Студенческий заработок

Все факты, представленные здесь, действительны, но имена были изменены. Я молодая студентка из одного петербургского университета, но есть одна особенность: я родом из провинции. Мои родители, оба инженера из Брянска, считали получение высшего образования одним из наибольших достижений в жизни. Я поступила в престижный университет на престижную специальность и два с половиной года училась за счет государства. Однако все изменилось, когда я встретила интересного парня. Это отношение помешало моей учебе, и я начала получать низкие оценки на экзаменах. В результате меня пришлось перевести на платное отделение. Но у моих родителей не было таких денег - 700 долларов за семестр - я знала это точно. Чтобы скрыть это от родителей, я заняла деньги у подруг и рассчитывала заработать их обратно. Однако работу найти не удалось. Единственное, что я нашла - несколько компаний по распространению парфюмерии, но впоследствии выяснилось, что меня просто обманули. Я не знала, что делать дальше.

Находясь в удрученном состоянии, я случайно столкнулась с женщиной. Я извинилась и собиралась уйти, но она схватила меня за руку и пристально посмотрела мне в глаза. Это была женщина в возрасте от 30 до 35 лет. У нее был строгий и властный вид. Она следила за своей внешностью и была стройной, высокой и темноволосой. Ее наряд был очень элегантным, и это вызывало у меня уважение и даже зависть.

"Ты не болеешь?" - спросила она меня.

"Нет", - ответила я, но голос мой дрожал.

Женщина схватила меня за руки, еще раз внимательно посмотрела мне в глаза и вдруг сказала, что хочет познакомиться со мной. Я не дала определенного ответа, но согласилась пойти с ней в кафе и выпить чашечку кофе, так как я уже не могла позволить себе такую роскошь. Обаяние этой женщины начало окутывать меня. Я подумала, что возможно она лесбиянка или связана с западными борделями, но в любом случае решила послушать ее и попить хороший кофе. Если она начнет предлагать работу за границей, я вежливо откажусь. В течение полчаса эта женщина выведала у меня все мои проблемы и незаметно предложила мне работу. Работу с высокой зарплатой!

Мое сердце забилось, но я сразу же проинформировала, что не хочу слушать ничего, связанного с интимом. Ее имя было Эльвира, и она сказала, что это не интимная работа, а скорее имеет отношение к мужчинам в широком смысле. Я хотела отказаться, но учитывая свое положение, я решила позвонить Эльвире на мобильный телефон на следующий день. Я конечно же позвонила вовремя. И меня пригласили. Эльвира подъехала за мной на дорогой автомобиль и отвезла меня в офис компании, где я должна была работать или точнее говоря учиться. Мы приехали к прекрасному старинному особняку на набережной Невы. Ворота автоматически открылись для нас, и мы въехали во двор. Охранники, выглядевшие здоровыми парнями, почтительно разошлись перед нами. В одной из роскошных комнат нас встретил элегантный мужчина около 50 лет. Он долго рассматривал меня после представления и сказал, что я подхожу. Меня отвезли домой. На следующее утро за мной приехала Мелиса, 25-летняя энергичная и жизнерадостная девушка. Она сказала, что теперь будет заботиться обо мне. Сначала мы поехали в деканат, где она оформила отсутствие на месяц, притворившись тем, что мне необходимо срочное лечение в санатории. Затем мы проехали на ее автомобиле мимо модных бутиков, и меня очень стильно одели. После этого меня отправили жить в загородный дом в районе Зеленогорска.

Студентский доход. Частный санаторий.

Это был закрытый частный санаторий со своим около 20-30 девушками. У каждой был номер на две персоны, оформленный очень красиво. Вначале я была обеспокоена тем, что все это напоминало дорогую гостиницу или бордель, но никаких клиентов кроме охраны не было и никто не принуждал девушек к интимным отношениям. Все были очень вежливы и предупредительны со мной. Но было одно неприятное обстоятельство - в санатории был жесткий режим. За его соблюдением следили строгие женщины около 30 лет. Утром нас будила громкая музыка, затем мы должны были быстро пойти в туалет и после этого участвовать в зарядке на свежем воздухе во дворе в течение 40 минут. Затем мы умывались и ели очень вкусный завтрак. После завтрака мы занимались спортом в фитнес-зале до обеда. Обед, полдник и ужин состояли из большого количества фруктов и овощей, и все это было очень вкусно. После обеда нам предлагали массаж и другие процедуры. И только перед ужином у нас было два часа свободного времени. В 22 часа нам приказывали ложиться спать. Но на следующий день я отказалась выполнять расписание после завтрака, и меня сразу отправили в комнату на четвертом этаже, где оказалась Эльвира. Она раздраженно предложила мне сесть.

— Что тебе здесь не нравится девица, спросила она с грубостью в голосе и интонации.

Я стала спрашивать зачем я здесь, какая у меня будет работа и зачем нужен такой распорядок. Через пол часа я поняла, что я должна хорошо и свежо выглядеть. А на мой вопрос: «Зачем?», она вдруг подошла ко мне, погладила по волосам и спросила, сильно ли мне нужны деньги. Получив мой утвердительный ответ, она пояснила мне, что есть богатые, даже очень богатые люди готовые заплатить за свои удовольствия. Я тут же напомнила, что проституткой не стану. Эльвира усмехнулась и сказала, что спать я ни с кем не буду. Но, что-то в этой усмешке мне очень не понравилось, чувствовалась какая то жесткость. Вдруг она спросила, пороли меня в детстве или нет. Я ответила, что нет, и что этим не собираюсь заниматься и сегодня же уеду. А как потом будешь платить за университет, спросила Эльвира вкрадчиво. Я задумалась. А она стала рассказывать, что у них маленький клуб для очень обеспеченных людей, в основном иностранцев, которые получают удовольствие, когда молодых и симпатичных девушек только для вида стегают по попке розгами и что это почти совершенно не больно. Но если потерпеть несколько минут можно заработать неплохие деньги и не только на учебу, но и на обустройство своего быта. Я сначала еще раз отказалась, но после дальнейших уговоров согласилась подумать до утра. В этот день меня никто не беспокоил, и еду приносили в номер. Лежа ночью в постели я обдумывала свою ситуацию, доучиться очень хотелось и так надоело жить в студенческой общаге в комнате еще с 4-мя девчонками.

Утром я посетила Эльвиру и оформила необходимые документы. Она нажала кнопку сигнализации, и из боковой двери появились две высокие и сильные женщины, которые ухватили меня за руки и привели в подвал. Там они посадили меня в кресло и начали громко кричать. Затем одна из них подошла с устройством и прикоснулась к моему телу. Я была парализована от электрического шока, который очень болезненно ощущался. Я вскочила и закричала, но мне нанесли пощечину. "Эту особу нужно научить уроку", сказала одна из женщин. "Подожди, может быть она станет послушной", возразила другая. "Давай проверим". И они заставили меня раздеваться на время. Я старательно сняла все до лифчика и трусиков. Первая женщина подошла ко мне, ударила оплеухой и заставила продолжать раздевание. Как только я разделась полностью, меня заставили одеться несколько раз, матерясь и обещая сделать со мной нечто, что вызывало у меня дискомфорт внизу живота. Внезапно через комнату прошел охранник — молодой и привлекательный парень, а я стояла полностью обнаженная. Я отвернулась и автоматически прикрыла руками самые интимные части тела, за что получила еще одну пощечину. Дамы с ухмылкой на лице назвали меня "целкой" и заставили повернуться к нему лицом и опустить руки вдоль тела. Я подчинилась этому требованию. Но им этого было мало. Они заставили меня подойти к парню и попросить его закурить. Стыдясь до предела, я приблизилась к охраннику...

Я была готова провалиться сквозь землю от такого унижения. Все было ясно для меня. Я начала кричать, чтобы меня отвели к Эльвире, что я не хочу ничего делать и не соглашусь на это. Но мою истерику прервала следующая пощечина. Одна из женщин показала мне опасную бритву и пообещала отрезать груди, если я снова посмею не слушаться или делать что-либо без должного старания и медленности. Затем меня отправили в свою комнату. Я провела всю ночь в слезах. Утром одна из "воспитательниц" (как они себя называли) заметила мои круги под глазами и сообщила кому-то, что пора мне играть в любовь. Я испугалась, подумав, что меня будут насиловать, но этого не произошло. Однако я начала чувствовать странное возбуждение. Другие девочки здесь объяснили, что мне добавляют возбудитель в еду, а к вечеру на меня надевают специальный устройство, которое фиксирует руки и делает неудобной голову. Главное правило было не трогать грудь, клитор или половые органы, хотя с каждым днем это желание становилось все сильнее. Когда я принимала душ или ходила в туалет, со мной всегда была одна из "воспитательниц", чтобы не дать мне совершать мастурбацию. Когда я ложилась спать, мои руки и ноги привязывали к кровати. Это было невыносимо, всю ночь у меня были очень эротические сны, я ворочалась и не могла достичь оргазма. Непрерывное возбуждение стало для меня невыносимым. Изо рта постоянно текла слюна, а при виде любого мужчины я начинала выделяться и течь по ногам, глаза заволакивались. Я просила других девушек, включая "воспитательниц", удовлетворить меня, но никто не соглашался из-за страха перед наказанием. Меня вывели из строя на примере других девочек и объявили всем, что так будет со всеми, кто будет мастурбировать по ночам. Не находя удовлетворения, я ждала зарядки каждый день и пыталась подойти поближе к охранникам, показывая им свое обнаженное тело и вызывая скабрезные шутки, чтобы чувствовать облегчение. Охранникам это нравилось, и они пощипывали нас за попки и груди, но дальше этого не заходили. Я больше не могла справиться с постоянным возбуждением. У меня текла слюна, а при виде мужчин половые органы становились еще более влажными, грудь и живот краснели, клитор напрягался и дрожал от возбуждения. Я испытывала все больше физической нужды в облегчении. Когда я делала зарядку на улице с охранниками, одетая в минимум одежды, они хлопали меня по попке и щипали за грудь, но не превращали это во что-то более серьезное. Я уже не могла терпеть это постоянное возбуждение. Во время конвульсий я подходила к охраннику Валере, который помогал мне достичь какого-то облегчения. Он брал меня за подбородок и размазывал слюну по моим губам круговыми движениями большим пальцем. Затем он вводил и вынимал палец из моего рта, пока я не начинала переживать оргазм за оргазмом, а мои соки текли по бедрам. Другие охранники кричали на Валеру, чтобы он продолжал это делать быстрее. Он дежурил через день, и я очень его ждала. После него я могла спать хотя бы одну ночь без эротических сновидений. Это продолжалось три недели. Я мечтала об убегстве, но после того, как одна девочка попыталась сделать то же самое, ее отправили в подвал. "Воспитательницы" хотели произвести "экзекуцию" в качестве предостережения для других девочек, но Эльвира сказала, что этого делать не стоит. Мы только слышали ее дикий истошный крик. Никто из нас больше не пытался бежать.

Студенческий заработок. На подиуме.

Вот в один из дней, под вечер нас шестерых девочек забрали из пансионата, надели нам на голову черные мешки втолкнули в микроавтобус и куда-то повезли. Ехали примерно полчаса. Потом вытащили из автобусика и завели в какую-то комнату. Когда сняли мешки мы увидели Эльвиру в строгом черном вечернем платье с глубоким декольте и разрезом сзади. Еще в комнате находилось 2 огромных парня, с непроницаемыми лицами. Последовал приказ раздеться донага. Стыдно было это делать при мужчинах, но они не проявили к нам ни малейшего интереса. Потом нам на шею одели кожаные ошейники и развели по комнатам.

Сутки нам не давали ничего кушать и пить. Как сказала одна из прислуживающих женщин это чтобы ни обоссалась какая ни будь из нас во время представления. Но о каком представлении идет речь она не сказала. И вот в один из вечеров к ошейникам нам присоединили железные цепочки, в рот вставили резиновые мячики с ремешочками, которые крепились вокруг головы. — Девочки, наконец-то вы доставите отдельным господам наслаждение, как чувствуют себя ваши попочки? — спросила Элеонора. — Приятных вам впечатлений и ощущений. Нас всех сковал страх и ужас. Подгоняя завели в темное помещение и затолкали каждую в узкую клетку, в которой можно было находиться только стоя на коленях. Было темно но за занавесью стали раздаваться голоса мужчин и смех каких то девиц. Вдруг занавес поднялся и мы оказались в глубине импровизированной сцены. В свете прожекторов стояла огромная скамья, оборудованная ремнями и устройствами для крепления рук, головы и ног. В середине скамья была очень узкая и даже выполнена не плоской, а полукруглой как бревно. К своему ужасу я поняла, что конструкция лавочки была сделана таким образом, что жертву, когда раскладывали на ней для порки у нее проваливались слегка колени и она непроизвольно обхватывала узкое полубревнышко коленями в это время половинки попы разъезжались в стороны, а бедра выворачивались внутренней наиболее чувствительной для ударов стороной наружу. Получив удар по заднице, жертва непроизвольно сжимала ягодицы и получала следующий удар по напряженным и наиболее чувствительным ягодицам и от дикой боли разжимала ягодицы и обхватывала коленями полубрувнышко подставляя внутреннюю часть бедер под очередной удар. Изготовитель этой лавки был явным мастером своего дела.

Внезапно музыка затихла, а публика с ней. Палач и его помощники подошли к последней клетке и начали открывать дверцу. Бедная девушка сжалась в углу, пытаясь что-то промямлить отчаянным шепотом. Но ее схватили за ошейник, вытащили из клетки и потащили к лавке. Под возбужденные возгласы толпы она была положена на лавку головой вниз. Руки и ноги были растянуты и закреплены.

Я поняла, что теперь настала моя очередь. Решив не сдаваться перед своими обидчиками, я попыталась спрятаться в самый дальний угол клетки. Палач медленно приблизился к моей клетке, отстегнул цепь ошейника и пригласил меня пальцем. Я не хотела покидать свое небольшое убежище любой ценой. Возбужденный гул зрителей все нарастал. Он потянул за цепь ошейника. Я сопротивлялась, уцепившись руками за прутья решетки, отказываясь позволить им так унижать меня.

Палач внимательно посмотрел на меня и улыбнулся одним глазом. Пока мы смотрели друг другу в глаза, один из его помощников подкрался сзади и колком кольнул меня в зад. Я вскрикнула, бросила прутья и схватилась за больное место. В этот момент меня ловко потянули за цепь, затем схватили за ошейник, и я вылетела из клетки. Команда исполнителей работала профессионально. Публика аплодировала в восторге. Сопровождаемые довольным и циничным смехом возгласы раздавались: "Сама выскочила шлюха! Какая нетерпеливая шалавка! Смотри, она уже сама себя по попке шлепает". Я была пронизана яростью и решила не поддаваться им ни на что. В это время палач передал меня своим помощникам и отошел в сторону, поклонившись публике. Помощники взяли меня за руки и повели к проклятой лавочке. Но тут я нашла хитрость и сделала все, что могла: ударила ногой в яйца одного из помощников, он отпустил мою руку; укусила другого, и он тоже отпустил мою руку. Толкнув еще одного помощника, я бросилась бежать. Пробежав несколько шагов по сцене, я вдруг почувствовала невыносимую боль в ногах. От долгого сидения в неудобной позе ноги затекли, и это стало для меня злой шуткой. Я картинно развернулась и упала на руки палача. Он подхватил меня, прижал к себе и тут произошло то, что они делали со мной уже 3 недели. Я обняла его за шею, прижалась к его груди и почувствовала оргазм за оргазмом. Сок изливался из меня обильным потоком, а слюна текла из моего похотливого рта, я постоянно лижущего губы.

— А ты та еще штучка! Ах ты ж: игруля, — сказал палач и очень нежно поцеловал мне сосочек груди. От непередаваемого блаженства я еще сильнее прижалась к груди палача и с вожделением вдыхала дразнящий запах пота здорового и сильного мужчины держащего меня на руках.

Тем временем палач вынес меня на середину сцены. И я услышала рядом с собой голос Эльвиры.

— Дамы и господа! Вам предлагается посмотреть наказание девки Анны, за то, что она непомерно занимается рукоблудием. Будьте любезны, посмотреть, как потекла эта мерзавка.

После этих слов палач приподнял руку, поддерживающую мои ноги в коленях до уровня своей груди, и развернул мою попу так, что бы всем были видны все мои прелести. От стыда и необъяснимо возбуждающего чувства, что сейчас все мужчины смотрят на мое лоно, я стала оргазмировать еще больше и предательская щелка просто побежала соками. Клитор, малые и большие губки набухли до невероятных размеров и стали судорожно сжиматься и разжиматься, под похотливые вздохи публики, выталкивая все новые потоки смазки, которая стекала по телу, смачивая и щекотя дырочку ануса, бежала по пояснице и капала на сцену.

— Забабела девка совсем, ишь, как распалила себя, такую только плетьми остудить можно, — иронически подытожила одна из дам, сидящая в первом ряду.

Я слышала это, где-то далеко, далеко. А сейчас я с упоением вдыхала запах державшего меня мужчины и прижималась к нему изо всех сил. В какой то момент изловчилась и поцеловала его в губы.

— Во, нахалка! Совсем девка стыд потеряла, — донеслось из зрительских рядов.

Державший меня палач, хитро улыбнулся мне, прищурившись, и вдруг высоко подбросил меня вверх, потом еще раз и еще. И стал так подбрасывать все выше и выше. Я в воздухе стала выписывать невероятные кульбиты, визжа от испуга и восторга, падала лугушоночком в его ловкие и сильные руки. Подбросив меня очередной раз, он поймал меня на вытянутые руки летящей животиком вниз и плавно положил на злополучную скамеечку. Растопыриные во время полета от страха ручки и ножки ловко подхватили ассистенты и тут же их закрепили зажимами и ремнями. Ножки слегка разъехались, обхватив бревнышко коленями. От этого широко раскрылась моя попа. Скосив глаза по сторонам, я увидела ассистентов, так неосмотрительно мною обиженных, которые разминали в руках по двухвостой плети каждый.

Перед моим лицом стали устанавливать видеокамеру и галогенновые светильники подсветки, которые меня слепили. Также осветили мою попу и с помощью видеокамеры транслировали изображения на огромные плазменные мониторы, повешенные за сценой, что бы увидеть происходящее в мельчайших деталях. От слепящих мониторов я прикрыла глаза и представив, что ноги обхватившие скамеечку коленями разошлись и позволяют всем на мониторе наблюдать мою писю во всех деталях. От стыда и унижения я инстинктивно попыталась их свести, но это не удалось, полубревнышко мешало свести колени. И тогда я сжала ягодицы, но долго так лежать не смогла и под силой тяжести коленей расслабила и открыла попу для всеобщего осмотра, но от новой волны охватившего стыда снова сжала ягодицы. Клитор в это время был сильно прижат к скамейке и восхитительно терся об нее. Влитый в меня возбудитель дал о себе знать, и я стала ритмично сжимать и разжимать ягодицы и тереться клитором о лавку, совершенно не думая о зрителях. Мои соки растекались по скамейке, капая с нее на пол. Ко мне подошла Эльвира, распустила мои волосы и потом аккуратно расчесав, собрала их в тугой пучок на затылке, поправила выбившиеся пряди и убрала их за ушки. Приподняла мою голову за подбородок, большим пальцем провела по моим губам.

— Ты просто прелесть дорогая! Такой живой и непосредственной шалуньи, я давно не видела. — Приятных ощущений твоей попочке.

Позабавь нас и покрути ей немножко, пожалуйста, — произнесла она, и нагнувшись поцеловала. Я задохнулась от унижения, бессильной злости и желания разорвать эту тварь на кусочки.

Сделав, по пять ударов, ассистенты дали перевести дух. Жопа искрила от боли и как-то начинала саднить. Я инстинктивно продолжала ей вращать и прижиматься к лавке. Груди мои упирались сосками в лавку и приятно раздражались, и я все время терлась клитором о лавку, это заводило меня, и я даже, несмотря на такие невообразимые условия, продолжала себя удовлетворять. Это даже не я, а организм сам помимо моей воли и сознания производил какие то действия, так, как думать кроме как о боли я больше ни о чем не могла. Мне всыпали еще по пять, потом еще и вот в зале наконец то заметили мои развлечения в перерывах.

— Долго эта сука будет получать удовольствие? Мы что платили деньги, чтобы эта тварь здесь кайфовала? — неслось отовсюду.

Первая сообразила, как предотвратить это безобразие Эльвира и сделала это по-женски элегантно. К очередному перерыву в порке она уже была готова. Только прекратилась порка и я уже хотела по привычке прижаться к любимой досочке клитором и писечкой, как вдруг мне завели сильные руки под живот и грудь и слегка приподняли насколько позволяли ремни и колодки, которыми я была прикреплена к лавке. Эльвира, что-то подложила и даже успела пощекотать мой клитор своими пальчиками. Я даже взбрыкнула, настолько это было приятно.

- Продолжайте наслаждаться, дорогая, - нежно промурлыкала Эльвира и подмигнула своим ассистентам, которые осторожно посадили меня на скамейку и взяли плети в руки. В зале воцарилась полная тишина. Я сразу же прижалась грудью, клитором и губками к нежной травке, создающей прохладные и возбуждающие ощущения. Я даже мысленно поблагодарила Эльвиру за это. Но через несколько секунд миллионы иголок пронзили мои самые интимные места. Крапива! - пронзительно осознала я. Я вскочила, выпятила попочку так высоко, как позволяло упряжь.

Изо рта потекла пенистая слюна, я буквально разодрала ногтями мягкую подкладку для эмоций, которая находилась под ладонями. Зал заполнился громкими и заслуженными аплодисментами в честь Эльвирочки, которая так хитро и женственно наказала наглую девушку. Эмоции захлестывали меня. Подняв попочку вверх, я не избавилась от пронзительной боли. Клитор и писечка кипели в горячей воде. Мои ягодицы рисовали забавные круги с невероятной скоростью и амплитудой, при этом каждая отдельная ягодица танцевала своеобразный танец. Это безумие продолжалось бы долго, если бы не следующий удар плетью по заднице, заставивший меня прижаться своими интимными местами к острию крапивы и получить еще одну порцию обжигающего удовольствия, из-за которого попка снова подскочила вверх. Но ее сразу же вернули на место плетью. Так я ритмично двигала попкой вверх и вниз, и это напоминало страстного любовника на страстной девушке, что вызвало громкий хохот зала.

— Наконец то ожила и начала двигаться, а то было совсем заскучала, — довольно неслось из зала. — Браво мадам Эльвира! Вы совершили просто чудо с этой ленивой и бесчувственной мартышкой. — Крапива, крапива, крапива, — слышалось по залу на разных языках. Это переводчицы, переводили иностранцам причину перемены в настроении наказываемой девушки и появления у нее необычайной живости и резвости. — Крапива! О, я, я! Гуд! Гуд! Гуд фрау Эля! Польщенная, улыбающаяся Эльвира раскланивалась публике и показывала рукой на исправно работающий станок для наказания. Закончилась очередная десятка. Я высоко подняла попочку демонстрируя всем, что стала совсем хорошей девочкой и больше не занимаюсь мастурбацией ни капельки. Эллочка желая, чтобы я не потеряла задора и энтузиазма, поощряемая зрителями, поменяла крапивку на свежую и забористую у меня под писей. Я отплатила ей за заботу хорошими, резкими, амплитудными движениями попки.

Так благодаря вниманию ассистентов и Эллочки я на отлично отработала два раза по десять. Но здесь Эллочка заметила, то что крапивой обрабатывается не вся моя пися, а только та часть которая касается лавки. Исправить эту оплошность она решила тут же. В одну из остановок мне на талию была надета элегантная золотая цепочка, к которой присоединили веревочку, пропустили ее между ягодиц и к концу привязали хороший пучок крапивы. Теперь, когда я буду болтать попкой вверх вниз, или просто крутить ею, пучок будет немилосердно хлестать по всей писе и по наиболее чувствительной внутренней части бедер. Ликованию зрителей не было предела, они вскакивали с мест, орали комплементы Эллочке. Я смогла понять в чем дело, только когда умудрилась вывернуть голову и глянуть на монитор.

— Привет, давай начнем! Покажи ей на что способна. Подойди к ней поближе, — послышалось из зала.

Я была готова к самому приятному испытанию и подумала, что Эллочка действительно умница. Такие как я нужно научить уму-разуму. Пусть кружат своими задницами, если не умеют мыслить головой. Давай, Эллочка. Я решила, что такую глупую как я нужно наказать и сильно присела клитором и лобком на крапиву, даже поскакала немного, чтобы получить больше для моей бесстыжей похотливости. От невыносимой боли попка взлетела вверх. — Не понравилось? — злорадно подумала я, подожди еще, тебе этого хватит, глупая дурочка. Кусок крапивы эффектно полетел от моего резкого движения и оказался на обожженных бедрах с сильным шлепком по письке. Чтобы получить больше боли я раздвинула ноги как можно шире, чтобы все маленькие и большие губки пострадали, и клитору досталось. Боль охватила меня целиком, так и надо — глупой сукке, — думала я. Наклонившись вперед, я снова упала на свежий кустарник крапивы, подскочила вверх и получила заслуженный шлепок по писе от привязанного куста. Я делала все более мощные движения, из-за которых лавка начала постепенно трястись и потом еще сильнее прыгать. Зрители были безумными, окружили сцену. Кто-то выкрикнул: «Дайте ей попрыгать, у нее грудь скучает». И вновь Эллочка проявила сноровку и подсунула мне новые кусты крапивы под грудью, освеживая чувство в моей груди. Я намеренно плотно прижала груди к крапиве и даже поигралась ими.

Тут же почувствовала, что грудь снова обдали кипятком, особенно пронзительная боль была в сосочках, она прожигала до самого подсознания, заполняя меня всю собой. Попка в это время подпрыгивала автоматически. Моя скачка продолжалась довольно долго, я не сразу и заметила, что бить меня перестали, и забавляюсь я исключительно крапивой. Но вот, сильные руки прижали меня дрожащую к лавке, убрав крапиву и отсоединив от пут, отпустили. Я подскочила и помчалась по сцене, падая, катаясь, хватаясь, то за попу, то за грудь, то за другие наиболее пострадавшие места. Поняв, что от нестерпимого жжения я расцарапаю и разорву пострадавшие места, меня поймали и на руки надели наручники. В таком положении, я продолжала крутится волчком по сцене еще минут 10, приводя публику в неописуемый восторг.

— Вах, какой страстный дженщина, артистка, слушай, да:, — шипел кавказец, вытирая смятым галстуком вспотевшую лысину.

Когда меня выволокли в коридор, я хоть немного стала соображать и сквозь пелену слез разобрала, что держит меня тот ассистент, которому я заехала ногой по яйцам. — Ну, что сучка, дободалась, — прошипел он, больно сжимая волосы на затылке. — Сейчас удавлю тебя, шалаву. Посмотрев в мои обезумевшие от пережитой боли глаза, он немного сжалился. — Ну, ладно. Куда бьют, туда целуют, — сказал с ухмылкой и в раскрытый рот, судорожно хватающий воздух, сноровисто вставил свой член. От такой наглости, я просто обалдела. И вдруг бесики метнулись в моей голове. Откусить!!! Точно, проучу мерзавца, откушу и все. Но потом разум понемногу вернулся, ко мне. Они же убьют меня, да не просто, а уж заставят помучиться, да и парня жалко. Он на вид, очень даже ничего, куражу только много. Но злость все же кипела во мне и оставлять его хамство безнаказанным я не намерена. Я подняла глаза, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Ты, случайно не задремала, дорогая? — спросил он с ухмылкой. — Ему там у тебя наверняка скучно, добавил он развязно. Я пошевелила языком на своих губах и ждала, пока он станет взрослее. Потом я посмотрела ему прямо в глаза и слегка прикусила его интимное место. У парня в глазах появилась паника, и он быстро вытащился из моего рта, не веря, что остался нетронутым. Медленно приходя в себя от смеха Эллочки и других охранников, он хватил меня за волосы и прошипел: "Я задавлю эту шалаву". На его лице были видны следы бешенства - подергивались веки и кадыки. Что-то в нем серьезно задело меня, что-то очень мужское и интимное, доступное только женщинам. Мне трудно объяснить свое поведение, но я быстро поднялась к нему и поцеловала его на губы. Он опешил и отпустил меня, а я предусмотрительно съехала вниз, упершись в стену. Охранники разразились громким смехом. "Вот это любовь, они целуются так страстно", пропел кто-то насмешливым голосом, а шалава продолжала говорить. "Я тебя убью", пробормотал посеревший ассистент и был бы готов задушить меня, если бы не Эллочка и другие охранники, которые пришли вовремя и оттащили его в соседнюю комнату.

Мое тело болело и зудело, перед глазами плавали красные пятна. Эллочка кивнула кому-то и подхватила меня за руку, потащив в одну из комнат и поставив между двумя колоннами. Быстро они пристегнули ремни на моих ногах и руках, чтобы я не могла сама себе нанести больше повреждений или поцарапать зудящие места до крови. Затем двое полуголых парней появились и начали намазывать пораженные участки какой-то мазью, а всю меня — разными кремами. "У них глухие, немые и слепые, но очень чувствительные и нежные руки, они так общаются с внешним миром", — сказала Эльвира и ушла, закрыв за собой дверь. И тогда я отдала своим нарастающим чувствам волю. С того момента, как из моего рта вытащили проклятый шарик, я только стонала и скулила. А теперь я осознала всю пошлость и отвратительность этой ситуации. Я такая замечательная, красивая и гордая девушка, за которой в университете головы теряли такие прекрасные парни, а теперь я вынуждена быть последней рабыней или дворовой девкой, показывая свое обнаженное задницей под плетью только для развлечения этих насытившихся сволочей "господ". Во мне заполнились невыносимое сострадание и ненависть к самой себе. Я кричала, шипела, выла, рычала, плакала, плевалась и брыкалась на цепях. Затем на меня нашла полная истерика, и меня стали бить в лихорадочном состоянии. Два глухонемых парня окружили меня с двух сторон, обняв друг друга за плечи, они прижали меня к своим обнаженным телам. Они старались не касаться истерзанной, пылающей кожи. Через пять минут я успокоилась и начала постепенно осознавать происходящее. Ребята нежно натирали мазью мое тело, особенно заботливо относясь к заднице и интимным местам. Но я все еще была возбуждена и оставалась в этом состоянии. Когда парни гладили мою грудь или промежность, я умоляла: "Пожалуйста, продолжайте еще, дорогие мои, родные, еще чуть-чуть, погладьте меня там хотя бы немного", — прошептала я забывшись в том, что они не слышат.

Внезапно в комнату вошел обиженный мною ассистент. — Ну, что коза попалась, сейчас мы тебе рожки пообломаем, будешь знать как бодаться, сказал он с придыханием и дьявольские огоньки вспыхнули у него в глазах. Он подошел близко и заглянул мне в глаза. Там было столько энергии и решимости, что страх парализовал меня и завладел мною полностью, до кончиков волос. Он это почувствовал. И глядя мне в глаза улыбнулся, от чего у меня мурашки побежали по коже.

— У вас точно взаимность, — сказала чуточку на распев подошедшая Эллочка. — Кстати, Вольдемар назначен твоим постоянным палачом и по совместительству воспитателем. Ты ведь этого хотела милая, — пропела слащавым голосом она, с издевкой глядя мне в глаза. Я с ужасом посмотрела на этого Вольдемара, который потянулся ко мне обеими руками и бросал на меня испепеляющие взгляды.

— Та брось ты девку. Дай ей отдышаться. Ты всю накопившуюся на нее злость пойди и вложи в заждавшуюся тебя на сцене свежую попку, — остановила его Эльвира.

Он нехотя отступил от меня, медленно повернулся и вышел. Эльвира надменно взглянув на меня тоже ушла. Откуда-то доносился шум зала, противные шлепки и леденящее душу мычание вперемешку с сопением. Через 20 минут дверь открылась, и перед моими глазами пронесли на носилках безжизненное, обнаженное тело Оксаны. Голова и руки свесились с носилок и болтались в такт движению. За носилками весь мокрый от пота вошел Вольдемар, весело глянул на меня и остановился возле меня.

— Она жива, — не своим голосом спросила я.

— Да сознание быстро теряет, два раза из ведра отливали, а на третий решили пусть отдохнет, — с ехидцей ответил Вольдемар, довольно улыбнувшись, заметив, что меня затрясло от страха. Он медленно подошел ко мне. Я инстинктивно отодвигалась от него насколько позволяли цепи, встала даже на цыпочки и как зомбированый кролик со страхом смотрела в его бездонные глаза. Он подошел, нежно обнял меня за шею и поцеловал меня в мочку уха, потом наклонился и нежно поласкал языком впадинку животика.

Поглядев на меня внезапно открытой и такой доброжелательной улыбкой, что я сразу смутилась, растерялась и опустила глаза. Оказалось, он может быть настолько нежным, и эта мысль мелькнула в моей голове, заставив меня прижаться к нему. Он это почувствовал, слегка прижал меня к себе и поцеловал не только одну, но и другую грудь. Я закрыла глаза от блаженства. Под его ласками клитор стал более чувствительным, и когда я начала погружаться в объятия приятного ощущения, он внезапно сделал резкий движение по моему напряженному клитору. Я открыла глаза в злобе и негодовании, размышляя о том, как бы мне задеть его словами. Но тут я увидела его обезоруживающую улыбку — открытую и добрую. Слова застряли в горле.

— Ты очень прекрасная, — произнес он медленно, смотря в мои растерянные глаза, и повернулся, чтобы уйти.

— Не заболталась тут, дорогая, — неожиданно вошла Эльвира и надела мне знакомый мячик с ремешками в рот, быстро закрепив его. Она отступила на несколько шагов и взглянула на свою работу.

— Вот так лучше. Сейчас не любят болтунов, — радостно проговорила она и ушла.

Я провела около десяти минут в одиночестве, даже закрыла глаза. Когда я открыла их снова, ужаснулась. От стыда у меня даже ушки покраснели. Ко мне подходили двое парней моего возраста и пристально смотрели на меня. Я тут же закрыла глаза. Раньше меня либо занимались работники заведения, либо уже постарше мужчины. А теперь мои сверстники беззаботно наблюдали за моим позорным положением, а я должна была развлекать их своим страданием. Я прислушалась к их разговору.

— Прикинь, а телку то классную разложили, — говорил один.

— Так ей и надо, меньше жопой вертеть будет перед иносранцами и черными, — подытожил второй.

— А попец ничего, — не унимался первый.

— Только слегка отшлифованный, — съязвил второй.

— Это, та которая все жопу до небес задирала и потом ей крутила как ошпаренная.

— Тебе бы крапивы под пизду подсунули и ты бы так закрутил.

— Протащилась бикса уж точно.

— Когда она пируэты жопом выписывала, я сам затащился, а батю сердце прихватило от избытка чувств, секретутка волокардин давала.

— Как она согласилась на такое? Вон смотри, как жопа отделана, а груди и писька аж темно красные. Я однажды у бабки в деревне руку крапивой ожог, так аж ох: ел, а тут глянь как отделали по самым интимным местам.

— Теперь уж точно рукоблудить не будет и подружкам своим закажет. Это они из провинции дуры приезжают и думают по легкому лаве срубить. А ее тут и поставили в стойло.

— А я прикольнулся, попрошу пахана, пусть даст баблов, куплю проститутку и отделаю ее так, что она даже имя свое не вспомнит, — один из них мечтательно улыбнулся.

— Слушай у нее же наверное сильно чешутся эти места, давай потрогаем.

— Да вроде предупреждали, что бы руками ни трогали, а ладно давай.

И они стали неуверенно трогать груди. Все куда прикасалась крапива, нестерпимо ныло и чесалось и я сама, забыв стыд и стеснительность, выгнулась и подставляла под их руки свои прелести. Их это очень забавляло. Они полапали груди, но увидев, что я потекла, стали щекотать мне писю и клитор. Во рту стало много слюны и она бегала из уголков рта и капала на грудь и спекала щекотно по животу, принося дополнительные страдания. Один из парней разошелся настолько, что засунул один из пальцев руки и писю большим стал массировать клитор. Я затряслась от наслаждения. Но этот мерзавец, увидев, что это мне приносит огромное наслаждение, стал прикалываться тем, что медленно вынимал палец в самый неподходящий момент. А я, желая продлить хоть секундочку наслаждения, выгибалась до неимоверности стараясь захватить губками писи его страстно желаемый пальчик. Они не знали, что мне 3 недели скармливали возбудитель, и не давали возбудиться, но моя ненасытная пися их явно заводила. А я прогибалась так, что трещал позвоночник и выворачивались кисти рук и лодыжки.

— Посмотри, как эта дамочка жаждет секса, она сейчас укусит, — шутили они.

Я осознавала, что нужно прекратить и не позориться таким образом, но мое тело не слушалось меня. Парень приближал свой палец к моей интимной зоне и иногда давал мне немного ввести его внутрь и трогать губками, а затем медленно убирал его за пределы моего досягаемого места, заставляя меня стремиться к нему и изгибаться неестественным образом. Я постепенно успокаивалась, но он тут же выставлял свой возбужденный пальчик в другом месте, заставляя меня поворачиваться к нему и страстно стремиться к нему своей интимной зоной.

— Ребятки! Позабавились с девочкой достаточно, пора ей спать, — ошеломил меня голос Эллочки. Она стояла в 10 метрах рядом с элегантным господином лет 50-60, который пристально разглядывал меня и подлизывался. Я поняла, что они давно наблюдали за нашими играми, и мне стало неимоверно стыдно. Эллочка подошла ко мне с этим господином и начала разговаривать, обращаясь ко мне.

Студенческая работа. Г-н Буччени.

— Это господин Буччени. Он является владельцем крупной компании в Италии, и у нас есть возможность инвестировать значительные суммы в экономику нашего города. Это очень важно не только для нашего города, но и для всей страны. Возник интерес к благосклонности г-на Буччени со всех сторон. Поэтому то, что ты видела его здесь, лучше забудь. Лишние воспоминания могут стоить тебе жизни. Но я не об этом. Г-ну Буччени было оставлено в Милане уже месяц, и у него возникли проблемы с удовлетворением своих сексуальных потребностей. Конечно же, мы не хотим, чтобы г-н Буччени стал импотентным из-за отсутствия регулярных половых связей, поэтому мы любезно приглашаем его в наш клуб.

— Я тебе обещала, что половых связей, без твоего согласия не будет. Я и сейчас не настаиваю дорогая, — произнесла Эльвира ухмыляясь мне в глаза. Я испытывая непереносимое возбуждение замотала головой в знак согласия. — Господи, неужели я получу хоть когда ни будь разрядку от этого неимоверного возбуждения, — подумала я с замиранием сердца.

— Так ты отказываешься, — рассмеялась мне в лицо Эльвира. Я, испугавшись, что это свидание может не состояться, бешено замотала головой. — Тогда слушай внимательно. Он ни слова не понимает по-русски. В половой контакт вступает без презерватива и твои анализы мы ему уже предоставили. Девушек любит только после хорошей порки. Сегодня ты ему приглянулась видно ты выше всех попку задирала, он платит за тебя 3 тоны баков, тебе полагается половина. В губы не целуй, ты шалава и целовать в губы приличного человека тебе нельзя. Высказав это напутствие она кивнула охранникам и меня отвязали. Нагую меня завели в микроавтобус, под любопытны взгляды внешней охраны и повезли по городу. Так как спереди и сзади все болело, в салоне я стояла на коленях, а охранники придерживали меня за руки, не позволяя себя онанировать. На глаза мне надели повязку. Через два часа мы были внутри роскошного особняка. Меня пригласили отужинать с сеньором Бичени. Я села за огромный стол, очень изыскано уставленный дорогой посудой с очень разными вкусностями. Седеть мне пришлось на высокой, пушистой атаманке. Сеньор Бичени попросил меня сесть поглубже и подальше выставить свисающие с атаманки ягодицы, что бы облегчить задачу Ирме. Обернувшись, я увидела строгую женщину лет 45 с хлыстиком в руках стоявшую у мен за спиной. Она заглянула мне в глазки и по матерински покровительственно и ласково мне улыбнулась. С другой стороны стоял господин Сан. Как пояснил мне Бичени. Ирма будет следить за моим поведением за столом, а мне запрещалось трогать себя за половые органы, отвлекаться от разговора, сутулиться и горбить спину. Кроме этого я должна все время улыбаться сеньору Бичени. Господин Сан просто прислуживал за столом, чем сразу мне понравился и не зря в течение ужина он ловко и не заметно успевал показать как справляться с, тем или иным экзотическим блюдом и каким прибором в какой ситуации воспользоваться. Что касается госпожи Ирмы, то я была уверена, что выполнить предъявленные мне условности не сложно, и я не в коей мере не добавлю своей пострадавшей попе еще шлепков ее хлыстика.

Студенческий доход. Партизанка Таня.

Молодая девушка быстро раскрыла информацию о подпольной деятельности советских партизан в их районе, немного привлекая внимание указанием на места базирования и лагерей партизан. Однако, когда ее подвергли пытке шомполом от винтовки, она выдала все до последней детали. Все было записано, и девушка была готова быть повешенной на центральной площади села для устрашения настойчивых жителей. Однако из Смоленска пришел приказ проводить казни только по воскресеньям с большим скоплением людей на рынке в целях пропаганды. У Бичени оставалось несколько свободных дней, и он решил придумать развлечение, на которое он приглашал всех тех, кто освободился от заданий и операций по ликвидации партизан-эсэсовцев. Используя тот же индуктор, Бичени заставлял девушку признаваться в своих сексуальных экспериментах. В кабинете следователя, точнее, в комнате крестьянского дома собралось множество эсэсовцев, которые слушали увлеченно перевод "признательных" показаний Тани. Девушка, истерично крича от боли, рассказывала все подробности. Она рассказала о том, как после окончания педагогического училища она поселилась в пустующей хате, выделенной колхозом, и удовлетворяла себя сама. Она также использовала для этой цели случайно заблудившегося большого пса Барбоса. Однажды Агапка-бабка, известная своими заговорами в округе, сказала Тане, что пора представить ее общественности и выдать замуж так же, как делали отцы и деды со своими дочерьми на протяжении веков. С этими словами Агапка сняла ночную рубашку с Тани и вытолкнула ее на двор за волосы, поставив на колени и начав наказывать ее лозиной по заднице. Таня громко закричала, собирая всех парней из округи, чтобы они наблюдали за этим зрелищем. И действительно, через несколько минут в изгороди появилось более тридцати незамужних парней с возбужденными глазами. Таня продолжала кричать и показывать свою грудь и округлившиеся ягодицы, а также возбуждающие бедра. После окончания представления бабушка отпустила плачущую Таню и сказала, что она поблагодарит ее позже. А завтра после работы они отправятся на пруд, так как регулярное купание и соблюдение гигиены очень важно. На следующий день, когда солнце начало заходить, бабушка Агапка повела Таню на пруд. На берегу уже сидели другие женщины - мамки и молодые девушки на выданье. Девушки снимали одежду и медленно входили в воду, плавно двигаясь бедрами. Они играли в воде, шумно хохотали и обливали друг друга, чтобы привлечь внимание. В кустах ивы слышались шорох, стон и треск ломающихся веток. По неявному соглашению никто из купающихся девушек и сопровождающих их людей не обращал внимания на кусты, даже если там начиналась настоящая драка, а ивы тряслись от напряжения. Женатые мужчины считали неприличным ходить в кусты, а старшие парни гоняли оттуда молодых ребят. Девушки ходили на купание, как только у матерей замечали томный блеск в глазах и явные женские очарования. С момента, когда ей присылали сватов, она все реже появлялась на пруду, а после свадьбы это стало недоступно для нее. Разведенные женщины, вдовы или те, чьи мужья постоянно пили, появлялись в другой части пруда без сопровождения, но Таню еще не знала об этих тонкостях.

Приняв все условия этой условной игры, Таня скинула постепенно одежду и медленно пошла к воде. Сознание того, что за ней смотрят все парни их большой деревни, холодило душу и приятно щекотало там где-то внизу животика. Бедра сами собой стали соблазнительно вихлять подчиняясь тысячелетнему инстинкту женщины, спинку она выгнула и грудочки призывно колыхались в такт ее шагам. Проходя у самых кустов она с удовольствием услышала шепот: «Серега пригнись, не видно. Та нагни бошку — кретин. Вот это жопа, я бы ей впердолил. Пусть писюн сначала вырастит, если кто к ней подойдет головы пораздавлю — салаги». О чем шел разговор дальше, она уже не услышала. Зайдя в воду, поплавала, поплескалась и стала выходить. Выходя из воды, Таня, подражая другим заневестившимся девушкам, долго не одевалась, вытирая мокрые роскошные волосы и принимая самые соблазнительные позы. Полотенце повязала, соорудив на голове замысловатый турецкий тюрбан. Повернувшись к кустам зрителей спиной, наклонялась, не сгибая ног в коленях за рушником для тела. Медленно вытирала спину, виляя бедрами то в одну, то в другую сторону и слыша протяжные вздохи и напряженное сопение из кустов.

— Ох, ты девка и бесовка. Будут кавалеры по тебе сохнуть, — ласково сказала бабушка Агапка и повела Таню домой.

Старания бабушки не прошли даром и ее сразу стали приглашать на танцы куча поклонников. Они постоянно сорились между собой, дрались, даже обещали покончить с собой, если она обойдет их вниманием. Ни о каком Барбосе уже не могло быть и речи. Ее тискали ухажеры на танцах, а потом, напившись для храбрости самогона, тащили в кусты и там, не взирая на ее протесты, имели со всей юношеской энергией и пылкостью. Несколько раз предлагали выйти замуж, но партия ее не устраивала и она отказывала. Когда началась война, она связалась с партизанами. Она ходила в их лагеря, носила донесения и продукты. Помогала по-бабьи по хозяйству, варила, стирала, ухаживала за ранеными. И как-то с пониманием отнеслась к разговору между бабами, что, мол, мужики работают на пределе, часто рискуют жизнью и терпят другие лишения, некоторые подолгу не видят семьи и вообщем сильно сникли и затосковали. Надо бы для поднятия боевого духу устроить им баню, поплескаться с ними, похлестать им венечком спинку и вообще своим девичьим смехом подбодрить, особенно те группы, которые уходят на смертельно-опасное задание. Мужним бабам это делать как-то не пристало, а вот девкам вроде Тани самый раз. Поупорствовав для приличия немного, Таня поддалась на уговоры подруг и женсовета отряда. Банные обязанности она исполняла исправно, в отряде тоже были ею довольны, да вот попалась по наводке предателя в руки гестапо.

Сотрудники СС, слушая историю Тани, неоднократно покидали комнату, где местные полицейские устраивали девушек в комендатуре на "работу", развлекая их самогоном, чтобы послужить перевозбудившимся захватчикам. Понимая свою неизбежную смерть и желая облегчить свои страдания, Таня без скрывающих деталей рассказывала о своем опыте. Она рассказала о поездке на областные сборы комсомольского актива в Смоленск, где молодые люди и девушки игнорировали учения Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина, предпочитая проводить время пьянством и групповым развратом. Она особенно запомнила одного из организаторов - комсорга с Вязьмы. У него был виртуозный навык обращения со своим большим членом и он ласкал ее так нежно, что она просто не могла этого вынести. Таня впервые испытала оральный секс с ним и была так предана, что даже попыталась покончить с собой, когда он уехал к своей жене и сыну. К счастью, второй секретарь обкома заметил ее на собрании, пригласил на дачу и там они отлично провели время вместе со своими коллегами и девушками. В то время эти годы были непростыми, и Таня всегда жила в постоянном голоде.

Из окна своего кабинета Гоцешвили и Таня наблюдали за всей этой трагедией расстрела. Ее арестовали вместе со всеми другими, но ее привлекательная внешность и стройная фигура оказали ей неоценимую услугу. На одном из допросов Гоцешвили заметил ее и был очарован ею. Он поставил перед ней условие: либо найти двух подружек для его кавказских друзей и составить им компанию, либо она потратит лучшие годы своей жизни в Сибири. Увиденное в дворе убедило ее в необходимости тесного сотрудничества с органами. Она поделилась своей безвыходной ситуацией со своими подругами Леной и Катей, и они пообещали помочь ей. В назначенное время они встретились в договоренном месте. Ребята приехали на большой и роскошный машине и отправились отдыхать на дачу Гоцешвили. Девушкам понравились эти уверенные парни. И хотя все они работали в спорных органах, они вели себя как джентльмены. Они не жадничали и угощали девушек вином, конфетами и мороженым, страстно любили их. Покладистые девушки тоже понравились парням, и Тане было простительно стать осведомителем для органов безопасности. Со временем Гоцешвили и его друзья перестали интересоваться Таней, и она стала выполнять деликатные поручения для органов. Ее использовали для получения информации от ответственных работников области, а она на следующий день рапортовала обо всем, что слышала в порыве страсти и во время пьянок. Она осталась в подполье по указанию органов, не эвакуируясь. Постепенно Бичени начал испытывать к ней симпатию, он даже любил ее особенным образом - эту красивую, наивную и искреннюю девушку, которая случайно попала в сложные жизненные ситуации. Когда пришло время повешения, немцы и полицейские собрали всех жителей этой и соседних деревень на центральной базарной площади. Там были установлены два высоких столба, между которыми была перекинута планка. На грузовой машине, аккуратно расположенной под планкой, стояла табуретка. Висела веревка с зловещим узлом.

Когда в горницу к Бичени ввели Таню в одной исподней рубахе, такую поразительно беззащитную и трогательно взволнованную, все в груди у него перевернулось. Он подвел ее к окну и показал взглядом в сторону приготовлений. Она взглянула на висильницу, смертельно побледнела и повалилась в руки Бичени без сознания. Дав команду позвать фельдшера, он перенес ее на лавку у стены. Лысый, грузный старичок фельдшер засуетился в своей медицинской сумке, нашел нашатырь, смочил ватку и поднес к лицу Тани. Она пришла в себя от резкого запаха, вскочила с лавки, со страхом оглядела всех вокруг и вся дрожа прижалась к Бичени, как бы ища у него защиты и не понимая, что это он еще вчера поздно вечером подписал ей смертный приговор. Он не удержался и погладил ее роскошные распущенные волосы, слегка приобнял за плечи и посадил на лавку. Она тут же вскочила и опять прижалась к нему с ужасом глядя на двух здоровенных автоматчиков которые пришли сопроводить ее на место казни и нерешительно топтались у двери ожидая указания офицера. Взглянув на Таню еще раз, Бичени резко встал, вышел в соседнюю комнату, где в одном исподнем валялись пьяные со вчерашнего дня, приведенные полицаями для услады эсэсовцев, девки. Взяв одну из них за руку, он, не взирая на ее протесты, втолкнул в комнату где ждали автоматчики.

— Вот, она тебя выдала нам, — показал он на приведенную девушку. Таня с ужасом узнала Лизку, соседку по улице, которая тоже работала на подпольщиков. Но Лизка была комсоргом третьего отделения отряда партизан и не раз на собрании песочила Таню за банные мероприятия и говорила, что советская девушка должна блюсти свой моральный облик, что бы после войны не было стыдно односельчанам в глаза смотреть. Вот она заводит шашни только с немцами и то для того, что бы добыть для партизан у них ценную информацию. И вот эта Лизка еле стоит на ногах, пьяно ухмыляется, и это она ее предала.

— Ты что, промазала совсем, — хрипло выкрикнула Лизка.

— Продукт нужно беречь, — продолжила она, громко икнув.

Взяв стакан в руку, привлекая внимание Бичени своими глазами, Лизка изящно выпрямила мизинец, приготовилась для тоста со стаканом и произнесла: «За ваше здоровье, гер офицер. И за тебя здоровьица, Танюша». Приятным шумом и пусканием слюни она пила. Допив, неуверенно поставила стакан на стол.

— Ты дурочка, Танька! Посмотри на этих бездельников-мужчин — бормотала Лизка с запутывающимся языком.

— Мы все одинаковые женщины и всем нам нужно одно. А ты не задавайся, Танька, и не спеши быть первой с этой штукой — произнесла она и попыталась выразить отвращение взглядом на полевой телефонный аппарат.

— Касатик, пойдем-ка я обниму тебя, — заверещала Лизка, пытаясь вытащить грудь из-под рубашки. Это не удавалось, и она случайно порвала рубашку, обнажив две огромные груди. Стремительно бросилась и обняла одного из солдат. Молодой немец не возражал, наслаждаясь прикосновениями к такой доступной фрау, но остерегаясь офицера, оттолкнул Лизку к столу.

— Ты не хочешь любви? Ты еще не знаешь, что такое настоящая женщина. Пойдем, я покажу тебе — пелена пьяным голосом Лизка. Затем быстро повернулась к столу и быстро опустошила еще один стакан. Она загрызла хлебом и уставилась на Танюшу.

— Ты настоящая героиня! Ты молодчина! Просто не нужно трахаться перед всеми, гер офицер — скорчив пьющую гримасу сказала Лизка Бичени, вертя перед его лицом пальцем.

Бичени зло посмотрел на нее, привлек ее к себе, громко приказал фельдшеру. У Тани начал трепетать озноб, все происходящее казалось ей в тумане. Фельдшер открыл ампулу, набрал содержимое в шприц и подошел к Бичени. Он ловко завел руки Лизки на спину и стянул их ремнем, повернул лицо Лизки к себе и резко ущипнул ее за грудь. Лизка вскрикнула, высунув язык. Который он тут же поймал. Лизка попыталась убрать язык, но не смогла — после небольшой борьбы она перестала сопротивляться. Фельдшер быстро подошел и сделал ей укол в язык. После этого Бичени отпустил его. Она спрятала его и бессмысленно, пьяно уставилась на Бичени. Затем высунула его и пыталась посмотреть на свой язык. В течение десяти минут она сидела с открытым ртом и пыталась запеть какую-то песню. Но язык быстро опух, и из ее рта текла только слюна, и слышались нечленораздельные звуки. Он быстро подтолкнул ее к солдатам. Они подхватили ее и вытащили на улицу. Когда в комнате никого не осталось, Бичени подошел к Тане, страстно поцеловал ее пересохшие губы и вышел во двор.

Лизку повели на площадь. Когда она увидела виселицу и до не стал доходить смысл происходящего, она пыталась вырваться, что-то сказать, но дюжие охранники и распухший язык не позволяли ей этого сделать. Какой то услужливый полицай, подскочил к ней, и нацепил на грудь табличку, на которой большими буквами было написано «партизанская б: дь». Подойдя к грузовику, Лизка отчаянно сопротивлялась и не хотела дать себя раздеть, а потом не хотела лезть на кузов и на табуретку, но тут помогли полицаи и поставили ее на табурет, плотненько надев на шею петлю. Зачитали приговор на немецком и русском языке, и по взмаху какого то высокого чина в шикарной шинели с меховым воротником, фельдфебель, неунывающий весельчак Ганс завел машину и медленно поехал. Когда машина завелась Лизка со страху обоссалась, а когда табуретка уехала из-под нее ног, несколько раз взбрыкнула всем телом, подергала в раскорячку ногами и затихла неестественно вывернув голову, Осматривая безжизненное тело, Бичени обратил внимание на напрягшиеся соски и клитор и подумал, что надо спросить о странном явлении у фельдшера. Придя в избу, Бичени заметил у окна Татьяну, которая так и продолжала смотреть на качающееся, на ветру, одинокое тело Лизки. Он с трудом оторвал ее руки, вцепившиеся в подоконник, подвел к столу, усадил на стул, достал бутылку дорогого коньяка и красивый бокал. Налил ей и заставил выпить. Таня пила безразлично, словно воду жадными глотками. Он усадил ее к себе на колени, прижал. Все немцы посчитали свое дальнейшее присутствие неуместным вышли сами и пинками выгнали пьяных девок из соседней комнаты и полицаев. У нее началась истерика, она плакала, что-то бессвязное шептала, потом выкрикивала ему в лицо, колотила кулачками в его широкую грудь, пыталась вырваться. Он не отпускал ее, а только сильнее прижимал ее хрупкое вздрагивающее тельце к себе. Потом потихоньку она затихла и лишь надрывно всхлипывала, крепко его обняв. К вечеру она совсем захмелела от выпитого коньяка без закуски, и он отнес ее спать в свою комнату. Она спала тревожно, кого-то все время упрекала и звала в бреду. К вечеру же он узнал, что приезжавший специально для инспекции проведения массовых «воспитательных» мероприятий с населением покоренных областей сам гауляйтер восточных земель, остался крайне доволен и сообщил об этом в Берлин. Комендант их маленького гарнизона не скрывал своей радости и искренне его благодарил за удачно проведенное расследование. Никто из коллег и подчиненных его не выдал. Видно всем понравилась симпатичная русская девушка, так искренне и подробно сознающаяся в своих интимных прегрешениях, и все были даже рады, когда вместо нее повесили пьяную, затасканную шалаву.

На рассвете Бичени присоединился к Тане в постели. Он страстно целовал и возбуждал девушку, но она проявляла минимальный интерес. Возможно, это было связано с прошлым, подумал он, дал ей хороший паспорт и отправил на поезд до Смоленска. Затем ему пришлось бежать до Берлина. Переодетый в гражданскую одежду, он скрылся в Латинской Америке. Там он сотрудничал с одним из лидеров террористической организации с коммунистическими убеждениями и собрал свое первое состояние. В середине 50-х годов он получил легальное разрешение на пребывание в Италии и серьезно занялся бизнесом, достигнув значительных успехов. В 60-х годах Бичени решил вернуться в Союз, потому что хотел увидеть Татьяну снова. Частное детективное агентство предоставило ему несколько информационных данных о Татьяне. Его мнение имело большое значение при решении вопроса о сделке с Фиатом и строительстве автомобильного гиганта в Тольятти. Тогдашние партийные деятели явно старались нравиться ему. Он осмотрел новое строительство в Тольятти, проехал по Золотому кольцу, посетил древние города России, побывал в Москве и Ленинграде. Под предлогом интереса к сельскохозяйственной технике и потенциального спроса на нее в российской глубинке, он выразил желание посетить Смоленск и один из населенных пунктов области. Местные партийные деятели были очень рады такому вниманию и выдали разрешение всего за несколько часов. А выбор населенного пункта Бичени сделал как бы случайно, указав на знакомую ему деревню из времен войны. Он боялся быть узнанным, но ничего не мог поделать с этим. Он просто должен был увидеть ее!

Ехали не долго, минут 15 и неожиданно подъехали к большому и красивому зданию школы, на большой площади перед школой буквой П были построены все ученики школя с цветами и флажками СССР и Италии в руках. Когда они стали подходить к ним, наступило затишье, и подбежавшая к нему бойкая девчушка, с повязанным на шее, развевающимся на ветру алым галстуком, звонким голосом рапортовала: «Господин Бичени! Пионерская дружина средней школы имени Лизы Костровой по случаю вашего приезда в нашу школу построена. Старшая пионервожатая Люда Кострова». Он замер на месте, напрягся как струна, лицо его сделалось смертельно бледным. Он только теперь рассмотрел на стене школы мемориальную доску с надписью. Пионервожатая заметив такую необычную реакцию на свой доклад гостя вопросительно уставилась на директора и увидев у той блеснувшие слезы в глазах смущенно отошла в сторону. После замешательства, он повернулся к переводчику и спросил: «Люда Кострова это:» Вышколенный переводчик тут же уточнил и услужливо сообщил. Люда Кострова это дочь родной сестры Лизы Костровой героически погибнувшей в годы Великой Отечественной Войны за свободу и независимость своей Родины. Его увлекли дальше вдоль строя в здание школы, водили по разным кабинетам и лабораториям, рассказывали о достижениях юных селекционеров, он смотрел на выращенную кукурузу в школьной теплице. Автоматически, что-то спрашивал, подарил школе диковинные тогда два цветных телевизора, хотя вешания еще цветного изображения в Союзе не велось, а в совхозе только-только было как самом передовом в области налажено экспериментальное вещание черно белого изображения. Но его все равно горячо благодарили. Посовещавшись между собой, сопровождающие решили, что его заинтересовала судьба героев партизанского подполья и нужно свозить его на памятник Лизе Костровой. Делегация подъехала к большому холму. На самой вершине ее стояла бронзовая скульптура девушки в развевающемся на ветру платьице, кулачки рук ее были сжаты, а сама она куда-то решительно смотрела высоко вверх. Он сразу узнал в девушке Лизу. На негнущихся ногах он подошел к вечному огню перед скульптурой за пионерами несущими венок, поправил ленты диковинного для этих мест круглого венка и положил еще один огромный букет красных гвоздик. Поднялся и стал невидящими глазами смотреть в упор на памятник. Перед ним опять стояла та страшная картина. Перепуганная, вся сжавшаяся и дрожащая от страха и холода Лизка, стоящая на табурете и смотревшая на него протрезвевшими и расширившимися от ужаса глазами. Он попытался закрыть глаза, но видение не исчезло. Мотор машине покашляв заработал на холостых оборотах, вот характерный скрежет сцепления и машина плавно тронулась с места. Лизка стала выгибаться, за уезжающей из-под нее табуретки. Он почувствовал себя нехорошо, покачнулся, но совладал с собой, Глянул на стоящего рядом. Это была она. Слёзы катились из ее красивых глаз. Он сделал усилие над собой. Подошел к ней, взял ее под руку и стал спускаться к подножью монумента.

— Она, конечно, была подружкой Лизкиной, а он выглядел таким бледным, словно расчувствовался. Даже несмотря на то, что она итальяшка, она понимала, что Лизка была героической женщиной и приняла мученическую смерть за партизан. Это разговаривали женщины в толпе, собравшейся у монумента по случаю приезда высокопоставленной делегации. Он призвал к себе Люду Кострову и долго вглядывался ей в глаза. Девушка смущенно отвернулась. Многие были поражены его необычным поведением и решили, что это странное поведение итальянца. Только она знала, что он хотел увидеть в ее глазах.

У него были видны следы пережитого возбуждения в его глазах. Он уезжал из России полон восхищения цельностью ее натуры, глубиной чувств и естественной прямотой этой женщины. Он порицал себя за то, что не смог украсть ее, увезти в Италию и сохранить для своего счастья.

Приехав в Италию, он пытался забыть ее. Некоторое время даже размышлял о самоубийстве. Он хотел забрать ее с собой, но она имела детей и не согласилась бы на разлуку с отцом. Они больше не встречались, но после перестройки он регулярно приезжал в Россию и искал в специализированных салонах таких же ярких личностей. После публичного наказания он покупал их для удовольствия, переживая множество эмоций, и это помогло ему выйти из депрессии, вызванной разлукой с ней.

Я была первой, кому он поделился этой историей. Я слушала его заинтригованно. К своему ужасу я осознавала, что это правда. Во время рассказа его губы нервно дрожали, он не ел ничего, постоянно трогал салфетку руками и глядел куда-то вдаль, мимо меня. Он не обращал на меня внимания, был поглощен своими воспоминаниями, когда Ирма щелкала хлыстиком по моей попе. Я тоже была увлечена этой необычной историей, но чувствительные удары приводили меня в реальность, и только после третьего я осознала, что сделала ошибку. Мое плечо опустилось, я забыла улыбаться сеньору Бичени и начала трогать свои все еще чесавшиеся половые органы. Внезапно Бичени вернулся из своих мыслей и сказал, что уже поздно заканчивать обед, а то госпожа Ирма воспитает меня как благовоспитанную девушку. Он сердечно поблагодарил Ирму за ее заботу обо мне и попросил меня сделать то же самое. Я поняла, что он изощренный и тонкий игрок. Но делать было нечего. Я встала со стола, поблагодарила Ирму и Сана за заботу обо мне. Ирма радостно улыбнулась и выразила готовность всегда помочь мне, если понадобится. Внутри меня кипела ярость от этой изощренной циничности и унижения, я была готова наказать Ирму. Сеньор Бичени подошел ко мне, взглянул мне в глаза и сказал, что в моих глазах видны темные чертики эмоций. Но затем напомнил, что он умеет укрощать непослушных девушек. Я быстро успокоилась, взяла его за руку и мы пошли в спальню. Он не обратил внимания на то, как я запытала своими ногтями его руку, выражая всю свою злость. После этого последовал прекрасный секс. Бичени не был страстным юным любовником, но он знал, как доставить женщине удовольствие до безумия. Тем более если учесть, что я долгое время была воздержана и была возбуждена ежедневными возбудителями. Элло часто заставляла нас в ходе физических тренировок использовать резиновую грушу с подсоединенной к ней трубкой, которая соединялась с манометром. Каждая девушка должна была тренировать мышцы влагалища, чтобы достигать все более высоких результатов. В итоге мы не расставались друг с другом до рассвета. Затем сеньор позволил мне отдохнуть. С ним я испытала четыре глубоких и продолжительных оргазма, и это успокоило меня. Смазка, которую он наложил слепыми глазами, дала свои результаты: боль в заднице стала меньше, а половые органы перестали невыносимо чесаться, и я уснула детским сном счастья. Мне приснились удивительные эротические сцены, красивые и проникновенные. Во время сна я несколько раз пыталась потрогать свою грудь или лобковые волосы, но бдительная Ирма стояла на страже и щелкала хлыстиком по моим рукам, заставляя их удалиться от запретного места. Об этом Бичени рассказал мне после того, как я проснулась. После обильного завтрака меня отправили в роскошном лимузине в наш клуб. Я уже могла свободно сидеть на попе, даже когда машина проезжала по неровностям дороги.

Студенческий заработок. Устройство личной жизни.

Заехав в клуб, я тут же явилась к Эльвире. Она меня встретила по-деловому холодно. Мне дали пластиковую карту ведущего банка Европы. Я тут же открыла телефонный справочник «Желтые страницы Санкт-Петербурга», нашла номер телефона отдела по работе с клиентами и попросила сообщить мне сколько внесено на мой счет. Сотрудник любезно мне сообщил, что на счету у такой то такой то находится в данный момент 8, 5 тысяч евро. Я положила трубку и вопросительно посмотрела на Эльвиру. Та пояснила, что 2 тыс. за представление в зале клуба, 1, 5 по договору за клиента, а 5 личный подарок от сеньора Бичени. Она встала давая понять, что аудиенция закончена, но увидав, что я сижу, спросила, есть ли у меня еще вопросы. Я набралась наглости и сказала, что есть. И первое, я очень возбуждена и не могу с этим совладать и мне нужен мужчина и что его на улице я искать не намерена, тем более, что это проделки ваши, сказала я и пристально стала смотреть в глаза Эллочке. Эллочка смотрела на меня не отводя глаз, потом нажала кнопку и появился огромный амбал, горилообразного вида. Я представила, что меня найдут на городской свалке с перерезанным горлом. Но к моему удивлению Эльвира дала указание найти мне смазливого самца. Она так и выразилась. И вдруг она мне сказала, что любит нахрапистых, задиристых пигалиц и она немножко мне поможет. После этого мне бросили ключи от нового дома и машины, но предупредили, что я должна буду за них отработать.

Охранник отвез меня в п. Солнечное под Питером. Двух этажный дом, финского проекта, напичканный бытовой техникой, аппаратурой и мебелью, меня просто очаровал. Больше всего мне понравился подземный гараж на 3 машины и встроенный пылесос, который стоял в подсобке, а в комнатах были своеобразные розетки, к которым оставалось подсоединить только шланг. А когда я погрузилась вся в джакузи, счастью моему не было предела. Документы в которых значилось, что все это мое лежали на камине. К обеду из специализированного центра пригнали BMW самой последней модели. Тут я поблагодарила отца, который настоял, что бы я после школы отучилась в автошколе и получила права. Проехавшись с опаской по Приморскому шоссе до Питера (в город с непривычки я побоялась ехать), развернулась у лахтинского поста ГИБДД, я вихрем домчалась до Выборга. Потом вернулась домой. Забралась в роскошную, огромную постель и от всего пережитого за этот день, крепко уснула. У меня работала Екатерина Львовна. Эта женщина, по документам, нанята мной, и является в одном лице и домохозяйкой, и управляющей и садовником и т. д. Это очень добрая женщина лет 55, в прошлом преподаватель иностранного языка Санкт-Петербургского университета. Последнее обстоятельство меня особенно обрадовало, и я решила, что буду обязательно совершенствоваться в языках.

На следующий день я позвонила Мелисе, и мы отправились по магазинам, посетили самые модные и роскошные кафе. Я чувствовала себя успешной предпринимательницей, которая достигла многого и может себе позволить многое. Мы даже зашли в университет, где Мелиса подмигнула заманчиво в деканате и оставила подготовленные конверты с евро для особо старательных профессоров, чтобы они преподнесли мне лучший результат в зачетке. Решать небольшие вопросы было ее обязанностью, и она справилась с ними безупречно. На следующий день меня вызвала Эльвира через свою секретаршу. В 12 часов я пришла к ней. Она предложила мне присесть и начала интересоваться моими впечатлениями от нового дома и статуса в клубе. Я выразила полное удовлетворение, но также выразила опасения относительно оплаты всех этих расходов. Эльвира сообщила мне, что теперь я отношусь к числу элитных артисток и если буду разумно поступать, то не столкнусь с проблемами в этом вопросе.

Вдруг боковая дверь открылась, и в кабинет вошел огромный охранник, с трудом протискивающийся через дверной проем. За ним толкнули молодого и привлекательного парня, а затем зашел еще один охранник. Парень был высоким блондином с голубыми глазами и длинными ресницами. Под его глазом виднелся синяк.

— Встаньте и подойдите к ней, — пренебрежительно сказала Эльвира.

— Посмотрите на этого мачо. Если он вам понравится, он ваш — сказала Эльвира, обращаясь ко мне.

— Может быть, вы продемонстрируете себя? — обратилась она к парню. — Раздевайтесь до пояса.

Парень нерадостно приблизился ко мне, оглядываясь и отказываясь снимать рубашку, зло уставившись на охранников.

— Покажите его, — кивнула Эллочка охранникам.

Один из охранников, подошел к парню и без эмоций на лице двумя руками разорвал на нем рубашку вместе с майкой и выбросил ошметки в урну. Парень с опаской глянул на охранника, но возмутится, не рискнул, синяк видимо, сыграл свою воспитательную роль. На меня он бросал любопытные взгляды. Мне он очень нравился, у него были рельефные мускулы на груди и животе, накаченные бицепсы. Было видно, что и Эльвире он не безразличен. Червячок ревности шевельнулся у меня.

— Это Юра, Он студент университета транспорта. Много не пьет, не балуется наркотой, здоров, вроде не глуп, сильно не таскался по бабам, 22 сантиметра и 4.5 по ширине. Его нашла Мелиса, специально для тебя.

— Ты рада?

При перечислении достоинств, парень смутился и даже покраснел.

— Ты наверное очень хочешь взять ее в жены и быть хорошим и верным мужем? — спросила Эллочка с издевкой в голосе.

Парень пробурчал что-то невнятное.

— Я не поняла? — прошипела Эллочка, и охранники нетерпеливо переступили с ноги на ногу.

— Да, — замогильным голосом сказал Юра.

— А это ты будешь носить в моменты, когда она будет отсутствовать. Это поможет тебе не блудить на стороне и не заниматься мастурбацией, — сказала Эллочка с издевкой, и бросила на стол кожаный мешочек из ремней с замочком для надевания на член и яйца любвеобильных мужчин. Золотую цепочку с аккуратным ключиком надела мне на шею, поцеловав меня в щеку.

Услышав это, парень покраснел как рак и у него задрожал подбородок.

— Когда этот плохишь, не будет давать одевать это на себя эту сбруйку, приглашай ребят, они помогут ему смерить свою гордыню, — продолжала издеваться Эллочка над парнем.

Мне стало его жалко и пообещав, что мы разберемся с этим, я забрала сбруйку и взяв за руку морально раздавленного парня вывела его из здания клуба. Усадила в машину, бросила на торпеду сбруйку и повезла его домой. Всю дорогу он косился на сбруйку и подавленно молчал.

В доме, он вел себя очень скованно, почти ничего не ел и не пил. Я после обеда увезла его в город. Всю дорогу он молчал.

Узнала у него, что он из Белгорода, что живет в общежитии. Поехали, забрали его нехитрые пожитки. Заехали в магазины и прилично одели его, накупили и много домашнего барахла. Мне очень нравилась, до этого не испытанная мною, роль жены и хозяйки дома. При входе в любой магазин, глянув на мой прикид и сообразив, что моя потенциальная платежеспособность стоит особого внимания, к нам бросалось сразу несколько продавцов и спрашивали у Юры, что бы он хотел купить супруге. Это еще больше его конфузило. И когда мы приехали, он бес толку ходил по дому в новом домашнем халате и тапочках и его интерес вызвал только компьютер и огромный телевизор в гостиной с трансивером подключенным к спутниковой антенне.

— Ты проститутка? — наконец то выдавил он из себя. Получив отрицательный ответ, он стал несколько больший интерес проявлять ко мне. Но все-таки выглядел очень подавленным. После ужина он лег спать, я тихонечко уложилась рядом. Он не спал, но и не решался приблизиться ко мне. Я тоже не торопила события. Чтобы как-то ослабить шок от общения с Эллочкой, я стала подчеркнуто бережно относится к его мужскому авторитету. Екатерину Львовну, с вопросами, что готовить на завтрак, обед и ужин и когда из накрывать, я неизменно отправляла к Юре. Когда мы поехали по магазинам, то за руль я посадила его и он стал знакомиться с многочисленными инструкциями и рекомендациями фирмы по поводу прохождения обкатки, гарантийному обслуживанию и т. д. Когда, нам стали предлагать в супермаркете оптовую закупку продуктов с доставкой, то под предлогом, что я в этом мало понимаю, отправляла разбираться с мужем. И он довольно быстро входил в роль, к концу второго дня он уже резво носился по дому, двигал мебель, помогал Екатерине Львовне разбираться с огромной кучей импортной бытовой техники. Но спали мы опять, как брат и сестра. Я видела, что смотрит он на меня с нескрываемым вожделением, но психологический барьер пережитого унижения преодолеть не может. Меня это не устраивало. И когда он пошел утром принимать душ, я потребовала, якобы из соображений безопасности, не закрывать дверь на запор. Потом вошла и залюбовавшись его фигурой стала помогать мыть ему спину, потом грудь, потом пришлось самой залезть под душ. Вообщем я стала самой счастливой женщиной на свете. Он был страстен и нежен. Мне не хватало ночи, что бы налюбоваться им. И я вдруг поняла, что он мной сильно дорожит. Когда я уходила даже не на долго, он так сильно волновался, что мне это просто согревало душу.

Две недели я жила просто на небесах, боясь поверить в эту сказку. Я ходила на занятия в университет. Все одногруппники и однокурсники, стали ко мне относится с каким-то почтением, девчонки видя ожидающего меня элегантного, как с обложки, Юру на шикарной машине откровенно завидовали. И все это омрачил один эпизод. На одном из зачетов ко мне воспылал любовью один из новоиспеченных перестройкой бестолковый, и нахрапистый профессор. Он не хотел поставить мне положительную оценку и после двух неудачных попыток пересдачи, стал намекать мне на возможность решения вопроса, если я буду более податлива. Я растерялась и думала сначала пожаловаться Юре, но решив, что ему лишние проблемы не нужны, позвонила и рассказала все Мелисе. На следующий день ко мне подошли два горилообразных мужика. Я догадалась, что это наши охранники. Я показала им любвеобильного профессора. Они взяли его за шиворот и увели в туалет. Я стояла растерявшись в коридоре, но по бледным лицам студентов, случайно забегавшим в туалет, и доносившимся от туда вскриков, я поняла, что там происходит большая воспитательная работа. Увидев профессора, через два дня я ужаснулась, под каждым глазом, был огромный синяк, который не могли скрыть солнцезащитные очки, левое ухо распухло, а проходя он прихрамывал. Увидев меня он в ужасе посторонился. Жизнь казалась мне прекрасной. Я управляла парнем, о котором не могла даже мечтать, еще два месяца назад. Мы болтались с ним по всем клубам города. Я побывала во всех музеях и даже в зоопарк сходила. Дорогая одежда, приличная косметика, да и внешность сделали свое дело. Я и раньше вниманием мужчин не была обделена. Меня часто путают то с певицей Стоцкой, то с гимнасткой Кабаевой, но теперь это стало просто наваждение. Останавливают и просят автограф. Сначала мне это льстило и подстегивало тщеславие, а теперь даже стало обижать. Я захотела стать личностью помимо схожести на моих знаменитых подруг.

Да и основная схожесть наверное в такой же жизнерадостной улыбке.

Продолжение по желанию читателей.