Последний отпуск (глава 1, Неожиданность)

Часть 1

Прошло три года, прежде чем мы вновь оказались в Ялте. За это время мы уже перестали быть молодыми специалистами, но продолжали работать там, куда нас распределили четыре года назад. Вместе (вчетвером) снова провести отпуск за эти годы так и не удалось ни разу. Наше начальство вконец оборзело, решив, что отпуск летом для молодых спецов - это слишком большая роскошь. Поэтому и действовало правило, как в популярном в то время анекдоте: если тебе не нравятся потные женщины и тёплая водка, значит, пойдёшь в отпуск в декабре.

Семидесятые годы, время развитого социализма близилось к закату. Наша страна боролась за мир во всём мире с таким остервенением, как будто все остальные страны хотели только войны, войны и ничего, кроме войны. Особенно донимали проклятые американцы. Вокруг были их военные базы, кругом кишели американские шпионы, которые так и норовили переманить наших комсомольцев в логово империализма, соблазняя их журналами типа "Плейбой" или бутылками "Кока-колы". Но почему-то мало кому было страшно, а часто даже смешно. Возникали глупые вопросы типа: если все наши враги живут гораздо лучше нас, то на кой хрен им нужна война?

Как бы то ни было, в стране назревали большие перемены. Не обошли они и нас. Мы уже не были пацанами: как-никак почти всем по 27, хотя ветер гулял в голове не намного меньше, чем в двадцать. Наш друг Андрей, к которому я питал наибольшие чувства, пару лет назад женился. Но я был почти спокоен, потому что давно вытравил из себя всё, что могло бы помешать нашей дружбе. Я и ребята были рады за него. Жена его была компанейской, весёлой и сразу приняла нас как своих.

Помыкавшись полтора года по съёмным квартирам с вечной нехваткой денег, Андрей плюнул на всё, уволился с работы и уехал с женой к её родителям в другую область. Не так чтобы очень далеко, но, скорее всего, насовсем. К тому же они ожидали пополнение в семье. Само собой, что мы втроём провожали их на вокзале. Все шутили, смеялись, не подавая виду, что на душе скребут кошки. Когда проводница стала загонять пассажиров в вагон и уже почти опустила площадку тамбура, Андрей своими ручищами в два метра размахом сгрёб наши головы и прижал их к себе так, что несколько секунд мы не могли даже вздохнуть. Потом чмокнул каждого, куда попал, и в два прыжка оказался рядом с проводницей. Она с трудом его отодвинула, чтобы выставить жёлтый флажок. Он стоял рядом с ней - высокий, сильный, красивый, с поднятой рукой. Слёзы застилали глаза, но я боялся отвести взгляд от этой картины, чтобы ничего не пропустить и запомнить навсегда. И невольно озвучил мысль:

- Какой же наш Андрюха красавец!

Валерка обернулся на мой голос, но промолчал, только обнял меня за плечи и слегка прижал к себе. Все понимали, что с отъездом Андрея уйдёт в прошлое целый пласт нашей жизни.

Через полгода после Андрюхи женился второй наш друг, Володя. Но его семейная жизнь как-то сразу не заладилась. Он безумно любил свою жену, но был очень ревнив. И тут началось... То они ссорятся, и она уходит к маме, то мирятся, но не надолго. И так по кругу. Мне она не нравилась, да и Валере, судя по всему, тоже, хоть мы об этом с ним и не говорили. Бывая у них в гостях в периоды семейного затишья, частенько ощущали какой-то душевный дискомфорт, неискренность в общении. Да и Володька был какой-то не такой, а как будто силиконовый. Однажды, когда мы вдвоём вышли от них, Валерка чертыхнулся и в сердцах выдал:

- Ну как вот после такого жениться!

Пару месяцев назад Володя всё-таки развёлся, найдя в себе силы, хотя и продолжал её любить. И вот теперь мы вновь были в Ялте, на том самом пляже, что и три года назад, но уже повзрослевшие и, к сожалению, без нашего четвёртого друга Андрея. Но мы не теряли надежды и мечтали, что как-нибудь нам всем вновь удастся вместе приехать сюда, но уже с женами и отпрысками. Вот это будет отдых! Но это будет как-нибудь и когда-нибудь потом...

А пока было начало августа, самый пик сезона. Как и три года назад, народу было огромное количество, а очереди стали гораздо больше, чем тогда. Совершенно неожиданно нам удалось найти комнату сравнительно недалеко от моря по вполне подъёмной для наших карманов цене. Это была небольшая клетушка с одной двуспальной кроватью и топчаном. Двор, где мы поселились, насчитывал с десяток квартир и столько же подобных клетушек. Естественно, что удобство было во дворе, одно на всех. Душ тоже был там же, но мало чем отличался от основного удобства, поэтому с его посещением мы решили повременить.

Основной вопрос возник сразу же, как только мы вошли в свои "апартаменты" - кто, где и с кем будет спать? Взоры каждого были прикованы к кушетке, которая каждому из нас была коротковата, но, тем не менее, весьма желанна. Кровать же была достаточно широка и комфортна. Но всем хотелось занять именно кушетку, ибо мы были бы не мы, если б так просто сдались. Решили тянуть спички: короткая - это кровать, длинная - топчан. Затем было решено, что после шести дней сна на кровати, один из нас меняется с тем, кто на топчане. Через шесть дней - с другим. За двадцать дней все побывают в равных условиях. В то время было принято отдыхать именно двадцать дней, а то и двадцать четыре. Если кто-то приезжал на десять дней или на две недели, то такого даже не хотели брать на квартиру.

Валера подготовил спички и зажал их в руке. Короткие достались мне и Володе. Что ж, шесть дней мы будем спать рядом. Это вызвало бурное веселье у Валерки. Он "опасался" за меня и мою девственность в соответствующем месте, ибо мне предстояло делить ложе с сексуально изголодавшимся другом. Он зубоскалил до тех пор, пока Володя не обматерил его. И человек сразу же стал просто золотым! Володя имел на него вполне определённое влияние как более спокойный и рассудительный. Да и дружили парни с малых лет. А Валерка был остряк и весельчак с большими и красивыми карими глазами и длиннющими ресницами, которым так часто завидовали девчонки. Его глаза были похожи на глаза коровы из популярного в те времена мультфильма "Бурёнка из Маслёнкино".

Шутки шутками, но Валерка как в воду глядел. В первую же ночь спящий Володя прижался ко мне своим торчащим органом и стал гладить меня рукой по животу и груди. Не найдя там того, что искал, он, видимо, проснулся и сообразил, в чём дело. Тихо ругнувшись, он отвернулся от меня. Я всё это слышал, так как сплю очень чутко, особенно в незнакомом месте.

Утром первым проснулся Валера, поскольку был единственным "жаворонком" среди нас. После его пробуждения спать уже никто не мог. Он вновь стал подкалывать нас всё по тому же поводу. Мне тоже захотелось посмеяться вместе с ребятами, и я хотел было рассказать о ночном приключении. Но вдруг поймал взгляд Володи, который показался мне каким-то заискивающе-беззащитным. Мне стало ужасно стыдно, и я тут же пустил разговор в другое русло, что мне всегда мастерски удавалось. И больше эта тема в наших разговорах не всплывала. Валерка, видать, тоже кое-что понял.

В последующие ночи всё повторялось. Я относился к этому спокойно, где-то даже философски, потому что понимал друга и жалел его. Тем более, что его "ухаживания" были мне, скажем так, не в тягость. Я думал, что, может, он хоть во сне разрядится с моей помощью. Но Володя только скрежетал во сне зубами, вздыхал и стонал.

Как-то я проснулся среди ночи. Было впечатление, что меня разбудили. Спать не хотелось. Я чувствовал, что Володя тоже не спит. Лёжа на спине, я повернул к нему лицо.

- Чего не спишь? - спросил он шёпотом.

- А ты чего? - ответил я вопросом на вопрос тоже шёпотом.

- Мне каждую ночь снится моя... Мы с ней и так, и так, а я всё никак не могу кончить, - как бы оправдываясь, начал он. - Член стоит ночь напролёт, да что толку... яйца уже стали болеть, - совсем тихо добавил Вовка.

Я не знал, во что выльется наш разговор, но почувствовал, что именно сейчас наступил тот самый момент истины, который бывает порой один раз в жизни. Нет, я не питал иллюзий о сексе с другом. Мне просто очень хотелось ему помочь и хоть как-то облегчить его участь.

- А ты вроде как забыл, что можно сделать в такой ситуации, - сказал я, удивляясь собственной смелости.

- Ты что? Я же не маленький, - ответил друг с некоторым вызовом.

- Ну, тогда мучайся со своими яйцами, - парировал я.

Мы замолчали. Я подумал, что зря сказал всё это. Мне показалось, что он заснул. Но неожиданно Володя повернул ко мне лицо и прошептал:

- Что, прямо здесь?

- А где же ещё? На набережной разве только...

- Да как-то... А ты меня не будешь презирать за это?

- На десятом году дружбы? Дурак ты, Вовка. Хочешь, давай вдвоём, чтоб тебе не было скучно, - я чувствовал, что меня понесло и надо бы вовремя остановиться.

- Давай, - еле слышно прошептал он.

В комнате было темно. Единственное окно было закрыто шторой от солнца. Естественно, что вечером открыть его для каждого оказалось делом просто непосильным. Об этом я сейчас искренне жалел. И только над дверью имелось какое-то подобие окошка. Через него пробивались хиленькие лучики фонаря, что висел во дворе. Вся обстановка придавала предстоящему событию особую значимость и ужасно меня возбуждала. Впрочем, примерно так же и пугала.

Я скорее почувствовал, чем увидел, как Володя стянул плавки ближе к коленям, как из них выпрыгнул его член. Я много раз видел друзей голыми. Мы не очень-то и стеснялись друг друга. Но рассматривать их органы я просто не хотел по понятным причинам. У всех были вполне нормальные члены, стандартных размеров и без всяких экстримов. В том числе и у Володи. Но сейчас в темноте этот член мне показался просто гигантом.

Я почувствовал колебания нашей общей кровати и характерный звук, который издаёт крайняя плоть, открывая и закрывая головку. Мы оба лежали на спине, слегка касаясь друг друга локтями. Я достал свой член из плавок и стал подстраиваться под Вовкин ритм. Всё происходящее было как будто по другую сторону реальности. Да, я мечтал о таком в самом начале наших отношений. Затем вытравливал это из своего сознания, запрещая себе даже думать о сексе с друзьями. А оно всё равно пришло ко мне, но совсем с другой стороны!

Я с тревогой прислушивался к звукам, исходящим из другого угла комнаты, где спал Валерка. Не хватало только, чтобы он всё услышал. Но там как будто всё было спокойно. Наш друг мерно посапывал, даже не подозревая о том, что творится рядом.

Часть 2 (последняя)

Володя согнул ноги и широко развёл их в стороны так, что его левое колено лежало на моём бедре. Понятно, что всё это было бессознательно, но мне было приятно, тем не менее. Видимо, он уже приближался к финишу, потому что хрипло спросил, куда можно кончить. У меня над головой висело полотенце, которое я положил ему на живот. Он пробормотал нечто нечленораздельное, продолжая дрочить член правой рукой. Неожиданно другой рукой он схватил мою ладонь и прижал её к своим прохладным волосатым яичкам.

- Сожми их, - далеко не шёпотом произнёс он.

Думать было некогда, надо было выполнять команду. Я слегка сжал мошонку друга, потом отпустил и стал перебирать пальцами, лаская каждое яичко. Потом опять сжал - и опять отпустил. Вовка яростно дрочил, вздыхая и постанывая. Мои пальцы спустились чуть ниже бугорка предстательной железы, в заросли промежности. Я прижал один палец к отверстию друга, но Вовка сильно дёрнулся в этот момент. Я испугался и быстро вернулся к его мошонке. Он напрягся, как струна, глубоко вздохнул и тихо заскулил. На мою руку потекли струйки Вовкиной спермы, которые не попали на полотенце. Его оргазм был долгим и необычным для меня. В какой-то момент я даже испугался, потому что он лежал на спине без движения. Несколько раз по его телу пробежали мощные судороги, и только после этого он пришёл в себя.

Резким движением Володя отбросил мою руку, которая всё ещё слегка сжимала его мошонку. Полотенце он тоже бросил мне на живот и, не говоря ни слова, повернулся ко мне спиной. Конечно же, мне было и обидно, и досадно, что всё окончилось не так романтично, как начиналось. Но я понимал, что творится сейчас в душе друга. Это и стыд, и раскаяние, и презрение к себе и, чего греха таить, ко мне тоже. Во что это всё выльется, не знал никто. Как утром отреагирует на случившееся Володя? Но я надеялся на его мудрость, на взаимную привязанность, хотя...

Я держал в руке полотенце, мокрое от спермы друга. Это так возбуждало меня ещё несколько минут назад. Но поезд ушёл. Если я сейчас начну дрочить и кончать, это может спровоцировать агрессию Володи, так казалось мне. И я отказался от этой мысли, продолжая лежать на спине, боясь не только пошевелиться, но и дышать вообще. К тому же из угла, где спал Валера, не доносилось уже привычного посапывания, похрапывания или даже попукивания. Тишина стояла такая, что звенело в ушах. Неужели Валерка всё слышал? Да, заварил я кашу на свою голову. Что будет, что будет...

Я с ужасом ждал наступления утра. Сна не было ни в одном глазу. Но всё же я задремал и проснулся в том же самом положении, да ещё и с проклятым полотенцем на животе. Я посмотрел на часы. В это время мы обычно уже бодрствовали благодаря Валере. По комнате, как правило, уже летали подушки, плавки и матюги. Но теперь всё было тихо, все вроде как спали. Значит, мои догадки не были беспочвенными.

Со двора доносился шум и визг отпрысков отдыхающих. Ужасно хотелось в туалет. Я бросил злосчастное полотенце под кровать и вылетел из комнаты. Минут через двадцать вернулся, умытый и причёсанный, но в комнате по-прежнему царил полумрак и тишина. Я чувствовал, что никто не спит. Но чего они выжидают? Неужели это конец? Может, мне тихонько собраться и уехать домой, а они пусть сами разберутся и между собой, и с тем, как быть со мной. Или быть без меня.

А может, сделать вид, что всё нормально, и диким голосом заорать что-то типа "подъём", "по коням!" и т. д. То есть, "закосить под дурака"? Только это не сработает, а лишь вызовет злость. Ведь они меня прекрасно знают и не простят того, что я не разрулил ситуацию, которую сам же и спровоцировал. Что делать, что же делать и делать ли?

Я сел на единственный стул у единственного подобия стола, на котором стояло зеркало, и уставился на своё отражение. Молчание становилось просто невыносимым.

Первым не выдержал Валера. Он как бы проснулся, повернулся, потянулся, глянул на часы и резко вскочил.

- Что, нельзя было разбудить? Времени уже сколько! - как-то зло сказал он и вышел во двор.

Теперь зашевелился Володя. Он сел на кровати, спустив ноги на пол, и посмотрел на меня. Я продолжал "любоваться" своим отражением, боясь пошевелиться, и ожидал приговора. Друг пару раз кашлянул, и от этих звуков я сжался ещё больше. Но Володя неожиданно обратился ко мне вполне обычным голосом, в котором не было ни злости, ни издёвки, ни осуждения. Он махнул мне рукой и похлопал по кровати. Я всё понял и сел с другой стороны вполоборота к нему.

- Ну, не бери в голову! Я сам виноват. Ну, прости дурака! - произнёс он тихо и очень отчётливо.

Я ожидал чего угодно, только не такого поворота. Ком, который стоял у меня в горле, рассыпался на тысячу маленьких цветных весёлых шариков, от которых хотелось петь и кричать.

- Да ладно, Вовка, забудь. Всё нормально! - сказал я спокойным голосом, хотя хотелось всё это пропеть.

- Ладно. Спасибо, ты мне и правда помог.

Как же плохо я знал своих друзей, порой сомневаясь в их мудрости! С моей души свалился такой камень! Молодец, Вовка. Одним словом - друг.

Мои мысли прервал скрежет и грохот за дверью. Я даже подумал в какое-то мгновение, а не мой ли это камень с души наделал столько шума? Но всё встало на свои места, когда вслед за шумом послышался мат Валерки: это он зацепился за велосипед, который неосмотрительно поставили у нашей двери.

Наш друг был зол, как стая пантер. Гаркнул на нас, чтоб мы не сидели без дела, а собирались на пляж. Сам же вывалил на топчан все свои вещи из сумки и стал с остервенением что-то искать. Мы молча наблюдали за ним.

- Что ищешь? - не выдержал Володя.

- Мои синие плавки. Куда же они делись? - пробурчал Валера.

- Так возьми мои, - предложил Володя.

- Не надо мне ваших... Свои есть, - почти прошипел Валерка.

Мы с Володей переглянулись. Всё это было странно. Ведь мы часто брали вещи друг у друга. Курить одну сигарету на всех, пить из одной бутылки, пустив её по кругу, откусывать по кусочку от одного бутерброда, надеть футболку или плавки друга - всё это считалось у нас в порядке вещей. Мы доверяли друг другу во всём. Кроме того, все мы были почти одной комплекции.

Демарш Валерки свидетельствовал, что с ним творилось что-то неладное. Впрочем, мы понимали, что и почему.

- Ну-ка быстро сел! - теперь уже Володя гаркнул на него.

Тот подчинился без пререканий: Володя был для него авторитетом ещё со школы. Валера сел на топчан и повернул голову в сторону. На нас смотреть он не желал.

- Какая муха тебя укусила? Что случилось? - начал Володя.

Валерка молчал, как партизан на допросе. То ли выдерживал паузу, то ли раздумывал, что сказать.

- Ну, мы ждём. Колись! - не унимался Володя.

Тот поморгал своими длинными ресницами, повернул голову и посмотрел на нас исподлобья.

- На десятом году дружбы, на десятом году дружбы... - процитировал он отрывок из нашего ночного диалога, явно передразнивая нас.

И, снова поморгав, добавил с обидой в голосе:

- А я вроде как и не ваш друг. Так себе - сбоку припёка...

Вот это была заявочка! Мои наихудшие предположения подтвердились.

В воздухе повисла пауза. Я посмотрел на Володю и увидел, что он начинает подрагивать. Мне стало по-настоящему страшно. Он вытянул вперёд руку и, указывая пальцем на Валеру, сквозь смех спросил:

- Так ты что, ревнуешь?

И, не дождавшись ответа, упал спиной на кровать и затрясся от смеха. Почти сразу же за ним последовал и я. Мы смеялись от души, кашляя и хрюкая. Остановиться просто не было сил. Валерка посмотрел на нас своими красивыми коровьими глазами, покрутил пальцем у виска и беззлобно произнёс:

- Два долбоёба - ни дать ни взять!

Мы заржали с новой силой. Вовка даже скрутился от смеха и всё пытался что-то сказать. Но у него ничего не получалось. Тогда он поднял над собой три пальца, что должно было означать: у нас не два, а три долбо...

Тут уж не выдержал Валерка. Недолго думая, он упал на нас сверху так, что наши тела образовали букву "Н". И началось то, что бывало в студенческие годы - борьба под названием "щемление". Последний раз это у нас было давненько, ещё до женитьбы Андрюхи. Но как приятно вспомнить молодость! Валерка прыгал на нас, орудуя своими клешнями, хватая нас за интимные места. Когда мы начинали орать, он пытался зажать наши рты. Если б кто-то посторонний вошёл в этот момент к нам, то оставшиеся дни отдыха мы с успехом могли бы провести на "дурочке".

Что и говорить, в этот день мы попали на пляж, когда солнце уже пекло вовсю. Мест на берегу практически не было. Ребята устроились где-то сбоку на лестнице, я же только окунулся в море и сразу сбежал с пляжа в тень парка, боясь сгореть. Хотелось также побыть одному и разобраться в происшедшем.

Как ни странно, но я не хотел, чтобы подобное повторилось. Тем более повторялось. Иллюзий о смене ориентиров Володи у меня не было. Это был только один эпизод. Даже если и будет второй или даже третий, всё равно для него безусловным приоритетом всегда будет женщина. Мне же будет отведена роль типа "кушать подано", говоря театральным языком. Поэтому пусть всё останется в привычном для всех русле, чтобы не перекраивать наши отношения. Так будет лучше для всех, думал я.

Побродив по городу, я вновь спустился на пляж. Было около пяти вечера, но ребят я нигде не увидел. Я окунулся в море, полежал в тени на освободившемся лежаке и в половине седьмого был в условленном месте, ожидая моих парней. Однако они опаздывали. Минут через двадцать примчался запыхавшийся Валера и, едва переводя дух, сообщил, что они "сняли двух бабасиков" из санатория, правда, не из самой Ялты, так что вряд ли придут ночевать сегодня. Им не хотелось бы меня бросать одного, но... Так получилось.

- Если хочешь, пойдём с нами. Может, кого-то найдём и тебе. В санатории ведь много бабасиков, - закончил свою тираду Валерка.

Я отрицательно покачал головой. Тогда он сказал, чтобы я не скучал, хлопнул меня по плечу и умчался навстречу приключениям.

Мне стало тоскливо на душе и жаль самого себя. Не потому, что остался один в этот вечер, а потому, что природа создала меня таким. Эх, был бы я нормальным, сколько бы проблем сразу ушло!.. А сколько бы их пришло взамен?

страницы [1] [2]