Oнa былa aктрисoю и, дaжe зa кулисaми

Она занималась актерским искусством и, даже за кулисами,

воплощала роль, а зрителем был я

В ее душе сосуществовали ложь и правда...

 

Александр выключил радио и устало откинулся на спинку сиденья автомобиля. За окном сгущались сумерки, весь небосвод был закрыт тяжелыми свинцовыми облаками, повсюду, куда хватало глаз, стояла стена не то изморози, не то моросящий ледяной дождь: на календаре — конец ноября, на улице — поздняя осень. Александр отвернулся от окна и закрыл глаза. В который раз он слушал эту песню: эти строки так впечатлили его, словно они были написаны специально для него.

Кто бы мог подумать, что весь его уютный мирок рухнет и в одночасье улетит в тартарары из-за одного билета, который ему всучили насильно?!

Банк, где Александр работал менеджером среднего звена, возглавлял руководитель новой формации, увлекающийся всем прогрессивным: забота о своих сотрудниках у него стояла в приоритетных задачах социального развития всей банковской структуры в целом. Среди прочих ультрамодных новшеств, над которыми любовно кудахтало светило финансового прогресса среднестатистического банка, находила свое место старая, как мир принудительно-добровольная система поощрения.

При очередном распределении материальных благ среди сотрудников отдела, где трудился Александр, активистка движения «всем сестрам — по серьгам!», торжественно всучила ему (как он ни отказывался при этом) билет в драматический театр. С этого билета все и началось.

Александр, благополучно дожив до 28 лет, последний раз в театре был никогда. Так сложилось, что его домашнее окружение и друзья не были поклонниками Мельпомены, да и другие восемь муз обошли Александра и его сослуживцев, практически, стороной.

Он поворачивал в руках полученный билет и спрятал его в карман, решив не особо заморачиваться по этому поводу: спектакль должен был состояться в ближайшую субботу, начало назначено на 20.00 часов, а это значит, что привычное посещение ночного клуба отменяется. Не то чтобы Александр очень любил проводить время ночью, но его личная жизнь пока не складывалась до сих пор, и походы в развлекательные заведения давали ему хотя бы временное физическое разрядку.

Конечно, он решил не ходить ни в какой театр, пока случайно не наткнулся на уличную афишу, объявляющую новый спектакль. Он остановился на площади под знаком "Остановка запрещена! Расстрел на месте!", чтобы приобрести какой-нибудь питательный бутерброд, быстро утоляющий чувство голода и постепенно растворяющий желудок (танцуй, пока молодой!). Его взгляд упал на яркий баннер, извещающий о том, что в их городе состоится потрясающая премьера какого-то необыкновенного автора. Но не это привлекло внимание Александра (эту информацию он прочитал по диагонали), на него с афиши, среди прочих лиц, смотрела... Она.

Сначала он мельком скользнул взглядом по крупному портрету героини спектакля, а потом остановился, как вкопанный. Вихрь умерших юношеских идеалов, неприличных фантазий и полустиранных воспоминаний мгновенно проносился перед его мысленным взором, заставив прислониться к автомобилю, чтобы не упасть. Это было лицо той самой девушки, о которой он мечтал когда-то, с которой беседовал в своих самых горячих снах. Он так и не встретил ее до сих пор в этом безумном мире глухих многоэтажек и холодных сердец.

И вот сейчас, прямо посередине площади, с афиши ему приветливо улыбалась она: высокая брюнетка со спортивной фигурой, отличной грудью и большими карими глазами. Ее густые темно-коричневые волосы были распущены по плечам и ниспадали пышной волной до лопаток. И эта очаровательная родинка на щеке - точь-в-точь, как у девушки из его снов! Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Какое-то смутное осознание мелькнуло у него в голове, и Александр, зажав между плечом и подбородком пакет с остывающими гамбургерами, дрожащей рукой полез в карман. Вот он, этот злополучный билет, хорошо, что он не успел от него избавиться! Александр лихорадочно пробегал глазами афишу и билет, словно сверял выигрышные номера в розыгрыше крупной лотереи, и все никак не мог сосредоточиться... Да, точно, так и есть: это билет на премьеру этого спектакля!

"Это знак!", ликуя, подумал Александр, и зачем-то поцеловал этот красочный листок бумаги, еле уловимо пахнущий типографской краской, словно это была не просто контрамарка в театр, а пропуск на небеса обетованные. "Успокойся", сказал он сам себе, "тебе никто еще ничего не обещал!", но успокоиться не получалось. Полицейский, который давно уже наблюдал за сменой дня и ночи на лице Александра, подошел к нему вразвалочку и быстро вернул его с небес на землю.

— Здесь парковаться запрещено! — Козырнул он и добавил уже мягче: — Предъявите Ваши документы!

Пока Александр отбивался от нахального полисмена, у него не выходило из головы столь странное стечение обстоятельств: билет - театр - Она. "Это предзнаменование, не иначе!", думал он, возвращаясь домой, в свой одинокий и безрадостный мир. Теперь он решил идти в театр "на встречу со своей судьбой", во что бы то ни стало: ни о каких клубах не могло быть и речи. Александр решил пока не говорить никому: ни редким друзьям, ни соотрудникам, о чудесной девушке из его снов, которая так внезапно материализовалась в образе прекрасной актрисы.

Александр внимательно осмотрел себя в зеркале. Ему не понравилось то, что он увидел. В конечном итоге, он остановился на привычной для себя одежде: ведь только в ней он будет чувствовать себя более уверенно и свободно. Надев рубашку без галстука и брюки с подтяжками, он посмотрел на себя в зеркало: а что, миловидный парень ростом выше среднего, холост, не имел ни происхождения, ни достатка. Он подмигнул своему отражению и, ухватив портмоне и телефон по дороге, вышел из квартиры навстречу своей судьбе.

"Хорошо, что у меня есть авто", подумал он, заводя мотор и морщась от холода в непрогретой машине, "а то пришел бы в театр как мокрая курица". На улице было холодно, мокро и неприятно. Александр выехал в театр заранее, чтобы купить по дороге цветы. "Букет - это отличный шанс приблизиться к ней", мечтательно думал Александр, без особого раздражения стоя в очередной пробке, которая обычно вызывала у него вполне естественную негативную реакцию. "И обнюхать ее можно, знадно", съехидничал другой голос в голове. "И прикоснуться, быть может", подумал Александр и улыбнулся.

Букет он выбрал нейтральный: небольшой, с разной травой и ветками внутри, и красиво упакованный в пестрый целлофан. "Не 100500 же роз мне покупать в первый раз", думал он, бережно укладывая букет на сиденье автомобиля, "а то меня неправильно поймут".

Еле найдя место для парковки, Александр трусцой побежал к входу в храм искусства, мельком окинув взглядом здание в целом: был поздний вечер, и строение терялось в темноте.

После того, как Александр переоделся в гардеробе и привел себя в порядок перед зеркалом в холле, он вышел в фойе. Рядом с колонной стояла учтивая старушка в форме театра, предлагая красочные буклеты и программку на премьерный показ. Александр приобрел и то, и другое, быстро раскрыл буклет посередине и тут же увидел ее фотографию на развороте. У него дрогнуло сердце, когда он прочитал подпись под снимком: актриса Елена... *, — так звали его первую любовь!

«Что-то слишком много совпадений», подумал Александр, всматриваясь в такие знакомые черты Незнакомки. «Или ты сам подтасовываешь факты», возразил ему другой голос. Александр долго боролся с искушением скопить у бабульки весь тираж, но побоялся привлечь к себе нездоровое внимание и спалиться раньше времени. «Да и старушенцию, небось, Кондратий схватит от такого демарша», усмехнулся Александр, «чего доброго, ласты склеит до срока не доживя».

Театральный зал, куда прошел Александр сразу ...

 

 

после первого звонка, был небольшой: 15 рядов по 20 мест каждый. Он сразу занял свое место в первом ряду — прямо напротив авансцены и положил букет на колени перед собой. «Надо же, билет всучили насильно, а оказались козырные места», ухмылялся Александр, оглядываясь по сторонам. Зал постепенно наполнялся зрителями, и через короткое время стал почти полон.

Прозвенел третий звонок, и свет в зале стал заметно темнеть. «Штепсельную вилку медленно вынимают из розетки», вполголоса пошутил он «на автомате»: обычно, когда он неожиданно ронял эту фразу в кинотеатре, где часто бывал с друзьями, от него по залу волной разбегались смешки. Сейчас же на него зашикали со всех сторон, и он заткнулся. Александр понял, наконец, в чем была причина его столь нарочитого и неуместного веселья: он страшно волновался.

С тихим шелестом распахнулся занавес, зажглось освещение сцены, и в ярких лучах театральных прожекторов появилась она. Алексей был совершенно не готов к такому быстрому ее появлению, и совсем растерялся. Он даже перестал на какое-то время дышать. Он всеми глазами смотрел на нее, застыв в театральном кресле.

Боже, как же она была прекрасна! Алексей счастливо улыбаясь наблюдал за каждым ее движением, каждым жестом, совсем не слушая, что она говорит: он был очарован ее сильным и мелодичным голосом. Алексей целиком отдался этому зрелищу и чуть не уронил букет, лежащий у него на коленях. Лена была одета в пышное вечернее платье изумрудного оттенка с глубоким декольте: "третий размер, не меньше", отметил он. Когда по ходу действия пьесы её грудь поднималась в каких-то эмоциональных местах, Алексей невольно замирал, не в силах оторвать от нее восхищенного взгляда. "Это просто грудь", раздался в голове скептический голос, но Алексей усилием воли тут же его заглушил: "это не просто грудь, это... Это..."

- Молодой человек, оставьте мое колено в покое! - зашипела на него слева, и Алексей испуганно отдернул руку.

- Извините, - буркнул он и покосился на соседку - женщину лет сорока, чье колено он сжимал, следуя за своими фантазиями о Елене Прекрасной: он ее уже почти боготворил.

- Пожалуйста, - миролюбиво шепнула соседка и бросила на Алексея заинтересованный взгляд.

Алексей положил руки на букет цветов и старался больше бурно не проявлять свои эмоции, всесильно отдавшись происходящему на сцене. Когда Елена не была занята в межсценических сценах спектакля, Алексей нервно тряс коленом, украдкой оглядываясь по сторонам: ему было откровенно скучно, так как он не следил за перипетиями сюжета, который развивались на сцене: его интересовала только она.

Наконец спектакль подошел к концу, и все артисты, которые были заняты на сцене, вышли на поклон. В зале дали общий свет, и зрители приветствовали игру лицедеев бурными аплодисментами: иногда раздавались возгласы «Браво!». По рядам несли первые букеты цветов и Александра, наконец, пришел в себя: он никак не мог оторвать взгляд от Лены, стоящей посередине сцены.

Вот артисты отпустили ее одну на очередной поклон, и она приблизилась к краю рампы — буквально в двух метрах от Александра. Она заметила его, судорожно сжимающего несчастный букет, и ободряюще улыбнулась. Александр, как зомбированный двинулся ей навстречу, следуя за ее взглядом как по световому лучу. «Ты идешь, как дуболом», подумал он сам себе, вспомнив неуклюжих деревянных солдат Урфина Джюса. Наконец он справился с волнением и протянул ей букет.

Лена приняла его, и чуть наклонилась к Александру. Он сделал маленький шажочек ей навстречу, и она прикоснулась к нему щекой в приветственном поцелуе. «Спасибо Вам», прошептала она, и Александр смутился окончательно.

Он не помнил, как добрался до дома, чуть не врезавшись по дороге в какого-то ублюдка, еле тащившего низко сидящую задницу своего тарантаса по крайней левой полосе. «Лада седан! Баклажан!», ревело из динамиков его машины, и Александр мысленно расстрелял его из базуки: он иногда еще играл в «Doom» до сих пор.

Дома, добравшись до интернета, он первым делом забронировал билеты на все ее спектакли в этом месяце: их оказалось еще четыре. На другой месяц бронь почему-то не давали. Утром, еле дождавшись обеда, он съездил в театральные кассы и выкупил свой заказ, только после этого, наконец, немного успокоившись.

Кoгдa вo втoрoй рaз пoслe спeктaкля oн прeдлoжил eй букeт, oнa узнaлa eгo и дружeским жeстoм улыбнулaсь. Нa трeтьeм «свидaнии», Aлeксaндр с нервными пульсациями видeл, кaк она сканирует зал глазами: ему хотелось подпрыгнуть на месте и воскликнуть: «Я здесь!». Его разочаровывало, что билеты оказались на разных местах: он мог только приобрести билеты на места, находящиеся максимально близко к сцене. Наконец она заметила его, улыбнулась уголками губ и, выровнявшись с ним — прямо во время спектакля! — едва заметно кивнула ему.

На предпоследней встрече Александр набрался смелости и, передавая ей букет, произнес: «Молодец!». Лена улыбнулась и поцеловала его в щеку быстрым поцелуем. «Спасибо вам!», сказала она и задержала его руку с букетом в своей руке немного дольше, чем это требовали приличия. Александр едва не испачкал штаны: он и так приближался к рампе пригнувшись: его половой член, всегда поднимавший голову только на ее взгляде, не давал ему двигаться легко и красиво. Он понял, что влюбился в нее, как мальчишка.

Оставался последний спектакль в этом месяце, когда он точно сможет увидеться с ней. Он давно уже хотел встретиться, но никак не мог придумать повода, как это сделать. Они были жителями разных миров: он — офисный клерк (хорошо, пусть не клерк, но все равно его должность не тянула на статус выше кальмара), а она из мира Богемы, красных ковровых дорожек и Вдовы Клико, со льдом в хрустальном ведерке ждущей своего часа. Они нигде не пересекались на этой планете.

Наконец, Александр решился. Приобретя три новые открытки с красивыми картины на обороте (на случай, если одну испортит при заполнении), он с утра принялся писать ей записку, которую намеревался подарить вместе с последним букетом. С этой задачей он легко и быстро справился — когда он закончил, на улице ещё не совсем стемнело. Ему пришлось ещё раз отправиться в магазин за новой партией открыток, пока он не сообразил, что можно сначала потренироваться в эпистолярном жанре на черновике. Наконец, текст, который его удовлетворил, был составлен, тщательно написан, и Александр с нетерпением стал ждать завтрашнего дня: встречи со своей Мельпоменой.

Привычно пропустив основное действие спектакля — единственное, что он заметил, что на этот раз она играла не главную, а второстепенную роль — Александр дождался финала и готовился к встрече с Леной: сегодня его букет был выше всяких похвал. Она привычно вышла на сцену с труппой театра, занятых в спектакле, и благосклонно получала заслуженную порцию благодарности и внимания зрителей. Она заметила его сразу, ещё в самом начале спектакля, неизменно кивнув при этом, и сейчас подходила к его месту, сверкая со сцены счастливой улыбкой.

— Какие божественные цветы! — воскликнула она, восхищенно принимая от Александра букет, чуть ли не размером с него самого.

— Там внутри записка, — буркнул он, отчаянно покраснев, — это Вам!

— Спасибо! — кивнула Лена и пожала его руку.

Потом легко поднялась и грациозно ушла за кулисы вместе с другими участниками сценического действа. Но в последнюю секунду обернулась и посмотрела на него. Потом улыбнулась, помахала рукой и пропала за кулисами своего мира, куда простым смертным вход был запрещен.

Она повернулась! Ура! Александр наслаждался моментом, но потом вдруг понял, что совершенно не продумал, что делать дальше. "Как я узнаю ее реакцию?!". Он тянулся с выходом из зала до последнего, надеясь, что она вынырнет где-нибудь и позволит ему следовать за собой. Он торчал в пустом зале до тех пор, пока очередная старая сова в униформе своим клекотом не погнала его на выход. Он оделся и вышел в морозный город. Было темно и уныло.

Бредя в каком-то забытьи вдоль стены здания, он добрался до служебного входа театра. Вдруг двери распахнулись, и на улицу высыпала стайка женщин разного возраста. Среди них Александр сразу же узнал Лену, хотя она была в обычной, а не сценической одежде - в темном пальто и берете. Ее волосы были убраны назад и перехвачены черной бархатной лентой. Она тоже узнала его и, что-то сказав своим коллегам, приблизилась к нему.

— Вы? — только и смог произнести Александр, не веря своим глазам.

— А, мой восторженный поклонник! — сказала она и протянула ему руку, которую он осторожно пожал, — меня зовут Лена, — добавила она.

— Александр, — ответил он, и ему почему-то стало неловко за свое имя: был бы он какой-нибудь Вольдемар...

— Я прочитала вашу записку, — просто сказала она и добавила: "Вы ошибаетесь, я не такая, как вы себе представили", — ее глаза лучились спокойствием и теплом.

— Вы... Вы... Просто неземная! — выпалил наконец Александр, и ему самому стало противно от своих выспренних слов.

— Ну что вы, я очень земная! — Лена расхохоталась. — Хоть моя душа и принадлежит Богу, но тело всё-таки - дьяволу," - лукаво добавила она.

Александр молчал, опасаясь высказать что-то лишнее или сказать глупость. Пауза затягивалась, и он почувствовал себя очень неловко.

— Желаете ли вы познакомиться с миром театра? — вдруг спросила она. В ее темных глазах все еще мерцали искорки смеха, и вы убедитесь сами, что...

— Да, — перебил ее Александр и покраснел.

«Да что же я, как баба-тo, на самом деле!», подумал он и выдавил из себя робкую улыбку.

— Вот и отлично! — Лена едва заметным движением бросила взгляд на часы, — приходите завтра сюда же, к служебному входу, после окончания спектакля. Я вас встречу!

— A во сколько окончание? — спросил Александр, не веря своим ушам.

— В 23. 00 часов, — улыбаясь, сказала Лена и прикоснулась к его руке, — не опаздывайте, я вас буду ждать, — и повернулась, чтобы догнать своих подруг, которые уже успели скрыться в снежной пелене.

— Может, вас подвезти? — очнулся Александр, вспомнив, наконец, что он мужчина и галантный кавалер, а не какая-то размазня.

— Нет, спасибо, Саша, мне тут недалеко, — ответила она, обернувшись, — до завтра!

— До завтра! — эхом отозвался Александр, проследив за ней взглядом. Потом побежал к машине, подпрыгивая по дороге и рискуя свернуть себе шею на гололеде.

Этой ночью он почти не спал. Он прокрутил в голове все возможные варианты их будущей встречи, но о том, что произошло на самом деле, он не смел и мечтать. Лишь под утро он забылся тревожным сном и ему приснился розовый кактус.

...

Следующим вечером точно в 23. 00 часов Александр появился при полном параде (рубашка без галстука и брюки с подтяжками) перед служебным входом драматического театра. В руке он сжимал неизменный букет — правда, значительно скромнее, чем был последний, наполненный взрывоопасной запиской, которая сработала в нужном месте и в нужное время.

Прошедши пятнадцать минут и остудив себе букет, Александр осторожно постучал в дверь и вошел. За столом, видавшим виды, сидел старый гном в очках со треснувшими линзами. Он разгадывал разгаданный сканворд.

— Закрыто, — кратко сказал он, посмотрев на вошедшего через толстые стекла треснувших линз.

— Я к Елене... *, — сказал Александр, предчувствуя недоброе.

— Как Вас представить? — спросил домовой: судя по количеству седых волос, торчавших у него из ушей, его в этой жизни уже ничего не удивляло.

— Александр, — представился он.

Старичок набрал номер на дисковом (!) телефоне и торжественно проговорил в трубку:

— Елена... *, к Вам пожаловал Александр! — видимо раньше он служил камергером, не меньше.

Трубка что-то коротко ответила, и церемониймейстер входных дверей в отставке коротко бросил Александру:

— Ждать велено.

Через несколько минут в вестибюль вбежала Лена, подмигнула Александру и строго сказала мудрецу, сидящему со сканвордом наперевес:

— Эрменингельд Христофорович, это э-э-э... Евгений Павлович, из Петербурга, мы должны пройти с ним одну чертовски непростую роль... Извольте пропустить!

— Чего же не пропустить, — Христофор даже приосанился, — знамо дело, трудная роль, — проходите, чего уж там, — добавил он, скептически провожая взглядом заиндевевший букет в руках обалдевшего Александра, — прямо с реквизитом к нам пожаловал: видать, большой артист!

Лена схватила Александра за руку и, смеясь, потащила его по коридору — внутрь храма Мельпомены. Вскоре они очутились во внутреннем фое театра, где артисты отдыхают в перерыве между репетициями или выходом на сцену. Лена остановилась и прижала Александра к стене.

— Прошу прощения, что не встретила тебя... Совсем вылетело из головы, — извинительным тоном сказала она, и сразу же приготовилась, как для прыжка, — скажи: зачем ты пришел на самом деле? — В лоб спросила она.

— Как зачем? — Опешил Александр: он не ожидал такого поворота.

— Вот! Зачем ты пришел? — в ее голосе появилось немного грусти и сомнений, словно она не верила тому восторженному восхищению, которое он так пылко демонстрировал на их мимолетных встречах и в записке.

— Я хотел увидеть тебя, — просто ответил он.

— Правда? — Она отошла на несколько шагов по коридору и замерла, стоя спиной к нему.

— Конечно, правда, — подтвердил Александр.

Резко обернувшись, Лена посмотрела на него презрительным взглядом и вдруг приподняла подол своего черного платья, в которое она была одета.

— Тебе это нравится? Нравятся эти ноги? — она хлопнула себя по бедру, будто демонстрируя отличную ляжку на продажу, — ты за этим сюда пришел?

С раздражением одернув платье, она снова посмотрела ему в глаза, и он смог различить в них гнев и задетое самолюбие.

— Раньше актрис всегда отождествляли со шлюхами, доступными девками, которых выбирали, глядя на них на сцене. Но это время прошло. Ты должен понять, что не будет все так просто, как ты себе, быть может, вообразил.

— Я не считаю тебя доступной, наоборот! Ты же читала мою записку! Просто... Ты очень нравишься мне, — оправдывался он, виновато глядя на свои ботинки, будто и в самом деле был в чем-то грешен перед ней,—но я ничего плохого...

— Конечно, я прочитала твою записку: смотри,—она перебила его и достала из-за выреза платья слегка погнутое на краях его трепетное признание,—она теперь со мной будет всегда, — добавила Лена, и демонстративно поцеловала текст внутри открытки: на бумаге остался алый ее сочный поцелуй,—видишь?!—Томным голосом сказала она.

После этого она расхохоталась и уже совсем другим тоном произнесла:

— Какой же ты забавный! Стоишь здесь такой виноватый, — она подошла к нему и с улыбкой поправила его волосы, — ну все, прости... Ладно?

Не зная, что ей ответить, растерявшись от такой внезапной перемены ее настроения, он кивнул, соглашаясь со всем, что она говорила.

— У меня появилась мысль! Пойдем со мной, — сказала она и решительным шагом двинулась в полутьму помещения...

Лена взяла его за руку и потащила по коридору за собой. Совершенно неожиданно коридор превратился в широкое, довольно темное пространство со множеством каких-то вертикально натянутых тонких проводов. Сделав еще несколько шагов, Александр понял, что они оказались на сцене. Его взгляду открылся утопающий в полутьме тускло освещенный зал, рядами опустевших кресел напоминающий о том, что они здесь совсем одни. Лена повернулась к нему и сказала:

— У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Спускайся и садись в зале.

— Зачем? — спросил он.

Горестно выдохнув и подняв брови, она пояснила:

— Я хочу, чтобы ты был моим единственным ...

 

 

зрителем сейчас... Только ты.

— Здорово! — Он обрадовался, ощущая исключительную важность такого предложения. Быть единственным, для кого она выйдет на сцену! Разве он мог отказаться?

Александр спустился в зал и сел в то самое кресло, в котором он впервые увидел ее на сцене: в первом ряду в центре зала. Лена терпеливо ждала, когда он займет свое место. Она на миг задумалась, словно не зная, чему отдать предпочтение, чем же удивить его, какое впечатление ему подарить. Но вот слова пришли сами собой и сорвались с ее губ.

Это был монолог Солнечной, вдохновленный Твардовским, "Как я обожаю любить...". Она читала, она играла перед единственным зрителем. Он смотрел на нее очарованно, будто околдованный этой мистической обстановкой: полутемным пустым залом, пугающими всполохами призрачных теней, мечущихся по стенам, а на сцене живая, настоящая Богиня! Земное воплощение смутных и неясных фантазий, прекрасная и недоступная, но такая манящая своей ускользающей красотой.

Александр плохо понимал смысл произносимых ею слов, но купался в мягких и упругих волнах ее профессионально поставленного голоса, наслаждаясь тем, что все это звучит только для него. Но чем дальше она читала, тем внимательнее он слушал. С каждым ее новым словом, с каждым брошенным в зал взглядом он начинал понимать: она же специально выбрала именно этот монолог! Смутное предчувствие охватило его. Ему начало казаться, что все это было неким вступлением, намеком на ее благосклонность. Иначе зачем она остановила свой выбор именно на этой истории, так сильно переплетающейся с их собственной?

Лена закончила читать и замерла, оставаясь на сцене. Она смотрела в темноту зала - туда, где пребывал в полном восхищении Александр. Воздух в зале становился плотным от их взаимных флюидов, словно пропитывался током желания, пронизывающего все вокруг. Не смея пошевелиться, Александр с растущим волнением наблюдал, как медленно она подошла к ступенькам и спустилась по ним легкой, грациозной походкой - как кошка, едва касаясь старого паркета.

Лена плавно двинулась к нему по проходу, не отрывая от него греховного взгляда ни на минуту. Подойдя к его креслу, она подняла свою холеную руку и слегка погладила Александра ладонью по щеке. У него в груди все перевернулось от нахлынувших эмоций. Лена приподняла подол платья и, расставив ноги, села к нему на колени - лицом к лицу, глаза в глаза.

— Лена, — с энтузиазмом произнес Александр, — Ты... Вы... Я... , — Он так растерялся! Сколько раз он мечтал о близости с ней, со своей ожившей мечтой. И вот она здесь!

— Тссс! — Лена приложила палец к его губам, — я хочу, чтобы это произошло здесь и сейчас... И не порти этот момент своими глупыми вставками.

Актриса, не дав ему ответить, приблизила свои влажные губы к его устам. Нежный, но с нарастающей страстью поцелуй возбудил его еще сильнее, и счастливая мысль пронеслась в его голове: «Господи, неужели сейчас она станет моей?!».

Обвив Лену руками, он притянул ее ближе. Она поддалась ему навстречу, и, продолжая целовать его, руками блуждала по его телу, бегло лаская пальцами его спину и плечи через ткань рубашки. Предвкушение большего поглощало их обоих: их объятия и ласки становились все более откровенными и нетерпеливыми. Член Александра через брюки упирался между ее разведенных бедер, и девушка ощущала это. Опустив руку вниз, Лена нащупала его ширинку, и погладила через ткань его возбужденный орган, чуть сжав, словно проверяя его силу.

— Я хочу тебя. — Лена открыто посмотрела в его глаза, ее дыхание вдруг стало прерывистым.

— Мне звезда упала на ладонку, я ее спросил: «откуда ты?», — пробормотал Александр и улыбнулся: он поверил ей. Поверил, наконец, в то, что недостижимая звезда сама упала в его объятия и готова исполнить его тайные желания, которые он загадывал бесчисленное количество раз.

Нащупав бретельки ее платья, он спустил их с плеч Лены, обнажая ее, вздымающийся от желания бюст, стесненный ажурным черным бельем. Бюстгальтер приподнимал и сжимал ее груди, делая ложбинку между ними такой заманчивой и желанной. Александр мечтал покорее увидеть их свободными, обнаженными, и в нетерпении расстегнул застежку лифчика. Перед ним оказалась потрясающая пара упругих полушарий, и он не смог удержаться, чтоб не потрогать их. Осторожно сжав ладонями налитые груди, он на мгновение прикрыл глаза и со стоном выдохнул. «Неужели ее сиськи в моих руках?», промелькнула ликующая мысль.

Пока он с улыбкой ласкал и сжимал ее груди, Лена опустила платье чуть ниже бедер, но не сняла его полностью. С изящным движением она отбросила бюстгальтер в сторону. Нить жемчуга слабо светилась на ее прекрасной шее. Александр заметил, как бьется на ней тоненькая вена: ее удары совпадали с ритмом его сердца: они бились в унисон. Нащупав молнию на его штанах, она освободила его рвущийся на свободу орган, одарив его несколькими нежными поглаживаниями. Саша что-то промычал от удовольствия и сжал ее груди.

— Поцелуй их, — попросила девушка и прогнулась ему навстречу.

— С удовольствием, — прошептал он и прильнул к ее соску трепетным поцелуем.

Потом осыпал поцелуями ее длинную шею и красивые плечи, и снова вернулся к восхитительным грудям, мягким и упругим, пахнущим завораживающим ароматом. Облизав соски по очереди, он принялся осторожно сосать их, то один, то другой, словно не зная, какому отдать предпочтение. Лена прикрыла глаза и откинула голову назад, принимая ласки парня, подаваясь ему навстречу. Он игрался с ее грудями еще несколько минут, и его ласки заставили ее стонать уже не переставая.

Наконец она не выдержала, взяла пальцами его член и призывно потянула к себе. Александр понял ее без слов. Он опустил руки на ее бедра и нежно погладил, поднимаясь ласками к тому месту, где Богу было угодно их соединить. Его пальцы ощутили горячее тепло женского лона, ждущего и зовущего его в свою утробу: он обнаружил, что трусиков на ней не было! Лена приподнялась, открывая ему путь к самому сокровенному. В нетерпении скользнув пальцами вдоль влажной расщелинки, он схватил член и, поиграв головкой по мягким губам, уверенно вошел внутрь: там уже было скользко от выделений. Лена охнула и медленно опустилась на него, полностью погружая в себя желанный фаллос. Теперь он был внутри нее, их тела объединились, и они стали одним целым.

Как волнительно и одновременно сладко было Александру ощущать ее рядом с собой! Теперь, когда он находился в ее объятиях, он чувствовал, как радость обладания заполняет всю его сущность. На его коленях, на его пенисе, сидела Она, женщина его мечты, яркая красавица, еще совсем недавно являющаяся недостижимой мечтой, а теперь... Теперь он берет ее. И сейчас она поднимается и опускается на его члене таким образом, что подхватывает ритм движения. Страстные стоны вырываются из ее губ. Она вынимает заколку из своих густых темных волос, позволяя им упасть на ее обнаженное тело словно волной. Лена откидывает голову назад, позволяя ему любоваться своей прекрасной грудью, которая прыгает в такт его сильным ударам.

Жемчужные бусы расползаются по влажной коже, и одна жемчужинка задерживается у соска, зацепившись за него. Наблюдая за этой движущейся картиной, Александр продолжает ритмичные движения в ее лонах, подтягивая ее за бедра, пока не почувствует, что близок к оргазму. Женским чутьем Лена ощущает, что ее любовник приближается к пику наслаждения. Она прижимается к нему сильнее, усаживается на его бедра и ее энергичные движения вверх-вниз быстро приводят к желаемому финалу: Александр с наслаждением кончает в нее, изливаясь в ее лоно горячими потоками.

Лена принимает его мужскую силу со сладким стоном изнеможения и радости: оргазм охватывает ее почти одновременно с Александром. Она продолжает двигаться на нем еще некоторое время, дрожа от нахлынувших на нее чувств плотского удовольствия.

Тяжело дыша, они продолжали находиться в одиночестве в пустом и темном зале, который ...

 

 

еще сегодня был полон народа, улыбок и громких аплодисментов. Лена пришла в себя первой, подтянула платье и оторвала себя от своего возлюбленного. Александр расположился на кресле и блаженно улыбался. Она наклонилась к нему и запечатлела нежный поцелуй на его губах.

— Давай уйдем отсюда, — прошептала она, — мне стало тут неприятно... Идем.

Оторвав платье и исправив волосы, Лена пошла обратно к сцене. На полпути оглянулась и повторила все еще пребывающему в нирване Александру:

— Идем же!

Они поднялись на сцену вдвоем, и Лена уверенно потащила его за руку в какой-то узкий коридор, который очень скоро расширился и стал напоминать гостиничный проход с множеством дверей.

— Куда мы идем? — поинтересовался он, послушно следуя за своей королевой, все еще находясь под впечатлением от произошедшего: «сбылась мечта идиота!».

Лена остановилась возле одной из дверей, обернулась к нему и бросила на него кроткий нежный взгляд.

— Теперь мы стали близки, — она смущенно улыбнулась, — я покажу тебе свою гримёрку... Хочешь?

Она словно приглашала его в свой мир! «Конечно, я хочу!», Александр мысленно ликовал. Войдя в комнату, разделенную ширмой на две зоны, он огляделся: впервые ему удалось взглянуть на театральную жизнь изнутри — туда, где актеры таинственным образом превращались во многих. И его Лена не была исключением.

Облезлый столик был уставлен какими-то баночками, флакончиками; на нем лежали несколько щеток и кистей. Прямоугольное зеркало окружали лампы, сейчас погашенные. Стол с зеркалом стоял ближе к обшарпанной двери. Александр заглянул за ширму: там высился большой старый гардероб, где разнообразные костюмы ждали своего часа. Сверху, на шкафу стояло несколько деревянных манекенов с женскими париками.

— Отруби? — Подтвердил Александр, глядя на разнообразие прядей волос разных эпох.

— Верно, — улыбнулась Лена и прижалась к его спине.

В общем, интерьер этой комнаты был довольно прост, даже беден. Но здесь оживала его Лена в различных образах, здесь был ее мир, а значит, побывать в этом месте было просто необходимо: так он сможет лучше узнать ее. На старом сундуке лежали потрепанные пуанты, и Александр с любопытством взял один из них в руки.

— Ты еще и балерина? — спросил он.

— Занималась когда-то, — туманно ответила она, — сейчас только спортом в свободное время... Которого все меньше и меньше. Смотри!

С этими словами Лена подняла ногу, согнутую в колене вверх, потом распрямила ее и уперлась носком в стену, сделав стоя классический шпагат. Ее платье задралось, съехав по поднятой ноге вниз, полностью обнажив бедра. Александр изумленно смотрел на ее стройные длинные ноги, бесстыдно распахнутые перед его глазами. Он никак не мог оторвать взгляд от ее промежности, и его член снова зашевелился в штанах.

— Ой! Блин! Я же без трусов! — Ее лицо покрылось жарким румянцем, и она быстро опустила ногу, задрав платье между ног, — ты что, уставился на меня? — с притворным возмущением воскликнула она.

— Да, — честно сказал Александр и демонстративно пошевелил свое набухающее достоинство, — мы смотрели вместе.

— Ах ты, хулиган! — крикнула Лена и запустила в него первым, что попалось ей под руку: это оказалась старая засаленная бейсболка.

— А это тебе зачем? — смеясь, спросил Александр, ловко увернувшись и поймав ее на лету.

— В одном из спектаклей я играла неформалку, и читала рэп, — Лена все еще была смущена из-за неловкой ситуации, в которую сама себя непроизвольно поставила. Она старалась поскорее сменить тему разговора, — ты когда-нибудь играл в буримэ?

— Какой-то павлин-мавлин? — удивленно вскинул бровь Александр.

— Дай сюда, — Лена вырвала бейсболку у него из рук, и нацепила на себя козырьком назад, — я сейчас тебе покажу: скажи любое слово!

— Растяжка, — улыбнувшись, сказал Александр, вспомнив о недавнем откровенном представлении.

Лена на секунду закрыла глаза, потом вытаращила их, закачалась, и вдруг заговорила речитативом, рубя ребром ладони воздух перед собой:

— У меня хорошая растяжка,

У тебя красивая рубашка,

А в цветах была любви бумажка,

Я распутна, а ты думал — я монашка!

— На моих вельветовых подтяжках, прилепилась какая-то кашка, — продолжил вслед за ней Александр, выворачивая голову назад и пытаясь отцепить сбоку какую-то фигню.

— Милый Сашка, ну какой же ты дурачок! — смеясь, закончила Лена и обвила его руками.

Потом потушила верхний свет и прошла за ширму, ближе к окну. Там она остановилась и стала нервно теребить свои жемчужные бусы. Он осторожно подошел к ней и приобнял за плечи. Потом мягко снял с нее нескладную шапку.

— Мне было очень хорошо с тобой, — тихо сказал он, коснувшись подбородком ее мягких волос, — там, в зале...

— Правда? — недоверчиво спросила она.

— Правда.

— А... хочешь еще?

Александр ошалел от такого вопроса: ему еще никто так бесстыдно секс не предлагал. Конечно же он хотел, разве можно было отказаться от обладания мечтой? Оставив этот вопрос без ответа, он просто обхватил ее за талию и потащил в сторону крутящегося стула, стоящего возле столика. Усевшись вместе с ней, он принялся целовать ее шею, бережно сдвинув ее темные пряди волос и открывая путь к ее бархатной коже. Лена отдавалась этим нежным поцелуям, и скоро сама отыскала его губы. Пробившись языком между ними, она подразнила его, а затем отстранилась и посмотрела ему в глаза.

— Я понимаю, чего ты желаешь, — она улыбнулась с лукавством, и в ее темных глазах зажглись похотливые искорки, — отвернись и не подглядывай!

Спрыгнув со стула, она повернула Сашу лицом к двери и предупредила:

— И не смей поворачиваться!

Пока он послушно пристально смотрел на обшарпанную дверь гримерки, Лена подошла к гардеробной и осмотрела имеющиеся в наличии костюмы. Она знала, чего хочет, и искала подходящую одежду. Выбрав несколько вещей, она выскользнула из платья, изящно вильнув бедрами, и бросила его к ногам. Надела на обнаженный, свободный от белья стан прозрачную белую кофточку из легкой ткани, которая не скрывала ее соски и плотно обтягивала ее упругую грудь. Этот элемент костюма феи не предполагал ношения его на голое тело, но Лена решила, что и из феи всегда можно сделать отличную шлюху — было бы желание.

Низ она выбрала соответствующий: короткие джинсовые шорты, не понятно каким образом оказавшиеся в шкафу, но очень кстати подходящие для ее задумки. Переодевшись, девушка глянула на Александра — тот продолжал покорно рассматривать входную дверь. Тогда она подошла к зеркалу, выбрала баночку с алой, сочной помадой и наспех покрыла ею губы, слегка взлохматила волосы и удовлетворенно посмотрела в зеркало. Оттуда на нее смотрела блудливым взглядом вульгарная потаскуха. Это было то, что нужно!

Подойдя к стулу, на котором все еще сидел заинтригованный парень, Лена опустила руки ему на плечи и развернула лицом к себе. Перед ним уже не была Лена: это была дешевая проститутка с Ленинградки. Александр офигел: не зная, что сказать, он просто тупо смотрел на нее. Особенно на ее просвечивающую грудь, с выпирающими из-под легкой ткани сосками. Ощущая, как в штанах член снова наполняется желанием, он понял, что хочет трахнуть ее именно такой: развратной и доступной.

Не давая ему опомниться, раскрепощенная женщина подняла свою прозрачную кофту, показывая парню свою грудь, и, наклонившись, выставила их неприкрытыми на всеобщее обозрение. С нахальной улыбкой проводя рукой между его ног, она добралась до ширинки и начала мять его.

— Хочешь, чтобы я тебе отсосала? — Спросила она.

Нервно глотнув и не веря своим ушам, Александр произнес сдавленным голосом:

— Отсоси.

Удовлетворенно хмыкнув, Лена ловко вытащила член и без лишних прелюдий опустилась на колени между его раздвинутых ног. Облизав и смочив слюной головку, она наложила ее на его член губами и помассировала ими ствол. Александр отбросил ее волосы,...

чтобы видеть, как она сосет, и целиком отдался ее ласкам. Погружая член в себя все глубже, она не забывала щекотать во рту кончиком языка головку, даря ему двойное удовольствие. Спустя какое-то время она к оральным ласкам добавила руку: обхватила ствол пальцами и принялась дрочить член, который она ни на секунду не вынимала изо рта. Это так завело Александра, что он боялся, что вот-вот разрядится очередной порцией спермы прямо ей в рот.

— Подожди, — попросил он и вытащил насосанный член изо рта своей персональной шлюшки. Она подняла на него масляный взгляд и улыбнулась.

— Что, уже хочешь кончить?

Лена так возбудила его, что он забыл, как совсем недавно трепетал от волнения, лишь предвкушая встречу с ней. Теперь ему хотелось совершенно другого. Она всем своим видом, своим поведением словно сама напрашивалась на это. Эти голые, нахально выпирающие сиськи, бесстыжий взгляд, профессиональный отсос...

— Желаю иметь сексуальные отношения с тобой, — выдохнул Александр, на мгновение испугавшись своих слов, и схватил ее за шею.

Лена освободилась, встала с колен, вытерла задней стороной ладони влажные припухшие губы, удалив помаду при этом, и энергично пошла к ширме. Вскоре она вернулась оттуда с грудой одежды в руках и бросила его на пол. Затем легла сверху на этот купок, непристойно раздвинула ноги и, хлопнув ладонью по своему промежности, произнесла нараспев:

— Поехали, дорогой.