Листая старые журналы (глава 1, Лирика)

Часть 1

Лука

Хороший парень был Лука,

Пока не встретил мудака -

Артёма-лоботряса,

К тому же пидараса.

Зато красив был тот Артём,

Увлёк Луку в какой-то дом...

И вот дрочит уже рука,

И честность потерял Лука.

- Теперь я тоже голубой! -

Ревел Лука. - Да ты не вой! -

Артём беднягу утешал. -

Один лишь раз ты попу дал.

Вот если б дал ты сотню раз,

Тогда б был точно пидарас!

И успокоился Лука,

И вновь, опять дрочит рука...

У попы "разики" растут,

Уж к тридцати они идут.

Лука встревожен: "Ой-ой-ой!"

- Да ты ещё не голубой, -

Артём смеётся. - И до ста

Не доведём мы никогда.

Ты только правильно считай

И ещё раз мне попу дай!

- Я не собьюсь, - сказал Лука. -

Коль я не пидарас пока,

Я, так и быть, ещё раз дам... -

И трусики с себя снял сам.

Но хочет вновь и вновь Артём:

- Мы ведь до сотни не дойдём!

Трепещет паренёк Лука.

Артём: "Ну ублажи дружка!"

И в попу член опять увяз -

Ого! - в восьмидесятый раз!

И к 90 подошли,

Луку счета с ума свели.

Но утешает друг Артём:

- Мы к самой грани не дойдём.

Надейся на меня, Лука...

Опять запрыгала рука...

- Без одного уж сотня раз!

- Без раза ты не пидарас, -

Артём утешил паренька.

- Всё! Завязал! - сказал Лука.

- Неуж не дашь последний раз?

- Не дам! Ведь я не пидарас!

И тут заржал Артём: "Друг мой!

Да ты давно уж голубой!

Ты стал им даже в первый раз,

Сейчас в сто раз ты пидарас!" -

И ухватился за бока.

И ошарашен был Лука:

- Неправда! Нет! Не может быть!

Не буду я с тобой дружить!

Но не прошло и два денька,

Как к другу прибежал Лука:

- Прости меня, козла, Артём,

Давай счёт новый заведём.

От сотни счёт я поведу

И к единице подведу.

Минует только первый раз,

И я тогда не пидарас.

И призадумался Артём:

- Ну что ж, давай к нулю пойдём!

Сержант

А у сержанта на плече татуировка,

На загорелом соблазнительном плече.

А мне сказать ему мучительно неловко,

Что он звезда моих казарменных ночей.

А у сержанта длинные ресницы

И в галифе как будто что-то есть.

Тебе, сержант, с жеманностью девицы

Отдам свою потрёпанную честь.

А у сержанта трепетная шея,

Такую шею только целовать!

В тебе, сержант, я различаю гея,

И не пытайся ничего скрывать.

Меня ты знаешь - я парнишка бойкий,

И у меня достаточно большой.

В казарме двуххуяристые койки,

А ты, сержант, ночуешь подо мной!

***

Струится ночь устало и угарно,

Солдатский сон не хочет знать конца.

В углу натруженной полупустой казармы

Три полуголых возятся юнца.

В борьбе жестокой, нежной и красивой

Обламывают двое одного.

Парнишка извивается, как ива,

Но уж трусы разодраны его.

Ликует сладострастие тройное,

Даётся он, они его берут.

Неуставное правило стальное -

У вожделения характер крут.

И сумрак тёплый поглощает стоны,

Мерцает в нём сплетенье голых тел...

Проткнутый парень, спермой обожжённый,

Подумал вдруг, что сам того хотел.

Армейская элегия

Ярослав Могутин

Запах солдатского хуя ни с чем не сравнится -

Об этом знают в Нью-Йорке, в Берлине и в Ницце.

Там все понимают про нежность,

Обнюхивая промежность.

Ландшафты чужих подушек,

Пятна чужих простыней,

Разнокалиберность пушек

Становится злей и длинней.

Кроме Армии, у меня никого не было;

Румяные солдаты вываливаются из окон,

Как старухи у Хармса,

Пытаясь глядеть на небо.

Их упругие тела уносят волоком

(В этом есть элемент фарса).

Пьянящий запах казармы и грязных ног,

Скрипучая нежность нескольких пар

Перепутанных кирзовых сапог.

(Что делать - я по-другому уже не мог.)

Иностранные гомосексуалисты

Возбуждаются на русских солдат.

Русские солдаты не боятся

Иностранных гомосексуалистов,

Они смело глядят на небо -

У многих из них, кроме Армии,

Никого не было.

Они вываливаются из окон,

Их крепкие молодые тела,

Достаются иностранцам.

Волоком их перетаскивают

Через границу -

Чаще всего в Париж, Берлин,

Нью-Йорк или Ниццу

Контрабандой.

Орудуя сплочённой похотливой бандой,

С трудом минуя таможню.

(От скрипа и запаха свихнуться было б можно,

Если бы не нежность

Из последних сил не сжимала промежность

Разнокалиберных пушек,

Чужих простыней и подушек.)

Часть 2 (последняя)

***

А. Образцов

Убог и жалок этот мир,

Глуп и ничтожен твой кумир.

Вчера ласкал он одного,

Сегодня - друга твоего

Спешит он у тебя отнять,

Чтоб завтра от него сбежать.

Честь, благородство, верность дружбы -

Ему понятья эти чужды.

И в жизни самое святое,

Большое, близкое, родное

Он может с лёгкостью предать

И с грязью запросто смешать.

И снова похотью гонимый,

С фантазией неукротимой,

Борясь со страхом и с собой,

С зачатья меченный судьбой,

Он снова - в поисках друзей -

Метаться будет средь блядей.

***

К. О. Н.

Такой мороз, такой холодный ветер,

Но он стоит и мёрзнет под окном.

Парнишка тот несчастней всех на свете,

Он жизнь отдаст, лишь бы позвали в дом.

А доме том причина всех страданий.

Была любовь, да канула в туман.

Лишь пыль и пепел от былых страданий...

Но всё ушло - тому виной обман.

Поддавшись чувствам, кинулся он в бездну,

Ища любви, не ведая о том,

Что в жизни есть и подлость, и измена...

И вот сейчас он мёрзнет под окном.

А так хотелось вечного блаженства,

Чтоб закипала в возбужденьи кровь.

Но, видимо, познавши униженье,

Поймёт и он - не всем дана любовь.

Вот так и с ним - как с вещью, поиграли

И, выбросив, забыли навсегда.

О, как он хочет, чтобы в дом позвали!

Но там о юноше не вспомнят никогда,

Мой юный друг! Ну где же твоя гордость?

Забудь его, как он забыл тебя.

Любовь свою зачем менять на подлость?

Иди домой и не терзай себя.

***

Александр Плем

Разгорелся костёр -

И расплавился лёд.

Я - последний из тех,

Кто тебе не солжёт.

Как горька твоя боль,

И как сладок твой стыд!

Я последний из тех,

Кто тебя защитит.

Канут годы в туман,

Но развеется дым.

Я последний из тех,

Кто тобою любим.

Пусть с насмешливых губ

Осыпается смех.

Я - последний из тех...

Я - последний из тех...

***

Ник Ясулович

Быть с тобою - какая пытка!

Притворяться на людях другим.

Если в сердце твоя улыбка,

То не жаль умереть молодым.

Я нашёл в тебе душу родную,

Мы близки в этой жизни во всём.

По тебе днём и ночью тоскую

И хочу, чтоб мы были вдвоём.

Спой же мне под гитару звенящую,

Чтобы сердце разбилось в кровь.

Я нечаянно в душу пропащую

Вместо дружбы впустил любовь.

В небе месяц печально прищурился,

В роще дальней замолк соловей.

Я навеки, мой друг, запутался

В паутине твоих кудрей.

страницы [1] [2]