Ванесса, девушка викария. Глава 2 или Голые девушки в бане

Реджинальд Марксон аккуратно возвращался после первого своего преподавательского дня в женской школе Святой Ильды. В нем училась такая группа послушных юных девушек, что несколько раз предательски-непроизвольно его частички начинали прощупывать, и движения ягодиц в седле лишь еще больше возбуждали развратные мысли в его голове, как бы он не старался их подавить. Несмотря на свои тридцать пять полных лет, он со юношеским задором завел лошадь в загон и долго ждал, пока не утихнет покалывание в его, внезапно ставшем твердым и толстым, мужском инструменте.

Когда он вошел в дом, к нему подошла Мэри, на виду изобразив то, что посчитала приличествующим данному случаю и ее должному положению в жизни. Это движение, как обычно, заставило ее чепец сдвинуться на бок, и упругие молодые грудки колыхнулись под платьем тем же образом, который не ускользнул от испытующего взгляда Викария.

— Госпожа наверху, сэр! Как сказал священник, она отдыхает в состоянии умиротворения, — выпалила Мэри на одном дыхании, очень загордившись тем, что она запомнила эту фразу, хотя и не поняла ее значения.

— В чем? — в шутливом переспросил Реджи, но заметив серьезное выражение лица девушки, спохватился и добавил: — Конечно, Мэри. Я поднимусь наверх и скажу ей о том, что я уже дома. А тем временем всем нам будет полезно выпить чая, не так ли?

— Конечно, сэр! — с энтузиазмом откликнулась Мэри, ободрившись, что она явно входит в это множественное число. Не прошло и двадцати минут с тех пор, как ушел Викарий, и хозяин должен был быстро встретить его на дороге, подумала она. Но ее тут же посетила другая мысль - что преподобный джентльмен может направиться и в другую сторону.

Реджинальд всегда ходил тихо (в молодости ему часто говорили за то, что он неосознанно "подкрадывается" к людям), поэтому Ванесса не услышала, как он поднялся, пребывая в этот момент не столько в состоянии "благодати", сколько в состоянии ошарашенной горячности. Сорвав с себя брюки, она после издевалась и от платья, оставив его точно так же на полу, а после этого закрылась под одеяло, стараясь выгнать из памяти те возмутительные события, которые здесь только что произошли. Однако несмотря на все попытки закрыться, ее мысли постоянно возвращались в том, как он лизал, ласкал и шлепал этот святой. Наконец, уединив саму себя в том, что она сама не знает, что творит, она закрыла глаза, прижалась к своей подушке под простыней и крепко прижала ее к своей груди, где мягкая и гладкая ткань предоставила ей явственное, если не возвышающее, утешение.

Лишь когда дверь спальни открылась, Ванесса, казалось, очнулась, полностью придя в себя, и заставила себя есть, но потом, спохватившись, вспомнила, что она раздета, испуганно юркнула под одеяло и посмотрела поверх него на Реджинальда, который с удивлением оглядывал ее раскрасневшееся лицо и взъерошенные волосы.

— Дорогая моя, все в порядке? — спросил он.

— П... п... приходил священник,— запинаясь пробормотала Ванесса, как будто это было достаточным оправданием ее состояния. — Я имею в виду, что он пришел, а потом я прилегла и тогда... О Реджи! Я чувствую себя так странно! — вскрикнула она и начала залиться потоком слез, который привел его в такое замешательство, что он немедленно сел рядом с ней на кровать и провел рукой по ее влажному лицу.

— Что тебя беспокоит?

— Я не знаю, честное слово, не знаю и... О, прости меня, — бормотала Ванесса, тогда как его испуганный взгляд упал на ее брюки и помятое платье, лежавшие на полу.

Сейчас, когда Реджи взглянул на ее одежду, настало время прикрыться и ему, потому что при падении брюки случайно разъехались, края половинок окажились раздвинутыми и между ними отчетливо виднелось влажное пятно.

— О! — с каким-то шумом в голосе выдавил он. Следует отметить, что, будучи мужчиной, он достаточно частенько слышал загадочные и довольно приятные звуки, издаваемые его чувственной сестрой, когда она раздевалась у себя в комнате. Время от времени он невольно представлял себе ее одетой только в поясной корсет или только чулки и даже фантазировал — с огромным чувством вины, которое находилось на него, — как она снимает эту самую одежду, на которой только что остановился его взгляд.

— Может, послать за доктором? — задумчиво спросил он, и от его случайного движения одеяло скользнуло вниз, приоткрыв на мгновение его, мгновенно застывшему, взору сливочные тыковки грудей сестры, на которых дерзко и, как ему показалось, почти умоляюще торчали застывшие коричневые соски.

— О нет, нет, ничего подобного не нужно! Со мной все в порядке... — ответила Ванесса, — Завтра,— торопливо добавила она и тут же вспомнила о прощальных словах священника и от этих мыслей не только не прикрыла свои пышные груди, но и совсем забыла о таком рядом с ней котёнке, который лежал рядом с ней и на который в следующий момент легла рука Реджи.

— Что это? — спросил он, с любопытством ощупывая толстую, но податливую кожу.

— О, я не знаю! Почему ты все время задаешь вопросы!? — чуть ли не истерически вскрикнула Ванесса, но, увидев, как вытянулось от удивления его лицо, добавила уже гораздо спокойнее: — Наверное, это просто ремень. Мэри нашла его за шкафом.

— Боже мой, это очень странная вещь, потому что его конец раздвоен и на нем нет пряжки... Отнесу-ка я его вниз, если ты не против.

Произнеся это, Реджи даже чуть растерялся, не зная, как объяснить такое необычное поведение сестры. Он попытался поднять его в тот самый момент, когда Ванесса повернулась, чтобы тоже дотянуться до него, в результате чего одна изумленная и тяжелая грудь шелковисто коснулась его руки, уткнувшись в нее своим соском.

— Ой, Реджи! — выдохнула Ванесса в сильном смятении, и он поспешно, хотя и с сожалением, отдернул руки.

— Э... Прости! — запнулся молодой человек, — Я... э-э... то есть я посмотрю, заварен ли чай, а потом... э-э... ну да...

Бормоча что-то себе под нос и не скрывая яркого румянца на щеках, Реджи удалился, оставив после себя тайз, который Ванесса быстро спрятала под подушкой под своей головой. Благодарная хратушка за то, что он не заметил отсутствия второй подушки, она вытащила ее из-под своих очень горячих и влажных бедер и со вздохом откинулась назад, чуть порезывая попкой на простыне, словно напоминая подробности самого удивительного дня в своей жизни.

Тем временем Реджи неторопливо прошел на кухню, где Мэри как раз снимала с плиты чайник. Пикантность всей ситуации была в том, что его член снова окреп, и он задавался вопросом, заметит ли девчонка это обстоятельство. «У нее такая прекрасная молодая попка», — говорил он себе, вспоминая, что на протяжении сегодняшнего дня он успел увидеть и оценить немало подобных, хотя и запятнанных в школьную форму, девичьих прелестей.

— Вот замечательный кошелек ты нашла, Мэри, — сказал он, пока она наливала в чайник горячую воду.

— Я, сэр? Но я ничего не находила.

— Ну, тот самый, с раздвоенным концом, который ты нашла за шкафом, — терпеливо объяснял Реджи.

— Да нет, сэр, Честное слово, клянусь честью и пытью я провалюсь сквозь землю — я ничего не находила, совсем ничего, — оправдывалась Мэри с видом человека, ошарашенного в тяжком преступлении.

— Вот как? Ну что же, тогда мне очень жаль... Должно быть, я неправильно понял,— пробормотал он еще больше смущенный.

— Э... Я думаю, если это не хозяйка, то его нашел или оставил Викарий или что-то в этом роде,— с блеском невинности предположила Мэри и Реджи чуть не разинул рот от удивления, потому что не мог себе представить что-либо подобное от этого преподобного джентльмена. Здесь явно происходило что-то странное, что-то такое, чего он никак не мог пока понять, но похоже, что его недоумение длилось недолго. Лишь когда он допивал свой чай, далекое воспоминание из его детства озарило его.

Ему тогда было около двенадцати лет, и он жил с Ванессой в доме их дяди Фредерика. Однажды, задержав на секунду вход в дом из сада, чтобы налить себе стакан воды, Реджи услышал шлепки и визги, доносившиеся из гостиной. Как раз в этот момент, когда он на цыпочках подошел к двери, чтобы посмотреть, что там происходит, из той же самой комнаты вышла с невозмутимым лицом его тетушка, а за ней он мельком — лишь на короткое мгновение — увидел одну из служанок, склонившуюся над столом. Ее юбка была задрана до плечей, а его дядя, стоявший чуть позади и с шоком от нее, немолимо охаживал ее голый задок... «Да! Точно! Клянусь Юпитером, тот ремень выглядел точно так же, как и этот, что лежал на кровати Ванессы!» — заключил он.

Совершенно счищенный с толку, Реджи поставил чашку и снова быстро поднялся по лестнице, на этот раз еще больше удивив себя. Ванесса чувствовала себя одновременно и униженной, и взволнованной, но на самом деле, как бы она ни старалась придать себе вид оскарбленной гордостью, она никак не могла определиться, какое из этих чувств было более сильным. Она спустила ноги с кровати и, погрузившись в свои мысли, некоторое время сидела, широко их раздвигая. Как раз в этот момент к ней и вернулся ее брат.

— О! Реджи!!! — вскрикнула Ванесса, но слишком поздно для того, чтобы успеть скрыть укромное местечко, на которое еще никогда прежде не падал его взгляд, — это, конечно же, была ее межовая щетка, под которой он смог едва разглядеть ее направление. — Реджи! Ну в самом деле! — вскрикнула она, вскакивая с кровати. От этого действа королевской подол ее комбинации задрался и приоткрылся еще более откровенно, так что ее обнаженные чулками ножки, ее грудь, ее любовное гнездышко и часть выпуклой попки было выставлено на показ и благодаря заметено раньше, чем она поспешно оторвала одежду вниз. Рассказы на сейфан точка ру.

— Послушай, Ванесса, этот ремень! — сказал Реджи, которого уже нельзя было счищать с толку, и который, лишь только увидев свою сестру со сложенной надменностью, тут же почувствовал, как горячая кровь заструилась у него по жилам.

— Ремень!? Ремень!? О, пойди прочь! Ну правда, Реджи, ты не должен видеть меня в таком виде! — запротестовала Ванесса, которая, в свою очередь, не могла не заметить выпуклость, которая стала так явно заметна у него под руками.

— Я всего лишь хотел сказать, что Мэри его не находила, вот и все... — ответил ее брат смущенно.

— А вот как?! И это все? Это я нашла его на своей кровати и подумала, что это она, — слишком поспешно ответила Ванесса и прикусила язык, потому что, если принять во внимание тот факт, что в этот день у нее был только один посетитель, Реджи мог подумать, что здесь произошло нечто очень странное.

— У тебя губы красные, Ванесса,— выдал он.

— Эээ... Что?! Реджи, как ты смеешь говорить мне такие вещи и как ты смеешь смотреть на меня! Мэри, Мэри, пожалуйста, иди сюда и помоги мне одеться! — отчаянно закричала Ванесса, желая прекратить этот разговор даже раньше, чем допустить безцеремонное оглядывание своей обнаженной натуры ее братом. Поправившись назад и крепко прижав комбинацию к грудям, она с внезапно перекошенным ртом наблюдала, как он схватил тайз, который скромно показывал свой хвост из-под подушки, и выскочил из комнаты с видом человека, который украл драгоценности Короны. И пока он следовал вниз по лестнице, до него донесся умоляющий голос Ванессы: «Реджи!»

По дороге он неизбежно столкнулся с Мэри, которая спешила навстречу, не скрывая удивления.

— Мэри, мне кажется,— нет, я уверен! — моя сестра сейчас в очень возбужденном состоянии. Сделай все возможное, чтобы успокоить ее,— пробормотал он.

— Конечно, сэр,— заговорщическим тоном ответила горничная. Проходя мимо него, она коснулась его своим локтем и ощутила впечатляющую эрекцию Реджи, что заставило их обоих вздрогнуть от неожиданности. Он испугался, что Мэри поднимет шум, но вместо этого она лишь прикусила губу, пытаясь напустить на себя серьезный вид и скрыть на лице лукавую гримаску, а потом дерзко •••

Тихо скользя по плечу, она направлялась в комнату Ванессы.

"Шалунья", - пробормотал Реджи. Хуже всего было то, что теперь она собиралась гадать, от чего у него так возбудился член, особенно учитывая то, что его сестра разделась. Жизнь неожиданным образом внезапно усложнилась, и у него возникло желание на некоторое время уйти из дома. Кроме того, у него в руках был этот проклятый ремень, и Мэри наверняка заметила его.

Единственным человеком, который мог пролить свет на всю эту загадочную историю и которого он еще не видел, был сам священник, именно к его дому и отправился Реджи, хотя едва ли он представлял, что он скажет по прибытии. И чем ближе он подъезжал, тем сильнее падал духом. Но как уговаривал он сам себя, даже в этом случае он может сказать, что наносит ответный визит, а дальше пойдет смотреть, что тот расскажет о странном поведении Ванессы.

Пришив на место, Реджинальд нерешительно постучал в дверь и вошел в дом экономки Виктории - пышногрудой женщины по имени Мод. Экономка, как она сама заявляла, "держала себя в форме", и частенько и с удовольствием насаживалась на мощный детородный орган святого отца, особенно когда ему больше не на кого было обратить свое внимание. За такие услуги Мод щедро вознаграждалась, но еще больше она получала, когда помогала священнику "обращать" девушек, приходивших к нему готовиться к причастию или чему-то подобному.

Именно один из таких случаев и занимал сейчас внимание святых, потому Реджи услышал отчетливый писк, доносившийся за дверью его кабинета.

— Необходимо отметить, что отец сейчас занят, сэр, — сообщила Мод с заметной недосказанностью, — но если Вы соизволите ожидать...

— Кто там, Мод? — прогремел голос викария, в ответ на что экономка произнесла полное имя Реджи, вызвав кратковременное задумчивое молчание. Затем из-за двери прозвучал приказ:

— В таком случае проводите его.

— Ойойой! — воскликнула молодая девушка, которая в тот самый момент, когда открылась дверь, изо всех сил пыталась опустить платье. Взору посетителя на мгновение предстало самое очаровательное видение — пара стройных ножек и пухлая киска одной из семнадцатилетних девушек, чье лицо было ярко-красным от румянца, а попка приобрела розовый цвет.

— Ты была непослушной девочкой, но сейчас ты хорошо усвоила урок, не так ли, Салли? — спросил ее преподобный, прежде чем обратиться к Реджи.

Девушка издала какой-то звук, который мог означать и «да», и «нет» — Реджи не был уверен, какой именно ответ прозвучал. Склонив голову, она поспешно проскользнула мимо него, а затем — уже оказавшись вне поля его зрения — была быстро заключена в объятия Мод, которая быстро увела ее в гостинью, чтобы там дать ей то, что она сама нежно называла "легкой беседой", которая по правде говоря больше напоминала восхождение Приапа, чем молитву. По правде говоря, эта беседа всегда велась столь деликатно и изысканно, что большинство девушек покидали резиденцию преподобного отца в полной уверенности, что самое лучшее причастие, которое они могут получить в своей жизни, исходит от густых и обильных сперматических излияний члена викария.

— Дорогой друг! Как здорово, что вы откликнулись на мой визит. Чай? Кофе? Или, может быть, бокал вина? — начал разговор Персиваль, приглашая своего посетителя словами и заставляя его опуститься в кресло. Не дожидаясь ответа, он тут же опрокинул два стакана с добротной порцией односолодового виски, а еще один положил перед ошеломленного молодого человека.

— В... В... Ванесса... — запинаясь, прошептал Реджи, который уже не имел ни малейшего представления о том, что он собирается сказать, и чей карман оттопыривался от свернутого тайза.

— Да? — мягко спросил священник.

— Ну, я... Ну то есть, я нашел ее в странном состоянии и... Прошу прощения, сэр, этот странный ремень... — проговорил Реджи, извлекая его. Поспешно глотнув из своего стакана и пока Персиваль терпеливо ждал продолжения его скользкой речи, он дополнил, как бы соглашаясь: — Я хотел спросить, вы не находите ее несколько странной? Ищи через Яндекс "Стефан рассказы" и читай без регистрации.

При этих словах викарий уселся на край стола и благосклонно посмотрел на своего посетителя сверху вниз.

— Могу ли я говорить с вами, если не как отец, то как старший и более опытный товарищ? — спросил он.

При этих словах Реджи поняро кивнул.

— Может, сигары? Возьмите сигары, дорогой мальчик. Я присоединюсь к вам, чтоб окутывание себя ароматным дымом было бесконечно. Могу я называть вас Реджи? Я ко всем своим прихожанам обращаюсь как можно более лаково. Вот, позвольте мне зажечь ее для вас — надеюсь, эти проклятые спички работают... А, вот, наконец-то... Довольно неплохо, правда? Я точно не уверен, но как мне сказали, это настоящая гаванская сигара, прямо с Кубы. Итак, вы что-то говорили?

— Да, о... О моей сестре... — пробормотал Реджи, тут же снова пожалел, что пришел.

— Ах, да, Ванесса, не так ли... — спросил викарий так, словно все происходящее с ним было далеким воспоминанием. Потом, пыхнув сигарой и наклонившись вперед, он самым доверительным образом пробормотал:

— Мы можем говорить откровенно? Как мужчина с мужчиной? Как ученый человек, я уверен, что вы больше оцените прямоту речи, чем уклончивость. Она была — и это я говорю вам со всей откровенностью, дорогой мальчик — распаленной. Она была так очаровательно раздета, что могла свести с ума и святого, и, как это часто бывает с многими молодыми леди, мне ничего не оставалось делать, как охладить ее пыл, а именно отшлепать ее по заднице. Да, я не отрицаю этого! Этот тайз мой, вернее, сейчас он уже принадлежит вашей сестре, потому что я оставил его у нее. Как вы полагаете, с какой целью?

— Я... Я не знаю, — выпалил Реджи, никогда ранее не слышавший подобных разговоров.

— Вот смотрите, Реджи, она незамужняя женщина и, надо сказать, весьма привлекательная особа. Женщины, подобные ей, часто отказываются себе в том, в чем они больше всего нуждаются. Я знаю, что многие из них распахивают ноги и трутся о двери своих спален в тайном греховном исполнении.

— В самом деле? — удивленно спросил его слушатель.

— Вы нашли ее раздетой, она была без лифчика, не так ли? — последовал встречный вопрос, во время которого взгляд викария настолько пронзительно уставился в Реджи, что тот густо покраснел. Но тут же чья-то рука успокаивающе легла ему на плечо и на какое-то мгновение Реджи почувствовал себя чрезвычайно маленьким.

— Если мне пришлось рассказать вам больше, мой дорогой мальчик, это могло бы вас удивить, хотя в таких делах мне приходится давать советы многим, — тяжело вздохнул священник и выпустил в воздух еще один клуб дыма.

Теряясь в догадках, что вы такое еще спросить, но при данных обстоятельствах и не найдя в словах говорившего ничего сомнительного, Реджи пропормотал:

— Да, пожалуйста, — и сделал еще один топливный глоток. — Я полагаю, она была очень смущена,— добавил он, не найдя других слов, но чувствуя тем самым, что, по крайней мере, он хоть как-то защитил свою сестру.

И снова возмущенный голос резанул его слух.

— Важно лишь одно, Реджи,— как я того и добивался, она приняла свое путь и непродолжительное наказание с достойной ее кроткостью. Ваша горничная не жаловалась вам на какие-либо неприятности со стороны своей хозяйки?

— О нет, ничего такого, — честно ответил Реджи. Слова священнослужителя дали ему еще больше пищи для размышлений, потому он нашел весьма примечательным, что Ванесси шлепали по ее великолепной попке, а она при этом не издала почти никаких звуков.

— Видите ли, истина — и она является абсолютной для всех женщин — заключается в том, что они точно знают, что они хотят, но никогда в этом не признаются. Когда с ними обращаются тем образом, который можно было бы назвать отеческим или, по крайней мере, повелительным, они уступают. Их задницы становятся покорными, хотя чуть-чуть по-сюнтарски выпрямляются, но рука или ремень обжигают и возбуждают их одновременно. Их груди твердеют. Вы видели ее щеки и возможно то возбужденное состояние, в котором они находились?

— Я... э-э... да, — неуверенно ответил Реджи и сразу пожалел о своем признании.

— Из этого можно сделать определенные и далеко идущие выводы, но это возможно только при условии глубокой уверенности, которая сейчас существует между нами и которая, клянусь, никогда не выйдет за пределы этих стен. Нужно ли мне говорить, что это такое?

— Что... что ей потребуется... ээээ... больше...

— Вот именно, мой дорогой мальчик! Именно так, ведь она уже достигла той высоты жгучего желания, которое может быть подавлено только самым мужественным применением двух орудий — искусственного, как этот кожаный инструмент, и естественного, привычного для нашего мужского существа, и скажу прямо, как приличествует моему сану — я имею в виду мужской член. Разве она до сих пор его не познала? Оставлять так женщину, находящуюся в самом соку — это же страшный грех. Если, конечно, вы не захотите этих ежедневных потрясений и тревог...

— Я не знаю... То есть я не уверен, — промямлил Реджи, у которого •••

при столь откровенном разговоре уши горели так же сильно, как и разум.

— Лучше уже я сразу перейду к делу, чем ходить вокруг да около. Первопричиной всего этого является именно переезд в ваш новый дом. Новые комнаты, новые кровати, возникающие снова неосознанные желания. В последние годы здесь было много таких людей — дочерей, сестер и молодых женщин — и все они требовали удовлетворения. Регулярное исполнение! Вот в чем они нуждаются — в регулярном исполнении! Свою долю должны получать не только те из них, кто не замужем, но даже те, чьи мужья не выполняют регулярно свои обязанности. Некоторые подают большие надежды, когда их ласкают ртом или исполняют естественным образом, во влагалище или анус. Вы же, старина, пользуетесь подобными возможностями в школе Святой Хильды, не так ли? Читай рассказы на сетафан точка ру.

Этот вопрос неожиданно возник перед Реджи. Он всегда думал об этом, но старался избегать подобных размышлений.

— Там есть очень милые девушки, которые скоро придут ко мне для различных... э-э... задач. Я могу порекомендовать вам некоторых из них, но это конфиденциальная информация. Знаете ли вы, что если кто-то не выполняет свой обязанности перед ними, то другие возьмут на себя эту ответственность? — сказал викарий.

— Да, — ответил Реджи, слегка раскрыв рот, а затем добавил со смущенной улыбкой: — Извините за прямоту, но некоторые из них очень привлекательны.

— Приятно слышать такие слова от вас. В таких делах мне нужно иметь доверенное лицо мужского пола - того, кому я могу полностью доверять. У той самой девушки, которую вы только что видели уходящей отсюда, я лишь аккуратно пощекотал кожу ее груди и ягодиц. Она игривая и скромная, немного напуганная, но в целом спокойная и, я уверен, будет себя хорошо вести, когда вы проникнете в нее и с удовольствием окунете ее в сперму.

— Я? — ответил Реджи с явным удивлением.

— А разве это не может стать нашей общей целью? Она приедет сюда снова... Подождите... В четверг вечером. И мне пришла мысль, что если вы будете здесь в это время, то сможете насладиться ее ягодицами или же уничтожить ее обычным способом между ног.

— Но разве это не вызовет шум?

— Шум? Конечно нет. В домашней атмосфере священника можно рассказать много интересного. Их просят прийти сюда, и они приезжают со всем покорением, а если им приходится немного поднять голос, то лучше делать это здесь, а не где-то еще. Когда они будут должным образом ублажены, им будет спокойнее в своих постелях. Пойдемте, выпьем за эту радостную мысль.

После того, как викарий наполнил кувшин Реджи, он подошел к двери и позвал Мод, которая вошла без фартука, так как собиралась навестить свою молодую замужнюю дочь.

— Мод, мистер Маркхэм иногда будет присоединяться •••

к нам в определенном свойстве. Юная Салли снова придет в четверг, не так ли? Прошу вас предоставить комнату для свиданий мистеру Маркхэму. Он примет девочку после того, как я немного согрею и соответствующим образом подготовлю ее.

— Да, сэр, это будет очень хорошо. Я уверена, что она испытает истинное наслаждение в свой первый раз с таким милым молодым джентльменом. Если нужно будет, я подержу ее, хотя полагаю, что уже нет необходимости — услужливо добавила Мод специально для Реджи. Тот приподнялся со стула и снова уселся со стонущей изумленной рожей.

— Благодарю вас за ваше служение, Мод. Чувствует ли себя ваша дочь хорошо? Она все так же здорова?

— Сэр, между нами двумя и этими четырьмя стенами...

— Достаточно, дорогая. Жалко, что такая гибкая молодость пропадает зря. Реджи, ей всего лишь двадцать лет, и она настоящая жемчужина среди девушек. Может быть, в пятницу, Мод?

— Да, сэр, я попрошу ее приехать сюда.

— Я устрою это, Мод. И возможно, наш мистер Маркхэм тоже.

— О, сэр, лучше вы один! — посмеялась Мод и после того как получила от своего любимого хозяина шлепок по пышному заду, удалилась оставив Реджи с кокетливым взглядом.

— О, мамочки! — воскликнул он, когда дверь за ним закрылась.

— Восхитительная женщина! И такая понимающая, — сказал викарий, словно говорил о самых обычных вещах. — Итак, в четверг, продолжил он, протягивая руку Реджи. К этому времени он был так ошарашен всем тем, что видел и слышал, что чувствовал себя словно окунувшимся в абсолютно новый мир. Сбросив пепел со своей наполовину выкуренной сигары, он посмотрел сквозь священника и задал вопрос с полным спокойствием:

— А что насчет проблемы Ванессы?

— То, что мы пришли к соглашению по главному вопросу уже исключает любые дальнейшие проблемы. Пожалуйста, верните ее ключ в комнату. Вам даже не нужно будет ничего говорить ей об этом. Она хорошо понимает значение этого нового знака, потому что я пообещал — и не стану отказываться от своего слова! — что завтра опять навещу ее. Вы увидите, что она будет еще более возбуждена, чем прежде... И конечно же, я позабочусь о ней и другим образом. Я уверен, что к вашему возвращению она будет лежать в постели, сильно покрасневшая. Не ожидайте от нее глупостей, если хотите, просто выведите из нее признания и после этого сделайте ей то самое.

— Но... Но Мэри... — прошептал Реджи.

— Конечно же, нет необходимости оставлять ее без внимания, дорогой мальчик, верно? — сказал викарий серьезным тоном и проводил гостя к двери.