Правила. Часть 5 (перевод)

... После тяжелого рабочего дня я въехал на дорожку перед домом и прошелся внутрь, где сразу ощутил аромат всемирно известной (по крайней мере, для меня) лазаньи Розы. Я направился на кухню, зная, что она будет там, и обнял ее, поцеловав в щеку сзади.

— Ух ты, какой прекрасный запах, — сказал я.

Она улыбнулась и повернулась, чтобы ответить мне поцелуем.

— Лучше позволь мне закончить приготовления, а то все может сгореть, Джон Картер, — сказала она улыбаясь.

Кстати, Джон Картер - это я. А Роза - моя жена со стажем почти 30 лет. Я посмотрел на обеденный стол и увидел третий сервиз.

— У нас сегодня есть гость?

— Да, — ответила она. — Сегодня ко мне заходил интересный человек. Скажи, ты все еще думаешь о Софии?

— О нашей дочери? — спросил я. София, наша старшая дочь, решила идти по стопам матери и сейчас пишет докторскую диссертацию по психологии. — Конечно, я все время думаю о ней. Что случилось? Все в порядке?

— Не о той Софии, — сказала Роза.

Тогда до меня дошло, что Роза говорит о Софии Джонсон, по крайней мере, такое имя она некогда носила.

— Ах да, — сказал я, — ты про нее.

— Да, я имела в виду ее, — ответила Роза. — Ты думал о ней в последнее время?

— Это было почти 30 лет назад. — Я уже редко вспоминаю об этом.

— Я знаю, что иногда у тебя все еще бывают кошмары об этом случае, — сказала Роза. — Я слышала тебя кричавшим.

Действительно, иногда мне все еще снятся кошмары о том ужасном случае с Софией, но благодаря Розе я научился справляться с этим.

— Да, иногда они все еще бывают, — сказал я. — Но ты научила меня, как справиться с этим, поэтому они не мучают меня так сильно, как раньше.

— Слышал, она заглянула сегодня, — сообщила Роуз. — У нас была очень продолжительная беседа, и я пригласила ее на ужин. Надеюсь, тебе не противно, но я действительно считаю, что вам обоим нужно завершить эту историю.

— Мне не требуется заключение, — отрезал я, — у меня уже все хорошо. У меня есть ты и дети. Я и представить себе не мог лучшего.

— Я не согласна, — возразила Роуз, — может быть ты и не осознаешь этого, но ты до сих пор носишь много эмоционального багажа. За последние 29 лет или около того мы прошли долгий путь, но ты не можешь игнорировать это. В конце концов, оно может поглотить тебя. Да, есть мы и дети, дела идут гораздо лучше, но все еще остается в глубине подсознания. Тебе нужно разобраться с этим раз и навсегда.

Я верил Роуз и знал, что она права. Но как большинству мужчин, я не желал демонстрировать свою слабость.

— Ну ты врач, — заметил я.

— Верно, — подтвердила она, — ей сейчас неважно.

— Почему? Что случилось?

— У нее обнаружили очень редкое заболевание крови, для которого нет лекарства, — рассказала она. — Она пока справляется с этим, но скоро окажется в больнице и хотела увидеть тебя перед концом своих дней.

— Понятно, — произнес я. — Так что ты не возражаешь... она приедет к нам?

— Точно так, — ответила она. — Слушай, ей не нужно переспать с тобой или что-то подобное. Если бы это было так, я бы выгнала ее отсюда. Она желает завершения истории прежде чем уйти. И тебе это тоже нужно.

— Ты думаешь, мне стоит простить ей то, что она сделала?

— Это зависит от тебя, дорогой — сказала Роуз. — Все, о чем я прошу, это дать ей возможность изложить свои мысли и выслушать то, что она хочет сказать. Если хочешь, прости ее, но окончательное решение принимай самостоятельно. По моему профессиональному мнению, это будет оптимальным вариантом для вас обоих. Но я не собираюсь настаивать.

— Что ж, у меня всё ещё осталось много вопросов без ответов, — сказал я. — Думаю, нет ничего плохого в том, чтобы выслушать ее.

— Нет, это не повредит, — ответила Роуз. — А сейчас поднимайся наверх и готовься. Она придет примерно через час.

Я поцеловал ее и отправился наверх, размышляя о словах Роуз. В основном она была права в таких вопросах, но я был не уверен, смогу ли простить Сару за то обманывала меня столько лет как она и ее мать. Когда я принимал душ и одевался, я мысленно возвращался к тем дням. Я знал Сару с самого начала первого класса. Она была очень красивой и, по-моему, любила меня. Мы буквально росли вместе, и я помнил, как долго ждал ее все эти годы. Я помнил, как нетерпеливо ожидал нашей первой ночи вместе. К сожалению, это событие испортилось из-за священника, который использовал право "prima nocte" или "первая ночь", которое предписывали его церковные обязанности. Потом последовали недели "осмотрительного периода", что на самом деле было оправданием для церковных служителей заниматься ею до зачатия ребенка. Я никогда не чувствовал такого унижения в своей жизни. И что ещё хуже, и она, и ее родители знали о планах всех, кроме меня. Затем я узнал о пророчестве о том, что она станет матерью следующего так называемого "божественного пророка" церкви. В соответствии с правилами церкви мне следовало стать согласным рогоносцем Сары, поскольку ребенок был от другого мужчины. Я принял необходимые меры и, при помощи церковных правил, обратился против них. В результате возник пожар, в котором погибло несколько человек и церковное здание было полностью уничтожено. Долгие годы я думал, что Сара и ее мать умерли вместе с другими людьми. Здание церкви оставалось нетронутым более десяти лет до тех пор, пока его не разрушили и на его месте не построили административное здание. В тот же день, когда церковь сгорела, я покинул этот район и переехал в Сан-Хосе. Там я встретил Роуз. Мы поженились и вернулись только после того, как меня повысили по службе. Я до сих пор работаю в той же компании и неоднократно продвигался по служебной лестнице. Теперь через почти 30 лет Сара приходит к нам — в наш дом, чтобы объяснить, почему она сделала то, что сделала. Смогу ли я выслушать ее объективно? Смогу ли я простить ее? Вообще нужно мне прощать ее? Я был не уверен. Это был тот случай, когда решение само придет. Где-то в глубине души я знал, что Роуз права — она всегда права, и я полностью доверял ей. Но я просто не знал, как эти вспышки воспоминаний повлияют на меня.

Я спустился по лестнице, когда внезапно раздался звонок. Я понял, что это Роуз готовит обед и решил открыть дверь. Передо мной стояла стройная женщина с темными волосами, немного выше среднего роста, в платье чуть ниже коленей. Я не был уверен, это была Сара или нет - она совсем не походила на голубоглазую блондинку, которую я знаю уже 20 лет.

- Что случилось? - спросил я.

Она посмотрела на меня и улыбнулась, появились ямочки на щеках. Они были не такими глубокими, как в моих воспоминаниях, но все равно было очевидно, что это она.

- Извините за задержку с узнаванием,- добавил я.- Пожалуйста, заходите Сара.

- Спасибо Джон,- сказала она.- Выглядите так же хорошо, как 30 лет назад.

- Спасибо за комплимент,- ответил я.

- Ты слишком добрый,- пробормотала она.

- Как-то так вышло,- ответил я.

Я взял ее пальто и пригласил войти.

- Проходите, пожалуйста,- сказал я.- Роуз накрывает на стол, а мы пока поговорим. Сара вошла в дом и огляделась, когда мы прошли в столовую. Она увидела семейные фотографии на каминной полке, а я заметил слезы в ее глазах.

- Это ваше потомство?- спросила она.

- Да,- ответил я.- Наша старшая дочь Сара пишет докторскую диссертацию, а наш сын Майк окончил Военно-морскую академию и теперь лейтенант ВМФ. Он летчик, сейчас служит в Персидском заливе.

- Вы, должно быть, гордитесь ими,- сказала она с грустью.

- Да, оба,- ответил я.

- У вас прекрасная семья Джон,- пробормотала она протирая глаза.

- Спасибо,- ответил я.

Мы зашли в столовую и я пододвинул Саре стул, когда Роуз закончила сервировку.

- Пожалуйста, садитесь. Хотите что-нибудь выпить?

— Желательно, чтобы вода была холодной, — сказала она.

Я кивнул и отправился на кухню за стаканом охлажденной воды. Когда я вернулся, две женщины уже беседовали. Я поставил перед ней стакан и помог Роуз сесть на стул, прежде чем сам сесть. — Тебя ждет настоящий кулинарный шедевр, — сказал я Саре. — Лазанья Роуз заслуживает легендарного признания.

Она улыбнулась, когда Роуз разрезала порцию лазаньи.

— Я рада, что ты нашел мастера кулинарии, — сказала Сара.

Я заметил, что она все еще носит обручальное кольцо, которое я подарил ей так давно.

— А ты? Нашел кого-то? — спросил я.

Она покачала головой.

— Нет, — ответила она. — Я держала слово, данное в день твоего отъезда. Эти колечки напоминают мне о прошлом, которое у меня было и потеряно. — Она подняла безымянный палец. — А это, — сказала она, показывая кольцо на цепочке вокруг шеи. Это было кольцо, которое она подарила мне на свадьбе. — С тех пор я не испытывала никакого желания заводить новые отношения, — добавила она.

— Понятно, — проговорил я.

Я поспешил сменить тему разговора.

— В последний раз слышал о тебе, ты участвовала в федеральной программе защиты свидетелей, — сообщил я.

Она кивнула.

— Я до сих пор под их защитой, — ответила она.

— Даже спустя все эти годы? — удивился я. — Почему? Я думал, что церковь закрыли.

— Так и есть, — подтвердила она. — Главная корпоративная церковь в Америке была закрыта. В Канаде все еще функционирует небольшой филиал, а в США есть несколько скрытых общин, которые не имеют права заявлять о своей принадлежности к старой CDW. И угроза мне до сих пор не проходит.

— Так они все еще представляют для тебя опасность? — спросил я. — Даже спустя 30 лет?

— Они обвиняют меня в разрушении церкви, — ответила Сара. — За всю мою жизнь я сталкивалась с несколькими покушениями, в основном со стороны фанатиков-отступников, которые считали, что исполняют божью волю. Но их число уменьшается.

— Чем ты занималась все это время?

— Ты удивишься, но я работала на правительство, — сказала она. — После разрушения церкви все их документы были конфискованы правительством, и им требовались переводчики. Так что я получила эту работу. Последние 20 лет или около того я прожила и работала на старой военной базе, где хранятся все эти материалы.

Мы закончили ужин и перешли в гостиную, чтобы продолжить разговор. Сара отказалась от алкоголя и предпочла ледяную воду, поэтому мы с Роуз ограничились газировкой. Сара была нервничала, словно ожидала, что я нанесу ей удар.

— Я знаю, что у тебя много вопросов, — сказала она. — И я готова ответить на все, что тебе интересно.

Я кивнул.

— Я ценю это, Сара, — сказал я. — У меня действительно множество вопросов. Начнем с первого: "Почему?". Почему ты и твои родители решили скрывать от меня все эти годы?

— Ты не можешь понять, какой была жизнь в церкви, Джон, — ответила она. — Сейчас я понимаю, что это не оправдание, но так меня воспитали. Все в нашей жизни крутилось вокруг церкви и ее правил. Я имею в виду абсолютно ВСЕ. И помнишь ли ты, что я выросла с этими правилами? У меня просто не было выбора. Каждый аспект моей жизни уже был запланирован и определен другими людьми.

— Но все-таки, почему ты решила солгать мне? — спросил я.

— У меня не было выбора, — ответила она. — Ты должен понимать, что я выросла в других условиях. В глазах моей матери ты был неправильным для меня. Она никогда не произнесла этого вслух, потому что знала о нашей связи. Но да, я любила тебя всем сердцем. И до сих пор люблю. Именно поэтому она терпела наше общение.

— Так это было дело ее матери?

— Да, — подтвердила она. — Она всегда внушала мне это. Говорила, что меня ждет наказание как отца или даже хуже, если я расскажу тебе правду. Джон, ты не представляешь себе, как было у меня дома без тебя. Мама установила свои правила и никто не смел противиться.

До этого Роуз молчала, но последние слова Сары заставили ее заговорить.

— Так твоя мать оскорбляла и вас и вашего отца? — спросила Роуз у Сары.

Сара кивнула.

— Да, — сказала она. — В основном это было словесное насилие, но иногда она становилась физической. Она была мастером в том, чтобы заставить всех думать, что она добрая и милая. Но как только дверь закрывалась, она превращалась в кошмар.

— Почему вы или ваш отец не обратились за помощью? — спросила Роуз.

— Боже, это было бы концом всего, — ответила Сара. — В глазах церкви мама всегда была права. Семьи в церкви просто не обращались к полиции. Это было запрещено. Поверьте мне, единственная причина, по которой она не достигла третьего удара отца, это потому что боялась потерять его доход.

Я вспомнил, что согласно стратегии церкви, третий удар подразумевал совершение ритуального самоубийства преступником.

— Ты помнишь наш разговор перед свадьбой, когда я тебя прямо спросил? — вспомнил я.

Сара кивнула.

— Да, помню, — подтвердила она.

— Ты мне тогда солгала? — спросил я.

Ей было стыдно и она кивнула.

— Да, — призналась она. — Мама сказала мне лгать тебе, чтобы держать тебя под контролем. Я также выполняла указания первого проктора.

Первый проктор был церковной версией папы и его слово имело большую силу внутри церкви.

— Указания? Это новость для меня. — Я был удивлен. Сара достала конверт из сумочки и передала мне.

— Да, — ответила она и передала мне конверт.

Я взял конверт старый на 30 лет и из него вытащил письмо. «Дорогая Сара», — начиналось письмо. «Это сообщение предупреждает вас о том, что ваш брак с Джоном Карлсоном был одобрен. Однако ваш первый приоритет - церковь и ваша роль в пророчестве. Я через это письмо дам вам указания и приказываю выполнять свои обязанности безукоризненно. Это означает, что вы должны вводить г-на Карлсона в заблуждение при каждой возможности, чтобы привлечь его к себе. В никаком случае не сообщайте ему о его истинной роли в вашем будущем. Несоблюдение этого указания может иметь серьезные последствия для вас и вашей семьи». Письмо было подписано от руки Юлиусом Карнивасеусом, первым проктором Церкви Божественного Слова. Я передал письмо Роуз, чтобы она могла прочитать его.

— Боже мой! — потрясена произнесла Роуз и посмотрела на Сару. — Расскажите, какую роль церковь предполагала для Джона? — спросила она.

— Он должен был быть моим добровольным спутником, — произнесла Сара. — И он должен был повиноваться мне во всем, служить примером для других мужчин в церкви. Желали, чтобы он был опекуном ребенка до определенного возраста.

— А после? — поинтересовалась Роуз.

Сара грустно взглянула на нее.

— Его... избавились бы, — сказала Сара.

— Ты имеешь в виду, убитого? — спросила Роуз.

— В общем-то да, — ответила Сара.

— И они ожидали, что Джон согласится на это добровольно? — спросила Роуз.

Сара покачала головой.

— Они знали, что он этого не сделает, — сказала Сара. — Я ясно им это сказала. Они заявили, что найдут способы заставить его согласиться.

— Какие за способы? — спросил я.

— Наркотики, — ответила Сара. — Подкуп. И другие ужасные методы.

— Например? — поинтересовалась Роуз.

Сара опустила глаза, прежде чем ответить.

— Они планировали связать его и заставить смотреть, как я занимаюсь сексом, — сказала она. — Затем намеревались изнасиловать его и записать все это на видео, чтобы иметь давление на него.

— А если это не сработает, они бы его убили? — зло спросила Роуз.

— В любом случае они планировали убить его, когда полагали, что его имущество и страховка обеспечат мне достаточно средств для жизни, — произнесла она.

— Как они планировали избежать наказания за все это? — поинтересовался я. — Ты говоришь об уголовных преступлениях: похищение, сексуальное насилие, изнасилование, заговор с целью убийства и шантажа... Бог знает что еще. — Ты не понимаешь, — ответила Сара. — Они делали это уже более 100 лет, и никто не мог им противостоять. Ты первый. До твоего появления никому не хватало мужества противостоять им.

— Как долго ты знала обо всем этом? — спросил я, — до нашей свадьбы ты знала, что они планируют сделать со мной?

— Не все, — ответила она. — Я была в курсе некоторых вещей, но не о похищении, изнасиловании или убийстве. Об этом я узнала после начала "оценки". Проктор Гэмбл рассказал мне об этом позже.

— Это делает тебя соучастницей их преступлений, — сказал я. — Ты это осознавала?

Она покачала головой.

— В то время я была настолько далека от всего этого, что поверила бы любому их слову, — сказала она.

— Если ты все это знала, почему ты просто не ушла? — спросила Роуз.

— Невозможно было так поступить, — ответила Сара. — Поверьте мне, я обдумывала это. Если мы просто с Джоном ушли и скрылись, они бы прислали своих наемников за нами. Они не остановятся до тех пор, пока мы оба не окажемся мертвыми или под стражей.

— В день нашей свадьбы, — сказал я. — Ты знала, что должно произойти, верно?

— Да, правильно, — ответила Сара.

— Но ты решила скрывать от меня эту информацию, — сказал я ей, — когда-нибудь тебе об этом жаль было?

Сара кивнула.

— Я жалею о всем этом периоде моей жизни, — сказала она. — Я не только пожалела, я ненавидела это. Церковь, священников, мою мать за то, что она подвергла меня таким страданиям. Даже саму себя я ненавидела. В какой-то момент я даже размышляла о самоубийстве.

— Что помешало тебе это сделать? — спросила Роуз.

— Они, — тихо сказала Сара.

— Что ты имеешь в виду под "они"? — поинтересовалась Роуз. — Кто они?

— Я не знаю, — ответила Сара. — Иногда они заходили в мою комнату поздно ночью. Я не видела их лиц, но их глаза светились. Они носили плащи с капюшонами, и они прикасались ко мне между ног, трогали мою грудь и лицо. Иногда я слышала, как они пели, но не могла разобрать слова. Потом они уходили, и я снова засыпала. Сначала я думала, что это был сон, но теперь я не так уверена.

— Может быть, они были членами церкви? — спросил я ее.

Она покачала головой.

— Нет, — ответила Сара, — я никогда не видела подобного в церкви.

Я посмотрел на Роуз перед тем как продолжить разговор. Вспомнился мне видеозапись пожара в церкви и странные фигуры в плащах в одном из окон. По спине пробежал холодок.

— Расскажите мне о самой процедуре экспертизы; я видел видеозапись и уже знаю, как это делается. Я просто хочу услышать ваше мнение об этом.

— Сначала я ненавидела это, — сказала она, — это было отвратительно, и я чувствовала себя предметом.

— Но потом что-то изменилось, верно?

Она опустила глаза и медленно кивнула.

— Да, — ответила она, — после того, как Проктор Гэмбл начал давать мне так называемые витамины, мне это понравилось все больше и больше. Вскоре я уже не могла насытиться.

— Ты когда-нибудь думала обо мне во время всего этого?

— Вначале постоянно, — призналась Сара. — Я надеялась и молилась, чтобы ты никогда не узнал о том, как меня использовали и что меня заставляли делать. Затем со временем стало все равно».

— Ты помнишь видеозапись, которую мы сделали за неделю до свадьбы? — спросил я. — Знаешь ли ты то видео, где ты говоришь о своей любви ко мне и понимании моих страданий, но ты сказала, что должна это сделать. Ты помнишь это?

— Да, — подтвердила Сара.

— Я заметил, как ты двигала руками, когда говорила, — отметил я. — Ты произнесла несколько фраз. Если быть точным, то ты выразила жестом: «Я не хочу этого делать». Ты имела в виду, что не хочешь сниматься на видео или не желаешь проходить оценку?

— Я надеялась, что ты понял мой сигнал, — ответила она. — Я хотела донести до тебя, что не желаю проходить оценку. Несмотря на то, что я сказала, что это обязательно для меня, на самом деле я не хотела этого.

— И все-таки ты продолжала любить меня после этого?

— Да, — призналась она. — И честно говоря, я все еще это делаю, хотя понимаю бессмысленность этого.

— Что же случилось между тем днем и днем моего посещения в церкви? — спросил я, отвергая ее утверждение о том, что она все еще любит меня. — Помнишь ли ты момент, когда ты рассказала мне, как все будет между нами?

— Меня заставили пройти через это, своего рода обработку, — сказала Сара. — В то время я не понимала, что происходит, но позже узнала, что это была форма гипнотерапии. К слову сказать, это было одобрено на самом высоком уровне.

— Ты имеешь в виду первого проктора?

Она кивнула.

— Да, — подтвердила она. — У них все было спланировано заранее.

— Понятно, — согласился я.

— Я изучила все документы после того, как выписалась из больницы, — продолжала она. — Как уже говорила, в то время я не осознавала их действия, но потом все стало понятно. Мне правда жаль. В тот день, когда мы встретились, я не была самой собой.

— Итак, ты говоришь, что на самом деле не имела в виду то, что мне сказала? — уточнил я.

Она пожала плечами.

— Я была так сильно ошарашена, что даже не могла понять, о чем речь шла, — сказала она. — Все, что я знала, это то, что Энди, мама и другие говорили мне сказать.

— Ты утверждала, что прошла гипнотерапию? — спросила Роуз. — Мне интересно это. Насколько я знаю, гипнотерапия сама по себе не заставляет человека делать то, чего он не хочет. Было ли что-то еще? Давали ли тебе какие-либо лекарства?

— Да, они давали мне таблетки, — ответила Сара. — Говорили, что это витамины.

— Но на самом деле они ими не были? — спросила Роуз.

Сара кивнула.

— Нет, не были они ими, — призналась она.

— Джон заставил меня осознать это в тот день, когда мы встретились. Он все видел через меня. Позже в больнице доктор сказал мне, что он очень обеспокоен результатами анализов крови и спрашивал меня о возможном применении наркотиков.

Она вытащила из сумки старый листок и протянула его Роуз, которая осторожно прочитала его.

— Боже мой, — воскликнула Роуз, глядя на него. — Неудивительно, что ты была так запутана.

— Что это? — спросил я ее.

— Это копия анализа крови Сары, — объяснила Роуз. — Я узнаю некоторые из этих веществ. Одно из них раньше называлось "Дыханием Дьявола". Даже в малых дозах оно может лишить человека свободной воли. Обычно оно задерживается в крови всего несколько часов.

— Что произошло после того, как ты ушел? — спросил я ее.

— После твоего ухода я была полностью разрушена, — рассказала она. — Вернон вернул меня в комнату, и я просто плакала без умолку. Я не могла поверить, что ты можешь так обратиться ко мне. Мир рухнул для меня. Я плакала и плакала. У меня даже возникли мысли о самоубийстве. У меня началась тошнота, я почувствовала боли в животе. Казалось, будто кто-то ударил меня кулаком в живот. Когда боль стала нестерпимой, я позвала на помощь. Вернон пришел в мою комнату и сразу же отвез меня в больницу. Сначала Энди не хотел этого, но Верн угрожал ему убить, если он вмешается. Энди сдался, и Верн посадил меня в машину, а потом мы поехали в больницу. К тому времени, как мы прибыли в скорую помощь, у меня началось сильное кровотечение и сильные спазмы. Я чувствовала, будто что-то пытается выбраться из меня. Врачи немедленно приняли меня и сказали, что это был выкидыш, но были и другие проблемы. Меня отправили на операцию, и я очнулась уже после нее в палате реабилитации, где меня ждал отец. Врач сказал мне о серьезных повреждениях и необходимости экстренной гистерэктомии. Потом я узнала о пожаре в церкви. Папа сказал, что мама там была и, вероятно, погибла, и это совсем меня сломило. Я потеряла тебя, ребенка, церковь и мою мать в один день. Все, что имело для меня значение, кроме отца, исчезло. Мне пришлось принять успокоительное, и в результате я оказалась в психиатрической клинике. Мало что помню из того времени после этого, — добавила она. — Все было размыто. Меня преследовали кошмары, комната казалась полной движущихся теней, которые стремились достать меня. Докторам приходилось давать мне лекарства для успокоения, но по-прежнему казалось, что в комнате есть нечто зловещее.

— Я понимаю это, — откликнулся я, — я тоже видел этот доклад. Долгие годы я полагал, что ты умерла. Иногда кошмары все еще преследуют меня, но Роуз помогает мне справиться с этим. Тебе все еще приснятся кошмары?

Она кивнула.

— Иногда, — произнесла она. — Я не знаю, сколько времени я провела в бреду. Врачи и консультанты разговаривали со мной, но казалось, что все мои слова не имели значения. Никак не получалось донести до них, что тени пытались увести меня. Все, что они делали, это предлагали больше наркотиков. Наконец-то некоторые из монахинь привели священника, и он беседовал со мной. После его слов я почувствовала облегчение и понимание. Думаю, было хорошо, что Верн доставил меня в католическую лечебницу.

— Рон рассказал нам об этом, — сообщил я.

— Вы об этом знаете? — спросила она.

— Да, — ответил я. — У нас все еще есть видеозапись, которую он нам передал когда-то.

— Это было так ужасно, — прошептала она, — казалось, что это продлится вечно. Но в конце концов тени исчезли и больше не вернулись. Было словно что-то освободилось из моей головы, и впервые за долгое время я смогла ясно мыслить. Потом до меня дошло, что я сделала с тобой, с нами. И я осознала, что никогда не смогу исправить это.

Её глаза наполнились слезами, и они стекали по её лицу. Я обратился к Роуз и заметил маленький кивок со стороны. Я потянулся к Саре и обнял её, пока она рыдала безудержно в течение какого-то времени. Наконец, слезы прекратились настолько долго, чтобы она могла заговорить. Она взяла у Роуз небольшие полотенца и вытерла свое лицо перед тем как встретиться со мной взглядом.

— Я глубоко сожалею, Джон, — произнесла она. — Искренне прошу тебя простить меня.

Что-то внутри меня подсказывало мне простить ее, но что-то останавливало меня. Я взглянул на Роуз, и она улыбнулась, кивнув головой.

— Конечно, я прощаю тебя, Сара, — ответил я с слезами на глазах.

Она начала плакать всем горем и продолжала обниматься со мной. Я крепко держал ее до тех пор, пока слезы не перестали текти. Наконец она успокоилась и заметила мокрое пятно на моей рубашке.

— Прости за то, что намочила твою рубашку, — извинилась она.

— Все в порядке, Сара, — успокоил я. — Она высохнет. Ты чувствуешь себя лучше?

Она кивнула.

— Да, спасибо, — ответила она.

— Итак, что произошло после этого? — спросила Роуз.

— Ну... докторы и консультанты работали со мной некоторое время, пока они не решили, что я могу справиться сама без постоянного присмотра, — объяснила Сара. — Затем появились федеральные агенты и начали задавать множество вопросов. Они решили перевезти меня в безопасное место. Церковь выставила за мной награду и отправила команды для моего спасения. Они обвинили меня во всем этом.

— А что произошло с твоим отцом? — спросил я.

— Некоторое время после того, как церковь уладила коллективный иск, его убили в результате "домашнего нашествия", так называемого полицией, — рассказала Сара.

— Но ты не веришь в это, правда?

— Нет, — ответила она. — Вскрытие показало свежий ожог на его груди. Я думаю, что это были наемные убийцы, посланные церковью.

— Мне очень жаль это слышать, — пробормотал я.

— Так значит, они включили тебя в программу защиты свидетелей?

Она кивнула головой и ответила:

— Ну, скажем так, было намного больше изменений. Мое имя официально изменили на Эми Смит. Потом меня доставили в место под названием "Форт Апач". Это строго секретная база, о которой не должен знать никто. И я не могу рассказать вам ее местонахождение. Они провели операцию по изменению моего внешнего вида. Я немного похудела и теперь вынуждена носить линзы для изменения цвета глаз при выходе на публику.

— Видимо, им удалось хорошо поработать, — заметил я. — Ты точно не похожа на девочку, с которой я рос. А чем они там занимаются?

— Мне разрешено отвечать на этот вопрос, — улыбнулась она. — Я работала с Роном Джарвисом, человеком, который помогал тебе против церкви. После судебного процесса меня попросили помочь перевести и систематизировать все материалы о церкви - документы и прочее. Это действительно открыло мне глаза.

— Мне только представить сложно, — согласился я.

— Ты даже не представляешь, — произнесла она. — Виденная тобой часть лишь вершина айсберга. И до сих пор я не могу поверить, что была вовлечена во всю эту историю. Со временем меня начал одолевать стыд.

— А как насчет личной жизни? — поинтересовался я.

Она улыбнулась и ответила:

— Живу я в небольшой квартире на базе без оплаты за аренду. У меня есть кошка. Работаю, прихожу домой, кормлю кошку, ем и ложусь спать. В последнее время много времени уделяю походам к врачам. Вот такая основная составляющая моей жизни.

— Нет другой жизни?

— И нет другой жизни? — она улыбнулась и покачала головой.

— Нет, — сказала она. — Как я уже говорила, я все еще чувствую к тебе что-то особенное. Кроме того, у меня нет никакого желания быть с кем-либо еще. После пребывания в больнице мое желание практически исчезло.

— Ты, должно быть, очень одинока, — заметила Роуз.

— Да есть такое, — задумчиво сказала Сара. — Я рассматриваю это как свое исправление.

— Но жить в одиночестве не полезно, — возразила Роуз.

— Я могу быть одна, но не одинока, по крайней мере не всегда, — ответила Сара. — У меня есть кошка и друзья на работе. Просто я не очень общительная и в последнее время не чувствую себя достаточно хорошо для активных действий.

— А что говорят врачи? — поинтересовалась Роуз.

— Мне сказали, что у меня редкое кровеносное заболевание, — объяснила Сара. — Пока нет лекарства, но справляются с симптомами и ищут возможное лечение. Однако его может так и не быть найдено. Мне дали год, а может быть и больше, если повезет.

— Мне очень жаль это слышать, — сказал я ей.

— Все хорошо, — успокоила она меня. — У меня есть несколько просьб к тебе. Я знаю, что не имею права просить ничего у тебя, но все же...

— Ничего страшного, — ответил я. — Что мы можем сделать?

— Во-первых, если ты не возражаешь, я бы хотела иногда видеть Роуз на профессиональном уровне, — предложила Сара. — Я знаю, что у меня все еще есть проблемы с церковью, и я знаю, как много она значит для тебя Джон. Это возможно?

Я посмотрел на Роуз, которая казалась также удивленной, как и я сам.

— Я уверена, что мы сможем это осуществить, — произнесла Роуз. — Могу выделить тебе пару занятий в месяц, если тебе подходит такой вариант.

— Было бы идеально, — ответила Сара. — Просто дай мне знать, когда и где, и я буду готова.

— Ты сказала "пару одолжений", — сказал я. — А что второе?

— Если это не проблема, я хотела бы стать твоей подругой, — сказала она, глядя на меня. — Я не стремлюсь к большему - я вижу, как вы оба друг друга любите, и никогда не встану между вами. Просто было бы хорошо иметь друга за пределами работы - мы же знаем друг друга с детства.

Я некоторое время обдумывал ее предложение. Она была права - мы познакомились в школе еще со первого дня. Я уже простила ее и знал, что ей осталось недолго на этом свете. Возможно, подумал я, это поможет ей справиться с любыми проблемами, которые она все еще испытывает. И, может быть, поможет и мне преодолеть ту боль, которую я пережил. Я взглянул на Роуз и увидел одобрение на ее лице.

— Конечно, Сара, — сказал я. — Думаю, это будет хорошей идеей.

Она широко улыбнулась впервые за все это время, и на мгновение я увидел в ней ту веселую блондинку, которую знал с детства. Она обняла меня и поцеловала в щеку. Я слегка смущенно прищурился, пока не заметил улыбку на лице Роуз.

— Спасибо, — сказала она. — Большое спасибо. Это значит для меня больше, чем вы когда-либо сможете представить.

Мы продолжали разговаривать еще около часа, пока Сара не объявила о своей усталости и необходимости вернуться домой. Мы проводили ее до двери, и на миг мне не хотелось ее отпускать. В то время как она стояла у порога, казалось будто две подруги объединились вместе и последние 30 лет, или около того, никогда не существовали. Прежде чем уйти, Сара еще раз обняла меня и поцеловала в щеку.

— Благодарю тебя за все, Джон, — выразила она свою признательность.

— Желаю всего самого наилучшего, Сара, или Эми, или как там тебя называют, — ответил я с улыбкой. — Не стесняйся и приходи в любое время.

— Ты не шутишь? — спросила она неуверенно.

Мы с Роуз переглянулись и кивнули друг другу.

— В любое время, — сказала Роуз. — Я свяжусь с тобой на этой неделе и составлю регулярное расписание консультаций.

— Еще раз благодарю, — проговорила Сара.

Девушки обнялись, а мы наблюдали, как Сара села в машину и уехала, махая нам на прощание. Мы ответили ей поклоном и подождали, пока она скрылась из виду, прежде чем вернуться в помещение.

— Все прошло лучше, чем я ожидал, — заметил я. — Ты уверена в правильности своего выбора брать ее в качестве клиента?

— Я так думаю, — ответила она, — в конце концов, я уже хорошо понимаю суть ее проблем. Помнишь, я работаю над тобой уже 30 лет.

— Ты работаешь надо мной? — переспросил я, словно я какой-то проект или что-то подобное?

Она засмеялась над этим.

— Знаешь, работа над тобой все еще продолжается, — сказала она, обнимая меня.

— О да? И сколько же еще нужно поработать?

— Я не знаю, — ответила она. — Мы оба еще довольно молоды. Возможно, еще около 40 лет или около того.

— Что ты думаешь, я поступил правильно? Я имею в виду то, что сказал ей о возможности быть друзьями и так далее?

— Абсолютно верно, — ответила она. — Я доверяю тебе. Через 30 лет я могу прочитать тебя как открытую книгу.

— Как книгу прямо?

— Конечно, — сказала она. — Ты хороший человек: честный, верный и достойный доверия. Мы любим друг друга, и если ты только попробуешь что-то задумать с ней, я отрежу тебе яйца и приготовлю их на ужин.

— Да, я думаю, это было бы твое решение.

Она улыбнулась и поцеловала меня.

— А что если, Джон Карлсон, ты взял бы свою жену наверх и отлично провел с ней время? — спросила она, лаская мою интимную зону.

— Прекрасное предложение, — ответил я.

Эпилог: Сара начала посещать Роуз на консультации в то время, когда я работал. Встречи всегда проходили по пятницам после обеда, чтобы мы могли провести время вместе за ужином. Вскоре Сара начала активно помогать на кухне, и это стало нашей традицией. После еды мы иногда играли в карты или смотрели фильм. Мы никогда не обсуждали консультации и редко говорили о прошлом. С течением времени она стала членом нашей семьи. На День Благодарения и Рождество мы пригласили Сару в наш дом, где она познакомилась с нашими детьми. Я представлял ее как старого друга из школы, что было правдой. Я никогда не рассказывал детям о нашем прошлом или о церкви. Мы с Роуз даже подарили ей колье на Рождество. Она заплакала, открывая подарок.

— Ты в порядке? — спросил я.

Она кивнула, вытирая слезы.

— Это первое настоящее Рождество, которое у меня было с тех пор... ну, ты знаешь, — сказала она. — Я буду всегда помнить его. Спасибо, что позволил мне быть частью вашего праздника.

Я обнял ее и позволил ей поплакать у меня на плече. Роуз заметила это и мы объялись. Через девять месяцев Сару пришлось госпитализировать. Врачи пробовали все возможное, но ничто не помогало. Мы с Роуз посещали ее в больнице, когда врач сообщил нам, что времени у нее осталось мало. Мне было больно видеть ее состояние. За очень короткий период она значительно похудела и кожа стала выглядеть ужасно. Она напоминала жертву Холокоста из Второй мировой войны.

— Джон, — пробормотала она. — Благодарю тебя за то, что ты пришел сюда ко мне, — сказала она. — Вот, я хочу, чтобы это было у тебя, — добавила она и передала мне обручальное кольцо, которое я подарил ей так давно. — Обещай, что никогда не забудешь меня.

— Я никогда не забуду тебя, — ответил я. — И это принадлежит тебе. Ты должна его оставить себе.

Она слегка улыбнулась.

— Я люблю тебя, Джон, — шепнула она и закрыла глаза, уходя на вечный покой.

Мы с Роуз поддерживали друг друга в своей скорби по ней. Мы позаботились о ее останках так как у нее не было родственников и все подготовили к ее похоронам. Ее коллеги из оперативной группы, где она работала, нашли хороший дом для ее кошки. На похоронах мне выпала возможность поговорить с ее начальником Оскаром Уорреном. Мы встречались ранее много лет назад, когда он исследовал церковь.

— Она очень нам не хватит, — сказал он. — Если мы сможем чем-то помочь, просто дайте мне знать.

— Спасибо, — поблагодарил я его.

Мой старый друг Билл Джексон также присутствовал, и мы поздоровались. Также на похоронах был Верн, который уходя пожал мне руку в знак сопротивления. В завещании Сары мы с Роуз были указаны как получатели ее состояния, которое оказалось значительным, что нас удивило. Мы обсудили это и решили пожертвовать то, что она передала нам, на благотворительность. Слезы текли по нашим лицам, когда гроб опускали в могилу. Мы надеялись, что она наконец найдет покой. В ту ночь, лежа в постели, я осознал, что после смерти Сары мне не приснился ни один кошмарный сон. Впервые за долгое время я почувствовал настоящую мирность. Любил ли я Сару? Не так, как в молодости, это точно. Однако было приятно знать, что мы смогли помочь ей найти покой перед смертью. Кроме того, подумал я, все прошлое больше не держит меня в плену. Мое настоящее и будущее находились рядом со мной в постели. Я обнял Роуз, поцеловал ее прекрасное лицо и заснул.

... Примечания автора: Препарат, называемый здесь «Дыханием дьявола», также известен как буранданга или скополамин, и, согласно моим исследованиям, получают из растений паслена. Сообщается, что существует бесчисленное количество историй о преступниках в Колумбии и Эквадоре, употребляющих наркотики, чтобы лишить человека свободы воли, совершать нападение или грабеж. В этой истории я проявил некоторую художественную свободу.