Орел, решка и «Завтрак на траве»

Арина.

Тишину нарушил звонок в дверь. Что-то Ромашка сегодня рано. Он сегодня не в рейсе, на ремонте, до конца рабочего дня еще пара часов, а он уже тут, как тут. Надо встречать.

Я положила ложку, которой помешивала суп, и пошла открывать. Но на пороге оказался совсем не муж, в дверях с рюкзаком на плече стоял и улыбался Олег, друг мужа с самого раннего детства. Я младше их на два года, и сколько себя помню, они были всегда вместе. Во дворе их даже звали братьями, и не только потому, что они были очень похожи, но об этом позже.

Перед самой нашей свадьбой с Ромкой, Олег неожиданно уволился с базы, где работал вместе с Ромашкой, и уехал из нашего города куда-то в тундру, не оставив даже координат, где можно было его найти, куда написать, но поговаривали, что на край света — на Таймыр. Вообще-то, мне кажется, что причиной его отъезда была я, но мне самой как-то не хочется в этом признаться.

И вот он стоит передо мною, какой-то по-новому чужой, но в то же время и близкий, как будто этих пяти лет и не пролетало.

— Вот уж кого я не ожидала, так не ожидала. Что стоишь? Проходи! А я, было, думаю Ромашка, — пригласила его зайти, — Ты один? С семьей? Когда приехал? — закрывая за ним дверь, продолжала заваливать его вопросами.

— Один. Какая семья? Так, говоришь, нет Ромео? Когда вернется? — он поставил рюкзак, разулся, и скинул брезентовую куртку, которая, явно, была лишней по нынешней жаре.

— Часа через два будет. Пойдем на кухню, я ужин стряпаю. Подождешь? Заодно расскажешь куда потерялся.

Мы устроились на кухне. Говорил он мало, больше слушал, что рассказывала я. Сидел и разглядывал меня, не отводя взгляда. Вот за такой беседой время пролетело, вернулся и муж.

Они обнялись, постояли, посмотрели друг на друга. Ромашка поставил на стол бутылку в честь гостя, а я стала кормить мужиков•  •  •

завели. Аринка училась. Хотелось встать на ноги. Но, наверное, пора, — успокоил его я, — А ты-то чего сорвался, даже на свадьбу не пришел. Мы за тобой заехали, а тебя и Митька прял, сказали, что ты с рюкзаком на вокзал сорвался, работу бросил. А еще друг называется.

Он промолчал, видимо, на эту тему делиться не хотелось.

Мы еще посидели. Олег пошел искупаться с дороги, жена наладила ему постель на диване в зале и стала собираться на работу, сегодня ей в ночную смену. Когда она ушла, я начал переворачивать странички свой памяти.

По большому счету, друг уехал из-за меня. Это я, вернувшись с армии, отбил у него подругу, с которой он жил без малого год. И повел ее в ЗАГС. А виновата все «орешка», монета, екатерининский пятак, который мы выменяли у соседских пацанов, когда еще сами бегали в коротких штанишках...•  •  •

на пикничок сгонять на выходные, да рыбки половить. Не помнишь, куда я удочки спрятал? А я в гараж за мангалом, ничего не надо захватить?

— На балконе посмотри свои удочки. Картошка кончилась. Да прихвати баночку грибов. Скоро уже свежие полезут, хранить их нечего, — распорядилась я. Муж взял сумку и выскочил из дома.

Как бес вселился в мужа. Тысячу лет не доставал снасти. Отдыхали, в основном, на даче, может пару раз съездили на юг.

А у меня отпуск горит. Если Нинка не выйдет с больничного, график передвинут.

«И почему он после прихода Ромки из армии так охладел? Как подменили. Стал избегать, а если встречались, замыкался, всегда искал повод, чтоб уйти. Какая кошка дорогу перебежала? Зато Ромка усилил натиск. Проходу не давал. Чуть ли не силой затащил в ЗАГС заявление подавать. Но никого кроме Олежки не хотел видеть свидетелем. А тот сорвался в тундру. Вот и пойми их».•  •  •

грузиться.•  •  •

уходить в тень. И они всегда свято соблюдали это свое правило. Всегда...»

ВСЕГДА!!! И тут меня озарило, как будто током ударило. «Одному шанс, второму тень».

«Как же я раньше не догадалась? Вот же паразиты! А я голову ломаю над загадкой судьбы. Они же на меня «орешку» кинули. И выпала РЕШКА!

Отсюда и Ромка в моей жизни. Ничего другого не придумали, сволочи, как разрубить узел... монетой! И Олег, как проигравший, отступился, вот почему он стал меня избегать, чем дал шанс Ромке довести меня до ЗАГСа. Потому и в Сибирь сбежал, чтоб не быть на свадьбе.

А ведь именно Олег стал моим первым мужчиной, открыл во мне женщину. Баловал меня подарками, привозимыми из очередного рейса... А потом вернулся Рома в ладной форме военного моряка. С ленточками на бескозырке почти до самого пояса. Девчата визжали по нему, а он видел только меня. Но с Ромкой не так, Ромке огня не хватает. Нет полета, Ромка быстрее выдыхается...

Гады! Я им покажу! Интересно, кто из них предложил кинуть монету? Олег? Нет, я думаю, все же, Ромка. Или Олег?»

Я взглянула на Олега, и он поймал мой взгляд. Мне показалось, он прочитал мои мысли, а я оказалась права, было все именно так. Олег отвернулся, глядя в окно, я стала глядеть в другое окошко, рассматривая пролетающий пейзаж и размышляя над местью.

Скоро меня это утомило. Двигатель гудел ровно, Ромка уверенно вел машину, без каких либо резких движений, вот что значит профессионал. Он и на базу вернулся, где уже работал Олег, сменщиками были...

Меня сморило.•  •  •

сих пор любит. Но откуда ветер подул? Нет, Олег на такую подлость не способен. Он не я. Тогда кто? Ведь когда кидал «орешку», были только вдвоем, уверен, никого не было.

Сама догадалась? Как?

Пять лет безмятежной жизни. Как веревочке не виться, неужели кончик? Вначале почти друга чуть не потерял. А может не почти? Плевать он хотел на предложение Барина. Отдохнет и ищи ветра в поле. И жену потеряю. Или он увезет, или сама уйдет. Чертова «орешка». Какого лешего я предложил подбросить».

Мы поели, надо ехать. Но какая-то тяжесть в левом боку.

— Олег, сядь за руль. Что-то в груди давит. Я к трассе привык, а ты у нас король бездорожья. Покажи стиль Таймыра. Чай, в тундре дороги не чета нашим?

— Есть маленько. Бывает, и Уралы тонут. Поехали. Сороковник остался.

Он собрал остатки еды. Мусор, завернул в газету, сунул в багажник, захлопнул его и сел на водительское сиденье. Я устроился рядом с женой. Машина мягко тронулась, пошла набирая ход.

«Эту «Волжанку», списанную в таксопарке купил отец. Он всю жизнь крутил баранку, и постарался привить и нам любовь к технике. Поэтому, еще в школе мы осваивали водительскую профессию, и сразу же сдали на права. Мы с Олегом чуть не жили в гараже, раскидали «Волгу», перебрали, сделали конфетку. Сколько служит — ни разу не подводила. Батя доверил руль вначале Олегу, потом уже мне, несмотря на то, что я старше Олега на полгода, но на это были свои причины.

А потом отца не стало. Я прослужил всего полгода. А еще через полгода мать следом ушла. Никого у меня нет. Только вот Олежка. И Аринка».

В глазах всплыло детство. Соседские девчонки решили наказать Аринку, подговорили парней, чтобы ее отлупили. Те подстерегли. Мы с Олежкой отбивались, как могли, были биты, но Аринку парни не тронули. Тогда же мы дали клятву: всегда быть вместе. Всегда...

Не смогу я без Аринки.

И она, похоже, сохнет по Олегу. В лице поменялась, как он приехал. По ночам, чувствую, далеко от меня, его представляет. Да и он тоже. В первый день, как за столом сидели, с ног Аринки глаз не сводил».

И тут заползла довольно странная мысль: «Да! Хоть бы уж трахнул он ее, я бы только спасибо сказал. Может полегчает». И на самом деле даже легче дышать стало — боль отступила.

Я опустил стекло и достал сигарету. Встряхнул коробком спичек.

— Не курил бы в машине, — Арина повернулась ко мне.

Олег выжал тормоз.

— Не терпится? Почти приехали. Вон лесочек. Как заедем, там пять минут и озеро. Давай, курнем, и поехали, — он тоже вышел и закурил.

Ни разу не был, знает по рассказу, а ориентируется

— Ноги затекли.

— Да, похоже, не только ноги, трясет тебя всего, — Олег дотронулся до моего лба, — Вроде температуры нет.

— Может, я поеду? — предложил я.

— Довезу, — а сам бросил взгляд на Аринку.

— Тогда я назад, прилягу, а Арина с тобой. Гитару дай. Подержу.

Мы поменялись местами. •••

Я прилег и снова предался мыслям: «Но, не предложишь же. Не поймут».

Я смотрел на затылок жены, сидящей рядом с Олегом.

И, правда, через минут пятнадцать мы были на месте. Машина остановилась невдалеке от кострища. Мы вышли. Впереди в десятке метров блестела гладь озера.•  •  •

цели нет все уничтожить обязательно.

— Ты-то будешь? Для настроения, — предложил мне Рома, кивнув на бутылку.

— Не хочу, — отказалась я, — Настроение и без этого чудесное. Что еще надо? Красота! — Я провела рукой в направлении озера, — Тем более в компании внимательных и любящих мужчин.

Проглотили. И не только коньяк.

Они оба смотрели на меня, взгляды их скользили по мне, а мне приятно было, что так беззастенчиво разглядывают мое нагое тело.

— Что у нас в программе? — вытерев губы и облизнувшись от коньяка, снова вернулся к делу Ромка.

— Палатка, шашлык, вечерний клев, костер... — перечислял Олежка.

— Кто куда? — начал, было, муж, Надо было вмешиваться.

Я протянула руку к рубашке Олега, показывая на нее пальцем и обращаясь к Олегу:

— Дай сюда! — и развернула ладонь вверх.

Тот, молча, залез в кармашек и положил мне в руку монету. Он понял, что я требовала.

— Так. Трофей по праву переходит мне. По праву! — уточнила я, — Отныне ваша «орешка» переименовывается в «Аришку», а это, как известно, мое имя. И вам понятно, и мне приятно. А вы, мальчики, пользоваться ею не умеете, — они кивнули головами.

Я подкинула пятак, поймала его, и даже не смотря, что там выпало, скомандовала:

— Рома в лес, с тебя колья, дрова, найдешь мох, постелим под палатку. Олег, на тебе шашлык, огонь уже погас, наверное, готовы угли, удочки, а как вернется Ромка, натянете палатку. Моя посуда, салаты, и на подхвате. Выполнять!

Олег собрал удочки и пошел с ними к мангалу, проверять угли. Рома накинул на плечи брезентовую куртку и достал топорик.

— Стой, друг любезный, — остановила его я, он остановился, как наткнувшись на стену, обернулся, — Твоя идея? — я разжала руку с монетой, — Из-за этого Олег уехал? — я снова сжала кулак, пряча кусочек металла.

— Догадалась? Сама? Я так и подумал, — он смотрел на меня спокойным взглядом, — И что теперь? Бросишь? Уедешь тоже... с ним?

— Подумаю. Пока. И в твоих интересах мне не мешать. А желание у меня небольшое: я хочу переспать с Олегом. Я хочу его. Сегодня. Сейчас. И ты мне мешать не будешь. Это его день. Все понятно, милый? Ты согласен с таким раскладом? — я улыбнулась ему в лицо, ожидая взрыва эмоций, и отвернулась.

Но он остался невозмутим и тоже улыбался.

— Не совсем. У меня есть поправка.

— Даже так? Можно ознакомиться? — Я снова удивленно обернулась к нему, стало интересно.

— Не поверишь, но это я хотел предложить тебе сам. Так что это не только твоя идея, но и мое желание. Спасибо, что озвучила, я не знал, как подступиться, — я поглядел в сторону Олега, тот, поворошив угли, отчего снова вспыхнули язычки пламени, уже удалялся в кустарнике, чтоб поставить донки.

— И когда же мы созрели?

— Там, на отворотке, пока ели, потом долго думал, пока ехали. Это справедливо. Только я не хочу тебя терять... — и он, помахивая топориком, направился в лесок.•  •  •

прямые пересеклись, причем абсолютно параллельно. Подведем баланс. В итоге задачка с тремя неизвестными: х + у = z. Так, из этой сушины неплохой кол для палатки получится. Как раз подходящего размера ствол, лишнее пустим на дрова. В уравнении три члена. Нет, члена все же два, но это мелочи. В условии надо, чтоб слагаемые стали слагаемыми, а не вычитаемыми и тем более делимыми, от этого и будет зависеть ход решения. Так, что же мы имеем с гу́ся? А с гу́ся мы имеем жиир, господин учитель. Так, и эту можно нести к палатке. Аргумент «зет» все знает, настроен радикально, является заинтересованной стороной. С переменной «икс» тоже все понятно, сама виновата, не возражает, значит, тоже заинтересована. Остается постоянная «игрек». А за нее ручаться не могу. Кто знает, какой фортель может выкинуть. Ведь сорвался же на свой Таймыр. Как бы дров не наломал...»

Я подтащил дровину к открытому участку, и взгляду открылась картинка: моя жена с другом стояли у машины, два обнаженных тела, опершись о капот, сплелись, застыв в долгом поцелуе. «Похоже, задачка складывается». Я постоял, посмотрел... бросил валежину, потом принесу, и, развернувшись, пошел снова в чащу за следующими дарами леса. Прибор, по которому определяют мужчину, стоял, напружинив ствол, хоть передергивай затвор.•  •  •

подумают, как муж отнесется... Ромка-то? Да он спасибо тебе скажет!!!

— Что?!! — я выпучил глаза, — Чиканулись оба? Скажешь тоже... Откуда такое мнение?

— Он сам сказал. Когда я призналась, что хочу тебя.

— Он что, в аварии побывал? Головушкой ударился? Насколько я помню, у него это не наследственное...

— Много ты знаешь... Генеалог. Ты думаешь, почему вы так похожи? Скажи еще, не знал, что Ромкин отец, когда тетя Катя на сносях была, и к твоей матери заглянул на огонек? У вас это фамильное.

— Иди ты!... — я пошатнулся, на миг чуть не потеряв равновесия, ее рука соскользнула с моего органа, — Выходит?..

— И входит, и выходит, что вы братья. Причем кровные. А ты и вправду не знал? О, тундра!!! Да весь двор об этом знает.

Ебическая сила, динамический удар! Мне только этого не хватало.

Нас во дворе звали братьями, но я как-то не связывал с родством, ведь зовут же тремя мушкетерами троих неразлучных друзей, не говорит же, что они на самом деле гвардейцы короля... Я знал, конечно, что моя мать и Ромкин отец работали на одной автобазе, дядя Миша водителем, мама учетчицей, но чтоб такое...

— А Ромка знает?

— Я же говорю: весь двор. Но, оказывается, кроме одного тебя. Или ты считаешь, что твой отец полярник, пропавший в экспедиции? Ты думаешь, почему ты был своим в их семье?

Час от часу не легче. Маленьким я задавал матери вопросы об отце, но потом, став старше, привык, что его не было. И тут такое. Я снова посмотрел в лес. Ромка все не появлялся.

— Пойду я, шашлыки надо готовить. Да и мозги привести в порядок, столько всего, с ума сойти, — мне надо было отвлечься.

— Да, да, конечно, самое время, я тоже займусь, — согласилась Арина, — Ты не будешь возражать, если я твою рубашку накину? Но мое предложение в силе! — добавила она и

пошла к машине.

Я проводил ее взглядом, любуясь крепкими, завораживающими ягодицами.•  •  •

плеснул коньяку.

— О чем? — я уселся рядом, потянувшись к его пачке, разговор, похоже, назрел. Мы выпили.

— Арина сказала, что твой отец... и моя мама...

— Ты об этом? Тоже мне секрет Полишинеля, Америку открыл. Мне мама еще в классе седьмом, если не в шестом, рассказала. А ты не знал?..

— Понятно, братья, — он налил еще, — Давай, за воссоединение семьи!

Мы еще выпили.

— Еще. Тут Арина... — он замолчал, глядя в пустой стакан.

Играть дурачка было бесполезно. Надо вскрывать карты.

— Предложила тебе переспать с ней. Она сказала тебе, что я не возражаю? — я бросил камешек в воду, глядя на разбегающиеся круги.

— А ты и вправду не возражаешь? — он усмехнулся, — Ты хочешь сказать, что закроешь глаза?

— Наоборот. Как можно шире их открою и буду всячески тебе помогать.

— Ты серьезно? — Олег не скрывал изумления.

— Более чем. И это будет справедливо, я у тебя забрал твоё. Только не увози ее в свою тундру... Тяжело там ей будет, — я с трудом подбирал слова, — А может и сам останешься? Барин ждет тебя. Говорит, вернешься — нулевую иномарку даст, выгодные рейсы...•  •  •

к берегу и зашла в воду. Немного поплескалась, легла на воду, взвешивая произошедшее и поглядывая на берег.

«Не видно их. Пропали. Как бы беды не наделали...

Нет, идут. Рыбу несут. Уже поддали, пошатываются. О чем-то оживленно разговаривают».

Я вышла из воды и встретила их у костра. Налив в котелок воды, повесила его над огнем, пусть согреется.

— Давайте к столу, есть хочется, — позвала я.

— А мы куда идем? — отозвался Ромка, — Сейчас перекусим и поставим ушицу.

Они бросили рыбу неподалеку. Олег метнулся к машине:

— А под мясо?

Хотела пойти тоже, чтоб взять рубашку, но меня остановил Рома:

— Все в порядке, уравнение сложилось, — и на мой немой вопрос добавил, — Объяснились. Приоритеты поставлены, точки расставлены, жалоб и пострадавших нет. Лед тронулся, господа присяжные заседатели.

Ели с удовольствием, хватая мясо руками, запивая все тем же коньяком. Уговорили за обедом всю бутылку, выпила и я. Не много, но для меня достаточно.

Если бы кто посмотрел со стороны, то он бы мог увидеть скандальную картину Эдуарда Мане «Завтрак на траве», что в настоящее время находится в Париже, в музее Орсе. на картине изображена обнажённая женщина в компании с двумя одетыми мужчинами. Только вместо еще одной женщины, у нас на заднем плане палатка, за которой автомобиль.

За основу композиции Эдуард Мане взял фрагмент с известной гравюры Маркантонио Раймонди «Суд Париса». Что, впрочем, тоже не так далеко от истины. Только яблоком буду я, а Парисом монета.

После еды Рома пошел чистить рыбу. Дождавшись, когда он отойдет подальше, Олег, убирающий лишнее со скатерти, проговорил негромким голосом, обращаясь ко мне:

— Предложение принято. Но чуть позже.•  •  •

сигарету.

«Я же так хочу ее, не переставал хотеть все эти годы. Но страшно... Я не боялся, когда мы впервые остались одни, а сейчас боюсь. Хоть иди и укладывайся где-нибудь в лесу или в машине. Я оглянулся на «Волгу». Но я пообещал, я же принял предложение. Эх, думай не думай, а ложиться надо».

Я сделал две длинные затяжки, раздавил окурок и, скинув ветровку, тоже полез внутрь. Оставив ветровку у входа, я услышал шепот Арины: «Сюда» и нырнул на свое место у стены рядом с желанной женщиной. Она лежала обнаженной.

Я замер, кровь стала приливать, но, увы, не к голове.

Рука Арины легла мне на грудь, она ощупывала и гладила меня, спускаясь ниже, ниже. Вот она скользнула под резинку трусов, провела по моему в миг окрепшему члену.

Любимая обхватила его, водя по стволу ладонью. Член напрягся. Я сам спустил трусы вниз, чтоб они не мешались, а Арина повернулась ко мне спиной, выставив свою попку. Я гладил девушку, ее плечи, спину, попочку, живот.

Ее рука тянула меня к себе, я тоже повернулся на бок. Хотел погладить и грудь, но к ней приник губами Рома, крепко стискивая другую руку жены. Моя ладонь поползла вниз. Я провел по влажной пещерке — она была готова, она ждала. Ждала меня! Сопротивляться не было сил.

Я пододвинулся еще и ввел свой орган в трепещущее лоно. Раздался короткий вздох. Рука Арины легла мне на голову, гладя пальцами в волосах. Я неспешно водил тазом, пытаясь войти глубже, до самого корня, девушка мне помогала, двигаясь навстречу толчкам.

Постепенно амплитуда ударов увеличивалась. Я приближался к оргазму, уже с силой вгонял член в мою любимую. Она часто дышала. Отпустив голову, дотянулась до моей ягодицы, прижимая ее к себе.

Горячая струя, прокатившись шариком по члену, вырвалась, орошая ее изнутри — я кончил. Сладкая истома разлилась по всему телу. Сделав еще несколько фрикций, я замер все еще прижимаясь к ней. Потом осторожно отодвинулся, выходя из женщины. Она не пошевелилась.

Мне снова стало неловко. Я сел и выбрался из палатки, захватив из ветровки пачку сигарет и спички. На свежем воздухе я закурил.•  •  •

ощутил, что она влажная. Очень. Мне захотелось ее поцеловать. Дотронулся губами, ощутил непривычный вкус.

Два голоса наперебой звучали, споря, в моей голове:

«Что ты делаешь, это же нельзя!»

«Кто тебе сказал эту глупость? Почему нельзя?»

«Но это же противно!»

«И вовсе не противно».

«Но это же семя!».

«Ну и что? Женщины часто пробуют его на вкус и ничего».

«Но это же чужое семя».

«Теперь уже ее, принадлежит ей».

«Как можно, после другого?»

«Так ты и так жил с ней, ласкал, после другого. Ведь он до тебя с ней жил...»

Так спорил я сам с собой, продолжая ласкать жену губами и языком.

Арину снова накрыла волна оргазма, но уже чуть слабее.

Когда она успокоилась, стала дышать ровно, я, наконец, оторвался и тоже полез к выходу. Олег сидел, открыв дверцу машины, на сидушке, ногами на земле. Он курил, похоже, не первую сигарету. Но больше все же держал, горящую, лишь изредка поднося к губам. Я открыл другую дверь и сел точно так же. Олег протянул мне пачку. Я тоже закурил.

— Как жить теперь будем? — нарушил молчание Олег.

— Регулярно, — вырвалось у меня.

Мы снова замолчали, разглядывая полоску лунного света на воде озера.

— Я пойду? — он снова прервал паузу.

Я покивал головой. Он встал, захлопнул дверь и пошел, а я сидел и смотрел, как он исчезает в палатке.

До меня доносились стоны жены, я прекрасно знал, что там происходит, но сожаления не было. Я даже был рад, что треугольник сомкнулся.

Через полчаса после того, как все звуки затихли, немного продрогнув, я все же решился вернуться. Они уже спали. Я тихо пробрался на свое место. Будить жену не стал, я знал, что эта ночь принадлежит Олегу, это было ее желание. Вскоре и я заснул.•  •  •

кто-нибудь бы возражал.•  •  •