Контрагент. Часть 8

Маша вопила не просто так. За Лариской ещё толком не закрылась дверь, а Иван уже грубо подмял её под себя, перевернул, вздернул вверх задницу, с ходу засадил в жадно зачавкавшее влагалище чуть не всю сложенную лодочкой кисть руки вместе с большим пальцем и принялся вертеть ей там, сильно лаская кончиками пальцев шейку матки. Маша, громко подвывая, дергалась, будто её било током, глядящее Ивану в глаза отверстие попы мерцало, как черная звезда, то открываясь чуть не на полпальца, то закрываясь вновь. Не долго думая, Иван, собрав во рту слюну, плюнул на него и загнал туда указательный палец сразу на фалангу. Безжалостно растянул им дырку и, присоединив к большому пальцу средний, воткнулся ими вглубь, сразу почувствовав за трясущейся, как в лихорадке, перегородкой свою вторую руку. Нащупал через стенку шейку матки и, сильно отжав её вперед, пальцем той руки, что была внутри влагалища, вдавился в дырочку на вершинке.

Захрипев, Маша выгнула задницу вверх, выпустила сначала из-под его пальцев в попе звучного злого духа, потом пустила на покрывало, Ивану под колени, маленькую желтую лужицу и, закашлявшись, рухнула вниз, раскидав по сторонам руки и ноги.

Иван откинулся на пятки, осторожно погладил подругу по ляжке,  — Маша, не обращая на него никакого внимания, продолжала кашлять и поскуливать,  — раскрыл полупопия, убедился, что там все в порядке, и залез двумя пальцами в дырочку пониже. На этот раз Маша слабо вздрогнула, он, достав пальцы, убедился, что крови на них нет, да и на ощупь у Маши там было все, как обычно, разве что очень расслабленно. Улыбнулся: «Ну, ничего. Выживет», и осторожно перевернул обмякшую подругу на спину.

Какое-то время Маша, лежа крестом, тупо смотрела в потолок, иногда вздрагивая. Наконец, вздохнула и перевела глаза на Ивана.

— Хххы...

— Ась?

— Хххх... С-сидишь...

— Сижу, ага...

— Лыбишься...

— Лыблюсь, ага...

— Там, наверное, все в клочья...

— Где?

— Там...

— Там?  — Иван, недоумевая, заглянул между Машиных ног.  — Да нет, вроде, все нормально...

— Изверг...

— Ага...

— Разве можно так?

— Ну...

— Чего «ну»?

— Да вот, Машенька, думаю...

— Что думаешь?

— Ещё хочешь?

Маша, приподняв голову, выпучилась на Ивана и слабо засмеялась:

— Козел... Ох, и козел...

— Ага... А то давай...

— Ваньк, ты все же изверг. Я хоть не обосралась от счастья?

— Нууу...

— Ой...

Попытавшись повернуться и заглянуть под себя, она, охнув, завалилась обратно. Смирившись с бессилием, поелозила попой по простыне, прислушалась к ощущениям.

— Ваньк... Вроде... Мокро?

— Чуток...

— Охохо... А ведь, вроде, мы с Ларкой поесть сделали, я специально в сортир сходила... Чуяла, чем кончится... Что ж ты делаешь, Ванька, а? Я ж спячу с тобой...

— Не спятишь. От такого не спячивают...

— Ой... А Ларка где? Под окном?

— Нееее... К себе ушла. Дрыхнет, наверно. Она сегодня встала ни свет, ни заря, да ещё мы её утомили...

— Ну да, утомили...  — Маша уже довольно бодро хихикнула.  — Ладно, ты меня при ней не трахнул...

— Ну, как не трахнул? Как приехали-то, забыла? Вот здесь Ларик 

лежал, а вот здесь ты. Ножками кверху, и орала так, что Ларка чуть не оглохла...

— Так ты ж ей на мордочку подушку положил, как бы она оглохла? Или... Ой!

Маша, вдруг слегка порозовев, смущенно, но довольно улыбнулась.

«Так. По крайней мере, сразу после хорошего траха ты, подружка, вовсе не прочь, чтобы Ларка за нами подглядела. В нормальном состоянии, правда, ещё стесняешься, ну да ничего. Времени у нас много... »

— Да не «ой». Не подглядывала она, не бойся. Я её даже рукой придерживал. Лежала себе и дрочила, ей вообще не до нас было. Мы для нее так, звуковой фон...

— Аааа... Ну ладно...

Маша медленно, как бы проверяя саму возможность действия, свела и опять развела ноги.

— Да не бойся ты. Я тебе в пизденку все пять засунул, но только до костяшки. А в попку вообще лишь два. Остальное умением добрал,  — засмеялся он, и Маша смущенно фыркнула.

— Тогда ладно... А то показалось, что ещё одну Лариску счас рожу. Но слааадко... Только, Вань, часто так нельзя. А то привыкну, потом что, бейсбольную биту туда толкать, что ли? Хотя...

Маша засмеялась.

— Ну тебя! А то сейчас размечтаюсь...

Чуть помолчала, облизываясь.

— Ой, Вань...

— Чего облизываешься?

— А то не знаешь?

— Эх, что с тобой делать-то. Похотлива, как кошка...

— Ага...

Иван задумчиво щелкнул по головке меньшого братца.

— Ну что, приятель? Дадим Машуне пососать?

Наклонил голову, как будто прислушиваясь к ответу, и критически глянул на подругу:

— Говорит, не дадим. Сначала, говорит, покрывало надо прополоскать, и сушиться повесить. А потом, говорит, поглядим...

Маша скуксилась.

— Ванюююша... Ну я ж счас встану, и упаду...

Наклонившись, Иван чмокнул её в лоб.

— Да кто ж тебя трогает, дуреха? Я и сам не без рук... Ты только попку приподними... ага, вот так... И лежи себе на простынке, сил набирайся. А я быстренько. Потом приду, и кааак продолжим!

Через двадцать минут, выполоскав, выжав и повесив сушиться покрывало, он вернулся в спальню. Машка, лежа в прежней позе, сладко посапывала в две дырочки. Недолго полюбовавшись подругой, он зашел к Лариске: единственное отличие было в том, что Маша спала на спине, а младшенькая — на животе, в остальном картина была одинаковой.

Усмехнувшись, он пошел на кухню, сварил себе кофе и, прихватив из холодильника немного нарезки, бутылочку пива и несколько кусочков хлеба, уселся в гостиной с книжкой. Подумал: «Тяжела семейная жизнь. Пока обоих не уработаешь до положения риз, даже и почитать некогда», улыбнулся и с головой ушел в чтение.

Через пару часов, слегка замерзнув в ночной прохладе, он оторвался от книги. Встал, потянулся, почесал яйца. По очереди, задумчиво посмотрел на двери спален, улыбнулся и тихонько зашел к Лариске.

Младшенькая спала калачиком, повернувшись к двери попкой и подтянув к груди руки и ноги. Иван, наклонившись, чуть заметно коснулся её щеки губами, выпрямился, недолго постоял, любуясь в падающем из приоткрытой двери слабом свете почти совершенным Ларискиным телом, и встал рядом с кроватью на колени. Зарылся 

носом в густые девичьи волосы, вдохнул запах, почувствовал, что ему очень хочется лечь рядышком, прижать к себе Ларика, согреть собой, а ещё лучше — забрать в себя целиком. Почувствовав его присутствие, Ларка зашевелилась во сне.

С трудом заставив себя подняться, он тяжело вздохнул, укрыл младшенькую простыней и в несколько странном настроении пошел к своей старшей женщине.

Машка проявила больше самостоятельности, забравшись под простыню без его помощи. С трудом вытащив из-под нее край, он лег так, как хотел лечь к Лариске. Чуть пошевелил телом, притираясь ближе к женскому теплу, замер, прислушался к ощущению и вдруг улыбнулся. «Еще лучше было бы спать втроем. Повернулся с боку на бок — то Машка спереди, то Ларка, а вторая спину греет. Только, боюсь, не оберешься. Бабы ведь за мой передок в конце концов обязательно передерутся... Интересно, с Ларкой спать так же хорошо, как с Машкой? Тоже, когда надо, теплая, когда надо, прохладная, не лягается, не храпит, поперек койки без нужды»,  — тут он, представив себе Ларку в случае нужды, с трудом сдержал смех,  — «не укладывается? Похоже, да... В постели тихоня, вон, спит, как младенец. Ох, чего-то ты, Ваня, размечтался...

Проспали они почти до обеда. Разбудила Маша Ивана по — субботнему, пощекотав распущенными волосами стоящего по утреннему делу меньшого братца. Иван, как обычно, ещё в полусне, протянул руку, почесал подруге голову и толкнул её чуть вниз, поощряя.

В последнее время это субботнее мероприятие, называемое Машей «отправить Ваню пописить», у обоих вошло в привычку. Иван пару раз даже задумывался: да секс ли это вообще? Нечто похожее на соитие совершалось лишь между Машиным ротиком и его почти нечувствительным с утра членом, в основном же были болтовня и нежность. Машка и близко не подпускала его руки к своим гениталиям, всегда устраиваясь так, чтобы дотянуться ему до них было трудно, да и ротиком работала через раз, больше болтая, чем пытаясь получить удовольствие. И лишь в самом конце, получая добычу, прикрывала глаза и немножко причмокивала, после чего, убедившись в отсутствии мешающей нормально отлить эрекции, говорила: «Ну, готов! » и шлепком отправляла Ивана в туалет.

Сейчас, слегка сжав корень колышка пальцами, подруга принялась лениво играть язычком на стволе.

— Машунь...

— Мням...

— А сколько времени?

— Мням... Первый час...

— О-хо-хо...  — Иван, сладко потянувшись, осторожно почесал ногой Машину промежность, отчего Маша, улыбнувшись, довольно поежилась.  — Давно поднялась?

Не торопясь прогоняя рукой шкурку вверх-вниз, Маша засмеялась:

— Да уж раньше тебя, засони... С час, наверное...

— Читал вчера долго... А Ларка?

Маша поиграла кончиком языка на вершине, отчего пришла очередь улыбнуться и поежиться Ивану.

— Спит ещё...

— Ого... А хорошо мы её вчера, а?

— Ты...

— Ну, я... Но не без... Ой, Машка! Ну не надо там пока, кончу ведь, потом обижаться будешь, что поиграться не дал...

— Ты, ты... Причем обоих...

— Машк... А тебе ведь понравилось...

— Мням... Ещё как... Только...

— Что?

Машка задумчиво посмотрела на зажатый в её руке колышек и подняла на Ивана глаза.

— 

Да нет, ничего... Все нормально. Я, дуреха, сначала испугалась, когда ты к Ларке в дырку чуть не кулаком...

— Аааа... Да ну, Маш. Все фигня. Ларкина физиология позволяет...

— Ты бы, все ж, поосторожнее... Хотя... Не, не кулаком, конечно. Кулаком это ты мне, потом...  — Маша мечтательно облизнулась и повертела попой.  — Ну, ладно... Ам!

Пока подруга, забрав в рот головку, гуляла по ней язычком, Иван, приподнявшись, оглянулся. Хотелось пить, а подруга частенько приносила с собой к утренней процедуре огромную чашку не обжигающего, но все же горячего чая, который они по ходу действия отчасти выпивали, а отчасти Машка, хулиганя, купала в нем любимое место Ивана, используя в качестве ванночки собственный рот.

— Машунь...

Выпустив колышек, Маша потерлась об него носом, после чего соизволила взглянуть на Ивана.

— Ась?

— Пить охота...

— Ой...

Выпрямившись на коленях, Маша, не выпуская член из руки, надеясь, видимо, на чудо, оглянулась вокруг. Чуда в округе не наблюдалось.

— А ведь хотела, Вань... Принести?

Иван посмотрел сначала на свой кол, потом на явно не очень желающую уходить с коечки Машу, и ехидно ответил:

— Ну, если не хочешь, чтобы он,  — тут он кивнул головой на меньшого братца,  — помер от жажды посреди дороги...

Подруга, сильно сжав член, захихикала и несколько раз быстро провела по нему рукой вверх-вниз. Чуть заметно приподняв бедра, Иван ойкнул и засмеялся. Маша хихикнула в ответ:

— Ага, помрет он у тебя... Вон, как деревянный. Мммм, радость ты моя...

Наклонившись, Маша звучно чмокнула радость в темечко и лениво слезла с кровати.

— Фиг с тобой, мне и самой пить охота... Но приду, чтоб был такой же. Ну-ка, руку на место!

Иван, покорно глядя на подругу, несколько раз вздрочнул член уже сам, Маша удовлетворенно кивнула, после чего, опять завлекательно вильнув попой, обернулась через плечо и, показав ему язычок, вышла из комнаты.

Стоило Машиным прелестям исчезнуть из поля зрения Ивана, как инструмент, потеряв идею, безнадежно упал, а отлить захотелось уже со страшной силой. Подскочив, Иван добежал до туалета, сделал дело, на всякий случай сразу же сполоснул кончик под краном и вышел в холл. На кухне что-то тихо позвякивало, и он сунул нос туда.

— Машк...

— Ой, чтоб тебя! Напугал...

— Я, может, соскучился...

— А я поверила... Ну-ка, покажи!

Иван, до этого прятавший тело за косяком двери, с повинным видом продемонстрировал подруге опавший член. Посмотрев на это без большого огорчения, Маша фыркнула:

— Зато он никак не соскучился...

— Ну, дык... По субботам приставать надо...

Окончательно зайдя в кухню, Иван поймал Машу поперек живота и привлек спиной к себе. И сразу понял, почему она так спокойно отреагировала на его мимолетное фиаско: Машка, оказывается, хотела трахаться вовсе не в режиме субботнего утра, а вполне всерьез. Заурчав нечто деланно-недовольное, она принялась втираться в него всем телом, а прежде всего низком.

Не отреагировать должным образом на такое поведение любимой Иван не мог. Подняв руки повыше, он подхватил ладонями сиськи подруги и, ласково разминая сосочки между пальцами,  

принялся осторожно покусывать розовое, очень приятное на вкус ушко.

Еще минута такого общения, и Маша наверняка подтянула бы его за собой поближе к подоконнику, чтобы было обо что опереться руками, расставила ножки чуть пошире, запустила бы между ними руку и, поймав ею вполне готовый к тем порам член, направила его в нужное место. А потом, дав Ивану от души насладиться своей нижней дырочкой, снялась бы с колышка, повернулась к нему лицом, поцеловала в губы, присела сначала на корточки, рукой подрочила бы член, любуясь бликами света на розовой головке, и встала на колени. Забрала бы почти готовую взорваться игрушку в рот и, поскуливая от радости, вытянула бы из него любимое лакомство до самого дна. Подняла бы к нему счастливое лицо, показала бы язык, покрытый его жемчугом, и про... Ищи через Яндекс "Стульчик рассказы" и читай без регистрации.

Видения Ивана были прерваны сначала почти неслышными шагами, потом ласковыми лапками, скользнувшими по его бокам и обнявшими Машу пониже его рук, теплым телом, прижавшимся к его спине, и тихим, счастливым голосом:

— Стаааррршие... Муррр...

«Ну вот. Сбылась мечта идиота: Машка спереди, Ларка сзади. Почему мы раньше так не делали, а? Стеснялись, что ли? А после вчерашнего обнаглели? Ну да. Причем настолько, что вместе с Машкой про Ларика забыли сейчас напрочь. Войди она на пару минут позже, был бы номер. А уж минут на пять-десять... Ой! Но хорошо-то как... Поменять теперь их местами, что ли? »

Лариска распорядилась по-своему: прижавшись к его спине, она чуть потерлась об нее, отлепилась, обошла их с Машей с фланга и принялась втискиваться между ними. Машка тут же развернулась лицом, пропуская младшенькую, и Ларка прижалась к нему сначала сиськами, а потом и всем телом теперь уже спереди, не обратив ровно никакого внимания на висящий под его животом полунапряженный член. Скульптурную композицию завершила Маша, с блаженным выражением на лице положившая свои руки поверх Ларискиных, обнимающих его за талию, и сжавшая их обоих в объятиях. После чего подруга, прикрыв глаза, вытянула губы и, прижавшись своим ухом к Ларискиному ушку, чмокнула его куда-то под глаз. Что Ларка немедленно повторила, ткнувшись губами под второе око.

Сведя руками головы женщин вместе, он поцеловал их носы и, уткнувшись лицом в обе их головы сразу, прикрыл глаза.

«А сладко как... Только непонятно, кто у меня всё-таки: две женщины? Женщина и ребенок? Или — когда как? Сейчас, кажется, женщина и ребенок. Моя женщина. И мой ребенок. Ах вы мои любимые... »

В приступе нежности Иван сжал дам так, что обе радостно, очень похоже, пискнули и соединенными усилиями притерли к нему Ларика ещё плотнее, в результате чего Лариковы сиськи совсем расплющились на его груди.

Прислушавшись к ощущениям снизу, он понял, что малый приятель считает ситуацию не имеющей к нему никакого отношения.

«Ну что ж. Тебе виднее. Значит, всё-таки женщина и ребенок. По крайней мере, сейчас. А раз ребенок... »

Чуть отклонившись назад, он посмотрел на Ларискину мордочку.

— Эй... Ребенок... Есть хочешь?

Лариска потерлась об 

его грудь носом и подняла расплывшееся в блаженной улыбке лицо:

— Ага, дядь Вань...

Иван чмокнул её в лоб и, осторожно высвобождаясь из женских объятий, улыбнулся:

— Ну, тогда иди на горшок, а мы с мамой сейчас чего-нибудь сообразим...

Кивнув головой, Лариска выдохнула и пошла к двери. А Иван поднял глаза на Машу, так и стоявшую посреди кухни с вдруг обессилевшими, повисшими вдоль тела руками.

— Машка... Ты чего?

Хлюпнув носом, Маша подняла на него блестящие от слез глаза. И улыбнулась совсем доверчиво, так, как она не улыбалась ему ещё ни разу:

— Ничего, Ванечка. Все хорошо. Ты даже и не представляешь, как мне сейчас хорошо...

Протянув палец, он с серьезным видом убрал из уголков её глаз слезинки, и только после этого улыбнулся в

— Представляю, Маш. И не только тебе, но и Ларке. Мне просто представить, мне и самому сейчас так...

И вдруг резко сменил тон на таинственный:

— Но! Голодные счастливыми не бывают!

Еще раз хлюпнув носом, Маша на секунду прижалась лицом к тому месту на его груди, об которое только что чесала свой носик Лариска, тихонько, радостно сказала: «Балабол! » и, с трудом выпрямившись, повернулась к холодильнику. Полезла зачем-то на нижнюю полку, отставив зад, Иван тут же выдал по нему ласкового шлепка, и Машка, выпрямляясь, по дороге наверх превратилась в обычную, сильную и уверенную в себе Машу.

Во всяком случае, надевая фартук, повертела попой и показала ему язычок она вполне качественно, отчего у Ивана перед глазами появилось продолжение того эпизода, который прервала своим появлением Ларка. Машин двойник, стоящий перед ним на коленях, проглотил подаренное, был поднят на руки и унесен в спальню, где медленно-медленно, нежно-нежно отлюблен так, что...

Сглотнув, он вернулся в реальность, где встретился со смеющимися глазами все понявшей и вовсе не возражающей против такого продолжения Маши. Но тут в туалете зашумела вода, и он, вздрогнув, состроил разочарованную мину. Маша в ответ, вздохнув, развела руками: ну, что ж теперь... И, улыбнувшись, облизнулась, как бы говоря: день длинный, и все ещё впереди.

Тут же появившаяся Лариска покосилась сначала на полунапряженный член Ивана, потом на мамины соски, проглядывающие через перед фартука, открыла, было, рот, чтобы выдать, как обычно, нечто ехидно-подзуживающее, но, быстро обежав взглядом их лица, почему-то чуть смутилась и так ничего и не сказала.

Поели здесь же, на кухне. Отвалившись от стола, Лариска, погладив себя по животу, удовлетворенно проурчала: «Ну да, это вам не долбанные британцы», и вдруг, прибавив глаза, хлопнула себя ладошкой по лбу:

— Вот балда! Я ж приз вам так и не показала! И сама ещё не смотрела, даже толком и не знаю, что там...

Выскочила в холл, ухватила валявшийся там со вчерашнего рюкзак и, притащив его на кухню, вытащила на свет ту самую розовую коробку, что Иван с Машей видели на видеозаписи. Тогда она не показалась им столь внушительной, а сейчас выяснилось, что занимала она чуть ли не половину не такого 

уж маленького рюкзака.

Азартно ободрав сначала упаковочный полиэтилен, а потом и маловразумительную розовую картонку, Лариска выставила на стол очень солидно выглядящий, обтянутый красным, похожим на бархат материалом кейс с золотистым, в две строки тиснением на крышке: "Dream of all women. 24 admiration for gentle games" и, прибавив глаза, уставилась на добычу. Покосилась сначала на маму, потом на дядю Ваню, чуть смущенно хихикнула и остановилась, изображая, что не решается открыть эту пещеру Али-бабы в присутствии старших.

Иван покосился на Машу. Подруга делала вид, что происходящее к ней не имеет никакого отношения, и он заинтересовался уже не на шутку: да что ж там за самотыки такие, что бабы из их появления целое волнующее событие делают? Засмеялся: Набирай в гугле «с е ф а н   р а с с к а з ы» и читай (18+).

— Ну, раз вы не решаетесь открыть «мечту всех женщин», придется мне... Знаю я ваши мечты: понежней да почаще!

Лариска с готовностью подвинула кейс поближе к нему. Аккуратно отстегнув замки, Иван откинул крышку.

И с трудом удержался от того, чтобы не ахнуть самому.

По периметру внутреннего пространства кейса были аккуратно выложены четыре толстых, мягких, золотистых шнура с кисточками на концах. А все остальное пространство занимала форма из алого бархата с множеством подписанных сверху углублений, в каждом из которых лежало по обещанному предмету, причем в "приличном обществе" из всего набора можно было продемонстрировать разве что аккумуляторы да ещё зарядное устройство к ним.

В центре лежали два выполненных в виде ручек привода, побольше и поменьше, с множеством кнопочек и серыми жидкокристаллическими экранчиками; рядом — нечто, больше всего напоминающее маленький пульт дистанционного управления. Почти все остальное пространство было занято совершенно футуристических форм предметами, лишь некоторые из которых, да и то весьма отдаленно, напоминали естественный инструмент для женского ублажения.

Лишь приглядевшись повнимательнее, Иван различил пару фаллоимитаторов с подписанными над ними диаметрами 2,5 и 4 см, рядом с которыми лежали аккуратные мешочки с набором разнообразных насадок и чехлов; почти привычной формы, разве что чуть угловатые и с мелкими мягкими шипами анальные шарики; похожие на них, тоже двух диаметров, шарики вагинальные; двух размеров виброяйца, тоже с чехлами; в правом верхнем углу — набор небольших тюбиков с гелями. И, наконец, в левом нижнем углу сиротливо приютилась маленькая, обведенная золотистой рамочкой секция с надписью «For your man». Там были по паре разных форм насадок на член, пальцы, и, кажется, язык, а также небольшая стопочка разноцветных эрекционных колец.

«Ой, блин... Секс-шоп ограбили! Полностью», подумал Иван и, откинувшись на спинку стула, весело посмотрел на женщин.

А женщинам было уже не до него. Забыв про свою притворную стеснительность, Маша с Ларкой сунули носы в кейс. Лариска, с радостным воплем: «О! Это мне! Потолще, а то джуниор надоел. Тонкий совсем, крутить замучаешься! » ухватила 2,5-сантиметровую насадку, под которой тут же обнаружились два приставных усика, судя по всему, клиторальный и анальный. Маша, выковрынув их из глубины, сказала дочке «Погоди! », и они принялись увлеченно пристраивать их на место.

Иван тем временем обнаружил под крышкой кейса таинственный черный пакет, занимавший там все 

пространство. На непрозрачном пластике алела грозная надпись: «Only for adults! » Показав её Ларке, он засмеялся: «А это не для тебя! », но Лариска, занятая сборкой вибратора, только хихикнула чуть нервно.

Вскрыв пластик, он вытряхнул на стол огромного формата, толстенную, глянцевую инструкцию по эксплуатации, на обложке которой раскинула во всю ширь мощные ляжки роскошная латина. Из вагины у латины торчала ручка большого привода, из попы — единственный оставшийся снаружи анальный шарик, на клиторе сидела бабочка-вибратор, в руке у латины был пульт управления, а на лице у латины было неописуемое блаженство.

Бабочка обнаружилась здесь же, в пакетике с надписью «Bonus», а под обложкой глянца Иван обнаружил приклеенный скотчем пакет с DVD, подписанный как «Dream of all women. 24 admiration for gentle games. Video Instructions».

— Хехе, дамы. А самое интересное-то — у меня!  — продемонстрировал женщинам свою добычу Иван. Маша скептически покосилась на его добычу:

— Ну да. Как говорит наш админ, документацию читают только тогда, когда больше ничего не помогает...

Но тут же, присмотревшись к тому, что разложил перед собой Иван, ухватила DVD и показала его Ларке:

— Лариск, мы с тобой чего только не видели, но такого, кажется, ещё ни разу. Ну-ка, тащи ноут. Заодно и разберемся, как это дело собирать...

Анальный хвостик к насадке женщины к тем порам прицепили, а вот как присоединяется клиторальный, пока не разобрались.

— Мммм... Мам... А может, того? Ноут-то у вас в спальне так и лежит...

Маша, прищурив один глаз, посмотрела на дочку и протянула:

— В спаааальне, говоришь? Ну да... Там и впрямь удобнее будет, а?

— Ага, мам!  — восторженно ответила Лариска и сгребла открытый кейс подмышку.  — Пошли!

— Пошли, пошли...  — засмеялась в ответ Маша. Дамы дружно посмотрели на Ивана, Маша показала ему язык, Лариска явно хотела повторить это за мамой, но не рискнула и лищь хихикнула, после чего они дружно развернулись в сторону двери. Закряхтев, Иван поднялся следом, и Маша, засмеявшись, тут же обернулась к нему опять:

— А ты куда? Видишь, тут что написано: «24 восхитительных игрушки для женщин! » Ты при чем?

Иван засмеялся в ответ:

— Ага. А ещё там есть мааааленький уголок с надписью «Для вашего мужчины»... На радостях не разглядели?

Маша притворно тяжело вздохнула:

— Ну есть, да... Лариска, дядю Ваню с собой возьмем?

— А как же...

Потянувшись, Лариска прижалась к дяде Ване и игриво чмокнула его где-то под ухом.

— Без дяди Вани нам и неинтересно совсем. Правда, мам?

— Ехидна!  — Маша дала дочке шутливого подзатыльника, отчего та немедленно заскромничала, и перевела оценивающий взгляд на Ивана.  — Ну, ладно, так и быть...

Покосилась на Ларку, сдвинулась так, чтобы закрыть дочке обзор,  — впрочем, та тут же высунула любопытную мордочку из-за маминого плеча,  — и ухватила не совсем спокойное мужское достоинство под корешок. Плотоядно улыбнулась:

— Только ты в спальне хорошо себя веди. Очень скромно! Да?

— Ну, разумеется, Машенька. Я вообще когда-нибудь себя нескромно вел?

Женщины, дружно засмеявшись, направились к выходу из кухни. И тут Иван тихонько сказал «Стой! »

Дамы в недоумении остановились. Сделав 

шаг к Маше, он снял с нее фартук, на секунду прижал подругу к себе, отстранил, прижал Лариску, отстранил тоже, оценивающе поглядел на них по очереди и удовлетворенно сказал:

— Вот теперь сойдет... Вперррёд!

Переглянувшись, дамы с места изобразили нечто похожее на строевой шаг, и все трое, хохоча, ввалились в спальню.