Юляшкин дневник. Продолжение. Серия: Дневник проститутки

Весело болтая, родители отправились за покупками, а я улеглась в постель и немедленно уснула. Проснулась через час, отдохнувшая, и в прекрасном настроении. Как много произошло всего за один единственный день, который еще не окончен! Незаметно для себя я стала мастурбировать. Какое у меня чудесное тело! Сколько радости оно мне доставляет! Удивительно, мне не хотелось добиваться оргазма в этот раз. Немного поласкав себя, я встала и, набросив легкий халатик на голое тело, отправилась в ванну, сунув в карман трусики, все еще влажные от моих выделений.

Дверь в Антошкину комнату была прикрыта.

— Ты дома, братик? — Спросила я. — Я иду в ванну.

— Угу. — Донеслось в ответ.

Помня мамины наставления, я не стала закрывать дверь на замок, призывно оставив приоткрытой. Бросив трусики на стиральную машину, я полезла в ванну. Лежа в теплой воде, я расслабилась и легонько теребила клитор. Мне было очень хорошо. Услышав долгожданный, едва уловимый шорох возле двери, я чуть не обернулась. Полежав еще немного, я встала и начала намыливать тело мочалкой, иногда глубоко наклоняясь, стоя спиной к двери.

Наклонившись, принялась мыть попку и киску, не столько намыливая, сколько поглаживая и теребя. Я была уверена, что это зрелище не для слабонервных, но не торопилась, двигаясь медленно и грациозно не смотря на рвущееся из груди сердечко. После этого наступил черед груди. Я мяла мои маленькие мячики и пощипывала соски не поднимая глаз. Присутствие брата выдавало только его громкое сопение. Наконец я стала вытираться и, взглянула на дверь. Антона не было. Накинув халатик вышла из ванны.

Дверь в его комнату оставалась закрытой. «Что же делать?» — в голове металась одна мысль. Я хотела к нему. Других желаний не наблюдалось. Сегодня — мой день, просто нужно войти в его комнату. Обычно я стучусь, но сейчас решила этого не делать. Подойдя на носочках к двери, я резко распахнула ее. Антошка сидел на кровати и при моем появлении вздрогнул и отвернулся. Он был в одних трусах, и я снова залюбовалась его телом. Я плюхнулась рядом с ним на кровать.

— Чем занимаешься?

— Ничем. — Почти грубо ответил он, все еще сидя ко мне спиной в пол оборота.

— Да ладно тебе, покажи! — Я легла на живот и заглянула. Его трусы на добрых... надцать сантиметров торчали вверх, и мое лицо оказалось рядом с этим бугром.

— Ой. — Сказала я и отпрянула в притворном смущении. — Что это с тобой?

— Ничего.

— Как это ничего? Я же видела! Что ты там прячешь? — Разыгрывала я невинную дурочку, чувствуя, как между ног снова потекло.

— Не твое дело.

— А вот и мое!

Я схватила его за плечи и повалила на спину, а сама навалилась на него сверху, прижав руки. Удивительно, но он не стал вырываться. Трусы колом топорщились вверх.

— Признавайся, несчастный, что ты там прячешь?

— Не скажу, я красный партизан. — Принимая правила игры, отозвался он и покраснел.

— Тогда я буду тебя пытать и вырву признание •••

силой! — я потянулась рукой к резинке трусов. Он не шевелился и, как мне показалось, затаил дыхание.

— Да ладно тебе, Антошка, покажи. Мы сто раз обещали, что у нас не будет секретов друг от друга.

Он помолчал несколько секунд, размышляя.

— Обещай, что не рассердишься.

— Да ладно, ну чего ты...

— Нет, ты пообещай! Не рассердишься, не обидишься, не скажешь родителям и никому другому.

— Клянусь! — Согласилась я.

Он высвободил руку и запустил ее в трусы, доставая оттуда комочек ткани. Бугор на его трусах, к слову сказать, совсем не уменьшился. Он протянул мне то, что прятал. Я взяла в руки клочок ткани и поняла, что это мои вчерашние трусики. Сердце екнуло и почти остановилось.

— Это мои трусики. Зачем они тебе? — Я продолжала разыгрывать святую невинность.

— Мне захотелось...

— Я же их носила. Взял бы свежие.

— Мне хотелось эти. Ты правда не обиделась?

— Из-за трусов? Ты смеешься? Возьми хоть все, только расскажи, зачем тебе грязные.

— Они не грязные.

— Ну конечно они не совсем чумазые, я меняю их каждый день, но не свежие.

— Они пахнут тобой.

— Глупенький, мы же каждый день видимся. Я же рядом.

— Ты не поняла. Они пахнут твоей писей.

— ... ?! — Я округлила глаза.

— Я так и думал, что ты обидишься. — Приуныл он.

— Нет, нет, я не обиделась, просто это так неожиданно. Ты что, влюбился в меня?

— Да.

— И я в тебя влюбилась. С самого рождения. — Я засмеялась и он, наконец, улыбнулся мне. — И не жалко мне для тебя ни каких трусов, ни чистых, ни, тем более, грязных. Хочешь, — я запустила руку в карман, — у меня еще одни есть. Только что, перед купанием сняла. — Я протянула ему влажную тряпочку. Он взял их и поднес к лицу, глубоко вдыхая их аромат.

— Нравится? — Не унималась я.

— Очень.

— И что ты с ними делаешь? Только нюхаешь? А что это у тебя в трусах торчит такое огромное? — Засыпала я его вопросами.

— Ты правда не знаешь? — С сомнением спросил он.

— Не спрашивала бы.

— В трусах мой писюн...

— Ого! Он же был маленький!

— Он вырастает, когда я думаю о тебе.

— Класс! А трусы?

— Я оборачиваю ими его и тру. Это очень приятно. А еще лижу их. — Совсем расхрабрился он.

— Вкусно?

— Очень.

Мы помолчали несколько секунд.

— Если честно, я не обиделась. Мне тоже очень приятно, что ты делаешь это моими трусами. А как тебе приятно? — Из меня выпрыгнул новый вопрос.

— Не знаю, как сказать...

— А ты покажи!

— Да ты что!

— И что такого? Я никому не скажу.

— Не могу.

— Почему? Я бы от тебя ничего не стала скрывать.

— Совсем-совсем! — Не поверил он.

— Совсем-совсем.

— И покажешь мне свою писю?

— Ты нахал. Сам не хочешь показывать, а я должна? И потом, кто таскает мои трусики из корзины с грязным бельем?

— А если я покажу, то и ты покажешь? — Его глаза загорелись. Кажется, он что-то начинает соображать. •••

Наконец то.

— Не покажу. — Я надула губки. — Ты торгуешься. Девушка попросила тебя показать, как ты забавляешься с ее трусиками, а ты мало того, что ломаешься, так еще и говоришь: «Ты первая, а то не покажу». Ты же парень. Как не стыдно.

— Прости, не сердись. Просто для меня все очень неожиданно случилось. Ты застала меня врасплох.

— А ты меня не застал?

— Хорошо, я согласен.

— Правда? — Сразу простила его я. — Что мне нужно делать?

— Да ни чего.

Он уселся поперек кровати, прислонившись спиной к стене, а я улеглась на животе, подперев подбородок ладонями, вдоль. Мое лицо было очень близко от его бугрящихся трусов. Мне даже казалось, что я улавливаю ноздрями его запах.

Взявшись за резинку, он потянул трусы вниз. Занавес! Его член с оголенной мокрой головкой выпрыгнул неожиданно, как чертик из коробочки. Я даже ойкнула.

— Какой он огромный! — Восхищенно прошептала я, про себя отметив, что папин, без сомнения, куда больше. Однако, нужно отдать ему должное, выглядел мальчишка исключительно гармонично. Его член был ему по размеру и светлые волосики на лобке украшали его.

Он посмотрел на меня с благодарностью и обмотал ствол моими трусиками, а другие, которые я ему только что дала, прижал к лицу. Обхватив член правой ладонью, он отвел шкурку вниз, полностью оголив блестящую багровую головку. На ее конце, из дырочки, вытекла прозрачная густая капля и, оставляя за собой влажную дорожку, покатилась по гладкой коже вниз.

— Какой красивый! — Я хотела поддержать его, но не обманывала. Он действительно был очень красив, свежей юной красотой. Теперь я точно уловила его запах и от удовольствия у меня закружилась голова. Чуть повернувшись, я улеглась поближе, и теперь мое лицо оказалось совсем рядом. Казалось, высунь я язык, то смогла бы лизнуть его. Не теряя времени, Антошка стал дрочить, (простите, но мальчишки в этом возрасте именно дрочат, быстро и сильно. Мастурбировать они начинают позже, когда начинает нравиться не только результат, но и сам процесс, а в голове не сидит единственное желание поскорее кончить). Он был так возбужден, что, совершив всего несколько размашистых движений, напрягся, и выпустил высоко вверх длинную белую струю, угодившую ему на лицо, грудь и живот. Затем еще одну, уже не такую залихватскую, долетевшую, однако до груди и залившую левый сосок. Следующие, залили живот и лобок. Отстрелявшись, он удовлетворенно расслабился и прикрыл глаза.

— Ух ты! — Восхитилась я. Я правда была в восторге от увиденного, но хотела большего. Однако это «большее» не вписывалось в созданный мной образ невинного ангелочка. Поэтому я, теряя сознание от похоти, сдержала себя.

— Понравилось? — Спросил он, улыбнувшись и видя мой не поддельный восторг.

— Супер! Хочу еще раз!

— Я сразу не смогу. — Он показал на пенис, уже заметно уменьшившийся в размерах, мокрый, и совсем не потерявший для меня привлекательности.

— Ты сейчас не думаешь обо мне? — Разыгрывая дурочку, выдала я.

— Конечно, думаю, глупенькая. — Нотки превосходства в голосе. — •••

Просто мне нужно немного времени.

— Сколько?

— Несколько минут.

— Минут?

— Ну да.

— И сколько раз в день ты думаешь обо мне?

— Я все время думаю. Ты мне даже снишься.

— И что мы делаем во сне?

— Обнимемся, целуемся...

— Я думала, во сне мы делаем что-то особенное. — Огорченно сказала я.

— Мы делаем это голые.

— О! — Как бы невзначай, я взяла упавшие с его члена трусики и принялась вытирать сперму с его тела. От неожиданности он сначала напрягся, но сообразив, что все идет, как нельзя лучше, расслабился, и его мордашка расцвела довольной улыбкой.

Собирая сперму с его кожи, я намеренно пачкала пальцы. Ощущение теплой жидкости на руке было мне приятно. Поднимаясь выше, пришлось приподняться, наклонившись над ним, и когда я склонилась над его лицом, он поцеловал меня в губы. Поцеловал быстро, с опаской, его губы были сухие и горячие. Я нежно улыбнулась ему и поцеловала в ответ. Это не был поцелуй маленькой сестрички, но самоуверенный мальчишка должен считать, что он доминирует.

Поэтому я вложила свои неопытные мягкие губы, в его. Как бы растаяв в его поцелуе, я пачкала свое лицо в его сперме — то к чему стремилась, затевая эту игру. Как бы отстраняясь на секунду, я проводила губами по его щекам, залитым ею, и пробовала ее на вкус. Чудесно! Он обнял меня за талию, и я податливо прижалась к нему. Только не подумайте, что я могла контролировать ситуацию Вовсе нет. Я добилась чего хотела — мы были вместе, он был голый, держал меня в своих объятьях и целовал.

— Как в твоем сне. — Прошептала я.

— В моем сне ты тоже разделась. — Так же шепотом ответил он.

— Но ты, наверное, меня не только целовал?

— Конечно, нет. Но тебе было хорошо.

— Должно быть, ты лишил меня девственности? Признайся, ты тыкал в меня своей огромной штукой? — Я в шутку стукнула его кулачком по груди.

— Но тебе было хорошо. — Рассмеялся он, в притворном испуге хватая меня за руку. — Ты сама просила.

— Как? Ах, Антошка, я так люблю тебя, вонзи в мою маленькую девственную киску свой огромный... кстати, как ты его называешь?

— Член...

Обернувшись, я взглянула на того, о ком мы разговаривали. Он уже во всю стоял!

— О! — В восторге воскликнула я. — Он не писюн. Он член. Членище. Великий и ужасный. А как он стоит? А что у него внутри? А он твердый? А как отодвигается кожа? А почему кончик такой гладкий? А чем он плевался? И не хватай меня за попу! Отвечай!

Антошка смущенно убрал ладонь с моей девственной ягодицы и сообщил:

— Он встает, когда я думаю о девчонках... — он тут же отхватил затрещину, потому, что посмел думать о ком-то еще, кроме меня. — Он становится твердый и в нем такой зуд... одним словом к нему хочется прикоснуться, взять в ладонь и подвигать, как будто он находится в женской писе. Потом становится очень хорошо, когда •••

кончаешь, и он выстреливает сперму. А потом он снова делается маленьким и мягким на несколько минут. Вот.

— Здорово. А ты часто его трогаешь?

— Часто.

— Сколько раз в день?

— Когда как. Иногда хочется больше, иногда меньше. Раз пять в день, но бывает и больше.

— Сколько? — Не унималась я.

— Раз пятнадцать, наверно.

— Ого! И каждый раз из него выливается эта... сперма?

— Конечно. Просто вначале она так стреляет, а последние разы вытекает. А иногда дрочишь — дрочишь, а кончить уже не можешь. Но это когда целый день этим занимаешься.

— А сегодня сколько раз ты кончал?

— Первый раз утром, когда проснулся, потом, когда мама с папой громко занимались сексом, и сейчас. Получается три.

— Значит, ты можешь кончить сегодня еще двенадцать раз?

— Наверно.

— Мне нужно знать точно.

— Зачем?

— Просто так. — Настаивала я.

— Юляша, все зависит от настроения. Если захочется, смогу...

— А что нужно, чтобы захотел? Тебе недостаточно, что я рядом?

Мальчишка, наконец, смекнул, что может диктовать свои условия. Какой он тугодум!

— Достаточно, но я не уверен. Вот если бы ты тоже разделась... ты же обещала.

— Антошка, я не могу вот так сразу. — Завела я древнюю, как мир песню, которую, наверняка спела каждая девственница, рожденная на этой земле. — Может быть позже?

— Я ведь не обижу тебя.

— Ну, хочешь, я подниму юбку высоко-высоко. Тебе нравится смотреть на мои ноги?

— Конечно, давай.

Я уселась рядом с ним и потянула к верху подол халатика. Это была, конечно условность, потому, что он был коротенький. Приподнимать его больше, чем на ширину ладони было нельзя, я ведь не одела трусики, но мальчишка был рад и этому. Он снова взялся за член, не отрывая взгляда от моих ножек. На этот раз его движения были медленнее, он поглаживал верх головки большим пальцем, растирая по гладкой кожице выступающую смазку, и опускал ладонь вниз плавным винтообразным движением. Минут десять, я, затаив дыхание, наблюдала за ним, ожидая эякуляции, и не дождавшись, спросила:

— Почему ты не кончаешь?

— Пока не могу.

— Почему?

— Я же кончил несколько минут назад. Теперь мне нужно делать это дольше или...

— Что «или»?

— Или, нужно что-нибудь еще.

— Антоша, не темни, я тебя не понимаю.

— Мне бы хотелось тебя погладить.

— И не по головке, как я понимаю?

— Можно я поглажу твои ноги?

— Конечно можно, только не лезь под юбку.

Он положил левую руку мне на бедро и провел по нему ладонью. Движения правой руки ускорились.

— Ты не хочешь меня обнять? — Робко спросил он.

Я не стала болтать, а просто залезла ему под мышку, прижавшись щекой к груди и положив руку не его живот. Было здорово. Я поцеловала его сосок и стала поглаживать. Братик довольно засопел и стал подрачивать активнее. Как бонус, я положила на него ногу.

— Так хорошо? — Промурлыкала я, и погладила его бедром, подтянув колено вверх, пока не коснулась им его яичек.

Он не ответил, усиленно работая правой рукой. Поглаживая его, •••

я терлась щекой о его грудь, целуя, опуская голову все ниже. Не желая снимать с него ногу, я свернулась в позе зародыша и щекотала языком его пупок. Ладонью я гладила ему бедра, каждый раз останавливаясь, не доходя до яичек. Меня сдерживала только девичья скромность. Да, да, именно она, не нужно иронии. Я сдерживала себя с того самого момента, как только поняла, что хочу мужчину, и не могла вот так сразу отбросить все сковывающие меня моральные ограничения. Разумеется, я об этом не думала в тот момент, и пожелай он, мог бы делать со мной все, что захотел.

Итак, я щекотала языком его пупок, не водя глаз с торчащего перед моим лицом члена. Я чувствовала дрожь его напряженного тела, но откуда мне было знать, что это значит? И когда я опустилась ниже, касаясь его кожи приоткрытыми губами, к пушистым волоскам лобка, мальчик ладонью сильно сжал мое бедро. Он вдруг замер на секунду, застонал. Я повернулась, чтобы посмотреть, что произошло, и едва взглянув на выпрыгнувшую из его ладони головку, поняла, что он кончает. Она пульсировала! Затем весь член как бы сжался и вырос вновь, выбросив длинную белую струю.

Уж не знаю, нарочно или нет, но в этот момент он наклонил его к моему лицу.

Конечно, мы оба схитрили. Я подкралась к самому члену, а он направил его на мое лицо. Поверьте, мои губы были открыты. Даже не смотря на неожиданность, вся выплеснувшаяся сперма попала мне в рот. Я потянулась к головке губами и поймала бы ее, если бы он не возобновил фрикции. Новые порции спермы забрызгали мое лицо, и я кончила. Все это время я сжимала бедрами его ногу и не заметила, как стала тереться о нее клитором. Поняв, что произошло, я отпрянула, но было поздно. Его бедро было залито моей влагой.

Минуту мы боялись пошевелиться, повисла тяжелая тишина. Я в это время смаковала вкус его семени во рту, уткнувшись лицом в волосики его лобка. Братик снял с пениса руку и он упал, мне не щеку. Что делать?

Я подняла голову, повернувшись к нему обконченым лицом, и радостно улыбнулась.

— Тащи фотик! Это нужно оставить для истории. Ты впервые кончил на сестру и сестре впервые брат кончил прямо на лицо!

Он облегченно вздохнул и тоже заулыбался.

— Я испугался. Думал ты меня убьешь.

— Решил, что я не хотела?

— Конечно, а разве нет?

— И поэтому подставила лицо?

— Я думал случайно.

— Конечно, случайно, но я хотела, правда.

— И как тебе?

— Что как?

— Ну... — Он замялся.

— Что чувствует девушка, когда ей кончили на лицо? Это кайф, братик! Поверь мне, это кайф! Ты можешь гордиться собой. Я тобой тоже очень горжусь. Сиди уж, сама возьму камеру. Пока тебя дождешься, стечет все.

Я передумала. Видеокамера давала больше возможностей — и фотографию напечатать можно и видео снять. Она прекрасно разместилась на подлокотнике дивана, давая отличный обзор. Я улеглась на •••

прежнее место и продемонстрировала свое сияющее личико, затем, подумав, потерлась щекой о его упавший член. Он был теплый, мокрый и удивительно нежный. Взяв его ладонь в свою, я принялась растирать ею сперму по своему лицу.

Ее было много и от втирания она густела, как крем. Я облизывала его пальцы. Мне нравился вкус, а запах, такой свежий и острый, просто сводил меня с ума.

— Ты не против, если я его потрогаю? — Спросила я.

— Конечно, нет.

Какая я молодец. Мое первое прикосновение к члену снято на видео! Осторожно взяв его пальчиками, я поднесла головку к губам и поцеловала, глядя прямо в камеру. Затем лизнула, продолжавшую вытекать из нее сперму. И, наконец, нежно обхватила ее губами. Наверно папа прав, я создана для минета. Мне очень нравится член в моем рту. Он уже заметно подрос и отвердел, головка снова стала гладкая, и ее было приятно облизывать. Язык влажно скользил по ней, ловя капли вытекающей солоноватой и пряной смазки.

Надо же, доставляя ему удовольствие, я совсем забыла о своей киске. Она была приятно расслаблена и непрерывно текла. Мои бедра при касании уже скользили одно по — другому. Антоша несколько раз клал ладони мне на груди, задерживаясь на торчащих сосочках. Как будто случайно он щекотал их и пощипывал, и я не возражала, делая вид, что не замечаю. Но когда он снова попытался залезть мне под юбку, я с улыбкой отстранилась, уложила его на спину поперек кровати, а сома опустилась перед ней на колени. Это оказалась очень удобная позиция. Каждой рукой я обхватила по яичку и оттянула их хорошенько. Головка оголилась, и член наклонился ко мне. Он был очень красивый. Длинны, прямой и толстый, с гладкой багровой головкой. Я открыла рот и попыталась расслабить гортань, проталкивая его в себя. Мне кажется, это не плохо удалось, потому, что я почувствовала на губах покалывание лобковых волос.

Вынимая его, я плотно обхватывала его губами и непрерывно щекотала языком головку. При этом я довольно сильно мяла яички. Крупные каштаны в мешочках из мягкой кожи. Не очень быстро, но с усилием, я загоняла его себе в горло и медленно вынимала, не переставая массировать головку. Уже начиная уставать, я подумала, что не смогу дождаться, пока он кончит, но мне показалось, что член запульсировал и яички стали поджиматься, а когда он положил ладонь мне на затылок, у меня открылось второе дыхание. Почти не вынимая его изо рта, я старалась, чтобы головка постоянно терлась о небо и горло, а яички мяла так сильно, что боялась раздавить. И вот долгожданная награда — поток горячей тягучей спермы в мой рот.

Я проглотила все и вылизала быстро увядающий пенис. Вылизала тщательно, начиная с головки и заканчивая яйцами, забираясь языком до ануса.

Я не остановилась бы сама, но дверной звонок привел меня в чувство. Вернулись родители, и я побежала открывать дверь.