Седой волос

Пенни Ричардс увидела седой волос среди прядей каштанового цвета. Она увидела его, когда начала расчесывать свои длинные волосы. Вот он, в зеркале.

43-летняя мать троих детей остановилась и уставилась на обидный волосок. Затем она выдернула его. Дотянулась и сильно дернула, выдернув несколько коричневых волосков.

Затем, чтобы не пропустить несколько других при внимательном рассмотрении, она собрала волосы в хвост.

Даже одеваясь, она продолжала смотреть в зеркало, нет ли где ещё седых волосков. Её сиськи 3 размера все так же гордо и красиво сидели на груди. Талия, несмотря на то, что она выносила троих детей, составляла приличные 75 см, хотя живот немного подкачал. А её задница — её подруги постоянно говорили ей, что хотели бы иметь такую же задницу, как у нее. Уильям Ричардс, её муж, тоже часто хвалил её зад.

Уильям. Не Билл, не Уилл и даже не Билли или Вилли.

Все ещё не удовлетворенная тем, что в её длинных каштановых волосах больше нет седых волос, но смирившись с тем, что в это утро она не сможет их найти, Пенни вышла из своей спальни.

— Мама, я опять опоздала на этот дурацкий автобус,  — объявила младшая Дженника, захлопывая входную дверь.

Обычно Пенни мягко укоряла дочь за безделье, за то, что та проспала. Но сегодня, как никогда, Пенни взорвалась в приступе ярости.

Потрясенная таким поведением матери, Дженника побежала в свою комнату, причитая.

— Черт возьми, Дженника, прости меня,  — рычала Пенни, расстроенная собой.

Наконец, после почти десяти минут извинений и объятий, Дженника и Пенни сели в 6-летнюю Toyota Camry Пенни и поехали в Baylor Lake High School, где Дженника училась на втором курсе. Они приехали незадолго до первого звонка, так что Дженника не опоздала в школу. Пообещав, что в следующий раз будет лучше, и поцеловав маму в щеку, Дженника ушла, поглощенная толпой школьников.

Пенни поехала в продуктовый магазин, сделала покупки на неделю и даже улыбнулась, когда молодой человек, упаковывавший её продукты, похоже, не мог смотреть выше её груди. Она повернулась, когда проезжала мимо коляски, и, конечно же, молодой человек разглядывал её зад в облегающих голубых джинсах.

"Милый, у меня есть ребенок старше тебя",  — хотела сказать Пенни молодому человеку.

"На самом деле, это мои джинсы",  — подумала Пенни и улыбнулась, выталкивая коляску на улицу, в августовскую влажность.

Рейчел, их старшая дочь, жила с Брэдом Бертраном, и эти двое планировали свою свадьбу. И Брэд, и Рэйчел должны были закончить Университет Луизианы в Дегарде в мае следующего года и сыграть свадьбу в первые выходные июня.

Уильяму не нравилось, что Рейчел и Брэд живут вместе. У него были старомодные ценности и взгляды на эти вещи.

— Да ладно тебе, Уильям!  — Пенни смеялась над ним.  — Сколько же нам было лет, когда мы начали заниматься этим делом?

— Заниматься?  — спросил Уильям.

— Готовить бекон? Тыкать пальцем? Играть в "спрячь салями"?  — Пенни подтрунивала над своим мужем, увязшим в трясине.

— Я предпочитаю думать, что это занятие любовью,  — поджал губы Уильям, услышав её смех.

— На самом деле,  

я все ещё предпочитаю думать, что это занятие любовью,  — заявил он.  — И мне, конечно, не нравится думать о том, что моя маленькая девочка будет "заниматься", как ты это называешь.

— О, неважно, папаша,  — рассмеялась Пенни.  — Но позволь мне угадать. Если бы Клей захотел трахнуть Челси, это было бы совсем другое дело, верно?

— Если её мать и отец не против, то все в порядке,  — сказал Уильям.

Сейчас, на парковке продуктового магазина, Пенни наклонилась, чтобы убрать продукты. При этом она пыталась вспомнить, когда они с Уильямом в последний раз пытались "заняться делом" или любовью.

"Давно не пробовали",  — признала она.

Когда она выпрямилась, Пенни увидела, что за ней наблюдает афроамериканец. Он не смущался того, что его застали за её разглядыванием. Мужчина улыбнулся ей и продолжил прогуливаться по продуктовому магазину.

— Подтяни штаны, идиот,  — хотела сказать Пенни этому развязному мужчине.  — И уйди с середины прохода, а? Люди должны знать правила дорожного движения, знаешь ли.

Когда она пришла домой, Харрис, молодой человек, живший по соседству, явно прогулял в тот день занятия. Он одарил свою соседку овечьей улыбкой.

— Здравствуйте, мисс Ричардс, вам помочь?  — предложил он, когда она начала вытаскивать из багажника машины сумки с продуктами.

Харрис был немного влюблен в Дженнику, но та, похоже, не слишком заботилась о красивом 18-летнем парне.

Уильям предположил, что Харрис не так сильно влюблен в Дженнику, как в Пенни. На самом деле Уильям не раз говорил об этом, когда Филлипс приходили в соседний дом на барбекю или поплескаться в бассейне.

Тот случай, когда Пенни осмелилась надеть бикини на открытом воздухе, похоже, придал вес утверждению Уильяма — Харрис не мог оторвать глаз от Пенни.

С помощью Харриса, Пенни удалось довольно быстро освободить машину. Затем Харрис остался и помог ей все убрать.

Сначала Пенни подумала, что это, должно быть, случайность — постоянные толчки и прикосновения во время работы. Но когда рука Харриса в четвертый раз нашла её упругую попку, Пенни поняла, что это было сделано намеренно.

Она улыбнулась молодому человеку, улыбнулась его горячему румянцу.

Затем она наклонилась и поцеловала его.

Он чуть не выронил банку с майонезом, когда она прижалась к его губам. К счастью, он поставил банку на прилавок.

Харрис был немного худощавым мальчиком, совсем не занимался спортом. Но при этом, он был красивым молодым человеком с светло-русыми волосами, теплыми карими глазами и кривой улыбкой.

Он был ужасно неопытен в поцелуях, и Пенни пришлось положить руку на его тощую грудь, чтобы замедлить его действия.

Затем она поцеловала его в шею. Он захихикал от щекотки.

Ее рука легла на выпуклость его джинсов, и он задохнулся.

Затем она снова поцеловала его и опустилась на колени. Стоя на коленях на полу кухни, Пенни расстегнула его джинсы и достала тонкий двенадцатисантиметровый член Харриса.

Пенни задохнулась, когда он выплеснул поток спермы ей на лицо, волосы и горло. Часть спермы даже капнула ей на блузку.

— О Боже!  — простонал Харрис от удовольствия и смущения.

Пенни поразилась стойкости молодых: даже после такого сильного 

семяизвержения, член Харриса оставался твердым и гордостоячим.

Второе семяизвержение последовало быстро, когда Пенни взяла весь его член в рот.

— Солнышко, ты должен предупреждать свою любовницу, когда собираешься это сделать,  — мягко укорила юношу Пенни.

— Простите, мисс Ричардс,  — вздохнул Харрис.

Она стянула с себя блузку, вытирая его сперму со своего лица. Затем она расстегнула лифчик, и глаза Харриса вытаращились на её груди.

— Они любят, когда их сосут и сжимают,  — поощрила она парня.

Пока он неуклюже грыз её соски и сжимал груди, словно пытаясь выдоить их, Пенни выпуталась из джинсов и трусиков.

Она оставила одежду на полу в кухне и потащила Харриса в коридор.

На своей кровати она уложила Харриса на спину и раздела его. Затем она присела на корточки над его эрегированным членом и ввела его в свою мокрую киску.

Ее оргазм был быстрым — Пенни быстро кончала, когда была очень возбуждена. А сейчас она была очень возбуждена.

Мгновение спустя, Харрис в третий раз излил свою сперму, теперь в киску Пенни.

После того, как он закачал в её киску свою сперму, а она вздрогнула от второго оргазма, Пенни развернулась и показала Харрису, как делать позу "69". По молодости и неопытности Харрис, желая доставить удовольствие, похоже, не понимал, что слизывает собственную сперму с киски зрелой женщины.

Он лизал и сосал вульву Пенни до третьего оргазма, потом она потянула его на себя, и он опять глубоко вошел членом в её влажную киску.

— Думаю, нам лучше убрать оставшиеся продукты,  — сказала Пенни после того, как они пролежали так несколько минут.

— Да, мэм,  — согласился Харрис.

В тот вечер Уильяма одновременно забавляло и возбуждало то, что Пенни пыталась поторопить Клэя и Дженнику с ужином, а затем отправиться в свои комнаты делать домашнее задание.

— Пойдем, Тигренок,  — сказала Пенни, когда ей удалось заставить детей разойтись по своим комнатам.  — Давай займемся делом.

— Займемся?  — пошутил Уильям.  — Что? Ты хочешь заняться нашими налогами? О! Нет! Я знаю! Ты хочешь убраться в подсобном помещении, да?

— Пошли, дурачок,  — засмеялась Пенни, потянув его за собой в их спальню.

В свои сорок пять лет Уильям уже не так быстро реагировал, как Харрис. У него также был небольшой пивной живот и тонкие белые ноги.

Но зато у Уильяма было восемнадцать сантиметров довольно толстого мужского мясца, и немного зрелой выносливости.

Ему удалось трижды довести Пенни до оргазма, прежде чем он слил в нее свою сперму.

И когда она приводила себя в порядок, перед тем как надеть короткую ночную рубашку, Пенни увидела два седых лобковых волоска среди своих темно-коричневых прядей. Все добрые, довольные чувства, которые она могла испытывать при этом, исчезли.

Она решила побрить свою киску на следующее же утро. Уильям уже несколько раз просил её побриться. Что может быть лучше причины, чем несколько седых волос?

На следующее утро Уильям наклонился и поцеловал её в щеку.

— Люблю тебя,  — пробормотал он, прежде чем встать с постели.

Он пошел готовить завтрак для всей семьи, приготовил обеды для Клэя и Дженники и 

попросил Дженнику поторопиться, а то она опять опоздает.

— Я знаю, вчера опоздала на этот дурацкий автобус,  — согласилась Дженника.

— Правда? И как же вы определили интеллект или отсутствие интеллекта у автобуса?  — поддразнил Уильям.

— Перестань, ты понимаешь, о чем я,  — хихикнула Дженника, выскочив за дверь.

— Хочешь, я отвезу ее?  — предложил Клэй.

— Хочешь, чтобы ты добрался до... что там? Четверг? Нет, хочу, чтобы ты добрался до Западной цивилизации,  — сказал Уильям.

Затем, ещё раз поцеловав Пенни в щеку, Уильям ушел, и Пенни осталась одна в их доме.

Она убедилась, что осталась одна — она была обнажена. Пенни прошла на кухню, достала из ящика ножницы и вернулась в ванную.

Она села на комод и отрезала густые волосы. Затем она взяла теплую мочалку и приложила её к щетине, которая теперь покрывала её промежность.

Гель пощипывал губки её киски, когда она наносила его на влажную область, и Пенни почти захотелось помастурбировать. Но она заставила себя отказаться от этого удовольствия и осторожно сбрила щетину.

Потребовалось три применения геля для бритья, три взмаха бритвой, но, наконец, Пенни была полностью лысой и гладкой. Без каких-либо обидных седых волос.

Бетси Филлипс, должно быть, доверчивая мать: Харрис во второй раз прогулял школу. Пенни чуть не застонала, когда, открыв дверь, обнаружила на крыльце ухмыляющегося мальчика.

— Харрис, милый, как так вышло, что мы вчера натворили? Это была ошибка,  — мягко укорила его Пенни.

— А мне не показалось, что это была ошибка,  — ответил ухмыляющийся мальчик.

Пенни увидела, что миссис О'Тул, недоброжелательная женщина с другой стороны улицы, хмуро смотрит на них.

Она потянула Харриса в дом. Не успела она полностью закрыть дверь, как Харрис неуклюже попытался её поцеловать.

— Харрис, милый, прекрати, нам нужно поговорить,  — мягко попробовала Пенни.

Она действительно пыталась, Пенни очень мягко пыталась успокоить мальчика. Они разговаривали, сидя на диване. Она держала его за руку, объясняя, что у нее был "приступ", возможно, гормональный. Она объяснила, что замужем, очень счастлива в браке с Уильямом. Она объяснила, что он встретит и влюбится в кого-нибудь поближе к своему возрасту.

Потом они пошли в её спальню и стали трахаться.

Харрису понравилась её безволосая киска. Пенни даже не пришлось его инструктировать: Харрис наклонился и стал сосать и лизать её мокрую киску.

В тот вечер Уильям тоже был возбужден, его возбуждала лысая киска Пенни. Он сосал и лизал её до одного оргазма, затем залез на нее и скакал на ней до ещё трех оргазмов.

— Так почему ты решила это сделать?  — спросил Уильям у Пенни, когда они обнимались в посткоитальном блаженстве.

— Увидела там пару седых волос,  — призналась Пенни.

На следующий день, в пятницу, Харрис всё-таки пошел в школу. Пенни смогла заняться домашними делами, которыми пренебрегала в среду и четверг.

В тот вечер Дженника собиралась с друзьями в боулинг в Бендере, штат Луизиана, а у Клэя было назначено свидание с Челси, так что Уильям и Пенни были предоставлены сами себе.

Пенни заметила, что Харрис был среди тех, кто собирался на 

боулинг, и почувствовала прилив негодования. Она не знала, почему это происходит, просто почувствовала.

И она отвергла ухаживания Уильяма — просто была не в настроении.

Харрис подождал три недели, прежде чем снова прервать занятия. И снова он постучал в дверь Пенни.

Они не стали разговаривать и сразу прошли в спальню.

Пенни держала во рту член Харриса и высасывала вторую порцию спермы 18-летнего парня, когда Уильям сказал:

— Я забыл свой ноутбук.

Пенни вскрикнула, что было нелегко сделать с полным ртом спермы. Когда она оторвала рот от извергающегося члена Харриса, сперма брызнула ей на лицо.

— О нет!  — застонал Харрис, увидев в дверях мистера Ричардса.

— Вот я и вернулся, чтобы забрать его,  — грустно сказал Уильям.

— Уильям, милый, это не так, это не то, чем кажется,  — плакала Пенни, вытирая капающую с лица сперму.

— И я получил его,  — сказал Уильям, подняв футляр с ноутбуком.

— О нет,  — простонал Харрис.

Уильям ушел прежде, чем Пенни успела вскочить с кровати и выйти в коридор.

Она попыталась позвонить на его мобильный телефон. После нескольких звонков, она попала на его бодрое сообщение голосовой почты.

Она позвонила Берни, школьному секретарю, и умоляла её попросить мистера Ричардса позвонить ей, как только он придет.

Должно быть, в тот день дети в начальной школе Эндрю Джексона были особенно буйными: Уильям так и не позвонил. Берни заверила миссис Ричардс, что передала мистеру Ричардсу сообщение.

Пенни приготовила свиные отбивные, картофельное пюре и лимскую фасоль — любимый ужин Уильяма.

— Отлично, мама!  — радостно сказал Клэй.  — Свиные отбивные!

— Ух ты, свиные отбивные!  — согласилась Дженника. согласилась Дженника.

Пенни была потрясена, когда Уильям пришел в пять двадцать, в своё обычное время.

Мужчина выглядел гораздо старше своих сорока пяти лет.

В то утро он был счастлив, карие глаза блестели, когда он целовал её и ощупывал ягодицы, прежде чем выйти из дома.

Теперь же его кожа приобрела пепельный оттенок, а карие глаза выглядели плоскими и безжизненными.

— Не голоден,  — пробормотал он и направился в свой кабинет.

— Уильям, милый, мне так жаль,  — сказала Пенни, заходя за ним в кабинет.

— Итак, что ты сказала Дженнике и Клэю?  — устало спросил Уильям.

— О чем?  — спросила Пенни, у которой сердце сжалось от вида мужа.

— О том, почему мы разводимся,  — тяжело произнес Уильям.

— Развод... Мы не разводимся,  — Пенни заставила себя не выкрикнуть эти ужасные слова.

— О, да, мэм, конечно, разводимся,  — сказал Уильям, подавая первые признаки жизни.

Он приподнялся в своем кожаном кресле.

— Будь я проклят, если останусь женат на женщине, которая соблазнила 18-летнего ребенка,  — сердито прорычал он.

Он поднялся на ноги.

— Ребенок! Черт возьми, Пенни, неужели? Соседский ребенок! Ребенок, за взрослением которого мы наблюдали! И ты его трахаешь?  — кричал он.

— Пожалуйста, пожалуйста, потише,  — зашипела Пенни, надеясь, молясь, что Клэй и Дженника не слышали заявления отца.

— С какой стати, Пенни?  — крикнул Уильям.  — Рано или поздно они все равно догадаются, не так ли? Я имею в виду, они поймут это, когда я перееду.

— Переедешь? Уильям, ты не можешь,  — умоляла Пенни.

— Тогда 

можешь трахнуть его, черт возьми, можешь трахнуть весь район, если хочешь,  — прорычал Уильям.

Он резко протиснулся мимо нее.

— Я ухожу,  — прорычал он.

Дженника и Клэй стояли, глядя на Пенни с потерянным, страдальческим выражением лица.

Пенни почувствовала внезапную волну гнева, глядя на своих детей.

— Что?  — закричала она.  — Эй? Что?

Через тридцать минут она хлопнула дверцей духовки, вытащила свиные отбивные, положила по отбивной на три тарелки, насыпала на тарелки фасоль и картофельное пюре и шлепнула их на стол.

— Ужин!  — закричала она во всю мощь своих легких.

— Я не голоден,  — угрюмо заявил Клэй с порога своей комнаты.

— Иди сюда и ешь эту проклятую еду немедленно!  — закричала Пенни.  — Я не в настроении заниматься всякой ерундой, слышишь?

Трапеза прошла в молчании. И Клэй, и Дженника, казалось, чувствовали, что если не съедят все, что было на их тарелках, то зажгут пороховую бочку, и послушно жевали и глотали.

Когда Уильям вернулся, была уже почти полночь. Пенни поджала губы: от него исходил запах пива и сигаретного дыма.

Затем она почувствовала прилив надежды. Обычно, когда от него пахло пивом и сигаретами, это означало, что он был в баре "Тупик" и разглядывал молоденьких девушек, которые снимали с себя одежду за чаевые.

Пенни надеялась, что это был залп Уильяма, его "око за око".

— Так что ты ел в "Тупике"?— спросила Пенни, когда он развязывал шнурки на своих ботинках.

— Фаршированные свиные отбивные,  — вяло ответил Уильям.

— Надо же, какое совпадение,  — попыталась усмехнуться Пенни.

— Угу, как насчет этого?  — ровно ответил Уильям.

В субботу утром Пенни проснулась от того, что Уильям тихонько встал с кровати. Серый рассвет едва виднелся сквозь щель в тяжелых шторах. Она решила, что он хочет пораньше приступить к работе во дворе, пока дневная влажность не сделала труд слишком тяжелым. Пенни погрузилась в сон.

Она снова проснулась, когда послышались голоса Дженники и Клэя, которые игриво спорили. Она сунула ноги в тапочки и отправилась на кухню, где Дженника готовила яичницу.

Они втроем потрясенно смотрели, как в дом вошел Уильям, неся сплющенные коробки из магазина U-Наul.

— Нет!  — завопила Дженника и выбежала из комнаты.

Клэй бросил взгляд на Пенни и выскочил из дома.

— Боже, Уильям, пожалуйста,  — зарыдала Пенни.

Уильям на мгновение приостановился, затем прошел мимо Пенни в спальню.

Пенни сидела за кухонным столом и рыдала, положив голову на руки.

Уильям прошел через кухню к гаражу, неся одну коробку.

Вернувшись, он на мгновение положил руку на дрожащее плечо Пенни.

Затем он вернулся в спальню.

Когда он вернулся, неся вторую коробку, Пенни вскочила и загородила собой дверной проем гаража.

— Пожалуйста, подвинься, Пенни,  — вздохнул Уильям.

— Нет, черт возьми, нет!  — закричала Пенни.

— Пенни, подвинься,  — сказал Уильям, голос его был тверд.

— Нет,  — всхлипнула Пенни.

Уильям поставил коробку на пол в кухне и потряс Пенни, когда поднял её и перекинул через плечо. Он подошел к раздвижной стеклянной двери и открыл её.

— Уильям! Поставь меня!  — закричала Пенни, когда он вышел на задний двор.

Пенни закричала от ужаса, когда муж бросил её в 

бассейн.

Тонкая ночная рубашка просвечивала, когда она подплыла к лестнице и вылезла наружу. Один из тапочек слетел с ноги и покачивался в воде. Она отшвырнула второй и подошла к раздвижной стеклянной двери.

— Ты проклятый сукин сын!  — закричала Пенни, когда поняла, что он запер дверь.

— Уильям! Открой дверь!  — кричала она, колотя в дверь.

Через несколько минут, Дженника всё-таки открыла матери дверь.

— Где твой отец?  — прорычала Пенни.

Но Уильяма, его одежды, книг и офисного оборудования уже не было.

Звонок на его мобильный телефон попал на бодрую голосовую почту, Пенни возмущенно вскрикнула и повесила трубку.

Было утро вторника, после тихих, горьких выходных, после одинокого понедельника, когда Ричард Бодро постучал в дверь дома Ричардсов.

— Здравствуйте, я Ричард Бодро,  — сказал улыбающийся мужчина.  — Мэм, что это за цветы? Мне очень нравится, что они такие полосатые.

— Мятные камелии,  — сказала Пенни, глядя на цветы рядом с входной дверью.

— Мэм, вы ведь Пенни Ричардс, не так ли?  — спросил Ричард.

— Да, да,  — согласилась Пенни, все ещё глядя на цветы.

— И вас уже обслужили,  — сказал Ричард, протягивая ей большой конверт из манилы.  — Хорошего вам дня.

Он сфотографировал её цифровой камерой.

— Я послал своей Берни фотографию этих цветов — готов поспорить, что не пройдет и десяти минут, как она скажет мне, что нам нужно иметь немного,  — улыбнулся мужчина, открывая дверь седана Ford.

Он рассмеялся счастливым смехом.

— Вот это женщина, скажу я вам,  — сказал он.  — Она знает, что стоит ей только попросить, и все будет её.

Во время обеда Уильям всё-таки достал свой мобильный телефон. Слезное сообщение Пенни разбило ему сердце, и он почти удалил его.

Но в сообщении она призналась в своем романе с Харрисом Филлипсом, и Уильям сохранил её сообщение для своего адвоката.

Тревор Уильямс, его адвокат по бракоразводным процессам, отметил, что если Пенни или Харрис не признаются в своем романе, то Пенни может отрицать, что он имел место.

— Это штат "без вины виноватых", мистер Уильямс,  — сказал Уильям.

— Верно, верно,  — согласился Тревор.  — Но супружеская измена дает нам больше рычагов воздействия на алименты.

— Боже, да отдайте ей этот чертов дом,  — огрызнулся Уильям.  — По крайней мере, до тех пор, пока Дженника не решит поступить в колледж. Что ей ещё нужно, а?

— Сэр, по вашим словам, миссис Ричардс не работала с момента рождения Рейчел, двадцать два года назад, верно?  — сказал Тревор.

— Ей давно пора вернуться к работе, вы не находите?  — огрызнулся Уильям.

Но сейчас, слушая её плаксивый голос, слыша страдание и страх в её голосе, Уильям не испытывал ни чувства победы, ни чувства морального оправдания.

В среду утром Дженника тихонько предложила матери сходить к адвокату, просмотреть заявление о разводе и убедиться, что все справедливо.

— В разводе нет ничего справедливого, Дженника,  — огрызнулась Пенни.

— Может быть и нет, но все равно, может быть, тебе стоит обратиться к адвокату,  — тихо сказала Дженника.

— Ты права, милая,  — тяжело сказала Пенни.

Николь Бэнкс, адвокат из фирмы "Кутре и партнеры", в то утро пришла на работу 

в одиннадцать часов.

И когда она расчесывала свои длинные каштановые волосы, Пенни увидела ещё один оскорбительный волос с сединой. Она с силой выдернула её. Затем она выдернула ещё два седых волоса, которые заметила на левой стороне головы.

Николь Бэнкс была привлекательной молодой женщиной. Адвокат выглядела не намного старше Рейчел, и Пенни почувствовала обиду, когда заговорила с молодым адвокатом.

— Ваш муж не заморозил счета, не так ли?  — спросила Николь.

— Боже, вы же не думаете... Уильям не стал бы этого делать, он знает, что мне нужны эти деньги,  — заикаясь, ответила Пенни.

С разрешения Пенни, Николь проверила семейный счет и две кредитные карты. Их никто не трогал.

Николь быстро подала ходатайство о приостановке выплат, чтобы защитить Пенни от любых попыток заморозить счета.

Она также подала ходатайство о назначении супружеского консультирования.

Хотя молодость Николь все ещё раздражала Пенни, она поблагодарила молодого адвоката.

— Миссис Ричардс? Я искренне надеюсь, что эта консультация принесет пользу,  — сказала Николь.  — Но я хочу, чтобы вы приготовились к тому, что это может не сработать, хорошо?

Несмотря на возражения Тревора Уильямса, судья Мари Робишо все же назначила консультацию, заявив, что обе стороны должны посетить не менее восьми сеансов.

Доктор Сильвия Хуперштейн была печально известна тем, что на своих консультациях вставала на сторону женщин и "определяла", что может потребоваться больше сеансов, часто рекомендуя до двадцати одного сеанса — максимум, на который соглашалось большинство судей.

Пенни сидела и плакала, рыдала и извинялась перед Уильямом в течение первых сорока минут их первого сеанса.

— Уилл, я могу называть тебя Уиллом?  — спросила Сильвия.

— С мистером Ричардсом все будет в порядке, спасибо,  — проворчал Уильям.

— Я... ну, я не вижу необходимости в такой формальности,  — проворчала Сильвия.

— Ну, доктор Хуперштейн, когда вы мне заплатите? Тогда вы сможете принять такое решение,  — сказал Уильям.  — Поскольку я тот, кто платит вам, поскольку это моя зарплата оплачивает счета? Именно я принимаю это решение.

— Отлично,  — прорычала Сильвия.  — У вас есть что добавить к тому, что только что сказала Пенни?

— Нет, не совсем,  — сказал Уильям.  — Она трахалась с соседом, держала его член у себя во рту. 18-летний парень. Никакие "извини" и "это ничего не значило" не смогут это исправить, не смогут это открутить назад.

Второй сеанс был почти зеркальным отражением первого. На третьем сеансе Сильвия решила позволить Уильяму идти первым, вместо того чтобы позволить Пенни быть первой.

— Она делала минет этому 18-летнему парню,  — устало сказал Уильям.  — Она трахалась с соседом. Никакие "извини" и "это ничего не значило" ничего не исправят.

Он повернулся и посмотрел в лицо разгневанной Пенни.

— Но, черт возьми, просто ради интереса, позвольте мне спросить тебя кое о чем, а?  — сказал Уильям.  — Допустим, ты вышла из дома, пошла в продуктовый магазин, потом увидела, что забыла свою сумочку, вернулась домой и, допустим, застала меня в постели с этой маленькой Терезой Прежан, да?

Пенни заметно вздрогнула, лицо напряглось.

— Ага,  — сказал Уильям.  — Не так-то просто, правда?

— Но она всего лишь 

ребенок,  — огрызнулась Пенни.

— Ей восемнадцать, столько же, сколько и Харрису — вполне законно,  — ответил Уильям.

Он ухмыльнулся.

— И всегда ходит вокруг да около, тыча мне в лицо своими огромными сиськами при каждом удобном случае,  — продолжал Уильям.

Так что следующие 43 минуты, были заняты жалобами Пенни на соседскую Лолиту, которая явно была неравнодушна к её мужу.

В начале восьмого сеанса, Сильвия упомянула о возможности попросить о дополнительных сеансах.

— Если вы это сделаете, я вызову ваши записи в суд,  — пригрозил Уильям.

Он поднялся на ноги.

— Я уверен, что суд хотел бы увидеть, сколько продлений вы запросили, которые все равно закончились разводом,  — сказал он.

— Куда вы, у нас ещё сорок восемь минут,  — огрызнулась Сильвия.

— Неужели ещё сорок восемь минут, в течение которых я буду слушать её или вас, говорящих всякую чушь, помогут убрать Харриса Филипса? Неужели из-за этого, измены моей жены никогда не будет? Неужели ещё сорок восемь минут этой нудной болтовни приведут к тому, что её измена исчезнет? Нет? Тогда я закончил,  — сказал Уильям и вышел из кабинета.

Поскольку он не прошел все восемь назначенных судом сессий, Сильвия злонамеренно сообщила судье Робишо о неисполнении Уильямом своих обязанностей. Поскольку Уильям был учителем, судья Робишо отказался выдать ордер на его арест, но обязал его провести последнее занятие.

Уильям оказался верен своему слову: появилась повестка от Тревора Уильямса с требованием предоставить все записи о назначенных судом супружеских консультациях за предыдущие пять лет.

— Я же просила вас не делать этого,  — сказала Пенни Сильвии, когда Уильям сидел в кабинете доктора.  — Как и то, что он отказывается, чтобы его называли иначе, чем "Уильям", так и то, что он абсолютно упрям.

Пенни поднялась на ноги.

— Куда вы идете?  — спросила Сильвия.

— Мне очень жаль, Уильям,  — сказала Пенни, на её глаза навернулись свежие слезы.  — Я очень надеялась, очень надеялась, что ты увидишь, что я готова бороться за наш брак, но, видимо, нет.

— Но не готова держать ноги закрытыми,  — огрызнулся Уильям.

Пенни вышла из кабинета.

— Ну, тогда, наверное, все,  — вздохнула Сильвия.  — Вы можете идти, Уильям.

— О нет, мэм,  — усмехнулся Уильям.  — Вы приказали мне вернуться на последний сеанс. Ну? Я здесь, и у нас ещё есть тридцать семь минут.

Так в течение тридцати семи минут, Уильям сидел и смотрел на доктора. Сначала она пыталась поддерживать зрительный контакт. Через три минуты она занялась другими делами.

Наконец, она прорычала:

— Идите, хорошо? Просто уходите. Вы выиграли, ясно?

— Хорошего дня, доктор Хуперштейн,  — сказал Уильям и вышел из кабинета.

Компания Super One Foods наняла Пенни Ричардс для работы по вечерам. Уильям быстро понял, что быть женой по дому — это не просто сидеть и убирать в доме. Несмотря на то, что Клэй водил машину, он часто зависел от других людей, которые кормили его, чистили его одежду, финансировали его социальную жизнь.

Дженника не умела водить машину, но участвовала в нескольких мероприятиях и постоянно нуждалась в шофере.

Так что если и есть какая-то положительная сторона в 

этом разводе, то она заключается в том, что Уильям стал более активно участвовать в жизни двух своих младших детей.

И, наконец, брак закончился несколькими каракулями на юридических бумагах.

Пенни оставляла за собой дом до тех пор, пока Дженнике не исполнится 21 год. Затем дом будет продан, а вырученные деньги поделены 50/50. Пенсионные счета Уильяма также будут разделены 50/50, после его выхода на пенсию.

Никто не одержал никакой победы. Никто не испытывал чувства удовлетворения, морального превосходства.

Однажды вечером, просматривая продукты женщины средних лет, Пенни заметила среди товаров коробку с краской для волос.

"Каштановый коричневый".

— Жаль, что я до этого не додумалась,  — сказала Пенни вслух.