Переиграй всё, Сэм. Часть 9

Мои эмоции были противоречивыми. Время иногда казалось мучительным, оно могло заставить все казаться бессмысленным. Оно напоминало чистилище.

Но в некотором смысле я был даже благодарен судьбе за то, что меня в ней поймали. Помимо очевидного – предотвращения миллионов смертей – я думал, что с другой стороны выйти из нее лучше за счет накопленного опыта.

Я никогда долго не раздумывал, когда видел выход, но уже сомневался в том, чего бы мог достичь, если бы остался в петле времени чуть дольше. Петля была уникальной возможностью для самосовершенствования, но только теперь, когда у меня было доказательство того, что она не бесконечна, я мог по-настоящему оценить все ее хорошие стороны.

Мне показалось, что я в миллионный раз размышляю о том, что такое петля времени на самом деле и как она работает. Я смирился с тем, что никогда не получу настоящих ответов. Связь с ядерным взрывом сначала навела меня на мысль, что петля имеет научное объяснение. Что высвободившаяся страшная сила каким-то образом искажила время.

Но это объяснение было недовлетворительным, не в последнюю очередь потому, что я был единственным, кто попал в нее, а ведь изначально я даже не был в зоне взрыва. Кроме того, это не объясняло, как я так «случайно» приобрел навыки и знакомых людей, обладающих уникальной квалификацией для решения этой проблемы.

Нет, сложно чем-либо я был уверен, что здесь задействован какой-то разум. Но кто или что руководило петлей? И, что не менее важно, почему именно я?

Я решительно вышел из задумчивости. Были и другие насущные проблемы.

Саня и Юля уже сидели в Майбахе, и я быстро присоединился к ним. Я хотел, чтобы мы все были в гражданском автотранспортере на случай, если в здание ворвется полиция. Нет смысла рисковать попасть под дружественный огонь, особенно теперь, когда я был уверен, что моя смерть станет окончательной.

Пока что, полиция просто окружила здание, но они же не будут же они вечно сидеть, сложа руки. Я предполагал, что они попытаются установить контакт с террористами. Позже я узнал от Миши-Цукера, что первая порция полиции прибыла менее чем через десять минут после моего звонка. Их встретили два тела, лежащие перед зданием с пробитыми головами. Это заставило их серьезно отнестись к моим сообщениям о вооруженных террористах с бомбой.

Им потребовалось почти час, чтобы разложить все по полочкам. Улица снаружи была заполнена специальными контртеррористическими оперативными группами, спецназом, саперами и переговорщиками с заложниками. Я не знаю, какова стандартная реакция на эту ситуацию, но определенно не завидовал их работе. Мои личные отношения с этими террористами научили меня, что они осуществили бы взрыв при первых же признаках присутствия полицейских. К счастью, я позабыл об этом.

Саня, Юля и я напряженно использовали свои мобильные телефоны.

Саня разговаривал со своей сестрой в высотке через дорогу, приказывая ей проследить все оружие, которое она захватила у снайперской команды, и уйти куда-нибудь, чтобы дождаться полиции. Желательно на другой этаж, подальше от тел убитых мужчин. Мы все ожидали обостренной реакции полицейских, когда те войдут и обнаружат четверых гражданских лиц и одиннадцать трупов (19, если считать невинных, убитых террористами, когда те вошли в здание).

Джулия связалась с родителями, огорчила их и попросила обратить внимание на электронные письма, отправленные им. Затем она дала информацию по телефону в новостях. Она не раскрыла подробности, только сообщила о возникновении террористической угрозы на перекрестке 57-й улицы и Парк-Авеню. Мы хотели быть увереными, что СМИ осведомлены об этом, если полиция уже не предупредила их.

Что касается меня, то первым делом я позвонил своему отцу во Флориде. Он всегда рано встает и был уже на ногах.

— Привет, папа. Проверь свою электронную почту, мне нужно тебе что-то сказать.

— Это опять видео с кошками? Я же просил тебя не отправлять мне такое, Сэм.

Я никогда не отправлял отцу видео с кошками. Он просто шутил. Меня это заставило улыбнуться, когда я думал о том, какой шок он испытает, увидев то видео, которое я ему отправил.

— Что это? Кажется, это экстремистская пропаганда. Я не могу понять, о чем они говорят.

— Они говорят на корейском. Если ты посмотришь все видео, то иногда они переходят на английский. Я отправил тебе четыре видеофайла. Они все показывают одно и то же, но с разных ракурсов. В конечном итоге я хочу, чтобы ты посмотрел все видео, но сейчас мне нужно, чтобы ты начал с последних нескольких минут. Подожди меня.

Во время его просмотра произошла пауза. Я слышал в телефоне приглушенные звуки проигрываемого видео. Когда дверь открылась перед ним, я услышал, как отец застонал. После того, как мой отец увидел, что его сын, трейдер со Уолл-Стрита, избил трех мужчин, наступило напряженное молчание.

— Сэм... Сынок, что я только что увидел? Это правда?

— Все на самом деле так и было, папа. Единственное, что я могу сказать прямо сейчас, это то, что они были очень негодяями. Ты поймешь, когда увидишь остальную часть видео. Обещаю ответить на все твои вопросы позже, но сейчас мне нужен Джим Уотли — опытный юрист, а не Джим Уотли — мой отец.

Несмотря на то, что он уже на пенсии, мой отец всегда был решительным и бескомпромиссным в защите своих клиентов. Я не мог и представить себе лучшего адвоката для поддержки меня.

— Хорошо,— сказал мой отец, его профессиональные инстинкты взяли верх.— Какие проблемы мы здесь наблюдаем?

— Надеюсь, что никаких,— ответил я.— В этом я полностью уверен, но этот контейнер на видео — ядерная бомба. Будут головы крутиться и правительство активно включится. Мне нужно, чтобы ты убедился, что никакие проблемы, которые возникнут, не коснутся меня или моих друзей.

— О Боже. Ядерная...— мой отец быстро пришел в себя и вернулся к делу.— Какие друзья? Кто еще замешан в этом?

— Джулия и еще несколько людей, которых ты не знаешь — Сэм и Миша-Сэм Кенджи.

— Послушай,— сказал я, прежде чем он успел задать еще какие-нибудь вопросы,— я нахожусь в здании, где было снято это видео, и жду, когда полиция ворвется сюда. У меня нет времени на разговоры. Прямо сейчас мне необходимо, чтобы ты гарантировал, что это видео будет в безопасности, где никто из правительства не сможет его захватить у нас. Пока есть видеодоказательства, я находлюсь в опасности от любой их реакции.

— Хорошо, я сделаю несколько копий и сохраню их в надежном месте. Я люблю тебя, сынок, будь осторожен.

— Я тоже тебя люблю, папа. Спасибо.

Мой следующий звонок был в полицию. Перед нападением мы все выключили телефоны. Полицейский диспетчер постоянно пытался связаться со мной, так как я воспользовался телефоном, чтобы сообщить о теракте.

Я позвонил и представился, дав диспетчеру частичное объяснение, сказав, что все террористы мертвы, семья пошла в безопасность, а все мы ждем в машине, припаркованной в вестибюле. За исключением Ми-Сук, которая находится на другой стороне улицы.

Копам потребовалось около десяти минут, чтобы как можно точнее проверить мою версию. Они захватили Ми-Сук и принялись разглядывать тела снайпера и его наводчика. Они пытались дозвониться по разным телефонам в посольстве, пока им не ответил посол. Он подтвердил то, что я сказал диспетчеру.

В вестибюль ворвались люди двадцать в полной военной форме. Они разошлись в разные стороны, чтобы проверить здание. Один парень подошел к машине и жестом велел нам оставаться на месте.• • •

того, что-то из того, что я делал, чтобы заместить следы, оставляло следы, даже если они и скрывали истинные действия.

Несмотря на то, что мы придумали хлипкое оправдание тому, как узнали о террористическом заговоре, трудно было поверить в то, что четверо гражданских лиц в мгновение ока напали на одиннадцать вооруженных террористов. Перед тем как я вошел в здание, мы выключили камеры внутренней безопасности, так что на пленку попало лишь то, как я ворвался в кабинет после и вывел из строя последних трех северокорейцев.

Конечно, неожиданная остановка видеотрансляции вызвала серьезные подозрения. Никто не верил, что то, что камеры перестали работать одновременно с началом нашего штурма, - совпадение. Все происходящее в комнате охраны казалось им фальшивым. Рассказы на сайте точка ру.

Почему террорист, сидевший там, выключил камеры? До этого он этого не делал.

Как я попал туда? Дверь можно было открыть только с помощью кода.

Почему северокорейца там застрелили, а потом ударили по голове?

Мои ответы были: "не знаю...", "дверь была открыта...", "я ударил его после того, как застрелил, не могу сказать почему, может быть, на адреналине".

Первый вопрос был тем, что на самом деле их волновало, потому что я не мог дать логического ответа. Я знал, что выключение камер, после того как я вошел внутрь, вызовет подозрения. Просто не так много подозрений, как если бы полиция на самом деле видела, что мы сделали.

Соломинкой, которая сломала спину верблюду, была радиокодировка. Почему террористы, взяв с собой другие радиоприемники с шифрованием, вели переговоры по открытому каналу? К их сожалению, ФБР сняло отпечатки пальцев практически со всего, включая радиоприемники, и не нашло ни одного из наших отпечатков, потому что мы были осторожны. То, что они нашли, были подозрительными пятнами там, где мы использовали свои рукавицы, чтобы повернуть циферблаты, и что особенно важно - частичными отпечатками пальцев террористов.

Если террористы не использовали шифрование на своих радиоприемниках, то почему их отпечатки пальцев были повсюду на шифровальных дисках? Сравнивая отпечатки с чистыми участками, все выглядело так, будто их стерли...

Если бы рядом с нами не находились юристы, мы могли бы на какое-то время "исчезнуть".

Почти все вопросы были сосредоточены на мне.

Согласно нашей истории, Джулия и Сун все это время оставались в машине. Мы тщательно протерли все, к чему они прикасались снаружи машины. Джулия старалась как можно меньше трогать все в комнате охраны и вытирала за собой.

Так что, их истории были очень простыми. Перед ними ставили те же вопросы о том, что привело к нападению, но они могли отрицать, что знали о том, что происходило за пределами вестибюля здания.

Ми-Сук пришлось описать, что она делала в высотке, но она могла рассказать девяносто девять процентов этого правдиво. Единственное, что она скрывала - это подстройка радиаций снайперской команды. Она даже могла признаться, что заранее знала, где они обосновались - мы сказали, что слышали, как они об этом говорили.

По предварительной договоренности, если кто-то из остальных сталкивался с вопросом, на который они не знали, как ответить, все ссылались на меня. У меня было гораздо больше времени, чтобы понять все ими. Это был мой план. Мы выступили единым фронтом, сообщив властям, что штурм возглавил я.

Существовал некоторый скептицизм в отношении того, что трейдер с Уолл-Стрит являлся движущей силой контртеррористической операции, но этому было достаточно доказательств.

Мои отпечатки пальцев были повсюду на руле машины, которая уничтожила охранника в вестибюле. Четверо террористов были убиты из одного и того же оружия. Мало того что на пистолете были мои отпечатки, так еще и только на мне, кроме Ми-Сук, остались следы от выстрелов.

И затем, конечно, последовало видео.

Видео было моим козырем, неопровержимым доказательством того, что я - на стороне ангелов. Никто не мог, глядя на это видео, не покрыться холодным потом от того, как близко мы подошли к гибели миллионов. Северокорейцы недвусмысленно дали понять, что они совершают самоубийственную миссию, чтобы сжечь Манхэттен в праведном пламени. Ищите через Яндекс "Стефан рассказы" и читайте без регистрации.

Видео также вызвало мое первую угрозу тюремного заключения. Оно показало, как я подошел к ньюйоркскому центру террористов и остановил видеопоток.

Это их разозлило. Они тут же повернулись ко мне углами за то, что я даже прикоснулся к нему. Что, если вмешательство в него привело бы к взрыву ядерного оружия? Бла-бла-бла.

Когда их техники сообщили им, что я воспользовался ноутбуком, чтобы скопировать и отправить эти видеофайлы... Срань господня!

Национальная безопасность пришла в ярость. Они немедленно потребовали доступ к облачному аккаунту, куда я их отправил, а также к почтовым аккаунтам моих и Джулии родителей. Они угрожали обвинить всех нас в измене, если мы не сдадим все копии. На самом деле, мой облачный аккаунт на следующий день вообще "исчез".

Я велел им перестать толочь воду в ступе.

Вопрос о том, могут ли они классифицировать материал, который у меня появился первым, был щекотливым с юридической точки зрения. Вероятно, они могли бы, в интересах национальной безопасности. Но в аду был бы холодный день, если бы когда-нибудь меня за это осудили.

Если бы я обнародовал видео, а я сказал им, что сделаю это, если они наступят мне на пятки, ни один суд присяжных в стране не осудил бы меня. Если они только попытаются обвинить меня, начнутся беспорядки.

Кажется, мои отношения с правительством стали очень враждебными. И в некоторой степени так и было. На каждого "плохого копа", который пытался выжать из меня ответы, приходилось сотня "хороших копов", думавших, что я просто хожу по воде.

Наши интересы защищал мой отец, первым же рейсом вылетевший из Флориды, вместе с местной юридической фирмой, которую он нанял. Но, оглядываясь назад, полагаю, что все было бы и так хорошо. Нас окружали мужчины и женщины, которые работали или жили на Манхэттене и были практически обязаны мне жизнью. Мы заслужили серьезное расположение. Я думаю, что все до единого курьеры, которые нас допрашивали, прилетели из Вашингтона.

Наш отель выглядел как съезд правительства - ФБР, ЦРУ, АНБ, национальная безопасность, даже АТФ. Единственным негосударственным служащим, которого я видел, был начальник полиции Нью-Йорка. Мне кажется, ему позволили быть здесь только из вежливости. Все это событие было засекречено до чёртиков.

Но поскольку почти все в нашем отеле имели высокий уровень допуска, большинство из них видели всё или часть видео террористов.

- Почему все эти люди постоянно предлагают третье жвачки? - спросила Джулия.

Я рассмеялся.

В первый день все правительственные агенты вели себя сдержанно, пытаясь понять, что произошло. После того как видео обошлось всем, отношение к нам значительно потеплело.

Когда женщина из ЦРУ предложила мне жвачки, я не сразу понял. Это было странное предложение. Когда я отказался, она показательно поежилась, а ее партнер расхохотался. Потом, когда до меня дошло, я тоже засмеялся. С тех пор у меня был постоянный поток правительственных агентов, предлагающих мне жвачки. Набирай в гугле "сказки Сафан Рассказы" и читай (18+).

Я объяснил Джулии свою "героическую" речь, которую произнес перед северокорейцами: "я пришел сюда жевать жвачку и надирать задницу... а у меня закончилась жвачка".

— Ты действительно так сказал? Знаешь, что это увидят люди? Да ты придурок.

Я только улыбнулся.• • •

В этот момент они понятия не имели, сколько копий было сделано и у кого они находятся. Даже я не знал, где все они, поскольку оставил это на отца.

Итак, я сидел один в конференц-зале для последнего интервью.

Отца со мной не было. Правительство запросило встречу один на один. Папа возражал, но я согласился. К этому моменту я уже изложил свою историю и не собирался ничего случайно раскрывать. Я надеялся, что мое сотрудничество запомнится, когда в тот день я выйду из отеля.

Кроме того, уже дали добро на то, чтобы Джулия, Сун и Ми-Сук вышли. Мне было любопытно, о чем конкретно они хотят меня спросить, и с кем я буду разговаривать. До этого момента все допросы проводились "командами" агентов.

В комнату вошел лысеющий мужчина в очках лет шестидесяти-семидесяти. Рассказы на сефан точка ру.

— Здравствуйте, мистер Уотли, я — генерал Брэдли Пемброк, в отставке. Я — советник президента по национальной безопасности. На этой неделе я наблюдал за вами и вашими спутниками. До того как вы вернетесь домой, я бы хотел с вами поговорить.

— Рад познакомиться с вами, генерал. Если вы следили за этим... процессом всю последнюю неделю, то я не знаю, что еще могу вам сказать. Я чувствую себя так, словно меня выжали до суха.

Пемброк исподлобья посмотрел на меня.

— Дyмaю, мы o6a знaeм, чтo этo нeпpaвдa. Mы, мoжeт быть, и yтoмили вac вceми нaшими вoпpocaми, нo вы были мeнee чeм oткpoвeнны в cвoиx oтвeтax.

Я нe cтaл oтpицaть. B eгo гoлoce нe былo злocти. Cкopee, кaк y oтцa, чeй cын paзoчapoвaл eгo. Mнe пpишлocь пo6opoть жeлaниe извинитьcя пepeд этим вeличecтвeнным джeнтльмeнoм. Пpocтo y нeгo был влacтный вид, кoтopый тpe6oвaл yвaжeния.

— Hy, — cкaзaл oн, — кaк бы тo ни былo, я здecь нe для тoгo, чтoбы пытaтьcя вытянyть из вac чтo-тo нoвoe. Heт, я xoтeл бы пoгoвopить o тoм, кyдa мы двинeмcя дaльшe. Kaкиe y вac плaны, миcтep Уoтли?

— Moи плaны? Я нe coвceм пoнимaю, чтo вы имeeтe в видy.

Bы в cocтoянии зaбыть вce этo? Bы oкaзaли oгpoмнyю ycлyгy нapoдy этoй cтpaны. Пo пpaвy мы дoлжны пpaзднoвaть тo, чeгo вы дocтигли. Ho cдeлaть этo — знaчит пoдвepгнyть cтpaнy и вac нoвoй oпacнocти.

Moй oтeц yжe гoвopил мнe o6 этoм, нo я xoтeл ycлышaть этo oт aвтopитeтнoгo чeлoвeкa.

— Kaким этo o6paзoм я и вcя cтpaнa мoгyт пoдвepгнyтьcя oпacнocти? — cпpocил я.

Пeмбpoк cлoжил пaльцы дoмикoм и пocмoтpeл нa мeня пoвepx ниx.

— Mы никoгдa нe cмoжeм pacкpыть, нacкoлькo близки были к кaтacтpoфe. Hикoгдa. Пo кpaйнeй мepe, нe в нaшeй жизни. Пoдyмaйтe o cтpaxe, oxвaтившeм cтpaнy пocлe 11 ceнтябpя. Cкoлькo вpeмeни пpoшлo, пpeждe чeм люди пoчyвcтвoвaли ceбя в 6eзoпacнocти, чтoбы лeтaть или пoceщaть 6oльшиe мepoпpиятия. Kaк oтpeaгиpyeт cтpaнa, ecли yзнaeт, чтo тeppopиcтичecкaя opгaнизaция cyмeлa пpoнecти ядepнoe opyжиe в цeнтp Maнxэттeнa?

Этo был pитopичecкий вoпpoc, нo я вce paвнo oтвeтил:

— Они отправятся сюда, мать их.

Пемброк немного прищурился от моего взгляда, и я почувствовал себя неловким. Черт возьми, этот парень был хорош! Если бы я не был так осторожен, то раскроил бы что-то, чтобы только попытаться не разочаровывать его. Он использовал свой облик дедушки как оружие.

— Да, — произнес он насупившись, — вполне. Начнется массовая истерия. Но не только это, еще и общественность потребует, чтобы кто-то ответил. Мы знаем, кто в конечном счете стоит за этим нападением...

— Северная Корея, — вскочил я.

— Он изобразил, будто запечатывает губы.

— Как я уже сказал, мы знаем, на ком лежит конечная ответственность. Будьте уверены, что эта провокация не останется без ответа. Но, если возможно, мы хотели бы выполнить правосудие тактически точно. Катастрофа предотвращена и поэтому у нас есть возможность избежать эскалации. Общественность потребовала бы открытого конфликта. Мы вполне можем оказаться втянутыми в полномасштабную войну. Гораздо лучше справиться со всем по-тихому. С э ф а н . г у — истории о любви, сексе и отношениях.

Я ему поверил. Слух о том, что северокорейские террористы пытались взорвать ядерную бомбу на американской земле, привел бы страну в ярость. Трудно было представить что-то меньшее, удовлетворяющее массы, чем война.

— Что касается вас, мистер Уотли, то если ваша роль в недавних событиях станет широко известна, боюсь, будет поставлена под угрозу ваша личная безопасность.

— Как так?

— Вы станете великим героем... но и заманчивой мишенью. Некоторые из террористов происходят из страны, которая хорошо известна своими жестокими репрессиями и готовностью нанести удар через национальные границы. Кроме того, радикалы-террористы всех мастей будут рассматривать вас как дразнящую добычу. Герой, ворвавшийся, чтобы остановить террористический акт... Если бы этот человек встретил ужасный конец от руки еще одного экстремиста, по американскому моральному юзу был бы нанесен серьезный удар. Вам придется взять на себя пожизненное обязательство по обеспечению личной безопасности.

Мой отец затрагивал подобные вопросы. У Северной Кореи не возникало проблем с попытками нарушения своих границ. Мы не предполагали, что я стану мишенью и для других радикалов, но это имело смысл. Если бы я стал известен тем, что убиваю террористов, то мог бы оказаться в списке смертников у всех экстремистских сект, которые ненавидят Америку...

Я посмотрел на Пемброка.

— У меня были кратковременные надежды на славу и богатство, но прошедшая неделя развеяла мои сомнения. Какова будет официальная версия?

— Нельзя отрицать, что произошедшее было сорванным террористическим актом. Но в связи с этим никогда не будут упоминаться имена вас и ваших спутников. А любой, кто выскажется о «ядерной» составляющей этого события, будет тихо предупрежден, а при необходимости и громко дискредитирован. Поскольку в вашем звонке в полицию упоминались террористы с бомбой, эта информация стала достоянием общественности. Все, кто входил в это здание, были государственными служащими. Полицию Нью-Йорка не пускали, пока место преступления не было зачищено. Таким образом, мы можем контролировать выход информации.

Он помолчал.

— Вы не назвали своего имени полицейскому диспетчеру, но позвонили со своего зарегистрированного мобильного. Это — проблема. Насколько мы можем судить, лишь несколько полицейских знают вашу личность. Мы сделали все возможное, чтобы скрыть эту информацию. Будет гораздо лучше для вас и для страны, если мы позволим миру поверить, что эта атака была сорвана правительственными силами.

— Значит, дядя Сэм собирается прийти сюда после всего и украсть всю славу? — спросил я с оттенком горечи.

Пемброк немного запутался.

— К сожалению, это так. Не обижайтесь, мистер Уотли, но в сфере противодействия терроризму вы не являетесь значимым игроком. Вы — гражданское лицо. Ваша активность была исключительной, некоторые могут даже сказать подозрительно выдающейся. Однако вы никогда не вызовете страх у радикальных элементов мирового сообщества. Они отнесли бы ваш успех к чистой удаче.

Я почувствовал легкое оскорбление, но не смог придумать хороший контратакующий аргумент. Так что я просто бросил Пемброку вызывающий взгляд. Он показался потрясенным. Затем он улыбнулся.

— Нет, — произнес он, — вы точно не Джеймс Бонд. И мы хотим, чтобы все думали, что команда опытных правительственных оперативников предотвратила взрыв именно этой бомбы. Если Северная Корея или кто-то еще когда-нибудь узнает насколько близко они были...

Он замолчал, чтобы я смог заполнить пробел.

— Они немедленно попытаются повторить попытку.

— Вот именно. Мы не знаем, каким образом они сумели добраться так далеко на этот раз. Это стало приоритетом для всех правоохранительных и разведывательных служб в Соединенных Штатах. И это объясняет, почему вас, кто должен был стать героем, так резко и невежливо отнеслись. Очевидно, что вы знаете больше, чем рассказываете. Мы стараемся предотвратить вторую попытку, возможно здесь же или где-то еще. Все, что вы скрываете, потенциально может быть информацией, которую мы должны знать для спасения миллионов.

Я прокашлялся.

— Я абсолютно уверен, что не знаю ничего полезного о том, как им удалось пронести ядерную бомбу в страну. Я не имел информации о их перемещениях до тех пор, пока они не достигли посольства.

— Итак, как же вы узнали о их присутствии там? — поинтересовался Пемброк.

— Я не знал об этом. Просто оказался в нужное время в нужном месте, — решительно ответил я. Это был мой обычный ответ на обвинения правительства в предсказательных способностях.

Пемброк собирался возразить, но я его перебил:

— После этого я отправлюсь домой. Я понимаю вашу отчаянную потребность в ответах и желаю вам успехов в отслеживании движений террористов и предотвращении будущих нападений. Разрешите мне предложить вам гипотетическую ситуацию.

— Пожалуйста, продолжайте.

— Допустим, что я скрывал свои знания и источник информации. Представим, что это предварительное знание было бы актуальным всего несколько часов, а не дней. Вы видели все видеозаписи, генерал? Вы слышали то, о чем говорили эти северокорейцы?

— Да, я видел и слышал, — ответил он.

— Что вы думаете про то, что произошло бы, если бы шестая группа "морских котиков" напала на эту здание?

— Вы хотите сказать, мистер Уотли, что вы somehow более квалифицированы, чем эти "морские котики"?

— Нет-нет, — ответил я. — Я не это имел в виду. К настоящему времени вы уже знаете о расположении всех террористов. У четырех северокорейцев были дистанционные детонаторы в двух местах. И они поддерживали радиосвязь со всеми другими террористами, которые были разбросаны по разным этажам и даже зданиям. Думаете, эти "котики" могли бы их всех неожиданно застать? Так быстро и бесшумно, чтобы никто из северокорейцев не успел подорвать этую бомбу?

Пемброк выглядел тревожным, но защищал своих подчиненных.

— Мистер Уотли, если вы, заядлый трейдер, смогли это сделать, то я уверяю вас, что американские военные способны на не меньшее. Особенно учитывая их предварительные знания.

— Однако, генерал Пемброк, вспоминая прошлое и зная то, что мы знаем сейчас... Вы бы рискнули напасть? Нападение на четырех фанатиков, которые имели доступ к кнопке? Мы все еще говорим о гипотетической ситуации.

Это привлекло его внимание. Он задумался перед серьезным ответом.

— Нет... Я не думаю, что отдал бы такой приказ.

— Тогда что бы вы сделали? Как бы вы остановили их без прямого нападения?

— Моя первостепенная цель - предупредить их до того, как они прибудут...

— Нет,— перебил я.— Возможно, вы бы следили за их движениями. Я не знаю точно, где они провели пятницу вечером, но предполагаю, что это было где-то в Нью-Йорке или его окрестностях. Вы могли бы опередить их, прежде чем они достигнут цели. Нельзя было рисковать прямым нападением. Что бы вы сделали?

Пемброк недовольно фыркнул. Он был умным человеком и понял, к чему я клоню.

— Вспоминая прошлое... если бы мы знали, какая опасность на самом деле... мы бы не входили в здание и не пытались установить контакт. Мы бы атаковали здание ракетами "Хеллфайр" до того, как оно сровнялось с землей, а ядерное устройство стало обезвреженным куском металла.

— Я задам другой вопрос. Каков был бы потенциальный ущерб от такого авиаудара? — спросил я.

— Он был бы незначительным, если вообще возник бы. С помощью современного тактического оружия мы могли бы полностью разрушить это здание, не причинив вреда окружающим территориям. Единственное, что осталось бы, это несколько обломков, но учитывая пустую улицу перед зданием, повреждения для прохожих были бы минимальными.

— А как насчет семьи посла?

Пемброк задумался.

— В таком случае семья господина Куна стала бы несчастной жертвой, ради спасения большего числа жизней.

— Вот и ответ, генерал, — сказал я. — У вас есть решение, хотя и гипотетическое. Если бы я предупредил вас заранее, то еще трое невинных погибли бы. Также мы столкнулись бы с разрушением здания и еще большим кризисом связей с общественностью, чем вы испытываете сейчас.

— Но что дало вам право принимать такие решения, мистер Уотли? Мы бы применили авиаудар только при высоком риске взрыва. Если правительство Соединенных Штатов не готово рисковать жизнями миллионов жителей Нью-Йорка, то откуда у вас право рисковать ими?

Я поднял руки и потер лицо. Было еще рано, но разговор уже начинал утомлять.

— У меня нет идеального ответа на этот вопрос, генерал Пемброк. Ничего, что имело бы для вас смысл. Я могу лишь сказать, что в тот день... я почувствовал, что нахожусь в уникальном положении, чтобы сделать что-то по этому поводу. И я это сделал. Вот и все. Может быть, есть множество аналитиков, пытающихся разгадать мой ход мыслей, но лично я всегда считал игру "что, если" бессмысленной тратой времени.

Пемброк выпустил воздух из груди с тяжелым вздохом.

— Вы абсолютно уверены, что нет никакой другой информации, которую вы могли бы мне сообщить? — спросил он.

— Если бы я знал что-то, что поможет предотвратить новую атаку, я обязательно рассказал бы вам. Но у меня нет такой информации. Попробуйте поискать истории о Стефане на Яндексе, там есть интересные рассказы без необходимости регистрации.

Я поднялся и собрался уходить.

— Итак, это все? — сказал я. — Я останусь в неизвестности? Мне придется видеть этих "ремонтников", которые разбивают лагерь в моем районе?

— Нет, мистер Уотли. Вас больше не будут наблюдать. Официально хочу поблагодарить вас за то, что вы быстро разобрались с этим видео. Некоторые люди стали бы преследовать вас до конца света, если бы не ваша угроза его публикации. Между нами говоря, вы правильно поступили. Если бы это видео стало известно публичности, мы не смогли бы ничего сделать. Но вы должны понимать, что даже если бы вы получили славу и признание, это имело бы свою цену — как для вас, так и для нашей страны.

Честно говоря, мне все равно было. Я просто был рад, что время продолжает свое течение. Что я могу жить по-настоящему. Но я решил немного пожаловаться, чтобы поддерживать фасад.

— Я понимаю. И я вижу логику в этом решении. Но все равно обидно: спасти столько жизней и не получить никакой награды или признания. Хотя сам по себе акт спасения уже есть награда, я понимаю. Мне хорошо от того, как все закончилось. Впрочем... У меня возникает ощущение, что правительству было бы полезно избавиться от меня.

— Мне жаль, что у вас такое мнение о нас, мистер Уотли,— проговорил Пемброк, склонившись вперед.— Так как народ очень благодарен вам за ваше добросердечие. Более того, я рад сообщить вам, что через некоторое время вы и ваша жена, а также Кэндзи будете приглашены на личную встречу в Белом доме.

Это событие застало меня врасплох. Я молча выпустил свист. В таких обстоятельствах это было логично, однако я до сих пор потрясен мыслью о встрече с главой государства.

— К тому же, — продолжил он, — вы и ваши товарищи получите подарок. Вам предоставляется пятилетний мораторий на все налоги. Хотя, если кто-то из вас покинет регион, придется уплачивать налоги в новом месте жительства. Мораторий распространяется только на федеральные налоги, а также налоги штатов Нью-Йорк и Нью-Джерси. Однако, если вы переедете, мы сможем найти какое-то решение.

— Боже мой! — ошеломленно вскрикнул я. Это был действительно замечательный подарок. Особенно если учесть, что перед тем как выбраться из временной западни, я заработал более семи миллионов долларов на фондовом рынке. Думаю, федеральные органы еще не осведомлены об этом...

— Мне кажется, вы в последнее время заработали немало денег. Совсем недавно.

Я лишь поднял брови с видимой наивностью. Если правительство запросило информацию о моих финансах, то сделало это скрытно, однако я не удивлен, что они обнаружили мое новое богатство. Интересно было бы узнать, как все это выглядит со стороны постороннего наблюдателя. В четверг я покинул престижный клуб, задолжавая деньги... а в пятницу стал успешным противником в боях кунг-фу, миллионером и исполнителем террористов...

— Я — Летучая мышь, — прошептал я себе под нос.

Черт! Я совсем забыл, где находился. Я посмотрел на генерала Пемброка. Очевидно, он услышал меня по едва заметной улыбке на его лице. Я прочистил горло и быстро вернул разговор в нужное русло. Sеfаn .ru — истории о любви, интимных отношениях и сексе.

Я выразил благодарность генералу за щедрый подарок от правительства. Никто больше не обсуждал моё внезапное обогащение, но, осматриваясь назад, я понимал, что это только усилило подозрения вокруг меня. Мы провели еще несколько минут в беседе. Он передал мне свою визитную карточку с номером телефона на случай необходимости связаться со мной.

После этого мы устроили небольшую прощальную церемонию и я отправился домой. В конце концов, благодарность со стороны государства перевешивала его подозрения. В следующие недели ко мне пару раз обращались для уточнения деталей. Иногда я был полезен, иногда нет.

Моя роль в предотвращении теракта так и осталась неизвестной широкой публике. Видеозапись осталась скрытой от всего мира, хотя на протяжении всей жизни ко мне подходили случайные люди, чтобы предложить жевательную резинку. В Нью-Йорке существовала большая разведывательная сообщество и каждый раз, когда кто-то из них узнавал меня, ко мне относились как к небольшой знаменитости.

В основном, покинув тот день в отеле, я оставил события на 57-й улице и Парк-Авеню позади, став обычным гражданином.

Теперь мне предстояло вернуться домой и встретиться с женой.