Ферма Джона. Часть 5

Я устало опустилась на колени и посмотрела на Стива. Он, прикрыв глаза, глубоко дышал. Через какое-то время он очнулся, и мутным взглядом посмотрел на меня снизу вверх.

— Одевайся,  — скомандовал он.

Я, радостно подскочив, побежала к своим вещам, но Стив каким-то образом успел поймать меня за волосы, и с силой притянул к себе.

— Не так быстро,  — зловеще промурлыкал он. Сейчас его холодные, ледяные глаза и жестокая улыбка, напоминали мне Чеширского кота, который жаждет крови.  — Долг пока за тобой остался. Так что готовься завтра отрабатывать. А пока, приведи себя в порядок и можешь быть свободна. На сегодня я даю тебе отгул.

— С... Спасибо,  — ответила я. Быстро одевшись, и подтерев перед зеркалом потекшую тушь, я юркнула за дверь.

•  •  •

Я шла домой. Пешком. Велосипед я оставила дома. Отчего-то, с утра, мне захотелось прогуляться. Через мрачный лес, через кукурузное поле. Встречая проезжающие машины и сонных людей, спешащих на работу. С утра я была самой счастливой... Сейчас же... Вряд ли.

Я вспоминала принудительные, грубые «ласки». Вспоминала, как Стив языком лез мне в рот, уши, нос. Как он слюнявил мое лицо. Тошнота подкатила к горлу. Кое-как сдерживаясь, я добежала до ближайшей урны. Меня выворачивало наизнанку. Полоскало так, как будто я съела что-то отвратительное. В принципе, так и было. Внутри меня, растворяясь в желудочном соке, была сперма Стива. У Оливера она была приятного запаха, вкусной. Сперма Стива же была противно-сладкой, как и он сам. Запах был резкий и надоедливый. Я чувствовала его на своих волосах, коже, во рту. Очередной приступ рвоты. Как же мерзко...

Я вытерла рот тыльной стороной ладони. Люди пытались не обращать на меня внимания, но в их глазах была жалость, отвращение и неодобрение. Как же — стошнило прямо перед всеми. Надо же так опозориться. Знали бы они, что было сейчас в кабинете у моего начальника... Убили бы вообще.

•  •  •

— Я дома,  — устало крикнула я, снимая кроссовки.  — Есть кто-нибудь?

— Ты сегодня рано,  — из гостиной вышел Оливер.  — Что-то случилось?

— Н-нет. Все в порядке. А где папа и дядя Фрэнк?

— Они уехали на рыбалку. Сказали, что вернуться послезавтра.

— Ясно.

— Слушай, ты вся зеленая... Точно все в порядке?

В этот момент перед моими глазами снова встала картина, как Стив унижал меня. Я быстро побежала в туалет.

Бачок зажужжал, смывая рвоту в канализацию. Я смотрела в водоворот воды. И у меня покатились слезы. Я так мечтала лишиться девственности с человеком, который любит меня. И которого люблю я. Но меня изнасиловал мой же начальник. Может быть, мне и было в какой-то мере хорошо с ним, но я не отдавала себе отчета в этом. Я была тупой самкой, которой все равно, кто дергается у нее сзади. Я лишь получала удовольствие. Но сейчас, удовольствие сменилось горечью и утратой.

Видимо всхлипы и рыдания были слишком громкие. Потому что в туалет вошел Оливер, и с нежностью взял мое лицо.

— Эли, ты чего плачешь? Что 

случилось? ЭЛИ?!

Рыдания стали еще громче, и я уткнулась носом в Оливера грудь. Такую широкую, такую безопасную. Я тряслась у него на груди, всхлипывая и размазывая по лицу остатки туши. Скоро у Оливера намокла рубашка, кое-где остались черные пятна. Он пытался выбить из меня ответ, но я ничего не могла сказать. Наконец, Оли понял, что это бесполезно, прижал меня сильнее, и стал поглаживать по спине.

— Все хорошо, слышишь? Все хорошо, моя дорогая. Ты такая красивая, тебе не идут слезы...

Он говорил нежно, ласково и тихо со мной. Как с обиженным ребенком, пытаясь его успокоить. Под мерный темп его голоса, я успокоилась. По крайней мере, перестала трястись. Просто всхлипывала носом.

Он слегка отодвинул меня и посмотрел в мое лицо:

— Вот видишь... Тушь потекла,  — он с нежностью провел ладонью по моей щеке, убирая черные мокрые дорожки.  — Теперь пойдем на кухню, я сделаю тебе горячий шоколад, и ты успокоишься, хорошо?  — он взял меня за руку и поднял.  — Пойдем.

Я только молча кивнула. А Оливер сильнее сжал мою ладонь в своей руке.

•  •  •

Ароматный дымок вился над кружкой. Сизые струйки дыма вились в плавном танце, переплетаясь, уносясь ввысь. Словно пара влюбленных в чарующих движениях взаимопонимания и нежности.

Оливер сидел напротив и встревоженно смотрел на меня. Я, потупив глаза, дрожащей рукой взяла кружку и поднесла ко рту. Зубы тихо клацнули по каемке. Жадными, быстрыми глотками я выпила половину, пытаясь успокоиться. Сердцебиение удалось снизить, но руки продолжали быть мягкими, как будто из ваты, и подрагивающими.

— Не смотри на меня так, пожалуйста,  — не выдержав паузы, произнесла я.

— Ты мне лучше объясни, что случилось?

— Я не могу тебе этого сказать,  — с глубоким вздохом ответила я, сдерживая снова подступившие слезы.

— Элизабет, ты можешь мне довериться. Даже если это какая-то страшная тайна. Я пойму тебя и поддержу.

Я молчала. Что я могла ему сказать? Что меня изнасиловали? Или что мне понравилось то, что надо мной делали? Или мне нравилось делать минет, человеку, который унижал меня?

От стыда я готова была провалиться под землю. Слезы тихо капали на столешницу, в горле застрял комок. Все не так. Не правильно. Должно быть не так. Через шум в ушах, я услышала чей-то голос, и со страхом поняла, что это мой собственный:

— Меня... Меня... изнасиловали...

— ЧТО?!  — На лице у Оливера отобразилась ярость. Он с грохотом опрокинул стул, на котором сидел, подскочил ко мне, схватил за плечи и начал трясти, как тряпичную куклу:

— Кто? Кто это сделал?!  — он чуть ли не орал.

Вместо ответа он получил еще порцию слез и рыдания. Я не могла остановиться, слова проглатывались на полуслове, но я кое-как выдавила:

— Стив...

— Кто такой Стив?  — Оливер перестал меня трясти, успокоился сам, и смотрел теперь мне в глаза спокойным взглядом. Я подняла голову — в этот момент его зрачки расширились почти до радужки, а потом резко сузились до крошечной точки. Черные глаза с отливом багрового цвета...

— 

М-мой... мой начальник в магазине. Главный менеджер.

— Как его зовут полностью?

— Стив Тонкс. Ты просто не представляешь, что он со мной сделал!  — меня прорвало. Невидимая преграда, барьер, который я поставила сама, сломался и слова начали выплескиваться наружу, словно вода из размытой плотины. Я рассказала ему все. С самого начала. Как я разбила товар, как потом он вызвал к себе. Заставил делать унизительные вещи, брать в рот его член. Оливер слушал меня, не перебивая. Когда я закончила рассказ, не упомянув про свои чувства, он неожиданно меня обнял. Чувство защищенности, покоя и умиротворенности овладели мной. Мне никогда еще ни с кем не было так хорошо. Я прижалась к его плечу щекой и прошептала:

— Не отпускай меня, никогда...

— Не отпущу...

•  •  •

— Расскажи что-нибудь о своем детстве, Лизи.

Мы лежали в моей комнате, на кровати. На компьютере тихо играла спокойная музыка. Оливер теребил мои волосы, запуская почти всю ладонь в них, а я чертила пальцем на его груди невидимые узоры.

— Да ничего особенного. Маму я не помню, она умерла, когда я была еще маленькой. Отец вырастил меня и воспитал. Помню, как в 10 лет на меня свалилась вся работа по дому — отец не успевал и в поле, и дома. Мне пришлось учиться стирать, варить, убирать. Один раз чуть не случился пожар — я попыталась пожарить стейки. Но по телевизору начались мои любимые мультики и я отвлеклась. И забыла про мясо. В общем, из мяса получились одни уголки,  — я хихикнула, вспоминая то, во что превратились сырые куски мяса.  — Слава богу, отец пришел пораньше. Накричал, правда, на меня, ну и ладно.

— Ясно.

— А ты?

— А что я? Я рос в обычной семье. Жил я в многоэтажном доме в спальном районе. Мы с отцом и матерью делили маленькую двухкомнатную квартирку на троих. В школе я был обычным парнем — не капитан футбольной команды и не аутсайдер. Девчонок тоже за мной пачками не бегало. Друзей мало, а точней один. С самого детства мы были вместе...

Оливер не закончил, потому что услышал мое тихое сопение. За окном уже было темно — часы показывали почти одиннадцать вечера. Он тихонечко отодвинулся, высвобождая руку. Слез с кровати, поцеловал меня в лоб. Я что-то сказала во сне. Оливер улыбнулся и сказал:

— Отдыхай, милая... Я скоро приду. Ты даже не заметишь.

•  •  •

Фонарь освещал мостовую. В золотистом потоке медленно кружились пылинки. Люди выходили из гипермаркета. Он завершал свой рабочий день на сегодня. Электронный таблоид над входом показывал полдвенадцатого ночи.

Скоро в магазине не осталось никого, кроме персонала. Кассиры забирали деньги, и закрывали на ключ кассы. Уборщицы, вооружившись тряпками, мыли полы.

В свете фонаря, облокотившись на него, стоял молодой человек. Он был одет в темную толстовку и джинсы, капюшон надвинут на глаза. Виднелась только нижняя часть лица. Он стоял, скрестив руки, в перчатках без пальцев, на груди, и подогнув одну ногу. Видимо он кого-то ждал.

Электронные 

двери бесшумно раскрылись, и на улицу вышел высокий блондин с зелеными глазами. Он помахал кому-то рукой на прощание, запахнулся посильнее джинсовой курткой, и пошел налево — в сторону городского парка.

Немного выждав, молодой человек в капюшоне, двинулся вслед за ним. Он шел бесшумно, как будто охотясь. Он не привлекал к себе никакого лишнего внимания. В ушах у него были наушники, и из них негромко слышалась песня Rammstein.

Зеленоглазый медленно шел, не замечая за собой погони. Он лишь пару раз обернулся, но молодой человек уходил в тень деревьев, и его не было видно. Фонари освещали только одну сторону аллеи, по которой они шли.

Стив спиной почувствовал чужое присутствие. Он резко обернулся и увидел молодого человека с капюшоном на глазах, и с кривой улыбкой на лице. Слишком близко.

Мощный удар в челюсть отбросил Стива на землю. Он попытался подняться, но сильный удар в живот ногой снова поверг его на землю. Стив перевернулся на колени, и сплюнул. Во рту остался солоноватый привкус крови.

— Парень, ты совсем что ли...  — ему не дали договорить. Снова мощный удар в челюсть. На губах осталась ссадина. Стив бросился на незнакомца, размахивая кулаками, как булавой. Но у него ничего не вышло. Незнакомец присел, пропуская удар над головой, и ударил Тонкса под дых. Стив выпучил глаза, и автоматически схватился за живот. Он заглатывал воздух, как рыба. Ловкая подсечка под ногами, и вот, Стив уже валяется на аллее, пытаясь вздохнуть.

Сильные руки хватают его за грудки. Незнакомец толкает его на дерево и ударяет головой Тонкса в нос, ломая его.

Стив резко откидывает голову назад, ударяясь затылком о шершавый ствол. В голове и ушах шумит. Ярость поднимается в нем, как лава.

— Ах ты, ублюдок,  — шипит Стив, вытирая рукавом кровь из носа.

Он бросается на незнакомца, как будто надевая его на рога. Опрокидывает его на землю и хочет пнуть в живот. Не получается — парень уворачивается от его ноги, и снова делает подсечку. Стив подскакивает как пружина, и пытается сделать выпад. Парень перехватывает его руку в локте. На минуту блеснули его глаза — черные, с багровым отливом. Резко дергает на себя, и отходит за спину, выворачивая руку из суставов, и лишая движения. Локтем ударяет по позвоночнику Стива.

Стив падает на землю, пытаясь пошевелиться. Оливер переворачивает его ногой. И с остервенением пинает между ног. Стив взвыл от острой боли.

— Что, нравится? А может быть так?  — Оливер хватает Стива под мышки и кидает спиной на ствол. Стив обессилен. Он тихо сползает по стволу.

— Или может быть, вот так?  — Оливер улыбается одним уголком губ. В глазах у него леденящее душу спокойствие. Ногой, в прыжке и с разворота, он ударяет Стива по лицу. Кровь потоком хлынула из разбитого носа и рта.

Прохаркравшись кровью, вперемешку с зубами, Стив почувствовал на себе холодное прикосновение ножа. Он несильно давил на натянутую кожу на шее.

— Теперь слушай внимательно. Еще раз прикоснешься к Элизабет,  — 

нож переместился ниже, и уткнулся острием в развилку,  — я лишу тебя яиц.

— А, так вот оно что,  — протянул Стив.  — Что, защитничек нашелся?

Снова сильный удар в рожу.

— Не забывай, что у меня в руке нож. И рука у меня может дрогнуть,  — словно в подтверждение его словам, нож надавил сильнее на ширинку.

Стив дернулся, но Оливер его придавил рукой к дереву.

— А на память, я оставлю тебе подарок,  — Оливер ударом в висок вырубает Стива. Снимает с него штаны вместе с трусами. Нагибается над ним, и начинает надрезать, неглубоко, кожу на лобке.

В последний раз, ударив ногой обездвиженное и раздетое ниже пояса тело, парень включает в плеере песню другую песню Rammstein"а и уходит.

•  •  •

Солнце мягко, словно крадучись, проникает в комнату сквозь плотно закрытые шторы. В комнате стоит тишина.

Возле меня, полулежа, спит Оливер. Я смотрю на него. Спокойное, частое дыхание. Грудь мерно опускается и поднимается. Ресницы чуть подрагивают — видимо ему снится сон.

Я тихо опускаю ноги с кровати и иду в душ. Быстро умывшись, и почистив зубы, я снова вышла в комнату. Оливер крепко спит. Я сажусь рядом с ним, и кладу руку ему грудь.

Оливер резко открыл глаза. Я испугалась, и одернула руку.

— Уже проснулась?  — мило улыбается тот.

— Да.

— Как спалось?  — он тоже садиться рядом со мной, приобнимая меня за талию.

— Хорошо, ты творишь чудеса,  — я улыбнулась ему в ответ.

— Ты как?

— Все... нормально. Но мне надо на работу.

— Не надо. Вчера вечером, когда ты спала, позвонили с твоей работы, и сказали, что тебе сегодня выходить не надо.

— Почему?  — удивилась я.

— Я не успел спросить — они отключились.  — Оливер мягко улыбнулся и притянул меня к себе.  — Поэтому у нас есть день, чтобы провести его вместе. Ты согласна?

Я улыбаюсь в ответ ему одними глазами. Мы долго смотрим друг на друга. Странное чувство охватывает нас. Мы тянемся друг к другу. Миллиметры, которые разделяют нас, мы проходим очень долго, будто это очень большие расстояния. Оливер нежно касается моих губ. По моему телу проходит электрический разряд. Я прижимаюсь к нему сильнее, запуская пальцы в его темно-русые волосы.

Оливер обнимает меня за талию и садит к себе на колени. Мы целуемся. Я никогда в жизни так не целовалась. Меня сводили с ума его мягкие губы, приятный запах. Именно запах тела, а не духов.

Оливер, отрывается от поцелуя и смотрит в мои глаза, задавая немой вопрос. Я, так же молча, киваю ему в ответ и краснею. Он смеется, и снова целует меня.

Мне еще никогда не было ни с кем так хорошо. Он медленно кладет меня на белоснежное белье, покрывает поцелуями мое лицо. Я снова тянусь к нему. Мы сливаемся в нежном, сводящем с ума поцелуе.

Я чувствую, как его рука поползла ниже. Он медленно, не отрываясь от моих губ, расстегивает на мне рубашку. Отодвигает края рукой. Я задерживаю дыхание и закусываю ... губу.

Нежно чмокнув меня в губы, он опускается 

к шее. Покрывает каждый сантиметр моей кожи поцелуями. Затем, поднимается выше, и трется носом о мое ухо. Я смеюсь — мне щекотно. Он снова опускается ниже, целует меня в шею, ключицу.

Оливер просунул руку под лифчик и несильно сжал мою грудь. Я застонала и выгнулась дугой. Снова притянула его к себе. Перевернувшись, я оказалась сверху, и теперь раздевать стала я.

Я стянула с него футболку. Мне открылся потрясающий вид — крепкое загорелое мужское тело с развитой мускулатурой. Я любуюсь на его кубики, грудь. Затем опускаюсь и беру в рот его сосок. Оливер стонет, и как я, тоже поднимает спину. Я играюсь с этой темно-коричневой бусинкой, тереблю языком, слегка покусывая и не сильно всасывая в себя. Оливер от удовольствия зажмурил глаза, как кот на солнышке.

Но этого мне мало. Языком я провожу дорожку, оставляющую влажный след на его коже, от соска до низа живота. Оливер перестает дышать. Я расстегиваю ремень, снимаю с него джинсы с трусами, но! резкий поворот — и вот, я снова снизу. Оливер целует меня. Со страстью, жаждой, голодом. Его руки нащупывают застежку на моем бюстгальтере. Одно движение — и чашки поползли вниз, открывая чистую и нежную, как шелк кожу с коралловыми сосками. Соски уже были твердыми, и причиняли мне сладкую боль, когда я терлась ими о внутреннюю сторону чашек бюстгальтера.

Оливер спускается к ним, языком проводит по ореоле. Я смотрю, как он это делает. Посмотрев на меня, он берет мои груди в руки, и трется о них щекой. Мне смешно. Затем он, слегка прикусывает один сосок. Приятное чувство растекается по моему телу, как кусок масла по разогретой сковороде. Медленно, но решительно.

Он одним рывком стягивает с меня джинсы. Я остаюсь лишь в кружевных белых трусиках. Оли снова целует меня. Я притягиваю его к себе сильнее, а он, в свою очередь, ласково гладит меня по талии, бедрам... Затем его рука опускается на мою киску. Он чувствует, какая я там вся мокрая. Начинает теребить меня, через тонкую ткань, за клитор. Я схожу с ума. Я хочу его, хочу... хочу!

Он медленно стягивает с меня ненужную полоску ткани, попеременно целуя меня то в правую, то в левую ногу. Неожиданно, я сильно сжимаю ноги, не знаю почему. В груди у меня начинает расти страх, и я зажмуриваю глаза.

— Эли, если ты не хочешь, я не буду этого делать,  — нависает надо мной Оливер.  — Нет... Все в порядке... Я хочу... Очень сильно хочу тебя!  — последнюю фразу я проговорила на одном дыхании. Он снова приник к моим губам, шее, поцелуями сводя меня с ума.

— Мне с тобой очень хорошо,  — тихо говорит мне Оливер на ушко.

— И мне,  — в ответ шепчу ему я.

Он рукой раздвигает мне ноги, и спускается к моей текущей соками киске. Я закрываю глаза, и жду продолжения. Он медленно проводит языком по внутренней стороне бедер. По внешним половым губам. Вроде ненароком дотрагивается 

кончиком языка до клитора, но такое движение заставляет собрать в кулаки простынь и застонать. Он подхватывает меня под ягодицы и придвигает к себе. Он целует меня. Целует так, как будто это губы на лице. Я начинаю стонать еще громче. Его мягкий язык проникает внутрь моей девочки, заставляя ее полыхать сильнее. Я истекаю желанием. Мне не хватает языка Оливера.

— Оливер, пожалуйста... Войди в меня... Я... Я не могу уже-е-е-е-е,  — слово «уже» я протянула на выдохе, перемешивая его со своим стоном. Оливер с напором вошел в меня, заполняя меня всю. Стенки влагалища туго обхватили его член, а соки стали подтекать мне под спину. Но я не обращала внимания.

Оливер, замерев на мгновение, словно выбирая темп, целует меня. Он начинает медленно входить и медленно выходить из меня. На его руках вздулись вены, а пальцы руки переплелись с моими. Я смотрю на него. Он отвернул голову, зажмурился и стал убыстрять темп.

Наши стоны, вздохи, скрипы кровати слились в одну мелодию. Мелодию любви. Он все быстрее и быстрее входил меня, заставляя с каждым разом кричать сильнее и громе. Почувствовав, что скоро сейчас будет оргазм, я вцепилась ему ногтями в спину, и насадилась еще глубже на его член. Я стала подмахивать ему. Скоро я поймала его ритм, я мы одновременно стали совершать цикличные движения, заставляя скрипеть кровать сильнее.

Оливер подхватил меня на руки и со всей силой вошел в меня, касаясь матки. Я громко застонала, выгнулась дугой под ним, царапая ему спину. Я чувствовала, как сокращаются стенки влагалища, как что-то струится у меня изнутри. Сладкое, острое, как нож, ощущение, прошли сквозь мое тело, заряжая нервные клетки высоковольтным током. Кажется, я даже укусила Оливера за шею.

Оливер же, с силой войдя в меня последний раз, сделал еще пару мощных толчков, продлевая мне оргазм, и сам кончил. Он зарычал, и придавил меня к постели, с хрустом сжимая мои пальцы на руках. После того, как Оли кончил, он еще нависал надо мной пару минут. Его дыхание было прерывистым и хриплым, словно он бежал кросс. Мое сердце часто-часто билось. Казалось, что оно выскочит из груди, рот был приоткрыт, и глаза закрыты. Я чувствовала себя пойманной трепещущей бабочкой под сильной лапой кота. Но мне было так хорошо чувствовать тебя такой бабочкой.

Оливер, опираясь на дрожащие руки, вышел из меня, и лег рядом. Я прижалась к нему всем телом, слегка потираясь влажной промежностью о его бедро.

— Спасибо тебе,  — слабо пробормотала я.

Он не ответил. Он лишь ласково улыбнулся и прижал меня к себе сильнее.

Все оставшееся время мы провели в постели, делая перерыв только на легкий перекус.