Моральное удовлетворение

Я узнал о десятилетнем романе моей Лиз и моего друга Роба только после гибели его жены Бет. Автоавария. Я бы и не узнал, слишком тщательно Лиз скрывала. Но именно гибель жены любовника вывела её из равновесия, она занервничала, растерялась и оставила на лэптопе открытым доступ к своему облачному аккаунту. Морально ли заглядывать в чужой аккаунт? Конечно нет. Зря ли я не закрыл папку, едва понял, что это её приватное? Нет, конечно. Лучше знать, чем не знать и, если бы я не узнал о её романе, я не испортил бы этой парочке жизнь.

В папке были фото Лиз и Роба, нет, там не было фото непосредственно секса, не было эрегированого члена, мокрой вагины, проникновения, но были селфи их в нашей постели, в постели Роба и Бет, селфи с поцелуями изменщиков, были и дневниковые записи Лиз, в которых она описывала яркие моменты их встреч, тоже без порнографических подробностей, но с эмоциональными нюансами – о том, как она была счастлива, когда им удалось прикрывшись отъездом меня в командировку на пару дней, поселить в мотеле в двух часах езды, например.

После первого шока я долго размышлял о перспективах дальнейшей жизни. В том, что наш брак с Лиз закончен, у меня сомнений не было. Но также у меня не было и сомнений в том, что у Лиз и Роба перспективы вполне радужные. И, во многом, за мой счёт. Хотя бы моральный.

За поминальным столом кроме меня, Лиз, Роба были несколько близких подруг Бет и Лиз, приятели Роба, всего человек двенадцать. Я говорил четвёртым по счёту.

— Друзья, - обратился я, - моя речь будет длинной, уж извините. В двух словах нашу десятилетнюю историю не перескажешь, но прошу вас слушать. Можно пить, главное не перебивать. Итак...

Это был особенный брак, особенные отношения. Когда это случилось впервые, - я глянул на Роба, - да, Роб, началось это без твоего согласия и сначала ты не знал. Я не помню точно, кажется, - я наморщил лоб, - да, Бет говорила, что поговорила с тобой о нашей с ней связи через месяц после вашей свадьбы. Признаюсь, когда мы впервые переспали с твоей, тогда ещё невестой, у меня настолько снесло крышу, что я был на грани развода, прости Лиз, - я глянул на удивлённое лицо жены, - я знаю, что ты хочешь мы сказать, но в итоге же всё разрешилось замечательно.

Бет удалось уговорить тебя, Роб, сделать ваш брак открытым, а я никак не решался признаться Лиз, что из моего сердца её вытеснила Бет, я очень переживал из-за этого и каждый раз после потрясающего секса с Бет я испытывал и стыд за свои измены, и жалость к тебе Лиз. К счастью Роб, - я ободряюще улыбнулся сидевшему с не менее удивлённым, чем у Лиз, лицом Робу, - компенсировал свой статус согласного рогоносца, войдя в интимные отношения с моей женой. Благодаря этому оба наши брака просуществовали так долго и были практически безоблачны.

Милая Бет! Это ведь была её идея – не показывать виду, что мы перекрёстные любовники. «Что знают трое – знает и свинья» - она любила эту немецкую поговорку. Она уговорила меня играть в несознание. И до последнего времени нам всем четверым удавалось играть в эту замечательную игру, в которой никто не догадывается о других.

Я хочу сказать тебе спасибо, Роб, за твой такт, за то, что ни разу не дал понять кому-нибудь, что мы любовники с твоей женой, а ты – с моей. За те годы счастья, когда я мог наслаждаться и Бет и Лиз, когда я мог испытывать столь противоположные ощущения – быть быком для вашей семьи и притворяться рогоносцем в нашей. Вы ведь не знали, друзья? – я обвёл глазами присутствующих и увидел, что две подруги Лиз и приятель Роба опустили глаза.

— Боже мой, - я изобразил искреннее удивление, - Роб, неужели ты проговорился? И ты, Лиз?

— Лиз говорила мне только о своей связи с Робом, - смущённо вставила её подруга Энн, - но ничего о тебе и Бет.

Я грустно улыбнулся:

— Что ж, жаль, что наша игра не была совершенна, но что ж теперь-то... Тем более, что она почти закончилась почти год назад, - я вздохнул, - да, мы с Бет практически расстались, почти перестали устраивать наши свидания, у неё появился новый молодой любовник, она не смогла делить себя между мной и им. Я принял её решение и мы в последние месяцы почти не уединялись, - я улыбнулся, будто внутренним воспоминаниям, - последний раз это было на годовщине вашей свадьбы, - я дружелюбно кивнул оторопевшему Робу, - но это был почти дружеский секс. Да и у меня, - я коротко рассмеялся, – после Бет было несколько совсем юных подружек, - я глянул на бледную Лиз, - прости Лиз, я не говорил об этом тебе, просто мне было действительно стыдно, эти девчонки годились нам в дочери, ты бы высмеяла меня и это, конечно, выходило за рамки договорённостей между Бет и Робом, между Бет и тобой...

— У нас не было никаких договорённостей, - пробормотал Роб, - я ничего не знал.

— Погоди, - я изобразил лицом шок, - ты хочешь сказать, что вы оба не знали о том, что мы с Бет были любовниками? И о нашей связи когда она была твоей невестой? И в браке? О нашем сексе на вашей свадьбе и о минете перед самым выходом к алтарю тоже? Лиз, и ты? Ты хочешь сказать, что Бет просто была моей любовницей и вы оба не знали? И вы оба стали любовниками не потому, что Бет вам посоветовала, как мы с ней это обсуждали? Господи, неужели Бет меня обманывала? – надеюсь, мои слёзы были искренними. Не менее искренними, чем слёзы Лиз.

** ** **

Оставшееся время до момента, когда мы продали наш дом и разъехались с Лиз она почти всё время плакала. Только один раз у неё случилась истерика, когда она, напившись, со слезами трагически заломив руки, спрашивала меня: зачем я рассказал о том, что рассказал. И что вся её жизнь из-за моей нелепой откровенности оказалась сломанной.

Роб начал пить. Очень сильно. Для него стало ударом то, что, как оказалось, не он манипулировал женой всё время брака, а она им.

Вряд-ли он сумеет когда-нибудь отказаться от алкоголя. Меня он, кстати, до сих пор сторонится. Я хотел добить его, вызвав на разговор, в котором планировал каяться и рассказывать о своём стыде перед ним, перемежая свой рассказ интимными подробностями наших встреч с Бет. Не получилось, он прямо-таки бежал от меня. И пил, пил, пил. Они с Лиз, конечно, не поженились.

Что ж, по крайней мере, я поквитался за десять лет лживого брака.

Прости, Бет. Надеюсь, тебе всё равно.