Девушка. Бомжи. Помойка. Серия: Голые девушки в сауне

Габриэловна шла к помойке. В руке пакетик с мусором.

Габриэловна, местная старушенция семидесяти восьми лет.

Местные старушенции собираются на лавочке возле третьего подъезда.

Не в этот ранний час. Обычно, после трёх часов дня.

Габриэловну, местные старушенции недолюбливают и за глаза называют обезьяновной!

Недолюбливают за то, что Габриэловна всякий раз рассказывает им про своего папу, который в детстве был председателем пионерской дружины! А потом был лично знаком с Долорес Ибаррури.

На этом месте своих воспоминаний, Габриэловна высокомерно говорит

— Я могла бы жить в сталинской высотке в Москве!

— Ну и уёбывай в свою Москву! — говорит Никитична, которая председатель местного комитета пенсионеров. Что ты с нами то, неотёсанными, общаешься!

Габриэловна глуховата и всякий раз переспрашивает.

— Пиздуй отсюдова! — отвечала Никитична и старушенции начинали хихикать

Габриэловна тоже хихикала, и вот за это, и получила погоняло!

И когда Габриэловна, постояв возле лавки со старушенциями, уходила, Никитична показывала ей в спину язык.

Габриэловна подошла к помойке. В руке пакетик с мусором.

В помойке рылись завсегдатаи: три местных бомжа и два шелудивых пса помойно-дворовой породы!

Пожалуй, всё же, пять бомжей!

Псы, в прошлой жизни, видимо, бомжевали!

Это Габриэловне так показалось сначала, что они роются. Но, когда Габриэловна подошла ближе...

Есть такой анекдот: на суде допрашивают свидетеля аморального поведения, парня и девушки, в парке

Свидетель, старичок — Иду я значит по парку, а эти двое в кустах, за лавочкой, ебутся!

Судья — Свидетель! Подбирайте выражения: не ебутся, а сношаются!

Свидетель — Иду я значит по парку, а эти двое в кустах, за лавочкой, сношаются. Подошёл поближе, присмотрелся. Не-а! Ебутся!

Ну вот, примерно тоже и с нашей Габриэловной!

Зрение, в отличие от слуха, у обезьяновны было соколиное!

Бомжи не рылись в помойке.

Бомжи, кого-то ебли!

Габриэловна шуранула пакет в мусорный бак!

Пёсики шарахнулись и ёбнувшись мордами в сетку — заскулили!

— Вы кого там делаете!?

Габриэловна видела между баками и между ногами бомжей чей-то голый зад, но принять очевидное не могла.

— Вы кого там делаете!?

— Уёбывай отсюда старая обезьяна, пока и тебя не оприходовали! — сиплым голосом ответил тот, что наяривал этот зад!

Но Габриэловна уже узнала, кому принадлежит зад.

— Я знаю тебя! Знаю в каком подъезде живёшь! И мать с отцом знаю!

Не прекращая натягивать, Фреди обернулся — Сука, старая обезьяна, тебе завидно? Хочешь, чтобы в твоей могиле покопались? Ну заходи сюда, папа Карла тебя отмудохает!

Из-за бака высунулся долговязый бомж, видимо папа Карла, и осклабившись беззубым ртом, прошамкал — Иди! Иди фюда фтафая! Натяну уф так и быть!

И Габриэловна стала протискиваться между баками!

Фреди даже трахаться перестал!

— Да твою могилу, старая, уже и оглоблей не прошибёшь! Чеши отсюда, пока я тебе не навалял!

Габриэловна вылезла назад и пошла прочь, шаркая и бормоча — Гандон штопаный! Чтоб у тебя хуй отвалился, гад!

Три бомжа, с утра пораньше, пока мало людей, пришли на свою мусорку и рылись в баках. Минут через пять, подбежали два опаршивевших пса и, приподнимаясь на задних лапах, заглядывали в баки. Бомжи, доставая пакеты, развязывали их и выворачивали, выискивая съедобное. Кое-что бросали псам.

Подошёл дворник — Фреди, чтобы чисто •••

было, когда уйдёте!

Фреди, видимо старший, повернул своё бордовое, заветренное и всё в струпьях лицо — Усё будет в порядке, шеф!

Дворник ушёл, а к помойке подходила девушка: молоденькая, хорошенькая, опрятная, чистенькая. На вид, двадцать два, двадцать три года. В руке у девушки был мусорный пакет, аккуратно завязанный.

Это была Настя!

Габриэловна не ошиблась: Настя действительно была из этого дома!

Не доходя нескольких шагов до крайнего бака, Настя остановилась.

Бомжи, делая вид, что не замечают девушку, продолжали рыться в баках.

Настя стояла и смотрела на них.

Фреди, ощущая взгляд спиной, не выдержал и обернулся.

Настя видела бомжей. Они всегда вызывали отвращение своим видом. Такие грязные, с такими бордовыми рожами, с такими заскорузлыми руками, покрытыми цыпками.

Фреди был ещё отвратнее!

Настя вздрогнула и — Я боюсь вас!

Повернули свои красные обветренные рожи ещё двое и даже пёсики выглядывали из-за бака.

— Я боюсь вас!

— Да мы не кусаемся. Цыц! — ответил и прикрикнул на псов Фреди.

— Я боюсь вас! Я сейчас подойду, а вы меня затащите за баки и начнёте лапать меня своими грязными и заскорузлыми ручищами!

Сделаем ещё одно отступление с анекдотом: девушка на балконе говорит, проходящему мимо, мужчине — Я вас боюсь, мужчина!

Мужчина удивлённо — Почему?

— Вы меня изнасилуете!

Мужчина ещё удивлённее — Как же я это сделаю: вы там, а я здесь?!

— А я сейчас к вам спущусь!

У папы Карлы отвисла челюсть, и он удивлённо посмотрел на Фреди. Третий, невысокий и кругленький, смотрел на девушку глазами, в которых не отражалось ничего.

— Да мы... — начал Фреди

— Я боюсь вас! — перебила его Настя — Вы затащите меня за эту мусорку и будете щупать мои тити, мою попу и мою киску.

Теперь челюсть отвисла и у Фреди! И только третий, всё также смотрел на Настю, ничего не выражавшими глазами.

— А потом вы станете засовывать свои корявые пальцы в мой ротик, в мою попку и в мою киску! А потом вы достанете свои заскорузлые и сто лет немытые хуи, и станете совать их во все мои дырочки... вы заставите меня отсасывать у вас и у этих паршивых псов!

У папы Карлы, от картины, нарисованной Настей, потекли слюни, а у Фреди встал!

Фреди вышел из-за бака, подошёл к Насте, взял в одну руку пакет с мусором, а другой потянул Настю за плечо.

Девушка упиралась, но Фреди тянул её за баки!

— Не бойся, не бойся! — приговаривал он

Настя поскуливала, упиралась, но шла!

Фреди бросил пакет и затащил Настю за мусорные баки.

Настя всё также поскуливала, а Фреди, не обращая внимания на её скулёж, стал лапать девушку! Он лапал её за тити, за жопу, щупал горячую киску через трусики и, вытащив свой почерневший от столетней немытости и заскорузлый член, стал тыкать им Насте между ног!

Псы рылись в Настином пакете, папа Карла встал на колени перед Настей и гладил её бёдра и трогал животик, задрав футболку.

Фреди наклонял Настю, заставляя встать раком и Настя, вся дрожа от страха и подвывая, встала! Папа Карла сунулся в Настин •••

ротик своим заскорузлым и сто лет немытым членом (когда успел достать?!), а Фреди, стянув с Насти трусики, пристроил свой грязный, вонючий член и стал запихивать в Настину киску!

Третий бомж, тоже подошёл, но места для него не нашлось, и он просто встал на колени и щупал Настины тити под футболкой.

Псы тоже совали свои морды к Настиному чистенькому телу и, дотягиваясь, лизали своими шершавыми, горячими и мокрыми языками!

В это время и подошла к мусорке Габриэловна!

Настя вышла из ванны.

— Высушишь волосы, позавтракаешь и вперёд! Первый рабочий день на новом месте — опаздывать нельзя! Я всё погладила. В моей комнате на гладилке.

Лариса шлёпнула Настю по попе.

Мать зашла в ванну, Настя пошла на кухню.

В прихожей, Настя, глянула на себя в зеркало: опрятная, хорошенькая, чистенькая. Открыла дверь и вышла на площадку.

— Мусор захвати! — высунулась из ванны Лариса.

Настя взяла аккуратно завязанный пакет с мусором и закрыла дверь. Когда Фреди кончил в Настину киску его затрясло!

Ещё бы!

Он не трахался уже года полтора!

Фреди хотел отвалиться от Настиной попки, но член стоял! И, Фреди улыбнулся, он хотел ещё! И Фреди, приподняв Настину попку повыше, стал запихивать в неё свой член, уже не такой вонючий и грязный после её киски!

Настя скулить и подвывать не могла!

Её ротик был занят заскорузлым, грязным и вонючим членом папы Карлы! Его большие волосатые и пропахшие говном яйца ритмично бились о её подбородок.

Третий, с также, отсутствующим взглядом, лапал Настины круглые упругие тити, стискивал заскорузлыми и шершавыми пальцами соски, гладил, точнее шершавил, животик своими ладонями.

Даже пёсики, забыв про пакеты с вкусненькими объедками, втиснувшись между ног Фреди и папы Карлы, облизывали Настины ягодицы и ручки, своими мокрыми длинными языками!

Член Фреди, в попе Насти, задёргался и стал плеваться спермой, а из члена папы Карлы потекла прогорклая сперма в Настин ротик! Из влагалища тянулась соплями сперма и пёсик, который был между ног Фреди, стал её слизывать: сначала с земли, а потом прямо из Настиной разверстой пизды!

Когда Фреди вытащил свой член из Настиной попки, песик стал слизывать сперму, сочащуюся из её жопы!

Изблевавшись спермой, член папы Карлы вывалился из Настиного ротика! Второй пёсик облизал его, а потом стал вылизывать сперму из Настиного рта!

Третий бомж, оттолкнув папу Карлу, встал перед Настей на колени и стал тыкать своим толстым вонючим и грязным членом в ротик! Но в ротик не вошёл! И третий, на карачках, переполз к Настиному заду и, оттолкнув пёсика, стал запихивать член в жопу! Настя, давясь языком пёсика, застонала от боли, а бомж всё пихал и пихал, свой толстый, в её жопу!

Мимо мусорки шли мамаши с детишками, ведомыми в садик. Заметив бомжей и подозрительную возню, мамаши подхватывали детишек и быстро проходили мимо.

Идущие на работу, тоже проходили не останавливаясь, но некоторые, достав сотовые, фотографировали бомжей за баками. На ходу!

Похоже, только старуха Габриэловна, была настолько смелая (или тупая), что предложила бомжам себя!

Лариса, проводив дочь, помылась, высушила •••

волосы, позавтракала, оделась и пошла в «Холидей».

Путь к магазину лежал мимо мусорки и бомжей, Лариса, увидела издалека.

Её раздражала эта мусорка и эти бомжи, которые не только копались в баках, разрывая и выворачивая пакеты, но и справляли нужду! Там же!

Она частенько видела кучки говна за мусорными баками. Хотя, это могли сделать и собаки.

Лариса не приглядывалась!

Несколько раз она жаловалась в районную администрацию. Но никаких действий не предпринималось: бомжи по-прежнему рылись и гадили!

Подойдя ближе, Лариса разглядела, чем были заняты бомжи на сей раз и разглядела, кто был у них под ногами. Плотоядно улыбаясь, Лариса достала камеру, которую всегда носила с собой — «На этот раз не отвертятся!». Она навела объектив и стала снимать, предвкушая, как это видео, показанное в вечерних городских новостях, взорвётся маленькой атомной бомбочкой!

Панса, так кликали третьего бомжика, страдал одышкой и имел больное сердце. Его толстый член с трудом просовывался в Настину, аккуратную и неразъёбанную, попку. Через пару минут титанических усилий, Панса побагровел, схватился за сердце, захрипел и, заваливаясь на бок, отвалился от Настиной жопы, так и не успев кончить!

В Настиной жопе зияла дыра от толстого члена Пансы!

Похоже, что теперь, она была разъёбана основательно!

Папа Карла, пристроившийся к сетке, чтобы отлить и, услышав шум рухнувшего тела Пансы, обернулся.

Но смотрел он не на товарища, лежавшего на боку и хватавшего ртом воздух.

Карла смотрел на зияющую дыру в Настиной жопе!

То ли моча, сдерживаемая от изливания, ёбнула в голову, то ли ещё как, но Карла шагнул к Насте и, пристроив свой шланг к дыре в её жопе, стал ссать туда, кряхтя от удовольствия!

Фреди, после второй подряд кончины, утративший было всякий интерес к девушке и вернувшийся к пакетам с объедками, увидев, что делает в жопу Насте папа Карла, вдруг, вспомнил, что десть минут назад хотел ссать!

Папа Карла вытряхивал из своего шланга последние капельки и с удивлением таращился в зияющую дыру, в Настиной жопе.

Фреди отпихнул Карлу и сам стал ссать в Настину жопу! Его моча и наполнила зияющую дыру до краёв!

У Насти забурчало в животе и газы вспенили мочу!

Видимо не вся моча вытекла из башки папы Карлы!

Увидев, как булькает, словно закипая, пахучая жидкость в Настиной жопе, он вытащил из какого-то разорванного пакета протухшие сосиски и, разминая их корявыми и чёрными от грязи пальцами, стал опускать ошмётки в вонючий жёлтый бульон!!

Фреди, увидев, что сделал Карла, брезгливо отворотился!

Коротышка Панса, отдышавшись и очухавшись, сел и осматривался.

Тузик, то ли отравившийся спермой папы Карлы, то ли возбудившийся оргией, творимой на его глазах... Короче! У Тузика между ног торчал красный и мокрый член.

Тузик, тоже захотел Настю!

Он подбежал, было, к её жопе, но папа Карла бесцеремонно оттолкнул Тузика. Тогда Тузик вернулся к Настиной головке и, водрузив на неё передние лапы, сунулся торчащим члеником в Настин ротик!

Панса, принюхавшись к ароматам, исходящим от булькающего бульона из Настиной разъёбанной жопы, осклабился. Он подвинулся и, зацепив из кучи мусора, какой-то •••

тухлятины с копошащимися личинками, стал засовывать её в Настину, развёрстую пизду!

Настя, сначала почувствовала в своей манде его толстые, шершавые и покрытые цыпками, пальцы! А когда Панса вытащил пальцы, чтобы зачерпнуть и засунуть в пизду ещё тухлятины с личинками... Бррррр!!! Настю затрясло! В её пизде копошились и расползались личинки!

Коротышка Панса захотел ссать, встал, и достав из рваных штанов свою толстую култышку, обоссал Настю!

Бобик тоже отравился спермой и захотел Настю! Но к жопе девушки не подпускал папа Карла, а ротик Насти, был занят красным и мокрым члеником Тузика! И Бобик не придумал ничего другого, как пристроится к Тузику!

Тузик огрызался! Тузик вертел задом! Но оторваться от Насти уже не мог! Уже раздулся его кнор и вот-вот-вот...

Короче! Бобик вставил свой красный и мокрый членик Тузику в жопу!

Все три бомжа охуели по полной!

Такую откровенную и неприкрытую гомосятину в мире животных они наблюдали впервые!

К мусорке возвращался дворник.

Следом шла Габриэловна и злорадно лыбилась!

Фреди, увидев дворника, скомандовал — Атас! Порядок!

Панса и папа Карла стали поспешно сгребать разбросанный мусор в пакеты, а Фреди, прижав драную подошву ботинка к Настиной жопе, толкнул её — Пшла отсюда!

Тузик, уже кончивший в Настин ротик, соскочил и затрусил прочь, а Бобик, только вошедший в сексуальный раж, как приклеенный семенил следом, смешно перебирая задними лапами!

Обоссанная Настя, блюя Тузиковой спермой, выползала на карачках из-за бака. Из пизды вываливалась копошащаяся тухлятина, а из жопы плескался бульон мочи с ошмётками тухлых сосисок!

Лариса перевела объектив, и... и узнала дочь!

...

На работу, Настя, опоздала!