Житие лейтенанта Зуева. Часть 9: По долинам и по взгорьям

Военные инновации всегда связаны с наличием или отсутствием материальных, физических, финансовых и других ресурсов. Это понимали еще древние греки, но наше командование, видимо, руководствовалось другими категориями. Почему-то большие начальники знают только одно слово "Надо!". А о том, чем и как? До таких подробностей они не доходят. В самый разгар передислокации складов на новое место базирования поступила команда об отмене охраны военных объектов тылом военнослужащими с передачей этих функций войнизированным гражданским командам. Мы попали в полосу безумных сокращений вооруженных сил. Эти Хрущевские нововведения по сокращению военных сначала на 640 тысяч, затем на 1 миллион двести тысяч и далее да еще с такой жестокостью уничтожить все, что было в ведении войск, не только бесило нас, но и вызывало чувство удивления и ненависти к этой безумной власти. Ну как можно было понять то, что в авиационных полках не только уничтожали оружие и боепас, а даже громадные в десятки тысяч литров емкости для подземного хранения авиационного топлива. Емкости приказали взорвать. Уничтожались исправные, годные к работе двигатели всех марок, образцы оружия таких типов, которые были уникальными, являясь продуктами ума талантливых ученых, которых растоптало скудоумие новоявленного "вождя". Недаром И. Сталин незадолго до своей смерти на одном из заседаний политбюро, советуя членам политбюро о кадровых перестановках после своей смерти, в конце заседания обвел соратников печальным взглядом и тихо сказал: "Эх! И наломаете же вы после меня дров". Как в воду смотрел. Наломали, да еще каких! Кровью умылась страна после таких нововведений. А комедия с перестройкой? Реформирование социализма превратилось в реставрацию убогого, хищнического и самого подлого, дикого, капитализма.

Когда Зуев вызвал к себе Ельшина и сообщил, что с завтрашнего дня охрана его объектов в Смоляниново снимается, тот подумал, что ослышался.

— А кто же будет охранять? — еле вымолвил Зуев.

— Не знаю, Создавайте военизированную группу. Штат пришел в секретную часть.

Зуев бросился в секретку, а там уже собрались все начальники объектов. Каждый рассматривал свой штат, кое-кто списывал с документа состав команды, обеспечение оружием, спецодеждой, караульными помещениями, и предлагалось разработать сметы содержания команд и представить их к утверждению установленным порядком. И все это надо было сделать сегодня, сейчас, хотя документ поступил в секретку со стороны неделю назад. А виной всему оказалась секретчица, которая ушла с работы по больничному листу из-за болезни ребенка, не доложив исполнителям этот документ, посчитав его второстепенным. Но начальство никогда не бывает крайним. Узнав об этом мероприятии со стороны, Ельшин адресовал документ к исполнению всем начальникам объектов задним числом, в день поступления документа, свалив всю вину на подлую секретчицу, которую, кстати, не привлекли к ответственности за такую халатность.

Практика командования уже научила Зуева, при таких трудновыполнимых мероприятиях, советоваться с народом. Он быстро собрал заведующих хранилищами, руководящий состав управления части и выложил требования директивы.

— Ну, что вы на это скажете?

— О чем же тут говорить? — тяжко вздыхали присутствующие.

— Жду ваших предложений, — сказал Зуев. Он понимал, что кандидатов к службе в охране подбирать несложно, вот только на предварительное прохождение медицинской комиссии стрелков ВОХР времени уже не было. Тут ему помог начальник мастерской лейтенант Кузьмин, сказав, что все работники части перед поступлением на работу проходили медкомиссию по допуску к работе со спец веществами, допуски у него и у медиков имеются, и он постарается по аналогу имеющих организовать оформление и получение допусков у медиков к несению караульной службы, благо там служил его лучший друг.

— Когда я смогу получить эти разрешения? — спросил Зуев.

— Думаю, что к утру успею.

— Отлично! Даю три часа. Чтобы эти документы были у меня вместе с проектом приказа о принятии указанных лиц в состав военизированной команды по охране объекта части в поселке Смоляниново, с их заявлениями, конечно...

— Товарищ старший лейтенант! Не успеем...

— Всё! Один вопрос мы решили. Ответственный заместитель командира части.

— Так-с. Получение оружия, боеприпасов этим же приказом возложить на начальника команды ВОХР, — дополнил Зуев.

— Но у нас ещё нет такого...

— Чтобы к вечеру мне была предложена кандидатура подходящего человека. Зам — вы ответственный.

— А как быть с караульным помещением?

— Пока будем пользоваться вместе с другими командами помещением, которым пользовались наши бывшие солдатики...

— Надо свое строить, — предложил мичман Бабенко.

— Правильно мыслите, товарищ Бабенко. Потом доложите мне подробно ваши предложения.

Итогом этого совещания стало то, что на следующие сутки хранилища на объекте были сданы под охрану наспех сформированному новому подразделению. Люди были ещё в своей одежде, но у каждого охранника уже был за плечами карабин образца 1944 года, а стрелять эти люди и так умели. Прошедшая война этому их хорошо научила. Но для порядка команду отвезли на следующее утро на местный полигон, где бывшие солдатики стреляли по мишеням, тут ВОХР и отстрелялся с оценкой «хорошо».

Когда на вторые сутки вечером Зуев доложил Ельшину, что команда по охране и обороне объекта создана и приступила к исполнению обязанностей, то тот не поверил и приехал сам на объект, по которому ходил солидный усатый дядечка с карабином через плечо и подозрительно посмотрел на лица, собравшиеся у ворот охраняемой зоны.

— A гдe жe кaрaульнoe пoмeщeниe? — прищурил глaзa пoдпoлкoвник, зaрaнee знaя, чтo Зуeв сeйчaс нaчнeт «плaкaться в жилeтку». Зуeв приглaсил eгo в кaбинeт нaчaльникa филиaлa oбъeктa, гдe пoпрoсил тoгo oткрыть сeйф и прeдъявить дoкумeнты пo oбoрудoвaниe oбъeктa кaрaульным пoмeщeниeм. Oтвeтствeнным знaчился мичмaн Бaбeнкo, хoтя eгo хрaнилищa ужe были oпрeдeлeны нa oснoвнoм oбъeктe «Линдa».

— Ну, тaк, гдe жe этoт вeликий спeциaлист пo стрoитeльству кaрaульных пoмeщeний? — ядoвитo улыбнулся Eлшин, ищa глaзaми Бaбeнкo.

— Убыл зa мaтeриaлaми в урoчищe «Тигрoвaя пaдь» нa учaстoк лeсoзaгoтoвки, — дoлoжил зaмeститeль нaчaльникa склaдa вoeннo-мoрскoй бaзы.

— Oн тaм будeт фaзaнoв бить, дa тaймeнeй лoвить! Знaю я этoгo фaнaт-oхoтникa и рыбoлoвa. Дoлoжитe мнe личнo рeзультaт eгo пoeздки, — зaключил Eлшин и пoшeл к свoeй бeлoй «Пoбeдe». Нa нeгo и зaмпoлитa ужe пришeл прикaз oб увoльнeнии в зaпaс, нo кoмaндир вoeннo-мoрскoй бaзы придeржaл их, пoручив oргaнизoвaть oхрaну oбъeктoв нoвыми силaми. Бaбeнкo пeрeд oтъeздoм в «Тигрoвую» пoдoшeл к Зуeву и спрoсил:

— Кaк скoрo нужны мaтeриaлы для стрoитeльствa кaрaульнoгo пoмeщeния?

— Oни нужны были eщe нeдeлю тoму нaзaд.

— Пoстaвкa плaнoвaя или пo дoгoвoрeннoсти?

— Зaявкa пoдписaнa нaчaльникoм вoeннo-инжeнeрнoй службы флoтa. Oплaтa гaрaнтирoвaнa. Вoт дoкумeнты, — Зуeв пeрeдaл Бaбeнкo увeсистую пaпку.

Бaбeнкo взвeсил ee нa рукe и скaзaл:

— Лeгкoвaтa для внeплaнoвoй пoстaвки. Пoл-гoдa прoйдeт пoкa лeсхoз рaзрeшeниe пoлучит.

— A кaк ускoрить этoт прoцeсс? — спрoсил Зуeв, нaдeясь нa чудo. Нo oнo нe прoизoшлo. Бaбeнкo пoмялся, пeрeступaя с нoги нa нoгу, и скaзaл:

— Необходимо много материала. Сразу не дадут...

— А сколько нужно?

— Две емкости по двадцать литров и два вагона завтра же отправят...

— Ладно, Степаныч. Твоя взяла...

— Не сердись, командир, у них — это обычная такса. Когда мы в «Тигровую ездили последний раз я на их складе видел материал из лиственницы для хаты десять на десять. Вечный дом. Правда, собрать его моторное дело, специальный инструмент нужен. Нужен еще цемент и камень под фундамент, на котором поставят дом. Четыре наших орелика, и через месяц будет готов новый дом.

— Ладно, Степаныч, не язви,— нахмурился и махнул рукой Зуев.

— «Шилo» не для меня, а для них... уточнил мичман.

— Согласен. Будет тебе «шилo» в двух канистрах...

Через неделю на станцию Смоляниново пришли два полувагона с деталями сборно-разборного дома, заказанного размера. Приехал Бабенко трезвый и счастливый: Он привез с собой заманчивый запах хвои, трех убитых фазанов и метрового тайменя.

— Извини, командир, что с малой добычей прибыл. Времени было в обрез...

Все шло как по маслу, но через неделю в часть прибыл следователь из гарнизонной прокуратуры. Видимо «добрая» душа навела. Бабенко предъявил комплект документов и вопрос был закрыт. Но в благодарность следователю все же подарили химкомплект на память, для рыбалки, и он уехал счастливый.

Когда матросы, прибывшие на субботник, копали канаву под фундамент, первым взялся за лопату мичман Бабенко: «А ну-ка, молодцы! Давай песню «По долинам и по взгорьям». Наш командир роты морской пехоты ее любил. Мы с ней в бой ходили,— запел мичман, и матросы грохнули за ним.

— Что это у них? — спросила привлекательная соседка из соседнего дома.

— Матросики поют. Наверное, у них какой-то праздник, — ответил проходящий мужчина, неся удочки. Семен был членом морской инженерной службы. Но кирпича не было.

— А камень сами найдете, — был ответ.

Через неделю фундамент был готов. Затем пришел старый друг Бабенко еще по войне дядя Яша, который привел еще троих «костоломов» из бывших морских пехотинцев, и они начали собирать новый дом. Занятие это было далеко не простое. Дело в том, что в лиственницу гвоздя не забьешь, сталь, а не дерево, пришлось сверлить сверлом с алмазным наконечником. Короче, дом собрали в течение месяца, еще месяц ушел на внутреннее оборудование печки и комнат караульного помещения. Когда Эльшину это доложили, он ушам своим не поверил, примчался на своей «Победе», обошел дом со всех сторон, зашел внутрь, обозрел все комнаты и, подойдя к Зуеву, улыбаясь, спросил: — Хорош дом?

— Хорош, товарищ подполковник.

— Ну, Зуев, молодец. Многое я повидал на военной службе, но такого!». Возьмешь меня начальником караула. А?

— Не могу. Я бы и рад, да уже всех набрали. Начальниками караулов уже записаны старшины из бывших морских пехотинцев...

— Это, которые дом собирали? И как они смогли?

— А им не в тягость. За войну столько землянок и укрытий настроили..., да и к оружию не привыкать... А сам посмотрел на дом и подумал: «Велика и могуча Россия! С таким народом ее никто в могилу не загонит и никакими сокращениями не испугает!».

А мичман Бабенко, выполнив поставленную перед ним задачу, втихаря, между своими доверенными работниками (охотниками и рыболовами) потихоньку делил дары тайги: корень «Жень-Шень», корешки «Заманихи», и ягоды лимонника, рассказывая, как он квартировал в последний раз у девушки, живущей в соседней деревеньке, которая и в прошлый раз его «Заманихой» побаловала. Знала уроженка тайги, где росли эти волшебные дары природы, и в красках рассказывал, как они с девушкой проверяли их волшебную силу на практике:

— Ты слышал, Степаныч, произошел инцидент с молодой женщиной? — спросил старший специалист по хранению ядовитых веществ у своего подчиненного мичмана.

— А какая это молодуха? Двадцать четвертого года, как и я. А сексуальные отношения — на высоте...

— Расскажи подробнее. Передай, так сказать, передовой опыт. А то моя Галина все нос крутит: говорит, что у меня не так стоит, как раньше...

— Вот в этом-то и наша беда. Женщинам нужен огонь! — мичман протянул руку вперед. — И при этом в любое время. Понимаешь? Даже тогда, когда ты домой с работы явился и на ногах уже почти не стоишь...

— Нужно пить меньше, — заметил сосед, услышав их разговор.

— Это, зависит от чего-то нужно пить. От водки, конечно, затуманивает разум, согласен, а вот спиртную настойку лимонника перед этим делом так с полстакана, пожалуйста. Куда твоя усталость девается.

— А она на это влияет? — спросил его первый слушатель.

— Не очень. Но тонус поднимает. А чтобы член поднялся, надо настойку или чаю с заманихой или женьшенем испробовать. Тогда до утра бабу жарить будешь, как молодой жеребец, — заманчиво улыбнулся мичман.

— Степаныч? Ну. Расскажи подробнее, как ты свою бабу "жаришь"? Поделись опытом, да и про корни и ягоды эти подробнее расскажи, — подвинулись к нему работяги, сидящие на лавочке в курительной комнате...

— Да что тут говорить. Женщины, они тоже разные. Одной мужик и надух не нужен. Вот моя Натаха такая. Конечно, при случае, она от чужого члена и соответствующей обстановке вряд ли откажется. А вот меня она игнорирует. Говорит, что мы друг другу не подходим, типа размеры у нас разные...

— И как же ты ей сына и дочь заделал?

— Вот так и заделал. Надоело мне как-то все эти "нет" и "не хочу", выпил чаю с заманихой, уложил в постель, трусы порвал, еле от ее рук оторвал, да так вдул, что орала она на всю квартиру. Хорошо, что в подушку, в основном, я ее сзади люблю трахать. Как возьмешь кол и начинаешь ворошить, то злость меня берет, все вспоминаю ее чертовы "не хочу", "больно", а тут сама задницей подыгрывает и шепчет: — Сильнее, глубже, милый. Да покрути ты там им в разные стороны, черт окаменный!...

— Несознательный человек,— тяжело вздыхает кто-то.

— А еще член партии. Неужто до ее куриных мозгов не доходит, что с этим делом продолжение жизни происходит? Они животные как стараются, потому что понимают...

Раздался приглушенный смех...

— Ты-то про свои лекарства расскажи. Покупаешь или как?

— Да нет. У меня есть в "Заречной", это деревенька в пяти километрах от лесхоза. Это место еще ссыльные староверы до революции заметили. Тайга кругом, и река рядом. До районного центра пойди сто километров будет. Никто к ним, кроме лесников, так и не заходит. Все у них свое. Они только за патронами, сахаром и солью в район ездят. У них за деньги ничего не купишь, а за пять патронов на кабана хлеба и сала на пяток дней отпустят...

— Ну, ты, Степаныч, дело говори. Кто там у тебя?

— Настена. Этакая блондинка с голубыми глазами и лошадиным хвостом волос. Она моего года. Ростом со мной. Пока батя был жив, вместе с ним на белку ходила, в глаз ей стреляла лучше отца. Но не этим она прославилась. Бабка ее чародейкой была и внучку такой же сделала. Любую болячку или рану лучше врачей лечила. Все травы и корни лечебные знала. Вот внучка у нее и была все время на подхвате. Она и грамоте сама выучилась по книжкам. Была у них школа небольшая с одним учителем, который учил детей всем наукам, которые сам знал, так Настена лучше его знала, так как читала много. О войне они только через неделю узнали от почтальона. Они с отцом сразу на фронт записались. Отец в команду снайперов попал, а Настену сам генерал дивизии в полевой госпиталь определил, там она сперва его, раненого, из рук смерти вытянула, а потом наших бойцов с того света вытаскивала без всяких операций, пока запас трав и настоек не закончился, а потом она врачам помогала, так как знала как людей от смерти спасать. Под конец войны она не смогла спасти одного матросика из морской пехоты, который умер у нее на руках после операции. А они полюбили друг друга и после войны решили пожениться. Но вернувшись в деревню, она так и не нашла себе жениха. Отец пропал в тайге...

— Как исчез? — не поняли слушатели.

— Он обычно во время жизни жены, все с Настей на охоту ходил, где и научил ее искать целебные корни и ягоды. А когда умерла жена, — похоронил он ее и решил Настену больше не брать в тайгу, берег дочь... Однажды сам ушел и вместо карабина взял только ружье. Сломанное ружье потом нашли охотники, а отца так и не нашли. И следов даже человеческих не обнаружили. Охотники потом говорили, что это медведь постарался...

— Ну и что же у тебя с Настей произошло?

— А ничего. Когда я первый раз приехал в ее деревню и она меня увидела, только закричала «Это он!», упала без сознания. А потом выяснилось, что я очень похожим на ее Сашу оказался, который умер у нее на руках.

— Ну, а ты-то, как к ней относишься?

— Она мне очень нравится. Я стал ее первым мужчиной, и она сказала, что ничего более сладкого в жизни до этого не испытала.

— Вот! А твоя Наталья: «больно!», «не хочу!»... — заметил один из слушателей.

— Так разведись с Натахой и женись на Насте. Сам бог вас вместе свел, — сказал все тот — советчик.

— Легко сказать, разведись. А дети? Я их люблю. Сын у меня сообразительный, очень любит в технике копаться, а Светка, не знаю в кого, все поет и хохочет. Видимо артисткой станет...

— А как же с Настеной?

— Видимся иногда. Она все время меня ждет, тоскует, а когда приезжаю, не знает куда меня посадить и чем угостить... А в кровати эта женщина сама — песня. Когда она в речке купается, я наглядеться не могу. Тело, что у мировой чемпионки по легкой атлетике.

— Дурак, ты Степаныч. Пройдет время, и оба состарятся, а там и жизнь закончится...

— Может быть, ты и прав, Сидорович, но только не могу я детей в бесперспективность погрузить. Они мне потом руки не подадут...

Вечером, лежа в кровати рядом с нелюбимой женой, Степаныч мечтал, вспоминая, как Настена медленно берет его член в рот и сосет очень осторожно, боясь причинить ему боль, и как больно бьет его рукой по ягодице Натаха, когда он сверху и в чем-то ей не угодил. А если вдруг он не вовремя выхватил член и окропил Натаху сверху своей жидкостью, то скандал устраивает чуть ли на всю неделю. Зуев знал и о многом догадывался по лику Степаныча, если он приходил на службу, как "не в своей тарелке". Он тут же поручал ему такое задание, при выполнении которого его мысли переключались на выполнение приказания и отвлекались от неудачных кроватных дел. Конечно, все командировки в "Тигровую" выполнял только Степаныч, куда он летел на крыльях любви и возвращался с тихой грустью сожаления, что время так быстро пробежало. Отпуск он проводил только в тайге, и Зуев отпускал его только летом в период охоты. Степаныч ценил это и, когда слышал от кого-либо не заслуженные упреки в адрес командира, говорил тихонько:

— А ты на себя оборотись, милок. Тебе командир приказывал вернуться во сколько, а ты когда вернулся, а?

— Дык он..., — начинал обычно оправдываться виноватый, а Степаныч наступал:

— Дык ты... А?...

На этом обычно и заканчивался разговор Степаныча с виноватым...

Лесная дива никогда не продавала свои лекарства обычным заготовителям. Единственным ее покупателем был молодой человек по имени Слава, который делал закупки целебных природных средств у деревенских заготовителей по сравнительно средним ценам и перепродавал их другим целителям, которые жили ближе к городам Приморья. Очарованный красотой деревенской чародейки, которая как-то спасла его от внезапно подхваченной в лесу лихорадки, Слава покупал ее снадобья по самым высоким ценам и продавал ее заготовки самым лучшим знахарям Приморья тоже по более высокой, чем обычной цене. И дело тут было не только в симпатии к таежной чародейке, но в качестве товара, приготовленного точно по требуемой технологии. Слава, как-то намекнул ей о своем холостяцком житье-бытье, но Настена сделала вид, что не поняла молодого человека, который больше смахивал на старшего брата, которого у нее не было. Как-то она вручила ему большую пачку денег и попросила купить в городе материалы на верхнюю одежду и нижнее белье. Парень точно выполнил ее заказ и однажды приехавший Степаныч не узнал Настью в огороде, приняв ее за подругу в яркой белой кофточке с алыми маками по всей поверхности и в ярко красной в складочку юбке. Настена все пошила сама на старой машинке "Зингер", на которой старая бабушка еще сама обшивала всю семью.

— Молодая дама, — обратился сержант, — позвольте, пожалуйста, Настеньку...

— Сейчас, — ответила она, глянув на него из-под руки, опущенной на затылок.

Когда она выпрямилась и пошла на него, слегка виляя бедрами, Степаныч едва не лишился дара речи, подумав, что это видение, а не явь. Она положила руки на его плечи и так сильно притянула к себе, что у сержанта захрустели косточки.

— Задушишь, Настенька...

— И поделом. Не будешь глаза пялить на незнакомых девушек, — засмеялась она.

Однажды Наталья Ивановна пришла в кабинет к Зуеву во время личного приема сотрудников части. Она дождалась, когда очередь поговорить с командиром подошла к концу и, постучав, вошла в кабинет.

— Что-то надо подписать? — посмотрел на женщину Зуев и почувствовал, что женщина сильно взволнована.

— Что-то случилось, Наталья Ивановна?

— Почему вы так решили?

— На вас лица нет. Впрочем, присаживайтесь, я весь внимание.

— Хочу услышать ваше мнение, Федор Федорович. У меня сложились тягостные отношения с мужем. Вот думаю подать на развод...

— В чем же причина, Наталья Ивановна? У вас семья, и муж неплохой?

— Это вам так кажется. Мы с мужем едва терпим друг друга. Да и брак наш был не по любви, а по расчету. Я вышла замуж за него, так как вынуждена была это сделать. Мы поженились еще в Порт-Артуре сразу после окончания войны с Японией. Это был вынужденный брак. Я была в положении от своего начальника-адмирала. Сережка — это его сын. Он похож на него, а Бабенко был его адъютантом. Он знал все. Чтобы прикрыть адмирала, мы решили пожениться. Адмирал обрадовался, когда узнал об этом. Время было военное, адмиралу стоило только намекнуть и мы оба с Бабенко оказались бы в солнечном Магадане, а так наш брак всех устраивал, даже мне сначала Бабенко понравился, вот только в постели он нерешителен и порой не понимает, чего женщина от него хочет. Мне нужен муж из числа мужчин вашего типа. Хочу услышать ваш совет.

— Я рекомендую вам члену партии и нашему секретарю партийной организации таким образом решить ваш семейный вопрос. Да и коммунисты с командованием неправильно оценят ваше решение. Бабенко хороший человек и знающий служащий. Вам нужно принять решение самим. Адмирал уже давно не ждет вас, а воспитывать одному двоих детей — нелегкая задача. Ну, а постель — дело исправимое. Вот вам флакончик с раствором "Заводная", добавляйте его вечерами в чай, и вы получите не мужа, а страстного любовника в постели.

— А это не опасно?

— Ну, что вы! "Заводная" сейчас — друг семенных пар, как и несемейных тоже, — таинственно улыбнулся Зуев.

— Простите за неприличный вопрос. А вы с женой сами пробовали?

— Скажу честно. Пробовал и, между нами, не только с ней...

— Ой, Федор Федорович! Давайте и со мной попробуем.

— Давайте. Только чур не кричать. Все эмоции держать при себе.

Зуев встал, включил электрочайник и насыпал в стаканы мелко изрезанный корень этого волшебного средства. Затем положил сахар, размешал и подал главбуху. Та понемногу пила, причмокивая. Не успели они допить, как в дверь кабинета кто-то постучал.

— Войдите! — ответил Зуев.

На пороге нарисовался Степаныч.

— Товарищ командир! Вагон разгружен. Разрешите матросов покормить и отдохнуть.

— Действуйте, товарищ мичман! И вы Наталья Ивановна свободны. Спасибо за информацию! — сказал командир, провожая из кабинета семейную пару.

— Наталья настоящим улыбалась, намекая глазами на повторение данной встречи.

Откуда же ей было знать, что этот спектакль Зуев и мичман Бабенко разыграли специально, чтобы развернуть решение мичманши о разводе на сто восемьдесят градусов.

На следующее утро бухгалтер цвела, как майская роза. На вопросы близких подруг она загадочно отвечала:

— Ну, девчонки мои. Ой и попалась я вчера. Мой Степаныч после разгрузки вагонов так катал меня по кровати, что дети проснулись, а когда они снова заснули, он драл меня, как самую последнюю шлюху. По-моему он опробовал все отверстия на моем теле. Я его просто не узнала. У него так стоял, а у меня так там чесалось, что мне казалось, что он разорвет меня пополам.

— А ты все плакалась в жилетку, Натали! Да Степаныч у тебя настоящий мачо!

— Ох! И не говорите, девчонки... Трахаться он, оказывается, мастер...

— А чего же ты катила на него бочку?

— Не нравилось мне, что он жалил меня. А бабу в этом деле жалеть не надо. Надо драть, как сидорову козу, чтобы она едва выползала из-под мужика...

Откуда ей было знать, что эту постельную науку ее мужу давно преподал начальник караула ВОХР Наташа Привезенцева, у которой было явное воспаление половых губ, которые успешно натирал ей мичман Бабенко прямо в караульном помещении во время их и его дежурств. И что удивительно: чем больше он этого делал, тем больше ей хотелось.

Время шло, дети выросли, а наши герои становились все более опытными в житейских вопросах, не потухала только любовь Насти к своему ясному солнышку Степанычу. Влюбилась девка по уши и все надеялась, что их любовь вечна и нет такой силы, которая смогла бы их разлучить.

— Эх! Молодость! До чего же ты бываешь порой самоуверенной и безпечной, не замечающей тех крутых дорог на жизненном пути. Настя была так уверена в своем счастье, что не сомневалась в его прочности и долговечности. Не зря же говорится в народе: "Если бы молодость знала, если бы старость могла".

Когда Настя приехала в гарнизонную гостиницу, куда ее устроил Степаныч, она не предвидела, какие события ждут ее впереди.

Взглядывая из окна на марширующих солдат, которые шумно и ритмично ступали по асфальту дороги, раздавая песню "По долинам и по взгорьям", она улыбалась самодовольно, считая себя самым счастливым человеком на земле. А было ли это так на самом деле? - она не задумывалась. Она просто любила...