Железная Дева, или И стория в стиле хэви метал

"Железная дева - устройство, которое похоже на средневековое орудие святой инквизиции. Оно представляет собой изготовленный из железа шкаф в форме женской фигуры, внутренняя поверхность которого усыпана длинными острыми гвоздями и оборудовано приспособлением для удушения. Существование данного устройства подвергается сомнению большинством историков."

"Никто не застрахован от беды, которая может прийти внезапно. Иногда к неприятностям приводит цепочка случайных событий, а иногда ты оказываешься в полной жопе по злому умыслу кого-то другого. Во времена французской революции Людовика XVI отправили на эшафот только благодаря стечению обстоятельств, когда голосование депутатов якобинского конвента разделилось поровну, и судьбу его решило всего несколько голосов. А Жанна д'Арк попала на костер по вполне закономерным причинам, оказавшись неугодной и неудобной фигурой для коррумпированных служителей церкви и трона. Наивной и неграмотной девушке приписали отречение от ереси и подсунули документ совсем другого содержания, на котором она сама поставила смертный приговор, подписав его своими руками под непонятным ей текстом жирным крестом. По сути, ее подставили в интересах личных амбиций представители инквизиции. Орлеанская Дева уже с самого начала подозревала, что дело кончится плохо. Ведь ей приходилось постоянно иметь дело с жадными и алчными властолюбцами. Сейчас другое время и совсем иные отношения в обществе. Тем не менее, ничего не изменилось, и до сих пор кто-то расплачивается за чужие грехи."

Из дневника Анны-Марии Фишер.

Пришло тихое субботнее утро и проснувшись, я продолжала лежать в постели. Напряженная рабочая неделя осталась позади и теперь можно было расслабиться. Пойти на свежий воздух, прогуляться на природе, побродить по магазинам. Купить себе любимой какую-нибудь безделушку. Восходило солнце, и день обещал быть ясным, теплым и безмятежным. Как я люблю выходные. Не нужно чуть свет вскакивать, и разразившись зевотой, бежать галопом умываться, собираться, торопиться. Спеша наводить макияж и бросаться, бросаться на эту проклятую работу. Чтобы не дай Бог не опоздать, не получить наставления от начальства и не попасть в черный список на увольнение. Все оправдания о том, что у троллейбуса колесо спустило или по дороге враги проткнули бензобак, не принимались во внимание. Терпеть не могу эту беготню, когда в итоге не хватает каких-нибудь пяти минут. Я люблю выходные за то, что не нужно никуда спешить и мчаться, высунув язык на плечо. Можно лежать, лениться и делать то, что тебе заблагорассудится. Те, кто рано встают и спешат на работу, меня поймут. Успевает повсюду тот, кто никуда не торопится — говорил профессор Преображенский доктору Борменталю в культовом Булгаковском романе. И был этот профессор глубоко архинеправ. Уж кому-кому, а ему с его частной практикой как раз торопиться было и некуда. Как говорится — сам себе режиссер. Неспешно сварив кофе, я достала косметичку и приготовилась наводить макияж. Зазвонил сотовый. Вот черт. Я же вчера ещё хотела его выключить к чертовой бабушке до самого понедельника. Не буду брать. Но он продолжал звонить, и это начинало действовать мне на нервы.

— Ольга, ты дома. Слава богу — позвонила моя подруга — соседка по лестничной клетке — пожалуйста, помоги разок, очень нужно.

— Да что случилось?

— Послушай, замени меня в моем торговом месте на пару часов, мне срочно за товаром надо ехать, а напарница как назло ушла на больничный и уехала в какой-то санаторий.

— Чем я тебе помогу? Как? Я не продавец. Я не умею. Я тебе здесь такого ненаркую.

— Слушай, тебе ничего не надо делать. Просто стой за прилавком. Будут покупатели, скажи что кассовый аппарат не работает, а напарница побежала за ключами от него и скоро будет.

— Я не могу, я вообще-то уходить собиралась.

— Ну пожалуйста, такая ситуация. Напарницы нет, но ты легко сошьешь за меня. Мы ведь похожи. Если я в такой проходной день закрою магазин хоть на полчаса, Павел Сергеевич меня просто убьет. Без зарплаты оставит. Два часа всего-то дело. А с меня потом магазыч. Ты же знаешь, у меня не ржавеет.

Что же, она права. Мы были с ней похожи. Абсолютного сходства конечно не было. Если присмотреться, то различия хотя бы в цвете глаз, и лицо у меня более округлое, да и моложе я на три года. Тем не менее, соседи по подъезду нас часто путали. Я задумалась. А что, собственно, я теряю. Ну поторчу за прилавком пару часов. С меня не убудет в конце концов. Выручу, так и быть. А погулять ещё успею. Весь день впереди. Ну и завтра тоже выходной. Ладно.

— Ладно — сказала я — так и быть, уговорилaся а кто такой Павел Сергеевич?

— Да шeф мой. У меня доля в его магазинe . Ну ты молоток . Спасибо подругa , выручaeшь . Я внизу в машинe тебя жду. Поторопись, а то мне открываться ровно в десять.

Опять я попала в неприятности. Ну что ж, сама виновата. Было бы лучше послать эту Маринку со своим магазином куда подальше. Но нет, я дала себя уговорить. Я спустилась вниз и возле подъезда меня поджидал блестящий красно-серебристый Hyundai Sonata с новым исполнением кузова. За рулем гордо восседала моя подруга. Где люди берут деньги на такие роскошные машины? Строят трехэтажные дома за рекордно короткие сроки, шастают по заграничным курортам, а все делают вид, что скромствуют. А ты как пашешь от аванса до получки, так и обувь приличную купить не можешь.

— Ну поехали — сказала Маринка, надавив на газ, когда я устроилась удобно рядом. Машина плавно и почти бесшумно тронулась с места.

— Неплохая тачка. На зарплату такое не купишь. Не по средствам живешь — пошутила я.

Марина лишь махнула рукой.

Мы вошли в небольшой капитальный магазинчик, расположенный недалеко от оживленного перекрестка, и Марина завела меня за прилавок. Вокруг на вешалках висели брюки, платья, халаты. У стен снизу до верху штабелями в коробках громоздилась обувь. Приятно пахло выделанной кожей и мануфактурой. Магазин чуть ли не до верху был набит разнообразным товаром, вплоть до дорогой косметики, и я еще подумала, что какой-то товар тут еще получать. Здесь и так все есть как на складе полным-полно.

— Слушай, Марин, я что-то боюсь. Тут так много всего. У меня не получится.

— Так. Сделай уверенный вид и ничего не бойся. Это ненадолго. Одевай вот эту фирменную униформу и надень на себя мой бэйдж.

— Но там же твоя фотка.

— Да, на фотографии очень похоже на тебя. Твоя задача - стоять у входа или сидеть на стуле, чтобы тебя было хорошо видно. Главное, чтобы магазин работал. А если кто-то что-то спросит, не продавай. Скажи про кассовый аппарат. А так - пусть смотрят, выбирают, рассматривают. Вон там в углу есть примерная модель. Большинство покупателей сами знают, что им нужно. Здесь повсюду есть ценники. А я быстро туда и обратно. Я скоро вернусь. Главное, не покидай рабочее место до моего прихода, а то потом у меня могут быть большие проблемы.

— Ладно, только нигде не задерживайся.

— Само собой, туда и обратно.

И она уехала. Я посмотрела на бэйдж. На нем было написано: «Продавец-консультант Марина». И ее фотография. Ну ладно, волосы у меня как у Марины, они выглядели почти одинаково благодаря одной и той же краске, которую она мне продавала по дешевке и сама ей красилась. Если не очень присматриваться, то запросто сойду за нее. Но какой я к черту консультант. Я же ничего в этом не смыслю. А если попросят рассказать про товар, то буду выглядеть полной дурой. Ох, скорей бы уже приезжала. Часы медленно отсчитывали минуты, а я стояла за прилавком и нервно теребила край униформы. Время словно остановилось. А если ее шеф заявится. Уж он-то сразу заметит подмену. Тогда придется все ему рассказать. Вот скандал-то будет. Но время шло и никого не было. За стеклянными дверями магазина по тротуару сновали прохожие, но внутрь пока никто не заходил. И вот на другой стороне улицы я увидела трех человек. Женщина лет тридцати пяти и двое парней помоложе...

Тёмный автомобиль медленно припарковался возле меня, привлекая внимание. Троица вышла из машины и направилась через дорогу в помещение магазина. Один парень остался у двери, а женщина с еще одним человеком, не обращая внимания на товары, подошли к прилавку.

- Привет, Маринка. Решила сбежать? У меня тебе не уйти.

- Кто вы такие? Я вас не знаю.

- Конечно, не знаешь. Но скоро узнаешь. А Татьяну Викторовну помнишь?

- Я не знаю никакой Татьяны Викторовны. Что вам нужно от меня?

Они без церемоний зашли за прилавок. Женщина грубо схватила меня за подбородок и притянула свое бесстрастное лицо к моему.

- Ты тупая как пень. Где документация? Где самоцветы? Где рыжеволосая? Где твой Пашка? Знаешь, что у нас бывает за кидалово?

- Я н-н-не знаю, я не Марина, меня просто попросили тут постоять за неё.

- Ну ты даешь. Ничего глупее не придумала? Только у меня твой дешевый трюк не прокатит, свою долю я из тебя выжму - сказала женщина и внезапно ладонью хлестнула меня по щеке.

От неожиданности я потеряла равновесие и упала на руки стоявшего позади мужчины. Он подхватил меня под руки и сразу зажал мне рот ладонью.

- Давай пакуй её. Меня предупредили, что с ней будет непросто - сказала дама стальным голосом и начала рыться в ящиках стола, выворачивая на пол все содержимое - что же, снимаю шляпу, выследить тебя было нелегко. Умеешь, сучка, следы замести. Но я знала, что твоя жадность тебя когда-нибудь погубит и что ты так или иначе где-нибудь всплывешь.

В руке у крутого парня появился маленький пакет, откуда он извлек обильно смоченную какой-то вонючей жидкостью носовую тряпку. В следующий момент он плотно наложил ее мне на лицо, закрывая нос и рот. Я пыталась освободиться, как-то закричать. Но фиксация была надежной. Я задерживала дыхание насколько могла, пытаясь ударить его шпилькой туфли по ноге, но воздуха катастрофически не хватало. Женщина повернула голову в мою сторону и спокойно смотрела мне в глаза. Поднесши руку к моему лицу, она нежно гладила меня за подбородок.

— Ты прелестна — говорила она.

Наконец я судорожно вздохнула. Пары вонючей дряни тут же ворвались в мои легкие и перед глазами все поплыло. Тело перестало слушаться, и теряя сознание я вдруг подумала: Эх, Марина, Марина. Меня-то за что подставила.

***

Я очнулась и открыла глаза. Я сидела в неудобной позе на низком стуле посреди небольшой комнаты с обшарпанными стенами. Окна были плотно завешены и комнату освещала тусклая лампочка под низким потолком. Кроме меня в помещении никого не было. Я была крепко примотана к стулу веревкой, а руки были заведены за высокую спинку и зафиксированы наручниками. Рот от уха до уха был заклеен широким скотчем и дышать я могла только через нос. Чуть подальше возле стены стоял наполовину ободранный диван и рядом с ним ещё один стул. Сколько времени я здесь находилась, я не знала. Где я вообще? Как долго была без сознания? Что они со мной собрались делать? Эти вопросы сами собой возникали в моей голове. Тугие веревки врезались в тело и шевелиться было больно. Ноги мои так же надежно были примотаны к ножкам стула. Голова болела и во рту ощущался солоновато-горький привкус. Влипла. Теперь я понимала, что Марина принимала участие в какой-то афере. Скорее всего, они вместе со своим боссом решили ни с кем из подельников не делиться, и смылись в неизвестном направлении. А меня, лошитсу, подставили для того, чтобы про них на время забыли, и они успели как следует замести следы. А там — ищи ветра в поле. Теперь мной займутся всерьез, а сладкая парочка тем временем растворится. И вправду хитрая. Но как этим людям объяснить, что я не та, за кого они меня принимают? А что, собственно, я знаю про Марину? По сути — ничего. Два месяца мы были знакомы, когда она приехала откуда-то и сняла квартиру в моем доме. Её босс выкупил помещение на проходном месте, и они открыли магазин. И познакомилась я с ней вроде бы случайно. Оказывается, она проворачивала какие-то тайные делешки, и уже тогда готовила пути к отступлению. А я в самый последний момент послужила для неё прикрытием. И я догадывалась, что меня теперь ждет.

Где-то позади раздался звук открывающейся двери, а затем послышался топот. В комнату вошла та же троица. Парни, не обращая на меня внимания, уселись на диван, один из них вынул из куртки колоду карт и начал тасовать. Женщина неторопливо взяла стул и поставила его напротив меня. Усевшись поболее удобнее, она закинула ногу на ногу и молча меня рассматривала. Я в свою очередь смотрела на неё. Холодная фигурка, чуть выше среднего роста с красивым вольным лицом и густыми каштановыми волосами, зачесанными назад и перехваченными резинкой в тугой хвостик. Стройные выразительные ноги.

— Марина, Марина. Петляешь как лисица, но меня ты не перехитришь. Я догадываюсь, что часть ты обналичила и перевела на свои счета. Но все остальное так быстро реализовать не получится даже у тебя. Теперь ты отдашь мне все. Я не собираюсь жечь тебя утюгом, пытать паяльником или загонять иголки под твои ногти. Ты и так мне все расскажешь. Ты вспомнишь даже то, о чём сама не знаешь.

Она встала и аккуратно сняла пластырь с моего лица.

— Послушайте. Я не Марина, меня подставили. Я совершенно посторонний для вас человек, я оказалась за прилавком случайно.

Она слушала и улыбалась, медленно кивая головой. И вдруг профессионально без замаха снова влепила мне пощёчину. Да так, что искры из глаз посыпались. Я осеклась и вскрикнула. Я что-то пролепетала про то, что меня попросили на время подменить продавца.

— Не перебивать, когда я с тобой разговариваю. Ты слышала про меня? Татьяна Викторовна тебе наверняка рассказывала, кто я такая. Так вот, меня зовут Ирина по прозвищу Ирэн Мейден, и если ты учил историю не на двойки, ты знаешь, что это такое. А сейчас ты все мне расскажешь. Насколько твоё пребывание со мной в этом месте затянется, зависит от тебя. Мне нужна информация, и у нас мало времени. Так что график твоих испытаний будет плотным. Но ты все мне расскажешь до мельчайших подробностей. Вот увидишь, что уже к вечеру ты добровольно передашь мне все. Не поверишь, но даже мелочь из своего кошелька мне отдашь. Итак, вопрос первый. Где документация?

— Я не та, кем вы меня принимаете.

— Как хочешь — она подошла ближе и положила мягкую ладонь на мое лицо.

Она молчала и нежно гладила меня. Затем запустила руку под майку и мягкие пальцы нащупали грудь. Я дернулась, и сразу получила новую пощечину. Жгучая боль разлилась по лицу и я, застонав, обмякла. Женщина продолжала настойчиво и ласково гладить мой холмик, а вторая рука вернулась ко мне на лицо, и как ни в чём не бывало продолжала нежно ласкать за щеку и подбородок.

— Ну а как ты хочешь, чтобы я тебя называла? — спокойно спросила она — если ты не признаешь себя Мариной.

— Пожалуйста, не надо.

— Ну почему не надо? Ведь тебе уже нравится. Знаешь, как Мата Хари выпытывала секретную информацию? Она это делала во время любовной ласки. И ты меня полюбишь, и все расскажешь. Правда?

Я молчала и тяжело дышала. От пошлых лесбийских прикосновений во мне предательски просыпалась порочная страсть. Мне было стыдно, но в то же время и приятно. Ирина ласкала нежно и со знанием дела.

— Тебе нравится? На этот счет можешь ничего не говорить, вижу что нравится.

Я молчала и прерывисто дышала, опустив голову. Она была права, я возбуждалась и красное от стыда лицо выдавало меня с головой.

— Повторяю вопрос. Где документация? — тихо и спокойно спросила она.

— Я не знаю, о чем вы.

Она замолчала и продолжала ласкать. Одна ее рука гладила меня по щеке, а вторая опустилась ещё ниже, и мягкие пальцы трогали и придавливали вдоль бедра, постепенно пробираясь к промежности. Я чувствовала, как трусы мои предательски ...

Внизу живота расплывается приятное чувство. Теперь я уже не хотела, чтобы насильник держал свои руки на мне. Сначала один, а потом и второй палец проникли в мою раздвинутую дырочку и настойчиво стимулировали клитор. Я отвечала движениями, несмотря на веревки, которые сжимали мое тело. Ее лицо приближалось к моему, и я ощущала ее горячее дыхание.

— Я буду целовать тебя — сказала Ирина — ты ведь хочешь этого?

— Пожалуйста — произнесла я, и сама уже не знала, означает это отказ или согласие.

Мягкие губы прижались к моим. Язык воровался в мой рот и начал управляться, нащупывая мой язык. Наши языки переплетались в долгом страстном поцелуе. Уголком глаза я видела, как двое парней отвлеклись от своего дела и наблюдают за нами. Наконец, женщина оторвалась от моего лица и интенсивнее вводила пальцы, продвигая их еще глубже. Толчки сладостной наслаждения разгорались во всем теле и блаженством отзывались в голове. Приближался первый оргазм. Женщина внимательно и сосредоточенно смотрела на меня.

— Расслабься и получай удовольствие. Где камни? — спросила она.

— О-х, я хочу сказать тебе все, все, что ты захочешь, но этого я не знаю — с этими словами меня охватил мощный оргазм, и судорога прокатилась по телу несколько раз.

— Ну, уже что-то. Ладно, отдохни немного. Потом продолжим.

И она, вытерев мокрую руку об мое лицо, вышла из комнаты. Двое парней какое-то время наблюдали за мной, потом вернулись к своей игре.

— Классная девка. Как она возбуждается. Мой приятель поднялся.

— Ирка сейчас с ней работает. Как закончит, я скажу, чтобы она нам ее отдала.

— Ладно, подождем. Семерка козырная на твоего туза. Если я сейчас выиграю, то я первый ее обнимаю.

— Хорошо, но если я тебя поймаю на жульничестве, то я буду первый.

— По рукам, заметано.

Я молча сидела, скрывая свое состояние за опущенной головой и позволяя слезам тихонько стекать по щекам. Привязанная к стулу, я была беспомощной игрушкой в их руках. Примерно через десять минут Ирина вернулась в комнату. В ее руках был короткий кнут с несколькими хвостиками из мягкой кожи. С шумом на каблучках она пробежала вокруг меня и я ощутила, как руки развязывают мне наручники.

— Правда неудобно заниматься любовью со связанными руками? — говорила она и отодвигала меня от стула — не можешь нежно приласкать своего партнера.

Освободив мои руки, она размотала веревку до пояса и стала передо мной, играя с кнутом. Мои ноги все равно оставались плотно зафиксированными к стулу, и я уже перестала их чувствовать.

— А у меня сюрприз для тебя — сказала она и легким движением рукоятки кнута провела ею по моему лицу. Скажи, я тебе нравлюсь? — продолжала она настойчиво спрашивать.

Я молчала, опустив голову. Мне было стыдно. Изнасиловала меня женщина на десять лет старше, и я почему-то испытывала удовольствие.

— Отвечай — строго потребовала она и кнутом коротко махнула в воздухе.

Раздался тонкий свист разрезаемого кнутом воздуха. В глазах тут же потемнело от боли. Она пронзила меня от плеча до бедра по диагонали, и я издала стон, приподнявшись вперед.

— Ой, не надо, черт, как больно, вы мне нравитесь, нравитесь.

- Где камни? - спокойно спросила Ирина и снова приготовилась.

- Не бейте, я не знаю.

- Эй, Ира, не порть ей шкурку, мы после тебя ещё хотим эту девочку погладить - сказал один из парней.

- Заткнись и не мешай мне. Пусть Татьяна Викторовна решает, может она потом себе её заберет.

- Ну так а ты позвони ей после.

- Ладно, больше хлестать не буду, это не мой метод.

Она сняла со ноги туфель, поставила ногу на стул между моих ног и придвинула вперед, опираясь голыми пальцами в мою промежность. Ожидая недоброе, я инстинктивно сжалась и всхлипнуть не успела, как плеть туго обвила мою шею. Затянув узел сзади, Ирина постепенно его закручивала и все время строго смотрела мне в глаза. Я вцепилась в удавку обеими руками, но ослабить хватку не могла. А женская нога все двигалась вперед и в мое влагалище проникли пальцы её голой стопы. Ласкали они так же мягко, и вновь во мне поднималась предательская похоть. Ирина положила руку мне на голову и наклонила её вниз, прижав к своему бедру, а второй рукой продолжала неумолимо закручивать петлю.

- Поцелуй мне ногу - тихо и по-прежнему строго сказала она.

И я прижала губами к бархатисто-атласной коже женского бедра, медленно водя по ней языком. Под юбкой я видела, что Ирина без трусов и аккуратно выбритый треугольник источал нежный манящий запах. Но голова моя была зафиксирована и мне было сейчас до неё не добраться. Наконец воздух перестал поступать и я стала задыхаться. Однако вновь разлившаяся по телу страсть захватила меня всесильно, а удушье почему-то усиливало блаженный экстаз. Воздуха не хватало все сильнее, но я выпустила из рук ремешки плетки, пережавшей мне горло, и обнимала женскую ногу, одной рукой поглаживая влажный треугольник и проникая кончиками пальцев между половых губок. Пальцы её ноги ритмично стимулировали мой клитор, и я трепетала.

— Интересно, ты закончишь свою жизнь или умрешь раньше? — спокойно произнесла насильница, продолжая завязывать петлю.

И вот, на грани сознания, я почувствовала блаженство смешанное с каким-то диким восторгом. Новый оргазм разразился в голове многоцветными звездами. Затем наступила тьма.

Я открыла глаза и не сразу поняла, где нахожусь. Память постепенно возвращалась, и я вспомнила. Теперь я лежала на полу полностью обессиленная и жадно хватала ртом воздух. Горло болело, и было трудно глотать. Веревок на мне уже не было. Медленно повернув голову набок, я провела рукой по лицу. Оно было мокрым. Кто-то брызгал на меня холодной водой, приводя в чувство. Справа я видела стоящие передо мной ноги на каблуках, и один каблучок пристукивал по полу, выдавая нетерпение хозяйки.

— Очухалась — послышался рядом мужской голос — Ирина, ты чуть ее не удавила. Знаешь, что тебе от Татьяны Викторовны будет?

— Не беспокойся. Я отделала ей столько, сколько положено. Я всегда чувствую границу.

Она опустилась передо мной на корточки и вновь начала ласково гладить по моей щеке.

— Где камни? — вновь спросила она.

— Я не знаю — сказала я и горько разрыдалась.

— Не плачь дуреха, скажи мне — вкрадчиво говорила Ирина — ты можешь прекратить все прямо сейчас, если расскажешь мне где брюлики, золото, ценные бумаги. Скажи хотя бы где этот уродец Пашик. Ведь он тебя недостоин. Как только он попадет в мои руки, уверяю, он сразу же тебе изменит. Вместе со мной. Он сразу разговорится. А может, ты успела часть реализовать? Тогда где мои деньги? Если не хочешь, чтобы они услышали, то я их сейчас отправлю отсюда. Расскажи мне, ведь ты меня любишь. Я знаю, что любишь. Расскажи, и я сделаю тебе по-настоящему хорошо, ведь такие ощущения не заменят никакие деньги.

Я всхлипывала и плакала, слезы текли из моих глаз. Если бы я знала. Я была готова отдать все ей. Но Марина о своем сомнительном бизнесе передо мной ни разу не упомянула.

— Не знаю, я клянусь. Я не Марина. Меня зовут Ольга. Марина моя знакомая.

— Да? Ну тогда я — царица Савская. Видать, Мариночка, у нас с тобой будет любовь до гроба. До твоего гроба.

Я рыдала, а она нежно гладила меня по лицу. Потом по-хозяйски уселась мне на грудь и придавила коленками мои руки к полу.

— Хочешь, я тебя поцелую? — томно спросила она.

— Не надо — рыдала я в ответ.

— Почему? Такая симпатичная девочка, и не желает со мной целоваться — она приближала свое лицо к моему и снова ласкала мой набухший холмик — ведь я красивая, я знаю. Многие, очень многие хотели бы со мной целоваться. А ты почему-то не хочешь, гадкая упрямая девчонка. Даже не знаю, что я с тобой сейчас сделаю. Но поцелую все равно. Тебе понравится, обещаю.

Снова, как в прошлый раз, я предательски потекла и прерывисто задышала. Ирина со знанием дела медленно сжимала и разжимала ...

ладонь, зажав между пальцами сосок на моей груди. Низ живота опять предательски наполнила сладкая истома, и я выгнулась, нежно застонав. Я чувствовала внутром, что трахает она меня в последний раз, и если не выжмет из меня нужную ей информацию, то живой мне не быть.

— Где документация? — спросила ласково она, обдавая меня страстным горячим дыханием.

— Я бы сказала, но не знаю.

— Я люблю тебя — сказала она и в который раз припала к моим губам.

Я отвечала на стимуляции и целовалась с ней. Рука её ласкала мою грудь, а вторая гладила уже весь половых губок у меня между ног. Внезапно Ирина оторвалась от поцелуя и снова молниеносным движением обхватила плеткой мою шею.

— Нет! — вскрикнула я, пытаясь высвободить руки из-под ее колена.

Но женщина снова завертывала удавку на моей шее. Теперь уже спереди, не торопясь перекрывая воздух. И снова она в который раз прижалась к моим губам в страстном поцелуе, запустив свой язычок в мой рот. Пальцы другой руки проникли во влагалище и снова методично раздражали мой чувствительный клитор. Волна безумной страсти зашкаливала в моем теле, и я отвечала на поцелуй, не обращая на это внимания, и целовалась нежно, как только могла. Казалось, собиралась унести этот поцелуй с собой в могилу. Что он действительно последний в этой жизни, я знала наверняка. Ощущение близкого конца усиливало мою страсть во много раз, и я поняла, что успею испытать прощальный и самый яркий оргазм. Поцелуй продолжался, и пальцы медленно скользили по влажному клитору. В голове стучало молотком. Перед глазами плыли красные круги, и пальчик на удавке ласково гладил меня за подбородок. В глазах начинало меркнуть, и тьма надвигалась со стремительной быстротой. И в этот самый миг оргазм ворвался в мою голову яркой радугой всех цветов, по телу прошла волна судорог. После чего наступила ночь.

Но странно, вдруг где-то вдали мелькнула полоска ярко-голубого цвета. Она увеличивалась и росла в размерах, стремительно вытесняя черноту. Теперь вокруг меня колебался бескрайний океан кристально чистой безбрежной синевы. Я будто в нем плавила, не чувствуя своего тела. Мне было хорошо и спокойно. Вдали мерцал искрящийся овал, и постепенно обретал очертания колодца. Расплывчатые границы его мерцали и неуклонно приближались. Я плавила, и этот колодец манил меня своим нежным светом. Я почему-то знала, что там, на том конце коридора, меня ожидает светлый дивный мир. Без злобы, зависти и алчности. Где все равны и счастливы. Там, где царит вечная гармония и истинная любовь. Я знала это. И неведомая сила увлекала меня прямо туда. Но внезапно все померкло, и я стремительно возвращалась назад. Я видела уже ту самую обшарпанную комнату, и на грязном полу лежало распростертое безжизненное девичье тело с глубокой бороздой на шее. И я вернулась в это тело.

Я проснулась и мой первый взгляд упал на двоих парней, склонившихся надо мной. Один из них положил мне голову на руки и выдыхал воздух прямо перед моими губами. Второй ритмично надавливал и отпускал руки на мою грудную клетку, прикладывая всю свою массу тела. Они работали согласованно, это означало, что они проводят закрытый массаж сердца и искусственное дыхание. Меня самого когда-то этому учили. Они меня реанимировали. Значит, я побывал за чертой существования. Как же там было хорошо. Но меня туда не пустили. Я постепенно приходил в себя и начинал улавливать обрывки разговора. Строгий женский голос говорил:

— Ира, мне здесь покойники не нужны. Мне нужна информация. Понимаешь? Ин-фор-ма-ция. Ты что натворила? Пашик исчез. А шлюху ты убила. Что прикажешь с ней делать теперь?

— Татьяна Викторовна, она упрямая. Ничего говорить не хотела. Ей что, разрешить надо было уйти с бабками?

— Татьяна Викторовна, мы откачали ее. Она пришла в себя, пульс есть, и она открыла глаза — это сказал уже крепыш — она живая.

— Тебе повезло, дура — сказала Татьяна Викторовна.

Женщина подошла ко мне и склонилась надо мной. Какое-то время она молча меня рассматривала, а потом встала и резко повернулась к Ирине.

— Это не она, ты кого сюда притащила.

— Как это не она. Вот фотка, вот другая. Вот третья. Здесь вообще крупный план. Я сравнивала со всех сторон. Она за прилавком стояла. Это её рабочее место. Никого другого там не могло быть по определению. Вот бэйдж, который я с неё сняла. Не шутите так.

— Да, Маринка оказалась умнее нас всех. Эта девушка и в самом деле ничего не знает. Это не Марина, хотя очень на нее похожа. Тебя обвели вокруг пальца. Всё, сворачивайтесь и живо на поиски. Они ещё где-то недалеко. И чтобы больше никаких проколов. Проверьте вокзалы, аэропорты, вообще ищите, не мне тебя учить.

Они затрепетались, и с громким топотом ушли. Где-то за дверями послышался шум отъезжающей машины. Татьяна Викторовна протянула руку и помогла мне подняться на ноги. Они были ватные и еле слушались. Я тут же присела на диван. Вот она какая, могущественная Татьяна Викторовна, которую все боятся. Женщина лет сорок, весьма недурна собой, и дорого одетая. Вся в золоте. Такая точно живой меня не выпустит.

— Ты кто? — спросила она.

— Я Оля. Меня Марина попросила подменить её на два часа, пока она за товаром съездит.

— Откуда ты её знаешь?

— Да мы всего два месяца знакомы. Она снимает в нашем подъезде квартиру.

— Понятно, проверим. Теперь уходи отсюда.

— Вы? Меня отпускаете?

— Отпускаю, все равно от меня ты никуда не денешься. Мне ты не нужна. Уходи, пока не передумала, и забудь про все. И про Марину тоже. Её ты больше не увидишь. Всё, убирайся. Вот твоя сумка. Выход там. Пойдешь прямо по тропинке, там выйдешь на дорогу. Поймаешь попутку или сама дойдешь пешком. До города два километра.

Не веря своему спасению, я молча встала с дивана и нетвердой походкой вышла на улицу. Вокруг теснились высокие деревья, шелестя листвой, повсюду рос густой кустарник. Мирно щебетали птицы. Я шла по дорожке мимо каких-то дачных построек. Наконец я вышла на обочину широкой асфальтовой дороги.

... Я наконец-то вернулась домой. Грудная клетка была болезненной, на ней виднелись кровоподтеки. Чувствовалось, что одно ребро слева сломано, и каждое глубокое дыхание сопровождалось пронзительной болью. По всей шее тянулись следы ушибов, и глотать стало трудно. Голос исчез. Тем не менее, мне повезло. Взяв больничный на две недели, я отлежалась и вернулась к своей обычной жизни. Своих похитителей я больше никогда не видела. Марина также исчезла, а магазин закрылся. Через месяц он стал продуктовым, и там уже полноценно работал другой хозяин. Он набирал сотрудников, но я предпочитала теперь проходить мимо него только с другой стороны улицы. С тех пор прошло почти десять лет, и я решила наконец рассказать свою историю.

ARHIMED