Тайна племени Уюни

— Кира, а вы, случайно, не девственница?

Кира оторвалась от экрана с изображением, выведенным от электронного микроскопа, и с недоумением посмотрела на профессора Ричардса, своего руководителя, с которым она уже третий год проводила совместную работу по палеогенетике. За старым профессором никогда не водилось ни специфических «мужских» привычек, ни, вообще — намёка на различие по половому признаку в отношениях к его подчинённым и ученикам.

— А почему я должна отвечать на этот вопрос? — спросила Кира, может быть, излишне нервно.

— Вот поэтому! — миролюбиво ответил профессор, усаживаясь на стул рядом с её столом. — Вы прямо-таки подпрыгнули. Нельзя быть такой недотрогой!

Кира оглянулась на дверь своего кабинета. Профессор, войдя, закрыл её за собой.

— С каких это пор, профессор, вы решили заняться моим сексуальным воспитанием?

— С тех пор, как увидел, что вы два года не вылезаете из-за своего стола, — улыбнулся профессор. — И пожалел, что дал вам отдельный кабинет. Может быть, ребята хоть как-то отвлекали бы вас от работы. И заставляли бы изредка вспоминать, что вы — женщина.

Ребята — это аспиранты, одногодки Киры по университету. Роберт, долговязый немец, ещё глазел иногда вслед Кире, когда та проходила мимо, а Винс по сравнению с ним был совсем угрюмым «ботаном». Уж эти то онанисты заставят! — саркастически подумала Кира. А вслух сказала:

— Профессор Ричардс! Да, я девственница! И горжусь этим! Может быть, вы заметили, что для меня мои... наши исследования очень важны? И каким же образом моя сексуальная жизнь с ними соотносится?

Профессор доброжелательно прикоснулся пальцами к ладони Киры, всё ещё обхватывавшую компьютерную мышь.

— Да, я вижу, как вы горите на работе. Но, знаете, как-то слишком... ярко. Во что вы превратитесь таким образом лет через пять? Неврастеничку, сожалеющую об упущенном времени? Я не могу этого допустить! Вы мне слишком дороги!

— Что? Вы...

Кира ошеломлённо уставилась на профессора, отняв ладонь от мыши.

— Ох, простите, — спохватился профессор. — В наше время неточности в формулировках недопустимы. Я, конечно, далёк от мысли, что вы привлечёте университет к суду за мои... хе-хе... приставания. Так вот, вы мне нравитесь как исследователь. Именно такого учёного, как вы, Кира, я вижу на своём месте, после моего ухода. Нет-нет, не беспокойтесь, надеюсь, это будет нескоро!

Но, поймите меня правильно, я хочу, чтобы мой преемник сохранил не только ясный ум, но и психическое здоровье. А, в идеале, и физическое. В здоровом теле, как говорится, здоровый дух... А потому...

Кира внутренне напряглась, не зная, чего ей ещё ждать.

— А потому я отправляю вас в отпуск! — твёрдо сказал профессор. — На три недели.

— Но моя работа... — в панике пролепетала Кира.

— Не беспокойтесь, — улыбка профессора Ричардса показалась ей зловещей. — Роберт и Винс справятся. А я за ними пригляжу. Вам останется по возвращении разгрести бардак и интерпретировать результаты.

— О-о, — застонала Кира, прикрыв лицо ладонями.

— Ну, на вашем месте, я бы сохранил содержимое жёстких дисков перед отъездом.

— Перед отъездом куда?

Кира с подозрением посмотрела на профессора сквозь раздвинутые •••

пальцы. Тот задумчиво поглядел вдаль, жуя губы.

— Ну, я приготовил вам небольшую научную загадку, чтобы вы не заскучали. В Боливии.

— В Боливии?!

Кира растерянно взяла было ручку, но потом сложила руки перед собой и приготовилась слушать.

— Вы, конечно, знаете о племени Уюни?

Конечно, Кира знала. Это было одно из двух сохранившихся племён, потомков древних людей, проникших в Америку ещё до оледенения. Охотники из Сибири, пришедшие в разгар ледникового периода, фактически, истребили этих собирателей. Остались две группы — одна на Огненной Земле, другая — в восточных отрогах Анд. Обе были хорошо изучены и не представляли научного интереса.

— Так вот... — голосом сказочника начал профессор. — Племя Уюни обитает в единственном селении в верховьях реки бассейна Параны. Они разводят оонью, коротконогих родственников викуний. На мясо. Ну, может быть, ещё чешут шерсть. Представьте себе, Кира, семь террас, спускающихся от вершины. Это пастбища, которые питает ручей. Оонья-самка находится на самой верхней террасе. Корма на ней хватает на неё и её детёныша, всегда единственного. Когда тот подрастает, еды начинает не хватать, и мать изгоняет его. Козлёнок, а скорее, телёнок, попадает на вторую террасу. Здесь много нетронутой травы, потому что тут никто не пасётся, и телёнок быстро растёт. Но травы всё же недостаточно — лишь три четверти необходимого взрослому самцу. Достигнув половой зрелости, юный оонья обнаруживает это, и решает спуститься на следующую террасу, побольше, как раз для одного самца. Здесь начинается самое интересное. Ему приходится вступить в схватку с хозяином этой террасы — Самым Сильным. Проигравший спускается ниже, где дерётся с Самым Умным. И так далее — ниже живут Самый Прыгучий, Самый Быстрый и Самый Красивый. Когда молодой самец начинает свои схватки, жители селения облепляют противоположный склон долины, шумно болеют, комментируют и едва ли не делают ставки. Того, кто в итоге проигрывает битву за террасу Самого Красивого, съедают всем селением...

— А в чём же загадка? — после паузы спросила Кира.

Профессор пристально посмотрел в глаза Киры и медленно произнёс:

— Как самка беременеет, если движение по террасам возможно лишь в одну сторону — сверху вниз?

— Так... — Кира не любила изобретать велосипеды, — Какие гипотезы вы отмели?

— Детёныш не может оплодотворить мать перед изгнанием — он действительно становится половозрелым ещё через полгода, на террасе для... э-э... юнцов. Никаких тайных троп и пещер я не обнаружил, хотя осмотрел каждый камень в мощнейшую оптику — дикие самцы, похоже, непричастны.

— А что говорят местные жители?

— Когда я спросил мужчин, — нехотя сказал профессор, — те подняли меня на смех. Смотрите, говорили они, выпучив глаза и высунув языки, что у нас равносильно вращению пальца у виска, этот пришелец интересуется, откуда берутся дети у ооньи-матери! Мужчина ли он на самом деле?!

— А женщины? — не выдержала Кира.

— Женщины... Они шарахались от меня как от прокажённого. «Ха-ха-ха! Ни одна женщина уюни не выдаст никому тайну ооньи-матери», — рассмеялась мне в лицо самая старая из них. А уходя, за своей спиной я услышал: «Эти •••

белые хотят испортить всё, что увидят! Говорят, среди них не найти девственницы старше пятнадцати лет!»

Наступило молчание.

— Ну, что ж, — Кира задумчиво прищурила глаза, — я поняла вашу мысль, профессор. Попробую потрясти их своей... гм-м... невинностью.•  •  •

теперь главная. Тебе все почести. Я пойду позади.

А немного погодя Апия лукаво добавила:

— Ох, и праздник будет! Даже старики повылезали, поглазеть на Невесту.

Действительно — улица, ведущая к гостинице, напоминала базарную площадь. Детвора прекращала шуметь при приближении Киры, девочки смотрели на неё с восхищением, женщины — с поощрительными улыбками, а мужчины прикладывали кулак к сердцу, в бешеном ритме сжимая и разжимая его. Некоторые из них старались встретиться на её пути по нескольку раз...•  •  •

У Киры что-то задрожало в животе — она впервые ощутила прикосновение крепкой мужской руки к своему бедру. Мужчины постарше и посильнее, расталкивали молодых, выходя вперёд, чтобы получить свою порцию зрелища. Тут и там завязывались короткие потасовки, не имевшие, впрочем, продолжения. Соперники лишь держали друг друга за одежду, не спуская глаз с Киры.

— Хватит! — Апия поправила подол.

— Теперь пусть определится Самый Сильный! — неугомонный старик вышел в середину толпы и, размахивая посохом, заставил её расступиться.

Те, кто нашёл себе противника, быстро выходили в большой круг, образованный зрителями. Завязались схватки борцов, одновременно три, а то и четыре. Победители, передохнув, снова выходили в круг, вызывая соперников. Не прошло и получаса, как в центре круга осталась единственная пара. Зрители, видимо, уже устали кричать, и было слышно тяжёлое дыхание борцов. Более грузный уверенно теснил коренастого парня с поцарапанным лицом.

Тот метнулся вбок, увернулся от рук противника, бросился тому в ноги и дёрнул на себя. Тяжёлое тело рухнуло навзничь, раскинув руки. Толпа заревела, подхватила парня и принесли к Кире. Апия распустила шнурок верхней части одеяния Киры. Парень подошёл и запустил руку под одежду. От него несло потом. Кира почувствовала, как мозолистая ладонь обхватила её грудь и осторожно помяла. Не зная, что делать, от стыда она закрыла глаза, чтобы не встречаться взглядами с окружающими.

— Хватит, ещё нащупаешься! — Апия оттолкнула руку и стала заботливо завязывать шнурок платья Киры.

— А теперь мы узнаем, кто у нас Самый Прыгучий! — старик уже бежал вдоль склона, освобождая место для нового состязания.

— Тебе надо подняться выше.

Апия подхватила Киру под локоть и повела вверх по крутой тропинке, прорезающей импровизированные ступени трибун.

— Пожалуй, достаточно.

Апия усадила запыхавшуюся Киру на травянистую ступеньку.

— Что значит «ещё нащупаешься»? — спросила Кира.

— Он проведёт с тобой ночь. Как и другие победители. Ты ведь вызвалась быть Невестой Племени.

Каждое предложение камнем било по голове Киры. Увидев её панический взгляд, Апия тихонько сказала:

— Ты можешь отказаться. В любой момент. Но давай пока не будем портить праздник... Так, ну-ка...

Апия подняла подол платье Киры, положив его на колени. Затем спустилась на пару ступеней ниже.

— Ой, так не годится!

Она шагнула к Кире, приподняла её таз и стала стягивать трусики.

— Ты что?! — Кира испуганно ухватилась за них обеими руками.

— Здесь ты — уюни! Прыгать — это очень тяжело! Мужчины должны видеть свою цель. Другие не увидят.

Кира, уступая словам и настойчивым движениям рук Апии, рассталась с трусиками. Та сделала пару шагов ниже, критически осмотрела Киру, поднялась, расставила шире её ступни и снова спустилась.

— Ты прелесть! — восхищённо всплеснула она руками.

Апия помахала куда-то вниз и отошла в сторону. Кира сидела, обхватив руками колени и видела множество лиц далеко внизу. А что видят они? — гадала она, чувствуя, как тёплый ветер обдувает бёдра. Шеренга прыгунов, выстроившаяся перед нижней ступенькой, вдруг одновременно вскочила на неё. Затем они начали прыгать каждый в своём ритме, отталкиваясь обеими ногами и приземляясь на них •••

же, поднимаясь всё выше и выше, а значит, приближаясь к Кире. Она уже различала выражение их глаз, с каждым прыжком увеличивающихся в размерах. После полутора десятка прыжков прыгуны стали обессиленно останавливаться. Выделились двое. Один, молодой мужчина с суровым лицом, почти не глядя на Киру, прыгал в неспешном ритме, помогая себе взмахами рук. Другой, совсем юный паренёк с густой шевелюрой, не отрывая глаз от Киры, совершал большие торопливые прыжки сразу через две ступеньки. Кира уже видела капли пота на его лице, от души желая, чтобы он победил. Но паренёк тяжело упал, задыхаясь от нехватки кислорода, и остался на четвереньках. Его большие глаза, казалось, прожигали дыру в её промежности.

— Что, Пальо, кровь внезапно отлила от ног? — насмешливо прокричала ему Апия.

Соперник, тем временем, неспешно допрыгал до Киры. Та прямо-таки почувствовала царапанье его взгляда у себя между ног.

— Всё-всё, ещё насмотришься, Иньо, — Апия уже очутилась рядом.

Кира поднялась на ноги. Повинуясь подсказке Апии, она подняла руку победителя, и под крики зрителей они стали спускаться. Проходя мимо Пальо, всё ещё понуро сидящего на ступеньке, Апия положила ему руку на плечо.

— Мужчина никогда не должен терять надежду, — наставительно сказала она. — Есть ещё другие состязания.

Повернувшись к Кире, Апия сказала с лукавой улыбкой:

— Вряд ли он окажется Самым Умным! Но Самого Красивого Невеста Племени выбирает сама...

Они спустились и оказались в толпе мужчин.

— Мы начинаем состязания среди самых умных! — объявил старик с посохом. — Вы должны написать сочинение. Сегодня мы не будем писать о битве юнца-оонья или о стойкости его соперников. И о тех, кто стал Самым Сильным, Самым Прыгучим и Самым Быстрым, тоже не будем писать. Вы возьмёте тетради и карандаши и напишете... на хорошем грамотном языке уюни...

Старик сделал уж совсем драматическую паузу. Затем он указал посохом на Киру:

— О нашей необычной Невесте! Когда мясо будет готово, я три раза ударю по котлу, с промежутком времени одна минута! После третьего удара сочинения не принимаются! Кто не участвует, помогайте женщинам...

Соперники расселись по ступенькам и склонились над тетрадями. Кира отметила, что мужчин, не изъявивших желание поучаствовать, оказалось совсем мало. Некоторых уводили их супруги или матери, бросая на Киру укоризненные взгляды, а та с виноватой улыбкой пожимала плечами в ответ.

Они с Апией пошли в медпункт, привести себя в порядок. Там Кира потребовала рассказать о её предполагаемых обязанностях.

— Пока ты только участвуешь в состязаниях в качестве награды, — спокойно ответила Апия.

— Не увиливай, Апия! А потом?

— Ну, потом... победители лишат тебя девственности... Кто-то же должен это сделать!

— И что? Я забеременею сразу от пятерых?!

— Ни в коем случае! Ты должна оставаться Невестой! У меня достаточный запас презервативов и смазки... Но тебя ведь надо подготовить к роли женщины-уюни!..

— Так это «всего лишь» подготовка?! К чему?!

— Ты можешь отказаться прямо сейчас... Жаль только, что сочинения будут написаны напрасно...

Кира сердито отвернулась к окну. А что, собственно, случилось? Ей •••

ведь было сказано, что она узнает только то, что познает, как говорится, на собственной шкуре. Пока ведь ничего ужасного не произошло. Если что, она просто уйдёт!

— Нет, сочинения должны быть прочитаны, — решительно сказала Кира. — Да и мясом уже пахнет... ну очень аппетитно!

— Пойдём, — Апия вынула откуда-то трусики Киры и демонстративно засунула в ворох её «городской» одежды...•  •  •

поднялся юноша с густой шевелюрой, который едва не победил в состязаниях прыгунов.

— Кто-нибудь ещё настаивает, чтобы прочли его сочинение? — вызывающим тоном спросил старик.

Ответом было молчание.

— Ты Самый Умный! — торжественно провозгласил старик и исподлобья оглядел собравшихся.

Вскоре облепленного девушками Пальо подвели к Кире.

— Не ожидала от тебя. — сказала Апия. И тут же прикрикнула на девушек: — Ну-ка, отдайте его! Он теперь жених Невесты Племени!

— Спасибо тебе, Пальо, — тихо сказала Кира. — Ты уже очень помог мне...

Но неугомонные девушки не унимались:

— А кто же тогда Самый Красивый?

Старик снова не дал сборищу пойти вразброд, зычно прокричав:

— Теперь Невеста Племени выберет Самого Красивого! Все мужчины, способные оплодотворить женщину, могут принять участие!

И тут же подал пример, прошествовав мимо Киры с гордо поднятой головой. Едва ли не всё мужское население, от мала до велика, выстроилось в очередь. Многие старались пройти мимо Невесты медленно и величественно, что вызывало тычки нетерпеливых соперников и насмешливые возгласы женщин и девушек. Кира старалась улыбкой подбодрить каждого. Она обратила внимание на мужчину, совсем ещё не старого, опиравшегося на посох, спокойно отошедшего к компании стариков и не пытавшегося принять участие в состязании. Он привлёк внимание Киры тем, что лишь изредка бросал в её сторону то ли задумчивый, то ли рассеянный

взгляд, тогда как лица других мужчин были почти постоянно обращены к ней. Кира сообразила, что и раньше не видела его среди участников. Странно...

Когда процессия претендентов иссякла, Кира встала и, взяв Апию под руку, повела её к старикам. Жители селения, переговариваясь между собой, старались держаться поблизости, создав внушительную свиту. Дети, то и дело оглядываясь, бежали впереди.

— Почему он не участвует в состязаниях?

Апия быстро сообразила, кого имеет в виду Невеста:

— А-а... это Нуиггин. У него нет ноги. Его жена погибла, когда автобус упал в ущелье. А ему врачи отрезали левую ногу ниже колена.

— Вот как? — удивилась Кира. — Совсем незаметно. А давно это было?

— Ну... прошло уже почти два года. Ему давно пора перестать пребывать в трауре.

Апия осуждающе поджала губы.

— А я смотрю, тебе он нравится, — улыбнулась Кира.

Апия промолчала. Кира поздоровалась со стариками и обратилась к Нуиггину:

— А почему вы не состязаетесь? Я вам не нравлюсь?

Тот удивлённо перевёл взгляд с Киры на Апию, затем на их свиту и вдруг, приподняв левую штанину, резко произнёс:

— У меня нет ноги!

Кира увидела протез, искусно сделанный, похоже, из нижней части задней ноги... неужели, оонья? Не успела она как следует рассмотреть протез, как вмешалась Апия:

— Ну, нас твои ноги не очень интересуют. Скорее — то, что между ними. Оно в порядке?

Кира покраснела под дружный смех присутствующих и укоризненно посмотрела на Апию. Смутился и мужчина. Он бросил на Апию возмущённый взгляд, поднял посох, прислонённый к большому валуну, и решительно зашагал прочь. Наступила тишина. Все обернулись к Кире.

— Постойте, Нуиггин, — требовательно сказала Кира. — Или Невесте Племени нужно гоняться за Самым Красивым?

Раздался гул удивления. Нуиггин остановился, медленно обернулся и •••

подошёл к Кире.

— Я видел много таких добреньких, — заговорил он с неприязнью. — Там, внизу, в долине. Им только дай возможность проявить жалость! Чтобы лишний раз почувствовать себя сильным и здоровым. Только мне ваша жалость не нужна!

Он вновь повернулся было, чтобы уйти.

— Вот истинный мужчина! Вы всё для себя сами решили? — спокойно спросила Кира. — Или, может быть, дадите мне вставить хоть слово? Если не как Невесте Племени, то хотя бы как женщине, приехавшей сюда с другого конца света расстаться с девственностью?

— Ну хорошо, попытайтесь убедить меня, что не издеваетесь над... — тут плечи Нуиггина опустились. — Нет... простите, что я веду себя как глупый юнец. Я с уважением отношусь к вам и как к женщине, и как к Невесте. Я готов вас выслушать.

Кира посмотрела на людей, столпившихся вокруг. Их лица были так заинтересованы, что ей показалось неправильным уединиться с Нуиггином для откровенного разговора. Среди толпы она заметила взгляд Пальо, вселивший в неё уверенность.

— Мы слышали сегодня слова Самого Умного. Я пойду по его стопам...

Кира помолчала, собираясь с мыслями. Потом продолжила:

— Я тут думала — кто из победителей мог бы лишить меня девственности? Самый Умный? Но его речи так сладки, что хотелось бы послушать их напоследок — пусть они хорошенько отпечатаются в моей памяти! Может быть, Самый Сильный? Нет! Девушки шепнули, что к него большой кэнг! Мне бы надо сначала поднабраться опыта, чтобы без боязни принять его в своей постели. А Самый Быстрый и Самый Прыгучий — братья, и привыкли всё делать сообща. Мне их будет многовато для первой ночи!

Речь Киры, переводимая Апией, то и дело прерывалась одобрительным смехом присутствующих.

— И тут я увидела мужчину, шедшего странной, но уверенной походкой. Позже я осознала, что недавнее увечье всё ещё причиняет ему боль, и поэтому его движения так... отточены. Он просто боится вызвать жалость! Это было по-своему красиво... Он неподвижно сидел поодаль, не уделяя мне особого внимания, и профиль его лица, обращённый к чему-то невидимому, оставленному далеко в горах, был похож на очертания скал. И это тоже было красиво... Я приблизилась к нему. Он был тщательно умыт, причёсан и опрятно одет. И я поняла, что в память о своей жене он поддерживает чистоту тела и одежды, словно она всё ещё следит и ухаживает за ним. Так он сохраняет последнюю нить, связывающую их. Это так трогательно и прекрасно...

Кира остановилась после того как голос Апии задрожал и прервался. Многие женщины, стоящие вокруг, утирали слёзы. Все молчали, пока старик с палкой, шмыгая носом, не закричал:

— Ну почему в такой весёлый день у нас то и дело глаза на мокром месте?! Нуиггин! Ты у нас Самый Красивый! И не возражай! Эй, девушки, все заметили, что у меня тоже есть крепкая палка? На следующий год выберите меня!

Неловкость спала, и все с облегчением расхохотались. Кира отметила, что без стеснения смотрит в глаза мужчины, которого видит •••

впервые в жизни, и который сегодня ночью...•  •  •

не замечала своих криков, они рождались где-то в середине её тела и, смешиваясь с рычанием Пальо, выплёскивались за пределы их обиталища далеко в темноту. Бедное селение! — проносилась порой шаловливая мысль в голове Киры, и тут же прогонялась ощущением настойчивых и невыносимо приятных толчков.

Ну, вот, снова! Член во влагалище окреп настолько, что Кира уже чувствовала его пульс. Ладони Пальо стиснули её грудь, а таз начал быстрые движения. Внутри появилось и стало нарастать чувство, похожее на желание чихнуть, только в тысячу раз сильнее! Кира безуспешно попыталась замедлить движения Пальо, которые исторгали громкие протяжные стоны из её горла. Когда все эти толчки, звуки и ощущения вошли в резонанс, всё тело Киры, от век до пальцев ног, скрутила судорога удовольствия, а ночь снова пронзил хриплый крик...•  •  •

середины, пока не услышала стук копыт. Она поспешно легла на ближайший валун и расставила ноги. Самец подбежал и обнюхал её. Краем глаза Кира увидела, как молниеносно член оонья выскочил из ножен и распрямился на всю длину. Вот это да! Всё повторилось. Вот только здесь не было ступенек, и туша самца придавила Киру к поверхности камня, не давая пошевелиться. Член упёрся, причиняя боль. После безуспешных попыток просунуть его ещё глубже самец, наконец, согласился расстаться со своим семенем. Облизать её зад он не пожелал.

Кира поспешила дальше. Следовало покинуть эту террасу, пока к Самому Быстрому не вернулись его силы, и тот не попытался догнать её, чтобы «оплодотворить» ещё раз. Все самцы должны быть в равных условиях, — наставляла её Апия...

А вообще Киру всё это начало не на шутку заводить... Самый Прыгучий довольно долго пытался просунуть свой пенис на нужную длину — Кира намеренно отодвинулась от него как

можно дальше, а затем стала медленно возвращать тело назад. Жаль, что всё же это длилось достаточно недолго! Ну что ж, остались ещё двое, в предвкушении думала Кира, бодро шагая к подъёму на следующую террасу...

Ещё со вчерашнего дня, перед ночью с Пальо, почтенные жительницы селения вдруг начали потчевать Киру разными супчиками, всякими видами тушёного, печёного и зажаренного на огне мяса, пирожками и колбасками, непременным, но зачастую не основным, ингредиентом которых было мясо оонья. На удивление, всё это не приедалось, возможно, потому, что сопровождалось разнообразными соусами и гарнирами. И загадочными словами, которые Кира научилась понимать даже без помощи Апии: «Для матери-оонья».

Теперь, поднимаясь по очередной лестнице, Кира всё острее понимала смысл этой фразы. О чём тут же сообщила диктофону смарт-часов. Пожалуй, не следует задерживаться на террасах Самого Умного и Самого Сильного!..

Тяжело дыша, Кира перевалила тело на самую верхнюю террасу. Всё-таки подъём в гору с и без того значительной высоты дался ей нелегко. К тому же сфинктер вагины уже не удерживал огромное количество спермы, и та просачиваясь, стекала по ногам. Да и мочевому пузырю приходилось несладко, не говоря уж о кишечнике. Где же мать-оонья? Ага, вот огромная тень отделилась от камня и двинулась к ней. Кира медленно пошла навстречу. Оонья приблизилась вплотную, с шумом втянула воздух ноздрями и повернулась задом к Кире. Так, теперь — не спешить! Кира понимала, что, если у неё не получится, весь путь придётся пройти ещё не раз. Вниз, обратно на вершину и снова вниз. Впрочем, опыт работы в лаборатории должен помочь, надеялась она. Несмотря на непривычный инструментарий.

Кира достала из большого кармана куртки выданный ей предмет — искусно выделанный, с уже наполненными чем-то пещеристыми телами, пенис самца-оонья, только что съеденного селением. Мочевой пузырь был прикрыт кожей и снабжён горловиной с завязками. Кира присела и с облегчением выпустила из себя семя самцов. Около ста миллилитров — скрупулёзно отметила она в диктофон. Затянув горловину, Кира подступила к заду матери-оонья и нащупала вход во влагалище. •••

Самка не шелохнулась. Из конца пениса уже капало. Кира вставила его во влагалище и медленно ввела почти до отказа — тут тело самки слегка дёрнулось — и стала выдавливать содержимое пузыря, словно кулинарный шприц. Она явственно представляла, как несколько десятков миллионов сперматозоидов бросилось, расталкивая друг друга, к заветной цели — яйцеклетке матери-оонья. Чей победит? Может быть, Самого Красивого? Когда пузырь опустел, Кира развязала его и снова присела, чтобы на этот раз наполнить его собственной мочой. Завязывать она его не стала и в таком виде поднесла к губам животного. Соль для оонья — самое большое лакомство, объясняли ей женщины. Впрочем, Кира знала об этом и сама, а потому не удивилась, когда самка не только вылакала всё его содержимое, но и облизала внутреннюю поверхность. Очень хорошо!

Теперь — самое сложное. Кира опустилась на четвереньки и подняла кверху таз. Кончик языка самки-оонья прошёлся по внутренней поверхности бёдер, коснулся входа во влагалище и вдруг, ощутив лакомый вкус, вторгся в прямую кишку...

Кира лежала на плоском камне, устало ожидая, когда член Самого Красивого покинет вагину. Как и остальные самцы, он не пожелал пропустить её обратно просто так... Ветер доносил запах костра. Она испытывала одновременно гордость и грусть...

Встав, Кира подошла к краю террасы и напротив костра нашла последнюю лестницу. Ноги слегка подрагивали от долгих усилий. Действие бодрящего напитка, очевидно, закончилось...

Спустившись по лестнице, Кира тут же пошла к ручью и тщетно попыталась привести себя в порядок. Какая же она грязная! Но почему-то дикая смесь жидкостей покрывающая её тело и источающая невообразимый букет запахов, нисколько не смущала Киру. Она смело подошла к костру, у которого сидело двое. Апия молча протянула ей парео, и, подождав, когда Кира усядется, кружку с жидковатым боливийским кофе.

— Всё в порядке?

— Да... Только попа болит. Похоже, твои пирожки пришлись по вкусу матери-оонья.

Апия слабо улыбнулась. Видимо, не впервые услышав подобную шутку. Старуха что-то произнесла.

— Ты получила ответы на свои вопросы? — перевела Апия.

Кира немного подумала.

— А откуда берутся матери-оонья?

Женщины переглянулись. «Самая старая» начала говорить.

— Когда мать-оонья стареет, — стала переводить Апия, — она рожает девочку. Старая мать-оонья пасётся вместе с ней, пока по запаху не определяет, что новая мать-оонья созрела. Тогда она спускается вниз. И, наконец, встречается со своими детьми, ставшими её мужьями. А потом мы съедаем её. С благодарностью и слезами на глазах...

Наступила тишина. Апия подняла глаза:

— Что ты теперь будешь делать с этим знанием?

Кира уже сама задавала себе этот вопрос. Что? Рассказать обо всём миру? Бр-р... Она сняла смарт-часы, вынула карту памяти и бросила в костёр. Гигабайты информации превратились в несколько искорок и с дымом улетели в чёрное небо...•  •  •

Роберта и добавила:

— Постарайся сегодня не мастурбировать. У меня есть виды на содержимое твоих яичек.

Боковым зрением Кира увидела отвалившуюся челюсть Стива, встала и подошла к кабинету профессора Ричардса. Дверь была открыта. Интересно, что он слышал?

— Здравствуйте, профессор.

— А-а, вот и наша отпускница! — профессор с одобрением разглядывал Киру в её новом облике. — Вижу, путешествие пошло вам на пользу. Ну как, раскрыли загадку?

— Раскрыла, — спокойно произнесла Кира.

— Ну, скорее, берите кофе, садитесь, рассказывайте!

— Ха-ха-ха, — Кира не смогла удержаться от смеха. — Профессор, вы ведь уже знаете — ни одна женщина уюни не выдаст никому тайну ооньи-матери!..