Январь

Внезапно выпал снег. Просто ужас какой-то. Потому что дворы лучше не ходить — не разгребешь, и сейчас опять пошел. Коля сидел в своей машине, и расставил пожитки на все, на что можно положить в машине: документы лежали на торпеде, на коленях, на пассажирском сиденьи. Где-то возникла петарда, "Малолетки заявляются". Ба-бах! Еще одна. "Черт. Идиоты, китайские же... непонятно где рванет, да и погода сырая, отмокнуть могут". Он потянулся и сделал музыку погромче. Так, нужно найти, где тут ставить печати и подписи. Он припарковался на улице напротив дома своей поручительницы Людочки. Обязательства нужно выполнять — три дня конца срока сдачи документов, а он все никак не завезет ей документы. Но тут были и свои тонкости. Николай откладывал это занятие, потому что не хотел к ней заезжать с утра, и позвонив, предварительно сказал, что пойдет после обеда, так как этот день особенный. Иначе пойдет, так как это было уже не один раз. Хотя... Нет, не хочется... Рассказы на сефан точка ру.

И тут произошло!! Это был обычный взрыв петарды, но после него Николай услышал крик. "Доигрались". Через запотевшие окна не было ничего видно, он включил дворники: — не видно, открыл окно пассажирской двери и увидел, что напротив машины, на тротуаре, в снегу курчится от боли парень, а рядом с ним на коленях сидит перекошенная девушка. Шок был у обоих. Нужно что-то делать. Он оглянулся — вокруг никого, какая-то шашка медленно переходили дорогу метрах в пятидесяти,— пусто. Коля схватил газеты на переднее сиденье и выскочил из автомобиля. Парень зажимал одной рукой другую. Всё были в крови. Девушка сидела перед ним на коленях как в ступоре. Глаза стеклянные, молчит, только и хватило сил на один визг.

— Что случилось? — наступила тишина. Все молчат. Он стонет, она повернула голову к нему и тоже молчит. «Интересная ситуация».

— Телефон его родственников знаешь? — громко спросил Николай.

Николай предложил залезть в карман к парню, и вот, он обнаружил зажим на руке, и Николай понял, что дело плохо — скорая по такой погоде хрен знает сколько будет ехать, родственники тоже, нужно самому везти в больницу. Крови на снегу было достаточно.

Аптечка в машине на месте — это он знал точно. При помощи открывашки на стерильном шинте оторвал его и предложил перевязать, но парень до сих пор корчился от боли. Отрывать зажимающую руку не решился и просто, намотав больше шинта и оторвав его, дал парню, как тампон, чтобы кровь впитывалась.

— Давайте, отвезу вас в больницу.

Он поднял парня на ноги — «Тяжелый, сколько ему лет?», и торопливо затащил на заднее сиденье, «Девочку куда?».

— Ты с нами?

— Да, да я с вами, обязательно.

«Может, останется с ним, дождется родственников».

Она села рядом с парнем, на заднее сиденье. Дорога заняла минут тридцать. Снег, конечно, никто и не думал убирать, и все кто был на улице, автомобилисты, пешеходы, активно втаптывали его — автомобилисты для того чтобы потом скользить, пешеходы для того чтобы потом... падать и ломать кости. А куда деваться, если жизнь идет, а никто ничего не убирает? Они и понятно — к весне все само растает.

— Больного везем,— пришлось громко сказать дядьке при въезде на территорию больницы, когда тот пытался заплатить.

Парень уже отошел от шока и начинал выть. «Черт, не в том месте не в то время». Припарковался. Кого искать? Где тут приемный покой или дежурный врач? Вбежал в помещение — 10 минут ушло на то, чтобы разобраться в ситуации. Пришли три женщины в белых халатах, судя по их качеству — одна уборщица и две медсестры.

— Позовите врача, мне нужен врач!

— А где можно сесть? — Николай повернулся и увидел, что девочка держит парня и буквально тащит его на место, «Вот молодчина».

— Там автомобиль, его нужно закрыть. «Молодец».

Выскочил на улицу, нажал на кнопку.

А в холле девочку уже пытались расспрашивать. Что делать Николай знал: назвал фамилию, имя, предоставил копию прав, оставил номер мобильного телефона.

Почему-то захотелось защитить девочку от всех этих женщин: она-то в чем виновата.

— У нас ничего не пропадает! — «Ага, конечно!!!».

Достал у парня кошелек, «классная кожа!» — отметил про себя, зубную щетку, мелочь оставил. «Кажется разобрались». Николай оглянулся — девочка топталась на месте.

— Ты знаешь, кому лучше позвонить? Папе или маме?

Она почему-то опустила глаза, поправила правой рукой волосы, пыталась заправить их за ухо, но они растрепались и не хотели заправляться. «Чертовски миленькая, жалко маленькая». Русые волосы растрепались, цвет глаз Коля не видел, но лицо слегка продолговатое, ушки маленькие, какие-то сережки — как две маленькие точки, пуховичок явно не модный, темные леггинсы и сапоги. Колянка.

— Вы родственникам позвоните? — еще одна женщина в халате, но явно врач. Взгляд прямой, смотрит не отводя глаз.

— Сейчас, минутку, разберемся.

«А парень-то подкупает». На нем дорогая одежда.

Николай начал листать записную книжку в зубной щетке, здесь все как обычно: Паша — танкист, мама, папа (не отец, не или как-то иначе), Танюша, сестра, Наташа (это имя написано с большой!).

— Как тебя зовут? — девочка подняла глаза.

— Наталья.

— Коля, Николай, — знакомства были краткими.

— Кому лучше позвонить?

— Маме, наверное. "Наверное" значит не знакомы.

Николай вздохнул и набрал номер.

Они ехали в автомобиле молча. Плохое самочувствие. Разговор с родственниками был тяжелым, руки у Николая до сих пор трясутся. Все-таки хорошо, что он не послушал девушку и позвонил отцу парня, мужчины лучше справляются в таких ситуациях. Назвал номер своего телефона и на него сразу же перезвонили. Дал записать свой адрес, зимой ночь наступает быстро — а еще нужно ехать. Они решили, что Николай оставил кошелек и фонарик парню у себя. Больница все-таки. Договорились — подъедет, он все отдаст родственникам. Но оставаться дольше в больнице до их приезда он не хотел: это еще минимум час — причитания, расспросы.

Снег медленно шел и шел. Уже по колено, ничего зимняя резина — "Продеремся".

Тишина, даже рука не тянется музыку включать. Тепло и тихо, звук двигателя почти не слышен.

— Куда тебя? — тишина, молчит.

Он посмотрел на часы — пять!! А уже...

темно! Черт, и время детское, и после "такого" никуда не хочется.

— Давай ко мне, мне документы нужно подписать, отойдем, я тебя потом подкину.

"Все равно они где-то возле Людочки живут, может еще и успею".

Она только кивнула в ответ и снова невпоследовательные волосы не захотели заправляться за ухо.

Третий этаж. Квартира снятая по знакомству. Почти уже родная. Сколько тут воспоминаний.

Она начала сама раздеваться разюмлишь. Обычно женщин в своей квартире он сам раздевал, и им это нравилось. Пальто помогал снять, сапоги снять. Но к этой девочке-девушке он, как-то смущался подойти. Снял свои ботинки — мокрые, в снегу, в подъезде не хотелось отряхивать, еще соседи могут посмотреть через глазок. Читай "Стефан рассказы" и читай бесплатно.

Пoд пуxовицей лежал теплый свитер, который спускался ниже пояса на двадцать сантиметров. Под свитером — опускающиеся гамаши или брюки, и ничего больше.

«Она мне доверяет». «Ну да, после произошедшего».

— Что хочешь? Чай, кофе? — И вот он увидел ее: девушку, которая только начинает понимать свою красоту, начинает ощущать свою власть.

Она оглядывалась, приводила в порядок волосы и переставляла ногу на ногу. Гамаши, колготы — в этом он не разбирался, были наносочках потертые, но без дырок, косметики на лице не было, немного глаза подведены, и все.

Коля пришел, достал «гостевые» тапочки и улыбнулся...

— Все уже нормально. Все нормально.

Прошли на кухню, он оставлял повсюду включенный свет, чтобы она еще больше расцветилась.

— А давай я сейчас глинтвейна сделаю!

— А что это?

— Теплое вино с пряностями, сейчас можно? — глаза ей были карие, глубокие как омут.

— Да, только немного.

Что тут сложного — вина на чашку налить в кастрюлю, поставить на огонь, добавить несколько кусочков сахара, две-три штуки гвоздики, ванили и корицы, еще черного перца несколько горошин, пять минут и готово.

— А вы что будете?

— Чай сейчас сделаю.

Деревянная ложка грязная, не успел посуду помыть. Пришлось спешно это делать и мешать, мешать — не дать закипеть. Начало пузыриться — все. Выключил. И накрыл крышкой. Остывает, становится холодным.

Он смотрел на нее сверху — красивая чертовка, парни, наверное, за ней летят.

Начали пить свои напитки. Прошло пятнадцать минут, и ее прорвало. «Одноклассники", шли к нему домой (днем, пока родителей нет!), учатся вместе, (опять повторила), 2-я школа, учатся хорошо, он лучший по математике, ей литература проще даётся. А вообще углубленно изучают иностранные языки. Зовут его Артем".

— Это твой парень?

— Да, так и есть... учимся, гуляем.

К своим 27-ти Николай научился общаться с женщинами. И, медленно, попивая чай, он начинал осознавать ситуацию: куртизантка привлекла его внимание к девушке, и медленно вела ее к себе, разумеется, когда родителей не было дома. Они шли сегодня, и он решил произвести впечатление — поджигал и бросал петарды, пока одна из них не разорвалась у него в руке. Теперь лечить руку придется долго... Что там еще останется от нее?

Наташа раскраснелась, и Коля понял, что ей жарко. «Не... предложить ей раздеться я не могу».

— Ты живешь один?

Он снисходительно усмехнулся — уже на "ты".

— Да, страшно?

— Нет. "Нет" было... твердое.

— Я там, в комнате где-то должен простамповать еще бумаги.

Сел на пол, минут пять прошло, чтобы сложить бумаги вокруг, и еще минут десять, чтобы снова разложить их. Тут он услышал, как зазвучала вода в унитазе, и:

— Давай я тебе помогу.

Она была без свитера. А разве футболку не нужно заправлять в колготы? Значит, вытянула из них, так это просто теплые колготки, а волосы распустила и не пытается уже за них их спрятать. Затемка нет. Почему? Что-то не потерять? Значит так за секундой шли. Школьницы.

Он сел на кресло. Она на пол. "Черт, может удастся отвлечься". Она была уже не девочкой, прошла подростковая угловатость и тело уже округлилось в нужных местах, грудь — "Размер второй, самый самый. Черт, о чем я думаю, где тут место для подписи? Как сидит! Ножки сдвинула". Но коленки только подчеркивали округлость ее бедер.

Она с пола передала пакет документов, и Николай начал озабоченно искать: куда тут нужно прикладывать печати? "Эти полугодовые отчеты, что с ними...". Вставать со своего места сейчас опасно. Она передала бумаги, и ее рука легла в его руку... Она сама вложила. Она сама хочет его коснуться. Еще три пакета документов и все. Наташа держала бумаги и смотрела в его глаза. Щеки просто горели. Она сама смотрела в его глаза и протягивала руки. Николай посмотрел на нее сверху - она не отводила взгляд. Флюиды можно было смешивать ведрами. Произведенное показало, кто является кем. Доверия друг к другу - вагон и тележка.

"Она хочет".

- Я совсем не пьяная, - откуда-то достала пустую чашку, - совсем не опьянела. "Конечно, такое количество адреналина".

Встала, опять начала причесывать волосы. "Болит". Грудь поднималась как у бегущей. Он протянул ее к себе и посадил на перило кресла. Колени соприкасались.

"Сколько ей, какой класс? Хрен поймет этих женщин, с их возрастом".

- Когда у тебя День рождения?

- В марте будет, - "Ясно, Русские, сами не знают, чего хотят".

Он протянул руки и прикоснулся к ее спине, футболка ничего не могла скрыть - она напряглась, но он не отрывал руки, и под теплом руки мышцы расслабились, она положила свои колени на его.

Потом наклонила голову ему на плечо.

- Пожалуйста.

Николай повернул голову и поцеловал ее в лоб. Рука на спине почувствовала, как она опять напряглась. Наташа подняла головы и подставила губы. Они были сырые и горячие. Нужно исправлять: его язык прошелся по ее губам, и она сразу потянулась, язык еще глаже, и она еще больше поддалась навстречу, ее левая рука запрокинулась на его шею. "Недосягаемо". Она сидела то ли на подлокотнике кресла, то ли у него на коленях, и он правой рукой гладил ее спинку. Для его правой руки это было унизительное занятие, нужно ее пересадить. А сидеть ей точно недосягаемо - джинсы просто взрывались.

Он поднял правую руку под подбородок и попытался приподнять ее, но она подняла две руки вверх. «Рано снимать, Хватит тут мучиться».

— Пойдем.

Он встал и потянул ее за собой в спальню. Его гордость – кровать, с индивидуальным матрасом, сейчас будет держать еще один экзамен. В спальне было темно.

— Не включай.

Руки под голову, положил на кровать во всю длину. Простыня ползла вверх. «Черт, какая кожа, сплошной бархат». Сейчас ему было не до того, чтобы чувствовать, как она откликается на его поцелуи. Николай сам наслаждался своими ощущениями, губы перебирали каждый сантиметр, щеки, потом лоб вверх, потом правый глаз, успевай только губы увлажнять... Какой кайф целовать такую кожу!! Он очнулся от наслаждения. Наташа уже стонала. А простынку еще и не сняли! Он повыше задрал ее, и она лежа, попыталась, скрестив руки, снять.

— Я сам.

Задрал ее повыше – лифчик. Не стал расстегивать, а просто поднял руки и, понял, что нельзя так делать, опытные любовники это могут позволить – вынуть из чашечек лифчика груди, но вот так, здесь, нет нельзя. Он аккуратно расстегнул застежку одной рукой – хлоп и – все, они на свободе. А потом вместе с простынкой – на стул. Это просто кайф. Он смотрел и не мог налюбоваться. Откинул волосы с ее лица – глаза закрыты, губы пересохли, то ли от вина, то ли от стонов; одним движением снял свой пуловер с простынкой. Сработал рефлекс – «Вдох! Да какой тут вдох!». Тихонько прикоснулся губами к ее щеке. Ответ немедленно – как росток к воде, повернулась и прижалась; и остановилась – груди прижимались к мужчине. Открыла глаза и улыбнулась. Он хотел ее целовать. Тут столько мест для наслаждения. Посмотри рассказы на сефан точка ру.

Еле оторвался - шел, потом шейка, потом плечи, она снова издавала звуки стонов. Куда не поцелуй, она откликалась. Он просто боялся прикоснуться к грудям, но как так, без них. Шейка сама нашла сосочки и прижала их. Как она стонала! Какое удовольствие от поцелуев! Он протянул свою ногу и надавил, она поддалась. Затем он еще крепче прижал ногу к ее интимным местам, а сам занялся грудью. Она не могла переключиться с одного ощущения на другое, слишком много всего происходило. Попой она начала прижиматься плотнее к его коленке и при этом открыла глаза, взгляда в ее глазах не было.

Голова двигалась то ли в такт поцелуев, то ли такт давления колена.

Он убрал колено, лег рядом и протянул правую руку в резинке. Вдох и рука уже там. Волосы почти не чувствуются, такие они нежные. Коленки расставлены, рука прикрывает вход и он понимает, что она сейчас взорвется, нужно только подобрать ритм. Средним пальцем провел между ног вниз, один поцелуй в левую грудь, затем ноги опускаются глубже - палец вверх, и так вверх - вниз. Влага была на всех. "Соседи меня услышат". Это был не стон - рык. Наташа сжала скрепы, открыла глаза, выпрямилась и пыталась избавиться от его руки. Дернулась вправо, к нему, ее колени сжались как тиски вместе с рукой и она перекатывалась на противоположную сторону. Ее руки нашли подушку и подняв ее она начала кусать ее для заглушения своих стонов.

"Рука, сейчас сломается. Нет необходимости, сгрызет...подушку...полегчает". Минут пять тут делать нечего, Николай мягко вытянул руки. "Как там так мокро". И прижался к ее спинке. Класс... Как он любит такие моменты, когда маленькое нежное существо еще в конвульсиях трясется рядом с тобой. Наивысшее наслаждение. Поцеловал в шейку, плечико. Класс. Он тихо отодвинулся, прикрыл ее и пошел на кухню. Нужно воды принести. Схватил по дороге чистое полотенце.

— Где ты был? Подойди...

— Ну, попей водички.

Придвинула одеяло к себе, натянула на горло и села: обнаженная спина, но прикрытая грудь. Смешные эти девушки. Он вытянулся рядом, без рубашки, но джинсы на месте. Только ...ремень расстегнуть, иначе завтра пришлось бы идти к травматологу, член повредить. Читай рассказы на сайте-Стефан точка РУ.

Выпила чашку и легла рядом.

— Что это было? Это то, о чем я думаю? — спросила она.

— Наверное, я же не знаю, о чем ты думаешь.

— Ты все так чувствуешь тонко, у меня голова кружится, мыслей нет, — плюхнулась рядом.

— Полежи, отдохни, — Николай наклонился и поцеловал ее в губы.

Ответила и прижалась. Но колени сдвинула. Ага попа поднялась — хочет снять, нужно помочь. Колготы с содержимым, но под одеялом. Все — успокоил. «А я?!». Но она потянула его к себе. «В джинсах? Сам что ли?». Выходит, что да, сам. Николай правой, потом левой рукой снял джинсы с трюсами до колен, потом пятками ниже и сбросил их на пол. Все — голые. Под одеялом коленки распахнулись, и Николай осторожно перебрался через ее ноги, на самое приятное для любого мужчины место в мире. Он смотрел ей в глаза, но в темноте ее полузакрытые карие глаза ничего не выражали, и... — ничего не происходило. «Опять я».

Тут он понял, что она просто еще ничего не умеет, может и кончала в первый раз. Стресс, адреналин, потом глинтвейн, секс. Ничего он справиться. Главное, на Людочку, на завтра, оставить, а то без его «извинений», она не поймет сдавать отчеты. Он начал заново возбуждать ее поцелуями, шейкой, грудью, но она потянула его на себя — между расставленных ног, замерла. «Боится? Чего? С партнером-то это делали».

— Будь осторожен со мной, а то мне будет плохо.

«Ничего, все наладится, я буду действовать медленно и нежно». «БОЛЬНО??! Я же не пил!! Вот непонятная штука!».

— Больно?.

— Да.

— Я?

— Да, — перебила вопросом.

Все стало на свои места. Вот поэтому ее парень выпендривался перед ней — хотел показаться еще большим мачо, придирался, гаденыш малолетний, а я теперь за него должен тут всю кровавую работу делать. Вот характер — настроилась, так настроилась.

«Может как-то отмазаться, кончила и хватит».

— Нужно одеться.

— Нет, мне можно.

«И дни подождала, настоящая женщина!!».

И ее «Пожалуйста» стало на место. Все должно быть вовремя.

«А этот куда уже наворотился?». Его член жил своей жизнью. Ага, это они вдвоем договорились обо всем: он скользит по губам, а она постанывает. Слишком твердый. Будет больно. Он стал целовать ее, в губы, в шейку, ниже дотянуться не мог — согнуться было трудно, а член гладил внизу, он проникал сквозь губы совсем чуть-чуть, раздвигал их... и скользил вверх, потом вместе с ней — вниз. Наташа опять заводилась, но теперь только от прикосновений внизу. Ритм сама поймала, он не сопротивлялся, и вот опять находило ее, только теперь никуда не денется. «Не дам скрыться». Поэтому, что прижимает ее к простыне. Визжала в ухо, как в первый раз. Дергался влево, вправо — он был повсюду, потом ослабел и прижал руками. Отпустила.

Сейчас самое время — он взял левой рукой, двигаясь — немного мягче стал, и снизу нашел углубление, маленький проход. «Черт побери, двадцать семь лет и опыта никакого!! Ни разу!» И надавил. Она поняла, прикусила губы.

— Ой, боже мой.

Но он пожал плечами и зашел внутрь. Там было очень тесно. «Очень стеснительно, я так долго не могу выдержать». Обратно - его член снова становился твердым, как камень, каждое движение было пыткой - попыткой продлить удовольствие. Сколько раз он делал эти движения, он не знал. Много нельзя было - когда женщина болит, какое удовольствие от этого? "Все, больше не могу". Еще больше раздался голос - Наташа опустила голову, ее глаза уже не видны были, и Николай не выдержал, вытащил член и начал кончать ей на животик. Спермы было так много, что первая порция перелетела через нее, вторая шлепнулась на грудь, тут она согнула голову в попытке рассмотреть член, третья и последующие шлепнулись на локоть. "А член болит". Возможно, когда всовывал его что-то порвалось у него тоже.

— Как ты?

— Не знаю пока, — и улыбнулась.

Николай протянул руку к полотенцу и постарался бережно вытереть все свои следы. Потом взял чистый край и промокнул ей между ног. Кровь была. Еще один раз нашел чистый край - снова промокнул, и еще раз, и оставил там. Она посмотрела на него и прижалась.

— Как хорошо с тобой, такой внимательный.

— В душе?

— Ой, а сколько времени?

— Думаю, около семи часов будет.

— А... Я маме сказала, что приду позже... Женщины всегда такие?

Смущение было видно на ее щеках.

— Сейчас уже не спрашивай.

— Нет, — и громко вздохнула.

— У меня голова кружится, и коленки трясутся. Отвернись, мне в душ нужно.

— Мне тоже, я первый.

У Николая это заняло минуты три. Член точно болел, что-то оторвалось, возможно от упругости, но крови не было и ничего не было видно. Ничего, пройдет. Джинсы с трещинами в спальне! Он вошел голый и начал одеваться. Наташа поднялась на локтях, лежала и смотрела на него широко раскрытыми глазами. Он лег слева от нее, отодвинул одеяло - посмотрел на ее грудь, потом поцеловал каждую, погладил их. Потом провел рукой под нее, приподнял с кровати и понес в ванную комнату.

— Ой, какое полотенце.

Сияние лампочек ослепило ее, она обхватила шею мужчины, и он отнес ее в ванную комнату. Романтическая сцена. Босые ножки плеснули по полу.

— Вот гель для душа, вот свежее полотенце. Мойся, принесу одежду.

В спальне пришлось включить свет. На простыне было розовое пятнышко, он убрал его — на матрасе практически ничего не было. "Боевые пятна крови" — усмехнулся он про себя. Полотенце же было не в пятнах, а в "шрамах". Наволочка на подушке всё измятая, искореженная — тоже после стирки. Ага, вот футболка с вырезом. "Это не футболка!". Вот колготы, он вынул трусы, перевернул все и бросил в ванную комнату. "Закрылось!".

Коля вообще не помнил, что этот замок когда-то закрывался. "Он что закрывается?".

— Одежда тут, на вешалке, — крикнул и пошёл ставить чайник.

Это заняло у нее до полчаса, одежда исчезла с вешалки ванной, пока он пил чай, ее чашка уже остыла. Он уже собрал все документы, перепроверил все подписи и печати. Сложил их стопкой, и тут вышла Оля.

Коля улыбнулся:

— Как ты?

Наташа прижала плечи к шее:

— Нормально.

Он смотрел на нее и улыбался, его первая "первая женщина". Ищи через Яндекс "сева рассказы" и читай без регистрации.

— Пойдем чай пить.

Он стоял и смотрел на нее, как она выбирала печеньку, выпила чашку, а потом виновато:

— Я поесть хочу.

Он улыбнулся ещё шире: "Всегда их после этого, кормить нужно".

В холодильнике были колбаса, сыр и копченые сосиски. Через полчаса спагетти с сыром и сосисками были выедены подчистую всеми, как препарат служили воспоминания о сегодняшних приключениях на улице. О событиях в спальне не вспоминали — так. Николай не выдержал — наклонился и поцеловал ее, она ответила с улыбкой и чувством. Смущенно зардевалась.

— Все, пойдем, потом примется. Машины еще нужно откапывать от снега.

Теперь он передал ей пуховик и помог одеть сапожки.

— Можно я тебе позвоню?

— Ты номер не знаешь.

И вот она окончательно сразила Николая, продиктовав полностью номер его мобильного телефона.

— Я в больнице запомнила.

«Значит еще тогда все решила».

У Людочки придется завтра «оторваться».