Бес

— И что теперь предпринять?

— О, какая неприятность.

Мы с моей женой были полностью сбиты с толку, стоя перед останками выгоревшего деревянного мостика. Речка Грязнуха именно так выглядела, как и говорит ее название - мутный поток, который в данной ситуации стал непреодолимым преградой. Последние проливные дожди превратили реку в быстрое течение и обходить ее плаванием или перебраться вброд было невозможно.

— Ты же утверждал, что Севка проходил здесь весной!

— Действительно. Видишь, свежие следы на берегу. Он только что погиб. Может быть, его ударила молния...

— А есть другой мост?

— Не знаю. Мы всегда ходим только этим путем. Я посмотрю на карту. Ты отдохни и сними рюкзак.

Я тоже избавился от тяжелого груза и достал карту из-под одежды. Маша подошла ко мне и мы начали изучать карту.

— А что если мы попробуем пройти здесь? — она указала на изображение брода в трех километрах на запад.

— Этот путь уже не используют. Там все заболочено - невозможно обойти. Можем утонуть... Посмотри, лучше пойдем на восток. Видишь?

— Маслаевка, — прочитала жена название, — думаешь, там кто-то живет?

— Даже если нет, мы сможем переночевать там. В каком-нибудь заброшенном доме.

— Если их не сожгли или не разобрали на дрова.

— Но есть шанс, что люди остались. Значит, мы сможем найти лодку.

— Какую лодку! Мы прошли две деревни, ты видел там лодки? Они все старые и разваливаются.

— Зачем быть таким пессимистом? Все будет хорошо! Если нет лодок - мы переночуем в доме. Если нет домов - поставим палатку! А утром, отдохнувшие, мы достигнем Уяровки. Там точно есть мост. Затем через поля и к обеду уже будем на озере! Ты сама же хотела приключений?

— Сегодня ночью я хотела искупаться в нашем озере. Обнаженной! — с шаловливостью она ткнула меня в бок.

— Черт возьми! Я пошел строить плот ради такого дела!

Маша засмеялась и поцеловала меня в щеку.

— Ладно, пойдем в твою Маслаевку. Нам нужно успеть до темноты.

Мы подобрали свои вещи и отправились на восток, вдоль реки.

Деревня стала видна издалека, когда мы поднялись на следующий холм. Несколько мрачных домиков выстроились на высоком берегу Грязнухи. К нашей радости, один из них был освещен, а из трубы шел слабый дымок. Ускорив шаг, через 10 минут мы прибыли в деревню.

Поближе она не выглядела так живописно. Дома были старые, наклонившиеся и явно заброшенные. Везде царил запустение и разруха. Единственное жилое помещение находилось на самом краю деревни. Подойдя к забору, я громко закричал:

— Хозяева! Есть кто-нибудь?

Никто не ответил. Подождав пару минут, Маша предположила:

— Может старики живут? Не слышат? Зайди, постучи в окно...

Я снял рюкзак и оставил его у забора, открыл калитку и вошел во двор. Подошел к освещенному окну и постучал. Дом наконец проявил признаки жизни. Внутри что-то упало, а через несколько секунд шторка отодвинулась, и в окне появилось морщинистое лицо старухи. Бабушка пристально посмотрела на меня своими черными глазами, глубоко сидящими под густыми седыми бровями. Ее взгляд был не испуганным или любопытным. Он был оценивающим, и это вызвало у меня мурашки.

— Здравствуйте! — громко и миролюбиво проговорила Маша за моей спиной. — Мы туристы. Мы шли на Хрустальное, но там мост сгорел у Коровьей ямы. Вы...

Старушка не дослушала и исчезла из поля зрения. Но спустя минуту дверь на крыльце заскрипела, и скорбная хозяйка вышла в наш двор согнутой спиной.

— Это гроза всё, — промямлила она беззубым ртом, — очень ярко горело. Скорее всего видно было отсюда.

— Мы так и подумали, — вступила в разговор жена, — Пришлось обойти. А Вы здесь одна живете? В деревне?

— Не одна-а, — бабушка говорила забавно выделяя "а" и "о", — с котиком мы здесь. Шастает где-то шалун! Не видели?

— Нет. А как зовут котика?

— Я называла — Котик.

— Котик "Котик", — посмеялся я, но старуха оглядела меня таким пронизывающим взглядом, что заставила смолкнуть.

— И зачем вам там, на Хрустальном?

— Мы туристы, — повторила жена, — Уже пятый год ходим туда с мужем. Каждое лето. Там красиво, природа, озеро...

— Да уж. В молодости была, тоже ходили туда с девушками... Но только мост там недавно сгорел. Молния. Очень ярко горело!, — бабушка начала повторяться.

— Бабуля, а в деревне есть лодки?, — перебил я.

— Откуда? Никифор жил здесь, рыбачил, у него была лодка. Но он умер скоро. Река стала позже, разрушило его домик. Нет лодки.

— Жаль. А в Уяровке мост ещё стоит?

— Стоит, стоит, детки. Что с ним будет. Только далеко отсюда. Десять верст чуть больше.

— Да мы знаем, — сказала Маша, — а где можно переночевать здесь?

— Где хотите. Выбирайте любой избу или в полном порядке печь на углу имеется. Там можно остановиться. Только к себе я вас не пущу, милые людишки. Мы с Котиком живем только вдвоем. Только вдвоем.

— Нет-нет! Мы и не просимся, бабушка! Вот там, на другом конце, мы видели хороший дом. Можно там?

— Это жилище Никифора. Он ушел из жизни. Там неудачное место. Зловещее. Лучше туда не ходить.

— Почему зловещее? — заинтересовался я.

— Там обитают демоны! Никифор привлек их себе. И они погубили его, проклятые.

Меня это заинтриговало. Мы с женой переглянулись, и по ее взгляду я понял, что она тоже сразу захотела остановиться именно там. Я даже представил, как она потом будет с восторгом рассказывать подругам о ночевке в доме, полном злой энергии.

— И что эти демоны делают там?

— Существуют безжизненные. А что им еще делать?

— Как это "безжизненные"?

— Живут только живые. А это — безжизненное, то есть мертвое! Вам не стоит туда идти.

— Мы бы и не пошли, бабушка, — вмешалась Маша, — просто там единственный дом с целыми окнами. Или есть еще другие?

— Нет. Недавно были здесь... туристы. Разбили все стекла, негодяи. А дом Никифора не тронули. Демоны его охраняют.

— А какие они? Эти демоны?

— Демоны — это и есть демоны. Разные.

— Страшные? — не унималась Маша.

— Для каждого по-разному, дочка. Кто сильного духом, тех они сами боятся. А кто слаб... Твоего мужа они не пугают, вижу я. А вот ты, дочка, слаба духом, слаба... Ты крещеная?

— Да, и что?

— Тебе лучше не идти туда. Ты им не веришь!

— Я с мужем! Защитник защитит. И мы не боимся.

— Хорошо... Тогда молись, молодая женщина. Молись всю ночь. Возможно, пройдет мимо нас.

— Что значит "пройдет мимо"?

— Устала я уже. Старая я стала. Пойду я свое сказала. Просто будьте тихие и ничего оттуда не берите!

Она развернулась и, вздыхая и бормоча что-то неразборчивое, ушла в дом. Мы с Машей переглянулись и весело рассмеялись.

— Ну что? Посетим демонов? — спросил я радостно.

— Конечно пойдем! Нельзя же спать на сквозняке! Ты знаешь молитвы?

— О, Владыко Наш, Сущий на небесах... Эй, нет! Дальше что-то не приходит в голову. А вот еще: "Я есть хлеб". Браво! Все!

— Принято! Ты будешь моим стражем. Главное, не забудь про "Я есть хлеб".

Мы схватили свои рюкзаки и полны радостного возбуждения пошли к дому Никифора. Дом оказался в отличном состоянии. Окна и двери целые. Весь интерьер на своих местах: посуда, ведра, скромная мебель. Мы устроились с комфортом. На кровати лечь мы не решились - вдруг это была самая кровать, на которой этот самый Никифор умер. Вместо этого мы собрали все подушки и разложили их посреди комнаты в несколько слоев. Получилась роскошная мягкая кровать. Маша даже нашла достаточно чистое постельное белье в комоде, но все же не решилась его использовать. Мы решили обойтись спальным мешком. Перед сном перекусили немного и, несмотря на ранний час, решили лечь спать.

Я плохо спал. Всю ночь меня беспокоили какие-то скрипы и шорохи, которыми наполнился старый дом. Разумно я понимал, что это, вероятно, просто звуки скрипящего дерева и мышей, но все равно было жутковато. Старый особняк все-таки внушал мне тревогу своим загадочным образом. Зато Маша спала безмятежно, словно хотела доказать, что бабушка ошиблась. Она сильная духом, а я - нет. Я не помню точно, когда отключился от сознания, но по ощущениям я спал всего лишь минуту. Моя жена грубо разбудила...

— Поднимайся, лентяй! Уже 6 утра. Пора идти.

Сначала не хотелось вылезать из уютной спальной "кровати", но тут я почувствовал божественный аромат свежесваренного кофе.

— Кофе? Откуда?, — встрепенулся я.

— Нашла кофейник во дворе. Сама его нагрела! — гордо ответила Маша. — Есть посуда, вода - из колодца. Вку-у-усно! Держи!

Она поднесла ко мне чашку с горячим напитком. Усталость мгновенно исчезла, словно ее не было.

— Взгляни, что я тут нашла! — она показала мне красивый массивный деревянный гребень с изысканным резным узором, украшенный бледными бусинами и массивными бронзовыми вставками. — Это раритет! Не правда ли здорово?

— Интересно... А ты не забыла, что старуха запретила брать что-либо отсюда?

— Да ладно! Ты же не серьезно? Кому он здесь нужен?

— Хорошо, — и я сразу же отбросил эту мысль.

* * *

Солнце пекло безжалостно, вызывая неподавляемое желание избавиться от всего и лечь где-нибудь в тени на зеленую траву. Еще хуже было то, что не было тропинок под ногами. Приходилось пробираться через поля, поросшие высокой травой, и перебираться через бескрайние холмы и возвышения. Но близость цели все же подталкивала нас вперед. И внезапно, после следующего лесного участка, как луч света во мраке, прямо по курсу мы увидели озеро, блестящее на солнце своей водной гладью.

— У-у-у!!! — радостно вскричала Маша и ускорила шаг (откуда только у нее столько сил?), — Мы добрались-и-и!!!

Я еле успевал за ней. Последние 500 метров показались бесконечно долгими, хотя мы уже почти бежали. Как только мы оказались на нашей поляне, первым делом мы сбросили измученные рюкзаки. Я без сил повалился на мягкую траву, а Маша лихорадочно раздевалась. Труселя она стягивала еще при ходьбе, чуть не упав. Скинув их в сторону, жена с радостным возгласом бросилась в прозрачную воду, подняв облако брызг. Уйдя под воду с головой, она вынырнула от берега на расстоянии около 15 метров. Она повернулась ко мне, размахивая руками, и восторженно закричала:

— Ой, милашка! Как здесь прекрасно! Вода просто замечательная! Подойди ко мне, пожалуйста!

Не дожидаясь ответа, она начала радоваться, словно маленькая девочка. Я с удовольствием наблюдал за ней, наслаждаясь долгожданным отдыхом.

— Подойди-ка сюда!

Медленно поднявшись, я тоже разделся полностью и направился к воде. С каждым шагом все быстрее. Уже у самого берега я с громким возгласом погрузился в прохладу. Я плавал в сторону Маши с открытыми глазами и увидел ее стройные ноги и белоснежную попку. Вынырнув, я оказался лицом к лицу со своей женой. Она обняла меня за шею и поцеловала в губы. Затем она откинула голову. Даже через 6 лет брака я не переставал восхищаться ее красотой, а теперь она была особенно привлекательной. Кажется, она видела в моих глазах то восхищение, с которым я смотрел на нее, на ее губы, на ее носик со знакомой кривулькой, веселые глаза, темные волосы, которые обрамляли мокрое счастливое лицо, высокую грудь и задорно торчащие сосочки. Маша снова обняла меня и шепнула прямо в ухо:

— Хочу тебя прямо сейчас!

Я поднял ее легкое тело на руки и понес к берегу. Кровь быстро наполнила мой член, несмотря на прохладную воду. На берегу Маша освободилась и спрыгнула на землю. Из бокового кармана рюкзака она достала плед, разложила его на траве и уселась посреди него. Сексуально изогнувшись, она откинула волосы назад и пригласила меня движением пальца. Прелюдия была короткой. Наше возбуждение и притяжение друг к другу было таким большим, что нам это не требовалось. После коротких ласк Маша повалила меня на спину, перекинула ногу и села верхом. Войти членом, немного замерзшим после купания, в ее пышное тепло было особенно приятно. Маруся начала двигаться вверх-вниз, описывая своими бедрами движение восьмерки. Мне всегда нравилось, когда она так делала. Но внезапно жена остановилась и слезла с меня.

- Волосы мешают. "Я сейчас", - сказала она, удалив с лица прилипшие пряди волос.

Просмотрев содержимое рюкзака, она обнаружила там гребень от Маслаевского и использовала его для укладки волос.

- Ждал долго?

Она вернулась на свое место наверху, поцеловала меня и продолжила свою прерванную занятость. Ее дыхание становилось все интенсивнее, а движения - быстрее и энергичнее. Но когда я почувствовал первые признаки оргазма, Маша снова остановилась.

- Хочу, чтобы ты занялся анальным сексом со мной!

Это было неожиданно. За все время нашего совместного проживания мы никогда не практиковали анальный секс. Маша не была против этого, я просто видел, что это доставляет ей больше боли, чем удовольствия. Жена начала вставать, а я попытался удержать ее.

- Нет, Маша, давай потом. Продолжай!

- Я хочу заниматься анальным сексом прямо сейчас! Где у нас вазелин?

Вазелин мы всегда брали с собой, но совсем для других целей. Это было лучшим средством для защиты нежных рук Маши при мытье посуды в холодной воде.

- У меня... В переднем кармане.

Она вернулась со тюбиком и встала передо мной на четвереньки, эротично приподняв попку.

- Тебе нравится моя попка? - спросила жена со страстным голосом, - Не хочешь засунуть в нее свой большой и прекрасный член?

- Да, но тебе же будет больно.

- А я хочу, чтобы ты причинил мне боль! Хочу, чтобы ты наполнил ее своим толстым членом.

Это было уже второе откровение. Раньше я никогда не слышал такие грубые слова от моей любимой даже в самые страстные моменты.

Маша пригнулась назад и выдавила небольшую порцию вазелина между ягодицами, отбросила тюбик и принялась аккуратно наносить смазку пальцем, время от времени частично вводя его в свою задницу.

— Я готова, — она оперлась на локти, заняв устойчивую позу, — так что же ты ждешь? Ты не хочешь потрахать свою похотливую женушку в попку?!

Ее вызывающая поза и способ выражения своего желания лишили меня рассудка и заставили забыть все сомнения. Я подошел на коленях сзади жены и приставил член к блестящему от смазки анусу. Как только я смог ввести головку наполовину внутрь, Маша самостоятельно двигалась тазом навстречу мне, буквально насаживаясь на меня.

— А-а-а-о-о-о-о!!! Да-а-а-а!! Теперь трахай меня! Проникай в мою попку! Дааа!

Машу охватила страсть. Она не дала мне никакой возможности контролировать ситуацию. Она сама начала активно двигать тазом вперед и назад, издавая громкие стоны. По сути, это было не то, что я трахал ее, а она двигала своей попкой на моем члене! Каким-то инстинктом она почувствовала, что я собираюсь кончить.

— Да! Кончай в меня! Заполни мою попку!! Да! Дааа!

Жена увеличила темп еще больше, и я понял, что больше не мог сдерживаться. Сильно ухватившись руками за ее бедра, я прижал Машу к себе и полностью проник в нее, начав извергаться в тугую глубину. И как только это произошло, Маруся внезапно обмякла и выскользнула из моих объятий. Она повалилась вперед и осталась лежать на животе, время от времени дрожа. Мой член продолжал выбрасывать сперму порциями, которая падала на бедра и ягодицы жены, которая, казалось, не реагировала на это. Хотя мне было невероятно приятно, я начал беспокоиться.

— Дорогая, ты в порядке?

Она не ответила. Я приблизился и коснулся ее плеча.

— Мария, что случилось?

Жена вдруг пробудилась, перевернулась на бок и улыбнулась счастливо.

— Ты только что получил наслаждение?! Глупец! У меня похмелье.

— Итак, ты... Ты испытала оргазм?!

— А ты не понял? Дважды! Даже до тебя!

— Ну ты даешь! Я думал, это не происходит.

— А я достигла оргазма!

— Что с тобой произошло?

— Не знаю. Внезапно захотелось. Ладно! Давай устраиваться!

Она встала и начала распаковывать вещи.

— Ты не оденешься?

— Зачем? Здесь никого нет. Ты тоже так одевайся.

— Хорошо, попробую! Комары нас обклюют вечером!

— Потом оденемся вечером. Сейчас удобно, не нужно раздеваться дважды. Вдруг захотим еще раз?

И мы захотели. На самом деле, не мы, а Мария. Как только я закончил с палаткой, жена повела меня внутрь, объясняя это тем, что "мы еще не занимались любовью в палатке сегодня". Позже, по той же причине, мы занимались сексом сначала в воде, а потом возле ближайшего дерева. Она опиралась на ствол, а я проникал в нее сзади. Она просила меня не думать о ней и получать удовольствие. Но даже на этот раз Мария как-то догадалась о моем приближающемся оргазме. Она быстро повернулась и опустилась передо мной на колени, хотела чтобы я кончил ей в рот. В этот раз спермы было немного, и жена решила не упустить ни капли. Она глубоко заглатывала мой член и высасывала все содержимое из него. Мои руки лежали на ее голове, и расческа под ними как-то мешала мне. Но как только я попытался снять её, она категорически возражала.

— Не нужно! Оставь его быть!, — чуть не крикнула Маруся, на миг отвлекшись от своего занятия.

— Пусть идет, если идет. Мне все равно. Зачем так громко?, — недоуменно ответил я.

* * *

Мы провели 5 дней у озера, гармонично сочетаясь с окружающей природой. Погода нас ни разу не подводила. Утром мы ловили рыбу, днем загорали и купались, а по вечерам просто болтали о разном и ни о чем конкретном. Конечно, мы ели и спали, но все это было лишь фоном для основного занятия — секса. Мы занимались им так, как никогда раньше. Инициатором всегда была Маша. Она была просто беспокойна: хотела секса всегда! Иногда я просто не мог удовлетворить ее страсть из-за усталости. Тогда она удовлетворяла себя сама. Сначала руками, а потом найденной на берегу и тщательно вымытой бутылкой. И каждый раз она требовала, чтобы я наблюдал. Я также заметил ее необычное предпочтение моей спермы. Даже когда мы занимались любовью в традиционной позе, она настаивала, чтобы я кончал именно в ее ротик. В последний вечер я обратил внимание на еще одну странность. Москиты никогда не садились на Машу! Они даже не приближались к ней! Она пошутила, что "ей они нравятся и они не хотят испортить ее прекрасную кожу".

В последнюю ночь я долго не мог уснуть. Размышляя обо всех этих странностях в поведении жены, у меня возникла мысль, что старуха из Маслаево знала, что говорила. Но эта догадка была слишком неправдоподобной. Тем не менее, решив проверить ее, я потянулся и погладил Машеньку по головке. Волосы были на месте. Осторожно вытащил гребень из прядей волос и положил его во внутренний карман палатки. Маруся не проснулась, только тяжело и долго вздохнула, затем снова уснула безмятежным сном.

Утром мы немедленно приступили к подготовкам. Нам предстояло успеть на электричку, которая отправлялась через Уяровский мост и находилась в 30-ти километрах от нас. Большая часть работы была выполнена уже вечером: я аккуратно сложил палатку и спрятал ее в сумку, вместе с загадочным гребнем. В это время Маша разжигала огонь для последнего завтрака.

Она заметила пропажу только тогда, когда решила привести свои волосы в порядок перед дорогой. Отсутствие гребня вызвало у нее неожиданную реакцию. Она начала возмущаться, кричать на меня и требовать, чтобы мы немедленно начали поиски. Я решил не признаваться, что это я имел отношение к этому исчезновению. И за это заплатил цену. Мне пришлось снова раздеться и забираться в воду, чтобы осмотреть дно. Я очень старательно играл роль поисковика, пока Маша ползала по поляне на коленях. Но все мои усилия оказались безуспешными. Мы не могли тратить больше времени, иначе нам пришлось бы переночевать на станции. После того как мы привели себя в порядок, мы собрали вещи и отправились в путь.

Мы шли быстро. Но это была не единственная неприятность. Весь путь до Уяровки Маша вслух размышляла о том, где она могла потерять свою находку, и упрекала меня за то, что я неудачно искал. Через пару часов она начала жаловаться вслух, бросая на меня различные обвинения и отвечая сама же на них от моего имени. В конце концов, она обиделась на меня и замолчала, а оставшийся путь мы прошли в молчании. Все эти события только укрепили мое убеждение, что с гребнем что-то не так и что его нужно будет избавиться сразу же по возвращении.

Когда мы вернулись домой уже поздним вечером, у нас не хватило сил даже распаковать вещи - мы просто приняли душ и легли спать. Но то, что я не выбросил гребень вечером, стало судьбоносной ошибкой. Утром меня разбудили радостные крики жены: "Нашла-а! Нашла-нашла!! Нашла-нашла!!!". Она подскочила к постели и начала трясти меня.

— Он был в палатке! Представляешь? В боковом кармане. Я, наверное, сама положила его туда! А сегодня, когда я пошла развешивать палатку, чтобы просушить ее, он был там! Просыпайся!

— Ну нашла и нашла. Зачем будить? Я хотел выспаться. Завтра работа, — недовольно проворчал я, пытаясь закутаться в одеяло.

Но Маша не дала мне уснуть. Она сняла одеяло и начала меня тревожить.

— Зачем ты спишь? Обиделся? Извини-извини-извини-извини, дорогой. Это все моя вина! Что нужно сделать, чтобы ты не сердился?, — говорила Маруся, — У меня есть идея!!!

Она перевернула меня на спину, сняла со мной трусы и через секунду я почувствовал, как мой вялый член оказался в ее рту. Он стал возрастать в размерах, что вызвало радостную реакцию у жены. Она оторвалась и начала целовать мое тело, повторяя:

— Прости, дорогой! Люблю тебя! Люблю-люблю-люблю! Сделаю все, что захочешь! Хочешь в попу?

Я молчал.

— А в киску? Хочешь в киску? А сначала в ротик? Хочешь начать с минета и кончить на лицо? Хочешь?

— Маш, не нужно... У меня нет настроения!

Но она не слушала и продолжала сосать. Она делала это с таким страстным удовольствием, что я не мог устоять перед своей мужской природой. И я покорился этому наслаждению. Вскоре я кончил, и Маша приняла все в себя, как и раньше. Но на этот раз она не проглотила сразу. Вместо этого она решила поиграть. Она открыла ротик и вытолкнула сперму языком наружу. Она стекала по ее подбородку, образуя капли, а затем падала на мой живот. Потом жена начала собирать сперму своими пальцами со всего тела и отправлять обратно в рот, а затем снова выталкивать наружу. Ее лицо было искажено похотью. Она облизывала губы, высовывая язык, пускала из рта пузыри спермы, размазывала ее по своему лицу. Мне внезапно стало отвратительно. Хотя я и мечтал о таком иногда, глядя на порнографию? Тем не менее, я ушел от нее и скрылся в душе. Простояв там полчаса, я вышел в надежде, что Маша успокоилась. Но нет. Вернувшись в спальню, я застал ее в очень развратной позе: она стояла раком на широко раздвинутых коленях. Опиралась на плечи, а руки были связаны за спиной. При этом она громко стонала и двумя огурцами трахала себя одновременно в киску и попу. Я вспыхнул:

— Марина, ну что с тобой происходит?! Посмотри на себя со стороны! Это все из-за этого проклятого гребня! Он тебя доводит до отчаяния! Возьми себя в руки! Дай, я выброшу его!

Она остановилась и открыла глаза.

— Какой гребень?

— Вот этот! — я подскочил к ней и провел рукой по ее волосам.

Гребня не было! Но мое возбуждение не утихало. Я буквально вытащил шпильки из ее прически, подхватил Марину за подмышки, поднял и энергично потряс. Затем поставил перед собой и легким шлепком ударил по щеке.

— Приди в себя! Что ты делаешь?!

Снова бросил жену на кровать. Она села, обхватив колени, и опустила на них голову. Вздохнула, приподняла ее и посмотрела на меня испуганным взглядом.

— Евгений, я не понимаю, что со мной происходит. Разумом понимаю, но контролировать себя не могу. Это сильнее меня.

— Это все из-за гребня! Он влияет на тебя таким образом. Вспомнишь, бабушка предупреждала нас о дьявольских сущностях?

— Но это же нелепо! Такое просто не может быть!

— Я тоже так думал. Но все сходится. Быть может, там есть что-то сверхъестественное, и это "что-то" влияет на тебя. Кстати, а где он?

— Кто?

— Гребень!

— Я не знаю... Я надела его, а потом... Проснулась только когда ты меня потряс.

Мы перерыли всю квартиру, но так и не нашли его. Может быть, Марина сама выбросила его в окно в состоянии безумия. Даже вышли на улицу и осмотрели газон перед окном. Проклятая вещица была нигде...

* * *

Весь следующий день Марина удерживала себя под контролем. Я видел, как ей трудно бороться со своими похотливыми желаниями и помогал ей как мог. Особенно сложно было в первые 3 дня. Днем Марина утомляла себя работой, и к вечеру она была почти без сил. Но она все равно неоднократно пыталась приблизиться к моему члену. В таких случаях помогали или резкий окрик, или холодный душ, а иногда и пара пощечин. Я провел много времени в интернете и к пятнице стал экспертом по сверхъестественным явлениям. Мы попробовали несколько способов избавиться от этого сексуального одержимости, но без успеха. К субботе жена почти пришла в себя. Темные круги под ее глазами практически исчезли, и Маринка даже начала шутить. Поэтому я прекратил свои поиски, полагая, что проблема решится сама собой. И мы решили устроить торжественный ужин в виде праздничного застолья. Без особых опасений я отправил жену на рынок утром. Через 2 часа ее отсутствия меня начало беспокоить. Телефон жены не отвечал. Она не появлялась через 3, а затем и через 5 часов. Заподозрив что-то неладное, я уже собирался звонить в больницы, когда услышал звук открываемой двери и последующий шум падающего тела на пол...

Я ворвался в коридор и заметил свою Машу. Неожиданно все напряжение охватило меня, а тело почувствовало холод. Она лежала свернувшись, словно калачиком. На ее джинсах было большое влажное пятно, как будто она обоссалась. Рядом лежал пакет с мясом. Когда я приблизился к неподвижному телу жены, меня ударил густой запах мускуса. Было ясно, что это запах спермы. Я начал трясти любимую, пытаясь вернуть ее к сознанию, но она только бормотала. Через 3 минуты интенсивного воздействия она просила отнести ее в ванную.

Сначала я включил воду и вернулся к жене, чтобы оперативно раздеть ее. Ее задница, бедра и спина были покрыты отвратительным липким материалом. В некоторых местах он уже подсох и стягивал кожу. Понимая худшее, я с отвращением потрогал ягодицы и раздвинул их. Вид, который открылся передо мной, был ужасно отталкивающим. Анус жены выглядел распухшим, красным и искаженным. Я неуклюже обнял Машу за талию и поднял ее, пытаясь поставить на ноги. Это мне не удалось. Тогда я просто взял жену на руки и понес ее в ванную. Я очень тщательно мыл ее. Помыл, смыл, затем опять помыл. Маша была подобна тряпичной кукле и позволяла делать с ней все что угодно. Я все время разговаривал с ней, но она продолжала молчать. Закончив процедуру, я отнес жену в кровать, осторожно уложил и прикрыл одеялом. Сел рядом и безмолвно гладил ее по голове. Примерно через 30 минут она заговорила сама. Ее рассказ потряс меня до глубины души.

— Жень, ты, вероятно, никогда не простишь мне это... Но я должна рассказать тебе обо всем...

Она взяла долгую паузу, чтобы собраться с духом и продолжила короткими фразами:

— Я пришла на рынок. Все нормально было. Выбрала мясо. Хорошее. Продавец был мужчина. С юга. 800 рублей попросил за все. Я говорю: «Давай 700». Он, мол, такой красавице и рад бы отдать дешевле, но не может. Тут меня у меня словно что-то щелкнуло в голове. Говорю: «Красавице?! Это ты меня еще без одежды не видел! А увидел бы — даром отдал бы свое мясо!». Он сначала подумал, что разыгрывают его. А я выгибаться перед ним стала. Как шлюха. Он меня в подсобку пригласил. Пошла. Понимаю, что нельзя, но ничего не могу сделать. Потекла вся. Он дверь прикрыл за нами, и я сама на его член набросилась. Когда он у меня во рту оказался — мне напрочь голову снесло. Последний разум потеряла. Трахнул он меня прямо там. Раком. У стола какого-то грязного. Кончить не успел, как второй заходит. Такой же. Первый в меня кончил, второй сразу начал. Но уже в задницу. А первый других позвал. Я почти ничего не помню. Их было человек 20. Может 30. Я не знаю. И все брали меня во все дырки, и кончали в меня. И я вместе с ними. Мне кажется, это бесконечно продолжалось. Когда кончил последний, я начала требовать, чтобы еще других привели. Бесилась, как дикая. Они даже испугались. Одели меня, мясо дали и на улицу выкинули. И все. Я отключилась. Не знаю, как до машины дошла. Как до дома доехала. Темнота и пустота.

Я слушал ее, не перебивая, и к концу рассказа уже точно решил, что делать. Молча собрал кое-какие Машины вещи, кинул ей на кровать и коротко приказал одеваться. Она не задавала вопросов. Оделась и села на край матраса. Я видел, что каждое движение причиняло ей невыносимую боль. Но Маша терпела. Идти она не смогла. Пришлось нести ее до машины. Там я бережно уложил жену на заднее сиденье. Она легла на бок и мгновенно уснула...

Пока я добирался до Маслаевки, я не раз похвалил себя за то, что когда-то приобрел внедорожник. Дорога была очень плохой, местами ее просто не было. Пришлось пересекать несколько небольших ручьев. Наконец, я увидел перед собой деревню. Когда подъезжал к единственному жилому дому, заметил старушку, сидящую на кучке веток и опирающуюся на старую палку. Она поднялась, как только я открыл дверь.

— Заждалась тебя, милый! Знала, что ты вернешься...

— Приветствую вас, бабушка. У меня...

— Я знаю и зачем ты вернулся, — перебила она скрипучим голосом. — Ты меня не послушал?

— Я не послушал... Прости. Но кто бы мог подумать?! А теперь... — Я указал рукой на машину. — С Машей случилось что-то непонятное...

— В ней есть бес!

— Как?! У нас же нет гребня! Мы взяли только один гребень у Никифора.

— Не гребень! В ней обитает бес! Сначала он притворялся гребнем, а потом переселился в твою супругу!

— Бабушка, я готов сделать все, что вы пожелаете! Отремонтировать дом, помочь финансово, починить крышу... Что угодно! Лишь бы помогли!!

— Ты не деньгами привлек беду и не деньгами ее исправишь! Я помогу тебе, если ты поможешь мне.

— Что нужно делать?

— У меня сегодня похороны. Будешь проводить.

— Похороны?

— Идем в бар. Там будет сегодня моя годовщина.

— Какая годовщина...

— Молчи! Хочешь помочь своей жене?

— Да.

— Тогда иди со мной! А ее оставь здесь! Ей ничего не угрожает в моей избе. Она будет спать как ребенок. Перенеси ее в дом!

С недоверием я все-таки послушался. Отнес жену в избу и положил на широкую лавку, которую старуха указала, аккуратно укрыв лоскутным одеялом. Маша даже не проснулась. Я осмотрелся. Убранство в доме старушки было необычным. Большую часть единственной комнаты занимала русская печь. На полу стоял блестящий медный котел, который явно выделялся своей чистотой на фоне всего остального. Остальное пространство заполняли разные сундуки, банки и горшки. Вдоль комнаты были натянуты веревки, на которых висели разные травы и корни, а также непонятные предметы. Единственной мебелью были наклонный стол, стул, железная кровать бабки и лавка, на которую положили Машу, а также старый закоптившийся буфет с множеством ящиков разных размеров.

— Бабушка, не может быть, что ты ведьма, правда? — улыбнувшись спросил я, поворачиваясь.

Но улыбка мгновенно исчезла с моего лица, а челюсть отвисла. Бабуля стояла прямо у двери, но с ней происходило нечто невероятное. Все было похоже на спецэффект из голливудского фильма, только это происходило в реальности! Сначала бабушка начала расти. Затем ее спина выпрямилась, добавив к ее росту еще 15-20 сантиметров, а горб медленно исчез. Седые волосы стали длиннее и плотнее прямо на моих глазах, меняя цвет от серого до черного. Кожа на ее лице и руках начала разглаживаться, одна морщина за другой исчезала. И вот передо мной уже не старая карга лет 80, а стройная и прекрасная брюнетка лет 30-35. Заметив мое изумление, она улыбнулась, показывая свои белоснежные зубы.

— Возможно, я ведьма, — ответила она с низким и мягким голосом, — хотя все несколько сложнее. Но тебе это знать не обязательно. Я расскажу только свое имя — Гонтия.

Я заметил, что ее характерная речь полностью исчезла.

— Ты нравлюсь тебе такая?

— Д-да... Очень.

— Сегодня ночью будет проходить очень важный обряд. Мне обязательно нужно быть там. И ты будешь меня сопровождать. Но это еще не все. В этом обряде у тебя будет особая роль... Особенная и важная. Не бойся, с тобой ничего плохого не случится. Скорее всего, тебе даже понравится. А после, когда мы вернемся, я научу тебя, как изгнать беса из твоей жены. Согласен?

— У меня есть выбор?

— Ты решаешь!

— Конечно, согласен! А... Маша? С ней все будет хорошо? Мы будем отдолго?

— С ней все будет хорошо. Котенок позаботится о ней. Вернемся мы к утру. А сейчас нам нужно идти. Пожалуйста, подай мне свою руку.

Едва я прикоснулся к ее белой прохладной коже, мое зрение затемнилось, и земля исчезла из-под ног. Ничего не видя, я кричал, но не слышал своего голоса. Я ощущал, что стремительно падаю вниз, но воздух стоял неподвижным. Затем я потерял сознание.

* * *

Проснувшись, я обнаружил себя сидящим голым на мягком травяном полу. Подняв глаза, я увидел Гонтию. Она тоже была абсолютно без одежды. В ее волосах блестела роскошная корона из разноцветных камней на белом металле. Ее лобок был скрыт густыми черными волосами без признаков эпиляции. В ее руке был посох с похожими веточками, только его вершина светилась белым матовым светом.

— Где я? Где моя одежда? — спросил я пересохшим голосом, не отрывая взгляда от прекрасной груди ведьмы.

— Тебе она уже не нужна.

Я огляделся. Ярко освещенное полнолуние покрывало огромную ровную поляну. В центре поляны я заметил скопление камней, образующих что-то похожее на алтарь. Вокруг него стояли обнаженные девушки: блондинки, брюнетки и рыжие. Черноволосых, как Гонтия, было меньше всего. Причем все черноволосые держали посохи. Я предположил, что это какая-то особая категория. Ведьма подняла свободную руку и издала громкое гортанное звучание. Немедленно две девушки отделились от толпы и быстро приблизились к нам.

— Я покидаю тебя. Эти девушки позаботятся о тебе и подготовят к церемонии.

Ведьмы были очень похожи друг на друга, словно двойняшки. Их изящные фигуры поражали своим совершенством. Прекрасное лицо, высокая грудь, стройные ноги, плоский животик и высокая грудь. Длинные прямые волосы платинового цвета спадали на плечи. В отличие от Гонтии, у них не было ничего внизу. Подойдя к вызвавшей их ведьме, они склонили головы в знак уважения. Моя знакомая не ответила им приветствиями, а гордо обратилась к ним на незнакомом грубом языке. Затем она развернулась и с достоинством удалилась к алтарю. Девушки тут же оживились и радостно улыбнулись мне.

— Привет!, — радостно сказала левая девушка, — Я — Ирис, а это Уна. Пойдем со мной!

Они быстро схватили меня за руки и с весельем увлекли к краю поляны, где росли цветущие кусты. Под одним из них они посадили меня на моховую подушку, а сами сели по обе стороны.

— Подожди, какой это обряд?

— У одной из наших подруг сегодня 666-летие. Тебе выпала большая честь! Ты должен лишить ее невинности и пролить ее кровь на алтаре.

— 666? А сколько вам?

— Неприлично спрашивать девушек о возрасте, но я скажу тебе. Нам чуть больше 800 лет. Мы сестры-близнецы. Кстати, это редкость у нас!

— А что нужно подготовить?

— Ничего не беспокойся! Всё будет хорошо! Скажи лучше, каких девушек ты хочешь, чтобы мы были?

— Что ты имеешь в виду?

Девушки засмеялись и тут же начали меняться образами. Их превращения напоминали то, что я видел недавно в домике Гонтии, только происходило все гораздо быстрее. Одна из них превратилась в Веру Брежневу, а другая — в Анджелину Джоли. Обе прижались ко мне и начали ласкать меня четырьмя руками.

— Нет-нет! Мне не нравится эта родинка! — захихикала Ирис, сидящая рядом, и превратилась из Брежневой в Линдсей Лохан.

— Фу-у! У нее же пятнистое лицо! — поддела подругу Уна «Джоли».

Лохан тут же стала Моникой Белуччи и ответила Уне:

— А ты только своими губами рекламируй силиконовую фабрику!

— Они естественные!!!

— Об этом лучше журналистам рассказывай!

— А что насчет такого?, — Джоли превратилась в Милу Йовович.

Они шутили, но продолжали ласкать друг друга. Пальчики Милы овладели моим возбужденным членом и начали нежно гладить его. Моника же стала играться с мошонкой, при этом время от времени подразняя Уну.

— Кожа да кости! Смотреть на это противно! И хватит уже сил