Век живи, век учись!

Моя старшая сестра считает то, что произошло, инцестом не является. Я с ней согласен, полностью!

Однажды предки собрались на вечеринку. Вызвали в гостиную. И мне с сестрой инструктаж дают:

— На улицу ни ногой! У парка живем, а там шпана ошивается... «Это я-то шпана».

— Да и жарко на улице. Голову напечет!

Ха! Так я панаму надену и галстук, как истинный джентльмен, и голяком на улицу вывалюсь, чтобы помахать им ручкой, а Пенни пусть над моими шортами плачет. От зависти!

Шучу, конечно, но слинять надо. Наверное, тётка не смогла приехать. Небось какой-нибудь любимый цветочек листик опустил.

«Ой, миленький...», сюси-пуси, охи-ахи и сопли в три ручья! Тьфу! Что-то родаки говорят... Ну, точно! Тетя не смогла приехать, сестра будет старшей.

Всегда так! Я всего на два года её младше. Я мужик всё-таки. Хоть бы раз ей покомандовать. Уж я бы ей показал, где раки зимуют! А сам бы в потолок поплёвал. Погоди, это я чё сказанул?... Мои же слюни на меня же и капать будут? Ну и придумал себе дождичек! Сидел бы собой оплёванный и в морду дать некому.

Тогда коктейль бы попивал, руководя! А она полы пусть моет, задом вертя! Всё бы ей припомнил! Все свои муки с детства! Я бы ей... Стоп, чё-то ещё говорят...

— Как приедем на корпоратив будем время от времени позванивать на домашний. Поговорим с обоими. — И на меня смотрят. — И в течении всего вечера. — И опять на меня уставились.

Понятно. Я щенок, привязанный проводом к телефону, и ждёт, когда же его за ошейник дёрнут и спросят:

— Ты ещё здесь?... Молодец! Лови сахарок!

Да потому что Пенни у них золотце, вечно с подружкой Энни по углам шушукается. Ей доверять можно. Интересно, как они подругами то стали? Потому что имена рифмуются? Эни, Пени... Или Пенелопа с Энистон поёт в унисон?

А если в «балду» сыграть, то первое, что бы придумал — «Пистон!». Эх! Я бы этот пистон с фитилем вставил Энни кой-куда, да ещё бы дымовую шашку добавил. И поджёг, пусть ведьмой полетает, как ракета! Ненавижу я её.

Чё-то опять занесло. Значит слинять не удастся, полный зашибец, хоть удавись!

Предки уехали.

Разошлись сестрой наверх по комнатам. В спальне включил музон. Лег на кровать. Даже лень вникать о чём англосаксы под саксофон поют. Компанеру забудить? На фото зимних пейзажей посмотреть, оплавленный от жары мозг обмануть, может лучше станет?... Наверно, кондишэн на крыше белый цвет поменял на бордовой от натуги, силёнок не хватает. Жара на улице действительно, как в Сахаре.

Хорошо, что я с семьей в аквапарке весь день провел. Здорово было. Суббота, у предков выходной и Энни взяли. Куда ж без неё, прилипалы.

Сестра и Энни почти и не купались. Энни была какая-то скучная и сестру заразила, бацилла в купальнике. Может мои проклятия на неё действуют?..

Под длинными штанинами уличных бридж ляжки начали потеть, надо во что-то полегче влезть. Встал. Нашёл в шкафу хлопчатку ― спортивные трусы.

«Во! •••

То, что надо! Лёгкие, короткие и свободные».

Снял шорты, майку. Посмотрел вниз.

«Как ты, братан, поживаешь, не спёкся?»

Потряс, провентилировал своё хозяйство. Яйца пощипал.

Солнце в окно бьёт, поэтому и в спальне слишком тепло. Везёт сестре, у неё в спальне сейчас тень. Задёрнул шторы, чтобы моему спасителю, кондишэну, помочь.

«Пойду на лоджию, там сейчас полутень, на парк посмотрю».

Выключил музон и вышел из своей резиденции.

Интересно, как сестра свою комнату называет? Может будуар? У нас двухуровневая хата, здоровенная лоджия с видом на парк. К сожалению, общая. Наши комнаты соединяет. Иначе я бы тут развернулся, такой бы филиал моего царства забабахал! Войдя рот нараспашку, а выйдя — захлопни!

Предки перегораживать лоджию не хотят. Говорят:

— В случае пожара, — и, как всегда, на меня намекают, — можно через другую комнату спуститься вниз.

Ага, и огородами уйти за бугор. Главное не забыть спящую без задних ног сестру предупредить, а если она не проснётся, мало ли что? То мне без объяснений для экономии времени за волосы её тащить, что ли?

Интересно, а если у неё загорится — она меня за что вытаскивать будет, волосы короткие, сплю голым. За член, что ли? Тогда я точно, как бычок на бойню пойду, без вопросов.

По настоянии высшей силы лоджию с сестрой давно поделил поровну. Моя территория священна! В этом у нас паритет.

Выйдя на лоджию, заметил, что сестра в своём углу сидит в шезлонге и по мобиле болтает. Одета в короткой топик и сатиновые шортики, загорелые ножки на столик положила и растут они из... нечто заповедного. Для воображения из чего, на столике присутствовала запотевшая банка пепси, а в её дырке торчала соломинка.

Зонтичка для коктейлей не хватает, шляпы и черных очков. А так — идиллия! С Энни, небось, болтает. А мне и пожаловаться некому, скажут: «Ничего, бобик, держи стойку!... Ёлки, аж думать лень...»

Открыл окно лоджии, стремясь на волю, посмотрел на дорогу, на вход в парк, на скамейки у клумбы. Никого. Тоска. Слышу:

— Эй, горемыка, закрывай окно, пошли вниз, скоро позвонят!

Встала и рукой машет. Да, пора. Не стоит предкам настроение портить в праздник их фирмы.

Через свою комнату спустился вниз. Сели на диван, включили телик, ждём. Пенни стала перелистывать программы в телевизоре. Выбрала. Про горных козлов. Им хорошо, им в горах прохладно. Прямо бы туда сейчас и сиганул. Не-е... смотреть, как им хорошо, а нам хреново — не хочу! Надо договариваться.

— Пенни, давай так: ты чего-нибудь смотришь минут десять, потом я, а?

— Ладно. Всё равно весь вечер тут с тобой парится.

Поудобней устроилась, подогнула ножки. По новой начала программы просматривать. Засёк время. Через пять минут звонок.

— Неси телефон! — А почему я? — Давай, давай, я старшая!

И выключила звук телика. Встал, поплёлся.

Сразу надо было взять трубу, недотёпа, как спустились. Теперь тащись туда-сюда. Взял «трубу». Принес. Даю.

— Держите, госпожа надзирательница. — И согнулся, кривляясь, как клоун. Взяла трубку. Потрепала мои волосы.

— Молодец, можешь съесть шоколадку! — Издевается. Плюхнулся опять на диван. Поговорили. Отметились. Наверх •••

мне подниматься не захотелось, здесь прохладней.

Пенни опять полистала программы и выбрала фильм. Мура какая-то. Положила пульт на столик.

Так, пять минут до звонка прошло, через пять минут моя очередь.

По телику девка с парнем то ругается, то целуется. Ладно, потерпим, тут хоть снега нет. Взял журнал о рыбалке, хоть на водичку посмотрю. Мои верные часики не дремали.

— Пенни, твоё время истекло, теперь я! — Подожди, тут самое интересное!

Спустила ножки с дивана, нагнулась и схватила пульт. Смотрю, а на экране девка, сидя на парне, спину ему массирует, вот если бы она ему...

Да она его может быть ещё два часа мять будет, у нас что, курсы массажа?

— Договор есть договор, давай.

— Не дам, сказала же «пожди», значит жди.

Протянул руку.

— Попробуй отбери... что съел? — и начала махать рукой с пультом, подальше от меня. Да ещё язык мне показывает. Ну ты у меня сейчас получишь, я тебе этот язычок засуну...

Развернулся к ней. Левой рукой захватил её за шею, сильно нагнул на себя, а правой схватил её руку с пультом и завернул за спину. Передвинул левую руку на её плечо и надавил, удерживая.

Хороший захват, не вырвется. Теперь пульт. Надавливая локтем, протянул левую руку и схватил свободную часть пульта. Крутанул. Звук пропал. Телик выключился.

«Ничего, сейчас включим!»

Выкручиваю пульт из руки — не дает!

«Цепкая, вредина. Ведь знает, что я сильней. Ну что ж, сама напросилась. А как тебе вот это?»

Сделал упор коленом в диван, загнул руку повыше, усилил давление на плечо рычагом локтя.

Вдруг она перестала пытаться выпрямить спину и неожиданно упала лицом на мой пах. Я сразу её отпустил. Рука с пультом как-то безжизненно упала с её спины на пол возле дивана.

«Ой-ёй, может я ей руку сломал? У неё же опоры не было. Да и не ожидала она, что я ей такой фортель устрою... А может хитрит?»

Сестра чуть подвинулась, просунула руку под грудь и положила на мою согнутую ногу, приподнялась. Ёлки!

Я увидел под её головой солидную часть члена, мирно выглядывающую из дырки задравшихся шорт на закинутой ноге. Это что же получается, я закинул ногу на диван, шорты растянулись, открыв путь для «гвардейца». А он, не будь дураком, решил посмотреть на свет божий, надоело, видите ли, ему парится, к тому же надо бы разузнать — с кем это мы боремся? А я нагнул сестру, смотри, мол, любуйся, каков красавец... балда!

Мне краска в лицо ударила. А, кстати, как Пенни? Надо извиниться и всё в шутку перевести. Я же не нарочно.

Хотел убрать ногу, но она оперлась на неё всем весом и не пускает. И усек почему? — Пенни зачарованно смотрела на «бойца», на щеках играл румянец, лоб вспотел и блестел, как лаком намазанный. Покраснела от напряжения, наверное, а может от ситуации. Хм, ещё красивей стала.

«Чё, она уставилась? Первый раз член увидела?... Какой же я дурак! Она же на мой член смотрит, девушкой! Сбылась вековечная мечта!»

Ничего странного, что •••

меня переклинило. «Боец» стал предательски увеличиваться в размерах до «генерала» не меньше.

«Ёлки, сейчас от стыда помру!»

Только я открыл рот для извинения, как она нагнулась и осторожно поцеловала моего дружбана в самый кончик. Я окаменел. Но не «генерал», этот предатель, как скоростной лифт, взлетел вверх, ещё больше задрав шорты, и это всё перед её лицом, можно сказать, перед самым носом.

«О, создатель, как же я желал, чтобы хоть какая-нибудь тёлка его коснулась, и это произошло! Поцелуем! Губами!».

Сестра, почти не дыша, смотрела расширенными глазами на вздымающийся перед ней член, и было на что. По мере его увеличения до «маршала» у неё открывался рот, как будто-то она его толщину им измеряла. Когда мой столб закачался перед ней во всей красе, рот её был открыт полностью. Сестра закрыла ротик и глубоко вдохнула, уткнув нос в мои причиндалы.

«Ёли-метели, она же их запах сейчас ощутит!»

Мало того, Пенни лизнула ствол, спрятала язык и сделала движение ртом, будто снимая пробу блюда. Затем чуть нагнулась, опять высунула язычок, коснулась меня около яиц и медленно повела им вверх по стволу пениса.

Ощущение на вспотевшем члене теплого влажно-ползущего языка первый раз в жизни, отправило в нирвану. Я зажмурился от восторга. Язычок дополз до верха, покрутился на нём и исчез.

— Что, уже всё? — подумал я и открыл глаза.

Нет, она полностью села, с невероятной силой схватилась обеими руками за пояс моих шорт, стаскивая их чуть ли не с моей собственной кожей.

Заезженной пластинкой вертанулась мысль: «А где же пульт?... Какой на фиг пульт, чтоб он провалился!! Кретин зацикленный!»

Спустил ногу с дивана, помогая, и сполз немного, предвкушая и остро желая того, что будет.

Мой стоящий «часовой» мешал процессу разоблачения.

Пенни обхватила его рукой, наклонив несгибаемость. Второй рукой взялась за пояс шорт и перекинула через «караульного», классическая диверсия!

На её лице появилось лихорадочное выражение, глядя на мой агрегат с восхищением. Я лежал не шевелясь, зыря на неё во все глаза. Пенни нагнулась и стала внимательно рассматривать моё хозяйство — волосы на лобке, яйца, ствол, кожицу на головке, будто я приложение к ним, бессловесное.

Видимо увиденное её понравилось, так как чуть кивнула головой.

Затем взяла инструмент в руку, чуть сжала и медленно потянула кожицу вниз. Головка начала выползать из капюшона, вот и весь болванчик перед ней. Сестра ещё чаще стала вдыхать носом, и глубоко...

Смотрю и млею, а она головку целует, даже глаза закрыла, потом аккуратненько обвела кончиком языка вокруг неё. Вдруг открыла ротик и сомкнула губы на головке члена. Я ухнул в шок,

Чувствуя как стало влажно и тепло, тем более что Пенни облизывала «бойца» язычком по кругу, как мороженое.

Сквозь туман узрел, что она задирает топик, обнажая сисечьки! Сбылась мечта! Аппетитные и маленькие, но обворожительные до безумия! Пенни стала их мять, крутить сосочки и постанывать, насаживаясь головой на то, что у меня выросло.

«Очуметь, охренеть... и взлететь!... Да я уже лечу прямо в пропасть! В ротик сестры!»

Она •••

нетерпеливо попыталась раздвинуть мои ноги, сопротивляться не мог. Пенни придвинулась, вынула «часового» из ротика и стала водить его головкой в каске по своим сосочкам.

Полный фарш балдежа! Я жалел, что у меня не две головки выросли. И я приехал!

Закрыв глаза, с тихим стоном я сполз со спинки дивана куда-то вбок от невероятности происходящего, не веря своим глазам, но чувствуя всё обострённо, как собака. Просто сидеть и смотреть я не мог. Все кости превратились в мягкий плывущий пластилин.

Но услышал её постанывания и чуть затвердел сознанием. Приоткрыл глаза в ошеломлённой голове и через пелену в перевернутом ракурсе увидел её вторую руку, засунутую в свои, уже расстегнутые, шорты. Но мне было не до этого. Я опять смежил глаза. И тоже застонал, и инстинктивно начал совершать долбящие движения, ища тот теплый и влажный, и незабываемый круг блаженства, но упирался во что-то мягкое и теплое. Пришлось опять открыть глаза и взглянуть на неё. Пенни откинула голову назад, глаза закрыты, язычок высунут, лицо дово-о-льное, видно здорово её ведет. Оказывается я тыкаю членом в её сведённые вместе сиськи.

Меня вдруг осенило, даже мороз по коже.

«Она же увидела мой член, и её накрыло, снеся крышу реальности, забыв, что я её брат, ей это, как ветром по барабану. Перед ней пенис с яйцами, настоящий и стоящий, а меня как бы и нет...

Ну и начхать! Я тоже забил на это, мне тоже... мимо барабана! Об этом я и мечтал! Это мой член, на мне вырос, я его хозяин и чувствую, как она водит им по своим сисечкам и сосочкам. Я отпадно балдею, она тоже — что мне ещё надо?

Я же не дурак, дать ей сейчас понять, что это не в струю общепринятых понятий, наоборот, мой «разведчик» побывал в ротике сестры, она его целовала и лизала, это же мечта всей жизни, подарок судьбы! Главное не спугнуть, а там разберёмся».

Пенни выгнула спину, отодвинулась, отвела моего, отдающего честь «офицера», от своих сисек и опять накрыла моего «генерала» своим чудесным ротиком, лишая воли.

«О-о-о-о, кайф, как влажно и приятно! «Гренадёр» держись в обороне подольше, не подкачай, продли восторг битвы!»

Сестра подрачивала ствол моего автомата, что мне знакомо, насаживаясь на него всё глубже. Её постанывания звучали ритмичней, в точном соответствии с движением её головы вниз и в унисон со всем её телом, с моим тоже.

Но вскоре сестра убыстрилась, она крепче удушила «часового», потом убрала один пальчик в ободе ограды проникновения в ротик, и мой «маршал» достал до стенок её горла. Я моментально почувствовал туннель, в который зверски необходимо попасть, оказаться в нём всем телом, сосредоченным теперь в моём «генералиссимусе»!

Стоны мои стали остервенело протяжными, будто вызываю матёрого рогача-оленя на бой. Но не срослось, я попал в рай ещё до скрещивания с ним рогов... Поплыли круги перед глазами, приподнялся, схватил её за голову обеими руками и сильно надавил, «генералиссимус» продвинулся ещё на •••

сантиметр и оказался там, куда и стремился, в самой глубине обороны, почти всеми своими ресурсами!

Одержать полную победу мешала цитадель в виде кольца пальчиков Пенни, ну и ладно, её защитники потом в плен сдадутся не выдержав таранного удара!

Но они выстояли, а я нет, почувствовав комок, как смерч поднимающийся из яиц по стволу к головке, которая чудовищно раздулась, раздвинув стенки горла.

С криком атаки: «А-а-а-а-ы-ы-ы!!!» — стал беспощадно извергать сперму прямо в Пенни, с каждым зарядом делая попытки сильнее надавить на светлую головку сестры и глубже насадить восхитительный ротик на свой ствол.

И, о чудо, Пенни поняла мои мучения, убрала кулачок и пошире открыла ротик. Боец сразу проскочил вглубь до некуда и её нос уперся мне в живот.

Слава создателю! Я весь в ней! Мне удалось раза три вынуть и опять насадить головку сестры на всю длину ствола «пушки». Капюшон головки плотно входил и выходил из горла, вырывая из него какие-то хрипы со стонами, потом застыл там, в глубинище, наслаждаясь ощущением счастья, завоевав весь мир!

Но завоевание длилось всего пару секунд, дыша загнанным конём, смотря диким взглядом жеребца на Пенни.

Её рука, которая раньше держала моего часового, теперь мяла грудь. Вдруг она выгнулась, раздался томно-уходящий вскрик, выпустив из ротика пленного «императора-василевса, бывшего диктатора мира, положила на него голову, вскинув руки, обняла меня за бедра, и затихла. Через минуту начала чуть покашливать, немного повернула свою милую головку и прошептала:

— Пить хочу! — Тут то она и поняла, что не одна и держит кого-то в руках. Подняв голову и упершись подбородком во всё ещё стоящий член, Пенни посмотрела вверх затуманенным взором. Из зазеркалья на неё смотрел я. Глаза её округлились, она отпрянула:

— Ё моё... — осела на колени, закрыла лицо руками и запричитала навзрыд:

— О-о-ёй, братик, прости-и... О-о-й, дура я, дурёха...

Я смотрел на неё, такую испуганную, такая милую, такую беззащитную с полуголой спиной.

«Ёлки, она же пить хочет!» Вскочил с дивана и галопом к холодильнику, схватил молоко, налил дрожащей рукой в стакан, и к ней. Она всё так же, закрыв руками лицо, шептала:

— Что я наделала, что я, идиотка, наделала? — и всё качается, качается. Мои мысли рванулись с тройной скоростью света, и я с ними.

«Чего она так убивается? Всё же здорово получилось. Вот, ёлки, что с ней делать-то? Надо успокоить, вот что! А то умом повредится, дорогуша моя. Хм, моя? Да, моя! И, вообще, беречь её надо мне, дураку. Это ведь я виноват, не стал плавки надевать, жарко видишь ли, кондишэн еле справляется. Хм, это что ж получается, кондишэн во всём виноват? Валим всё на него!

«Смерть кондишэнам! Выпустим им кишки!... или чего там у них? Отрубим им вентиляторы к едрене фене!» А может всё на жару валить? Так... а ей-то что отрубить, градусы что ли? Тьфу ты, у Пенни стресс, а я в остроумии упражняюсь, клоун недоделанный.

Так, во-первых, надо взять всю вину •••

на себя, она не виновата, у неё эроген зашкалил, а я не был против, я был тремя отростками «За!!!»

Во-вторых, молоко это питьё, от стресса помогает, значит надо ей его выпить... Что-то она меня и молоко не замечает? Может сказать как в театре: «Кушать подано!»

Ага, голым джентльменом... фрака нет, зато вместо бабочки у меня галстук ниже пояса в виде фаллоса, задумка режиссера, дорогие зрители. Кретин. Чё-то меня тоже в крендель крутит.

Хм, хорош бы я был — весь скрюченный, попробуй разберись, где-что болтается в слипшемся комке из частей некогда любимого мной пазла. Квазимодо Собора Богоматери, да и только.

Да ещё со стаканчиком с чем-то белым в дрожащей руке, торчащей вместо члена. А пенис тогда где? Да я на нём стою!

Это чё будет? А это будет то, что меня в бараний рог скрутило... Нет, сейчас я на ушах стою, и как баран, и соответствующим голосочком заблею: «Пе-е-й-те, сударыня...»

Чё делать-то?

Ёлки! Какой же я осёл, она, наверно, подумала, что я тоже в ступоре, лампочка перегорела, или я с низкого старта сиганул с балкона и уже, как говорят, у канадской границы. Конечно! Сидит, горюет одна, одинёшенька, бедненькая моя. Так, давай по плану».

Поставив молоко на столик, схватил в охапку дрожащее тело, поднял и посадил на диван, присел рядом, обнял её и поцеловал эти нежные руки, каждую в отдельности. От одной руки пахло её соками, маняще и возбуждающе умопомрачительно, ведь этой маленькой ручкой она ласкала себя, другой меня.

Шепнул на ушко:

— Извини, я виноват... — Она отняла руки от лица.

— Ты что, ничего не понял? — возмутилась она. — Это я совратила тебя, невинного мальчишку, изнасиловала брата, как нимфоманка, это же инцест! Пойми ты, дурья голова!

«Ничего себе мальчик. Выше всех в классе, мне бы в старших классах учиться, там бы я не выделялся, как страус, на фоне цыплят. Да и девчонки некоторые по мне сохнут, скоро в изюм превратятся.

Придётся их в бассейне с морской водой вымачивать, чтобы слезы возместить!»

Я сунул ей в руку молоко. Она недоуменно посмотрела на стакан, потом начала пить мелкими глотками, вся трясясь. Смотря на её ротик, перед глазами встала картина содеянного и в паху шевельнулось, тем более сладкие сиськи всё ещё торчали из под топика и шорты были приспущены.

«Во будет прикол, если завтра на вопрос парней: «Ну чё, как? — отвечу — Трахнул сестру! — Это как это? — В рот!» — Посмотрел бы я на их рожи. Идиот, опять шуточки. Нужно незамедлительно её успокоить».

— Ничего подобного, — возразил я, — во-первых, я мог тебя остановить, но потом понял, что ты очень хочешь получить живой член, и не важно чей.

А во-вторых, я сам мечтал, что бы мне пососала какая-нибудь тёлка, а тут ты...

И я как в омут кинулся, эх, была не была.

— Если хочешь знать, я давно хотел тебя, как только член шевелится стал, иметь во всех позах и во все ништяшки. Да я на тебя столько •••

спермы вылил, утонешь. Ты же всё время перед глазами. Манишь запахами, я стал, как ищейка, идущая по следу.

Маленький был, под юбку заглядывал. Следил, как нагибаешься, садишься, лежишь у бассейна, купальники меняешь, тесёмки передвигаешь, то туда, то сюда, то попку почешешь, то ножку поднимешь, то повернешься, мучаешься и меня мучаешь. Легла бы уж сразу голой, и дело с концом, ну, ты понимаешь. Особенно на бугорок спереди смотрел и на твои сиськи, когда же из они из этой полоски выпадут, окаянные, хоть на секунду.

«А-а-а, мне всё равно».

Смело поднял свою руку, протянул, погладил и слегка посжимал её обнажённые сисечки.

Она, как заколдованная с приоткрытым ртом провожала взглядом мою руку, а когда сжимал её грудь, моргала, как её куклы, не хватала только, чтобы она произнесла «Мама».

— А ещё мечтал стать невидимкой, подойти к твоему красотенно лежащему телу и насладится сполна. С кого тогда спрос? Главное, думал, грамотно отступить, чтобы не засветится, только не через бассейн, а то захлебнешься от чувств, увидишь меня и узнаешь. И не в душе — сам бы окочурился, если б заметил, как на меня лицо смотрит, состоящее из капель. Маленький ещё был, глупый.

«Чё-то я не туда рулю. Да по фиг! Так накипело, что сейчас пар засвистит изо рта и крышка задребезжит, поэтому слушай, дорогая».

— Сколько я ждал, столетия, вечность. День, как кисель, течет и не кончается, зараза, засыпаю, думаю, может завтра наконец всё изменится.

«А вчера вот, ни о чем не думал, лежал, как чурка, жара доконала, поэтому и плавки не надел, лень было, да и потеть не хотелось. Может не надо было желать перемен, сразу бы всё и случилось, вот дурак, надо было раньше попробовать».

— Видел, как ты и Энни, шепчетесь и хихикаете, наверняка парней выбираете. Так бы и дал этой Энни под зад коленом или в бассейне утопил, сводница хренова. Чуть не плакал, что ты меня не замечаешь.

Она так и сидела со стаканом, и с приоткрытым ртом, когда ей всё вывалил. Ничего, клин клином вышибают, только бы перестала трястись и смотрела бы на меня.

— Правда? — И виновато-задумчиво протянула. — Не знала...

Меня понесло

— А ты, что думаешь, я манекен, да? А, в-третьих, я получил почти всё, что так желал, под конец я сам трахнул твой ротик по полной. Вот!

И отвернулся. Она поставила молоко на столик. Обняла меня, притиснула к себе, потрепала волосы на голове и чуть отпустила.

— Малыш, повернись. Посмотри на меня.

Я повернулся посмотрел на её расстегнутые и приспущенные шорты, на обнаженную грудь, на ротик, заглянув глаза, прочёл в них такое участие, что чуть не расплакался. Она поцеловала меня в губы, закрыв глаза. Отклонилась и опять посмотрела мне в глаза.

«Лучше б не открывала, сейчас тако-о-е скажет, будто как серпом по яйцам пройдётся. Ладно, будем горды в своей беспомощности, как кролик перед удавом. На жри мою плоть. А-а-а!»

— Извини, я не знала. Нет у •••

меня никого парня и не было, никто не нравился, наверное что-то подспудно меня сдерживало. В классе говорят, что я в монастырь готовлюсь, вот сейчас только глаза открылись, на тебя, дурашка. Оказалось, что ты меня и сдерживал, не было никого похожего и не будет уже.

Взяла за руку, вставила пальчики между моими и прижалась ко мне.

«Слава создателю, я ещё жив. Но обидно. Не за то, что геройски не погиб, а за то что всё ещё мальчиком считает».

— А на Эни не злись, она между прочим наша дальняя родственница, и с мной своих приятелей обсуждала. Ну мы и смеялись над их неуклюжестью и дебилизмом. Если посмотреть, то выбирать не из кого: заучки, ботаники, девчонка их рукой тронет, они чуть в обморок не хлопаются и в туалет бегут, малохольные огурцы гладить, ханурики.

Я улыбнулся.

— Тем кто посмелее, то что им надо — получить шоколаду и отвалить в прохладу, по ним «халява. ру» плачет и девчонки, которые им, подонкам, поверили...

«А у сестрёнки острый язычок... и нежный, так, тормози трамвай желаний»... те кто поблатней, так разговор у них мат-перемат, «математики» хреновы, пробы негде ставить, крутые, как яйцо, только вместо скорлупы кожа с заклепками и ремень с бляхой, на головах бандана, чтобы голова слилась с остальной кожей и стать крутее, то бишь наглее. Сядут на свои драндулеты, и поехали, мы с Эни ухахатываемся: стайка однояйцевых близнецов на колесиках погуляти вышли.

«Сидим себе, прижавшись, улыбаемся, она с голой грудью, я вообще без трусов, вроде так и должно быть, словно мы в семье нудистов выросли, а одежда это лишний груз на жизненном пути.

Чё стесняться-то, что моё, то её, а её — моё, всё моё, всё родное. Разъёкался, философ доморощенный. Сиди, молчи, улыбайся непринужденно, как дипломат. Не волнуйтесь, мол, господа, все тип-топ, у нас этикет такой, последний писк, прямо из публичного дома».

Пенни нагнулась, свободной рукой взяла стакан молоком, отпила, поставила, вернулась на место и положила мне голову на плечо. Продолжила:

— С музыкантами даже на знаю, сидят по гаражам, каждый мнит себя битлом в чётвёртой степени, гений неспетой песни, не представляю какие у них девчонки должны быть. Должно быть готовые пылинки с них сдувать с ангельским терпением и ловить ушками каждый звук, вдруг самородок найдешь, в общем, ассенизаторши бредятины. Цветные на любительниц, а для меня не в масть, для Энни тоже.

Если нормальный парень, умеет за себя постоять, не лох, разговор умеет поддержать, с перспективой или спортсмен, который кинул мячик здесь, а попал в кольцо в колледже, то они в аквариуме.

По его углам девчонки хваткие дежурят, сам понимаешь, борьба за выживание, бьют наотмашь, пощады не просят, каждая норовит друг другу глаза выцапать и живьём сожрать.

Она отпила ещё молока и вернулась в прежнее положение.

— Так, кто ещё. О богатеньких буратинчиках я вообще молчу, суют нос во все щели, страну дурочек ищут. Если нашкодят, папа Карло отмажет, •••

откупится.

Им и девки нужны, которые ходят на красивых ходулях от ушей, с открытым ртом, слушая их «умные речи» за жизнь, и которым всегда можно в ротик свою палочку положить, если он допрыгнет, а эти дуры думают, что это колечко с брюликом.

Мы засмеялись, она так заразительно, аж до слез. Ну ожила, наконец-то. Я рад, атмосферка очистилась, запахло озоном, как после грозы. Свободнее дышать стало.

— А серость, её и на стене не видно, прислонился и пропал, таким хорошо шпионами быть. Знаешь, я видела скульптурную композицию — человек из стены выходит, так вот это они. Или даже лучше есть пример — в Терминаторе жидкий робот под узор ковра замаскировался, всё ходят по нему и ноги вытирают, а серость смотрит, у кого что на обуви налипло и мстят за свою планиду, слухи распускают.

Вместе они великая сила. ЦРУ школы, любимчики директора, если он их по лицам различает. А может так: агент такой-то прибыл для доклада. В общем, ходить нужно следя, чтобы не наступить на гниду.

«Ай да рассказчица, не соскучишься. А она мудрая девчонка, и в кого такая? Наверно, мама у неё скрытая язва, а папа сочинитель юмористических куплетов. Чё я леплю, это ж сестра моя... а может не родная?

Теперь понятно, почему она меня мальчишкой считает. Я, как болванчик китайский, оказывается вообще не в теме. Я, видимо, в аквариуме, то-то я смотрю меня девчонки батончиками угощают, а я ещё думаю, мол, зачем мне батончик, у меня свой есть, не хуже. Да они же на это и намекают.

Ну я и лох, пожалте на подвох. Они меня, значит откармливают, как диковинную рыбку, прохиндейки. К рукам приручают, ждут у кого приманка вкуснее. Не дамся! Не, погоди, если я теперь не лох, то может не в той весовой категории обретаюсь. Так, что там, ага, батан — нужно срочно в батаны переходить, в безопасную зону, надо только в обморок падать научиться. Интересно, нашатырь аллергии не вызывает. Не в монахи же готовиться, как она. Чё я несу, какой монастырь? Тут у меня такие дела, что пономарь повесится».

— Кстати, ты здорово минет делаешь, с кем-то тренировалась?

— Нет. В первый раз.

— Ну ты супер-пупер, сестрёнка.

Она улыбнулась.

— Я знаю... Хочу покурить.

Она встала, посмотрела на свои сиськи, потом на меня, на мой член, нехотя одернула топик, подтянула и застегнула шорты и пошла наверх к себе. Я одел шорты и побежал за ней. Она уже сидела в кресле на лоджии и курила, я присел перед ней на корточки, Пенни ласково посмотрела на меня и глубоко затянулась.

До меня дошло — она иногда курит поздно вечером, и я вижу дым из своего окна, так это после массажа своей щёлки, понятненько.

— Я тоже мастурбирую, последние дней десять себя не трогала, хотела оргазм посильнее получить, особенно после одного случая, вот и сорвалась.

— Какого случая? Расскажи, — я взял её руку, погладил и поцеловал, причем это была •••

та самая ручка из её киски и опять вдохнул чарующий запах, она это заметила, но руку не убрала. Мой альпинист в шортах начал медленное восхождение. Стряхнула пепел и начала:

— Помнишь две недели назад были у тётки на ферме?

Конечно, помню, мы всей семьёй часто к ней ездим, то она к нам приезжает. Ну а что, муж её утонул 15 лет назад, сын служит в банке, помогает ей деньгами, у него семья, приезжает редко. Вот тётка к сестре, то есть к маме, и прилепилась.

— Ты с отцом поехал на рыбалку, — ну да, кивнул я.

— Мать и тётка намылились на шопинг, а я хотела остаться одна, ну понимаешь, заняться собой в непривычном месте.

— То есть, подрочить, — перебил я. Она смущенно улыбнулась, затянулась и загасила сигарету, затем потрепала мои волосы на голове, я в это время поднял её руку к своему лицу и перебирая пальчики нюхал волшебный аромат. Член все больше набухал.

— Да, а потом поплавать в бассейне голышом, поэтому сказала, что голова болит от свежего воздуха и никуда не хочу, лучше прилягу. Все разъехались. Я пошла в комнату тётки поискать лёгкий халатик для бассейна. Открыла шкаф, ничего интересного и великовато чуток в груди. Смотрю, в углу «дипломат» потертый — может старые вещи тётки, когда она была помоложе?

Открыла и обомлела. Страпоны разные, пара дискет и ещё кое-что.

— Страпоны — это что? — спросил и сел на коленку, член уже изрядно давил в шортах и я его пристроил в штанину, продолжая теребить её пальчики. Пенни заинтересовано смотрела за моими манипуляциями.

— Это член, который может нацепить женщина и иметь другую женщину, как мужчина, понял?

— Понял, а откуда ты это знаешь? — Я посмотрела найденные дискеты, это порно.

— Что-о-о? — У нас на всех теликах и ноутбуках дома пароли на порно, в школе «Плейбой» втихаря посмотришь, и всё. Она опять потрепала меня по голове.

― Дурачок ты, мой милый. Конечно, посмотрела.

Вот это да — она назвала меня «милый», а раньше вообще не замечала, прогресс.

— Потом жутко захотелось всунуть член в ротик. Взяла страпон привязала к стулу. Сходила за мороженным и обмазала им фаллос. Начала сосать и себя трогать, в общем, почти как с тобой, вот и научилась. Ну, а потом перерыв, страпона то дома нет, вот и кинулась на тебя. Что-то в горле першит. Это ж ты мне дубину свою туда впихнул! Чуть глотку не порвал, ну и размерчик у тебя...

Это, знаешь ли, тренировка для тех, кто хочет стать оперной певицей, ну да ладно. Нужно молочка теплого попить. Милый, я опять вижу твой агрегат, — она протянула руку и потрогала кончик.

— Должно быть, ещё хочешь. А если узнает кто? — Я вскочил.

— Да кто? Мы одни. Предки только через пару часов вернуться. Давай ещё разок, ну пожалуйста. Пойдём в мою комнату.

— Логично. — Пенни встала и потянулась, лениво так. — Если следы спермы обнаружат, скажешь онанировал, то есть •••

дрочил, или поллюция была.

— Чёво?

— Если во сне кончил. А в моей комнате сперме взяться неоткуда.

Пришли, я сел на диван, она рядом, без стеснения сняла топик, взяла мой член в руку и стала подрачивать. Как хорошо!

— Ты хочешь продолжить такие отношения? — я посмотрел на неё, как на дурочку.

— Ну да, ещё бы!

— Тогда нам нужно заключить договор. Я читала про инцест, это половая связь между родственниками. Инцест опасен вырождением потомства, но я с тобой детей заводить не собираюсь. (Я тоже). Через рот забеременеть невозможно. Получается, что мы просто парень и девушка, которые хотят удовлетворить себя с помощью друг друга, только это надо держать в секрете, понял?

— Полностью согласен. — Я не идиот отказываться.

— Тогда, если один из нас захочет заняться любовью и будет возможность, — сказала Пенни, — то другой должен помочь ему с помощью орального секса или ещё как. Мою киску можешь полизать, пальчиками пощупать, провести по ней пенисом, чуть вставить, но не кончать, а то можно забеременеть.

Да и невинность надо сохранить для мужа, а если ты вставишь член мне в мою киску, то порвёшь девственную плеву.

«Сколько она всего знает, наматывай на ус».

— С твоим членом гораздо лучше, чем одной, его размер меня полностью устраивает, вкус спермы мне нравиться, да и ты тоже, а на стороне искать опасно ― слух какой пойдет, если парень ненадёжный, потом и замуж не выйдешь.

«Это точно, будут на все лады: «Пенни сосёт пенис!» ― во каламбур, не отмажешься. Да и на меня пальцами будут показывать, как на братца шлюхи, или ещё хуже».

— А ты сохранишь секрет?

— Могила!

— Верю. Ты знаешь, что тебе и мне грозит?. — Я кивнул. ― Теперь так, сексом заниматься будешь только со мной, а то болезней можно всяких подхватить, надо будет лечиться, тогда всё и откроется, понял?

― Усёк, я только о тебе теперь думаю. ― Она нагнулась и поцеловала меня в щеку и член не забыла.

― Я тоже тебя люблю, но после секса мы с тобой обычные брат и сестра, не лапать, не прижиматься, и прочее. Согласен?

― Безусловно. И все же, так хочется вставить тебе в писю, — протянул я.

Пенни покраснела и подтвердила, что она тоже хочет почувствовать мой член внутри себя, но сейчас только в рот.

Мы пришли к соглашению, поцеловавшись в губы, «утвердили договор». После этого она сняла шорты и я увидел её умопомрачительную подбритую киску и сразу стал супер готов к бою. Пенни взяла моего «адмирала» в ротик, и всё повторилось.

После этого случая мы удерживали наши утехи под контролем. Как правило, я просто лежал с ней в постели и ласково лизал её титьки и щёлочку, попу, везде. Елозил по ней членом. Стучал им по киске, по попочке. Или она брала инициативу...

Пенни страстно целовала меня и нежно ласкала член, пока я не кончу ей в ладошку, а она слизывала сперму или, скользнув вниз, целовала •••

головку моего члена, затем медленно лизала его и сосала, поднимая пенис, и я кончал в её теплый рот. Сестра со стоном получала оргазм и глотала сперму. Места были разные, даже в туалете.

Прямо рай! Всё согласно договора.

Однажды ночью Пенни пришла ко мне в спальню взбудораженная и навесёле. Я знал, что в этот вечер она была на дне рождения у подруги, родаки были, а я отказался. Ну хихикала с Пенни над парнями, а если бы дообщались и нашла бы сестре ухажёра, тогда бы мне было абсолютно не до смеха!

― Я нашла способ разрешить нашу проблему, милый. Раздевайся, братишка, ― потребовала она, счастливо смеясь и помогая мне расстегнуть рубашку, потом достала из сумки початую бутылку вина, две чашки и налила обоим. Выпили.

― Стырила. ― пояснила она ― Наша мечта теперь сбудется — твой член будет во мне не только в ротике.

Я ошарашено подумал ― а договор?

― Так, посмотрим, хочешь ли ты меня?

Я молча снял трусы, член упирался в живот и был лиловым от напряжения. Пенни сбросила с себя почти всю одежду. Я обнял её, целуя и лаская руками грудь, она тихо смеялась. Сбросив мои руки со своих маленьких грудок, развернулась на кровати ко мне спиной и встала на колени, виляя своей голой попой. Затем, ещё шире раздвинув ноги, положила голову на подушку, вставила палец в свою обалденную попку и начала, постанывая, двигать пальчиком в своём анусе.

Это был 4D-квази видеоролик эротики, просмотр ввел в транс от картины маслом в натуральную величину. В голове зашумело. Я понял как на вечеринке Пенни решила задачку.

«С кем?! Ведь мы договорились только друг с другом?»

И спросил:

― Пенни, с кем... ― но она перебила.

― Объяснения потом и постарайся громко не кричать, родители, хоть и пьяненькие, но только недавно улеглись. Ты же хочешь быть во мне?

― Конечно!

― Вот и я хочу, почувствовать твой член в себе, и потом, этот способ мало отличается от введения в киску, говорят даже лучше. И детей не будет. А в киска, когда я выйду за кого-нибудь замуж, тогда, как только, так сразу, понял?

― Кто говорит, что лучше?

― Вот заладил. Дурачок, я только тебе минет делаю и тебя люблю. Иди сюда и не будь столбом, договора я не нарушала, ― скомандовала она, лукаво поглядывая из-за плеча, и протянув назад руку, схватила мой торчащий член, приподнявшись, облизала его и поместила его между ягодиц. Я, как кукла следовал за членом.

― В попке ты первый, ты царь! О-о-о, м-м-м,

постанывала она, вдавливая мой член себе в анус, и зашипела

― Шшшш, ― сжав головку моего «разведчика» между своими шелковистыми ягодицами, выгибаясь назад. Я почувствовал как то, во что меня упёрли, поддаётся нажиму, кончик члена ощутил скользкую теплоту попку сестры. ―

«Только бы сейчас не кончить, ужасно хочу, чтобы сестра меня на себя натянула, наконец-то...»

Тут услышал её голос:

― М-м-м, давай, сам теперь залезай в попку, •••

ну же!

Я сам не понял, как головка члена растянула эластичную плоть её сфинктера и неожиданно оказалась внутри попки. Её дырочка была чем-то смазана. Это бесподобное удовольствие ― медленноё погружения члена в задницу, просто улёт. Отверстие в попке оказалось такой узкой, плотной, горячей, самой дивной дырочкой во всем мире!

― О да!, — застонал я, чувствуя, как мой член утопает в попе.

Это было очень сильное, невероятное неприлично-запретное сексуальное чувство, которое когда-либо доводилось испытать моему члену. Мелькнула дразнилка: «А у Пенни в попе пенис!»

― Да, любименький, ещё, да, не бойся, я очень хочу тебя! — подбадривала Пенни. ― Трахай, еби меня, давай же, ну.

Она шевельнула попкой, схватилась за свою восхитительную половинку попки, пытаясь расширить задний проход и подалась назад, надеваясь на мой пенис. Её ягодицы вплотную соприкоснулись с моими бедрами, и мой немаленький член целиком погрузился в задницу.

Она замерла, я тоже.

«Вот оно счастье, она моя, я весь в ней». Она крепко сжала мышцы заднего прохода, доставив мне невероятное блаженство, потом отпустила, сжала, отпустила, сжала.

«Ёлки!, она дрочит мой член в своей попке. А может привыкает?... Неважно! Это классно!»

Потом так оказалось, это были невольные позывы к дефикации, но они скрутили мои яйца и заныли от желания немедленно кончить. Я почувствовал её пальчики, как мотылёк порхающие в киске.

Пора финишировать, иначе мозги закипят. Осмотрел поле битвы и, как мудрый полководец, подготовил позицию ― нагнулся над её спиной, крепко схватил грудки, медленно начал вывод своего «императора» на ударную позицию, ощущение трения возросло по всей окружности головки, как будто вынимаешь член из плотно сжатых на нём женских губок, только о-о-очень долго и невыносимо приятно.

Пенни громко застонала и принялась крутить бедрами. «Бедные яйца сейчас лопнут». Я пошёл на штурм бастиона, красивой девичьей попки. Со скоростью ракеты вогнал свой таран в узкие ворота наслаждения. Отбойный молоток с болтом на конце заработал в полную силу. Стоны сестры сопровождали мои фрикции, как подпевка в джазе.

― А-а-а, Пенни, а-а-а! ― Я почувствовал, как фонтан внутри члена начинает рваться наружу, максимально глубоко загнал свой шкворень и замер. Как поршень в движке, сперма рванулась вверх, своим давлением расширяя член, головка стала, наверно, размером с теннисный мячик. Член внутри и ещё больше сжало туннелем попки и остановился.

«Пенни старается, чудо моё». Я не мог пошевелится. Если бы этот миг мог длится вечно! Апофеоз любви! Квинтэссенция чувств! Смысл жизни! И гейзер извергся! Вою, как волк на луну, дергаюсь, будто под током, глаза навыкате. Пенни изогнулась, завизжала, как поросёнок, и затряслась.

Наконец, мы расслабились. Некоторое время лежали без сил, я чувствовал биение моего сердца в члене и эта ритмика передавалась на стенки её расслабленной теперь попке сестры, которая тоже чуть пульсировала. Обалденен-но! Так бы и лежал всю жизнь, придавив её своим телом.

Постепенно стали приходить в себя, дыхание замедлилось, сердце перестало прыгать, как бешенное. Поцеловав её вспотевшее ушко, я потихоньку стал переваливаться набок. Обмякший •••

и побаливающий после слынувшего гигантского напряжения член медленно потянулся за мной. Когда головка выползала из задницы, сестра опять сжала попу, дернулась и застонала, выкинула руки вперед и глубоко вздохнула.

―Хорошо то как! ― Лёжа на груди, она повернула ко мне голову. ― Сбылась наша мечта. Что чувствуешь?

― Блаженство!!

― Знаешь, что? Сфоткай мою попку на память о первом анале с тобой.

Она развела руками половинки своей прелестной попки. Я встал позади неё. На месте ануса идеально круглая дыра, обрамленная розовым колечком сфинктера, а дальше скважина. «Ну я и буровой мастер, как будто нефть в попе искал». Нагнулся и поцеловал обе половинки.

― Давай побыстрей. ― Пока искал айфон, дырка почти сомкнулась, сфоткал. Она встала с кровати:

― Покажи! Ого, впечатляет, мне нравиться, эротично, как будто показываю ― заходи в гости, всегда рада. Перекинь эту память на мой компусик.

― А можно мне тоже оставить?

― Можно, только запрячь подальше. ― Она завела руку за спину и погладила анус, потом поднесла пальцы к лицу и слизнула. ― М-м-м. Дай полотенце, сперма вытекает. Плесни винца и пойдем покурим.

― Слушай, а предки нас не слышали, всё же мы так орали.

― Если и слышали, то вряд ли что-либо предприняли, я спускалась вниз перед тем, как они спать пошли, тётка тоже в такой же отключке была, как и родители.

Точно, тётка приехала, предки в столовой орали.

― Дверь закрыта, если что, скажешь на компе играл.

«Молодец сестрёнка, придумщица изворотливая».

Вышли на балкон с чашками, привычно устроились в уголке на креслах напротив друг друга. Она закурила и посмотрела на меня.

― Что, ждёшь объяснения?

― Да. ― Она пошевелила попкой, поудобней устраиваясь. ― Болит немного и мокро, зато какой кайф! ― посмотрела на мой член, нагнулась, протянула руку, положила его на ладошку и покачала, как бы взвешивая. ― У-у, мой разбойник! Не ожидала, что он станет таким большим, чуть попка не треснула, ― и сжала член в кулачке. Отпустила и откинулась в кресле, затянулась, взяла чашку, отхлебнула вина.

Я смотрел на неё, любимую, на её чудный ротик, доставивший мне море удовольствий, на обернутое вокруг талии полотенце, скрывающую супер попку, как обертка конфетку, конфетку измазанную моей спермой.

«Мы больше, чем брат и сестра, мы одно целое, мы любим себя друг в друге и хрен с ним с этим инцестом. Когда-нибудь я почувствую свой член в её киске, она станет полностью моей надолго, навсегда. А то, что придется подождать, это хорошо. Есть интрига, наше желание пройти этот неизведанный мной путь. И на брачном ложе она будет думать обо мне и о том, что ей будет ещё лучше, потому что я её брат и нам нельзя этого делать, а запрет усиливает страсть, уж я то знаю».

Она затушила сигарету. Я привстал, взял её умненькую, светлую головку в руки, крепко поцеловал в губы и обнял.

― Я люблю тебя, Пенни, счастье моё.

― Я тоже люблю тебя, мой •••

дорогой, ― и тоже обняла меня. Мы опять поцеловались на сей раз долго, проникая языками друг в друга, лихорадочно тиская наши тела. Тяжело дыша мы оторвались друг от друга. Мой дружок увеличился в размерах, увидев это, сестра сказала:

― Иди к себе, подмойся и приходи ко мне.

Я залпом допил вино и ушёл. Побыл в ванной, включил комп, скачал фотку, полюбовался на свои труды. Вспомнил, как это было здорово. Член опять вздыбился. Пенни права, первый анал уже никогда не забудешь. Спрятал файл. Комп оставил работать, на всякий случай. Взял трусы, бутылку и пошел через лоджию к сестре.

Вошёл, а в комнате её нет, в спальне тоже, значит в ванной, постучал, слышу:

― Подожди, я скоро.

Поставил бутылку на столик у кровати, налил вина. Взял печенюшку, пожевал, запил вином, из фруктовой вазы вытащил виноградинку. Подошёл к её компу, включил, скачал фотку и стёр её с айфона. Она вышла из ванной в легком халатике, прекрасная, как нимфа, с полотенцем на голове и улыбнулась. Подошла к столику, отпила из чашки. Увидела комп с фото на дисплее.

― Да, овчинка стоила выделки, ― загадочно сказала она. Подошла, спрятала файл, выключила комп. Повернулась, увидела вставший член, улыбнулась, нагнулась и поцеловала его, потом меня.

― Потерпи, поговорить надо, помнишь? Садись, ― и показала на диван. Я сел, она легла на спину и положила голову на мой член и посмотрела на меня задумчивым взглядом. Я залез под халатик и положил руку ей на грудь, стал поглаживать. От неё пахло свежестью и чистотой, я нагнулся и поцеловал её ангельское личико. Она решилась.

― Никому не рассказывай, понял? ― кивок (Всё интересней). ― Когда гости на дне рождении Энни напились и съели торт, мы решили уединиться, умыкнули две бутылки вина, пошли в её комнату и заперлись. Посидели, выпили, сполоснулись в душе, на улице жарко было, надели только трусики, болтали, фотки на компе смотрели. Вдруг она как-то странно на меня посмотрела.

― Ты можешь хранить тайну? ― Конечно. ― Меня теперь парни из школы не интересуют.

Вот так новость, и раньше на кой ляд они нам сдались. А у меня есть любимый брат, можно сказать и муж на долгие года, так ведь?.

Я погладил и поцеловал её коленку.

― Ну вот я и говорю: «Лесбиянкой стала, да?! ― Нет, ― отвечает, ― мне нужен только один мужчин и его жутко хочу.

«Ого, влюбилась, так, так», ― спрашиваю: «И кто он?» ― А она будто меня не слышит.

― Он самый лучший, самый, самый. ― Глаза блестят, открыла фотку в компе и вожделенно уставилась, а на ней её папан на пляже стоит в плавках, и вдаль смотрит. Ничего такой, спортивный и хозяйство приличное.

―Ты что, в папашу втюрилась? ― спрашиваю.

Она кивнула.

― Как же ты так? ― Обняла её, а она вся дрожит.

― Понимаешь, ехали с ним недавно от сестры мамы, я там гостила недельку, по дороге •••

мне пи-пи захотелось, ну и остановились возле кустов, я за ними присела, кустики редкие, всё видно, да чего уж там, никого нет. Делаю своё дело, смотрю отец из машины выходит, на меня не смотрит вроде, расстегивает ширинку достает член и писает, такая красивая струя дугой, да и пенис будь здоров. Сижу, не дышу.

А он закончил потряс своё хозяйство и зачем-то пару раз натянул кожицу на члене и показал головку, как будто дрочил. Меня, как молотком по голове.

Думаю: «Моча тебе в голову в кустах ударила, подружка, и вино тоже, иначе не открылась бы. Ё моё, кругом инцест. А случай у неё потяжелее моего, бедняжка».

― Приехали, я как в ином измерении. С тех пор хочу его член, мочи нет, ― у неё даже дыхание перехватило. ― Ты даже не знаешь, что это такое!

«Как же, как раз знаю», но вслух не сказал.

― Хочу, говорит, чтобы он меня везде, ну ты меня понимаешь? ― «Ещё бы, аж скулы сводит». ― Как вспомню его на дороге, головку, так вся теку. Ты не знаешь, как мне быть? ― «Знаю, изнасилуй его!»

― А ты напряжение себе снимаешь, чтобы пар выпустить? ― А как же, ― вскочила белкой, подбежала к шкафу, смотрю, несет кейс, открыла, ё моё, знакомый наборчик, как у тётки, но есть и незнакомое. Какая-то резиновая сосиска с грушей. Спрашиваю:

― Откуда это у тебя?

― Так сестра мамы и подарила. Я как-то её с мужиком застукала, она ему позволила себя в задницу оттрахать, а муж её, между прочим, с сыном гулял.

«О как! Круто!»

― Ну потом она мне лекцию закатила о пользе анального секса, что дырочку надо разрабатывать, тогда со временем будешь кайф ловить, что мужу не надо сразу туда давать, пусть сначала купит тебе машину, виллу, брюлики, а если дала, то дозируй, пусть с пеной у рта вымаливает. А то, что ты видела, мне самой туда захотелось, а муж пока на диете, пусть на Гавайи меня свозит, там и получит сладкое.

Между прочим, умная баба. А я тебе свою попку на блюдечке принесла, бесплатно, цени!

― Век буду благодарен, солнышко моё, ― и поцеловал в губы.

― В общем, кейсом тётка купила её молчание. А потом говорит: ― Знаешь, вот этот член на отцов похож, но, к сожалению, не могу использовать его в полной мере, ― и грустно потупилась.

― В попку, что ли? ― спрашиваю. ― Да нет, в попку этот, ― и берет ту сосиску, нажимает на грушу, сосиска стала сарделькой.

Понятно, не дура, и подумала: «Вот же я дубина, решение под носом было». Она взяла страпон, так сказать, «отцовский» и говорит:

― Понимаешь, я его держу своей рукой и эффект такой, как будто микрофон в рот запихиваю, не заводит.

«Привязала бы к стулу, дуреха, как я, но об этом ей знать не надо», ― так жалобно на меня смотрит. ―Может поможешь •••

мне по старом памяти? Ну, в общем, мы иногда ласкали себя на пару, когда у нас дома никого не было. Сам понимаешь, гормоны зашкаливали после разных разговоров.

Смотрю, её аж колбасит. «Вот влипла, девка. Как помочь, член перед ней держать, что ли?»

― Надень его на себя. ― Ну ты даёшь! ― говорю. Она вся трясётся, ― ну пожалуйста, ну очень пожалуйста, умоляю, Пенни, душечка. Я тебе, ― она кинулась к кейсу, ― вот этот разработчик подарю и протягивает ту сосиску. Мне уже не нужен, а тебе, надеюсь буден полезен.

«Ещё как!» Мне интересно стало, если не нужен, значит уже разработала анальчик для мальчика. Наверное, мне вино в голову ударило, да и сама ситуация аховая, я возбудилась. Тем более, что она быстро сменила трусики на пояс с чулками чёрными, сексуальненькая такая, и стоит передо мной на всё готовая, представив на моё обозрение свою киску, ожидая моего решения.

Я подумала, что вещь мне очень нужная, просто позарез, брату и себе подарок сделаю, когда попку разработаю, а в бутике мне такую штуку не продадут. А если взять, то отрабатывать надо. Ладно, соглашусь, если что, по башке ей этим страпоном врежу.

― Ладно, ладно, Энни, не трясись, мы же подруги и сёстры.

Она кинулась мне на шею.

― Миленькая моя, любименькая.

― И как ты это себе представляешь?

― Ой, ― вскинулась и к кейсу, тюбик достала и смазала свою попку кремом и страпон, а я «сосиску» в сумку положила.

Потом она помогла мне одеть поясной страпон. В общем, я трахнула Энни задницу ― с ума сойти, что в мире делается. Даже на айфон сняла. Что-то у меня в горле пересохло, пойдем на балкон, выпьем, покурим. Там и посмотришь.

Она встала, стала сушить полотенцем волосы, а я разлил остатки вина, бутылку под мышку. Пустую тару надо сейчас же бросить подальше от дома, в сквер. Чашки вынес на балкон.

Прикинул куда бросить? Ага, клумба в виде сердечка, далековато, размахнулся со всей силы и кинул бутылку. Она кувыркаясь, отправилась в путь. Что-то высоковато получилось, видимо, над дорогой восходящие потоки её подхватили, лето ведь, жара днём, а может потому, что пробка в бутылке. Слежу за полётом, Пенни встала рядом.

Бутылка преодолела пик своего полёта и отвесно упала прямо в центр сердечка. Как падала, так и воткнулась горлышком, почти вертикально. Отсвет фонаря в сквере заиграл на её донышке. Столбик на газоне с подсветкой. Во даю! Такой бросок один на миллион, парни не поверят. Жаль, уберут.

― Молодец! Попал в самую тютельку. ― И погладила меня по попе. ― А знаешь, я где-то читала, сначала сердечки означали вовсе не сердце влюбленных, а женскую попку.

Я сел. Гляжу, в её руке подушечка, которую бросила на кресло, расстегнула халатик, села, закурила, подняла ноги и положила их на поручни кресла, её бритая киса смотрела прямо на меня, прелесть. Член опять зашевелился. Она затянулась.

― Ну, что интересно? •••

― Она о своей киске или о разговоре? ― Сто пудов!

―А ты молодец, умеешь слушать. Это приятно. Выпили. ― Принеси банан, что ли. ― скомандовала она. ― Есть хочу!

Я вскочил, рысью к столику в комнате, схватил фруктовую вазу и назад. Она улыбнулась.

― Мысль пришла, если голый мужик будет долго бежать, то может ли его мотня набить ёму мозоли на ляжках?

― Нет, член поднимается и указывает направление, где голые девки сидят, ― пошутил я. Мы посмеялись и начали опустошать вазу, запивая вином. Я заодно посмотрел фотки на её айфоне.

И вспомнил, что по «Дискавери» показывали племя, в котором все почти голыми ходят, а мужики член асовывают в обрубок бамбука, поднимают вверх и подсовывают его под набедренную повязку. Наверно, когда по зарослям на охоте бегают боятся поранятся или от укусов насекомых защищаются, а может чтобы кабан член не откусил, не знаю. А вот за девками они точно в таком виде бегают.

Я улыбнулся и рассказал Пенни. Похохотали, веселость так и прёт, вино действует.

― Пойдем к тебе. Я как смотрю фотки и вспомню, что было, возбуждаюсь. Но теперь я знаю, что ощущала Энни и у неё тоже оргазм был.

В спальне сняла халатик, легли на кровать.

― Забыла, сгоняй в мою спальню, на тумбочке тюбик с анальной смазкой лежит.

Значит повторим. Банзай! Ура! Миг и я уже на кровати. Даю тюбик. Взяла. Открыла, повернулась ко мне боком, согнула ногу, выпятила попу. Наверное, чтобы я лучше видел, искусительница. Медленно картинно завела руку, вставила тюбик в анус и надавила, всё у меня на виду. А демонстрация действует. Член, как тяжёлый бомбардировщик, гружённый бомбами, взлетел. Рёва движков не хватает.

Пенни легла на животик и раздвинула ноги. Я приставил головку к анусу и, о боги, он начал медленно проваливаться, почти без усилий.

Вставил на всю длину и по-тихому зашуровал в попе сестрички, мыча по себя, кусая губы от удовольствия, которое закончилось не менее мощным всплеском эмоций. Зато я сделал фотку сразу же после траха, Пенни тоже её одобрила.

Рассказ она продолжила уже в полной расслабухе. Поведала о плане, который ей пришёл на ум во время траха Энни. Нужно было приманить её отца и вызывающе, поэтому они отфотошопили фотку его на пляже, приделав стоящий член вместо плавок, потом обнажённые стали целоваться в окне, на виду у отца, который занимал гостей, а как только он их заметил, Пенни пулей оделась и упорхнула в заднюю дверь дома, оставив подружку на произвол судьбы.

Пришла домой и попробовала «сосиску» в анус засунуть, прошло без проблем, поэтому она сразу ко мне и прибежала, и попку мне, любимому, подарила.

В понедельник днём было тоже самое, она делала минет и я ей куни, потом попка её принимала мой член. Так и заснули с моим «бойцом» в её попке, проснулся и сразу продолжил. Правда, она в инете прочитала, что частить с аналом нельзя, поэтому отложили его •••

до пятницы.

Но перед ней в четверг, сестра пришла усталая, расслабленная, какая-то не от мира сего, светящаяся изнутри, вернувшись со встречи с Энни, которая всё это время хранила молчание и не приглашала встретиться.

Повалившись на диван и обняв меня, объяснила своё состояние, откровенно и просто, да так что у меня мозги одурели. Подружке всё-таки удалось налезть на пенис отца всеми отверстиями. Всё произошло как они и планировали. Сестра, поцеловавшись с оттраханной ею подругой в окне на виду у отца, и улепетнула домой. А подруга, оставив комп на видном месте с фоткой, на которой красовался приделанный член её отца, удалилась в свою ванную и стала себя в попку пальчиками трахать.

Тут то отец и заявился с высунутым языком, а эта блядина с улыбочкой продолжала себя наяривать в задницу, смотря на него. Её папочка не стал ничего говорить, а просто скинул шорты, схватил её за шею, повернул и вставил с лёту член ей в очко. У неё аж челюсть отвисла, потом засадил по некуда несколько раз, поднял и не вынимая члена из задницы понёс из ванны.

А ей было всё равно куда, член папули был в ней — это было всё, о чём она мечтала. Она оказалась на своей кровати, а папочка приступил к ебле по полной программе. Самое интересное, что она ухитрилась сделать запись на комп, когда её отец после перерыва ещё разок её отдрючил и кончил в задницу. Пенни нормально реагировала, без зависти, смотря запись, так как секс со мной был такой же классный.

― Но тут без стука вошел её отец, бесцеремонно и расстегнул брюки и перед носом Энни появился стоящий член её отца. И Энни стала его облизывать, потом он спокойно разделся при мне, пальцем открыл её ротик и всунул член

и она сосала, не обращая на меня никакого внимания. И я быстро сняла это на мобильник.

Пенни от такой свободы отношений была в отпаде, затем заинтересованно придвинулась поближе, рассмотреть чужой член. На неё нашло желание, рука невольно оказалась на клиторе, она передо мной очень виновата, но ей захотелось ебли. Затем отец Эни повалил её на диван, задрав в стороны ноги,

Энни с готовностью обхватила свои половики попки, а он прицелился и стал входить в её очко без помощи рук, как будто это было отработано давно и часто применялось.

Пенни была и в шоке, и в эйфории, так как впервые видела секс других со стороны вживую и так близко. Потрахав дочь в задницу, её отец снял с неё платье, повернул, поставил на коленки... и тут она чуть не лишилась сознания, так как он вошёл Энни в писю!, вставив ей большой палец в попку.

― Она уже не девственница! Прикинь, какое у меня было состояние. И лишил её невинности отец!..

Иначе она бы мне рассказала, если бы это случилось ранее предыдущей недели. Это у меня в голове не укладывалось, честно.

Засунул и •••

понеслось, Энни стонала и орала «Да, м-м-м-, еби, папка. Еби-и-и... ты мой кайф...»

Я сняла топик и мяла себе груди и ласкала клитор, в какой-то момент даже решила залезть в шкаф, взять в кейсе Эни фалос и ввести его себе в попку, но тут её отец прервался и разложил диван, он стал широким.

Потом продолжил трахать дочь в попку, Энни смотрела на меня и блаженно улыбалась. Почему-то я решила спросить у неё разрешения воспользоваться её набором в кейсе. Встала на колени и ползком приблизилась к ней и только открыла рот, как почувствовала руки на своей попке, это было кстати, о кейсе я забыла моментально. Мою руку, дрочившую клитор, кто-то мягко отстранил, снял намокающие трусики и юбку, поласкал руками груди, последующие поцелуи попки неизвестного, поглаживание письки и клитора, довели её до невменяемого состояния, заставляя тонуть в похоти. Мне смазали анус чем-то прохладным и вскоре член в оказался в попке.

Параллельно отец Энни натягивал задницу своей дочери, которая открыла рот в стоне.

Сестре пришлось самой продолжить накачку настроения посредством клитора, а шурующая в попе дубинка, с каждым качком вдавливая в мозги блаженство.

Ей было безразлично кто её имеет, она даже не представила меня на месте инкогнито, я же был дома, важно было то, что их обеих ебли анально, теперь уже поставив раком лицо в лицо.

Напор фрикций ебарей возрастал квадрокубически, чтобы не упасть и сохранить позицию станка, они поневоле соприкоснулись щёчками, потом упёрлись головами в плечи друг дружки, затем тела сблизились, приподнимаясь.

Дальнейшее сестра описывала восторженно — восхищенно ― они с подругой тёрлись грудями, целовались в засос, терли друг другу клиторы, а их ебли, ебли и ебли в задницы. Квадрига страсти достигла пика, его струна отправила стрелы оргазма всем, повалив их набок. Придя в себя сестричка потихоньку слезла с члена и, обернувшись поблагодарить ёбаря, обомлела ― это был её отец и мой тоже.

Только тут она поняла, что всё было подстроено и Энни может быть принимала в этом спектакле деятельное участия, так как она заранее знала, что её будет трахать отец, а меня мой ― это и было целью сегодняшней встречи. Энни о приглашении приехать к ней поделиться новостями. Сестра и полетела, да на член отца налетела, идти до дома Энни ему пять минут.

Позже я посмотрел фотки на её мобильнике, папочки всё это записывали на видик, потом Пенни некоторые кадры скачала на память.

Отец с блаженной улыбкой похлопал её по попке после траха и сказал: «Мням-мням, супер-попка, как же я этого хотел, ты даже этого представить себе не можешь, дочка. Мечта сбылась. Но мне странно, что ты так легко приняла в анал член, неужели так быстро её приспособлением разработала?»

Ей сразу вспомнилось, как отец к ней относился, оглаживал. А также она осознала, что если подруга запала на отца, то почему бы её отцу не возжелать её молодую попку. Значит ничего предосудительного не случилось, •••

это было на её глазах с подругой и её отцом, это же произошло и с ней, всё путём.

Сестра потянулась к отцу и, поцеловав в нос, вывела в другую комнату, где ничего не скрывая, рассказала ему о нас, поглаживая его член, иногда целуя головку.

А также выяснила, кто устроил этот секс ― отец подруги рассказал о сексе со своей дочерью и что его на это подвигло, упомянув и её участие. Наверняка Эни рассказала всё. А так наш отец мечтал поиметь её попку, то решение нашлось. Эни уговаривать не пришлось, за секс с отцом она всё что угодно готова сделать, даже подругу под её отца подложить, что и произошло.

Потом поняла, что отец подруги тоже хотел своей дочурке вставить, иначе зачем он свой член ей показал, когда она пристроилась в редких кустиках, из них всё же видно кругом, а он нарочно встал отлить так, чтобы она увидела его хозяйство. Подружка-дурочка об этом и не догадалась, поэтому-то он без объяснений поимел её попку в ванной, видно давно хотел это сделать.

Отец сказал, что я тоже его плоть, фактически, любя брата, я отдалась его плоти. Теперь он побывал в её желанной попке, за что благодарен. После этого попросил сестрёнку пососать член, что было выполнено немедленно, со страстью и улётом сестры в нирвану, поразившем папулю, уж я то знаю. Причём отец повернул её и лизал писю, а она насаживалась ртом на его пенис.

В общем, всё разрешилось к лучшему.

Но потом она сказала, что не узнала бы меня как любимого мужчину, если бы Энни не гостила в тот первый вечер у сестры матери, иначе бы у нас была, её отец тоже на празднике фирмы с родителями был. Но тогда бы секс со мной под большим вопросом, а вот с отцом он был неизбежен и отнеслась бы она к нему почти также благодарно.

А затем сама сестра поведала отцу, что хотела бы и в писю со мной, так как завидует Энни, что очень удивлена её решением лишиться девственности, она что, не боится слухов, а как же будущая свадьба?

На что отец решительно сказал: «Доча, всё это ерунда, главное дефлорировать без последствий, и чтобы неприязни к сексу потом не было, а в дальнейшем хоть каждый день можно получать удовольствие, не торопя анал, только кольцо нужно вставить от беременности. Девственность для свадьбы можно восстановить хирургически. О слухах не беспокойся и осмотров врачей не бойся, таких не девственниц в школах полно, да ты и сама это знаешь, если сообщат об этом нам, то отфутболим, и всё, как ты понимаешь, останется в семье».

Тогда сестра, зная опытность папы и желая последовать примеру Энни, сильно захотела почувствовать его член в вагине, прямо сейчас, хоть режь. Вот тут сестра окончательно решила, что я и есть её муж, свадьба уже была, когда я ей впопил и она кончила, значит девственности нужно •••

лишиться с отцом.

Тут она приникла ко мне телом:

― Ведь ты был первым в попке, а отец по-справедливости должен быть первым в писе! Согласись! Причём, всё прошло почти без боли. Энни фотку сделала и мне отправила, посмотри.

Папа надел презерватив, одолжив у отца Энни, и отлично это сделал, я была счастлива. Ты бы не смог, это как операция, да и вид крови от разорванной плевы не привлекает.

Сначала мы выпили, я захмелела, и всё случилось.

Тт тт Но теперь ты для меня муж, любимый навсегда, но папулю я тоже уважаю и люблю, поэтому пока он что-то может, то пусть пользуется, ни тебе, ни мне от этого не убудет, понял. Можете и вместе меня иметь, я не против попробовать.

Это она меня так успокаивала, обняв и гладя мой член. Но я не идиот и сразу понял, что обижаться не след, зато теперь я могу трахнуть сеструху по-полной, спасибо, папуля.

Но оказалось, что сразу в писю вставить не получится, там у неё побаливает и она в субботу едет с отцом и Энни в другой город и там они вставят кольцо в вагину. Она заявила, что не хочет принять меня с презервативом, как отец в первый раз, но я буду первым в естественном виде и я первым кончу в неё по-настоящему, как законный муж, это она обещает твёрдо.

Она также созналась, что даже отцу подруги давала только в попку и сосала. Она не хотела этого с отцом подружки, но вино коварно, кто вынимал и вставлял ей в задницу она понимала с трудом, секс заглушил всё, да и её не спрашивали. Эни все дырочки оприходовали, так как у неё менструация закончилась как раз в тот день, когда она отцу отдалась, ей было можно, беременность ей не грозила. Пени уверена, что отцы не иначе виагры нажрались, ебли и ебли, подругу вдвоём в зад и в перед, а она её ласкала, потом её в попку и в рот, а подруга мои сиськи ублажала, потом вылизывали и сосали этим котам-отцам члены, пока они не угомонились, поэтому она и устала.

Фотки мне предоставила, целый альбом.

А потом попросила отца вставить мне член в попку и мы без сил уснули на пару часиков, помнишь, как ты делал, я тебя и вспоминала, как бы собой спала, счастливой.

Зашибец! Её имел и друг отца. Эту ебливую подругу надо убить! С её подачи всё случилось.

― Когда ехали с отцом обратно на машине я подумала о тебе, любовь моя, ты и отец для меня едины, то что отец подруги меня имел, то ерунда, считай благодарность за то, что я узнала о страсти отца ко мне, а я теперь с Энни ближе родных сестёр.

Кстати, ты можешь её иметь также, как и меня, хоть в попку, хоть как, она тоже на тебя глаз положила, что не знал? Кстати, я тоже, но было у нас время •••

пообщаться в джакузи, ― ну раз так, тогда пусть живёт. ― Сам подумай, мне через год в колледж, ей, как и тебе два года учиться в школе, она будет очень рада, если ты будешь её парнем. И смотреться вы будете прекрасно, она же красивая, неужели не замечал? Но я не ревную, так как она может родить от тебя, а я от её двоюродного брата, он соседнем городе живёт, я фотки видела, на тебя похож, но постарше, значит выйду за него замуж. Энни обещала с ним переспать, а потом и я. Будем жить на две семьи, согласен? Завтра она придёт теснее с тобой познакомится перед отъездом. Я понаблюдаю, только и меня не забудь. Согласен?

Ещё бы, иметь двух!.

― На обратном пути я сказала отцу, что не смогу по приезду дать тебе того, что ты хочешь, я слишком устала. А ты на взводе, я знаю. Как быть? На что отец сказал, что поговорим с мамой и теткой, и решит вопрос. Он с отцом Энни давно их имеют, представляешь? Мама Энни постоянно на гастролях, но её отец не в разводе, когда-нибудь её поездки завершаться, так что она одна не останется на старости лет. Тетка вдова, но с нашей мамой с детства, как и мы с Энни ласкали друг друга, вот и получилось так.

А мы, олухи, и не знали.

Я несколько офонарел. Мать, тетка с отцом Эни, ничего себе.

― В общем, маме и тёте мы всё рассказали. Теперь тебя ждёт сюрприз. Хотя, что я темню. Ты наверняка глядел не только на меня у бассейна, но и на мать, хотя бы для сравнения, и тётка очень даже ничего. Я тебе этот сюрприз разрешаю попробовать, по справедливости, меня имел отец, почему тебе не заняться сексом с мамой и тётей, с родными женщинами? И к ним у меня ревности нет. Так что иди, покажи им класс, потом расскажешь. А чтобы настроился, на, возьми айфон и найди фотки их трахания вчетвером, я перекачала с папкиного телефона.

Поцеловала мой член, потом в губы, сладко потянулась и закрыла глаза, намереваясь заснуть.

Я взял мобильник и открыл директорию. Очумень кинулась в глаза, а вместе с ней и член взлетел к животу.

Я и пошёл с отшибленными мозгами вниз, сел на диван в гостиной, обхватил руками голову. Как отец мог уговорить мать и тётку отдать свои тела в моё распоряжение? Они, конечно, чисто по-мужски хоть куда... м-да и туда и сюда. Фитнес держит их фигурки в форме, на пляже это видно воочию. Хотя, если отцы хотят дочерей, почему бы матерям не хотеть сыновей, а? Вообще-то я не прочь скоротать с ними ночь. Мой агрегат Пенни нравится и она не против его применения на других женщинах, а судя по фоткам их можно и в попку трахнуть, причём сразу двоих...

Вдруг двери кухни распахнулись, а у меня рот. Мать и •••

тётка в умопомрачительном нижнем белье с подносами, уставленными бутылками, бокалами и едой, улыбаясь, направлялись ко мне. Во рту пересохло. Непринуждённо поставив подносы на столик, налив бокалы и дав мне один, мать произнесла: «За нас!»

Все выпили, мать как ни в чём ни бывало подсела ко мне, обняла и стала гладить мои волосы, тетка делала то же самое. Мать спросила, как у меня с сестрой, серьёзно? Я кивнул, затем деловито полезла в мои штаны, вытащила член, оглядела и поцеловала. Тетка не отставала.

― Тогда будем учить нюансам секса, ― безапелляционно заявила мать. Вскоре я оказался голым и мне не казалось странным происходящее после того, как мы выпили за её гордость, то есть мой член, потом я целовал их писи и выпивал за них, за попки, которые целовал и в которых я побывал, в первую очередь засадив сначала матери. Она также как и моя сестра сжимала попку, желая сделать мне приятно. Я решил, как отец, похлопать задницу матери, когда кончил в неё, поблагодарил. Задвигая агрегат в теткино очко, отметил, что у тётки оно теснее, но у Пенни вне конкуренции, не зря отец мечтал в ней оказаться.

Потом послали меня подмыться ― меня ждали их писи, первые в моей жизни, и меня ждал сюрприз. Писи оказались теснее задниц, так мать и тётка, чтобы отец не гулял налево, занялись тантрическими упражнениями и нарастили мышцы влагалища после родов. Я это оценил, у тётки получалось лучше.

Они то скакали на мне, то я на них, в конце я кончил в рот тетке, Пенни лучше сосёт, оставив мать завидовать, зато потом получил то, чего не ожидал. Мать легла и, взяв за руку подвела к своей голове, я оказался позади неё. Откинув голову, взяв мой член в руку и направила в рот, глубоко, яйцами я ей закрыл глаза, подняла ноги и засунула руку в писю, то тётка была тут как тут, прямо впилась ртом в материно влагалище, промычав: «Начинай, она так любит».

Я вспомнил фото траха в рот Пенни отцом, он точно также ебал её в рот, зайдя с затылка, так поступила и мать, значит такой способ более комфортный, попробуем.

Реакция не заставила себя ждать, член начал твердеть без всякой виагры, я мощно начал накачивать мамин ротик, в котором она языком создала узость полости. Член ходил на полную длину и я не понимал, как ей удаётся сдерживать рвоту. Сестра, думаю, тоже научится быстро такому приему моего члена.

Завершение не заставило себя ждать, все были довольны усталой опустошённостью. Я поцеловал мать и тётку, лежащих на диванчике обнявшись, склонив друг к другу головки. Они уже почти спали, я их ухайдакал. Пьяно шатаясь, захватив бутылку вина, побрёл голяком под бочок к любимой сестре-жене, которая так обо мне хорошо позаботилась.

На другой день я познакомился с попкой Энни. Горячая оказалась штучка. А через презерватив с её писей, но было и •••

новшество ― презерватив со вкусом клубники понадобился для её ротика. Так соблюдалась гигиена для меня, век живи, век учись.