Балтийскими дорогами

Часть 1

Это немного необычная история о встрече двух совершенно незнакомых людей, которая могла бы изменить их жизни, но не стала поворотной вехой.

Ещё у стойки таможенного досмотра в Шереметьево-1 Витас заметил пару, привлекшую его внимание: молодая женщина лет двадцати семи и парень, её ровесник. Он имел настолько ладную и статную фигуру и столь необыкновенно красивое лицо, что глаза невольно задерживались на нём. Женщина, как потом оказалось, не должна была лететь, она его провожала. После недолгого, но очень нежного, поцелуя они расстались. Пройдя регистрацию, незнакомец как-то быстро поднялся на второй этаж в зону пограничного контроля и исчез из поля зрения. Витас нагнал его и встал на проверку паспортов сразу за ним. Пограничник недолго мурыжил Вита, и вскоре он, пряча паспорт в задний карман брюк, вышел в галерею на посадку.

Объект внимания Витаса, бросив спортивную сумку между по-мужски широко расставленных ног, расположился в видавшем виды кресле и тупо уставился в витрину Duty Free. Вит же сделал равнодушный вид и, стараясь избегать встречаться с ним взглядом, принялся следить за передвижением самолётов по лётному полю аэродрома.

- Рейс двести двадцать девять, пожалуйста, пройдите на посадку!

Самые нетерпеливые ринулись к заветной стеклянной двери выхода к автобусу, доставляющему пассажиров к трапу самолёта. Красавчик неторопливо перекинул сумку через плечо и спокойным, ровным шагом двинулся прямо мимо Вита, а он не смог удержаться, чтобы не посмотреть на великолепные мужские бёдра, упакованные в фирменные джинсы.

Так как Витас замешкался на выходе, то они с незнакомцем попали в разные автобусы, и на какое-то время тот оказался вновь потерян из виду.

Уже входя в самолёт, Вит бросил быстрый взгляд на свой посадочный талон и определил, что его место будет у иллюминатора. Добравшись по проходу до своего ряда, он с изумлением обнаружил того самого парня сидящим в кресле рядом с его, Вита, местом! Судорожно сглотнув и подавляя охватившее его внезапное волнение, стараясь держаться как можно спокойнее, Вит обратился к нему:

- Извините, вы не пропустите меня на моё место?

- Конечно, - низкий голос и удивительная белоснежная улыбка, подаренная незнакомцем при вставании, заставили Вита вздрогнуть.

Поскольку теперь он сидел рядом с тем, с кем больше всего на свете захотел бы сейчас оказаться где-нибудь наедине вдали от всего остального мира, на самом дальнем необитаемом острове, Вит принялся крутить головой, наблюдая за тем, как неугомонные пассажиры рассаживаются по своим местам, а стюардессы безуспешно пытаются подсчитать количество занятых и незаполненных мест, поскольку, беспорядочное движение людей в проходах между креслами не прекращалось. И всё же каждый раз глаза Витаса невольно останавливались на лице соседа.

- Похоже, рядом с нами никто больше сидеть не будет, - вдруг услышал Вит голос справа от себя. Незнакомец явно затевал дорожный разговор! Нельзя терять ни минуты.

- Да, в общем-то самолёт загружен не полностью.

- Обычно в это время года мало народу летает. Мне раньше приходилось часто летать на этом направлении.

- Вы живёте в Вильнюсе?

- Нет. У меня там был небольшой бизнес, так скажем.

- Вы – гангстер? – пошутил Вит.

- Нет, - улыбнувшись, оценил шутку незнакомец, - у нашей фирмы там представительство. А ты летишь по делу?

- Я лечу... Ну да, можно сказать, что по делу. Я родился в Вильнюсе и прожил там шестнадцать лет, пока не уехал в Москву учиться в ВУЗе, да как-то здесь и остался. Теперь вот и мама переехала ко мне. Сейчас нужно решить пару проблем. Я учусь в аспирантуре, обычно университет сам занимается моими визовыми проблемами и выбиванием квот, но на этот раз визу придётся получить через российское посольство на родине. Надеюсь, это не займёт много времени – максимум два-три дня, документы уже давно отправлены, нужно только сдать паспорт.

- Ты – литовец?

- Наполовину. Папа был литовец. Но сейчас я живу в России. Родители расстались, когда мне было шесть лет.

Вит помолчал минутку и вдруг решительно протянул соседу руку:

- Меня зовут Витаутас. Или Витас. Но можно просто Витя. Даже так лучше, я уже привык.

- Саша, - отозвался тот крепким рукопожатием, - давай на "ты", а то я как-то сразу к тебе на "ты"...

- Что, в общем-то, справедливо. Мы же примерно одного возраста.

"Сааб 2000" быстро разбежался по взлётной полосе, и вот уже белые густые облака плыли под крылом.

За знакомством и за разговорами ни о чём парни не заметили, как прошла половина полёта, и стюардессы начали разносить обед.

Вит краешком глаза наблюдал за движениями красавца-соседа, с удовольствием отмечая, какие у него правильные черты лица, и всё нравилось ему в нём: милые глаза, длинные ресницы, гладко выбритая, очень чистая кожа, слегка вьющиеся мягкие волосы, в которые так сильно хотелось запустить пальцы и нежно потрепать причёску. Крепкие мужские руки, красивые пальцы, чтобы припасть к ним губами!

- Ну, и ты что же сейчас, к своим родственникам? – спросил попутчик. Настроен он был крайне доброжелательно.

- Нет. Но у меня остались кое-какие друзья.

- И ты прямо вот из аэропорта поедешь к кому-то из них?

- Нет, Саш, я даже не знаю, куда мне сейчас ехать. Но я созвонюсь по прилёту...

Саша на мгновение задумался и вдруг сказал:

- Вить, давай ты не будешь никому звонить; у меня забронирован номер на двоих в пяти-звездной гостинице на целых три дня. Всё оплачено! Можешь жить вместе со мной в одном номере, вдвоём будет не так скучно вечерами: днём я работаю в офисе нашей фирмы.

Сердце Вита бешено колотилось, словно пыталось выпрыгнуть наружу. Что, что это за замечательное предложение, и почему он ему его делает?!

- Саша, а у тебя были какие-то особенные планы? Почему ты забронировал "двойной" номер? Я могу тебя стеснить.

- Ты чего это взялся допрос учинять? Тебе не нравится моё предложение? Как знаешь... Я хотел, как лучше.

В глазах нового знакомого, казалось, потух огонёк. Вит чуть не заплакал от собственной глупости, которую он только что совершил.

- Нет, нет! Да нет же! Я очень хотел бы... Я хочу принять твоё предложение! Я только вот подумал, может, ты хотел с девушками какими поразвлечься, а вместо того вот меня приглашаешь, я же тебе буду мешать!

- С девушками? – усмехнулся Саша, - Неплохая ведь мысль! Но нет, я жене почти не изменяю. И потом – даже если бы у меня и были такие планы, то как ты мне можешь помешать? Присоединился бы к оргии. Знаешь, как здорово – втроём, вчетвером, впятером? Развлекуха!

По тону Сашиных речей Витас никак не мог понять, шутит тот или говорит всерьёз. У Вита уже стучали зубы. Его колотило от одной мысли, что может сложиться так, что ему удастся познакомиться с этим красавцем, от лица которого Витас не мог оторвать взгляда. К счастью, стюардессы начали собирать подносы с использованной посудой.

- Решено! – Саша слегонца и несколько фамильярно хлопнул Вита ладонью по руке, - Едем со мной в гостиницу. Не понравится, - свободен! Да?

- Д-да... - подтвердил Вит, которого Сашкино прикосновение будто вдавило в кресло.

Часть 2

Самолёт вскоре пошёл на посадку, и через час они уже стояли на пограничный контроль, Саша позвонил домой и доложился о благополучном приземлении. Вит разговора не слышал, так как они были в разных очередях. Забрав багаж, парни вышли на привокзальную площадь. Вечерело. Над зданием терминала аэропорта загорелась неоновая вывеска "Oro uostas". Саша в считанные минуты договорился по мобильному телефону, что за ним в гостиницу утром заедет кто-то из региональных представителей фирмы, дабы отвезти его в офис, после чего Вит узнал от попутчика, что гостиничный сервис предполагает встречу в аэропорту, и такси уже ожидает их на площадке в двадцати метрах. Погрузившись в жёлтый "Мерседес", парни больше смотрели по сторонам или нехотя поочерёдно отвечали на какие-то дежурные вопросы водителя такси; последнего интересовали московские новости.

Гостиничный портье с любопытством оглядел Вита; видимо, сам факт, что двое парней из России будут проживать в одном двухместном номере мог бы показаться ему достаточно примечательным. Витасу удалось быстро сбить с него спесь, задав пару дежурных вопросов на родном языке. Это превратило портье в саму любезность. А предъявление литовского паспорта и вовсе вынесло общение на качественно иной уровень.

Номер действительно оказался очень просторным, а гостиница – знатной. Роскошь, одним словом. Кровати, хоть и были сдвинуты, были раздельными. Никакой queens bed, - два "твина". После минимума обычных процедур по размещению, Александр обратился к Виту:

- Идём! Прогуляемся по Вильнюсу. Заодно ты мне покажешь свои любимые места детства.

Витас послушно кивнул головой. Они прошли мимо того же портье на выход, но тот уже был занят с какими-то другими постояльцами, поэтому Виту удалось избежать неприятного взгляда.

Парни долго гуляли по улицам столь замечательного города, прошлись по узким улочкам Старого города, выпили кофе в Stikliai, наконец, зашли в какой-то уютный ресторанчик и, оставив там чуть больше пятидесяти литов на двоих (Вит сумел настоять на своём требовании разделить цену ужина поровну), отправились ночевать в гостиницу.

Всё это время, пока они были вместе, вдвоём, бесцельно шатаясь по центру, Вит украдкой рассматривал объект своего обожания. "Редкий, редкий красавец. Как, как такое вообще может быть? Вот везёт же некоторым в жизни, - всё при нём, и лицо, и тело, и волосы, и, наверно, деньги, и море счастья в придачу". При этом, надо отметить, сам Витаутас был вполне симпатичным мальчишкой, который весьма и весьма нравился всем своим знакомым и малознакомым, имел стройную фигуру и спортивно-подтянутый вид, ничем вот "таким" не выдававший особенностей его сексуальной ориентации.

Вернувшись в номер, они ещё какое-то время разговаривали ни о чём, Саша раскладывал по кучкам документы, которые он перед тем вытащил из своего портфеля, потом чуть ли не приказным тоном велел Витасу готовиться ко сну – идти в ванну, почистить зубы и что там ещё ему нужно сделать, мол, время-то уже позднее и де пора спать вообще-то. Тот, раздевшись до трусов и немного стесняясь, послушно поплёлся в ванную, бросив хищный взгляд на обнажённый торс Саши, который, сняв майку, но оставшись в джинсах, сидел за столом спиной к кроватям и Виту. Крепкая рельефная мускулатура завораживала глаза.

Пока Витас чистил зубы, он не переставал думать о своём новом знакомом, искал ответ на вопрос, что заставило такого парня пригласить его к себе в номер пожить! Ну, вот на кой ему лишние трудности и неудобства! "Может, просто он добрый и отзывчивый. Или от скуки. Или он вообще не задумывается о том, почему он так поступил".

Выйдя из ванной, Вит сразу юркнул в постель.

- Ты всё? Вот и отлично, - раздался Сашкин низкий голос, - пойду и я быстренько умоюсь.

С этими словами он снял с себя джинсы и остался в светло-серых боксерах. У Вита, естественно, напрягся член, и буквально потемнело в глазах. "Бля, я не могу, - подумал Вит, - вот это фигура! И такой хуило, наверно, упакован, раз его так чётко видно через трусы. Теперь у меня от увиденного всю ночь стоять будет, не уснуть мне!" Отличный накачанный плоский живот, прекрасная мускулатура! Особенно Вита возбудил вид голой стопы, - красивые пальцы ног и какая-то благородная изящность именно мужской красоты.

Витас отодвинул от себя вторую кровать на приличествующее обстановке расстояние так, что она практически упёрлась в одежный шкаф; при этом дверца шкафа стала неоткрываемой.

Вернувшийся из ванной Саша удивлённо посмотрел на перестановку мебели:

- Ты чего отодвинулся так далеко? А поговорить перед сном? Или ты боишься, что я приставать буду? Не боись, не буду! – он заулыбался, показав свои великолепные, ровные зубы.

"Да уж лучше бы пристал", - подумал Вит. А вслух произнёс:

- Ты, наверно, любишь свою жену, а она безумно любит тебя, и всё у вас хорошо?

- Люблю. Любит. Насчёт "безумно" - не знаю, у каждого свои тараканы в голове. А чужая душа – потёмки. Но выглядит всё так, как будто всё у нас хорошо.

- По твоим словам похоже, что ты не совсем доволен своим браком. А у вас такая пара!

- Откуда ты знаешь?

- Я видел твою супругу в Шереметьеве при вылете.

- А! Ну и? – опять этот насмешливый тон; как понять его?

- Вы так нежно целовались!

- Я всегда нежно целуюсь, Вит! Я очень ласковый.

"Блин! Ну и разговоры! До добра они явно не доведут".

- Знаешь, - продолжил Саша, - вроде всё в порядке, но вот как бы тебе признаться-то в том, что сексуальная жизнь у нас несколько, так скажем, однообразна. Вот у тебя бывает так, что тебе любимая женщина нравится, но в постели у вас не всё так здорово, как хотелось бы?

- ?.. – Вит состроил деланное недоумение на лице.

- Ну, вот, например, хочется тебе, чтобы она, ну, к примеру, ну вот, - Саша как-то замялся, - взяла, скажем...

- Она не берёт? – догадался Вит.

- Ну! - подтвердил Саша, - Воспитание у неё такое. Нет, ну иногда вроде как у неё это получается, но всегда требуется какой-то невероятный перелом, чтобы это произошло.

- Может, у тебя что с концом не так, что она не хочет его брать? – с издёвкой и искусственным недоверием в голосе произнёс Вит.

- Ё, - возмутился Саша, - я бы тебе показал, да ты, боюсь, не так поймёшь меня, - конец как конец, всё у меня как надо, другим-то нравится до беспредела!

- А кому ты его ещё показываешь? Врачу? Друзьям? – иронично спросил Витас.

- Нет, другим девушкам. Случается...

- Ладно, не объясняй. Я понял.

Саша пошевелился на кровати и поднялся на один локоть:

- Бля-а, видишь, от этих разговоров у меня... пардон... хуй встал.

- У меня тоже... - почти прошептал Вит.

- Да?.. С чего бы это вдруг? Наверно, нам с тобой каждому в отдельности не хватает секса по жизни.

- Саша! У тебя такие внешние данные, что меня просто колбасит от мысли, что тебе может не хватать секса. Расскажи, как это так!

- Работа, семья, клуб, машина, проблемы, командировки...

- А в командировках чё б тебе не найти себе утешение на ночь?

- Вот, - расхохотался Саша, - я уже себе нашёл утешение – ты ж меня весь вечер развлекаешь и утешаешь! Я тебя именно за тем и пригласил, чтобы мне скучно не было.

- Я имел в виду женщину.

- Ладно, я пошутил, давай спать, утро вечера мудренее.

Тишина длилась минут пятнадцать. Всё это время Вит, затаив дыхание, прислушивался, не заснул ли его новый знакомый. Его страшно тянуло пойти в ванную и скорей освободиться. Дальше так это продолжаться не могло. Он шевельнулся.

- Не спишь? – вдруг спросил Саша.

- Не-а.

- А я всё жду, когда ты заснёшь. Стыдно признаться, из-за этого разговора я так возбудился, что мне нужно, по-видимому, пойти передёрнуть затвор.

- Ну и шёл бы, чё стесняться?

- Да? Блин, ты извини меня, Вит, обычно между мужчинами, да ещё и незнакомыми, таких разговоров дурацких не бывает. Тем более...

- Иди, иди, - прервал его Вит, - не бери в голову. Бери в рот, - добавил он и засмеялся.

- Да как-то неловко. Ты же будешь знать, что я там делаю, какое тут удовольствие, если не расслабиться никак?

- Иди и обязательно расслабься. Я посмотрю телевизор.

Саша зажёг прикроватную лампу, встал и, стараясь не смотреть на Витаса, прошёл в ванную. Вит проводил его совершенно пылающим взглядом.

Он выждал буквально тридцать-сорок секунд и прошептал сам себе: "Или сейчас, или никогда" и рванул дверь ванной на себя. Словно в сказке, дверь оказалась незаперта. Но почему? Саша стоял перед огромным зеркалом умывальника, трусы были спущены до колен; прикрыв глаза, он правой рукой дрочил средних размеров, но очень красивый, как и всё в нём, член, - ровный, прямой, сантиметров пятнадцать-шестнадцать в длину. Его реакция на появление Вита была мгновенной, - он принялся натягивать на себя свои боксеры, очень стесняясь того, что стал предметом созерцания.

- Ты же обещал...

- Саш, дай я тебе помогу. Дай, попробую тебе помочь.

- Э-это к-как? Думаешь, я бы сам не справился?

- Справился бы, конечно, но я не о том. Я хочу у тебя заранее попросить прощения, обещай, что ты не ударишь меня и не станешь меня презирать...

- За что? За то, что ты предлагаешь мне подрочить твоими руками мой же хуй? Это же...

- Нет, Саш, - почти прохрипел Вит, - я предлагаю тебе расслабиться и получить удовольствие.

Недоумённый взгляд этих безумно прекрасных глаз побудил Вита присесть на корточки и припасть губами к члену Саши через ткань трусов. Видимо, от стеснения и от пикантности ситуации, эрекция у того спала, и член оказался полувялым, но оставался достаточно длинным. Испуганный Саша руками отвёл голову Вита от себя и шагнул назад:

- Ты чё, Вить? Что ты собираешься сделать?

- Я хотел...

- Я понял, что ты хотел. Не нужно этого делать. Иначе я потом не смогу смотреть тебе в глаза. Прости. Я сам виноват во всём. Прошу тебя, Вить, прости.

И тогда Вит вынул свой перенапряжённый член из трусов и, отвернувшись в другую сторону, встав к краю ванны, начал дрочить себе, поскольку посчитал такой выход из положения наиболее естественным и безопасным для себя. Всё случилось достаточно быстро, потому что этот небесный красавец не вышел из ванной, а остался остолбенело стоять в метре от друга.

[Следите за реакцией натурала! Ему впору выскочить из помещения на хрен или избить новоиспечённого знакомого за эти штучки и выставить его за дверь.]

Саша так и не понял, что с ним произошло, но сцена с онанирующим Витом вызвала сильнейший прилив крови к соответствующему месту, и член его аж распёрло от напряжения, дыхание перехватило, а во рту пересохло от непонятного и доселе неизведанного возбуждения. Голова поплыла, как в тумане, и он совершил необъяснимый для себя поступок: он сделал этот единственный шаг обратно по направлению к Витасу и положил одну руку тому на плечо. Другая его рука совсем бессознательно уже доставала член из трусов и принялась за дело. Вита же от этого мгновенно заколотила бешеная конвульсия; ах, если бы только Сашка обнял его сзади или прикоснулся бы к его голой спине своей обнажённой грудью! - и почти тут же он спустил, кляня себя за этот, подумал он, преждевременный оргазм, сдержать который у него не было никаких шансов! Тогда он откинул голову назад и влево, ухом прильнув к вожделенной Сашкиной руке, вцепившейся ему в плечо такими неописуемо красивыми пальцами и постарался довериться собственной нежности.

Часть 3

Саша по-прежнему не отдавал отчёта своим действиям. Как заворожённый, он смотрел через плечо Вита на белёсые струи спермы, рвавшиеся из головки члена своего нового друга и падавшие тяжёлыми густыми каплями на поверхность ванны. Он никогда раньше не видел воочию, как другой мужик кончает. Это было экзотично, загадочно, интересно и очень, очень возбуждающе, коль скоро его собственные движения руки вдоль ствола члена стали резкими, быстрыми и неистовыми. Саша успел поймать себя на мысли, что у него на данный момент нет никакой сексуальной фантазии, он не думает ни о Памеле Андерсон или Шэрон Стоун, ни о какой-то таинственной незнакомке, ни о любимой супруге, а просто смотрит на – вот потрясение-то! – на мужское тело и чужой стоячий член.

Нестерпимо сладостное чувство приближающегося оргазма охватило его, он стал запрокидывать голову вверх, инстинктивно закрыв глаза, перед которыми стояла только что увиденная картинка, и он даже не мог отогнать эту мысль от себя, так плотно она засела у него в мозгу! Виту практически ничего и не оставалось, как повернуться, присесть и прижаться лицом к желанному телу между ног. Ему страшно этого хотелось, несмотря на то, что он уже освободился от непослушных живчиков, контролировавших его поведение весь этот вечер. У Саши, в свою очередь, не оставалось сил, чтобы успеть отшатнуться назад; в такую секунду не до сексуальной ориентации и древних инстинктов любить только женщин. Ибо через доли мгновения интенсивный белый дождь вырвался наружу. Оргазм был на редкость мощным, а фонтан спермы не иссякал, - семь, восемь... одиннадцать, двенадцать... четырнадцать толчков – просто какая-то автоматная очередь! Причём первый "выстрел" попал аж на кафельную плитку через ванну. Сашка сам удивился своей способности произвести так много жидкости. Он поистине наслаждался своими ощущениями; пожалуй, впервые в жизни они продлились у него так долго. И, лишь когда этот восхитительный взрыв прошёл, Сашка вдруг осознал, что свободной рукой он машинально гладит Вита по волосам, а тот млеет от этих движений и в благодарность нежно ласкает губами его, Саши, яички, осыпая их поцелуями.

Саша отпускает член, который медленно слабеет и опускается, обнажённая головка вся блестит от остатков спермы, растёртой в ходе состоявшегося процесса нетерпеливой ладонью по стволу. Спина Вита вся в Сашкиной сперме. Саша подаёт другу единственную неиспачканную руку, чтобы тот поднялся на ноги в полный рост. Наконец он произносит первые слова, разводя руками с широко разбросанными пальцами:

- Прости... Ради всего святого, прости! Я не знаю, что на меня нашло. Это просто какой-то пиздец. У меня нет объяснений... Витя, я не "голубой", я никогда раньше...

- Не нужно, Сань, никаких объяснений.

- Что значит "не нужно"?! Ты мне не веришь? Я не "голубой", я клянусь тебе!

- Я верю и точно знаю, что с тобой всё в порядке. Просто так случилось.

- Бля-а, нам теперь нужно помыться. Чё ж делать? Ты первым?

- Саш, ну не ты же весь в сперме, тебе нужно отмыть только твою самую красивую часть тела – она у тебя действительно чертовски хороша и не взять у тебя в рот просто грех какой-то!

- Вить, я тя умоляю, не парься насчёт того, что я тебе сказал про мою постельную жизнь. Пусть это останется сугубо моей проблемой. Давай лезь в ванну, я свой конец помою в раковине. И ради бога, прости меня, что я тебя так уделал своими отливами. Тебе наверно омерзительно?

- Я стерплю, - притворно снисходительно сказал Витаутас.

- Блин, я даже не знаю, как тебе выразить всю свою благодарность, дружище ты мой, ты просто настоящий мужик!

[Посмотрите, какими словами натурал Саша одаривает Вита, он оценивает его как настоящего мужика, в то время как всё произошедшее явно указывает на несколько нетрадиционную направленность любви Вита, - но ведь у Сашки и словарного запаса не хватит, чтобы выразить свои чувства. Саша скорее сам готов оправдываться, чем осознанно обвинить друга в "голубизне"].

Шторка душа закрывает Витаса. Саша не знает, что у того на душе, потому что у него самого на душе удивительно легко: ведь, как ему кажется, Вит не винит его за случившееся, не принимает его, к счастью, за "пидараса" и не сердится на него за то, что он обрызгал того спермой, хотя, возможно, ему было очень неприятно ощутить на себе чужую семенную жидкость. Саше не придёт в голову, что Вит просто тащится от мысли, что на нём сперма этого великолепного самца, самого эталона мужской красоты, от которой пьянеешь как от лучшего хмельного вина.

- Я всё! – радостно сообщает самец, - давай заканчивай мыться и вылезай! Должен же я у тебя ещё раз попросить прощения! – и выходит из ванной.

Саша спешит покинуть место боя, где он только что потерпел решительное, сокрушительное поражение. Тщательно вытерев полотенцем свои любимые причиндалы, он развешивает его сушиться на спинке стула и расхаживает по комнате. Чтобы достать из шкафа, куда он успел выпотрошить содержимое своей дорожной сумки, новые трусы, Сашке приходится сдвинуть кровать Вита к своей почти вплотную. А тут из ванной выходит Вит, обмотанный банным полотенцем от пупка и до колен. Саша наспех натягивает свежее бельё и двумя пальцами поправляет уложенный член вдоль правой ноги. Движение не ускользает от внимания Вита, который так и бросается голым в постель и накрывается одеялом. Время уже час ночи. Саша ложится в свою кровать. Теперь они рядом, на расстоянии вытянутой руки.

[Что сделает натурал, чтобы пожелать спокойной ночи своему "натуральному" же, как он наивно предполагает, компаньону, с которым они только что на пару дрочили в ванной?]

Саша, милый Саша, супер-божество Саша как-то неловко кладёт руку на предплечье Вита:

- Вить, будь другом, скажи мне, что ты меня прощаешь, а? – сухой и хриплый голос.

- За что? – Витас делает непонимающее лицо.

- Ну, за вот это вот всё. Я сам тебя завёл этими разговорами, завелся от них тоже – и вот результат.

- Сань, постарайся всё забыть и уснуть, тебе завтра рано вставать и на работу, в отличие от меня. Я могу завтрак и проспать. И давай я тебе дам полезный совет: отнесись ко всему с должным чувством юмора – ну, побесились мужики, - с кем не бывает. Лучше, если ты запомнишь как следует полученное удовольствие. Тебе ведь было хорошо? Приятно? Ну скажи!

- Д-да. Это правда, - признаётся тот, - я кончил с огромным удовольствием.

- Во-от. Постарайся отметить у себя его в памяти, сконцентрироваться только на нём. И всё. Спокойной ночи! – желает Вит.

- Да. Спокойной ночи, - отвечает Сашка.

Уверенный голос Вита подействовал на Александра расслабляюще и успокаивающе. Он вскоре действительно заснул. Потому что когда кончишь, хочется спать. Особенно натуралам. Вит ворочался и мечтал под ровное бесшумное дыхание соседа. Мечтал совратить этого сказочного красавца. Ему страшно хотелось взять в рот и ощутить его член; больше того, проглотить сперму, захлёбываясь в ней. А возможно ли ну хоть на мгновение представить, что он, Вит, мог бы отдаться Сашке? Ну как тут уснёшь? "Надо же, сколько спермы у этого производителя! Всё правильно. Такие красивые люди должны плодиться и размножаться, чтобы их было как можно больше".

Часы на телевизоре большими красными цифрами показывали уже третий час ночи, когда сон всё-таки поборол Вита.

Часть 4

Утро другого дня началось так, как будто накануне ничего не было. Витас открыл глаза и увидел, что Саша в одних трусах, только что выбритый и умытый, выходит из ванной.

- Здорово, хлопец! Извини, я ужасно тороплюсь, сейчас за мной уже придёт машина, мне нужно быстренько позавтракать, так что нам придётся расстаться до вечера.

Саша протягивает Виту визитную карточку:

- Здесь название нашей фирмы, адрес и телефоны. Звони, если что. В любом случае звони ближе к четырём, чтобы построить планы на вечер. Я надеюсь, что, несмотря ни на что, мы проведём его вместе?

- Ага.

- Ну, вот и ладненько. Там на обороте я тебе записал номер своего мобильного телефона. Это литовский номер, я вчера в аэропорту вставил местную SIM-карту. Ниже записан московский номер, чтобы не потеряться в этой жизни. Если у тебя будет желание, ты потом дашь мне свои московские координаты.

(Господи, как же играют эти мускулы при каждом движении, особенно дельты с ямочкой! Откуда, откуда такая красота?!)

Вит кивнул головой:

- Обязательно дам.

Саша довольно быстро надел брюки, рубашку, галстук, пиджак (вот бедняга, всё тащил с собой или с утра доставили из офиса?) и обулся в дорогие туфли:

- Как я тебе? А?

Вит сглотнул и выдавил из себя:

- Супер!

- Я рад, что тебе нравлюсь! – Саша машинально подарил ему всё ту же шикарную улыбку.

("Ч-чёрт! Это он искренне или издевается надо мной после вчерашнего?" - подумал про себя Вит).

- Вить, я обычно после завтраков возвращаюсь в номер почистить зубы, но сегодня я и вправду сильно опаздываю, поэтому гигиеной придётся заняться в офисном туалете. Пока!

- Пока...

Сашка забирает портфель с документами и уходит. Весь такой аккуратный, красивый, стройный, мечта-желание, а не просто мужик. Спускается по лестнице в ресторан, где его уже подхватывает вышколенный персонал гостиничного сервиса.

Вит тем временем лежит в постели. Восемь утра на часах. Его одолевают разные мысли, большей частью эротического характера. Он представляет себя на месте Сашкиной жены. Как тот ласкает её, усыпает её грудь и лицо поцелуями, как он нежно гладит её, как в конце концов вводит свой ствол в раскрытое влажное влагалище и как он ЭТО делает с ней. Вита распирает эрекция, и он под все эти свои фантазии с полной выкладкой дрочит и дрочит свой распалённый член. Наконец, в изнеможении подбирает ребром ладони сперму с груди и живота, чтобы не капало на пол, пока он летит в ванную.

Утренний экзерсиз на какое-то время умерщвляет разнузданную плоть: дышать, думать, ходить становится намного легче. Вит валяется в постели, засыпает, потом, проснувшись, понимает, что проспал время завтрака. Ну, да Бог с ним! Не проблема поесть на улице. Пара телефонных звонков, и он находит себе занятие на весь день. После посещения русской миссии, куда нужно до двенадцати часов сдать паспорт на визу, он поедет к своим старым школьным приятелям. Один не работает и стоит на бирже труда, поэтому ему нетрудно выделить личное время для встречи с Витом, другой – сам себе работодатель и бизнесмен. Две встречи отнимают большую часть дня. Не забыть бы позвонить в четыре Саше на работу, в офис их вильнюсского представительства.

- Lietuvos Telekomas...

- Prasau pakvieskite prie telefono... [Пригласите, пожалуйста, к телефону...]

(Разговор идёт по-литовски. Витаутас быстро вспоминает знакомый с детства язык и даже отличает на слух лёгкий жемайтский диалект секретарши).

- Витас! Здорово, что ты наконец-таки позвонил! – Сашкин голос поистине звенит, - тут намечается пьянка дома у одного из моих приятелей, едешь с нами?

- Конечно, Сань!

Намечено место встречи и её время. Саша кладёт трубку. Всё идёт отлично, командировка даже, по всей видимости, будет сокращена, но, возможно, придётся ехать ещё и в Таллин – норвежский акционер Telenor требует закрыть "дыру" в учебной программе семинара для Eesti Telefon. "Завтра попрошу Витаса съездить со мной в эстонское посольство, ему всё равно делать нечего, а мне одному шляться по учреждениям не в кайф. Мне кажется, ему даже в радость провести день со мной".

Сашка бежит в холл, на ходу любезничает с ресепшионисткой и забирает ключи от машины и доверенность: начиная с сегодняшнего вечера и до окончания командировки у него в распоряжении будет новенькая серебристая Альфа Ромео 147.

***

- Витя, знакомься, это Нарунас. Мы с ним вместе в Риге в начале девяностых Latvijas Telekoms на ноги ставили.

- Laba diena.

- Нарунас, я тебя прошу, давайте все по-русски, а то я себя дураком чувствую. Вит, прекрати изъясняться по-литовски. Нет, ты, конечно, можешь, если будешь говорить только с Нарунасом, но ведь я вас не пойму! – Сашка так обезоруживающе улыбается, что двум только что познакомившимся между собой литовским гражданам ничего другого и не остаётся, как поддержать его.

- Я, моя жена Ирене и мой сын Йонас рады будем видеть вас в своём доме и встречать вас хлебом и солью тоже.

Вит машинально оценивает Нарунаса. Интересный мужчинка! Но рядом с Сашей и не лежал! И улыбается своим крамольным мыслям.

- Сначала в "Рэдиссон", надо же мне переодеться! – Сашка предлагает окинуть его взглядом.

- Давай, давай, рули, жми на педальки, отсюда сначала первый поворот налево, чтобы выехать к Диджойи, - наставления выдаёт Сашке-водителю Нарунас.

- Мы подождём пока тебя в машине, или?

- Сходите выпить пива или кофе в бар, ладненько? Я быстро!

- Спасибо, не послал нас в ближайший костёл на мессу, чтоб мы там его обождали! – ворчит Нарунас вслед убегающему вверх по гостиничной лестнице красавцу-парню, - счас он быстро переоденется! И половину баб по дороге переебёт... Они сами ему на шею вешаются!

Витаутас с удивлением и даже завистью смотрит на Нарунаса. Видимо, у того есть основания так говорить.

***

- Вит! Ты водишь машину? Тогда вести тебе! Права у тебя есть? С собой? Отлично. Ты ведь не пил ничего, кроме пива в баре четыре часа назад. Всё уже поди выветрилось.

- Александарас, ты и трезвый забываешь днём фары включить! Здесь Литва, не Москва! Монеткой не откупишься, пяти литов не хватит! – Нарунас читает нравоучения напоследок.

- As nelabai skubu – tai arti! – режет по-литовски Сашка, улыбаясь ["я не спешу, тут близко"].

Сашка в лобовое стекло машет одной рукой Ирене и Нарунасу, стоящим у ворот. А другую руку почему-то вдруг кладёт на бедро Вита. Электрический заряд пронзает ногу Вита, уже было надавившую на педаль газа.

- Витька, ты чего? Я тебе сделал больно?

- Нет, ты мне сделал чересчур приятно.

- Как-как? – пьяный Сашка мерзко хихикает, - Отставить намёки!

Вит притворно-послушно кивает головой, и машина отъезжает.

***

У Сашки отличное настроение. Ночь на дворе. "Поддать, что ль, в баре спиртного?"

- Вит! Выпьем?

- А оно нам надо?

- А тогда что?

- А может, спать пойдём? На работу ж завтра, да по посольствам таскаться.

- А ну тогда давай пойдём спать! Вот трезвяк, всё соображает ведь, помнит всё...

В номере Вит раздевается и идёт умываться и чистить зубы. Сашка валится на спину прямо в одежде на свою заправленную горничной кровать и закидывает руки за голову, на затылок:

- Витё-ок!

- Фто? – полный рот пасты.

- Отнеси мой хуй поссать! – и ржёт, гад!

- Пофофать?

- Ну и пососать заодно! – ровные белые зубы, - А кому дадим?

Витас делает вид, что шутка понравилась, но нужно закончить водные процедуры. Перед сном нужно пописать. Слева возникает эта красивая рожа и, пихаясь плечом, встаёт рядом и достаёт из ширинки свой отличный предмет.

- А это называется по-армейски - "в две струи". Мы в армии завсегда так прикалывались. Кто больше, кто дольше, кто дальше.

- А "у кого больше", не мерялись? – зубы Витаса начинают стучать от озноба. (Интересно Сашка ссыт – оголив головку).

- Да нет, не мерялись. Хочешь, с тобой померяемся?

[Правду, что ли говорят, что не бывает натуралов, а бывает мало водки?]

- Хочу!

Сашка вытягивает член, выдавливает из канала последние прозрачные капельки, энергично и даже как-то чересчур картинно стряхивает его над унитазом. Вит наблюдает всё это и видит происходящее увеличение, утолщение и набухание своего члена. Но видит, понятно, не он один:

- Э, брат! Это нечестно. У тебя хуй встаёт. Да, а чё он у тебя встаёт? Уж не на меня ли?

Вит быстро прячет твердеющий предмет обратно в штаны:

- Да ну тебя нафиг, Саш! Ты пьян, и шуток не понимаешь.

- Зато ты трезвый. Скучно с тобой. Пойти, что ли, прогуляться?

- Давай ложись спать, гуляка!

Саша на удивление послушно раздевается с помощью друга и плюхается в постель, которую заботливо для него разобрал Вит. Считанные секунды он ещё пытается разговаривать, но усталость берёт верх.

Часть 5

Можно ли тут уснуть, когда такая красота – и на тебе, на расстоянии вытянутой руки, раскинулась широко, да ещё и одеяло с себя откинула! "Господи, прости мне грехи мои" - Вит ладонью очень осторожно касается дельтовидной мышцы на правом плече Саши. Спит. Смелее. Расслаблены литые бицепсы. Кожа гладкая как шёлк. Как так может быть? "Боже, какой кайф!"

Член у Витаса стоит как палка. Едва ощутимым движением пальца он проводит по милым мягким губам и не может оторвать завороженно-восторженного взгляда от любимого лица. Столь же нежно трогает гладкую кожу прикрытого века. Всё! Сил больше нет. Вит неистово дрочит, но кончить никак не удаётся. Время идёт, он устал, приходится часто менять руку, но нарастающее возбуждение всё никак не придёт к закономерному финалу. Наконец пара-тройка более чем скромных выстрелов белёсой жидкости и сведённые в жутком экстазе челюсти возвещают о достигнутом Витом долгожданном результате. Через какое-то время можно встать и пойти смыть с себя следы любви соло.

***

- Если ты собираешься идти со мной, как вчера обещал, давай вставай, Витас! Пойдём, позавтракаем. Чертовски хочется пить и жрать! – это Сашка присел в своей постели.

Вит приподнимается на локте на подушке:

- Саш, я всё хочу тебя спросить, ты – гедонист?

- Гедонист? Это не онанист и не педераст?

- Ты не знаешь, что такое гедонист? – удивляется Витас.

- Знаю. Это я пошутить пытался. Не получилось, - раскинув локти в стороны Санька вновь опрокидывается на спину. Короткое молчание.

- Ты почему не куришь?

- Потому что я слишком люблю себя. Я курил в армии, первый год службы, а потом когда дыхалка на утренних пробежках сдавать стала, набрался силы воли и бросил! А почему не куришь ты?

- Я никогда не пробовал.

- В жизни нужно попробовать всё, - Сашкин голос звучит очень уверенно.

- Да? Ты в этом уверен?

- Абсолютно. Это моё жизненное кредо.

Вит колеблется и вдруг решается на такой вопрос:

- А можно я в определённый момент тебе напомню про твоё жизненное кредо?

- Когда?

- Когда придётся?

- Что придётся?

- К слову придётся. По ситуации.

- Эт чё за ситуёвина такая намечается? Накуриться вместе? Или напиться? – иронично спрашивает Сашка.

- Поживём – увидим, - загадочно-печально улыбается Вит.

- Не грусти, Вить! Жизнь хороша! И прожить её нужно не спеша.

Саша начинает догадываться о том, что у Вита неспокойно на душе. Более того, догадки заходят достаточно далеко: Саша уже почти понимает, что всё, что происходит с Витом, связано с его отношением к нему и наоборот. Но у Саши всё в жизни слишком хорошо или просто, чтобы это могло омрачить его счастливую беззаботность:

- Ну, так мы идём завтракать? Бегом ссать и одеваться!

- Есть, товарищ старший сержант запаса, - чётко отвечает Вит.

***

- Н-но эт-та... Meie suursaatkond не прин-нима-аетт ток-куме-ентофф на срочное искотофление виизы для краштан трукких коссута-арств!

- А для каких принимает?

- Я н-не пон-нялаа-а вашего вопросса.

- Насколько я понимаю, литовцам виза вовсе не нужна. Кому ж вы выдаёте срочные, да и несрочные визы вообще?!

- Н-ну! Сейчас я спрошу у консула, - растерянная очкастая тётка уходит из окошка.

- Вот дебилы! И ведь сидят на шее своих налогоплательщиков! – Сашка ровным шагом меряет коридор. Витас с трудом заставляет себя произнести свой сакраментальный вопрос:

- Саш, слушай, а если всё сложится положительно, как ты отнесёшься к тому, если бы я поехал с тобой?

- ?!!

- Ну, я всё равно в отпуске...

- Хорошо, что ты предупредил о таком своём желании. Я чуть было не подтвердил нашей секретарше бронирование одноместного номера в гостинице в Таллине.

- То... то есть ты согласен?! – у Вита перехватывает дыхание и он теряет голос.

- Ну, а почему бы и нет?

- Саша! Я тебя обожаю!

Сашка делает страшные глаза, картинно озирается по сторонам, мол, не услышал бы кто, и прикладывает свой палец к Витькиным губам:

- Тс-с, а то подумают, чего доброго, что мы с тобой педики. И не дадут мне визу.

[А сказано ли ключевое слово? Или это зашитая в Сашкин мужской гипоталамус фобия лезет напролом наружу?] Вит с трудом удерживается, чтобы не поцеловать палец Сашки. Сердце выпрыгивает из грудной клетки от волнения.

В окошке вновь появляется проникновенное лицо с признаками лёгкого просветления мозгов:

- Н-ну! Хар-рашо. Консул расрешил выт-тать токкуме-ент с котовой виизой после опеда. Тут есть, ну, эт-та, viisataotlus, jah, see vorm on siin, вы сап-полняйте эт-ту анкет-ту и прих-ходит-те в четыре часа. Стесь нушна отна фотокраафия. С вас фоссемьтесят четыре лита. Оппясательно поищитте монетты, мне некте всять вам сда-ачу!

Сашка заполняет анкету по образцу со стенда с труднопроизносимой надписью "Eesti Vabariigi saatkonna aktuaalne konsulaarinformatsioon" ["текущая консульская информация посольства Эстонской Республики"] и продолжает злиться на бюрократию:

- Вот каззлы! Ведь я у них, небось, первый и единственный аппликант на визу за последние десять лет!

Витас нерешительно заглядывает Саше в глаза:

- Саша, а можно мне взять одну фотографию на память о тебе?

- Бери, - равнодушно пожимает плечами тот, - она же сказала, эта дура: на анкету нужна только одна.

Витас смотрит на фотку и сравнивает красоту запечатленную с красотой наяву; Сашка недоумённо ловит восхищённый взгляд друга. Витас бережно прячет фотографию в свой бумажник.

***

- Выпьем кофе или пива? Главное, чтобы теперь тебе наши отдали паспорт как можно скорее. Я-то, увы, ждать не смогу, - Саша разводит руками. Он, похоже, действительно искренне беспокоится о том, чтобы Вит поехал с ним дальше в его турне.

- Ты не пойдёшь в свой офис сегодня?

- Не-а. А чё мне там делать? Я всё вчера завершил.

- Здорово. Вот так из-за восьми часов работы лететь за тыщу километров в командировку?

- Вить, я открою тебе страшную тайну мадридского двора. Я - редкий специалист в области телекоммуникационного оборудования. В меня вложена уйма денег.

- Ты – не только редкий специалист, ты ещё и редкий красавчик. Ничего, что я говорю тебе комплименты по поводу твоей внешности?

- Знаешь, я уже начинаю привыкать к тебе и твоему поведению, и оно мне уже не кажется каким-то странным. Кроме того, я и так всё знаю о своей внешности.

- Саш, вот скажи мне, ты знаешь, что ты безумно красив, как тебе живётся с такой красотой?

Сашка улыбается, как бы это ни звучало, но слова лестные, они не могут не греть самолюбия:

- Хорошо живётся. Видишь, люди привыкли судить о человеке в первую очередь по внешности. Никого не интересуют мои чувства, типа, вот оно – ходячее счастье в метр восемьдесят пять роста.

Витас не унимается:

- А что, Сашуля, тебе поначалу моё поведение показалось странным? В чём это выражалось – моё странное поведение?

Саша знает ответ на вопрос. Он глубоко набирает воздух в лёгкие. Подозрения не развеяны, а новых подтверждений ещё не поступило. Нельзя сказать, что он растерян. Он, наоборот, собран донельзя. Нужно контролировать каждое слово, пущенная стрела не может возвратиться обратно, но может поразить не ту цель.

- Витёк! Что у тебя за манера такая – допытываться? Погода какая отличная, пойдём, поболтаем в кафе на отвлечённые темы, народ поразглядываем, девчонок симпатичных себе найдём. Быть может...

[Не перегнул ли Витас палку? Не спугнуть бы нового друга своими сексуальными пристрастиями. Ибо такого разрыва он, Вит, на данный момент просто не переживёт. Они знакомы только три дня, а ведь в самом кратчайшем будущем придётся расстаться, но Виту это даже не придёт в голову, потому что сейчас он влюблён! Влюблён по самое "не могу"].

- Kavas? Arbatas? Кофе? Чаю? Хотите свежих пирожных? ... С вас девять восемьдесят.

Молоденькая продавщица с удовольствием разглядывает двух симпатичных парней, ведущих разговор на русском языке.

- Саш, а как ты обоснуешь то, что ты будешь от имени фирмы оплачивать двухместный номер?

- Витенька! Предоставь мне мои заботы, и оставь себе свои. Я так думаю, что у тебя других проблем навалом.

"Этот мужик баснословно хорош, и я его уже люблю. Его невозможно не любить" - Витас окончательно теряет голову.

Часть 6

Третий вечер был проведён не менее увлекательно. Но это последний вечер в гостинице "Рэдиссон САС Астория". Завтра рано утром – в аэропорт. Они оба летят в Таллин. Один – чтобы там работать несколько дней, а другой вот так просто взял и навязался его сопровождать в рабочей поездке в качестве бесплатного приложения. Паспорта готовы и уже на руках: ни эстонская, ни русская дипломатическая миссия в Литве никаких препон парням не сделали.

Но всякий вечер заканчивается, и друзьям нужно ложиться спать. А перед тем, как лечь спать, нужно раздеться и умыться. Как-то всё сложится на этот раз?

Но ничего пока не происходит. Саша берётся названивать жене в Москву и объяснять, почему он завтра не вернётся.

- ... Иринка, пойми, у них по болезни отказался от поездки преподаватель из Норвегии, а тут я практически под боком в часе лёту. ... Ну да. ... Всего-то два дня! ... Нет, два дня начиная с понедельника. Завтра – суббота, у всех выходные, да к тому же курсы начинаются только в понедельник. ... Ага. Покажу им, расскажу, и – свободен. ... Ну да, два дня можно поразвлечься за счёт компании в Таллине. ... Я постараюсь, заинька! Надеюсь, в среду уже прилечу обратно. ... Ты ж у меня умница, всё с полуслова понимаешь. Как Олежка? Всё в порядке? ... Я тоже по нему соскучился. Скажи, папа спит и видит, когда домой вернётся. ... Ну, ладно, пока, что ли? ... С чего ты взяла? ... Да какие девки? Какие шлюхи? Вертишься тут как белка в колесе! ... Нет, не пью я. И по ночным клубам не шастаю. ... Я тоже тебя очень люблю. Целую. Пока.

Захлопнув крышку трубки сотового телефона, Саша задумчиво сидит за столом, оперевшись локтём свободной руки на спинку стула. Рука с зажатым в ней телефоном лежит на столе.

- Отчитался? – глухой голос Вита сзади. Саша оборачивается и почти равнодушно говорит:

- Скорее, отбрехался. Будто я сам напросился лететь в Эстонию. Больно надо мне.

- А мне сильно надо? – у Витаса, по всей видимости, просыпаются мазохистские наклонности.

- Что? – глупо спрашивает Саша. Его мозги заняты перевариванием только что состоявшегося телефонного разговора.

- Лететь в Эстонию, - уточняет Витас, - надо оно мне? Что я там забыл? Но вот лечу же.

- Вит, ты пытаешься вызвать меня на откровенный разговор?

Судорожно сглотнув, Вит очень осторожно произнёс:

- Я очень хочу быть с тобой. Но очень не хочу оказаться для тебя в чужой стране ненужной обузой. Я хочу быть твоим добрым другом.

- Ну так будь им, и не придумывай себе лишних забот! – Саша понимает, что рано или поздно они должны определиться с тем, что следует понимать под их столь странными отношениями.

Два молодых здоровых парня знакомятся в самолёте, ни с того ни с сего три дня живут бок о бок вместе в одном гостиничном номере, проводят вместе практически дни и вечера, а теперь вот ещё и собираются вместе лететь на выходные в другой город. Что же происходит на самом деле? Но Саша, не Вит, а именно Саша реально боится услышать от Витаса то, что, как он подозревает, будет сказано с наибольшей долей вероятности. Поэтому он пытается увести разговор в сторону:

- Прикинь, она считает, что я тут в командировке с девками по постелям валяюсь. Знала бы она, что я все дни провёл под твоим неусыпным оком! – и вдруг осекается, поняв, какую глупость сморозил.

Виту приходит в голову единственно правильное решение – раздеться и молча лечь в постель, как бы давая тем самым понять, что никакого разоблачения сегодня не будет, следовательно, внезапно попавший в сети психологического ребуса Саша получит временную передышку. Саша же разрывается между вполне понятным и реализуемым желанием прекратить эту непонятную дружбу с совершенно пока ещё чужим человеком и относительно невразумительной симпатией к нему, невесть откуда возникшей в глубине его абсолютно "натурального" самосознания и уже проникшей, кажется, в сердце.

Неизвестно как, но им обоим удаётся уснуть достаточно быстро и избежать назревающей для Витаса катастрофы. Сказывается хронический недосып и накопленная за последние дни усталость.

***

Утро, гостиница, расчёт на ресепшн. Такси, стойка регистрации, паспортный контроль, посадка в самолёт. Маленький "Фоккер-50" Estonian Air разбегается по полосе, и уже в иллюминаторе видна уплывающая вдаль назад страна Литва, в которой один из двоих провёл, пожалуй, одни из самых лучших дней в своей жизни. "Три счастливых дня Было у меня. Было у меня с тобой..." Стюардесса разносит еду. Саша привередливо требует дать ему ещё вина.

Витас не был в Эстонии с детских лет. Перестроенный и очень удобный аэропорт – Tallinna lennujaam с названием Улемисте. Это из-за близлежащего озера Улемисте. Таксист забирает дорожные сумки путешественников и самостоятельно грузит их в багажник. Едет он медленно, - таковы правила дорожного движения. А может, хочет "слупить" побольше с приезжих. Москвич Саша "работает гидом" - рассказывает Витасу обо всём, что попадается по пути в расположенную в центре города гостиницу "Olimpia" - построенную ещё при советской власти, но полностью реконструированную высотку на улице Лиивалайя.

- Тевяносто пяать кроон, пожалуйста.

- Пусть сто, - Саша протягивает голубую бумажку таксисту. Кронами он обзавёлся в банкомате в аэропорту.

- Спасипо. Фам хорошо оттохнуть у нас! – таксист вежливо помогает выгрузить сумки из багажника.

Опять гостиница. Саша заполняет какие-то бумажки, потом почему-то звонит по мобильному в Литву:

- ... Немунас, я очень прошу тебя, мне нужен именно двухместный номер. ... Нет, я не собираюсь никого приводить! ... Ну, хорошо, ты же можешь сказать, что я был здесь с женой! ... Нарунас тебе подтвердит, что я совершенно нормальный человек. Просто я привык к определённому комфорту. ... Нет, не single супериор, а именно double. ... Да, на две рожи. ... Спасибо, Немунас, я так и думал, что ты сначала потреплешь мне нервы и всё-таки в конце концов согласишься!

Сашка смеётся. Затем передаёт трубку портье. Через пару секунд разговор заканчивается; очевидно, на том конце провода подтвердили, что вильнюсский офис Telenor берёт на себя расходы по размещению в двухместном номере. Витас понимает, насколько "подставляется" его новый друг с этой таллиннской гостиницей, но, вспоминая, что тот повелительным тоном чуть ли не приказал избавиться от комплекса невольного содержанца, отвлекается на рассматривание портретов VIP-персон, когда-либо бывавших в этой гостинице или останавливавшихся в ней в качестве гостей. Больше всего его почему-то привлекают раздельные портреты Аллы Борисовны Пугачёвой и Филиппа Бедросовича Киркорова.

Сразу после заселения Саша звонит домой, жене, сообщить, что с ним всё в порядке. Витаутас тихо и незлобиво завидует чужому счастью. Поскольку погода на улице портится, и начинает накрапывать обычный летний балтийский дождик, друзья соглашаются провести время в фитнес-центре на двадцать шестом этаже гостиницы с сауной и бассейном и панорамным остеклением с видом на Таллин. Особенно приятно там бывать вечером, когда оттуда как на ладони виден весь город (специальные стёкла позволяют смотреть наружу, но голые тела расслабляющихся в сауне не видны с улицы). Парни сами по себе достаточно спортивны. Саша уходит в тренажёрный зал, а Витас наматывает "стометровки" в бассейне, потом они встречаются в сауне. Сашка сидит, потеет и ведёт на английском беседу о каких-то высоких технологиях в области телекоммуникационного бизнеса с полупьяным финном. Вскоре выясняется, что финн неспроста затеял разговор, - он работает в компании "Сонэра", а раньше руководил одним из отделов "Нокиа". Саша ведёт себя очень уверенно. Как, наверно, здорово быть самим совершенством – никаких тебе комплексов; оттого и сидит он так раскрепощённо и ничего не стесняется, всё у него на месте и всё у него прекрасно. И нечего ему прикрывать боязненно ладошками, как это делают некоторые, оказавшись лицом к лицу с представителями своего же пола в сауне.

Вит украдкой рассматривает объект своего вожделения, пытаясь найти в нём хоть какой-то изъян, словно испытывая себя на принцип "снять розовые очки". И не находит. Разочарования, конечно же, нет, - один восторг. Тело отличное, лицо красивое, а мышцы аккуратные и рельефные. Ногти чистые, а волосы здоровые. И это Витаса одновременно бесит и радует. "С такими талантами – и ходит живой и невредимый. Как это может быть? Почему его нигде не изуродовали? В армии, скажем? Даже шрамов нет! Хоть бы залысина какая! Зубы как на подбор, и все ровные и белые. Вон, смеётся чему-то... Всем он доволен. Так не бывает. Но вот же – сидит рядом, в полуметре от меня, - живое античное божество. Блин, не сильно ли я его идеализирую? Должно же хоть что-то в нём быть плохо или некрасиво!"

Саша на полуслове внезапно отвлекается от финновых речей и пристально-внимательно смотрит Витасу в глаза. Зачем? Вит стеснительно отводит глаза в сторону, делает почти равнодушный взгляд. Внизу в душевой моется какой-то молодой эстонец. Вит машинально-привычно разглядывает чужое мужское тело и, в особенности, гениталии. Свисающий короткий и толстый, как сосиска, член эстонца с чуть приоткрытой головкой привлекает внимание.

Саша же встаёт с полки и тоже идёт в душ. Вит пытается втянуть ноздрями в себя раскалённый воздух, чтобы учуять запах Сашиного пота, но этот "подлец" даже потом пахнет хорошо! :-)

Позже, в раздевалке Саша успевает познакомиться с развесёлым канадцем, который женат на эстонке и возглавляет в Таллине отделение фирмы "Hertz" rent-a-car. Канадца зовут Майк, но он представляется уже на эстонский манер – Мике. Вит одевается медленно и как-то устало, а Сашка быстро и легко. И в очередной раз Витас убеждается, что судьба свела его на этот раз с эталоном мужчины. Голова кружится, и его начинает поташнивать. Вит наивно полагает, что это от голода. И предлагает Сашке пойти поесть. У того голод волчий, но объяснимый, - после полутора часов на тренажёрах мужику нужна подзарядка.

Часть 7

К счастью, дождь кончился. И можно пройтись неспешным шагом по узким улочкам Старого города и зайти в маленький уютный ресторанчик, где тебе безумно рады и предложат самые вкусные вкусности, о которых ты только что мечтал, блуждая среди обилия запахов жареного мяса, рыбы, ароматов специй...

Закончив обед, спутники расстались, условившись встретиться вечером в номере. Каждый был предоставлен самому себе. Вит использовал это время, чтобы прошвырнуться по магазинам, памятуя про Сашкин рассказ про отличный выбор одежды самого высокого качества по вполне приемлемым ценам. Саша же шатался бесцельно по городу, иногда заходя в кофейни и бары, и под вечер уже изрядно навеселе вернулся в гостиницу и пошёл в клуб. Заказав лонг-дринк, стал разглядывать публику, и уже было потерял всякий к ней интерес, как вдруг у входа заметил весьма симпатичную девчонку-эстонку лет двадцати трёх-двадцати пяти, аккуратно и со вкусом одетую, с холёной белой кожей и какой-то располагающей к контакту привлекательной внешностью. Та прошла к стойке, перебросилась парой слов с барменом, после чего смело подсела к Саше, поприветствовав его по-эстонски. Саша использовал весь запас знакомых эстонских слов, которых он нахватался за время частых командировок в Таллин в прошлые годы, после чего разговор пошёл по-русски. Девушка по имени Реэт заняла его внимание целиком и полностью: через полчаса знакомства обоим казалось, что они знают друг друга сто лет.

Оставив покупки в номере, Витас решил пойти поразвлечься в гостиничный клуб, где, как он видел через уличную витрину, проходя мимо, было полно народа, а обстановка благоприятствовала поднятию настроения. Он уже вошёл и направился было занять место у пивной раздачи, как вдруг заметил своего нового друга и "какую-то гадскую тёлку" рядом с ним. Они оба весело и оживлённо болтали, при этом дама периодически театрально прикладывалась головой к Сашиным плечам, тёрлась об него и даже бессовестно запускала руки ему под майку, гладила его живот и – вот ужас-то! – ласково ощупывала Сашкины колени, бёдра и с каждым движением всё ближе приближалась к тому, чтобы прикоснуться к содержимому ширинки.

Вит, потрясённый увиденным, шагнул назад к стеклянной двери, быстро выбежал из клуба и рванул мимо гардероба в холл, к открытым дверям лифта, нажал на кнопку нужного этажа и бессильно сполз вдоль зеркала к полу. И когда двери открылись на двадцать втором, машинально посмотрел на табло с обозначившимся на английском языке предупреждением "Passengers leaving" на жидкокристаллическом дисплее и каким-то непонятным приказом изнутри заставил себя подняться на ноги и пойти в номер.

Разделся и, не почистив зубы, упал в кровать, безутешно рыдая. Слёзы ручьём текли из глаз, было жалко себя, было мерзко и противно; ну почему Всевышний наградил его нестандартной ориентацией и любовью к себе подобному? Ведь ненормально не то, что Сашка оказался в объятиях этой чёртовой дуры, которую он подцепил себе на ночь глядя в клубе, а то, что Виту нравится мужчина. Удивительно красивый, обаятельный, очень добрый, как ни странно, умный, да ещё и великодушный мужчина. Он мог бы быть ему замечательным другом, Вит с удовольствием согласился бы стать его братом, но смириться с тем, что тому неведомо чувство такой необычной привязанности одного существа мужского пола к другому, Витас не мог. Его охватил озноб от холода, и тогда он натянул одеяло на голову, высунув только нос, чтобы дышать. Так прошла, пожалуй, пара долгих и томительных часов ожидания.

Ночь навалилась на несчастного влюблённого пацана всей своей безжалостной мощью, опрокинув зыбкий замок на песке, который он построил сам для себя, в своей несбыточной фантазии представляя себя объектом хоть какого-то Сашкиного внимания, ну хотя бы дружеского расположения, что ли.

Время уже было к трём часам ночи, а Саша так и не вернулся ночевать в номер. Витаса колотила мелкая дрожь. Он встал, пошёл в ванну и встал под душ, пытаясь согреться и отогнать от себя дурацкие мысли. И всё же когда на мгновение представил, чем сейчас, наверно, занимается этот сукин сын, этот неописуемый небесный красавец, его охватило чувство отвращения, невыносимого омерзения к самому себе, а также к "этому кобелю" Сашке, к человеческой сути, к законам живой природы, и его тут же вырвало прямо в ванну.

Отмыв её струёй из душа, Витас скрючился, присел на дно на корточки и стал поливать обжигающей водой себя из шланга, особенно налегая на спину. Боль действительно вскоре отпустила, а затем и совсем прошла, исчезла, зато появилось чувство усталости. И в считанные минуты, потеряв всякую связь с реальностью, Вит впал в полную "отключку".

Большого временного промежутка всё же не получилось. Саша практически в это же самое время уже поднимался в лифте в номер. Клуб закрылся в два часа, после чего Реэт выволокла приглянувшегося ей мужчину на улицу в надежде, что ей удастся склеить клиента на интимную встречу, тем более что чисто внешне он ей настолько сильно нравился, что она уже была готова переспать с ним "забесплатно". Сашка, хотя и был порядком нетрезв, всё же здраво оценил обстановку и не решился приволочь проститутку прямо в номер, где, возможно, спит глубоким сном его новоиспечённый друг.

Тогда они с Реэт вошли в мужской туалет на первом этаже прямо за стойкой бара и, едва закрылась дверь, слились в жадном поцелуе. Руки скользнули по спине девушки и нащупали застёжку платья. Лифчика, понятно, не оказалось. Реэт сама смахнула трусики в угол стола умывальников, прямо под диспенсер бумажных полотенец и присела на столешницу, подстелив несколько полотенец под себя. Платье оказалось в итоге сверху приспущенным, обнажив привлекательную и аккуратную, очень ухоженную грудь, а снизу задранным и сложенным в гармошку практически вдоль линии пупка. Санька, левой рукой поочерёдно сжимая ей сосок то на одной, то на другой груди, правой принялся расстёгивать свои брюки и спустил их до голени, затем поспешно стал сдирать с себя трусы и в конце концов ему удалось судорожными движениями кисти стащить их себе до колен. Реэт примерно это и ожидала увидеть, потому что она мгновенно раздвинула ноги, одну положив на столешницу, а другой упёрлась каблуком в ободок настенного писсуара, подготовив плацдарм для решительного штурма. Истосковавшийся по женской ласке парень, ясно, воспринял это как приглашение немедленно войти, и поспешил исполнить своё желание, тем более, что оно удивительным образом сейчас совпадало с желанием дамы. Реэт и впрямь его хотела, хотела почувствовать его в себе настолько сильно, что у неё свело весь низ живота, полуоткрытый рот тяжело выпускал выдыхаемый воздух, а пальцы рук впились в шикарные плечи мужика, стоявшего перед ней во всей своей красе. Она успела заметить, как подрагивает этот великолепный член при каждом ударе сердца, и как на обнажённой головке показалась прозрачная капля. Какой там презерватив! Все мозги оказались напрочь выветренными от обоюдоострого возбуждения. Саша, продолжая ласкать одной рукой грудь, перекидываясь то на лицо, то на волосы, прильнул губами к её губам в самом нежном и восхитительном поцелуе, а правой рукой умелым и отработанным движением направил головку члена прямо в полыхавшее жаром отверстие. Губки ласково скользнули по головке, затем по стволу, и вот он весь уже внутри. Реэт издала протяжный стон, достаточно громкий, чтобы быть услышанным там, за дверью. Но в голову ни одному из разбушевавшихся партнёров даже и не пришло, что в любой момент в туалет может войти кто угодно – охранник, уборщица, портье, и даже просто посетитель.

Сашка засаживал свой черенок с такой силой, будто воздерживался целый год. Член входил в заветную пещерку почти по самый корень. Сашке нравилось быть самцом, это был его конёк, он наслаждался действием. Он вытаскивал член наружу, оставляя во влагалище только распалённую от животного секса головку, и тут же вбивал его обратно внутрь до предела. Реэт приглушённо повизгивала от каждого глубокого толчка так, как будто у неё там была какая-то кнопка, которая заставляла её издавать этот звук. Никогда ещё Сашка не встречал такой женщины за всю свою половую жизнь, чтобы так реагировала на влагалищные упражнения. Но самое главное – он никак не ожидал, что у неё настолько быстро наступит желанная разрядка. Реэт закрыла глаза, лицо у неё перекосило, а челюсть свело аж с хрустом, и вдруг она издала сумасшедший рык раненой волчицы, одновременно впившись ногтями любовнику в плечи с силой, отчего Сашка почувствовал боль в костях. И тут же мышцы внутри сладкой дырочки начали бешено сокращаться так, что Сашка был вынужден даже с каким-то усилием продолжать своё движение туда и обратно. Тугие колечки пульсировали, охватывая и отпуская то головку, то ствол члена. Саша сдерживал свой подступающий оргазм сколько смог, долбая напряжённым стальным поршнем вперёд с удвоенной, утроенной энергией. Реэт опрокинулась назад и присвистывая от сбивчивого дыхания, беспардонно и истошно закричала. Саша едва успел заткнуть ей рот ладонью своей руки, но практически тут же его настигла его собственная вершина удовольствия. Сделав ещё считанные фрикции, он задвинул член максимально внутрь и теперь уже отдался только своему наслаждению, спуская трёхдневный запас спермы в лоно этой загадочно-оргастичной женщины. Он даже не чувствовал боли от её импульсивных укусов, которыми она в экстазе награждала ребро его ладони. А кто вам сказал, что "нордические" эстонки паталогически холодны? Саша припал губами и орудуя языком во рту у партнёрши, ловил последние секунды своего простого мужского счастья, пока ослабевающий член сам не выскользнул наружу. "Господи, сколько у неё смазки", - успел подумать Сашка, ибо она текла пахучей жидкостью по всей длине члена, а корень его был совершенно мокрым. Из приоткрытых створок больших губ свисала крупная капля густой мутной спермы. Саша наспех вытер перепачканный член салфеткой и по-простецки засунул длиннющий шланг в штаны, даже не прикрыв головку крайней плотью.

- Нам нужно убираться отсюда, пока нас, к счастью, не застукали здесь, - мозги у парня возобновили работу.

- Н-но я должна привести себя в порядок! – Реэт испытывала крайнее чувство благодарности к своему партнёру. Она давно не получала столь ярко выраженного оргазма, от которого до сих пор была совершеннейшая слабость в икрах, в предплечье и особенно в спине, а колени подкашивались от только что пережитого. Тем не менее, благоразумие заставило её закрыться на несколько минут в кабинке.

- Жду тебя в кафе, - бросил Саша, на ходу поправляя майку на себе, и поспешил выйти из туалета.

Часть 8

Молоденький портье на миг поднял глаза на него и тут же опустил обратно в свои журналы и деланно-безразлично уставился в экран компьютера. И Саша, трезвея от собственного прозрения, догадался, что всё было и слышно, и понятно. И чуть-чуть покраснел. Ну что ж, спасибо эстонцам за природную толерантность и такт. В холле было пустынно, Саша пересёк его и направился в кафе "Бульвар".

- Tere? – продавщица буднично-вопросительно поздоровалась с ночным гостем. [Здравствуйте]

- Tere. Kaks kohvi, palun, - по-эстонски произнёс он. [Два кофе, пожалуйста]

- Kolmkommend kaks krooni. [Тридцать две кроны]

- Jah. Ongi. [Хорошо. Вот]

- Veel midagi? [Что-нибудь ещё?]

- Ei. Aitoh. [Нет. Спасибо]

Саша забрал сдачу, взял обе чашки с кофе, налил сливки и присел за столик. Навстречу шла Реэт. "Хороша бабёшка, - подумал Саша, - интересно, сколько с меня сдерёт за всё удовольствие".

- Ну и что, мой милый труг, ты собираешься делать тальше?

- Расслабься. Попьём кофе, посидим ещё. Потом, если ты захочешь, можем пойти туда, куда скажешь.

- Хм... Я думала, мне пора домой.

- Я тебе уже надоел и не нужен?

- Н-нет. Ты мне понравился. Мне редко с кем из клиентов бывает так хорошшо. Ты был супер. Я...

- Сколько я тебе должен? Мы даже не говорили о цене.

- Окэй. Я... Подумала и вот что тебе я скажу: пусть это пудет нашим взаимным подарком трук тругу.

- И часто ты делаешь такие подарки?

- Инокта-а, - отрезала она, - только самым исключиттэльным мужикам, которые умеют опращаться со своим инструментом. Ты – отин из таких, оччень немнооких, я толшна тепе саметтить.

- Это комплимент?

- Это правда. Н-но я также натеюсь, я тебе тоже понравилась настолько, чтобы ты сапомнил меня, могу?

- Да. Мы увидимся ещё?

- Савтра я буду примерно в то же время свободна. И этто уше не пудет песплатно. Aga ma palun vabandust, kallis, этто не может быть благотвориттельностью каждый день. Опычно этто стоит семьсот пяттьтесят крон. Вотт номер моего мобильного телефона. Днём я на заняттиях. Послесавтра возвращается муж из плавания. Он у меня морякк на пароме компании Таллинк. Токта мы уже не сможем видеться польше.

Саша проводил Реэт до двери, она легко и достаточно непринуждённо поцеловала его в щёку, спустилась по лестнице вниз (какие точёные ножки, и фигурка, как у Афродиты!), села в новенький белый "Опель", помахала партнёру рукой в открытое окно, и вскоре машина исчезла за поворотом. Сашка какое-то время постоял у входа, поглазел по сторонам – ни одной машины на пустынной улице Лиивалайя, – вдохнул полной грудью свежий ночной воздух Балтики, потом мечтательно потянулся и развязной походкой направился к лифтам.

Входя в номер, он услышал звук льющейся воды в ванной. "Ч-чёрт. Поссать бы не мешало, да и помыться тоже. От меня, наверно, разит спермой и проституцией".

- Вить! Ты там надолго? Дрочишь, что ли? – съязвил Саша, останавливаясь перед дверью.

Ответа не последовало. Нажав ручку, он понял, что дверь не закрыта. И тогда он вошёл. Вит полусидел-полулежал на дне ванной, из носа и от уголка рта к подбородку стекала тоненькая алая струйка крови. Душ направленно бил в стенку, а брызги залили весь пол, который был мокрым от входа и до противоположной стены.

Саша не успел почувствовать растерянность. Наоборот, он собрался в эдакий сгусток энергии, несмотря на то, что, возможно, безумно устал за этот рано начавшийся день и никак не кончающуюся ночь, резким движением закрыл кран с водой и, подхватив обмякшее у него на руках тело, рванул его вверх, извлекая друга из ванной. Вит, видимо, сразу пришёл в себя, поскольку издал лёгкий и едва слышный стон и приоткрыл глаза. В его взгляде было столько отчаяния, что Саша содрогнулся.

- Тебе плохо? Что с тобой? Как тебе помочь?

- Никак, - прохрипел тот, - я просто... Я просто... Я потерял сознание, наверно... И ещё кое-что.

- Что? Что ты потерял, дружила ты моя разнесчастная? – Сашка ладонями прикоснулся к обеим щекам Вита. Тот всхлипнул и разрыдался.

Саша присадил его на край кровати, схватил полотенце и начал вытирать мёрзнущего парня, - лицо, волосы, уши, шею, грудь, живот... Вит стыдливо прикрыл гениталии рукой. Саша, пропустив причиндалы, стал вытирать ему ноги, колени, стопы.

- Давай, давай, выкладывай, что случилось с тобой? Побил кто?

- Если бы...

- Ну а что тогда? Давай, говори всю правду, без утайки, чего там у тебя?

Полумокрым полотенцем Витас прикрыл себе чресла и откинулся на спину на кровати, ноги свисали в проход. Саша выдернул из-под него одеяло, силой отобрал полотенце и накрыл друга одеялом. Встал, рванул на себе влажную одежду, снимая её через голову, затем присел на край кровати и участливо положил ладонь Виту на плечо.

Вит понял, что настал момент истины. Зажаться в своей раковине и оставить свои проблемы при себе – означало убить в Сашке всякий интерес к нему. Мужики не привыкли вдаваться в чужие трудности, - каждый обязан преодолевать их самостоятельно, не вымаливая у окружающих сочувствия и необязательной помощи. А чужие сопли никому не нужны.

- Я зашёл в клуб и увидел тебя. Ты был с какой-то девушкой. Она сидела рядом с тобой и грязно тебя домогалась.

- Ну?

- Я был так этим потрясён, что прибежал сюда и понял, что я тебя потерял.

- Как это "потерял"? – не понял Саша.

- Что ты для меня потерян навсегда, как друг. Что ты не станешь за меня держаться, а я не смогу удержать тебя.

- Это что ещё за китайские загадки?

- Саша! Как ты не понимаешь, что я... Что я... Я люблю тебя! Безумно, страшно и безответно люблю тебя! За твою сумасшедшую красоту, благородство, обаяние, за твою фигуру и внешность, и ещё за твою широту души и взглядов, за твой склад характера, за всё, за всё и даже не знаю, за что ещё! Теперь всё. Можешь меня бить, можешь убить, только я умоляю тебя, не калечь меня своим презрением и ненавистью, если в тебе есть хотя бы частичка милосердия, сочувствия и сострадания!

Саша был озадачен этим признанием, этой смелостью, ошарашен нелепостью ситуации, но более всего он мучился оттого, что не знал, пожалуй, впервые в жизни не знал, как отреагировать, что сказать, что сделать, чтобы разрешить проблему с наименьшими потерями для обоих.

- Какого ответа ты ждёшь от меня? Я очень хорошо отношусь к тебе. Ты мне как друг. Ты мне очень понравился как человек, как друг, - повторил он, - как спутник в этой поездке. Я сам пригласил тебя. Но я воспринимаю тебя прежде всего как мужчину. Ты должен пересмотреть свои чувства ко мне. Может, это просто минутная привязанность в отсутствие друзей и женщин?

- Нет, Саша. Я уже разобрался в своих ощущениях. Я действительно полюбил тебя, больше жизни, больше всего на свете! – и Витас прикоснулся губами к тыльной стороне ладони, лежавшей у него на плече.

- Больше жизни, говоришь... Ну и что нам теперь делать? Я должен на тебе жениться? – несколько раздражённо произнёс Саша, отдёргивая руку, - У меня семья: жена, сын. Я их очень люблю. У меня размеренная, спокойная жизнь. Я... Я не испытываю к тебе никаких сексуальных чувств. Наверно, их можно пробудить, если мы с тобой попадём на необитаемый остров на долгие годы и там не будет никого, кроме нас, двух здоровых половозрелых озабоченных мужиков с большими яйцами! Давай, Вить, хорош хандрить! Полежи пару минут, погрейся под одеялом, мне нужно отлить и... И... И умыться. Устал я, чес-слово! И потом, если захочешь, пойдём вниз в кафе и выпьем на брудершафт – "во искупление грехов". Окей?

Саша крепко сжал пальцами трицепсы на голой руке Вита. "Как, - подумал Витас, - как заставить его ну хотя бы приласкать меня! Может, я бы быстрее пришёл в себя", а вслух неожиданно для себя произнёс:

- Ты её трахнул? Скажи, трахнул ты её, да ведь?

- Витёк, не обижайся, но пошёл ты на хуй с такими вопросами! Прекрати заниматься хернёй, ладно?

Саша встал с кровати Витаса и пошёл в ванну, причём на этот раз он тщательно убедился в том, что закрыл за собой дверь. Вит повернулся лицом к стене и уткнулся в подушку. Он знал ответ на заданный им вопрос, он просто не мог понять, где они это сделали. "Неужели он оплатил ещё один номер в гостинице для своей ебли? А строил из себя такую целку-невредимку! Жене он не изменяет, видите ли!" Однако появилось спокойствие, что Саша уже здесь, рядом, более того, он на него вроде как и не сердится за скороспелое признание. Разбитость и усталость, четвёртый час утра, нервный день, перелёт... Вит ещё минут пять поворочался и от злости заснул.

Сашка усердно стирал жидким гостиничным мылом свои испачканные трусы со следами спермы и женской смазки, потом долго полоскался под душем, а сам никак не мог выгнать из головы только что произошедший разговор. "Ну вот. Всё ясно. Этот парень – пидар. Надо же так нарваться! В общем, предположения оправдались. Но я сам виноват. Я же видел, что всё к тому и клонится, ещё в первый день или во второй, я... Я не помню... Надо было просто разойтись в разные стороны, и ничего бы не произошло".

Саша уже вытирался полотенцем, но всё ещё задавался вопросом, что заставляет другого мужика стать пидаром, отчего и почему это так бывает. Он не мог понять, что от такого, как он, "мэна" с большой буквы, можно потерять голову в одночасье. Когда он вышел из ванной, обернувшись полотенцем, Витаутас уже спал. На цыпочках, стараясь не разбудить друга, он вернулся обратно, не торопясь почистил зубы, покривлялся перед зеркалом, причесал и пригладил свои послушные и такие привлекательные, чуть вьющиеся волосы на голове, потом приготовил на тумбочке чистые трусы, чтобы надеть их утром, и лёг спать.

Часть 9

Витас проснулся первым. Часы на телевизоре показывали четверть одиннадцатого.

- Саша! Мы проспали завтрак! Ты встаёшь?

Саша повёл себя как пацан, который не хочет просыпаться:

- Можно я полежу ещё минутку? А сколько времени?

- Уже десять! Пятнадцать минут одиннадцатого!

- Ничего страшного. Сегодня воскресенье, кормят до одиннадцати. Пойду небритым. Всё равно мне теперь очаровывать некого. Ты, насколько я понял, уже любишь меня, следовательно, я тебе нравлюсь любым, - жестоко произнёс самец.

- Зачем ты так? Я же не устанавливаю тебе никаких ограничений. И не имею к тебе никаких претензий, да и какое я имею на это право?

- Прости, Вить, нашло что-то. Это всё оттого, что ты меня разбудил на самом интересном месте. Ты же знаешь, где у меня самое интересное место? – Сашка чуть ли ни жестом эксгибициониста откинул одеяло, и Вит увидел хорошую утреннюю эрекцию совершенно здорового мужского организма. Ему захотелось заплакать от бессилия и отчаяния. [Но что сделал натурал? Вот начинается самое странное во всей этой истории].

Вдруг Саша решился на непонятный поступок. Он лёгким и молниеносным прыжком оказался на кровати Вита, повалил того обратно в постель и сильно, очень сильно обнял его сзади. Витас был уже в трусах, но он явственно прочувствовал тугой мужской орган, по всей длине распластавшийся вдоль его ягодиц. Он не знал, как на это реагировать. То ли отпихивать Сашку от себя, то ли сдаться и ублажать своё трепещущее естество, желающее продолжения банкета.

Саша губами прильнул к волосам Вита и горячо-горячо, но сбивчиво зашептал:

- Я никогда раньше... Я никогда раньше не... Не спал с мужиком. Похоже, ты будешь первым. И знаешь, что я тебе скажу ещё? Это то, что я настроился на это. Что ты умеешь? Если ты умеешь учить, то тебе придётся быть моим учителем!

У Витаса отчаянно колотилось сердце. Он аж замлел от этого объятия, всё внутри заныло от наслаждения прикосновением. Но что это, шутка, прикол, издёвка? Он еле слышно произнёс:

- Саша! Я очень, очень сильно тебя люблю! Я готов ради тебя на всё. Только очень тебя прошу, будь искренним и честным. Если ты издеваешься надо мной, то мне такой твоей "дружбы" не нужно. Мы тихо расстанемся завтра утром, и я буду одиноко страдать, но потом я в конце концов привыкну, и всё пройдёт.

Саша продолжал шептать:

- Нет, Вит, я тебе не вру. Я ведь даже уверен, что у нас с тобой ни хрена не получится. Не выйдет у нас ничего, просто оттого, что я ничего не умею делать из того, что ты, наверно, захочешь. Но я не издеваюсь. Я твёрдо решил стать твоим другом. Другом, Вить, другом, но не любовником. Я хочу тебя выручить, тебе нужна моя рука и кое-что ещё в данный момент. Тебе нужна моя терапия, скорая помощь, симптоматическое лечение, а не хирургическое вмешательство. Я тебе окажу эту помощь и постараюсь тебя не залечить насмерть. Но сейчас нужно быстренько пойти позавтракать, а потом мы с тобой разберёмся. Идёт?

Вит удивлённо повернулся, высвобождаясь из объятий:

- Если ты говоришь правду, то...

- Это правда! – уже громко сказал Саша, и как был, со стоячим членом, так и отправился в туалет, включил свет, подошёл к зеркалу и стал бриться.

- Витёк! – раздался его низкий уверенный голос, - Если тебе нужен унитаз, иди сюда, не стесняйся, всё свободно, я всё равно пока не смогу отлить. По физиологическим причинам, - добавил он и засмеялся.

***

Весь завтрак Саша рассказывал Виту про то, как можно провести сегодняшний, напомню, воскресный день. Куда пойти, что сделать. А Вит раздумывал над Сашкиными словами, которые услышал утром и мучился от мысли, как понимать произошедшую перемену и что дальше будет.

Вернувшись в комнату из ресторана, Саша пошёл чистить зубы, а Вит уныло присел у телевизора и стал смотреть какую-то новостную программу. Саша стоял у зеркала и раздумывал, как ему поступить. Он даже уже решил было обратить всё в шутку, но, когда вышел из ванной, то встретился взглядом с глазами Вита и увидел в них такую неизбывную тоску, что внутри что-то сработало, произошёл выброс адреналина, дыхание перехватило, мышцы напряглись, а сердце его забилось гораздо быстрее от волнения. Саша понял, что путь назад, в общем-то, отрезан. И есть два выхода: немедленно навсегда расстаться с "этим голубым" или же...

- Саш, я вижу, ты не в настроении разговаривать со мной, - начал было Витас.

- Я более в настроении, чем когда-либо, - злясь на самого себя, отрезал тот, - только я не знаю, с чего начать. Главное, чтобы у меня встал, боюсь разочаровать тебя своим полувялым худым концом!

- Саша, ну послушай, пожалуйста, Саша! Могу ли я тебе предложить забыть всё, что произошло, и сделать вид, что всё так и нужно. Завтра я уже уеду в Москву поездом, а у тебя начнутся занятия для твоих клиентов, и ты сможешь отвлечься... А сегодня давай разойдёмся по разным углам и не будем досаждать друг другу...

Саша молча начал расстёгивать рубашку, затем снял носки и остался только в лёгких летних брюках. Господи, какая фигура! Тело античного атлета! Змей-искуситель. Витас испуганно-недоумённо следил за представлением.

- Ты собираешься участвовать в оргии? Или я тебя вычёркиваю? – насмешливо спросил обладатель красивого тела.

- В ка... кой оргии?

- В нашей совместной. В оргии будут участвовать двое, - ты и я. Займёмся этим, как его, гомо... э-э... гедонизмом, вот! Ты же сам мне обещал напомнить, когда придёт момент, о моём жизненном кредо. О том, что всё в жизни нужно попробовать. Ну и? Почему ты не выполняешь свои обещания?

Вит попытался в последний раз отгородиться от Сашкиного напора, понимая, что тот, возможно, ведёт себя так жестоко, так агрессивно по отношению к нему исключительно из самозащиты, поскольку переломить сформированное ещё в утробе матери "натуральное" сознание невозможно, и всё происходящее – это реакция организма на необычную, стрессовую ситуацию.

- Саша...

- Как у вас это происходит? – перебил тот, - Что я должен делать?!

- Ничего. Ничего! Ровным счётом ничего. Успокойся. Я ничего не хочу. Я...

- Я спокоен. Всё в порядке, Вить, - на устах появилась и тут же исчезла лёгкая, ироничная улыбка. Но бог ты мой, как же она обворожительна! Как она сексуально-возбуждающе действует!

И тогда они, не сговариваясь, одновременно шагнули друг навстречу другу. Первый – решительно-серьёзно, второй – словно подчиняясь его сильной воле. Саша как-то немного неловко обнял Витаса и приблизился губами к его губам:

- Давай поцелуемся для начала, что ли? Только я тебя предупреждаю: мужчина здесь – это я!

- Да... Мужчина – это ты. Я – слабак и...

И Витас почувствовал, что земля уходит у него из-под ног, а сам он проваливается в неизведанное блаженство.

***

Виту удалось практически сразу освободиться от всей своей одежды, кроме трусов. Он решил, что ещё не время для полного разоблачения, и приступил к своей "пассивной" роли весьма активным образом: он расстегнул ремень Сашкиных брюк, затем очень медленно и осторожно зубами развёл молнию и снял с Саши брюки, причём этот хренов "натурал" даже приподнял зад с кровати, дабы облегчить процесс. Витас покрывал поцелуями грудь, руки, плечи своего мужественного партнёра, но особенно налегал на живот с восемью рельефными квадратиками – великолепными накачанными мускулами, между которыми струилась тоненькая волосяная дорожка к резинке трусов. И тогда, всё ещё не веря в собственное счастье, Вит припал губами к достаточно длинному, но вялому бугорку на трусах и принялся горячо целовать его.

Саша без труда поддался игре: "В конце концов, что я теряю? Собственную невинность? У меня её отродясь не было. Гордость? Да кто об этом узнает? Ну, даже если я его сейчас трахну или если он всего лишь отсосёт мне, - от меня разве убудет? Пусть сосёт на здоровье", - с этими мыслями Саша вдруг схватил Вита за голову и с силой прижал его к своим причиндалам. Вит почувствовал, что член у Сашки увеличивается в размерах и твердеет.

Осторожно, сантиметр за сантиметром Вит освободил его из трусов. Через несколько секунд на Сашке уже не было никакой одежды. Перед Витом на кровати на спине лежал очень, очень красивый парень, от одного созерцания которого кровь вскипала в жилах, и жизнь била ключом. Могучий пенис поднялся в полный рост, головка оголилась. Вит прильнул к члену и очень ласково взял в рот головку. Саша автоматически закрыл глаза и отдался своим ощущениям. Они были божественны, каждый из нас об этом знает. Но то, как это делал Вит, коренным образом отличалось от тех оральных ласк, что дарили раньше Саше женщины. Потому что кто, как не другой мужик, лучше знает все мельчайшие подробности строения этого уникального органа.

Вит показал всё мастерство, весь талант обращения с хорошо стоящим членом. Он заглатывал его так, что головка члена скользила по мягкому языку и влажному нёбу и упиралась в горло. Инструмент у Саши был совершенно стандартных размеров, меньше, чем у самого Вита, но ровный и прямой, поэтому Витас часто выпускал его изо рта, чтобы им полюбоваться всласть, и тогда самым кончиком языка щекотал уздечку и венечную борозду. Постепенно ему удалось распалить Александра настолько, что тот явственно почувствовал прилив желания внизу живота, призывно требовавшего выброса живчиков наружу. Вит понимал, что нужно пользоваться моментом и продлить взаимное "общение" настолько, насколько это будет возможно, подозревая, что в любой момент "натуральное" эго может выплеснуться вверх и вернуть Сашкины мозги на место. И тогда первейшее правило из первых, запрограммированное природой - "Мужик должен трахать бабу", - сию же секунду прекратит эту восхитительную игру.

Саша с интересом смотрит, как его конец уходит в глубину рта Витаса и как появляется обратно. И это завело его настолько сильно, что он стал сам остервенело подмахивать задницей, пытаясь вонзить член тому как можно дальше в горло. Кайф от орального секса приводит к взрыву спермы во рту Витаса, который быстрыми глотками потребляет её внутрь. Саша испытывает очень сильный оргазм. "Презрение к педикам" слабее чувства благодарности. Тогда он наваливается на него всем своим телом и припадает губами к губам Вита. Сашка понимает, что в этом рту только что побывал его собственный член, сливший такую порцию жидкости, но – удивительно – не брезгует. Поцелуй длинный и действительно очень нежный, - этот красавец-парень взаправду умеет классно целоваться!

В конце концов Витас "берёт себя в руки" и заканчивает начатый процесс: плоды одинокой любви к самому себе брызжут на грудь и живот и частично попадают на шею рядом лежащему без движения Сашке, следящему за онанизмом Вита с каким-то отстранённым, усталым равнодушием.

Часть 10 (последняя)

Парни наспех моются в душе вместе, но Саша не позволяет больше прикасаться к себе. Секс окончен. Наступает горькое отрезвление.

День они проведут каждый сам с собой; после произошедшего трудно даже найти тему для разговора, можно лишь переброситься парой ничего не значащих реплик. Витаутас страдает, - счастье быстротечно. У Сашки есть серьёзный повод для самобичевания: как же могло случиться такое, что он, самец, сотворил содомский грех. В мозгу у него это не укладывается и он склонен приписывать своё слабоволие скорее минутному умопомрачению и своей сексуальной распущенности, чем напрашивающемуся ответу о первичности физиологических ощущений в мужской сексуальности, которые, как известно, не зависят от того, с кем тот секс иметь. Теория амбивалентности орального и анального секса Сашке, увы, неизвестна.

***

Раннее сумеречное утро уже озарило черепичные крыши старого Таллина. Улицы были пустынны, светофоры преимущественно мигали жёлтым. Неугомонно о чём-то болтавший в "уоки-токи" с коллегами таксист домчал парней в аэропорт за считанные минуты. Витаутас рассчитался, и они молча вошли в здание. Витаутас направился на регистрацию, шедшую полным ходом. Саша, засунув руки в карманы джинсов и ёжась от утренней прохлады, ровным шагом прогуливался вдоль сидений зала ожидания прямо напротив выхода на посадку. Через какое-то время он увидел друга, возвращающегося от стойки регистрации билетов к проходу на пограничный контроль.

- Ну, вот и всё. Сумку я сдал в багаж, - Витас специально старался говорить о каких-то несущественных мелочах, чтобы хоть как-то отвлечься от своих мыслей.

- Давай уже, иди, суслик! – пошутил Саша и понял, что пошутил неудачно. Вит вскинул недоумённо-растерянный взгляд, в котором чувствовалось удивление - "за что это меня так". И робко протянул Саше руку:

- До свидания.

- Прощай, Витас! – Сашка взял предложенную руку и прижал Вита к себе, а левой рукой обнял его за плечо и слегка похлопал по спине. И вдруг тихо прошептал в самое ухо: - А ты знаешь, я ведь ни о чём не жалею. Честно.

- Спасибо, - так же едва слышно ответил Витас, - я очень тебе благодарен за широту души и за твой характер. Ты – самый лучший из людей на свете...

- Глупости, - уже отстранясь, совершенно серьёзно сказал Саша, осторожно высвобождая кисть своей руки, - глупости хотя бы потому, что все люди исключительно индивидуальны и их нужно принимать такими, какие они есть. Что произошло, - того уже не вернуть и не переделать, остаётся жить дальше. У каждого из нас своя собственная жизнь. Рано или поздно ты это поймёшь, Вит. Мы с тобой одинаково взрослые, но мне всё кажется, что ты мне как младший брат, которого ещё нужно воспитывать и приучать к самостоятельности. И всё же – люби жизнь, люби меня, если тебе так этого хочется, вспоминай меня, и я тебя буду вспоминать, потому что я... потому что я непонятным для самого себя образом научился испытывать к тебе что-то типа дружеской симпатии и, по всей видимости, теперь, даже при всём желании, не сумею от этого чувства избавиться.

И теперь уже Саша протянул Виту руку:

- Давай, что ли... Пока! Тебе пора. И мне пора.

Вит поспешил ответить рукопожатием. Последним.

- Я буду всегда помнить о тебе, Санька! - произнёс он, и, повернувшись спиной, не оглядываясь, вошёл в зону контроля. А когда всё же обернулся назад, в проходе никого уже не было...

***

Самолёт оказался забит, что называется, "под завязку"; а что удивляться, - утро понедельника. Кресло у иллюминатора.

- Вот тут наши места – рядом с этим интересным молодым человеком, - вдруг раздался милый дамский голосок справа от Витаутаса, бессмыссленно-тупо смотревшего в окно на озарённое так рано взошедшим июньским солнцем лётное поле.

Слёзы, слёзы ручьями, потоками катятся из воспалённых глаз.

***

Полуторачасовая лекция оказалась достаточно тяжёлой. Инженеры "достали" своими вопросами. Объявив перерыв, Сашка отложил бумаги со стола, задумчиво посмотрел в окно, потом пошёл через весь этаж офисного центра "отлить" в туалет. На стене у писсуара он обнаружил сделанную чёрным несмываемым фломастером-перманентом надпись на белом кафеле почему-то на английском языке: "I wanna be fucked by a thick Russian cock". Перед глазами сам собой поплыл образ Витаса.

"В моих силах сделать из него настоящего мужика и научить его любить женщин", - подумал красавец-парень, никогда не знавший проблем в общении с противоположным полом. Жизнь казалась ему сущей малиной, а проблемы – пустяшными. На его красивом лице застыли решительность и воля.

***

Мобильник зазвонил в тот момент, когда шереметьевская пограничница наконец удовлетворилась ощупыванием и осматриванием поблёскивающей жёлтой наклейки с надписью "Российская Федерация. Виза" в паспорте Витаса. Казалось, ещё чуть-чуть, и она приступит к полизыванию её языком в целях удостовериться в её подлинности. Трижды опущенный нервной рукой тяжёлый тродатовский штамп отпечатывает дату – сначала на чистой страничке справа от визы и потом ещё два раза на дурацком изобретении отечественного чиновничества – миграционной карте.

- Алло...

- Вить? Уже долетел? Всё благополучно? А у меня перерыв. Кофе-брейк. Я сейчас звонил домой. Иришка не сможет встретить меня в "Шереметьево-2", у неё очень важные уроки в среду. Я подумал, может, ты сможешь подъехать в аэропорт? Рейс такой же точно, как у тебя. Девять-сорок пять в Москве. ... Не молчи! Приедешь?

Вит судорожно сглотнул и выдавил из себя:

- К-конечно!

- Вот и ладненько! До встречи. Только без излишних надежд и приставаний! Мы – мужики! Это тебе ясно? Буду рад пожать твою мужественную руку, Витас!

Разговор закончился. Вит ещё некоторое время растерянно озирался по сторонам, затем решительно зашагал в направлении транспортёра выдачи багажа. Лицо его светилось.

***

Мне, к сожалению, доподлинно известно, чем кончается эта история. Витаутас благополучно закончил аспирантуру, получил грант и недавно уехал в ФРГ. Вестей от него нет.

Пьяные отморозки со здоровой традиционной сексуальной ориентацией не стремились понять красоту своей жертвы, им были нужны деньги на выпивку. А может, именно ясное, чистое, красивое лицо и идеальная фигура проходившего мимо них молодого мужчины стали причиной их особенной ненависти, – конкуренция в мире самцов жестока.

Хмурым декабрьским утром, разбирая Сашины вещи уже после его похорон, его вдова Ирина найдёт в записной книжке визитку с номером телефона некоего Витаутаса Шилгалиса и машинально выбросит её. Ах, если бы только тот узнал, что случилось с его Сашей, - о! Горе и страшная боль утраты сразили бы его. Просто он не знает.

Но в ночь далёкой московской трагедии Сашина фотография на ту самую визу почему-то вдруг сама собой выпала из бумажника, где Витас по сей день хранит её. Он долго и пристально разглядывал такое родное, такое знакомое, такое любимое, такое неимоверно красивое лицо! Что-то лишь на миг шевельнулось в его душе, а потом волевым движением руки Витас водворил свой самый главный в жизни фетиш на место.

Даже в зеркале разбитом,

Над осколками склонясь,

В отражении забытом

Вновь увидишь ты меня,

И любовь безумной птицей

Разобьёт твоё окно.

Снова буду тебе сниться,

Буду сниться всё равно.

***

Не забывай, помни меня.

Ты не один. Навсегда вдвоём.

Не забывай пламя огня,

Что грело нас в городе чужом.

Я улечу теперь,

Я улечу к себе, -

На небо за звездой,

Высоко.

Тихий полёт –

Это легко.

На небо за звездой,

Высоко.

Тихий полёт –

Это легко.

Не забывай сердце моё,

Я ведь с тобой, мы же вдвоём!

Не забывай ночи и дни,

Где мы с тобой, лишь мы одни...

Автор принимает благодарственные, а равно и критические письма по адресу ratmir-odoev@yandex. ru и настоящим констатирует факт наличия у себя исключительно гетеросексуальных связей.

© Дима Романов, Август 2003 – Июнь 2005

страницы [1] . . . [8] [9] [10]