Чудеса СВ. Из сборника Порно алиса в стране чудес Часть 1

Того, что придется ехать переналаживать комплекс, мы все ожидали. Неожиданностью оказалось то, что ехать придется так рано. Мы рассчитывали, что он еще продержится месяц или два. Поэтому в образовавшееся «затишье» ребята решили отдохнуть и взяли отгулы и отпуска. Я остался один в отделе в качестве дежурного. Заодно доделывал застоявшиеся дела. Следовательно — ехать в командировку предстояло мне. Сама работа не вызывала осложнений. Надо было поменять программу и отследить траектории движений. Этим мы занимались достаточно много. Еще с разработки всей системы. Но вот ехать за тридевять земель... Честно говоря, именно эта часть командировки вызывала отрицательные эмоции. Поездом — двое суток (необъятны просторы нашей родины). Самолетом намного быстрее. Только вот наше государственное начальство не всегда благосклонно смотрит на непомерные траты средств на такую «роскошь» как самолет или «люкс» в отеле для рядового работника. Придется коротать время в не самых комфортабельных условиях. Двое суток!!! Ничего не делать!!! С другой стороны можно считать это своеобразным отпуском. К тому же еще и командировочные капают. А со скукой у нас найдется чем бороться.

Срочно пришлось оформлять командировку. Вот тогда я получил первый сюрприз. Взяли билет в спальный вагон (СВ). То ли начальство расщедрилось, то ли других мест не было. Но начало неплохое. Возможно, и дальше мне будет сопутствовать удача. Машина отвезла меня на вокзал. Ребята помогли загрузить нехитрые пожитки и пару ящиков с оборудованием в еще пустое купе. Интересно, а кто же будет у меня в попутчиках? Узнаем еще. Ехать долго, разговоров будет много. Хотя бывает, что и разговаривать то не хочется. Всякие люди попадаются. Вот и сейчас — десять минут до отправления, а соседа нет. Может быть, так и поедем? Один в купе? Тоже вариант. Ладно. Время еще есть — покурить с ребятами, поговорить, посмотреть, как снег падает. Зима, не зима, а ехать надо. Хорошо, что мороза нет. Последние шутки, последние сигареты, последние рукопожатия... Проводница предупредила об отходе поезда. Я поднялся по лестнице, словно взошел в новый этап своей жизни. Есть такое ощущение, когда отправляется поезд, а за окном начинают убегать платформы, здания, люди. Хочется сказать: «я еще вернусь, а пока... «. Стук колес набирающего скорость поезда...

В купе произошли небольшие изменения — появилась сумки. Женские. А где же их владелица? Кто же будет скрашивать мое одиночество? Неужели отстала? Сомнения развеяла проводница, пришедшая забирать билет и деньги за постель. На мое замечание об отсутствии пассажира, он заявила:

— Сидит в соседнем купе с подругами.

Подождем. Путь не близкий. Да и сам пока устроюсь поудобней... Вскоре я лежал на своей полке и читал книгу. Вечер набирал силу, притушив дневное освещение. В свете боковой лампы прыгали строчки очередного фантастического приключения, оглашая округу диким рыком и разрывами смертоносных выстрелов. Становилось жарко. И не только на страницах романа. Проводница перестаралась с печкой. Есть у них такая привычка — растопить вечером до такой степени, чтобы потом меньше заботиться об этом. А пассажиры спасаются, избавляясь от одежды и поглощая прохладительные напитки. Я не был исключением. Сняв почти всю одежду, остался в одних трусах. Аккуратно распределив вещи по полкам и сумкам, укрылся простыней и вернулся к прерванному занятию. Однако обнаженность и одиночество подвергли мои желания на иное чтиво.

Любой мужчина не откажется от возможности ознакомиться с литературой о сексе, если есть возможность это проделать, не привлекая внимания. Он будет соблюдать самые строгие правила аскета, но по утрам у него все равно будет эрекция. Организму не запретишь искать выход естественным потребностям. И надо быть действительно настоящим аскетом, чтобы лишиться возможности секса... если не реального, то хотя бы виртуального, то есть воображаемого. Я не аскет. Простой мужик, который не прочь ознакомиться с пикантными подробностями очередной оргии если не в реальных условиях, то со страниц соответствующего издания. Следует отметить, что подобные процедуры сопровождаются возбуждением. Разглядывая очередную прелестницу, показывающую свои прелести на странице журнала, поглаживал себя по встающей плоти, направляя свои мысли в соответствующее русло. Откровенные позы, сплетение тел, открытые в крике сладострастия рты... очередной герой мимоходом совращал всех прелестниц и доставлял им неземное наслаждение. Как они умудряются все это делать?

Звук открываемой двери застал меня в пикантном положении: одна рука держит журнал с обнаженными девицами, другая — трудится над мужским достоинством в целях достижения наслаждения. Вначале сработал рефлекс: дернулась рука, хватаясь за второй разворот журнала. Потом я стал понимать, что же произошло. Вернулась попутчица. Это во-первых. Во-вторых: я находился в дурацком положении — лежу на спине, малыш возбужден и стоит колом, приподнимая простынь, я уставился в порножурнал, с обложки которого показывает свои прелести девчонка. И это все перед настоящей девушкой!!! Молодой, симпатичной, со стройной фигуркой. Наверняка за двадцать... Это впервые впечатления, так как я не мог глядеть на нее. Стыд заливал мой разум и, естественно, проступал краской на щеках. Как выпутываться из этой ситуации? Сделать вид, что вообще ничего не произошло? Просто отвернуться? Спрятать журнал? Извиниться?

— Добрый вечер, — поздоровалась девушка.

Я решился взглянуть краем глаза на нее. Или не обратила внимания, или не оценила ситуацию, или же делает вид, что ничего не произошло. Девушка перекладывала сумки у себя на полке.

— Добрый, — ответил я.

На этом наш разговор окончился. Мне надо было подождать, пока утихнет ухающее сердце, и перестанут потеть ладони после моральной встряски. Девушка занималась своими делами. Похоже, она готовилась к встрече с Морфеем. Я был не прочь отложить наше знакомство на более позднее время — например, на завтрашнее утро. Поэтому продолжал рассматривать картинки и злился на свой окаменевший орган, который не хотел вернуться к обычному состоянию и не торчать как кол. К тому же резинка трусов поддавливала на мошонку, так как я ее туда заправил, расчищая доступ руке. Наверное, стоило перевернуться, чтобы срыть свое состояние.

— Вы не выйдите? Я хотела бы переодеться, — попросила внезапно девушка.

Неожиданностью эта просьба не должна была быть. Следовало догадаться, что она попросит меня. Вот только в моем положении вскакивать как-то не совсем удобно. Не выполнить просьбу нехорошо, и показываться обнаженным тоже некрасиво.

— Если позволите — я надену что-нибудь, — решил я подобным образом выйти из положения.

— Ох. Простите. Мне показалось, что вам будет все равно, — улыбалась девушка.

Она забавлялась ситуацией. Значит, заметила и сделала свои выводы. Замечание было невежливым. Она хотела или попрекнуть, или обидеть, что уже само по себе вызывало ответную негативную реакцию. Или же... Хотела пофлиртовать? Очень сомневаюсь. Девочка только зашла, мы друг друга не знаем, я в таком состоянии... Или именно это ее заинтересовало? Чем черт не шутит. Стоит попробовать.

— Возможно, для вас это будет несколько неприятно, — я пытался говорить спокойно.

— Почему? — проскользнули у девушки нотки удивления.

Нам дали возможность поговорить. Этого нельзя упускать. Я сел и подвинулся назад. Простынь опустилась вниз, открыв взору девушки мою грудь. Заодно поправил трусы, спрятав уже начинающего сникать молодца. Журнал положил на столик — прятать его не имело смысла, а возможно он еще пригодиться.

— Вы попросили меня выйти, чтобы переодеться. Следовательно, вы стесняетесь обнаженного тела. Я обнажен. По логике, вы должны стесняться и моего обнаженного тела.

— А ... если это не так? — с вызовом спросила она.

— Что именно? — уточнил я. — Стесняетесь меня или себя?

— Вы психолог? — ответила девушка вопросом на вопрос.

— Увы. Нет, — притворно вздохнул я.

— Почему «увы»?

Любопытство у девушки было развито хорошо. Наверное, это или врожденная способность, или же отсутствие определенной цели. Для меня все сложнее. Если мне неинтересно, то очень трудно даже сформулировать вопрос. Достаточно малой толики информации, чтобы обрисовать общую картину. Для деталей нужна заинтересованность. У меня так никогда не получалось. Приходилось продираться сквозь заросли собственного сознания, чтобы хоть как-то поддерживать разговор на отвлеченные темы.

— Тогда бы я смог предвидеть ваш приход.

— Для этого не обязательно надо быть психологом.

Видя, что разговор затягивается вместе с «моим выходом» из купе, девушка села на постель. По ее лицу было заметно, как меняется ее настроение. Вместо немного саркастической усмешки, появилась легкая улыбка.

— Согласен. Но вы не ответили на мой вопрос.

— Какой? — спросила девушка.

— Вы стесняетесь моего обнаженного вида?

— Думаете, я не видела обнаженных мужчин?

— Я этого не знаю. Скажите сами.

— Конечно, видела, — заверила она.

— И это не вызывает у вас отвращения?

— Нет. — Она тихо засмеялась. — Тогда я думала о другом.

— Кажется, я догадываюсь о чем. — Мои слова насторожили девушку. — Я думаю, что на свете мало людей, которым не нравиться секс, — поспешил я ее утешить.

— Возможно, — согласилась моя собеседница.

— Обнаженное тело — преддверие получения удовольствия, — продолжил я свою мысль.

— Вот уж не думала, — возразила она.

— Это естественное желание. Главное чтобы вы хотели показать себя...

— А вы показываете себя мне или им? — кивнула девушка в сторону журнала.

— Я еще никому себя не показываю, — наступила моя очередь возражать. — Но по сравнению с ними у вас есть очень большое преимущество.

— Какое? — тут же спросила она.

Любопытство не порок... Особенно если женщина хочет знать в чем она лучше.

— Вы реальны, а они нет, — ответил я. — Вам я могу показать себя, а им нет.

— А мне показалось, что вы им даже очень хорошо показывали, — саркастические нотки вернулись в ее голос.

— Я бы предпочел видеть вас вместо того, чтобы рассматривать их.

— Спасибо за предложение, — с неприятием произнесла она.

— К тому же вы красивая девушка, — как бы невзначай заметил я. — Симпатичней тех, кого я там видел.

Разговор затих. Мы сидели и рассматривали каждый что-то в своем собственном углу, анализируя разговор и готовя дополнительные аргументы. Вполне возможно, что этот разговор пропал в туне. Спасибо, что хоть немного поговорили — нет так скучно. И оправдываться, и краснеть больше не надо.

— Так вы выйдите или нет? — спросила девушка с нетерпеливыми нотками в голосе.

— Можно подумать я не видел обнаженных женщин, — пробурчал я.

Как в знак своей правоты подвинул журнал к центру. И стал смещаться к середине своего спального места.

— Раз не хотят, будем одеваться.

Я делал вид, что разговариваю сам с собой. При этом разыскивал вещи, которые можно было надеть на себя без особых хлопот.

— Где же нам еще видеть красоту. Остается в журнале. Никто не хочет. Боится. А потом спрашивают: «А чем мы хуже?» — продолжал я говорить негромко сам себе, вытаскивая на свою постель, спортивные штаны.

— Ладно. Сидите, — вдруг разрешила девушка. — Вы так и до утра не соберетесь.

Произошло то, на что я и рассчитывал. Она захотела «показать» себя. Нельзя было спугнуть «птичку». Я быстро ретировался в свой угол и молча сидел там, не подавая виду, что ожидаю «представления». На данный момент меня «интересовали» собственные штаны, аккуратно уложенные на причитающемся им месте. Девушка сидела около минуты, не выказывая своих намерений. Потом встала, расстелила шелковый халат, расшитый белыми цаплями на розовом фоне, выпрямилась и стала стягивать свитер. Стояла она ко мне вполоборота. Нашла своеобразный компромисс — и меня не видеть и себя показать. Фигурка у нее ничего — аппетитная.

Под свитером у девушки оказалась рубашка, вернее блузка. Конечно же — с длинным рукавом. На укладку первой части своего туалета девушка потратила немного больше времени, чем, по моему разумению, надо. Его можно было скомкать или просто сложить и сунуть в ближайшее место. Вместо этого девушка аккуратно разложила его на своем сидении, сложила рукава, перегнула пополам, затем еще... Аккуратный пакет девушка, не торопясь, положила в сумку.

Следующим предметом стриптиза стала блузка. Она расстегнула по очереди пуговки, вытащила полы из брюк (извиняюсь, джинсы — если для кого-то это важно), расстегнула рукава, оголила плечи... и, глядя перед собой на стену, сняла рубашку. Белый, с оборочками бюстгальтер обтягивал небольшие, упругие (надеюсь) груди.

Рубашку постигла та же участь, что и свитер — тщательная укладка. Было приятно наблюдать за движениями девушки. Не каждый день видишь подобное. Наверное, женатым мужчинам выпадает такое счастье и чаще, но таким холостякам как я...

Девушка развернулась и в упор взглянула мне в глаза. Скрывать, что я наблюдаю за ней, не имело смысла. Кто поверит, что мужчина не смотрит на раздевающуюся перед ним девушку. Я просто постарался придать себе вид бесстрастного наблюдателя, хотя мне хотелось подвинуться поближе и самому принять участие в действе. В паху нарастало напряжение, разливаясь нетерпеливым возбуждением по телу и голове.

Не отрывая взгляда от меня, девушка села на сиденье и стала снимать сапожки. На свет появились белые носочки, обтягивающие ее ступни. Она специально поставила их на мою постель, пока пристраивала обувь в сторонку.

С тем же решительным видом, соседка по купе встала и нарочито медленно расстегнула джинсы. У меня уже не было никакого сомнения, что все это представление проводится специально для меня. Она могла выгнать «надоедливого мужчину» в самом начале, но устроила полустриптиз под «нажимом непредсказуемых обстоятельств».

Приспустив джинсы на бедра, девушка явила передо мной трусики с оборочками в тон бюстику. Продолжая наблюдать за моей реакцией, она села на свою прелестную попку, поставила ножки в белых носочках ко мне на полку и закончила разоблачение от брюк. Продолжая сидеть в той же позе, она тщательно уложила их и отправила вслед за свитером и рубашкой.

Окончив показ, девушка перебралась к себе на полку, встала на коленки, выпрямилась, замерла... Ей понадобилось несколько секунд, чтобы решиться на финал. Она стянула бретельки бюстика, опустила его вниз, открыв свои груди... Какая прелесть! Эти небольшие привлекательные холмики так и просились оказаться в руке, чтобы почувствовать их податливость... Бюстик развернули застежкой на живот и выдворили с тела вон.

Она была очаровательна. Талия, грудь, плечи, руки, ноги... все сразу привлекало к себе внимание. Как жаль, что это только демонстрация достоинств. Будем надеяться, что этот показ станет преддверием нечто большего...

Мурашки бегали по телу, дыхание затруднялось и приходилось затрачивать усилие, чтобы оставаться в той же позе. А вот на своего «малыша» я повлиять не мог. Тот наливался «силой» и уже проявлял признаки упругого сопротивления.

Стриптиз закончился облачением в халатик. Довольно поспешным, надо заметить. Но и под шелковистой тканью угадывались те формы стройного тела, которые недавно видели мои глаза. Девушка уселась спиной к боковому фонарю, устроив под спину подушку. Надо признаться — для этих целей она слишком мала и мягка. Мы оба сидели в одинаковой позе.

Я смотрел на противоположный конец постели и повторно переживал стриптиз. Разговаривать было нельзя — можно было разрушить очарование действа. Очарование на девушку естественно. Она должна была переварить, только что совершенное ею, и перейти к последующему этапу. Тогда она сама начнет разговор. Примет правила игры. Или же просто отвернется к стенке и уснет. Однако кое-какой козырь в наших руках уже имеется. Возбудилась ли она хоть сколько-нибудь?

— Почему вы молчите? — наконец спросила она.

— А что вы хотите услышать? — поинтересовался я в ответ.

— Вы же хотели сравнить? — подпустила девушка сарказма.

— Я не сравнивал, я... — дальше пришлось подыскивать подходящее слово, чтобы лучше передать свои намерения: — ... любовался вами.

Вышло не очень удачно. Однако... «Слово — не воробей. Выскочило — не поймаешь».

— Хм, — оценила мое высказывание девушка.

— Согласен. Банальность. Многие хорошие слова превратились в банальности.

— Я в этом не виновата, — заявила девушка.

— Зато вас оценило мое достоинство, — и я кивком головы указал в сторону своего паха.

Девушка попыталась проверить через столик мое высказывание, но не смогла, так как все прикрывали несколько слоев простыни.

— Не заметно.

Без слов я убрал белую ткань, открыв свои трусы с бугром возбужденной плоти.

— Это все? — с недоверием спросила она. — Помниться он был побольше.

— Тогда было и времени побольше и сцены пооткровенней, — попытался объяснить я.

— Но вы же заявляли что натура лучше, — язвительно заметила девушка.

— Хотите я сравню вас? И покажу разницу?

— Попытайтесь, — разрешила она.

— Я пересяду к вам. Так будет наглядней — пояснил я свою просьбу.

Одарив меня оценивающим взглядом, девушка пожала плечами.

— Садитесь уже, — смилостивилась она.

Два раз повторять мне не надо. Расчет с самого начала был простой. Заинтересовать девушку, заставить принять участие в эротической игре. Если она это сделает — перейти и к сексуальным забавам. Сейчас наступал момент начала нашего совместного контакта. Надо было осторожно возбудить мою спутницу, позволить отдаться страсти и тогда... она окажется в моих объятиях.

Я сел возле ее согнутых ног, прикрытых полами халатика. Шелковая ткань оставляла моему взору щиколотки и ступни девушки. Эти беленькие носочки так симпатично смотрели на меня...

— То, что можно увидеть на картинках — это всего лишь двухмерное изображение, — начал я свою атаку. — Бездушные, неживые отражения действительности. Они рассчитаны на самые низменные инстинкты. В лучшем случае на работу воображения, которое может их хоть немного приблизить к настоящему, реальному. Но все равно сравнение с действительностью они не выдерживают. Что может быть лучше вида ножки, обтянутой белой тканью, заставляющей биться чаще сердце и притягивающей к себе внимание.

Одновременно со своей речью я смотрел на предмет рассказа — на женские ступни, стоящие рядышком друг с другом.

— Они притягивают и взор, и внимание, и желание... Желание прикоснуться к ним.

Мои пальцы дотронулись до ее пальчиков на ноге. Те задвигались и отодвинулись в сторону. Другой реакции не последовало. Не было криков «Караул!», «Насилуют!» с целью собрать весь вагон и урезонить хулигана... Надо приучить ножку к моим прикосновениям и развить свой успех дальше... или выше.

— Воображение уже пытается представить себе не то, как бы они выглядели, а то, что они могут сделать, как отреагируют...

Ступня еще немного отодвинулась, а потом перестала сопротивляться моим прикосновениям. Подушечки пальцев свободно скользили по ткани носочка. Я взглянул в лицо девушки. Та молча сидела, сложив руки на груди и смотрела мне в глаза поверх своих коленок.

— Нельзя на фотографии увидеть всю красоту формы. А вот здесь, прямо перед собой, вижу все детали, пленяющие и соблазнительные...

На этот раз было отвоевано право на поглаживание. Ладонь накрыла пальцы на ноге девушки.

— Когда я дотрагиваюсь до фотографии, то чувствую только глянец бумаги. А как тогда с ощущением шероховатости ткани, бархатистости кожи?

Ладонь скользит к лодыжке, подымается выше, затрагивает обнаженное тело... и нам позволяют это делать.

— Как почувствовать тепло, внутренне напряжение, игру мышц?...

Ладонь уже начинает ласкать голень, забирается под полу халатика.

— А вы поэт.

Игра принята.

— Что вы, — улыбаюсь в ответ. — Если бы я был поэтом, то не тратил бы время на глянцевых красавиц, а наслаждался бы изящной словесностью...

— А кто вы? — последовал вопрос.

— Простой мужчина, которому хочется подарить радость женщине. Чем больше мы отдаем, тем больше получаем. Мужчине нужно удовлетворить женщину, возвести на вершину блаженства. Тогда и она поможет ему взойти туда. Это тоже разница между глянцевой красавицей и настоящей женщиной. Разрешите...

Я приподнял ее ножку. Никто не оказывал сопротивления. Позволили положить девичью ступню ко мне на ноги. Теперь у меня появилась возможность расширить область возбуждения, перейти к более интенсивным ласкам. Полы халатика были подтянуты выше и заняли оборону на следующем рубеже — бедра и лобок девушки.

— Кто может передать чувство контакта двух тел, тяжесть вашей ножки? Какая фотография подарит вам ощущение движения по вашей коже? Возможность видеть живые изгибы? Касаться коленки? Какая фантазия способна на это? Если она способна на это — этот человек действительно поэт. С такой фантазией ему не нужны неживые, распутные девицы с искусственной грудью и широко раздвинутыми ногами. Он будет наслаждаться живым творением природы, наделившей женщину такой привлекательностью, такой притягательной силой, что мужчина теряет голову, прикасаясь к вам...

Пока я говорил, то уделял ласками каждый изгиб ноги девушки. Мои руки скользили по ее коже, впитывали ощущение живой плоти — трепетной и желанной. И это возбуждало ее. Это чувствовалось по ее расслабленности, доверие ко мне, моим рукам, ласкам. Уже более смело моя ладонь двинулась на ее бедро, скользнула на внутреннюю сторону.

— Разве может возбуждать прикосновение к бумаге? Как передать ощущение общности, возбуждения и желания. Можно ли почувствовать вкус кожи, скольжение языка, прикосновение губ...

Надо было ускорять процесс. Нужно раздуть огонек вожделения, который занялся в ней. Двигаясь рукой вдоль бедра, я склонился к ее ноге и запечатлел легкий, нежный поцелуй на ноге девушки. Моя голова бесцеремонно опустилась между ее ног. Реакция девушки была — прикрыть свое интимное место. Две ладошки сложились на лобке. Но моя цель была не там. Я коснулся языком внутренней поверхности бедра, оставил на нем влажный след. Снова поцелуй. Более откровенный.

Можно было говорить дальше, но время слов закончилось. Я вдыхал запах женщины, ощущал ее плоть, чувствовал ее желание. Знала ли она, что скоро окончательно подчиниться моим ласкам, откроется и отдастся своему вожделению? Я уже не сомневался в этом. Мне позволили так далеко зайти и я не отступлю назад.

В ход пошли более возбуждающие ласки. Щекотал языком, впивался в кожу, губами, облизывал поверхность бедер. Я подбирался ближе и ближе к сокровенному месту.

Одна нога продолжала оставаться в моей власти. Вторая стала отходить в сторону, пропуская мою голову в середину. И вот я уже у заветной цели. Две девичьи ладошки, халатик и трусики разделяют меня от нее.

Касание губ к пальцам, настойчивые проникновения языка между ними ослабляют защиту. Каждое движение приносит свою маленькую победу. Пальчики не сжаты, ладошки подрагивают. Еще немного и они неохотно покидают поле битвы «вытесненные» моими настойчивыми поцелуями. Сдвинуть халатик и остаться один на один с трусиками. Обхватываю сквозь ткань женское достоинство и получаю в ответ постанывание. Девочке хорошо, девочка получает наслаждение.

Я тоже возбужден и опьянен. Опьянен своей победой и возбужден близостью женского тела. Мое мужское достоинство налилось и требует применения. Но ему придется подождать.

Несколько хватающих губами движений. Ткань трусиков скользит по губкам девушки, по бугорку клитора. Резинки нет, можно свободно отодвинуть рукой ткань в сторону. Язык прикасается к обнаженной плоти, губы смыкаются на ней, пальчик скользит вниз к анусу. Все мокро, все готово к извержению. Втягиваю в рот ее губки, начинаю посасывать, перехожу к клитору. Пальчик нащупывает колечко ануса, возвращается обратно, надавливает посередине. Девочка «взрывается»... Ладони вжимают голову в ее сокровище, ноги пытаются сжать меня. Девочка изгибается, упирается головой в стенку рядом с фонарем. Оргазм длится достаточно долго и бурно. Видимо она уже давно такого не испытывала. Пусть наслаждается.

Наконец хватка ослабла. Меня потянули вверх. Я охотно подчинился.

— Поцелуй меня, — шепчет девушка.

Наши губы встретились: мои с ее вкусом и выделениями и ее — пряные, свежие, сладкие. Она обвила руками мою шею и жадно отдалась ласке. Я обнял ее тело и с радостью прижал к себе.

— Это было так замечательно, — сообщила она мне.

— Рад за тебя.

— У меня никогда ничего подобного не было. Словно разряд молнии.

Мы снова слились в страстном поцелуе. Такое ощущение, словно сил от испытанного наслаждения у девушки только прибавилось.

— Ты сделаешь мне еще?

— Обязательно, — дал я ей обещание.

На этот раз она ответила мягким поцелуем.

— Я хочу тебя, — сообщила девушка.

— Давай устроимся поудобней, — предложил я. — А то сломаем себе что-нибудь... нужное.

— Хорошо, — засмеялась она и выпустила меня из своих объятий.

— Меня зовут Алексей, — сообщил я, вставая.

— Ой. Мы даже не познакомились, — спохватилась она. — Аля.

— Очень приятно. Зато узнали друг друга поближе.

— Даже очень, — рассмеялась она счастливо.

От настороженности не осталось и следа.

Когда я обернулся, то обнаружил, что дверь в купе приоткрыта. Не сильно — пару сантиметров. Но для того, чем мы собирались заниматься, свидетели не были нужны.

— Мы даже не закрылись, — сообщил я Але.

— Зрителей там нет? — спросила она с юмором.

— Нет, — ответил я, запирая купе и отщелкивая стопор.

— Значит, повезло нам, а не им, — выдала она резюме.

Когда я обернулся, то увидел, что девушка сместилась ближе к выходу и рассматривает постель.

— Что-то случилось? — поинтересовался я.

— Из меня тут натекло...

Я заглянул ей через плечо. На простыне расплылось мокрое пятно размер с ладонь.

— Ничего страшного. Перелазь ко мне. А его мы высушим.

— Хорошо, — прижалась Аня ко мне щекой.

— Давай, — заохотил я ее легким шлепком по попке.

— Слушаюсь и повинуюсь, — весело ответила девушка и перелезла на соседнюю полку.

Вначале я проверил пятно на матрасе. Влажно, но терпимо. Сдвинул простынь ближе к печке, свесив мокрое пятно вниз.

— И это положи туда, — протянула ко мне свои трусики Аня.

Она уже готовилась к продолжению нашей ночи. Я аккуратно положил предмет ее туалета на решетку под столиком.

— Готово.

Она сидела посередине постели, подобрав ноги и опираясь спиной о стенку соседнего купе. Аля подняла руки, чтобы распустить волосы. Полы халатика разошлись, показывая обнаженное молодое тело. Ножки в носочках. На лице выражение удовольствия. Если бы я был художником... Такую красоту надо сохранять... и наслаждаться ею. Но я не художник. И недавно выдал целую лекцию, почему надо стремиться к красоте реальности, а не к двух-, трех — и так далее мерным изображениям.

— Ты прелесть, — высказал я в слух свои ощущения.

— Тебе нравиться? — спросила Аля, опуская руки и встряхивая своей гривкой.

— Очень, — уверил я ее.

— Тогда снимай, — указала она на последний предмет моей одежды.

— Слушаюсь и повинуюсь, — повторил я ее высказывание.

Опускать трусы пришлось осторожно, так как мой орган был еще при своей силе. Я справился с этой задачей, хоть и пришлось повозиться и «преломить» достоинство.

— Ого, — оценила эрекцию Аля.

— А ты как думала? На такую красавицу и не отреагировать?

— Ты, наверное, очень хочешь? — участливо спросила она, дотрагиваясь до моего копья.

Вид женской ладошки накрывающей мужскую возбужденную плоть вызывал потрясающие ощущения. Однако я еще сдерживал себя. Впереди была целая ночь полная ласки и любви...

— Может быть, перекусим? — предложил я.

Надо же было запастись силами и энергией.

— Сначала секс, — безапелляционно заявила Аля, снимая халатик. — Хочу, чтобы ты наполнил меня всю.

— Что пожелаете, сударыня.

— Хочу все.

Она избавилась от одежды скрывающей ее молодое тело. Я снова мог любоваться ее обнаженными прелестями.

— Положи, — протянула она халатик. — И дай мне подушку.

Аля устраивалась. Положила подушки под голову, легла на спину, подтянула ноги, развела колени. Ладони опустились на лобок. Пальчики раздвинули срамные губки.

— Я готова, — доложила девушка.

Без промедления я навис над ней. Аля поймала «молодца» и сама направила в свое нутро. Мне ничего не оставалось делать, как погрузиться в это теплое, мягкое, влажное, ждущее естество.

— Как хорошо, — простонала она. — Люби меня.

Для начала я придавил девушку собой. Ощутить соприкосновение двух обнаженных тел, податливость женщины, ее готовность отдаться. Губы встретились и стали дразнить друг друга поцелуями. Мой орган глубоко погрузился внутрь Али. Он ощущал сокращение ее мышц, плотный прижим плоти. Что еще нужно мужчине?

Поступательные движения — размеренное продвижение к вершине наслаждения... под стук колес и неравномерные толчки поезда. Мы наслаждались друг другом, своими телами, ощущениями.

Аля впилась пальцами в мои ягодицы, закинула ноги на спину, пыталась двигаться навстречу. Я же равномерно проникал в ее естество, преодолевая сопротивление сокращающихся мышц, целовал шею, посасывал ушко и наполнялся чувством обладания именно этой женщиной.

Мы слились в единое. Я ощущал ее малейшие движения, угадывал желания — сжать грудь, пососать сосок, войти глубже, замедлиться, с силой проникнуть, чтобы достать до матки, сделать вращательное движение. В духоте купе тела покрылись потом. Они скользили друг по другу. Слышались хлюпающие звуки любви и тихие постанывания Али.

Когда я начал ласкать языком основания ушка, девушка стала задыхаться от накатившего на нее желания. Она вся напряглась, обвила руками шею, попыталась прижаться. Вагинальные мышцы сомкнулись и не отпускали меня.

Через пару толчков Аля изогнулась, вцепилась мертвой хваткой, раскрыла рот в немом крике. Ощущая ее разрядку, я почувствовал, как приближается и моя потребность излиться. В это время очень трудно остановиться. Хочется погружаться и погружаться в женское лоно. А потом испытать сладостный момент извержения, когда блаженное напряжение охватывает все тело...

— Сейчас... кончу... — предупредил я девушку.

Самого распространенного средства предохранения у меня не было. У меня вообще не было никакого средства. Кто же мог подумать, что все так произойдет? Обычно всегда находилось время обзавестись нужным предметом. Но не сейчас. Поэтому я решил просто излиться в сторону...

— Кончи в меня, — прошептала она мне в ухо.

— Но ведь...

— Прошу тебя.

Девушка все еще пребывала во власти блаженства. Я не мог противостоять ей. Вы когда-нибудь отказывали удовлетворенной, счастливой женщине? А таковая была подо мной. Обнаженная, прелестная, желанная. Семя устремилось на свободу, разрядка пронзило мое тело. Я замер. С каждым исходом, добавлялась очередная волна наслаждения. А мышцы Али сокращались, доставляя дополнительное удовольствие...

— Боже, — прошептала она в экстазе.

Я навис на руках над Алей не в силах пошевелиться. Ожидал, когда мой организм выкачает все любовные жидкости и прекратятся пьянящие всплески. Мой орган должен был опустошаться, чтобы дать возможность действовать дальше. Он стал таким чувственным...

В изнеможении я лег рядом с девушкой. Она, выпустила меня из своих объятий, а затем вновь прильнула телом. Потным и горячим. Желанным и приятным. Женским телом.

— Почему я раньше такого не испытывала? — устроилась она на моем плече.

— Теперь ты знаешь, на что способна, — поцеловал я ее в нос.

— Ты разбудил во мне самые низменные инстинкты.

— Тебе это не нравиться?

— Я счастлива, — потерлась она щекой. — Мы начали высоким слогом и заканчиваем низменным удовольствием. Почему так происходит?

После хорошей физической нагрузки хотелось курить. Занятие сексом и оргазм это даже очень приличная нагрузка. Не знаю как для женщины, а мужчина трудиться постоянно. И в то же время не хотелось покидать прижавшуюся ко мне Алю.

— Потому что все наши высокие чувства основаны на низменных потребностях.

— Ты еще и философ, — приподняла она голову.

Ее личико было так близко. Розовые губки соблазнительно приоткрыты. Мне захотелось целовать эту девочку, доверчиво лежащую обнаженной в моих объятиях. Я потянулся к ней, она с готовностью откликнулась. Наши губы встретились и обменялись короткими дразнящими поцелуями.

— Если ты голодна, то не будешь думать о красоте слова, а будешь мечтать о сытной еде. А если ты накормлена, одета, обута, и удовлетворена... — с целью подчеркнуть, что Аля соответствует данному описанию, я шлепнул ее по попке. — Будешь думать, как выразить свои чувства высоким слогом.

— А если я не удовлетворена? — вздернула она голову.

— После двух оргазмов? — удивился я.

— Хочу еще, — мечтательно произнесла девушка. — С тобой я чувствую себя настоящей самкой.

— Спускаешься на низшую ступень? — улыбнулся я.

— Сам только что сказал, что без низменных инстинктов нет высокого счастья.

— Ты чудесна, — я снова потянулся к ее губам.

— Я себя чувствую такой же распутной как они.

Аля намекала на голых девиц в журнале, который явился связующим звеном между нами. Но теперь в моих руках была самая настоящая женщина. Прижавшаяся обнаженным телом ко мне, позволяющая себя ласкать и готовая продолжить игры. Непременное покачивание в вагоне только притирало наши тела.

— Ты в тысячу раз лучше их.

— С тобой я согласна на все.

— Даже в попку? — шутливо спросил я.

В глазах девушки отразилась настороженность.

— Ты хочешь в попку?

— Я пошутил, — заверил я. — Никто не собирается тебя насиловать.

Она продолжала рассматривать мое лицо.

— Не люблю анал, — заявила Аля. — Но ты умудряешься возбудить меня так, что невозможно остановиться. Наверняка и в попку у тебя получиться.

— Ты серьезно?

— Конечно. Надо только смазку найти.

— У меня точно ничего подобного нет.

— Посмотрю у себя. Что-нибудь найду. Я уже от одних разговоров завожусь.

Она облизала кончиком языка свои губки, подтверждая истинность своих слов.

— Кошка.

— Где моя сметана? — сразу нашлась девушка.

— У тебя на губах.

Я стал подыматься.

— Ты куда?

— Схожу, покурю, пока ты будешь проводить ревизию у себя в вещах.

— Иди, — отпустила она меня.

Спортивные штаны искать не пришлось. Аля села на край постели и склонилась к своим сумкам. Ее грудки маняще свисали вниз. Они оканчивались остренькими сосочками. Руки сами потянулись потрогать. Ладонь наполнилась приятной мякотью женской плоти.

— Ты хотел идти? — переспросила девушка.

При этом она не поменяла положения и продолжала копаться в сумке.

— Иду, — подтвердил я свое намерение.

— Вот и иди. А то нападу и изнасилую.

— Буду только рад.

— Будешь радоваться, когда вернешься. Не мешай.

Меня все-таки выставили за дверь. Я шел по качающемуся вагону. Колеса поезд