Тридцатилетка (глава 2)

Часть 1

Пока процессия довольно быстро двигалась из Майнца, проехав Штутгарт, Ульм и Меммингем, курфюст, который выехал раньше, уже отдыхал на берегу Боденского озера. Оттуда до условленного места встречи - города Вадуц, было рукой подать.

А с другой стороны - с Богемии, загоняя лошадей, мчали двое. Юный чешский дворянин Богуслав Садовски с миссией - убить французского посла Этьена д`Альбре и его спутник - такой же юный, красивый и хорошо сложенный Зденек Горак, который несколько лет уже служил у Богуслава. В этой поездке он сопровождал его до Лихтенштейна, чтобы, если не удастся выполнить миссию там, ожидать шляхтича из Рима, чтобы помочь скрыться.

Ну и, конечно, слуга должен был помогать Богуславу в дороге: быстро менять коней, устраивать ночлег и искать провиант - времени было в обрез, так как расстояние в княжество из Богемии вдвое больше, чем из Майнца. Конечно, чехам на руку играло то, что они скакали налегке, как бы быстро не ехал обоз, это всё равно было медленнее, чем мчались всадники. Но пунктуальный и исполнительный Богуслав хотел приехать в Вадуц хотя бы на день раньше, чтобы осмотреться и занять позиции.

Богуслав и Зденек мчали как бешеные, загоняя лучших скакунов до пены. Хоть какие были выносливые молодые тела, но они уже ныли и саднили - в сёдлах парни проводили по 12 часов в сутки. Уже неделю они были в пути.

Поздно вечером, добравшись до какого-то городка, искали первый лучший трактир и первым делом заказывали сытный ужин. Потом Зденек просил залить большую деревянную бочку горячей водой и запаривал в ней сбор трав, который ему приготовила бабушка. Такая купель снимала усталость и заживляла ссадины.

И только одна мышца на теле юношей никогда не утомлялась. Впрочем, именно это было ещё одной очень веской причиной, почему Богуслав взял с собой Зденека. После того, как его самого совратил Эрнест фон Мансфельд, парень по-другому посмотрел на своего давнего слугу, который, по сути, был давним его другом. Он и раньше любил наслаждаться его прекрасным сформированным телом, а потом дрочить тайком под фантазии об их совместном сексе. Он всё же боялся, что о его страсти узнает Эрнест, но после той ночи...

Это был второй выезд Богуслава на войну - в первый все случилось с Эрнестом, а Зденек тогда болел и потому не мог сопровождать своего молодого хозяина. Их лагерь стоял где-то в Баварии. Стояло жаркое лето. Активных боевых действий не было - так себе, позиционные стычки. Армия разлагалась - пила и погрязала в разврате, в том числе содомском - баб категорически не хватало, до ближайших городов было под сотню километров. А после месяца стояния хуй ломило уже у каждого, и было абсолютно всё равно, кто его облегчает.

Тут и там - в лесу, возле речки, под горой, а если очень поздно ночью, то просто между палаток - в лагере мелькали голые мужские задницы и слышались стоны. То боли, то удовольствия.

Богуслав бесился. Он уже изнемогал от нехватки секса - попробовав раз с Эрнестом, он открыл для себя целый мир удовольствий. Но тот, как назло, ещё неделю назад уехал на совещание князей и вернуться должен был не раньше, чем через неделю. А с каким-то солдатиком Богуслав не хотел - боялся всё же огласки в случае чего.

Ещё Зденек, черт такой, когда купал его каждый вечер, то будто нарочно так нежно смывал с него пену, что хуй Богуслава после каждой помывки торчал, как башня. Он всегда отсылал Зденека под каким-то предлогом: воды ещё горячей принести или вина, а сам быстро хватался за свой стояк, и уже через несколько передёргиваний взведённый до предела ствол выстреливал. Только после этого Богуслав мог спокойно вылезти из бочки, не смущаясь взглядов Зденека.

Можно сказать, что они были друзьями - всё же выросли вместе, но все же между ними была чёткая красная линия: тут хозяин из одного из старейших богемских родов, а тут простой парень из обеднелой дворянской семьи. Но всё же не селянин и даже не мещанин - его дворянское происхождение, даже при нищенском положении, позволяло сидеть за одним столом с Богуславом. Быть ему равным.

Возможно, они бы и стали лучшими друзьями, если бы не скрытость и замкнутость Богуслава. Он никого не подпускал к себе слишком близко. Хотя Зденек был готов на более близкую дружбу - это был весёлый, открытый и общительный парень. Полная противоположность Богуслава. Его любили все - и старшие, и сверстники. А на его красивое личико с тонкими линиями и точёную фигурку заглядывались как девушки, так и парни.

В тот день Богуслав отпустил Зденека в ближайшее село за провиантом, а сам через несколько часов собрался на речку, чтобы хоть как-то освежиться.

Если бы кто-то подглядывал за ним, то решил бы, что это бог спустился купаться. Он в воде, и её линия рассекала ягодицы наполовину. Так его выпуклости выглядели ещё восхитительнее, так как сохраняли загадку - что же там, пониже находится.

Богуслав руками поднимал фонтан воды, который падал на его загорелое тело и крупными каплями стекал по широкой и сильной спине, стремясь всё туда же - к маленькой, наполовину утонувшей попке.

Успокоившись, что никого даже близко здесь нет - даже птицы устали от жары и замолчали, посвежевший Богуслав коснулся сначала одного, а потом и второго своего сосочка. Они быстро закаменели, а следом за этим из воды начал подниматься член парня.

Продолжая одной рукой ласкать свои сосочки, вторую он положил на гигантский хуй, который был уже мокрый не только от воды. Крупные вены выпирали на стволе, а Богуслав смотрел на него с восхищением, как будто видел в первый раз. Ласкал рукой, подрачивал головку и наконец просунул руку к промежности. Тут парень остановился.

Он был очень возбуждён, готов на всё, но даже такое состояние не отключило его разум до конца - не передало полностью в плен эмоций. "Может, не надо, это же неправильно", - думал Богуслав. И сразу же вступал с собой в дискуссию: "Но это же не кто-то, это я сам, никто даже не узнает".

Несколько минут размышлений, и длинный пальчик Богуслава начал проникать в его же расщелину. После первой попытки очко резко сжалось. Но парню понравилось касаться нежной слизистой. И это чувство заглушило инстинкты сфинктера - он все же пропустил в себя сначала один, а потом с натугой и другой палец.

Богуслав чувствовал себя нелепо. Полусогнутый, со своими же пальцами в заднице... чувство наполненности было очень странным. Не то чтобы неприятным, но и не захватывающим. Но отступать назад, когда уже решился, нельзя было. Когда Богуслав привык к новым ощущением, то уже намного легче начал вводить пальчики глубже, пока не достал до той самой точки наслаждения, которую уже не раз нащупывал своим хуем в Эрнесте. А тут можно самому себе сделать приятно.

То, что будет приятно, парень уже понял. Приятная нега разливалась по его животу и дальше по всему телу. Парень начал двигать пальцами все активнее и, сам того не понимая, начал стонать.

"Господи, что я делаю. Мне нужно остановиться", - говорил разум Богуслава, а его инстинкты толкали пальчики все быстрее. С головки члена падали большие капли спермы. Ещё несколько движений, и, схватившись за свой хуй, парень начал яростно дрочить. Короткий крик, потом ещё, стон, и мощная струя спермы хлюпнулась на воду, а Богуслав упал на колени - благо, было мелко и вода дошла только до шеи.

После того, как наслаждение улетучилось, Богуслав дал себе слово больше никогда таким не заниматься, потому что это унизительно.

Ещё час Богуслав валялся на белом речном песке, доводя своё идеальное тело до бронзового цвета. Потом натянул кожаные штаны - он терпеть не мог все эти французские штучки: лосины, панталоны, чулки - а также надел лёгкую рубашку без камзола или куртки, через которую просвечивало его загорелое тело, и уверенной походкой пошагал в лес.

"Удивительно, я думал, что там будет болеть, но как будто ничего не было", - успокаивал себя Богуслав. И хотя был он одет в грубые штаны, даже они не могли скрыть его красивых ног, особенно замечательной попки, которую просто облепили.

Прошагав полчаса по лесу, Богуслав вдруг услышал звуки, которые перебивал шум водопада. Он знал, что где-то тут есть водопад, ему рассказали местные, но не думал, что собьётся с дороги и выйдет на него.

Тут ветер донёс до него стоны и обрывки фраз:

- Я тебя так выебу, что ты встать не сможешь, шлюха!

Богуслав улыбнулся: солдаты развлекались, где-то все же нашли женщину.

Часть 2

Он пошёл на звук, чтобы посмотреть, и, пока шагал, успел удивиться: а почему женских-то звуков не слышно?

Когда Богуслав высунул голову из-за камня, то за тридцать метров от себя увидел широкую солдатскую спину и оголённую попу, которая ритмично двигалась. Перед этим солдатом, согнувшись в пояснице и широко раздвинув ноги, стоял парень, но его Богуслав не видел. А его руки лежали на бёдрах второго солдата, лицо которого Богуславу не было знакомым - наверное, они были не из их отрядов. Парень громко сосал хуй второго и в то же время принимал в себя хуй первого. Богуслав такого ещё не видел, его член резко отреагировал, и он уже поглаживал его, запустив руку в штаны.

Непонятно, сколько бы это продолжалось, если бы первый солдат не решил поделиться попкой юноши со вторым. И вот, когда парень обернулся, чтобы подставиться второму и взять в рот у первого, Богуслав побелел.

Зденек!

Кровь ударила в голову Богуславу. Наверное, это была ревность. И хотя у них со Зденеком ничего не было, Богуслав не мог видеть, как парень принадлежит другим. Он по умолчанию считал его своей собственностью. Пренебрегая осторожностью, он выхватил шпагу, а во вторую руку схватил пистоль и, как лань, перескочил к солдатам.

Он рычал и обещал убить. Даже успел раз коснуться клинком груди одного из солдат. И те, хотя их было двое, решили не связываться с полоумным. Они голыми, просто подхватив оружие и одежду, умчались в лес. Богуслав решил их не преследовать, так как у него ещё тут было дело.

- Ты шлюха! Я думал, ты дворянин, мой друг, а ты шлюха, которая сосёт хуй мужика и подставляется ему! - орал Богуслав на опешившего Зденека, который явно не ожидал его тут увидеть.

Пока Богуслав только рычал, Зденек сохранял хладнокровие. Он знал своего хозяина - ему просто надо выплеснуть эмоции. Но тут молодой вельможа совершил непростительное в отношениях даже феодала и вассала: он ударил по щеке Зденека. От неожиданности голова парня мотнулась в сторону, потом ему прилетело с другой стороны. Сначала на глазах Зденека навернулись слезы, но через несколько секунд он сжал кулаки, и этот милый и всеми любимый паренёк, который, впрочем, обладал силой, начал молотить Богуслава по голове. Тот закрывался руками, но делал это не очень удачно, так как уже понял, какую ошибку он совершил.

Схватив Богуслава за шею, Зденек повалил его на землю, мощным замком руки передавил кадык, так что тот начал задыхаться.

- Это, значит, я шлюха? - остервенело начал говорить Зденек. - А то что ты с отцом ебешься - ты кто? Или ты думаешь, что я ничего не знаю? Ты знаешь, сколько раз я плакал, представляя себя вместо генерала? Но я не смею первым предложить, а ты никогда даже намёка не делал. Сейчас мы всё исправим.

Продолжая одной рукой сжимать горло посиневшего Богуслава, второй он быстро снял с того штаны и взял свой хуй в руку. Когда головка коснулась дырочки хозяина, то из синего тот превратился в белого.

- Не надо! - прохрипел Богуслав.

- Надо, ты меня унизил. Мы будем равными, только если ты понесёшь наказание.

Даже в ярости Зденек не хотел делать больно человеку, с которым вырос; его девятнадцатисантиметровый болт пробивал себе дорогу по сантиметру, всё больше расширяя стенки очка. Глубоко в душе Богуслав был благодарен Зденеку за такое нежное отношение, хотя и ненавидел его за сам факт происходящего. Но главное, что после процедур на реке ему было значительно легче принять внушительный хуй друга.

Когда Зденек проскочил колечко своим самым толстым местом, Богуслав ойкнул, но парень решил, что дырочка друга достаточно уже подготовлена для полной швартовки. Он резко втолкнул свой хуй - ещё один ойк - и остановился. Одной рукой он гладил спину друга, а другой массировал яички и член. Он давно убрал первую руку с шеи Богуслава, так как тот уже понял: это справедливая расплата за смертельное унижение. Боль незаметно уходила, Богуслав начал привыкать к чужому члену в своей попке. Зденек начал двигаться. Вынул член с Богуслава и вновь вошёл. Боль вернулась, но не такая уже острая. Зденек начал медленно трахать. Через минуту Богуслав и вовсе забыл про боль - он со страхом понял, что ему нравится, когда его ебут. Ещё через пару минут Зденек увеличил темп. А Богуслав начал подмахивать ему попкой, оба парня стонали от наслаждения.

- Так кто шлюшка, а, Богуслав? Ты так хорошо подмахиваешь.

- Молчи и еби.

Богуслав понял, что когда Зденек входил в него под определённым углом, то от наслаждения у него даже подрагивают ноги. Он пытался подстроиться под этот кут.

- Тебе нравиться? - спросил Зденек.

- Божественно.

Зденек вгонял свой кол всё сильнее и глубже. Ещё быстрее шевелил бёдрами. Теперь он поменял тактику - не выходил полностью из попы Богуслава, а оставался там наполовину. От постоянного трения задница друга горела, а Зденек пронзал её снова и снова. Каждый удар болтом Зденека вызывал лёгкий стон у Богуслава.

Внезапно из члена Богуслава вырвалась струя спермы. Он не мог поверить, что кончил, как девка - без рук. А спустя несколько секунд и нектар Зденека вылился в попу Богуслава.

Парни, обессиленные этим яростным сексом, упал в объятия один одного и долго лежали молча.

- Про это никто и никогда не должен узнать, - выдавил из себя Богуслав, к которому опять вернулся стыд.

- Это наша тайна. Никто и никогда. Клянусь, - ответил Зденек.

- Я вытерпел это только потому, что виноват перед тобой, только унижением себя я могу вымолить пощаду за унижение тебя. Даже дуэль тут бы не помогла, так как поднимать руку на дворянина - это унизить себя. Ты простишь меня?

- Дурачок, я давно простил тебя.

- Только ты должен знать: сейчас мы приедем в лагерь, и я забуду про эту историю. Нигде и никогда это не повторится.

- Я понял, как скажешь. Но ты разогнал солдат, и их дело осталось незавершённое.

В тот вечер в своей палатке Богуслав выебал Зденека три раза - по одному за каждого из солдат и один раз за себя. Зденек тогда понял, что лучшего любовника ему не найти. Богуслав был в меру жёстким и в меру нежным. Потому, когда решалось, поедет ли слуга с хозяином или лучше тот отправится один, Зденек переживал. Но всё получилось.

И теперь каждый вечер - после купания и перед сном - слуга ложился на спину и пошире разводил ноги. Это была любимая поза Богуслава. Он закидывал стройные, как у девушки, ноги парня себе на плечи и резко входил в дырочку, которая за неделю ежедневной ебли уже очень легко принимала массивный ствол Богуслава. Он любил трахать парня, смотря ему в глаза, и целовать в губы. А мокрый хуй Зденека громко хлопал по каменному животу Богуслава.

Когда же глухие стоны слуги ставали всё громче, пока наконец не переходили в рычание, Богуслав ставил Зденека на четвереньки и, уже не церемонясь, трахал его дупло. Это было жестковато, но Зденек просил всё глубже и сильнее.

И последней штрих: чувствуя, что подходит к концу, Богуслав переворачивал Зденека, и тот послушно ложился на спину, широко раскрыв рот и глаза. Он внимательно смотрел на то, как хозяин дёргает свой хуй, пока из него не выстреливала первая очередь спермы. Слуга инстинктивно закрывал глаза, и это уже было задание Богуслава - правильно прицелиться, чтобы его друг не пропустил ни капли спермы.

Утром же Зденек всегда просыпался первым, нырял под одеяло и начинал полировать головку Богуслава своими губами и язычком. Рука на его голове сигнализировала парню, что хозяин проснулся - можно учащаться. Через несколько минут запачканные спермой Богуслава губы тянулись к себе подобным.

Целоваться - это тот маленький компромисс, на который шёл Богуслав.

***

Длинный поезд курфюста из десятка повозок и трёх карет достиг Боденского озера. До Вадуца оставалось около ста километров. С их скоростью на это хватит суток. Повозки были груженные дорогими подарками для графа Вадуца, где курфюст хотел остановиться на недельку-другую, чтобы провести важные переговоры с австрийскими князьями, графами и баронами, и, конечно, для Папы. Повозки гнулись под лучшим рейнским вином, шкурами диких зверей, золотом и серебром.

Из трёх карет одна, самая пышная, с золотым вензелем, была персонально для архиепископа, в ней он собирался въехать в Рим. Вторая, поскромнее, была отдана дорогому гостю, посланнику Людовика. И наконец третья, самая скромная, была для Франца, который как секретарь Иоганна имел право на такую привилегию.

И эта третья карета очень печалила шевалье - всю дорогу молодой священник прятался от него в середине кареты. Он убегал от его взгляда и не поддерживал разговор. Холод и отстранённость Франца от Этьена были так очевидны, что даже слуги - их было десять - уже начали судачить между собой, что парень негоже поступает с важным гостем.

И хотя сначала Франц не вызывал какого-то особенного интереса (да, красивый парнишка, но Этьен стольких перепробовал, что удивить его было тяжело), но показательное пренебрежение им его возбуждало, и теперь он захотел овладеть этим неприступным юнцом.

Свою последнюю ночёвку перед въездом в Вадуц путники решили провести в большом гостином доме на берегу озера, из которого тремя днями раньше выехал сам курфюрст. Ужин был обильный, щедро политый вином, и хотя Франц не злоупотреблял, ему стало душно в трактире, и он вышел подышать свежим воздухом. Меткий взгляд Этьена, который лишь прикидывался пьяным, успел его засечь.

Часть 3

Франц стоял на террасе большого и красивого дома - практически замка, где останавливались только богатые путники, и смотрел на луну в воде Боденского озера. Но вдруг почувствовал резкую боль: запястья его рук сильно скрутили.

- Почему ты от меня убегаешь, скажешь наконец или нет? - Франц услышал за спиной голос Этьена.

- Пусти, пусти, я сказал, что ты делаешь, мне больно, - просипел Франц.

- Будет ещё больнее, если ты не скажешь, почему убегаешь от меня. Я такой страшный, урод?

Парень молча пытался вырваться, но делал себе ещё больнее.

- Отпусти, урод.

- А мне кажется, что ты меня хочешь, - ещё с того момента, как увидел мой хуй в соборе, - сказал Этьен. - Впрочем, это можно проверить.

Одна его рука продолжала крепко удерживать Франца, а вторая скользнула к его члену. Семнадцатисантиметровый болт молодого немца уже налился силой и сочился спермой.

- Я так и знал. Ты хочешь, что бы мои 23 сантиметра порвали тебя, ты же любишь жёстко, я видел тогда на алтаре... - шептал на ухо парню француз.

Он приспустил лосины парня и положил ему на ягодицы свой огромный горячий мокрый хуй. Франц аж дёрнулся - и от неожиданности, и от желания. Он машинально дёрнулся своей прекрасной маленькой попкой - так, что головка Этьена скользнула между половинок и упёрлась просто в дырочку парня. Они оба не ожидали такой быстрой развязки, потому застыли.

- Дамиан сказал, что убьёт нас обоих, если узнает. Имени приставленного им ко мне шпиона я не знаю, это может быть кто угодно, - наконец открылся Этьену юноша.

Он все сказал. Решение должен был принять Этьен.

- Да пошёл он к черту, - выругался француз и всадил свой кол в Франца.

Так как тот каждый вечер удовлетворял себя искусственными членами, которые ему подарили гости из Востока, то его эластичное колечко легко поддалось и впустило огромный хуй Этьена. Француз, как нож в масло, вошёл в немца, с первого раза до самого корня. Юноше казалось, что его проткнут насквозь хуем; и хоть Дамиан был прекрасным любовником, но так наполнить жопу парня ему не удавалось. Там не осталось ни капельки свободного пространства. Очень скоро парень начал подмахивать, стараясь использовать весь размер.

- Давай, еби, еби... - стонал Франц.

- Твой епископ так не умеет? - издевался Этьен.

- Глубже. Сильнее. Быстрее! - умолял парень.

- Нравится тебе? - спрашивал француз, в очередной раз засовывая свой хуй в немца. - Тебя ещё никогда не ебали таким большим хуем?

- Нет, нет, это здорово! - задыхался Франц. - Еби! Еби ещё!

И Этьен так и делал, вгоняя свой кол в Франца всё сильнее и глубже. Он начал быстрее шевелить бёдрами, не выдвигаясь, впрочем, далеко из жопы партнёра. Задница Франца уже горела, а француз пронзал её снова и снова.

Ему нравилось ощущать, как пульсирует колечко Франца, как напрягаются все мышцы его тела при каждом толчке, видеть, как он изгибается и стонет под натиском проникновений. Этьен вернулся к члену Франца и начал снова его ласкать, а тот в ответ ещё сильнее подмахивал попкой в такт движениям. Спустя мгновение Этьен почувствовал, что не может больше себя сдерживать, и прошептал Францу:

- Кончаю.

Тот резко обернулся, присел и подставил свой рот под мощную струю спермы. Этьен изогнулся так, что встал на пальчики ног, а его первая порция полетела прямо в Боденское озеро. Вторую он уже направил в рот покорно ждущему Францу. Горячая сперма обожгла ему нёбо и стекла по нему в горло. Парень проглотил дорогую жидкость и схватился губами за головку Этьена. Тот продолжал испускать порции спермы, уже не выходя изо рта Франца. Наконец его хуй опал, но немец продолжал легонько массажировать его своим язычком.

Через несколько минул Этьен был снова готов и начал поёбывать рот услужливого Франца. Сначала мягкими движениями, потом все сильнее. Вот он уже схватил парня за волосы и со всей силы стал насаживать его на свой кол. Тот был настолько большой, что, минуя гланды, сразу прорывался дальше. Франц кашлял, его глаза слезились, он пытался сдерживать рвотные позывы, но это только доставляло ещё больше удовольствия Этьену, так как язык парня дополнительно массажировал его ствол. Наконец новый фонтан спермы вылетел из головки Этьена и попал в пищевод Франца.

- Дай мне в рот, тебе тоже надо кончить, - попросил Этьен.

- Нет. Я хочу, чтобы ты пришёл сегодня ночью ко мне и снова выебал. Я хочу кончить, как никогда раньше в жизни.

- Все что пожелаешь и как пожелаешь. А по поводу Дамиана не переживай. Как только ты узнаешь, кто шпионит за тобой, я его уберу, не переживай! - сказал Этьен и поцеловал Франца глубоко в губы...

Их не было всего полчаса, а слуги за это время уже основательно нажрались пивом. Веселье было в самом разгаре, как дверь трактира вдруг распахнулась и в проёме показались два парня - одного возраста, одинаково красивые и атлетически сложенные. Этьен бросил на них взгляд знатока и даже причмокнул. Вот с этим тёмненьким он, конечно бы, покувыркался. Тот казался наглым и надменным - укрощать таких особое наслаждение. А вот Францу больше понравился светленький, как и он, паренёк с открытым и добродушным лицом.

- Богуслав Садовски и мой товарищ Зденек Горак, - увидев, что в трактире сидят дворяне, парни выполнили предписания этикета и представились.

- Этьен д`Альбре и мой товарищ Франц Шенборн, - ответил ему француз, протягивая руку.

Богуслав холодно пожал её - уже поняв, кто перед ним, и зная, какая участь его ожидает, но всё же принял предложение и присел за стол, пока для него со Зденеком готовили комнаты. Оказалось, что комната чеха смежная с комнатой француза. И у одного, и у другого этой ночью были гости. И такие шумные, что их стоны были слышны по обе стороны стенки.

"А этот Садовски зверь, никакого сожаления к парню!" - улыбнулся себе Этьен, в очередной раз вгоняя свой хуй в Франца.

Немец застонал, и теперь уже Богуслав с той стороны подумал: "Наверное, я бы выебал такого самца перед тем, как прикончить. Он определённо возбуждает меня".

Француз и чех ещё не могли себе сознаться, но это уже было больше чем просто желание обладать телом друг друга. Между ними уже вспыхнула искра не только страсти, но и взаимной симпатии. И не хватало только бурной ночи - с раскалёнными хуями, распалёнными задами, со спермой на губах и стонами вожделения, чтобы эта симпатия разгорелась в костёр любви двух молодых парней - восемнадцатилетнего Богуслава и двадцатипятилетнего Этьена. Потенциальных убийцу и его жертву.

***

На следующее утро голый до пояса Богуслав спускался к озеру, чтобы искупаться перед дорогой, и наткнулся на Этьена, который уже возвращался оттуда. На мгновение взгляды парней пересеклись, и они оба поняли, что каждый из них вчера ночью не только слышал кое-что, но и был слышен. Не было смысла прикидываться стыдливыми юнцами, потому они начали пристально разглядывать друг друга.

Этьен просто впился глазами в торс Богуслава. Если бы глаза могли ласкать тело так же нежно, как руки и язычок, то Садовски кончил бы от взглядов д`Альбре. Ровные, налитые силой плечи, мощная грудь, стройная талия - и все это не грубое тело, не просто нагромождение мышц, а очень тонкая работа - природа взяла для Богуслава лучший свой стек.

Но и Богуслав не стоял без дела, а смочил языком пересохшие губы. Этот надменный парень отдавал должное атлетической фигуре Этьена. Она особенно потрясающе выглядела именно сейчас: в мокрой ночной рубашке, которая облепила тело француза. Зная, что, кроме Богуслава и Зденека, никого из чужих в гостином дворе нет, тот решил по-домашнему искупаться и надел полупрозрачную сорочку до колен. Через неё и так было видно тело, а сейчас, мокрая и прилипшая, она просто завораживала взгляд Богуслава.

Изучив грудь и набухшие соски француза, полюбовавшись крепкими руками и опустив глаза до двух косых линий на животе, которые подчёркивали всю конструкцию сверху, Богуслав присвистнул. Край сорочки приподнимал гигантский хуй. Его было отчётливо видно через ткань. Большая головка просто просилась взять её в рот.

Парень не сдержался и положил руку на ствол шевалье. Тот легонько застонал и закрыл глаза. Он был так возбуждён увиденным, что несколько движений рукой Богуслава, и он ойкнул, выпустил струю и непроизвольно схватился за шею чеха рукой и, продолжая постанывать и корчиться в конвульсиях, прикоснулся своим лицом к его шее.

Спустя несколько минут он запустил свою руку в штаны Богуслава и начал дрочить его хуй. Парень стонал и пытался поёбывать кулачок, в котором был зажат его ствол. И вот теперь уже настал его черед: короткий крик, длинный стон, и теперь уже голова Богуслава упала на плечо Этьена, а его руку обожгла горячая юношеская сперма.

- Сегодня в Вадуце я тебя выебу! - прошептал Богуслав Этьену, поцеловал его в губы и быстро пошёл к озеру.

"Само провидение пошло навстречу, послав мне любителя юношей, после сегодняшней ночи он будет под моим полным контролем. Я не буду его убивать сразу. Это было бы глупо. Если я смогу им манипулировать, лучше использовать его в игре до конца, а потом уже прикончить. Ещё и наслаждение получу", - размышлял Богуслав, окунаясь в холодную воду Боденского озера.

Он ещё не осознавал, что все его как будто логические аргументы должны прикрыть главный и не совсем приятный для него факт: он не просто хочет утолить свою животную страсть с этим парнем, он влюбляется в него! Влюбляется впервые в жизни. Как девка. И это должно было бы его напугать не меньше, чем чужой хуй в его попе. Но пока он всего этого не понимал.

Более взрослый и опытный Этьен быстрее понял, что с ним происходит. Он отдавал себе отчёт: это любовь. Он не вошёл, а влетел в свою комнату. Его наполняли те же чувства, что тогда, в уже далёком прошлом, когда он полюбил Жана. Ствол шевалье снова был в полной боевой готовности, и, представляя, как громадный хуй Богуслава, который он уже попробовал на ощупь, будет рвать сегодня вечером его попку, Этьен кончил во второй раз за это странное утро.

Часть 4

Только поздно ночью поезд курфюрста, грохоча по брусчатке, въехал через северные ворота Вадуца и, не останавливаясь, поднялся к графскому замку, где остановился и уже проводил переговоры с дворянами швабских, богемских, швейцарских и даже италийских земель могущественный Иоган фон Кронбернг.

Возле старинной готической ратуши от обоза отделилась тень - всадник на коне, вслед ему тусклый взгляд бросил Франц. Он понимал, что Этьен - это мимолётное, просто очень хороший секс, но всё же в душе что-то защемило.

Шевалье не мог остановиться в замке - он был послом, а не свитой курфюрста и должен был в каком-то постоялом дворе ожидать своей очереди на аудиенцию, что он и так смиренно и с удовольствием для себя делал последний месяц.

Он был согласен ещё подождать, тем более у него было неотложное дело - в руке была зажата записка с начертанным названием гостиницы, куда он должен был прибыть.

"Железный барон" - это новый и чистый дом, который полюбили дворяне средней руки, что ехали из Северной Европы в благословенную солнечную Италию. Вот и сейчас за столами на первом этаже развлекалась большая компания молодых парней от 18 до 22 лет, которые, видимо, ехали учиться в Болонью. Вырвавшись из опеки родителей, а особенно воспитателей, они предавались запрещённым утехам: владелец гостиницы не успевал подавать новые бутылки вина и убирать пустые.

Но молодые, налитые кровью и спермой тела хотели не только вина - Этьен сразу заметил, что полупьяные парни перестали себя контролировать и их члены призывно торчали в широких штанах, поднимая их, как паруса. Два парня, что сидели на самом краю, даже запустили свои руки в брюки друг друга - это не было видно вблизи их друзьям, но прекрасно проглядывалось издалека. В другой раз Этьен и сам бы присоединился к этой весёлой компании - там точно были для него интересные экземпляры. Но сейчас он спешил к тому, кто целый день не выходил из головы. Этьен не понимал, что он нашёл в Богуславе. Возможно, именно мужественность и угрюмость - он так отличался от всех этих напомаженных мужчин при дворе Луи. Ему хотелось отдаться, хотелось лечь под его хуй, почувствовать себя его собственностью, но ещё больше хотелось укротить этого львёнка, показать ему свою силу и завоевать его любовь.

Трактирщик был предупреждён. Увидев, что Этьен крутит головой, он вполголоса осведомился о его имени и провёл парня длинным и тёмным коридором. Возле одной из дверей он попросил позволить ему надеть на шевалье повязку. Француз удивился, но понял, что это просьба Богуслава, и легко дал сделать это.

Этьен на ощупь открыл дверь комнаты и пошёл вперёд, выставляя руки, чтобы не натолкнуться на преграду. Он сделал пять шагов, как вдруг почувствовал тёплые руки на своей пояснице. Он узнал их. Это был Богуслав.

Ладони, как утром на Боденском озере, обняли его мощный член и начали ласкать его. Потом настала пауза, Этьен уже начал нервничать - куда делся его загадочный любовник. Но тут он почувствовал, что о его член начали обтираться две мужские половинки. Он даже застонал от счастья: неужели Богуслав, этот самец, так легко впустит его в себя? Шевалье все же был готов к длительной осаде.

Партнёр Этьена снова взял в руку его болт и направил в свою тёпленькую дырочку, которая очень легко начала впускать французского богатыря внутрь. Шевалье ничего не делал, он стоял как вкопанный, а Богуслав сам - сантиметр за сантиметром - начал засасывать своим очком хуй Этьена. И только когда француз своим лобком почувствовал ягодицы чеха, а его яйца громко хлопнули, положил руки на поясницу согнутого парня и начал ритмично покачиваться.

Прошло минут десять, Этьен был на седьмом небе от счастья - его хуй, раскалённый через трение об колечко Богуслава, достиг своей максимальной мощи. И тут случилось что-то непонятное. Сзади чьи-то руки крепко схватились за его бедра, а расслабленная и ничего не ожидающая дырочка подверглась вторжению гиганта. Благо, целую неделю двадцатка Хорста каждое утро растягивала его колечко и поддерживала его эластичность.

Этьену не было больно, хотя он и понимал, что там сейчас в его зад прорвалось нечто уникальное, больше, чем у Хорста. Шевалье был очень удивлён, так как не ожидал такого сюрприза. Но не зря Луи выбрал его своим послом именно за смышлёность. Теперь парню стало ясно, зачем ему завязали глаза: это была часть плана Богуслава. Понял он, и чью дырочку сейчас таранит, - он сразу вспомнил вчерашние стоны за стенкой.

Да, Этьен ебал Зденека, а Этьена продувал Богуслав.

Привыкнув к огромному орудию в себе, полюбив это чувство заполненности, француз начал подмахивать чеху. Очень быстро они трое поймали ритм и долбились уже синхронно. Первым кончил Зденек, забрызгав пол.

Богуслав остановился, взял за руку Этьена и потянул к кровати. Он хотел видеть его глаза в тот момент, когда его хуй достигает заветной точки внутри друга, потому положил его на спину и забросил красивые ноги себе на плечи. При каждом толчке Этьен изгибался и судорожно мял руками край простыни. А Богуслав впился в его губы, пытаясь проглотить все стоны любовника. Он взял такой бешеный темп, что стоны шевалье превратились в одно сплошное мычание. Если сейчас кто-то решил бы исследовать прекрасную розовую дырочку Этьена, то удивился бы её жгуче красному цвету.

- Выеби меня, мой малыыыш, вы-вы-вы-ебиии! - орал Этьен, крепко зажав своими накачанными ногами шею Богуслава.

- Я же обещал, что трахну тебя, как последнюю суку. Тебе нравится?

- Дааа! Ещёёё...

- Кончаю, - предупредил Богуслав и резко выдернул свой длинный хуй из раскуроченной задницы Этьена.

Немного подавшись вперёд, он одной рукой опёрся на кровать, а другой схватил свой шланг и направил его в рот Этьену. Тот с радостью принял все порции спермы и сам обкончал спину и ягодицы Богуслава. Чех упал на француза.

- Я люблю тебя, - прошептал д`Альбре.

- Кажется, и я тебя, - ответил Садовски.

- Когда будете ссориться, голубки, то можете ебать меня по очереди, - донеслось из глубины комнаты, и парни втроём засмеялись, вспомнив о существовании Зденека.

***

Трое парней в уютном альпийском домике развлекались, пока на улице не начало сереть. Все мыслимые комплексы ликвидировало вино. Много вина. Они его закусывали выдержанным сыром, которого Зденек накупил до самого Рима, как только въехал с Богуславом в Альпы.

Юноши не стеснялись, ходили голыми по комнате, возбуждая друг друга своими крепкими, но в то же время такими утончёнными телами, как будто их вырезал сам Микеланджело Буонарроти.

Их попки сверкали своей свежестью, привлекали шелковистой кожей и упругостью. Самая маленькая и, наверное, самая аппетитная была у Зденека. Немного покрупнее, соблазнительнее свой смуглостью и ровным оттенком вместе с остальным телом (результат постоянного загорания нагишом) - у Богуслава. И наконец уже мужская, а не юношеская - крепкая и подтянутая длительными упражнениями - у Этьена.

Члены парней даже в полустоячем положении выглядели угрожающее. Для задниц их друзей. Проще говоря, каждый из них представлял из себя одновременно и потенциальную жертву, и агрессора.

Но сейчас, после яркого и длительного секса, парни источали миролюбие. Никто ни на кого не зарился. Они просто гудели - много и пили и разговаривали. Вели обычную светскую беседу, просто не прикрывая своих достоинств.

"Вот бы сейчас сюда Франца с его любовью к римским извращениям - они, наверное, так же проводили время", - с грустью о любовнике подумал Этьен.

"Смогу ли я тебя убить - чем дальше, тем меньше я в этом уверен", - думал Богуслав, споткнувшись взглядом о хуй Этьена.

"Сможет ли он его убить? Жаль будет, если да, но если нет - ему можно не возвращаться домой", - прикидывал расклад и Зденек, ревность которого улетучилась, как только Этьен вогнал в него свой хуище.

Парни вместе смеялись от шуток и издёвок над французским двором Этьена - для них всё было дико: от развратных нравов до оскорбляющей Господа роскоши.

Но как бы ни был расположен к Этьену Богуслав и как бы ни был пьян Зденек, они не выдали себя. Дружно держались легенды: они католики из окружения Габсбургов, у которых забрали имения протестанты, теперь они едут в Рим, чтобы подучиться и поступить на службу к Папе. У них даже письма к нему есть от канцлера императора Фердинанда II, из-за которого и разгорелась эта проклятая первая всеевропейская война.

Под утро, уже уставшие от разговоров и кутежа, парни сдвинули кровати Зденека и Богуслава и легли там втроём...

Солнышко уже хорошо пригревало, и Богуслав проснулся от его прямых лучей. На его левой руке мирно посапывал Зденек, свернувшись калачиком и пристроив свою оголённую попку как раз напротив опалого хуя хозяина.

Но, пошевелившись, Богуслав непроизвольно зацепил Этьена, который лежал за ним. Тот во сне пробурчал что-то и, не просыпаясь, закинул свою крепкую руку на плечо Богуслава, а согнутую ногу на бедро. Получилось так, что Богуслав оказался накрыт телом Этьена, хуй которого, уже налившись утренним соком, вжался в половинку Богуслава. Тот замер, чувствуя, что его собственный член от такой недвусмысленной позиции начал подниматься.

Богуслав запаниковал и пытался отогнать от себя мысли, что ему это нравится. Нет, такого не может быть! Он не может получать удовольствие от того, что его, как девку, обнимает мужчина и тыкается хуем в него.

Он ещё несколько минут боролся со своими мыслями. Но понимал, что его сопротивление становится всё слабее. Но когда Богуслав вспомнил, как Зденек его выебал тогда, возле водопада, то разозлился. На всех: на то, что ему нравится Этьен и его хуй, на то, что его собственный хуй вытворяет, а ещё на то, что с ним вытворял хуй Зденека. От всего этого у Богуслава пошла голова кругом, и он сорвался на Зденеке - как на самом слабом в данный момент. Он направил свой член в попку слуги, тот перестал сопеть и, расслабив свою и так уже разработанную этой ночью дырочку, легко впустил в неё своего хозяина. Богуслав вошёл под корень и начал поёбывать парня, не выходя из него.

Алкогольный сон Этьена был очень крепок - он ничего не почувствовал, его рука и нога уже сползли с Богуслава. Тот через минут десять ебли сбоку перевернул слугу на живот и лёг сверху. Зденек начал постанывать, и Богуслав понял, что пришло время доводить дело до конца. Он выстрелил в парня так обильно, как будто и не было бурной ночи. Его сперма вытекала из дырочки Зденека, под которым простыня также уже была мокрая.

- Спасибо, - прошептал Богуслав на ухо Зденеку, когда отдышался.

- Тебе спасибо. Я уже подумал, что больше никогда тебя не получу, что теперь ты будешь только его ебать, - с лёгкой ноткой ревности прошептал в ответ Зденек.

Часть 5 (последняя)

А тем временем за несколько сотен метров от "Железного барона" в правом крыле замка, который граф Хоэнемс только закончил отделывать, расстроенный Франц натягивал на свой крепкий хуй узенькую дырочку настоящего барона.

До утра продолжался банкет, который давал в честь всесильного гостя из Майнца граф Каспар фон Хоэнемс. Он совсем недавно купил Вадуц и пытался стать князем. Покровительство одного из сильнейших католических монархов ему точно не помешало бы, хотя граф давно тайно принял протестантизм. Важного гостя он посадил по правую руку, а по левую от него сидел симпатичный молодой мужчина лет тридцати пяти, его красивую грудь не мог скрыть камзол, а руки были такие сильные, что их обтягивала шёлковая рубашка.

Это был барон Вольф Дитрих фон Рейтенау - племянник графа Каспара фон Хоэнемса по линии его сестры. Но, кроме громкого титула, у барона совсем ничего не было. Даже ничтожный замок в горах и тот ограбили и разрушили наглые богемские диверсанты, которые гуляли тылами католических княжеств. С тех пор барон ненавидел чехов; сам нанимался к другим князьям, так как славился своей мужественностью и военным мастерством, а в свободное от битв время околачивался во дворе своего дядюшки.

Их отношения не были ровными. Барон подозревал, что дядя украл часть его имений, которые он получил от матери. Но она умерла очень давно, так что теперь доказать что-нибудь было невозможно. И всё же барон не отчаивался - его дяде шёл 75 год, а отпрысков у него не было. Потому барон решил, что на жизнь себе заработает войнами, пока дожидается его смерти.

Сам барон, правда, тоже не имел потомства - всё графство знало, что красавец Вольф любитель больших мужских болтов. Свою небольшую личную гвардию, которая состояла из 13 солдат, он собирал по всей Европе. Это были не только отменные горлорезы, но и обладатели внушительных достоинств. Среди них были и германцы, и француз, и двое итальянцев, и трое славян, но главным сокровищем был мавр.

У этого двадцатилетнего, чёрного как смоль негра было уникальное для здешних краёв орудие - 25 сантиметров. Им барон пользовался только в исключительных случаях крайнего перевозбуждения. Звали мавра просто - Мауро. К барону он попал, когда тому было 23 года. Сначала он был просто рабом, хотя Святая Церковь и не приветствовала это явление, но и не очень сильно возмущалась. Но когда парень подрос и впервые вошёл в разъёбанную дырочку хозяина, заставив того завыть от уже подзабытой боли от растягивания его очка, то получил свободу и стал одним из самых верных друзей барона.

Вот и сейчас, когда Франц ебал полусогнутого барона на небольшом балкончике, верный друг вбивал сантиметр за сантиметром свой чёрный хуй в горло барона.

Франц, Вольф и Мауро - старые знакомые, уже дважды барон и его друг приезжали в Майнц по поручению графа. И каждый раз это заканчивалось круглосуточными играми "ангела и демона", как говорил сам барон. Его возбуждало то, что с одной стороны от него был чёрный, как черт, а с другой белый, как ангел, ебарь. Парни попеременно трахали барона и сливали в жопу и на лицо вельможе, пока он весь не покрывался чужой спермой. Кульминацией их игрищ было встать на колени перед хуем барона и послушно дождаться, пока этот бык, у которого всегда было до литра спермы, не обкончал бы их смазливые чёрное и белое лицо.

Пока за стеклянными дверьми балкончика, который вёл в банкетную залу, громыхал пьяный пир, чёрный двадцатипятисантиметровый монстр как раз вошёл по самый корень в барона, а сзади так же на всю длину зашёл в гости белый хуй. Из краёв губ барона вытекала сперма Мауро, а из попки - смазка Франца. Парни очень быстро подстроились под темп друг друга, опасность, что кто-кто может открыть дверь, их заводила всё сильнее, они долбили барона резко, жёстко и очень часто.

Через десять минут барон схватил чёрный хуй, направил его себе на лицо и, пока Франц продолжал его трахать, коротко приказал, подняв глаза на Мауро:

- Сцы.

Тому не надо было два раза повторять, они часто это делали. Мавру, бывшему рабу, очень нравился такой способ унижать своего хозяина. Ему надо было несколько минут, чтобы унять возбуждение, иначе тяжело было мочиться, он поводил хуем по лицу барона, подумал о завтрашних делах и, когда член немножко обмяк, направил свой шланг на лицо барона. Золотая струя била и била, Вольф хватал её ртом, Франц уже готовился кончать - в том числе и от увиденного, но тут Мауро поднял свой член, и струя брызнула на немца. Тот непроизвольно закрыл глаза и открыл рот. Все, кроме мавра, громко кончили, но за дверями грянула музыка, и их стоны наслаждения потонули в этом шуме.

Через несколько минут обкончаннный и обоссаный молодой барон взялся уже спокойно и без спешки отсосать Мауро, а Франц тем временем снова возбудился и уже сам довёл себя до оргазма. Он с жадностью смотрел на чёрный кол Мауро и мечтал, чтобы негр распечатал и его, но Вольф дал знать, что на сегодня хватит и пора возвращаться к банкету.

***

На следующий день, ближе к вечеру, шевалье Этьен д`Альбре наконец был представлен курфюрсту. Тот принял от него грамоты и письма Людовика XIII и, чтобы побыстрее покончить с формальной частью, приобнял юношу, тихо сказал:

- Я всё знаю про вашу миссию и условия, которые предлагает Его Высочество. Не буду кривить перед Вами душой: я пока не могу принять решение о союзе. Да вы и сами прекрасно знаете и, очевидно, уже написали рапорт своему королю о моих пошатнувшихся позициях в Ватикане. У меня, конечно, достаточно золота и солдат, чтобы не особо обращать внимание на угрюмого старика в Риме, но за ним стоит испанский король, а это уже другая сила, и ссориться с соседями-католиками мне не хочется. В любом случае, я предлагаю Вам продолжить свою увлекательную поездку - Вам же понравилось в Майнце, правда? Приглашаю Вас с собой в Рим, где я и приму окончательное решение после разговора с Папой. А сегодня рад буду видеть Вас на ночной охоте, которую организовывает граф.

Последние два предложения - в отличие от дружелюбного тона остальной речи - были сказаны достаточно жёстко и больше напоминали приказ, чем приглашение. Шевалье почувствовал себя пленным, но выхода всё равно не было, и он учтиво поклонился, что означало согласие.

Во дворе замка уже вовсю готовились к охоте. Лаяли гончие, слуги проверяли сбрую коней, в клетках бились голодные соколы. Планировалось начать с охоты на лиса, а потом перейти на кабана...

В одной из комнат замка, отведённых для переодевания в охотничьи костюмы, двадцатидвухлетний Жак Бридель, не сдержавшись от созерцания двух прекрасных половинок своего тридцатилетнего кузена Вернера фон Рапперсвиля, завалил братика на массивный стол и одной рукой стянул лосины, что так туго обтягивали зад парня.

В последний раз Жак ебал Вернера у него в гостях в Цюрихе год назад и так соскучился по аппетитной попке кузена, что не смог подождать окончания охоты и решил разделать свою добычу сейчас.

Без лишних ласок и прелюдий, просто смочив член слюной, Жак резко вошёл в Вернера. Тот еле сдержал крик боли. Так сильно вцепился руками в края стола, что аж косточки побелели. Сам же выгнулся как струна. На челе парня выступила испарина, а его красивое лицо исказила гримаса страдания. Но он так ждал этого момента, что собрал все свои силы и расслабил дырочку. Через несколько минут фон Раппесвиль привык к восемнадцатисантиметровому агрессору внутри себя и начал двигаться попкой ему навстречу, давая так понять кузену, что он готов.

А пока Жак жёстко трахал своего кузена, в подвале замка, где сохранялось охотничье оружие, два молоденьких, ещё совсем юных сокольничих из древних родов Нелленбурга и Кибурга, которые удостоились чести высокой придворной должности, лежали в позе 69 и жадно сосали члены друг друга.

Хартман Нелленбург был светленьким юношей с ярко-голубыми глазами и большими красными губами. Парень был худощав, но с длинными и сильными ногами и широкими плечами. Хуй был под стать хозяину - не толстый, но очень длинный. Бертольд Кибург, наоборот, был невысокого роста, но тоже блондин, правда, с зелёными глазами, мускулистой грудью и мышцами. Член в юноше был покороче, чем у друга, хотя тоже внушительный - 19 сантиметров, но зато в полтора раза толще. Юноши только две недели назад получили патент на должность сокольничих. Им ещё предстояло показать графу свою смышлёность и надёжность. Зато друг другу они понравились с первого взгляда. Правда, у них не было опыта специфического общения с мужчинами, поэтому только сейчас - в столь неподходящие время - парни подошли к кульминации.

Хартман был более застенчив и по большей части повторял то, что делал раскованный Бертольд. А Кибург не стеснялся и отдавался своей развратной натуре. Ему нравилось лизать твёрдый и горячий, покрытый бархатистой кожей, со вздутыми венами хуй друга. Парень нюхал его головку, целовал и слизывал солоноватую сперму. Его пальчики тем временем перебирали яичка Хартманна, пока Бертольд не решил запустить один из них в горячее жерло Нелленбурга.

На какое-то мгновение Хартман прекратил сосать член Бертольда. Парни остановились, переживая совсем новые ощущения. Но так продолжалось недолго. Нелленбург снова взялся за хуй Кибурга, что тот принял за сигнал к действию - он запихнул в дырочку друга второй палец. Ему так понравилось исследовать секретные места Хартмана, что уже вся его голова уместилась между ног парня, а язычок уступил место пальцам. Нелленбургу стало так хорошо, что он прекратил сосать член Кибурга и полностью отдался новым для него эмоциям.

Когда парни уже были на седьмом небе, Бертольд резко поднялся к Хартману и просто в лицо спросил его:

- Можно я войду туда своим?

- Нооо... Он такой толстый у тебя. Я очень боюсь.

- Тогда давай ты попробуй войти в меня, - на этих словах Кибург развернулся к Нелленбургу и встал на четвереньки, пошире раздвинув ноги.

Хартман застыл, поражённый аппетитной пульсирующей розовой дырочкой Бертольда. То, что друг так легко предложил себя ему, вызвало слезы...

И пока Нелленбург приближался своим мокрым членом к горящему очку Кибурга, молодой солдатик Адельхейм крепко схватился за шею и прочно обхватил ногами бедра сорокатрёхлетнего капитана Мооса. Пока малыш - иначе его назвать было трудно ввиду его миниатюрной комплекции - висел на горе мышц и страстно целовал капитана, тот уже разорвал лосины солдата и, нащупав пальцами его девственную дырочку, направил туда свой огромный и мясистый хуй...

страницы [1] . . . [3] [4] [5]