Вторжение? Часть 4

Я опять посетила школьную библиотеку. Спросила у Веры Леонидовны о книгах для взрослых. Женщина предложила посетить её дом. Она вдова, но с ней живут сноха старшего сына Галина и две внучки. Сын погиб на лесоповале.

Она плюнула на рабочий день, заперла библиотеку и повела меня к себе. Старшая внучка 23-ёхлетняя Анастасия, которая на год младше меня, сейчас отсутствовала — училась в мединституте и сейчас я её не застала. Вера сразу рассказала снохе и внучке о моей уникальной способности. Что те сразу и протестировали. 17-тилетняя Верочка пошла на хитрость. Из книги вырвала одну страницу, и в добавок тонким карандашом подчеркнула пару слов.

«Подыграем девочке — скажи, что нет никаких особенностей в книге.» — предложила Таша.

Я не знаю, как у меня появились возможности Таши, но я заметила, что на 17-ой странице, где обычно ставится штамп библиотеки, красуется экслибрис с изображением ракеты и на ней написано «Максим».

— Эту книгу мой муж взял у Листьевых, почитать. А когда погиб их внук стало не до возврата. — сказала Галина.

Я вспомнила, что Максим в первые дни прогуливался по посёлку с этой книгой.

— Это конечно удивительно, что вы заметили экслибрис, но я приготовила вот такую засаду. — задорно сказала Верочка и показала вырванный лист и чёрточку под словами.

— Ты, негодница, зачем испортила книгу? — Вера Леонидовна шлёпнула внучку по попе.

— Ой, бабуль, она такая старая. Я отремонтирую! Обещаю! — она взяла лист и книгу.

Мне хотелось пообщаться именно с ней. С девушкой моего человеческого возраста. Пошла вслед за ней в спальную. Ассоциация со спальной, мои остаточные фантазии в образе мужчины, натягивающего Надю на толстый член, будят мою похоть — хочется такое сотворить и с Верочкой. Девственница ли она? От этой мысли чувствую, что клитор превращается в член, готов разорвать настоящие мамины трусы. Но беру себя в руки, успокаиваюсь.

Наплела ей, что есть у меня племянница, но она, мол, глупышка такая не знает, как сейчас одеваются молодые девушки. Что надевать на разные мероприятия, в школу, на танцы или просто для прогулки.

Верочка открытая девушка, начала объяснять, что да как. Показала свой гардероб. Своё бельё и новинки к нему — тампоны и прокладки.

— Но в сельском магазине такого не купишь, нужно ехать в город. — окончила демонстрацию одежд и белья Верочка.

— В мои молодые годы, парни сразу под юбку не лезли. — говорю, смущая девушку. Она покраснела, но взор не отвела. — Племяшка, позорница такая, старается без рейтузов выскочить из дома. Это что мода такая?

— Сами же говорите, что раньше не лезли, а теперь... , трусы позорные неохота светить. А вам разве не стыдно было?

— Так у меня до свадьбы ни-ни. А племяшка... , я так думаю, уже не девушка. Мать её подозревает, но племянница уходит от ответа. Тебя мама или бабушка не спрашивают о подобном?

Верочка заливается краской до грудок, видных под расстёгнутой верхней пуговицей блузки. Отвернувшись от меня окончательно, занимается ремонтом книги. Попка у неё •••

такая соблазнительная, как моя естественная, 10 лет назад.

На тонюсенькой жилке создаю комара, сажусь на открытую лодыжку, беру кровь на исследование. Верочка успевает прихлопнуть часть моей плоти, но мне уже понятно.

Ещё девственница, но готова к соитию со своим парнем. Информация крови говорит, что Настя оказывается мединститут не окончила — финансов не хватало, девушка занялась тем, чем легче — проституцией. Веру ждёт такая же участь, поэтому ни о какой учёбе в городе пока не помышляют ни она, ни мама с бабушкой.

Но всё чаще в её головушке проскальзывают мысли о повторении участи сестры. Анастейша (так в своих письмах Вере называет себя Настя) оказывается временами присылает ей подарки, которые стоят нескольких зарплат мамы, тем смущает и искушает сестрёнку. Мечты девушки до того фантастичны, что видятся ей роскошные апартаменты, диковинные яства. И сдерживает её в селе только робость и комплекс неполноценности за «деревенскую родословную». Что в свою очередь служит стимулом больше читать, повышать интеллект. Она совсем забросила встречи с матерящимися подружками, поставила парню ультиматум: никакой скверны в разговоре, вплоть до разрыва отношений.

Сразу стало жалко эту семью. И даже не знаю, чем им помочь.

Я будто «вспомнила», что есть у меня и племянник, сказала, что не хотелось бы одну одарить, а о другом не подумать. Верочка рассказала, что ей самой нравится в нарядах современных молодых парней.

— Вот, Мария Петровна, отремонтированная книга. Забирайте её себе. — улыбнувшись сказала Верочка. — А бабушка правду говорит — вам нужно организовать шоу. Сейчас это модно. Турне по городам, мировая известность. Подумайте! — и смотря в мои глаза осознанным взглядом, продолжила: — Надеюсь ваша племянница знает о последствиях... , как и о... , известных вам, Мария Петровна, радостях. В своё время и я пройду этот этап...

— Спасибо за откровенность, милая девушка. О шоу я подумаю. — искренне чмокнула её в щёку. — Вера Леонидовна, мы забыли для чего я посетила ваш дом.

— И верно, Мария Петровна. Вот книги, не предназначенные для школьного чтения.

Таша просила осматривать книги, которые сама выбирала. В основном медицинские справочники. Книги о философии. Англо-русский разговорник, с транскрипцией произношения. Брошюру по сексуальным патологиям женщин я пролистала скрытно от хозяев — стыдилась.

— Итак, дамы, в гостях хорошо, но нужно и честь знать! Я и так задержалась. Благодарю за приятную беседу. — и ещё подобную чушь говорила, прощаясь.•  •  •

со мной подружка.

— На вокзале добрый милиционер дал мне позвонить по межгороду домой. Знакомый как раз собирался в рейс. Я просила немного денег, но он решил по-своему.

— Любовник... ? Э-э-эх! Даже в письке загорелось — такой мужчина.

«Знаю какой пожар у тебя во влагалище, Надюша, сама зажгла!». — думаю про себя, отчего сладкая истома всплывает в чресле.

— Так где пропадала-то? — вновь поинтересовалась хозяйка.

Я рассказала ей о посещении дома Веры Леонидовны. Посетовала, что Галина вдова, а о себе не заботится, ходит неопрятная, от неё исходит запах немытого тела.

— Согласна с тобой, Маш. Это она после гибели мужа себя забросила. Пять лет назад была очень хорошенькой женщиной. Работала учётчицей в лесконторе. Так мужики слюнями исходили... Свечку не держала, не буду напраслину городить... Хотя... , если бы она до этого, хвостом вертела, то сейчас уже была бы замужем... или хотя бы одевалась нормально.

— Или казнит себя за измены, послужившими карой небесной. — высказала я свою теорию.

О таком раньше я не задумывалась. Вероятно, это от воздействия Таши. Или же прочитанные книги, которые, как оказалось я помню, так изменили меня.•  •  •

мужчин, самолюбие и самоуважение. Наказала уйти пораньше спать, чтобы не мешала мне общаться с Еленой.

С которой мы выпили медовухи, закусили разносолами из погреба Ивана.

— Ты не обижайся, Лен, — начала я. — у меня с твоим отцом была интимная связь.

— Он вдовец, чего мне его контролировать и ревновать... — как бы вяло произнесла хозяйка.

— Он был несколько пьян, проболтался о неестественной связи с тобой! Я вначале не поверила, но днём спросила у Нади. Та так же сказала, что Иван имеет такой... грешок!

— Это лишь его фантазии... больные мечты, так сказать. Не было ничего подобного! — для непосвящённого убедительно сказала Лена. — Последний его поступок тому свидетельство!

— А я уже размечталась: думала встретила родственницу по проблеме... Мою целку тоже отец порвал. — хоть и могла я внушением вывести Лену на откровенную беседу, но решила испытать свои способности вести диалоги. — Я в юности была очень строптивой и на угрозы запереть меня в темнице до замужества, отвечала дерзко...

— Как пацан? — перебила Елена. Она откинулась на спинку кресла, закинула ногу на ногу.

— Ты подобрала нужный эпитет! — ободрила я Елену и так же приняла вольную позу. — Однажды один парень так сильно зажал меня в уголке... Ну ты понимаешь в каком... Оставил на жопе синяки, на шее засос. Я затонировала его маминой пудрой, но она всё равно заметила покраснение и начала сношать мне мозги. Я завелась, и оголила задницу, показала ей какие следы могут оставлять мальчики. Ох она взбесилась! Как только пришёл отец, рассказала ему и тот при ней завалил меня на свои колени, оголил попку и начал шлёпать по ней тапком. Бил вроде недолго, но я ощутила оргазм...

— Орга-а-азм... — Лена так произнесла это слово, что я не поняла, спрашивает она или поддакивает.

— А что тут удивительного? Мастурбировала я уже проворно. Как бывает приятно — знала. Но когда сама себя это одно. А тут совершенно по-другому... Мне хотелось, чтобы он бил меня меж ног, смотрел на мою попку. Да, что тут скромничать — я была готова раздвинуть ягодички, чтобы удары касались письки, чтобы даже мама видела сжатие моей... пизды. — сильно вжившись в роль, я начала материться, почёсывать себя по низу живота, развела ноги. Из межножья сразу вырвался поток феромонов, достиг ноздрей собеседницы. — Но мама пожалела меня, сказала папе, что этого урока хватит. Ночью я поняла, что те полминуты, когда мужчина смотрел на мою задницу, были самыми лучшими с детских лет. На следующей неделе мама работала во вторую смену, и я в первый же вечер пригубила пива... для запаха. Натёрла шерстяным рукавом шею и грудину докрасна. Начала дерзить отцу. Слово за слово, и я с оголённой задницей лежу на его коленях, а тапок... тапок ебёт меня... образно конечно, с каждым ударом будто проникает за целку. И этого мне хватает, чтобы почувствовать оргазм, такой мощи, какой ни разу не испытывала самодрочкой. С десяток шлепков получила, поднималась •••

и будто случайно опёрлась о его штанину в интересной области. У него была эрекция. Некапитальный, но стояк. Встала, а на брючине его моя смазка. Говорю ему, что это кровь, раздвигаю ноги и будто смотрю на свою письку...

— И тогда он на тебя набросился... — вновь непонятная интонация Елены.

— С тобой так же было. — я тоже не сделала нужное ударение.

— Меня, как лошадь, привязал в стойле. Хлестал несильно, но часто... Матерился страшно и грязно. Подол платья от ударов вожжами разлетелся, попка оголилась. А я стою и говорю ему, что всё равно отдамся парню, которого полюбила. Тятька остановился и спросил почему ему, почему в этот срок. Я была на взводе и послала его в бабушкину пизду. Как он сильно хлестнул меня вожжами, аш ягодица лопнула. И я ему назло: «Заживёт задница, сразу отдам целку Вовке!» Вот тогда он меня и взял. Как конь кобылу, привязанную к столбу. Я вскрикнула последний раз и замолчала надолго, пока он, сквернословя при каждой фрикции, сношал меня, драл на мне остатки платья и белья... Нет, Маш, в тот раз я почувствовала неполноценный оргазм. И видимо психика моя надломилась — теперь простая порка мне, как говорят современные молодые люди, не в кайф. Предварительно требуется причинить мне боль... И как ты излечилась?

— Мне одного раза хватило — я ведь от шлепков кончала... и после этого, я иногда, когда мама работала во вторую смену, шалила с папочкой. — расфантазировалась я. — Будто бы извиняясь, подходила и намекала, что я опять нашкодила. Папочка опрокидывал меня на свои колени, шлёпал ладонью сначала через одежду, затем поднимал подол или спускал брючки, шлёпал по ягодицам и спрашивал: поумнею ли я. Естественно я «не понимала». Тогда он стаскивал трусы с моих розовых ягодичек и наносил ладонями несильные удары. Я оттягивала ягодицу и говорила, что, если шлепки будут по письке, тогда «влезет в мою башку». И он хлопал. Мокрая писька содрогалась не от шлепков, а от оргазмов, запах из неё дразнил моего первого мужчину. Он лез с поцелуями в самое средоточие аромата, сосал губки и клиторок.

Называл мою письку писюндей, обещал накормить её мужскими соками. А я дрочила ему уд и кончала... , кончала. А после того, как вышла замуж, папа сам начал... Однажды даже рядом с моим супругом это делали... Наверное, блядство. Но я только с папкой... Рассказать? Ты... Тебя заводят такие темы? Про секс? И меня-я-ааа.

— Сошлись две... страдательницы... Заметила, что ты возбуждённая. — внятно произнесла Елена.

— Ладно, слушай. Вовка помогал моему отцу расширять погреб под полом в доме. Я опустилась на четвереньки, свечу мужу фонариком. И между делом переговариваемся. Вовик на моё замечание, что у него не останется сил на меня, пообещал в бане кинуть палочку, другую. Мы даже не знали, что папка вернулся из магазина. Я вздрогнула, когда отец начал ласкать мои попку; бёдра; сиськи. Подол поднял на спину, •••

трусики чуть приспустил и принялся массировать вульву, пальцами нежно проникая в письку и нажимая на пипку клитора. Я не удержала стон. Вовка спросил, чего это со мной. Понимая, что если папка продолжит, то я не смогу сдержать стон. Придумала, что сказать мужу: «Вов, а ты сейчас можешь подрочить?» Он поинтересовался ради чего он будет мастурбировать и напомнил, что может вернуться отец. Я напомнила ему, как он онанировал для меня и мол хочу ещё разок посмотреть. Папа это всё слышит, пристраивает пенис к щелке и плавно входит. Я продолжаю: «Вов, ну пожалуйста, подрочи! Я тебе за это пососу». А до этого ни разу не сосала. Таким образом — один милок в погребе визуально меня ублажает, второй сзади. Я им обоим подпеваю: «Давай, покажи мощь! Покажи, какой у тебя стояк. Я представляю, что ты меня ебёшь. Ах, как глубоко ты в меня входишь своим крепким членом!». Вовка спросил: дрочу ли я себя. Я утвердительно кивнула и показала ему мокрые пальцы, которые сразу облизала. Муженёк от этого завёлся не на шутку, яростно дроча, смотрел в мои глаза, и вслушивался в мои ахи, охи. Он кончил вперёд папки, мне пришлось доигрывать онанизм. И когда папка кончил, я едва не съехала в подпол.

«Ты пересказала одну из новелл «Декамерона». — подсказала мне Таша. — В своей интерпретации, конечно. Но от оригинала недалеко отошла.»

— И я... своему только с отцом изменяла. — сказала Лена. — Теперь даже не знаю, как быть.

— В таком разе можешь поступить как героиня одного анекдота, сказавшая, что её изнасиловали и она на следующий вечер вновь пойдёт той дорогой. Ха-ха-ха!

— А если серьёзно? — промочив горло медовухой, спросила Лена.

— Поговори с мужем, предложи ему игру...

«Ролевую». — подсказала Таша.

— Ролевую игру, где он будет строгим учителем или родителем, наказывающем тебя. Не сразу, малыми шажками дойди до таких же стадий какие были у вас с отцом.

— Можно Валькину школьную форму использовать... — вновь без интонации голос Елены начал меня раздражать.

— А когда он тебя в жопу? — лукаво улыбаясь настроила собеседницу на новое повествование.

— Тебя значит тоже... — медленно, произнесла моя собеседница, смотря, как я выпиваю половину гранённого стакана крепкой медовухи. — Валечку я уже родила, как умерла мама. Муж с пасекой управляется, а я здесь с отцом. Как-то раз, он напился, попытался взять на руки малышку. Я естественно забрала Валю. И тут началось... , а кончилось опять в стойле. Я сразу завелась, начала грязно обзываться, лягаться как настоящая кобыла. Машка, не поверишь... ! Он сразу в задницу вогнал хер. Нет! Сначала он хлестал мою спину и жопу вожжами, а уж потом, когда я, сознавая, что кульминация на подходе, обозвала его хер хуйком, он вогнал... Небольшой у него, правда ведь?

— Встречала я и побольше, чем у отца твоего, но не сказала бы, что уж совсем... хуёк. Вероятно, это из-за различий наших с тобой вагин...

— Покажи... — тут •••

уж я различила молебную интонацию. — Да уж... — первое, что произнесла Ленка, после того как я полностью облокотилась о ложе дивана и раскрыла свою, модернизированную до девичьего размера и покрова красоту. — Как у Вальки моей. Даже волосики редкие, девчачьи.

— женщина присела у края ложа на колени и приложилась языком к расселине, которой даже я визуально насладилась: тонкие и плотно сжатые наружные губки едва-едва пропускали наружу светло-розовые малые уста, в этот момент схожие с начавшим распускаться бутоном розы. — И на вкус такая же. — продолжая раздвигать плотные валики вульвы языком, она погладила мою бархатистую кожу ляжечки.

Откинувшись на спинку дивана и наблюдала, как хозяйка всё страстнее наслаждается моими соками, в которые я постепенно добавила гормон счастья — эндорфин.

— Для такой... писечки, папкин хер как раз подходящий! — оторвалась Лена от лобзаний и предложила следующее: — Сделай ступню вот так. — она направила пальцы моей ноги под свою промежность, насела вагиной на торчащие пальцы. — Держи в напряжении.

После минутных мучений половина моей ступни проникла во влагалище Ленки до умопомрачающей возможности.

«Да вагина у неё как у кобылы!». — сделала я вывод.

— А вы с дочерью значит таким балуетесь? — я пока отложила на потом собственное удовлетворение, решила услышать тайну из её уст.

— Я её... оберегаю от... повторения моей судьбы. — с перерывами между подбором моего «коктейля» озвучила Лена интимную тайну. — Но ты слаще... может это от медовухи... может ты такая всегда... — женщине приходилось и шевелить задом по моим пальцам, и вылизывать писечку, и отвечать.

Будто шевеля стопой, я преобразовала пальцы в пенис, и постепенно увеличила его размер до натурального, габаритами схожего с членом, которым я любила Наденьку.

Ленка обезумела, скакала на нём как дикарка и больно сосала мою всё уменьшающуюся (для удовлетворения меня самой) письсюндю, из которой я выпускала обильные потоки сладости.

Теперь и я решила насладиться актом. Вынула из-под выреза своего платья грудь, всосалась в сосок. И уж совсем захмелев от экстаза, преобразовала его в небольшой пенис. Наминаю эту сиську, выдавливаю из неё мужской секрет, дополнительно пьянящий мой разум.

Ленка уже подпрыгивала на моей ступне, и просто сосала то место, где обычно находится клитор, в момент, выросший до размера костяничной ягодки, с тонкой кожицей, только чуть-чуть закрывающей нервы. Компаньонка вошла в такой раж, что своими криками наверняка разбудила детей.

В моём пьяном сознании сразу нарисовалась сцена оргии: проснувшиеся дети Ленки примкнут к нам и наконец Валентина лишится девственности, уровняет количество эстрогена и тестостерона. Такая мысль стала финальной в моём гипервозбуждении — моё тело свела судорога такой мощи, что сдавила грудные мышцы и я стала задыхаться.

Пробудила меня Таша. Я смотрела на лежащую на полу Елену. Полуголая и растрёпанная она казалось исчадием Ада. Особенно если принимать во внимание что половина моей ступни так и не покинула её обширного влагалища. Глаза её смотрели куда-то за занавеску на двери в следующую комнату.

Мы действительно разбудили Валю. По крайней мере присутствия Олега я не слышала.

За •••

несколько секунд я привела ступню в человеческий вид, вынула её из Ленкиной вагины.

— Надо бы помыться. — сказала Елена. — Донь, растопи баню.

Валентина вышла из-за занавеса, посмотрела мне в глаза и слегка скривила губы. Не понятно, то ли улыбнулась, то ли начала ревновать к матери-любовнице. Подходила полночь, и я предложила помыться в бане Надежды Ивановны — она теперь каждый вечер ждала «Алёшу».

Окно моей любовницы светилось приглашающим светом. Я стукнула в него пальцами. Объяснила, что воспользуюсь банькой.

Оказывается, Надя, не дождавшись меня, посетила дальнюю родственницу, там «откушала» зелья-веселья и была рада таким гостьям, как мы с Леной и Валюшей. Развесёлая компания захотела продолжения гульбища. Девушка была отослана за бутылкой медовухи. Я, под видом посещения туалета, тоже пошла с девушкой.

— Постой! — окликнула я Валю. — Значит тебе нравятся игры с женщинами...

— И вам, как я погляжу... — грубо ответила девушка.

— Но мне и мужчины непротивны! Даже больше чем женщин, я люблю половые акты с мужчинами.

— И? — видимо за восемь лет моего отсутствия лексикон молодёжи изменился до того, что только с «переводчиком» Ташей я вникала в смысл Валиных ответов.

Мне пришлось объяснять ей о гормональных перекосах в телах девушек, которые явно видны на её лице. Спросила есть ли парень, обращающий на неё внимание. Были двое. Но...

Я поняла, что за этим «но» скрывается более доступная связь с матерью-любовницей.

— Мне показалось или... — начала Валя. — Когда вы отключились, то выпустили изо рта сосок... необычный, я вам доложу! На пенис похож...

— Это тебе от возбуждения уже члены мерещатся! На, посмотри! — мы стояли на кухне в доме Ивана. Я оголила груди. — Нормальные сиськи... ? Нет! Не лезь ко мне! Мне твоей мамы хватило!

— Я тоже рожать не буду! — нехотя, опустив ладони от моих грудей, заявила девушка. На мой вопрос, ответила: — Не хочу такую же глубокую пизду как у Ленки. — говоря с матом и назвав мать по имени, Валя видимо решила, что между нами произошла какая-то личная связь. — Хочу сохранить такую же щелку, как у тебя, Маш.

— Ты на меня не ровняйся, я не по своей воле не рожала! — громким шёпотом, с должным гневом сказала я. — Только из-за сохранения девственных размеров вагины, не стоИт отказываться от прелести взращивания потомства.

Девушка присев наклонилась к ящику под столом где хранились бутылки с алкоголем. Вид на аппетитную попку под тонкой тканью платья натолкнул меня на одну мысль:

«А почему бы не сломать ей целку прямо сейчас? Хотя лучше утром... Да, на рассвете!»

Подошла к ней, впрыснула в район шеи транквилизатор, ответила, удивленно посмотревшей на меня Вале:

— Комар сидел. Я его заколола ноготком. — после начала действия вещества, приказала: — Как только местные погонят стадо на выпас, проснёшься. Тебе придумается, что утренняя роса хорошо смывает угри на лице. Пойдёшь на речку. Кого бы ты там не встретила, будь с ним приветлива и отзывчива на его просьбы. Сейчас тебе хочется спать!

В баньке Ивановны обе мои любовницы •••

беседовали о поступке Ивана. Обе считали, что он сошёл с ума и причину этому не находили. Спросили у меня.

— Я его всего лишь один вечер видела! — практически не солгала я. — Валюша пошла спать. И мне что-то поплохело. Сейчас письку помою и тоже...

— А мы тут ещё подумаем, что делать с домом папы. — пьяно кривя рот, сказала Елена, рассматривая моё межножье.•  •  •

гоняя её по стволу ладошкой. Я целовал (а) Валю в горячие уста, не соображая оставил (а) засосы на шее, синяки на нежных грудках. Постепенно силы в ножках девушки изошли на нет, и она опустилась попой на ткань.

— Давай я лягу на спину, а ты сама вставишь его. — пришёл мне на ум способ дефлорации.

Ей было всё равно: она ли будет подо мной, я ли.

Валя переступала ступнями, пытаясь встать поудобней. Мне показалось, что она прицеливается, чтобы мгновенно «надеться» вагиной на мой член, который я придерживал (а) вертикально. Всё было готово. До «замыкания контактов» оставалось сантиметров пять, как девушка выпрямилась.

— А ты на мне женишься? — более бредовым вопросом я не озадачивалась ни разу.

— С чего это? — наглым вопросом ответил (а) я.

— Тот, кто девушку вскрыл, должен жениться! Так мне мама напутствовала. — Валя неизвестно отчего дрожала, но от стояка глаз не отводила.

— А ты спроси у мамы, целкой ли она досталась твоему папе... Не целкой? Во-о-от! Девушка не травка, не вырастет без славки! — эту поговорку я знала с детства и сейчас вспомнив, применила по назначению. — Давай уже начнём, а то перестоявший уд, неприятная штука.

Девушка чуток подумала, медленно присела и опять у самой головки затормозила. Я не выдержал (а) — быстро поднял (а) таз, и ещё придавил (а) тело Вали к низу.

— Ой! — громко проорала свежеиспечённая женщина.

Несколько секунд осознавала этот факт, а потом зашевелилась. Сначала ёрзала на члене вдоль моего тела, затем попробовала поперечные фрикции, вернулась к первичным. Мне не пришлось обучать её приподнимать попку, мять груди — Валя уже опытная, знает, как мама скачет на её ступне. (Кстати, видимо поэтому девушка слегка косолапит)

После десятка вертикальных фрикций, девушка затрепетала телом, громко застонала и достигнув своей точки вожделения, кончила. Упала грудью на меня, полезла целоваться и сквернословя, шептать какой я заебательский парень, что о таком именно она грезит, что сделает всё, чтобы я влюбился в неё, не мог жить без ебли с ней.

А я дебильно улыбался, говорил о том, что меня сложно охомутать и то, что, если она всего лишь раз кончила, ещё не повод связывать наши отношения.

— Я, между прочим, ещё не кончил. У тебя как со сроками? — спросил (а) о нежелательном последствии.

— Если жениться не будешь... пока! не будешь, то в меня нельзя. — Валя несколько отрезвела.

— Значит придётся тебе в...

— В жопу? — перебила громким голосом меня. Глаза её при этом округлились до максимума. — Боюсь... ! А тогда, женишься? — прежде чем я успел (а) продолжить свою фразу, быстро добавила Валя, напомнившая мне о школьной зубрилке: «Уж, замуж, невтерпёж выйти девчатам из нашего класса!».

— Я вообще-то имел ввиду, что ты должна будешь пососать. И между прочим, с таким же усердием, с каким рвёшься охомутать незнакомого парня.

Окончив фразу, я перевернул (а) Валю на спину, придавил (а) к траве и продолжил (а) сношать в узкую письку. Девушка резко завыла. После •••

каждого моего толчка, оканчивала вой громкими ахами, охами. Я тоже застонал (а), осознавая тот факт, что подо мной лежит настоящая девушка с узким, но глубоким влагалищем, в котором моему члену комфортно сновать, быть обласканным частыми спазмами мышц, орошённым обильной смазкой и согретым эйфорическим теплом.

Наши тела слипались от пота, тряслись мышцами от сильных ударов друг об друга, конечности сновали, пытаясь полностью осязать тела, губы менялись местами — то я засасывала уста Валечки, то она покрывала мои, своими опухшими в страсти губами. Волны экстаза наконец обессилили юную женщину, тело её скрутил паралич. Выгнув мостиком спину, Валя перестала дышать.

Я вынул (а) «ножик из кармана», чуть-чуть подрочил (а) и к тому моменту, как тело девушки расслабленно опустилось на ткань, смог (ла) облегчённо эякулировать прям на личико с вытянутыми для сосания губами.

— О-о-о! Бля! — это было истинное наслаждение кончить после натурального коитуса, и я не сдержала скверну.

Валечка всё же сумела изогнуться, захватить ртом пенис и сосать его до полного опорожнения.

Бездушными телами мы легли на землю, оба посмотрели на небо.

— Ещё встретимся? — спросил (а) я.

— Спрашиваешь! В любое время дня и ночи! Я постараюсь стать твоей навсегда. — Таня отрезвела окончательно, говорила ровно и с интонациями. — Так откуда ты?

— Возле соседней деревни находится военный сборный пункт. Я в самоволке... Вечером встретимся, очень ты страстная девушка. — мне хотелось ещё пару раз ощутить прелесть соития с этой «штучкой», как говорил её дед обо мне. — Знаешь какой-нибудь заброшенный дом?

— Возле нашего дома есть даже два. Правда в одном живёт, какая-то тётка. А вот другой пустует. Улица Рябиновая, дом пять. Во сколько?

Целуя её в опухшие малиновые уста, я пообещал (а) быть ближе к ночи. Валечка вновь обвила мою шею ручками, прижала к своим эрегированным соскам. Блин, так не охота расставаться. Так хочется прогуливаться по лесам в обнажённом виде...

даже жениться на ней, любить всю жизнь, наполняя её утробу семенем, ожидать рождения деток...

Я нырнул (а) в реку.

«Исследуй речную фауну! — попросила Таша. — Преобразуйся в насекомое, на тебя обязательно клюнет водный обитатель».

Извивающуюся на поверхности воды многоножку, проглотила рыба. После адаптации к обитанию в новой среде, я разглядела других существ. Таша просила меня употребить в пищу водоросли, тину и мелких рачков, дафний, одноклеточных и многоклеточных простейших организмов. Так увлеклась сбором биоматериала, что не заметила чибиса, который ловко мною позавтракал.

Я взлетела над речной гладью, острым зрением заметила малька карасика, выловив его из воды, целиком проглотила. Заметила селезня, упала рядом с ним в образе ряски. И вот я уже селезень. Но оказалось ненадолго — сом поймал меня и утащил на глубину.

Лёжа в бочаге, заметила щуку, притаившуюся в камыше. Немудрёным способом я оказалась той самой щукой.

Через пару часов мы с Ташей уже не могли обнаружить ни одно живое существо, неизученное нами.

Дома я появилась около восьми утра, глянула через окно на подворье Наденьки. Свиньи, утки и куры свободно гуляли по двору. Волнуясь, •••

я пошла к подружке. Жива оказывается моя сладенькая. Сказалось всенощное пьянство в компании с Ленкой.

Развела ей рассол со своими бодрящими наркотиками. Через пару минут после опохмела, Надюша бодро поднялась, погнала животину в сарай и курятник. А ещё через полчаса мы сытно позавтракали чем Бог послал. Подруженька моя собралась в гости в соседнюю деревню, пригласила меня с собой.

— Чует моё сердце, что Алёшка сегодня приедет. Дождусь его, да двинусь домой. — обдумав предложение и вспомнив о обещании Таше исследовать болото в лесу, отказалась от приключения в соседней деревне.

— Не уезжай без меня! Пусть Лёшенька дождётся. Хочу с тобой и с ним попрощаться...

— Обещаю уговорить его. Вместе с ним... выебем тебе, моя сладенькая подружка. — облизывая её сладкие губы, я пожамкала мохнатку Наденьке.

Она сразу заныла, что зря обещалась родичам и уже жалеет. Я сказала, что не совсем уверена в приезде Алёши и будет тяжко осознавать, что она зря прождала любовничка.

Всё это я делала, чтобы разнообразить ложь, с помощью которой отлучаюсь на день и вечер. Ведь я запланировала нечто запредельное. Главными участниками в котором будут Лена и Валя. Провожая Надю к автостанции, заметила, что они отправляют Олега домой. Елена сказала мне, что позвонил муж и потребовал сына себе в помощники.

«Отлично! Мне меньше забот с усыплением парня! — сказала я себе. — Как раз можно стащить одежду Ивана, для операции «изнасилование»!»

Что с успехом и сотворила. Стоя перед зеркалом, приняла образ Ивана, настроила тембр его голоса, произнесла несколько фраз.

Затем полетела к болоту. Рыбкой нырнула в глубь трясины. Таша указывала какую живность или растительность «употребить». Здесь уже практически созрела клюква, которой я пополнила организм. В следующей топи не нашлось ничего нового.

Но зато в четвёртом бочаге, Таша, проанализировав состав воды, нашла сильную минерализацию серебром. Научила меня зондажу эхом. По концам воображаемого треугольника, я воткнула сухие стволы сосёнок. Разделила своё тело на одно ухо, которое осталось в трясине, к древкам продвинула три руки и постучала палками по стволам. Ухо ловило отражённые звуки, с помощью которых Таша высчитала на какой глубине лежит металл.

«Пять с лишним метров. Объём около... семидесяти ваших кубических сантиметров. Килограммов десять серебра... возможно ещё, что-то, но в малом количестве. Преобразуйся... в змею. Голова должна остаться над водой, поэтому обвейся вокруг дерева. Хвостом опускайся в трясину. Глазами там вряд ли, что увидишь, так что всё придётся делать наощупь.»

Мне пришлось взболтать торф, «донырнуть» хвостом до цели. Достала с трудом, ощупала. Кости человека со сгнившими остатками одежды и под ними искомое. Сообразила, что «клад» завёрнут в какой-то материал, обернула его, будто член губами и аналогично всосала вместе с жижей. Теперь всё моё тело преобразовалось в сплошной мышечный чулок. Напрягаясь, я начала сокращать мышцы, тянуть груз.

После трёх часов, потраченных на извлечение, я наконец поменяла всё тело на свежее, и смогла развернуть рюкзак из кожи. Старинные монеты из серебра и меди. Что делать с кладом •••

я решила сразу — нужно помочь Верочке продолжить обучение. Понесла груз в сторону села, спрятала его под валежником.

И к запланированному мною времени вошла в дом Ивана в его образе и одежде.

— Деда! Тебя отпустили? — кинулась мне на грудь Валя.

— До утра. Начальником конвоиров оказался моя давнишний знакомец. Отпустил до утра... К восьми утра быть в райцентре, в Кэ-Пэ-Зэ. Ленка, приготовь баню, чуть не завшивел в тюряге. Резче поднимай жопу! — грубо накричал (а) я на женщину. — А ты, пока мать занимается баней, покорми меня. — я, специально на виду у Ленки, хлопнул (а) ладонью по попке Валюши.

Елена попыталась отправить дочь в баню, но я «взбесился», накричал на неё. Она подзуживала меня, оскорбляла. Всё по сценарию. Её. Но она не знала о моих изменениях сюжета. Валя же цвела, предвкушая встречу у дома номер 5 на этой улице. И мой наказ приготовить баню, как нельзя кстати, вписывался в её планы побрить мохнатку и навести марафет везде-везде. (О последних её приготовлениях я узнал (а), попив девичьих соков прямо из источника).

Я поел (а), сказал (а):

— Со мной обе! — зло зыркнув в глаза, готовой к любому продолжению, Лены и оторопевшей Вали, я потянул (а) «внучку» за собой. — Пора девчуле научиться мыть мужика.

— Блядь, папка, сука ты такой! Не тронь девочку! — ударяя меня кулачком по плечу, заорала «дочь».

— А вот мы сейчас и проверим, девочка ли она! — оттолкнув Лену я перекинул (а) Валю через плечо и понёс к баньке.

Вторая моя рука нагло ныряла меж ног девушки, мяла нежные ляжечки. В предбаннике поставил её на ноги и приказал оголяться. Забежавшей следом Ленке нанёс пощёчину, и она отвалилась на лавку.

— Ленка, обучишь дочь делать приятное деду, не изнасилую её. Нет, так будет, как с тобой! — я обернулся (ась) к девушке, попутно снимая одежду с себя, сказал (а): — Валюш, раздевайся и не бойся, мама опытная, знает, как меня приласкать.

— Де-де-дедушка, не бей маму. Я-я-я-я всё с-з-з-делаю, как ты хочешь. — заикаясь (что тревожило меня) Валя поспешно разоблачилась. Стыдясь прикрыла срам и груди, направилась в помывочную. Туда же, но только одетая, вбежала и Ленка. Схватила деревянный черпак и огрела меня по плечу. — Ленка блядь, не дерись! — девушка раскрепостилась, применила обычное обращение к матери. — Не целка я уже! Иди лучше разденься. Дедушка обучит меня как любить Лёшеньку, чтобы он думал только обо мне!

Лена разделась прямо при нас, бросила в предбанник одежду. «Внучка» присела со мной на полок, улыбнулась искренне, кратко рассказала о встрече с красавчиком Алексеем, о том, что сразу же отдалась и ничуточки не жалеет о содеянном, так как уверена, что парень возьмёт её в жёны. А я и Лена поможем ей советами, обучим различным хитростям.

— Лен, побрей мне письку. — Валя подала ей станок, оперлась локтями о доски и раскрылась без стеснения.

— Ой, какая маленькая писюлечка, — не сдержался (ась) я. — У мамы моей даже •••

после родов нас четверых, такая же была. — начала внушать «внучке», что не все роды рвут вагину.

— Ты видел пизду своей матери? — недоверчиво спросила Ленка.

— В нашем семействе не грешно было детям мыться с родителями. — продолжил (а) я фантазировать. — Дай-ка, внученька, я лизну тебя. — прежде чем Лена приступила к бритью, я захотел (а) вновь пройтись пальцами по нежной шерстке. Погладил (а), лизнул (а) лепестки.

«М-м-м-м! Нет! Решено! Женюсь на Валюше!». — заключило моё мужское Я.

Член ломило, как ломило тело, при сегодняшнем приключении с кладом.

— Сладенькая моя! — тестостерон заглушил женское сознание: я всё больше ощущал себя мужчиной.

«Дочь» ревниво оттолкнула меня от влагопоя, быстренько соскребла редкую поросль волосиков, сама поцеловала и так же оценила:

— И правда — сладенькая.

Я торопился — кровь разрывала пенис вдоль «шва», больно шлёпнул Лену по заднице. Чем пробудил в ней истерию. Что мне и требовалось. Слово за слово, и она отхватывает пощёчину. Отлетает чуть ли не в предбанник.

Валечка вновь вмешивается, просит прекратить потасовку. Обещает нас обоих прикончить. Обзывает мать таким матерными словами, что я краснею за неё.

— Хочешь значит лечь под деда? Давай! Ебись с ним. Падай, сука, сюда на колени! — Лена схватила дочь за волосы и поставила передо мной. — Бери и соси! — женщина пригнула пенис ко рту Танюши, и НАДЕЛА её ротик на него.

Девушка сразу закашляла, так как член проник до горла. Мать дала дочери отдышаться и прокашляться, вновь повторила процедуру.

— Расслабь горло! Легче будет. — давя на затылок девушки, женщина чётко произносила команды.

— Да, ма, я поняла. Теперь я сама хочу. Хочу Алёшу в мужья. — продышавшись, поведала «внучка» — Вань, а ты сиси мои ласкай. — даже меня назвала по имени, решив, что она деду уже половая компаньонка.

Блин, меня такая простота умиляет! Всё нахер! Женюсь! Буду каждый день умиляться, сношать свою девчулю. Гулять с ней, как гуляла с Акелой, приносить ей подарки. И при каждом удобном случае совокуплять дымящий член с удобной писечкой.

После трёх попыток, Валюша осуществила мечту — поглотила пенис полностью.

Всё теперь и я освобождаю яйца! Член задёргался, Валя тоже, но опытная Лена придержала её голову, и дождалась, когда член успокоится. Моя красатуля, моя пиписечка выдержала, не задохнулась.

— Дед, а если я ему в жопу разрешу, это повлияет на него? — облизав остатки спермы с губ, и отерев слёзы с глазок, произнесла хриплым голосом моя радость. Моя будущая жена. — Возьмёт меня в жёны?

— Папка! Не вздумай её в жопу! Она на это напрашивается, сучка. — психоз Лены настроен на продолжение по её запросам. Продолжая нарываться на насилие, добавила: — Уснёшь, хуй отрежу!

— Ленка, ты дура! Я не собиралась просить у деда... Пока не собиралась. Но ты надоумила! Вань, здесь есть мёд, им можно...

Она не договорила т. к. Ленка начала колотить меня кулачками и всячески обзывать. Но как только я перекинул её через плечо и понёс в дом, затихла выделяя из вагины смазку. Валюша так же бежала следом •••

и открывала двери в сени и дом.

Бросил «дочь» на кровать и принялась хлестать её по заднице мокрым полотенцем, сорванным с тела Валюши. Лена продолжила брыкаться, материться. Её дочь побежала в конюшню за верёвками и упряжью.

Но к тому времени я уже ебал Ленку грубо и жестоко. Приподняв задницу «дочери», загнал сухой член в жопу. Мы оба услышали с каким скрипом он проник за сфинктер. Она взвыла то ли от боли, то ли от оргазма. Я продолжил, несмотря на крики явно оргазмирующей Лены, гонять сухой пенис. Но такая боль не нравилась моему члену — разрывалась уздечка и тонкая кожица на венце. Я просто плюнул на ствол, размазал по нему слюну.

Вернувшаяся «внучка» услышала уже не брань, а ласковую, умоляющую засаживать поглубже, но при этом не прекращающую сквернословить, мать.

— Всыпь-ка Ленке вожжей, чтобы не материла отца! — приостановив фрикции сказал я.

— Валь, бей, не бойся. Мне будет урок. — подбодрила Лена. — Бей сильнее! Куда хочешь бей. А ты хули замер? Заеби меня до смерти! Да! Да! Да! — каждый удар верёвкой казался ей наслаждением.

— Вань, у тебя на меня силы останутся? — остановив побои, спросила любовница подложного деда. — Тогда доёбывай, и свяжем её, чтобы не мешала!

— Да! Разьеби меня! Валька, дай пизду полизать! — стеная от фрикций, всё же попросила необычного мать.

Дочь примостила промежность под носом Лены, придавила её голову к прелести и так же запела. Какое сладкое песнопение! Сегодня же попрошу руки у этой дурочки. Стану наслаждаться райским пением, наивом высказываний и страстным желанием ублажить меня-Алёшу. Уверен я моя Валечка, моя лапатулечка, будет каждой раз отдаваться мне в новых, нестандартных позах. Вон она как сложила пяточки на спине матери, изогнулась мостиком. В голосочке её проявились новые тембры. Ах!

Благостная мелодия прервалась вскриком все троих.

Я застонал, кончая в кишку женщины.

Ленка от анального оргазма, затряслась как припадочный Толик Рванный Рукав.

Валюша кричала от боли — это мать укусила её за писечку.

К тому моменту, как я успокоил душу, дочь с матерью нацеловали друг другу пухлые уста. Валя добавила парочку засосов на шею и сиську матери, прилегла рядом с нами. Елена под монотонное поглаживание головы и плеча уснула.

— Деда, поторапливаемся! — потянула меня в баню не очень-то красивая Валя. Может я поспешила с желанием взять в жёны дурнушку? Но додумаю после — сейчас посмотрим, какими «вкусняшками» меня ублажит юная женщина Валя.

Уже сумерки, сверчки стрекочат, комары жужжат. Девушка фантазирует:

— К тому времени как ты отсидишь, а я уверена, что всего год, я рожу тебе правнучку. И уже буду беременна правнуком. Девочку назову Алёной... , почему-почему? Разве не в рифму: АЛЁ-О-О-ША, АЛЁ-О-О-НА? А сына Иваном. В честь тебя, дедушка. Сегодня же и забеременею. Чего тянуть-то? Я Алёшу люблю. После сегодняшней ночи и он меня полюбит. А давай я его сюда приведу? Ты будешь Ленку ебать, а он меня... ! Хотя нет! Не хочу, чтобы он знал о разврате в нашем •••

семействе... Дверь забыли закрыть. Выстудили баню. Давай я твои муди помою. Ведь мне нужно и это уметь. — я встал (а) посередине помывочной. Валя, черпая тёплую воду из тазика, поливала на причиндалы, тщательно намыливая волосню, удаляла с пениса следы фекалий. — Не больно... ? Приятно... ? Что? А! Вот так ещё нужно! — я показал (а) как оттянуть крайнюю плоть, омыть и под венцом. — Дед, объясни: может так быть, чтобы брат был одновременно и дядей?

— Э-э-э... Может. Если случится, что один родитель зачнёт одного ребёнка, а потом кто-то третий, зачнёт второго, но вместе с одним из первой пары.

— Однажды я слышала, как дед Семён говорил Ленке, что Олежек мне дядя. Я подумала, что Олега усыновили от какой-то родственницы папы... Кстати, а это не ты меня заделал мамке?

— Нет! Не я. И что сказала мать Семёну?

— Что Олежка больше брат, чем дядя. Короче, я запуталась с этой хуйнёй. Что её ебал дед Семён я видела... Не выдумываю! Честное слово, дед. В тот раз я и услышала их разговор насчёт Олежки. Про то, что и ты, услышала вчера... Я такой блядью не стану! ни в жизть! Клянусь! Сегодня вот с тобой... , но только в попку! И больше не подкатывай! Где ляжем? Или мне встать раком... ? А-а-а! Глупышка я! Сначала хер нужно подготовить! Иди ко мне, мой Ванечка.

Для меня восстановить эрекцию недолго. Но нужно обучение Валюшеньки.

«Ой, какие глазки! А губки! А губки как мило смотрятся на вялом члене. Ну и что, что на круглом лице множество прыщей? Несколько сеансов миньета и косметические маски из спермы сотрут угри. Кстати! Я ведь могу сейчас же синтезировать гормоны, которые влияют на рост определённых участков человеческого тела. Таша, займись, пожалуйста таким гормонами. Нужно слегка удлинить её личико, подровнять нос. Ну и разгладить кратеры угрей.» — попросил я разумную инопланетянку.

И можно сразу жениться! Да! Про интеллект забыл (а)!

«Таша! Ещё и гормоны, усиливающие мозговую деятельность Валечки!»

Мне показалось, что Таша хихикнула. Нет, это Валя оказывается добилась первого успеха — вместо вялой сосиски восстал пенис!

Я оглянулся — к нам пришла Елена, посмотрела на дочь, улыбнулась мне и присела в позу индийских танцовщиц. Лена решила подмыться и делала это очень похабно — оттягивала губёшки вагины, окунала в неё всю ладонь. Затем повернувшись ко мне спиной, (явно неспроста), наклонившись запустила пальцы в жопу, поковыряла там, достала бело-коричневую слизь.

А экспериментаторша тем временем внесла свои изменения в прежний урок: убрала ладошки со ствола, медленно двигала головой. За несколько томительных (для меня) минут пропустила головку до горла. На глазках появились слёзки.

«Ой, ты, моя лапочка. Перестань, не нужно себя насиловать. Мне не нравятся слезливые барышни. Да, лучше ручками помогай. Погладь мошонку, пощупай яйца. О-о-о-о! Блаженство. Да, давай сюда свои перси. Сосочечки вы мои, твёрденькие, груди вы мои, упругенькие».

Лапатулечка моя добавила ещё изюминку — при поглощённой головке, наклонила голову, как это делают щенки, сначала •••

в одну сторону, затем в другую и всё это плавно и с явным, как для неё, так и для меня, наслаждением.

— Вань, без ошибок я сосала? — облизывая слюни с подбородка, спросила моя будущая жена.

— Еле сдерживался, чтобы не кончить! Ты моя, сладенькая... Пусть только Алёшка откажет! Я возьму грех на душу, да почикаю его хер на пятаки!

— Что дальше... ? Мёдом попу помазать. Достаточно будет... ? Нет, Вань, в письку только Лёше можно. Я же говорила, что не блядь я... А то понравится ещё... Тебе, конечно! Мне Алёшиного хуя лучше нету.

Лена к этому времени окончила свою процедуру, поцеловала дочь и пообещала приготовить чего-нибудь вкусненького. Она, поглядывая, как мы с Валей готовимся к анальному извращению, надела платье наизнанку и посетовала, что в доме нет клизмы, чтобы промыть кишку девушки. На вопрос дочери для чего нужна такая процедура, ответила, что с пустой кишкой будет приятней:

— Не будешь отвлекаться на думки, что какать хочется. — окончила Лена.

Далее меня ждало новое предложение, которое ещё раз показало насколько изворотливо сознание Валюши.

— А если воронку вставить и налить воду? Точно! Деда, жди здесь — я за воронкой.

Я сразу представил, какую позу ей придётся принять, чтобы вода самотёком проникла в кишечник. Пенис от таких видений принял в себя ещё декалитр крови и головка норовила лопнуть — даже в уретре чувствовалась резь.

Валя вернулась с матерью, пожелавшей присутствовать при таком промывании. Оцинкованная воронка и тюбик с вазелином гордо показала мне «внучка»

— Вань, нагрей воронку в воде, а ты, Лен помажь мне дырочку. — девушка оказывается гуттаперчевая — легла на пол, согнула тело в баранку, отчего всё бесстыдство представлено нам для обозрения. — Давай, ма.

Елена проникла в анус одним пальцем, пошевелила-покрутила им. Сравнив палец с пенисом, игнорируя стоны дочери, вставила второй.

Я воронку вставил без труда. Валя стоически продержалась пока вода, объёмом пол литра протекала в кишечник, но далее заныла, что сейчас не сдержится и выдаст гейзер говна. Лена напомнила ей, что сама напросилась, никто не неволил и она должна перестать ныть. С литром воды в животе Валя приняла нормальную позу, сказала, что чувствует себя беременной. Продержалась минуту и пошла в туалет.

— Па, ты осторожней! Сам видишь строение её таза не такое, как моё. Порвёшь анус — придётся лечить. Я не смогу на это смотреть — как закончите, приходите кушать. — так и не перевернув платье на лицо, Елена ушла из бани.

Девушка вернулась, омыла межножье и подумав, попросила поласкать ей письку.

Что я с удовольствием начал выполнять — положил её на полок, раздвинул ножки, облизал мелкие губки, клиторок. Свежайший нектар девичьих тайн казался поистине волшебным — хотелось лизать бесконечно, питаться только такой чудесной амброзией, дышать жаркой влагой с примесью благоухающего наркотика. Он пьянил меня, глушил стоны, издаваемые Валюшей. Моей Валюшенькой. Так бы и не останавливался, но она торопилась на свидание с любимым и теперешнюю процедуру с мной-Иваном, считала лишь прелюдией к основному действу.

Она •••

оперлась руками о полок и задорно повертела попкой. Да за одну только ягодицу я обязан жениться.

Я молча взял баночку с мёдом, зачерпнул побольше, растёр его на своём напряжённом члене, затем предупредил свою любимую Валентину. Проведя пальцами по раздвинутым половинкам ягодиц, углубился в сфинктер одним, затем двумя, всё более продвигая персты внутрь анального отверстия.

Тревожно взглядывая через плечо и болезненно вскрикивая при более глубоком погружении в глубину канала, она всё же внимала ощущениям, попутно совершенствуя положение: придумала упереть колени в нижний полок, а освободившимися ручками раздвинула свои ягодицы, тем самым умаляя рвущую боль проникновения моими пальцами.

Оставив пальцы в попке Валюши для первоначального привыкания, я успокоил девушку, готовя заменить их более широким орудием проникновения. И медленно надавив членом в покрасневшую звёздочку ануса я протолкнул его на глубину лиловой головки в тесноту сфинктера.

Отчего возглас боли и испуга замер на губах молодой женщины. Но меня, с моим невероятно напряжённым членом, уже не остановить — продолжил своё упорное погружение в горячую тесноту анального отверстия. Делая постоянные остановки в движении по каналу, я наконец достиг предела.

Замерев на время, я дал свыкнуться Вале с ощущениями. Движение в обратную сторону казалось не менее болезненным для моей девочки, но она, стискивая зубы и зажмуривая глаза, из последних сил приносила в жертву тугую дырочку.

После пятой или шестой фрикции моя желанная, выровняла дыхание, изогнула спинку. Повернула ко мне мордашку и мило улыбнулась. Далее я, так же плавно, как она двигала ротиком по пенису, совершил полноценные фрикции, наслаждаясь плотностью охвата. Да-а-а, что не говори, а девственное отверстие намного лучше раздолбанного очка Ленки.

Лучше бы не вспоминал (а)! Елена что-то прокричала.

— Не останавливайся, Вань. Потерпит. — произнесла молодая нимфа, так же услышавшая крик матери.

Но Елена закричала ещё громче и что-то загрохотало в доме. Я навострила звериное чутьё — в доме находились двое мужиков. Пришлось приостановить соитие...

Продолжение следует.