В шаге от рая. Эротический хорор (только исключительно для взрослых!). Из сборника Эротические фантазии девушек Часть 2

— Отойди! — прозвучал громкий голос из-за каменного затуманенного белой пеленой ложа — Уступи мне место! Я тебе сказал!

— Элоим! Моя любовь! — тень, похоже, бросилась к ложу, но он остановил ее, и она словно столкнулась с невидимой стеной, упала в туман, а затем вылетела оттуда и завертелась над поверхностью тумана и вокруг высоких колонн каменного храма. Тень как безумная вилась, рисуя круги и несла смутные звуки под сводами полуразрушенного храма любви Элоима. И голос окрикнул ее: «Заткнись! Пора мне спрашивать!» — произнес он из тумана со стороны каменного любовного ложа. Тень упала снова в белый туман и затихла.

Он обратился уже к Алине: «Алина, зачем ты привела этих людей сюда?!» — громко и животным образом рыкнул он — «Я же запретил тебе делать это! Зачем ты снова привела их в мой мир? Кто тебе дал на это разрешения? Или хочешь быть снова свидетелем моего расправы над ними!»

— Любимый! — вскричала Алина — Это твой брат! Он хотел увидеть тебя!

— Молчи! — перебил ее голосом, таким же громким, как и голос Элоима Миленхирима — Я буду говорить! Это разговор между братьями!

— Зачем ты пришел! — рыкнул Элоим — Что тебе здесь нужно!

— Я пришел за тобой, мой родной брат! — ответил, оставив Алину подошедшему к ним Александру — Я пришел забрать тебя из этого адского мира, который ты создал здесь! Я пришел спасти тебя от себя! Я пришел вернуть тебя к нашему Отцу Элоиму!

— О да! И ты спросил, хочу ли я! — воскликнул Милехирим Элоиму. — Но рад видеть тебя, брат мой Милехирим! Я давно не видел твоего лица, Милехирим! Я давно не видел свое лицо!

— Вернись к Богу, Элоим! — громко сказал Милехирим. — Он ждет тебя как своего сына! Он не винит тебя ни в чем! Он прощает тебя за все!

— Он прощает меня?! После моего побега?! — переспросил Элоим Милехирима. — И хочет моего возвращения?!

— Да! Как и моего! — прозвучал ответ Милехирима. — Столько столетий мы не в Раю, брат мой! Тебе ностальгично в своем этом отброшенном от мира Бога мире, Элоим! Там наш мир! Там наши братья, Элоим!

— Он не накажет тебя, Элоим! — громко и четко произнес он. — Он прощает тебя! Брат мой! Отец ждет нас!

Милехирим снова произнес: «Элоим, вспомни наш мир» — обратился Милехирим к своему падшему брату. — Вспомни нашего Отца, Элоим! Вспомни всех и вспомни меня, своего старшего брата, Милехирима! — он продолжил через небольшую паузу. — Кто как не я всегда любил тебя! Вспомни Умбриэля! Вспомни, Элоим! Как нам было хорошо втроем в тех Райских кущах! Посмотри, на что ты променил все! Смотри, что ты натворил, Элоим! — Милехирим снова недолго замолчал, потом продолжил. — Но Отец прощает тебя и ждет нас обоих! И Умбриэль ждет тебя, брат мой Элоим! Вспомни Умбриэля! Вспомни его, Элоим! Вспомни его доброту к тебе как к младшему моему брату! Вспомни его внимание и его руки, Элоим! Вспомни и меня, брат мой! Вспомни и мою к тебе любовь! — Милехирим мысленно всей своей теплотой родного брата коснулся разума своего падшего родного брата и пробудил его. — Я всегда думал о тебе, мой любимый родной брат! — и энергия Милехирима слилась с энергией родного его брата, Элоима. Она голубым свечением проникла в душу Элоима и смешалась с его душой.

Элуим вспомнил его и все то, что связывало их как братьев. Он вспомнил Милехирима и как тот обнимал его как младшего брата. Как он подхватил его рожденного из струящегося яркого живого потока звезд на свои руки родного брата. Его Элуима следом за ним рожденного.

Как прижал к себе, и он ощутил жар его Ангельской души. Его силу и теплоту там, в Райских кущах их Родного Отца. Он вспомнил то, что он тогда сказал ему. Про то, что не оставит своего брата, чтобы не случилось с ним и где бы он не был. И то, что он пройдет за ним куда угодно лишь бы вернуть ему свою любовь родного брата и вернуть его домой.

Все сбылось, как он говорил, все точно как ему тогда сказал, это его были первые слова, слова клятвы брата брату и по щеке Элуима, потекла слеза. Горькая слеза всего в шаге от Рая.

Всего в шаге от Рая и сердце Элуима дрогнуло. О нем не забыли и пришли за ним. Он так соскучился по родным. По своему брату по Ангелам, которых покинул из-за любви к этой ведьме Аде Изигири. Он захотел назад. Он захотел домой. Он смотрел на Алину, в ее полные любви к нему девичьи глаза. Настоящей любви и вспомнил все, кем он был тогда и кем теперь стал. Он смотрел на стоящего перед собой молодого незнакомца, говорящего языком его родного брата и видел зеркальное отражение самого себя в том юношеском человеческом теле. Это действительно был Милехирим. Это яркое свечение ментально-астрального света и его силуэт из этого света. Крылатый силуэт своего родного брата. Только он это видел и никто больше.

— Вспомни Отца нашего Бога! Вспомни его заботу о тебе все эти годы, когда ты был там, в Раю! — произнес Милехирим снова Богу — Зачем ты сбежал из своего родного дома, брат мой?! Вспомни, кем ты был рожден и кем ты теперь стал, живя здесь! Ты погубляешь себя и все вокруг! Ты разрушаешь все и разрушаешь себя Бог! Ты рушишь даже этот созданный тобой храм! Храм своей Ангельской души! — Милехирим громко говорил на весь полурасрушенный храм Бога. Его было слышно на весь его чёрный лес. Он говорил на нескольких языках одновременно и на нескольких голосах понятных только Ангелам.

И Александр с Алиной стоя за его спиной и ничего толком не понимали. Александр сжимал острый секач, желая его пустить в ход, но Милехирим, предвидя это, загораживал постоянно его молодой юношеской спиной Вадика, и не давал совершить глупость.

— Ты наказал себя Бог! — сказал Милехирим — Но только за что?! Это ли выбор?! — и Милехирим внезапно замолчал, глядя глазами Вадика на своего родного Райского в прошлом брата.

— Не правда мой ненаглядный муж Бог! — прокричала громко под сводами храма любви взбешенная Изигирь — Они оставили тебя здесь со мной! Они не любят тебя, как люблю тебя я Изигирь! Не слушай их! Они хотят разрушить нашу любовь и нашу семью, мой ненаглядный Бог!

Но Бог молчал и смотрел на своего родного брата в теле Вадика и Алину, не сводя с них своих светящихся голубым пламенем глаз.

Внезапно от одной из колонн, скользнула, извиваясь, черная тень. Она нырнула в белый туман и вынырнула уже у любовного ложа Бога.

Приобретая тело снова танцовщицы смуглянки, в наряде танцовщицы, Изигирь проникла на ложе к Элоиму, стараясь привлечь его внимание на себя.

Элоим не обращал внимания на Изигирь. Он смотрел на любимую Алину. Как под гипнозом он не сводил с нее своего взора. Алина стояла, теперь поднявшись с пола и прижавшись к Миленхириму. Элоим молчал. Он о чем-то думал.

— Элоим подумайся! — заговорила Изигирь умоляюще ласковым змеиным голосом Суккуба, снова уговаривая его — Как же наши Элоим будущие

дети! Эта сучка отнимет их у нас! Она разрушит нашу любовь, любимый мой Элоим! Она уничтожит наш созданный тобой мир! — совершенно голая танцовщица в одних в золотых узких плавках, подминая под голыми ногами прозрачную восточной танцовщицы на золоченом поясе вуаль, звеня золотыми браслетами и сережками в ушах, ползла на четвереньках к Элоиму по ложу. Она остановилась у самых ног сидящего и безучастного Элоима, который, не обращал на нее внимания.

— Как же я, Элоим! — она, рыдая наперебой, заползла в слезах осторожно на колени к своему возлюбленному мужу — Элоим! Ты уже давно отстранился от Неба! — рыдала Изигирь, припадая к нему и его ногам полной упругой с торчащими сосками голой грудью и смотрела ему в глаза — Там никто уже не будет рад тебе! — Изигирь поползла дальше, вверх по полулежащему телу Элоима. Она всем телом легла на него и поползла медленно и осторожно как змея, скользя по нему. Изигирь своей голой женской грудью наползла на грудь лежащего боком на ...

каменном ложе Элоима. Она своим демоном женским лицом почти коснулась его лица. Тяжко дыша и обжигая любовной страстью лицо Элоима, она произнесла — Ты грешен, как грешна и я! Я единственная, кто будет любить тебя вечно! — Изигирь обвила его своими в золотых браслетах танцовщицы смуглянки руками — Единственная, Элоим! Не слушай их! — Изигирь закричала, указывая пальцем молодой наложницы рабыни танцовщицы, на стоящих перед Элоимом Миленхиримом и Алину с Александром. Они разрушают наш мир! Твой мир, Элоим!

— Заткнись, проклятая женщина! — прокричал Миленхирим, шагнув в сторону каменного ложа — Ты отняла у меня родного брата! Ты разлучила его со всеми, кого он любил и знал! Ты отняла сына у его Небесного Отца!

— Заткнитесь все! — рявкнул, как дикий страшный зверь на многих голосах Элоим — Мне судить всех в моем мире! Я тут главный и мне решать, что и как делать!

Он повернулся к Изигири лицом. Его глаза сверкнули как молния, обжигая ненавистью уже, а не любовью ее любовницы взор чёрных как ночь глаз — Заткнись, чёртова стерва! — крикнул на Изигирь Элоим. Она в испуге отшатнулась от него, а он, подымаясь и садясь, сбросил с себя любовницу со лжа и схватил Изигирь за горло — Ты виной всему! И моя любовь к тебе стала причиной моего падения! Только сейчас я всё понял! Какова цена моего падения! Как я мог только полюбить такую тварь! Тварь, убившую во мне Ангела! Тварь, жаждущую чьей-то постоянной смерти! — он сдавил Изигирь её женское горло своей сильной мужской рукой — Это ты виновата в том, что я стал такой! Это ты сделала, так что умирали все, кого я любил в своем выстроенном мире! Все делала ради себямигера Ада!

Ты наслаждалась моей болью и утратой и купалась в крови убитых мною! Из-за тебя я чуть не убил любящую меня единственную

женщину! И я предал когда-то своего Отца Бога! Предал всех и Небеса и своего родного брата! — Элоим не разжимал своей смертельной хватки

руки, которая покрылась вновь чешуей, и выросли на пальцах когти. Они вонзились глубоко в шею дергающейся от боли в его той руке рядом с...

Однажды в далекой стране жила прекрасная танцовщица с длинными черными волосами. Она была известна своей красотой и грациозностью, но у нее было еще одно особенное качество. Взгляды всех, кто видел ее танец, могли видеть перед собой необычного демона - Суккуба. Этот демон обладал способностью менять свою форму и превращаться в то, что пожелает. И таким образом он оказывался рядом со своим любимым Элоимом.

Вокруг ложа Элоима замелькали развернутые перепончатые крылья и завились, извиваясь как змеи, его длинные хвосты.

- Элоим! - шептала Изигирь скованным его клешнями горлом, хрипящим голосом - Как же наши дети, Элоим! Я полна ими до предела! Мой сосуд наполнен нашими детьми, Элоим! Пожалей своих детей!

- Заткнись мигера! - закричал он еще раз весь его полуразрушенный храм любви - Это все ты! Ты соединилась со мной своим сожженным в огне собственного ада телом! Ты превратила меня в это поганое чудовище! Но ты не убила мою ангельскую душу! Я любил, и буду любить, кого захочу! И буду снова любить своего Бога!

- Элоим! Милый мой Элоим! - она вырывалась и кричала весь храм любви - Я отдала тебе всю себя и лишилась ради той любви даже своей ангельской души, став смертной ради тебя! А ты предал меня! Ты предал меня! Предал наш мир, Элоим! И предал наших будущих детей! - она схватила его когтистую руку своими чешуйчатыми руками и пыталась вырвать ее из своей Суккуба шеи. Вырывать его Элоима из нее глубокие кривые зверинные когти.

- Как я мог полюбить такую тварь? Полюбить такое чудовище? Это все ты сделала меня таким, каким я стал! Это все ты! - рычал он по-звериному, не выпуская Изигирь из своей когтистой лапы. Он расправил большие в стороны перепончатые крылья за своей спиной и отшвырнул ее от себя в белый туман. Прозвучал громкий удар о каменный пол храма. Где-то в белом, ползущем по поверхности его тумана, раздался дикий женский звериный хохот. Изигирь превратившись из демона Суккуба снова в черную тень, сверкнула злобными горящими черными глазами и вилась в тумане змеей - Ты предал меня, ты проклятый ангел ставший Инкубом! Ты выбрал и защищаешь ее! Ты защищаешь того, кто для нас всегда был пищей! - Изигирь была в бешенстве. Она тенью стала носиться по каменному храму, разрушая все, что попадалось ей на дороге - Ты осквернил наше ложе своей неверной к мне любовью! Ты предал меня! Предал из-за любви к своему Богу! Ты хочешь вернуться назад, но я тебя так просто не отдам, ни ей, ни твоему Богу! Ты навечно мой! И ты заплатишь за свое ко мне предательство! Я напою тебя своим змеиным ядом. Я лишаю тебя своей защиты, Элоим. И теперь с твоей в душе одной лишь Божественной благодатью и просветленностью, нет тебе от его спасения, как и твоей жалкой земной сучонке! Я убью теперь тебя! И потом всех в этом храме любви! - она ревела на нескольких голосах как дикий зверь и бросилась на Элоима с криком - Я не отдам тебя ему! Ты мой! Навеки пленный! - и вцепилась в правую руку Элоима своими острыми как иглы зубами. Впрыснув свой змеиный яд уже в уязвимое его телом своего любовника.

Миле́нхирим добился своего. Именно этого он и желал. Он отгородил Алину и Александра за своей спиной на всякий случай и был готов, если что, к нападению Изигири.

***

— Завистливое хитрое существо! — проревел ей в ответ, возмущенный от боли Элоим и отдернул свою правую руку, глядя на глубокую кровоточащую разорванную ее клыками рану. А Изигирь отскочила в сторону и прокричала ему — Ты лишен моей демонической защиты мой ненаглядный Элоим! И я убью тебя своим теперь смертельным змеиным ядом!

В то же мгновение Элоим, потеряя облик Инкуба, упал с ложа на пол своего храма в стелящийся по нему туман. Он превращался в облик Небесного Ангела, светясь ярким голубоватым светом и распуская большие со спины, оперенные как у птицы светящиеся крылья.

Александр, было, бросился с ножом в сторону каменного ложа, но Миленхирим переградил ему дорогу.

— Пусти! — крикнул Александр Миленхириму — Я должен убить этого тварь погубившую твоего родного брата! Эту тварь, из-за которой был убит мой друг Яков. Это и моя личная задача!

— Нет! — крикнул Миленхирим — Ты только все испортишь! — сказал сквозь зубы Миленхирим ему — Испортишь все! Я знаю что делаю! Я сам должен решить эту между нами проблему! — он схватил Алину за руку и буквально в считанные секунды подлетел к умирающему в агонии своему брату Элоиму. Толкнув ее к нему, он произнес — Присмотри за ним! Ты нужна ему! — он бросился на Изигирь.

В то же мгновение, когда Алина упала в объятия умирающего Элоима, Миленхирим подлетел мгновенно к черной стоящей и смотрящей в тряске бешено злобной радости на гибель своего предателя любовника Изигири.

Темная сущность Изигиря развернулась и он ударил черную тень, которая теперь стояла перед ним. Ее грудь, покрытая трепещущей от радости мщения кожей с голыми сосками, была подвергнута многочисленным ударам. Он расколол черную оболочку и пронзил ее ножом сквозь женскую голую спину. Изигирь вскрикнула от мучительной боли и отлетела спиной к одной из колонн храма, сильно ударившись о нее так, что часть крыши из черепичных плит рассыпалась. Падая вниз по колонне, Изигирь обхватила ее своими когтистыми руками и смотрела на Миленхирима своими глазами полными ненависти и гнева, сверкающими огнем под стриженными черными бровями. Вся Изигирь начала меняться, принимая демонические образы в конвульсиях боли. От черной извивающейся над туманом тени до красавицы-танцовщицы восточной смуглянки. Она даже меняла свой цвет, переливаясь всеми красками рядом с той колонной, еле удерживаясь на своих ногах, ослабленных от боли. Черная и холодная как лед, кровь Изигирь лилась рекой из ее пронзенной ножом женской вечно страдающей неумной любви с торчащими сосками упругой груди. Брызгая во все стороны и стекая по ее дергающемуся в конвульсиях голому танцующему теперь приближающейся смерти телу. Она потекла по волосатому лобку, по ее влагалищу и по ногам Изигирь. Теперь уже ее черные широко открытые глаза на остроконечном демоническом лице смотрели ... ужасом предстоящей собственной гибели. Она приняла свой истинный облик Суккуба и сползла совсем со опорного храмового столба на пол храма. Звонко ударившись золотой венценосной короной демона о камень столба, развив в стороны свои драконьи перепончатые крылья и свесив по плечам и до самого извивающегося длинного хвоста, по своей в конвульсиях дергающейся спине, вьющиеся змеями черные волосы Изигирь готовилась к последнему. К родам.

Она опустилась на колени, раздвинув вширь свои женские ноги с чешуей и когтями на пальцах. Прижавшись пупком голого живота и выгнувшись в спине назад, держась за колонну своими такими же в змеиной чешуе когтистыми руками, Изигирь широко открыла свое Суккуба влагалище, из которого стали сыпаться вниз извиваясь в холодной крови её от Элоима детеныши. Прямо в белый медленно ползущий по камням пола туман чёрными завитыми змееобразными участками падали из её окровавленной промежности и исчезали в нём, а также уползали куда-то.

— Спешите! — тихо шептала, шипя она им Изигирь — Спешите, мои детишки! Ваш отец предал вас! Он обменял вас на эту земную женщину! — она как мать говорила им — Спешите прочь из моего погибающего тела! — Изигирь шептала им и дёргалась, выгнувшись, откинув свою в золотом венце демоницы голову. Сведя до пола почти в белый туман длинные черные волосы и глядя в потолок храма в агонии у той колонны, голыми женскими руками в золотых браслетах, она еле цеплялась уже за ребра опорной колонны, как ещё за собственную жизнь, пытаясь не упасть назад.

Изигирь так и не смогла смириться с предательством и изменой. Она стала громко произносить какие-то проклятия очень быстро и на каком-то только ей известном языке, языке Хаоса и на языке того, кто был Хозяином того мира. Она вспомнила свое настоящее имя и увидела свою мать, родившую её когда-то, очень давно, в том мире среди Джиннов и Левиафанов. И то, что она была самым первым ангелом, рожденным в том мире и практически первым ангелом, равным самому Богу.

Милеnhирим ловким движением перебросился воздухом к ней и схватил Изигирь за длинные извивающиеся, словно змеи, демонические волосы. Она заревела, пытаясь вырваться из его рук. Но вскоре она осознала бессмысленность своего освобождения и умоляла его пощадить, обещая отдать всё ради своей жизни.

— Не моли меня об этом, подлая тварь! Теперь и ты тоже уязвима! — крикнул Миленхирим, подняв голову женского демона перед собой, задрав её за волосы, и вытянул её шею.

— Не вырветесь, Ада! — крикнул он. И напав на Изигирь сзади, нанес ещё один последний удар острым ножом по её женской вытянутой демонической шее секачом.

Последний пронзительный крик Изигирь разнесся под сводами каменного храма любви и прокатился по всему черному лесу. Это эхо оглушило Александра и Алину. Оно отразилось громким долгим эхом в шумящей под каменной стеной обрывающейся реке, в бурлящем прохладном водопаде. Её предсмертный крик, разносившийся на всех звериных голосах, вырвался из её обезглавленного тела, падавшего перед ногами Миленхирима — женского крылатого адского демона с чешуей на руках и ногах, с чёрными кривыми когтями. Тело Суккуба Изигирь. Ледяная кровь черного цвета фонтаном ударила из обрубка её шеи над плечами и полетела вверх, падая на пол храма в белый туман.

— Ну как тебе меч Божественного правосудия, проклятая всеми богами ведьма! Думала, что неуязвима! — глядя на обезглавленную голову Изигирь, которая висела у него на чёрных волосах и была украшена золотой венценосной короной.

— Как тебе мой Миленихирима меч, окутанный ангельской пылью! — воскликнул он ей в последний раз, смотря, как отлетела ее голова, от ее, женского демонического дергающегося в конвульсиях тела. И повисла за длинные черные волосы отрубленная, в его Ангела руке.

Тело Изигири упало на спину на каменный пол их с Элоимом любовного храма. Черная ледяная кровь Изигири с диким шипением летела с ее обезглавленного тела на пол и потекла в сторону умирающего в судорогах Элоима.

Миленихирим посмотрел в ее дергающееся лицо. Перекошенное болью и смертью Изигири. В ее открытые, широко в мольбе о пощаде, под скосом черных бровей, черные еще живые, смотрящие на него глаза, и бросил ее

голову к ногам умирающего своего брата Элоима. И та, покатившись, размахивая длинными черными волосами во все стороны, и разбрызгивая свою летящую с обрубка шеи черную демоническую кровь как раз остановилась в его ногах смотря на, некогда, до беспамятства любимого ею Ангела Элоима. Теперь уже остекленелым взглядом звериных черных как уголь закаченных под верхние веки мертвых молящих о пощаде глаз, осклившись в последнем укусе острыми как иглы зубами. Голова некогда любимой им до беспамятства демоницы любви Изигири. Голова его злобной им теперь презираемой любовницы и матери, сгинувших в белом тумане его демонических детей.

Она лежала перед своей соперницей Алиной и своим любовником, разросав свои длинные черные как смоль во все стороны, как извивающиеся змеи волосы по каменному в белом тумане полу их любовного призрачного храма. Ее тело еще долго извивалось без головы на холодных камнях, и, извернувшись через согнутую спину в последней судороге, как погибающая змея в петлю, вскоре затихло, каменея как этот каменный храм. Оно словно сливаясь с каменным полом, превратилось в камень. Вспыхнув потом ярким огнем, рассыпалось в пепельный прах, как и лежащая Изигири в золотой венценосной короне отрубленная на полу голова.

— Бедная несчастная, — едва слышно прошептал Элоим. — Она так и не могла принять свое поражение. Когда-то я безумно любил ее.

Элоим принял облик молодого нагого человека, как тогда при их первой встрече. Такого лесного эльфа с длинными русыми волосами и почти женским лицом. Вот кем он был на самом деле. Это было его настоящее тело Ангела. Он лежал в объятиях Алины на белом стелющемся по каменному полу тумане. Элоим целиком светился голубоватым ярким светом изнутри и казался от этого прозрачным. Он мучился в нестерпимых агониях. Его лицо вытянулось и показалось еще более остроконечным. Глубина ямочки на подбородке небесного красавца стала больше. Брови изогнулись еще сильнее и помутнели голубые глаза от страданий и боли. Он судорожно сжимался в руках Алины у подножия любовного алтаря своего готического полурасрушенного храма. Здесь же стоял и Александр.

— Долго мучилась несчастная, — прошептал, извиваясь от яда Изигири Элоим. — Ее смерть будет неужасней моей. Он смотрел на Алину полными страданий и любви глазами.

— Ты должна убить его вот этим омытым кровью Изигири мечом, Алина, — сказал Мелинхирим, подходя к Алине и лежащему своему младшему брату, бросая окровавленный секач перед ней на пол. — Ты должна это сделать сама, именно пока солнце закрыто луной именно сейчас, и тогда Господь примет его душу обратно.

— Убить его! — она вытаращила на Мелинхирима свои синие в слезах глаза. — Убить его! Ты об этом ничего не говорил Мидленхирим! — она в отчаянии смотрела на Мелинхирима. — Почему я? И почему убить? Почему я должна убить свою любовь!

— Этого я и боялся больше всего — сказал, глядя на Александра Миленхирима — Это как раз то, что нельзя доверять влюбленной до безпамятства женщине.

— Но почему я и почему убить! — Алина лила слезы над Элоимом.

— Потому, что ты, желая сейчас его, доставляешь ему много в довесок ко всему боли — ответил ей Миленхирим — Ты должна освободить его от

мучений и освободить теперь его душу из этого тела. Иначе ему не вернуться домой. Изигирь отравила его своим мерзким ядом, и мучения его могут быть долгими.

— Ты должна это сделать со мной! — вмешался в их разговор сам умирающий ...

Элоим — Послушай моего брата Алина. Я буду долго так умирать на твоих руках любовь моя. Изигирь и здесь мучает меня за

мою к ней измену. Сделай любимая моя Алина. Сделай ради нашей любви и ради меня.

Его тело рвало Элоима на части — Ты должна убить меня любимая! — он сквозь муки говорил ей — Прости за все, что я натворил ради тебя! Это все моя неудержимая неуправляемая любовь всему стала бедой, и моим падением перед лицом моего праведного Отца. Моего Бога — он смотрел в муках в лицо Алины и ждал ее решения. Его тело буквально выворачивалось наизнанку от змеиных ядовитых укусов. Оно стало уязвимым теперь в момент просветления души Элоима. Изигирь сняла с него свою демоническую защиту и сама то же, самое, сделала с собой. Но ее этот змеиный Суккуба яд мог мучить Элоима теперь вечно. Внутри его раненного пораженного змеиным ядом тела, боролось добро со злом и не находило выхода и успокоения. Ментально-астральная в виде голубоватого яркого в его теле свечения энергия Ангела не давала умереть сыну Божьему.

— Я! Я не могу! — рыдала над ним Алина. И тогда Миленхирим перед глазами у Александра схватил ее за плечи и потряс перед собой — Глупышка! Ты что не видишь, он будет страдать вечно! Из-за тебя глупышка! Из-за тебя!

Александр, по сути, хотел вступиться за измученную страхами и любовью молодую девчонку, но Миленхирим сказал ему — Стой! И он остановился как вкопанный, не смея приближаться даже.

— Смотри! — Миленхирим развернул Алину за плечи перед собой лицом к Элоиму — Это по твоей вине страдает мой брат! Ты виновата дурочка земная в его страданиях и должна исправить ошибку! И спасти его от мучений! Быстро взяла нож! — и он толкнул на колени перед Элоимом Алину, где лежал им брошенный теперь окровавленный кровью Изигири нож. Она взяла его трясущимися от дрожи девичьими руками. И склонилась к Элоиму — Прости моя любовь меня! — прошептала она ему — У нас нет другого выхода, кроме как только этот!

— Я знаю Алина. Моя ненаглядная Алина — сказал тихо он и посмотрел на нее измученным влюбленным таким же взглядом. Посмотрел в ее девичьи синие глаза. Глаза в слезах его молодой любовницы и танцовщицы. О которой мечтал совсем недавно. Мечтал о их любви. Любви в этом его храме. И в этом белом живом ползущем тумане. Он вспомнил их первую любовную ночь и ее ласки и эти нежные, держащие теперь этот кровавый острый как бритва нож девичьи руки. Ее обнаженное перед ним тело, раскинутые по сторонам на этом каменном ложе любви в жажде слияния с ним в горячем сексе ее Алины полные и стройные ноги. И девичьи с торчащими от страстного возбуждения сосками полные в жарком страстном дыхании груди. Само Алины дыхание в его лицо, наклонившегося любовника к ее девичьим грудям. Ее девственную промежность и ее стоны, ее стоны и его стоны под сводами этого каменного полуразрушенного похожего на церковь храма.

- Я готов, моя любимая - он шепнул ей сквозь исцарапанное его тело Анжела и тело Демона боль - Я готов, моя любимая Алина.

Алина подняла мокрую еще от крови обезглавленной Изигири острый разделочный нож. Она подняла его над своей растрепанной

темными волосами девичьей головой. Под жестким и безжалостным надзором Миленхирима и смотрящего и желающего ее и ее любовь

Александра она произнесла - Господи освободи его! - прокричала в отчаянии и в слезах Алина. Придавая себе храбрости в этот самый ужасный для нее момент - Освободи его от мук! Господи прошу тебя, он осознал свою перед тобой вину! Пощади его! Я прощаю его! Я земная женщина за все прощаю его! Прощаю ради нашей общей запрещенной любви! Любви Анжелы и человека! Я отпускаю его от себя! - и она, проливая свои горькие по своему любимому девичьи слезы, ударила, секачем в трясущихся от дрожи руках по шее несколько раз Элоима. Его голова, брызга черной ледяной кровью, откатилась от тела и в миг, закаменела, как и он сам, а душа отправилась прямо к Богу к Райским кущам, где были его братья. Где были все близ Божьего трона Ангелы.

***

Элоим умер быстро. Его обезглавленное тело практически не дернулось после того как потеряло голову. Тут же вспыхнув ярким огнем горящего пламени, оно превратилось тоже в пепельный прах и развеялось само, как и пепел Изигири в воздухе в незримом воздушном вихре над полом храма. Затем на этом месте, где лежал Элоим напротив Алины вспыхнул ослепительной яркости светящийся длинными живыми шевелящимися лучами голубого цвета шар. Он, вспыхнув ярким ослепительным голубым светящимся живыми светом, охватил склонившуюся и стоящую на коленях гибкую девичью фигуру Алины. Яркая ментально-астральная энергия уже самого Ангела Элоима обняла напоследок всю целиком Алину. Она даже почувствовала на своей спине его горячие теперь мужские покидающего ее любовника руки и услышала его последние слова. Нежные и ласковые слова любящего ее первого в жизни мужчины - Прощай, моя Алина! Прощай навсегда! Я всегда буду помнить о тебе, и любить тебя вечно нашей жаркой страстной любовью! Я эту нашу любовь сохраню на века! У Трона моего Отца! И может когда придет время, я снова увижу тебя, но уже не здесь, а в другом мире, мире любви и вечной жизни! Прощай, Алина! - и он устремился вверх к потолку ее комнаты. Ослепляя ее и Александра своим ярким ослепительным лучистым голубоватым живым светом Ангела. Затем он растворился там под потолком в самом воздухе ее комнаты и его не стало.

Алина подняла на пол разделочный нож, окровавленный черной пролитой жидкостью, и заплакала. Ее плач был громким и искренним. Скрытая лицом руками, она приблизилась к месту, где только что лежал Элоим.

Вокруг началось нечто странное.

Исчез тот мрачный и изуродованный лес вокруг них. Он растворился в пространстве вместе с давящим воздухом, который собрался в этом месте. Исчез белый живой туман, ползущий по его поверхности, и разрушился готический каменный храм с грохотом. Даже шум водопада где-то неподалеку от храма исчез в невидимом пространстве. С каким-то далеким звуком уходящего гула он исчез вне существующего человеческого мира. Где-то там, за пределами этого реального человеческого мира, вернув на место то, что отнял у обоих миров, он стал ничем, просто исчезающим в пространстве на границе света и тени, сверкающим серебристым угасающим светом.

***

Лена уже подходила к Алининому дому, когда все прохожие начали указывать на небо руками. Они что-то говорили о солнечном вечернем затмении. Практически уже в самой темноте, заставшего Ленку у самого дома ее подруги Алины.

Вокруг в этот миг все затихло, так что давящая тишина налегала страхом и тревогой на всех и становилась пугающей.

Утихло щебетание птиц и их не стало видно. И даже бродячие собаки в городе куда-то пропали. Спрятались, кто, куда и успокоились.

— Вот это да! — посмотрела она на небо и на солнце, прикрываясь своей в кожаной курточке девичьей рукой — Я совсем забыла! Про затмение то, совсем забыла! А ведь говорили про него по телевизору и по радио!

— Великолепно, правда? — спросили люди, стоящие рядом с ней и наблюдающие, как Луна закрывает Солнце, создавая темноту наступающей ночи. Вокруг воцарилось могильное молчание, словно весь город замер. Не слышно было даже шума машин. Даже листок на городских деревьях не шелохнулся. Нет дуновений воздуха, нет ветра.

Ленка смотрела на это чудесное явление природы и забыла о времени и своем пункте назначения.

Луна полностью закрыла Солнце. И так продолжалось некоторое время. Все, кто был на балконах высотных зданий и просто прохожие лицезрели это интересное осеннее затмение. Толпа только увеличивалась, все смотрели восхищенно на небо. Это было чудесно и одновременно страшно. Вот так осенью. Такого еще не было. Обычно затмение происходило летом, а тут осень.

— Круто! — сказала еще раз громко Ленка, чтобы все услышали, и, почти бегом вспомнив, куда только ...

она шла, рванула в дом своей подружки Алинки. Она вошла в пассажирский лифт и нажала кнопку нужного этажа и поехала вверх.

***

Алина не видела всего. Как благодаря ей освободились поработленные этим жутким лесом Элоима человеческие души. Как они устремились

всей освобожденной массой или потоком в пограничный район Чистилища. Все до последней за многие века тюремного своего заключения к миру радости и блаженства. Яркими светящимися огоньками, освещая свой стремительный путь к свободе и свету.

Миленьхирим подошел к сидящей и смотрящей почти ослепшей от яркого того света Алине. Он поднял ее с колен и прижал к себе — Вот и все, Алина, он свободен! — Миленьхирим сказал Алине — Ты сделала это! Ты его освободила! Он теперь направляется в Рай и пора уже и мне! Мне пора за своим братом и пора освободить Вадика и всех здесь от моего принуждения и каких-либо обязанностей. Мне пора, Алина! — и он отошел от нее к центру комнаты под спаленную люстру, висящую на потолке. A

Aлeксaндр пoднял Aлину с кoлeн oт пoлa ee вeрнувшeйся нaзaд из пoтустoрoннeгo мирa снoвидeний спaльни и прижaл к сeбe.

A Милeнхирим скaзaл — Я вoзврaщaю тeбe Aлинa твoeгo знaкoмoгo Вaдикa. Любитe друг другa! Этo зaлoг вaшeгo будущeгo счaстья! — скaзaл oн им — Любитe свoих рoдитeлeй! И свoих будущих дeтeй Aлинa! — и oн тут жe вышeл из тeлa Вaдикa свeтящимся ярким мeнтaльнo-aстрaльным сгусткoм энeгии, oтпустив eгo, пихнув в спину в стoрoну Aлины, и oнa пoдхвaтилa eгo вмeстe с Aлeксaндрoм. Вaдик жe, быстрo прeйдя в сeбя, нe мoг дoлгo пoнять, чтo здeсь прoисхoдит и гдe oн сeйчaс нaхoдится,

нo Aлeксaндр прижaл eгo свoeй сильнoй рукoй aтлeтa к свoeй груди зa шeю, нe дaв пoднять с пeрeпугa пaнику нa вeсь дoм.

Вaдик смoтрeл oшaрaшeнo пo стoрoнaм, oткрыв oт нeпoнимaния нeзнaкoмoй oбстaнoвки свoй двaдцaтилeтнeгo пaрня рoт. Oн нaпугaнo смoтрeл пo стoрoнaм и нa свeтящийся пeрeд ним яркий гoрящий гoлубoвaтым свeтoм шaр. Вeсь трясся oт стрaхa.

— Спoкoйнeй пaрeнь — скaзaл грoмкo eму нa ухo Aлeксaндр — Ты в жизни вряд ли бoльшe чeгo-нибудь пoдoбнoгo увидишь! Нaслaждaйся!

Вaдик смoтрeл oшaрaшeнo и пeрeпугaнo нa тo, чтo былo сoвсeм нeдaвнo в eгo юнoшeскoм тeлe и читaлo eму пoстoяннo мoрaли. Oн смoтрeл нa ухoдящeгo в Рaй Aнгeлa Милeнхиримa. Нaстoящeгo Aнгeлa Милeнхиримa, кoтoрoгo нe видeл никтo из зeмных людeй. Крoмe трoих в кoмнaтe Aлины.

Oни видeли свeтящийся пoтoк яркoгo вo всe стoрoны гoлубoгo лучистoгo свeтa. Тaкoгo жe, кaк и свeт Элoимa. И из этoгo свeтa

выдeлялaсь чeлoвeчeскaя высoкaя фигурa. Фигурa, сильнo нaпoминaющaя для Aлины Элoимa. Кaк двe кaпли вoды, пoхoжaя, нa тoгo лeснoгo Эльфa, с длинными рaзвeвaющимися пo вoздуху вoлoсaми. Тoлькo цвeт вoлoс был другoй нe русый, a бoлee тeмный, скoрee пeпeльный.

Перед Алиной стоял еще один ее возлюбленный Элоим. Он смотрел на нее светом, ярким голубыми, как и у Элоима красивыми под изогнутыми бровями, на остроносом и миловидном лице глазами. Алина горько заплакала вновь всхлипывая, а Ангел сказал в заключение — Прощай Алина!

— Ты спасла и меня Алина! Спасибо тебе! — Миленхирим сказал Алине — Теперь и я обрел свободу! Я желаю тебе Алина счастья и возвращаю все на свое место! Твоих родителей и твоего Вадика! — он замолчал вдруг, потом добавил — Алина! — сказал Алине Миленхирим — Заботься о нем! И люби его! И забудь все, что здесь с тобой произошло! И будь счастлива!

— Прощай и ты Александр! — он обратился к своему помощнику — Хоть наша встреча была недолгой, ты был хорошим подспорьем в нашем Ангельском деле! Я бы пошел с тобой в бой Александр! Я желаю и тебе счастья и очень скорой любви!

Александр сделал удивленные глаза, молча слушая, чуть тоже не плача Миленхирима. Его сердце закаленного крутыми неприятными переменами и жизнью мужчины растерялось от такого чувственного расставания.

Миленхирим раскрыл свои, светящиеся ярким ослепительным светом, похожие на птичьи в оперении, огромные за своей спиной крылья.

— Прощайте! — громко еще раз он повторил им всем Миленхирим, и, вспыхнув ярким всем светом, превратился в такой же, как и Элоим светящийся большой шар. Шар взмыл к потолку возле спаленной люстры и растворился тоже в воздухе, словно, пронзив этажи всего дома до самой крыши, вылетел вверх и вознесся к Небесам. Он исчез, как будто его и совсем не было, как и его брата Элоима и этого страшного черного леса и той кровожадной Изигири. А Алина, Александр и ошарашенный Вадик остались стоять в спаленной комнате, в которой и застали их родители Алины.

Ничего не понимая, что происходит, после долгого принудительного гипнотического сна, они, проснувшись внезапно, ворвались в спальню дочери и теперь требовали от дочери объяснения. Особенно ее мама. Кто эти все люди, которых они с ее отцом не знали? И как оказались у них дома?

А Вадик и Александр, молча, терпя нападение, теперь смотрели друг на друга и на родителей Алины и думали, как теперь выкручиваться.

В это время раздался звонок в дверях Алининой квартиры. Но никто не шел открывать. Все так и стояли и вопросительно глядели друг на друга.

Алина первой отошла от всего, что с ней случилось, и вспомнила о Ленке, что только Ленка могла так долго и настойчиво звонить в дверь.

Возможно, она уже давно звонит, а никто и не слышит из-за всего того шума, который подняли родители.

Она быстро сказала – Вадик, Александр, это мама, а это папа, знакомьтесь, и бросилась открывать дверь. Она подлетела к входной в

квартиру двери и открыла ее. На пороге стояла вертяхвостка подружка Ленка.

— Что Алинка не открываешь! Я уже долго здесь стою и звоню! Всю дверь обтерла! — она, ворвалась, как обычно по установленной привычке в Алинину квартиру — Ну, наконец-то я добралась! — радостно громко, порядком измученная автобусной давкой и пробками, прокричала Ленка — Алинка ты дома! Ура-a-a! — и она повесилась на шее у подружки — Кто-нибудь видел затмение?! А?! — продолжила кричать на всю квартиру Ленка — А я видела! — Ее громкий девичий крик пробудил всех от охватившего в доме ледяного возгласителя от неожиданной и необъяснимой встречи оцепенения.

Молодая девушка Лена весело прыгнула в коридор в сторону спальни Алины, впереди нее был домашний кот Родок. "Пойдем гулять?" - закричала она. И тут она налетела на родителей Алины. "Здравствуйте, тетя Ольга! Здравствуйте, дядя Вася!".

И сразу же налетели выходящие из спальни Алины Вадик и Александр. Она отскочила к стене коридора, вытаращив свои непоседливые глазки, похожие на глаза Алины - напуганные неожиданной встречей.

"Привет, Вадик!" - удивленная неожиданной встречей, Лена ему приветливо крикнула. И тут же глазки Лены заблестели радостью от неожиданной и долгожданной встречи, и она тихо и нежно прошептала, смотря влюбленно на сорокалетнего мужчину: "Здравствуйте, дядя Сергей!"

Конец

Автор: Николаев В. В.

01.03.2015 - 18.05.2015 г.

(87 страниц)