Стенограммы допросов. Часть 16

Архив 960-г/4689439

Рег. номер RAV140934

Штамп 1: Информация не может быть обнародована до 7 октября 1996 года, во избежание возможного нарушения общественной морали. Дата: 7 октября 1946 года.

Штамп 2: Ограниченный доступ разрешен. Дата: 8 октября 1996 года.

Седьмой лицо

(четвертое допрос)

Дело N-12.

Извлечения из томов 16, 17 (использованы выдержки из дела 2415Н-9)

Офицер: Исходя из ваших предыдущих показаний, можно сделать вывод, что все эти пытки невинных людей, как женщин, так и мужчин, были всего лишь тренировкой?

Допрашиваемый: Ну, если смотреть по спокойствию времени, в основном - да. Но вы должны понимать, что они не были заключены просто так. Возникает мысль о том, что они были не так уж невинными. Кстати, наши "уроки" не всегда были столь образовательными. Несколько раз мы проводили настоящие допросы. И я сам однажды был в этом замешан.

Оф.: Правда?

Д.: Так точно. Я был престижным учеником в школе, поэтому мне доверили эту задачу.

Оф.: И что именно произошло?

Д.: Однажды к нам привели девушку на настоящий допрос. Не из местных. Возраст около 25 лет, она даже была привлекательной. Мы поймали ее за то, что она фотографировала запрещенные объекты рядом с Фюрстенбергом. Военные учреждения или что-то в этом роде. Но она не говорит ничего о себе, откуда пришла и с кем связана. Ее допрашивали в комендатуре, а потом в гестапо, но она продолжала молчать. Тогда мы решили попробовать наши методы. И вот тут отец Лотин предложил меня использовать.

Эту девушку привела к нам женщина-надзирательница в класс. Она не знала, что мальчики будут иметь дело с ней. Это было случайно, но казалось почти задумано, чтобы допрос прошел лучше. Когда я сказал ей раздеться перед всеми, у нее глаза вылезли! "Вы серьезно?" - спросила она. Можете представить, как это повлияло на нее! Ведь раньше она вообще ничего не говорила на допросах, а здесь сразу начала разговаривать. Когда я подтвердил, что перед всеми, она слегка покраснела, но все равно сняла блузку и юбку. Она осталась в своем ночном комбинезоне. Он был довольно длинным, до колен. Она должна была подумать, что уже достаточно разделась. Она смотрит на меня и ждет моих указаний. Я естественно говорю ей раздеться полностью. Она стала краснеть еще сильнее, но раз уж начала говорить, кажется, что не может остановиться: "Зачем?" - спрашивает она.

Я объясняю ей, что проводить допрос следует в ином виде. Видимо, она послушалась. Снимает рубашку, снимает пояс, скатывает чулки. И на этом все. Она стоит и говорит: "Хватит". Так что она оказалась гордой. Если бы это было в гестапо, например, ее бы избили за такое поведение. Но у нас к девушкам совершенно иной подход.

Я подхожу к ней и засовываю руку в чашечку лифчика. Она, видимо, стала еще более наглой. Выдергивает мою руку оттуда и даже шлепает меня по щеке. Мне! Ну что ж, держись, красавица. Думаешь, буду тебя бить? Так не дождешься, без этого обойдусь. Подхожу к ней сзади и поглаживаю самый низ спинки над штанишками. Это доставляет удовольствие почти каждой девушке. Тут я замечаю на ее пояснице рубцы - да какие! Видно, на допросах ее били не плеткой, а просто палкой. Ну и дураки же они! Зачем им нужно было ей повредить почки? Ведь с девушками нужно обращаться совершенно иначе.

Берусь за панталоны и быстро опускаю ей трусы. Она стесняется развернуться ко мне, ведь может показать свою задницу всему классу. Именно это мне и нужно - руки у нее заняты. В это время я расстегиваю ее пуговки на лифчике. Она хватается за бретельки, а я опускаю штанишки. Тогда она опускает руки, а я снимаю с нее лифчик. Девушка старается прикрыть грудь и лобок руками, так и стоит. А весь коллектив просто хохочет от нашей конкуренции. Я подхожу к ней спереди: "Позвольте помочь?" И снимаю ее штанишки.

Она не может сопротивляться мне - руки придется убрать. Поэтому она не противится. На самом деле, она уже даже переступила ногами, чтобы полностью снять их. Ее лицо стало красным - я это заметил. Затем я ласково говорю ей: "Нам придется убрать руки". Она не слушается. Тогда я поглаживаю ее по щеке, нежно так: "Вы же не хотите, чтобы еще пара парней подошла к нам, верно? Лучше избегать насилия, верно?" Она поняла, что я прав. Она опускает руки. Ее голова тоже опускается в пол от смущения. У нее кстати неплохая грудь. Хоть она небольшая, но форма правильная. Соски направлены в стороны и чуть-чуть вверх, они даже набухли от возбуждения.

В таких случаях нужно давить на допрашиваемого. Я говорю ей: "Поставьте ноги шире поставьте". И снова она послушалась меня. Я даже не ожидал, что справлюсь с ней так быстро. Теперь похоже, что очередь дошла до свечки. Но мы не обыскивали ее, поэтому неизвестно - она девственница или нет. И, следовательно, куда ей вставить эту свечку. Но сразу осматривать между ног - это неправильно. Для девушек это слишком резко. Вы все испортите этим, чего добились. Поэтому я сначала ласкаю ее грудь легко и нежно. Я трогаю соски пальцами и их мну между пальцами. Затем начинаю гладить ее задницу, бедра. Я чувствую, что она начинает реагировать. Хотя она все еще краснеет, но уже не только от стыда перед парнями, которые на нее голой уставились. Она слегка возбуждается. Я определяю это по ее глазам, всегда обращаю внимание на них у девушек. Она уже не только опускает голову в пол, иногда она даже поглядывает на меня и то, что я делаю. Главное здесь - не испугать ее, нужно медленно раздувать возбуждение. Не спешить.

Я впервые занимаюсь этим. Без осмотра интимной зоны я не могу узнать, как она выглядит. Я не знаю, где находится мочеиспускательное отверстие - ближе к верху или к низу. Поэтому я не знаю, с чего начать - со влагалища или клитора.

Так что я прошу ее раздвинуть ноги, чтобы я мог рукой проникнуть в ее лобок.

На самом деле мне это и не было нужно, так как я мог бы проникнуть и без этого. Это как-будто испытание - она готова ли она к тому, что будет дальше. Ведь понятно, зачем я прошу.

Она не сразу раздвинула ноги. Видно, сначала подумала, что ей это не нужно, а потом очень захотелось. И точно, как только я поднес руку к ее промежности - там было влажно, она возбудилась.

Ну думаю, добился своего, пора спросить. Так что дальше я уже не продолжаю проникать. Только немного опускаю руку и сразу же отводлю ее обратно, опять опускаю и опять отводлю.

В общем, я показываю - если будешь послушной, я проникну. А без этого не получится. И тихо спрашиваю: "Как тебя зовут?" - "Регина", - шепчет она.

Я быстро посмотрел на задние столы, где сидят офицеры из гестапо. Только так, чтобы она не заметила. Они переглядываются, даже удивлены, что я так быстро разговорил ее. Они ревнуют, должно быть, что у меня получается лучше, чем у них.

Я вытянул средний палец и слегка коснулся клитора, прошелся по ее половым губкам. Затем ввел его во влагалище и сразу же вытащил обратно. В общем, я попробовал и туда и сюда. Она оказалась уже женщиной, не девственницей. Но она не поняла, что это осмотр, думала - ласка. А я почему-то убрал палец, хотя она и разрешает продолжать; снова пробежал рукой по ее лобку. Ей видимо непонятно, почему я так делаю. Она даже удивленно посмотрела на меня. Тогда я спрашиваю: "А фамилия?" Ей, чувствую, уже все равно кроме моего пальца. "Хостиц", - отвечает она. Тоже очень тихо.

Внезапно, они не заметили нас сзади. Они друг друга расспрашивали, полные недоумения. В то время она не двигалась и была немой. Я попытался помочь, начав делать жестами, но почувствовал, что это не помогает. Она просто стояла, обессиленная и сердилась на себя за то, что начала разговаривать. Я еще подумал, может они делают это специально, чтобы у меня с ней ничего не вышло.

Ладно подумал я все равно попытаюсь успокоить ее. Взял свечу и сел на стул перед ней. Она стала приходить в себя после этого происшествия. Она вспомнила, что она голая перед множеством парней, и один из них там "..." еще копается. Ее лицо опять покрылось краской как вареный рак. Даже прослезилась немного, и пара слез упала на меня.

Она не переместила свои ноги, но все же отодвинула мою руку от себя. Непринужденно правда отодвинула руку от себя. Она помнила, как ей было приятно. Так что я поднес свечу к ее губам и начал двигаться вокруг них. И интересно, она снова стала сухой. Ну а я продолжил двигать свечой от губ до клитора и к самому входу во влагалище. Потом снова от губ к клитору. Мне пришлось делать это несколько минут, пока она не расслабилась снова. Затем я увидел, что она все-таки немного промокла. Даже мои пальцы стали влажными. Что ж, думаю, так бывает со всеми, надо научиться разогревать еще более сложные случаи. Если бы тебе было лет семь-восемь, то было бы сложнее. Я ввел свечу в ее влагалище, но не очень глубоко. И начал двигать ее вверх и вниз. Смотрел прямо в лицо и ждал момента раскрепощения. Увидел, как она закрыла глазки и зрачки перекатывались наверх.

Ну и конечно задышала она после этого. Подмахивала своей волосатой частью. Была готова, оказывается.

В данной ситуации важно не перегнуть палку. Я аккуратно вынимаю свечку, нежно провожу ее по губам и начинаю задавать вопросы. Спрашиваю откуда она родом, что она делает и как ей живется. Она бормочет что-то неразборчивое, даже я не могу услышать. Но она схватила меня за руку и тянет меня к себе в "..." Я конечно не поддаюсь, продолжаю задавать вопросы.

Девушка не выдержала такого допроса и начала говорить. Но только самую пустую чепуху. Где она родилась, училась, жила. Ничего существенного. Когда я задаю важные вопросы, она отвечает мямлейко. Двигается только чтобы самой насадиться на свечку, но я не даю ей этого сделать. Ладно думаю, плохое начало - это только начало. Если уже не молчит, значит все будет хорошо. Просто нужно закончить тебе до конца, затем успокоиться и только потом заговорить.

Я продолжаю втыкать свечку до конца и начинаю работать ей как следует. Когда моя рука находится вверху, я прикасаюсь большим пальцем к ее клитору. Показываю парням головой, что они смотрят на ее грудь. Один из ребят подходит сзади тихо и начинает крутить оба соска. И интересно, она даже не замечает этого, кажется, ей уже было все равно.

Она поднимает голову, закрывает глаза, зрачки не видны. Дышит, как в лихорадке. Ее пушистая вагина так сильно долбит меня по руке, что я чувствую - скоро уже. И правда - она вскрикивает и начинает двигаться медленнее. Но она так старается проникнуть на всю глубину душевно. Всклинчивается и опускается на свечку... Всклинчивается и опускается... Ладно думаю, сейчас я тебя, Регинушка моя, охладительной водичкой освежу. Я резко вынимаю свечку, становлюсь сбоку и поднимаю ей подбородок. "Вот, ребята, - говорю, - полюбуйтесь на эту наглую шлюху. Она такие выкрутасы делает, не хотела раздеваться. Притворялась девственницей. А теперь нахально кончает перед всеми". В это время я похлопываю ее по животу и груди. Это для полного унижения.

Получилось, как по описанному. Что интересно, задницей все еще шевелит, но это из-за непослушания. Остановиться не может, замирает с расширенными глазами и испуганным взглядом на парней. Покраснела до такой степени, что даже груди стали красными. Моментально прикрыла руками. Не знает, куда спрятаться от смеха наших ребят. Только сейчас до нее дошло, что делала перед всеми. Даже на уроках, при допросе, редко удавалось так хорошо. Вот только она уже раз уже закончила один раз, а телу все еще хочется. С другой стороны, очень стыдно ей за это. Значит, в ее мозгу все уже соединилось таким образом, что она ничего не понимает должным образом. Поэтому нужно сделать еще немного, чтобы тело и мозги полностью разругались. Как только они разругаются, можешь спрашивать что угодно - она должна все рассказать.

Тогда я приказал ей забраться на стол и присесть на корточки, лицом к ребятам. Она послушалась, конечно. Но она так залезла, что свои груди ни на мгновение не показывала. Она сидела на столе, сжав колени так, что видно только бедра и больше ничего. В общем, очень стыдится. Именно то, чего я и хотел. Я приказал: "Руки на колени, разведите ноги!" И вот она начала спорить со мной, говорит, что ей очень стеснительно. "Глупая девочка", - говорю я, - "все уже видели все твое достояние в подробностях. Как ты кончала - тоже. Так что в другой компании ты будешь цветы устраивать, перед нами делать нечего".

Я сказал убедительно, короче. И поэтому она сделала все таким образом. Положила ладони на колени и широко раздвинула их в стороны. Я стоял сбоку и видел от нее розовый язык выглядывает из щели. А парни сидели напротив и видели все детали перед своими глазами. Ну им-то все это уже безразлично, они видели всяких девушек. Главное - она сама понимает, что перед ними она не просто голая, а полностью открыта. О том, что груди можно даже не упоминать. Так что ей должно быть стыдно!

Потом одной рукой ставлю свечку под ней, другой - надавливаю на плечо, чтобы она опустилась. Затем говорю ей, чтобы она не была ленивой и сама держала свечку, делая приседания. "Обрати внимание", говорю я, "свечка не должна отрываться от стола". Девушка все еще возбуждена и не может собраться с мыслями. Поэтому она начинает постанывать и выполнять приседания на свечке. Она сидит на пятках, разводит свои ноги и двигается туда-сюда. Ее грудь колыхается, рот приоткрыт, из него текут слюни. Я продолжаю стимулировать ее клитор и массировать ее соски по очереди. То левую, то правую. Но она все равно чувствует себя неуютно и краснеет. Она дрыгалась всего лишь две-три минуты. Потом я замечаю в ее глазах - она готовится кончить.

Она начинает издавать соответствующие звуки - стонать. В первый раз я позволяю ей это делать на столе. Но я не разрешаю ей передохнуть, а начинаю возбуждать ее снова. Я встаю позади нее и говорю ей откинуться на меня спиной, чтобы ребятам было лучше видно. Хотя, не столько чтобы они видели, сколько чтобы она это осознала и чувствовала себя стыдно.

А когда я начал разбирать ее заново, я уже не позволял этого делать. Я взял свечку в свои руки и следую за ее движениями. Она поднимается - я поднимаю свечку. Она опускается - я делаю то же самое. Но никаких движений внутри влагалища нет. Конечно, я перестал стимулировать ее соски и клитор. Ей хочется, а я не допускаю этого, в общем-то. И тем временем начинаю задавать ей вопросы. Те самые, которые можно сравнить со "второй секреткой". Если она молчит, я ничего не делаю. Просто двигаю свечку немного при открытом рте. А если она даже отвечает что-то значимое - усерднее возбуждаю ее. И что интересно, она не выдерживает. Сначала она пытается сдержаться, молча, качает головой. Но потом она не справляется, желание не позволяет ей.

Раскрыла свои тайны, как малышка. Говорит шепотом, но все рассказывает. И о работе на Англию, и о связях, и о пославшем. Мне все эти признания безразличны, а агенты записывают, записывают, даже перья скрипят.

Потом меня примером ставили, как я эту девушку разоблачил. И школа начала пользоваться хорошей репутацией, меня начальник благодарил за это. Вот так...

С.: А что с ней потом случилось?

Д.: Не знаю. Увели куда-то. Думаю, правда, ничего хорошего. Оказалась болтуньей.

С.: Вы почему-то не упомянули беременных женщин. А по нашим данным их достаточно часто привозили в вашу школу.

Д.: Действительно, не упомянул. Но вы же и не спрашивали об этом. А насчет часто – это не так часто происходило. Довольно редко.

С.: Тем не менее?

Д.: Иногда в группе новичков было одна-две беременные женщины. И было три специальные группы только для беременных. С разными животами, от едва заметных до совсем больших. Показывали им, как ребенок развивается внутри. Из-за этого такие группы обычно изучали анатомию. И что интересно, если живот был уже очень большой, они даже не стеснялись раздеваться. Видимо, им было все равно из-за их пуза. А нам наоборот – было интересно новое зрелище. Хотя, если честно, это было довольно отталкивающе. Особенно, когда живот такой огромный, что не виден лобок.

Мне больше всего нравилось смотреть на их груди. Они были полные у почти всех, а соски большие и ярко-красные. Круг вокруг соска тоже красный. И на груди видны все вены, по которым протекает кровь. У многих из них еще лобок был бритый. Почему-то именно у беременных женщин. Обычные девушки редко выбирали это решение. А беременные уже готовились к родам до ареста, чтобы зараза не попала на ребенка. Это было даже забавно. У женщины огромный живот, но разрез виден с самого начала. Только из этого разреза губы висят, как лопухи почти. И клитор тоже большой, не такой как у девочки.

Еще это было интересно - иногда какая-то девушка спокойно стоит, а потом у нее живот вдруг начинает выпячиваться. Он опухает, а потом снова уходит. Это означает, что там ребенок двигается своими ручками и ножками. Вначале нам просто показывали их, когда мы стояли. Голых, конечно. Потом раздвигали их, вставляли расширитель в "..." и мы по очереди смотрели между ног. Засовывали руки туда - ощупывали, чтобы узнать, чем беременная девушка отличается от обычной. Оказывается, отличается не только снаружи. У нее матка становится большой, ее трудно даже ощутить рукой. Затем матка опускается вниз и ее можно видеть через влагалище. Учитель рассказывал нам о случае, когда привезли беременную женщину с прозрачным животом. Вместо кожи у нее была использована стеклянная пластина. Сразу можно было видеть все внутри нее. Тоже интересно должно быть. Но это было до меня, я такого не видел.

С.: Так вы только осматривали беременных?

Д.: Конечно нет. Не только. Я же рассказывал вам, что у нас обычно после анатомии случалось. С беременными то же самое. Вкратце, мы занимались с ними сексом. Некоторым парням это не очень нравилось, а мне, например, нравилось. И вот что интересно. Если делаешь это с обычной девушкой, редко когда "..." сталкиваешься своим членом с чем-то внутри. Разве что если девушка очень маленькая. Но у маленьких влагалище узкое, поэтому ощущений и так хватает. А с беременными все совсем иначе. Все широкое, раздвинутое, а чуть глубже - преграда. Очень приятно. Просто когда ты нажимаешь чуть сильнее, женщина начинает кричать. Думаю, не от боли, а скорее от страха за ребенка. Будто ты можешь ему что-то плохое сделать. Ну они глупые потому что. Не понимают, что все равно не родят.

С.: Почему так происходило?

Д.: Потому что их оставалось жить всего несколько дней. Времени было совсем мало.

С.: Как с ними поступали?

Д.: После исследования?

С.: Да.

Д.: После исследования - это была техника допроса, как я уже говорил. Однако, с беременными женщинами это было сложно. Было очень трудно достичь у них оргазма. А второй раз - практически невозможно. Поэтому получение секреток проходило не очень успешно. Иногда приходилось бить по животу. Лично мне это не нравилось, а Лота, например, наоборот, любила. Особенно если живот был большой. Но всё равно редко обе секретки выдавали.

А затем... Это касается обычных женщин, если они не болтушки, то всё было в порядке. Но с этими все по-другому. Независимо от того, как заканчивался допрос, всегда вели в ту комнатку со стенами из плитки. Чтобы мы видели, что внутри нее.

С.: Вскрытие?

Д.: Верно. Чтобы мы видели, как развивается ребенок. Я лично этого не любил. Как я уже говорил вам ранее...

С.: Спасибо за подробный рассказ. Если бы все допросы проходили так хорошо, как с вами, мы бы успели за неделю.

Д.: Пожалуйста. Могу задать вопрос?

С.: Слушаю.

Д.: Что со мной будет? Я ничего особо плохого не делал... Как и все остальные...

С.: Решит суд.

Послесловие переводчика: Ну вот, уважаемый читатель, Вы, наконец-то, дошли до конца. Однако, я уверен, что уже с третьего фигуранта у Вас возникло множество вопросов ко мне. И главный из них - это правда или вымысел? Это исторические документы (хоть и измененные литературно) или просто художественное произведение. Понятно, что обнаженные женщины, изнасилования, бордель и сексуальные рабыни еще можно было бы принять на веру... Но казнь на кол, формирование сосков под заказ и особенно "подушки" с "полуподушками". Если бы это было на самом деле, то обязательно стало бы известно...

С одной стороны, нельзя сказать, что текст полностью подделка, так как содержит обширную и в основном скучную информацию. Множество документов представлены в виде бессмысленных справок и служебных записок. Присутствует явная бюрократическая характеристика - например, объемный том по доставке 900 кг цемента в лагерь (здесь даже имеется подпись Гиммлера, что указывает на то, что такой вопрос имел большое значение). Некоторые факты совпадают с другими независимыми источниками.

Для проверки я просмотрел упоминание о "поллопасе" (вопрос посмотреть на сержанта Хонстеля - фигурант 3) в химической энциклопедии и это подтверждается - пластмасса такого типа производилась в то время, и ее свойства соответствуют описанию. Некоторые даты были также проверены: например, 8 сентября 1944 года - это действительно была пятница (вопрос Греты Вильке - фигурант 4). Также было опубликовано что-то ранее об экспериментах по выходу из гипотермии (требуется достижение эрекции) и о "донорстве" (вопрос Хонстеля). Также было упомянуто о борделях среди заключенных женщин и частой смене персонала (вопрос Жана Дюфле - фигурант 5). Было что-то такое, что в связи с теснотой женщины должны лежать голыми друг на друге в бараках (вопрос рядового Линндера - фигурант 1).

С другой стороны, несмотря на огромный объем документов (моя приблизительная оценка составляет не менее 100 МБ, если перевести в формат DOS txt), нет никакой уверенности в подлинности всех этих материалов, так как имеется множество несоответствий. Особенно вызывают сомнения некоторые фамилии (которые звучат неправдоподобно по-немецки), а также некоторые факты. Например, странно, что прямо рядом с лагерем в городе Фюрстенберг есть школа СС, где изучали женскую анатомию и "акушерство", а в перерывах между уроками занимались групповыми изнасилованиями "пособий" (вопрос Ганса Найтера - фигурант 7). Почему-то допросы по этой школе присоединены к лагерным, и имеется даже одинаковая нумерация. Также есть упоминание о "унижении достоинства офицера СС" путем "обнажения мужского полового члена перед заключенными, не предназначенными для этого" (вопрос Греты Вильке - фигурант 4). Есть противоречия в описаниях, цифрах, датах и т. д. Однако все это можно отнести к естественным несоответствиям.

А вот "подушки" никак туда не отнесешь - весьма сомнительно, на мой взгляд, вообще их существование. Подумывал даже о том, чтобы вообще изъять их из перевода, слишком фальшивкой отдает. Ведь, даже если забыть о моральных аспектах, если чисто технически, то - сложная многоэтапная операция, и все ради чего? Делать им в медблоке было что ли нечего? Но, если идти по этому пути, то надо и про казнь на колу выкинуть, не средневековая Турция все-таки.

Затем - про сексуальное обучение личных рабынь, потом - про жетонную систему в казармах и т. д. и т. п. Поэтому решил все оставить как есть.

При первом знакомстве с документами была мысль и о том, что попавшие ко мне материалы - сборная солянка, где настоящие документы разбавлены липовыми. Не проходит - упоминания о тех же "подушках", например, встречаются в массе скучнейших бюрократических и медицинских справок, актов, заключений, служебных записок, протоколов осмотра.

А возможно, просто дело в том, что отнюдь не все факты из пенитенциарной жизни Рейха стали всеобщим достоянием, особенно, связанные с сексом.

Так что еще раз повторяю: не знаю...

Марк Десадов

Ноябрь 1998 - апрель 1999

Original EL Edition СоруrigНt © 1998-2006