Сопутствующий ущерб. 1/2

Collateral Damage от justthejanitor

****************************************

Я ненавижу Тери Ли. Ненавижу за то, что она - самодовольная стерва, говорящая за спиной ужасные вещи. Ненавижу за то, что она - занудой из компании тех, кто пролезает мимо других, более квалифицированных, используя лесть и угодничество, а не мастерство и решительность. Ненавижу за то, что она более чем готова подставить кого угодно, если это позволяет ей выглядеть лучше. И ненавижу ее, потому что она ненавидит меня.

А она ненавидит меня, в основном, я полагаю, потому, что вместо того чтобы встать в один ряд с другими офисными лакеями в их тошнотворных попытках заискивать перед ней, я - более чем готов назвать ее дерьмом. Я не лезу из кожи вон, чтобы создать проблему, но несколько раз ставил ее на место. Конечно, как коллега-менеджер, я - в лучшем положении, чтобы дать отпор, чем некоторые другие парни, и я так и сделал.

Мы спорили о политике офиса. Не соглашались в вопросах найма, увольнения и продвижения по службе. Она обвиняла меня в том, что я оказываю предпочтение своим друзьям, я же отвечал ей тем же. И у нас были совершенно разные стили управления. Она – дотошная перфекционистка, беспрерывно оценивающая и поправляющая сотрудников, всегда выискивающая проблему, даже если ее нет. Она более чем готова принизить или маргинализировать любого, кто каким-то образом не попадал в ее маленький круг подхалимов. Я верил в более расслабленную обстановку и был склонен игнорировать правила, которые, по моему мнению, не имеют значения, и хотя мне не особенно нравятся некоторые люди в офисе, я думаю, что добросовестно стараюсь быть справедливым.

Поэтому между нами долго существовала своего рода напряженность, постоянные мелкие разногласия, насмешки и, как минимум со стороны Тери, скрытая борьба на подпольном уровне. Но все это казалось ерундой перед тем, как между нами началась настоящая конфронтация.

Все началось с того, что я получил электронное письмо, которое также попало в отдел кадров, о неудачной шутке, которую рассказал Гейбриел Принс, один из экспертов-статистиков. Это был грубоватый анекдот о женщине, которая заинтересовалась мужчиной только потому, что он «наполовину осел». Конечно же, Гейбриел не подумавши рассказал эту шутку во время обеда перед большой аудиторией. Разумеется, пара наиболее тревожных женщин-подельниц Тери увидели возможность обидеться и немедленно сообщили ей об этом инциденте.

Тери немедленно потребовала как минимум официального выговора, а возможно даже перевода Гейбриела на другую должность. Я был уверен, что его не переведут на другую должность, но зная, что выговор может вызвать проблемы при годовой оценке, я решительно противился этому. Начались обмены электронными письмами, затем телефонные разговоры и, наконец, личные разговоры и групповые собрания, часть из которых стала достаточно накаленной. Но я полагал, что в конечном итоге здравый смысл победит и был уверен в своей способности контролировать ситуацию.

Все изменилось на ежемесячном обзорном совещании по работе отдела, где присутствовали все менеджеры и некоторые высокопоставленные сотрудники, включая Гейбриела Принса. Мы рассматривали практику и политику и, как всегда, Тери фактически командовала собранием, бесконечно критикуя поведение всех нас и указывая на то, как мы технически нарушаем корпоративную политику, если придерживаться самого строгого толкования правил. Казалось, ее целью было подчинить все, что мы делали, правилам компании, одновременно играя роль своего рода авторитарного контролера. Но в этом не было ничего нового, и мы слушали ее болтовню с относительной скучностью, пока она не сбросила бомбу.

В рамках своей "тревоги" по поводу того, как мы несколько свободно отнеслись к политике, она упомянула случай с шуткой, дав общую характеристику произошедшего. Затем она назвала имя Гейба и несколько присутствующих перевели взгляд на Габриэля Принса, который был ярко-красным. Она продолжала говорить о том, что такое поведение подрывает "рабочую атмосферу" и призывала ценить и уважать эмоциональный комфорт каждого человека. Ее небольшую критическую речь она закончила взрывным заявлением:

- Такое нарушение корпоративной политики следует воспринимать всерьез, и я предлагаю обсудить этот вопрос сейчас для того, чтобы мы могли приступить к действиям как можно скорее. Я считаю, что нам нужно провести экстренное заседание комитета по персоналу и временно отстранить его от работы без сохранения заработной платы до завершения проверки со стороны отдела кадров. После завершения проверки мы рассмотрим любые предложенные дисциплинарные меры как минимальное наказание, которое мы применим.

Ее последнее заявление вызвало мертвую тишину в комнате. Я был настолько ошеломлен, что просто перебирал в уме ее слова и возможные последствия снова и снова, не способен предложить мгновенное опровержение. Наконец, когда стало ясно, что больше никто не собирается высказываться, я произнес шепотом:

- Послушайте, я хорошо понимаю ситуацию и считаю, что это проблему можно легко устранить. Уверен, что мы можем подождать, пока отдел кадров соберет все факты и предложит свои рекомендации для дальнейших действий.

Она склонила глаза вниз, качнула головой и с неприязненным, сжатым взглядом произнесла свою реплику:

– Действия этого мистера Принса зашли слишком далеко, а его высказывания фактически являются формой сексуального домогательства и создают очень неприятную рабочую обстановку для других женщин здесь.

Несколько ее ближайших сторонников кивнули в знак поддержки, между собой разделяя одобрительные мимики, как марионетки в деловых костюмах. Я стиснул зубы в ответ и обратился к Гейбу, подняв брови. Перед нашей встречей я просил его публично извиниться, и он понял мой намек, тяжело проглотив слюну и начав свое объяснение.

– Слушай, Тери, мне очень жаль. Это была всего лишь шутка... плохая шутка, которую я признаю неуместной...

Выражение лица Тери тут же испортилось.

– Для вас я – мисс Ли, мистер Принс...

Лицо Гейба еще сильнее покраснело, и он заикаясь произнес еще одно извинение.

– С... с... слушай... те... мисс Ли, прости за шутку, но я, наверное, не подумал...

– В этом-то и дело, мистер Принс. Вы не задумались. Вы только ухудшили рабочую обстановку. Я не позволю женщинам в этом отделе подвергаться такому насилию.

Я старался сохранять нейтральность, оставаться выше споров и сохранять объективный тон, но я просто был измотан, больше чем достаточно, и вмешался в разговор с незначительной энергичностью, чем предполагал.

– Насилие? Правда? Он рассказал шутку, и насколько я знаю, почти все присутствующие - как мужчины, так и женщины - нашли ее достаточно забавной для смеха, несмотря на ее грубость. Они не должны были особо обидеться.

Тери резко повернулась ко мне и бросила на меня гневный взгляд.

– Мне все равно, кто считает это шуткой, Грант...

Я приподнял руку, чтобы остановить ее, стараясь сохранить серьезное выражение лица без ухмылки.

– Мистер Симмонс для вас...

Она глубоко вздохнула, ее ноздри пылали от ярости, а лицо приняло красноватый оттенок.

– Хорошо... мистер Симмонс, – произнесла она с отрывистостью, выплюнув мою фамилию словно проклятие. – Проблема не в том, смешно это или нет для некоторых. Проблема в том, что многие женщины, с которыми я работаю, считают это оскорбительным и унизительным. После происшествия я лично разговаривала со всеми женщинами в моем отделе, и они были почти единодушны в своем несогласии.

Я громко вздохнул.

– Естественно. Все они боятся противоречить вам и поэтому дали тот ответ, который вы хотели услышать. Признайте, что некоторые из этих женщин смеялись над этой шуткой и, возможно, повторили ее, но никто из них не осмеливается противостоять вам, поэтому сейчас они утверждают, что она их обидела.

Тери продолжала качать головой.

– Ваша... неспособность... видеть правду в глаза, мистер Симмонс, вызывает беспокойство. Женщины в этой компании заслуживают...

– Женщины в этой компании, – решительно перебил я, – с такой же вероятностью могут рассказать неудачную шутку или сделать сексуально оскорбительное замечание о мужчинах, как и мужчины о женщинах.

Тери насмешливо рассмеялась.

– Не будьте наивным. Проблема здесь, как и везде, заключается в отношении к сексуальному домогательству со стороны мужчин. Женщины просто не способствуют этой проблеме ни здесь, ни на любом другом рабочем месте, если можно так выразиться.

Я был полностью потрясен тем, что она сказала, и на мгновение замер в изумлении.

– Таким образом, вы хотите сказать, что только представители мужского пола создают такие проблемы? Что только они нарушают корпоративные стандарты поведения?

– Факты говорят сами за себя, – ответила она величественно, указывая жестом на Габриэля и передавая этот жест всем мужчинам за столом. По крайней мере для меня это означало, что она питает презрение к нам всем.

***

Вечером я вернулся домой в унынии. Рози, моя жена, сразу почувствовала это и попыталась разрядить обстановку. Мы хорошо поужинали, а затем я поиграл с двумя нашими мальчиками, пока Рози убиралась. Когда дети легли спать, мы провели время перед телевизором до тех пор, пока она не прижалась ко мне и шепнула в ухо, спрашивая, хочу ли я поделиться своим беспокойством.

Я отрицал какие-либо проблемы, но она насмешливо смеялась над моим очевидным избеганием и, наконец, я рассказал ей о напряженности в офисе и о том, как Тери превратила безобидную шутку в серьезную проблему.

Она заставила меня повторить эту шутку, то стонала, то смеялась, а затем покачала головой.

– Ну, это действительно представляет для меня интересный... визуальный образ. Я понимаю, как кто-то с более консервативными взглядами может считать это довольно обидным, но...

Я почувствовал разочарование и раздражение и прервал ее.

– Замечательно, теперь моя жена заключает сделку со своим самым злейшим врагом.

Выражение лица Рози изменилось на выражение удивленного разочарования.

– Ну давай, Грант...

Я глубоко вздохнул и поднял руку, чтобы остановить ее.

– Прости, наверное, эта ситуация меня сбила с толку. Я не хотел.

Она наклонила голову и осмотрела меня, как врач, обдумывающий возможные причины беспокойства пациента.

– Почему ты позволяешь этой неприятной особе доставать тебя? Зачем это нужно?

– Я знаю... знаю, мне не следовало бы обращать внимание на это и обычно я так и делаю. Но сейчас ее проблемы начинают серьезно подрывать мое настроение. Если быть честным, я думаю, что это может стать большой проблемой для Гейба.

– Ну, Гейба сейчас нет рядом, поэтому помочь тебе я не могу. Но возможно, я могу что-то сделать для тебя.

Она прикусила губу, вызывающе подняла брови и потом наклонилась и поцеловала меня, разрешив своей руке скользнуть вниз к моему паху.

– Просто чтобы ты знал, – прошептала она, тяжело дыша, – я рада, что ты немного неадекватен. Может быть неловко в социальных ситуациях, когда начинаешь проявлять свою странность, особенно в публичных местах, но в интимной обстановке это делает все гораздо интереснее.

Я засмеялся, и она улыбнулась мне, расстегнула мои брюки и применила губы, язык и руки для того, чтобы заставить меня почувствовать себя гораздо лучше.

***

На работе, в следующие несколько недель, между мной и Тери продолжалась борьба соперничества. Мы постоянно насмехались друг над другом и делали язвительные комментарии. Обе стороны быстро указывали на любую мелочь или поведение по отношению к противоположному полу, которые могли нарушить или даже приблизиться к линии приемлемости и соответствия правилам поведения.

В офисе циркулировали записки, ходили слухи и раздувались истории. Все были настроены негативно, и моральное состояние достигло своего антирекорда. Казалось, что весь персонал ходит по яйцам, и никто не испытывал радости.

Неудивительно, что наша производительность сократилась, и начались вопросы. Мне пришло несколько электронных писем от Джима Гомперса, вице-президента, ответственного за наш отдел, с запросом о том, что происходит. Я пытался уменьшить значимость межличностных проблем и предположил, что скоро все вернется к норме в отделе. Однако он не был уверен в этом и решил отправить пару специалистов для проверки эффективности работы и кого-то из отдела кадров для выяснения ситуации.

Как можно было ожидать, проверка со стороны высшего руководства только ухудшила обстановку, и когда задавались вопросы, сотрудники не демонстрировали чувство командной работы. Люди стали указывать друг на друга и критиковать с нелицеприятными словами, напряжение росло, и к концу месяца один важный сотрудник ушел из компании, а двое других явно намекнули, что рассматривают возможность ухода в другое место работы.

После серьезного раздумья я признал, что в какой-то мере сам являюсь частью проблемы, и организовал пару встреч с Тери для попытки достичь перемирия, чтобы офис функционировал на приемлемом уровне. Но неожиданно оказалось, что ее понимание проблем и способов их решения радикально отличается от моего. Она считала, что недостаточно дисциплины в офисе и нам нужно жестко действовать, возможно, даже уволить некоторых сотрудников, а не стремиться создать более спокойную рабочую обстановку. Я пытался понять ее точку зрения сначала тактично, а затем менее дипломатично. В результате мы начали горячий спор, и наши позиции только усилились, а не смягчились. На нашей последней встрече она настаивала, чтобы мы предъявили санкцию своим коллегам и рассмотрели вопрос об увольнении Гейба, а не о выговоре. Я ясно дал понять, что не соглашусь ни на какую "чистку" и буду противодействовать ей всеми возможными способами.

Незадолго после нашего последнего разговора Тери предприняла новое действие в рамках своей стратегии "жесткости". Она отправила общее электронное письмо, в котором подробно описала свое намерение привлечь внимание отдела кадров к даже самому малозначительному нарушению корпоративных правил и более тщательно оценить эффективность работы на рабочем месте с целью применения дисциплинарных мер в отношении тех, кто, по ее мнению, отстает. Кроме того, она также направила электронные сообщения мне и другим менеджерам, подтверждая свое желание наказать Гейба и нескольких других сотрудников, которые, по ее мнению, халтурят.

Производительность немного увеличилась, однако рабочая атмосфера продолжала ухудшаться, и еще один сотрудник решил уйти. Философская пропасть между мной и Тери стала непреодолимой, и я осознал необходимость принять какие-то меры.

***

В это время несколько ребят пригласили меня провести вечер, играя в бильярд. Обычно я не общался много, но с учетом обстановки на работе, я был заинтересован в любой активности, которая помогла бы поднять моральный дух. Я решил, что мне самому не помешает немного отдохнуть и развлечься, поэтому связался с Рози, чтобы уточнить, что все будет хорошо, если я вернусь поздно домой, и сообщить ей о том, что поужинаю.

Мы выбрали местное заведение с тремя столами для бильярда и уютным баром и грилем. Между партиями мы отдыхали, наслаждаясь едой и напитками. Весело проводил время, разговаривая с парнями о футболе, гольфе и фондовом рынке. Неизбежно разговор зашел о женщинах. Парни начали обсуждать привлекательность различных дам, затем перешли к тому, с кем из них они бы хотели провести ночь. А потом тихим шепотом стали обсуждать, кто из них действительно имел интимные отношения с разными женщинами.

В один прекрасный день появился юноша по имени Девин Тиниан. Он трудился в службе доставки и был популярен среди представительниц прекрасного пола. Вначале он лишь слушал рассказы других, но потом сам стал хвастаться своими подвигами. Он повествовал о женщинах, которых ему удалось завоевать, и о легкости, с которой это происходило. Его окружали парни, кивающие головами и улыбающиеся, что вселяло в него уверенность. Он утверждал, что если у него будет достаточно времени, то способен соблазнить практически любую женщину. Он был откровенным и не скрывал своих приключений. Он указывал место, время, методы и даже имена, и некоторые из его рассказов были настолько невероятными, что трудно было им поверить.

Спустя некоторое время я решил поиздеваться над ним и заметил, что он слишком высокого мнения о себе. В ответ на мое замечание он раздраженно фыркнул и продолжал говорить, время от времени бросая взгляд на меня, чтобы убедиться, что я слышал его последние слова. Казалось, он стремился доказать мне свои подвиги. Но вскоре мне надоело слушать его рассказы, хотя просить остановиться я не осмелился. Поэтому я скрылся за угловым столиком, заказал порцию картофель фри и начал есть в одиночестве.

Группа людей разошлась и стала играть в бильярд, а Девин без приглашения сел рядом со мной.

– Эй, я почувствовал, что ты подумал, будто я говорю чепуху.

Я на минутку обратил внимание на его слова.

– Серьезно, парень. Я верю тому, что тебе удалось завоевать много женщин. Но не верю в то, что тебя никогда не было в затруднительном положении или что ты можешь соблазнить любую женщину по своему желанию. Это чистая выдумка. Так что не нужно пытаться убеждать меня такими фразами. Я просто не в это верю.

– Послушай, мужчина, если ты не можешь представить себе этого, это не означает, что я не могу сделать то же самое.

Его уверенность и высокомерие меня раздражали. Я сложил руки и минуту задумался, скептически глядя на него.

– То есть ты говоришь, что способен завести любую женщину... вообще любую?..

– Да.

– Итак, если я назову женщину... не просто какую-нибудь дамочку или старушку... кого-то, с кем ты можешь провести ночь без оглядки, ты абсолютно уверен в своей способности заняться сексом с ней? Не целоваться или ласкать, а именно потрахаться?

– Да, при наличии достаточного времени. – Некоторое время он задумчиво посмотрел. – Но ей должны нравиться парни. Лесбиянки не в счет.

Скрестив руки, я продолжал скептически смотреть на него, прикусывая губу и размышляя о его словах и уверенности. Я решил бросить ему вызов.

– Ты готов заключить пари?

– Пари?

– Да, именно так. Пари. Мы выберем какую-нибудь девушку. Если ты с ней переспишь, то выиграешь. Я побеждаю, если ты не сможешь завести ее в разумное время.

– Сколько времени?

– Допустим, месяц или около того.

– Тебя устроят деньги? Я не хочу тратить много времени и усилий на то, чтобы заняться сексом с какой-то девушкой, а потом ты скажешь, что это была шутка или что-то подобное...

– Конечно. Если хочешь, можешь поспрашивать обо мне. Но ты должен представить какие-то доказательства. Я должен увидеть фотографию со смартфона или что-то подобное. Мне нужно быть уверенным, что это не фотошоп. Но... я делаю ставку в пять тысяч рублей на то, что ты не сможешь выполнить это в течение месяца.

Он отклонился назад и задумался о ставке, в то время как я продолжал его изучать, пытаясь определить, сможет ли он это выполнить. Его внешность была привлекательна для женщин. Рослый, спортивного телосложения, с неотъемлемой трехдневной щетиной, он обладал таким внешним видом, который помогает мужчинам получать роли в кино и на телевидении. Его внешность в сочетании с очевидной уверенностью в себе и даром красноречия делали его убедительным Ромео. Но я все еще сомневался, что он сможет завоевать любую женщину, особенно ту, о которой я думал.

Возможно, он размышлял о том же самом, потому что на его лице появилось некоторое колебание, быстро затерявшееся в его чрезмерной уверенности.

– Хорошо... мы делаем это. Я согласен. Но... кто эта девушка?

Я откинулся назад и посмотрел на потолок, притворяясь задумчивым. Через пару минут я наклонился вперед и с усмешкой посмотрел на него.

– Знаешь ли ты, кто такая Тереза Ли?

Он нахмурился и слегка покачал головой.

– Она работает в отделе бухгалтерии. Волнистые каштановые волосы, рост около ста шестидесяти восьми сантиметров. Есть несколько веснушек. Говорят, она строгая...

На его лице промелькнуло признание.

– Разве это не та, которая всеми достается из-за чрезмерной чувствительности на рабочем месте и других проблем?

– Да, это проблема? Ну, то есть, если она покажется тебе слишком жесткой и ты захочешь передумать... – Я поднял брови, давая ему понять, что он может отказаться.

– Ни за что, парень... ни за что. Возможно, она не на службе, а проводит время с крутыми подругами, которые гораздо веселее проституток.

Я засмеялся над его высокомерным отношением.

– Ладно. Принимаю вызов?

Он улыбнулся самодовольной ухмылкой, протянул руку и мы пожали ее.

– Принимаю вызов.

– Тери Ли. У тебя есть месяц.

Итак, это типичная ситуация для меня без потерь. Если он провалится, ему придется признать свою неспособность и заплатить мне 500 долларов. Если же он успешен... ну... тогда у меня будет аргумент против постоянных упреков Тери о том, что все мужчины – свиньи и любые нарушения правил на рабочем месте должны быть строго наказаны. У меня будет неопровержимое доказательство. И личное.

***

Вечером я вернулся домой в очень хорошем настроении и обнаружил, что Рози была еще более радостной.

По любым стандартам Рози не являлась крупной девушкой; ее вес в 68 килограммов в два раза меньше, чем мой, и она немного выше полутора метров. Но она недовольна своей фигурой из-за небольшого "обвисания", которое не исчезло после рождения второго ребенка шесть лет назад, поэтому, обнаружив, что не может влезть в старые любимые джинсы, она начала бороться с этим и стала упорно работать, чтобы вернуть свою "первоначальную форму". Именно того утра ей удалось забраться в джинсы, что вызвало радостный крик, который я услышал на кухне.

Рози также получила приятный подъем настроения после получения отличного отзыва о своей работе. Она – ответственный сотрудник и сумела успешно завершить сложный проект в указанный срок. Ее руководство это заметило и показало, что они довольны ее работой и она будет предложена повышение.

Итак, пока она втягивалася в джинсы и полностью погрузилась в работу, она была настолько возбуждена своим прекрасным днем, что встретила меня у порога с широкой улыбкой, крепким объятием и страстным поцелуем. Затем предложила отпраздновать это событие в спальне после того, как дети уснут.

Я без колебаний согласился.

Не смотря на ее невысокий рост, Рози была очень активной в постели и готова брать все в свои руки. Она могла скакать на мне как на коне или агрессивно двигаться, словно лошадь на родео. Когда она обвивала ногами мою талию, казалось, что я попал под ее контроль. Каждую ночь после окончания мы оба выдыхали сильно, покрытые потом и слюной, едва переводя дыхание.

Но в этот вечер она проявляла особую энергичность и с самого начала брала все дело в свои руки. Она повалила меня на спину, стащила штаны и начала страстно ласкать мой член руками и губами, пока он не превратился в пульсирующую эрекцию. Она насаживалась на него агрессивно, словно на копье. Оргазм овладел нами через несколько минут.

Однако она не собиралась давать мне отдохнуть после первого раза и после короткого перерыва снова начала использовать свой рот, чтобы привлечь мое внимание. Когда я достаточно окреп, чтобы быть верхом, она снова поднялась надо мной, зажав зубы и издавая протяжное шипение, когда опустилась на меня.

Мне всегда требуется много времени, чтобы достичь сексуального удовлетворения во второй раз, и Рози использовала это, доведя меня до оргазма несколько раз перед тем, как попросить меня проникнуть в нее сзади, а затем лечь на спину. Она постоянно подбадривала меня, произнося мое имя в сочетании с разными похвалами и ласками, говоря о своей любви ко мне, моей технике, телу и половому члену. Когда мы закончили заниматься сексом, я был полностью измотан.

Я лежал рядом с ней, тяжело дыша, пытаясь оставаться при сознании и чувствуя полное удовлетворение. Рози прижалась ко мне и шептала нежные комплименты о том, как хорошо я справился и что она надеется услышать то же самое от меня. Я повернулся к ней, провел пару раз рукой по ее лицу и тихо засмеялся.

– Думаю, можно сказать честно: ты также поработала хорошо.

***

Обстановка в офисе оставалась напряженной, с явным чувством тревоги и гнева. Все это создавало атмосферу неприятного сотрудничества, сопровождаемого конфликтами на низком уровне, которые могли в любой момент перерасти в открытые споры. Казалось, все были напряжены и опасались последствий предложенных Тери изменений в политике.

Мне удалось хотя бы временно замедлить реализацию некоторых планов Тери, попросив отдел кадров провести официальную проверку всех новых предложений руководства, которые могут привести к дисциплинарным мерам. Я знал, что это поможет выиграть время, но если Тери не передумает, Гейб и еще несколько человек из ее списка "проблем" вскоре окажутся в серьезных трудностях.

Через несколько недель после этого сложного соглашения я один обедал на улице, наслаждаясь несколькими минутами теплого солнечного света, когда рядом со мной появился Девин с широкой ухмылкой, которая даже Чеширский кот показалась бы преувеличенной.

– У меня есть что-то, что я думаю, тебе стоит увидеть, – сказал он нетерпеливо.

Мне было понятно, что он хочет показать мне свое достижение, поэтому я поднял палец в знак молчания и старательно жевал еду, чтобы разозлить его. В конце концов, я прекратил это пассивно-агрессивное действие и обратил внимание на то, что он хочет продемонстрировать.

– Ты хочешь сказать, что завоевал сердце Тери Ли? – спросил я напрямую.

– О да! – ответил он не отходя от своей раздражающей улыбки. – Фактически, я дважды прикоснулся к ее заднице.

Он похлопал по карману рубашки, где лежал его смартфон.

– И у меня есть доказательства прямо здесь. Я предлагаю тебе их за 500 баксов.

Я откинулся назад и скрестил руки, с недоверием смотря на него.

– Они должны быть убедительными. Без размытых фотографий, которые можно было бы взять с порносайта.

– Конечно! Они очень хорошие, очень четкие, – ответил он, махая своим телефоном и нажимая на несколько иконок для просмотра фотографий.

– А как насчет этой? – спросил он, протягивая мне телефон с поднятыми бровями в ожидании моей реакции.

Фотография была такой откровенной, что я не поверил своим глазам. Там была Тери Ли, стоящая на коленях и локтях с опущенной головой, стиснутыми зубами и закрытыми глазами. За ней сидел Девин, а его член явно проникал до самого конца. На ней были красивые красные чулки и пояс для чулок, а на видном на фотографии ноге была красная туфля на высоком каблуке. Девин держал в руке свой смартфон, и фотография была сделана с помощью хорошо расположенного зеркала. Выражение его лица было насмешливым: язык высунут, глаза широко открыты в видимом удивлении.

– Ого... – произнес я.

Он засмеялся.

– Это еще не все. Давай, перелистни фотографии.

Там было, наверное, около десяти снимков, где он занимается сексом с Тери, и три-четыре, где она делает минет. Фотографии были... откровенными. На работе Тери – строгая и высокомерная женщина, ведущая себя так, будто она самый лучший человек в мире. Но на этих фотографиях она выглядела совсем иначе. Ее макияж размазан, волосы взъерошены, а выражение лица не имело ничего общего с тем, что она показывала в офисе. Она превращалась во воплощение похоти, и я поражался способности Девина распознать и открыть эту шлюху, которая явно жила где-то глубоко в душе Тери Ли.

Когда я поднял глаза, Девин все еще улыбался и протягивал руки.

– Думаю, ты должен мне... – сказал он с подмигиванием.

Я медленно кивнул и улыбнулся.

– Да. Да, наверное, должен, – неохотно признал я, медленно растягивая слова, стараясь звучать спокойно.

Мне потребовалось несколько минут, чтобы поздравить его и признать свое поражение в пари. Я должен был дать ему победу, потому что, в конце концов, он заслужил ее честно и справедливо. Поэтому я примиряюсь с этим и громко вздохнув, достал из кошелька несколько банкнот на сумму пары сотен долларов и отдал ему на открытую ладонь, пока он улыбался как победитель. Остаток суммы я решил заплатить ему на следующий день, но решил завершить капитуляцию прямо сейчас и отвел его к банкомату в холле офиса, где вытащил еще три купюры и передал ему. Я пожал его руку, улыбнулся и еще раз поздравил его, стараясь быть вежливым.

Поражение всегда вызывает боль, но это поражение было компенсировано возможностью достичь еще большей победы в будущем в более важной ситуации.

Я признал свое неудачное пари и потерял пятьсот долларов, но улыбался, возвращаясь на рабочее место.

***

Я осознал, что знание о "рассеянности" Тери и реальные действия по этому поводу - это две совершенно разные вещи. Размышляя о различных способах использования информации как полезного инструмента на работе, я осознал, что независимо от того, как это будет использоваться, это фактически эквивалентно шантажу. Невозможно избежать того факта, что я буду иметь что-то против нее для того чтобы заставить ее делать все по моему.

Я подумал о том, чтобы обсудить свой дилемму с Рози или кем-то из коллег, но был уверен, что они будут иметь негативное мнение обо мне если я начну говорить о том, что уже сделал и думал сделать с имеющейся у меня информацией. Поэтому я провел несколько ночей и дней, мучаясь в поисках ответов, смотря на дверь своего кабинета или потолок своей спальни. Постепенно лучшие качества моего характера взяли верх, и я решил отказаться от идеи использовать то, что знаю, против Тери.

Однако мое новое решение следовать высоким моральным принципам было недолгим. На следующий день после того, как я окончательно принял "правильное" решение, она снова использовала свой инструмент на очередном спорном собрании сотрудников, объявив о тесном сотрудничестве с отделом кадров и о том, что они начинают смотреть на вещи по-своему. Она представила список из не менее чем десяти сотрудников, возглавляемых Гейбом Принсом, которых она намеревалась наказать независимо от мнения всех присутствующих. Возникли обычные споры, но на этот раз я просто бурлил внутри, в то время как мысль поговорить с ней о свидании становилась все более привлекательной.

В конце собрания все одновременно покинули комнату, оставив нас с Тери наедине.

Я молча наблюдал за ней, когда она аккуратно складывала свои бумаги, пока в ее глазах не появилась неловкость.

– Что случилось, Грант? У тебя больше нет слов? Наконец-то признаешься, что здесь есть проблемы в поведении?

Я прошелся языком по губам и начал выражаться медленно и формально.

– Я заметил, Тери, что все эти случаи – дело мужчин, и основное обвинение касается нарушения политики по отношению к домогательству.

– Ну давай будем честными, Грант. Просто посмотри на происходящее. Мужчины в этой компании относятся к женщинам на рабочем месте таким образом, будто они всего лишь украшение для их собственного удовольствия, а не ценные коллеги. Это абсолютно неприемлемо. И если быть честной, женщины просто не нарушают политику по домогательству так, как это делают мужчины, поэтому никого не удивляет, что в списке одни мужчины. Признай, что плохое поведение закреплено за Y-хромосомой.

– Действительно? – скептически поднял я брови. – Ты серьезно думаешь, что женщины не испытывают проблем сексуальных домогательств?

– Основное большинство из них нет. Ну вот посмотри. Мужчины обычно слабо контролируют свое либидо и, в результате, ведут себя как студенты колледжа. Это – бизнес, Грант, а не клуб товарищей, где все поведение оправдано. Ты должен понять...

Мне хватило этого и я поднял руку в знак того, чтобы она замолчала.

– Боже мой, Тери, ты выдвигаешь столько обвинений в адрес неконтролируемого мужского либидо для женщин, когда сама интимно общалась.

Она отступила от меня, словно перед ней появился пистолет. На ее лице я увидел сочетание возмущения и страха.

– Ты меня обвиняешь в чем-то?

– Возможно, да... Полагаю, что обвиняю тебя в крайнем лицемерии. То есть, ты все это время осуждаешь некоторых мужчин за их грубое поведение и гордишься своей высокой моралью перед такими парнями, как Гейб и я. Но всё же с большим энтузиазмом занимаешь запрещенные позы с таким партнером, как Девин Тиниан.

Она насмотрелась на меня, пытаясь уничтожить взглядом перед тем, как прошипеть в ответ.

– Всё, что говорит Девин – это ерунда. Он такой же, как все вы; придумывает всякую чушь для поддержки других местных деревенщин.

Я рассмеялся над этим.

– Может быть ты сможешь убедить некоторых из своих последователей в этом, но я видел фотографии.

Это заявление явно потрясло ее, и она выглядела ошеломленной, но с некоторыми сомнениями. Я приблизился.

– Фотографии на мобильном телефоне Девина. Ваши фотографии, сделанные в Друри Инн.

Она медленно покачала головой, всё еще отрицая.

– Правда, Тери, я никогда не думал о тебе как о девушке легкого поведения. Но, эй, я никогда не думал и что ты будешь заниматься интимными делами с кем-то с работы, учитывая твои постоянные наставления о профессионализме и так далее.

Впервые с тех пор как я ее знаю, Тери потеряла способность говорить. Она яростно смотрела на меня, склонив брови и раздувая ноздри от гнева. Но из-за стиснутых зубов не слышно было ни звука. Я молча улыбнулся таким образом, чтобы показать свое самодовольство и торжество.

Я видел, как вращаются колесики, и понимал, что она тщательно размышляет над моими словами, а также осознаю, какие последствия это знание может иметь для нее. В следующие несколько мгновений я наблюдал, как эта реализация отражается на ее лице, меняющемся от изумления до презрения и гнева, а затем, наконец-то, до чего-то нового для меня – грусти или сожаления, возникшего от страха.

Ее подбородок задрожал, глаза увлажнились, она нервно кусала губы и несколько раз приоткрывала рот без слов. Наконец-то она расплакалась как ребенок и по ее щекам потекли настоящие слезы. Она резко поднялась и отошла на пару шагов от меня. Качая головой и указывая дрожащим пальцем на меня, будто только что узнала, что я антихрист. Затем она повернулась и буквально выскочила из комнаты.

Я думал, что возможно почувствую радость от этой небольшой победы, от того, что я выиграл в этой странной шахматной партии, которую мы играли. Но почему-то я чувствовал пустоту и больше чем небольшое смущение.

***

Я никогда не узнаю точно, насколько серьезно повлияла угроза тем, что я узнал о ее романе с Девином, но Тери замедлила темп в своей кампании против Гейба. В конце концов, она согласилась на компромиссное решение: в его личное дело будет внесено испытательное письмо, которое через полгода будет удалено, если он начнет посещать занятия по чувствительности и держать свой язык в узде.

Но Тери не такая, чтобы просто смириться с поражением. Поэтому я знал, что она предпримет меры мести и подумывал о том, что это будет направлено лично на меня.

Это не заставило себя долго ждать.

Контратаки начались через неделю после того как я рассказал Тери о ее «оплошностях» с Девином. Сначала я подумал, что, возможно, мой разум играет со мной злую шутку, возможно, я слишком сильно ищу ловушку. Но постепенно стало очевидно, что происходит нечто слишком реальное. Три или четыре молодые девушки на работе, все подруги Тери, вдруг стали носить относительно провокационную одежду, глубокое декольте, высокие подолы юбок, выглядывающие из-под подола чулки. И вдруг показалось, что на полу вокруг моего рабочего места появилось много вещей, которые они могли бы поднять, потому что все они наклонялись, чтобы обнажить обильные декольте, красивые загорелые ноги и хорошо развитые филейные части, плотно прижатые к джинсам или юбкам.

Не поймите меня неправильно, я был не прочь немного посмотреть. Но я очень чувствителен к игре, которая велась, поэтому следил за тем, чтобы не смотреть «много», и чрезвычайно старался вообще ничего не говорить об этом. На самом деле, стало настолько ясно, что ее подчиненные были начеку, чтобы поймать меня в любой компрометирующей ситуации, что я следил практически за всем, что делаю или говорю, чтобы ничто не могло быть истолковано как неуместное приглашение, намек или предложение.

После нескольких недель успешного противостояния на нижнем уровне, я подвергся серии лобовых атак.

Первая случилась, когда у меня в одиночестве был поздний перекус сэндвичем в обеденном зале. Одна из секретарш, очень красивая молодая брюнетка с блестящими глазами и пухлым, но очень хорошо развитым телом, села рядом со мной и начала есть рожок мороженого.

Она не просто употребляла его, она наслаждалась им с полной страстью. Ласкала горку ванильного мороженого так, словно это – эрекция, и когда откусывала, делала это только губами, словно целуя и сосущая мороженое одновременно. У меня было представление о том, что будет дальше, но меня интересовало, как она отнесется к этому.

– Ммм, очень-очень вкусно, – причмокнула она со своеобразной улыбкой, а немного ванильного мороженого образовало большую каплю на ее нижней губе.

– Да, похоже ты наслаждаешься этим, – констатировал я объективным тоном. Она улыбнулась еще шире.

– Меня зовут Ким Джонсон и я здесь недавно. А ты не Грант Симмонс?

– Да.

– Не хочешь попробовать? – спросила она и поднесла рожок ближе ко мне. Одновременно она наклонилась так близко, что расстояние между нашими лицами составляло не более тридцати сантиметров. – Очень-очень вкусно, обещаю, тебе понравится.

В этот момент у меня чуть не вырвалось смеха. Это было приглашение, о котором мечтают все неженатые и большинство женатых американских мужчин со здоровыми инстинктами, но я видел в нем то, что оно есть на самом деле. Я подошел ближе и прошептал:

– Знаешь, что ты должна сделать с этим мороженым?

– Что?

– Передать рожок Тери на хранение. Она достаточно холодная, чтобы мороженое не растаяло, даже если она будет его держать во рту.

Я отстранился, улыбнулся ей и вышел из столовой, помахав камере наблюдения.

Через пару недель я покидал офис после позднего закрытия и заметил одну из секретарш, которая все еще сидела за своим столом после ухода всех других. Она тихонько плакала, скрывая лицо в своей руке, сложенной на столе.

Я намеревался предоставить ей возможность уединиться и тихо уйти, но она выглядела так огорченной, что я почувствовал обязанность спросить, в чем дело. Ее реакция на звук моего голоса была скачком и поднятыми следами слез на глазах. Она отказала, когда я спросил, могу ли помочь, но ее глубокое расстройство побудило меня присесть и попытаться выяснить причину ее состояния и подбодрить.

Она была полностью разбитой и не хотела высказывать свои эмоции сквозь рыдания, но со временем успокоилась и немного пришла в себя, а я постепенно извлек из нее историю. Именно в этот день утром ее парень, за которого она считала своего будущего мужем, оказался подлецом, бросив ее и произнеся несколько обидных слов перед тем как отправиться на свидание с "лучшей задницей". Очевидно, он всегда был не самым приятным парнем, а некоторые детали его поведения, которые она рассказывала, были почти жестокими. Чем больше она рассказывала, тем хуже мне становилось.

Через час после этого разговора она все еще плакала и была почти безутешной, и я протянул руку, чтобы обнять ее. Она не сопротивлялась и просто таяла в моих объятиях, прижав голову к моему плечу. Ее тело было полным и мягким, а ее дыхание на шее звучало как тихие вздохи. Я чувствовал ее уязвимость настолько явно, что сам начинал откликаться на это и притягивать ее ближе.

Однако, когда я обнял ее, она расслабилась в моих объятиях и прижалась к моему телу с нежностью, вызывающей у меня отдаленное чувство тревоги. Мне вспомнились слова моего деда, врача общей практики, который предупреждал меня быть осторожным с женщинами-пациентками. «Нет ничего более прельстительного, - говорил он, - чем женские слезы».

Это воспоминание заставило меня напрячься, и я переосмыслил странное совпадение, по которому я оказался наедине с привлекательной, удрученной девушкой, чья уязвимость привела к тесному физическому контакту и поставила меня в опасную близость к нарушению правил на рабочем месте в подозрительно неподходящее время. Внезапно я понял, что меня снова подставили, решительно оттолкнул ее от себя и внимательно посмотрел ей в лицо. Она озабоченно прикусила губу и всхлипнула, а я улыбнулся и кивнул ей.

– Ты и впрямь первоклассная актриса.

Уязвимость мгновенно сменилась озадаченностью, ее рот раскрылся, а глаза широко раскрылись.

– Что ты имеешь в виду?

– Я имею в виду, что я, если бы мог, дал тебе «Оскар» за твою игру. Пусть Тери знает, что не твоя вина, что я не клюнул. Действительно, ты была очень хороша.

Она попыталась на мгновение вернуть уязвимый взгляд, но потом сдалась, сжав губы в разочаровании, а затем слабо улыбнулась.

– Ну, черт возьми. Я старалась изо всех сил. На минуту подумала, что заполучила тебя.

Я тихонько рассмеялся про себя над ее признанием.

– Попробуй в общественном театре, – сказал я, выходя, медленно покачивая головой. – Ты на самом деле естественна.

***

В течение следующих нескольких месяцев все вроде бы успокоилось, и, в отсутствие каких-либо других реальных попыток создать проблемы, я пришел к выводу, что Тери решила отозвать собак и жить с ситуацией, как она есть.

Я ошибался.

Примерно через три месяца после того дня как я рассказала ей о романе с Девином Тинианом, Тери Ли попросила провести собрание сотрудников, на которое пригласила полдюжины других менеджеров. Собрание прошло довольно успешно, эффективно и продуктивно, без каких-либо реальных конфликтов.

По окончании, Тери предложила остаться после встречи, чтобы обсудить некоторые вопросы кадровой политики. Я был удивлен, что все прошло гладко и впервые мы принимали решения вместе без напряжения. По завершении нашего разговора, я почувствовал необходимость сказать что-то позитивное, надеясь на новое начало.

– Послушай, Тери, я осознаю, что у нас были разногласия и мне жаль, что это вышло из-под контроля в прошлом. Но я думаю, что последнее время мы стали более продуктивными. Хотя мы не всегда сходимся во мнениях, я верю, что двигаемся в правильном направлении.

Она загадочно улыбнулась мне.

– Ну, Грант, это одна из причин, по которой я хотела провести эту встречу. Чтобы двигаться вперед. – Она сделала паузу и ее улыбка приобрела загадочный оттенок.

– И я просто хотела сказать тебе, что в конце концов я думаю... ты был прав.

Я надеялся на улучшение наших отношений, но что-то здесь было странно, и ее неожиданное признание смутило меня до глубины души. Я не знал, как отнестись к тому, что она только что сказала, и запнулся.

– Ты... э... ты... думаешь, что я был прав?

– Да. Я задумалась о наших разногласиях и изучив всю информацию, я полагаю, что в чем-то ты был прав.

– В чем? В чем? Например, в том чтобы немного смягчить правила для повышения боевого духа? В этом?

– О нет. Не в этом. – Она смотрела на меня внимательно, а на ее лице проступила выражение самодовольной удовлетворенности. Мое замешательство сменило неприятное подозрение со штрихом страха.

– В таком случае, о чем идет речь?

– Я имею в виду то, что женщины могут быть такими же двуличными в своих отношениях, как и мужчины.

На миг я подумал, что она намекает на свою собственную неосмотрительность, безмолвно признавая, что ее личные неудачи повлияли на изменение ее мнения. Но улыбка на ее лице становилась все более самодовольной, что прервало эту линию мысли. Я понял, что произошло что-то еще, о чем я не знаю. Что-то негативное.

Она терпеливо ожидала моего ответа и явно наслаждалась возрастающим дискомфортом, вызванным ее загадочным поведением. Мне не хотелось играть в эту игру с ней, но я не видел другого выхода и задал вопрос, который витал в воздухе.

– Так... э... что заставило тебя передумать?

– Я думала, ты никогда не спросишь об этом, – сказала она с подмигиванием и принялась рыться в своем рабочем ранце, пока не извлекла стандартный конверт из кожи и целенаправленно протянула его мне через стол. Я просто посмотрел на него, не желая увидеть, что находится внутри.

– Что это?

– О... всего лишь некоторая информация, которая, по-моему, может заинтересовать тебя. Взгляни. Я думаю, она будет для тебя очень... познавательной.

С видом непринужденности я открыл конверт и вытащил несколько листов бумаги. Это были фотографии, напечатанные с цифровой камеры или мобильного телефона, сделанные, как казалось, в массажном кабинете спортивного зала. Там во всей своей самодовольной красе стоял Девин Тиниан, потный и улыбающийся в объектив камеры, держа за спиной свое последнее завоевание.

Но меня больше заинтересовала не Девина фигура, а женщина перед ним – она была прижата к массажному столу локтями на расстоянии около пятнадцати сантиметров от поверхности. Она была голой, на ней была лишь тонкая пленка пота, ее грудь свободно висела вниз, частично скрытая руками, а длинные каштановые волосы, привязанные в хвостик, укладывались на одну сторону ее узнаваемого лица. Ее глаза были закрыты, и она имела необычное выражение, что-то среднее между гримасой и грустной улыбкой. Это видение поразило меня как нож в сердце.

Это была Рози.