Здесь нет любви (Романтические рассказы о любви) Часть 8-10

И Джия с полной преданностью посвятила себя материнским заботам, изливая свою неиспользованную любовь на ребенка. Муж ее нечасто навещал: он просто оглядывался на дочь, обменивался парой слов с женой, дарил подарки и уходил. Рани понимала, что ничего не изменилось в его жизни, все его страсти остались прежними. Став нужной для маленького создания, Джия стала той же самой - спокойной, разумной и сбалансированной; врожденная благоразумность помогла ей побороть депрессию. Она сама кормила свою дочь, проводила с ней все время и была счастлива.

Незаметно для самой Рани в ее жизнь вернулся Аяз-сардар. Он часто навещал Рани, следил за кормлением дочери; вид полных молоком грудей Джии возбуждал его фантазии. Все замечали, что молодая мать очень красива, и визирь нетерпеливо ожидал новостей о ее готовности продолжить отношения с мужчиной. Муж не проявлял такого нетерпения, и Джия не удивилась, когда однажды ночью обнаружила себя в объятиях своего возлюбленного.

Он правильно предположил, что она не будет сопротивляться; ее тело жаждало мужской ласки. Привыкшая к регулярным интимным встречам с двумя мужчинами, благоразумная девушка почти без раздражения приняла его. В эту ночь сардар исполнил все свои фантазии. Он не страдал от долгого воздержания, как она во время беременности; его воспоминания и мечты о ее теле и ласках, которые приводили его к безумию, не позволяли ему испытывать полное наслаждение с кем-либо другим. Обнимая других женщин, он ждал ее. Поэтому через минуту объятий он окончил на ее живот. Она засмеялась, он был смущен, но доволен ее податливостью и радостью. Он начал путешествие по ее желанному телу. Целуя ее послушные губы, он массировал и сжимал ее новую грудь. Играясь с ее сосками, он посадил ее на подушки, лег рядом с ней на колени и начал сосать груди, словно младенец.

Теплое молоко стекло в его рот, и он с удовольствием пил его. Она хохотала, но он, отсосав одну грудь, прильнул ко второй. Теперь он пил неспешно, наслаждаясь каждым глотком. Груди помещались в его руках, и это также очень нравилось ему. Подлизав последние капли молока с вытянутых сосков, он поцеловал её живот. Севшись, он положил её ноги на свои плечи и целовал их до мягких бедер. Подняв её бедра, он раздвинул её пухлые нижние губы и ввел сперва 1 палец, потом остальные. Вращая пальцами внутри неё, он старался активизировать самые чувствительные точки и определил их по реакции девушки.

Она двигалась неистово, застонала, сжала свои груди, потянула соски. Внимательно следя за её состоянием, он усилил стимуляцию трепетного влагалища, ощущая каждое возбужденное сокращение. Вынув мокрую руку из почти успокоившейся девушки, он положил её на постель, залег сверху и прижался вспухшим членом к напряженным губкам. Ощущая как его мужчина дразнит, она схватила его орган, подала навстречу и погрузила его в свои сочные глубины. Упругие мышцы плотно обхватили большой член, и он почувствовал нарастающее возбуждение. Осторожно начав двигаться, чтобы не спешить на этот раз. Она двигалась с ним в одном ритме, принимая его полностью каждый раз, сжимая мышцы и не отпуская его органа, словно испытывая голод после одиночества без него. Они испытывали блаженные эмоции. Он уложил её на бок, стал за ней и начал двигаться все быстрее и сильнее. Сжимая груди, пытаясь выдавить последние капли молока из них.

Вновь остановившись и подождав, пока утихнет тревога, он перекатился на спину и осторожно положил ее на себя. Теперь она медленно двигалась вверх-вниз, боясь потерять контакт с его членом. Затем она села и обратилась к нему вопросительным взглядом, протянув губы для поцелуя. Он также сел, не отпуская ее из объятий, страстно целуя ее губы и язык. Подтверждающе кивнув, он лег и обхватил ее бедра. Ее быстрые движения достигли быстрого финала. Она упала на его колени, дрожащая, обняла его. Затем она повернулась к нему лицом, улыбнулась и положила его руки на свою грудь. Откинувшись назад и опираясь на него, она раздвинула свои ноги, чтобы позволить ему насладиться зрелищем - кольцом эластичных мышц вокруг его толстого члена - и начала скакать в ускоряющемся темпе.

Перед своим оргазмом он сильно прижал ее к себе, глубоко проникая в нее. Она также дрожала от прикосновения его пульсирующего члена к выступающей точке. Ее тело словно парило в невесомости. Горячие волны нарастали, поднимаясь из клитора, и чтобы освободить их, она бросила голову назад и закричала. Миллионы искр наслаждения взорвались внутри нее и разбежались по всему телу. Он чувствовал продолжительную вибрацию ее возбужденного тела, обнимая его, она радостно засмеялась.

На его вопрос она просто ответила: "Я думала, что забыла, как прекрасно это близость. Но я все помню и хочу наслаждаться!" Она попросила его дать ей контрацептивное средство. Он ответил, что не желает лишить себя радости быть с ней. Она заметила, что больше не хочет иметь детей от кого-либо другого. Он резко возразил, что она должна родить ему наследников-сыновей, но готов подождать, если она умоляюще попросит. Скрывая свое недовольство, она снова потянулась к нему.

Муж редко навещал жену и не обращал внимания на дочь. Женщина решила оставить его в покое и ничего не просить у него. Визирь пригласил ее с дочерью погостить в своем загородном поместье на несколько недель, где им было обещано хорошее общество – его дочери. Муж с радостью разрешил им поехать. Прекрасная молодая женщина, а также ее младенец, стали объектом привлечения для подростков-дочерей визиря, они подружились друг с другом. Когда Джия спрашивала про жену, он коротко отвечал, что она временно живет в другом удаленном поместье из-за проблем со здоровьем. Ночами девушка засыпала в объятиях Аяз-сардара, который становился все более требовательным и изощряющимся в своих извращениях. Рани не высыпалась, перекладывая ответственность за ребенка на служанок, и ей начало не хватать молока из-за постоянных выпусканий его любовником; они наняли кормилицу для малыша. Уставшая Рани посвящала дни своей дочери и новым подругам, но не могла расслабиться и отдохнуть ночью. Она просила Аяз-сардара оставить ее в покое, опасаясь повторного заболевания. Наконец, он предупредил, что скоро оставит ее на какое-то время из-за срочных дел и надеется на особенную ночь с ней. Она обещала ему это.

Их отвезли на маленький остров посреди озера, где владел Аяз-сардар. Их ждал уютный двухэтажный домик. Просторный зал с колоннами располагался на первом этаже, а на втором были галерея и комнаты. Во дворе был бассейн, а в саду – беседка – все это создавалось для любовных утех, подумала Рани. За столиком с едой и напитками лежал крепкий мужчина с закрытым лицом. «Мой знакомый», - не представил его визирь, - «у него рана на лице». Они улеглись на широких низких ложах и выпили вина. Не подозревающая ничего, Джия была слегка обеспокоена незнакомцем, чьи глаза пристально изучали ее и казались ей знакомыми. Но она полагала, что он является гостем по приглашению визиря, который вскоре уйдет от них. Гость молчал, слушал Аяз-сардара и молчаливую Рани. Визирь угощал ее каким-то новым экзотическим блюдом, сам попробовал немного, а затем настойчиво покормил девушку своей рукой.

Блюдо было восхитительным; вскоре она ощутила прилив внутренней теплоты, бодрость и раскованность. Голова закружилась, кровь прилила к интимной зоне, девушка стала веселой и непоседливой. Из-за неизвестных желаний она встала. – Покажи нам свои танцевальные движения! Она начала исполнять странный танец, ее охватило пылкое возбуждение. – Раздевайся, здесь очень жарко, смотри на меня! – он уже был наполовину раздетым, и естественно она сняла свою одежду. – Танцуй ещё! Она махала руками, крутила бедрами, трясла грудью, исполняя танец живота. Ее любовник хлопал по ее телу, незнакомец исчез из ее поля зрения. - Коснись самой себя, потрогай себя там! – требовательный голос то отдаленный, то близкий призывал его делать это, и Джия приступила к ласкам своей груди и влагалища, которые требовали внимания.

Она села в позу по-турецки, желания становились все более явными, мышцы – слабыми, зуд внизу – все более непереносимым. Она так хотела избавиться от тяжелого напряжения, она знала как это сделать, но последние проблески сознания мешали ей переступить эту грань и предложить свое тело. Джия ласкала пульсирующую щель между ног, но облегчение не приходило. - Скажи мне, чего ты хочешь? – она едва узнала знакомый голос и посмотрела в его сторону. Обнаженный любовник был сейчас единственным способом для нее осуществить желаемое избавление от мук; другой, безликий человек переместился далеко от нее к выходу. – Я хочу… чтобы ты принял меня… прямо сейчас… - почти плача прошептала истощенная девушка, не понимая, почему мужчина так сурово испытывает ее. Визирь с удовлетворенной улыбкой протянул руки, и она ползла к нему.

Следующие события Джия вспоминала с трудом, но некоторые моменты остались яркими в ее памяти, а другие приходили к ней через сны на протяжении следующих месяцев. В этих снах она исполняла самые развратные желания своего возлюбленного перед одним единственным зрителем - то ли знакомым, то ли незнакомым. Она жаждала множества страстных объятий и просила продолжения все сильнее. Боль, которую она принимала с удовольствием, чтобы утолить внутренний огонь страсти, запечатлелась в ее памяти.

Долгожданное облегчение наступило спустя несколько часов, когда Джия очутилась рядом со своим спутником, чувствуя его тяжесть на своем теле. Она выскользнула из постели и быстро оделась, отправившись на прогулку по поместью. Вдалеке у шатра она заметила мужчину, который неопределенно напоминал ей фигурой кого-то знакомого, он собирал цветы с клумб. Джия приблизилась к нему, но он, увидев ее в развевающихся одеждах, бросил охапку роз на порог и быстро ушел. Она следила за ним глазами: он подошел к небольшому причалу, сел в лодку и дал знак гребцам. Рядом покачивалась другая большая лодка, которая ждала их. Голова начала кружиться, все тело ощущалось изможденным, отдохнувшей Джия не почувствовала. Вчерашняя ночь запечатлелась в ее памяти лишь отчасти, не вызывая горя или угрызений совести. Происходившее не добавляло ничего нового в ее обычную угнетенную жизнь - она устала быть несчастной и испытывать ненависть. Лучше просто принять произошедшее и забыть. Вернувшаяся девушка позволила мужчине любить себя без возражений.

Вице-король отправился в столицу, а девушка временно осталась у добрых знакомых. По возвращении к мужу во дворец, Джия полностью погрузилась в заботы о своей дочери. Ничто не изменилось в ее жизни: она по-прежнему разделяла постель с двумя мужчинами. Временами оба навещали ее одновременно, и никто из них не испытывал к ней любовь. Одна новость, однако, шокировала Джию: вице-король представил ей своего сына от первой жены - того самого офицера, который спас ее после неудачной попытки самоубийства и предсказал ей будущее счастье. Этот высокопоставленный чиновник осуществлял особые поручения от раджа и вице-короля в период ее беременности. Он уже два года присутствовал в ее жизни настолько незаметно, что началось все со страстной ночи в охотничьем домике, и теперь он оказывается сыном того человека, который причинял ей страдания.

Она активно расспрашивала сардара о неизвестном сыне, и тот нерадостно отвечал: это его старший сын от давно умершей жены. Джия сравнила двух мужчин: они были вряд ли похожи друг на друга, за исключением того, что оба обладали властью и вызывали у окружающих уважение и трепет, а вице-король также внушал страх. И вот теперь Эхсан - начальник дворцовой гвардии. Все эти годы он служил в боевых частях, отказываясь от помощи своего отца. Он заслужил доверие бывшего махараджи и был назначен телохранителем для принца, с которым он был друзьями. Теперь же он занимает такую высокую должность, раджа полностью ему доверяет. Вице-король подчеркнул, что сын не похож на него и проявляет мало интереса к женщинам.

Постепенно Джия познакомилась со своим новым знакомым. Да, он совершенно не походил на своего отца, за исключением того, что быстро набирал авторитет во дворце, благодаря своей дружбе с правителем. Он проявлял особое уважение и, как казалось ей, сочувствие к Джии. В то время как они гуляли с 1,5-годовалой принцессой, юноша завоевывал симпатию Джии и любовь ребенка. Вице-король почти не уделял внимания своей дочери; для него она была просто раздражающим дополнением к женщине его мечты. Раджа также не стремился общаться со своей дочерью, он был поглощен своими делами и места для жены и ребенка почти не оставалось. Согласно сложившейся традиции он посещал ее пару раз в неделю ночью, однако за это время не происходило зачатия; Джии это устраивало. Взаимное взаимопонимание со становящимся начальником дворцовой гвардии доставляло Джии приятные моменты. Они проводили много времени, беседуя на прогулках, он сопровождал ее в поездках по городу и окрестностям, играл с ребенком, которого она обожала. Их мысли во многом совпадали; Джия очень хотела узнать больше о его предпочтениях, особенно помня о той давней ночи, но она боялась разрушить эту хрупкую связь, которая впервые возникла в ее зависимой жизни.

Однажды в ночи, когда она прижалась к его груди, визирь загадочно сообщил ей о предстоящих испытаниях. Ему нужна была сильная и неустрашимая женщина, которая полностью доверится ему. Внезапно, как гром среди ясного неба, на молодого правителя обрушилась тяжелая и быстротечная болезнь. Ничего не могло быть сделано, он умирал. Джия заботливо ухаживала за ним, но через несколько дней он погас. Его возлюбленная исчезла куда-то, он звал ее в своем бреду. Джии так и не удалось разговаривать с мужем, который за все эти годы не пожелал стать ее другом. Смотря на нее сочувственным взглядом перед смертью, он слабо прошептал: "Мне жаль тебя. Ты также его пленница, как и я. Может быть, тебе повезет больше..." Джия была отчаянной: умерли ее мечта и надежда на юность. Она с трудом представляла свое будущее.

Визирь безупречно организовал все: войска и гвардия были подняты в боевую готовность, проведены государственные советы и переговоры с вассалами, достигнуты договоренности со знатью. На одном из советов была объявлена последняя воля махараджи: правительницей станет рани, а ее регентом и соправителем - Аяз-сардар, визирь выберет себе жену-соправительницу из придворных или принцессу из соседнего государства после окончания траура.

Сардар временно защитил несчастную девушку от назойливого внимания и общения, помог ей принять потерю. Затем он постепенно привлекал ее к управлению страной. Решения, конечно же, он принимал самостоятельно, практически не обращаясь к мнению Джии, но хвалил ее разумность и здравый смысл. Рани училась у него управлять государством - принимала послов, изучала и подписывала документы. И радость ей доставляло то, что она полностью поддерживалась начальником гвардии, Эхсаном, человеком решительным и умным.

Боль от потери ещё не прошла, как ей пришлось снова встречаться ночами с любовником, который нарушил её сопротивление и стал полным хозяином её спальни. Единственное, что их объединяло - это то, что между ними не было третьего лица.

Подходил конец периода траура. Влюбленные сидели в излюбленной ванне, его член оставался неподвижным в ней после яркого оргазма. Она устало лежала на его груди, он ласкал её возросшие соски на уменьшившейся груди: Джия давно не кормила свою дочь. Мужчина предупредил о подготовке к свадьбе и шутливо заметил, что скоро она опять станет полной и его рука сможет снова обхватить её грудь. Она выразила тревогу по поводу своего будущего брака и заявила, что пока не видит подходящих кандидатов на мужа. Он захохотал, отметив её отличное чувство юмора и пожелав, чтобы его будущая жена часто его развлекала. Уверенно заявил, что госсовет решает вопрос о его коронации и у него нет противников в правительстве. Наклонив её вперёд, он ненадолго двигался во влагалище потрясённой девушки. Вытащив опухший пенис, он повернул её к себе и вставил его в её рот; большие слезы текли по щекам Джии, смешиваясь со спермой, вытекавшей из её рта.

Плача, она вернулась в свою комнату и жаловалась Пии, которая настойчиво задавала ей вопросы. Продержавшись всего один день и занимаясь делами, Джия подавила желание поделиться своим горем с Эхсаном, который беспокойно на неё смотрел. Сын визиря явно был в курсе планов своего отца и одобрял их, он не помощник для неё. Ночью Джия села на кровать и ждала любовника. Он пришел и начал раздеваться, а она заговорила. Долгий разговор ни к чему не привел - визирь был непреклонен. Она не могла предложить ему ничего взамен на власть, которую он жаждал уже долгие годы. В отчаянии девушка обещала покончить с собой; сардар угрожал, что её дочь и брат могут внезапно заболеть неизлечимой тяжелой болезнью. Как тогда Джия сможет умереть, зная, что она убила их?

Рани вскрикнула и набросилась на человека, которого она так не любила. Но произошло то, что никто из них не ожидал. Внезапно в помещение ворвался Эхсан с оружием и оттянул девушку от ее отца. По его команде стража вошла и арестовала бывшего могущественного правителя княжества. Не обращая внимания на возгласы визиря, стражники подчинились приказам главы гвардии. Молодой человек успокоил смущенную Джию, положил ее на кровать, накрыл одеялом и ушел с солдатами. Скоро состоялось судебное разбирательство: Аяз-сардар был обвинен во множестве преступлений, включая захват власти. Его выслали на удаленное поместье со всей его семьей.

Перед отправкой в ссылку из тюрьмы он провел долгую беседу со своим сыном, Рани не стала задавать лишних вопросов. Она стояла на балконе, когда осужденного, потерявшего все придворные привилегии, увозили под охраной. В ее памяти всплыли образы того же самого балкона, отъезжающего конного отряда за воротами и себя, желающей умереть от горя. Как давно все это было... Она выдержала его тяжелый, полный ненависти взгляд, в котором не было больше похоти, но было что-то другое... Она наблюдала за процессией до тех пор, пока она не исчезла из виду, а под балконом стоял Эхсан и смотрел на нее.

Теперь она могла полагаться только на себя, и никто не помешал ей завязать дружеские отношения с ее начальником охраны; их взаимная симпатия только укреплялась. Впервые за все эти годы жизни в княжестве у Джии появился друг и союзник, на которого она могла рассчитывать и который не требовал ничего взамен. Молодая женщина с возрастающим интересом следила за своим главным телохранителем и радовалась его взаимной заинтересованности.

Однажды вечером, прогуливаясь с Пией и дочкой по коридорам дворца, Рани наткнулась на рабочих, которые заканчивали ремонт стен в нескольких комнатах. Ведущим наблюдал Эхсан. На вопрос Джии о причине ремонта отдельных стен, а не всех сразу, он ответил с задержкой, что это делается для заделки щелей. Рани грустно улыбнулась. Щель в стене... Молодой человек заверил ее, что здесь больше никто не будет следить за ней. Джия задумалась, улыбнулась, покачала головой и с шутливостью спросила: "А вы, Эхсан, никогда не захотите следить за мной?!" Он замер на месте, за его спиной раздался смех верной Пии, которая потянула дочку из комнаты. Он бросился к Рани и обнял ее.

При свете свечей Джия и Эхсан сидят друг напротив друга в спальне. За его спиной – подушки; она прильнула к его груди и тугим кольцом мышц влагалища сжимает его твердость. Они оба устали после долгой серии любовных переживаний. Молодые люди глядят друг другу в глаза и разговаривают. Их слова текут вместе с близостью, в промежутках между ними; разговор не имеет конца, и еще многое остается невысказанным. Джия - первая женщина в его жизни, которую он видит как равную партнершу; Эхсан - первый мужчина в ее жизни, который интересуется ее мнением и ее жизнью. Они безумно притягивают друг друга и осознают это уже давно. Они рассказывают друг другу свои истории, которые необычным образом переплетаются.

Эхсан передает ей последний разговор с отцом, который состоялся в тюрьме. Тот насмешливо сообщил ему, что он - первый мужчина Рани, а сын возражал, что станет ее единственным. Отец говорил о неописуемом удовольствии, которое подарил Рани в постели, а сын обещал ей счастье. Сардар хвастался, что он - отец ее первого ребенка, а сын обещал, что Рани станет матерью его будущих сыновей. Эхсан упрекнул отца в том, что тот может лишать жизни, в то время как он подарит Джии семью.

У девушки текут слезы счастья впервые за долгие лета. – Откуда ты узнал о нашей судьбе, когда предсказал мне ее? - Я верил в это с самого момента, как увидел тебя! Соединившись в поцелуе, влюбленные одновременно стонут и трепещут от блаженных судорог. Лежа лицом к лицу, сплетая руки, они устало улыбаются друг другу; каждый для себя размышляет, есть ли еще у него силы… Они насмехаются над этими милыми шалостями, и каждый припоминает, как мало он радовался последние годы… - Что еще интересует о тебе? - Ничего!.. Я знаю все главное!..