Приезд дочери. Части 6—7

Ольга лежала и не замечала, не догадывалась, что ее груди видны и так выступают по бокам ее спины... !!! И все во мне вдруг стало нежно, вдруг чувственно-похотливо. А член! Он так безумно натянул плавки... и мои ладони жадно к ним! Так вдруг жадно и нежно, что Оля сразу вся запыхалась и, словно, не мне:

— не надо... папа... папа... Полинка сейчас!... что, что ты...

Я рывком, шипя ее груди, поцеловал ее плечи, спину... Полинка закричала, что идет и полностью замерла. Мы рванулись. Олька застегивала лифчик. Мы оттолкнулись. И Полинка как-то удивленно и наивно:

— Ой! у тебя так смешно разделось плавки! они тебе уже малы, да?...

Оля невольно взглянула. Стала еще краснее. Вскочила и на Полинку полотенцем. Завытирала. Заговорила, что типа докупалась!...

Возвращались молча. Оля с Полей сзади, я впереди... нашли машину, сели. И всю дорогу шептали лишь Польку, что типа мы дураки так и не купались! Читай рассказы на сефан точка ру.

В тот вечер племянница долго не спала. Все вспоминала речку и мужественно выносила как Оля мажет ее огревшие плечики сметаной... я не смотрел на Олю. но нет-нет вдруг ловил ее отрывистые взгляды. взгляды какие-то совсем иные, чем прежде. Казалось, отрешенные. Казалось, какие-то чужие... Весь как разорванный, отвечал Польке невпопад. Нет, то чувство, то какое-то странное предчувствие — нет, то не могу сейчас описать! Ее спина, мои пальцы по ней, ее груди... — я даже достал водки и выпил.

Лег, но разве мог спать?

А ночью, когда они, казалось, должны были спать, вдруг знал: нет, она не спит! Она просто не может сейчас спать... она... я — ведь мы все сейчас должны задрожать... или она уже мастурбирует?... о, господи! Что было? Что вдруг произошло?... и я, сняв трусы, встал у окна. Сначала держал их. А потом, как сжигая мосты, отбросил их на расскладушку! Нет, никакого плана у меня не было... — просто я мог только это: стоять у окна голым и ждать... Ждать ее.

Хотя, остатками разума, я понимал: Полинка здесь рядом... — А Оля? — что думает она сейчас в ночи... — Может быть, все в кустах случилось случайным ее порывом?! и она сейчас ходит с ума от стыда и уже ненавидит себя и меня... ?!!

***

В предрассветном сумраке, когда я уже отчаялся ждать и верить в это, она тихонько открыла за спиной дверь.

— Ты тоже не спишь... ? Я тоже... — ее голос был словно не ее...

— ... Нет, тоже не спится... жарко... — не обращаясь, также тихо сказал я...

Голый я перед ней.

— Я... я пришла сказать... что мы все таки перегнули... завтра уезжаю. Давай заходим...

Я повернулся к ней. Член нашего мальчика, покрасневший, полосатый огромными яйцами. Оля отвела глаза, она была в простыне и только... Отвела. И, тут же, вновь и уже не отводя глаза посмотрела... и увидела как мой член встал. Сначала дернулся. Потом затвердел. И потом толстенно и сильно задравшись чуть ли не к животу... ! •••

Яйца... я ощутил их... я вдруг как мальчишка простонул ими... — И она отпустила простыню. И она скользнула на пол. Голые мы замерли. Голые в предрассвете... В нереальности предутра, в нереальности себя...

— Я... я не знаю что делаю... завтра ничего не будет... ни тебя... меня... мне сейчас не стыдно... совсем... ничего!.. мне плохо, папа... плохо... я не хочу уезжать... погладь меня, попутешествуй...

— ложись здесь, маленький.. любимая.. единственная я моя...

Оля медленно села на раскладушку. Она тяжело, и со скрипом в ночи, приняла ее на живот. И ее рука протянулась вдоль ее тела. Потом и левая.

На кухне, наступило утро. Я хотел, чтобы это никогда не заканчивалось, внезапно не исчезло, внезапно не превратилось в сон!... Я сел рядом с ней. Было тесно. Было нежное тепло от прикосновений моего плеча к ее.

— ... Поля... Поля может проснуться...

— ... Я ей глицина дала... ты же знаешь, возродилась после реки была... но, если — то растениями укроемся... знаешь, она же знает, что мы врачи и ты мне делаешь массаж... главное... главное, чтобы твой... твою интимную зону не увидела..

Я поцеловал Олю в волосы на затылке. Взял обеими ладонями под ее спину к грудям и сжал их... Утонув в их нежности и эластичности и размере

— они очень большие, папа?... я стесняюсь их... стесняюсь себя всю... я полная девочка... я не хочу жить и плачу, плачу!... и я боюсь мужчин. Всех-всех... Только не тебя!... ты так много снился мне тогда, тогда когда мама уехала!... Ой, Ой как хорошо! ой, трогай, прикасайся папа! И целиком меня где хочешь...

Соски ее окрепли, поднялась на локтях, чтобы мне было легче их ласкать! Повернула лицо к моему стоящему члену. Коснулась губами головки его и шепотом:

— я не умею...

— девочка моя!... открой немного...

И вдруг, в каком-то отчаянии она обхватила руками мою головку!! И поцеловала, и внезапно языком!