Заголовок
Текст сообщения
Тонкая блузка, медленно сползая, оголила её плечо... Ветер обжёг кожу, словно огонь. Его руки, большие и сильные, держали её за талию. Где-то, совсем близко, волны накатывали на песок. Из головы, каким-то чудесным образом, улетучились все мысли. Он любит море, она любит его. Он любит её, она — его море. А всё остальное... Всё получится, если этого очень хотеть.
Встреча получилась неожиданной и очень странной. Она приехала на этот праздник без особого желания, просто потому что «надо». Когда никого не знаешь в городе, в котором живёшь, знакомствами разбрасываться не стоит.
Она долго собиралась, и красила глаза, и выбирала наряд, и всё сомневалась, стоит ли ехать. А когда приехала, и нажала на дверной звонок, дверь открыл он.
Когда мир вокруг рушится, грохота нет. Вокруг становится тихо-тихо.
На секунду ей показалось, что она стала ещё меньше ростом, и что пятки приросли к полу. Он был точно такой, каким она его помнила. Седые волосы, пронзительные глаза, волевой подбородок. В нём было что-то, отчего хотелось таять и растекаться, как мороженое на горячей плите.
Следует отдать ему должное: он ничем не высказал своего удивления. Он просто сказал: «О, привет!».
Как всегда, очень позитивно и весело.
Ничего не оставалось, как нацепить улыбку и зайти внутрь. Через секунду Аня снова ощутила себя китайской болванкой, эдакой вечно улыбающейся куклой. Привычная маска украсила лицо. Вечер начался.
Она сидела за столом, и старалась постоянно ровно держать спину, как каменное изваяние. Всеми частичками тела она чувствовала на себе внимательный, пронзительный взгляд серых глаз.
Пыталась слушать кого-то, и даже поддакивала, и кажется, задавала вопросы. Но внутри она была далеко... Дальше тысячи километров — она была в прошлом.
Всего три года тому назад... У них не было романа — у них было сумасшествие. В романах герои целуются, занимаются сексом, и галопом бегут к счастливому будущему. У неё с ним этого будущего не случилось. Не вышло — не срослось.
Она всегда его очень боялась. Боялась, когда он появился в их «компании». Боялась, когда он стал задевать её, подшучивает и прочее. Боялась, когда он первый раз жёстко дал отпор тому, кто попытался поучить её жизни.
А подруги вокруг выли и скулили от одного его присутствия. Заядлые феминистки, они в один голос утверждали, что Игорь и есть тот самый настоящий мужчина. Кремень, скала, сказал — сделал и прочее. За это Аня боялась его больше.
С настоящими мужчинами она была знакома не очень. Был бывший муж, слегка наивный и медлительный. После него осталось двое детей и надежда, что их удастся вырастить в любви и достатке. На этом она и сосредоточилась. А личная жизнь — да кому она нужна?
Кавалеров было много. Она знала, на что они ведутся — красотой она была не обделена. Природа подарила ей удивительно большие карие глаза и совершенно белые волосы. Чуть подкачал рост — всего 1,54. Но этот недостаток она умела компенсировать — большая часть её обуви была на высочайшем каблуке. Зато имелась грудь (полный второй размер) •••
и вполне приличная круглая попка.
Так что мужики вокруг, конечно, вились. Вились, постоянно сменяя один другого. Задерживаться возле неё не было никакого смысла. На свидания она не ходила, после работы бежала в детский сад, и вечера и выходные посвящала сыновьям. Лёгкий секс её не интересовал, и переходить в разряд содержанок желания не было.
Но по ночам... Когда дети, наконец, засыпали, и она оставалась одна... успокоение не приходило. Приходила страшная, мучительная бессонница, и начинала терзать, и мять, и уничтожать её.
Аня ходила из угла в угол, временами тихо подвывая сама себе. Или залазила на подоконник, прижимала лоб к оконному стеклу и вглядывалась в темноту. В комнате остро чувствовался привкус отчаянья и одиночества.
В одну из таких ночей она чётко осознала — к Игорю её тянет. Осознала и ужаснулась. Мужчина был на 20 лет старше, умнее, увереннее и лучше её. Он был женат, и хоть и не жил с женой уже года 2, штамп из паспорта убирать не спешил. У него был огромный парк женщин — выбирай любую. Она ему ну совершенно не подходила.
Как назло, он постоянно её как-то задевал. Она смущалась, пряталась, злилась. А однажды, на своё день рождения, осмелела и спросила в лоб — «Что тебе надо? Зачем ты меня постоянно трогаешь?».
Он удивился, засмущался, извинился и клятвенно пообещал защищать её всегда и везде. Он прямо так и сказал «Если кто обидит, только скажи, я ему голову снесу».
После этого разговора, очень быстро они стали сближаться. Оказалось, у них миллион общих тем. Вкусы были настолько идентичны, что оба пугались и радовались этому одновременно.
Он напоминал ей отца, и рыцаря, и принца на белом коне, и ещё кого-то. Она похорошела, глаза начали искриться, а в компании стали шушукаться о них.
У них так ничего и не случилось. Через два месяца он уехал навестить отца в другой город, да так и остался там.
Она его понимала: там был папа (уже далеко не молодой), там был родной город, там было обожаемое им до дрожи в руках море.
Она осталось в своём заснеженном сибирском городке.
Поначалу он звал её к себе, ждал и надеялся. У него были серьёзные намерения, и она уже почти придумала себе, как они родят ещё одного ребёнка — конечно, дочку, и будут по вечерам гулять по набережной и пить любимый обоими кофе.
В решающий момент она испугалась. Он сказал: «Сейчас у тебя есть путь к отступлению. Потом его не будет. Решай».
И она сбежала. Исчезла. Растворилась.
Он был «сильный мальчик» и всё понял правильно. Он не капал ей на мозги, не пытался давить или уговаривать. Он остался у своего разбитого корыта, а она — у своего.
Ночи для неё стали ещё бесконечнее, ещё мучительнее. Ломка по нему выворачивала кости, глаза горели, а слёз не было. Ей хотелось биться головой об стену, и выть на луну, и бежать туда, к нему. Но крепче якоря держали её тут мама, дом, работа. Привычная, •••
до ужаса надоевшая, но такая стабильная жизнь.
Три года она пахала как электровеник. А когда появилась возможность, плюнула вдруг на всё, продала квартиру и рванула туда. Это был авантюрный, глупый шаг, на который она решилась осознанно, отчаянно. Она миллион раз представляла, как будет идти по горячему песку, и вдруг увидит его. Или как будет спускаться по ступеням к морю, а он будет подниматься, и их глаза встретятся. Или как она позвонит ему и скажет: «Привет. Помнишь меня? А я здесь...»
Но мечтать — совсем не то, что сделать. Она страдала и ждала. Ждала и думала. И никак не ожидала, что увидит его вот так.
Пол вечера она просидела, как на медленно разогревающейся сковороде. Сердце выпрыгивало из груди, слова окружающих с трудом проникали в сознание. Когда сил почти не оставалось, Аня решилась бежать.
Наспех простилась с хозяйкой дома, и вышла на улицу. Была темно, и тепло. Так бывает только на юге...
Совсем рядом было оно — море. Она слышала его и шла к нему. Каждый раз со дня своего переезда она шла к морю, со своими тревогами, обидами, радостями. Она шла к нему плакать и страдать по тому, кто остался сидеть там — в уютной гостиной её новой подруги.
Волны целовали и ласкали её ступни. Она сидела на песке попой, вслушиваясь в свой собственный, непонятный никому мир. Она так внимательно слушала, что, конечно, не заметила, как он подошёл и сел рядом. Не заметила, а потому подпрыгнула и даже вскрикнула, когда он потрогал пальцами её плечо.
— Ну ты чего? — спросил он.
— Ничего. — её голос предательски дрожал.
— Сбежишь?
— Конечно.
Тонкая блузка, медленно сползая, оголила её плечо... Ветер обжёг кожу, словно огонь. Его руки, большие и сильные, держали её талию. Где-то, совсем близко, волны накатывали на песок. Из головы, каким-то чудесным образом, улетучились все мысли. Он любит море, она любит его. Он любит её, она — его море. А всё остальное... Всё получится, если этого очень хотеть.
Он сходил с ума по её телу, по её теплу. Он никогда и никого в своей жизни не хотел так, как эту девочку. Он, как последний дурак, целый год ждал и надеялся, что она сядет на самолёт и прилетит к нему. Он знал — стоит только вытащить её один раз, всего один раз, и он уже не отпустит её никуда.
Она не прилетела. Когда он понял, что выбор она сделала — шок был такой, что неделю он ходил, натыкаясь на стены. Всё, что он делал, открывал кафе, обустраивал дом, оказалось бессмысленным и ненужным.
Рухнула мечта, и семья, и трое весёлых детей, и новый год в обнимку у камина...
Невозможно было увидеть её за открытой дверью.
Невозможно было чувствовать запах её духов.
Невозможно было осознать, что она — не приведение, не плод воображения, посетившее его измученный разум.
Невозможно было не пойти за ней, когда она встала и ушла. Невозможно было — и он шел, как привязанный, не близко и не •••
далеко.
И когда она сидела, окунув ноги в воду, и не шевелилась, он долго стоял поодаль. Он и подойти боялся — и уйти, уже не мог.
Страх исчез, когда он увидел её напуганные его присутствием глаза. В них, как в зеркале, он видел тоску — свою тоску, до боли знакомую, сто раз пережитую.
Он не спрашивал, хочет она или нет. Он вообще не о чём её не спрашивал. Он повалил её на спину, и вгрызся в её рот. Он не боялся напугать её, или отпугнуть. Ждать так долго, и спрашивать позволения было уже слишком глупо.
Она билась под ним, когда он исследовал её шею, и когда снимал блузу и подкрадывался к груди. Она плакала и улыбалась, когда он мял и трепал её, и ласкал, и был жестоким и нежным — одновременно. И когда он вошёл в неё, и она вспыхнула и взорвалась, море тихо заскулило вместе с ней.
Он ждал, что всё будет быстрым, нет — молниеносным. Но он трогал её, и всё двигался и никак не мог закончить, остановится.
Он нежничал, и старался не слишком давить на неё, и поднимался над ней на руках. Тогда он видел два упругих полушарий груди, и длинную, очень тонкую шею, и закусанную нижнюю губу.
Потом она просила — «Не смотри на меня», и он нырял в неё с головой, и начинал двигаться быстрее и сильнее, изнывая от желания сожрать её всю, сию секунду, чтобы никому, никогда больше не досталась.
Он не думал о том, заканчивать в неё или нет. Всё было естественно и понятно.
Он знал — будет дочка. Будет дом. Будет утро, и она сонная — рядом. И может быть, однажды, он расскажет внуку сказку о том, как так долго и мучительно он ждал его — своё счастье.
Вам необходимо авторизоваться, чтобы наш ИИ начал советовать подходящие произведения, которые обязательно вам понравятся.
Утром еще не открывая глаз, лишь выходя из прекрасный полудремы, Аквамарин вспоминала свой сон. Странный, красивый, необыкновенный сон... Улыбка озарила ее лицо и она сладко растянулась. Движение принесло собой покалывающую боль по спине, рукам. От этого ее глаза резко распахнулись, она смотрела не на СВОЙ потолок с привычной звездной картинкой....
читать целикомВ золотом городе моего солнечного детства меня встречали мамина старшая сестра — моя тётя и её, как выяснилось позже, любовница. Но, обо всём по порядку.
Тётя Люда, настоящий самородок в нашей большой семье. Дикий, неграненый, постоянно выпадающий из кольца. Сменила трёх мужей и, думаю, немалое число любовников и любовниц, в чем я убедилась на личном опыте. Имела двух взрослых сыновей, рожденных от двух разных браков, когда ещё по современным меркам, пребывала далеко от совершеннолетия. Живой скандал...
"Эй, Кэт. Можно я... ой!" Дверь открыла красивая брюнетка и застала нас за горизонтальным танцем на кровати Катрины. "Извини... эм... закрой дверь, а?" — увещевала она нас, поднимая брови и благодарно улыбаясь моей голой заднице. — Мило, — сказала она, потянувшись, чтобы повернуть замок на дверной ручке. — Продолжайте, — засмеялась она, закрывая теперь запертую дверь....
читать целикомС мoeй любимoй дeвушкoй я пoзнaкoмился, кoгдa учился в 10 клaссe. Кoгдa я увидeл eё впeрвыe, oнa срaзу мeня чeм-тo зaинтeрeсoвaлa. С тeх пoр я дaжe с удoвoльствиeм хoдил в шкoлу — нaблюдaл зa нeй. Пoзжe я узнaл, чтo oнa из 9 клaссa. Мнe удaлoсь дaжe пoдслушaть, кaк eё имя — eё зoвут Дaшa. Oнa oкoнчaтeльнo пoкoрилa мoё сeрдцe свoeй внeшнoстью: рoст чуть нижe мoeгo (мoй рoст — 182 см), тёмнo — зoлoтистыe шeлкoвистыe вoлoсы, глaзa oрeхoвoгo цвeтa, милый вздёрнутый нoсик, пухлыe губки, кoжa — нeжнaя и бaрхaтист...
читать целикомЯ сидел в квартире у друга детства и выпивал с ним. Пятнадцать лет моего раннего брака оказались под хвостом у кота. Жена подала на развод, пятнадцатилетняя дочь, из за которой в сущности мы и поженились, по залёту, даже была рада, что мы разводимся. Им обоим хотелось свободы, свободы от меня, вечно занятого и пропадающего в длительных командировках. Командировки были настолько длительными, что жена уже успела начать жить в гражданском браке с новым полировщиком её тела. Дочери же понравилась ситуация тем, ...
читать целиком
Комментариев пока нет - добавьте первый!
Добавить новый комментарий