очень жаль! Как мило!

В тот вечер была моя очередь готовить, и я понял, что не могу оставить девочек без ужина. Я заказал у Джованни пару пицц и большой греческий салат и отнес их домой около 5:30, когда Лиз еще не могла быть дома. Несколько минут я торопливо ел и шутил с девочками, затем сказал им, что мне нужно вернуться на работу и вышел из дома. Это была еще одна злая и одинокая ночь в отеле "Хятт".

На третий день я так и не вернулся домой, а к вечеру появилось еще пять сообщений от Лиз. Как под копирку, все они были слезливыми и извиняющимися, и во всех она клялась, что не трогается с Бернардо.

Я просто не хотел с ней разговаривать. Я не хотел слышать ее, видеть ее лицо, даже черт возьми, думать о ней. Поэтому я отправил ей текстовое сообщение, в котором говорилось: "Да нежели? И с какой стати я должен тебе верить?" Я выключил мобильный телефон и двинулся обратно в "Хятт". На этот раз я даже не стал звонить девочкам — пусть Лиз сама предложит объяснение, почему папа не ночует дома третью ночь подряд!

Наступил четверг, четвертый день моего отсутствия дома, и я понял, что нужно что-то делать. На мне начинали сказываться переутомление и эмоциональное возбуждение. К тому же я безумно скучал по дочерям, хотя мне по-прежнему казалось, что при встрече с Лиз я просто взорвусь. Я уже начал подыскивать, не захоронить ли девчонок и не пригласить их на ужин без Лиз.

В приблизительно 2:30 в мой офис вошел мужчина средних лет, непонятно мне знакомый.

— Мистер Хендрикс? — сказал он — Я Питер Дэниэлсон, юрист Медицинского центра. Мы уже встречались раньше пару раз.

Я действительно вспомнил его по паре встреч с коллегами Лиз и пригласил сесть.

— Могу я закрыть дверь? — спросил он, и я кивнул, ожидая, пока он вернется на свое место.

— Я знаю, что у меня нет юридических оснований просить вас, — начал он, — но все же прошу сохранить конфиденциальность нашего разговора. Надеюсь, что после того, как мы поговорим, вы все поймете.

— Ваша жена просила меня прийти и поговорить с вами,— продолжил он, и когда я собирался ответить, он поднял руку, чтобы остановить меня.

— В Медицинском центре сейчас очень... деликатная ситуация, связанная с Томом К. Бернардо. Так вот, она сказала мне, что... ну, у вас могло сложиться неправильное впечатление. Заметьте, я собираюсь рассказать вам обо всех обстоятельствах этого дела — и, как я уже сказал, прошу вас сохранить полную конфиденциальность. Проверь что нового, введи "Стефан истории" через Google-поиск.

История, которую он мне рассказал, стала большой неожиданностью. Бернардо сексуально домогался нескольких женщин в больнице (и в одном случае совершил сексуальное насилие — ласкал грудь одной из жертв против ее воли). В настоящее время Дэниэлсон помогает женщинам, две из которых свидетельствуют перед Лиз, так как они тщательно выстраивают дело против Бернардо. В результате скрытых исследований выяснилось, что Бернардо ушел с предыдущей работы из-за угрозы подобных обвинений.

Проблема заключалась в том, что он был родственником младшего сенатора из Индианы, и все подозревали его в потенциальной дерьмовой ситуации, которую мог поднять его дядя, если бы ситуация не была разрешена должным образом. Питер и его юридический персонал действовали очень осторожно и незаметно, чтобы собрать все доказательства для показаний под присягой, прежде чем сообщать в полицию. Это то, о чем говорилось на последних встречах Лиз, поэтому она и была так занята и отстранена в течение нескольких недель.

Когда Дэниельсон закончил свой рассказ, я несколько мгновений сидел тихо. Первое, что я почувствовал - это облегчение и ликование. Слава Богу, она мне больше не изменяла! Может быть, мы все-таки сможем со всем разобраться?

Но мой восторг длился недолго. Какого хрена она не могла рассказать мне эту историю или хотя бы ее часть? Разве она не доверяла мне достаточно, чтобы понимать, что я буду держать язык за зубами? Напрашивался и еще один интересный вопрос: не пускает ли Дэниельсон мне пыль в глаза, просто покрывая повествование Лиз? Он и моя жена работали вместе и хорошо знали друг друга - возможно, он просто делал ей одолжение, заставляя меня поверить в эту сказку.

— Почему Лиз не сказала мне об этом? — спросил я его.

— Это было по моей просьбе, мистер Хендрикс,— виновато улыбнулся он — Мы все были немного... ну, честно говоря, параноиками. Поэтому я попросил, чтобы никто не говорил об этом ни единого слова, даже шепотом, пока факты не будут обнародованы.

— И когда это будет? — задонически спросил я.

— В следующий понедельник, — серьезно сказал он — Мы наконец-то собрали все доказательства, и аспект, вероятно, изменится к обеду понедельника.

Мне было нечего сказать. Я подумал еще немного, а затем сказал ему, что готов сохранить конфиденциальность.

— Спасибо, — сказал он, вставая со стула — И мне искренне жаль, если эта...ситуация создала проблемы между вами и вашей женой. Она... переживала из-за этого большое напряжение. Некоторые из жертв - ее близкие подруги. Я знаю, что мы все будем рады, когда дело окажется в руках полиции и Бернардо будет уволен.• • •

плечами. Я не был особенно уверен в ее словах.

Ужин был странным и одновременно до странности захватывающим. Девочки были рады меня видеть и полны любопытства по поводу происходящего. Но, будучи подростками, они не выражали ни одной эмоции напрямую. Они дразнили меня больше, чем обычно - я выглядел старым, у меня был ужасный галстук, почему я больше не занимался спортом - и я наслаждался этим, понимая, что это был их способ восстановить связь со мной.

Их энергия и веселое настроение также помогли скрыть тот факт, что мне нечего сказать Лиз. Я старался игнорировать ее, незаметно для девочек, которые были заняты своими историями и дразнилками.

После ужина я провел немного времени с каждой из девочек, обсуждая их проблемные школьные ситуации и просто наслаждаясь радостью от общения со своими замечательными дочерьми. И когда они разошлись по своим комнатам, я достал свой чемодан, распаковался, разделся и сразу лег спать. Я сделал все это, не сказав ни слова Лиз, которая стояла в ванной в ночнушке и расчесывала волосы. Гугли "Стефан рассказы" и читай бесплатно.

Она внимательно следила за мной, и когда я собирался выключить свет, она заговорила:

— Алан, можем поговорить?

— Не думаю, что у нас есть о чем говорить, — ответил я, отвернувшись от нее.

— Но дорогой, мы...

— Когда я увижу лицо Тома Бернардо в газете, — резко перебил ее — и прочитаю все о том, как его арестовали, тогда я буду готов поговорить. А сегодня я вернулся потому что скучаю по девочкам.

С этими словами я выключил свет. Перед тем как заснуть, услышал ее тихий плач.• • •

заявив, что все это было «просто недопониманием». Анонимные высказывания коллег из больницы выражали шок и беспокойство: он был таким хорошим парнем, этого никто не ожидал, блаблабла.

Я положил газету в сторону и посмотрел на Лиз, которая с любопытством смотрела на меня.

— Что же, похоже все это правда,— медленно сказал я— Этот парень, похоже, настоящий монстр. Можешь сказать мне, кто были жертвами и как у них дела?

К моему удивлению, ее лицо обмякло и она заплакала, закрыв лицо руками.

На мгновение нежность прорвалась сквозь стены гнева и возмущения. Я подошел к жене и осторожно обнял ее, позволив ей положить голову ко мне на плечо. Несколько минут она рыдала и всхлипывала.

— Я так боялась, что ты больше никогда со мной не заговоришь! Я просто не знала, что делать. Ищи через Гугл "секретные рассказы Алекса" и читай без оплаты.

Она высморкалась, затем вытерла влажные глаза салфеткой, посмотрела мне прямо в глаза и торжественно сказала:

— Алан, я не имела ничего общего с Бернардом — ничего! Клянусь. Кроме того, что помогала Альберту, Дарине и другим, когда этот негодяй их беспокоил. Они были так разбиты и опустошены, особенно Дарина. И именно этому были посвящены все встречи, с которых я поздно возвращалась.

— Я понимаю. Я бы хотел, чтобы ты мне об этом рассказала, но я знаю, что Дэниелсон просил тебя не делать этого.

Возникло молчание. Нежная атмосфера казалась постепенно исчезать, и комната снова наполнилась напряжением.

— Но... есть еще одна... моя... моя любовная история, — тихо прошептала Лиз.

Я ничего не сказал, просто наблюдал, как она пытается выдержать мой взгляд. Она не смогла этого сделать и опустила глаза вниз.

— Алан, я так жалею. Мне так стыдно. Я не представляла, что ты знаешь, а я...

— Когда все это закончилось, я... это было похоже на то, как чувствуешь себя после кошмара. Как будто я была в каком-то ужасном сне. Я была в ужасе от того, что сделала. В ужасе и в гневе на себя.

— И потом я осознала еще одну вещь. Я поняла, что была самой удачливой женщиной на земле. Я сделала это... занималась этими ужасными делами. Но теперь все было кончено, ты ни о чем не знал, и у меня все еще был наш брак и наши дети.

— И вот я решила для себя, что это было...

Лиз прервали звуки девочек, спешащих по лестнице на кухню, опаздывающих, как обычно, на школьный автобус. Несколько минут комната была наполнена безмятежностью и смехом, когда они схватили перекус и сок, высказали нам свои планы после уроков, обняли и поцеловали каждого из нас и выскочили за дверь.

Когда они ушли, мы улыбнулись друг другу, а комната, казалось, все еще отдавала их шумом и энергией.

— Мы так повезло,— сказал я, и Лиз кивнула.

— Они потрясающие девочки,— сказала она.— И это не просто удача — все эти годы мы были хорошими родителями.

Мы еще на мгновение улыбнулись, и Лиз взяла меня за руку. Но потом она приподнялась и обратилась ко мне:

— Алан, как тебе удалось узнать о... о моей книге? И почему ты ничего не сказал?

— Нет! — отрезал я. Гнев мгновенно захлестнул меня, словно включили невидимый переключатель. Вся нежность и близость утра исчезли. Я отпустил ее руку и поднялся со стола.

— Мы прожили восемь лет, не обсуждая это, и я не собираюсь делать это сейчас.

— Но дорогой, мы...

— Часть слова "Нет" тебе не понятна, Лиз? Прости, мне нужно подготовиться к работе.

Не оглядываясь, я поднялся по лестнице, чтобы побриться и одеться.• • •

О Больничном центре: когда мы ложились спать, она ласково прикоснулась к моей руке - немая просьба, значение которой было очень ясным. В наши счастливые годы я всегда радовался, когда она проявляла интерес к сексу; меня радовало, что не всегда я брал на себя инициативу, что она тоже испытывала желание. Но теперь мой ответ был прост и категоричен.

— Нет, Лиз, — сказал я, даже не оборачиваясь. Она убрала руку и безмолвно заснула рядом со мной.

Через пару ночей после одного из таких отказов, когда я вышел из ванной комнаты, она начала разговор до того, как я успел забраться в постель и выключить свет.

— Алан, я люблю тебя, скучаю по тебе и хочу быть с тобой. Можно попросить? — ее голос был тихим и напряженным. Сайт "Рассказы Стефана" предлагает чтение бесплатно.

Я был застигнут врасплох и опустился на кровать, чтобы обдумать ответ. Но она напрасно ждала - мои чувства не изменились и гнев все так же разъедал меня изнутри.

— Нет, — решительно заявил я в конце концов, — я не хочу этого. Я даже не могу представить себе секс с тобой, потому что в моей голове неизменно возникают образы тебя и этого урода. Это меня просто бесит... Я даже не могу прикоснуться к тебе.

— Но, Алан, — промолвила Лиз, заплакав, — это было уже ВОСЕМЬ ЛЕТ назад! Мы же были так счастливы все эти годы! Пожалуйста! Разве ты не позволишь мне это?

Я лишь покачал головой, не взирая на нее и слушая ее тихие рыдания. Через некоторое время она поднялась, надела халат и вышла из комнаты. Я лег на кровать и к своему удивлению быстро заснул.

В этом положении я остался.

— Мне это подходит, дорогой, — с облегчением произнесла она — Завтра я поговорю с ней. Она протянула руку и взяла мою руку, и я не стал ее отталкивать.

— Спасибо.

Она сразу пошла в постель. Став ее другом, он слушал ее разговоры о болезни Карли, о том, как это повлияло на нашу семью, как мы отдалились друг от друга. Он хитроумно умудрился вставить себя между Лиз и меня, заставив ее чувствовать себя так, будто он был тем, кому она могла доверять, тем, кто понимал, через что она проходила, а не своим дальним эмоционально недоступным мужем.

— Как долго это продолжалось? — мягко спросил его Себастьян.

— Физической близости не было продолжительное время. Ну... около шести недель, я полагаю. Наш первый... первый контакт... — она повернулась ко мне и сказала — Прости, Алан.

— Впервые мы были вместе... ну... в постели... в конце сентября. А потом... в общем, все закончилось ближе к концу октября.

— Что случилось? — подсказал Себастьян.

— Он нарушил все. Просто позвонил мне посреди рабочего дня и сказал: «Эй, это было круто, нам было весело, но все кончено». Он был жесток. Я... мне было очень больно. Я чувствовала себя так, словно меня ударили в живот. В тот день я буквально задыхалась от слез, не понимая, что сделала не так, где ошиблась. А потом, в следующие несколько дней, я чувствовала себя самой глупой на свете. Я чувствовала себя предательницей, даже не осознавая, кого на самом деле предала...

Она взглянула на меня.

— Только через пару недель я начала оправляться и поняла, какая дурочка я была и как повезло иметь мужа. Это было похоже на выздоровление после тяжелой болезни — когда постепенно начинаешь чувствовать себя лучше, ближе к привычному состоянию, понимаешь?

— Но самое страшное было потом, когда я осознала, что Алан и девушки были со мной все это время... как будто они ждали меня, хотя ничего не знали... так я думала.

Она внезапно замолчала и пожала плечами.

— Не могла бы ты рассказать немного больше о своих чувствах? И во время отношений, и после их окончания? — слова Себастьяна прозвучали мягко и сострадательно, но в то же время серьезно.

— Когда я встречалась с Ричардом, я была как под гипнозом. Мне казалось, что во мне живут две разные личности... или что я живу в двух разных мирах... что-то подобное.

— Когда мы были вместе... он был чертовски хорош в постели. Я имею в виду, как любовник. И да, это было очень возбуждающе... секс с новым человеком. Так что, когда мы проводили время вместе...

Она обратила свой взгляд на меня, чтобы разгадать мою реакцию. Я сидел неподвижно, пристально смотря на нее. Мое состояние было полностью пустым.

— В то время, когда мы были вместе... — поощрил ее Себастьян.

— В наших встречах... — она скривилась и продолжила — Я просто улетала. Когда его не было рядом... я думала о нем, желала его, мечтала быть всегда рядом с ним. Секс с ним заполнял все мои мысли, а я постоянно вспоминала о нашей близости. Он стал для меня не только любовником – тогда я думала, что он стал самым близким человеком... моим другом... практически спасителем.

Она повернулась ко мне лицом.

— Я никогда не занималась сексом с ним только ради удовольствия, Алан – ни с ним, ни с кем-то еще. Для меня это было не только о физической стороне отношений, хотя потом я поняла, что для него именно это было важно.

— Вначале, когда мы... занимались сексом... он был нежным и внимательным, как любовник. Но потом все изменилось – это превратилось в чистую физическую сторону. Хотя тогда я этого не осознавала – только позже я поняла, что для него я была всего лишь объектом для секса... объектом, за которым не нужно платить. Я была глупой.

Она уставилась на пол. Мы ждали, что она продолжит.

— А когда я была далеко от Ричарда, я словно замерзала. Я не могла понять, почему изменяю Алану. Я все еще любила его и осознавала, что то, что делаю, ужасно – но между мной и моими чувствами была какая-то завеса... словно меня обезболивали или что-то в этом роде. Я знала, что это неправильно, но не ощущала ничего.

И когда он спрашивал меня о моих беспокойствах, или выражал свою тревогу по поводу нашего отдаления друг от друга, я... я избегала этого разговора. Я уклонялась от Алана. Принося извинения и говоря, что устала или занята на работе, я просто отталкивала его. Дома я не позволяла себе серьезно думать о том, чем занимаюсь с Ричардом, или какие последствия это может иметь.

Настанцала тишина. Я осознала, что сжала руки на груди и немного дрожу.

— И что произошло потом? После окончания романа? — подсказал Себастьян.

— Ну, как я уже говорила, это было похоже на выход из лихорадки – словно пелена тумана спала с моих глаз. И тогда я вновь почувствовала... эти забытые ощущения. Конечно же, стыд был самым большим испытанием для меня. Я любила Алана! И всегда казалось, что я не такая женщина, которая изменяет своему мужу и ставит под угрозу свой счастливый брак и благополучие детей ради какой-то нелепой любви.

— Но в то же время, я ощущала невероятное облегчение. Время шло и все было в порядке. Мне просто повезло. Я совершила этот ужасный поступок и, каким-то образом, НЕ разрушила свой брак и свою жизнь. С каждым проходящим днем я благодарила судьбу и была решительно настроена делать все – абсолютно все, чтобы Алан был счастлив со мной. Я просто хотела любить его... быть интимной с ним... быть достойной женой, которую он заслуживает. Он был так терпелив и добр со мной!

— Итак, я... — она вновь взглянула на меня — я пришла в себя, я полагаю. Я стала уделять больше времени Алану, мы проводили много времени в объятиях друг друга, и я стремилась показать ему, насколько он для меня значим...

— Я был счастлив, — размышлял я про себя — Мне кажется, что... мы были счастливы. Вот уже восемь лет мне везло и я ощущал себя благополучным. До... последних нескольких месяцев.•  •  •

Никогда не думал, что такое возможно. Не верил, что удастся сдержать гнев. Я только видел те недели и месяцы, когда она пыталась исправить свою ошибку передо мной, а я даже не хотел разговаривать... — усмехнулся я иронично — Почти как наше текущее положение.

— Кроме того, — продолжил я — я знал, что нельзя верить ни одному ее слову. Скажем, она говорит мне, что любит меня или заманивает меня в постель — как я мог ей доверять? Как быть уверенным, что она на самом деле хочет меня и не просто надеется избежать конфликта?

Я должен был увидеть со временем, что ей по-прежнему есть то же самое чувство ко мне, которое было все эти годы брака.

— И я притворялся. Я выдавал себя за любящего мужа и скрывал свой гнев и отчаяние. Кроме души. Просто ходил на работу, приходил домой, готовил ужин, заботился о детях — иногда занимался сексом с Лиз. Но это был только секс, не мог назвать это проявлением любви.

Рядом со мной тихо сидела Лиз, бледная и опустошенная.

— Так ты рассчитывал просто переждать и примириться с этим, пока роман Лиз не закончится?

Пришло время быть честным. Планировал ли я сказать правду?

— Нет, — задумчиво ответил я — Я обратился к Гронье, показал ему одну из фотографий, которые детектив сделал для меня, и угрожал ему. Заставил его позвонить Лиз и закончить это. И я был рядом с ним, когда он это сделал.

— О Боже, — тихо проговорила Лиз и пустила слезы.• • •

Алан, твой план вернул тебе некую гармонию сил, что ты, вероятно, не осознавал и до конца не осознаешь сейчас. В некотором смысле боль в ситуации, в которой ты оказался, обманутым своей женой, заключалась в ее предательстве, в скрытии от тебя важной части своей жизни. То, что ты сделал, позволило тебе как бы повернуть события в свою пользу: ее секрет был раскрыт, и на этом построена база для твоей личной тайны. Теперь она была в неведении – ты знал о ее романе, а она не знала о твоем знании.

Я кивнул. Я уже это знал, хотя никогда так ясно не осознавал этого.

— Предполагаю, что в период невероятной боли от романа и его последствий это скрытое знание стало частью поддержки для тебя, помогая сохранить равновесие,— он немного приблизился — И снова, в этом нет ничего плохого. Этот роман мог разрушить вашу семью, но ты нашел способ сохранить ее. Это было смело и проницательно. Прочти рассказы на сайте Стефан точка ру.

— Но никто из вас не рассказал мне о том, что произошло два месяца назад. Что изменилось, Алан? Почему вы раскрыли свой секрет Лиз после стольких лет?

Я рассказал ему о ситуации с Томом К. Бернардо, о новых неделях, когда Лиз была далека от меня, и о том, как я начал подозревать, что она опять изменяет мне.

— Я бы ей ничего не сказал,— ответил я ему.— Но однажды утром я пожаловался на все ее так называемые поздние встречи, и мы поссорились. Она произнесла то, что просто не имела права говорить, и я просто отвернулся — в одно мгновение. Восемь лет самоконтроля — и все это исчезло за один миг.

— Что она сказала? — тихо поинтересовался Себастьян.

— «Когда-нибудь я давала повод не доверять мне?»

В комнате установилась глубокая тишина. Я слышал, как кондиционер негромко жужжит. Затем Лиз произнесла:

— Теперь я вспомнила. Когда я сказала это, за долю секунды до того, как ты ответил, я осознала свои слова и испытала стыд.

— Я не мог остановиться. Я бросил на нее эту бомбу... Гронье... — и сказал ей, что если она повторит это с Бернардо, наш брак разрушится. После этого я просто ушел оттуда, — пожал я плечами — Вот и все.

Глаза закатились.

— Будьте честны с нами, папа. Нам уже больше не девять лет. Уже два месяца вы оба почти не разговариваете друг с другом. Ты злишься, а мама просто грустит. Несколько раз мы слышали ее плач в гостиной по ночам. Так что да, что-то происходит!

— Вы собираетесь разводиться, папа? — вмешалась Кристина. Они обе сидели неподвижно, серьезно глядя на меня.

— Нет, это не так, — сказал я почти мгновенно. Это была ложь. Я не знал, разведемся ли мы. Однако инстинктивно понял, что правильный ответ только усугубил бы их беспокойство. Если мы разведемся, им все равно придется с этим столкнуться. Нет смысла расстраивать их прямо сейчас.

— Тогда зачем эта холодная война, папа? Что происходит? — спросила Карли. Она недавно начала изучать историю XX века, и честно говоря, я был впечатлен этим аналогом. Почитай рассказы на сайте Сефан точка ру.

— Иногда... иногда браки переживают сложные времена, Карли. Не буду отрицать, это трудный период для нас с мамой. Но мы работаем над тем, чтобы преодолеть его как-то и будем продолжать работать до конца его решения.

— Но почему ты так раздражен, а она все время грустит?

— Дорогие мои девочки, я не могу обсуждать с вами подробности наших проблем. Это личное между вашей мамой и мной.

Я встал и переместился кругом стола, опустившись на колени между стульями и положив руки им на плечи.

— Мне жаль, что у нас с мамой... не сложились отношения, и еще больше жаль, что это сказывается на вас. Просто верьте нам. Мы оба любим вас и... — я остановился. Я хотел сказать: "...и мы всегда будем рядом, как бы ни случилось", но это могло быть ошибкой.

— ...и мы планируем разрешить наши проблемы. Вам нужно просто немного подождать.

— Папа, просто расскажи нам, что произошло. Мы знаем, что ты любишь маму. Что такого серьезного случилось, чтобы тебя так разозлить? — настаивала Кристина.

Я улыбнулся и встал медленно — колени болели.

— Прости, Крис. Нет деталей.

Я схватил ее за руку и обнял.

— Но я отведу вас обеих через улицу в кафе "Старбакс" и куплю вам один из тех неприятных огромных мокко-латте-фраппучино, которые вы так любите!

Я быстро сохранил файлы, над которыми работал, схватил свой портфель и живо выгнал своих девочек из офиса. Я надеялся успокоить их и задавался вопросом, есть ли хоть капля правды в том, что я им говорил. • • •

даже понять, что он от меня хочет.

— А ты, Алан? — Себастьян пристально посмотрел на меня.

— Я... я не знаю. Понимаешь, для меня все очевидно: я хочу оставить все эти проблемы в прошлом, помириться с Лиз и быть снова счастливым. Но это не происходит, Себастьян, и я не знаю, как это исправить. Я злой, обиженный, преданный и в ярости, и лучше этого не становится.

В течение некоторого времени Себастьян выглядел задумчивым.

— Если ты мог простить ее в прошлом, когда боль была свежей и сильной, то почему не можешь сделать это сейчас? В конце концов, Алан, ты получил то, чего так желал. Как ты сам говорил мне раньше, она неоднократно доказывала свою любовь и преданность только тебе.

— И ты ни разу не нарушала верность своему мужу после этого, верно, Лиза? Проверь новости, найди "Себастьян история" в поисковике.

— Конечно. Я даже не обращала внимания на других с момента исчезновения Ричарда,— звучало решительно ее слово, а она направляла прямой взгляд на меня. Я поверил ей.

— Не знаю, Себастьян,— вздохнул я.— Я достаточно долго размышлял об этом. И все, что ты говоришь, правда. Только... Правда заключается в том, что из-за этой проблемы с Томом Бернардо я должен был пережить все снова. То, что было погребено в прошлом, вернулось, и вся эта боль снова обрушилась на меня. Как будто меня когда-то мучили,— а теперь заставляют пройти через все это снова.

Я замолчал.

— Когда-то я читал мемуары парня, которого пытали дважды. Он был бывшим агентом ЦРУ. В первый раз пытки длились шесть дней, но он не сдался и не выдал никаких секретов. Его научили устоять перед пытками, и несмотря на невыносимую боль, он справился.

— Но спустя около четырех лет его вновь схватили и начали пытать. Он продержался всего два часа перед тем как выдать все свои тайны. Позже он говорил, что после того ада, который ему пришлось пережить однажды и зная, что ожидает его... он просто не смог выдержать этого второй раз.

— Мне кажется, то же самое происходит со мной сейчас. Второй раз, с Бернардо, когда я подумал, что она меня снова обманывает, изменяет мне... Я просто сломался.

Боже, как эпатажно это звучало. Но в тот момент я по-настоящему испытывал такие эмоции.

— Лиз, нужно ли тебе какое-то возмещение? Ты ожидаешь извинений, которых она еще не принесла? Или ищешь способ искупления? Она заслуживает более строгого наказания?

— Нет, я... я знаю, что она страдает. Мне порой даже жаль ее и я хочу утешить ее. И тут возникает гнев! Она сделала это с нами, она изменяла кому-то другому — зачем мне заставлять ее чувствовать себя лучше?

Лиз сидела рядом со мной с глазами без слез, но очень грустной. Она опустила голову; даже не посмотрела на меня.

— Ладно, на минутку забудь про нее, Алан. Что насчет тебя? — Себастьян приблизился — Если ты представишь свою жизнь через год, как она будет выглядеть?

— Это просто... Вижу себя рядом с Лиз и нашими дочерьми. Мы вместе и счастливы, как раньше, всегда.

— И это то, чего ты желаешь? Это то видение, которое ты хочешь осуществить?

Я медленно кивнул.

— Тогда я спрошу тебя еще раз — что должно случиться? Что нужно сделать Лиз? Что нужно сделать тебе?

Я покачал головой, чувствуя полное отчаяние.

— У меня нет ни малейшего понятия.•  •  •

Лиз связала ноги у меня на спине, вскрикивая и вбивая свое тело в меня. Мы соприкасались друг с другом в самом необыкновенном оргазме в нашей жизни.

Некоторое время мы не могли двигаться. Когда наше дыхание стало ровным снова, я повернулся на бок, притягивая ее к себе, чтобы оставаться внутри нее. Мы улыбнулись друг другу и я ласково поцеловал ее в губы, прижимая к себе.

Я остановил Лиз, положив палец на ее губы. Она хотела что-то сказать.

— Каждый вечер, — сказал я, — мы будем делать это, пока можем.

Она посмотрела на меня и улыбнулась нетерпеливо, соглашаясь. Мы поцеловались еще раз и заснули в объятиях друг друга.•  •  •

Мое возбуждение опять пробудилось.

На этот раз я опустился между ее ног и страстно ласкал ее интимные места, двигаясь от одних складок к другим, прикасаясь к клитору. Лиз прошептала: "Алан! Я...". Но я не прекратил. Я продолжал лизать ее и наслаждался как ее соки, так и своими. В течение многих лет после свадьбы я не доставлял удовольствия этой дырочке - это было очень давно.

Она стонала тихо, двигая бедрами так, чтобы я занимался там, где она хотела. Когда я понял, что она близка к оргазму, я отстранился и спросил:

— Хочешь прокатиться на мне?

Она начала двигаться сверху жестко, почти десять минут. Иногда она подпрыгивала, иногда наклонялась вперед, чтобы я смог насладиться ее грудью. Дважды я прикусил ее соски и дважды она испытала оргазм, а ее киска крепко обхватывала и стимулировала мой член. Когда я наконец кончил в нее, я заорал так громко, что радость оттого, что девочки ушли из дома, была неописуема. Найди больше историй на ceфан.ру.

Это была самая страстная ночь со времени нашего медового месяца. Лиз почти сразу заснула. Я отправился в душ и не мог заснуть до тех пор, пока девочки не вернулись домой.•  •  •

Она прижалась ко мне и закрыла глаза.•  •  •