Котёнок

Часть 1

Всё время ждать чего-то от жизни - занятие безнадёжное. Мировой опыт показывает, что эта великая штука постоянно поворачивается боком не только к отдельным людям, но и к семьям, народам и даже целым странам. Так она устроена, проклятая, что нагадить в ней проще, чем красиво себя проявить. Однако, прилагая в последнем направлении немалые усилия, можно ещё и получить хороший отлуп, достойный упоминания в ряду самых высоких образцов жанра.

Опять отпуск у Павла прошёл бестолково. Он съездил на курорт в компании новых друзей, вполне сносно оттянулся в ночных барах, на пляже и на большущей гостиничной кровати при сказочном свете настенных ламп. Но в итоге в очередной раз понял, что остался ни с чем. Вернее ни с кем.

Не то чтобы все вокруг были людьми неинтересными или с дурными манерами и вкусами. Просто с обречённой усталостью он осознал, что всё это уже много раз было, эти яркие пятна в череде будней - лишь забава, что-то вроде похода в кино. Посмотрев на ситуацию трезвым взглядом, он сразу обнаружил множество "но", ставящих в конце концов крест на его мечтах, фантазиях, устремлениях, любви. Те, что были с ним рядом, были просто людьми не для него.

До выхода на работу ещё оставалось несколько дней, никаких дел не было, да и делать решительно ничего не хотелось. Он звонил иногда знакомым, смотрел своё старое порно, развлекался как мог. Но ему было скучно.

В приступе дешёвого любопытства он залез в интернет на сайт знакомств, чтобы ещё раз пробежаться по фоткам и анкетам, надеясь найти, может быть, какого-нибудь необычного парня. И его недолгий поиск сразу увенчался успехом. На него смотрел милый девятнадцатилетний юноша с короткой стрижкой, добрыми глазами и удивительной непосредственностью во всём облике.

Но внимание Павла привлекло не столько смазливое личико паренька, сколько то, что под ним было написано.

"Хотел бы найти парня до двадцати пяти лет для совместного досуга, дружбы и любви. Мечтаю быть с ним везде, знать о нем всё, но почему-то никак не выходит. Наверное, меня не понимают, и от этого мне ужасно одиноко и тоскливо. Я хочу быть кому-то очень нужным, чтобы между нами не было никаких тайн и недомолвок. Но все, с кем я встречался, рано или поздно давали понять, что не воспринимают моих чувств серьёзно. Да и есть ли любовь на свете? Подскажите, может, я напрасно жду и надеюсь на то, чего нет? Почему все вокруг такие практичные, мелочные сверх меры, даже жёсткие? Неужели не хочется чистых и добрых отношений? Ведь это так здорово, любить и быть любимым. Вот они, мои ежедневные мечты:

Я бы нежил тебя, как котёнка в руках,

Отступило б надолго ненастье,

Ты б зажмурил глаза и мяукнул бы: "Ах..."

Это тихое счастье..."

Судя по всему, это был довольно романтичный юноша. Один из тех, кто ищет своего принца и, как все чувствительные натуры в этом возрасте, предъявляет к потенциальным любовникам завышенные требования. Такие всегда тяжело реагируют на несоответствие ожиданий и реальности. Встретить таким кого-либо сложно даже с помощью интернета.

Надо же. Котёнок. Это объявление запало Павлу в душу; через пару часов, послонявшись по комнатам, он понял, что хочет на него ответить. Просто написать что-нибудь. Впрочем, банальных фраз Павел не хотел: паренек из интернета вызвал у него интерес и, показав своё живое, нервное начало, пробудил в нём его опыт пережитых страстей.

Конечно, по возрасту Павел не подходил этому виртуальному юноше и вряд ли мог надеяться на что-то. Но чем-то этот паренёк напомнил ему его самого в молодые годы. Ответить захотелось неимоверно. Потратив ещё какое-то время, чтобы оформить свои эмоции во внятные выражения, Павел снова зашёл на заинтересовавшую его интернет-страничку, - однако прежнего текста там уже не было. Простое лаконичное "ищу", "от... до...", "мои данные". Парень уже отредактировал текст, написанный, очевидно, в порыве сиюминутного настроения, и теперь стал похож на сотни обычных претендентов, ищущих новых знакомств по немногим цифрам.

Ну и пусть. Он успел услышать тихий возглас славного мечтателя. То, что было написано, достаточно свежо, оно не может быстро забыться. Набрав текст, Павел смело кликнул мышкой и отправил безвестному пареньку своё письмо.

"Дорогой юноша. В наш прагматичный век я давно уже не встречал (или не хотел встречать, не знаю) таких лирически настроенных натур, и поэтому мне сразу захотелось написать тебе.

Ты производишь впечатление сентиментального человека, и это здорово, поскольку ты даже не знаешь, сколь много важного ещё способен впитать в себя. Чувство пресыщенности, пустоты и одиночества у чёрствых людей возникает гораздо позднее - в зрелые годы или даже к старости. Вот это трагедия. А в твои годы это полнейшая чепуха, всё элементарно перетирается, и у тебя ещё всё впереди.

В молодости я тоже часто испытывал одиночество и пребывал в тоске, а сейчас даже удивляюсь, в кого я превратился. Я люблю парней студенческого возраста, молодые тела, нежную кожу, упругие попки. Я беззастенчиво пользуюсь их стремлением подзаработать и, наверное, был бы не против какого-то постоянства. Но без него проще жить.

Ты задаёшься вопросом о существовании любви, - наверное, не раз испытав разочарование в людях. Увы, хорошего человека найти нелегко. Если ищешь, конечно. Но я, например, никого не искал, и меня никто не находил. У меня всё по-другому. Меня засасывало в водоворот страстей в самых обыденных ситуациях, среди бела дня, в потоке простых дел. И с высоты своего пусть и небольшого, но опыта жизни, который у меня имеется, я тебе ответственно заявляю: любовь, конечно же, есть, она неожиданна, многообразна и всесильна. Любовь - это святое чувство, и законы любви всегда одинаковы. Когда любишь человека, обожаешь в нём всё: его голос, манеры, походку, характер. Его пальчики и ноготки. Ты готов для него на что угодно, тебе безразлично, что о вас думают другие. А в один прекрасный момент ты вдруг понимаешь, что не можешь без него жить.

Не считая многочисленных случаев влюблённости, длительных и не очень, два раза я любил очень сильно. Я любил юношей-натуралов, так безумно и отчаянно, что мне приходилось с ними расставаться. После первого случая, когда прошло лет пять, всё рассосалось и я потихоньку его забыл, мне казалось, что снова такого случиться уже не может. Но получилось снова то же самое. Это было на работе, он был самый обычный парень, ничем не лучше и не симпатичней других, мы виделись с ним каждый день как сотрудники, я ему кое в чём помогал, ходили вместе обедать. И доходились... Как всё происходит, я бы мог тебе рассказать, но это долго.

Я не спал ночами, не мог с ним нормально говорить и вести себя. Постоянно терзал себя за какие-то глупости, которые совершал в его присутствии. Бродил часами по улице, никого не замечая. Но признаться ни в чем ему так и не смог, хотя он наверняка догадывался, что я к нему неравнодушен. Меня останавливала одна убийственная мысль: зачем я ему, натуралу, нужен со своей любовью? А кончилось тем, что я не выдержал и ушёл из-за него с работы. Вот такие бывают дела.

Желаю тебе удачи в жизни и широких перспектив".

Часть 2

Нельзя сказать, что Павел много думал потом про этот эпизод. События развивались своим чередом, неизменно заслоняя собой предыдущие. Однако, посмотрев через некоторое время почту и увидев там сообщение от Алексея (так звали парня из интернета), он обрадовался и с нетерпением открыл его письмо.

"Меня очень взволновало то, что ты написал. Не знаю, насколько ты добрый и чуткий человек, но, наверное, в тебе много огня. В моем представлении ты страстный обольститель, и тем интереснее с тобой иметь дело. Расскажи мне про свою любовь. Безумно хочется услышать о твоих прошлых переживаниях. Я думаю, мне это близко. Если хочешь, давай встретимся".

"Конечно, хочу", - подумал Павел. Собственно, если бы этот студент не смотрел на него с фотки такими добрыми глазами и не был бы столь откровенен, он вряд ли стал бы сочинять ему послание. Он не знал, что представляет собой этот парнишка, - первые впечатления могут быть обманчивыми, да и не только первые, - но зачем жить, если не верить в лучшее?

Они договорились о встрече. Юноша не выдвигал никаких условий, хотя его анкета была помещена на сайте платных услуг. Идя на квартиру, которую Павел специально снял для этого случая, он впервые за последнее время испытывал лёгкое волнение, которое по мере приближения назначенного часа стремительно усиливалось. Алексей позвонил, сказав, что чуть-чуть опоздает. Когда прошло лишних десять минут, зазвучала трель домофона, и сердце Павла бешено заколотилось. Молодой, почти подростковый голос сообщил, что это Лёша. Через минуту в квартиру вошел приятный худенький паренек с очаровательной улыбкой на лице, - протягивая ему руку, как старому знакомому.

- Привет. Извини, что опоздал. Так вышло.

- Ничего. Разувайся и проходи в комнату. Тут уютно, можно провести время.

Павел разглядывал его с нескрываемым любопытством. Юноша ему нравился, и он был рад, что не обманулся в ожиданиях. В нём присутствовала какая-то мягкость, располагавшая к обильному излиянию чувств. Уже хотелось потрогать его и приласкать. Котёнок.

Они уселись в кресла, с лёгкостью преодолев неопределённость первых минут знакомства. Между ними не было преград. Доверительный разговор о себе и своей жизни плавно подводил их к главному моменту встречи. Первым активность проявил Алексей, подойдя к Павлу и усевшись ему на колени. Они крепко обнялись, будто давно знали друг друга. Это в момент одурманило Павла, и он принялся целовать милое создание, упиваясь влагой его губ и языка.

Медленно раздев его, Павел прижался к Алексею, обхватив его руками, словно драгоценную ношу.

Голый, тот выглядел ещё более трогательным, почти беззащитным. В нем не было жеманства юных пижонистых ловеласов, будто позирующих перед всеядными взглядами мужиков. Парень с готовностью открылся, но будто только для него. Его гладкое тело с жаркими островками любви, которые Павел тут же с жадностью исследовал, будило самые потаённые фантазии.

Юноша будто ждал этой встречи. Возможно, он просто "проголодался". Он с радостью принял в себя Павла и тут же стал показывать себя очень податливым и умелым. Трудно было сказать, то ли это прожжённый альфонс, имеющий за плечами множество таких знакомств, то ли слишком утончённая натура, изнемогшая в мечтах о своём идеале. Так бывает: когда долго ждёшь и наконец находишь, - проявляешь чуть ли ни профессиональный эстетизм.

Он чувствовался каждую секунду. Алексей, знойным объятием поглощая энергию Павла, сконцентрированную на его мощном конце, в то же время был, как мягкая игрушка, приятен на ощупь, откликался на любое прикосновение или намёк, с нескрываемым воодушевлением продолжал любые инициативы Павла. Мальчишка просто мялся в его руках, но при этом можно было не сомневаться, что он, определённо, получает свою порцию удовольствия. Его тело содрогалось от толчков, оно дёргалось под натиском более крепкого Павла, однако стоило тому на несколько секунд умерить пыл, само начинало встречные движения, напрашиваясь на продолжение этой пляски любви.

И уже после, лёжа на спине с надроченной дыркой, Алексей кайфово сопел и тужился, активно разминая свой аппарат, а потом кончил взметнувшейся вверх струйкой спермы, так глубоко выдохнув, будто растратил на это все силы.

Павел опустошился уже до этого и с наслаждением наблюдал за пареньком в его оргазме.

Потом они долго лежали в джакузи, наслаждаясь, каждый по-своему, романтикой встречи и гидромассажем. Павел рассказывал ему свои истории с красочным описанием лирических нюансов, а юноша с явным подъёмом делился с ним своим мироощущением.

- У меня тоже так было, - говорил Павел. - Сейчас хотелось бы вернуть хоть часть себя прошлого. Я вспоминаю, какой я был раньше, как мало мне нужно было для счастья. Радовался солнечной погоде, зелени деревьев, пению птиц. Восхищался красками осени и просто балдел, когда шёл утром в университет. Сейчас всё это для меня по-прежнему красиво, но слишком затёрто. И не трогает, не пьянит.

- А нового ничего не появилось? Чем ты любуешься теперь? Красивыми коттеджами, автомобилями?

- Теперь я любуюсь только тобой.

Они лежали в ванной напротив друг друга. Ноги парня были у его лица. Он размял пальцами его ступни и приложил их к своим щекам. Говорят, это какой-то мазохистский комплекс. Нет, огромное наслаждение.

За вечер Павел ещё не раз растревожил и надёжно удовлетворил его, так что в конце Алексей, уставший, обласканный со всех сторон, разметавшись на постели, был уже не в силах реагировать на страстные порывы вожделения. Это был самый шик - взять его опавшее, отстранённое, но благодарное тело и вежливо его отыметь...

Они прощались большими друзьями. Встретились ещё через день, и потом маховик закрутился в полную силу. Павел был счастлив видеть Алексея, трогать его, ласкать бесконечно.

Лёшка, Лёшка. Котёнок. Милый, пушистый, с толстыми губами, сладострастный, трепетный, волшебный. Случай помог найти его, и теперь их встречи представлялись Павлу уже совершенно естественными.

Часть 3

Чтобы разнообразить досуг, он пригласил парня в боулинг.

- Шары когда-нибудь катал?

- Нет.

- Сейчас научу.

Они заняли дорожку, записали на каждого по два имени, чтобы делать сразу по четыре подхода, а потом Павел объяснил Алексею нехитрые правила и показал технику броска.

- Можешь отсчитать шаги перед дорожкой, для разгона. Шар пускаешь по низу, не бросая его на пол, а как бы накатывая, и старайся при этом смотреть на центральную кеглю. Направляешь шар рукой - и при этом всё время прицеливаешься, тогда он покатится ровно. Смотри.

Павел сделал первый бросок. Шар ушёл немного в сторону, оставив несбитыми две кегли. Вторым броском он их добил, а следующим сбил всё сразу.

- Когда сбиваешь все кегли одним броском, это называется страйк. Профессионалы борются за то, кто больше сделает страйков. И кто их сделает больше подряд. Ну, давай, пробуй.

Лёшка неуклюже разбежался и бухнул шаром об пол. Тот, не достигнув цели, скатился в боковую канавку. Потом повторилось то же самое.

- Нет, смотри ещё раз.

Павел показал медленнее и попросил его повторить без броска.

- Так. Теперь давай, не торопись, а главное - отработай движения.

Новый шар покатился более или менее ровно, снёс половину кегельного ряда, и Лёшка, довольный, обернулся к Павлу.

- Ну вот, уже лучше. Сейчас потренируемся, а потом немного поиграем на интерес.

- Мне с тобой тягаться бесполезно.

- Будешь соревноваться сам с собой. Я дам тебе задание, и ты должен будешь его выполнить.

- А если не выполню?

- Останешься без сладкого.

Они стали катать шары по очереди, Павел делал по ходу замечания, и у Лёшки стало получаться всё лучше и лучше.

Конечно, они зашли сюда не случайно. Наблюдать за юношей в игре, когда он мыслями в другом, раскрепощен и активен, было для Павла огромным удовольствием. Потягивая за столиком пиво, пока Алексей разбирался с очередной порцией кеглей, Павел с интересом подмечал особенности его движений и жестов, которые, наверное, не увидел бы при обычных встречах. Лёшка казался ему то совсем ребёнком, то взрослым, знающим себе цену.

Павел закончил серию двумя точными бросками, сделав два страйка подряд.

- Здорово. Ты мастер.

- Да нет. Настоящие мастера запускают шары с подкруткой, так что они катятся по большой дуге и прошивают ряд кеглей немного наискосок. Тогда кегли разлетаются в разные стороны и гарантированно все падают. Я так не умею.

Они немного поболтали. Глотнув пива, Лёшка открыл новую серию, выбрав самый тяжелый шар.

- Смотри, не надорвись.

Движения его стали увереннее. Худой, но с правильной фигурой, в своих новых джинсах и полосатой безрукавке он выглядел как респектабельный юноша, идущий в ногу со временем. Парни стали модниками похлеще девиц, подумал Павел. Одно время они носили широкие штаны с ширинкой между колен, потом пришла мода на драные джинсы, теперь многие носят футболки в горизонтальную полоску, как матросы.

Павел смотрел, как он разбегается, с иронией комментируя его действия:

- Давай, давай, вот сейчас будет бросок!

Лёшка сбился с ритма и засеменил перед началом дорожки.

- Так, отлично. Замах! Только не зашвыривать!

Лёшка бестолково махнул рукой: шар, с грохотом упав на дорожку, по какой-то немыслимой траектории волчком скатился в канавку.

Он обернулся и, улыбаясь, стукнул кулаком в ладонь:

- Я не могу, когда ты мне говоришь под руку. Так не учат.

- Может, мне ещё и отвернуться? Надо концентрироваться на главном, на своём деле. Тогда появится уверенность и внешнее мешать не будет.

Павел ещё не раз ему мешал, ему было просто забавно наблюдать за парнем. А тот не подавал вида, но сосредоточиться в такие моменты не мог.

Потом они долго гуляли по городу. Павел вспомнил себя в юности, когда зачем-то нудно и бестолково бродил по улицам со знакомой девицей. Он даже поцеловал её у дверей её подъезда, перед тем, как она убежала наверх. Потом он позвонил ей раз. Потом позвонила она... Больше они не встречались. Тогда он был по-настоящему заинтересован не ею, а одним своим сокурсником.

С Лёшкой было легко. Похоже, он был готов на всё, полностью доверяя Павлу. Они болтали о своих проблемах, учёбе, работе. Со стороны он выглядел серьёзным студентом, о чём-то разговаривающим с преподавателем или важным человеком. Однако Павел знал, что вдали от лишних глаз, в интимной обстановке, этот милый паренек по первому зову окажется в его объятиях.

***

Павел проснулся, ощутив, что залежался в одном положении. Но что-то мешало ему повернуться, и он не сразу сообразил, что. Рядом, уткнувшись носом ему в бок и положив руку на его грудь, посапывал Алёшка. Павел совсем забыл, что оставил его у себя на ночь, - и когда настал момент сменить положение, проснулся, чтобы не потревожить парня. Это произошло инстинктивно, сработали какие-то внутренние регуляторы. Будто что-то подсказало ему, что он в постели не один.

Левая рука Павла, откинутая в сторону, затекла, он её почти не чувствовал, но не хотел возвращать к жизни: на ней лежала Лёшкина голова. Выдуваемые пареньком струйки воздуха щекотали под мышкой. Светлые ресницы ровными рядами окаймляли края век. Казалось, он закатил глаза куда-то вверх, то ли от счастья, то ли от удивления, и весь поглощён теперь своим сказочным созерцанием. Нежные губы едва сомкнуты. Наверное, ещё не остыли от поцелуев.

Павел вдруг ощутил, что уже привязался к Алёшке, и почему-то испугался своего чувства. Что-то в нём было для него новым. Хотя эта сонно-постельная идиллия и выглядела немного картинно, - Павел понял, что ему никуда не деться от ощущения заботы и нежности к этому славному человеку, который сейчас так блаженно покоится возле него.

Он слегка коснулся лежащей на его груди руки. Лёшка ничего не почувствовал. Павел провёл пальцами возле его носа, ощутив тёплое дуновение выдоха, и тихонько потревожил мизинцем его губы. Забавно было видеть, как паренёк спит, не чувствуя прикосновений, захваченный, наверное, каким-нибудь необычным сюжетом.

Но тут Лёшка, что-то почувствовав, шевельнул губой, резко выдохнул и проснулся. Его лицо засияло улыбкой. Сейчас он казался Павлу просто ангелом. Влюблённым, может быть, даже не в крутого мужика, разделяющего с ним ложе, а просто в возможность ощущать рядом человека, который нравится. Лёшка всегда выражал себя легко, без напряжения. Это свойство его натуры можно было бы и не считать достоинством, если бы одновременно он не излучал какую-то одухотворённость: он мог любить, наверное, как бога, - романтик и мечтатель с огромной чистой душой.

Лёшка повернулся на бок, спиной к Павлу, взял его руку и положил её на свой торс, увлекая мужчину тоже повернуться и лечь вплотную к нему. Его гладкие ягодицы коснулись бёдер Павла, удобно разместившись в углублении согнутого тела. Он повилял задом, пару раз ткнув им между ног Павлу, почувствовал слегка напрягшийся член друга и успокоился.

Павел весь затрепетал от наплыва любви к своему ангелу. Ему захотелось прижать его к себе крепко-накрепко и не отпускать. Он прикоснулся губами к шее Лёшки, и тот сжал в руке его пальцы, давая понять, что ему это приятно.

Через несколько минут он уже спал, а Павел ещё долго думал о нём и о себе, боясь пошевелиться и нарушить покой спящего. Ему рисовались картины их совместного времяпрепровождения, постепенно они обрели форму красочных сюжетов, и он не заметил, как стёрлась граница между реальностью и сном.

Утром Лёшка был весел как никогда. Поедая хрустящие тосты с вареньем и запивая их кофе, он лукаво улыбался:

- Я думал, ты всю ночь будешь ко мне приставать.

- Ты этого хотел?

Лёшка на мгновение задумался.

- Знаешь, я впервые ночевал со взрослым. Впервые с кем-то спал.

- Ну, и как?

- Раньше я думал, что это должно быть беспокойно. Наверное, слишком привык быть один. Но с тобой мне хорошо, - он слегка запнулся и потупил взор. - Как в детстве с папой.

- Перестань болтать. Ты мне льстишь.

- Нет, правда. С тобой очень хорошо.

Павел потрепал его по голове, они поцеловались.

- Ладно, собирайся. Мне на работу пора.

Алексей быстро умылся, причесался и надел кроссовки. Павлу вдруг стало невыносимо тяжело его отпускать. "Боже мой, что творится", - подумал он.

Он подвёз парня ближе к дому. Остановился за два квартала:

- Вечером увидимся?

- Обязательно. Звони.

В заметно приподнятом настроении Павел отправился заниматься своей клиентурой. Как ни странно, проблем в этот день не было никаких. Или, может, он смотрел на всё другими глазами. В общем, всё сложилось удачно, и Павел решил наградить себя за это, уйдя с работы пораньше. А вечером они встретились и поехали за город, устроили небольшую фотосессию в лесу. Лёшка был фотогеничен, позируя Павлу на фоне берёз и сосен. Народу вокруг не было, и он сбросил с себя одежду. Выглядывал из-за деревьев, прижимался к ним, оседлал упавшую сосну и поэтично устроился возле большого замшелого камня. Он будто создавал своим присутствием настроение всех окружающих его деталей пейзажа.

Они виделись почти каждый день. Часто Лёшка сам приезжал к Павлу на свидание, короткое или длинное - в зависимости от того, были ли у Павла какие-то дела. Он нисколько не обижался, если нужно было уходить. Иногда он зазывал его в какое-нибудь место, чтобы увидеться хотя бы на полчаса, после чего Павел отвозил его домой и они прощались как давние любовники. Что интересовало паренька в Павле, тот не мог понять, но ни разу не усомнился в искренности его чувств.

Часть 4

В один из дней Павел, решив устроить небольшой праздник, пригласил Лёшку к себе. Пока гость полоскался в душе, он достал из холодильника торт и откупорил бутылку сухого вина.

Войдя в комнату, взъерошенный и вкусно пахнущий шампунем Лёшка удивлённым взглядом окинул стол:

- Ого, что-то отмечаем?

Павел широко улыбнулся:

- У меня сегодня день рождения.

- Поздравляю, - Лёшка пожал ему руку, они обнялись.

- Я хотел отметить этот день с тобой.

- Мечты сбываются. Только надо было сказать.

- Я не стал говорить, чтобы ты не заморачивался насчет подарка. Ты лучший подарок.

- Я мог бы сделать для тебя что-нибудь приятное.

- Ещё успеешь. Выпьешь за моё здоровье?

- Давай, только чуть-чуть. Я же не пью, ты знаешь.

Павел налил немного вина, они чокнулись.

- За тебя, - проявил инициативу гость.

- За нас.

Лёшка кивнул:

- За нас.

Выпив, он облизал губы.

- Понравилось?

- Вкусно.

- Налить ещё?

Павел налил ещё по полбокала, и они продолжили разговор, потягивая вино мелкими глотками. Лёшка скоро захмелел, это было видно по радостному блеску в его глазах. От природы добрый, он стал ещё добрее и привлекательней.

- Мой любимый торт, - указал он на яство из взбитых сливок, повидла и фруктового желе. - Есть чем разрезать?

- Он здесь не для этого.

- А для чего?

- Вернее, я сначала попробую его один, а ты потом, если захочешь.

Юноша непонимающе посмотрел на Павла. А тот, помедлив немного, хлопнул в ладоши:

- Снимай трусы.

Лёшка исполнил команду. Павел убрал со стола лишнее и продолжил:

- Забирайся.

Лёшка встал на стол, немного расставив ноги, - как символ юности и красоты.

- Теперь присядь на корточки. И попу приподними.

Павел похлопал ладонью зад парня, потом подставил под него торт и, взяв гостя за бока, усадил его на затейливую горку из сливок и желе. Лёшка плюхнулся в разноцветную гущу; сладкая масса полезла из-под его гениталий и в расселину у копчика с характерным чмоком. Павел подержал парня в таком положении, чтобы он получше пропитался. Затем аккуратно приподнял его и поставил на столе на четвереньки: к себе задом, поближе к краю и раздвинув ему ноги.

- Прелесть, - Павел осмотрел измазанный кондитерскими сливками и повидлом объект своего вожделения. - Замечательно получилось.

Он взял юношу руками за бёдра, не отводя взгляда от заляпанного ануса, и принялся с наслаждением вылизывать его. Язык плавно скользил по глянцевой коже ягодиц, постепенно приближаясь к очку, теребил мошонку, в каком-то волшебном экстазе забирался в самые труднодоступные уголки промежности. Не поднимая головы, утонув ртом в устье заднего прохода, Павел одновременно расстёгивал и снимал с себя всё. Со стороны это напоминало какой-то древний индейский танец, обряд поклонения великим языческим богам.

Когда попа стала практически чистой, а Лёшка, ахая и выгибая спину, уже нетерпеливо оборачивался, желая вкусить сладости прямо из губ своего обожателя, Павел раздвинул руками его ягодицы и запустил в анус палец...

Это была самая волшебная из ночей Павла. Сколько раз он занимался с Лёшкой сексом, но ничего похожего до сих пор не случалось. Было много любви, тепла и какой-то неповторимой утончённости. Действие и бездействие - всё растягивалось до бесконечности, и такого счастья хотелось ещё больше. Всё было сексом. Даже когда, разговаривая, они просто лежали рядом, - он и небольшого роста паренёк, которого он хотел воспринимать как подопечного, - это было сексом.

***

Прошло ещё две недели. Они сходили в аквапарк, там Лёшка кувыркался в воде и скатывался по винтовой трубе в бассейн. Его благодарные взгляды, постоянно устремляемые на Павла, и частые прикосновения говорили об искреннем расположении Лёшки к нему. Под душем, улучив момент, они пылко, как никогда ранее, сплелись воедино. Обстановка была не очень подходящей, и оттого пыл оказался особенно сильным. Лёшка впервые неестественно крепко взялся рукой за его яйца, - так что Павел с удивлением вперился в его ликующие божественные глазки. Он подставил парня под струи воды, бьющие сверху. Тот стоял перед ним, как ребёнок в корыте, которого обливают из ушата, чтобы смыть напоследок мыло. Павлу показалось, что сейчас его можно будет взять на руки, уложить в тёплую постель и начать рассказывать на ночь сказки.

Весь тот день Павел испытывал необычайный подъём. Он был активен, ему хотелось чего-то нового, он вознамерился использовать свою пылкую страсть к Лёшке по максимуму. Он даже немного нервничал, когда дома готовил ужин под прицелом волнующих глаз юноши.

- Любишь жареный лук?

Лёшка пожал плечами:

- Наверное.

Павел, не останавливаясь, резал на доске овощи.

- Когда тебя на работе спросят, устроит ли тебя будущая зарплата, ты тоже скажешь: "Наверное"?

Он его ничуть не озадачил.

- Зарплата - не лук. Тут есть над чем подумать. Насчёт денег я бы сказал определённо.

Павел высыпал на сковороду лук и нарезанные помидоры, немного обжарил, разбил на них пять яиц, сверху положил несколько кусочков колбасы, обсыпал сверху зеленью, убавил газ. Обернулся. Парень сидел закинув ногу на ногу, но с характерным, каким-то особо добрым выражением лица, с чуть приподнятыми бровями.

- Лёшка, Лёшка.

- Что?

Оба молчали.

- Знаешь...

Парень смотрел на него, словно ожидая чуда.

- Вчера на меня нашло вдохновение. Я сам не ожидал... Написал про тебя стихи. Хочешь послушать?

- Хочу.

Павел колебался. Они уселись за стол, разложив по тарелкам яичницу и откупорив бутылку сухого вина. После этого Павел затеял вступительное слово:

- Наверное, я наивный, но мне кажется, что люди, которые должны быть вместе, обязательно соединятся, рано или поздно. Я рад, что мы встретились. Ты мне не безразличен, и я постоянно о тебе думаю. Представляю, как мы увидимся. Мне постоянно хочется сделать тебе что-то приятное, со мной давно такого не было. Вот и сейчас меня больше всего волнует, будет ли тебе интересно то, что я насочинял.

Он развернул листок бумаги и прочёл:

"Увижу снова... Как весенний цвет,

Расправив крылья нежных лепестков,

Отметишь всё своим очарованьем

И засияешь лаской озорной,

И соблазнит меня как майскую пчелу

Возвышенный твой пестик ранний.

Поймаю твой тревожно-милый взгляд

И уловлю волнующий позыв

Твоей красивой юной стати.

Вновь зацветёт румянец на щеках,

И ты, пылающий, прильнёшь к моей груди,

Отдашься в мои крепкие объятья.

Покинет время этот бренный мир...

Напором чувства, мягкости, любви,

Теплом одаришь своего поэта,

И долгожданный долгий поцелуй

Венцом глубокой страсти неземной

Явит нам диво, сладость бытия.

Не счастье ль это!"

Лёшка не отрываясь смотрел на него. Наверное, не знал, как реагировать.

- Ну, как тебе?

- Классно. Ты действительно поэт.

- При чём здесь поэт - не поэт? Это же я про тебя написал. Тебя хоть чуть-чуть тронуло?

- Тронуло, - как и в первую их встречу, Лёшка подошёл, уселся ему на колени и обнял за шею. - Конечно, тронуло. Я должен был сразу сказать, но я просто растерялся. Извини, от мужчины такое трудно ожидать. Мне очень приятно.

- Вот. Молодец, нужные слова.

Тёплый и мягкий, он устроился у Павла на коленях, положив голову ему на плечо. Казалось, он собирался сидеть так вечно. Еда уже остыла, а они всё разговаривали тихими нежными голосами, словно убаюкивая друг друга.

- Милый, милый Лёшка. Ты моя самая большая драгоценность. Ты меня просто сводишь с ума. Я люблю тебя. По-настоящему люблю.

- Ты мне тоже очень нравишься.

- И всё?

- Пока всё.

Павел погладил его по голове и поцеловал в щёку.

- Что тебе во мне нравится?

Юноша ненадолго задумался. Потом произнёс:

- Я всегда мечтал о добром и отзывчивом парне, с которым мне было бы легко жить. С которым можно разговаривать о всяких глупостях. А когда это сочетается с телом, как у тебя, с умом и жизненным опытом, это вообще здорово.

Лёшка потеребил пальцем воротник его рубашки. Павел вдруг представил, как он разительно отличается от своих сверстников.

- Тебя не били в детстве во дворе?

- Нет. А почему ты спросил?

- По-моему, ты был не такой, как все. А таких всегда не любят.

- Нет, мне удавалось избегать неприятных встреч... И друзей у меня не было. Их и сейчас нет... Думаешь, я странный?

Павел погладил его по лицу:

- Ты не странный. В тебе столько хороших качеств, что хватит на целую ораву парней.

- Это тебе, наверное, так хочется.

- Может быть. Но мне хотелось бы верить, что ты именно тот, кого я вижу.

Лёшка приподнял голову, посмотрел ему в глаза и улыбнулся:

- Тот, тот. Каким мне ещё быть.

Они надолго утонули в поцелуе. Потом полоскались в душе и занимались сексом, пока за окном не стемнело.

- Останешься на ночь?

- Нет, надо домой, - он быстро оделся, причесался и попросил дать ему прочитанные сегодня стихи.

Павел накинул на себя халат:

- Сегодня тебя не повезу. Доберешься сам?

- Хорошо, не беспокойся.

- Приедешь - позвони.

Он проводил Лёшку до двери, чмокнул на прощание, и тот ушёл.

Часть 5 (последняя)

Это был период радужных перспектив, самый приятный момент в любви, всегда настающий на пике счастья, в душевной эйфории. Однако после подъёма обычно следует спад, или провальчик, а иногда и полноценный провал.

Они по-прежнему часто виделись, но день ото дня их встречи становились всё кратковременнее. Павел вдруг заметил, что Лёшкино отношение к нему стало меняться. Пропала та волшебная страсть, с которой он отдавался ему поначалу, не было больше бесконечного счастья их лежания в ванной, умываний и каких-то совместных дел. "Трудности переходного периода, я ему немного приелся", - думал Павел. Однако Лёшка уже стал придумывать отговорки, чтобы не встречаться с ним. Иногда очень неумело, в явной спешке, и Павел заподозрил, что он Алексею больше неинтересен.

Неожиданно Лёшка совсем перестал звонить и отвечать на звонки. После нескольких попыток его услышать он прислал эсэмэску, что сейчас очень занят сдачей долгов в университете и поэтому они пока видеться не будут.

"Мог хотя бы держать меня в курсе своих проблем", - подумал Павел и понял, к чему всё идет, или, возможно, уже пришло. Но ему очень не хотелось в это верить. Помаявшись несколько дней, он решил хотя бы посмотреть на Лёшку издали, незаметно. Может, и удастся что-либо для себя прояснить.

У Лёшки должны были заканчиваться занятия: Павел давно уже изучил его учебный график. Он поставил машину напротив входа в университет, где не раз встречал Лёшку, и стал ждать. Конечно, всё его нутро противилось глупой и унизительной для себя слежке, но он ничего не мог с собой поделать. Желание прояснить всё сразу и до конца было сильнее. Пусть даже Лёшка его увидит, это лучше, чем бесконечно откладывать то, что должно произойти.

Как ни странно, ждать пришлось не слишком долго. Лёшка вышел из здания вместе со своим приятелем, и они, чуть отойдя в сторону, остановились, разговаривая и никого не замечая вокруг. Приятель был симпатичным. Павел вдруг сильно приревновал к нему Лёшку - настолько он выглядел тем самым чудным пареньком, которого Павел знал в первые дни их знакомства. Юноши пообщались несколько минут, потом быстро перешли дорогу и сели в автомобиль, припаркованный в нескольких метрах от Павла. Похоже, на машину нежданного наблюдателя пара не обратила внимания, и ему захотелось проследить, куда они поедут.

Остановившись совсем скоро, юноши оставили свой автомобиль и зашли в одну из подворотен. Павел держался от них на приличном расстоянии, но это место он узнал: здесь находился известный в городе гей-клуб с отдельными комнатами для клиентов.

Итак, у юного романтика новая пассия, опустошённо сообразил Павел. Придя домой, он не мог ничем заняться: на него нахлынули тоска и обида за свою любовь. Конечно, думал он, доверяться сердцу молодого парня, не узнав его в серьёзных ситуациях, было наивно, но ведь всегда надеешься на лучшее. А отдавшийся сильной страсти никогда не воспринимает резонных доводов.

Весь следующий день - это был выходной - Павел провёл в бестолковых раздумьях. Не хотелось ничего делать, никуда ехать. Забыть о вчерашнем даже на время не удавалось.

"Наверное, он не дорос ещё до серьёзных чувств, - успокаивал себя Павел. - Мальчишка падок лишь на обёртку, на красивые фантики. И раз для него всё настоящее не столь важно, то по-другому и не могло кончиться".

Однако никакие самовнушения не помогли, и на следующий день Павел отправил Лёшке эсэмэску, назначив ему срочную встречу после занятий.

"Наверное, не придёт, - думал Павел, стоя возле автомобиля. - Опять отоврётся".

Но Лёшка пришёл. Павел заметил его ещё издали, когда он очень медленно шагал по тротуару. В джинсах и с сумкой за плечами, обычный студент. У него был угрюмый вид. "Сама мировая скорбь", - пришло на ум сравнение, однако шутить не хотелось.

Лёшка остановился рядом, не зная, что будет дальше.

- Сядем в машину, надо кое-что выяснить.

Он нехотя забрался внутрь, бросив сумку на пол и раздвинув колени. Павел собирался о чём-то спросить его, но, увидев эти ноги, мгновенно забыл, о чём. Да и к чему теперь ненужные вопросы. Надо о главном, быстро, рационально, как на работе.

- Судя по всему, встречаться больше не будем?

Лёшка потупил взор:

- Я хотел тебе сказать, но не решался. Я познакомился с парнем... и испытываю к нему чувство.

- Большее, чем ко мне? Или ко мне ты вообще ничего не испытываешь?

Он кивнул:

- Большее.

Всё. Павел понял: то, что, казалось, сплело их судьбы воедино, оборвалось. Собственно, он предполагал, что это может произойти, но не думал, что окажется так больно.

- Значит я тебе больше не нужен?

Лёшка молчал.

- Ну, ладно... Иди.

Они смотрели друг на друга в упор с полминуты. Наверное, расставаться с Павлом парню было непросто. Уверенность в том, что он всё делает правильно, новая любовь, благодарность за любовь прежнюю и тяжкая грусть о былом, которого по-настоящему жалко, конфликтовали в Лёшке до последнего. Не обращая внимания на то, что снаружи их хорошо видно, он придвинулся к Павлу, протяжно поцеловал его в губы - и выскочил из машины.

Для него это был поцелуй, сглаживающий неровность расставания. Для Павла это была катастрофа. Он резко рванул с места, но, не проехав и пары кварталов, затормозил, почувствовав, что не может сдержать слёз.

Что за грёбаная штука жизнь! Почему все так хуёво устроено? Где найти то, что хочешь? И ведь не сказать, что вокруг плохие люди. Они прекрасны поодиночке, как спелые персики в саду. Но как только их существование вступает в фазу совместимости, начинают вылезать нюансы миллионов предпочтений. Кому-то не нравится морда собеседника, кому-то толстая рыхлая кожа, кому-то характер, кому-то просто разница в возрасте.

Придя в себя, Павел направил автомобиль прочь из города. Ему нестерпимо захотелось побыть одному, где-то вдали от людей. Он ехал, не соображая, куда, потом остановился, вышел из машины и вдруг догадался: это было место, где они недавно фотографировались. Он медленно шёл по лесу, слушал успокаивающий шум деревьев и отчётливо слышал Лёшкин голос.

Вот та берёзка, обняв которую, Лёшка игриво целовал её гладкий ствол, - а затем, прижавшись к ней спиной, устремил вдаль какой-то отвлеченный взгляд. У Павла остались эти фотографии, и теперь он подолгу будет рассматривать их. Когда снимки хранят в себе частичку прошлого, отмеченного в сердце знаком препинания, их ценность возрастает многократно.

Проходя мимо знакомых деревьев, поддевая ногой валяющиеся на земле шишки, Павел прощался и с этим этапом своего бестолкового существования. Ветер, налетая порывами, раскачивал верхушки берёз и сосен. Рядом проскакала белка, потряхивая своим пушистым хвостом. "Насколько всё просто и гармонично выглядит. Растения, животные..." - подумал Павел. Но через минуту решил: "Это потому, что у них нет мозгов. Сплошные инстинкты". Если бы твари и растения могли соображать, в природе творился бы неимоверный бардак, похлеще, чем в людском сообществе.

Понемногу стало смеркаться, и он зашагал обратно к автомобилю. Пора было возвращаться к своим повседневным делам.

страницы [1] . . . [3] [4] [5]