Потенциал (19-20 главы)

Глава 19 (Сила воли)

На мониторе возникло вплывающее окно включившейся камеры наблюдения, и Кэнди облегченно вздохнула, увидев приближающуюся машину Эвана. Он отсутствовал дольше, чем она предполагала. Дольше чем требовалось, что бы скосить пару газонов, но, в конце концов, она понятия не имела, насколько они велики. Тоня не вдавалась в детали. Не рассказала, кому именно из своих бесчисленных подруг сосватала услуги исполнительного газонокосильщика, а Кэнди не хотела казаться параноиком и не стала расспрашивать. Хотя может и стоило. В окружении Тони было слишком много одиноких дам и скучающих домохозяек, которым могло захотеться, чего-то большего, чем уборка газона или даже расслабляющий массаж.

Кэнди выключила экран монитора и встала. Она чувствовала себя собранной и решительной, полностью готовой. Пришло время все исправить. Она поставила себя и Эвана в неловкую и опасную ситуацию. Нужно было перестать вести себя, как ревнивая, свихнувшаяся от перевозбуждения девочка и стать взрослой матерью своего пасынка. Именно так и ни как иначе!

***

Эван, с наслаждением избавился от грязной, пропахшей потом одежды, оставшись в одних спортивных трусах.

Когда он вернулся домой, Кэнди торчала на кухне, и это явно не было случайностью. Она поджидала его, одетая, как жена викария из местной церкви. И выражение лица в точности подходило этому образу. Точно такое же лицо было у нее вчера, когда он зашел к ней в комнату. Она явно подготовилась для серьезного разговора и тон, которым Кэнди обратилась к Эвану, был соответствующим, строгим, холодным. Сегодня она уже не допустила двусмысленностей, которые возникли вчера.

... романтическая фантазия дошла до своего финала и закончилась. Разве не этого я хотел?

Эван оглядел себя, брезгливо морщась. Вокруг трусов кожу покрывали грязные пятна, кое-где к ней прилипла трава. Белые носки превратились в нечто полосатое, буро-зеленое. На этот раз мисс Тоня ему откровенно удружила. Два небольших газона миссис Вестилокс, о которых Тоня сообщила, как о пустячке превратились в изнуряющую войну с зарослями травы, когда сердобольная домохозяйка попросила Эвана выкосить двор ее соседей, у которых уже месяц как сломалась газонокосилка. Миссис Вестилокс была очень доброй женщиной, а дополнительные 40 долларов которые она вручила ему в финале, ни как не оправдали мучений мальчика с переросшей, превратившейся в настоящие заросли травой.

Эван зашвырнул грязную одежду в стиралку, потому что мачеха особо подчеркнула, что бы он не оставлял эту гадость в ванной. Она предложила ему раздеться прямо в «прачечной», небольшой комнатке рядом с подвалом, где стояла стиральная машина и приспособления для уборки дома. «Я выстираю это» — сказала она с таким видом, словно собиралась совершить маленький подвиг.

... если я случайно пролил на джинсы бензин, почему я сам не могу постирать их? Мне ее жертвы не требуются!

Эвану захотелось пнуть ни в чем не виноватую стиральную машину. Кэнди откровенно переживала и сожалела о случившемся. Она вела себя так словно, только она была виновата во всем и теперь хотела, что бы все вернулась на круги своя. Когда Эван честно попытался взять на себя часть вины, она категорически отвергла эту жертву. Кэнди винила во всем только себя и даже попросила у него прощения. А Эвану было не за что ее прощать. Он сам поцеловал ее, и ему это понравилось. Мачеха заявила, что это был импульсивный поступок, ошибка из-за того, что она неверно оценила ситуацию, и он должен обо всем забыть. Что за глупость!? Эвану было проще забыть свое имя, чем случай в коридоре у ванной.

Женщина, которая стояла перед ним на кухне была одета и говорила в точности, как его покойная мать. Эван видел, как шевелятся ее губы. Теплые влажные губы, которые он с таким наслаждением целовал и не верил ни одному слову Кэнди. Холодная строгая дама перед ним была мороком, обманкой или самозванкой, как кому больше нравится.

В конце разговора, точнее монолога, она, даже соизволила обнять его. Со стороны их объятия напоминали благостное единение матери и сына, но все это было ложью от начала и до конца. Эван дрожал и чувствовал, как она тоже трепещет. Она разжала руки и глубоко вздохнула, точно стояла на кладбище перед свежей могилой, а затем, на короткое мгновение прижалась губами к его губам, и он увидел слезинки застывшие в углах ее глаз. Именно в этот момент, он ясно осознал реальность. Женщина перед ним, откликающаяся на красивое и чопорное — миссис Дамиани, была просто Кэнди. Няней-Кэнди! И ему самому захотелось заплакать от безысходности, от осознания этого факта.

— Не переживай и не вини себя, ни в чем! — сказала она напоследок. Просто забудь этот маленький неловкий эпизод, а главное, не расстраивайся из-за гонок. Я все помню. И позабочусь о твоем отце. Все будет хорошо.

Эван не удержался и со всей силы пнул стиральную машину, а потом запрыгал на одной ноге, схватившись за быстро опухающий большой палец другой.

— Ой, бля**, бля**, бля**!

***

Вода и шампунь смыли грязь траву и маслянистые пятна бензина, но Эвану казалось, что он по-прежнему чувствует его запах.

... может бензин попал мне в нос?

Он закрыл глаза и запрокинул лицо, подставляя его струям воды.

— Ты меня ждал? — голос Дианы так поразил его, что мальчик шарахнулся в сторону, едва не сорвав с креплений занавеску.

Он стремительно обернулся, инстинктивно прикрываясь руками, глядя как обнаженная сестра забирается в ванную.

— О-о, нет!

— Тогда почему ты не запер дверь?

— Забыл.

От наготы Дианы захватывало дух. Точно Эван читал один из чувственных эротических рассказов Джинджер Снап. Вид был столь ярким и захватывающим, что от него перехватывало дыхание, и возникала болезненная жажда. Он не отвел глаз, не смог заставить себя моргнуть. Сестра была недостижимой метой для большинства его приятелей, для многих учеников их школы, и сейчас она принимала душ вместе с ним. Это вызывало шок и дикое чувство самодовольства! Его сердце застучало так, что загудело в ушах.

— Тебе помочь? — Диана, ни капли не смущаясь, задернула занавеску и повернулась к брату лицом.

В прошлый раз, он потерял голову, оказавшись на ее месте, а потом позорно сбежал, испугавшись. И пусть это случилось от того, что он не знал, что сестра хочет того же о чем он грезил четыре года, это ни как не оправдывало отвратительное чувство тошноты и холодный комок в животе.

... На этот раз, я ни куда не сбегу!

— Помоги вымыть спину!

— Повернись, увалень!

Сестра опрокинула на плечи Эвана бутылку с гелем, набрала полную пригоршню пахучего розоватого вещества и начала медленно размазывать его по коже. Запах был слишком сладким, женственным, не таким, каким полагалось пользоваться настоящему мужчине. Гель покрыл спину Эвана, как лосьон для массажа. Длинные тонкие пальцы Дианы защекотали мальчику под мышками, запутались в редких волосах на выпуклой груди, нежно царапая кожу. Она обвела контуры его лопаток и провела по спине сверху вниз. Пальцы затанцевали, превращая пахучую жидкость в белую пену, защекотали шею, приближаясь к ушам, легли на плечи, начав разминать напряженные мышцы. Член Эвана встал прежде, чем он осознал накатывающее возбуждение.

Диана начала скользить пальцами по широким крыльям трицепсов к подмышкам. Это должно было вызвать чувство щекотки и желание отстраниться, но ее прикосновения были настолько чувственными, что мальчик наоборот подался назад. Руки, не останавливаясь, достигли бедер и сошлись на окаменевшей заднице. Член Эвана встал в полную силу, взлетев верх под острым углом к животу. Он затаил дыхание, глядя вниз, ожидая следующего шага сестры. Девушка переместила ладони на пах брата и костяшки левой ударились о изогнутый ствол пениса. Все тело Эвана напряглось в ожидании, вспоминая, как эти пальцы бестрепетно мяли ему мошонку прошлым вечером. Он хотел, что бы они обвились вокруг члена, и сладострастно заскользили вверх и вниз, покрывая его шапкой пены. Эван тихо замычал, словно от боли, когда они, не сделав это, пошли вверх к животу.

Тело Дианы прижалось к его спине, как гигантская атласная мочалка. Одна нога поднялась, скользя внутренней поверхностью бедра, по ягодице Эвана, обвилась вокруг ноги, ступня вошла между ног и охватила заднюю часть голени, как фантастическая гибкая лоза. Яички мальчика загудели, пенис задергался в такт болезненно-сладким пульсациям мышц паха. Он не выдержал. Развернулся к сестре, одновременно поворачивая ее вокруг оси, сам оказавшись позади нее, прижался к мокрому, горячему телу. Эмоции переполняли настолько, что Эвану приходилось сдерживаться, что бы не причинить сестре физическую боль, не раздавить ее. Все его тело начало приподниматься и опускаться, в такт коротким резким вдохам. Крепкие выпяченные шары попки Дианы облепили ребристое тело пениса и уплотнившийся мешок мошонки. Эван закрыл глаза и обхватил правую грудь сестры ладонью, положив вторую на дугу лобка. Диана мгновенно запрокинула голову и выгнулась. Она взлетела вверх, зависнув в пространстве, и только пальцы ног касались ванной. Эван попытался обхватить грудь сестры целиком, сдавил упругую плоть, безжалостно расплющивая. Из глубины горла Дианы вырвался протяжный сладострастный стон.

Мальчик едва заметно, бездумно задвигал бедрами. Мгновение... и он приподнял ее тело вверх, согнулся сам и заскользил членом с мошонкой, по узкой ложбине между ягодиц. Диана, в том же ритме, начала подталкивать попку назад, судорожно напрягая ягодицы в момент поступательных движений пениса, словно совершала фантасмагорический половой акт. На этот раз похоть не затмила разум полностью, страсть не придушила совесть. Этого не требовалось, страх, что сестра обнаружит его порочную страсть к ней, исчез, и не нужно было притворяться. Диана сама его хотела, и он был готов дать ей это.

Он жёстко схватил ее вальцами за промежность, приподнял, стискивая грудь, точно хотел оторвать ее. Подсел, выпячивая низ живота, и головка члена проникла между бедер девушки, раскрыв половые губы, как молнию. Влажная горячая плоть накрыла головку полностью. Пальцы на лобке Дианы сместились, сдвигая кожу, указательный нашел хоботок клитора и начал его активно раздражать. Диана мгновенно задрожала, словно ее начало бить током. Эван хмыкнул и толкнулся вперед. Пенис развел половые губы в стороны. Сестра всхлипнула. Головка уперлась во вдавленное в тело, вытянутое отверстие. Диана изогнулась еще сильнее, хотя казалось в этом положении, это было просто невозможно, и порывисто схватила брата за фаллос, с силой сжимая его. Эван затрепетал, ощущая, как головка медленно вдавливается в отверстие и останавливается ограниченная кольцом пальцев девушки. Сестра откровенно заблокировала движение.

— Что Диана, ЧТО!? — с истеричными нотками в голосе выпалил Эван.

— Боже только не ненавидь меня за это! — всхлипнула сестра, фыркнула и гибко отстранилась. Я не готова!

***

«Сила воли, ментальный стержень души не позволяющий нам провалится в ад! » — Кэнди вычитала эту фразу, в какой то книге. К настоящему моменту ее ментальный стержень истончился настолько, что готов был рассыпаться ржавым прахом, измотав нервы женщины до предела. Ей потребовалось сделать над собой невероятное усилие, что бы оставаться на кухне, дожидаясь Эвана, что бы встретить его с холодной отстраненностью строгой матери. А потом выдавливать из себя правильные слова, видя, как меняется его лицо. Бедный мальчик. Кэнди читала его, как раскрытую книгу. Его лицо последовательно отразило разочарование, облегчение и детскую обиду. Кэнди усилила натиск, прилагая все усилия, что бы он поверил ей. Наверное, после такого яркого монолога ее могли бы принять в труппу местного любительского театра, как ведущую актрису.

... разве этого недостаточно? — подумала она, обреченно глядя в монитор. Мало для того, что бы оправдать мою извращенную страсть? Я сделала все. Я поступила правильно, вопреки собственным чувствам и желаниям. Я себя полностью контролирую. Да, я заслужила немного слабости.

Она дважды щелкнула по пиктограмме, на которую смотрела уже десять минут, забыв про обещание больше этого ни когда не делать. На мониторе возникло изображение ванной, плотно заполненной клубами пара. Кэнди с трудом различала в этом тумане Эвана, который стоял за занавеской душа. Цифровая камера не справлялась с потоком влажного воздуха. Кэнди разочаровано выдохнула, но даже не подумала закрыть окно. От пупка вниз потек узкий ручеек пульсирующей щекотки, и она только наклонилась ближе к монитору, стараясь разглядеть детали, чувствуя, как теплеет и становится влажно между ног.

Клубы пара стали еще гуще. Кэнди поморщилась. В данный момент она четко видела только левую половину ванной комнаты, правая полностью тонула в молочном мареве. Пасынок мылся невыносимо долго, заставив женщину трепетать в предвкушении, и злится на него. Наконец, он выскользнул, не отодвигая занавеску полностью и не выключив душ. Кэнди невольно подалась еще ближе в смешной попытке раздвинуть клубы пара, мешающие рассмотреть детали. По глазам больно ударил, полностью напряжённый, дергающийся слева на право, член подростка. Его волшебный, возбуждающий танец, вызвал новую вспышку жара в животе, и она ощутила, как быстро набухают половые губы и непроизвольно расставила ноги. Эван снял с сушилки полотенце.

... почему он не выключил воду?!

Кэнди ахнула и отдернулась, когда занавеска открылась и из ванной выбралась Диана. Даже в окружении клубов пара ее загорелое тело с пикантными следами от купальника казалось изящным и соблазнительным. По смуглой коже струились капельки и маленькие ручейки воды, как поток стеклянных бусинок. Кэнди прикусила губу, чувствуя, как в сосках запульсировала кровь. До нее даже не сразу дошел ужас и безысходность сложившейся ситуации. Она оказалась в ловушке, вынужденная ни как не реагировать на подобное бесстыдство. Она могла вмешаться в происходящее, только открыв детям собственный низкий поступок.

... как я буду выглядеть, если они узнают? Ни кто на свете не оправдает мой поступок. Боже, я, ни как не могу на это реагировать! Сама загнала себя в угол. Теперь придется потакать собственным болезненным наклонностям, что бы быть в курсе происходящего и хранить все в секрете, если только...

***

Диана уселась на бортик ванной и яростно замотала головой.

— Это настоящее безумие! Думаешь, я специально извожу тебя? Издеваюсь, включая динамо в последний момент?

— Нет! — глухо ответил Эван и развернулся к сестре. Его член дергался, как огромная палка, став коричнево-розовым от напряжения. Я просто не понимаю. Ты передумала? Уже не хочешь, что бы я был...

— Нет! Нет! Нет! Ты единственный, кого я хочу. Кого хотела бы.

— А что тогда? Ты боишься?

— Нет. — Диана оперлась о противоположный край ванной, прижала ступни бедрам брата, и он тут же вклинился между ее ног.

— Что же тогда?

— Нам... мне, нужно время. — ее ноги обвились вокруг талии мальчика, а левая рука метнулась вперед вцепившись в ствол пениса, как в ручку за, которую можно было удержать равновесие и не свалится в ванную.

— Зачем? — с глупым видом спросил он, следя, как пальцы быстро перебирают бугристый ствол, сдвигая нежную кожицу.

— Я не могу объяснить.

Скорость и амплитуда оттягивающих кожу движений увеличилась, девушка не просто ласкала, а доила член с неистовством и даже жестокостью. При этом, она неотрывно смотрела на раздувающуюся, как капюшон, готовой к броску кобры головку, с которой свисала тонкая нить влаги, болтаясь из стороны в сторону.

— Ди, если ты не прекратишь это делать, я... — Эван захлебнулся воздухом и начал краснеть, выпячивая пах.

— Я знаю. Хочу посмотреть. Увидеть, как это происходит.

— Боже! Я тебя испачкаю!

— А мне все равно.

— О-оо, Господи!

— Вот так... я хочу, что бы это случилось именно так! — горячо произнесла она, вскидывая на брата огромные глаза. Я хочу, что бы ты был между моих ног и смотрел на меня. Я хочу видеть твое лицо, когда ты войдешь в меня. Я хочу смотреть тебе в глаза, пока это происходит, чувствовать тебя. Так, как мы чувствовали друг друга раньше.

Глаза Эвана остекленели. Нагое тело Дианы ослепляло, заполняя разум, вызывая настолько непристойные фантазии, что в солнечном сплетении возник ледяной холод стыда и вместе с этим, скачками росла сладость, похожая на дикую, неконтролируемую приливную волну. Мальчик невольно застонал и начал активно двигать задом, проталкивая пенис сквозь широкое кольцо пальцев сестры.

— О-о, Ди, я готов ждать столько, сколько потребуется. Я люблю тебя. Я хочу тебя!

Глаза Дианы вспыхнули восторгом, лицо неуловимо изменилось, превратившись в маску демона похоти, когда она ощутила, как завибрировал фаллос, готовясь разрядиться. Она, не отвела взгляд, не моргала, наблюдая за раздувшейся, посиневшей, глянцево-блестящей головкой. Смотрела, как из расширенного отверстия мочеиспускательного канала толчками выдавливалась смазка. Девушка даже не вздрогнула, когда длинная струя спермы выстрелила, долетев ей до горла. Только удовлетворенно и хищно улыбнулась, продолжая дрочить пенис, с возросшим ожесточением, принимая на тело все новые выплески горячего липкого семени. Эван бессмысленно скалился, глядя, как белый крем стреляет из члена, покрывая веревками, и кляксами тело сестры, Как ослепительно белая, на фоне загорелой до черноты кожи, сперма вязко стекает вниз, подрагивая как слизистое густое желе. Вспухшие розовые соски сестры выпятились, заострились еще сильнее, меня форму грудей, делая их похожими на два твердых, закругленных у основания, конуса. Неровная полоса спермы перечеркнула ареолу левого соска, сделав его похожим на горный пик, разделенный извилистым, узким перевалом. Пальцы девушки стали липкими, они соскальзывали с пульсирующего ствола с громким, влажным хлюпаньем. Диана ухватилась за корень двумя руками, надавливая на бугор семявыводящего канала снизу, и потянула ладони вверх к головке, выдаивая все новые порции спермы. Последний плевок вязко отделился от головки и повис на тонкой ленте, тяжело упав в центр выбритого лобка девушки. Она ахнула и начала размазывать его средним пальцем по вздутым, сжатым складкам половых губ. Эван выгнулся и задрожал в последней конвульсии оргазма.

— Ооо-оо! Дьявол!

— Спасибо Эван.

— За что? — отозвался он, хрипло дыша.

— За терпение. За понимание. Я тоже ужасно тебя люблю.

Ноги Дианы напряглись, прижимаясь к его талии, и он почти без усилия поднял тело сестры в воздух. Она обняла его за шею, прижалась горячим липким телом и неистово поцеловала, жадно вобрав в рот губы мальчика.

***

... я бы... я бы вмешалась... я бы непременно вмешалась, если бы он захотел кончить внутрь сестры! — задыхаясь от резких приливов наслаждения, бессмысленно елозя по полу ногами, подумала Кэнди, выныривая из сладкой пропасти оргазма.

Она утешала этой глупой мыслью свою совесть. Женщина задыхалась и вздрагивала всем телом, хватаясь скрюченными судорогой пальцами за мокрую промежность, соскальзывая по плотной ткани джинсов, на которых расплывалось неприличное мокрое пятно. Она давно так яростно не кончала, наблюдая, как оргазм пасынка накрывает белым ковром тело падчерицы. На экране Диана цеплялась за брата руками и ногами повиснув на нем, и Кэнди представляла, как измазанные спермой половые губы девушки трутся о убывающую эрекцию Эвана. Она чувствовала себя опустошённой и одновременно полной волнующих, распирающих грудь эмоций, перемешавших в себе восторг и стыд, сладость и страх, удовольствие и отвращение, но в основном, чувствовала в этот момент, жгучую зависть. У нее ни когда не было возможности испытать такой же ураган чувств и эмоций, как у этих двух красивых извращенцев. Их страсть сметала все преграды морали, возведенной воспитанием и правилами. Она была настолько сильной, что наверняка причиняла им боль. Поглощала их целиком, без остатка. Кэнди в их возрасте была лишена такого счастья, она уже умудрилась стать матерью троих детей и женой для мужчины, который считал ее своей собственностью, указывал, что делать и трахал, как бессловесную суку, когда этого хотел, не проявляя ни грана любви, просто позволяя ей жить.

Кэнди всхлипнула, а потом заплакала, чувствуя себя беспомощной и беззащитной, застрявшей в ловушке, из которой не было выхода.

***

Всю ночь Эван проспал как убитый. Без сновидений моральных терзаний и тревожных мыслей, которые одолевали его последние две недели. Таким спокойным и умиротворенным, он не чувствовал себя уже несколько лет. И это не смотря на разговор с Кэнди. На недвусмысленный запрет, даже на фантазии в отношении нее. Мачеха однозначно дала понять, что его чувства к ней вещь неправильная, невозможная и бессмысленная. А Диана, наоборот, узнав его тайну, только обрадовалась сама, сняв все глупые табу взрослого общества. Они так и не сделали последний шаг, но даже в этом для Эвана существовала некая прелесть. Ему нравилось восторженное ожидание и предвкушение. Что будет дальше, Эван понятия не имел и не хотел об этом знать. Главным было то, что Диана любит и хочет его. Даже если их отношения были чем-то запретным и порочным, это делало их только острее и слаще. Она говорила правду. Им нужно было наслаждаться молодостью и свободой, пока у них была такая возможность.

Когда он оделся и спустился вниз, дверь в комнату Дианы оказалась закрытой. Похоже, сестра еще спала, находясь в плену спокойного наслаждения так же, как он. Комната младшей сестры оказалась пустой, перед окнами не было машин отца и мачехи. Куда уехал отец Эван не знал, а вот Кэнди, скорее всего, повезла Глорию на тренировку.

Мысль о том, что он в доме один вызвала сладкое посасывание в паху. Эван давно, в тайне мечтал дорасти до того, что бы ни кто не мог запретить ему ходить по дому голым, заниматься сексом с кем угодно и когда угодно.

... Любимый папочка скоро свалит в Китай! — подумал он, испытав неловкость от чувства радостного облегчение, которое принесла эта мысль.

Пройдя на кухню, он обнаружил в холодильнике пиццу, понюхал ее и, пожав плечами, съел холодной. Потом отправился в ванную и почистил зубы, предполагая, что не стоит целовать любимую сестру, волнуя ее резким запахом кари или привкусом чоризо на языке. Выйдя из ванной, он остановился в коридоре. Неосвещенный проход показался ему пещерой без окон в центре дома. Он стоял точно в том месте, где целовался с матерью.

... разве ее ответный поцелуй не был таким же страстным, как мой?

— Эван, иди сюда! Ты мне нужен. — донесся голос Дианы из ее комнаты.

— Чего? — спросил он, открывая дверь, не в силах удержать глупую счастливую улыбку.

— Ты обязан кое-что сделать! — произнесла Диана, стоящая за порогом и резко втянула мальчика внутрь.

На кровати, лицом вниз лежала Ребекка!

— Какого... ? — лицо Эвана вытянулось.

— Ты должен сделать кое-что для нее... но на самом деле для меня! — с непонятным выражением заявила сестра.

— Не понял! — Эван медленно приблизился к кровати, стараясь не показывать вида, что его дико притягивает тугая маленькая попка гимнастки.

— Она утверждает, что невозможно так возбудится от массажа, и забыть обо всем на свете! От массажа, который ты делал, от массажа, который привел к тому, что ты...

... Едва не пробрался в ее киску! — заявила с кровати Ребекка.

— Эй, эй! Притормозите! — смешался Эван вскинув руки. Ты же не хочешь, что бы я... — он густо покраснел, чувствуя себя дико неловко.

— Хочу, хочу. Готова поспорить, она тоже не выдержит! — безапелляционно и спокойно заявила Диана, словно речь шла о приготовлении бутерброда с тунцом.

— А мама? — промямлил Эван.

— Мама уехала по делам.

— Куда?

— Она не сказала, но ее не будет пару часов не меньше. Нам хватит времени, что бы ты доказал мою правоту. И лучше тебе постараться!

— Я не верю ее фантазиям! — улыбнулась Ребекка,

которая так же вела себя совершенно спокойно и естественно. Готовь десять баксов, врунья!

— Нет, это ты готовь! — немедленно взвилась Диана и звонко шлепнула подругу по попке ладонью.

Эван тупо переводил взгляд с одной на другую, не понимая, что происходит.

... они что разыгрывают меня? Это шутка такая? Хотят посмеяться, засмущав меня? Что, блин происходит?

— Ой! — взвизгнула Ребекка оглядываясь. Не спорю, хорошая порка всегда меня возбуждала, но массаж никогда не окажет такого же эффекта.

— Так, хватит тут рассказывать свои отвратительные фантазии, просто лежи и молчи. — закатила глаза Диана.

— Вы серьезно? — наконец произнёс Эван. Если это розыгрыш, я грохну вас обеих!

— Делай, то что нужно. — посерьёзнела Диана. Ни каких шуток, ты же знаешь, что я не люблю проигрывать!

... это будет считаться изменой Диане? — возникла в голове Эвана идиотская мысль.

Сестра, между тем, вытащила флакон с маслом из ящика тумбочки и встала над лицом Ребекки.

— Наверное, странно использовать для этого лосьон твоей матери, но другого у нас нет. — Обе девушки расхохотались шутке, которая была понятна только им.

— Так. Снимай ночнушку и ложись лицом вниз! — скомандовала Диана.

На лице Ребекки впервые отразилось смущение. Она торопливо стянула ярко-желтую пижамную рубашку через голову и легла на подушку, старательно пряча от глаз Эван груди.

— Подожди... приподнимись. — Диана просунула под тело подруги уже знакомое Эвану пляжное полотенце

На короткое мгновение мальчик увидел голую грудь гимнастки сбоку. Она напоминала мячик для софт-бола с красновато-коричневым соском, похожим на миниатюрный наперсток. Девушка выгнула спину, выпятив попу, но Диана не дала ей спустить короткие, такие же желтые, как рубашка шорты.

— В этом нет необходимости. — Ребекка стрельнула в сторону подруги глазами, но Диана это проигнорировала. Заставь ее съесть ее самоуверенность.

— Я бы лучше съела кое-что другое — хихикнула Ребекка и тут же получила от Дианы очередной удар по попе.

— А ну-ка, замолчи, пошлячка!

Эвану все сильнее казалось, что он спит. Раньше, Диана ни когда бы не отважилась на такой двусмысленный шаг. Он решил просто плыть по течению, потакая прихоти двух расшалившихся девчонок, не видя в этом ни чего экстраординарного, пока об этом не знают взрослые, разумеется. Мальчик взобрался на кровать, повинуясь жесту сестры, и оседлал талию Ребекки. Диана обошла постель с другой стороны, встав возле брата. Эван вопросительно посмотрел на нее. Она улыбнулась и кивнула. Он вытянул руки ладонями вверх. Диана опрокинула над ними бутылку с маслом, вылив намного больше, чем было нужно. Излишки тут же потекли на спину Ребекки тягучими каплями.

... черт, черт. Где тут спрятана скрытая камера?! Шутка слишком затянулась.

Эван каждую секунду ждал взрыва хохота и шуточек по поводу его доверчивости.

— Ну и чего ты ждешь? — вместо этого спросила сестра.

— Ничего. — пожал плечами Эван с независимым видом, почувствовав примешивающуюся к смущению и неловкости злость он опустился на ягодицы Ребекки весом тела физически ощутив как растекается по ним мошонка в которой щекотало все сильнее и отчетливее. Поехали.

Он положил жирно блестящие ладони на лопатки гимнастки. Диана собрала рассыпавшиеся волосы Ребекки и подняла их вверх, обнажая широковатые для девушки плечи. Они повисли, как сказочные шоры по бокам лица девушки. Эван увидел, как натянулась кожа спины на мускулах гимнастки, точно она нервничала и инстинктивно напряглась. Ребекка прижалась лбом к кровати и расправила плечи, едва он коснулся их пальцами. Две заметные широкие линии мышц пролегли от основания черепа вниз по всей спине. Эван медленно разгладил их. Ребекка действительно была напряжена и казалась твердой, как камень. Спасибо Джейсону, Эван мгновенно представил себе гимнастку, делающей стойку на руках, разведя ноги в стороны. Голое гибкое тело, образующее заглавную букву «Y».

Диана повернулась к брату лицом и неожиданно, страстно поцеловала. Ребекка этого видеть не могла, но для Эвана такое выражение признательности было необычайно важным.

***

Дом Салли располагался не так далеко, как сначала показалось Кэнди, но если бы не навигатор, она бы вряд ли его нашла и за год. Извилистый лабиринт проселочных дорог завел ее в глухую сельскую местность. Поля сменяли перелески, потом снова поля, пастбища, редкие постройки, ветряки, надписи «частная собственность». Вскоре местность сделалась совсем дикой и безлюдной. Дом Салли обнаружился в глубине соснового леса, и к нему вела едва заметная, сильно заросшая травой грунтовка. У Кэнди сложилось стойкое ощущение, что подобное место лучше всего подходит только для того, что бы прятаться тут от кого-то.

Полчаса назад Кэнди съехала с каунти-роад, проехала две мили по проселку и остановила машину. Она слишком сильно нервничала. Она не представляла, где была Салли все это время, чем занималась, когда и почему вернулась, почему не попыталась связаться с ней напрямую, а сделала это через Тоню. Больше всего Кэнди боялась, что сестра не изменилась. Она пожалела, что не взяла с собой Глорию.

... Это дало бы мне преимущество. Салли оценила бы, как совершенна и прекрасна моя девочка и поняла, как ошиблась в свое время. А я поступила правильно! А что если она по-прежнему на меня злится? Забудь... вести к ней дочь, плохая идея. Даже если рассказать сестре все, она мне вряд ли поможет.

Кэнди заколебалась, думая о том, что может зря она это затеяла и стоит вернуться домой, но там были Эван и Диана. Она сейчас не представляла, как смотреть и разговаривать с ними, зная их секрет, особенно после истории с Эваном.

— Веди себя как взрослая — твердо произнесла женщина глядя на свое отражение в небольшом зеркале заднего вида и нажала педаль газа.

***

Диана вылила две дорожки прозрачного масла на спину подруги. Эван подождал, пока они не растекутся по телу, начав капать на полотенце и только после этого начал массаж. Впервые в жизни он сталкивался с телом, в котором не было ни грамма лишнего жира, только мышцы и сухожилия. Поразительно, но со стороны мускулистость Ребекки была совсем не заметна. Только широковатые, на фоне узких бедер плечи портили картинку идеального, стройного, гуттаперчевого тела. Сейчас мышцы, которые позволяли девушке крутить сальто, колеса и прочую акробатическую фигню проступили под маслянисто блестящей кожей, создавая затейливый и даже пикантный узор. Эван снова подумал о том, как бы было сладко наблюдать за неваляшкой, выполняющей сложный акробатический этюд в обнаженном виде, с ног до головы покрытой маслом.

— Ммм, не плохо, но потребуется нечто большее... — глухо пробормотала Ребекка.

— Подожди немного и твои трусики насквозь промокнут. — пообещала Диана, совсем не стесняясь присутствия брата.

— Ха, на мне их нет.

... они что нарочно меня провоцируют? Или все это ложная игра? Не хочет же Диана увидеть, как я возбужу Ребекку всерьез?

Эван много раз видел трусики Ребекки, а в день, когда они впервые поцеловались с Дианой, гимнастка, будто ненароком продемонстрировала ему кусочек обнаженной промежности. Сейчас он вспомнил, как это его волновало. Это было очень, очень возбуждающе. Пальцы мальчика задвигались агрессивнее, пересчитывая ребра, скользнули под тело, надавливая на выпуклые бока расплющенных о постель грудей. Гимнастка тут же напрягла и расслабила мышцы ягодиц под мошонкой Эвана. Он посмотрел на сестру. Похоже, она не заметила реакции подруги. Он сильно надеялся, что она до конца не увидит выпуклость постепенно вздувающуюся на его шортах.

— Ах, а вот это очень хорошо... так приятно. — замурлыкала Ребекка, и ее тело заметно завибрировало под пальцами. Коже становится тепло, это так необычно... продолжай.

Боковым зрением, Эван уловил довольную ухмылку Дианы. Это одновременно убедило его, что девочки не устроили розыгрыш, и позволило расслабиться.

... Диана не шутит. Она всерьез хочет, что бы я заставил гимнастку кончить! Сумасшедшая!

Он переместил пальцы на поясницу Ребекки, убедившись насколько тонкая у нее талия. В принципе он мог бы сделать кольцо из растянутых больших и средних пальцев. Мышцы ягодиц гимнастки начали напрягаться и расслабляться в некоем ритме. Он прижался промежностью к подскакивающей попке, вжимая ее в кровать, и уперся пятками ладоней в поясницу, начав двигать ими вверх и вниз, подпрыгивая при этом на девушке. Состояние маленькой гимнастки менялось, он это отчетливо чувствовал.

— Ну-у, может я немножко промокну. — растягивая гласные протянула она.

— Это только начало. — ответила Диана, лицо которой горело, она как будто испытывала те же эмоции, что подруга.

Пальцы Эвана достигли широкой резинки на шортах гимнастки. Он обхватил ладонями вершины бедер девушки. Она рефлекторно толкнула пах вниз, зажав пальцы между полотенцем и телом, а потом, неожиданно втянула живот. Эван тут же просунул руки глубже, стягивая вниз переднюю часть шорт. Спина Ребекки напряглась, и он ощутил, как она подбрасывает его, пытаясь приподнять вверх попку. Маленькая распутница хотела, что бы он продолжал, или проверяла, насколько далеко он сможет зайти.

— Я сейчас проткну твою маленько задницу. — тихо прошептал он наклонившись к затылку Ребекки.

Напрягшийся до максимума член мальчика бесстыдно ткнулся в левую ягодицу девушки.

— Я тоже об этом подумала. — выдохнула она в ответ.

— Сними их! — приказала вдруг Диана, второй раз поразив Эвана за сегодня и прежде чем он опомнился от легкого шока, сама схватила шорты Ребекки и сдернула их вниз.

Попка Ребекки оказалась невероятно маленькой и при этом совершенной, скульптурно красивой. Она несколько лет была его мечтой при ежевечерних актах мастурбации. Ягодицы покрывал плотный ровный загар за исключением маленького участка белой кожи в верхней части в форме треугольника, повторяющий форму весьма откровенного купальника. Эвану до судорог захотелось увидеть в нем миниатюрную эксгибиционистку, когда она принимает солнечные ванны. Треугольник превращался в узкую полосу, идущую по всей длине ягодиц у ровного провала, и едва мог скрыть темно-коричневое пятно ануса размером с десятицентовую монету, который сейчас бестыже подмигивал Эвану, когда гимнастка периодически выгибала поясницу.

... Уфф, смогла бы она повторить тот же трюк, что девица на видео, которое присылал Джейсон? Нет! Не с такой маленькой дырочкой.

Диана обильно плеснула маслом на попу Ребекки. Ягодицы дернулись, вздулись твердыми валиками с глубокими ямками по бокам каждой половинки, а затем расслабились, став плоскими как у мальчишки. Неудивительно, что мошонке Эвана так нравилось лежать на этом помосте. Мальчик, уверено положил ладони на гладкую кожу и сильно сжал. За несколько движений вся попка соблазнительно заблестела, как жидкое стекло, разрез между ягодиц начал изгибаться, расширяться или превращаться в ровную линию постоянно меняя форму, и Эван подумал, что его пульсирующему члену очень бы понравились объятия мускулистых ягодиц.

... неужели они всерьез считали, что я останусь отстраненным исполнителем? Что ни как не отреагирую на голое тело? — подумал он, стараясь ни как не показывать бушующей в душе похоти.

Для столь худенькой девушки вульва Ребекки показалась ему необычайно крупной и мясистой. Она, то и дело, мелькала перед глазами ниже постоянно раскрывающихся ягодиц. Подушка под животом Ребекки только способствовала этому, словно выталкивая внушительный уплощенный бугор плоти между узких бедер. Промежность была лишена малейшего намека на волосы так же как у Дианы.

... господи, дай мне сил вынести это! — подумал Эван, невольно закатывая глаза.

Ему пришлось сесть на корточки, и теперь он ощущал, как с каждой секундой все сильнее ноют икры и задняя поверхность бедер, но не менял положения, боясь, что тогда сестра сразу заметит его состояние. Сейчас он скорее ласкал, чем разминал попку Ребекки. Большие пальцы непрерывно скользили между ягодиц вдоль краев глубокого каньона, как два серфера на гребне волны. Он не решался, старательно огибая границы коричневого кольца, но в какой-то момент Ребекка неожиданно толкнула зад вверх и оба пальца попросту воткнулись в центр ребристого перевернутого конуса. Бархатистая губчатая кожа разгладилась под давлением подушек пальцев, она оказалась неожиданно скользкой, липкой от масла, нежной, словно натянутое полотнище шелка. Ребекка даже не подумала останавливать Эвана, поэтому он продолжал кружить пальцами по контуру заднего прохода, увеличивая давление с каждым оборотом. Анус начал приоткрываться, точно умолял о большем. Он изменил форму, потемнел, ввалился еще сильнее, став похож на вогнутую линзу с постоянно раскрывающимся и закрывающимся зевом в центре, точно жерло небольшого гейзера. Пенис Эвана болезненно заныл в шортах, находясь в практически непрерывном напряжении, отчего в мошонке возникло легкое беспокоящее чувство.

Диана расположилась позади брата, уткнувшись подбородком в его плечо. Она видела то же, что Эван и ей это, по-видимому, очень нравилось.

— Ах ты негодник. — жарко выдохнула она и укусила его за мочку уха. Тшшш, доверься мне, извращенец. — добавила она сдерживая естественный порыв Эвана, толкнула его вперед, заставив встать на кровать коленями и потянула вниз его шорты.

Мальчик ошарашено уставился на сестру, а она только хитро подмигнула и бесстыдно улыбнулась ему в ответ. Он чуть не застонал, когда ткань начала пригибать вниз член, вызывая боль. Рвущийся вверх ствол преодолел сопротивление и пенис вырвался на свободу, шлепнув его по животу.

— Не останавливайся, продолжай! — прошептала Диана, указывая на попку Ребекки.

Эван сглотнул и продолжил. Он ничего не понимал, не знал чего ждать дальше, но стыд и неловкость была забита яростным чувством возбуждения. Мальчик действовал точно послушный приказам хозяина робот. Под его большими пальцами оказались два сжатых клина истончающихся половых губ. Они испуганно сжались и стали твердыми, когда он случайно проехался по ним. В то же мгновение смазанная маслом ладонь Дианы обвилась вокруг ствола подергивающегося пениса. Не давая ему опомнится пальцы сжались и провернулись. Эван завертел головой, но не увидел сестру ни справа, ни слева. Он чувствовал ее горячее, частое дыхание где-то в районе правой лопатки и видел кулак, сдавливающий фаллос, медленно проталкивающий его через себя. Если бы Ребекка в этот момент перестала комментировать свои ощущения, вздыхать и пыхтеть, она бы наверняка расслышала его жалобный стон. Эван до боли закусил губу, глядя на двигающийся кулак.

... Чего она добивается? Боже как сладко! Может она хочет, что бы я трахнул ее подругу? А чего в таком случае ждет Ребекка?

Эван просунул одну ладонь под пах девушки и зашевелил пальцами, нащупав под вспотевшим лобком влажный разрез, прижал к нему три пальца и сдвинул их вниз, расплющивая половые губы, заставив их раскрыться, погрузив средний в скользкий глянцевый провал. Тело Дианы толкалось ему в спину каждый раз, когда ее рука делала широкой дрочащее движение, доводя пальцы до корня пениса. Палец с одуряющей лёгкостью проник во влагалище гимнастки. Погрузился в него, покрываясь слоем слизи.

... Да что же творится? Она как будто изначально планировала все это. Неужели сестра хочет, что бы я покрыл спину ее подруги своим «лосьоном»?

— Ди? — он обернулся, пытаясь найти лицо сестры, и удивленно поднял брови.

— Да-а, я все знаю. — выдохнула сестра. Он такой горячий и твердый! — она обхватила мошонку Эвана второй рукой и сильно укусила его за шею.

Ребекка не подозревала, что собственная сестра творит с Эваном. Она, похоже, полностью растворилась в эмоциях, которые дарили ей его пальцы. Мальчик всерьез занялся ее возбужденным клитором, и она сразу начала импульсивно тереться пахом о его ладонь. Вид лоснящегося от масла члена на фоне волнообразно изгибающейся спины заставил Эвана захотеть обладать ей до исступления. Он раздвинул в стороны мокрые половые губы, нашел кольцо входа, подразнил его и снова ввел туда средний палец. На этот Раз Ребекка дернулась так, словно ее ударило током.

— Бля**, да-аааа! — хрипло выкрикнула она, кусая себя за запястье.

Ее стройные ножки беспорядочно заколотили по постели. Ритм движения кулака Дианы тут же ускорился и Эван невольно начал вонзать палец в тело гимнастки в том же темпе. Пальцы сестры стиснули бугрящийся ствол с такой силой, что причинили боль, показалось, что она оторвет член, с такой силой она начала дергать его из стороны в сторону. Палец Эвана замолотил во влагалище бьющейся в настоящих конвульсиях Ребекки, как узкий стальной поршень. Протяжный вопль гимнастки приглушил матрац, но он все равно показался необычайно громким. Ее влагалище запульсировало, сдавливая стенками фалангу, но Диана даже не подумала направить туда пенис брата. Вместо этого она обхватила ствол сразу двумя кулаками и начала быстро мастурбировать. Она прекрасно понимала, что сейчас неминуемо случится, но была ли к этому готова Ребекка?

Гимнастка, похоже, совсем потеряла ощущение реальности. Она начала выть, мотая мокрыми от пота волосами, пиная матрас как неумелый пловец на глубине. Эван судорожно стиснул челюсти и напрягся всем телом, запрокидывая голову. Точно в замедленной сьемке крупная белоснежная комета с коротким хвостом взлетела над Ребеккой и плюхнулась ей между лопаток, растекаясь по жирной коже некрасивой кляксой.

— О Господи! — хрипло застонала Диана Эвану в ухо. Вау! Это безумие!

Дергающийся пенис в ее кулаках выплеснул раздвоенную струю спермы на поясницу гимнастки, затем на ее попку. Мутный слизистый крупный сгусток вязко стек между ягодиц, облепив пульсирующий анус. Диана неожиданно опустила руку и надавила на морщинистую линзу указательным пальцем, заталкивая семя внутрь, размазывая его по кольцу сфинктера.

— Сука-ааа! — закричала Ребекка. Бля**, бля**, бля**!

Ее тело сгорбилось по нему побежали непонятные волны, словно кто-то невидимый заставлял последовательно каменеть все мышцы и связки. Она буквально забилась на постели, подбрасывая себя вверх. Эван впервые видел подобный оргазм. Ребекка походила на дикую кошку. Диана нагнула извергающий сперму член вниз, пока воспаленная лиловая головка не коснулась заднего прохода подруги, тут же образовав вокруг себя белое озеро похожей на кашу спермы.

— Думаешь, он войдет? — шепнула она с безумной улыбкой.

— Господи! — Эван отпихнул совсем обезумевшую сестру и начал судорожно натягивать шорты, не обращая внимания, что пах все еще сотрясают сладкие спазмы оргазма. Ты совсем с ума сошла! Грязная извращенка!

— Тебе же это нравится? — засмеялась сестра, и он непроизвольно кивнул.

— Ты нарушила правила! — слабо простонала Ребекка, поднимая голову, и бессильно уронила ее обратно на постель, похоже потеряв сознание.

Диана обхватила Эвана руками прижимаясь к нему, тяжело дыша, царапая спину ногтями и сжала так, что ему стал трудно дышать.

— Ты недовольна?

Он отрицательно качнул головой, словно вопрос адресовали ему.

— Нет, черт меня забери. — застонала Ребекка. Бля**! Я кончила три раза. Первый раз еще до того, как он запихнул в меня палец.

— Вот и прекрасно. — победно заявила Диана. Тебе нужно в душ. Ты вся скользкая и липкая. Вали, с кровати, пока все не испачкала!

— Ты со мной? — спросила Ребекка. Мне может потребоваться помощь.

Эван глупо переводил взгляд с девушки на девушку. Они вели себя так, словно его тут не было. Словно воспользовались некоей механической игрушкой и теперь довольные обсуждают планы на будущее. А еще он отказывался представлять, как подруги вместе принимают душ. У него и так голова шла кругом.

— Удачи вам в этом. — буркнул он, поспешно вставая с кровати, желая поскорее улизнуть так как вновь ощущал нарастающее чувство неловкости.

... если так пойдет и дальше, жизнь в нашем доме превратится в маленький филиал ада извращенцев!

***

Как только за ними закрылась дверь ванной, Ребекка притиснула Диану спиной к стеклянному шкафу, так что жалобно зазвенели створки. Выражение ее красного лица не сулило ни чего хорошего. А с лица Дианы по-прежнему не уходила глупая ухмылка.

— Ты рехнулась? Ты дрочила своему брату на меня... на МЕНЯ?

Диана кивнула, продолжая улыбаться, ее глаза были тусклыми словно остекленевшими.

— Я думала, что ты не хочешь, что бы он знал о нас?! Не хочешь втягивать его в наши игры!?

— Я не предполагала, что так получится. — наконец ответила Диана. Прости, мне очень жаль...

— Не извиняйся. — злое выражение на лице Ребекки сменила гримаса удовольствия и распутной лихости. Спасибо! Спасибо!

— За что?

— Боже, во-первых за то, что я была там, пока ты это делала. Ладони Ребекки скользнули по бокам подруги, голова качнулась вперед, и она жадно поцеловала Диану в губы. А во-вторых за то, что позволила ему сделать это со мной. Это было весьма опасно и незабываемо, думаю, он до сих пор под впечатлением. Боже! Ты заставила его кончить мне на спину!

— Ты вела себя так словно даже не заметила этого, и он кажется решил, что ты слишком погружена в себя, изображая вытащенную из воды рыбу, что бы заметить такую мелочь! Потом бы он просто это размазал, как масло для массажа.

— Ой... она начинает подсыхать... кожу стягивает. — поморщилась Ребекка. Нужно смыть водой. И... в следующий раз не нужно меня дразнить, просто вставь в меня его монстра.

— Сума сошла? — округлила глаза Диана. Мой палец едва втискивается туда.

— А ты попробуй. — усмехнулась Ребекка, к которой быстро вернулась уверенность и чувство превосходства над подругой и потянула девушку к ванной. Ты удишься, как много можно туда вставить.

Диана потрясенно покачала головой.

— Ладно, полезай в душ. Нам нужно спешить. Мама наверняка скоро вернется.

***

В шестнадцать лет Салли выглядела нескладной и несимметричной как дешевый дом из кирпича. Как разительно все переменилось за прошедшие годы. Когда открылась, обвешанная колокольчиками дверь Кэнди сначала увидела внушительную грудь, а только потом ее лицо. Салли была великолепна. Кэнди невольно сглотнула, пытаясь подобрать правильные слова для начала разговора, но сестра не позволила неловкости вырастить между ними стену и порывисто обняла женщину, заключив ее в крепкие объятия. Кэнди зажмурилась, ощущая себя так, словно ее завернули в теплое мягкое одеяло, в прохладный дождливый день. Часть терзавших ее по дороге сомнений мгновенно растаяли. Кэнди судорожно вдохнула, едва хватка ослабла и снова попыталась что-то сказать, но Салли опять ее обняла и поцеловала.

— Малышка. Посмотри на себя. Как ты выросла. Тебя просто не узнать. А как красива! По-прежнему красива! Проходи в дом. Я так боялась, что ты не приедешь.

Кэнди огляделась. Снаружи дом не поражал размерами и выглядел, как деревенская постройка прошлого века, но внутри смотрелся эклектично и даже вычурно дорого, так же как спортивное купе «Мерседес» лазурного цвета на расчищенной от леса площадке перед домом и одежда на Салли. Старшая сестра сейчас совсем не напоминала бедную девушку, живущую в парке трейлеров.

— Салли, боже мой, Салли. Поверить не могу, что вижу тебя. — на этот раз уже Кэнди обняла сестру, забыв на время все свои вопросы и обиды.

Она последовала за ней в гостиную. Шикарные бедра сестры просто физически требовали при каждом движении звукового эффекта «Бум, бум, бум». Салли остановилась у кожаного дивана стоимостью не меньше 6 тысяч долларов, окинула младшую сестру пытливым взглядом и предложила экскурсию по дому, но Кэнди слишком волновалась, что бы изображать вежливый интерес, по этому Салли просто указала на разные комнаты жестом руки, сопровождая это короткими комментариями точно продавец недвижимости. Кэнди почти не слышала, что она говорит. Она не могла отвести от сестры взгляда.

Волосы Салли были огненно-рыжими, такими же яркими как веснушки обсыпавшие всю переносицу, а глаза по-прежнему ярко, ярко-синими.

— Салли ты великолепна.

— Спасибо. — смутилась женщина. Это синдром гадкого утенка, наверное.

— Перестань. Ты всегда была очаровательна, но теперь стала по-настоящему неотразима, как... я не знаю... как Шарлиз Террон. Ты дико напоминаешь мне ту модель, которая стала мега популярна рекламируя купальники, как же ее... Дикер, так ее кажется звали.

— В самом деле? — Салли посмотрела на свою грудь.

— Но, кое-что точно не изменилось. Твоя красота размажет по стене всех придурков, которые когда то над тобой насмехались.

— Наверное, это было бы весело. Но я вернулась совсем не поэтому.

— Ты от кого-то скрываешься?

— Нет, почему ты так решила?

— Я с большим трудом нашла это место.

— Мне тут нравится.

Обмен обязательными любезностями закончился, и в разговоре возникла неловкая пауза.

— Э-э, Салли, где ты пропадала?

— Ты не знаешь... что, совсем ничего не знаешь?

Кэнди не поняла удивления сестры.

— Ничего. Ты исчезла. Бросила меня и даже не звонила. Я ничего о тебе не знала до последнего момента. Думала, что ты возможно умерла, горевала и волновалась, постоянно о тебе думала.

— Пфф... — лицо Салли стало холодным, она шумно выпустила воздух через сжатые губы и сверкнула глазами, точно готовясь заплакать. Я не бросала тебя Кэнди. Я была вынуждена уехать. Мне это было жизненно необходимо.

— Ты даже не попрощалась... — растеряно произнесла Кэнди, которая всегда винила себя в разрыве с сестрой.

— Я не могла. Я... очень хотела забрать тебя с собой. Но ты бы не захотела и попыталась меня остановить. Прости меня солнышко.

— Ты ни когда не просила меня. — Кэнди ощутила, как вспыхнули жаром щеки. Почему ты не поговорила со мной?

— Ты бы меня не послушала. Ты же прекрасно помнишь, как все было. Ты была не способна бросить этих детей. Ты слишком их любила, особенно Эвана. Ты знала... считала, что жизненно необходима им. Так что ты бы даже слушать меня не стала, малышка. Как ни когда не слушала, когда я пыталась...

— Я боялась... за Глорию и...

— Да, я все понимаю. Все в порядке. Мне страшно жаль, что я не могла тебе позвонить. Это долгая история. Когда я уехала в Калифорнию, все было очень плохо. Я ввязалась в нехорошую историю, занималась вещами, которыми совсем не горжусь. Я знала, что ты по-прежнему с ним, я проверяла это по своим каналам, и не вмешивалась, потому что все равно ни чего не могла сделать.

Сестра даже не назвала мужа по имени, ограничившись презрительным «с ним».

— Почему ты так его ненавидишь? По этому ты не пришла к нам в дом и не оставила номер телефона?

— Я не хочу сейчас об этом говорить! — Салли крепко сжала пальцами плечи Кэнди и та снова почувствовала себя 12 летней девочкой. Старшая сестра легко погасила возникший гнев и любопытство, усадив ее на диван.

— Я так скучала по тебе! — Салли расстегнула модные зауженные брюки и вжикнула молнией на ширинке. Я ни когда не переставала думать о тебе. Смотри!

Кэнди уставилась на шелковые трусики цвета кофе-с молоком от «Viсtоriа Sесrеt» за 70 долларов, подняла на сестру глаза и непонимающе вскинула брови. Салли рывком дернула вниз окантованное черным кружевом белье и выпятила пах. Красное стилизованное сердце было вытатуировано там, где полагалось расти треугольнику рыжих волос. Глаза Кэнди наполнили слезы. Она протянула руку и коснулась подрагивающими пальцами сине-черных ясно читаемых букв опоясывающих татуировку. Судорожно вдохнула и обхватила пышную попу Салли, прижавшись лицом к немного выпуклому животу сестры. Салли всхлипнула и положила ладони на голову младшей сестры, начав поглаживать ее по волосам.

— Салли, Боже мой, Салли. Я так скучала по тебе! Я думала, ты меня бросила! Я думала, ты меня ненавидишь!

— Никогда! Я никогда не переставала любить тебя мое солнышко!. Как только я смогла встать на ноги... я... я следила за тобой. Специально нанимала людей, которые проверяли все ли у тебя в порядке. Я ни на минуту не переставала о тебе беспокоиться, но остаться не могла. Ни как не могла.

Она порывисто присела рядом с сестрой, и Кэнди положила голову ей на плечо, беззвучно плача. Сестры долго молчали обнявшись. Салли держала ее как маленького ребенка, баюкая и покачивая. И Кэнди действительно хотела стать ребенком и получить шанс прожить жизнь иначе.

Когда она успокоилась. Салли принесла ей стакан воды. Кэнди хотела засыпать ее вопросами, но вместо этого начала говорить о себе, о детях, о своей жизни, о том, как все хорошо складывалось.

— Глория мое маленькое чудо! — она коротко взглянула на груди Салли и невольно усмехнулась. В ней определенно есть твои гены. Эван? Эван чудесный добрый парень. Он очень красивый и целеустремленный. А Диана совсем, как Синди. Очень красивая, и привлекательная для своих лет, даже слишком. Ты должна помнить Синди...

Кэнди продолжала рассказывать, пока у нее не пересохло в горле, и она потянулась за стаканом. Теперь настала очередь Салли.

— Это здорово Кэнди. Правда. Я рада, что у них все хорошо. А как насчет тебя? Ты счастлива? Как ты живешь? Развлекаешься? Я не могу себе представить тебя и благостную семейную жизнь, ты же...

— Эй! — Кэнди засмеялась, погрозив сестре пальцем. Я больше не такая. Я замужем, ты представляешь, каково это быть замужней дамой?

— Ты счастлива!? Он... у тебя все хорошо?

Кэнди посмотрела сестре в глаза, повторяя про себя ее вопросы. Выражение лица Салли было очень знакомым, слишком ей знакомым. Она видела его всякий раз, когда речь заходила о Джоне. Годы проведенные в разлуке растаяли бездымным туманом, и она снова чувствовала себя ребенком, слушающим старшую сестру. Человека, которого она любила и боготворила, как ни кого на свете. Но она не воспринимала слова Салли о Джоне всерьез, пропуская их через фильтр, считая, что сестре просто физически не нравится этот мужчина, или она ревнует его к ней. Ведь именно она была няней двух малышей семейства Джона до Кэнди. Сейчас, когда у нее стало больше жизненного опыта, с этим мужчиной она отнеслась к словам сестры на много серьезнее, и слышала в них не ревность, и зависть, а страх за нее, заботу о ней, любовь и переживание.

— Все хорошо. Все в порядке. Все очень хорошо. — твердо сказала Кэнди.

— Девочка моя, мы по-прежнему сестры и между нами не должно быть секретов. Помнишь?!

— Нет. Все на самом деле в порядке. — уверено солгала Кэнди.

***

... Это, что был секс втроем? Как еще это можно назвать? Сестра дрочила мне и смотрела, как я насаживаю на палец ее лучшую подругу. Даже если один человек из трех не подозревает, что происходит, это все равно «тройничок»! Джейсон сойдет с ума, если я ему расскажу! Может солгать и заменить Диану вымышленным персонажем? Но он захочет проверить. Значит, это должен быть кто-то у кого Джейсон не сможет спросить напрямую. Бекки, что-то трещала о сексе втроем, но вмешивать ее будет немыслимо. Остальные куколки будут смотреться совсем нереально на месте Дианы. Может Дарлин?

Эван хмыкнул и нажал кнопку вызова абонента на телефоне.

— Привет, чувак. Хочешь поиграть в «Моdеrn Wаrfаrе»?

— Ты что задумал? — вместо ответа спросил Джейсон.

— Я уже мчусь к тебе домой.

— Ладно, тогда придется одеться.

— Ты что... а неважно. Буду у тебя через десять минут.

***

Когда девочки после душа вернулись в комнату, настроение Дианы переменилось. Животная похоть, возникшая едва она поняла, что брат возбуждается, массируя Ребекку, схлынула, оставив после себя сосущую пустоту в желудке. Диана успела о многом подумать. Она завалилась на постель и посмотрела на Ребекку, которая лениво вышагивала по комнате из угла в угол, тоже о чем-то размышляя.

— Мне нравится, когда тебя мокрые волосы. Такое впечатление, что красные пряди танцуют с коричневыми, создавая необычную цветовую гамму.

— Как поэтично. — хмыкнула Ребекка. Спасибо. — она шутливо поклонилась. И за то, что поделилась Эваном. Ни когда не чувствовала себя такой расслабленной, у него просто волшебные руки.

Диана встала с кровати, загораживая подруге проход. Она осторожно отвела влажную челку Ребекки, открывая ее глаза чувствуя, как у нее стремительно краснеют щеки.

— Мне понравилось смотреть! Это ненормально?

— Не думаю. А сама, как считаешь? Ты вообще в порядке?

Диана обвела кончиком пальца едва заметную линию веснушек под левым глазом Ребекки.

— Да. Почему спрашиваешь?

— Ты какая-то молчаливая? Что-то не так?

— Нет, все норм. — солгала Дивана, подавив сильное желание присосаться к пухлой нижней губе подруги.

— Тебя точно ничего не беспокоит?

— Что именно? — Диана стянула с головы полотенце, наклонилась и взъерошив волосы, резко выпрямилась откидывая их на спину.

— Что он меня массировал.

— Я думаю о том, что люблю тебя.

— И что в этом плохого? Я тоже люблю тебя.

Диана сейчас чувствовала себя, как Эван и даже не подозревала об этом. Ребекка ее не понимала.

— Между нами все хорошо? — спросила она.

— Ди, все просто замечательно. — руки Ребекки обвились вокруг ее талии. А ты ревновала?

— Да, наверное, совсем чуть-чуть.

— Его или меня?

В уме Диана уже задавала себе этот вопрос и ответила на него. Она любила Эвана, но Ребекке принадлежало ее сердце.

— Обоих я думаю, но мне было очень трудно не начать трогать тебя.

— Твоя задача была помочь ему.

— Я не уверена, что готова к тому, что мой брат увидит, как мы делаем это... как мы вместе. — сказала Диана, взяв подругу за руку.

— Ладно. — согласилась Ребекка, подняв со стола щетку для волос. Давай я.

Диана отодвинулась от стола вместе со стулом и развернулась, наклонившись вперед. Ребекка зажала щетку в зубах и собрала волосы подруги в большой хвост, сжимая их пальцами у затылка. Она перехватила щетку и принялась за работу. Когда короткая щетина скользнула по влажной футболке, в сосках Дианы томно закололо, и она непроизвольно замычала от удовольствия. Девушка еще сильнее наклонилась, заставив стул угрожающе заскрипеть, а Ребекка продолжала медленно и плавно водить щеткой по ее волосам, точно кистью, с нежностью, которой Диана ни как не ожидала от маленькой дикарки.

Все это время в комнате стояла тишина. Диана знала, что ее волосы получили должный уход, и все равно была разочарована, когда Ребекка остановилась. Она выпрямилась, и руки подруги легли ей на плечи. Они медленно заскользили вверх, пока не достигли шеи. Диана невольно наклонила голову, храня молчание. Она чувствовала себя в плену волшебных пальцев. Ноготки защекотали кожу, на мгновение оказавшись под вырезом футболки, и вернулись, сжав мочки ушей, закружились по ушным раковинам подергивая и пощипывая. Диана почти перестала дышать в ожидании следующего акта. Ладони легли на грудину, поползли вниз, сделали круг, обведя крепкие выпуклости, и вернулись к бицепсам, снова сделали петлю: плечи, шея, грудь, предплечья. Диана выгнулась, расправив плечи, выставляя груди вперед, но Ребекка точно не замечала проступивших сквозь ткань пульсирующих сосков. Ладони соскользнули на ее живот, и Диана податливо расставила ноги. Пальцы задержались на границе паха. Диана сбивчиво задышала. Она мысленно умоляла Ребекку грубо схватить ее за промежность и сжать ее.

Гимнастка заставила ее встать на ноги. Длинные ногти скользнули по тыльной стороне бедер, по выпуклостям ягодиц, до талии и обратно к бедрам. Она подняла руки. Тело и мозг зажили отдельными жизнями в своих желаниях того, что должно случиться дальше. Руки Ребекки достигли подмышек. Диане стало щекотно и, вместе с этим, к промежности устремился ручеек удовольствия. Она закрыла глаза, не помогая подруге стянуть с себя футболку, просто застыла в одном положении с рассыпанными по плечам и спине волосами. Горячие ладони легли на ее живот. Она невольно втянула его. Ногти оттянули резинку трусиков. Отпустили, и она щелкнула по коже, заставив Диану вздрогнуть и шумно вдохнуть. Пальцы продвинулись по бугру лобка, защекотали бедра, стягивая белый хлопок вниз. Ребекка медленно стянула трусики вниз по стройным ногам подруги. Девушка подняла левую, потом правую ногу и осталась полностью обнаженной. Жаркое влажное дыхание обожгло вершины ягодиц, а потом к ним прижались мягкие пухлые губы. Диана зажмурилась в ожидании следующего поцелуя. Однако этого не произошло, и она разочаровано замычала.

Ребекка выпрямилась и легонько толкнула подругу заставляя развернуться. Они смотрели друг на друга, молча... не шевелясь. Нервозность, неловкость неопытность юных любовниц исчезла. Горящий взгляд гимнастки развеял все тревоги Дианы. Умные пальцы погладили ее шею, и она послушно приоткрыла губы в ожидании. Не имело значения, как они целовались. С нежностью или лихорадочной жадностью, и жестокой ненасытностью похоти, они всегда делали это в унисон. Как будто чувствовали друг друга. Диана высунула язык, Ребекка всосала его в рот, обвивая своим, Диана прижалась к губам гимнастки верхней губой. Они почти не моргали, не желая закрывать глаза, потому что именно взглядами сейчас общались.

... Сейчас я займусь с тобой любовью

... пожалуйста

Сердце Дианы подскочило к горлу. Ребекка усадила ее на край кровати и опустилась на колени. Диана поняла по лукавой улыбке подруги, что мир вотвот рухнет ей на голову. Ребекка не обманула ожиданий, вытащив из-под кровати птичье перо, и провела им по ноге любовницы.

— Ах-аааххх...

***

Когда Джейсон открыл дверь, на нем были только заношенные синие джины, обрезанные до колен, с бахромой ниток болтающихся у коленей.

— Ты что, шлялся по дому голый?

— А что такого, дома ни кого нет.

— А если бы сестра вернулась?

— Она сразу захотела бы заняться со мной сексом, как только увидела это. — Джейсон горделиво ткнул пальцем себе в промежность.

— Хотел бы я на это посмотреть. — покачал головой Эван. Ладно, неважно.

— Тебя бы ждал сюрприз. — осклабился Джейсон. Чем был занят все это время?:

Эвана так и подмывало сказать: «попытками заняться сексом с сестрой мачехой и Ребеккой»

— Стрижкой газонов. Мисс Тоня стала для меня настоящим импресарио. Ищет работу, а я ее делаю.

— Прикольно. Хозяйки газонов такие же сексапильные как она? Я могу помочь, если ты не восторге от дам в возрасте.

— Извини чувак, но я и сам все уладил.

— А как насчет мисс Стайл? Тебе не понадобится помощь в субботу? Можешь даже не платить мне.

— Не. Там работы мало, я ее сделаю сам.

— Кого сделаешь. — захохотал Джейсон.

— Ее. А ты наверняка опять захочешь полезть в ее бассейн нагишом и не уверен, что она с этим справится.

— А я уверен, что ей понравится.

— Откуда ты знаешь. Ты же ее ни когда не видел.

— Хмм... ээ... ну, судя по твоему описанию, она весьма раскрепощенная особа.

— Дай мне время присмотреться, почувствовать ее.

— Или пощупать ее. — хихикнул Джейсон.

— Может и так если представится возможность.

— О. В субботу мне потребуется твоя помощь. Ты должен будешь куда-то деть билетёршу, пока я займусь Билли Джо. Отведи ее поглядеть на Синди или еще куда... кстати, я почти уверен, что она разрешит тебе сделать с ней все, что захочешь. — Джейсон сделал лицо и зашевелил бровями.

После историй с Бекки и Джейд Эван чувствовал себя лицемером, но все равно произнес сакраментальное: «Она слишком молода для меня»!

— Чувак, на этой девице пробы ставить негде. Ты ей в глаза посмотри. У нее же внутри сидит развратный дьявол.

— Все равно я не могу.

— Вот значит, какой ты друг! Не подпускаешь меня к своим сестрам! Не делишься со мной софт больными мамочками, даже не даешь мне искупаться голышом в бассейне чудаковатой мисс Стайл. Вот если бы тебе было нужно, я бы изнасиловал эту чертову билетёршу!

— Успокойся. Я уверен, что Кей-Кей не интересен секс со мной, но я обязательно ее чем-то займу, обещаю. А теперь давай уже поиграем.

***

Салли ни на секунду не поверила в ее ложь о безоблачной жизни, поэтому Кэнди пришлось раскрыть ей один из своих маленьких грязных секретов. Ей ни когда не приходило в голову, что сознаваться в шпионаже за пасынком окажется сложнее, чем рассуждать о проблемах в браке. Салли же не выглядела удивленной или обеспокоенной ее признанием.

— Кое-что остается неизменным. — лукаво улыбнулась она. Ты всегда была вуайеристкой.

Кэнди понимала, что сестра преувеличивает и явно стремится перевести разговор на Джона, но не была к этому готова. Не могла... пока... сказать правду. Так что она помимо воли углубилась в подробности, покрываясь гусиной кожей от собственных слов, слышимых как будто со стороны.

— Я подсматриваю за ним и мастурбирую. — правда не помогла забыть о стыде, но доставляла неожиданное удовольствие. Я специально положила свои трусики в корзину с грязным бельем и смотрела, как он дрочит в них, а потом... я пробовала его вкус. — Кэнди надеялась вызвать у сестры какую-то реакцию на это откровенное признание, но та лишь спокойно кивнула. Я соблазняла его. Он возбудился, прижимался ко мне. Я позволила ему. Салли я позволила мальчику, своему пасынку поцеловать меня. Я замужняя женщина, а вела себя как возбужденная потаскуха и позволила ему подумать, что у него есть шанс...

— Меня это совсем не удивляет Кэнди.

— Почему? Это же неправильно! Я замужем за его отцом. Я его мать!

— Он всегда был для тебя особенным. И он точно был влюблен в тебя. Если бы это не противоречило здравому смыслу и физиологии, я бы в серьез считала, что это он отец Глории.

Кэнди отшатнулась, став пунцовой, как распустившийся мак. Но шок, который она испытала возник совсем не от слов сестры, а потому что она уже слышала эту фразу. Синди однажды сказала примерно тоже самое: «Клянусь, если бы я не знала тебя и его лучше, я бы посчитала, что Эван отец Глории». Салли мгновенно положила руку на колено сестры успокаивающим жестом.

— Ты же сама рассказывала, какой он красивый, обаятельный, высокий, сильный. Почему бы тебе не дать ему то, что он хочет? У него большой?

— Не говори этих ужасных вещей. — лицо Кэнди пошло пятнами, она прекрасно поняла чего хочет добиться Салли. Я даже думать об этом не хочу! Я замужем! Точка!

— Я знаю, ты уже говорила. — улыбка Салли была доброй, как у дорогого психотерапевта. Но для чего ты поставила видеокамеру? В ваших интимных отношениях с Джоном что-то не так?

Кэнди не думала, что Салли на что-то намекает. Или хочет сказать, нечто вроде: я же предупреждала. Она сама задавала себе этот вопрос тысячу раз. Но не готова была услышать правду, произнесенную вслух.

— Это было спонтанное решение. Просто это вдруг пришло мне в голову. Стало любопытно, сработает ли это вообще. А потом одно зацепилось за другое. В любом случае, я это прекратила. Слушай, я у тебя уже четвертый час торчу. Нужно возвращаться домой готовить ужин. — она встала.

Салли нежно обняла ее. Кэнди захотелось расслабиться, но она знала, что тут же заплачет.

— Мне было очень приятно увидеть тебя. — произнесла Кэнди, но Салли не отпускала. Я безумно рада, что ты вернулась, — Салли продолжала сжимать сестру в объятиях.

— Малышка, я больше жизни люблю тебя. Мне так жаль, что пришлось все это время быть в тени. Я вернулась только ради тебя. Поверь мне пожалуйста. — она наконец отпустила ее, и Кэнди увидела что глаза сестры блестят от слез, которые катятся по щекам крупными каплями.

— Я верю, верю тебе. Я очень тебя люблю! — пролепетала она, снова прижимаясь к сестре. Ты одна на целом свете, кому я могу доверять.

— Спасибо Кэнди. Спасибо, что приехала. Я представляю, как тебе было сложно сделать это. Уверена, ты злишься на меня. Не бойся. Скажи мне, что чувствуешь.

Кэнди сама едва сдерживалась, что бы не расплакаться и понимала, что должна немедленно убираться из дома сестры, пока не сорвалась в истерику.

— Все хорошо милая моя.

— Я хотела бы увидится Глорией, если все действительно хорошо. Можешь привезти ее на время?

— Конечно дорогая. С удовольствием. Уверена, ей понравится обретенная тетушка.

Салли, наконец, засмеялась, вытирая глаза.

— Я дам тебе номер своего телефона. Только умоляю, не афишируй его и не рассказывай ни кому, что я здесь.

— Хорошо, это будет нашим секретом. — Кэнди прекрасно поняла к кому конкретно относится предупреждение сестры.

— Ты всегда любила секреты. — Салли принужденно улыбнулась. Если тебе потребуется помощь. Что-то понадобится. Если просто захочется поговорить, я здесь и всегда тебе рада.

— Есть кое-что. Помнишь коробку с фотографиями, которую я тебе давала? Она все еще у тебя?

— Скорее всего, но она не здесь. Я не взяла ее с собой, а когда Бобби ушел в армию, мама...

— Я виновата. Всегда знала, что могу делать для нее больше, чем сделала.

— Перестань Кэнди. Не накручивай себя. У мамы начались проблемы с алкоголем задолго до того как ты стала смышлёным подростком. Когда умер папа, ей уже ни кто не мог помочь. Она просто не хотела ни чьей помощи. Так что это не наша вина. Мы бы ни чего не смогли. Видит бог, Бобби пытался но...

— Спасибо. — выдохнула Кэнди, чувствуя как еще один камешек упал с ее груди. Мне нужно было это услышать.

— Ладно. Я отыщу коробку и буду ждать твоего звонка.

***

Эван проторчал у Джейсона почти три часа и неплохо провел время, а когда вернулся домой, очень удивился, что мачехи до сих пор нет. Он не увидел ее машину на обычном месте. Джейсон заглушил двигатель, вышел и прошел между передним крыльцом и гаражом на задний двор. Раньше здесь была огромная игровая площадка, где он мог на всю катушку использовать собственное воображение и часами играть. Вытоптанному газону потребовалось несколько лет что бы избавится от следов овала, который стал для Эвана первой гоночной трассой. Отец постоянно ворчал из-за этого, требуя, что бы сын хоть иногда менял формы фигур, по которым наматывал круг за кругом на детском велосипеде. Он совершенно не понимал смысла правильного вхождения в поворот, где важна каждая доля секунды. Дианы обычно хватало не более чем на час, что бы изображать из себя тренера или зрителей на трибуне, а потом она требовала поиграть во что-то другое. Он соглашался, но очень редко.

Эван поднял с травы небольшой камешек и швырнул его в забор. На вертикальной планке из красного кедра появилась вмятина. Папа будет недоволен. Эван схватил еще один камень и с силой швырнул его в ту же точку. Он ударил чуть ниже, выбив из доски приличный кусок. Разрушение заложено в природе мальчиков. Кэнди отлично знала это, потому что мягко останавливала, но ни когда не ругала за подобные проделки, как отец. Сколько раз она пыталась защитить его? Эван швырнул третий камень, и в заборе появилась заметная дыра...

Войдя в дом через заднюю дверь, он двинулся в комнату Дианы, но его отвлекла Глория. Она валялась на своей кровати на животе, опиралась о локти лицом и что-то рисовала. Ее золотистые волосы густо облепили спину и плечи, ноги болтались в воздухе, стуча пятками по ягодицам, а пальцы на них непрерывно шевелились. У девушки было невероятно сосредоточенное лицо, и она кристально смотрела в свой блокнот. Эвану не составила труда прокрасться в комнату и, незамеченным, приблизится к кровати сзади.

Глория поднесла карандаш к бумаге и ее ноги выпрямились, а попа наоборот напряглась став сильно круглее. Эван хотел пощекотать ей пятки, но глаза, без умысла скользнули по ровным ногам, зацепившись за манжеты коротких розовых шорт. Кожа на внутренней поверхности узких бедер, показалась матово поблёскивающим манящим мороком, выглядывающим из под клина розовой плотной ткани. Ему больше ни чего не потребовалось, что бы вспомнить о ночи, когда он разглядывал промежность мачехи в красных трусиках.

... Диана права, я извращенец!

Единственным звуком в комнате был скрип карандаша по бумаге. Глория уперлась пальцами ног в постель, сухожилия на щиколотках и икрах натянулись, обозначились двумя крыльями в ее промежности. Эван присел на угол кровати и наклонился. Глория дернулась, быстро накрыв блокнот ладонями.

— Не подглядывай.

Миллиметр в любом направлении и узкая полоса ткани больше не прятала бы от него пухлые половые губы. Он осознавал, что хочет увидеть их снова только не так, как в прошлый раз, расплющенными о его возбужденный пенис.

— Ну, пожа-алуйста-аа. — заканючил мальчик, улегшись рядом с сестрой, прислонившись к ее телу.

— Нет. Он не закончен. — она решительно захлопнула блокнот. Это плохая примета.

— Чего?

— Это, как жениху видеть невесту в подвенечном платье до церкви. Плохая примета.

— Кто это сказал? — засмеялся Эван, положив ногу на ее ноги.

— Я говорю. — голубые глаза Глории упрямо сверкнули. Если только...

— О-о, нет только не желания снова. — он шутливо приподнял пояс ее шорт сзади и резко отпустил его. Меньше всего он ожидал увидеть белые выпуклые абрисы обнаженных ягодиц сестры.

Боже! Теперь, что у всех вошло в моду ходить без нижнего белья!?

Он не удержался и занес ладонь над попой девушки. Глория напряглась, ожидая удара, и его ладонь опустилась на упругую попку, как на твердую поверхность накачанного баскетбольного мяча. Ягодицы мгновенно расслабились, и пальцы провалились в глубокую расселину, вминая в нее ткань. Шутливый хлопок тут же превратился в бесстыдное ощупывание. Глория очень быстро училась девичьим фокусам.

— А что так? — усмехнулась она.

Эван торопливо отдернул руку и перекатился на спину, едва не свалившись на пол.

— Ты поняла, о чем я. В прошлый раз ты развела меня на желание, а потом попыталась получить больше, чем я был готов дать.

— Я не просила ничего эдакого! — нахмурилась Глория и села, поджав ноги. А сегодня прошу всего лишь один поцелуй! Ты сказал, что последний тебе понравился, так что я подумала...

— Я говорил, что поцелуй был хорош, имея в виду качество, но это не означает, что я буду целоваться с тобой снова.

— Не ври. — выпалила она и прыгнула на него сверху. Тебе понравилось, иначе ты бы не длил его так долго!

Если бы Эван хотел, он бы легко мог смести ее со своего живота, но в том то и дело, что он не хотел. Бюстгальтер сестры, похоже, лежал там же где ее трусики. Объемистость ее наливающейся груди просто поражала. Уже сейчас она была, наверное, в два раза больше чем у Дианы и выпирала из-под рубашки, заставляя ее бесстыдно растянуться на пуговицах.

— Ты слишком быстро растёшь. — пробормотал он. Кто станет моей малявкой, когда ты повзрослеешь?

— Не знаю. Привыкай, я уже взрослая и мне это нравится. — сказала она и потянулась к Эвану. Заставь маму родить еще одного ребенка!

— А если она не захочет?

— Захочет — голос Глории упал до шепота, и она коснулась его подбородка губами.

Мгновение и ее губы накрыли его рот. На языке возник сладковатый вкус фруктовой жевательной резинки. Эван обреченно закрыл глаза и положил руки туда, куда хотел с того момента, как хлопнул ее по попке. Пальцы буквально прилипли к крутому изгибу ягодиц. Сестра тут же заиграла ягодичными мышцами, и Эван прекрасно осознавал, чем это закончится, если он не остановится.

— Прекрасно. Ты получила поцелуй, который я не собирался давать. — хрипло произнес он, уворачиваясь.

— Спасибо. Люблю тебя — Глория змеей сползла ниже, пока подбородок не уперся мальчику в грудь. Можешь побыть со мной немного?

Улыбка и сияющие глаза девушки гипнотизировали, подавляя всякую волю, и он положил руки ей на поясницу.

— Из тебя выйдет прекрасное одеяло.

Диана была права. Младшая сестра вила из него веревки. Манипулировала, обводила вокруг пальца и его это устраивало.

— А из тебя матрас. — засмеялась девушка и положила голову ему на грудь.

Прошло не больше пяти минут, и она засопела, дыша размеренно и мерно. Эван хотел выбраться из-под обмякшего тела. Он хотел поговорить с Дианой о Ребекке, но с другой стороны, этот разговор мог подождать. Можно было просто насладиться моментом единения и абсолютного спокойствия. В последнее время их было так мало. Эван даже не заметил, как задремал.

Большинство снов, какими бы причудливыми они не казались на первый взгляд, основаны на реальности. Эван не раз подмечал эту особенность. Второй тип снов оживлял его самые грязные фантазии, и эти он любил больше всего.

Он находился в каком то незнакомом месте. Тут же была Глория, совершенно обнаженная. Его руки начали двигаться по ее телу. Потом она оказалась сверху. Он гладил пальцами ее спину, обводил шары ягодиц, забирался в трещину между ними. Раздвинул кажущиеся невероятно большими половые губы, погладил алеющую внутреннюю плоть, обогнул края влагалища, а затем без всяких усилий погрузил внутрь указательный палец. Вульва сестры было открыта, готова принять член и тут же в воображаемом мире произошел внезапный сдвиг. Теперь уже Эван лежал на ней, его член подергивался над выпяченной, бестыже раскрытой вульвой, а она умоляла его войти внутрь. Вспышка... боль... яркий свет... четкая картинка разбилась неровными стеклянными осколками, и Глория снова оказалась на нем, глядя в лицо с наивной улыбкой и яркими пятнами на щеках. Ее колени судорожно сжимали его ребра, и она скакала на нем, как миниатюрный наездник на мустанге. Ее руки поднимались и опускались, лаская обнаженные груди, только теперь они стали еще крупнее, превратившись в тяжелые раскачивающиеся дыни с ярко-красными сосками с навершиями в виде двух драже «М&аmр; M». Ощущение полета... и они рухнули на кровать в комнате Глории, послышался звук открывающейся двери, и оба посмотрели в ее направлении. Эван понимал, что должен беспокоиться, бояться, переживать, но не сделал ни чего, что бы как то избежать пикантной ситуации. Глория оседлала его член и рычала, как зверь. Послышался чей-то голос похожий и не похожий на него: «Нет! Мы не сможем остановиться сейчас!. Он входит! Я не могу остановиться, пока он входит! » Эван перевел все внимание на голое тело сестры, бессмысленно проталкивая член. В поле его зрения возникла мачеха. Она подошла к кровати, улыбнулась и села рядом. Эван сказал: «Мы закончим через минуту». Кэнди наклонилась, глядя туда, где его пенис ворочался под промежностью Глории. Потом снова перевела взгляд на него и сказала лишенным эмоций голосом: «Держу пари, она чертовски сладкая. Только не забеременей малышка! Но мама, я собираюсь, собираюсь... »

— Эван! — громкий голос не принадлежал к сну мальчика, тело Глории рассыпалось невесомым прахом, осталась только давящая тяжесть на живот и грудь, и он снова услышал: Эван!

Мальчик разлепил веки и тут же зажмурился от ярого света, заморгал, и окончательно открыл веки.

— Мама?!

— Я рада видеть, что она по-прежнему обожает обниматься. — сказала Кэнди. Надеюсь, это ненадолго и скоро она станет тебя игнорировать. Так же, как Диана в свое время. Она подросла настолько, что начала считать объятия чем то отстойным, а ведь когда то обожала спать со мной в обнимку.

— Мама. — он невольно расширил глаза от леденящего живот страха. Она сидела на кровати, как во сне и на ней были те же серые брюки, что и в нем. Я случайно заснул. Она заснула, а я собирался выбраться и как то не заметил, что задремал...

— Тебе повезло, что вас обнаружила я, это все что я могу сказать тебе сейчас. — она очень странно улыбнулась и Эван не понял к чему это относится.

— Спасибо мама, спасибо. Такое больше не повторится, обещаю.

— Тогда буди спящую красавицу. — произнесла она и на мгновение коснулась его губ своими губами.

— Хорошо, хорошо, сейчас. — суетливо пробормотал он, глядя на попку Кэнди, пока она выходила из комнаты.

О-о, эти серые брюки. Она их любила, и было за что. Они сидели на фигуре женщины, как вторая кожа.

— Глория проснись. — прошептал Эван. У нас большие проблемы! — он не сильно сжал попку сестры пальцами.

— Ммм, мне это нравится. — сонно замычала она.

— Фу, какая ты несносная! — ответил Эван и начал выбираться из-под сестры.

Ему это тоже нравилось!

***

— Ты собираешься дрыхнуть весь день!? — услышала Диана знаком голос.

Девушка открыла глаза и увидела руку мачехи. Она ловко убирала рассыпавшиеся пряди волос с ее лица. Диана зевнула, ощутила ноющую боль в сосках и окончательно проснулась. Она скосила глаза влево, не двигая головой. Ребекка лежала за спиной лицом к ней, но ее лица совсем не было видно из-под волос. Ее нога по хозяйски покоилось на бедре Дианы, а голень упиралась в пах.

— Мама. — ... Черт, как я могла так опростоволосится? Заснула голой с другой девочкой и позволила поймать себя! Я и не заметила, как мы заснули.

— Ага. — эхом отозвалась Кэнди и села на край кровати.

Диана усилено думала, пытаясь изобрести какое-то разумное объяснение, что то соврать, но у не ничего не получалось. Мирная, все понимающая улыбка на лице матери выводила из себя и одновременно вызывала чувство облегчения.

— Мама.

— Что сладенькая?

Нежный поцелуй в лоб заставил Диану вернуться на 6 лет назад, представив рядом с собой няню-Кэнди. Слезы потекли из глаз сами собой.

— Ммм... Мамочка это плохо? Плохо, что я... что мы... мы...

— Шшшш, — Кэнди прижала палец к дрожащим губам падчерицы. Забудь об этом. Не принимай близко к сердцу.

— Но, но мама. — тело девушки затряслось от рыданий.

— Тшш, ну что ты малышка. Все хорошо. Все хорошо. Успокойся. Нет... в этом нет ни чего плохого. — зашептала женщина, наклоняясь к ней.

Она снова поцеловала ее в лоб, а когда выпрямилась, Диана четко осознала: кое-что изменилось. Кэнди изменилась. Она сразу поняла и приняла ее. Она была на ее стороне. И действительно пыталась утешить. Это напомнило о том, как когда то давно, в школе над ней постоянно подшучивали из-за их близости с братом. Она приходила из школы домой и мчалась поплакаться к няне. А та целовала ее в заплаканные глаза и шептала: «Неважно, что говорят другие. Они просто вам завидуют. Прекрасно, если ты любишь Эвана. Любовь это всегда хорошо».

— Ты же знаешь, как к подобному относятся... люди.

— Милая, что тебе в них? Важно то, что говорит твое сердце. Следуй его словам, а не глупым правилам и нормам.

— Я ее люблю! — прошептала Диана и испугалась своих слов.

Она совсем не хотела становиться лесбиянкой, но это ни как не влияло на ее отношение к Ребекке. Маленькая гимнастка сделала ее жизнь счастливой и полноценной.

— Я люблю ее мама! И мне очень страшно. — она закрыла глаза, гася очередной поток слез.

— Все в порядке. — произнесла Кэнди одними губами, наклонившись к падчерице близко, близко. Ты нормальная. Я тебя понимаю.

Диана потянулась к матери всем телом, обняла изо всех сил. Груди женщины напомнили ей теплую упругую подушку, а слова которые она произнесла, дарили уверенность. Кэнди ни за что не позволит, что бы с ней случилось что-то плохое!

— Спасибо. Господи, спасибо мама. — она смело посмотрела в глаза матери и встретила ответный яркий и даже счастливый взгляд. Я так тебя люблю.

— Я знаю дорогая. И я люблю тебя. И всегда буду любить, не смотря ни на что.

***

Отхлебнув ледяного молока прямо из кувшина, Эван направился к комнате Дианы. Одно дело допускать подружку сестры в их игры и забавы, даже целоваться у нее на глазах, но совсем другое посвящать ее в темы, о которых ни кто не должен знать. Эвану было неуютно от того, что Ребекка похоже все знает. И это требовалось обсудить с сестрой.

Он повернул за угол, выйдя из кухни и увидел, как в глубине коридора из комнаты Дианы вышла мачеха со странной счастливой улыбкой на лице. Он остановился в гостиной, поджидая ее.

— Мама.

— Она спит. — сказала женщина, подойдя к нему вплотную. Ты ведь хотел зайти к Диане? Она спит. Не нужно будить ее.

— Ой.

— Все нормально? — спросила она все с той же странной улыбкой.

— А-а, да все отлично. А как у тебя дела?

— Замечательно. Просто замечательно. Спасибо, что спросил.

Она чмокнула его в щеку и удалилась, беззаботно мурлыкая под нос модную песенку. Эван постоял на месте, гадая, что случилось, так ничего и не понял и сокрушенно почесал затылок. Как бы то ни было, ему было сладко и горько одновременно, потому что эта загадочная женщина была его матерью. Как бы сильно он не любил Кэнди, няня ему совсем не была нужна.

Учитывая, что Диана спала, он не видел смысла стучаться, так что, не смотря на просьбу мачехи, приоткрыл дверь и заглянул в комнату. Сестра смотрела на него, но не выглядела рассерженной из-за вторжения. Учитывая, что здесь только что побывала Кэнди, Эван решил, что сестра пребывает в шоке, так как рядом с ней лежала Ребекка, по-хозяйски закинув голую ногу на бедро Дианы. Он скептически посмотрел на тонкую простыню, едва прикрывавшую тела девушек. Увидев разбросанное по полу белье, Эван сделал вывод, что обе обнажены.

Диана приглашающе махнула рукой. Он поднял палец вверх и прошептал: «У меня». Она в ответ вскинула большой палец и сделала отталкивающий жест ладонью. Эван немедленно хотел услышать, что тут произошло, но он закрыл дверь с другой стороны и отправился в свою комнату. В его голове роился миллион мыслей, но ни одна из них не объясняла, отчего так сыто и довольно улыбалась мачеха.

— Ну! Что случилось? — набросился он на сестру, едва она появилась на пороге. Я видел, как мама выходила из твоей комнаты. Она застукала вас?

— Нет. — сказала Диана и уселась на кровать. Я спала, когда она вошла.

— А чего она тогда так улыбалась?

— Она увидела меня и Ребекку, и не начала ругаться. Эван, она была спокойна, словно застала нас делающих уроки, а не лежащих рядом голышом. Мне кажется, она все поняла и... заняла нашу сторону. Это звучит невероятно, но другого объяснения у меня нет.

— А я думаю, она всегда была на нашей стороне, только...

— Нет! — Диана покачала головой и встала. Не согласна. Тут, что-то другое. Что-то изменилось совсем недавно. Слушай, мне нужно разбудить Ребекку, пока отец не вернулся, с ним договорится точно не получится.

— Постой. — вскочил Эван. Ребекка о нас знает?

— Нет, конечно.

— Ты хочешь ей рассказать?

— Нет, я пока не сошла с ума. — уверенно ответила Диана направляясь к двери.

— Но ты... могла проговориться! Случайно.

— Она ни чего не поняла, и не заметила. Шалость вышла из под контроля и все. Не переживай по ее поводу.

... Диана лжет! — подумал Эван, повалившись обратно на кровать. Мачеха не имеет ни чего против узнав, что ее дочь крутит любовь с другой девушкой. Диана преспокойно заставляет меня кончить подруге на спину и заявляет, что мене не о чем беспокоится. Джейсон ведет себя как ненормальный. Я что единственный кто не потерял разум в этом сумасшедшем доме!?

***

Ночь с четверга на пятницу выдалась необычайно душной. Эван ни как не мог заснуть. Он раздражённо отшвырнул на пол одеяло и сел, спустив ноги с кровати. План был прост: Он хотел лечь пораньше и встать на заре, что бы ехать чистить бассейн и стричь газон мисс Стайл. И теперь он летел ко всем чертям.

Мальчик подошёл к окну. Луна освещала округу, создавая жуткую иллюзию дневного света в стиле Стивена Кинга. Слова Дианы продолжали беспокоить. Кэнди не один раз принимала их сторону и гасила в зародыше, готовый разразиться скандал. То над чем он размышлял сейчас, впервые пришло ему в голову ночью, когда он плакал в подушку после того как целовался с мачехой. Это могло случиться опять, когда он сломал камнями забор или сегодня после обеда, когда попытался заставить Кэнди забыть идею поговорить с отцом. Кэнди просто улыбнулась и сказала: «Ступай наверх, я разберусь с твоим отцом».

... что значит «разберусь»? Неужели нечто из разряда моих пошлых фантазий?

От последней мысли Эвана замутило.

Глория считала свою мать богиней с огненным мечом в руке. Но это не означало, что она должна сражаться в его битвах. Эван оглянулся на дверь. Он уже в третий раз подумал, что стоит спуститься вниз. Послушать мачеху или струсить — это был очень трудный выбор.

***

Кэнди не ожидала, что Джон будет в хорошем расположении духа. Сама идея долгой командировки в Китай вызывала у него стойкую идиосинкразию, но общение с Салли укрепило ее мужество. Эван заслужил шанс на реализацию мечты. Хотя бы кто-то в этом доме должен был сделать то, что ему по-настоящему нравилось.

Именно поэтому она проигнорировала плохое предчувствие, оделась как можно привлекательнее и завела разговор про пасынка.

— Все это чушь и дерьмо. — безапелляционно заявил Джордж.

— Постой не спеши.

— Он не подчинился прямому приказу, и ты хочешь, что бы я был спокоен.

— Джон мы не в армии. — мягко упрекнула Кэнди. Он знал, что ты скажешь «нет», но ему было необходимо...

— Если он знал ответ, зачем пошел наперекор!

— Ну ты же знаешь, что такое подросток. — она схватила мужа за запястья. Они иначе смотрят на жизнь. На правила. Бунтарство заложено в них самой природой. Ты должен дать ему шанс проявить себя. В конце концов, он делает это и ради тебя.

— Проявить себя! — буркнул Джон. Он доказал, что прекрасно проявляет себя за моей спиной и нарушает запреты. В отличии от него Диана, кажется, не испытывает проблем с послушанием? Ни каких мальчиков и макияжа! У нее, почему то, нет проблем с послушанием или бунтарским духом.

— Милый. — Кэнди выгнулась и будто ненароком выставила груди, сжав их по бокам ладонями. Ей богу тебе стоит позволить нему сделать то, что он по-настоящему хочет. Это не блажь и ты об этом знаешь. А если у него получится? Если он прославит нашу фамилию!?

— А теперь послушай меня и слушай хорошо! — сорвался на рык мужчина и ткнул ей в лицо толстым указательным пальцем. Я его отец и то, что я говорю — закон! Мне не нужны советы или подсказки. Не нужно, что бы кто-то говорил мне что делать! Я не хочу, что бы он учувствовал в гонках и это окончательное решение!

— А как же я? Где в твоих правилах я? Разве я не могу высказать собственное мнение, разве не...

Пуговицы ее блузки с треском полетели в стороны, посыпавшись на ковер, тонкая ткань лопнула, повиснув лоскутом на левом предплечье.

— Кто ты по-твоему такая!? — глухо спросил он, глядя на черный атласный бюстгальтер и голый живот, по которому бежали волны.

— Я их мать. — с тихой яростью выпалила Кэнди. Я их вырастила. — она не хотела плакать, но слезы побежали по щекам сами собой. Я имею право высказывать...

Дорогой бюстгальтер лопнул как тонкая веревка, распавшись на две половины повиснув на плечах женщины вместе с разорванной блузкой.

— Ах, ты их мать? Ты так думаешь? — сильные пальцы обхватили шею Кэнди. Думаешь, у тебя есть право голоса? — холодная стена больно ударила в затылок. Посмотри на себя. — прорычал он, грубо хватая ее за грудь. Ты девочка из трущоб, ты никто, просто нянька!

— Прекрати! Стой! Ты делаешь мне больно! Прекрати! — хватка на горле усилилась и у Кэнди закружилась голова.

***

У Эвана скопилось масса проступков с начала этого лета, но он еще никогда не отваживался на столь безумный шаг. Он распахнул дверь родительской спальни без стука и вошел внутрь.

— Папа, прекрати, перестань, перестань. — закричал он двигаясь в направлении огромного человека, которого боялся всю сознательную жизнь.

Решительность таяла с каждым новым шагом. Отец недоуменно обернулся и мальчик разглядел, что мачеха прижата к стене, бьется как тряпичная кукла в стальных тисках пальцев, сжимающих ей горло. Ее лицо уже побагровело, блузка и бюстгальтер разорваны на несколько частей а грудь бесстыдно обнажена.

— Немедленно прекрати. Отпусти ее!

— Ага. Теперь ты станешь указывать мне, что делать!?

Эван замер, растеряв весь запас боевого пыла, которым заряжался в своей комнате. Пальцы отца разжались, и он видел их красные отпечатки на нежной шее Кэнди. Мальчик не уловил движение руки, пока не стало слишком поздно. Кулак врезался ему в лицо снизу, в челюсть. Эван осознал, что проваливается в черное небытие и взлетает в воздух, а потом его голова ударилась об пол и загудела как пустой бидон. Перед глазами мальчика пошли цветные круги. Через несколько мгновений зрение вернулось, но оставалось нечетким, ни как не удавалось сфокусироваться, но он видел болтающиеся чаши бюстгальтера мачехи ее аппетитную грудь и ошеломленное лицо. Слева надвинулась огромная тень, полностью заслоняя обзор.

— Ах ты маленькое дерьмо! Ты действительно считал, что избежишь наказания за свою аферу?

— Папа, я...

— Заткнись. Думаешь если пошел против моей воли, начал учувствовать в гонках это делает тебя мужчиной, дает право врываться сюда и указывать мне, что делать?

— Папа, пожалуйста, я-а, я просто хотел учувствовать в гонках. Мама даже не знала об этом. — он едва сдержал рвотный спазм, когда как пушинка взлетел в воздух, вздернутый на ноги отцом.

— Слушай меня... — начал отец, держа мальчика навесу за ворот жалобно потрескивающей футболки.

— Джон прекрати, не делай ему больно. — донесся сбоку голос Кэнди. Она кое-как запахнула блузку, удерживая ее на груди скрещенными руками и плакала. Пожалуйста, не делай ему больно!

— Заткнись. — рявкнул мужчина оглянувшись и снова вперил взгляд бешеных глаз в Эвана. Если хочешь учувствовать в гонках, ты должен иметь работу и полностью обеспечивать себя. А если хочешь продолжать жить в этом доме, то ты обязан делать то, что я говорю. И ни каких полу позиций. Или так, или никак!

— Папа, мне очень жаль. — пробормотал Эван борясь со жгучим желанием использовать кулаки. Я не хотел.

— Не хотел, но сделал. Ты ослушался меня. Перетянул ее на свою сторону! Думаешь, я идиот?

— Нет, сэр, нет.

— Джон, это была моя идея. Я хотела...

— Заткнись и дай мне закончить с ним, а после я разберусь с тобой. Завтра я уезжаю, но ты под домашним арестом по крайней мере до моего возвращения. Ты имеешь право выйти из дома только на работу. Все остальное время сидишь в четырех стенах, послушно исполняя указания матери. Ты меня понял?

— Да, сэр.

— Прекрасно. А теперь убирайся отсюда и если решишь снова ворваться в нашу спальню, сто раз подумай и будь готов, что я опять надеру тебе задницу! Проваливай!

Футболка Эвана превратилась в изжёванную вытянутую тряпку в том месте, где ее сжимали пальцы отца. Кэнди, которую он видел из-за плеча отца, качнула головой в сторону двери. Она пыталась выглядеть естественно, но белое как мел, заплаканное лицо, выдавало весь ужас объявший женщину. Эван пошатнулся и вышел в коридор нетвердой походкой.

***

Насыщенный событиями день сказался на душевном состоянии Дианы. Она заснула раньше обычного, но проснулась буквально через несколько часов. Девушка открыла ясные глаза, словно и не спала вовсе. Мозг активно работал. Непонятно по какой причине она думала о Синди. Вспоминала день, когда рассказала ей о своем романе с Ребеккой. Кузина ее поняла и поддержала. Диана поверить не могла, что молодая женщина, на которую она всегда ровнялась, независимая, красивая, успешная авто-гонщица и талантливый будущий психолог, заняла ее сторону. Синди развеяла ее сомнения, страхи перед греховной связью, побудила действовать по велению сердца. Когда она призналась, что сама была с другой женщиной, Диану это шокировало, но одновременно воодушевило. Уже если Синди поддалась искушению, то что говорить о ней. Диана помнила выражение лица кузины, а сегодня увидела такое же у матери. Может и Кэнди знала, что такое любовь между двумя женщинами? Диана повернулась на бок и поежилась, не зная хочет ли получить ответ на этот вопрос...

***

Двери в комнаты сестер были закрыты, из щелей между полом и косяком не пробивался свет, а значит обе спали, и Эван был несказанно рад этому. У него болезненно ныла скула, щемило сердце, хотелось с кем-то поговорить, поплакаться. Раньше таким громоотводом всегда была Диана. Ему даже не требовалось говорить, она все чувствовала, обнимала, целовала, шептала, что все будет хорошо. Так было всегда, но теперь все изменилось. Эвану было слишком стыдно и унизительно, рассказывать сестре что произошло. Он и так совершил огромную ошибку, втянув в это Кэнди, а когда возникла нужда не смог ее защитить.

... нет! Только не Диана.

Эван на цыпочках миновал дверь в комнату сестры и поплелся наверх, унося с собой разбитое сердце, рухнувшую мечту, унижение, боль и ярость.

... что имел в виду отец, говоря Кэнди: «... я разберусь с тобой позже»?

***

Диана снова проснулась. На этот раз ее разбудила не мысль, голова была пустой, ее что-то испугало, и девушка ошеломленно приподнялась на локте, вглядываясь в темноту. Она не помнила, что ей снился кошмар, но чувствовала себя так, словно ее нечто потрясло до глубины души. Страх не исчезал, а наоборот усиливался. Он был абсолютно иррациональным, как прячущийся под кроватью монстр, но она его чувствовала. Что-то произошло, что то столь же реальное и болезненное, как удар в живот.

Диана перекатилась на спину и натянула одеяло до самых глаз. Единственным светом кроме бледной полосы, проникающей через опущенные жалюзи, была узкая линия внизу двери. Диана не сводила с нее глаз. Она напряженно ждала, что вотвот, чьи то ноги отбросят тень. От слез, таких же иррациональных, как и страх, защипало глаза. Диана мысленно вызвала образ Эвана, и крепко обняла его, прижалась к нему всем телом, ища защиты. Из уголков ее глаз к ушам медленно скатывались маленькие соленые капельки.

Глава 20 (материнский инстинкт)

Эван, в очередной раз взглянул на текст, высвеченный на дисплее телефона: «Уехала в аэропорт. Займись любой работой по дому. Все будет хорошо. Люблю тебя». Электронное сообщение без смайлов лишено эмоций и часто воспринимается неверно. Эван попытался представить, как Кэнди набирала его.

... неужели отец стоял над ней, заставляя набирать сухие строчки? Нет.

Гораздо ярче представлялось, как она прячется в ванной и плачет пока пальцы бегают по виртуальной клавиатуре. Она боялась, что отец может прочесть послание и поэтому ей пришлось сделать его таким нейтральным.

... как мы будем жить, пока отец находится в Китае? Может она хочет продолжить попытки убедить его, когда он вернется?

Он был свидетелем прошлой попытки и не собирался позволять подобному повториться. Скула немного припухла и до сих пор тупо ныла, но он старался этого не замечать. Гораздо сильнее терзала уязвленная гордость, которая ранила, как сломанная рука, которая могла бы положить конец его гоночной карьере еще до ее начала. Тоска и злость боролись в мальчике. Было очень обидно, что он так легко пропустил удар. Даже не попытался уклониться.

... может это от того, что меня поразил вид голых грудей мачехи, или я просто не ожидал, что отец меня ударит!? Конечно же, второе.

Эван знал, что рано или поздно придется рассказать Диане, но не теперь. Слишком ярким было унижение и боль. Ехать к мисс Стайл было слишком рано, но он улизнул из дома сразу, как только уехали родители и бездумно ездил по городу, вертя ситуации так и эдак, путаясь в паутине допущений, что было бы, если бы... каждый раз исход был все более благоприятным для него. Он яростно сопротивлялся, давал отцу достойный отпор словами и кулаками, затем как герой на белом коне отдавал Кэнди свою футболку, что бы она могла прикрыться, вытирал ей слезы, обнимал, и она благодарно целовала его, пока отец валялся у их ног без сознания на полу.

***

Эван подъехал к особняку мисс Стайл без помпы, просто запарковав автомобиль у гаража. Он не видел смысла ломиться в дом, сообщая о своем приезде, она сама должна была помнить о том, что приедет работник убирать бассейн. Ему вообще хотелось, как можно меньше попадаться на глаза знакомым, пока не исчезнет припухлость на скуле, а лучше вообще исчезнуть на пару дней. Ну не хотел он, что бы Диана или Глория, и тем более Кэнди видели отметину слабости на его лице. Более того, он страшился увидеть отвратительные отметины на шее мачехи.

... неужели отец и ее мог ударить? Это же немыслимо!

Он гнал эту мысль, но поневоле, то и дело представлял Кэнди в больших солнцезащитных очках и шелковом шарфе прикрывающем шею.

Обойдя гараж, он отомкнул дверь сарая, пристроенного к нему решив сначала заняться газоном. Это давало возможность заиметь разумное объяснение синяку на лице, объяснив его неловкостью, темнотой, косяком двери, граблями на полу, да чем угодно. К сожалению ни один синяк не проявлялся мгновенно, но для сестер, когда он вернется домой, объяснение будет вполне логичным и правдоподобным, а мисс Стайл, если они пересекутся, он мог соврать что-то другое. Во-вторых, если во время стрижки газона он слишком пропотеет, будет возможность как бы случайно упасть в бассейн во время его чистки. Прежде чем он открыл дверь сарая, до слуха донёсся характерный всплеск. Кто то плавал в бассейне и это породило в мозгу мальчика идею, как можно легально оправдать появление следов на лице., заполучив при этом невольного свидетеля.

... Мисс Стайл должна помнить, что я приеду сегодня. Возможно, хочет, что бы я полюбовался на нее в купальном костюме? А может если она такая же распутная как мисс Тоня, она будет у бассейна голой!

Оставив сарай, он двинулся вдоль гаража, обходя дом по узкой гравийной дорожке. Эван поневоле замедлил шаг, подстраивая его под всплески воды. В какой-то момент они прекратились, а потом раздался сильный шум сопровождаемый звуком разлетающихся брызг. Эван даже остановился. Представив, как женщина красиво изогнувшись по диагонали входит в воду, исчезает под ней, проплыв до бортика, отталкивается от него ногами и скользит как торпеда под поверхностью. Мальчик поднялся по травяному склону, достигнув зеленого забора с хромированными поперечными перекладинами в стиле «Соsmороlitаn». Ограждение было совсем низким сделанным специально, что бы не допускать в зону бассейна детей (хотя откуда здесь дети) Эван занес над перекладиной правую ногу ухватился за нее и сильно оттолкнулся другой ногой. Его тело взмыло вверх переворачиваясь в воздухе, кроссовки больно ударили о бетон. Все что он мог видеть в этом положении это взмахивающие руки и бурление воды в том месте, где двигались ноги пловца.

Ошеломленный собственным акробатическим этюдом он на мгновение полуприсел окинув взглядом огромный внутренний двор, пересек трехметровую террасу и, поднявшись по ступеням, оказался перед бассейном. В нем полевала не мисс Стайл. Сначала ему показалось, что он видит галлюцинацию. Мозг отказывался сопоставлять хозяйку аппетитной задницы мелькающей в воде с окружающей обстановкой. Пожалуй, он удивился бы меньше, увидев в бассейне голого инопланетянина. Да кого угодно! Но не Дарлин. Это было все равно, что увидеть миссис Хендерсон, старейшую работницу кафетерия в магазине «Wаlmаrt» без ее рабочей униформы. Он бы точно знал, что видел эту женщину, но не смог бы ее узнать.

Спортивное красивое тело мощно разрезало небесно-голубую водную гладь, активируя синапсы удовольствия в мозгу Эвана, но шлепающий то справа, то слева от спины мокрый хвост огненно-рыжих волос ставил его в тупик. Один круг, два круга, два с половиной мозг Эвана ни как не хотел смириться с реальностью.

... какого хрена она тут делает!?

Дарлин перестала мерно взмахивать руками и перевернулась в воде на спину. Ее груди на мгновение всплыли над водой, а потом рыжая бестия полностью погрузилась. На ней был закрытый купальник бледного телесного оттенка, отчего Эван сначала решил, что девушка голая. Он сглотнул, когда она взметнулась над водой в веере брызг и поплыла к бортику, по-лягушачьи толкаясь ногами. Эван стоял, застыв как статуя, не издавая ни звука.

Вода выплеснулась на бортик бассейна, девичьи пальцы обхватили хромированный поручень лестницы. Эван глубоко вздохнул, глядя на возникающую из воды девушку, как на приведение. Она запрокинула голову и закрыла глаза. Вода стекала по купальнику и молочно-белой коже тонкими завораживающими струйками. Намокшая ткань растянулась под весом грудей и сквозь нее проступили темно-красные кольца ареол. В центре таинственных пятен торчали вздутые как шляпки гвоздей кончики сосков. Дарлин полностью выбралась из воды, положила пальцы на переносицу и сжала ладонями лицо. Эван посмотрел на манящее более темное, чем тело пятно на купальнике между бедер девушки. Тонкие полоски материала, обвивавшие закругленные выступы бедренных костей практически сливались с телом, V-образным клином прорезавшим пах. Нижняя часть купальника выглядела слишком узкой, что бы прикрывать волосы на лобке, если они у нее были.

Эван успел заметить, как удивленно расширились глаза девушки, а затем ее лицо приобрело обычное отрешенное, безразличное выражение. Она однозначно не ожидала его увидеть. Не говоря ни слова Дарлин просунула большие пальцы под купальник в паху расправляя ткань, сделала тоже самое сзади на попе и попыталась подтянуть узкие ромбы на грудях, что впрочем было бесполезно, плоть выдавилась наружу слишком откровенно, едва она убрала руки. Если раньше груди были чересчур оголены сверху, то теперь, то же самое происходило с боков. Эван представил, как ее бицепсы прижмутся к белым объемистым волдырям, когда она опустит руки. Соски девушки стали еще заметнее и, кажется, начали расправляться, отходя от перепада температур, увеличиваясь в размере.

— Привет Эван. — по ее тону можно было догадаться, что она скорее раздражена его присутствием.

Он промычал в ответ нечто неразборчивое, но она не слушала, развернулась, и медленно пошла к дому. Веревки купальника, врезавшиеся в спину, создавали впечатление, что она опутана тонкой паутиной с пикантными бантиками на талии. Эвану дико захотелось дернуть за края тесемок и увидеть, как налитые груди девушки вываливаются наружу.

Нижняя часть купальника походила на заплатку, на кленовый лист, прилипший к крестцу Дарлин, а ягодицы оказались полностью обнажены ниже бессмысленной заплатки. Дарлин шла босиком, но ее икры, бедра и попка двигались так словно она ступала в туфлях на высоченных каблуках. Танец бедер и выпяченных ягодиц завораживал. Взлет... падение... проворит... покачивание... и снова в той же последовательности, как на порнографической гифке.

Оказывается, она не собиралась уходить, остановилась у круглого столика утопающего в тропическом кустарнике и наклонилась к шезлонгу за полотенцем. При этом она сдвинула ноги вместе и задержалась в этом двусмысленном положении гораздо дольше требуемого. Ее бедра напряглись, стали шире, в верхней части образовали пикантную нишу, в которой вздутый разрывающий ткань холм промежности грозил выскользнуть по краям узкой ленты белья. Эван не один раз представлял, как выглядит без одежды рыжая бестия, но теперь ему не требовалось фантазировать, она продемонстрировала ему все свои прелести, несмотря на то, что как бы была одета. Хотя сейчас это не произвело на него такого ошеломительного впечатления, как обнаженные груди Кэнди вчера. Девушка выпрямилась, промокая лицо и шею, а потом обернулась.

— Смотрел на мою задницу? — скорее констатировала, чем спросила она и накинула полотенце на плечи, как накидку, не подумав прикрыть им груди.

Красные пятна ареол вспухли, прокалывая ткань двумя темными конусами. Эван невольно облизал губы.

— А что, есть кто-то, кто может игнорировать такое зрелище? — выдал он первое, что пришло в голову.

Дарлин улыбнулась кончиками губ, но ее глаза оставались равнодушными и холодными. Девушка посмотрела на Эвана, склонив голову на бок, как собака и двинулась к нему. Он попытался сглотнуть, но слизистая пересохла, и слюна ни как не хотела проталкиваться в пищевод. Казалось, у него не было ни каких причин нервничать, но чем ближе она подходила, тем сильнее холодило центр солнечного сплетения, а пальцы стали неприятно влажными.

— Ну, по крайней мере это честно. — сказала она подойдя ближе чем требовалось, для простого обмена любезностями, случайно встретившихся малознакомых людей.

Ее глаза ощупали Эвана как тушу разделанной свиньи в мясном магазине. Это было неприятно, унизительно и вместе с тем странным образом гипнотизировало. Возникло чувство дежавю. Он уже видел ее холодные голубые глаза и переносицу без веснушек, только когда это было?

— Что ты здесь делаешь? — спросил он, что бы не выглядеть совсем по-дурацки.

— Плаваю. — бросила она и пошла прочь, точно объяснила одним словом все, прямо как в школе, когда демонстративно игнорировала Эвана.

— Дарлин, помнишь, о чем мы говорили! — услышал он знакомый голос за спиной.

Эван обернулся. Мисс Стайл неторопливо поднималась по ступеням террасы, на которую он пять минут назад запрыгнул из-за заборчика, и неодобрительно глядела на Дарлин. Сегодня на ней было, что-то вроде делового костюма... Никакого бикини к сожалению! Эван почувствовал движение за спиной и снова развернулся, столкнувшись с Дарлин, которая неожиданно оказалась рядом. Ее груди упруго толкнули его в грудную клетку и мальчик невольно отшатнулся.

— Прости. Не принимай на свой счет. Это не твоя вина. Я не должна себя так вести. — произнесла она неожиданно мягко, а потом подалась вперед и...

Поцелуй был таким неожиданным и коротким, что Эван даже не усел осознать, насколько хороши ее пухлые мягкие губы, даже не понял сначала, что произошло. Он глупо захлопал глазами, готовый провалится сквозь землю от неловкости и сожаления, что он прервался, а Дарлин уже отвернулась и пошла, огибая бассейн.

Мисс Стайл тепло улыбнулась и провела ладонью по животу девушки, когда они проходили мимо друг друга. Эван не обратил на это внимания, снова поедая глазами шикарную попку рыжей бестии, пока она не оказалась на террасе и исчезла за приоткрытой стеклянной дверью в глубине дома.

— Вы знакомы с Дарлин?

— Очень на это надеюсь. — засмеялась мисс Стайл. В противном случае в моем бассейне плавала какая-то незнакомая девушка, а теперь она пошла в дом, словно он ее собственность.

— Как? — Эван погасил раздражение, вызванное откровенным сарказмом женщины, понимая что полностью заслужил его глупым вопросом.

— Мы с ней старые друзья.

— Э-э... а о чем она говорила... что имела в виду, когда сказала что это не моя вина?

— Сейчас это неважно. Не мог бы ты сделать мне одолжение?...

Эван едва снова не оказался в идиотском положении, вовремя поняв, что это риторический вопрос. Такие женщины как мисс Стайл не просили, а приказывали. Как Кэнди, когда просила его подвезти Глорию на тренировку.

— Мне нужно срочно уезжать. — в ее руке как по волшебству возникла сложенная пополам стодолларовая купюра. Я обещала подвезти Дарлин домой, но...

— Разумеется. Без проблем. Я справлюсь и уберу технику в сарай, когда закончу. Можете, не беспокоится.

Рука мисс Стайл скользнула по его предплечью и слегка сжала.

— Спасибо. Это очень мило с твоей стороны. Извини, что меня не будет что бы оценить твою работу, но я знаю, что ты прекрасно справишься. И еще раз прости за Дарлин.

Эван не придумал ни чего умного и просто кивнул в ответ, а потом смотрел, как она уходит. В Пионер Стайл было нечто, неуловимо волнующее, притягательное, заставляющее поворачивать голову и глядеть в след мускулистой почти мальчишечьей фигуре.

***

Диана проснулась достаточно для того, что бы понять, что рядом с ней кто-то лежит, касаясь коленом ее живота.

... избавиться от привычки просыпаться рядом с Реб, когда начнется школа, будет очень непросто! Придется вернуться к редким ночёвкам друг у друга по выходным.

Диана не спешила открывать глаза. Хотелось продлить ленивый дурманящий период между сном и явью. Убедиться, что Ребекка проснется в таком же, как она настроении. Диана улыбнулась и положила ладонь на бедро, выходящее из надавливающего на пупок колена. Подушечки пальцев девушки забегали по горячей гладкой коже. Сонный разум уже предвкушал прикосновение к крепкой маленькой попке подруги. Пальцы забрались под кружевной подол ночной рубашки, наткнулись на мясистую канавку и взобрались на круто изогнутый холм, замерев, на круглой, как половинка мяча попе. Ладонь наполнилась неожиданно сочной мякотью. Сердце Дианы застучало быстрее. Пальцы застряли в узкой расселине между двумя половинками. Диана испытывала такое чувство, словно впервые трогает попку подруги. Она прищурилась приоткрыв веки, пытаясь разглядеть, что-то через рассыпанные по лицу волосы, но уже поняла, что трогает совсем не Ребекку.

... Вот черт! Неудивительно, что Эван всегда так западает на ее задницу! Ах, Глория, ах, маленькая засранка!

Младшая сестра лежала на животе, как упавшая с высоты кукла разбросав руки и ноги под неестественным углом. Ее голова исчезала где-то под подушкой, и наружу торчали только золотые пряди волос. Колено, упирающееся в живот Дианы, было частью левой ноги согнутой под углом в 45 градусов. Диана опомнилась и отдернула пальцы, чувствуя неловкость и злость. Одно дело оценивающе гладить рельефную попку другой девушки и совсем другое трогать сестру.

... тогда откуда эта теплота между ног? Или теперь такое состояние вызывает стыд?

Диана почувствовала страх и выдернула руку из-под ночнушки Глории, которая оказалась не менее сладкой на ощупь, как и на вид. В груди даже заворочалась легкая зависть к младшей сестре. Всегда хотелось иметь ягодицы в форме сердечка, а не шара.

— Проснись. — прошептала она, убирая подушку с затылка сестры. Проснись, клоп.

— Ой! Ну-у, что еще. — сонно забормотала Глория и повернула голову, часто моргая пушистыми ресницами. О, Ди. — ее ноги выпрямились, тело изогнулось дугой и девушка сладко потянулась. М-ммм-м.

— Ты почему в моей постели?

Глория сделала попытку отжаться от кровати и перевалилась на бок, снова потянувшись.

— Ты злишься?

— Не-а. — Диана подсунула подушку ей под голову и задала вопрос, хотя уже представляла себе ответ. Тебе, что, плохой сон приснился? — она приподнялась на локте, глядя на сестру сверху вниз.

— Мммм, — на розовом лице девушки отразилась усердная работа мысли.

Диана знала, что Глория пришла бы к ней во вторую очередь, но не оспаривала первенство Эвана. Ее беспокоили возможные «кошмары» Глории, уж она-то о них много могла рассказать.

— Почему ты не поднялась наверх?

— С Эваном что-то случилось во сне. Кажется, это была драка, и вообще его нет дома. — Глория заерзала, подползая к сестре вплотную. Ди, а что такое «совать нос не в свои дела»? Это что-то плохое?

Диана вздохнула про себя, положила руку на живот Глории, набираясь смелости необходимой, что бы сыграть роль старшей взрослой сестры.

— Тут все зависит от обстоятельств. Кто тебе это сказал?

— Неважно. — Глория отвернулась. Я... эмм... не знаю!

— Малышка между сестрами не бывает секретов, я тебе всегда все рассказываю. — не моргнув глазом солгала Диана.

— Папа, так сказал папа. — Глория вздрогнула, будто ей было холодно, и обхватила себя руками за плечи.

— Он сделал тебе больно?! — выпалила Диана, прежде чем прикусила язык.

— Нет, нет. — отрицательно замотала головой девушка. Но он был в очень плохом настроении. И говорил мне всякие гадости вот и все.

— Ладно. Но это же смешно покрывать человека, который говорит тебе гадости разве не так? Что в точности он сказал?

— Ди, я боюсь. Что если он выгонит меня из дома? Отправит меня и маму обратно в парк-трейлеров? Он так сказал.

— Он ни когда этого не сделает. — сквозь зубы процедила Диана, чувствуя как к горлу подступает ком. А если сделает то останется один. Я пойду вместе с вами и Эван тоже!

— Он злился на меня и на нее. Сказал, что я сую нос не в свое дело, так же как мама. Что он хотел этим сказать? Что такого могла сделать мама?

— А еще... еще он говорил что-то?

— Почему он так разозлился на маму? — снова спросила Глория, повернувшись к сестре лицом.

— Слушай. — Диана постаралась улыбнуться, как можно мягче. Не беспокойся об этом. Он сказал глупость. Так бывает. Ты совсем не такая и мама тоже. Она защищает нас от него. И меня и Эвана. Если бы не она, мы бы остались совсем одни. Ни кто бы нас не любил, ни кто не защищал. Она спасла нас от одиночества, — из глаз девушки всё-таки выкатилась слезинка, и она еще больше возненавидела отца за то, что он опять заставил ее плакать. Мама не зануда, не любопытная ворона... мама, она герой! Мне очень жаль, что он и тебя пытается втянуть в это.

— Прости. — Глория заботливо утерла простыней слезинки со щек Дианы. Я тебя люблю. Мы — команда.

Их объятия получились необычайно крепкими. Обе трепетали и всхлипывали, обе чувствовали необыкновенное единение и обе скрывали друг от друга всю правду. Глория уткнулась лицом в шею Дианы, и их ноги переплелись.

— Диана?

— Чего?

— Тебе нравится целоваться с Ребеккой?

— Почему ты решила, что мы целуемся? — окаменела девушка.

— Скажем... я догадалась.

— Ты опять шпионила?!

Глория перекатилась на спину и уставилась в потолок.

— Нет... не совсем... просто, я умею замечать детали, и я...

— И ты шпионила! Ты замечаешь что-то, потому что смотришь туда, куда не стоит смотреть! Признавайся, ты шпионила за нами?

— Ди, клянусь, я не шпионила! Может я забыла постучать и случайно увидела кое-что, но это не было подглядыванием! В прошлый раз я усвоила урок.

— Ты сразу закрыла дверь или продолжала смотреть? Если продолжала, значит опять подглядывала!

— Ты просто не хочешь отвечать на мой вопрос!

— Так шпионила или нет! — разозлилась Диана.

— Да, шпионила. — торжествующе улыбнулась Глория.

— И что ты видела?

— Достаточно. Я видела, как вы целуетесь.

— Однажды ты точно поплатишься за свое любопытство.

— Может уже поплатилась. Итак, я ответила на твой вопрос. Твоя очередь.

— Ну... Целуясь с Ребеккой, я чувствую себя хорошо. Тебе, что тоже хочется ее поцеловать? Ты ей нравишься. Она сказала, что у тебя задница красивее моей. — пришел черед Дианы победно улыбаться, видя как Глория стала пунцовой.

— Правда? А ты станешь ревновать, если я это сделаю? — совершенно неожиданно выпалила девушка, сверкнув глазами, и навалилась на Диану сверху.

Диана ошарашено смотрела в лицо малышки, ища хотя бы намек на сарказм. Но видела только огромные голубые глаза, которые до жути напоминали о няне и о прошлом...

— Ты... ты влюблена в Ребекку? — спросила Глория.

Диана потеряно съежилась, не зная, куда деваться от непосредственности младшей сестры граничащей с бесстыдством.

— А ты... ты всегда идешь в комнату Эвана вот так... без нижнего белья? — в свою очередь спросила она пытаясь смутить несносную девчонку и положила руки ей на попку.

Она будто ненароком сжала пухлые ягодицы, чувствуя, как нечто нехорошее шевельнулось и начало посасывать в глубине живота, в том месте, где обычно зарождался оргазм.

— Только не надо относиться ко мне как к несмышленому ребенку. Я... ну ты же сама все понимаешь, не так ли?

— Извини, я постараюсь это запомнить, — Диана ни чего не поняла, но кивнула, потом невольно покраснела и тихо сказала: Да, я люблю ее. Мы любим друг друга!

... Боже! Я только что призналась младшей сестре, что я лесбиянка.

— А тебе не страшно?

Диана кивнула, ласково убирая волосы Глории с ее лица.

— Ты думаешь, я плохая?

Глория отрицательно замотала головой, снова покраснела и неожиданно заплакала.

— Я... я тоже делала это. Но не из-за любви... я делал это, потому что мне просто понравилось. Это делает меня плохой?

— Ничего подобного. — с жаром отозвалась Диана, прижимая сестру к себе, чувствуя, как колотится ее сердце создавая вибрации в расплющенных друг о друга грудях. Ты нормальная. Просто очень любопытная. Я тебя люблю.

— Спасибо. Я люблю тебя больше, в тысячу раз больше чем кого бы то ни было.

— Ты только маме о своих экспериментах не рассказывай!

— Пфф, я же не дура. Хотя я и ее люблю но по-другому. Знаешь?

— Знаю, знаю. — засмеялась Диана.

Ни что так не сближает, как обладание тайным знанием друг о друге. Обе девочки чувствовали, что узы их любви прочны, как ни когда и этому способствовало взаимное страдание и тайна, но ни одна не решилась произнести это вслух.

***

Пока Эван занимался газоном, а после чистил бассейн, Дарлин не показывалась, но стоило ему убрать инвентарь в сарай, она появилась на парадном крыльце дома, словно все это время наблюдала за ним. Девушка была одета и явно рассчитывала, что Эван подвезет ее. Мальчик открыл пассажирскую дверь и сделал приглашающий жест рукой. Дарлин забралась в машину, бросив плотно набитую спортивную сумку на заднее сидение.

Необычное поведение девушки у бассейна произвело на Эвана впечатление, и он растерялся, не представляя как себя с ней вести. Так что первые десять минут езды протекали в гробовом напряженном молчании. Однако это не мешало ему то и дело поглядывать в ее сторону. Она сидела тихо, как мышка, но он кожей чувствовал ее присутствие, будто от рыжей бестии исходила тревожная невидимая аура, и Эван, поневоле, то и дело отвлекался от дороги. Его непонятным образом притягивал небольшой участок бледных бедер, выглядывающих из-под джинсовой мини-юбки. Дарлин сидела, плотно сдвинув колени и покачивала ими из стороны в сторону, в такт неслышимой мелодии или просто издевалась над ним, но больше всего Эвана манил профиль девушки. Огненно-рыжая девица, которую за глаза дразнили морковкой и это было не самое обидное прозвище, оказалась необычайно красива. Раньше его манили ее грудь и попа, но теперь Эван впервые обратил внимание, насколько у нее правильные и тонкие черты лица. В них было что-то аристократическое.

Двух полосная грунтовка, по которой они ехали, была пустынна и выглядела заброшенной. Сплошные поля, фермы, какие-то разрушенные строения, ржавые комбайны. Эван понятия не имел, куда нужно ехать Дарлин, поэтому был вынужден нарушить молчание, когда они приблизились к магистрали.

— Сориентируй меня.

— Скоро слева появится большой указатель «Санни-Хейвен», ты его точно не пропустишь.

— Хорошо. — ему снова захотелось ощутить касание ее сочных пухлых губ. Что ты имела в виду, когда сказала «это не моя вина»?

— Ничего. — ответила Дарлин, глядя в противоположную сторону.

Он впервые пристально посмотрел на нее, молчаливо требуя более развернутого ответа.

— Сейчас не подходящее время объяснять. Смотри на дорогу.

— Ну, несколько минут у нас точно есть. К тому же можно пересечься завтра

— Завтра? — голос девушки опять стал равнодушно-безжизненным, она уперлась ногами в пол, оторвав попу от сидения, и натянула подол юбки на колени, точно стеснялась присутствия Эвана. Нет у нас ни какого завтра. Завтра мы снова будем чужими.

— Что? Я не понимаю, поясни.

— Мы из разных миров. У нас даже круг общения разный.

— Постой. Что за ерунду ты говоришь? Я не мудак и не высокомерная чирлидерша. Пример не очень удачный, но ты понимаешь, о чем я.

— Ха, это было бы весьма необычно и сексуально. Достойно стать моей фантазией.

— Отличная тактика! Ошеломить собеседника. — сказал Эван чувствуя, как в нем вскипает злость. Моя сестра обожает так делать.

— Диана? Как она? Все так же неразлучна со своей подружкой — дикой кошкой?

— Дикая кошка, ты о Ребекке?

— Да.

Эван не хотел менять тему, но его по неволе заинтриговало определение Дарлин, которое скорее описывало Ребекку, чем тянуло на прозвище.

— Почему ты ее так называешь?

— Подрастешь, поймешь. — отрезала девушка с таким видом словно Эван болван, который не видит очевидного.

— Ага. — растерялся Эван. Возвращаясь к нашему разговору о...

— Я не имела в виду парня в одежде чирлидера — Дарлин неожиданно оживилась, выйдя из состояния отрешенного безразличия, и повернулась к Эвану всем телом. Я говорила о девушке с членом! Ты когда-нибудь видел транса?

— Ну... у меня есть интернет. — протянул мальчик не понимая говорит ли она всерьез или шутит.

— Мне вот недавно приснился сон. — Дарлин оживилась еще больше. Он был таким реальным, что больше походил на видение. С тех пор меня постоянно преследует и возбуждает мысль о сексуальной женщине с пенисом. Я представляю это. Большая грудь, совершенное тело женщины и мужской член! Что бы ты сделал? Как бы повел себя? Представь, что у нас свидание ты хочешь заняться со мной сексом, а потом узнаешь что у меня там огромный член?

— У тебя было много женщин? — закашлялся Эван.

— Хорошая попытка. — засмеялась Дарлин. Отвечай на вопрос.

— Если бы это произошло, если бы это оказалась ты. — протянул Эван, стараясь на нее не смотреть. Я бы, наверное, грохнулся в обморок.

— Чушь. А знаешь, что я думаю? Знаешь, что бы ты сделал по моему мнению? Ты бы просто развернул меня и трахнул в задницу, одновременно дроча мой член.

Эван понял, что рыжая бестия не шутит. Не играет с ним, не рисуется, изображая из себя откровенную распущенную стерву. Она действительно была такой. Как одна из бесстыжих красоток из интернета, о которых он всегда мечтал. Нет, она была круче фантазий. Он даже дышать боялся, что бы не спугнуть, не разрушить момент. Девушка раскрылась перед ним так неожиданно, и он боялся, что она снова спрячется в непроницаемый панцирь. Он ждал, что она расскажет что-нибудь еще.

— Наверное, это звучит непристойно. Прости я иногда несу такое, что уши вянут. Некоторые мысли стоит держать при себе. Думаешь, я шлюха?

— Нет... — ей опять удалось застать его врасплох, смутить, вызвать странное волнение, от которого скрутило живот. Я... думаю ты просто непосредственная, хотя и излишне прямолинейная. — он едва не назвал ее особенной. Не вижу в этом ни чего плохого.

— Как мило, спасибо. Твоя мама может тобой гордится. Вырастила настоящего джентльмена.

— Мачеха? Ты ведь в курсе, что она мне не родная?

— Мачеха это все равно твоя мама. Наверное, она особенная.

Эван увидел щит с указателем «Санни-Хейвен». Большой, с облезлой краской совсем не впечатляющий. Он проехал полмили и свернул налево, думая о словах Дарлин, о том, что их разговор принял совсем неожиданный оборот. Было так странно слышать из ее уст слово, о котором он только подумал, собираясь отнести его к ней.

... что значит, особенная, в ее понимании?

— Туда! — Дарлин указала на бело-желтый сдвоенный трейлер, невероятно древний, с деревянной лесенкой у двери, имеющей такой вид, будто она давно сгнила и вотвот развалится. Отлично. Спасибо за поездку. Увидимся. — сказала она, снова становясь прежней.

— Подожди. Да постой ты! — Эван почувствовал себя как оплёванный и выскочил из машины.

— У тебя что других дел нет? — раздраженно вздохнула она, остановившись у «опасных» ступенек.

— Что опять случилось? Какая муха тебя укусила? — ... ты рассказала мне самую причудливую сексуальную фантазию, которую я слышал, и теперь просто говоришь «спасибо за поездку». Даже не поцелуешь меня на прощание? — он сбавил тон, понимая, что выглядит глупо.

Дарлин оглянулась на обшарпанную дверь, окинула взглядом окрестности, грязь и мусор под ногами.

— Эван, я не теряла хрустальной туфельки и ты не принц, который заберет меня в волшебный замок. Ты же видишь! — она поморщилась и развела руками. Не усложняй. Я не смогу пригласить тебя в гости, ты даже не сможешь позвонить мне домой. Разные миры, помнишь? — она пожала плечами и начала разворачиваться.

— Стой! — теперь Эван ощущал злость даже ярость, он поймал кисть девушки и дёрнул ее к себе. Я же сказал, что я не такой!

Она качнулась, теряя равновесие, и навалилась на него, практически ткнувшись ртом в рот. Он попытался взять инициативу в свои руки, но ее поцелуй оказался столь агрессивным, что он невольно растерялся. Она надавила сверху, запрокидывая ему голову и начала попросту пожирать его губы своими. Это даже поцелуй не напоминало, скорее, что то животное, урчащее-рычащее, разве что слюна между губ не текла. Так необычно и вместе с тем невероятно страстно. Он жал ладонями ее лицо, чувствуя как горят ее щеки, уставился в глаза, ища в них нечто.

— Да что за? — он отстранился тяжело дыша.

— Это моя аура. — сглотнула Дарлин и перевела дыхание. Парням всегда хочется выеб*** меня как дешевую шлюху. — она уперлась кулачками ему в грудь. Но как бы мне не хотелось, что бы меня трахнули прямо здесь на улице, на моем крыльце, этого не будет. Возвращайся в свой правильный мир парень.

Она оттолкнула его и исчезла за дверью, прежде чем он успел сделать что-то.

— А если ты ошибаешься. Если мне хочется любить тебя! — пробормотал он в заляпанную грязью обшарпанную дверь.

Впервые в жизни Эван задумался о том, что финансовое благополучие может быть недостатком!

***

Дарлин застыла, судорожно вжимаясь в дверь спиной, нервно постукивая по ней ладонями, пока не услышала, как его машина уезжает. Она не могла ему позволить! Не могла! Даже если забыть, что он был ее кузеном. Бедный правильный мальчик понятия не имел, что она из себя представляет. Дарлин до боли закусила губу и оттолкнулась от двери, шагнув в узкий захламленный коридор, выйдя к сидящей на диване женщине.

— Я дома. — так и не дождалась реакции и добавила: Ты хоть заметила, что меня не было?

... наверняка заметит если перестанут приходить чеки от социальной службы. — подумала она и двинулась дальше в свою комнату.

— Заеба**, как же все заеба**! — она захлопнула дверь с такой силой, что показалось, старый трейлер сейчас развалится.

... Стайл абсолютно права, Эван ни в чем не виноват. Он даже не подозревал ни о чем. Так на кого я злюсь? На мать или на себя? Почему этот мальчик меня так бесит? Я даже не уверена, что Кэнди моя тетя. Хотя с таким телом, как у нее не трудно не поверить, что мы кровные родственники. А если так. Почему она ни как не проявила себя. Не попыталась связаться со мной. Не пригласила меня, пусть не к себе домой, но хоть куда-то? Почему не ведет себя, как родственница? Возможно, это как-то связано с отцом Эвана, но как?

Дарлин зашарила глазами ища в своей обшитой пластиком комнатке что-то что позволит ей почувствовать себя лучше. Лучшим лекарством была грязь, разврат. Ей требовалась огромная доза этого наркотика. Доза Бой Джорджа. Кровать жалобно застонала, когда девушка бросилась на нее. Она вытащила из-под подушки дневник и села по-турецки. Внутри под обложкой лежали позолоченные маникюрные ножницы. Холодная сталь быстро нагрелась от тепла внутренней поверхности бедра.

... могу ли я причинить себе достаточно боли, что бы забыться?

Острые кончики впились в плоть, ужалив как разъяренная пчела.

***

Эван покинул территорию трейлерного парка со странным чувством. Ему казалось, что он сам того не подозревая вляпался в какую-то психологическую и даже мистическую драму. Еще утром имя «Дарлин» не вызывало в душе ни каких эмоций. Просто девушка, просто одноклассница. Ну да, у нее были сладкие, пухлые, красные на фоне бледного лица губы, тело которое стояло на одном уровне с шикарной фигурой мачехи, подтянутая аппетитная, так соблазнительно колышущаяся задница. Он вспомнил девушек и женщин, с которыми успел заняться сексом, с которыми говорил, которых мог бы полюбить. Дарлин с ними ни как не вязалась. Она скорей гармонично смотрелась бы в одной из безумных фантазий Джейсона, где он наверняка устроил бы с ней и своей младшей сестрой, дикий в своей распущенности групповой секс.

... как же быстро все меняется.

Рыжая бестия была загадкой. Она, как и раньше игнорировала его, но теперь это могло стать настоящей проблемой. Потому, что Эвану захотелось понять, кто такая Дарлин. Какая она на самом деле, снять с нее флер необычности, загадочности. Понять откуда она знает мисс Стайл. Эван отчетливо осознал, что ему требуется немедленно завоевать кого-то, что бы не сойти с ума от неразделенной страсти теперь уже к двум объектам.

***

В клиновидном проколе на коже быстро набухла капля крови. Дарлин невольно вспомнила детство, как впервые нашла способ сбежать от реальности. Первым средством стала мастурбация. Она ни когда не задумывалась, откуда это взялось, просто считала, что уже родилась с зависимостью определенного рода. Ее ни кто не учил, она не экспериментировала с собственным телом, просто знала, что нужно делать, где трогать себя. Это было так сладко и хорошо. Поэтому она делала это при любой возможности. Вот только окружающие считали это неправильным. Родители внушили им, что это плохо. Если взрослые считали ее поведение девиантным, для нее оно было абсолютно естественным. Быть бесстыжей оказалось так здорово. Ей нравились чувства, которые она испытывала в момент, когда кто-то ловил ее за мастурбацией или чем-то похуже.

Она ясно помнила день, когда это случилось впервые, словно он был вчера, но при этом не могла вспомнить ни одного лица, и на чьей вечеринке по поводу дня рождения это случилось. Точно не ее день рождения. У приемных детей не бывает приглашённых клоунов. А там их было три. Один подарил маленькой Дарлин воздушный шарик. В тот момент, когда он оказался у нее в руках, когда потерся о кожу, ей пришла в голову идея. Она прижала похожий на огромный банан мягко-упругий штырь к телу, прямо между начавшими наливаться грудями. Соски немедленно набухли, и в мозгу угнездилась развратная, непотребная фантазия. Она сунула не надутый кончик между губ, вдула в него немного воздуха, начала теребить получившийся желвак языком. Все тело мгновенно пронзило разрядами тока, душу охватило волнение, Дарлин начала извиваться и корчиться, словно ей под одежду забралась колония муравьев.

Именинница начала открывать подарки, все отвлеклись на это, и Дарлин выскользнула из гостиной, и пробралась в чью то спальню. Это была первая вечеринка по случаю дня рождения, на которую ее позвали. С обескураживающей четкостью девочка осознала, насколько неправильной была ее жизнь. Чего она была лишена. Для нее ни когда не устраивали таких вечеринок, ей не дарили подарков. Стало так грустно и тоскливо. Ей был жизненно необходим укол эмоционального новокаина.

Сначала Дарлин хотела раздеться до гола, но не справилась с душной волной растекающейся по животу и просто спустила брюки до щиколоток, начав тереть кончиком воздушного шарика промежность. Она не ожидала, что что-то настолько толстое похожее на изогнутый парниковый огурец сможет войти в ее тело, но все равно попыталась. Шарик сплющился в пальцах, изогнулся, теряя форму. Дарлин прижала пальцем не надутый кончик, вдавливая его между страшно саднящих губ и начала двигать вверх и вниз. Оранжевый латекс моментально заблестел от ее сока. Она пропихнула несколько сантиметров в глубину своего отверстия и осторожно сжала шарик посередине, гоня воздух к низу. Фаллический подарок клоуна потек к промежности, вздуваясь вытянутым пузырем. Похоть, бурлящая в теле, вызывала неконтролируемую ярость. Она сдавила шарик двумя руками.

— Ооооо, Боже!

Вход во влагалище оставался закрытым, но воздух проник по латексной оболочке внутрь и раздул шарик внутри канала. Из Дарлин потекла слизь. Она шумно вдохнула, изогнулась и загнала еще больше «клоунского члена» в себя, проковыляла к кровати и прижала шарик к матрасу. Пришлось прикусить язык, что бы не закричать. Ее маленькая вагина раздулась, растянулась, раскрылась вглубь, вмещая вытянутое тело. У Дарлин помутился разум. Она на самом деле сошла с ума, вбивая в себя еще больше, сдавливая то, что не входило руками, увеличивая объем внутри. Блестящий от слизи латекс раздулся, растягивая туннель влагалища. Теперь она знала, на что похож секс и заработала стойкую зависимость и неутолимую жажду.

В итоге воздушный шарик лопнул, не выдержав ее сумбурных жестких движений и вызвал самый невероятный оргазм, который она когда либо испытывала. Она завыла, теряя ориентацию в пространстве, и посмотрела вниз, увидев, как между ног брызжет золотистая струя жидкости. Девушка развела трясущиеся колени и выпятила таз, начав яростно тереть клитор, поливая мочой чью то кровать. Позже она стала называть это «медовыми брызгами» но тогда решила, что просто описалась. Удовольствие быстро схлынуло, оставив после себя изматывающее чувство сожаления, что больше не получится поиграть с собой...

Дарлин приподняла ножницы, приготовившись нанести новый удар по ноге.

***

Раздрай в голове вызванный странным поведением рыжей бестии длился недолго. Уже через десять минут Эван забыл о Дарлин, вернувшись к более яркому воспоминанию. К лицу мачехи и красным пятнам на ее шее, к своему унизительному бессилию и неспособности защитить ее. У мальчика снова заныла скула. Точно отзываясь на эту боль, мелодично затренькал телефон в кармане рубашки. На дисплее высвечивалось имя Джейсона. Разговор с лучшим другом был прекрасным поводом еще немного оттянуть возвращение домой. Эван въехал на стоянку торгового центра и остановился в тени огромного рекламного плаката.

— Привет.

— Привет чувак, как дела?

— Еду домой от мисс Стайл. Вот остановился на стоянке у «Вендис», что бы поговорить с тобой.

— Ты спросил разрешения искупаться в ее бассейне нагишом?

— Господи ты снова об этом. — Эван заулыбался, качая головой. Я же тебе говорил, что не стану с ней об этом говорить.

— Она вообще была дома в этот раз?

— Что? Да. — сказал он снова вспомнив Дарлин. Правда, недолго. Куда-то спешила. Заплатила мне и исчезла.

— Облом... Во сколько мы выезжаем завтра?

— Никуда мы не едем. Я под арестом. Папаша не в восторге от моей аферы. Он был в бешенстве.

— Ты рехнулся? Я же тебя предупреждал. Зачем ты ему сказал?! Всегда лучше сделать, а уже потом разгребать последствия. Блин! Блин! Нас ждут девочки! Тебя ждет гонка! Ты не имеешь права садиться под арест!

Эван приблизил телефон к уху, когда Джейсон выдохся, перестав орать.

— Я под арестом! — раздельно сказал он.

— Гонка. А как же гонка!? Ты откажешься от мечты, от того в чем по настоящему хорош из-за того, что любимый папочка разозлился?

— Ну, я хорош не только в этом...

Он хотел сказать, что Бекки считает, что он хорош не только в этом и понял, что не может, так же как не может назвать имя Тони или ее дочери. Эван не мог похвастаться другу ни одной своей победой на сексуальном фронте. Даже про Дарлин, отчего то не хотел говорить.

— Прекрати истерить Джейсон. Успокойся.

— К черту спокойствие. Ты не можешь садиться под арест. Не имеешь право! Это должно стать лучшим летом в нашей жизни, и я тебе не позволю! Мы познакомились с такими шикарными девочками. Они уже готовы на все, я чувствую! Подумай, как может быть прекрасен секс вчетвером!?

— Джейсон, меня не интересуют прелести Кей-Кей. Ты не понимаешь... Отец впервые ударил меня. Я ни когда не видел его в такой ярости.

— Ударил?! — понизил голос приятель. Он тебе ни чего не сломал?

Когда я проснулся утром, было такое впечатление, что меня сбила машина. Лицо болит. И скула опухла.

— Черт подери, он ударил тебя, вау! Как это было?

— А ты как думаешь? Мне показалось, что я взлетел, а потом опомнился уже на полу.

— Да я не об этом. Он ударил тебя, когда ты начал возражать? Не потому же, что ты просто признался! Что вывело его из себя?

— Хммм... — разорванная блузка мачехи, голая грудь выражение ужаса на ее лице промелькнуло перед глазами Эвана. Нет. Может он выпил, я не знаю. Он ни когда раньше не распускал руки. Он сказал, что если я хочу учувствовать в гонках, я должен полностью себя обеспечивать, стать независимым от него.

— Хочешь, я попрошу маму, что бы она разрешила тебе остаться у нас? Бекки это понравится.

— Нет, все не так критично, но спасибо за предложение. Слушай, не рассказывай об этом ни кому. Бекки тоже не говори. Не хочу, что бы в итоге об этом узнала сестра.

— А что твоя мама? Она знает? Что она сказала?

— Нет, не знает, ее там не было. Он наверняка ей расскажет, но я ее еще не видел. Поговорю с ней позже.

— Это хорошо. Я боялся, что он ударил тебя из-за нее. Не хотелось, что бы она оказалась причиной. Черт! Он тебя ударил! Блин! И ты выжил, это потрясающе!

— Ага. Спасибо за сочувствие. Ладно. Мне пора ехать.

— Ты под арестом! Это даже звучит дико. Но как же гонка...

— Он разрешил мне работать и выходить на улицу, если разрешит мачеха, вот как-то так.

— Эй, а ведь он же уезжает в Китай? Если его не будет дома, как он узнает, что ты нарушил запрет?

— Мне пора. — фыркнул Эван многозначительно.

— Мне нравится твой настрой. — с заметным облегчением произнес Джейсон. Пока.

***

Вместо того что бы снова воткнуть ножницы в бедро, Дарлин открыла дневник. Она очень жалела, что не начала вести его раньше. Переносить события, собственные переживания на бумагу было намного лучше, чем постоянно думать об этом. Девушка начала листать страницы в поисках записи о дне, который изменил ее жизнь...

Дарлин голосовала на трассе после очередной мелкой кражи в магазине. Автостоп и кражи давали адреналин, сладкое ощущение опасности и даже риск, что можно нарваться на маньяка, что ее могут изнасиловать или убить, не останавливал девушку. Она ждала, что ее провокационный наряд в виде обтягивающей футболки и короткой юбки привлечет какого-нибудь парня на отцовском пикапе, но рядом притормозила роскошная белая «Асurа CL». Сначала Дарлин глазам не поверила, к тому же за рулем сидела женщина.

Боковое стекло не опустилось и Дарлин пришлось открыть дверь, низко наклонившись, что бы заглянуть в салон.

— Привет. — улыбнулась она, как обычно.

— Привет — отозвалась женщина и убрала с сидения дорогую сумку. Запрыгивай.

Дарлин с готовностью юркнула в салон, пахнущей натуральной кожей и дорогими духами, захлопнула дверь и только потом присмотрелась к водителю. Серебристая текучая блузка была расстёгнута достаточно для того что бы обнажить большую часть остроконечной левой груди, а еще у нее была болезненно бледная кожа, что еще сильнее бросалось в глаза из-за угольно-черных волос.

— Меня зовут Дарлин.

— Я так и думала. Очень рада знакомству, Дарлин — женщина протянула узкую ладонь. Я Стайл, Пионер Стайл. — у нее был очаровательный голос очень необычного тембра.

... Она что меня знает? — подумала Дарлин и пожала руку.

Рукопожатие оказалось неожиданно крепким и длилось дольше требуемого, точно женщина хотела, что то сказать без слов.

— Мне тоже приятно. — У Пионер Стайл были очень необычные глаза. Карие с синим узким кольцом вокруг радужки, точно у змеи.

— У тебя невероятно красивые глаза — сказала Стайл, словно могла читать мысли Дарлин и девушка осознала, что ее ладонь зависла в воздухе.

— Спасибо. — она глубоко вдохнула и выдохнула не чувствуя обычного облегчения от того что ее подвозит женщина.

Она знала как вести себя с перевозбужденными парнями, которые пытались залезть ей под юбку, даже не спросив имени, считая это разумной платой за возможность проехать в машине несколько миль. Давно привыкла к этому, выработала тактику поведения в зависимости от собственного настроения и того насколько ей нравился водитель, но эта женщина заставила ее нервничать. Она казалось обычной богатой скучающей леди, решившей подвезти одинокую путницу, но Дарлин ощущала некие эманации исходящие от Пионер Стайл, нечто неосязаемое, чему она не могла подобрать определение, вроде не опасное, но заставляющее чувствовать себя не в своей тарелке.

— Куда ты направляешься? — спросила женщина, выезжая обратно на магистраль.

— В «Солнечную гавань»...

— Правда? Тебе повезло, я живу в том направлении, так что подброшу тебя до места.

За 20 минут пока длилась поездка, они разговорились. Дарлин тяжело сходилась с людьми, предпочитая не доверять и держать дистанцию, тем более со случайными знакомыми, но в этом случае моментально попала под обаяние Стайл. Она была столь дружелюбной, простой и открытой, что девушка не чувствовала не только разницы в возрасте, но и разницы в социальном статусе, что всегда невероятно ее напрягало. Ко всему прочему, женщина обладала такой открытой, навивной и детской улыбкой, что Дарлин была ей мгновенно очарована и даже загипнотизирована. Когда женщина ни с того ни с сего предложила ей посмотреть дом, который она недавно купила, Дарлин забыв о собственных правилах, о странном покалывании в затылке, сразу согласилась.

Стоило машине замедлить ход и свернуть на длинную подъездную дорожку, Дарлин пришла в голову мысль, что именно так обычно начинаются фильмы о маньяках-убийцах. Она поддалась обаянию незнакомой женщины, оказалась в совершенно незнакомом месте, и у нее не осталось выбора.

— Добро пожаловать в мой замок — улыбнулась мисс Стайл.

Дарлин выбралась из машины и огляделась. Дом показался ей просто огромным. Он чем то очень походил на его владелицу. Роскошь, необычность и нарочитая простота. Что-то звякнуло за спиной. Дарлин обернулась и увидела приближающуюся к ней крупную черную собаку. Она вопросительно посмотрела на хозяйку дома.

— Не волнуйся, дорогая. — сказала женщина, с внешностью гота, — он невероятно дружелюбный, не смотря на грозный облик.

Массивная зверюга, беззвучно приблизилась и остановилась в метре от Дарлин, внимательно разглядывая ее черными непроницаемыми глазами. Девушка нерешительно протянула руку. Собака не пошевелилась, потом качнулась вперед и просунула морду ей между ног, шумно принюхавшись. Вместо того что бы вскрикнув отстранится, представляя, что последует дальше, Дарлин лишь вздрогнула и невольно покраснела, когда пес высунул язык и самчно провел им по ее промежности.

... жаль, что на мне трусики! — мелькнула в мозгу неуместная мысль.

— Брут! — властно приказала мисс Стайл и пес отшатнулся, припадая брюхом к земле. Прости дорогая. Иногда он ведет себя слишком непосредственно.

Дарлин ощутила секундное головокружение, что то заворочалось в ее животе, и она прислонилась к машине, покраснев еще сильнее. Если бы рядом не стояла эта странная женщина, она бы прямо тут стянула нижнее белье и раздвинула ноги.

— Все в порядке. — ответила она. Он же просто животное.

— Извини. Не хотела, что бы подобный инцидент стал первым впечатлением о посещении моего жилища...

Старый матрас заскрипел, выдергивая Дарлин из потока воспоминаний. Она разочаровано засопела с ненавистью глядя на окружающую обстановку. Хотелось, как можно скорее вернуться к Стайл, в дом откуда не хотелось уезжать.

***

Эван так и не рассказал Джейсону о Дарлин. В конце концов, по сравнению с фактом его домашнего ареста, это было и не новостью, а так, пустячком. Мальчик лукавил. Он попросту ревновал. До момента, как Бекки как то неожиданно подружилась с рыжей бестией и начала приводить ее в дом друга, Дарлин была его мечтой, его вызовом и делить ее с Джейсоном отчего-то совсем не хотелось.

В любом случае, сейчас это не имело значения. Эвану нужно было вернуться домой и поговорить с мачехой, но он медлил, оттягивая этот момент. Он боялся посмотреть ей в глаза, боялся увидеть в них животный ужас, который заметил вчера, боялся увидеть на шее ужасные отметины. Страшно было представить, что с ней мог сделать отец. Эван не представлял, как вести себя теперь... и что говорить Диане. Она наверняка будет задавать вопросы и опять придется лгать ей. И она чувствует, что он нечестен.

... что скажет Ди, если узнает правду? Расстроится, рассердится на меня, из-за того что Кэнди пострадала, по моей вине? Хватит. Нельзя бесконечно оттягивать неизбежное!

Эван надавил педаль газа и ускорил машину, едва не выскочив на перекресток, на красный свет.

***

Он испытал отвратительное трусливое облегчение, не увидев машину Кэнди на обычном месте. И тут же устыдился его. Он действительно навлек на нее неприятности, не смог защитить, а теперь не мог найти в себе смелости, что бы просто поговорить.

— Снова рисуешь порно? — спросил он, остановившись в дверях комнаты Глории.

— Нет!

— А что тогда?

Глория развернулась от стола и посмотрела на брата. Ее глаза расширились и девушка побледнела.

— Я так и знала! Я знала, что с т

— бой что-то случилось! — она вскочила.

— Что?

— То! Твое лицо! Во сне видела странную драку или что-то в этом роде.

— Сны Глории! — Эван закатил глаза, старательно изображая раздражение. Не было ни какой драки. Полез в сарай за газонокосилкой и в темноте наступил, на какую то хрень. Бах! У меня даже искры из глаз посыпались.

— Ох.

— Что, разочарована?

— Нет. Просто, во сне ты вышел победителем. Смотри. — она взяла со стола блокнот и протянула брату.

Эван присмотрелся к рисунку, невольно смутился. bеstwеароn Карандашный набросок поражал детализацией, всё-таки у Глории был талант. Средневековый воин, голый по пояс, в кожаных штанах и высоких сапогах, застыл, подняв к небу шипастую дубину. Кажется, каждый мускул его тела дрожал от напряжения. Ступня безжалостно придавливала к земле поверженного безликого гиганта. Мальчик сглотнул, мысленно сожалея, что не оправдал ожиданий сестры.

— Ты серьезно? — хмыкнул он, указав пальцем на внушительный вытянутый бугор на брюках воина в паху.

— Да! — Глория вскинула глаза и даже не покраснела.

— Где мама?

— Поехала к мисс Тоне. Кажется, они что-то затевают.

— Не понял. Поясни.

— Ну не знаю. Что обычно делают взрослые, когда старательно пытаются избавиться от общества детей?

— С чего ты взяла?

— Она довезла меня до дома и сразу поехала к ней. А Джейд у Алекс, я это точно знаю.

— Хмм... — издал Эван неопределенный звук, не зная, как относится к странным логическим умозаключениям сестры. А куда пропала Диана?

— Пошла к Ребекке, как обычно.

— Значит мы, наконец-то одни! — не подумав ляпнул Эван, и тут же пожалел о сказанном.

Глория шагнула к нему, обвила руками за шею, повисла, подтягиваясь вверх, и ткнулась носом в подбородок. Эван посмотрел ей в лицо и у него, перехватило дыхание. Он схватил ее за попу, приподнимая в воздух. Сестра тут же скрестила ноги у него на талии, пальцы сплелись на шее в замок, и она откинулась назад, насколько позволили вытянутые руки. Все это время Эван заворожённо смотрел девушке в лицо. Теперь он знал, почему бездонные голубые глаза Дарлин показались ему такими знакомыми. Ему вдруг стало страшно от того, что младшая сестра до боли напомнила рыжую бестию.

— Что будем делать? — захихикала Глория подтягиваясь.

Эвану до жути хотелось так же обнять Кэнди. Глория была ее уменьшенной копией, и он боялся представить, что случится, если он сейчас поцелует ее. Захотелось свернуться калачиком и заплакать. Кэнди, Глория, Дарлин. Три образа слились в один, создавая впечатление, что он попал в замкнутый круг, в клетку своих несбыточных желаний.

— Не знаю что будешь делать ты. — сказал Эван. Я отправляюсь в душ.

Он освободился из цепких объятий и притворился, что не слышит ее настойчивого предложения потереть ему спинку.

***

Щеголяя в одинаковых брюках для йоги, Диана с Ребеккой зашли на кухню. Диана уселась на стул, Ребекка собрала в пучок ее волосы, перекинула их через спинку, обнажив шею. Она поцеловала подругу за ухом и положила ладони ей на плечи.

— Все в порядке?

— Да, почему спрашиваешь? — Диана запрокинула голову, посмотрев гимнастке в глаза.

— Не знаю. Ты выглядишь грустной. — пожала плечами Ребекка и начала массировать подруге шею.

— Уммм... — Диана прижала подбородок к груди. Я думала, как грустно будет, как сильно я буду скучать по таким моментом, когда начнутся занятия в школе.

— Каникулы только начались. — ноготки Ребекки царапнули верхнюю часть груди девушки. Не думай о грустном.

Диана невольно улыбнулась, видя как руки гимнастки медленно, но неотвратимо сползают на ее груди. Соски сразу начало покалывать. Ребекка подхватила полушария снизу, приподняв их вверх.

— Кажется, они выросли.

— Это плохо?

— Нет. Просто констатирую факт.

— Глория знает о нас. — вздохнув произнесла Диана.

— Ты, сказала ей? — наклонилась вперед Ребекка.

— Она нас видела.

Ребекка перекинула ногу через подругу и оседлала ее, удобно устроившись на ее коленях.

— Когда? Что она видела?

— Не знаю. — пожала плечами Диана. Но видела достаточно, что бы понять, что нам нравится целоваться друг с другом. А может и больше. Маленькая негодница обожает шпионить

— Она разболтает?

— Маловероятно.

— Почему ты так уверена? — Ребекка откинулась назад, упираясь локтями в стол.

— Когда нужно, она умеет хранить тайны... как и я.

— Тогда, что тебя беспокоит?

— Хмм, она хотела целоваться с тобой.

— Чего! Она сказала тебе это?!

— Что-то типа того. Я шутила, пыталась сбить ее столку, упомянула, что она тебе нравится. А она, восприняла это всерьез.

— Ты сказала сестре, что я ее хочу? — Ребекка даже дар речи потеряла на несколько секунд.

— Ну, не в такой форме. А что, я не права?

— Ну-у, на нее тяжело не обращать внимания. Она, как и твоя мама весьма горячие штучки.

— Прекрасно. Они обе считают, что ты горячая штучка.

— Ой, клянусь, у меня мурашки по коже побежали...

— Прекрати фантазировать. — нарочито строго произнесла Диана.

— Так, что тебя больше беспокоит? То, что Глория о нас знает или, то о чем она фантазирует?

— Мне не нравятся обе вещи.

— Это почему же?

— Оказывается, ей понравилось целоваться с девочками. — грозно прошипела Диана, хватая подругу за горло.

— Только не говори, что ты ее целовала! — округлила глаза Ребекка и Диана увидела, как ее соски мгновенно превратились в два острых конуса под футболкой.

— Я никогда не стала бы ее целовать! — Диана еще крепче сжала пальцы на шее гимнастки и впилась в ее губы поцелуем.

Девушки целовались до тех пор, пока Ребекка не задрала на Диане футболку и не начала щипать ее потемневшие соски.

— Стой, не здесь!

— Черт! — фыркнула Ребекка, немного запыхавшись. Целовать тебя так... я даже не знаю... но меня это дико заводит. Черт побери, я не могу тобой насытиться!

— Мм, я рада, что вызываю такие эмоции, потому что, мне это тоже нравится, но может подождем пока уедут твои родители?

— Я вряд ли продержусь так долго.

— Перестань, щипать, ох... давай хотя бы уйдем к тебе в комнату!

— Хочу что бы ты села на стол. — с придыханием зашептала Ребекка, пытаясь елозить промежностью по колену подруги. Хочу тебя съесть на ужин... как Эван.

— Это легко устроить. — ухмыльнулась Диана. Как только твои родители уйдут.

Она обхватила нижнюю губу гимнастки, втянув ее в рот и начала сосать, проваливаясь в безумие сладострастия. Руки Ребекки опять переместились на ее груди, но Диана уже не могла этому сопротивляться.

***

Вернувшись домой, Кэнди сразу ушла на свою половину и отправилась в душ. Эван воспользовался этим моментом, что бы психологически подготовится к предстоящему разговору. Не желая снова оказаться в спальне родителей на месте, с которым у него теперь были самые отвратительные ассоциации, он засел на кухне, поджидая мачеху.

Глория возникла в дверях, как чертик из табакерки и немедленно устроилась у него на коленях, даже не спросив разрешения.

— Я тебя люблю. — заявила она.

— Спасибо, я тебя тоже. — отозвался мальчик, удивленно приподняв бровь, бессознательно скопировав жест Дианы.

Возникла неловкая пауза. Эван защекотал кончиком носа шею младшей сестры, и она, ожидаемо захихикала, превращаясь в маленькую девочку. Кончики ее пальцев осторожно коснулись припухшей скулы.

— Больно?

— Нет. Совсем нет. — солгал он. Слушай, дай мне пару минут. Я хочу кое-чем поговорить с мамой наедине?

— О чем?

— Хочу обсудить с ней условия домашнего ареста, и понять, злится ли она так же, как папа.

— Это настоящий кошмар. — пробормотала девушка, опустив голову. Хорошо. Я пойду к себе, позвоню Джейд и Алекс с твоего телефона. Можно? — не дожидаясь разрешения, она подхватила трубку Эвана со стола. Спасибо.

Эван размял пальцами лицо, глядя как она уходит. Похоже, Глория знала обо всем, что случилось. Наверное, Кэнди рассказала. Мальчик поежился, чувствуя что тревожное состояние, заставляющее его нервничать, только усилилось.

***

Диана услышала это первой, но прежде чем успела среагировать, Ребекка выдернула руки из под ее футболки.

— Ребекка?

Ей пришлось, до боли изогнуть шею, что бы оглянуться назад, увидев остановившуюся на пороге кухни мать гимнастки.

— Привет мам — улыбнулась Ребекка, совершенно спокойная с виду.

— Чем это вы занимаетесь девочки?

Щеки Дианы вспыхнули, и ей пришлось отвернуться, что бы миссис Стивенс этого не заметила.

— Мне неловко это говорить... — Ребекка испытующе посмотрела на Диану. Можно я скажу? — и прежде чем подруга открыла рот, продолжила. Диана ни когда не целовалась с мальчиками, ты же знаешь, какой у нее папа! Так что я... эмм... показываю ей, как это делать. — она немного нервно улыбнулась и потупила глаза, разыгрывая неловкость.

— О кей, но лучше делайте это в твоей комнате. — спокойно ответила миссис Стивенс, которую, кажется, устроило объяснение дочери. Не хочу, что бы папа вас неправильно понял.

— Хорошо. Прости. Просто это получилось неожиданно. Диана так смешно стесняется. Я даже не думала, что... — Ребекка слезла с колен подруги. Посмотри, она красная, как вареный рак!

— Да, — на лице мисс Стивенс возникла улыбка. Не нужно стесняться Ди, все нормально. Я тоже, когда то была молодой.

Диана изобразила улыбку и кивнула.

— Мы скоро уезжаем. Чем вы займётесь вечером?

Диана пожала плечами и посмотрела на Ребекку.

— Наверное займемся практикой. — хихикнула Ребекка. Диане это жизненно необходимо.

— О! у тебя появился кавалер?

Диана решительно замотала головой, готовая провалиться в подвал от стыда.

— Ага, она влюбилась, как кошка. Я даже завидую ей. Он такой милый мальчик, но совсем не обращает на меня внимания. — со смехом заявила Ребекка.

Диана понимала, что подруга не решится сказать матери правду, но ее сердце все равно колотилось где-то у горла.

— Это замечательно. Скорее всего, мы вернемся домой поздно, так что не ждите нас.

Как только шаги матери Ребекки затихли в коридоре, Диана толкнула подругу в плечо и яростно прошипела: «Идиотка»!

— Ой! — Ребекка поморщилась и потерла руку. А что я должна была сказать, по-твоему?

— Ну да, согласна. И все равно могла бы придумать, что-то по лучше.

— Блин Ди, я сама перепугалась. На само деле, я до сих пор не могу поверить, что твоя мама поймала нас и ни как на это не отреагировала, а теперь еще и это.

— Ага. Она улыбнулась так, словно была счастлива за меня. Странно, правда?

— По мне это круто! — Ребекка состроила рожу и прижала пальцы к промежности подруги. Вау... а ты возбуждена!

— Я с тобой превратилась в какую-то похотливую шлюху, которую едва не поймали на месте преступления. — пожаловалась Диана.

— Ты всегда была ей, я лишь помогаю тебе раскрыть потенциал.

— Как только они уйдут, я тебя изнасилую. — серьезно пообещала Диана, которая действительно до невозможности завелась, попав в неловкую ситуацию.

— Не могу дождаться. — Ребекка бесстыдно просунула пальцы в брюки подруги.

Глаза Дианы скрестились с вызывающим взглядом гимнастки и вместо того что бы отстранится и сказать очередную морализаторскую банальность, Диана выпятила пах и выгнула спину. Выброс адреналина заставил моментально вспотеть. Происходило нечто странное. Чувство опасности, риск что их поймают, еще ни когда так не возбуждали ее, смешивая страх и похоть в взрывоопасную смесь. В животе защекотало, мышцы ягодиц непроизвольно напряглись, промежность увлажнилась. Она смотрела через плечо подруги, видя кусочек гостиной, короткий коридор и дверь в спальню миссис Стивенсон. Если бы она открылась, тело Ребекки было бы прекрасным щитом, и она успела бы привести себя в порядок. Но чувство опасности от этого не становилось меньше и щекотало, щекотало, щекотало в груди, в животе, в промежности и даже в заднем проходе.

... Безопасно? Да к черту безопасность. — подумала она, задыхаясь даже в мыслях, и решила разыграть перед подругой стыдливую трусиху.

— Стой Реб! Прекрати! Остановись. Не делай этого... не здесь! Твои родители! Ну, пожалуйста... Остановись... нас же поймают!

Она увидела, как глаза Ребекки становятся бешеными от возбуждения. Дикая кошка попалась на приманку. Ребекка прижалась к Диане, толкая ее попу в угол обедненного стола и начала тереться о ее отставленную ногу низом живота, с какой то злой радостью, ощупывая мокрую промежность. Диана всегда считала себя натурой цельной и не идущей на поводу у эмоций. Всегда думала, что мозг руководит телом и у нее всегда хватит здравого смысла не терять голову, но как только один из пальцев Ребекки раздвинул ее половые губы и проехался вдоль клитора, она осознала, что это не так. От прилива жгучего болезненного удовольствия захотелось застонать. Голова девушки начала запрокидываться, изо рта высунулся язык, горло, на котором вздулись веревки вен, влажно заблестело.

— Ах. Аааааа-аоув! Твоя мама... Ребеккаа-ааааа, твоя мама может...

Палец Ребекки безжалостно сдвинул клитор, начав быстро вращаться вокруг него, заставил девушку замолчать, закусив губу, что бы не застонать в голос и только шумно, часто дышать носом. Тело Дианы окончательно вышло из-под контроля. Она обхватила гимнастку за шею, второй рукой вцепилась ей в футболку. Рванула к себе, едва не разорвав ткань. Ребекка чуть не упала, потеряв равновесие. Стол, со скрипом, сдвинулся с места, под давлением ягодиц Дианы. Пальцы сжались на горле Ребекки, начав ее душить. Лицо гимнастки побагровело. Глаза вылезли из орбит, рот открылся, донося до слуха Дианы грязные ругательства. Подруга, как и она, быстро теряла человеческий облик, превращаясь в животное. Ребекка с грохотом выдвинула из-под стола стул, и Диана поставила на него левую ногу. Она вывернула колено, окончательно навалившись попкой на столешницу. Средний палец подруги прорезал липкую щель между опухших губ. Диана приподняла вверх обе брови, сделав умоляющее лицо, боясь моргнуть и пропустить момент, когда откроется дверь спальни родителей. Голосовые связки не слушались, и она уже ни чего не говорила, только хрипло дышала. Ребекка сладострастно улыбнулась, ее рука забралась в брюки Дианы по локоть, с треском оттягивая резинку от живота. Она начала толкать ее вниз, скребя скрюченными пальцами промежность, жестко даже жестоко, терзая клитор, посылая сразу два пальца внутрь, во влагалище.

— Давай сучка! Давай! Кончи! Кончи немедленно! Я этого хочу! — прошептала Ребекка, облизывая солоноватую от пота кожу на шее девушки. Я обожаю смотреть, как ты кончаешь! Ты становишься прекрасной в это мгновение!

Мозг Дианы утратил способность анализировать. Плоть одержала верх над разумом. Сердце застучало так, что в глазах потемнело, показалось, что соски сейчас лопнут от мучительно-сладкого внутреннего давления. Таз Дианы начал беспорядочно двигаться, насаживая влагалище на пальцы подруги. Если бы сейчас мать Ребекки вышла из своей комнаты, она бы стала свидетелем дикого зрелища, и Диана не смогла бы остановиться. Опасность, собственное бесстыдство, довели ее до исступления. Мисс Стивенсон требовалось сделать только несколько шагов, что бы стать свидетелем агонии оргазма, такой правильной и скромной Дианочки, которую она знала.

— Бля**! — хрипло выдохнула Ребекка. Ты... писаешь! Ты мочишься мне на руку!

Диана ничего не чувствовала, даже не осознавала, что ее мочевой пузырь в потоке судорог наслаждения сокращается, выталкивая из уретры короткие струйки горячей влаги. Она не понимала, где находится, что происходит, просто больше не могла терпеть. Она судорожно прижалась к Ребекке, стискивая бедрами ее руку и мелко задрожала, закатывая глаза, некрасиво открыв рот, из которого потекла пузырящаяся слюна. Может быть это была лучшая кульминация в ее жизни, и Диане было плевать, что по тесным брюкам расползается заметное, даже на черном материале, крупное мокрое пятно.

***

Внутренне Эван был готов к тому, что лицо мачехи будут скрывать большие солнцезащитные очки, а горло шарф. Что она будет расстроена. Что будет злиться на него. Что станет кричать. А он станет извиняться, тысячу раз извиняться, не смотря ни на что. Именно так он думал, глядя на дверь, ведущую в пристройку, во взрослую часть дома, как ее называл отец. К тому, что он увидел, когда она открылась, мальчик оказался не готов.

На женщине, которая вышла на кухню, не было ни шарфа, ни очков. Вся подготовка Эвана оказалась пустой тратой времени. Его сто раз отрепетированные извинения превратились в жалкую глупую скороговорку, в лепет, от которого он мучительно покраснел.

... кто это? Кто эта женщина, которая смотрит на меня с другой стороны обеденного стола?

Эван был поражён и онемел. То, что когда то было классическими синими джинсами, сейчас превратилось в шорты, в нечто обтягивающее, как латекс, с умыслом разорванное во многих местах, что бы подчеркнуть невыразимую сексуальность бедер, ягодиц и стройность длинных ног. Обнаженный живот украшало поблескивающее колечко в пупке. Яркая футболка в стиле «ZZ Тор» была завязана крупным узлом под грудью, служа площадкой, поддерживающей налитые крупные полушария. Строгий макияж сменила молодежная боевая раскраска, а клубнично-золотые волосы были зачесаны назад и стянуты в тугой узел на затылке, который Эван так любил. Превращение, которое началось несколько недель назад, закончилось. Перед Эваном стояла молодая, великолепная, брызжущая сексуальностью женщина, его няня-Кэнди!

Казалось, их разделяет невидимое силовое поле. Эван качнулся вперед, уткнулся в него, не в силах преодолеть незримую перегородку и замер, скованный по рукам и ногам.

— Я... э-э, я... я... — замямлил он, облизал губы, и с трудом закончил коротким — прости!

Мембрана неожиданно лопнула, и они едва не налетели друг на друга, глаза Эвана против воли наполнились слезами. Он снова был маленьким мальчиком, бегущим к няне со своими страшными проблемами.

— Ой, мам, прости! Клянусь, я не хотел...

— Тшш, не нужно Эван. Не надо извиняться. Это моя вина. Я не должна была доводить до этого.

— Нет! Это я виноват во всем! Я виноват! Этого не должно было случиться! Я был обязан не допустить этого! Мне так стыдно. Прости, что не смог помочь тебе!

— Молчи. Пожалуйста, молчи. Просто ни чего не говори. — она нервно сжала руки. Просто обними меня и молчи.

Эван схватил ее за затылок ладонью и прижал голову к плечу. Горячие слезы хлынули на рубашку, промочив ее насквозь. Сердце сдавило болью. Он любил Кэнди непостижимой, невозможной любовью, как может любить только ребенок. Если бы и она умерла, как когда то настоящая мама, Эван, наверное, не перенес бы этого. Но она не умерла. Как песок, незаметно сметаемый с дюн, она сменила статус, попав в плен к отцу. Кэнди, которую он любил, заперли в ящике с названием «Мамочка». И как только Эван осознал, кто скрывается за фасадом, его сердце начал терзать невидимый нож.

Кэнди перестала плакать. Она должна была быть сильной. Женщина тяжело вздохнула и вытерла лицо рубашкой пасынка.

— Дорогой, ты не можешь быть виноват. Ты делал то, что любишь, то что у тебя хорошо получается. Синди рассказала мне, как ты хорош в этом. Так что, ты не сделал ни чего плохого. — ее пальцы впились ему в предплечья. Это моя вина. Мне так жаль.

Боль Эвана превратилась в ярость. Он отступил на полшага, пытаясь заглянуть мачехе в лицо.

— Нет. Это его вина, во всем виноват он! Что он тебе сделал?

— Ничего. Ничего он не сделал. — забормотала она, пряча лицо у него на груди. Это я. Я не должна была...

— Что? Чего не должна?

— Я совершила ошибку. Клянусь, я не предполагала... я думала, что справлюсь с ним... думала, что это сработает... думала, что смогу изменить его... заставить... но ничего не потеряно. Я справлюсь. Я обязательно справлюсь.

Эвану показалось, что женщина-воин нарисованный Глорией ожил и вырвал его из бурлящего потока, уносящего в пропасть.

— Я знаю. — сказал он. Я верю.

Кэнди порывисто отвернулась и отошла к раковине. Прозрачная вуаль из ниток свисала под плавными изгибами ягодиц, полнота которых не умещалась в коротких шортах.

— Хочешь травяного чая?

Эван смотрел на нее с таким выражением, словно она предложила ему стакан виски. Красно-рыжая блондинка в обрезанных джинсах и хипстерской футболке. Его глаза следили за колышущейся грудью, как за часами на цепочке в руке гипнотизера. Он больше не видел перед собой жену отца.

— Послушай меня милый. — Кэнди была на полголовы ниже мальчика, но обнимая его, ощущала себя великаном. Я люблю тебя.

— А я всегда тебя любил.

— Я знаю. — вздохнула она. И нам нужно об этом поговорить. Я приготовлю ужин, а после мы поговорим.

Эван смотрел, как она наливает в чашку кипяток очарованный произошедшей трансформацией и кивал.

***

Готовые уехать мистер и миссис Стивенс обнаружили девочек в гостиной на кушетке. Ребекка лежала на коленях Дианы в провокационной позе с приподнятой вверх попкой, похожая на застывшую в движении гибкую гусеницу. Диана заметила их, но не успела остановить руку, которая, опустившись, ударила гимнастку по правой ягодице.

— Осторожнее малышка. — белозубо улыбнулся мистер Стивенс. Ее зад тверже, чем ее голова, так что ты рискуешь отбить себе руку.

— Спасибо папочка. — фыркнула Ребекка.

— Он прав. У меня ни когда не получалась тебя отшлепать. — поддержала мужа миссис Стивенс.

Диана мысленно, с облегчением выдохнула. Она была рада, что родители Ребекки восприняли ее жест, как игру. Так продолжалось до тех пор, пока мать Ребекки, уже стоя в на крыльце обернулась и добавила: «Возможно, если ты спустишь с нее штаны, у тебя получится преподать ей урок! ». Она подмигнула Диане и захлопнула за собой дверь.

— Неа. Это ни когда не помогало. Но я не против, если ты попытаешься. — оглянулась на побледневшую подругу Ребекка и снова оттопырила попку.

Словно завороженная Диана медленно стянула с гимнастки эластичные брюки, пока ее загорелые ягодицы не оказались полностью обнажены, а потом ухватилась за плотный бутон вульвы, выпирающий между плотных бедер.

— У меня есть идея получше. — заторможено произнесла она, с трудом веря, что все это происходит в реальности и зашарила под подушкой кушетки. Мы с Генри, трахнем тебя! — в ее руке возник вибратор Ребекки.

***

Эван полулежал на удобном диване в гостиной, чувствуя себя аппетитной прослойкой в сэндвиче из Глории и Кэнди. Он едва дождался обеда, состоящего из великолепных спагетти с фрикадельками по-шведски, что бы услышать, что скажет ему мачеха. В сознание крепло предчувствие, что слова: «я совершила ошибку, огромную ошибку... « подразумевают нечто большее чем сожаление, о истории с гонками. Его любопытство уже превратилось в болезненную манию, но он терпел, чувствуя, что сейчас не время спрашивать, поэтому, изо всех сил, старался просто насладится моментом семейного отдыха перед телевизором.

Они чертовски давно не делали этого вместе. А раньше так заканчивался любой ужин. Эван помнил, как любил лежать свернувшись калачиком рядом с Кэнди, прижимаясь к ней как щенок. А потом любимый папаша мало-помалу сломал сложившийся уклад, выстроив свою тюрьму, в которой запер и Эвана и Кэнди. Теперь, сидя рядом, чувствуя тепло ее тела, мальчик ощущал, как медленно, болезненно восстанавливаются частички разрозненного, становясь целым. Ему безумно хотелось обнять женщину, прижать к себе, рассказать, как сильно он скучал, но время еще не пришло. Она должна была начать первой.

Как только Глория заснула и засопела, удобно устроившись на сгибе правой руки Эвана, Кэнди заговорила. Она начала рассказывать о своем детстве, о детстве Эвана, о их совместной жизни в самом начале, когда она только начала работать в их доме няней. Она, будто рассказывала сказку, снимая с капустного кочна слой за слоем. Она ни когда не говорила так открыто и откровенно. Рассказывала о матери Эвана Сандре. И ему стало очевидно, что Кэнди ее очень уважала, любила и до сих пор скорбит о ней.

— Моя мама самоустранилась. Считай, ее ни когда не было рядом. Особенно после смерти отца. В памяти осталась ее вечно пьяная покачивающаяся тень и невнятное бормотание. — с грустью произнесла Кэнди.

Уважение и даже трепет, которые Эван чувствовал к Кэнди только усилились после этого признания. Он чувствовал себя так, точно заново влюбляется в нее. Ему начало казаться, что он может лежать с ней рядом вечность. Просто лежать, слушая негромкий мелодичный голос, глядя на нее, задавая вопросы, но Кэнди сказала, что уже слишком поздно, и они поговорят еще в другой раз. Эван согласился, как послушный сын, но в душе ощутил глухое разочарование, ведь она так и не сказала главного. Он все еще не понимал, почему она винит себя?

— Твоя мама, подарила мне на день рождения фотоаппарат. — сказала Кэнди в заключении. Я обожала его. Я фотографировала непрерывно, сделала миллион снимков. Недавно я узнала, что они сохранились. Я принесу их тебе. Их и еще другие фотографии, и мы поговорим снова. И я отвечу на твои вопросы малыш. — она ободряюще сжала пальцами колено мальчика и поцеловала его в щеку, гибко вставая с дивана. Сейчас они у моей сестры. Она сказала, что найдет их и отдаст мне.

— Ты ведь перестала с ней общаться? — удивленно спросил Эван.

— Не совсем так. Мы долго не виделись, но я ни когда не забывала о ней. А на днях я узнала, что она вернулась из Калифорнии, и мы встречались. — глаза Кэнди подозрительно заблестели.

— Ты тосковала по ней. — сказал Эван, чувствуя, что она ждет именно этих слов.

— Да дорогой. Да. Так и было. — по щекам женщины медленно поползли две крупные слезинки.

Эван осторожно вытащил руку из-под Глории и тоже встал. Горячая ладонь Кэнди оказалась в его пальцах.

— Спасибо за разговор. Я люблю тебя.

— Прости. Прости, что заставила так долго ждать.

— Я понимаю... папа... — он с улыбкой посмотрел на сладко сопящую Глорию. Я отнесу ее в комнату.

Эван легко поднял сестру на руки. Ее обмякшее тело казалось горячим, как печка. Ладонь мальчика невольно легла на мягкую попку. Голова Глории тут же прижалась к его плечу. Девушка, что-то промычала во сне и обняла его за шею.

— Спокойной ночи! — шёпотом произнесла Кэнди, и ее лицо осветила улыбка. Спокойной ночи малышка. — она поцеловала дочь в лоб. Спокойно ночи Эван. Я люблю тебя.

Они стояли друг напротив друга, разделенные спящей Глорией. Эван наклонился и коснулся губами ее губ, глядя Кэнди в глаза.

— Спокойной ночи. — прошептал он и медленно отступил, не отводя взгляда, пытаясь что-то прочесть в ее расширенных зрачках.

Ему казалось, что он видит, понимает, чувствует. Нечто однозначно читалось в ее взгляде, было написано на ее лице. Эван ни на секунду не усомнился, что понимает правильно, что если они еще раз попробуют поцеловаться по-настоящему, то уже не смогут остановиться. Он больше не боялся отца. Не ощущал обычной неловкости и стыда из-за того, что хочет заняться любовью с женой этого человека, однако в животе все равно скрутился тугой жгут страха. Он не боялся заняться с ней любовью, хотел этого больше всего на свете. Страх возник по другой причине, понятной и не понятной одновременно. Эван не мог подобрать ему четкого определения.

Ни слова не говоря, он и Кэнди разошлись в разные стороны. Кэнди отправилась на кухню,

а Эван в коридор, в спальню Глории. Он дошёл до нее, остановился в раздумье... развернулся, и уверенно направился вверх по лестнице, в свою комнату. Эван уложил сестру в свою кровать, выпрямился и посмотрел в окно.

— Пошел ты папочка! — с чувством произнес он и вскинул вверх вытянутый средний палец левой руки.

***

Ребекке хотелось включить вентилятор и погасить верхний свет, но не хотелось сталкивать с себя Диану. Подруга заснула прямо во время разговора, после двух часов изнуряющего секса. Сейчас нагая богиня с очаровательным лицом, в котором угадывалась весомая толика итальянской крови, удовлетворенно улыбалась, пребывая в фазе быстрого сна. Ребекке хотелось коснуться ее подрагивающих губ, коснуться висков и прочитать мысли Дианы.

Она помнила, как возникло влечение к подруге. Именно с этих сочных, четко очерченных губ, а потом с вопроса, на что могут быть похожи маленькие кнопки на кончиках ее грудей. Бисексуалка, гей, лесбиянка и еще масса эпитетов, которым она не знала названия ни тогда, ни сейчас. К тому моменту, когда Диана неожиданно поцеловала ее на лужайке перед домом, Ребекка уже была уверена в собственной бисексуальности. Хотела обоих. Эвана и Диану. Брата и сестру. Табу. Извращение. А секс втроем с близнецами, казался просто диким распутством. Но она не могла избавиться от желания. Что она могла поделать, если ее как магнитом влекло к этой парочке.

Когда случился прорыв, Ребекка оказалась к этому не готова. Они дружили с Дианой с детства, она много лет мечтала поцеловать ее, а теперь чувствовала всепоглощающую, страшную в своей непреодолимой силе, любовь. Не влюбленность, не страсть извращенной натуры, а именно любовь! Чувство было настолько сильным, что она могла перестать плакать или корчиться от боли, едва вспоминала о Диане. На лицо наползала глупая улыбка, а сердце переставало биться и уходило в пятки. Даже онанируя, она всегда вспоминала красивое лицо Дианы и кончала, мгновенно достигая кульминации. Когда они не виделись несколько дней, ей становилось грустно и неуютно. Начинало ныть сердце.

... Смогу ли я делить ее с кем-то? — подумала Ребекка с тревогой и необъяснимой тоской.

Прежде чем заснуть Диана сообщила, что готова. Она окончательно созрела и собиралась довести дело до конца. Дать брату лишить ее девственности. Это стало для нее настоящей идефикс. Ребекка не понимала поспешности и желания подруги обязательно сделать это до возвращения отца из Китая. Похоже, в семье Дианы было что-то не так. А может Ребекка просто мучилась от ревности и придумывала себе не существующее. Если бы она не любила Диану так самоотверженно, она бы попыталась отговорить ее. С другой стороны, долбаный Эван был чуть ли не единственным лакомым кусочком, среди обширной мужской братии, окружающей Ребекку, с кем бы она хотела трахаться, как кошка, на глазах у своей подруги. Обязательно на глазах Дианы и ни как иначе!

Диана вздрогнула и невнятно забормотала во сне. Ребекке еще сильнее захотелось проникнуть в ее сон, понять кто, она или Эван, заставляет девушку так откровенно и бестыже улыбаться.

... к черту свет. — подумала она, шевельнула бедром и прижалась к своей подруге.

Промежность Дианы обволокла кожу ровным влажным теплом.

— Я не хотела влюбляться в тебя малышка! — прошептала Ребекка. Не хотела. Но влюбилась, как кошка!

***

Девочка-подросток, запертая в теле 26 летней женщины, добралась до спальни и остановилась перед огромным зеркалом от пола до потолка, увидев себя со стороны, впервые с того момента, как решила облачиться в этот дурацкий наряд. Если бы Кэнди хватило смелости сделать это сразу, когда она решила одеть именно это, она бы точно не решилась показаться в таком виде на глаза пасынку. Она смотрела на свое отражение, стремительно краснея, понимая, что похожа на смесь распутной школьницы и дешевой проститутки, но была рада, что сделала это. Сделала, прежде всего, в отместку Джону.

Кэнди проложила ладонь на живот, обвела ногтем указательного пальца пупок и оттянула участок кожи снизу, разглядывая золоченую металлическую шпильку с головкой, в которую был инкрустирован настоящий алмаз. Джон лишиться рассудка, когда узнает, что его благоверная жена сделала пирсинг, едва проводила его в аэропорт. Кэнди широко улыбнулась, представив его реакцию. Нервно облизала губы, подумав, как все может измениться во время его отсутствия. От обилия возможностей кружилась голова, и женщина испытывала состояние близкое к наркотическому опьянению, и одновременно боялась, как девочка перед актом лишения девственности.

Кэнди с силой ущипнула себя за соски и двусмысленная дьявольская улыбка, сменилась гримасой боли. Она разжала пальцы, и соски запульсировали, распухли. На футболке образовался гребень от одного бутона к другому. Она вспомнила, как глаза пасынка постоянно липли к грудям. Кэнди чувствовала этот взгляд, даже если не перехватывала его, точно так же, как чувствовала, как он смотрит на ее попу. Тоня была права: она по-прежнему сексуально привлекательна. Так почему это перестало срабатывать на Джоне? В отличии от мужа, Эван не переставал обращать на нее внимания, слушал ее.

... Как он жался ко мне, когда мы смотрели телевизор!

В мыслях Кэнди именно так выглядело семейное счастье. Она и Эван, вместе, влюбленные, и в результате этой любви у них появляются дети. Пасынок невольно пробудил в ней эти старые, во многом наивные, мечты вместе со страстями и желаниями, которые она отрицала, подавляла в себе долгие годы.

В голове Кэнди зашумело, грудь сжало волнение. Она ощутила себя ребенком, который сбирается проказничать и знает, что его за это накажут. Сердце замерло в предчувствии чуда. Она осознала, что может вернуться в прошлое, полюбить как в первый раз и стать полноценной матерью. Проблема была в том, что все это было только мечтами. Она понимала, как это будет выглядеть со стороны. Как бы этого не хотела, не могла игнорировать окружающий мир, забыть о осторожности и с головой утонуть в песчаной буре пылкой юношеской похоти. Конечно, это было безумно возбуждающе, но женщина осознавала всю серьезность возможного итога.

... могу ли я шагнуть в пропасть, воспользовавшись этим шансом?

***

Сон Дианы был необыкновенно реалистичным, но в отличии от реальной жизни в нём не было страхов и ограничений. Ни кого не волновало, что она лежала обнаженной посреди плюшевого ковра зеленой травы. Ни кого не заботило капающее с тела масло, растекающееся по ее чувствительной плоти. Эван массировал ее. Каким-то непостижимым образом его руки умудрялись быть одновременно повсюду.

— Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя... — беспрестанно шептал он.

Это был рай!

Брат был обнажен. Его гигантский фаллос дерзко и смело смотрел в безоблачное небо. Она понимала, что он лишит ее девственности и для нее не имело значения, что противозачаточные таблетки могут не сработать. Не имела значения боль. Не имела значения реакция матери. Волновало только то, что Эван станет первым и единственным.

Головка члена размазала густую скользкую жидкость по пульсирующим, розовым складкам плоти, дразня ее неподготовленную дырочку. Диана бесстрашно улыбнулась Ребекке, выглядывающей из-за плеча Эвана. Ответная понимающая улыбка напомнила, что она раскрыла подруге свой самый большой секрет. Обе знали, что как только брат протолкнет член внутрь ее тела, главный страх в ее жизни потеряет свою силу.

Головка раскрыла проход, вдавилась внутрь, кольцо мышц растянулось, пульсируя в последней волне сопротивления и в этот момент, резко, оглушительно громко запел черный дрозд. Диана перестала дышать и резко открыла глаза. Ни какой птицы не было, сработала ее внутренняя сторожевая система. Сигнализация, предупреждающая, что она слишком долго тянула и теперь ее отец совершит немыслимое. Все тело мгновенно покрылось липким холодным потом, и Диана едва сдержала вопль ужаса.

Мгновение ужаса показалось вечностью. Ей почудилось. Не скрипели половицы, не открывалась дверь, и здесь не было ее отца. Сердце девушки снова начало биться. Она зажмурилась от света лампы под потолком и сощурилась, приподняв голову. В проеме открытой двери стояла миссис Стивенс. Диана мгновенно вспомнила, где находится и онемела, просто глядя на женщину. Мать Ребекки молча показала на выключатель. Диана автоматически кивнула. Тьма свалилась на комнату, как непроницаемый черный экран, но прежде чем за женщиной закрылась дверь, Диана успела понять, какую картину запечатлели ее глаза, и почему сейчас выражение лица женщины было таким странным.

Она решила не будить Ребекку, ни чего не говорить ей до утра, поэтому просто накрыла их обнаженные тела простыней. Ей было очень странно почти не чувствовать страха и смущения, которые атаковали ее в прошлый раз, когда Кэнди раскрыла их маленьких грязный секрет.