По-братски

Часть 1

Начну с того, что мы с братом близнецы, родились в один день с разницей в полчаса, при этом я старший. Уж так получилось, старшим я себя всегда и считал, и ощущал, впрочем, об этом чуть погодя. Родители, не размышляя долго, назвали нас Петром и Павлом - угадайте, как меня зовут?

Мы с братом не только родились в один день, но ещё и близнецы, причём буквально - одно и то же лицо, цвет волос, телосложение. По воле мамы нас даже стригли одинаково - ей захотелось, чтобы у нас были чуть длинноватые волосы, подстриженные под каре. Мы даже очки надели в один и тот же день, кажется, в выпускном классе. Родители нам покупали одну и ту же одежду, что немного облегчало жизнь предков. Но вот чего никогда не случалось - нас никогда не путали.

Всё дело в том, что у нас совершенно разные характеры. Пашка более замкнутый, сдержанный, даже медлительный. Ему свойственна некоторая нерешительность, стеснительность, что ли. Я совсем другой - я живчик. У меня полно знакомых, я очень общительный, компанейский. Поначалу мне не нравилось, что мне всё время навязывают в довесок этого рохлю, но отец просто и доходчиво, без криков, угроз и мордобоя, объяснил мне, что раз мы братья, то нам надо будет заботиться друг о друге, поддерживать, защищать. Ведь если не мы друг другу, то кто нам поможет?!

И я свыкся с этим, даже стал находить выгоды - Пашка не был способен на отчаянный поступок, зато всегда был верным товарищем. Он прикрывал меня и перед учителями и родителями, и в драке, он очень смелый. Да-да, он драться умеет, хотя этим не пользуется, как и я, но пару раз иного пути не было. Просто отец настоял, чтобы мы ходили в секцию единоборств, так что четыре года там не прошли для нас даром.

Учились мы хорошо, много четвёрок, пятёрок, хотя родителям пришлось поднажать, чтобы мы поступили в университеты. Тут и началось наше разделение. Я всегда чувствовал в себе задатки народного трибуна, защитника угнетённых, потому пошёл на юридический факультет. Пашка же решил стать финансистом, потому выбрал финансово-экономический. Разные вузы, разные друзья, разная личная жизнь...

У меня всё завертелось со страшной силой. Я стал посещать спортзал и наращивать мускулатуру. По типу строения я дрыщ, как говорят в народе, но подправить тело я сумел года за полтора. Качком не стал, да не очень-то и хотелось, но я стал выглядеть более мужественно, остриг волосы - мне нравятся классические мужские стрижки, у меня появилась девушка. Целовался-то я ещё в школе, за сиськи держался, за попу, но по-взрослому, с сексом, всё случилось только теперь.

Пашка тоже переменился, как и я, остриг хаер, но по-модному, как сейчас любят - по бокам всё коротко-коротко, зато с затылка на лоб мощный пласт волос. Он освоил гитару, причём электрическую, и... я даже не сразу отметил, КАК он переменился...

Я себя никогда не стеснялся, так как всегда выглядел неплохо, да и он, хоть в спортзалы не ходит, стройный красивый парень, но тут Пашка начал меня стесняться. Мы спим в одной комнате - и хотел бы приватности, да не получается, но утром, а особенно вечером, мы спокойно раздевались, а тут он стал отворачиваться, лишний раз на меня не смотрит, причём именно в такие моменты. Поначалу меня это напрягало, надо было переговорить, всё прояснить, но... учёба, друзья, наконец, Инга. Я просто принял это как новую норму, мол, мы взрослеем, теперь будем жить так.

Перелом случился неожиданно. Пашка был в универе, я пришёл раньше, включил комп - он у нас один, предки обещали ещё один купить, но не все желания реализуются по мановению волшебной палочки. Так вот, включил я его и...

Как-то так сложилось, что я в И-нет выхожу всегда через Хром, а Пашка через Мазиллу. Мы даже постоянно обмениваемся по этому поводу шутками. Но тут то ли я не заметил, то ли просто не туда нажал - короче, вошёл я в И-нет через Мазиллу, стал вводить адрес, и тут автоматом открылась россыпь сносок со словом "гей".

Я сначала прибалдел, подумал, что глюк какой-нибудь. Открыл историю поиска, а там... Пашка просто забыл подчистить свой предыдущий "загул", и это было всё сплошь про геев. Меня аж пот прошиб. Можно было лепетать сколько угодно: нет, нет, он не такой!.. А какой? Но именно в тот момент всё встало на свое место. Он не стеснялся меня, он не хотел, чтобы я счёл его взор сексуальным желанием, что он смотрит на меня, как на объект сексуальных желаний.

За тот час, что его не было, о чём я только не думал - устроить ему каминг-аут, публично или только перед собой, просто переговорить. Я просто не знал, что делать. Это открытие меня просто жгло, ведь мой брат не мог быть голубым. Но пришёл Пашка, я посмотрел на него под новым углом зрения и увидел глубоко несчастного, одинокого парня. Мне так же двадцать лет, но порнуху я смотрю редко, мы с Ингой и не на такое способны, ведь мы молоды, красивы и раскрепощены. А он? Он один, он никому не может открыться, он боится, что все узнают, хотя кто это все?! Главное, мы, его семья. Он страшится быть отвергнутым нами, ещё сильнее укрепить своё одиночество.

Короче, я промолчал. Я всё откладывал этот решительный разговор, понимая, что не смогу его начать, не смогу брату сделать ещё больнее. Как ни парадоксально, но он помог мне пересмотреть взгляды на геев. Не то чтобы раньше я их ненавидел, скорее это была смесь равнодушия и презрения. Я считал, что в моём окружении их нет. И вот теперь есть. И что я видел?

А я видел хорошего парня, верного товарища, который здорово играл на гитаре, который стал чуть более открыт миру, но... мог ли он быть совершенно честен со всеми? Теперь я точно знал, что он не выбирал себе такую ориентацию, что эта слепая прихоть судьбы, но ему с ней надо жить. А как он будет жить... Я видел, как он испытывает практически физическую боль, когда родаки начинают пытку вопросами: а есть ли у тебя девушка, вот у Петюни есть? А почему её у тебя нет?! А давай мы тебе поможем найти... Не знаю, умело или нет, но я стал приходить ему на помощь, встревал со своими шуточками, сбивая весь натиск. Я по глазам его видел, что он мне благодарен за это, зато предки не могли взять в толк - что это, наша тайна, или там есть ещё что-то. Главное же, я не знал, как ему помочь.

Помощь пришла, откуда не ждал. Как-то в столовой мы, я и мой кореш Макс, с подносами жрачки фланировали между столиков в поисках двух свободных мест.

- Вот там, у бойницы, - сказал я, указывая на самый угол с маленьким вытянутым оконцем, благо за столиком сидел только один парень приличной наружности.

- Я с этим пидором за стол не сяду! - прошипел Макс и чуть не затрясся.

Он вообще как-то странно реагировал на такое, через край, что ли.

Я смотрел на парня, подцеплявшего пельмень в кетчупе, и ничего гейского в нём не видел, как, впрочем, и в Пашке. Но Макс, когда мы всё-таки пристроились, разумеется, за другим столиком, поведал мне, что этот Толик-алкоголик, как его окрестил мой друг, был застукан в секс-шопе, когда покупал там какой-то "пидорский журнал, ну, там где одни голые мужики ебальники полируют".

Как легко в наш век узнать всё о человеке. Не прошло и двух недель, как я уже точно знал, что Толя отличник, "практически ботаник", но учится на химфаке, идёт на красный диплом и уже подрабатывает в одной конторе, что живёт в коммуналке ("комната досталась от какого-то деда, но соседи там просто чума"); и да, все в один голос заявляли - он гей.

Мой безумный план рождался постепенно, особенно его подстегнуло одно заманчивое обстоятельство. Так вот, как-то, улучив момент, когда нас не видят знакомые (мы оказались в Публичке - это такая библиотека в Питере), я подошёл к нему.

- Привет, я Петя, учусь на юридическом. Я слышал, ты с химфака?

- Толя, - немного прибалдев, представился он.

Слово за слово, мы разговорились, он расслабился. И тут я сделал первый выстрел.

- Это правда, что ты гей? - Толя покраснел, его руки заметно задрожали. - Да нет, мне-то всё равно.

- Прости, но если всё равно, зачем спрашивать? - задал он резонный вопрос.

- Без твоего ответа продолжение этой истории будет невозможно, - и я улыбнулся как можно милее.

Парень совсем растерялся.

- Да, - сдавленно, еле слышно произнёс он. - Я гей, - и покраснел ещё гуще, так, что я просто испугался за него.

Но мне нужен был результат, и, немного переборов себя (так, самую малость), я положил руку ему на колено. Клянусь, я почувствовал, как по его телу пробежал ток.

- Ты... свободен? - спросил я и, возможно, от волнения (у меня такого опыта вообще не был), уточнил: - Я имею в виду, что ты не...

- Свободен, - не менее сдавленно произнёс он, перебив меня.

- Тогда... как насчёт встречи?

- Встречи? - парню уже совсем срывало крышу.

- Понимаешь, предки в пятницу вечером уезжают на дачу, так что вечером в субботу - днём-то у меня один семинар - можно встретиться. Как?

Толик нервно сглотнул и кивнул.

- А ты кто? - спросил он, и я словно остолбенел.

Увидев мою реакцию, он тут же пояснил:

- Я в смысле - ты акт, пасс или уни?..

Я призадумался, кто я... в смысле, Пашка. Конечно, моя собственная маскулинность требовала, чтобы и он был активным, но вот как оно на самом деле...

- Я... я ещё не знаю толком, - начал было я лепетать.

- Не переживай, я уни, так что прорвёмся, - мило улыбнулся он, так же положив руку мне на колено.

Насчёт квартиры я не врал, вот только выглядеть это должно было иначе.

С Пашкой больших проблем не возникло. Идея небольшой вечеринки ему не понравилась, он предпочёл бы свалить, но я уломал его, упросив остаться, чтобы я не набедокурил.

Короче, всё случилось.

Толя приехал в назначенное время и выглядел очень даже мило, было очевидно, что он приготовился к свиданию. Едва он переступил порог, как тут же напрягся, увидев промелькнувшую на заднем плане Ингу.

- Тут будет ещё кто-то? - удивился он, и на его лице проскользнула тень разочарования.

- Не переживай, всё будет хорошо, - загадочно ответил я и отправил его в комнату.

Наверное, главным его потрясением стало то, что он увидел точную копию меня, ну, или практически точную копию.

Я представил всех и, не дав особо опомниться, усадил за стол. Еды было мало - я же не кулинар, да и потом, сюда все пришли не поесть. Зато я открыл бутылку вина, красного, терпкого, с фруктами оно было самое то.

Наверное, я просто не умею организовывать такие вещи, разговор клеился с трудом, так что едва часы пробили девять, как я заявил:

- Ну, мы с Ингой уединимся, надеюсь, до утра, - и, помахав рукой остальным двум гостям, шокированным этим поворотом, отвёл девушку в родительскую спальню.

- Котёнок, - обратился я к Инге, едва дверь в комнату закрылась, - ты должна дать мне пару минут, чтобы я разобрался с ними, - и я кивнул в сторону другой комнаты. - А потом я весь твой, до последней капли.

- Капли чего? - игриво спросила Инга.

- Чего скажешь, - ответил я, страстно чмокнув её в чуть пухлые губки.

Когда я вернулся в комнату, Толя на полном серьёзе собирался уходить.

- Стоп, парни, минуту внимания, - начал я. - У меня мало времени, так что я кратко. Я знаю, что вы геи, и я решил, что вы можете быть вместе, ну, если не на всю оставшуюся жизнь, то, как минимум, на этот вечер, а может, и ночь. Просто не будьте идиотами, воспользуйтесь этим шансом, свалить вы всегда успеете.

Парни стояли немного смущённые, а Паша так вообще бледный, словно полотно. Может, нужно было ему сказать что-то особо, но я не знал что, потому просто направился к родительской комнате.

- Да, чуть не забыл, - вспомнил я в последний момент. - Паш, наша комната в твоём распоряжении, я совать в неё нос не буду, и вот...

Я положил на край стола маленькую картонную коробочку, в которой имелось три презика. Не знаю, как кто, а я без защиты не стал бы. В общем, я отправился в родительскую комнату и... на следующие два часа выпал из реальности.

Часть 2 (последняя)

Только около полуночи я выполз из комнаты. Первое, что я увидел в коридоре, - на вешалке всё ещё висело чёрное полупальто Толи, а на кухне, в полумраке, Пашка что-то засовывал в мусорное ведро. Он был практически голый, в простецких широких боксёрах.

- Как прошёл вечер? - просто спросил я, а он вздрогнул от моего голоса. - Судя по тому, что он тут, а ты... у вас всё получилось.

Паша развернулся, его лицо выражало нечеловеческие страдания. Он стоял и, как маленький, не знал, что и сказать, вернее, что правильнее сказать.

- Я рад за тебя, - искренне заметил я и просто обнял его.

Мы прижались друг к другу (ничего эротического), и тут он заплакал. Это было так неожиданно, что я растерялся. Он не скулил, не лепетал что-то, захлёбываясь соплями. Он просто уткнулся мне в плечо, и его слёзы капали мне на кожу.

- Ну, Паш, что ты. Всё ОК. Мы ж братья. Ты не маньяк, не имбицил или ещё какой урод. Ты просто гей, а это ерунда. Главное, не замыкайся в себе, помни, что я тебя люблю и всегда буду на твоей стороне, хорошо?!

Признаюсь, такой пафосной речи я никогда раньше не толкал. И пусть тогда я не был уверен на все сто во всём, что говорил, но так было правильно, а это я чётко осознавал.

- Спасибо тебе, - чуть всхлипывая, прошептал Паша.

- Ладно, вали спать, уже поздно.

Немного неловко отстранившись от меня, он поплёлся в нашу комнату, а я, хлебнув воды, вернулся к Инге, которая, словно котёнок, мило сопела под одеялом.

И тут я вспомнил о камере.

Да-да, я спрятал в комнате камеру. Для чего? Если бы меня прижали, то для его безопасности. А так... я и сам не знаю, может, это всё моё любопытство и ненасытное эротоманство. Я взял планшет и тихонько зашёл на неё через вай-фай. Отмотав ровно к тому месту, где я, положив презики, удалился, нажал на кнопку "Пуск"...

- Жесть! - сказал Толя.

- Я не такой! - тихо, но истерично произнёс Паша.

- А я такой, - спокойно ответил Толя.

- Такой?! - Пашку всё ещё трясло.

- Да, я гей, - как-то очень спокойно ответил Толя. - Я спалился самым тупым образом - решил купить порножурнал... Казалось бы, какая глупость, но... один болтливый сокурсник, зашедший туда же не вовремя, и всё.

- Тебя оскорбляли? - сочувственно спросил Паша, немного успокаиваясь.

- Да нет... не в глаза.

- Всё равно дерьмово, - заметил мой брат.

- Хер с ним. Хотя... не случись этого, я бы не познакомился с тобой.

- И?..

- Я хочу, - сказал Толя, взяв презики и показав Паше, уточнив, чего именно он хочет. - Я хотел бы с тобой.

- Почему?

- Во-первых, тут иного выбора нет, во-вторых, у меня очень давно не было секса, ну и, в-третьих, ты симпатичный парень.

Паша всё ещё был в раздумьях - вот она, его нерешительность во всей красе. В глубине души он уже был согласен, но решиться озвучить...

И тут Толя снял джемпер и стал расстёгивать рубашку, оголяя свой торс, не шибко тренированный, но торс настоящего парня, покрытый тёмными волосками. Он взял Пашину руку и приложил к своей груди, заставив парня почувствовать чужое тело.

- А если сюда войдут? - промямлил Паша.

- Это вряд ли, им сейчас и без нас есть чем заняться, и потом, если увидят, пусть завидуют! - самодовольно заметил Толя и, чуть приблизившись, поцеловал Пашку прямо в губы.

Паша не стал его отталкивать, он просто прижал его к себе, и их губы жадно стали соприкасаться в поцелуе. И пока они целовались, их руки прытко стягивали одежду друг с друга, так что вскоре парни стояли в одних трусах.

Я и не заметил, как Паша стал носить не привычные для меня обтягивающие боксёры (впрочем, как и те, что были надеты на Толе), а хипсы, но, замечу, ему они очень даже шли.

А потом Паша увёл Толю в ванную, где они провели минут пятнадцать. Вернулись они совершенно голые. Я впервые видел брата, нет, не голым, а со стоящим членом, и это было невероятно странным, словно ты подглядываешь за собой. Его тело было чисто выбрито. Что он брил подмышки, я знал, я и сам их брею, волосы на груди у нас не растут - наверное, наследственность, а вот живот и особенно пах... Я невольно стал думать, а не побрить ли лобок и мне; а что, это можно.

Тем временем Толя сел на пол на колени перед Пашкой, сидящим на диване, и стал ему отсасывать. Только тут я испытал настоящую зависть - как и большинство девушек, Инга не владела искусством минета, да и не любила его. А Толя то покрывал член поцелуями, то, плотно обхватив головку, начинал скользить по стволу вверх-вниз, вбирая пенис практически полностью.

Но тут Пашка не выдержал. Подхватив парня подмышки, он поднял Толю на ноги и сам приник губами к не очень длинному, но коренастенькому пенису. Вообще Толя был противоположностью моего брата. Не тощий, а чуть в теле, плотный такой, несмотря на возраст, казался старше. Наверное, это всё из-за волосков, что покрывали его грудь красивым приплюснутым ромбом, расходящимся к соскам, чуть ниже был ромб вокруг пупка, переходящий в клинышек на лобке. Не знаю, возможно, он следит за волосами, может, он их подстригает, но он был первым волосатым мужиком, который, на мой взгляд, вызывал сексуальное желание.

Было немного стрёмно смотреть на то, как Пашка, мой брат, неистово отсасывает чей-то член, да ещё явно ловит кайф от этого. И без того блестящая головка то и дело натиралась его язычком, а уж когда он начинал теребить кончиком языка уздечку любовника, у Толи аж ноги подкашивались. Он то и дело чуть отстранялся от парня, нагибался и смачно целовал Пашу в его сочные губы.

А потом Толя развернул моего брата, поставив его на диван на четвереньки (на этом диване как раз Паша и спал), и прильнул к промежности. Признаюсь, я никогда не понимал и пока так и не понял, как можно лизать там, но... он орудовал губами и язычком так лихо и с таким удовольствием, что Пашка уже изнывал от наслаждения, так грациозно выгибал спину, стараясь стонать не очень громко, что мой член, и так давно стоящий, стал фонтанировать смазкой до неприличия.

- Как тебе? - весело спросил Толя.

- У-мм! - сладострастно промычал Паша. - Да-а!

Видеть брата таким сексуальным животным было не то что непривычно, но просто странно, даже совестно, я ведь нагло подглядывал за его сексуальной жизнью, за самым её интимным моментом. Плохо было не то, что он вытворял, а то, что я подглядывал, подглядывал и не мог остановиться.

Толя выпрямился, достал из коробочки презик и сноровисто раскатал его по своему железному колу.

- У тебя есть смазка? - спросил он, а я только теперь понял, что совершенно забыл об этой важной детали.

- Сейчас, - только и ответил Паша.

Он проворно извлёк из дивана пакетик, а там был тюбик с гелем.

Паша опять встал на четвереньки, Толя смазал себя, капнул на Пашкину дырочку, отчётливо черневшую посреди хорошо выбритой попы, а потом медленно, словно стараясь не навредить, вошёл в любовника.

Мне казалось, что брат должен был извиваться от боли, но он просто прикрыл глаза и стал тихо постанывать в такт движениям любовника, который поначалу действовал немного медленно, но очень быстро стал наращивать темп, и по комнате разносились теперь звонкие шлепки его бёдер о ягодицы парня.

Неожиданно Толя вышел из Паши и перевернул парня, задрав его стройные ноги к потолку. И стоило парню принять эту оригинальную позу, как Толя вставил свой член в дырочку, которая стала уже не чёрненькой точечкой, а внушительной чёрной точкой, к тому же пульсирующей, стремящейся закрыться и в несколько приёмов всё сужающей вход в бездну. Признаюсь, для меня это было просто офигительным зрелищем, ничего подобного раньше я не видел.

А Толя просто начал нереально быстро двигать бёдрами, его крепкие ягодицы так и двигались, словно пулемёт. Пашка же выгнул спину и просто стонал, наслаждаясь удовольствием. Его голова была запрокинута, а руки безвольно распростёрлись на диване. Зато сильные ладони любовника скользили по его стройному телу, массируя его, словно податливое тесто. Я был поражён тем, с какой беззастенчивостью парни отдавались наслаждению.

Вскоре Толя несколько раз сильно вдарил бёдрами в Пашу и замер, тяжело дыша. Он вынул пенис, на конце которого висело нечто белое. Я не дурак, мне прекрасно известно, как выглядит сперма в презервативе. Аккуратно стянув его и завязав, Толя начал скользить ладонью по твёрдой плоти парня, так и блестевшей от смазки, и вскоре перламутровые капли стали украшать Пашкину грудь и живот. Он стрелял, именно стрелял, а не жалко выплёскивал жидкость, крупными каплями, так что казалось, что ещё чуть-чуть, и он забрызгает себе лицо.

Наверное, минут пятнадцать они мило лежали рядом и просто ласкали свои тела, даже не ласкали, хотя, уверен, это доставляло им наслаждение, они просто поглаживали друг друга, и это выглядело не менее возбуждающе, чем секс. Но и он случился.

- Я хочу ещё, - чуть блудливо изрёк Паша.

- Я готов, только нужно взять презерватив...

- Лежи-лежи, я всё сделаю сам.

И Паша грациозно вспорхнул с дивана, вмиг нашёл на столе искомое. Он раскатал по железной плоти любовника резинку, а потом смазал её и свою дырочку. Он забрался на диван и, сев на корточки, приставив пенис к дырочке, стал опускаться.

Сначала медленней, а потом всё сильнее он стал скакать на парне, его член всё торчал колом, и даже я видел, как с его головки, постоянно тёршейся о живот Толи, стекала серебряная нить смазки. Для удобства Паша сел на колени, плотно обхватив бёдра любовника, руки которого скользили по роскошному, глянцевому от пота телу. Его ладони ласкали плоскую грудь, поигрывая с сосками, скользили по плоскому, чуть натренированному животу и, конечно, лобку. Он скользил по вожделенной плоти, размазывая смазку по роскошному стволу.

Но и Паша был не безучастным получателем наслаждения. Он то и дело наклонялся, и их сочные губы соединялись в страстных поцелуях. Его тонкие пальчики погружались в волоски на груди и массировали соски; даже мне было видно, что они набухли и сексуально топорщатся.

Тут Пашка чуть приподнялся, а Толя, согнув ноги в коленях, стал лупить бёдрами о ягодицы парня. Мой брат аж зажмурился от наслаждения. Толя предпринял несколько заходов, и на каждый Пашка откликался протяжным стоном, зажмуренными глазами и облизыванием пересохших губ. Кажется, на четвёртый заход, когда Толя смог превзойти сам себя, из пениса Паши стали вылетать капли, путаясь в волосках, словно сетях, при этом никто не касался члена руками. А Паша словно захлёбывался наслаждением, он просто рухнул на любовника, который обнял его стройное тело.

Чуть поостыв, стянув презерватив, Паша стал надраивать член Толи, пристроившись так, чтобы головка была теперь перед самым его лицом. И в тот самый момент, когда Толя простонал: "Да-а!", он накрыл розовое навершие губами, и весь сок жизни, что исторг его любовник, проглотил до последней капли, чем ещё больше ошарашил меня.

Отправив любовника в ванную, чтобы привести себя в порядок, Паша, надев свои свободные боксёры, стал прибирать всё в комнате, завернул использованные салфетки и презики в газетку, расстелил постель, и стоило Толе вернуться, как он выскользнул из комнаты.

Я выключил запись. Посомневавшись пару секунд, я удалил её, решив, что частная, интимная жизнь моего брата только его и что, наверное, мои игры с Ингой ему могут показаться не менее странными, чем мне его. Я лёг поудобней, прижавшись к своей девушке, и просто улыбнулся - я был счастлив от того, что я не один, что мне хорошо, что хорошо Пашке, моему брату, что он не один и что, скорее всего, сейчас так же прижался к парню, с которым пережил одни из самых приятных моментов в своей жизни.

страницы [1] [2]