"Тётя" Яна.

Глава VII. "Тётя" Елена.

В то время мне было около 12 лет, когда мы с мамой решили навестить ее старую знакомую, которая недавно переехала в наш маленький городок из Санкт-Петербурга. Я помню, как мы стояли с мамой в темном коридоре и я бессмысленно пытался разглядеть его. Затем перед нами открылась тяжелая дверь, и желтый свет лампы создал контур женщины с пухловатой, но стройной фигурой. Через тени я увидел глубокие карие глаза, которые радостно улыбались при виде нас; конкретно нас, так я подумал.

"Юля, дорогая, привет моя хорошая", прозвучало в моей голове, окутывая меня теплом, ощущением реальности и словно бархатом для моих ушей. В этот момент я чуть не упал, успев схватиться за дверь рукой, а ее голос продолжал обволакивать меня ароматом и приятно забирался в голову, вызывая приятное покалывание изнутри. Почему-то я подумал, что моя будущая жена должна быть похожа на нее. Чуть проседая, я ощутил, как нежность залила меня теплым потоком от головы до пяток, словно какой-то туманный шорох и гул проник в каждую клеточку моего тела. "Привет, Яночка!" - раздался звонкий голос моей мамы в следующий момент, и я словно очнулся. Ее голос разрезал тишину, мои глаза открылись, и с удивлением я заметил, что прижался к двери и слегка улыбаюсь. "Неужели я...?" - пронеслось в моей голове. Я повернул голову и увидел, как мама и Елена - так я уже понял ее имя - энергично обнялись и по-детски отпрыгнули друг от друга, держась за руки и рассматривая друг друга с любопытством. "Какая ты выросла...", "И ты стала такой большой..." - услышал я целый ряд характеристик и наблюдений, сменяющих друг друга, а я сам нашел зеркало и проверил свой внешний вид. Было странно, потому что мне никогда не было особого интереса к моей внешности, но, похоже, запах Елены разбудил во мне чувство мужественности. "Вот это да..." - удивился я своими мыслями.

Через несколько минут, эйфория от встречи постепенно улеглась, и мама, положив руку на мое плечо, сказала: «Познакомься, дорогой сынок - Назар». После этого официального представления я самочурственно выпрямился, приняв гордую позу. И я, не ожидая от себя такого, сказал: «Я лучше сам справлюсь, мама! Хорошо?» и твердо пожал руку тете Яне, серьезно представившись: «Меня зовут Назар! Я защитник и поддержка для мамы!».

Я почувствовал на своей спине, как мама усмехается и едва сдерживает смех, а взглядом заметил, что тетя Яна подходит ко мне минуя мое протянутое рукопожатие. Я видел, как она наклонилась немного вперед и ласковыми ладонями прошла по заду моей рубашки. Ее черные волосы блеснули багровым светом прикосновения к шее, а свежий запах, напоминающий весну через открытое окно, мгновенно заполнил ноздри. Она так легко и быстро обняла меня, что я остался стоять с вытянутой рукой, чувствуя грудь прижимающуюся ко мне и согревающую.

Я почти закрыл глаза, когда услышал за своим ухом: «Привет, Зарик» ее теплым шепотом. Я так сильно хотел ответить ей объятием, но мои руки отказывались подчиняться мне - они боялись нарушить этот момент. Я почувствовал, как руки тети Яны ослабели и раскрылись передо мной. Она схватила мои ладони своими нежными пальцами и сказала: «А я...», «Тетя Яна», перебивая ее, произнесла мама. «Для тебя просто Яна», добавила она, сжимая мои пальцы своими теплыми пальцами и переводя взгляд на маму. В этот момент я не знаю почему, но взгляд мой скользнул на грудь тети Яны, словно я нарушал что-то запретное. Впервые я увидел, во что она была одета. Через свободную ткань платья проступали ее пышные груди, колыхаясь и нежно соприкасаясь друг с другом.

Я почувствовал как еле взглотнул с открытым ртом и взгляд сам собой опустился ниже. Платье тёти Яны облегло её, натянув кромку впивающуюся в её ляжки и открывая небольшое треугольное окошечко в котором был виден силуэт двух расставленных ног переходивших в попы и пухлый, с трещинкой по середине соединяющий попы мешочек, свисающий и кажущийся мягким и тёплым. Слова «впивается в ляжки..», «ляжки тёти Яны..», «тётя Яна напротив…», «раздвинула ноги …» как то странно начали сводить снизу и щекотать в животе. Слюна стала вязкой и я снова еле взглотнул, переводя взгляд на тётю Яну. Она поднялась и не отпуская моей руки: «ну пойдёмте в комнату». Я трудно, словно через силу, слабо сделал первый шаг.

В комнате мама с тётей Яной смеялись, вспоминали что то про институт и про работу, а я сидел и слушал как тёти Янины губы отпускали слова и как она озорно смеялась. Я тоже что-то говорил и даже пошутил пару раз; мне было так приятно что тётя Яна мгновенно реагирует на то что я говорю и со всем обаянием и чистотой отвечает мне, смеётся когда смешно и относиться ко мне как будто мы тоже давно знакомы. Мне так понравилось называть её Яной.. просто Яной; сжимало низ, каждый раз как я называю тётю Яну по имени а она отвечала мне.

Потом мама захотела чая, и сказала, что наверное мне с ними не очень интересно, и они пойдут попьют чая, а тётя Яна, спеша по-взрослому со мной: «Маме нужно со мной поговорить о секретах, а настоящему мужчине не стоит слушать женские балалайки, они не интересны..», и что они вернуться ко мне скоро, а я, чтобы пока не скучал… Скучал - это навряд ли, я так был увлечён своими мыслями о тёте Яне, что скучно мне бы уж точно не стало. Я даже не пытался что-то возразить и тётя Яна включила мне свой ноутбук, сказав, что то про папку «игры» и они ушли на кухню.

На мониторе возникло обилие иконок, и, вероятно, там появилась и "Игры", но я просто игнорировал это и продолжал перебирать папки, перемещая их и затем закрывая. Я был погружен в свои мысли. Но в одной из папок мой взгляд неожиданно зацепился за знакомый силуэт. Это были фотографии моей тети Яны. Странная прохлада окутала мои ноги, словно ногти начали отслаиваться, пальцы онемели, а страх и предвкушение одновременно наполнили меня. Я начал увлеченно рассматривать фотографии, полностью забыв о только что пленяющих мечтах.

Тетя Яна выглядела на фотографиях просто потрясающе красивой: с полными губками, темными бровями в форме домика, миниатюрным носиком и сочными чертами лица. Я перелистывал папки с фотографиями, когда в одной из них на первой картинке тетя Яна сидела за деревянным столом, вокруг нее ходили люди в полумраке, а она сидела с голыми грудями, которые лежали на столе. На одной груди стоял большой стакан с чем-то, а на другой незнакомый человек царапал вилкой ее бархатную кожу. Сама тетя Яна открыла рот и держала язык за зубами у мужчины в черной рубашке. Ее груди были бледно-синими с огромными синими венами и подтеками, а соски почти бордовые, словно после нагревания и покрытые синими прожилками.

Что-то животное охватило меня, лицо покраснело, а живот начал бурлить. Мне хотелось наказать тетю Яну за это и обязательно найти и покончить с теми, кто делал ей такое. Меня пронзило что-то, и фотография изменилась. На следующей картинке тетю Яну держали за шею, прижимая к спинке стула и извращая ее руки за спину. Одна грудь висела, наполненная как надутый воздушный шар, бело-синяя, с красным соском и багровым около шеи, а другую словно отрывали тот, кто царапал ее вилкой, сжимая тетьи Янину грудь так сильно, что его пальцы оставляли следы на бархатной коже и вытягивали ее грудь до предела... Я почувствовал, что у меня начинается лихорадка, и все тело затекло. Я перевернул следующую фотографию; на этот раз ее уже не держали за шею.. Тетя Яна висела; двое поддерживали ее под коленками и разрывали ноги, а еще двое растягивали ее за груди, держа у основания так сильно, что выступы рук притискивались к бело-красным покрытым следами пальцев шарам грудей. Мне представилось стонущее лицо тети Яны; перед глазами потемнело, я резко встал и прошел пару шагов по комнате без определенного направления, затем остановился.

Было чувство, что у меня 39 и всё тело ломит. Эти картинки крутились в голове и не давали покоя. Чувство разорвать тётю Яну, сменилось чувством защитить её, но у меня не было объяснения, что это такое и я не понимая, злясь, горя всем телом, сел обратно.

Следующая фотография. Тетя Яна всё также висит, растянутая этими четырьмя. Но теперь фотограф залез ей между ног. Я вдруг осознал, что смотрю на тёти Янину писечку, точнее.. я смотрю на nu3ду тёти Яны. Бордовая, без единого волоска, с блестящими валиками губ, которые разошлись так сильно, что в бело-красном огромном разрезе, была открыта дырка и в её глубине виднелись валики блестящей тёмной кожи. «Влaгaлище»… Это влaгaлище тёти Яны закрутилось в моей голове. Мысль о том что я вижу nu3ду тёти Яны, с открывшимся влaгaлищем свела низ живота так сильно, что я почувствовал, как почему-то внизу меня, начало пульсировать, а напряжение в животе чуть спало, и стало даже приятно. Странно, но теперь фотография не вызывала ярости, наоборот, она мне даже начинала нравиться, а ведь ещё секунд 15 назад, я был готов их всех порвать.

На следующей фотографии тётю Яну уже никто не держал; но я почувствовал как мои штаны затрещали. Тёти Янины ноги, были согнуты в коленях и до упора разведены по сторонам. Их держала верёвка, которая уходила за её спину и сильно впивалась в кожу. Тёте Яне в попу уходил огромный толстый блестящий крюк из стены, на котором она и держалась на ней, ну если не считать верёвку, которой она была привязана за шею. Сиси тёти Яны всё также были похожи на два сине-белых с алыми подтёками шара из которых сильно торчали багровые огромные соски.

Груди выглядели крепкими и горячими. На одной из них было выцарапано слово, а буквы были покрыты капельками крови. Вторая грудь, точнее сказать, "дойка", как называл ее отец моего друга, была весьма ободранной и покрытой синяками и ожогами от горячего чая и пивных кружек, которые сильно ударялись о ее дно. Казалось, что груди тети Яны трещали по швам. Однако, самое сильное давление оказывалось на ее живот, или точнее сказать, на ее интимную область. Там торчали широкие крюки, прибитые веревкой к стене и разъединяющие проход так сильно, что все внутри тетки Яны было видно. Я почувствовал внезапный взрыв в животе и слюна почему-то потекла на моей губе. Следует отметить, что все тело тетки Яны было засечено и повреждено. Я мог прочитать надписи: "Паша был здесь" или "Туда ебали", указывающие на задницу, и так далее.

Вокруг тетки Яны на стене были приколоты фотографии ее самой и разных людей, которые стояли рядом с ней. Одни просто стояли, другие тянули груди, точнее дойки, а третьи засовывали руки в нее. Один человек заканчивал рисовать круги вокруг ее интимной области, делая мишень. Следующая фотография раскрыла суть.

На зажмурившуюся тетю Яну летела обычная зажигалка, брошенная мужчиной с усами издалека. Как я понял по всем этим царапинам и предметам в ее интимной области, нужно было попасть чем-то именно туда. Но меня больше всего поразила длина стены, на которой она висела. На ней в разных позах были подвешены другие люди. В моей голове произошел переполох. Я начал быстро пролистывать фотографии в поисках ответа. И наконец на последней фотографии я увидел тетю Яну... и мою маму!? И еще много голых, насилованных, но счастливых людей стояли вокруг странной площадки с одетыми людьми и кричали что-то. Я откинулся на диван. "Что за?.." Закрыл фотографию. Голова начала кружиться. Я просто сидел и смотрел в экран компьютера.

Оказалось, все эти фотографии были в папке, называющейся «Эро – акция посвящения в садо». Я попробовал пораскинуть своими, вновь включившимися 18 летним мозгами. Ответ был школьно-однозначным: «Э – почти последняя буква алфавита…», что значило, папка в которой я нашёл эти фотографии скорее всего первая с названиями «Эро». Я метнулся к буку и убедился, что оказался прав на все сто. Папки, называющиеся «Эро» только начинались. Я почувствовал как улыбка растягивается не только на моём лице, и открыл «Эро – было проспорено».

Глазами я поймал миниатюрки фотографий в которых тётя Яна была без юбки на фоне городского кремля; стояла со спущенными трусиками на нашей площади на закате; просовывали груди в решётку перил на мосту; сидела голой попой на снегу раздвинув ноги у входа в местный супермаркет и ещё куча фотографий с полуголой тётей Яной. Я почти уже выбрал ту фотографию, которую больше всего хочу рассмотреть, как услышал шаги, возвращавшихся тёти Яны и мамы. Что-то холодной упало во мне. Мелко трясущимися руками я судорожно, еле попадая и стопорясь закрыл фотографии, как дверь открылась и быстро появились мама и тё.. Яна, просто Яна – 24 летняя, для меня взрослая женщина, ножки, попу, груди… нет, дойки и nu3ду с влaгaлищем которой я видел полминуты назад.

«Ну как ты?» громко зазвенела мама. Вязкая слюна в горле не давала сказать сразу. «Норма», смог выдавить я и наконец то взглотнул через язык. «Во что играл Зарик?» почти сразу озорно окутала Яна. «А нет, я не играл», выдал я неожиданно для себя же, «что-то не хотелось». И тут, за долю секунды, я почему-то подумал, что заданное домашние задания, оценки в школе, модные джинсы, прячущееся курение за углом, причёски по утрам с лаком и гордое прохождение мимо девчонок за партами это всё.. Это всё это осталось в той жизни, за секунду до сейчас, и уже почему-то не важно для меня теперь. Я улыбнулся над всем этим мысленно, и как оказалось не только мысленно. «Во как!», слегка улыбаясь растворила мои мысли Яна, «ты не стал играть в компьютер?! Почему?». Я взглянул, ну пусть будет на «тётю» Яну; теперь мне начинало нравиться называть её именно так, и увидел.. нет, я правда, именно увидел, как её глаза ждут от меня ответа и она знает что я должен ответить, а самое главное, я знаю как и что она ждёт от меня. Начиная глазами улыбаться, я весело замотал головой, скидывая свою напряженность, «не стал Ян, просто не интересно почему-то» и почувствовал как глубоко и влюблено посмотрел на тётю Яну.

Казалось, что теперь я потерял дар речи. Она стояла передо мной с широко открытыми глазами и то смотрела на меня, то переводила взгляд на маму. Я понял, что Яна все понимает и чувствует. Внезапно она повернула голову странно и хитро моргнула, изменив выражение лица на более умное и проницательное; она произнесла: «ты... так быстро вырос...»; я почувствовал, как ее взгляд проникает в меня; в мои глаза, волосы, кожу, каждую каплю моей крови. Я так сильно это почувствовал и одновременно увидел новую пропасть между нами, которой раньше не замечал - пропасть, которую еще предстоит пережить; шагнув в нее, я внезапно понял то же самое, что Яна видит меня как чудесное создание, что-то небесное и красивое - точно так же как я ее «вижу». «Потом расскажешь», прервала она и села рядом с мамой, приложив щеку к ее челюсти, предложила поиграть. «Да, расскажу», ответил я, улыбнулся и сменил тему.

Весь вечер мы играли вместе в башенку-бирюльку на желания. В полумраке от торшера палочки башенки то и дело разлетались, прыгая по лакированному столу, и мы смеялись и радовались, придумывая новые задания друг для друга. Мы - я, мама и тетя Яна - были как одна большая дружная семья, понимали друг друга наполовину слова. Время тоже играло с нами, вытаскивая минуты и часы из наших башенок, а затем где-то в глубине комнат запел гимн. Было уже поздно, но самое обидное было то, что пора уходить домой.

Тетя Яна проводила нас так грустно, словно у нее заканчивался самый прекрасный день рождения и начиналось время разбирать подарки, убирать столы и мыть посуду. Она завернула нам остатки пирога, который сама испекла специально для нас, и я должен отметить, что пирог был восхитительно вкусным. «Нет, Яна, не все. Мне нужен нож, я разрежу его на две части...» - сказал я и решительно взял пирог из рук Яны, направляясь на кухню. Почувствовав, как глаза Яны заблестели, она ничего не сказала и позволила мне принять принятое мной решение.

И вот уже они обнимаются прощаясь; нужно открыть дверь, а я так невыносимо не хочу уходить, просто стою и любуюсь как у тёти Яны приподнимается зацепившееся платье и краешек её попы улыбается мне. Почему-то так захотелось ей «помочь». Я пальчиками, очень аккуратно, как только мог, потянул за торчащий краешек. Платье выпало, прикрыв Яну; и как будто этого было мало, я так же аккуратно провел ладошкой по платью, словно выравнивая его. Я почувствовал как тонкий шелк под рукой, чуть проскальзывает по упругой попе, по складочке под долькой, по ляжке тёти Яны, и отпустил. Живот опять свело. «Зацепилось, а так стало..», я не успел договорить, как объятья тёти Яны уже сдавили меня и воздуха еле хватило чтобы вздохнуть. Я обнял её так же крепко, закрыв глаза и прижимая обеими руками Яну к себе. «Спасибо, солнышко» прошептала Яна, и в тот же момент, в моих ушах зазвенело и мир вокруг потускнел. Меня передёрнуло и рука, сама собой скользнула к шее Яны, в мягкие волосы и я прижал её ещё сильнее, как и она.

Я знал, что она слышит как быстро и сильно бьется моё сердце и очень хотел чтобы Яна слышала его. «Как бьётся», словно читая мысли шепнула она и стала меня потихоньку отпускать. Я ничего не успел сказать, как что-то щёлкнуло глубоко в носу и в туже секунду губы стали липкими и тёпло влажными, а глаза словно открылись ото сна и тот час же увидел как капельки тёмной алой и вязкой крови текут с оголившегося плеча тёти Яны по груди куда то в платье. Я сразу вспомнил её фотографии и тут же, что то прохрипев из мыслей, почувствовал как наливаюсь. А Янины глаза напротив наливались слезами. «Зарик, миленький, я сильно прижала, да!!? Сейчас заинька, потерпи…» и мгновенно, очень резко, но и очень мягко закинула мне голову. Я услышал, как тётя Яна сорвавшись, ударилась обо что то в тёмном коридоре так сильно, что зажмурил глаза, но в ту же секунду не услышав даже капли от боли, почувствовал как она, что то схватив, уже, почти неслышно взлетая, бежит ко мне.

Я никогда не видел, чтобы так быстро, почти одновременно скручивали полотенце, мочили вату перекисью и применяли все эти методы. «Да всё хорошо, скоро пройдет», успел сказать я. Но я уже был готов: с тампоном в носу, полотенцем на голове и красной рожей. Я понимал, что не выгляжу как настоящий мужчина, но мне было все равно. Я был заинтересован, потому что напротив меня на коленях сидела тётя Яночка, а моя кровь чуть размазалась на ее груди и затекла внутрь. Мама и она что-то говорили, но я перестал слышать их. Мне хотелось посмотреть на ноги тёти Яны, и мой взгляд проскользнул по ее платью, коленкам, полу, луже крови и ее рукам – она держала меня. Затем я посмотрел на маму и потолок.

В голове возникла мысль: «Зарик, давай!» Я открыл глаза и ощутил запах чего-то, что ударило в нос сильнее, чем кулак. Я судорожно очнулся и оказался в объятиях тёти Яны. Мама сидела рядом. «Что-то со мной не так?» – прошептал я своим незнакомым голосом. Тётя Яна и мама засмеялись, а я попытался встать, подняв при этом и тёту Яну и маму. «Стой!» – сказала Яна. «Ты не уходишь! Останешься у меня до завтра!» Похоже, что я напугал всех, но честно говоря, был рад такому повороту событий. Тётя Яна проводила маму, а я лег на диван. У меня болела голова, но я был счастлив.

Тётя Яна сидела слегка прижимая своей попой мой бок, который выглядывал из-под одеяла; она смотрела новости и поглаживала мои волосы пальчиками. А я лежал на спине и вспоминал прошедший вечер. «Ян, где больно?» хрипло спросил я. И она тут же пришла в движение, светясь темными бликами и повернулась ко мне, подняв глаза: «Уже не болит. Не волнуйся, Зарик, тётя Яна крепкая девушка, уже все зажило». Ее пухлые губы приподнялись, сделав ее лицо хитрым как у лисы. Я немного удивился, потому что Яна так быстро поняла о чем я говорю; я ожидал услышать что-то вроде «Что именно болит? О чем ты?» и так далее. Но с тётей Яной все было так просто и комфортно. Я постарался перевернуться на бок и подняться на локте, скидывая одеяло.

Мои трусики проскользили по тёте Яне, и я почувствовал её ямку попы под халатом, но откуда-то упавшее мне на глаза, холодное мокрое в крови полотенце, в лёт остудило меня. «Ян, я можно, помою лицо схожу?» - «Там темно и холодно, не пущу», озорно и тихонько остудила меня ещё сильнее и тётя Яна. «Так не честно получиться», так же тихонько, зачем-то пожаловался я. «Это почему? Тебе пока что не надо вставать, поверь Зарик, у тебя сегодня большие потери были, вот лучше чай держи в постель, я тебе сделала», и откуда-то, как по волшебству достала тёмную кружку, со светлыми лоскутками пара сверху, пахнущую травами и лимоном. Стало теплеть. «Тёть Ян, ты не подумай», звонко кинул я, наблюдая как лицо Яны на секунду удивилось и тут же улыбнулось, понимая меня. «Я знаю что лежать пока надо, хотя я тоже крепкий дядька и встать могу легко», Яна заразительно засмеялась, выгнув спину и перекатываясь по волосам. «Так», сказала она, «теперь точно рассказывай крепкий дядька, о чём не подумать!?», - «Да просто так не честно: я разговариваю с красивой тётей Яной и мне очень-очень приятно, а тётя Яна, видит перед собой.. ну ладно, за собой Зарика с грязным носом и причёской в стиле хлам, вот и получается как-то не очень по-мужски, надо вымыться в общем».

Тут же Яна потрепала рукой мою причёску, «я не думала вот так никогда.. ну, тебе не надо мыться, так отлично!», и её халат предательски откинул край, оголив тёти Янину ногу до самой попы. Я не мог пропустить это, и жадно скользнул по её ноге глазами. Почти у самой попы темнел огромный бордово-чёрный синяк. Фотографии опять поползли мне в голову, живот в который раз за сегодня провалился наливая низ, и очень захотелось прикоснуться к тёте Яне. Я вытянул из-под одеяла руку и коснулся синяка кончиками, тётя Яна чуть вздрогнула. «Какой огромный… из-за меня..». Она чуть улыбнулась, но осталась всё та же, словно не замечая; а я провел подушечками по нему до самой попы и обратно, легонько, не вставая и не двигаясь больше. Яна чуть прикрыв глаза, еле заметно сморщила носик; конечно ей было очень больно, и словно говорила своим телом со мною, а я – я понимал её всю.

Нежно и ласково я коснулся своей ладонью синяка. Моя рука, по сравнению с ногой тети Яны, казалась такой маленькой, а сама Яна показалась мне огромной. Едва прикоснувшись кончиками пальцев к ножке тети Яны, то гладя ее попочку, то поднимаясь выше на бедро, где уже не было синяка, она просто пила чай с ликером и смотрела мультфильм. Спустя пару минут тетя Яна поймала мою руку своей ладонью и прижала к своей ноге: "Спасибо, дорогой!". Она улыбнулась мне милым и немного грустным взглядом: "Давай ложиться спать, уже скоро утро", шелестя встала и потушила светильник перед уходом в душ.

Я прижался к стене - больше комнаты и дивана не было - тетя Яна будет спать со мной; она будет рядом всю ночь, возможно, обнимет меня во сне и положит на меня свои ножки, а ее халат, возможно, снова предаст ее, и я случайно прикасусь рукой к ее груди, а может быть, ее сосок окажется в моей ладони. Все эти мысли кружили в моей голове; опять началось беспокойство в теле, ноги стали холодными, и я странно дрожал от напряжения. Через минуту дверь открылась и тихонько в комнату вошла тетя Яна. Ее плавные движения замечали только зеркала моих глаз. Яна незаметно подошла к окну и словно превратилась в нечто сверхъестественное под бледным светом улицы. Почти незаметно халат скользнул с нее, лишь слегка шелестя по коже и исчезая на полу в темноте. Далекий свет города бледно осветил блестящую грудь тети Яны, а шторы проектировали тень на плавный животик, размывая лобок и почти полностью закрывая ноги и попку.

Тетя Яна смазалась и меняясь шагнула к дивану. Я видел как треснул силуэт её мешочка между ног, так глубоко прорезая её, а потом слипся как только Яна коснулась дивана. В горле пересохло, и начало болезненно трясти ещё сильнее. Тётя Яна откинула одеяло, тоже самое одеяло, под которым был и я, перекатилась под него, и складывая руками на животике выставила в верх свои огромные стоящие груди с пухлыми сосками. «Я не могу заснуть…», сказал тихонько я, пытаясь предупредить Яну, что я вижу, что я не сплю и лишь увидел как её губы улыбнулись,: «Не страшно! Давай-ка я тебя обниму и поглажу». Я видел как тётя Яна стала пробираться ко мне под одеялом. Её стоящие груди глубоко свисали под собственной тяжестью, иногда отблёскивая тусклыми полосками в свете окна, а соски чернели большими тёмными кругами и колыхались ударяясь. Тётя Яна стала такой большой, и так близко; её грудь в секунду коснулась меня, так запросто, а следующее движенье ко мне её сильно прижало и я по-настоящему почувствовал как сосок тёти Яны колет меня, а сам шар груди, мягко раздавился на моей коже. Тут же вторая, грудь тёти Яны упёрлась в мою руку. В такт Яне, я стал обнимать её встречая, прямо так вместе с грудью. Моя рука обняла её, а она уже ловко положила свою руку под мою голову.

Я лёг на неё, полностью залитый мягкими и тёплыми грудями тёти Яны. Она запустила свои пальчики в мои волосы, и я вжался в неё, проваливаясь в груди. Тётя Яна тоже прижала меня к себе, и я почувствовал, что дотронулся и упёрся, уже каменными трусиками в её голый лобок. Непроизвольно я сделал движенье вперёд и вместе с трусиками ввалился под лобок, подпирая тётю Яну снизу. Она почти неслышно, коротко и быстро вдохнула. Я почувствовал как мой каменный стержень, не замечая ткань, продавливают тётю Яну, а она чуть подогнув ножку, даёт прорезать её глубже. Тётя Яна прижала меня к себе: «Сладкой ночи Зарик!», тихим гулом дополнила она шорох одеяла, и я почувствовал лёгкий, но почему-то очень приятный запах ликёра с её губ. «Да Сладкой!», сказал я и добавил: «моя тётя Яна!», и в ту же секунду почувствовал, как мои губы окутали, почти горячие, слегка липкие, мягкие и пухлые губы тёти Яны. Они обхватили, такие большие и горько сладкие от ликёра; я поймал своими губами Янину и осторожно, прямо в своих, лизнул её язычком. Губы Яны улыбнулись. «Ты мой же ребёнок, да?», тихо шепнула она и прижала меня к себе, оставив свежащую влагу на моих губах: «Да!»

Возможно, прошло всего несколько мгновений, как тёти Янина ладонь уже покоилась на моей голове, неподвижная. Она слегка прислонилась ко мне, укрывая от внешнего мира. Ее губы были полуоткрытыми, и дыхание было спокойным. Тётя Яна явно уже спала комфортно, уставшая и полностью раздетая, обняв меня, который трепетал изнутри с холодными ногами и жаром в теле. Внезапно осознание наполнило меня - мой орган... Нет, какой там "орган" - это член, юный и каменный член, отделяющий меня от зрелого тела Яны, от ее интимной области тёти Яны, кусочка тонкой материи. Мысль об этом вызвала еще больший трепет. Я попытался опустить руку с Яны и достать до ее трусов. Грудь тёти Яны скатилась на мою сторону и я пришлось прижать ее рукой. Немного откинувшись назад, я снял трусы с члена и, почему-то неуклюже, обнажил головку, и... Я не знал точно, когда мой орган коснется ее кожи; головка сильно забилась от волнения и уперлась прямо в интимные губы тёти Яны.

Теплые, слегка влажные, большие и мягкие; показалось, что я пронзаю их при небольшом давлении. Странно, я услышал шумок, когда что-то соприкоснулось, и в этот момент мой член проник в открывшуюся щель тёти Яны, горячую и липкую. Ее половые губы раздвинулись и обхватили мой член. Тепло окружило его и мое тело в одно мгновение наполнилось невыносимым желанием. Непроизвольно я напрягся, сжал ноги и провел членом по липкой щели Яны еще глубже под нее, остановившись. Во мне что-то нарастало и почти сразу я ощутил как все напряжение ударилось вниз с силой в головку. Внутри она сильно дернулась, а мой живот приятно сжало, так что я непроизвольно крепко схватил тётю Яну за бедро, впиваясь в кожу ягодиц и притянул ее к себе. Головка моего члена попыталась удержаться на краю Яниной дырки, но со скрипом скользнула в ее вагину.

Через секунду головка опять набухла и опять сильно дёрнулась, ударяя мне в голову наркотик, ещё секунда – и опять, секунда – и снова в Яну... Я стал двигаться в тёте Яне, с каждым разом всё проще и проще, чувствуя как что-то тёплое вливаю в неё, а дырочка её входа беспрекословно растягиваясь открывалась, впуская меня во влaгaлище, 22 летней женщины, которую я хотел весь вечер и уже теперь, входил в неё своим членом. Напряжение потихоньку начало спадать и стало просто приятно. Член гудел; а я вдруг почти испугался, я же..«похоже что я кончил в тётю Яну», «я вошёл в её влaгaлище своим хyем и кончил в неё», «я трахнул тётю Яну..» откуда-то появившись, кружилось в голове и начинало странно бодрить и нравиться. Я потрогал рукой лобок тёти Яны, и похолодел; из разреза что-то липкое текло по её половым губам, по ноге на ткань постели. «Бл%ть, тётя Яна вся в моей сперме..» пронеслось во мне. Я чуть приподнялся и положил руку на попу Яны.

Оказалось, что по попе у неё тоже всё текло. Вдруг тётя Яна всхлипнула, и стала переворачиваться. Мой хyz вылетел из неё, рисуя по Яниной ноге полосу спермы. Она легла на спину, в лужи моей спермы и раскинула ноги, согнув в коленях, опять негромко засопев. «Похоже тетя Яна почувствовала во сне, что её берут и рефлекторно легла, раздвинула ноги», - не успел подумать я, как в туже секунду меня заполнила уверенность, Яна хочет, чтобы я был сверху, вошёл в неё полностью, по-настоящему, ласкал её губы, гладил тело, грудь к груди, и в такт сердца, чтобы любил её как никто другой во всём мире, без памяти, без лжи, честно и чисто, и чтобы до звона в ушах, до яркого света, до огня в крови, полностью растворяясь в ней. Эти слова, незнакомые до этой секунды чувства, какая-то новая память тела заполнили меня. Дрожь пробежала по всему телу, а глаза открылись и я смотрел на тётю Яну.. нет, не так, на Яночку, любя её, совсем по-настоящему. Мне так нравились все эти новые чувства, что хотелось кричать. Но они только мои и её.

Я находился в полумраке, окруженный Яниной раздвинутыми ногами, полностью видя ее обнаженное тело. Ее ноги были слегка согнуты, губы блестели от спермы, а из ее раскрытой киски текла белая липкая жидкость до попки. Ее лобок и животик с двумя заостренными грудями выглядели привлекательно, а у нее были приоткрытые пухленькие губки и черные волосы на подушке. Я пристально смотрел на Яну, которая была так доступна. Почему я делал это? Непонятно, но мне так нравилось просто смотреть и все больше влюбляться. Мои руки коснулись ее коленей и начали скользить вниз по ногам, слегка раздвигая еще шире ее бедра.

На мгновение показалось, что Яна сама приподняла ножки и прижала их к себе, даваясь мне. Но я уже растягивал ее ноги своими ладонями, захватывая кусочки ее половых губ. Дырочка Яны начала медленно раздвигаться, показывая все, что было внутри нее. Она так сильно раскрылась, будто язычок высунулся из ее влагалища. Мои большие пальцы скользнули с губ прямо внутрь дыры, удаляя сперму и широко раскрывая влагалище Яны. Незаметно для меня, остальные пальцы тоже проникли в Янину киску, еще сильнее раздвигая ее.

Я не верил своим глазам, когда видел раздвинутую и обнаженную Яну со всеми признаками спермой и готовую принять мой член. Мои руки уже отпустили ее киску и скользили по лобку и бокам, оставляя блестящий след. Ладони поднялись выше и прижались к грудям, закрывая соски почти до плеч Яны. Это было новое для меня, но инстинкты помогли мне делать все правильно - я одновременно утопал своим лицом между половыми губами Яны, чувствуя, как мой подбородок погружается в ее горячую киску. Я опустил голову, и мои губы скатились почти внутрь влагалища Яны, мой нос уткнулся в что-то твердое у входа, а подбородок растянул кожу дырочки, оставляя след на моих щеках.

Прямо в nu3де Яны, я вытянул язык как только смог, и медленно им почувствовал как прилип к стенке влaгaлищa, как натянутая кромка nu3ды стёрла влагу с языка, который уже начал подтягивать к лобку тот крепкий вжатый в Яну языком бугорок, а когда тот кончился, мой язычёк довёл мокрую полоску из розовой расщелины Яны по лобку до животика. Мои щеки и губы обдал холодок и я поспешил обратно, подбородком легко раздвигая губы, скользя по Яниной nu3де,губами цепляя её бугорок и таща его за подбородком, уже провалившемся, в выпускающее по моим щекам воздух влaгaлище. В тишине Яна негромко протяжно выдохнула, её живот опустился, а nu3да стала подниматься, пропуская меня глубже в Яну, так, что мой нос, тоже провалился в её влaгaлище. Через секунду, Яна стала выгибаться обратно, а я просто застыл. Мои губы, щёки, подбородок, сами скользили из дырки по разрезу к лобку, выдавливая влагу слизи. Когда мой язык оторвался от разреза, я вдруг увидел что мои руки, с силой сдавливают тёти Янины груди, прямо у их основания так, что те, огромными налитыми белыми шарами торчали вверх, выдавливая красные распухшие соски. Я хотел разжать руки, но вместо этого, в такт с Яной, сжал руки ещё сильнее и оттянул груди почти к её щекам.

Тутже взялся вокруг сосков почти ногтями, сжал их выдавив и сильно натянул Янины красные дойки к себе; оперевшись за них, животом я скользнул по лобку Яны и услышал как мой член лязгнув, почти порвав, вскочил в Янину nu3ду, ударив головкой в глубине влaгaлища в мягкую, теплую липкую плоть. Янина nu3да громко закипела выбрасывая слизкий воздух мне в живот. Моя рука соскользнула и держась за сосок грудь, почти оторвав его, натянула сильно кожу соска до постели, отрывая грудь, а я полностью лёг на Яну, воткнув в неё свой член глубже и ещё сильнее ударив в глубине влaгaлищa. Яна больно приподняла губы, сжав их, но тут же отпустила, показав язычок, немного хмурясь закрытыми глазами, выгибаясь и тут же сдавив своей nu3дою мой хyz прямо внутри влaгaлищa. Тепло от моего члена потекло мне в живот, и тут же резко обратно, в тот же момент, как Янина nu3да ослабела. Сила налила мою головку и я снова почувствовал как мой член сильно дёрнулся, как будто взорвавшись в Яне. В голову опять ударил наркотик и взгляд сорвало, кружа голову в такт со взрывами моего члена и Яниными сжатиями влaгaлищa. Я снова наполнял тётю Яну спермой, а её nu3да, сильно пульсируя выдавливала её на половые губы, попу, лобок и мой член.

В такт я начал резко вытаскивать из Яны свой хyz и вгонять его обратно, раздвигая стенки сильно сжатого Яниного влaгaлищa и как только она отпускала, я снова вытаскивал его, так резко, что дырка не успев закрыться, громко клокоча, набирала в nu3ду воздух, но тут же бурля выплёвывала его с брызгами спермы обратно, резко сжимаемыми Яной мышцами влaгaлища, а я в этот момент, сквозь воздух и брызги, кончая прямо в воздухе и брызгая в открытую бурлящую дырку, вгонял свой член в Янину утопающую nu3ду. Скоро, я уже вбивал член в Яну, то попадая в её дыру точно, то промахиваясь в край, растягивая при этом дырку до дивана так, что кожица ложилась вместе с входом попы на ткань и соскочив, улетала хлюпая обратно в дырку, оставляя член воткнутым в диван. Я приподнимался стоя руками на её раскинутых в стороны грудях, сильно обхватив и зажав их пальцами. Дойки Яны налились ещё сильнее чем было и начинали трескаться, рисуя синие дорожки лопнувших вен, а соски так сильно распухли, что моя ладошка не могла закрыть их полностью. Я вогнал Яне и оперся хyем во влaгaлище и на её лобок, прогнулся в спину и мои освободившиеся руки стали сильно мять Янины дойки.

Я взял груди Яны за соски, впиваясь ногтями и завернув соски в складку за которые поднял дойки, ударил их друг об дружку отпустив. Огромные шары грудей шлёпнув ударились, и разлипаясь упали на Яну сминаясь круговой волной как желе и отпрыгнув сосками вверх, разлетелись в стороны, ударяясь о бока Яны и волнами же колыхаясь повисли огромными шарами. Я снова поднял их за соски и ударил; они опять повисли по бокам. Почему-то мне это нравилось. Потом я взял одну грудь под основание, сжал так, что вверх поднялся шар дойки с торчащим соском, отрывая дойку и начал сначала легонько, потом всё сильнее и сильнее хлопать по соску, пока не хлестал по нему почти со всей силы. Сосок распух и стал багровый, а затвердевший шар груди был весь в синих венах и синяках от моих пальцев. Я уже просто хватал Янины дойки, как получалось, и с силой сжимая их кожу в руке, швырял, то в стороны, то в Яну, то хватал соски и отрывая, поднимал за них груди. Мне очень нравилось так играть с ними, к тому же время от времени, Янина nu3да снова и снова то сжимала, то отпускала мой член, пульсируя, а я просто кончал и кончал в неё раз за разом, просто не вытаскивая хyz. Но мне становилось этого мало.

Я отжался на грудях Яны, вытаскивая из её уже не закрывающейся nu3ды член, и снова сел между её уже полностью лежащими на шпагате ногами. Я взял её ноги за икры и сильно разводя, задрал коленками в подмышки, а чтобы ноги не упали, положил под коленки груди и придавил их икрами. Тётя Яна приняла вид « ебaльнoго станка». Откуда я взял это «название» я не знаю, но оно меня очень завело, ведь голая тётя Яна лежала с раздвинутыми ногами, прижатыми дойками с развороченной nu3дою, которая просто плавалa в сперме, с толстыми, раздувшимися половыми губами и не закрывающейся текущей дырой влaгaлищa. Я шлёпнул ладошкой по половым губам Яны. Они задрожали как холодец. Шлёпнув сильнее, мою ладошку присосала дырка Яны, разбрызнув брызги спермы по её попе. Я с силой потянул и nu3да, чуть потянувшись за рукой с бурлением отлипла, а дырка раскрылась вниз, втягивая во вaгaлище воздух. Я взялся обеими руками за края nu3ды и растянул её, так чтобы она полностью набрала воздух, а потом, кулаком, почти с размаха ударил тётю Яну прямо в дыру nu3ды, проламывая стенки влaгaлища.

Моя рука вошла почти по локоть, а Яна как-то вздрогнула и сильно, сжав мне руку, запульсировала и в ту же секунду из Яниной nu3ды сильно потекло что-то прозрачное и теплое. Я подумал что тётя Яна описалась, но что-то внутри сказало, что ей просто очень приятно и я стал в такт Яне двигать рукою по влaгaлищу, она долго не переставала пульсировать, течь и выгибаться. Наконец, я увидел как её ноги ослабли и совсем разъехались по сторонам, отрывая груди, а nu3да отпустила мою руку и сильно раскрылась. То, что тётя Яна сильно устала, я как-то сразу просто почувствовал, достал её груди и выпрямил Яне ноги. Из влaгaлища лилось ручьём пропитывая постель насквозь и заливая Яну. Она лежала в луже спермы и слизи, оттраханная, выебанная даже рукой, вывернутая, с не сводящимися ногами, а я лежал рядом и гладил её живот, лобок, груди и ножки, иногда обнимая её. Странно, но тётя Яна улыбалась во сне. Я накрыл её одеялом, хоть было очень тепло и обнял. Похоже мы так и заснули…

Что-то сразу проникло в мою голову, разбудив меня. Я открыл глаза и почувствовал, что не дышу. С силой поднявшись на руках с дивана, я испуганно и громко вдохнул через открытый рот. "Что за странность!", подумал я, ощущая пустоту в своей голове и непонимание своего местоположения и самого себя. Рядом лежал будильник. "Прошло 44 минуты... но я только что лег спать 42...". Все мгновенно вернулось в память, зрение затуманилось, уши забились, и я едва удержал сознание. Я почувствовал боль в теле, словно только что пробежал марафон. Отдых точно не удался. На руке виднелась темная кровавая лужица, а внутри меня были выжаты до последней капли энергии. Я сел. Снаружи светило осеннее солнце. Я не мог понять, как всего за две минуты сна произошло столько всего. Капля крови упала на пол. Я встал, отправился в ванную, еще раз проверив, не прошло ли уже полчаса. Нет. Прошло всего две минуты. Я стал вспоминать, как сорок минут назад я поднялся и, пожелав коллегам хорошего аппетита, отправился домой пообедать.

Я быстро поел и в 42 минуты лег отдохнуть, установив будильник на нужное время. Закрыл глаза и начал засыпать, когда вдруг усталость настигла меня так сильно, что мое сознание начало покидать меня. С трудом я пытался удержаться на краю и не потерять себя полностью. "Что это за темнота? И зачем эта огромная черная дверь?!" - я вертел головой без понимания. "Кто-то женщина держит меня!" - ответ уже прозвучал в моей голове. "Мама? Какая мама? Моя мама? Мама!" Допустим это будет мама. Внезапно тяжелая черная дверь открылась с звуком скрипучего железа, и желтый свет из потолочной лампы осветил контур женщины с немного пухлой, но стройной фигурой. Мы сделали шаг вперед. "Кто эта женщина?" - подумал я, одновременно чувствуя, как начинаю овладевать своим телом и замечаю красивое лицо перед собой.

«Юленька, милая, привет моя хорошая» чуть хриплым, мягким и очень женственным голосом, почти теряя контроль, почти в захлёб, почти скрыв запах настоящей женщины, почти выкрикнула она. "Как похожа на мою жену" появилось в моей голове, " Жену?... у меня есть жена...", оборвалось, как только моя новоиспечённая мама, чуть не оглушила меня: «Привет Янка!», и как-то по детски, что ли, прыгнула на неё обниматься. "Значит Яна. Красивая девушка, и настоящая, я уже знаю это. Ей 22 я думаю, так юна и так мила во всём. «Мама» рядом, тоже где-то так же, но я ведь старше.. или нет!?, ведь мне.. а мне сколько... я? Кто я?". Глазами я быстро нашёл зеркало. На меня смотрел мальчонка, лет 13, на вид худой, с тёмными длинными волосами, чёлкой прикрывающей один глаз, в сером костюме из ткани, похожей на мешковину, сделанный явно массово на заводе и в чёрных непонятных ботинках. "Кто он? или я... Кто все они? Почему я их знаю? просто знаю... А главное, зачем я здесь, ведь я... просто.. это.. он?..", мои мысли дико путались, я не понимал ничего и становилось невыносимо тесно, по-моему нужно принимать какое-то решение, но какое, и по поводу!?...

"Надо думать! думать! думай! Я здесь, значит что-то от меня надо, но у меня ничего нет, только я. Значит нужен я. Ну или то, что я знаю, что могу, умею, ну что там ещё у меня есть за душой. за душой?.. нужна моя душа?..." В голове вдруг появилось знание моего явного превосходства и как следствие цель - помощи этим людям, как будто я нажал "правильную" кнопку. Я почувствовал, как решение наблюдать и по возможности вмешаться словно давно у меня уже было.

Кто-то потянул меня, и в ушах раздался громкий звон, сильный и четкий, словно никогда раньше: "Познакомься с моим любимым сыночком - Назар", произнесла "мама". Черт побери, образ "мамы" Юли не имел ничего общего с мужественностью. Сделав усилие, я посмотрел на нее, все же благодарный за то, что она попыталась: "Я сам лучше справлюсь, мама! Понятно?", сказал я и протянул руку Яне, чтобы ее взять и поцеловать так, как делают настоящие джентльмены. Где-то в глубине души у меня возникла улыбка от этой мысли. Однако получилось только просто протянуть руку без всякого понимания: "Меня зовут Назар, мадам! Защитник и опора для мамы!", я слегка поднял голову и тут же опустил ее. Глаза Яны широко раскрылись от изумления, я так четко видел это, будто был на расстоянии сантиметра от нее. Ее карие глаза с длинными ресницами были глубокими и немного усталыми, как почему-то у всех здесь. Ее губы чуть приоткрылись и дрогнули. Яна, кажется, не могла найти слов и не знала, что ответить; я же слегка сжал губы и закрыл глаза, слегка кивнув головой, приглашая ее все же пожать мне руку. Но она...

Яна бросилась обнимать меня с таким сильным потоком тепла и ласки. Я не ожидал этого, но все же удержался и контролировал себя - нельзя подвести. Я посмотрел на ее волосы, они были такими прекрасными - темно-блестящими и пахли свежестью, не шампунем или духами, а настоящей свежестью. "Как весной", подумалось мне. Я вдохнул ее запах и чуть закрыл глаза. "Привет, Зарик", шепнула Яна, словно уже привыкшая к этому теплу, что захотелось обнять ее с благодарностью, передавая ей часть своего тепла. Но я мгновенно вспомнил, что не могу этого делать - я же ребенок. В тот же миг руки Яны ослабели, и она, не отпуская меня, отодвинулась и замерла, словно не понимая происходящего. Она быстро скользила по моим глазам своими глазами. Может быть, я слишком сильно хотел подарить ей тепло; или может быть, она чувствовала меня; или может быть, она начинала догадываться о чем-то. Я нахмурил брови немного, как будто спрашивая: "Что-то не так?". И тут же старался отвлечь себя, разбросать внимание, запутать Яну на случай, если она что-то почувствовала. Мгновенно изменив мысли, я подумал: "А какое сейчас время года? Темно как зимой, но мы одеты летом. Не видно окон - странно...".

Похоже, что это сработало и Яна улыбнулась, помотав опущенной головой и сбрасывая все подозрения, выдыхая опустилась на корточки, а я, словно поймал её за ладошки, помогая присесть, аккуратно как мог. И всё же, на всякий случай продолжал размышлять ни о чём, чувствуя, как немею, слегка теряя над телом контроль, но это было не страшно, оно могло делать всё само, если можно так выразиться.

«А я…», «Тётя Яна» обгоняя сказала "мама". «Для тебя Зарик - просто Яна» добавила она, и начала тихонько сжимать мои пальцы своими, такими тёплыми, игриво бурча: «какая же я тётя!?». "Да Яньчик, понимаю тебя, я почти помню, точнее ощущаю, как первые раз сто, мне было как то не по себе, когда меня называли «дядя Лёха». Точно, Лёха!!! Прямо как в том анекдоте, «точно! Наташа!». Хотя «тётя Яна», мне нравиться, звучит как-то особенно". Я вдруг почувствовал прилив возбуждения в животе, и всё что должно ему сопутствовать.

Похоже моё тело начало наливаться, и похоже, что я очень увлёкся своими мыслями, не заметив как разглядываю прикрытую Янину колыхающуюся грудь и заглядываю ей под платье. "Какие красивые пухленькие ляжки", отметил я и зацепился взглядом за кромку платья, которая сильно врезалась в бедро Яны. "Если оно лопнет, Яна раздвинет ноги; хотя она и так их уже раздвинула", подумал я. Мои мысли похоже сильно влияли на тело мальчика, и оно вбросило в кровь эндогенный собственный наркотик, его личный морфин, и похоже, что адреналина тоже выбросилось достаточно. Тело начинало гореть: "Ещё секунда и парень попалиться", мгновенно мелькнуло. Изо всех сил, я стал сбрасывать желание тела. Стало понятно, что эндорфины придется контролировать мне, тем более, что с моим темпераментом и соблазнами мира, я похоже научился делать это, крайне успешно.

Фразы "впивается в ляжки..", "ляжки тёти Яны..", "тётя Яна напротив…", "раздвинула ноги …" вернулись в мои мысли, но снова возникли, окрашенные похотливыми оттенками. Мне вдруг стало ясно, что когда я думаю широко и без прикрас, мои мысли, чувства и все то, что происходит во мне, появляется и в сознании ребенка. Мне нужно быть осторожным в своих выражениях и также "слышать" его. И как будто "за секунду до", мне пришла мысль о том, что это особый вечер, когда ребенок должен сделать большой шаг вперед и правильно стать взрослее. Я не должен позволить ему ошибиться. Очевидно, он имеет значение для этого мира, если столько усилий было затрачено ради него. "Кстати, если судьба привела меня и Яну сюда, то ее роль видимо не последняя. Может быть ему пора стать мужчиной?.." - перебил я свои мысли.

Мысли стали ясными, и мы уже вошли в комнату. Яна держала мою руку, играя с пальцами, не сильно сжимая их. "Так, присаживайтесь! На диване будет удобнее, так что выбора нет - туда вам", она ловко вытащила столик к дивану и сама села на большой мягкий мяч. "О Боже, Янка, как давно я тебя не видела! Представляешь?" - прозвучал голос "мамы". "А помнишь, как мы представляли, как встретимся еще в институте? И все вышло по-другому", зазвенела опять "мама". "Да мы были наивными тогда, ничего не знали", поддержала Яна. "Просто не все зависит от нас, поэтому все получается не так, как хотелось бы..." - произнес я со свойственной мне манерой и застыл на мгновение. "Что? Что?" - спросила "мама". "Да Зарина, то есть это значит... что не все зависит от нас?" - начала Яна до окончания вопроса "мамы".

"Вот косяк", подумалось сразу, но надо было что-то делать: "ну я имею в виду, вот например вчера, думал, что будет шпундр, а кок забыл зайти, за картошкой, и всё, я – облез! Вот он же виноват, что у меня в десятке не сложилось, так что не от меня зависело, уж точно!", пользуясь видимо знаниями мальчика выдал я. "А-а, ты всё об этом", заулыбалась ""мама", а Яна в отличии от неё, не сменила позы, и продолжала как то уже остро, из тени волос смотреть на меня, ровно дыша и мелко бегая своими глазами по моим. В секунду я зацепил её взгляд; она не поняла что я сказал… в отличии от мамы; и чтобы разрядить Яну, дать ей возможность, я спросил: "Ян, а ты бывает забываешь картошку?". "Назарка, ты что такое спрашиваешь у тёти Яны!!? Ты что малыш!!?", как-то с любовью всё же ко мне осекла меня "мама". Я начинал чувствовать, что реально не понимаю социального уклада этих людей, но на всякий случай: "Да я ж ребёнок мам, мне ж можно!", и Яна с "мамой" засмеялись, потрепав мою чёлку, Яна: "Бывает Зарик и у меня промашки случаются", сказала, весело заливая смехом "мамин". Мы говорили «ни о чём», ещё минут двадцать, смеясь и шутя, но меня не покидал чувство, что Яна странно «знакомо» себя ведёт. Почему она не поняла того что поняла мама, почему так быстро реагирует на меня.

Хотя конечно они долго жили в разных городах, сложилось всё по-разному, поэтому могли не понимать в мелочах, но я чувствовал своей душой, что дело совсем не в этом. "А вдруг, Яна не одна, как и Назар", сильно ударило мне в голову, во лбу что то захрустело и я открыв глаза, чуть не упал, коленом зацепившись за столик. За секунду Яна поймала мою руку и уже держала меня, с искренним волнением: "Зарик, Зарик, ты что, что с тобой!?", словно ни разу, ни на долю секунды не отпуская меня своим вниманием. Я почувствовал затылком что то достаточно острое и крепкое. Яна встала, сняла с ковра стены огромный рог, в который я собственно летел, и унесла в темноту комнат. "Назарка, ты как, не зашибся", всё причитала "мама". "Мам, да всё в порядке смотри, всё со мной хорошо", успокаивал её я. Яна вернулась, села передо мной на колени, взяв ладошками мои ручки: "Зарик. Ну ты как, не ударился?", - "Ян, всё нормально, спасибо!!! Думаю рога мне не очень то пошли бы", а Яна улыбнулась почти смеясь, наклонилась к моим рукам и прижавшись в мои повернутые лодошки щёчками: "ты не пугай нас так теперь! Ладно!?". "Замётано!", ответил Яне, и мы снова уже болтали о чём то неважном, а я осознал, что Яна сделает всё для меня, лишь бы я был в порядке и это сильно согрело меня.

"Я принесу альбом, у меня есть фотографии с работы, посмотрите, где я работала", сказала Яна, только начав подниматься. Внезапно шар лопнул с грохотом, и я видел, как она падает назад, теряя равновесие. Диван врезался в стену ручками двери, а тело мальчика закрыло все опасности после своего прыжка над столом. Яна ударилась спиной о мою руку, закрывающую угол комода, и отскочив, повалилась на меня. А я, падая на пол, прижимал ее к себе всеми силами руками и телом. Мне очень страшно было за нее. Очень! Меня освободило только то, что мы мягко приземлились на ковер вместе с Яной и она не получила ни единой царапины. "Боже мой! Вы же можете разбиться сегодня", завизжала "мама" и тут же ударила себя по губам: "ой-ой! Никаких злых слов". Она подбежала к нам и начала поднимать меня и Яну. Мое сердце билось сильнее, чем когда-либо, и синхронно с сердцем Яны, когда мы открывали глаза. Как будто вместе с падением началась музыка и она заполнила комнату полумрака. «You belong to me...» - зазвучало тихо в тишине комнаты. "Она так похожа на Serge Sonore...", но в разы красивее: "Да кто ж они все такие?!".

Никакой паники не было, наоборот, Яна улыбалась и притягивала меня к себе: "Боже мой, у меня же неострая попа, зачем так переживать?" - "Я обещаю тебе, Яна, что это неострая попа, я проверил!" - подбодрил я ее. "Может быть у него просто были газы и он не смог их задержать", добавил я, и снова зазвучал смех в комнате. "Мама" стала хлопать по губам Яны со своим «не произноси имя зло», а Яна просила ее остановиться: "Мама, не надо! У Яны уже достаточно больно! И, кстати, его не зовут "Господи", у него другое имя. Все в порядке..." - выдавал я, вставая с пола. "Хм, точно", согласилась со мной "мама". "Извини, Яна, извини, дорогая" - и с любовью и тревожной торопливостью она погладила щеку Яны. Та улыбнулась и поспешила ко мне: "Зарик, милый, как же тебе! Ведь я сломала тебе руку!" - прижимаясь ко мне, Яна то гладила руку, то обнимала меня, то отпускала и снова спрашивала о боли. "Все в порядке, Яна. У меня все целое - от носков до лица", сказал я после своего пироэтта, и мы все засмеялись. Яна и "мама" успокоились, и мы снова присели за столик. Мне было искренне радостно здесь быть вместе с Яной; у нее есть моя "мама", а у Зарика есть Яна - это было необыкновенное чудесное 7-ое чувство, теплое и сказочное.

Мы болтали, пока мама плавно не перешла на «своего бывшего». Я, в широком смысле этой буквы, не знал, что он ей сделал, или не сделал, просто знал, что она говорит о моём "отце"; в её глаза нападали слёзы, но она держалась при мне. Я подумал, что им сейчас, неплохо бы, ну скажем попить чая на кухне и поболтать, без лишних ушей, и посмотрев в глаза "мамы", в следующею секунду, услышал: "Наверное, я бы выпила кружечку чая, что-то в горле совсем пересохло", и посмотрела на меня так, словно ей сейчас придется оставить сына в приюте на год.

"Мы, Назарка с тётей Яной быстренько сходим, попьём и обратно к тебе, ты побудь здесь, хорошо?", сбивчиво, словно извиняясь продолжала "мама". "Не, я с вами пойду!", бросил я, а Яна, почти вместе: «Маме нужно со мной поговорить о секретах, а настоящему мужчине не стоит слушать женские балалайки, они не интересны..». Мамины глаза, не ожидавшие от меня такой «липучки», обиженно смотрели на меня: "Да я прикалываюсь мам! Конечно идите", разрядил я её, услышав, как Яна, обнимая: "Мы быстренько, ты Зарик не скучай, Ладно! Вот поиграй во что-нибудь, там найдёшь, в папке с играми", и вытащила из комода ноутбук. Они ушли.

Я сидел на диване, крутил в руках бук, лёгкий как перо, глянцевый и очень тонкий, не понимая как его открыть. Отпустив свои мысли, я просто положил бук на стол. Тоненькая крышка, зажигая заставку медленно открылась, вместе с моей челюстью. Бук секунды за три, пока открывалась крышка, поднял, что то вроде мак-а. В моей голове опять залетали тени сомнений, что это за место, где оно, и какое это время. Тут, глубоко в себе я решил, что у Яны наверняка есть фотографии в буке, или ролики с ней. Быстренько открывая все папки подряд, я стал искать что-то похожее, и вот она – «Мои фотографии, 247Mb». Я открыл папку и перестал «прятаться». Всем телом я почувствовал интерес и желание скорее разглядеть все фотографии. "Не спеши Зарик, не спеши", подумал я и почувствовал волнение и лёгкий холодок по полу.

Яна излучала неподражаемую красоту и очарование, будь то розовый рассвет с паутинками росы на траве или сумерки города, засыпанного ночным снегом и озаренного тысячей огней. Я не мог удержаться от улыбки и ощущения блаженства, которое казалось бесконечным. "Может быть, есть что-то лучше? Возможно, не только лицо следует видеть... может быть, ножки...", подумал я автоматически. Мои мысли уже начали витать вокруг папки "Искушение". Что-то начиналось на "Искуше...". И я уже открывал эти фотографии.

На первой фотографии Яна сидела за деревянным столом в полумраке бара, окруженная людьми. На ее груди был большой стакан пива, а на другой — парень, царапающий чем-то ее бархатную кожу вилкой. Я начал терять контроль над своим телом; мои глаза пристально вглядывались в каждую деталь фотографии, а мысли становились запутанными. Груди Яны были похожи на белые шары, наполненные синими венами и синяками, упруго стоящие на грудной клетке, соски приобретали почти бордовый оттенок, словно после кипятка, и выступали мягкими с синими прожилками. Мои глаза жадно всматривались в них, а запах Яны наполнил мой нос. Во мне проснулось животное чувство, и я почувствовал жар на лице и бурлящую энергию в животе.

Показалось, что я наблюдаю эти фотографии на большом 3D-экране в кинотеатре и пытаюсь справиться с возрастающим возбуждением. Внезапно я резко вскочил и нервно начал ходить. "Стой!", приказал я своему телу, которое уже не могло справиться с желанием. Я чувствовал необратимые перемены в теле мальчика. Он переставал быть ребенком и превращался во что-то большее, оставляя за собой пустоту непонимания и злости. Я вообразил Яну совершенно обнаженной, как на фото, и "себя" рядом с ней; представил, что она позволяет мне делать все, что я хочу; я могу обладать ею, а она полностью беспомощна. Моя Яна, моя женщина — беззащитная, прекрасная, тихая и легкая. Я так хотел обнять ее, защитить от холода и чужих глаз, заботиться о ней и бороться за нее. Хотел мечтать о ней до последнего вздоха, пока я живой; хотел раствориться в ее уникальном мире, в ее глазах. Все это заполнило меня полностью, а я стал пустым и услышал звон в ушах. Однако вскоре осознание подсказало мальчику, что ему не хватает азарта. Он...

Я разглядывал фотографию, где Яну держали писечкой в камеру. "Писечкой!?...", так не думают взрослые люди, и конечно будет не хватать адреналина с таким запасом слов. Я вижу «nu3ду тёти Яны, бордовую, безупречно выбритую, с блестящими половыми губами, которые разошлись так сильно, что в бело-красном разрезе, открылась дырка и в её глубине видно влaгaлище», вот так. Растворив это сознание в теле, низ живота опять сильно свело и температура, уже правильно выросла. Назар был отличным учеником и впитывал как губка. Можно было сказать, что мы - одно целое; я часто дополнял его, где было нужно, а он всё верно понимал.

Фотографии, которые я смотрел были явно с садистскими и мазохистскими наклонностями. Интересно что это. Я полистал быстрее и оказалось, что это какое-то «посвящение в Садо-Мазо», причем разных людей, разного возраста. В глубине нескольких фотографий мелькнуло, что-то вроде «46 фестиваль-посвящение в горожане, гостей города». Что это за общество, и нормально ли это для них, почему именно так. Я конечно получал ответы на некоторые вопросы. В долю секунды, я стал знать, что каждый приезжий, кто хочет жить в городе, должен всем себя всем показать, вот так, на фестивале, и каждый может заранее с ним сделать всё что хочет. И не будет злости, если весь негатив выплеснуть сразу, а если ещё и в виде сады… Я медленно стекал с уклада этого общества, но мне нравилось. Я чувствовал, что словно дома и как-то по особенному, словно животное, порядка выше человека, понимаю их, чувствую их. Я вдыхаю их сознание, я вижу их мысли, как они сдержанно красиво переливаются в своей высокой и целомудренной похоти, словно знают всё о нас. «You belong to me..», снова закружило голову, и очнувшись, услышал как девушки возвращались к нам.

«Как дела у тебя?» прозвучал голос "мамы" ярко. Мои мысли запутались, и голос в горле зазвенел от неприятной тишины. «Всё хорошо», сумел я выдавить и проглотить слюну. «Чем занимался Зарик?» - Яна окутала меня своим игривым настроением практически сразу же. "Янка, вновь рядом", шепнула мне моя совесть. «Нет, Ян, я не играл», улыбнулся я ей, «не захотелось как-то». С любовью новой встречи добавил я. Я смотрел на ее блестящие темные волосы, которые переливались огнем, на бархатистую кожу идеальных контуров лица, на глаза цвета каштанов и ее трепетные губы, двигающиеся плавно и мягко. Она была такая теплая и близкая. И все окружение показалось мне ничтожным и неинтересным по сравнению с этим мгновением. Тепло мыслей пронизывало все мое тело, и мои глаза, кажется, предавали меня. «Почему ты не играл в компьютер?!» - удивленно спросила Яна. Я смотрел на нее и не мог оторваться, она была такая идеальная, пусть будет "тетя" Яна, это даже интереснее для игры, и я находил в этом сочетании что-то притягательное, возможно даже немного порочное.

Я поднял голову в знак радости, избавляясь от напряжения: «Просто не захотелось играть, Ян», и снова чувствовал ее ласковый и знакомый взгляд приливом тепла на своей груди. Ей стало трудно дышать, словно на ее грудь легла давка, и она жадно вдыхала воздух таким образом, как будто делала это первый раз. Я "увидел", как моя мечта о ней окутывает ее словно одеяло, а она погружается в него со всей своей нежностью и меняется перед моими глазами. Вскользь перекатившись через волну, она широко раскрыла свои глаза, такие, какие я никогда не видел. Яна стала на голову мудрее и немного острее, проникая теперь в меня: «Ты... вырос... так быстро...», раздавалось в моей голове, будто она думала сейчас внутри моего сознания, окруженная мной. «Ты... вырос... так быстро...», неожиданно наполнило комнату словно эхом. И это эхо внезапно отразило меня, всего меня, начертив контуры настоящего целого, состоящего из двух слившихся половинок, одна из которых всегда звучит в другой эхом. И Яна точно знала и чувствовала то же самое.

Её сознание словно пережило сказочное перерождение с моим. Она старалась не отпускать меня, полностью не понимая ещё, что происходит, уже теперь, в эти минуты. Я всё знал и понимал, так ясно и чисто, но сейчас, сейчас это было не важно, пусть побудет со мной; и Яна растворялась в нас, а я ничего не делал, наблюдая как она купается в радужном омуте. Пусть всё, что тревожит, произойдёт потом, она заслуживает этого, она так ждала, так старалась.. «Потом расскажешь», вдруг оборвала Яна и присев рядом с маминой челюстью, ярко освещаясь изнутри, предложила поиграть. «М-м-да, расскажу» ответил я, и улыбнулся.

А потом, весь вечер мы играли. С разбега «прыгали» друг в друга и утопали, смотрели, любовались, понимая не произнося, со сказочной нежностью помогая, не видя глазами, но до боли чётко и красочно, широко вокруг, остро чувствуя свежесть окружавшего, огромного мира, как никогда. Мы видели, дышали, касались и чувствовали, как никто другой в целой вселенной, и нам казалось мало. И вот, где-то в тёмной глубине комнат, заиграл гимн, и в последний раз, необратимо и отбивая секунды рассыпалась башенка на столе. "Ну нам пора", сказала мама. "Я тебя не отпущу", услышал я в Яне, но словно её ангел, который никогда не оставить, никогда не устанет быть рядом и защищать её нежность: "Я не уйду! Никогда не уйду!", - "но как!?, ведь вам пора…", и глаза Яны засверкали слезами. "Не надо милая! Смотри!", и хитро улыбаясь, смело шагнул в темноту выхода.

Яна обнимала «маму», прощаясь с ней. Открывать дверь я не стал, пока не нужно. Янино платье зацепилось и оголил краешек её попы. "Даже попа улыбнулась мне", подумал я, потянув за торчащий краешек. Платье выпало, закрыв Яну; а я так же аккуратно провел ладошкой по платью, словно стирая глаза посторонних. Живот опять начало сводить. Словно оправдываясь теперь, я: «Зацепилось, а так стало..», "Спасибо миленький!" и Яна уже обнимала меня, сдавливая так сильно, что воздуха еле хватало. «Спасибо, солнышко» прошептала Яна. Я обнял её чувствуя, словно она проваливается в меня.. "Пора.", - "Пора? Что мне делать?" закружилось во мне, и я шепнул Яне: "Сильнее!". Янины объятья, как атмосфера сдавили грудь, а мой разум, словно с разбега вбил меня в потолок, разбивая камень, резко и сильно сдернув меня, и в тот же момент, в моих ушах зазвенело и мир вокруг потускнел, чувство тела начало меняться, руки словно затекли, а в щёлки глаз я увидел желтый свет осени за окном, и тьма сменилась светом. Мне показалось что я приподнялся над собою, и падая обратно, в глазах снова потемнело.

«Зарик, дорогой, я сильно прижала тебя! Сейчас успокойся…» мои мысли вновь стали ясными, и глаза открылись на уже знакомый мир. Я снова ощутил присутствие Яны. Боль пронзила мое сердце так сильно, что я едва не потерял сознание, пытаясь удержать ее и поглощая ее в себе. Секундой позже я почувствовал, как Яна сильно ударилась о что-то в темном коридоре, и я закрыл глаза от боли. Но даже не слыша ни крика боли, я почувствовал, как она что-то ухватилась и уже почти беззвучно поднялась и спешит ко мне. «Пожалуйста, больше так не делай, дорогой!», слышал я Яну и видел ужас в ее глазах. Но другого выхода для меня не было. И теперь, хитро улыбаясь разумом, теперь я просто не мог оставить ее; я остался с Яной до последней капли крови", прошептал я, поглаживая, как моя кровь течет по груди Яны, успокаиваясь, видя, как она радуется: "Глупый, дорогой, я чуть не умерла! Ты здесь, рядом со мной, что с тобой?!".

«Все будет хорошо, Ян. Сейчас все пройдет», успел я сказать уже заткнутый ватными тампонами и перекисью. Но так счастливый. Я не контролировал себя и без усилий взгляд скользнул по платью Яны, ее коленям, полу и луже крови. Руки тети Яны спешили ко мне, а мама стояла возле потемневшего потолка... Вокруг что-то громко хлопнуло, и я услышал: «Зарик, Зарик, ну же...»; нос запахло чем-то странным. И мое тело очнулось в объятиях тети Яны. Я был целым: "Я здесь рядом", - "Боже милостивый, дорогой, приходи в себя уже!", слышала я Яну. «Что-то со мной случилось!», словно разряжая напряжение, я сказал, и Яна своим смехом и радостью запомнила все вокруг. Я тут же попытался встать, притягивая за собой и Яну, и "маму", и самого себя. «Подожди!», сказала Яна, «ты не уходишь никуда! Останешься у меня до завтра!», - "Да, любимая, да!".

Я слышал как за «мамой» закрылась дверь, а я падал на диван, теряя себя от усталости. Я слышал в себе Янины мечты, её дрожь, «видел» как её хрупкая ручка защёлкнула сталь замка, оставаясь только со мной. Воздух комнаты уплотнялся запахом атмосферы, идущей ко мне Яны и уже через минуту, она сидела рядом, чуть выгнув спину. Я чуть накрывал Яну собой: "Моё солнышко…", и она вжалась в плечики, сильно зажмурясь от счастья: "привет миленький!". «Ян, больно?» хрипло спросил я, и она тут же переливаться в тёмных бликах и отражаясь в лаке зеркал повернулась, ярко поблёскивая глазами: «Уже не болит. Ты не волнуйся Зарик, тётя Яна крепкая тётка, уже срослась», а в глазах: "Больно родненький, очень больно..", и пухлые темные губы приподняли краешки глаз в тени волос, а моё тело крало её боль: "Сейчас пройдёт моя хорошая!",и я постарался повернуться на бок, убирая одеяло, чтобы сильнее забирать, но холодное мокрое в крови полотенце, в лёт остудило меня. "Блин, как же я выгляжу!?", и почувствовал как Яна улыбается. «Ян, я можно, помою лицо схожу?» - «Там темно и холодно, не пущу», озорно и тихонько остудила меня ещё сильнее, чем полотенце Яна: "И не смей тянуть! Она моя, я справлюсь". «Так не честно получиться», тихонько, пожаловался я. «Это почему? Тебе пока что не надо вставать, поверь Зарик, у тебя сегодня большие потери были, вот лучше чай держи в постель, я тебе сделала», и откуда-то, как по волшебству достала тёмную кружку, пахнущую ландышем, вереском и лимоном.

Глоток наполнил теплом не только тело. «Тёть Ян, ты не подумай», звонко кинул я: «Я знаю что лежать пока надо, хотя я тоже крепкий дядька и встать могу легко», и поймав: "Вот хрюшка!", услышал, как Яна заразительно засмеялась, выгнув спину и по иному перекатываясь по волосам: "Я вся дрожу, как сильно, даже страшно думать..", - "Тогда просто не думай!", поймав, растворил в омуте и я. «Так», сказала она, «теперь, точно рассказывай крепкий дядька, о чём не думать!?», слегка розовее и озорно слетело с Яны. «Да просто так не честно: я разговариваю с красивой тётей Яной и мне очень-очень приятно, а тётя Яна, видит перед собой.. ну ладно, за собой Зарика с грязным носом и причёской в стиле хлам, вот и получается как-то не очень по-мужски, надо вымыться в общем», - "Нет ты точно хрюшка!", одновременно останавливала Яна: "Похоже, мне не спрятаться, ты только не подумай что я…", и она покраснела совсем: "что ты тоже моя хрюшка!!? Да я уже знаю!", я улыбнулся и словно продолжая меня, Яна: "только никому не говори и сам не помни!".

И как будто улыбаясь, где-то внутри нас: "теперь меня надо уничтожить, я много знаю, но никому не расскажу о моих…", - "правда?!" - "ты же понимаешь Янка!"… Слова текли сами по себе, сплетаясь друг с другом, образуя причудливые узоры и наполняя радужными эмоциями. Погружаясь в них, Яна легонько поправила мне прическу рукой: «никогда не думала такого.. а тебе не нужно принять душ, ты выглядишь отлично!», будто вспоминая что-то, она расстегнула край халата и обнажила свою ногу до самого бедра.

"Ого, какой огромный", я заметил темно-бордовый синяк и вспомнил фотографии. Вновь чувствовал напряжение в животе и полные груди, странное до этого неизвестное чувство: "Это ничего, ты для меня гораздо важнее..", услышал я от Яны. "Я так хочу прикоснуться к тебе, дорогая…", и Яна почти одновременно - "ты можешь все..". Я вытянул руку из-под одеяла и осторожно прикоснулся к ее коже. Она слегка дернулась. «Какой огромный… из-за меня..», - "Почти не болит уже, а фотографии… тебе понравились?", - "да, очень! Правда вначале было странно, но потом; во мне тоже что-то начало пробуждаться, ты же знаешь!". В Яне бурлили эмоции, она была полна желания и нашего возбуждения, но она сдерживалась, почти не показывала своих чувств, лишь едва уловимый запах ее парфюма смешивался со мной, наполняя меня целиком. Мы безучастно перелистывали фотографии в памяти, осознавая бегущее время…"Приходи ко мне, дорогая, я защищу тебя от всего этого, столько еще всего впереди для нас!...". И Яна схватила мою руку своей ладонью, крепко прижала к себе: «Спасибо, малыш!», и улыбнулась, мило и немного грустно, «да, давай ложиться, уже скоро утро», шелестя встала, погасила свет и направилась в ванную.

Мысли уже успели улечься, открылась дверь и тихонько в темноту комнаты вошла Яна. "Ты знаешь, я по тебе уже скучаю, скучаю сразу как только ты ушла! Похоже, я не могу если тебя нет рядом..", Янины мягкие движенья ответили мне, что всё знают. Незаметно быстро, она оказалась у окна и я услышал: "Я тебя.. люблю…" и вне земно переливалась в тусклом свете улиц заблестела глазами. "Я знаю! И я... тебя очень.. очень люблю!.. Так просто сказать, всего три слова, но..", а Яна, подхватывая мои слова: "но так много в них всего, да!?". "Да милая, так много… Иди ко мне!", и в сумерках, почти неуловимо, Янин халат, вдруг быстро скатился, еле шелестя по коже. Далёкий свет города, тускло осветил блестящие налитые груди: "Ты прекрасна Ян, ты знаешь это!!?". Яна улыбнулась, смазалась по темноте и изменяясь шагнула к дивану: "Теперь знаю, и…", теперь подхватывал её я: "и моя Яна любит меня, чувствует меня, моя родная, моя милая..", укутывая в нежность, я видел как треснул Янин силуэт, так глубоко прорезая её между ног, а потом слипся как только Яна коснулась дивана: "так странно чувствовать тебя, почти внутри..", оставила она во мне. В горле пересохло, и меня начинало болезненно потряхивать.

Яна откинула одеяло, и складывая его руками на животике выставила в верх свои стоЯщие груди с пухлыми сосками: "Тебе они нравятся?". «Я не могу заснуть…», "я не могу думать, не могу дышать когда вижу их, они завораживают, и ещё, я не могу от них оторваться…", и не найдя чтобы предложить в замен: " Я правда не могу спросить тебя о своих…". губы Яны улыбнулись: «Не страшно! Давай-ка я тебя обниму и поглажу», и Яна стала пробираться ко мне под одеялом. Её стоящие груди скатились и падая, глубоко свисли под собственной тяжестью, ударяясь колыхались, отблёскивая в тусклом свете окна. В секунду, Яна грудью уже коснулась меня: "Ближе милая..", и следующим движением Яна прижалась так сильно, что я почувствовал её твердый сосок, и теплом, шар груди, мягко раздавился на моей коже: "сейчас солнышко, я сейчас, обниму тебя..", и тут же вторая, грудь Яны упёрлась в мою руку. "Теперь я, моя хорошая", и в такт Яне, я обнял её, прямо так вместе с грудью, накрываясь её, и скоро Яна окутала меня собой, своими огромными мягкими и тёплыми грудями.

Она вдыхала мой аромат, словно запах весны, и прошептала: "Я бы хотела вдыхать его бесконечно, представляешь?". Ее пальцы проникли в мои волосы, она продолжила: "А ты пахнешь ванилью и чем-то незнакомым, но таким родным. Представляешь?". В полной темноте я широко открыл глаза и с любовью ответил: "Да, конечно!". Я прижался к ней еще сильнее, словно проваливаясь в ее грудь. Она ответила на объятие, и я ощутил каждую клеточку своей кожи соприкасаться с ее телом, проникая даже под нее. "Мы так близко друг к другу", прошептала она почти беззвучно. Она делает короткий и быстрый вдох. "Так хорошо быть рядом с тобой", спросила она меня. Я прижался к ней еще сильнее и поцеловал ее губы, словно желая проникнуть глубже. Она слегка пригнула ногу и шепнула: "Еще сильнее, мой солнечный!". Я почувствовал, как влага Яны пропитала нашу одежду. "Моя сладкая, хоть это и очень просто, но я не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась", признался я. Яна прижала меня к себе и прошептала: "Тогда...". Ее голос зазвучал еще ниже и дрожащим: "Сладких снов, Зарик!". И я почувствовал легкий запах ликера с ее губ.

"Да, сладкая!", ответил я и добавил: "Моя тетя Яна!". Она улыбнулась и в следующую секунду мои губы окутали ее губы - горячие, слегка липкие, мягкие и пушистые. Они были такими большими и ароматными. Я прильнул к ее губам своими губами и осторожно провел языком по ним. "Янка! Моя сладкая!", шептал я. Ее губы улыбнулись в ответ: "А ты мой жеребенок!". Она прошептала это с потерей голоса и сильно прижалась ко мне, оставив свежую влагу на моих губах. "Ты знаешь, твоя душа такая непохожая на тебя... Я бы никогда не поверила, что ты такой", сказала она. "Тогда закрой глаза и представь меня как душу", ответил я. Она почти мгновенно заговорила: "Тогда ты выше меня и очень сильный, такой сильный, что легко проходишь сквозь стены. Но ты также странный и теплый, с глазами цветущих роз, а под кожей губ - темная и алая кровь. Твои брови черные, как ворон, а глаза наполнены загадками...". Я никогда не слышал таких слов, но вспомнив одного из моих любимых поэтов, прошептал: "И волосы окаймляются черной аурой подобно бровям. Мой взгляд чист без зависти и страха, словно на рассвете, когда солнце пробуждает все вокруг в золотом свете; он освещает нас обоих прохладным розовым заревом. И ты точно знаешь, что я не позволю ничему нарушить наш мир; мне нужно только дарить тебе свое тепло, которое приносит уют и смягчает яркий свет. Мы можем все, и никто не скажет "нет". Все слова станут туманными и замедлятся... Движения глаз найдут друг друга, а зеркала запечатлеют только отражения нас... Можно погрузиться в волны... Просто слушай меня... И пусть все слова станут размытыми, а души искажены... И мы растворимся в теплых цветах... Ты подумаешь: "Я знаю все о тебе"... Но лишь дверь приоткроется, за которой ждет целый мир... Иди без страха и верь мне, что небеса чисты и лазурны, а волосы блестят как глазурь... Отражение глаз подскажет нам путь; птицы наполнят нас своим пением - беги! И разбивая утреннюю свежесть росы, растите и касайтесь кожей любви. Отталкивайтесь сильно от земли - летите! Закрой глаза и погрузитесь в солнце... И растворитесь в полумраке... Закрой глаза... Перед тобой я... Во мгле: моя фигура и тени на стене... Это не сон! Трепещущий шепот останется, и твое сердце все поймет!".

А Янино сердце сумасшедшее билось, и дыханье было часто рваным и хриплым: "Так не бывает милый! Что это? У меня так кружиться голова. Я не понимаю, что со мной… так высоко…". "Ч-ч-ч, родная, ты что, успокаивай сердечко, всё супер милая!", волнуясь успокоил я: "Супер? Что? Ты же.. кто ты? Я никогда так не взлетала..",- "Я просто твой! Просто твой ангел!", словно отвечал на всё сразу тОнущей в чувствах Яне: "Ангел! Да, это ты! Так красиво! Я похоже.. мне так тесно..", - "тихо, милая, тихо, дыши солнышко, дыши родная, успокаивайся, вот, вот так, умничка милая, умничка…", гладя и прижимая Яну к себе; я не подумал, что у Яны может быть такая реакция, и успокаивал её из всех сил. Скоро Яна навалилась на меня всем телом, словно испытав небывалый всплеск, с остротой чувства и эмоции. Она рухнула без сил.

Вдруг, уже совсем не двигаясь, ровное дыхание Яны наполнило нас мягко: "я всё для тебя, и я хочу тебя внутри…". Она закрывала меня от всего мира. Губы Яны приоткрылись, и дыхание стало совсем тихое-тихое. В мое тело ударило жаром и невыносимой дрожью желания. "Да Ян, я всё сделаю, отдыхай.", и освобождаясь от ткани, разделявшей нас, слегка отодвигаясь назад. Ловко и быстро, как только могу я освободился от всего мешающего, и ни капли не медля я уже входил в Янины половые губы, с тёплой липкой влагой на больших и мягких валиках кожи. Я услышал, как Яна открылась, причмокнув и в секунду, мой член провалился в открывшийся Янин разрез, обжигающий и липкий. "Господи, как хорошо!", и её половый губы разошлись, облизывая мой член. "Ты вся сочишься Ян! Такая горячая… ты - солнышко моё", и мои щёки загорелись жаром.

Я прогнулся, и протолкнул свой член по Яниной липкой щели скользя ещё глубже под неё и замер: "Я так чувствую тебя", чуть захлёбываясь и утопая в Яне смог выдавить Я. "Ещё чуть, милый, ещё немножко до меня..", и Янин вход вдруг провалился и резко выдавил обратно, открывая Яну, а всё моё напряжение ударило с силой вниз. Моя головка сильно дёрнулась, ударив Янин вход по липкой влаги, текущей из него, и живот приятно свело: "Янка, милая, я наполню тебя!" и в порыве, сильно схватил Яну за бедро, натянув её на себя. Яна захрипела и дырочка опять провалилась: "Да, в меня миленький!". Я чуть толкнул и упёрся в край Яниной норки. Толчок, и скрипнув я вскочил в Янино влaгaлище, с сильным напором заливая её до краёв, и в голову тут же ударил наркотик. Яна, то прокатывалась по моему члену открывая дырочку, то втягивала меня в себя и в такт с ней, двигался Я тоже, то и дело, вливая в неё себя. "Да, так… милый, вот так..", прерывисто дышала Яна, а дырочка её входа беспрекословно растягиваясь открывалась, впуская меня во влaгaлище.

Напряжение потихоньку начало спадать и стало просто приятно. Яна вся текла, а мой член уже гудел; «Похоже я кончил в тётю Яну», словно осознавая прошептал я: "Да, похоже я тону вся, и как так получилось, даже не знаю!!?", звонко улыбнулась Яна. «Видать кто то вошёл в твое влaгaлище и кончил в него», - "Похоже на то, и кто это осмелился!!?". «Ой, кажеться именно я трахнул тётю Яну..», - "Я ж говорила – хрюшка!!! И кто будет за тобою убирать? А?". Я рукой по лобку Яны, скользнул в разрез половых губ, и сразу ввалился в липкий жар, в ручьи которые текли по половым губам, по ноге прямо на постель. «Бл%ть, Ян, ты вся в моей сперме..», словно обрадовался я: "Интересно с попы, тоже?..", - "И мне тоже интересно! Проверь пожалуйста, а то так и буду попой в лужах лежать, даже не зная чьих и откуда", весело подхватила Янка. Я чуть приподнялся и по попе соскользнул опять прямо в ручей: "Похоже и тут тоже потоп. Но попа сухая, тут хрюшки не было вроде! Пока не было..", и Янка сочно взглотнув, начала переворачиваться. Выдавливая нашу слизь дольками попы под спину, под ноги.

Она валилась на спину, раскидывая ноги и словно открывая шампанское, мой член вылетел из неё, открывая путь, вырывающемся из влaгaлища брызгам спермы на Янины ноги, заливая попу, и растекаясь по лобку. "Ой, похоже хрюшки уже и там", озорно и задорно, пузырясь лужей под ней, сказала Яна. "Блин, я думал тут один только парасёнок… Но тебе тоже идёт пятачок" и Янка по детски рассмеялась, словно улыбаясь во сне, но в миг меняясь: "Я вся твоя милый! Ты войди в меня до упора, весь, раздвинь всю, гладь везде, целуй мня, ласкай, царапай груди, люби меня и делай со мной всё, ладно солнышко!!?" и ноги Яны раскинулись ещё сильнее, звуком поцелуя раскрывая дырочку и вaгaлище.

"Ты открыта! Янка, я люблю тебя…", и полжив руку на Яину nu3ду, легко проскользнув во влaгaлище пальцами, держась за него я приподнялся и гладя Яну внутри, сел в полумраке, среди её раскинутых ног, отпуская дырочку и видя её всю. "Янка, ты прекрасна; меня сводят с ума твои согнутые ноги, пухлые блестящие спермой губы и светлый, розовый, раскрытый разрез, а текущая в попу сперма прекрасна на тебе, и блестящий лобок и бархатный животик с двумя заострёнными пухлыми тенями от грудей, и твои пухленькие губки и твои волосы, я всю тебя обожаю…". "Правда милый? Мне никто никогда не говорил такое! Кажется я хочу тебя ещё сильнее.. меня так распирает и.. я хочу быть такой доступной тебе… ". Мне так нравилось вот так просто смотреть на Яну, говорить с ней, чуть поглаживая ножки. "Не тяни…", и мои ладошки потекли по ногам вниз, слегка, ещё шире раздвигая бёдра раскрытой Яны. "Вот так…", и она приподняла ножки прижимая их к себе.

Мои ладони уже растягивали ноги Яны, захватив кусочки её половых губ: "Янка, ты как нектар…". Эхом влажного поцелуя, дырочка Яны начала медленно открываться вниз, растягивая слюнки, показывая всё, что было в ней, и захлёбываясь: "Миленький, пробуй меня…", и я ловя её слова: "Янка, ты так сильно открылась… и по-моему она показывает мне язычок! ", улыбнулись мы, а я не мог отпустить уходящий глубоко во влaгaлище «язычок», большие пальцы сами собой, скользнули с губ прямо в глубину , раскрывая Янино влaгaлище, до упора широко. Но словно этого было всё равно мало, Яна: "Глубже миленький, сильнее…"", и я всей рукой проскользнул в nu3ду Яны, ещё сильнее раздвигать её влaгaлище в стороны. Она негромко начала стонать, а я словно разрывая мякоть райского плода, рвал её чтобы впиться в сок, треснувшей плоти, утонуть и омыться её нектаром.

Я отпустили края Яниной nu3ды и ладошками, блестя, уже скользил по лобку, словно ещё раз рисуя идеальные формы Яны обводил талию, бока, оставляя липкий след, пальцами проскользил по упругим шаром грудей, упёрся в соски и оттягивая их выгнул Яну, а сам, губами влился между Яниных половых губ, раздвигая щеками в разрез, утопая подбородком её жаркой дырочке. Мои губы провалились во влaгaлище Яны, а нос уткнулся в клитор, и Янин негромкий стон, растворился в её вздохе. "Кругом нектар Ян, мы в раю?", и тут же, прямо в nu3де Яны, я языком прилип к стенке влaгaлищa. Яна сжала мой язык, выдавливая, но впитывая влагу, по натянутой кромке nu3ды Яны, стёрая с языка росу, и словно плугом распахивая её разрез, разваливая губы с розовой плотью, я отпустил её только у животика. "Милый, это просто… ", но поймав слова: "Янка, солнышко, тихо сладкая, я знаю,. Знаю..", и поспешил обратно, подбородком раздвигая губы, скользя по Яниной nu3де, обволакивая губами клитор, и провалившись, тонул в выпускающее по моим щекам воздух влaгaлище.

"Да, так…", и Яна негромко протяжно выдохнула, а её живот опустился, и nu3да стала подниматься, пропуская меня глубже в открывающееся ещё шире влaгaлище. Я вхался в неё и сильно сдоваил груди. Отрывая их и оттягивая чуть ли не на Яины плечи, сново выгибая её. Яна выгибвлась, а я просто застыл. Мои губы, щёки, подбородок, сами скользили из дырки по разрезу к лобку, выдавливая влагу слизи. Открывая дрожащие губы: "Я.. сейчас… сильнее…", и я с силой сдавливил Янины груди, прямо у их основания так, что огромные налитые белые шары торчали вверх, треща по швам, выдавливая красные распухшие соски. "Пусть лопнут, сильнее милый..", и сжав руки ещё сильнее я оттянул груди почти к её щекам и сразуже, не отпуская, почти ногтями схватился за соски, сжал их выдавив и сильно натянул Янины красные дойки к себе.

"Войди, войди в меня, быстрее!!!", и операясь на её грудь, раздавливая Яны дойки, животом я скользнул по лобку Яны и мой член лязгнув, вскочил в Янину nu3ду, ударив с силой в глубине влaгaлища в мягкую, теплую липкую плоть, и в туже секунду Яна сжала мой член, втягивая его в себя, а nu3да громко закипела выбрасывая слизкий воздух мне в живот. "Заинька… я опять кончаю, не переставая… сунь глубже..", и моя голова от этой странной фразы, закружилась: "Не отпускай мой член, сожми, я вставлю", и перебивая, Яна попровляя: "Твой xyz, ты имеешь в виду xyz!!!", я вздрогнул от резкого желания, и рука соскользнула, держась за сосок груди, почти оторвав его, натянула сильно кожу соска до постели, отрывая грудь. Я резко и полностью навалился на Яну, резко и сильно воткнув в неё свой член так глубоко, что ударив в глубине влaгaлищa почувствовал томящую боль в головке.

"Да так милый!!! Бл%дь, как сильно…", и Яна больно приподняла губы, но тут же отпустила, показав язычок, выгибаясь и я тут же почувствовал как снова она nu3дою сдавила мой хyz прямо внутри влaгaлищa: "Да сладкая… сильно… мой xyz опять сейчас тебя зальёт…", и как только Янина nu3да чуть ослабела, моя головка налилась, член сильно дёрнулся, ударяя обёрнутым себя влaгaлищем по всем органам Яны и взорвался в ней. В голову опять ударил наркотик и взгляд закружило, в такт с Яниными сжатиями влaгaлищa: "Кончай в меня!", срывалось с Яны, и Я наполнял Яну спермой, чувствуя как почти трещит её nu3да, сильно пульсируя и выдавливала её на половые губы, попу, лобок и мой член всё что в нейбыло. Я резко отжался, вытащив член из неё, и чувствуя как замерла, в такт, вогнал его обратно, и сново резко вытащил из Яны свой хyz и снова вгонял его обратно, раздвигая стенки сильно сжатого Яниного влaгaлищa и как только она отпускала, я снова вытаскивал его, резко, а дырка громко клокоча, набирала в nu3ду воздух, но тут же бурля выплёвывала его с брызгами спермы обратно, резко сжимаемыми Яной мышцами влaгaлища: "Трахай меня, еbu, сильнее!!!", а я в этот момент, сквозь воздух и брызги, кончая прямо в воздухе и брызгая в открытую бурлящую дырку, вгонял свой член в Янину утопающую nu3ду: "Так, моя сy4ка, вот так..". Я чувствовал как Яна переполняется животным желанием и помогал ей в этом, запросто вбивая член в Яну, то попадая в её дыру точно, то промахиваясь в край, растягивая при этом дырку до дивана. "Да, я твоя сy4ка, еbu меня", и Я приподнимаясь, стоя руками на её раскинутых в стороны грудях, сильно обхватив и зажав их пальцами, вбивал свой кончающий член в неё.

"Твои дойки сy4ка, я их тоже трахну…", и груди Яны налились ещё сильнее чем было и начинали трескаться, рисуя синие дорожки лопнувших вен, а соски так сильно распухли, что моя ладошка не могла закрыть их полностью. "На! Сy4ка", и Я вогнал Яне до боли сильно, оперся хyем во влaгaлище и на её лобок, прогнулся в спину и мои освободившиеся руки стали сильно мять её дойки. "Насилуй их милый…", и опять Янины слова опьянили меня. Я держал груди Яны за соски, впиваясь ногтями и завернув соски в складку за которые поднимал их, ударяя друг об дружку и отпуская. Огромные шары грудей шлёпнув ударялись, и разлипаясь падали на Яну сминаясь круговой волной как желе и отпрыгнув сосками вверх, разлетались в стороны, ударяясь о бока Яны и волнами колыхаясь повисли огромными шарами, а Янина пu3да не останавливаясь то сжимала то отпускала меня кончая. Скоро, ebя Яну куда попаду, я уже просто хватал её дойки, как получалось, и с силой сжимая их кожу в руке, швырял, то в стороны, то в Яну, то хватал соски и отрывая, поднимал за них груди, а она взахлёб, теряя слова: "да… так.. трахай..". Янина nu3да снова и снова то сжимала, то отпускала мой член, пульсируя, а я просто кончал и кончал в неё раз за разом, просто не вытаскивая хyz. "Я хочу тебя также развесить как на той фотке Ян", поделился я: "так развесь..", сама желая жёсткости разрешила Яна.

Я отжался на её грудях Яны, просто вытаскивая из не закрывающейся nu3ды член, и сел между её ног. Я задрал их, сильно разведя, упёр коленками в подмышки, и чтобы ноги не упали, положил под коленки груди, придавив их икрами. "Теперь я твой ebальный станок…", лежала с раздвинутыми ногами, прижатыми дойками с развороченной nu3дою, которая просто плавалa в сперме, с толстыми, раздувшимися половыми губами и не закрывающейся текущей дырой влaгaлищa прошептала Яна.

"Ты так радостно проводишь время там... Тебе нужно быть наказанной за это", - "За что же!?" - "Ты открыто демонстрировала свою наготу всем, как проститутка... вот за это!" Я легким шлепком ударил Яну по ягодицам. Они задрожали, а Яна застонала: "Я раздавала себя всем...", и после более сильного шлепка: "Да, проститутка! Заслужила!". Моя рука прижалась к интимному месту Яны, оторвалась со звуком, раскрывая его вниз и затягивая вагину воздухом. "Твоей проститутке неясно, за что!!! Сильнее!!", и я схватил обеими руками края ее интимного места и растянул его, чтобы оно полностью наполнилось воздухом. Затем с размаха я ударил Яну кулаком прямо в ее интимное место, пробивая стенки влагалища. Моя рука практически до локтя вошла в нее, а Яна содрогнулась, сжимая мою руку, и начала пульсировать и дрожать. В то же самое время она кончила: "Я... я.. испытываю оргазм... черт возьми... как..." - "Да, давай, дешевка, вот так, кончай...", двигаясь в такт с Яной, я теребил ее вагину рукой.

Яна продолжала пульсировать, течь и сильно изгибаться под моей рукой еще некоторое время. Наконец она ослабела: "Это было потрясающе! Такое потрясающее чувство! Но я больше не могу..." И мы оба отплыли в разные стороны, расстегивая объятия. Ее интимное место освободило мою руку и широко открылось, выглядывая темной огромной пропастью между ног Яны. "Дорогая, отдыхай, ты умница!!! Отдыхай...", гладя ее тело, я чувствовал запах ее женской крови. Через него просачивался поток жидкости насквозь постель. "Представляешь, я лежу в кровати из спермы, и мне хорошо... отдолбанная, изнасилованная, с непослушными ногами и такая счастливая. Странно, не правда ли?" Я лежал рядом и гладил ее живот, лобок, груди и ножки, иногда обнимая: "Нет, ты просто растворилась во мне. Ты стала полностью моей...", и Яна словно улыбалась. Я прикрыл ее одеялом, хотя было очень тепло, и обнял ее.

Я так не хотел её отпускать больше, и так сильно чувствовал её, что сносило сознание напрочь. "Ты знаешь Ян, я боюсь засыпать, представляешь..", - "я тоже не закрываю глаза… боюсь потерять тебя!!!", и мы обнялись. "Я бы хотела умереть с тобою сегодня, в этот день, в одну секунду..", - "Янка, ты что, миленькая, родная!!! Ты жить должна за двоих теперь понимаешь!!!", и услышал, как её глаза наполнились. "Я очень люблю… я не смогу одна теперь…", и понимая необратимость: "Ты не одна! Мы всегда будем! И я буду всегда, и ты! я где то есть ты знать будешь, что где то живу, и ты, ты тоже где то есть, и я знаю это и я буду жить ради тебя там, живой, твой родной, не задумываясь только для тебя, и когда-нибудь мы обязательно снова будем вместе, я точно знаю это!!!". Яна плакала сквозь радужную улыбку, целуя мою шею, щеки, горячими мокрыми солёными губами: "Да, да, я знаю, знаю солнышко моё, я тоже буду для тебя, я обещаю, собою обещаю!".

Теперь уже Я обнимал её, закрывая от всего мира. Наши души переплетались, искажались и загорались огнями, наслаждаясь, усталые мы заснули… я.. и.. она… которая где то есть…

Запикал будильник. Похоже было ровно. «15 минут… Я вспоминал 15 минут а прожил всего за две..». Оставшийся день я ходил словно стараясь не забыть глаза Яны, её волосы их свежий запах, я снова и снова закрывая глаза вспоминал её голос… Кто она, почему я, где она сейчас и где сейчас я; как я выглядел для неё, кем я ей был или стал, всё ли у неё хорошо стало.. или было, или ещё будет? Всё это не давало мне жить обычно. Я чувствовал как моё сознание изменилось и мир оказался необычно огромным, и в тоже время было так тесно…

Вечером мы ужинали в уютном кафе за столиком. За окном шелестел дождь, а я рассказывал ей свой сон. «…Представляешь, это было так реально, я даже не помнил точно, кто я и что я..», - «А знал ли ты о моем существовании?», спросила жена, и я, покачав головой: «Нет, тебя я не знал там, но на долю секунды показалось, что Яна - моя жена… странно да? Я до сих пор не могу прийти в себя…». Аня задумалась: «Может быть, там я родилась чуть раньше или ты опоздал, ведь тебе было лет 12. Верно?», - «Возможно.. а сколько лет было тебе?», но Аня не дала мне ответить: «Мне всегда 22! Правда! Дорогой!», и почему-то Яне действительно было около 22: «Да, дорогая! Точно!! И мне не больше 30!!?», и мы продолжали радостно беседовать, совсем не замечая время. «Да, похоже эта Яна - очень страстная…», внезапно, сказала Аня, отрывая листок из букета на темном столе, в полумраке заведения, и задумалась немного: «…интересно, а где сейчас эта Яна?», - «Не знаю, Алина, я уже давно ее не видел», сказал я, поднимая листок с блестками со стола, освещенного ярким солнечным светом: «Она сама говорила, что живет за двоих… думаю, последний раз она была где-то в Европе.. у нее все хорошо, поверь мне. Кажется в тот вечер без помощи высших сил обойтись было нельзя. Она стала очень сильной!». «Я думаю, что и для тебя без высших сил не обошлось Назар…», хитро улыбаясь заметила Алина. И вскоре мы уже выходили наружу, держась за руки, наслаждаясь теплым летним днем под пение птиц и шум городского парка. Все было прекрасно! :)