Рассказ Татьяны Юрьевны. Тематика: Секс-рассказы

Когда я закончила школу, то у нас в половине класса возникла идея поступить в один и тот же институт. Я решила пойти туда же, где и Игорь. Нам пришлось селяться в общежитии, по пять девочек на комнату; мы все сидели и занимались, перекусывая тортиками с чаем. Но всё время я думала о том, как буду учиться вместе с Игорем. Он всегда относился ко мне, как к маленькой девочке – ходил со мной в кино, угощал мороженым. У него уже были и другие женщины, а иногда случались дни запоя. Я надеялась, что если мы будем учиться вместе, то я помогу ему преодолеть его слабости. Но Игорь всегда как-то сторонился меня. Хотя я старалась учиться и готовиться, все равно он не обращал на меня внимания. Так получилось, что из-за него я не прошла конкурс для поступления. Я успешно сдала экзамены - так сложно не было - но, как вы знаете, много блатных поступает после армии, если они знают хоть что-то.

Я решила попытаться поступить на вечернее отделение, но там требовалось обязательно работать на полную ставку. Я побывала в нескольких местах, но всюду требовались специалисты: маляры, токари и мотальщицы. Так что я не смогла найти подходящую работу для себя.

В результате в августе я отправилась домой к маме на поезде. Мне пришлось ехать долго и делать пересадки. Поезд проходил через лес, и я сидела, глядя в окно и наблюдая за закатом солнца. Я думала о том, что через год опять буду ехать этим же путем и видеть те же ели. В купе со мной были еще несколько девочек и один парень; они также не поступили и ехали домой. И проводник Сергей иногда заглядывал к нам; вагон был полупустым, как часто у нас бывает - то очень людно, то очень свободно. Никому не интересно, чтобы всегда был порядок, им все равно.

Вечером мы с друзьями решили зайти на одну из станций, купить вина и приготовить какую-то еду. Мы сидели, разговаривали, и я не заметила, что выпила больше обычного. Когда я выпиваю, становлюсь очень ласковой. Проводник Сергей не особо пил, так как должен был оставаться трезвым для работы на станциях. Я попробовала подержать флажок, но меня уже пришлось поддержать Сергею, чтобы не упасть.

После этого я не помню ничего, а проснулась в проводницком купе. Это было потому что мы подъезжали к большой станции и могли быть проверены. Уже светало и я увидела, что он со мной сделал. Он начал ругаться на меня за то, что я не предупредила его о своей девственности. Он сам изнасиловал меня и еще обвиняет меня в этом. Я ничего ему не ответила, только оделась и ушла.

Я должна была выйти в следующем городе - областном центре - а следующий поезд был только на следующее утро. Но у нас в этом городе много родственников, так что это было не проблемой. Я пошла к Вале, давно ее не видела. У Вали гостила свекровь, тетя Надя. Сама Валя уехала на выходные с ребенком в деревню, чтобы навестить свою маму. Так что я не смогла увидеть малыша, только посмотрела фотографии и кроватку с игрушками, которые ее муж Сергей сделал.

Днем я решила прогуляться по городу. Были такие красивые тополя по обеим сторонам главной улицы около здания исполкома и все выглядело очень аккуратно. Это конечно не Ленинград, но все равно было приятно видеть такое обновление. Несмотря на это, город все еще оставался провинциальным. И люди тут такие же - ходят в разных одеждах, матерятся и ничего не меняется.

У нас сейчас гости, вы понимаете. Я до сих пор не могу отделаться от вчерашних мыслей, но отказываться нельзя, нужно проявлять уважение, чтобы избежать обид. Тетя Надя всегда говорила мне о том, какой хорошей женой стала для нее Валя; будто бы я не знаю Вали так хорошо, мы вместе выросли. Валя - это моя троюродная сестра, ее бабушка является сестрой моей бабушки. У бабушек есть еще две сестры и один брат; брат погиб на войне, а две сестры разъехались - одна в Пермь, другая в Астрахань, и мы потеряли контакт с ними.

Но я ушла от главного. Тетя Надя всегда заставляет меня пить со своим мужем Сергеем. Затем я легла спать в комнате на диване около окна и смотрела на звезды, как они двигаются. Даже если закрыть глаза - все равно они двигаются. Только что заснула, когда почувствовала, что кто-то шевелится. Я чуть не вскрикнула. Это оказался Сергей. Но что я могла сделать? Если закричать, то тетя Надя проснется, а выбраться через окно невозможно - оно закрыто. Что мне оставалось делать? Я проснулась от того, что Сергей положил руку под мою ночную рубашку и начал ласкать мою грудь очень нежно. У меня красивая форма груди, и я считаю ее своей гордостью. Некоторые женщины не обращают на это внимание или стесняются размеров своей груди. Но это не имеет значения. Ну ладно, а Сергей молчал и продолжал ласкать мою грудь, двигая пальцами вокруг сосков. Меня еще никто так нежно не трогал; я лежала тихо, только у меня постоянно пересыхало в горле. Затем Сергей начал развивать дальше процесс, а я все еще лежала безмолвно. Он должен был подумать, что я не возражаю против этого, вероятно. И вот так получилось, что он тоже совершил насилие надо мной. Я даже не могла рассказать этого никому.

На следующий утро он, конечно, чувствовал себя виноватым; сопроводил меня до вокзала, помог с моими вещами, но не произнес ни слова и даже не посмотрел мне в глаза. Понятно, что теперь ему стыдно. Если бы он только раньше задумался, можно было бы избежать этого стыда.

Вечером я уже была дома. Меня ожидал год спокойной провинциальной жизни: посещение гостей и прием гостей, приготовление пирогов и прогулки со своей сестрой по центральной улице. Я работала полставки в тихом учреждении, куда меня устроил папа на должность лаборантки. Конечно же, я должна была учиться и подготавливаться к поступлению, чтобы не повторить прошлые ошибки. Я решила сосредоточиться только на себе и не обращать внимания ни на кого и ни на что. Я пожаловалась маме на свои проблемы, но она отнеслась к этому безразлично, словно так все и должно быть. Я никогда не забуду этого. Как так можно? Как будто это нормально, что со мной произошло все это. И еще она даже не сказала, что я сама виновата.

Но зато мама очень помогла мне, когда я обнаружила, что беременна. Она отвела меня к своей знакомой врачихе, немке из Казахстана, и та тихо и без лишнего шума провела аборт. Конечно, это было неприятно. Тебя разделывают словно курицу, и после этого чувствуешь себя какое-то пустое оболочку на подоконнике. Но в целом было все нормально. Главное, что никто не узнал. Даже папа был не в курсе. Если бы он узнал, то может быть даже убил меня. Хотя я не знаю.

На следующий год я поехала и успешно сдала экзамены и поступила в университет. Меня уже совсем перестал интересовать Игорь. Я изменила прическу и цвет волос и почувствовала, что наконец-то начинаю жить для себя, а не для кого-то еще. Нас отправили в колхоз, на первый курс. Было грязно и холодно, но весело; я подружилась с девочками, и мы вечерами сидели у печки, пили чай и разговаривали. Особых новых знакомств не было. Только однажды на поле я встретила мальчика из нашей школы; он уже закончил школу годом раньше меня и учился на третьем курсе. Когда-то мы ходили вместе на танцы, но потом он начал избегать меня и завел себе другую девушку. Теперь мы просто встретились как старые друзья, ему было радостно меня видеть, и мне тоже было приятно его видеть. Их также отправили в колхоз, но в соседнюю деревню, и он просто заехал за делами к нашему бригадиру Юрию Александровичу. Мы поговорили и разошлись.

Остальной текст переписан соответствующим образом.

После моего возвращения из колхоза началась новая глава моей жизни - студенческая. Лекции, семинары, учеба - все то, о чем я так долго мечтала.

Мои бывшие одноклассники уже находились на втором курсе и казались очень взрослыми. Все пили и курили, включая девушек. Меня тоже привлекала эта атмосфера, и однажды Сергей Чаплин решил меня отучить от курения. Он предложил мне выкурить две сигареты подряд. Естественно, у меня вызвалась рвотная реакция, но после этого я больше никогда не испытывала желание курить.

В нашей компании царила замечательная атмосфера. Мы часто проводили выходные на даче родителей Сергея Барятинского. Родители там летом паслись, а осенью им было не до этого. Нас было всего несколько человек - шесть-восемь человек. Мы проводили время за беседами, пением песен под гитару и иногда, не слишком серьезно, играли в карты. Однажды Сергей Чаплин научил меня играть в покер, и мы начали играть на раздевание. Но из-за холодной погоды мы были одеты во много слоев одежды, поэтому игра затянулась. Примерно к четырем утра я проиграла и потеряла трусики. Я осталась только в носках, так как уже было довольно холодно и печка почти остывала. Мы с Сергеем сидели рядом друг с другом на диване, сидя на полу в турецкой позе. Я не очень хорошо помню все подробности, но когда я сняла трусики и села обратно, Сергей начал фиксированно смотреть... ну вы понимаете, на мое "нижнее" место. Они просто могут обойтись без этого, но я тогда еще не знала.

Я не стеснялась его присутствия, он для меня был как братик. В следующей партии Сергей проиграл, так как уже не обращал внимания на карты, и остался только в трусах. Он посмотрел на меня с жалостью, снял свои трусы и мы продолжили игру. Я не могла отвести глаз от его мужского достоинства. Оказывается, оно было таким большим; как они его, интересно, умещают в трусы? Я просто хотела потрогать его, но не выдавала своих желаний и продолжала играть. Играя и подглядывая за ним, я думала о том, почему бы не потрогать его, если хочется. Я случайно скинула две шестерки и потянулась за двумя новыми картами из колоды. При этом моя рука задела его "член" - Сергей напрягся и начал смотреть на меня неподвижно. В ответ я начала гладить его по головке и за ушком как котенка. Мне даже пришла в голову мысль поцеловать его или слизнуть капельку... Но я чувствовала себя очень стеснительно, хоть мы оба были уже довольно пьяны. Я приблизилась к Сергею ближе и вдруг он крепко схватил меня и насадил на свой "орган".

Я сидела тихо, испытывая ужас от скрипа. В комнате еще спало четверо человек, включая Сережу Барятинского, который официально считался моим парнем. Мы с ним действительно ходили вместе, пару раз посещали кино и целовались. Нашим друзьям казалось, что я стала его невестой. Но у Сережи была такая мать, которая не очень радушно принимала гостей и общалась с ними как будто делала одолжение. Я сама не ощущала себя невестой; мне нужно было учиться.

Мы молча сидели рядом друг с другом. Время от времени я слегка прижимала его член внутри меня, а он напрягался и двигался в ответ. Однажды он попробовал двинуться, и диван заскрипел. Я прошептала "тсс" и начала ритмично сжимать его член у себя внутри, чтобы диван перестал скрипеть. Мы лицом к лицу прижались друг к другу. Тем не менее, мы едва удержались на спинке дивана и чуть не свалились на пол. К счастью, никто не проснулся. Затем он кончил. Если быть честной, мне это понравилось, хотя я должна была молчать и не двигаться. Мне было очень хорошо. С ним мне всегда хорошо, но тогда было еще лучше. Но у нас больше ничего подобного не происходило; только один раз, когда я уже была замужем, но это было через много лет.

Мы больше не играли в карты, разошлись и молча легли спать. Кстати, мы даже не поцеловались ни разу. Ведь у него тоже была своя девушка Ира, она могла спросить его о целовался ли он с кем-нибудь, а Сережа не умел врать. И я тоже не умела врать, всегда или молчала или говорила правду, что иногда делало мне только хуже. Поэтому лучше промолчать; если скажешь им правду – они обидятся сразу. Я лучше вообще ничего не буду говорить.

Утром у нас произошло неприятное событие. Я не знаю, кто что кому сказал (лучше вообще ничего не говорить), но Сергей Барятинский и Сережка Чаплин немного поссорились. Затем Сергей извлек ружье, двустволку, из какого-то ящика и заявил о проведении дуэли. Игорь стал секундантом обоих, так как было только одно ружье. Игорь отвел их на противоположные концы участка, расставил возле забора, а затем они бросили жребий. Игорь бросил монетку на крыльце, а они громко кричали из разных углов: "Орел!" "Решка!"

Судьба выпала Сережке Чаплину стрелять первым. Игорь зарядил оба ствола огромными патронами с огромными пулями и передал ружье Сережке. Сережка прицелился и выстрелил в дерево. В ответ на выстрел в дереве загоготала ворона, попыталась улететь и упала в середине огорода. У вороны был отстрелян хвост, и из нее слегка капала кровь, но она продолжала прыгать и в конце концов убежала на соседний участок. Затем пришла очередь Сережке Барятинскому стрелять. Он спокойно прицелился прямо в Сережку и выстрелил; к счастью, не попал. Пуля попала в забор полметра от Сережки. Вот и все; после этого они почти не разговаривали друг с другом много лет, хотя и не ссорились.

Моя первая сессия прошла очень успешно; я получила четверки и пятерки по всем предметам, а также повышенную стипендию на следующий семестр. Я помогала девочкам из моей комнаты готовиться; не знаю, как они подготовились; я им ничего не говорила, но я не ожидала такого уровня подготовки от них. Они хорошие девочки, просто требования к уровню подготовки можно было бы повысить. Но есть что-то еще – например, они научили меня готовить разнообразные блюда национальных кухонь СССР.

Зимой я решила съездить домой к маме. Но в этот раз у меня с папой были постоянные разногласия. Он всегда начинал говорить о Сталине и его роли в спасении страны, а также о том, что наше поколение ничего не понимает. Я не могла просто молчать и отвечала ему, что думаю, но это только раздражало его, и он начинал кричать. Я старалась сохранять спокойствие и уходила в свою комнату, а потом он просто переставал общаться со мной, как будто я ему была невидима.

Мне пришлось снова пойти работать к немке, хотя это было очень неприятно. Почему они всегда получают удовольствие за мою же цену? А им все равно, они даже не замечают этого. Я не собиралась рассказывать ему об этом, лучше просто промолчать. Если я скажу что-то, то сама окажусь виноватой. Это как-то несправедливо.

Когда я вернулась после каникул, выяснилось, что Сережа так и не сдал сессию. Весь семестр он редко появлялся на занятиях и пытался договориться с преподавателями, чтобы пересдать что-то. Затем его забрали в армию весной. Но это было его решение, он должен был учиться и не рассчитывать на кого-то другого. Я сочувствовала ему, но ничего не могла изменить. Я проводила его в армию и осталась одна.

Друзья поддерживали меня и говорили, что два года пройдут быстро, а Сережа станет настоящим мужчиной. Я не очень верила в это. Все равно его мама всегда ненавидела меня и считала меня виноватой во всех его неудачах. Как будто я должна была за него сдавать экзамены. Если она так хотела, то пусть сама делает это. Я считаю, что каждый человек должен сам отвечать за свои поступки, а не полагаться на кого-то другого.

Мое обучение продвигалось без проблем. Второй семестр закончился, весенняя сессия прошла успешно, и я получила повышенную стипендию. Летом я отправилась с родителями на отдых к Черному морю и удивительно загорела. Это было неожиданно для меня, так как моя кожа очень нежная и обычно не подвержена загару. Но на этот раз все получилось идеально, и я заметила, что это мне очень идет. Я также успела отрастить длинные волосы, которые привлекали внимание окружающих своей красотой при каждом моем движении.

Прошел год. За все это время мы с Сережей поддерживали переписку; он писал мне из армии о том, как он служит и скучает по мне. Однако ни разу он не выразил свою любовь ко мне. Я тоже писала ему спокойные письма, рассказывала о школе, наших общих друзьях, о фильмах, которые мы посмотрели – в общем, делала это без особых эмоций. Осенью он сообщил мне, что ему часто предоставляют выходные, и я решила навестить его. Это было на севере, недалеко от нашего места жительства. Там были прекрасные места – скалы, осенний лес – все это вызывало восторг. Сережа получил один день отпуска, и мы отправились в город. Посетили кино, погуляли по парку, который переходил в глухой лес. Нашли скамейку и сели на нее. Внезапно он начал целовать меня и попытался раздеть. И все это происходило прямо в парке. Я возмутилась такому поведению, но он не останавливался.

Наконец-то я сдалась и помогла ему расстегнуть лифчик. Он буквально налетел на меня словно бешеный, словно он никогда раньше не видел женщину в своей жизни. Единственное, что я почувствовала – запах хозяйственного мыла с него. Я терпела это, потому что сама приехала и должна была оттолкнуть его самостоятельно. Мне было неловко говорить об этом, но у него ничего не получилось. Говорят, в армии им дают что-то, чтобы предотвратить эрекцию. Я пыталась помочь ему разными способами, делала массаж, но ничего не сработало. И почему в конечном итоге он так разозлился на меня? Когда мы уходили из парка, он не общался со мной. Что я сделала ему такого? Возможно, они все такие – если ты делаешь для них что-то хорошее, то сразу становишься виноватой во всем? А если ты ничего не делаешь, то все кажется лучше. Но я всегда стремлюсь помочь людям. Возможно, правильнее было бы думать только о себе и позволить им жить так, как они хотят. Что мне до них в конце концов?

Настанула зима, приближалась сессия. Обучение на третьем курсе не такое, как прежде. Все дисциплины гораздо сложнее, и приходилось долго заниматься учебниками. Я не была привыкшей получать низкие оценки. Часто возникали вопросы, и я обращалась за помощью к Александру, тому самому парню, которого когда-то встретила в колхозе на первом курсе. Он очень хорошо объяснял мне все понятно, поэтому мои результаты были нормальными. Так случилось, что мы начали проводить время вместе: ходить в кино, по театрам, по музеям. Меня особенно трогало то, что он все время держал меня за руку. Я чувствовала себя рядом с ним маленькой и уязвимой девочкой и простила ему то обидное равнодушие ко мне из школьных времен. Уехав на зимний отдых, я все время вспоминала Александра и его ласковое отношение ко мне, а Сергей как-то выходил из поля зрения.

Когда я вернулась с каникул, Александр уже ждал меня, не отходил ни на шаг и мы продолжали проводить время вместе, прятаться в темных уголках и целоваться. Иногда случалось так, что мои подруги уезжали к родителям на выходные, и он оставался у меня в комнате в общежитии. Ничего особенного, мы просто лежали, целовались и разговаривали. Больше ничего не происходило. Конечно, ему хотелось большего, но я уже не была настолько наивной. Когда он один раз вечером откровенно сказал мне о своих желаниях, я ответила ему: "хорошо, давай тогда поженимся". Он сразу согласился.

Скоро мы арендовали небольшую комнату и в один замечательный день пришли туда начать нашу семейную жизнь. Александр был очень застенчивым – даже когда мы легли в постель, он только ласкал и гладил меня до тех пор, пока я не сказала ему "пора спать" – только после этого он начал проявлять активность, снял мои трусики и занял верхнюю позицию. Я не могу сказать, что была в полном восторге от всего этого. Да, он двигался надо мной, стонал, потом отступал и через некоторое время повторял все заново. Он думает, что это приносит мне удовольствие. И так продолжалось всю ночь, почти не давая мне поспать. Ему все равно – он находится в полном восторге, для них-то все просто устроено таким образом, им нужно только это.

Приехала мама и устроила нам свадьбу: с рестораном, гостями - кому это было нужно, не знаю. Лично мне это не нужно было. Но мама настояла, и я не могла отказать ей и обидеть ее. Мне сшили великолепное платье из белого кримплена; Леше купили хороший костюм и ботинки, потому что он всегда ходил в произвольной одежде; его семья не особенно состоятельная, так что я не ожидала помощи от них. Затем мама уехала, и я осталась одна со своим мужем.

Началась наша жизнь вместе. В конце концов, я привыкла к этому, иногда даже начала наслаждаться этим. Есть приятные моменты, конечно. Теперь я занимаюсь хозяйством; у нас часто бывают гости, которые завидуют тому, как у нас все хорошо. Подруги даже завидуют тому, что я беременна - им самим еще не довелось испытать это чувство. Рассказывать о беременности не буду, потому что кому это интересно?

Затем я родила ребенка; мне приходилось сидеть дома и заботиться о нем. Хотя я должна была продолжать учиться. Леша работает целый день, и занимается ребенком только когда возвращается домой, когда ребенку уже пора спать. И вновь он приходит ко мне после того, как уложит ребенка и выполнил все домашние дела за день. Каждый вечер он спрашивает меня, хочу ли я его компанию или нет. Единственный способ отдохнуть - это обидеться на что-то. Обычно я не обижаюсь, но бывает, что меня доходят грани терпения. Не то что моя мама - она иногда по несколько месяцев не разговаривала с папой. Но это было в прошлом, сейчас они ладят друг с другом. Интересно, почему он всегда чувствует себя виноватым и старается быть полезным только на следующий день? Может быть, на работе он очень устает? Он говорит да, устает. Действительно интересно...

И вот прошло примерно полтора года, и однажды утром Леша вдруг сообщает мне, что, возможно, он больше не любит меня. У них там как-то странно: то любит, то не любит, потом опять любит. А я должна сидеть и догадываться, любит он или нет. А сам он тоже не знает. Ну ладно, я ему отвечаю: "ну что ж, разводимся тогда..." Конечно же, он сразу передумал и секунды не прошло; оказалось, что он не может жить без меня и так далее.

Теперь нам приходилось использовать предохранительные средства; Леша купил их в аптеке и использовал; рекомендовали еще намазывать мазью или просто выдавливать эту мазь в меня перед интимными отношениями, чтобы избежать использования презерватива, который часто лопался у него. Конечно, неприятно было вставлять этот довольно неприятного запаха резиновый предмет, который был еще скользким и скрипучим, даже если его смазывали вазелином. Брр.

И однажды все-таки он порвался, и я забеременела. Было слишком рано иметь второго ребенка, у нас не было нормального жилья и достаточной зарплаты; опять же, не хотелось просить помощи у отца. И в то время я только что закончила институт. Так что я поехала к маме, это было летом, и снова зашла к Эльзе Фридриховне. Мне повезло, что она еще работала, потому что планировала выйти на пенсию и переехать в Саратов к дочери Нине, чтобы помогать с внуками. Нина вышла замуж, и Эльза почти не поддерживала связь с ней, а потом вдруг стала ее вызывать срочно, и Эльза готовилась к отъезду, хотя ее все отговаривали. Наверное, она будет учить их немецкому языку. А у нас дома все оставалось по-прежнему. Папа начал заниматься дачей, купил себе участок за городом и строил там хибарку; мы с мамой не вмешивались в это дело.

Лето принесло мне отличный отдых. Мы с дочкой много гуляли, исследовали окрестности: посещали речку и ходили в лес за черникой. Но там у нас было очень много комаров, поэтому мы вынуждены были использовать специальные средства от них. Дочка не любит запах этих средств и настаивает на том, чтобы ей не наносили их. Она такая капризная. Мама постоянно балует ее, исполняет все ее желания. Заметно, что меня никто так не балует; папа только ставит меня в угол, если я что-то делаю не так по его мнению. Я проводила часы в углу, но не сдавалась. Потом приходила мама, освобождала меня, а папа уже забывал обо мне к тому времени. Мама всегда прощала меня за все, даже когда я разбила парадный сервиз. Это было давно.

Осенью я начала работать, а ребенка отправила в ясли. Работать мне нравилось: меня относительно взрослым образом разговаривали с коллегами, я сидела за столом в белом халате и писала что-то. Конечно, было трудно: ухаживать за ребенком, работать и еще приходилось ходить в магазин. Вечером там ничего не купишь, а днем уйти нельзя. Но на работе у нас часто были заказы, так что это помогало – иногда мы получали колбасу или колбасный сыр. А коллектив у нас был дружный. Мы всегда поддерживали друг друга.

Леша не очень помогал по дому; он предпочитал заниматься мастерством – делать мебель или игрушки для ребенка, либо просто сидеть и играть с ней, читать ей книжки. Если послать его в магазин, то он всегда что-то не то принесет – например, ряженку, которую я не люблю, или забудет что-то и снова отправит меня. Я предпочитаю делать все сама, хотя я и не люблю тратить время на походы по магазинам. А вот моя сестра из провинции каждый раз, когда приезжает ко мне в гости, начинает ходить по магазинам, и мне приходится с ней таскаться. Хотелось бы, чтобы она хотя бы раз пошла со мной на концерт. Но нет, ее интересуют только магазины.

Меня беспокоило, что он каждое утро настойчиво приставал ко мне. Хоть я и не против интимных отношений, но по утрам нужно вставать и заниматься делами. Или, наоборот, мне хочется спать. А он никак не торопится; сделает зарядку - и ползет ко мне в кровать. Неужели ему вечеров мало? Приходится отталкивать его, и он обижается. Но я все же постепенно избавила его от этой привычки.

Некоторое время спустя мы обзавелись своим жильем, и я поддалась постоянным уговорам завести еще одного ребенка со стороны мужа. Он бы завел третьего и четвертого, ему главное - играть только с ними. Но второго я согласилась завести. Это было хорошо и для старшей дочери, чтобы она не выросла эгоисткой; да и я опять оставалась дома и могла заниматься с ней.

У меня началась достаточно спокойная жизнь. Справлялась со всеми домашними делами сама, не ожидая помощи от кого-либо. Да и не дождешься от них! Муж стал все чаще отправляться в командировки. Его повысили до какого-то начальника, поэтому теперь он отвечал за все. Только дома он ни за что не отвечал, все его мысли были на работе. За исключением одной мысли, которая его никогда не покидала - да, здесь он не единственный, здесь они все такие.

Однажды, примерно год спустя, со мной произошло следующее. Я была с моей подругой Натальей в театре, на спектакле. С мужем ходить было бессмысленно, ему всё было скучно. Однажды мы с ним пошли на премьеру "Кошка на раскаленной крыше" - и вот когда актриса начала раздеваться прямо на сцене, весь зал тут же замолк - а он начал храпеть. Конечно же, люди стали смеяться. Я больше уже не старалась брать его с собой куда-либо.

Да, так вот, во время перерыва мы с Наташей решили зайти в кафе. Там были прекрасные эклеры, которые я очень люблю. Мы разместились за столиком и тут к нам подсел… Сергей Барятинский. У него была борода и длинные волосы, его было сложно узнать. Он начал рассказывать нам свою историю: после армии он получил немного образования, потом почему-то стал работать комендантом в общежитии, а затем решил стать художником. Сейчас он полностью посвящает себя живописи. Он изменился очень сильно, у него был пронзительный взгляд. Он все время восхищался моей красотой и предложил мне позировать для его новой картины, которую он планирует написать о жизни девятнадцатого века. Я не знала, правильное ли это предложение.

Через какое-то время он мне позвонил и пригласил меня отпраздновать его успех в ресторане. Я подумала, что это не такая уж большая проблема. На Западе это не считается чем-то особенным, если мужчина приглашает женщину в ресторан. У нас из этого делают слишком много. Мне кажется, что пора уже быть более цивилизованными. Что такого особенного в том, что люди ужинают вместе, даже с бокалом вина? Я считаю, что это нормально.

Вы наверное осуждаете меня за мое поведение. Но как хотите, мне все равно.

После ресторана мы решили зайти ко мне домой. Я хотела показать Сергею свои фотографии и показать ему свою жизнь. В то время Леша был в командировке, а детей я отправила к маме. Я приготовила кофе и достала вино из холодильника. Сергей заметил, что красное вино нужно шамбрировать и не следует хранить его в холодильнике. Поэтому мы поставили красное вино разогреваться, а сами начали пить белое вино с швейцарским сыром. Я стала показывать ему фотографии, а он начал приближаться ко мне. Я отталкивала его, сколько могла, но потом диван закончился и мне было некуда отодвигаться. В чем вина? Неужели я виновата в том, что у нас маленький диван? В общем-то, это очень неудобно, когда диван такой маленький и на нем не поместятся двое. Пришлось перейти на кровать, там хотя бы больше места будет.

Мне не понравилось это вовсе. Во-первых, у него оказался довольно маленький. Во-вторых, мы, возможно, несовместимы - он просто не понимает моих желаний, предпочтений и неприязней. Он получает удовольствие и думает, что все в порядке.

Однако он сказал мне о наличии книги с 120 различными позами, кратким переводом Камасутры. И обещал принести ее для того, чтобы мы изучили ее вместе. Я не скажу, что я была так заинтересована, но однообразие уже достало меня и я хотела чего-то большего в жизни, чем постоянное повторение одного и того же.

Я переписала эту книгу в свой блокнот со всеми ста двадцатью позами. Некоторые из них были очень интересными - например, использование мебели: например, жена становится на колени на стул или муж садится на стул. Или сложные позы, где одна нога поднята вверх, а другая согнута, и он входит сверху, держась за ногу, одновременно упираясь рукой, чтобы не упасть. Были и стоячие позы, и позы с опорой на стену, и когда я лежу на кровати, а он стоит рядом. В конце было несколько описаний поз для орального секса, но мне показалось это слишком экстремальным. Я не представляла себе, как я могла бы заняться таким делом. Лизать? Или чтобы делали это со мной языком. Это уже извращение, по-моему, просто неприлично.

Я с Сережей еще раз попробовала выполнить одну позу, затем другую, но опять ничего не вышло. Все-таки размер имеет значение, хотя говорят, что это не важно для счастья. Может быть мы просто не подходим друг другу. Он хотел продолжить экспериментировать, но я отказалась от этой идеи. Если я не получаю удовольствия от этого опыта, то в чем тогда смысл?

Через неделю возвращается из Волгограда Леша. И сразу же он почувствовал что-то новое. В то время как он ничего не замечает, даже если бы я кричала – а здесь сразу же почувствовал. Стал задумчивым. В общем, мне пришлось ему все рассказать. Он, по существу, согласился со мной во многом – что мы современные люди, что эти крепостные пережитки уже не нужны, что нужно рассматривать вещи реально. А у него каждую ночь истерики; будит меня в четыре часа утра и начинает рассказывать что-то, пытается разговаривать со мной. Но зачем разговаривать, я ничего не понимаю в это время суток, кроме одного – хочу спать. Да, и я еще сказала ему, что больше такого повториться не должно, что я даже никакого удовольствия от этого не получила. Однако он продолжал психовать целую неделю; будил меня по ночам своими глупыми разговорами. Но о чем разговаривать, все уже обсудили, я же сказала, что больше не буду. Нет, он пошел разговаривать еще и с Сережей. Не знаю, о чем они там говорили, так как Сережу я больше никогда не видела, он куда-то уехал, я не знаю куда. Мне никто ничего не рассказал.

Потом, когда он успокоился немного, я показала ему эту книжку, точнее мой конспект. Там было больше рисунков, чем текста. Он прочитал это все и мы начали испытывать разные позы одну за другой. Иногда мы не могли понять разницу между номером тридцать семь и номером пятьдесят четыре. Что вы хотите, ведь книга была скопирована на фотокопировальном аппарате и какие-то детали потерялись при копировании. Я же все аккуратно переписала.

Как везет некоторым людям! А я все эти годы не имела представления об этом и только сейчас начала учиться. Даже не очень точно знала, где находится клитор. Ну, знала, но не придавала ему особого значения. А Леша тем более; возможно, он даже не слышал такого слова. А теперь, по книге, он начал практиковать со мной разные виды сексуальных извращений. Мне особенно понравилась позиция "раком". Это вызывает совершенно новые ощущения, которые невозможно передать словами. Я просто не могла удержаться на локтях, руки постоянно подкашивались и я лицом упиралась в подушку. Пыталась подняться, но руки снова дрожали. Было много и других позиций, их все перечислить не получится и это ни к чему. Иногда в этой позиции он достигал особой точки головкой своего члена, где-то внутри меня, так что у меня застревал комок в горле, я задыхалась, перед глазами становилось темно и я словно улетала куда-то. Словами это не передать. Через некоторое время эти ощущения проходят и остается только смутное воспоминание – как через неделю после родов женщина уже не может четко вспомнить все детали. Включается защитный механизм. Так и здесь.

В некоторых позициях, во второй половине списка, ему требовалось удерживать половой орган между моих грудей и сжимать их сбоку. Лично мне это не особенно нравилось, а он был готов кончить почти сразу. В конце концов мы перешли к оральному сексу. Мне понравилась поза 69. Она создавала очень яркие ощущения. Непередаваемые. Искра пробегала.

Однако я обнаружила, что забеременела от Сережи. Я потеряла календарь, в котором отмечала дни, и из-за этого ошиблась на неделю. Ну что же, случается. Я сказала Леше, что это его вина. Ему нравится чувствовать себя виноватым - он становится таким нежным. Ему самому приятно делать что-то хорошее для меня.

На этот раз я пошла делать аборт в ближайший родильный дом. Все прошло относительно хорошо. Конечно же, я столкнулась с унижениями, как обычно. Никто не понимает, что мы вынуждены переносить ради их удовольствия, и никто этого не ценит. Им в голову приходят только собственные желания, а мы должны платить за все это.

Нам хватило этой книги почти на год. Мы испробовали ее полностью. Были три вещи, которые я отказалась делать. Он очень хотел кончить прямо в мой рот - но извините меня, я бы такого, вероятно, не смогла пережить. Потом у него возникло желание попробовать анальный секс. Я не понимаю, мы же не гомосексуалисты? Пусть гомосексуалисты занимаются этим, а мы обычные люди, по крайней мере я такая. А третье - о третьем я вам рассказывать не буду, это слишком.

Теперь у нас был большой выбор. Но понимаете, выбор иногда утомляет. Иногда мне хотелось бы просто чтобы он перестал со своими вечными ласками и просто изнасиловал меня. Нет, он проводит час разогревая меня, надеясь, что я наконец-то захочу его. Но я не хочу, не хочу, а потом вдруг захочу - а он всегда готов. Он всегда готов, всегда ждет. А может быть, я не готова. Мы ложимся поздно, я очень устала и мне просто хочется поскорее заснуть; только когда я начинаю засыпать - он приходит и начинает щекотать меня. Я уже столько раз пыталась это сделать, мне надоело все это, завтра у меня работа. Или в субботу утром - мне нужно идти с Ниной Георгиевной на рынок за шерстью, а он говорит: "Подожди, ты успеешь". Куда же я успею? Шерсть быстро раскупят, останется только Бог знает что. Ему же потом нечем будет одеваться, если я ему свитер не свяжу.

Иногда случаются забавные ситуации. Кажется, я настроена на то, чтобы повернуться к нему лицом, а через 15 минут вдруг охватывает меня такая тоска, что все желание пропадает. Он из-за этого всегда начинает истерить, поэтому я стараюсь скрыть свои чувства, но не всегда это получается – зачем же лгать? Я не привыкла обманывать. Если ему не нравится быть обманутым, пусть принимает меня такой, какая я есть. Если он любит меня, он должен понимать. Он говорит, что любит. Но кто их знает? Иногда думаешь – если бы он действительно любил меня, он бы понимал без слов то, чего я хочу или не хочу и когда мне это нужно или не нужно. А так приходится все объяснять ему таким образом, чтобы он не обиделся.

Также в это время я начала интересоваться книгами о женском здоровье. И узнала о том, что можно использовать методы контрацепции без презервативов. Просто нужно правильно выбирать время. Для этого нужно измерять температуру в течение месяца, чтобы определить день овуляции. Он всегда одинаковый, но у разных женщин наступает в разные дни. И если знать день овуляции, то можно безопасно не использовать контрацепцию примерно половину месяца. Это очень удобно. Раньше я пробовала таблетки, но у меня возникли побочные эффекты; также пробовала грамицидиновую мазь, но она вызывает неприятные ощущения; а про эти презервативы – это вообще головная боль. Они постоянно съезжают или лопаются, и еще и плохо пахнут.

Но я не сразу смогла регулировать все по инструкции; возможно, была какая-то ошибка в книге, поэтому через два месяца случилась неприятность и пришлось делать аборт. В этом нет ничего страшного, просто это неприятно. Я сама очень терпеливая, но знаю, что другие женщины очень жалуются на это.

Мои дела шли хорошо - работа, дом, домашние обязанности. На работе происходило что-то интересное - мы внедряли новую технологию. Однажды меня даже отправили в командировку. Обычно женщин с детьми не посылают в командировки, но на этот раз никого другого не было, кто мог бы поехать. Я оставила детей под присмотром Леши и поехала в Североморск, на наше филиал предприятия.

Со мной ехал Сержик, старший конструктор из нашего отдела. Девушки завидовали мне из-за этого - говорят, они тоже хотели бы поехать с ним. Ну да ладно.

Путешествие происходило зимой. Я постеснялась взять валенки и ходила по глубокому снегу в своих старых сапогах, которые еще и плохо застегивались на молнию. Там было очень холодно из-за ветра с моря, так что уже после первого вечера я промерзла до костей. Но Сержик уговорил меня пойти поужинать в местный ресторан "Полярный". Разве есть еще какой-то вариант, где можно поужинать? Впервые в жизни я попробовала цыплят табака. Ну и что, они такие обычные. Людей в ресторане было не очень много, но сам ресторан был огромным - неясно, зачем его таким сделали здесь. Может быть, летом сюда приезжают туристы на море? Но это маловероятно. Возможно, местные чиновники просто хотели создать видимость.

На улице шел сильный снегопад, мы еле добрались до гостиницы - ничего не было видно.

Я уже предвидела, как все закончится. Но я была усталая после всего этого - перелета, разговоров, ресторана, борьбы со снегом. Сугробы были выше человеческого роста. Сержик предложил мне массаж - ну это хоть не требует движения; я легла на кровать лицом вниз, а он начал делать бесконтактный массаж. Я то спала, то парила где-то в другом месте. Он рассказывал мне о пране - как она приходит из космоса, проходит через позвоночник и накапливается в точке кундалини. Есть хорошая и плохая прана - я не запомнила все подробности, примерно так это было. Мне стало тепло, очень тепло. Сержик начал массировать область вокруг точки кундалини, и я даже не заметила, как он снял с меня трусики: сначала я испугалась, а потом расслабилась; и он продолжил массажировать кундалини и ягодицы. Ему очень понравилось, что у меня такая гладкая и ровная кожа - говорит, что никогда еще не видел такой, это особенная кожа. От его массажа я чувствовала себя легкой, и я не удержалась: повернулась на спину, обняла его за шею и приблизила его к себе. У него такие пышные усы, я никогда раньше не целовала мужчину с усами. Это было необычно.

Ну, в общем, результаты были не очень хорошими. Вначале все было вполне неплохо - он говорил и ласкал, но когда дело дошло до секса, все оказалось одинаковым, различия были только в размерах, но и то незначительные. Его размер был меньше среднего, что тоже вызывало разочарование. К тому же я только начала наслаждаться процессом, а он уже кончил. У него даже презерватива не было при себе, а я почему должна его носить? Что это говорит о мне? А если мой муж узнает? В общем-то так случилось; я полагалась на это, потому что это уже была вторая половина цикла, а беременность всегда начинается в самом начале цикла. Это был пятнадцатый или шестнадцатый день цикла, может быть и семнадцатый. Считать сложно, потому что если начинать от первого дня цикла, то это будет уже девятнадцатый день. Я не знаю точно, как обычно считают; я раньше об этом не задумывалась. Я знаю примерно когда у меня что, но точно сказать нельзя; это зависит от многих факторов, даже от погоды иногда.

Ну ладно, это не важно. Он сразу же закурил Беломорину и начал рассказывать о том, как его жена не уважает его, считает его маленьким ребенком, а дочь повторяет поведение матери. Видно, что это передается по наследству. Его жалко. Но ничего не поделаешь - он сам виноват.

В этой командировке я больше ничего интересного не узнала, кроме того, что в конце марта пришлось делать аборт. Я сказала мужу, что возникли осложнения со здоровьем из-за этой поездки на Север; он предложил позвонить моему начальству и попросить больше не отправлять меня туда, но я сказала ему, чтобы он не беспокоился и что я сама разберусь со своим начальством.

Меня больше не интересуют командировки. Раньше я всегда думала: вот, люди уезжают в командировки, а я остаюсь дома. Дома ничего плохого нет. Много дел, но все равно неплохо. В общем, мне было все равно.

Через некоторое время меня вызывают в отдел кадров без объяснения причин. Там Екатерина Борисовна сообщает, что со мной хочет поговорить сотрудник органов, Сергей Иванович. Ну и зачем мне его бояться? Я даже не знаю, почему должна его бояться. Он тоже просто сотрудник.

Он начал разговаривать со мной на разные темы, о жизни в нашем отделе и предприятии в целом. Никаких конкретных вопросов о ком-то нет, ничего такого. Просто поболтали и все. Он попросил не рассказывать никому об этой беседе, потому что еще будет нужно поговорить. Потом он пригласил меня встретиться где-то в парке рядом с работой; мы гуляли и опять беседовали о жизни. Так мы стали регулярно гулять по паркам и беседовать. Он все чаще говорил, а я слушала и иногда кивала головой. Он был таким худым, высоким, с темными волосами, тонкими пальцами, тихим голосом и аккуратной походкой.

Я была очарована этими беседами. У него было обширное эрудирование, острый ум, знание ситуации. Мы разговаривали о литературе, об авторах. Я боялась, что он упомянет Солженицына, а я буду притворяться, что не читала его произведений, но он ни разу не упомянул Солженицына. Наоборот, мы упомянули Айтматова, но Сергей Иванович сказал: "Этот автор плохо знает русский язык", и на этом разговор об Айтматове закончился. Жаль, мне очень нравятся его произведения - "Буранный Полустанок", "Плаха", "И Дольше Века Длится День", "Белый Аист". Я все прочитала, что мне попадалось. Но я не стала спорить с ним, конечно.

Мне рассказала Екатерина Борисовна, наша HR-специалистка, что он присоединился к правоохранительным органам сразу после окончания университета по партийной линии. Возможно, ему не очень понятно, что делать, и он просто разговаривает со мной для видимости, так как ему нравится это дело и он занимается отчетностью. Что мне интересоваться? Я никого не знаю. Единственный человек на работе был Боря Стомахин, которого забрали в психиатрическую больницу. И давно пора было. Он был странный. И он также как-то странно смотрел на меня, я не знала, что думать. Он стоял в коридоре и глядел на меня без движения. Брр. Ну ладно, его забрали, а Сергей Иванович секретно рассказал мне, что в доме у Бори нашли целый склад запрещенных книг. Если он сумасшедший, то ничего ему за это конечно не будет.

Сергей Иванович однажды даже показал мне свою скрытую квартиру, которая как положено, была помимо его кабинета в здании райкома. Ничего интересного. Обычная однокомнатная квартира, обставленная просто и незаметно. Он угостил меня чаем с печеньем "Мария" - даже холодильника нет, она не предназначена для жилья.

Я думала, что мы будем только встречаться и разговаривать, но через три недели наши отношения перешли на интимный уровень. Все это произошло в той же скрытой квартире, где еще? Сергей Иванович получил повышение на работе и предложил отпраздновать. Он принес бутылку армянского коньяка к обычному чаю. Для меня он был слишком крепким, поэтому я добавляла его в чай, но все равно я была быстро опьянела. Ох... вы не смейтесь, но такого прекрасного мужского достоинства я еще не видела в своей жизни. Оно было подобно пальцам - тонкое, загорелое, гладкое, очень длинное и изящное, как дорогой старинный музыкальный инструмент. Я была готова наслаждаться им часами, целовать и гладить. Было невозможно оторваться. А Сергей Иванович, как обычно, не выражал практически никаких эмоций, он был таким же спокойным, как всегда, и улыбался добродушно.

Это продолжалось около трех месяцев, наши посещения этой квартиры обычно происходили во время моего обеденного перерыва, но я уже не успевала выпить чай. И внезапно все изменилось, Сергей Иванович пропал. У меня не было его номера телефона. Он исчез - и все. Прощаясь с ним в последний раз, я только мельком увидела его среди родственников на похоронах мужа. Алексея избили неизвестные хулиганы; полиция задержала его, но приняла за пьяницу; затем вызвали скорую помощь, но через три дня он скончался от черепной контузии. Разумеется, хулиганов так и не нашли.