Один день жизни. Серия: Истории эротические из жизни

Не так давно кто-то, точно не помню кто, держался за мою руку, словно за нить воздушного шара, и говорил: "Ты считаешь, что жизнь - это то, что происходит с тобой пока ты строишь другие планы? Нет, дорогой мой, ты ошибаешься. Жизнь - это всего лишь перемены на экране телевизора, который смотришь не ты. Впрочем, это тоже не жизнь. Это только начало жизни. Когда кто-то берет этот телевизор и выбрасывает его с балкона из-за его бездарности, только тогда наступает настоящая жизнь: перемены на экране получают значение, которое никогда бы не возникло, если бы телевизор оставался в уютной комнате. К сожалению, экран гаснет раньше чем разбивается об асфальт и окончательно разлетается на части. Поэтому осознать что-либо удается очень малому числу людей. Избранным. Ты знаешь кому...".

Бред. Этот сон преследует меня каждое утро. Уже много дней подряд.

* * * 10.00. Боже, когда это закончится? Когда я, как мудрые люди, смогу свободно вздохнуть, избавившись от ужасной зависимости самой забавной части моего тела - пениса. Мечты об импотенции - такое желанное страдание! Импотенция приносит полную свободу мужчине, освобождает его от цепей похоти и неуместных желаний, которые возникают из этого неугомонного органа и меняют его форму и сущность без воли хозяина. К тому же, по утрам он имеет привычку будить своего бедного владельца призывом абстрактной страсти, вызывая отвращение и бессмысленность не только своей направленности, но и настойчивостью. Я прикасаюсь к нему и тут же отдергиваю руку. Это не эрегированный половой член мужчины, это что-то вроде хрупкого хрустального бокала, готового разлететься от любого небрежного дуновения. Боже, когда же это закончится! Ведь каждый день все повторяется.

Самое забавное, что, окончательно проснувшись, я обнаруживаю себя прижатым к стене. Прижатым голым задом, безо всякого одеяния. Вспыхнув мгновенным испугом – ведь зад не обладает какими-либо явными половыми чертами, и кто знает, что могло произойти в ту пьяную ночь – я начинаю потеть холодным потом: всегда ожидаешь от жизни каких-то неприятностей. Но быстро успокаиваюсь (опыт сексуального наслаждения приучил меня доверять своей интуиции): аппетитность и упругость этих ягодок говорят сами за себя, или даже не говорят – ораторский крик о принадлежности к другому полу. Значит, ночь прошла своим чередом.

Ночь любви и пьянства, после которой даже «Война и мир» не под силу раскрыть или держать в руках. Но либидо бурлит со столь же неослабевающей силой – удивительный человек я. Хотя для поэтов состояние похмелья и хаоса привычны.

Сколько произведений разной степени гениальности оно породило!

Как ты спишь, мистер Серкин?

В голове, наполненной гулом, аккуратно переворачиваются мысли-глыбы, пытаясь отгадать с трех попыток, с кем из знакомых дам я провел эту ночь. Я вновь прихожу к выводу, что как разгадыватель шарад я совершенно неудачен и решаю положиться на свою проницательность и непревзойденную память.

Рука медленно путешествует по извилистым контурам загадочного зада. Его привлекательные формы и завораживающая мягкость указывают на то, что он может принадлежать либо Татьяне, либо Ольге. Нет, дамы и господа, они не связаны родством, они даже не знают о существовании друг друга. Просто у этих двух женщин задницы созданы Природой на основе одной божественной формы без какого-либо влияния родительских генов.

Исследование анальной области сужает список подозреваемых, однако окончательный вывод можно сделать только после проведения детального расследования.

С некоторым трудом раздвигаю плотные ягодицы и, с горячим предвкушением, обнаруживаю теплую вагину и вводжу в нее свой возбужденный орган. Партнерша откликается быстро и начинает двигаться ритмично, увеличивая амплитуду и скорость каждого движения. Она так отзывчива, что можно подумать, что это Ольга, успеваю подумать в самый критический момент перед эксплозией удовольствия. Моя плоть рвется с такой скоростью, что даже для похмельного состояния это необычно быстро, но все же приятно для этого состояния. Волна удивления от необычного эффекта наполняет мое сознание. В то же время моя партнерша издает крик, который может быть понят как крик только для тех, кто не знаком с тайнами секса. Я же слушаю этот крик как песню. Ее поют все женщины в объятиях мужчин, если все происходит так, как надо. Слова этой песни, которые были написаны Змеем-искусителем давным-давно, остаются неизменными и заложены в подсознание каждой женщины. Но у каждой из них своя мелодия. Уникальная мелодия страсти.

Я хорошо знаю слова этой песни - благодаря большому количеству ситуаций для их изучения, считаю их гениальным произведением, объединившим божественное и дьявольское, и всегда испытываю эйфорию при прослушивании этих сверхъестественных звуков.

Однако на этот раз что-то мешает мне полностью насладиться ими.

Возникает еще одна волна удивления, смешиваясь с предыдущей и образуя запутанный поток мыслей. Мелодия песни моей партнерши мне не знакома! Я слышу ее впервые! В моей коллекции сексуальных воспоминаний ничего подобного нет.

Как много раз бывало, что нам приходилось просыпаться рядом с незнакомой женщиной, полностью обнаженной? Я не сталкивался с таким. Для меня личное знакомство с женщиной перед тем, как оказаться с ней в постели, является неотъемлемым правилом. Забыть даму, которую я встретил вечером - это не только позорно, но и непростительно, особенно если у нее такая прекрасная фигура. Разве я старею?

Мокрые поцелуи только усиливают мое смятение. Высвободившись из объятий женского обольстительного очарования, я обнаруживаю, что вместо Ольги или Татьяны со мной находится полный незнакомец. Сравнивать его с изображением загадочной красавицы Крамского было бы глупо.

Похоже, она замечает мое удивление, но не понимает его причину. Она решает эту проблему своим способом - она заползает под одеяло и начинает целовать все напряженные мышцы моего тела, словно гюрза на отвесной скале. Она находит мой пенис и начинает исполнять магию, которую эстетика индийской эротики называет "игрой на флейте любви".

Невозможно привыкнуть к этим музыкальным упражнениям на своем сексуальном органе. Тем более, если у нее ловкий язычок и нежные губки, которые обладают фантазией в сфере оральных ласк. И вскоре незнакомка, чья задница знакома мне до боли, начинает играть своим золотым петушком на моем возбужденном члене, тряся диван мощными движениями.

Я уже становлюсь равнодушным к ее страсти и начинаю размышлять о сложившейся ситуации. Если я не спал с Ольгой, то почему я все еще в постели с другой женщиной, хотя она прекрасна и очень приятная в общении? Утро уже в самом разгаре, как можно видеть по ярким солнечным лучам, проникающим в комнату через окно. Взглянув на будильник с ужасом осознаю, что до прихода Татьяны, с которой я (по крайней мере так я думал, но теперь я не уверен) запланировал свидание днем вчера, остается всего 20 минут.

Я предпринимаю срочные действия, чтобы доставить моей партнерше удовольствие. Я находясь в позе, которая требует гибкости и акробатических навыков, использую средний палец правой руки для стимуляции ее анального отверстия (оно реагирует на это сжатием). Средний палец левой руки прикосновением занимается клитором (он постоянно меняется своим положением!). Почему она так долго не реагирует? Я напрягаю все мышцы и тело пениса. Немного больше усилий. Вот, теперь я понимаю штангистов. И только тогда начинаются мягкие и явные сокращения влагалища. Наконец-то!

Моя партнерша устало падает на кровать. В этот момент она выглядит как драгун, порезанный кривыми янычарскими саблями. А я, наоборот, быстро одеваюсь и что-то бормочу про срочные дела.

Ей, кажется, не спешится никуда. Она медленно одевается, диктует мне номер телефона и имя. Ого! Ее зовут Евгения. Замечательно. Хоть постфактум, но я исполнил свой долг перед совестью. Итак, пока-пока, моя малышка!

Мы выходим вместе из дома. И я с трудом скрываю ощущение тысячи иголок, колющих мою душу изнутри. В то же время возбуждение делает Евгению еще более расслабленной и беззаботной.

Прощаемся у куста жасмина, чтобы скрыть наш поцелуй от любопытного взгляда соседей. Прекрасное июльское утро щедро обливает нас свежим ароматом. После страстного интимного опыта - лучшего лекарства от алкогольных проблем - мы начинаем ясно мыслить.

Она направляется к остановке трамвая, а я - предположительно - к троллейбусу. На несколько секунд во мне пробуждается спящий талант спринтера, который может составить конкуренцию самому Карлу Льюису. Я быстро обходил дом, размышляя о том, где я мог познакомиться с Евгенией, но как только я поднимаюсь на лифте в квартиру, ее имя исчезает из моих мыслей - телефон разбивается от звонка.

Да, это Таня. Говорю с телефона-автомата недалеко от моего дома. Отлично. У меня еще немного времени, чтобы прийти в порядок и поменять постельное белье.

11:30. И вот она, моя прекрасная северная красавица: широкая, глубокая, стройная. Бросает сумочку на стул, не обращая внимания на следы беспорядка (впрочем, беспорядок всегда присутствует), сама усаживается в другое кресло и начинает рассказывать свои обычные истории. О любимой теме - моя семья. Дочь только что отправилась в школу для одаренных детей. Муж уже третью неделю в командировке в Верхнем Уфалее («забавляется с местными женщинами»). Свекровь закупила много свинины, нужно забрать, а у нее холодильник уже переполненный и нет места для хранения продуктов. И так далее.

Я сажусь рядом на ковер и легонько провожу рукой под легкую юбку из шифона. Она делает вид, что не замечает моих ласк. Это наша обычная игра. Таня говорит без умолку, а я спокойно продолжаю показывать мою ловкость рук.

О, боже! Эти восхитительные, колышущиеся бедра, которые принимают прикосновения мужских пальцев с отвращением. Эти трусики, мгновенно становящиеся влажными и под которыми легко проникают страстные пальцы, несмотря на их плотное прилегание к телу. О, эти непрерывно набухающие маленькие губки!

Таня говорит. Я терпеливо ласкаю ее чувствительный клитор и величественную вагину; не самое скучное занятие, друзья, если только вы считаете женскую физиологию и поэзию Рильке одного порядка.

Татьяна завершает все в той же нейтральной позиции, которая характерна для сплетничающей женщины. Она не поднимает платье и даже не опускает трусики. Это происходит где-то между ценой на капусту и последним эпизодом модного телесериала. Но уже нет никакого удивления: я слышу знакомый вопль-песню, каждая нота и пауза которой мне знакомы, и ее безупречная повторяемость приятно ласкает слух.

Великолепно. Татьяна достигла своего. Пришло время для меня приступить к обычной процедуре.

Погладив шею и ушки моей прекрасной собеседницы, которая не переставала разговаривать, я выпрямляюсь и решительно расстегиваю молнию брюк. Ее лицо немного изменяется (обычные фокусы Татьяны, неотъемлемая часть нашей игры в любовь). Но разговор не прекращается.

Наступает критический момент, который приятно щекочет нервы и восхищает своей неуклюжестью, а Татьяну, я уверен, еще больше. Гримаса неудовольствия на ее лице ничего не значит. Зато в ее глазах блеск жадности к этой супер-сладости, бесстыдно выпрыгивающей из моих штанов. Смотрите и завидуйте!

Наконец-то ротик Татьяны занят делом (прошу прощения за шутку). Пустотекущий поток слов прерывается. Наступает долгожданная тишина, за исключением сладких поцелуев и вздохов. Вдруг становится как-то неловко, хочется заполнить эту внезапную звуковую паузу. Я протягиваю руку к магнитофону и нажимаю кнопку. Зазвучала "Lady In Red", безупречный гимн сексу, связанный с похмельем.

С последним аккордом плотный поток лучшей спермы стремится в темную глубину Татьяниного рта. Ошеломленный оргазмом я опускаюсь на ковер. Татьяна царственно переступает через мое упавшее наслаждением тело и, зажимая рот руками, спешит в ванную. Моральный кодекс хозяйки и матроны не позволяют ей глотать сперму любовника. Бог будет ее судить. У других моих подруг принципы отличаются. А у некоторых их вообще нет. В этом я видел разнообразие, которое само по себе прекрасно, потому что без разнообразия нет гармонии.

Аудиенция завершена. Новости исчерпаны. До следующей встречи прощаемся деловыми словами, но с радостью, шутками и в предвкушении будущих встреч. Юмор присутствует не только в музыке, но и в сексуальных отношениях.

Сразу после ее ухода я переключаюсь на Ольгу. Свидание с ней запланировано только на 5 часов вечера. Нужно занять время чем-то интересным.

Гуляя по кухне и наблюдая за новоселами, которые переезжаются в соседний дом, я вспоминаю о новой соседке, которая приехала на этаж выше неделю назад. Я до сих пор не познакомился с ней и не выразил свое почтение. Это непростительное просчет. Вскоре упущу подходящий момент исправить это положение. Ведь есть возможность помочь ей со сложными задачами, такими как установка замка или развешивание книжных полок - это отличный способ установить хорошие отношения с одинокой женщиной и предложить ей мужскую помощь в будущем.

12.30. Какой-то неумеха копошится у новой металлической двери. Он углублен и сосредоточен, будто не знает о гонораре, который должен будет заплатить мастеру-слесарю. Плачевный, но типичный пример недоразвитости с комплексами и проблемами с потенцией. Да его все к черту!

Все равно есть другая дверь рядом со мной. Звоню. Глупец-прерыватель стучит молотком слишком громко, что мешает слышать. К тому же, от волнения начинают болеть виски, как у начинающего актера. Чувствую одновременно негодование, обиду на свою гордость и ожидание встречи с той, чьи легкие шаги все-таки доносятся из-за двери. Вероника оказывается дома по странному стечению обстоятельств. Значит, сегодня - мой день.

Тонкая и изящная девушка Вероника - дочь моей уважаемой преподавательницы по классу рояля, Инги Борисовны. У нее есть множество достоинств, одно из которых - великолепный талант. В отличие от своей матери, у Вероники нет такого же богатого грудного обхвата, но она обладает другими достоинствами не меньшего значения.

Она приносит мне радость, словно солнечный луч. Но я так редко бываю у них. Я стал эгоистичным и забыл интересоваться серьезной музыкой. Мой любимый педагог остался в прошлом, и я потерял интерес к новому поколению.

В этом случае она ошибается. Я испытываю огромный интерес к молодому поколению, который появился всего пару месяцев назад, когда Вероника под моим руководством и с моим содействием пережила свой первый опыт. Однако необходимо признать, что я неудачно пренебрегал своей ответственностью наставника и не правильно направлял процесс ее сексуального развития.

Я поцелуями и ласками на ручках и ножках умоляю о прощении, и в знак примирения прошу Веронику исполнить на рояле одну из прелюдий Шопена. По ее выбору.

Ее пальчики легко скользят по клавишам. Я сижу рядом на полу и гладил ее ножки. Мои прикосновения становятся все более интимными. Я ласкаю ее коленки и мягкие бедра, а под мощными аккордами рояля Вероника дрожит от напряжения. Она чувствует жаркие прикосновения моих рук.

Мелодия обрывается в подъеме. Вероника бросается ко мне, целует меня лицом, словно спасаясь от опасности. Ее поцелуи неумелы, но такие искренние и милые, что я чувствую себя смущенным. Смущение только усиливает возбуждение, придавая этому моменту особую небесную красоту.

Она так близко прижимается, что едва удается расстегнуть ее халатик. Моей одежде тоже доставляет много неудобств.

Но вот мы голые и катаемся под рояль. Секс с неопытной партнершей может быть неумелым, но все же очарователен. Секс с независимой партнершей страстный, жаркий, быстрый - словно стометровый забег вместе со знаменитым Карлом Льюисом. Неопытная партнерша еще не осознает свои чувства и ощущения полностью. Секс представляется ей загадочным созданием без начала и конца, без головы, хвоста и ног (безо всяких двусмысленных намеков, потому что фаллос пока не ассоциируется ни с наслаждением, ни с агрессивностью, ни с любовью в целом). Для нее секс начинается с первого робкого поцелуя и не заканчивается оргазмом, который она еще не способна полностью осознать во всей его прекрасной мощи и энергии. Ах, какие они наивные, эти феи осени!

Кажется, что я, как самая опытная и спокойная сторона, смогу сдержаться, но молодая похоть вскоре возбуждает меня до предела.

Вероника все еще испытывает трепет перед мужским членом, его впечатляющим и авторитетным видом. Поэтому мне самому приходится проводить операцию по проникновению органа, к которому девичьи ручки боятся прикасаться, в узкое женское влагалище, излучающее щедрую влагу - такую женственную. (Но зачем я это говорю? Девственность женщины бывает только раз в жизни, подобно первой свежести севрюги - в самую первую ночь, когда факт девственности становится неоспоримым. О хирургических подделках лучше не говорить).

Неуместно мне, опытному специалисту в области секса и преданному женщинам, заниматься такими делами своими руками. Я очень осторожен, но мне незнакомо участие в действиях, которые для взрослых женщин не только требуют особой ловкости, но и считают оскорбительным позволять мужчине присутствовать при этом. Кроме того, Вероника нетерпелива, как все новички и стремящиеся. Я проникаю в нее со смешанными ощущениями легкой боли, которая является чудесным новаторским ощущением благодаря своему ангельскому происхождению. Она способна повторяться (правда, лишь несколько раз) и сохраняться в нашей памяти (зависит от душевного климата). Как странно это звучит!

Грубый козлиный фавн завладевает нежной нимфой – это я все еще немного отстраненный проникаю в хрупкое тело Вероники.

У Вероники по наследству от матери не только пышная грудь, но и необузданный темперамент. Она активна. Она сверхактивна. Матушка, ваша дочь страдает от прекрасной сверхактивности! Эта активность усиливает ее силы в разы, что заставляет ее бедра подбрасывать мое не самое статное тело к низу рояля. И я даже ощущаю шершавую поверхность его ягодиц на своей коже, что придает моим любовным баталиям новые и необычные ощущения.

Но безумие быстро проходит. В какой-то момент Вероника словно испугана и с ужасным стоном, на который Клеопатра была бы способна только в мечтах, резко отстраняется. Пенис взлетает в воздух, извергая фонтан перламутровых брызг на плоский живот девушки (опять "девичий", но он все же далек от полной женственности).

Оказывается, эта молодая девушка хорошо разбирается в процессе зачатия и, естественно, не хочет ничего такого. То, что я принял за испуг, на самом деле была просто осторожность. Удивительно: я - наставник - потерял рассудок, а она - ученица - точно определила нужный момент, несмотря на свою страсть. Если так пойдет дальше, ученица неизбежно превзойдет учителя.

После душа мы выпиваем по глоточку сухого вина из тайника мамы. Обнаженная Вероника садится к инструменту. Голая и прекрасная доигрывает предисловие Шопена до логического завершения, пока я восстанавливаю дыхание и прихожу в себя, наслаждаясь видом замечательной и страстной музыкантки.

13:30. Звонок в дверь. Я спешно предлагаю не открывать. Но Вероника ждет кого-то. Она заставляет меня одеться в спешке и бежит открыть.

Я не вижу посетителя, но по звукам из коридора могу догадаться: это тот неприятный тип, который занимается дверью нашей новой соседки. Ему, видимо, нужна помощь сильных мужских рук. Что ж, я готов.

Уход. Или, скорее, уходит. В жизни героя-любовника это играет большую роль. Существует целый набор правил ухода-ухода от любовницы, отличающийся от общепринятых правил хорошего тона и предназначенный в первую очередь для того, чтобы не обидеть Даму преждевременным уходом, чтобы не позволить Даме ошибиться в своей власти над любовником неподобающей неспособностью уйти как следует мужчине, чтобы не забыть выразить благодарность за мгновения блаженства и посеять пару сомнений в ее душе о предстоящих свиданиях и так далее и так далее. Обо всех этих тонкостях мы поговорим в другой раз. Упомяну только основное правило: каждая Дама требует ухода. Понимайте это как хотите, я не могу лучше объяснить, но могу показать на примере Вероники.

Перед отъездом я поднимаю ее халат и оставляю на ее нежном лбу нежный поцелуй. Она смеется, чувствует прикосновение. Так мы прощаемся: я - с горящими от поцелуя губами, она - с горящим от поцелуя лбом. Прекрасно!

С помощью мастера-слесаря мы быстро исправляем дверь. После этого он выглядит очень обеспокоенным, как опаздывающий человек, бросает инструменты в сумку, громко сообщает кому-то внутри квартиры, что работа завершена и уходит быстрым шагом. Я остаюсь один в размышлениях. Моя интуиция начинает бурлить.

Оказывается, хозяйка принимала душ и немедленно сообщает об этом, появляясь через пять минут. Похоже, она принимает меня за мастера: у людей привыкших к сервису есть такая черта - все служащие одного лица.

Она смотрит на меня вопросительно, а я на нее - словно зеркало отражая выражение ее глаз. Я не спешу объяснить недоразумение - вообще нет нужды торопиться в общении с женщинами. Она понимает мое ожидание по-своему. Вынимает кошелек и, бормоча что-то про то, что все уже оплачено фирмой, но что она очень благодарна, протягивает деньги. Я с тихим смирением отказываюсь (гусары денег не берут, особенно авансом - замечание для зрителей). Тогда давайте выпьем кофе. Именно то, что нужно.

Хозяйка средних лет, среднего роста и среднего телосложения. Внешне скромная, излучающая свежесть после ванны как равнина Средней Руси, без косметического маскирования - она излучает спокойствие и уравновешенность. Мы пьем кофе. Наш разговор медленный и сердечный.

Я не жалуюсь. Это не соответствует моим принципам. Я просто выражаю свои мысли вслух. О своем внутреннем одиночестве. Постоянном ощущении угнетения. О грусти вечеров. Ее слова почти отражают то же самое. Возможно, не так образно. Впрочем, моя собеседница лишь поддакивает. Мои высказывания настолько близки ей, что точность ее формулировок не имеет значения. Достаточно того, что я кратко передаю то, что она давно чувствовала, но боялась высказать.

Я замечаю, как ее взгляд становится теплее. Как она осознанно или безосновательно приближается ко мне. Как ее рука приближается к моей руке. Но позвольте предупредить вас, господа: никогда не следует спешить событиям. Зажигаем сигареты.

Сладкий дымок. Я замолкаю. Теперь ее очередь высказаться. Говоря, она должна, по моему мнению, сделать сексуальный самоанализ, окончательно настроиться на мою волну – на это у нее есть время, я должен хотя бы физически подготовиться.

Это даже не речь. Это жалоба моряка на суровость ветра и непредсказуемость волн. Достаточно эмоционально и несвязно. Но как трогательно!

Следующий момент времени застает меня печально стоящим у окна. Мизерный окурок в руке. Тонкая струйка дыма. Тишина.

Когда я приближаюсь к ней, она еще пытается задать какой-то абсурдный вопрос. Но мне уже не до обсуждений. Мои ладони притягиваются к ее тяжелым грудям с невероятной силой, только слегка скрытым мягкой тканью халата. При ощупывании они оказываются удивительно гибкими и даже радостными полусферами. Их хозяйка следует их примеру. Она с облегчением поддается моей атаке. Сдается на милость победителя, следуя старой и мудрой истине: лучше воевать, чем сопротивляться. А что, у нее был выбор?

Халат лежит на полу. Наш поцелуй горяч и страстен - так можно целоваться только двое, один из которых милосердно победил, а другой полностью признал свое поражение. Она обнажена, а я все еще одет. В следующий момент она отталкивает меня и, задыхаясь, шепчет в ухо о том, что нам будет комфортнее в постели. Мне немного смешно и приятно от щекотки. Я легко соглашаюсь. Мы неуклюже двигаемся в направлении спальни между поцелуями и ласками, словно скрываемся от чего-то. Я бросаю свою одежду по пути, предоставляя ей полную свободу выбора места в незнакомой квартире. Я такой романтик!

В постели изначально ничего необычного не происходит. Ее страсть и безудержность приводят меня к мысли о том, что эта женщина нуждается в дирижере, профессионале без сомнений. С воодушевлением я берусь за роль: раздвигаю ее ноги и кладу ее на кровать (стоя на коленях, я легкими прикосновениями головки пениса вводжу в смятение ее влагалище), поворачиваю ее спиной ко мне и ставлю на четвереньки, даю ей пенис в руку, который строго и внушительно двигается. Она - послушный инструмент моих желаний, Галатея, заполняющая свое влагалище упругостью и теплотой.

У некоторых людей возможно вызвало бы приступ истерического возмущения ее обширное влагалище. Но его подвижность и гибкость полностью компенсируют этот небольшой недостаток с точки зрения демократии: оно кажется обладающим богатым воображением само по себе (в отличие от его хозяйки). Независимо от того, как мы двигаемся или какие позы принимаем, ее влагалище опережает все наши фантазии. Дрожание, влажность, нетерпение, преданность, блаженство, страсть и любовь (да-да! эти мгновения - любовь, только безрассудная, безумная и восторженная) накатывают на мой член волной за волной, погружая его в свою агрессивность и тепло. Теперь он сам приходит в смятение. И это происходит от того, что я отдаю себя под власть непредсказуемой стихии. О, бедный мой член - ты словно хрупкая лодочка!

Я закрываю глаза (что делаю сравнительно редко в такие мгновения, вопреки всем утверждениям прекраснодушной стерве Руфь Диксон; странная бабенка, эта Руфь, надо сказать. Не мешало бы с ней поболтать с глазу на глаз, только нужно выбрать время). Я закрываю глаза, и мне кажется, что я в объятиях сверхженщины, superwoman, способной доставлять мужчине абсолютно непредсказуемое, абсолютно безграничное наслаждение.

Она — само наслаждение, растворяющее в себе маленькую мужскую песчинку, жалкую молекулу — сперматозоид, чей устремленный вверх знак-стрелка кажется не более чем неудачной шуткой. Я с трудом прихожу в себя, едва избежав решительного и окончательного растворения и аннигиляции, так и не кончив, так и не испытав примитивного физиологического облегчения семенных протоков. Но что может сравниться с чудовищно растянутым во времени преддверием оргазма, самым таинственным и самым неповторимым момент любовной схватки, имеющим почти непобедимую склонность к мимолетности.

Откуда-то из потустороннего мира выплывает циферблат. С удивлением обнаруживаю, что минул почти час с того момента, как я с некоторой долей легкомыслия вступил в любовную схватку. Следующим объектом в поле моего зрения оказывается странно колышущаяся тень на фоне окна. Отмахнуться от нее как от наваждения не удается, и вскоре она формируется в контуры недавно покинувшего эту квартиру слесаря. Пребывающий в столбняке, он то ли восхищен, то ли возбужден. Но тем не менее слышится бормотание на счет новых ключей, которые он забыл оставить хозяйке и которыми догадался воспользоваться, поскольку на звонки не получил никакого вразумительного отклика, кроме нечленораздельного шума и выкриков. Я передаю шепотом его слова моей партнерше, без всяких признаков жизни прикрывающей мое тело, как соратник на поле брани.

Некоторое время она не отзывается. Потом медленно, очень медленно, становится надо мной на четвереньки и, также медленно, с какой-то застывшей циничной ухмылкой, плохо гармонирующей с ее простодушным лицом, небрежно коротким жестом приглашает слесаря присоединяться.

Пока мастер гаечного ключа и зубила торопливо расстегивает штаны, она на ощупь находит на тумбочке махонький флакончик с маслянистым содержимым и неожиданно ловким движением, изящно прогнувшись, смазывает маслом следующее по порядку за влагалищем, чуть менее броское, но по-своему симпатичное отверстие.

Ну что ж, господа, говорю я себе: хор — так хор. Многоголосие имеет неразрывную связь с разнообразием. Прекрасно! Кому-то спинтрия покажется развратом, кому-то слишком сложным занятием. Для меня же любое припятствие-неудобство-сложность лишь вносит в секс необходимый элемент интриги и остроты ощущений. Эрекция (какая по счету за день?) не спешит посетить мой член благословенным присутствием. Упрямый пенис вяло поводит головкой из стороны в сторону, всем своим видом демонстрируя индифферентность и равнодушие к происходящему. Но ловкие женские пальчики ловят нерадивого, наставляют его на путь истинный. Потребовались бы немыслимые ухищрения, чтобы заставить этого полумертвого удава вползти в норку, если бы не по-осеннему радушная и влажная распахнутость ее входа.

Но стоит только моему заскучавшему члену почувствовать параллельные вибрации пробирающегося окольными путями собрата, воспринять нервное подрагивание нежной телесной стенки, разделяющей два столь непохожих туннеля любви, как к нему возвращается прежняя гордость, заставляющая его воспрять. Великоросская гордость плавно переходящая в германскую твердость, скандинавскую неустрашимость и польскую несгибаемость. Что еще пропустил? Да! Персидскую томность, монгольскую свирепость, иберийскую пульсацию, саксонский ритм, самурайскую созерцательность, африканскую кровь, кроманьонскую сперму...

Мой оргазм неспешен. Он словно разделен на фрагменты, на мелодии и ритмы. Слабая часть, сильная, пауза и снова повторение или перемещение. Это действительно женский оргазм - не только способ его достижения, но и его разнообразие и богатство наслаждений. Дамы, будьте завистливы к своим подругам! Я говорю вам как специалист.

Слесарь оказался мастером своего дела. С таким энтузиазмом приступил к заданию, что наша общая партнерша даже не может выдохнуть: удовольствие от химической реакции разъедает ее внутренности, парализуя голосовые связки.

Два половых члена в одном женском теле - две яростные страсти, отправляющие женщину в непроглядные леса райских наслаждений. Две разные судьбы пересеклись в третьей благодаря этому божественному способу.

Слесарь быстро кончает и изможденный падает с кровати на пол, словно боров безграциозно и грубо, следуя своему пролетарскому происхождению. Покрасневшая головка еще некоторое время стоят вертится у края постели, а затем его половой член, словно пиратский флаг, медленно опускается, обозначая окончание. Наша милая соседка, потеряв контроль над телом, душой и сознанием, представляет жуткую картину полностью изнуренной женской оболочки, в которой бушует ураган наслаждения. Я же до сих пор нахожусь на вершине оргазма, семяизвержение продолжается так долго, что можно было бы переживать за здоровье. Но я не имею сил для беспокойства. И я продолжаю заниматься любовью с безжизненным телом соседки, хотя это больше напоминает некрофилию, чем традиционный половой акт. И продолжаются почти бесполезные движения, которые теоретически уже давно могут вызвать возгорание. На последних издыханиях. Я останавливаюсь только тогда, когда осознаю коматозное состояние партнерши.

Мои силы иссякли, но я вынуждаю себя встать, одеться (все это происходит автоматически, словно в состоянии транса от эйфории) и ухожу, оставляя за собой поле битвы страсти, усыпанное телами тех, кто испытал на себе яд страстных ощущений.

16.00. До встречи с Ольгой остается еще целый час. Потерянный час. Вычеркнутый из моей жизни. Это сложно принять даже в моем состоянии, знакомом каждому мужчине, особенно тем, кто обладает художественной натурой: после интенсивного оргазма наступает нервное безразличие, где на дне плавает отвращение ко всему женскому полу. Стоит ли ради такой малости как временное блаженство от оргазма тратить столько усилий? Этот вопрос задает самому себе любая женщина задолго до того, как рука мужчины проникнет под юбку. В любом случае, нужно следовать логике, как поет самый романтичный из всех романтических певцов, Пол Саймон. И логика скоро выводит меня из колеи сомнений: да, конечно, стоит! Даже самые сложные усилия, даже напряженные мышцы, нервы и дорогая одежда от Ив Сен Лорана стоят того.

В момент наслаждения жизнь и смерть сливаются в единое целое, давая возможность прикоснуться к вратам Вечности и вернуться обратно невредимым. Это то, чего я всегда жаждал испытать.

На самом деле я хожу вокруг холодильника, перед которым приклонять колени бессмысленно. Пока я размышляю о том, чем подкрепить измотанные силы, раздается звонок в дверь.

На пороге появляется моя бывшая одноклассница и моя юношеская любовь одновременно. Она немного полнее, но это только придает ее образу загадочности. Ее черты стали размытыми словно в тумане, что делает ее еще более привлекательной и пугающей меня в юношеские годы.

Передать наш хаотичный разговор, наполовину восторженный, наполовину недоумевающий, не имеет смысла. К тому же, он все равно зашел в тупик. Мы спешим на кухню, чтобы приложиться к кофейнику, который становится для нас источником ясности и осознания. Мы пьем кофе, активно курим, окунаемся в прошлое и облака табачного дыма. В моей голове вращаются возможные сценарии ее появления. Но ничего реального не вижу. Все мои попытки получить от Аллы конкретный ответ сталкиваются с шутками и цинизмом, что говорит о большом жизненном опыте моей бывшей возлюбленной. Смешно, но я попадаю в глупую ситуацию: не могу прервать разговор и выслать гостью, так как Ольга может увидеть постороннюю женщину... Гораздо забавнее!

Пусть все идет своим чередом. В любом случае нужно оставаться джентльменом. Посмотрим что будет. Тем более, что в сексуальном плане я не представляю сейчас интереса для кого-либо. Разве что для некрофила.

Поэтому, когда Алла случайно касается своей коленкой моего бедра, я остаюсь равнодушным, как клинок самурая. Можно ли вернуть прошлое?

... Впрочем, почему бы и нет?..

Даже немного обидно, что я выбит до последней капли. Неосторожность, безудержные траты и вот результат. Мне так утомительно, мои веки сами закрываются в то же самое время, когда напротив меня сидит очаровательная дама, о которой были написаны десятки юношеских галлюцинаций и стихов. Она уже явно дает мне понять о своем решимости отдаться мне, она уже ласкает мои руки, раздвигает колени и туманит взглядом, но даже гипоталамус не двигается внутри меня. Безумно забавно!

Мысли, несмотря на все мои попытки, все равно кружатся вокруг ожидания Ольги (не думай о большом белом медведе!). И она приходит без промедления. На этот раз Ольга выдает себя невероятной точностью.

Дверной звонок раздается в забавный момент. Безмолвная сцена очень выразительна: Алла, полная игривого отчаяния, поднимает мини-юбку, демонстрируя крепкое бронзовое бедро и округлую, как мяч, ягодицу такого же южного цвета. Я чувствую легкое смущение и пораженно впитываю представленную картину.

В ответ на ее глазной вопрос я лишь пожимаю плечами и направляюсь в коридор, по дороге – все же джентльмен – провожая рукой по голой заднице Аллы, как бы автоматически.