Лучшая доля

Ее пышущее жаром тело, тяжелая коса светло русых волос, дрожащий от желания голос, ее плоский животик, крутой изгиб бедер, покачивающиеся в такт грудь... Он вспоминал ту ночь. Их последнюю ночь.

Когда пьяные от вина и желания они срывали друг с друга одежду, ее васильковые глаза горели огнем страсти. Упав на кровать они так тесно прижались друг к другу обнаженными телами, что казалось хотят слиться в единое целое. Каждое прикосновение его рук отдавалось дрожью ее разгоряченного тела, она часто и глубоко дышала, задыхаясь от переполняющих ее чувств. Они неистово наслаждались друг другом, как это могут делать лишь жадные до секса молодые тела.

Потянувшись всем телом, как кошечка, она улыбнулась и погрузила его член в свой ласковый ротик, но даже в этот момент она казалась самым невинным и чистым существом на земле. Ее язычок трепетал на его стволе, лаская уздечку, дырочку, пробегаясь от основания до самого кончика. Ее небесно — голубые глаза преданно смотрели на него, от этого взгляда у него в груди рождалось томное чувство какого то нереального счастья и радости. Желая разделить свои ощущения с любимой он отстранил ее от своего перевозбужденного члена, уложил на кровать и стал покрывать каждый сантиметр столь желанного тела поцелуями. Он великолепно знал, что и как она любит, поэтому очень скоро она стонала, умоляя его войти в ее нежную, истекающую киску. Но момент еще не настал, он опустился, меж ее великолепных ножек и мягко, словно тающее лакомство лизнул ее гладко выбритый лобок, нежнейшие лепестки, набухший бутончик клитора, она была терпко сладкой на вкус. Он дал волю своей страсти, во всю хозяйничая своим языком у в ее киске, сладкая судорога оргазма свела ее разгоряченную плоть, когда он чуть прикусил ее горошинку.

Не дав ей опомнится он решительно но плавно вогнал свой фаллос в ее пещерку. Войдя в нее на всю длину, так что головка его могучего члена уперлась в матку, на секунду замер, дав ей насладится ощущением заполненности внутри, прочувствовать стенками влагалища каждую вену его напряженного ствола, она очень любила это ощущение и ему было это известно. Им некуда было спешить, фрикции были неторопливыми и размеренными, оба наслаждались каждой секундой соития, растягивая момент наивысшего удовольствия, утопая в чувствах друг друга. Оргазм — как миг единения душ, настиг их одновременно, ее он заставил обвить своего партнера руками и ногами, прижавшись своим взмокшим телом к его сильному торсу, прикусить его плечо, чтобы не порвать голосовые связки, когда мощнейший оргазм сорвал оглушительный стон с ее губ. Сквозь его тело словно прошел электрический разряд, заставивший напрячься каждую мышцу, голова стала легкой как пушинка, в глазах потемнело, чувство восторга и приятной, мягкой слабости поглотило его.

Возможно, это было безумием, но наблюдать за ней в эти минуты, после секса, ему нравилось едва ли не больше самого секса. Она была прекрасна в каждую секунду, словно ангел, но в такие моменты, когда она уставшая, потная, лежит на спине, глядя в потолок своими бездонными синими озерами, ловя отголоски оргазма... в такие минуты она особенно совершенна, никакой фальши в словах, чувствах, тряпках. Только открытое эмоциям сознание и идеальное тело, такое родное и теплое...

— Я тебя люблю, заяц — сказал он, покусывая ее ушко.

— Я тебя тоже, родной.

А на утро она ушла. Он даже не сразу это осознал. Ждал. Звонил — телефон недоступен. У подружек не появлялась. Уже ближе к вечеру он, решив отвлечься, зашел в интернет. Одинокое непрочитанное сообщение на его почтовом ящике. Это она. Написала в одиннадцать утра.

«Ваня. Прости меня. Я выхожу замуж за другого человека. Иностранца. Дело не в тебе. Просто я устала, устала жить на копейки, считать дни до зарплаты, видеть это дерьмо на улицах, и все это без единого намека на улучшение. Не ищи меня и не звони. Лучше просто забудь. Еще раз прости. Аня.»

Он перечитывал это сообщение раз за разом, но отказывался понимать его смысл. Ее нет? Его Анютки, его половинки. Той, которая должна была стать матерью его детей. Той, за чью улыбку он был готов перевернуть мир. Друзья говорили им что они идеальная пара: он — высокий красавец атлет, с каштановыми вьющимися волосами и греческим профилем; она — стройная славяночка, с косой до пояса и бездонными голубыми глазами, в которых он утонул еще при первой встрече. Больше нет?

В их съемной квартире стало невыносимо одиноко. Пустота, ни мыслей, ни чувств, ни желаний, в его голове была лишь пустота. Иван сидел на стуле и смотрел как за окном ветер гоняет запоздалые желтые листья. На дворе стоял ноябрь две тысячи тринадцатого года.

* * *

Историческая справка.

Третья мировая война, более известная как Исламская, началась 20 октября 2017 года. Митинг исламских активистов во Франции перерос в вооруженный бунт. Следом за Францией вспыхнула вся Европа — Англия, Германия, Испания... Гражданская война на Балканах. Горящий Кавказ. Мусульмане по всему миру поднялись на «священную» войну против неверных. Страны Ближнего Востока, как оказалось, были к этому готовы. За считанные месяцы был уничтожен Израиль. Далее — вторжение в парализованную Европу. Америка охвачена хаосом — десятки самопровозглашенных правительств боролись за власть руками отдельных частей армии и вооруженного гражданского населения.

В России данные события вылились в сражение за Юг. Наступающую «зеленую волну» удалось остановить на подходах к Ростову. Не без помощи жителей кавказских республик. Как оказалась, им не очень то важно против кого воевать. Слова президента: «Они должны ответить за все! Мы нанесем контрудар! Наше дело правое! Враг будет разбит!» Всеобщая мобилизация и атака на Ближний Восток.

* * *

Война это не бодрые стрелялки, как нас уверяли в компьютерных играх. Война это не апофеоз патриотизма, как нам говорили на политзанятиях. Война это не боль, ужас и страх, как думалось до того как попал сюда. Война это пыль из под сапог... и дорога... бесконечная дорога, тяжесть автомата на плече, проклятое палящее солнце... И больше ничего. Так думал одинокий солдат, бредущий по пыльной, выжженной солнцем улице, его внешний вид был типичен для ветерана этой войны: запыленная форма, видавший виды АК на плече, с рожком перемотанным изолентой, сухое, поджарое телосложение, огрубевшая кожа, своей жесткостью спорящая с наждачной бумагой, обветренное лицо, ровный, белесый шрам через предплечье, похожий на выступающую кость, и упрямый взгляд уставший глаз.

Его звали Иван, бывший инженер гидротехнических сооружений, а сегодня младший сержант мотострелковых войск, волею судьбы и командования выполняющий свой долг в этом полумертвом, разорванном артобстрелами и бомбежками городе. Город вглядывался в него черными провалами окон, усыплял выцветшими под пустынным солнцем витринами, пытался схватить его неряшливыми пальцами завалов — баррикад. Некогда этот город блистал как ограненный алмаз, но это было давно, тогда, когда этот город еще звали Дубай.

Карантинная зона — огороженная часть города, где влачили существование «мирные» жители, то есть те кого не удалось поймать с оружием в руках. Бывший инженер с утра околачивал этот район, потому как произошло ЧП. Пропал некий старлей Милютин из шестого батальона. Что характерно, пропал в «карантине», небось лежит где-нибудь спит с пьяни, а ты бегай — ищи его.

Бордель «Кросавицы», по крайней мере именно такое название было нацарапано на листе металла, который когда то был дорожным знаком. Здесь, вроде бы, видели Милютина. Подобные заведения были не редкостью в карантине, здесь солдат мог за пятишку воды час кувыркаться с «кросавицай», пропустившей через себя до него не меньше роты, а за банку тушенки и пару пачек сухпая зависнуть на всю ночь. С продовольствием в карантине вообще беда.

Иван был не ходок по таким местам, у него имелась «полевая жена» в госпитале, хоть и были подозрения, что она «в браке» с еще парой — тройкой солдат, но ...