В объятиях Стокгольмского синдрома

Я сидел на стуле и наблюдал за девушкой, которая лежала у стены комнаты.

— Как вас охраняют? Есть ли жалобы? — насмешливо спросил я.

Энн Маскони слегка пожала плечами, но не встала со своей временной кровати и молча ответила. Ее хрупкое плечо, выглядывающее из-под одеяла, было поцарапано и покрыто синяками. За все время, проведенное здесь, она потеряла около десяти килограммов веса.

Ей было двадцать лет, и вероятно она не была в чем-то виновата, но единственное, что можно было сказать точно — это то, что она была дочерью предателя. Предателя Готенгора Маскони, который два месяца назад открыл инопланетным захватчикам доступ к атмосфере Земли. И началась беда — безжизненные белые существа с большими головами и щупальцами, управляющие огромными кораблями, почти полностью уничтожили Землю.

Однако Совет Защиты под моим руководством смог противостоять им на небольшой территории, которая раньше была известна как Калифорния. Предатель сбежал, бросив свою семью на Земле, и отправился в одну из близлежащих галактик. И мы очень хотели узнать местонахождение его тайного убежища.

Из двух дочерей и жены выжила только эта юная девушка. Остальные не выдержали и покончили с собой. Также была любовница, которая была принята в казармах по всей строгости закона.

— Я не понимаю твоей упорности, девочка. Отец, как видно, не спешит за тобой. Тебе что-то нужно от политики? Просто назови возможные места, где может находиться твой отец, и мы отпустим тебя.

У Готенгора была своя логика в предательстве землян. Он считал, что рано или поздно мы все равно сдадимся, и хотел сохранить лишь небольшую группу самых сильных, чтобы сохранить гены, так сказать. И видимо, он получил за предательство много привилегий — передовые техноботы, нефть, оружие и некоторые из самых новейших технологий, которые могли бы полностью уничтожить нас.

Дочурка его не была глупой. Мы точно знали, что она обладает информацией о местонахождении отца, и до сих пор никто не нашел ее слабого места, чтобы убить или причинить вред. Но когда она подверглась пыткам и разоблачениям...

Через полчаса я с силой захлопнул дверь и вышел на улицу из заключения. Везде были военные, жизнь била ключом, а небо светилось от огней летательных аппаратов.

Вошел в свое жилище, которое я называл "шалаш". Это была роскошно обставленная постройка размером сто на сто метров, четырехугольное помещение с четырьмя углами. В одном углу - кухня, в другом - рабочее пространство, в третьем - гостиная, а под навесом в четвертом углу располагалась спальня с огромной кроватью, где я спал больше всего одинокий. Женщин было очень мало, а тех, которые мне по душе, не было вовсе.

На кухне находился мой ближайший союзник (хоть и безуспешный в своей карьере) Джек, который покуривал сигару.

- Ну как идут дела?

- Девчонка не подает признаков слабости.

- А я скажу тебе почему.

Джек потушил сигару и прищурился, глядя на меня.

- Ты не жестокий. Ты хороший руководитель, но ты никогда не станешь повелителем этого мира, потому что у тебя отсутствует жестокость.

Я вздохнул.

- Прекрати. Она всего лишь девочка. Мне жаль обращаться с ней таким способом. Мэри, да, она заслужила то, что с ней произошло, так как все свое время она посвятила обманыванию людей вроде Готенгора. Но мы - люди и должны сохранять свое человеческое достоинство.

- А ты знаешь, что случится со всеми нами через пару месяцев, Эд? Ее отец вернется и уничтожит нас всех. И тебе не удастся извлечь из нее никакой информации, а Земля станет зловонной колонией мутантов. И, кстати говоря, если бы ты видел, как они вводят свое потомство в наших женщин и женщины умирают при родах из-за этих маленьких тварей, которые разрывают их изнутри...

Джек широко улыбнулся и махнул рукой, скидывая кружки со стола. Они зазвенели и полетели на пол.

— Если ты такой слабак... Я приехал к моей жене в тюрьму на Западе, как только Совет ее освободил. Я думал, что она умерла, но нет, внутри нее жило что-то отвратительное, что поддерживало ее жизнь по своим причинам. Ее оплодотворили пятеро мужчин, пять! Моя жена Эдд была словно рыба с икрой...

И Джек выскочил из шалаша, вытирая лицо от слез. Я провел бессонную ночь, переворачиваясь на огромной кровати и размышляя. Утром я позвал Джека и дал ему право заботиться о маленькой Энн.

Через три недели я спросил у Джека, делает ли он прогресс.

Джек улыбнулся.

— О да. Скоро будет церемония крещения.

— Крещение?

— Ты помнишь отряд Dаmаgе 666?

Вспомнив о группе, которую мы собрали из самых опасных заключенных, включая серийных убийц, меня пронзила дрожь.

— Да. Ужасные парни.

— Я хорошо позаботился о нашей девочке, она в отличной форме, такой аппетитной, что даже я не могу устоять. Каждый день я подсчитывал для нее время до крещения - это будет день, когда все солдаты 666-го отряда получат отпуск и останутся наедине с ней на все 4 дня. За ними будут следить, и как только она согласится помочь нам, все это закончится. Я даже сделал пару фотографий малышки в неглиже для наших парней. Хочешь посмотреть?

Сначала я отказался, но потом меня заинтересовало видеть Энн в таком образе.

— Давай.

И он достал фотографии.

Энн действительно прибавила в весе. На фотографиях передо мной была девушка. В ее зелено-желтых глазах были чувство стыда, страх и прошение. Рыжие кудрявые волосы свободно падали на плечи, но не скрывали маленькую грудь с темными сосками. Тонкая талия, изящные бедра и стройные ноги завершали образ.

— Ты странный человек.

— Кстати, чтобы ты не слишком переживал, я хочу тебе сообщить, что недавно она была осмотрена врачом из-за этих ужасных синяков, и оказалось, что она не девственница.

Я произнес свист.

— Не удивительно, что это дело рук самого Готенгора.

— Возможно. Я хотел немного пошутить с ней, раз ты позволил мне этим заниматься, но в результате лицо у меня получилось поцарапанное. Мне не подобает, как заместителю ходить таким образом, поэтому больше я к ней не прикасаюсь, а некрофилия меня не интересует.

Джек ушел, а фотография осталась со мной. Она лежала на столе без дела до вечера. Поздним вечером я вернулся спать и заметил ее. Я включил ночник, лег на кровать и начал рассматривать ее внимательнее.

За время одинокой жизни у меня скопилось много журналов с эротическим содержанием, но там были девушки, чьи манеры, жесты и голос можно только представить с помощью фантазии. А здесь была дочь главного врага, которая была настолько упряма, что не знала границ. Меня пронзило воспоминание: когда пленница увидела меня в первый раз на допросе, она плюнула мне в лицо.

Моя рука медленно опустилась на трусы, и я почувствовал, как мой член становится твердым. Снял белье.

Начал ласкать его рукой, двигая кожу вверх и вниз по головке, прижимаясь к уздечке. Вспомнились слова Джека о том, что Энн Маскони не девственница, и я внезапно представил себе, кто был ее первым партнером. Может быть, такой же юный друг, который неуклюже проникал в нее или ее собственный отец, который долго и спокойно трахал ее, заглушая стоны своей дочери подушкой. Или черт возьми, может быть сам Джек имел с ней дело... От этих мыслей я мучительно и страстно кончил, обливая фотографию, сжатую в левой руке.

До времени Крещения я никогда не вспоминал о пленнице. И внезапно меня посетил сон. Было самое глубокое время ночи, все, кроме стражей, мирно спали, жара утихла и город радовался этому.

Но снится мне не что-то развратное, и даже не эротическое, а странные образы, будто я и Энн сидим за столом, а на маленьком детском стульчике рядом сидит трехлетний мальчик, похожий на меня. Энн говорит:

— Ешь, сыночек, если хочешь быть таким же сильным и умным, как твой отец — и ласково смотрит на меня.

Я проснулся. Что за нелепость посещает меня во сне? Всему виной излишняя свобода времени, постоянная угроза битвы с захватчиками и полное бездействие.

Но картинка идиллических семейных ценностей из моего сна произвела свое впечатление, и сердито бормоча самому себе я оделся и направился к казармам.

Прошел мимо них.

Стражник кивнул мне, слегка подняв брови в знак удивления. Сам не понимая, что я делаю в блоках для заключенных, я шел по длинному темному коридору и наконец достиг блока 123-б.

Приложил ладонь к сканеру, и дверь беззвучно открылась, а сразу за мной закрылась.

Энн Маскони спала. Это было удивительно. Девушка, которую завтра будут изнасиловать, унижать и разрушат всю ее жизнь, мирно спала. Простое ложе было покрыто пледом, но ее тело оставалось обнаженным.

Фотография, на которую я выливал потоки спермы, не передавала и стотысячную часть этой красоты. Девушка лежала на боку, согнув одну ногу под себя.

Грудь ритмично подымалась и опускалась — приличного третьего размера необычайно округлой формы. Оголенная ножка оливкового оттенка кожи прекрасно переливалась в тусклом свете комнатной лампы.

Я подошел ближе, шаги были так тихи, что девушка не заметила моего приближения. Сел на корточки рядом и провел ладонью по ее щеке. Она слегка вздрогнула, но не сильно. И тут, без осознания своих действий, я положил руку на округлое бедро и начал поднимать ее вверх, поднимая рубашку девушки и оставляя открытым боковую линию талии и расщелинку между ног...

Если бы в этот момент Энн Маскони проснулась, я просто побеседовал бы с ней и ушел. Если бы она увидела меня и закричала, я бы ушел и не вспомнил о нашей ночной прогулке.

Но вместо этого она застонала при касании моей руки к ее бедру... Низкое стонание, словно она все еще спала и видела сны о желанном человеке.

Этот поворот событий побудил меня продолжить. Я провел руку под рубашкой девушки и положил ладонь на ее грудь. Сосок был твердым, и я ощутил приятную сладкую тяжесть плоти под своими пальцами. Я сжал сосок, но рубашка мешала мне полностью насладиться грудью. Тогда я начал исследовать другие эрогенные зоны. Моя левая рука уверенно опустилась на промежность девушки, а правая оказалась в области паха, где сквозь штаны я чувствовал возрастающую жесткость и напряжение.

Вагина была влажной и липкой. Это был случай, когда женщины не только возбуждены от ласк, но и текут от предвкушения и фантазий, а возбуждение начинается в голове и спускается вниз по животу.

Наконец-то Энн Маскони проснулась и открыла глаза. Она первым делом закричала. Попыталась вскочить и оттолкнуть меня. Я быстро заглушил ее крики, прижав ее рот своей большой мужской рукой. Справиться с ее ударами было еще проще - молодой девушке не было сил противостоять насильнику, который проводит все вечера в тренировочном центре, обучаясь боевым искусствам.

Я толкнул Энн на кровать и пристроился сзади. Девушка мычала и вырывалась, но одна моя рука сжала ей шею, так что не хватало дыхания, а пальцы другой руки, сразу два, тем временем проникли во влагалище. Теплая тесная плоть обхватила их. Не будь тут столько женских выделений, я не смог бы ввести и одного пальца, так девушка все сжала там внутри.

По моей руке, сжимавшей шею, покатилась влага — слезы из ее глаз. Одним движением я спустил штаны, нижнее белье, лег на женское тело сзади и мощно вошел внутрь, преодолевая сопротивление.

Ах, как там во влагалище было тесно и трудно продвигаться! Казалось, мой огромный член в тисках. Но с каждой новой фрикцией становилось свободнее, и наконец я почувствовал, что, наверное, чувствуют и другие мужчины, насильно вторгающиеся в женщин: жертва решила, что раз судьба неотвратима, лучше будет расслабиться, чем терпеть боль.

Тогда я убрал руку с шеи. Девушка судорожно начала дышать, и я подумал, что в порыве страсти едва не переусердствовал, ведь я мог и совсем ее задушить.

Эта мысль немного охладила мой пыл, и вместо резких интенсивных движений я стал медленно вводить член внутрь, будто поршень.

Мои руки, теперь свободные, переместились на грудь Энн, и я гладил ее и сжимал, а после прошелся пальцами по упругому плоскому животу и вниз по лобку, нащупал клитор. Погладил бугорок, потёр его, и то ли мне показалось, то ли дыхание моей невольной любовницы стало чаще, а мышцы расслабленнее...

Но, видимо, показалось, потому что через пару секунд Энн, изловчившись, укусила меня за запястье. Такой тонкий расчет был просто поразителен... Её острые, как у гарпии, зубы, перекусили вену, жилу, и кровь хлестанула из разорванных тканей. Я мгновенно вынул член и вскочил.

— Дьявол, черт возьми, эта проклятая женщина!

Мое следующее желание было нанести удар, поэтому я грубо повернул Энн Маскони на спину. Ее лицо было искажено от ярости, а на ее губах оставался след моей крови.

Однако я всегда придерживался принципа не поднимать руку на женщин, какими бы провокационными они ни были.

— Черт побери, ты только себе вредишь! Неужели ты этого не понимаешь?!

Я снял с себя рубашку и приложил ее к запястью. Светло-голубая ткань начала медленно погружаться в цвет крови.

Когда Энн начала говорить, ее голос звучал дрожащим от шока.

— Я точно не ожидала такой подлости от вас. Джек Хисби, у меня все стало ясно... именно поэтому ваш друг теперь имеет проблемы ниже пояса, — Энн засмеялась. — Но вы... даже мой отец признаетесь в том, что из этой элиты вы единственный нормальный человек...

Она на мгновение отвела глаза от меня, и я понял, что она смотрит на мой по-прежнему твердый член.

— Вы ужасный человек, — шепнула Энн Маскони.

Я с трудом надел штаны, перевязал рану куском рубашки и вышел из комнаты. Так вот как она противостояла Джеку — играла на поддавки, позволяла делать с собой все, затем использовала свои зубы или когти. Просто великолепно.

Когда я добрался домой, я обработал и перевязал рану. Лег спать. Однако через несколько часов сон прервался.

Что со мной стало? Я был обладателем гораздо большей власти в течение многих лет, но никогда не использовал ее так жестоко. Я содержал военнопленных в приличных условиях для жизни... да, я отдавал приказы их пытать, но сам не портил свои руки. И вот... но боже мой, какой у Энн Маскони соблазнительный голос, аппетитное молодое тело, свежее лицо, и самое главное, как можно забыть женщину, за которой ты наблюдал во время ее эротических снов. И это тело... такое прекрасное тело попадает в руки этим ублюдкам. Но они ждут дня Х и должны быть вознаграждены за свою службу.

У меня было много воздействия. Через несколько минут передо мной появился индивидуум. Я дал ему указание. Ровно в 8:00 девушка была приведена в казармы отряда №666. Ее рыжие волосы и наглые, но очаровательные зеленые глаза... Непонятно, сколько это будет стоить мне в будущем, но пока настоящая Энн Маскони останется под защитой преданного лица, а куртизанка из другого измерения будет баловать наших верных солдат...

Прошло около десяти дней. Энн Маскони умерла. Собственно говоря, скончалась ее копия. Джек Хисби не уставал ругаться со мной последними словами о том, что мы "не дотянули" до этой особы, но когда произошел следующий нападение пришельцев, история была забыта - мы потеряли так много людей, техники и оружия всего лишь из-за разведывательной вылазки.

В один прекрасный вечер я отправился в пригород. Вышел из космолета. В руках у меня был пакет с фруктами, чаем, сладостями и бутылкой отменного рома. Такие деликатесы в наше время, когда основное питание - мясо, мясо и еще раз мясо. Я не задумывался и ничего не планировал. Но я хотел Энн Маскони.

Дом, в который я вошел, был разделен на две части. В одной половине проживал преданный мне человек со своеобразными способностями, а другую половину занимали люди, которым иногда я предоставлял приют. Сейчас же там проживала дочь самого опасного врага Земли - Энн Маскони.

- Как дела с девочкой?

- Сначала я очень боялся за нее. Но сейчас, по-моему, она спокойна. И здравомыслящая, учитывая состояние, в котором она прибыла сюда - это удивительно!

- Она задавала тебе какие-то вопросы?

— Да, она спрашивала, не являюсь ли я ее отцом, если решил помочь ей.

— Надеюсь, что нет. — Я положил руку на плечо своего слуги и устремил на него пристальный взгляд.

— Нет. Но она всё же ребенок и мне ее жалко.

— К сожалению, она уже не ребенок, а женщина.

Мой подчиненный фыркнул.

— Я просто помогаю богатым людям в сложных делах и не лезу куда не следует, но поверь мне, Эдд, эта девушка до той ночи не имела опыта с мужчинами.

И Льюисс передал мне ключи от другой части дома.

Отпирая массивную металлическую дверь, я размышлял над словами Льюисса. Отрицать их бессмысленно. Льюисс был обладателем нескольких степеней в области медицины и психиатрии, а также обладал уникальным экстрасенсорным даром. И то, что он только что сказал мне, потрясло меня.

В жизни мне довелось быть лишь однажды с девственницей, и теперь, вспоминая тот случай и связь с Энн, я осознал, насколько эти два события были похожи... Джек утверждал обратное... Но после смерти жены он стал чересчур хитрым, поэтому его словам нельзя верить.

Дверь распахнулась. Я оказался на пороге просторной комнаты, напоминающей студию. Зона отдыха соединена с небольшой кухней, а на большом диване сидела Энн.

— Льюисс? — она повернула голову к входу и встала.

— Что вам нужно? Где Льюисс? Если вы приблизитесь ко мне, я убью вас или себя!

И она ловко спрыгнула с дивана, а в ее руке блестел красивый нож с изящным, но заметно острым лезвием. Видимо, стоит поговорить с Льюиссом и попросить его забрать все колющие предметы на всякий случай.

- Льюисс мой товарищ.

- У вас не может быть таких приятелей, вы заслуживаете только Джека Хисби, подобного вам негодяя. Ведь однородное всегда притягивает однородное!

Энн определенно больше не чувствовала себя пленницей. Она стояла, прекрасная и полная гнева, напряженная как струна, сжимая нож в руке. Ее гладкие блестящие волосы были аккуратно заправлены наверху, ее глаза сверкали, шея изогнута...

И на шее оставались синяки...

- Что с вашей шеей?

- Что с моей шеей? - Энн зло усмехнулась. - О, я не знаю, возможно меня изнасиловали и попытались задушить... Где Льюисс...

- Мне жаль, что все получилось так... По моему указанию Льюисс привел тебя сюда, чтобы избежать того, чтобы ты стала гостем в известной тебе организации.

Энн снова неудержимо засмеялась.

- Так что я теперь ваша сексуальная рабыня? Я предпочла бы стать игрушкой для многих, чем думать, что вы, вы единственный человек здесь, которого я считала человеком... таким подлецом. Вы все сбрендили из-за борьбы за ресурсы. Вы разграбили ту планету, а они пришли на Землю. Чего вы ожидали? Все сошли с ума, даже мой отец...

Между нами все еще было несколько шагов, когда Энн замолчала, села на диван и истерически заплакала.

Я быстро двинулся вперед, едва избегая удара ножом, ловко брошенного прямо в грудь. Я обнял Энн и прошептал:

- Да, моя девочка, ты в безопасности, все будет хорошо.

Я прижался к ее хрупким плечам, а она случайно уткнулась головой в мое плечо. Я обнимал ее крепко. Впервые я почувствовал раскаяние за насилие; быть ей защитником было намного лучше, чем быть "монстром".

Однако, даже сейчас, когда я осознал свою вину, запах Энн манил меня и я сильно желал завладеть ее прекрасным телом. Мысль о том, что я был первым, кто лишил этот цветок невинности, только еще больше возбуждала.

«Ну, возьми ее, она в твоих руках, доведи то, что началось», — говорили инстинкты.

Мои руки опустились немного ниже плеч девушки и она мгновенно замерла, почувствовав изменение.

— Нет, — прошептала Энн, — не нужно это делать, я умоляю!

— Я не могу отказаться от этого...

Я сжал ее бедра и прижался к возбужденности внизу живота.

Девушка попыталась освободиться.

— Я не хочу, пожалуйста, это болезненно для меня, отпустите меня!

Мне начинало это раздражать. bеstwеароn Я никогда не применял насилия и не наносил физическую боль людям. Я предпочитал обойтись работой подчиненных и устными угрозами.

— Я хочу, чтобы ты отдалась мне прямо сейчас! Немедленно! Ты не сможешь убежать! Если ты будешь сопротивляться, как в прошлый раз, боль при проникновении станет еще более ощутимой, понимаешь?

Энн молчала.

Я стиснул зубы так сильно, что они заскрипели. Мне не нравился такой напряженный и незавершенный секс, как в прошлый раз. Зачем контролировать удовольствие, если есть риск потерять жизнь во время оргазма?

Тут я вспомнил, что у меня была бутылка рома. Я нашел бокалы на кухне, налил немного себе и наполнил второй бокал до краев. Вернувшись к Энн, я протянул ей полный бокал.

— Что это?

— Это отличный кубинский ром. Он греет изнутри. Выпей до дна.

— Я не хочу.

— Тогда я вылью его тебе насильно?

Энн сделала маленький глоток и тут же закашлялась. Алкоголь был для нее новинкой. Я снова пошел на кухню, нарезал фрукты, сыр и вернулся.

Девушка не прикасалась к закуске, но медленно опустошила бокал.

— Тебе снятся эротические сны?

— Эро... Чтооо? — девушка удивленно посмотрела на меня, видимо не ожидая такого вопроса.

— Ты видишь сексуальные сны? Когда я зашел в твою комнату, ты лежала на кровати, всем телом пронизанная возбуждением и стонала от каждого моего прикосновения, пока я не начал активные действия.

— Вы говорите неправду! — ответила она сразу же.

Но по быстрому покраснению я понял, что девушка помнит этот сон.

— Хорошо... я и так понимаю... я был твоим первым мужчиной?

— Да, — прошептала Энн.

«Хорошенько распущенная», подумалось мне, «в наше время, когда молодые девушки уже в 13 лет лишаются невинности, она ждала до 20 лет и потеряла свое богатство так глупо».

Вслух же я спросил:

— Итак, Энн, ты хочешь вернуться домой к отцу целой и невредимой?

Энн молчала.

— Так вот я обещаю тебе, что никто не тронет тебя. Тебя не будут мучить, ты будешь жить здесь, никто не ограничит твою свободу. Я не могу отправить тебя к отцу, но если он сам решит забрать тебя, я закрою на это глаза. И за мое покровительство мне нужно только одно. Понимаешь?

Я поднял голову девушки за подбородок и заглянул ей в глаза. Зрачки были так расширены, что цвет глаз уже было не разглядеть.

— Понимаю. Но почему я должна вам верить?

«О, это уже другая беседа», подумалось мне.

Провел пальцем по ее полным розовым губам.

— Конечно, у меня нет никаких гарантий. Но я рисковал своим положением ради того, чтобы ты оказалась здесь, вдали от изможденных женщинами преступников и солдатиков. Да, можешь думать, что попала в руки такого же подлеца, каким ты меня называешь, но поверь, быть с одним постоянным мужчиной лучше, чем с десятками таких... Я не готов делиться тобой с кем-либо еще. Кроме того, я готов выполнить любое твое желание прямо сейчас. Чего бы ты ни просила?

Я с нетерпением глядел на нее. Ожидал, что ее просьбы будут исключительно личными и эмоциональными, вроде "принесите мне портрет мамы" или связанными с ее жизнью, типа "я хочу иногда выходить погулять", или даже зловещими с требованием наказать Джека.

Но я почти не знал Энн Маскони и ее желание было очень разумным...

- Если я могу чего-то пожелать, и вы действительно готовы это выполнить, то я хочу, чтобы у нас никогда не возникало обстоятельств для появления детей.

- Хорошо, я буду предохраняться, согласен?

Энн кивнула.

- Тогда раздевайся, а я посмотрю...

... Энн была одета в футболку и старые джинсы, которые она каким-то образом заимствовала у Льюисса. Она смотрела в пол в одной точке и медленно раздевалась. Когда джинсы были сняты, она осталась только в черных кружевных трусиках. Грудь была открыта, и она пыталась закрыть ее руками. Я подошел и отодвинул руки в сторону.

Провел рукой по ее волосам и поцеловал в губы. Они были прохладными и мало откликались на мои прикосновения. Положил руки на ее ягодицы, притянул ее к себе и страстно целовал, проникая своим языком в ее рот.

- Мне нужно лишь немного взаимности, - угрожающим тоном попросил я, - попытайся хотя бы слегка... иначе прямо сейчас начнем экспериментировать с анальным сексом...

Я посадил Энн на диван и сам начал раздеваться. Повесил теплую куртку на нее, заметив, что в комнате прохладно и она дрожит. Атласную блузку повесил на спинку стула, оставшись только в брюках. Рядом с диваном было большое зеркало, где я увидел свое отражение.

Широкие плечи, мускулистые руки, выразительные грудные мышцы, кубики на животе и темные кудрявые волосы на груди. Черные короткие волосы, черные глаза. Рост 178 сантиметров. Вес около 97 килограммов.

Я был идеально сложен и меня называли привлекательным мужчиной, но для девушки, сидящей на кушетке, это не имело значения.

— Ты замерзла?

Энн кивнула. Я внимательно посмотрел на нее и понял, что алкоголь все же повлиял: на щеках появился легкий румянец, а ее поза стала более расслабленной.

— Эти санкварты никогда не отапливаются полностью... Ром согревает тебя?

— Да.

— Тогда продолжай пить.

И я снова наполнил ее бокал. Пока она пила, я наблюдал за ней, ждал подходящего момента. Затем снова поцеловал ее. Усвоив информацию о заднем проходе, она уже более охотно впускала мой язык в свой рот и игриво его ласкала своим язычком. Даже такое небольшое и несильное усилие со стороны демонстрировало, что она способна свести с ума своими поцелуями при желании.

— Острые зубки, — отметил я.

Запястье после того инцидента еще не полностью зажило и болело.

— Сними мои брюки, — приказал я.

Девушка неуклюже сняла ремень и расстегнула ширинку. Встав, я освободился от остатков одежды. Теперь мой обнаженный член находился прямо перед лицом Энн, но она старалась избегать его взгляда.

Я опустил женское тело назад на подушки и начал целовать лицо, шею, грудь, лизал и кусал каждый участок кожи. Я хотел, чтобы девушка была хоть немного возбуждена, но спустя около десяти минут, когда я изучил практически все ее тело, я слегка отодвинул ткань ее трусиков в сторону и убедился, что все сухо. Войти в почти невинную девушку без достаточной смазки — задача сложная.

Поэтому я встал с кушетки и потащил за собой любовницу. Она шла немного неуверенно, ведь 200 миллилитров сорокапятиградусного рома и взрослого мужчину могут подпутать.

Я сажаю девушку на пол, и она опускается на колени. Я направляю свой член к ее губам.

- Поглоти его. И не шали, иначе потеряю контроль и навредлю тебе. Ты поняла, Энн?

Она кивает в ответ. Она собирает силы минуту, а затем мой член оказывается в ее мягком и влажном ротике.

- Ааа, - я стону от удовольствия.

Ее сладкие губки обхватывают мой ствол и двигаются по нему вверх-вниз, то ослабляя, то усиливая силу сжатия. Ее язычок аккуратно ласкает кожу моего члена. Энн то лишь не выпускает пенис изо рта, то вытаскивает его полностью и ласкает только головку губами, то берет мой инструмент в рот до самого основания. Ритм ее ласк постоянно меняется, а через некоторое время она начинает играть яичками...

Энн Маскони оказывается экспертом в минете. Я уношусь за пределы реальности, погружаясь в нирвану. Мои стоны не прекращаются ни на секунду, хотя обычно я был тих во время оральных ласк.

- Ооо, Энн, о, о...

Мне приходится остановить ее, потому что я не собираюсь заканчивать так рано. Я поднимаю девушку с колен, грубо и властно целую ее, удерживая за подбородок. На ее прекрасных губах я чувствую вкус моей плоти и спирта, и понимаю, что Энн Маскони полностью моя.

Я беру ее на руки. Тело легкое как перышко, наверное, не больше 50 кг.

Решаю быть сверху. И вот она лежит на диване, рыжие волосы сливаются с цветом обивки, глаза закрыты.

- Согни и разведи ножки.

Энн слегка расставляет ноги в стороны.

- Нет так дело не пойдет,- ухмыляюсь я,- разведи их шире моя красавица...

Я уселся на нее, стараясь не придавить ее своим весом. Меня сразу охватила волна тепла, исходящая от лежащего подо мной тела.

— Ты такая горячая, моя милая...

Моя рука оказалась на ее интимных губках, и я с удовольствием заметил, что они слегка увлажнились. Мой член, смазанный слюной Энны, был полностью готов к битве. Я направил его к влагалищу, но не смог войти сразу. Узкий проход и постоянные движения Энны мешали мне точно прицелиться. Положив руку на ее правую грудь, я сжал ее сильнее.

— Ааа, — вскрикнула моя возлюбленная.

Пользуясь моментом, я вошел во влагалище. Энна застонала от боли. Я же издавал зверский рык от удовольствия.

Несмотря на то, что наружная поверхность почти не была смазана, внутри девушки было какое-то озеро, и вытащив член, я размазал смазку по ее половым губам, клитору и снова вошел уже на смазке. Энна снова застонала, но после долгих прелюдий я не собирался жалеть ее. Я засаживал член в нее так, будто забивал сваи сваебойной машиной, диван под моими ударами стал трещать. Я поднял девушку со стола и прижал ее бедра к своим, чтобы проникновение было еще глубже. Член проникал по самую мошонку на двадцать сантиметров внутрь. Партнерша, не в состоянии остановить натиск, стонала без остановки, и эти стоны были феноменальными. Несмотря на юный возраст, Энна стонала не тонко и нежно, а глубоко и возбуждающе, словно опытная порно-актриса при двойном проникновении.

После пятнадцати минут интенсивных движений пот стекал по нашим телам. Волосы красавицы Энны прилипли к лицу, ресницы их, а также мои, были покрыты капельками влаги. Я медленно облизывал их языком, девушка открыла глаза и больше не закрывала их. Этот непрерывный визуальный контакт (я сам никогда не закрывал глаза во время секса) подогревал мою страсть, к тому же я впервые за время нашего знакомства увидел новый взгляд Энны Маскони. По крайней мере, это уже не был взгляд ненависти, презрения или страха, а скорее интереса или любопытства на дне ее темно-зеленых глаз, которые в темноте казались черными, как мои.

Я почти возопил. Движения стали настолько быстрыми, что можно было сравнить их со скоростью звука. Девушка заметила это, сжала руки на моей груди и начала отталкивать меня.

— Не надо, пожалуйста...

По телу пробежала волна горячего трепета и, не помня о данном обещании Энн, я оперативно извлек член и подойдя ближе к ее лицу, направил его в ее приоткрытый рот.

Видимо, она не рассчитывала на это. Она не успела отвернуться или убрать голову, и сперма стала попадать туда рывками, заполняя ее рот.

— Ооо дааа ааа — я использовал руку чтобы выжать все до последней капли со своего члена.

Тогда девушка немного приоткрыла рот, позволяя сперме стекать на подбородок.

— Нет, детка, так я не хочу. Закрой ротик и проглоти все сразу.

Энн испуганно закачала головой и тут же попыталась выплюнуть содержимое.

— Куда...

Я заткнул ей рот и нос рукой.

Мне было крайне важно, чтобы Энн Маскони, дочь самого злейшего врага Земли, проглотила мою сперму. Сперму Эдда Баттлера, тридцатилетнего командующего Совета Защиты.

— А сколько у тебя хватит дыхания, моя девочка? Будет обидно, если после успешного завершения всего этого ты погибнешь только из-за отказа... Я же предупреждал о своей ненависти к отказам в сексе и о возможности убить тебя...

Если только ты приложишь к этому маленькому усилию сегодня, я оставлю тебя в покое. Хорошо?

Лицо Энн покраснело, но она все еще не сдавалась.

— Это так же легко, как глоток от кашля... Неужели моя сладкая рыжая девочка, которая стонет во сне и владеет губами как богиня, не найдет в себе силы выполнить это для мужчины, под которым она только что стонала? Для первого мужчины, замечу...

Инстинкт самосохранения оказался преобладающим. Энн смогла выдержать около четырех минут, а затем попросила знакомого убрать руки и в моем присутствии все проглотила.

Я даже не успел задаться вопросом о том, как ей понравился вкус моей спермы, как она немедленно ударила меня по щеке - так громко, что у меня зазвенело в ушах. Затем она пару раз сильно ударила меня кулаком в грудь. Ее удар был необычайно сильным для женщины. Но поскольку я уже получил все, что хотел, я просто позволил ей продолжать бить меня до тех пор, пока она не истощилась физически и морально.

"Ты подонок", прошептала она сквозь слезы, отвернувшись от меня и свернувшись калачиком на краю дивана.

Я поднялся со своего места, взял одеяло с кресла и накрыл ее им. Ее фигуру трясли глубокие всхлипывания. Я лег рядом с Энн и обнял ее за талию. Я был опустошен, но никогда в жизни не испытывал такой страсти и эмоционального возбуждения. Все это связано с Энн Маскони.

Я погрузился лицом в ее роскошные медные волосы и вдыхал их аромат. Смотрел на мочку ее уха, словно она была создана великим скульптором, такая совершенная.

"Энн... Рано или поздно кто-то бы насильственно овладел тобой. Твоя красота не может оставить равнодушным, а здесь так много мужчин и так мало женщин. Да, я подонок, ты права. Но я скажу тебе еще раз - помимо меня никто никогда не прикоснется к тебе. Если я умру скоро, как ты желаешь, Льюисс позаботится о тебе. Я не начинал эту войну, не убивал твоих близких, я никогда не причинял женщинам вред без их согласия... Но ты не дала мне возможности обращаться с тобой добротой. Я хотел, а ты сопротивлялась! Я ни разу не поднял на тебя руку, хотя мог бы избить тебя до смерти. И я исполнил твое желание, хотя мне очень хотелось, чтобы моя сперма вытекла из твоих промежностей, и внутри тебя зародилось нечто большее и гораздо ценнее, чем этот безумный мир..."

После этих слов я решил встать и отправиться принять душ. Затем я оделся и готов был остаться здесь, рядом с Энн, но время шло неумолимо вперед, а мои дела требовали моего присутствия.

Когда я закрывал дверь, Энн либо притворялась спящей, либо действительно уснула после пережитых эмоций.

Я нашел Льюисса. В этих стенах было звуконепроницаемо, но было очевидно, что меня связывают с Энн Маскони какие-то дела.

"Эдд, Эдд, я не ожидал такого от тебя...," - посмеиваясь, сказал Льюисс. "Хотя с такой красоткой трудно устоять..."

Я пристально посмотрел на своего помощника.

"Надеюсь, ты сможешь устоять? Иначе я вышибу тебе мозги..."

Льюисс улыбнулся.

"Ты не понял меня. Под пороком я имел в виду любовь, а не страсть к насилию."

В другое время я напомнил бы Льюиссу, что благодаря моей помощи он находится в небе этой планеты, а не томится в шахтах других галактик, но сейчас я просто попросил:

"Льюисс, будь добр, убери из ее половины дома все предметы, которые могут ей навредить... И приготовь ей чай, когда она проснется."