Экзамен

— Профессор, извините — я проспал.

— Надеюсь, не один?

— Один...

— Два, идите.

— Подождите. Я скажу все начистоту. Один... на один.

— Два, идите.

— Нет, на два...

— Это уже интересно. Так один на один или один на два?

— На один... нет на два, нет на один... Вспомнил, сначала был один на один, а потом один на два.

— И сколько же всего?

— Четыре, профессор!

— Не четыре, а два. Зачетку.

— Подождите, профессор, я подумаю еще. Один на один и еще на два, и еще кто-то, по-моему, приходил. Всего пять, профессор!

— Ладно, три. За наглость.

— Четыре, профессор, умоляю, у меня стипендия!

— Три, у меня математика.

— Четыре, профессор! У меня жена беременная.

— Давно?

— С самого утра.

— А у меня с утра радикулит. Идите, три.

— Четыре!

— Три!

— Четыре!

— Три!

— Четыре, профессор! Где тереть?

— Ну хорошо, четыре. И чтобы я больше вас не видел.

— Ладно, ставьте два и я приду на пересдачу.

— Вот ваши пять...

— С плюсом...

— С плюсом.

— И повышенная...

— Ну это уже слишком!

— Я могу и на пересдачу прийти.

— Не надо, и повышенная.

— И беременной жене. Она ждет в коридоре.

— Что ждет, ребенка?!

— Нет, повышенной.

— Ладно и жене, только побыстрее уходите.

— Как же так, профессор, а на крестины?

— Какие крестины.

— Нашего сыночка...

— Вы издеваетесь?

— Вы что, не любите детей?

— Я не люблю детей?! Да на свете нет человека, кто бы их так любил.

— Тогда приходите, будете ему крестным.

— Ну если крестным... Я подумаю.

— Вот и прекрасно. Кстати, а где мы будем жить?

— Жить?!

— Ну не может же ваш крестник жить в общежитии.

— Конечно, не может.

— Вот и чудесно, сегодня мы с Люсей к вам и переезжаем. Сколько у вас комнат?

— Три.

— А человек?

— Я один. Жена давно умерла, а дети живут отдельно. Знаете, иногда бывает так пусто. Теперь мы будем все вместе обедать, а по вечерам пить чай и смотреть телевизор.

— Об этом не может быть и речи. Трехкомнатную мы разменяем на двухкомнатную и комнату... для вас.

— Но вы хотя бы будете привозить ребенка на воскресенье?

— Какого ребенка?

— Моего крестника.

— Вы с ума сошли. Никакого ребенка не будет. Завтра же пошлю Люську делать аборт. И вообще, на фига мне эта Люська с моей повышенной и квартирой... Что с вами профессор? Вы же еще не успели поставить мне оценки!

... Через три дня состоялись похороны. Сильнее всех рыдал какой-то студент в рваном пальтишке и ушанке набекрень. Он плакал так сильно, как может плакать только человек потерявший в один день отца, жену, ребенка, кров и всякое будущее