Мадина. Ситуация 1

Её разбудило знакомое гудение под подушкой, она лениво вытащила телефон. Будильник на сотовом показывал 10 утра, там было ещё 17 пропущенных вызовов от прошлых «объектов», которые «Мадина, не могу без тебя», «Мадина, схожу по тебе с ума», «Мадина, мечтаю ещё раз» и прочее бла, бла, бла.

«Задолбали. Надо бы почистить телефон от всякого хлама», подумала она и пролистала заметки на день, хотя прекрасно все помнила. Сегодня надо было приступить к заказу на «справедливое» распределение земельных участков у начальника отдела земельных отношений города. За это платили 10 тысяч долларов, причем две тысячи в задатке, на которые было куплено всё — то необходимое, что висело в гардеробе на «спецплечиках». Оставался салон красоты на день и на вечер, если день будет удачным. Встреча в кабинете начальника отдела земельных отношений была назначена на два. Она улыбнулась, вспомнив какое впечатление произвела на этот «жиртрест» при первой встрече.

«Но прежде надо сделать машину». — решила она. — «Поеду к 11.00 на СТО, надеюсь за два часа, они управятся... »

Она откинула одеяло, и спустив ноги на пол попыталась нащупать тапочки. Тапочек не было с мая, но привычка осталась. Чертыхнулась. В прорези жалюзи ярко пробивалось летнее солнце, и хотя кондиционер честно отрабатывал отданные за него деньги, было понятно, что на улице уже жара.

В душ, точнее в душевую кабину в огромной ванной комнате.

«Я студентка четвертого курса и у меня уже своя квартира, пусть однокомнатная, но своя! А такой ванной комнаты вынесенной на бывшую кухню с джакузи и душевой ни у кого нет! Квартира действительно получилась интересная, там, где была кухня теперь огромная ванная, а там, где была лоджия теперь кухня и кабинет. В спальне стояла небольшая, но двуспальная кровать и большой, точнее даже очень большой гардероб. Гостиной не было, да она собственно и не нужна. Да-а дизайнер явно был в ударе, причем, скорее всего в солнечном. »

Упругие прохладные струи медленно затягивали её в жизнь.

Подобранные по аромату, гель и шампунь бодрили и поднимали настроение. Ей казалось, что она стоит под дождем на каком-то огромном, полном полевых цветов лугу, и рядом он... Впрочем, воображение — не её конек. В свои 21 она всегда точно знала чего хотела, и когда от ректора поступило вполне недвусмысленное предложение — она приняла его не задумываясь. А ей было, что предложить в этой сделке. Открыв душевую кабину, она взяла одно полотенце и привычно намотала его на голову в чалму, давая густым, длинным, до плеч и черным как смоль волосам медленно высохнуть естественным путем. Вторым полотенцем она тщательно вытерлась, не забыв о «самых труднодоступных местах», потом закрепила его на груди и подошла к зеркалу. Здесь она придирчиво оглядела себя, отраженную в стекле. Ей нравились её тонкая длинная шея и плечи, очень хрупкие и какие-то беззащитные, грудь так себе не большая и не маленькая — стесняться нечего, обычная молодая красивая высокая грудь. Она положила руки на талию и пришла к выводу, что она, пожалуй, немного поправилась.

Открыла ящик тяжелого мраморного столика, достала сантиметр, сняла полотенце и измерила талию. Сантиметр показал ровно 58 см. Всё нормально, сантиметр можно смотать и положить обратно в ящик до следующего приступа паранойи. Всё! Молочко для тела, дезодорант крем, легкий дневной макияж.

В холодильнике её ждал йогурт, а гардеробе... А что в гардеробе? В чем ехать на СТО? Она подошла к шкафу. Как выглядит СТО? Саша сказал, что этим звякающим металлическим звуком надо ехать к какому-то Максу на Пушкина-Можайского на диагностику. Что за Макс? Девушке представилось СТО «У Макса» — огромное стеклянное здание, вроде того, которое она постоянно посещала в столице, пока шел гарантийный срок. В памяти всплыли сотрудники в строгих костюмах и рабочие синих комбинезонах на белоснежных футболках, большие железные ящики на колесах в которых на выдвижных полках лежали инструменты, мягкие кресла и стеклянный столик с журналами и соком на подносе.

Она выбрала светло бежевое короткое платье с широкими бретельками, завязывающимися на шее. Строго говоря, когда-то платье было коктейльным, но этот эпизод остался в прошлом. Поправить дело было решено большой светлой сумкой Fendi и белыми плетенными босоножками, которые будут одеты уже перед выходом. В комоде она нашла кружевные белые трусики, бюстгальтер данным костюмом не предусматривался. Мадина так и представила себе как она выйдет из машины слегка качнув волосами, как она сядет в кресло, как обнажатся её колени и она целомудренно сдвинет ножки, поставив их слегка наискось. Все мужчины обязательно будут пялиться на неё, на её длинные стройные ноги, на тонкую талию которую она красиво изогнет сидя в кресле, на красивую полуоткрытую под лифом-бретельками грудь, а она смущенно опустит огромные темные глаза, на её полных, слегка поджатых в возмущении от непристойных взглядов губах появится смущенная улыбка, на скуластых щеках заиграет румянец, но вот крылья её тонкого носика при этом должны так играть, чтобы возмущение её казалось неподдельным.

Картина была завораживающей. Репетировать нужды не было. Она неоднократно проделывала это в столичном автосервисе, и всё было отработано до мелочей.

«Интересно во сколько мне встанет этот ремонт» — улыбнулась про себя Мадина, причесалась, закончила сборы и в 10. 45 вышла из дома. Быстро перебирая по ступеням, исходя из правила леди: одна ступень-один шаг она спустилась с третьего этажа, и подтолкнув плечиком тяжелую дверь подъезда вышла на улицу.

Серебристая двухдверная «треха» БМВ ждала её в тенечке во дворе дома. Охраннику было заплачено за месяц вперед, и выезжала она всегда без проблем, даже не обращая на него внимания. Но охранник все равно всегда выходил из аккуратной сторожки, смотрел, как она садится в машину и жестами помогал ей выехать с парковки.

Жестов этих она не понимала, потому — что он всегда как-то странно крутил пальцами в разные стороны, махал руками и бегал с одной стороны, на другую что-то выкрикивая. Мадина сдала назад глядя в зеркала, как учили, и спокойно выехала с парковки, так и не увидев ни разу в зеркалах ни охранника, ни его жестов. День был прекрасный, солнечный и жаркий, кондиционер в машине быстро привел климат в салоне в норму. Её огорчало только то что, как и прежде при нажатии на газ, машина издавала какое-то металлическое дребезжание. Через пару кварталов она выехала на ул. Пушкина и покатилась по ней вниз, как и говорил водитель ректора — Саша.

Остановившись на одном светофоре, она увидела, как слева подъехал большой черный автомобиль. Мадина опустила окно и улыбнулась водителю. Окно черной машины сразу начало опускаться. Когда проем стал достаточно широк, Мадина выключила музыку и своим отрепетированным бархатистым голоском проворковала:

— Извините, не подскажете где тут СТО «У Макса»?

— Макса-моториста, что-ли? — переспросил водитель — мужчина лет сорока с пробивающейся на висках сединой и каким-то огромным красным носом. — «На втором светофоре, на Можайского, свернете направо, там будет мойка, сразу за ней боксы по правой стороне».

— Спасибо — улыбнулась Мадина и подняла стекло. Жар от асфальта стоял невыносимый.

«Что такое боксы? » думала она, подъезжая ко второму светофору. — «Впрочем, если они сразу за мойкой, то не ошибусь».

И она не ошиблась. Свернув на Можайского, узенькую не асфальтированную улицу, она увидела справа гараж с открытыми воротами — это была мойка. Возле ворот сидели две девушки и парень, и пили пиво из бутылок. Откровенно говоря, догадаться, кто из них кто, было непросто, но у девушек волосы были явно крашенные, и у них не было щетины. Следом за мойкой она увидела бывший некогда белым, а теперь облупившийся и облезший забор с открытыми светло-зелеными воротами, во дворе были видны ещё два открытых замызганных гаража, в одном из которых стояли, столбы на которых поднимают машину в автосервисах, а в другом стояла машина, зад которой торчал на улице. Значит она не ошиблась... Двор был не асфальтированный и на нем, то тут, то там из земли торчали устрашающего вида булыжники. Прямо на створах ворот было написано «карбюраторщик, электрик, моторист». «Вот тебе и «красиво вышла», и мягкое кресло, и сок на подносе. При таком дворе им обязательно нужен «ходовик». — пронеслось в голое, «И как вообще сюда кто-то приезжает? Этому Саше я ещё скажу всё, что думаю по этому поводу» — думала Мадина и медленно заехала во двор, старательно объезжая булыжники. Она остановила машину так, чтобы её дверь находилась прямо напротив ворот бокса, опустила стекло и видя тень человека на стене, которую отбрасывало какое-то свечение из под капота машины, крикнула:

— «Извините, как мне увидеть Макса? »

Мадина выключила зажигание и салон сразу стал наполняться жаром улицы. Тень на стене зашевелилась, двинулась вправо и потом материализовалась в молоденького совсем парня в совершенно замызганной клетчатой рубахе и таких же джинсах. Джинсы местами были голубые...

— А чё хотела? — бросил парень выйдя из бокса.

— Как что? — удивилась Мадина. — Машину отремонтировать, чего ж еще?!

— А откуда я знаю, мало ли чего может хотеть такая цыпа — осклабился парень. — Чё у тебя?

— Слушай, ты вообще кто такой чтобы так разговаривать? Я просила позвать Макса! Больше конкретно от тебя ничего не требуется, понял? — хамство и тупость этого «мастера» начинала выводить её из себя. К тому же в опущенное окно проникал невыносимый жар и пыль, которую она сама же и подняла. «Надо было подождать, пока пыль уляжется, и только потом открыть окно» — мелькнула запоздалая мысль.

— Ну бздец, мля — парень смачно сплюнул в пыль. — Ща! И потом, обернувшись ко второму боксу, крикнул — Макс, тут тебя какая-то коза хочет.

— Слышь ты недоносок, — начала было свой всегда унижающий и обычно наполненный злобными, но не матерными ругательствами монолог, Мадина и даже потянулась к ручке двери, чтобы выйти и дать понять этому сосунку кто есть кто, но тут она увидела в зеркало, в проеме второго бокса фигуру человека. То есть не всю фигуру. Верхняя половина головы была ещё скрыта в тени бокса. Потом фигура пригнулась чтобы пройти и выйдя на улицу разогнулась во весь рост. По всей видимости — это и был Макс. Он был огромен, ростом под два метра с широченными плечами и лицом, покрытым черной щетиной. Одет он был чисто, в чистых джинсах и черной футболке, Макс вытирал руки тряпкой и смотрел не на Мадину, а на первого мастера.

— Кот, ты с маслаками на мерсе закончил? Нет? Так иди делай, какого х... ты тут торчишь?! — и Кот тут же быстро юркнул в свой бокс.

Теперь он обернулся к Мадине, но смотрел он не на неё, а на её автомобиль. Он обошел машину сзади, постучал пальцами по всей длине. Мадина следила, как его ремень проплывал в сначала в заднем стекле, потом в боковом. И только когда Макс обходил машину спереди, постукивая костяшкой пальца по капоту, Мадина разглядела его почти полностью. Он был действительно очень большим. Мадина никогда ещё не встречала, или, по — крайней мере, не помнила таких людей. Она смотрела на него во все глаза. У неё внутри что-то сжалось, и вся она внутренне как-то напряглась. Ей вдруг стало как-то не по себе. Она почти пожалела о том «недоносок», которое в гневе бросила Коту. Это было странным для неё. Она привыкла управлять своими эмоциями, а уж в присутствии мужчин вообще всегда чувствовала себя свободно и уверенно, зная какое впечатление она на них производила. А тут вдруг... Она постаралась собраться.

Макс, тем временем подошел к её открытому окну. Черт! Ширинка его штанов была как раз перед её лицом! В этом было что-то унизительное и она попыталась взглянуть ему в глаза, но только попытавшись высунуть голову в окно тут же юркнула обратно — Макс сам наклонился к ней. Его лицо мужественное и твердое, с глубокими голубыми глазами и черной щетиной показалось ей почти красивым, и даже хмуро сдвинутые брови казались красивыми на его лице. Однако какой-то бессмысленный страх перед этим громилой никак не хотел проходить.

— Что у Вас? — раздался его густой бас. Мадина все ещё находилась в состоянии какого-то оцепенения и ответила не сразу. Возникла пауза. И только тут Макс позволил себе разглядеть собеседницу.

Он смотрел не неё сверху — вниз. Мадина сидела без очков, толи от жары, толи от волнения её бросило в пот и теперь легкое ещё совсем недавно платье плотно облегало её тело. Макс внимательно посмотрел в её огромные, напуганные, с вздернутыми немного кверху уголками, глаза, на её тонкий нос, сочные губы. Потом он спустился взглядом к тонкой длинной шее, к выпирающим тонким ключицам. Грудь Мадины была полуоткрыта платьем, а при взгляде сверху можно было разглядеть и то, чего в принципе никто не должен видеть. Мадина следила за его взглядом и то, как он посмотрел на её грудь, смутило её. Но ещё больше она смутилась когда поняла что Макс смотрит вниз. Ноги её были расставлены так, что левая нога находилась на специальной площадке, а правая стопа лежала на педали газа. Платье задралось излишне сильно, и ткань плотно облепила стройные ножки и даже она, не наклоняя головы, видела, сквозь ткань платья легкие кружева своих трусиков. Она немедленно сдвинула ноги и поставила из слегка наискось, как учили в школе моделей и вновь глянула в лицо Максу — теперь оно светилось скрытой хищной усмешкой.

— Хорошая у тебя машина. Так что случилось то? — ехидно произнес Макс.

«Да что он о себе думает? Точнее даже что он думает обо мне?!! » — внутренне Мадина возмутилась, она не позволяла этой горилле переходит «на ты», и в принципе должна была дать ему отповедь, но глянув ему в лицо, снова осеклась и вместо этого каким-то не своим голосом пролепетала:

— «Что-то с мотором. « — голос получился не бархатистым, как обычно, а каким-то затравленным. Она это заметила и потом слегка подобралась и добавила: «Когда газ давишь какой-то звук неприятный»

— «Открой капот»

Мадина немедленно повиновалась. Она наклонилась к рычагу и теперь её лицо находилось совсем близко от лица Макса. Настолько близко, что она почувствовала его дыхание на своей щеке, на своих волосах, на своей шее. В ней снова что-то надломилось. Она дернула рычаг и капот знакомо щелкнул. Макс тут же исчез из окна, бросив:

— Когда скажу — включишь зажигание. — Он растворился в темноте бокса.

Через пару минут, которые Мадине почему-то показались чересчур долгими, он появился с ноутбуком и кучей проводов в руках. Покопавшись под капотом, Макс сказал: — «Давай, включай, но не заводи».

Мадина повернула ключ на два щелчка. Макс что-то ковырнул в капоте, понажимал клавиши в ноутбуке, держа его одной рукой. Потом положил ноут куда-то под капот, подошел к окну, наклонился и сказал:

— Выключай. Машину придется оставить. Замыкание где-то в цепи. Надо разбираться.

При этом Макс все также, по-хамски, разглядывал её грудь. Почти щупал её своими глазами.

— Как оставить? — Мадина вздрогнула и глянула на часы возле спидометра. Было уже 12. 00. — У меня встреча через два часа! — она смотрела на него почти умоляюще.

— Ничего, я сейчас поеду в город, надо купить кое-какие запчасти — подвезу.

— Нет мне это не подходит! Может я приеду завтра? — Мадина уже просила.

— Да какой там завтра? Я же говорю, что замыкание в цепи! Хорошо, что сюда доехала! А если полыхнет в дороге? Тебе жизнь не дорога? Оставляй машину я сказал! — приказал Макс.

Мадина была в шоке. Мало того что все планы летели к чертям, так ещё и выйти из машины придется, чего ей ну никак не хотелось делать в его присутствии. Однако слова Макса о возможном пожаре возымели действие. Она выключила зажигание взяла с пассажирского кресла свою сумку Fendi и потянулась к ручке двери. Макс сделал шаг в сторону. Мадина открыла дверь и вышла из машины. Макс не предоставил ей достаточно пространства. Ей пришлось прижаться спиной к машине, а он стоял прямо перед ней. Только теперь она осознала, насколько он огромен. Она посмотрела на него снизу — вверх. Её поразили его плечи. Он был шире неё, наверное, раз в пять. Одна его рука была почти такой — же толщины, как её талия. Она чувствовала себя совсем хрупкой и беспомощной перед ним. Это было для неё странным! Это она — Мадина всегда управляла мужчинами! Это мужчины всегда правдами и неправдами добивались её малейшего внимания и бегали за ней как собачонки! Это она всегда помыкала ими, а тут!

« Да что со мной такое??? » — неслось в её голове. — «Нет, это надо остановить. Сейчас я расставлю все по своим местам» — решила она, но не успела. Макс неожиданно взял её за талию, и повел куда-то. Мадина была ошарашена таким оборотом событий, но самое странное, что ей даже и не пришло в голову сопротивляться. Ноги её как-то странно обмякли. Она вообще почти потеряла всякую способность к сопротивлению. Рука на её спине была очень твердой и очень горячей. Через ткань платья она ощущала какую-то непреодолимую животную мощь, во всем, что делал этот человек.

Все что она сделала — это схватила эту огромную стальную руку за предплечье, совершенно не задумываясь о том, как он это истолкует. Но в этой силе было что-то приятное, подавляющее, вызывающее какое-то странное томное чувство. Она почувствовала, как внизу живота что-то сжалось, готовилось к чему-то неотвратимому и непреодолимому перед этой мощной мужской силой. Но она должна с этим бороться, она не должна позволять так обращаться с собой. Надо что-то сделать. Но что именно? Что??? Кричать? Что за глупость? Очень быстро они подошли к высокому черному джипу. Макс открыл дверь и сказал: «Садись, я подвезу» и тут же так потянул её за руку вверх, что она почти запрыгнула в открытую дверь. Макс захлопнул дверь снаружи, и Мадина вдруг поняла, что сдалась...

Макс обошел машину сзади, открыл дверь. Она увидела, как его рука схватилась за поручень. Машина присела, когда он в неё влезал.

Устроившись на сидении, Макс обернулся к ней и спросил:

— Как зовут?

— Мадина. — робко ответила она.

— Меня Максим. Куда ехать, Мадиночка? — Макс опять улыбался своей хищной улыбкой, от которой у девушки бежал мороз по коже.

— Мне сначала домой надо. Это на Тимирязева. Тимирязева, 21. — произнесла Мадина и тут же подумала: «Зачем я назвала свой адрес? Господи, да что-же это? Блин, уже поздно. »

— А-а. Знаю, девятиэтажка? — прервал её мысли Макс

— Да.

— Знакомый жил когда-то. — Макс завел машину, и она покатилась сначала по двору, а затем уже по дороге.

— Чем занимаешься, Мадина? — спросил Макс искоса глядя на девушку.

— Я — студентка.

— Где учишься?

— В Институте права, на юриста.

— Круто. Живешь с родителями?

Мадина вздрогнула. Но прежде чем она успела обдумать ответ, у неё привычно вырвалось:

— Нет, я не местная. Здесь у меня своя квартира. — и сразу осеклась: «Черт! Зачем она это сказала? Почему? Просто она привыкла так отвечать. Квартира была её гордостью. К тому-же, она привыкла так давать понять «объектам» многое, но тут. Тут надо было что-то придумать, что-то соврать, что-то...

— Это хорошо — снова хищно улыбнулся Макс.

Ей стало совсем не по себе. Рой мыслей проносился в голове: «Он знает адрес, он знает, что я живу одна! Он едет к моему дому. Машина! Что с машиной? А вдруг? Что теперь? Что теперь будет? Надо что-то делать. Может позвать охранника, когда выйдем из машины? Это же глупо! Или не глупо. Но, черт возьми, я же Мадина Курмананлиева — самая красивая девушка в институте! У меня куча связей! Как? Как быть? Господи, какой-же он! Какой? Какой он? Почему я не могу вести себя так, как обычно? Да что же это такое? »

И тут она почувствовала его руку на своем колене. Его огромную, твердую, железную мужскую руку. Она вздрогнула, почти подпрыгнула в кресле. Взглянула на него и все сразу поняла. Макс смотрел в её глаза прямо и уверенно.

— Никогда не видел таких красивых девочек, как ты, милая — донеслись до её сознания его слова. — Ты будешь моей. Сегодня. Я это сразу решил, как только тебя увидел.

И рука поползла вверх, приподнимая платье и обнажая стройные девичьи ноги. Она глянула ему в глаза, глянула как-то беспомощно, и он, в этом её взгляде, прочел что-то. Что-то понятное только ему. Рука тем временем продолжала двигаться. Она схватила эту руку своей хрупкой ладошкой, пытаясь не дать ей двинуться дальше — тщетно. Она сдвинула ноги, но он одним движением пальцев снова распахнул их и крепко сжал в руке её бедро — она изогнулась в кресле и слабо вскрикнула, нет, даже не вскрикнула, а застонала.

Это был короткий стон — вздох. В нем не было боли, в нем не было возмущения, и она сама быстро это поняла. Она почувствовала как что-то в ней, внизу наполнилось горячим, обжигающим. Она почти никогда этого не ощущала раньше, несмотря на множество партнеров — это было что-то другое, непреодолимое, животное, первобытное. Её трусики наполнились влагой, она почувствовала свой запах. Не было сомнений, что Макс тоже его услышал. Теперь её участь была решена.

Машина тем временем зарулила во двор её дома. Двор, как назло, был совершенно пуст. Макс убрал руку с её бедра, поставил рычаг в положение парковки и вышел. Она все ещё чувствовала его руку на своей ноге, видела еле заметные синяки, видела как он обходил машину, как подошел к её двери, слышала, как сработал замок и этот щелчок прозвучал для неё как приговор. Дверь распахнулась, и Максим протянул ей руку.

— Выходи. Какой подъезд?

— Максим, пожалуйста... — попыталась она.

Он буквально стянул её с сиденья и захлопнул дверь. Встав на землю, она снова ощутила, насколько мала, слаба и беззащитна перед ним. При своих 173 см, она считалась высокой, но в сравнении с ним...

— Какой подъезд?

— Третий. — Мадина указала рукой на дверь своего подъезда.

— Этаж?

— Третий...

Он снова обнял её за талию, крепко прижал к себе и повел к подъезду. Она шла не сопротивляясь. В голове кружились мысли. Она должна была что-то предпринять, но... Не хотела! Она не могла сопротивляться. Когда дверь подъезда захлопнулась за ними, она даже ждала, что он прижмет её к стене и начнет целовать и ласкать, как тот паренек на первом курсе. Но он этого не сделал. И это её почти разочаровало. Они поднялись. У самой двери она, уже достав ключ, обернулась к нему:

— Максим, пожалуйста... Это неправильно, может быть...

Вместо ответа он только усмехнулся, ладонью пригвоздил её спиной к двери, выхватил из её руки ключ и открыл замок. Потом он снова взял её за талию притянул к себе, открыл дверь, развернул девушку и втолкнул её в квартиру. Она только робко вскрикивала при каждом резком его движении. Боясь обернуться, она слышала, как захлопнулась дверь. Все внутри сжалось. Она ждала...

Шелковая ткань заскользила по её шее. Лиф платья ослаб, и крепкая мужская рука легла ей на живот. Он с силой прижал её к себе, и он не собирался быть нежным. Другая его рука заскользила по её бедру вверх. Выше и выше, это прикосновение заставило её изогнуться, в ней все кипело от желания и от возмущения тем, что её берут вот так, нагло, без согласия, без уважения к ней, без ласки, без романтики. Она чувствовала, как ткань платья скользит вслед за его рукой по бедру — это вызывало в ней бурю чувств. Рука скользнула по бедру вбок, схватила её трусики и рванула их с такой силой, что она не смогла устоять на месте. Но другая рука крепко её сжимала. Она вскрикнула, её поразило то, с какой легкостью разлетелось её белье и то, какой влажной она уже была, несмотря на все свое возмущение. Он развернул её к себе, присел и поднял её одной рукой за бедра. Она обхватила его шею, лиф платья соскользнул, и её грудь оказалась обнаженной прямо перед его лицом. Он взял в губы сосок, его язык заскользил по розовому бутону, другая рука с силой мяла грудь. Мадина выгнулась и застонала от наслаждения, потолок поплыл перед её глазами. Он нес её в спальню.

Упав на спину, на свою кровать Мадина смотрела, как огромный, сильный и почти незнакомый ей мужчина склоняется над ней. Это движение было неотвратимым, и она раздвинула ноги и согнула их в коленях, чтобы принять его. Руками она уперлась в его футболку, чтобы он её не раздавил. Но он только поставил руку на локоть, засунул ладонь под её спину и легко как пушинку приподнял её над кроватью. Другая рука коснулась её там... Прикосновение, было грубым, но очень приятным она вся выгнулась от наслаждения. Рука только слегка прошла по её влаге и исчезла. Она понимала, что он сейчас делает, но не видела этого, глаза закрылись, и тело напряглось в ожидании. И вот упругая, мощная, огромная пульсирующая плоть уперлась в неё. Она в ужасе открыла глаза, ощутив, насколько он огромен, но он без паузы толчком начал входить. У неё перехватило дыхание, ладошки на его футболке сжались в кулачки, откуда-то снизу донеслась резкая боль как в первый раз и как в первый раз она знала, что эта боль будет недолгой.

— Ма-а-ма, — донесся до неё её собственный крик. Это она! Она кричит, но ей уже не больно. Почти не больно. Боль сменяется чем-то другим.

Он входил в неё, боль донеслась снова, но другая — она сильно закусила нижнюю губку. А он все глубже, она чувствовала как раздвигается под его напором, как он упирается во что-то в ней и как продолжает двигаться дальше, дальше.

— Бо-оже! Мамочки, боже мой...

И он остановился. Это огромное, горячее, то, что помутило её разум, сейчас замерло в ней. Она чувствовала, как оно пульсирует в ней. Она открыла глаза и увидела его лицо, почему-то хмурое и напряженное сейчас. Увидела свои ручки, сжавшие в кулачки футболку на его широченной груди, свое колено совсем рядом от лица, толстенную его руку, которая была намного мощнее её бедра и эти плечи. Огромные черные плечи закрывшие собой всё.

Она кажется, начала было обретать чувство реальности, но вдруг это огромное внутри неё задвигалось и это движение вызвало в ней волну наслаждения. Глаза закрылись, мир перестал существовать, и только это медленное движение внутри неё осталось единственным смыслом. Он входил в неё, сначала медленно преодолевая её сопротивление и напором раздвигая её плоть. Потом движения его стали быстрее с каждым разом она впускала его в себя все легче и легче, и с каждым разом волны наслаждения сильнее и сильнее накрывали её. Она больше не слышала своих криков и стонов, она даже не чувствовала с какой силой подается навстречу ему. Она чувствовала только эти волны, которые накатывали на неё с каждым его движением внутри. Она почти сошла с ума, наслаждение было таким острым, что она совершенно забылась, но вот волны стали быстрее, сильнее, быстрее, быстрее и взрыв! Боже! Мамочка, как это классно! Суууперрр! Ей хотелось плакать от наслаждения...

Максим видел, как эта хрупкая тоненькая казашечка, с красивыми огромными томными слегка раскосыми глазами, тонкими длинными ножками, хрупкими плечиками, ключицами, переходящими в красиво очерченную грудь, по детски закусив губку сейчас бьется в экстазе в его руках. Он чувствовал как она сжалась на его члене, как она вся выгнулась, упираясь головой в подушку, как вздрагивала от наслаждения на его руке её стройная ножка, как напряглись тоненькие жилки на её длинной шейке.

«А казалась такой стервой-недотрогой» — мысленно усмехнулся он.

Он подождал, пока она расслабится и упадет на подушку.

«Некислая квартирка» — Макс медленно обвел взглядом комнату. Потом посмотрел на Мадину, обмякшую на кровати с закрытыми глазами. — «Э-э нет, рано расслабляться». Он резко дернул её к себе. Мадина распахнула огромные черные глаза, волосы заструились по её плечам, и у Макса от этого взгляда перехватило дыхание.

Он вышел из неё, приподнял и развернул спиной к себе. Потом надавил на ей плечи прижав к подушке. Позиция была удобной, и он толчком вошел в неё. Мадина резко выгнулась — почти подпрыгнула под эти ударом, но он рукой снова прижал её к подушке. Схватив её за бедра он резкими ударами насаживал её на себя. Быстрее, быстрее, быстрее.

«Черт, пора бы уже кончить» — мелькнуло у него в голове.

Мадина громко вскрикивала и сжимала кулаками подушку. Её голова совершала какие-то немыслимые движения на тонкой шейке, Максу казалось, что она вот-вот оторвется. Но он продолжал терзать её, и... Никаких признаков скорого расслабления не было.

«Пора уже и на работу возвращаться, скоро кировские пацаны должны Лексус на перебивку пригнать. Блин!! » — Макса терзали мысли. И в то же время: «Какая-же тонкая талия у сучки. Надо будет её еще разок «навестить» и заставить отсосать. Ротик у неё тоже ничего — рабочий»

Мадина приподнялась и прижавшись к нему спиной обхватила его рукой за шею. Ему пришлось изменить направление и амплитуду движений. Он хотел было заставить её лечь обратно. Но вдруг почувствовал, что в этой позиции дело пошло на лад. Он взял её за подбородок выгнул её еще сильнее и почувствовал, что так дело точно близится к завершению. Он ускорил темп — девка почти взвыла от наслаждения. Рукой сжимавшей ей подбородок он зажал ей рот, чтобы не слышать её стонов. Ещё, еще, ещё и...

Он с силой прижал голову девушки к своей груди и кончил. Он подождал пока эта гламурная дрянь всосет в себя все его семя. Потом он ослабил хватку. Девушка вновь упала на подушку, слегка вздрагивая от накатывавших на неё волн оргазма. Макс вышел из неё, сел на кровати и вытерся простыней. Затем он вытащил бумажник, достал из него визитку и бросил на прикроватный столик. Встал и вышел из комнаты, застегнулся и оправился на ходу.

«Фига себе! Я даже не разулся» усмехнулся он открывая входную дверь. Через минуту он завел свой Крузак и покатил по делам.

Мадиночка мирно лежала ткнувшись личиком в подушку. Она хотела прочувствовать этот миг наслаждения до конца. Она даже не заметила, как он ушел. Она думала, что он пошел в душ. Ждала и не заметила, как уснула