МАДОННА И ЛАМАНТИН

Мадонна и Ламантин

Я подождал примерно год после разрыва, прежде чем связаться с Уинслоу Хабблом. Время прошло, воспоминания стали блеклыми - по крайней мере, для него. Для меня же они оставались свежими и нежными. Они все еще давали мне стимул, пока я строил свои планы на вторую часть своей возмездия.

Первая часть - сам разрыв - прошла быстро: у Эшли и у меня не хватало денег, чтобы делать его интересным для адвокатов. Когда стало известно о наших проблемах, родители Эшли не поддержали ее попытки заставить меня остаться при решении суда. Что касается раздела имущества, то у нас было немного вещей, мы арендовали жилье и зарабатывали примерно одинаково. Поэтому все прошло достаточно гладко, несмотря на все ее усилия.

Она не хотела расставаться, в отличие от меня. Ей потребовалось время, чтобы понять, что больше не контролирует наши отношения. Я попытался убедить ее мягко, но когда это не сработало, я предупредил, что разошлю видеозаписи ее измены всем в ее контактном списке. Она сломалась мгновенно, словно оригами в руках.

И вот менее чем через год после того, как Эшли предала нас в нашей супружеской постели, у нас были отдельные квартиры, отдельные банковские счета и полностью разные жизни. У нас всегда были разные друзья - мы некоторое время пытались их объединить, но ее приятели работали в финансовом районе Brooks Brothers, а мои склонялись больше к племени "раньше я был голодающим писателем, а теперь я корпоративный продавец в Doc Marten's". В конечном итоге мы поняли, что жестокие шакалы и шаловливые выдры не могут сосуществовать вместе.

Я задумался о наказании Эшли за ее измену, однако в итоге решил, что развод сам по себе будет достаточным возмездием. Из-за нескольких ужасных ночей секса она лишила себя прекрасного брака, хорошей квартиры, которую она не могла позволить себе самостоятельно, и возможности продвигаться по карьерной лестнице на работе. Она трудилась в инвестиционной компании "Пирс, Бейтман, Поттер, Гордон и Макдук", известной как "Пирс, Бейтман", которая гордилась наличием стабильных женатых сотрудников. К сожалению, Эшли уже не входила в эту категорию. Возможно, она все еще могла бы продвигаться вверх по службе, но это потребовало бы больше времени и стало бы сложнее.

Иногда я задавался вопросом, что больше всего повредило ей - потеря нашего уютного дома на Верхнем Вест-Сайде, разрушение нашего брака или вынужденное перемещение в задний двор офиса. Но на самом деле, я думаю, что уже знал ответ.

После развода у Эшли остался только Уинслоу. Я полагаю, ей было бы лучше, если бы он исчез из ее жизни так же, как и я, но она сама замешала эту кашу, и мне не нужно расхлебывать все это.

Уинслоу Хаббл, по сути дела, был любовником моей бывшей жены.

Нет, забудьте. Любовник - это не то слово. Все, что происходило между Уинслоу и Эшли, не имело ничего общего с любовью или привязанностью. Он также не был ее парнем. После нашего расставания я перестал следить за своей бывшей женой - на самом деле, я сделал все возможное, чтобы полностью исчезнуть из ее жизни - но я готов поклясться на то, что она больше не тратила на него время после того, как я отправил ей видео.

Если бы мне нужно было описать Уинслоу словами, я бы назвал его человеком, чей член разрушил мой брак. Он не был подстрекателем и не был выгодоприобретателем - по крайней мере, за исключением тех нескольких вечеров, которые он провел со мной в постели. Уинслоу был всего лишь инструментом, предназначенным для использования и затем выбрасывания.

*

Уинслоу снял трубку после второго гудка. Два гудка были школьным трюком, который он приволок из колледжа на работу в "Пирс, Бейтман". Никогда не выглядите нетерпеливым. Никогда не выглядите отчаявшимся. Никогда не берите трубку с первого звонка. Для знавших этот трюк, он выглядел просто жалко. То же самое можно сказать и о нём самом.

Его голос: Аристократичный. Высокомерный.

— "Говорит Уинслоу Хаббл".

— "Привет, Уинслоу. Это Чарльз Уокер".

— "А... Чак Уокер. Имя из прошлого!" - Я услышал ухмылку в его голосе. Его кожаное сиденье скрипнуло, когда он откинулся назад. - "Что тебе нужно, Чак? У тебя есть деньги, которые ты хочешь вложить?"

Уинслоу точно знал, что все мои накопления были меньше, чем ошибка округления для большинства клиентов "Пирса, Бейтмана". Каков хер!

— "Нет, сейчас у меня все в порядке, Винни". - Я улыбнулся, зная, что это прозвище заставит его вздрогнуть. - "Я подумал, что нам с тобой давно пора поговорить".

Уинслоу фыркнул. - "Ну, я не могу представить, о чем нам говорить, Кук... то есть, Чак. Мы летаем на разных уровнях". - Он слегка усмехнулся. - "На самом деле, ты вообще в пролёте. Не могу представить, с чего бы мне пить с тобой".

— "Всё просто, Винни. У тебя все еще есть жена. А у меня все еще есть видео".

*

Полагаю, я должен дать некоторую информацию о моей бывшей жене и обо мне. Я Чарльз - Чак - Уокер, бывший журналист, который теперь зарабатывает деньги, редактируя белые и пушистые статьи о благотворительной деятельности Polylever, очень большой и очень известной корпорации. Это не самая благодарная работа, но она хорошо оплачивается, люди здесь приятные, и она даёт уверенность, что на пенсии мне не придётся довольствоваться кошачьим кормом или недолгой героиновой зависимостью.

Относительно Эшли, она работает в инвестиционном банке на Уолл-стрит. В отличие от запятнанного идеализма, который придает некую лицемерность моей работе, в "Пирс, Бейтман" мы придерживаемся убеждения, что деньги формируют свою собственную мораль. Проще говоря, если это выгодно, то это правильно.

Несмотря на различия в нашей работе, я и Эш хорошо дополняем друг друга. Нам обоим уже по 30 лет - достаточно зрелые для серьезных размышлений о детях, но достаточно молодые для того чтобы не принимать все слишком серьезно. Я ростом около 175 см, с зелеными глазами и темными волосами. Я стараюсь поддерживать свою физическую форму, поэтому посещаю тренажерный зал три раза в неделю и прохожу 10-15 километров каждый день. Рост Эшли составляет 168 см, у нее темные каштановые волосы и яркие голубые глаза. Ее фигура приводила меня в экстаз как до, так и после нашей свадьбы. Мы познакомились на концерте группы We Were Promised Jetpacks в Бруклине. Там она случайно пролила пиво на мою любимую футболку, и я получил ее номер телефона.

В этот вечер мы непрерывно разговаривали, пропустив выступление шотландской регги-группы и попивая пиво в небольшой курительной зоне на улице. Я был достаточно опытен на нью-йоркской сцене знакомств, чтобы понять, что она была особенной - красивой, остроумной и с чувством юмора. Ее прямота и открытость всегда удивляли меня. Позже я узнал, что она была самой младшей из пятерых детей, у нее было четверо старших братьев, которые имели ту же прямоту и задор.

На следующие выходные мы решили посетить выставку марионеток в Музее движущихся изображений. И я обнаружил, что юмор и интеллект, которые я заметил во время нашей первой встречи, оставались даже после того, как я стал трезвым. Если быть откровенным, она была еще более впечатляющей, когда я мог распознать все тонкости ее подтрунивания. Через полгода я сделал ей предложение. Через год мы поженились.

Это было четыре года назад. Сохранить брак в большом городе нелегко, и мы оба усердно работали над этим. Я знал, что Эш иногда задерживается допоздна в офисе, а она знала, что мне иногда приходится убегать, чтобы уложиться в срок и закончить одну из внештатных статей, которые я писал на стороне. Мы пытались координировать поездки в метро и организовывать обеды, но в некоторые дни мы виделись всего несколько минут утром и час или два вечером. Тем не менее, мы старались, чтобы выходные дни были свободными, переписывались по электронной почте, чтобы держать друг друга в курсе событий, и никогда - никогда! - не забывали о важных датах или годовщинах. Даже таких глупых и маленьких, как "День пролитого пива" и "День первого настоящего свидания".

Я узнал, что Эш - хамелеон. В музеях она была умна и эрудированна, но при этом не была высокомерной. В походах она была грубовата и состязательна, не обращая внимания на царапины и ссадины, которые она получала, гоняясь за мной по горным тропам. После нескольких коктейлей она была игривой и глупенькой, подыгрывая моим фантазиям в духе Скотта Фицджеральда о молодых и обеспеченных Нью-Йоркцах. Мы прыгнули в несколько фонтанов и занялись неистовым сексом за деревьями в Центральном парке. Не верьте слухам: самым горячим в этом был страх быть пойманным.

По мере того, как мы встречались, жили вместе, женились и создавали свою жизнь, она открывала все новые стороны себя - сумасшедшинку в ее юморе, ранимость в ее заботе. Это было похоже на то, как будто она открывала эти стороны характера, предлагая их мне, когда я меньше всего этого ожидал.

На рабочем месте Эшли проявила свою агрессивную сторону. Я видела ее намек каждую четверговую ночь на регулярной вечеринке "Бейтман и Пирс". Компания имела постоянный арендуемый зал в ресторане "Три оливы", элегантном заведении в Финансовом районе, где было достаточно кожаных кресел, охотничьих гравюр и безвкусных блюд в британском стиле, чтобы даже самый преданный любитель всего английского скучал. Хотя посещение вечеринки не было обязательным, пропуск - особенно с женой на руках - означал признание того, что вы не стремитесь продвигаться по карьерной лестнице. Поэтому каждую четверговую ночь я проводила время в общении с коллегами Эшли о финансовых делах, слушая сплетни из ее офиса и наблюдая за ею работой с толпой.

Большинство коллег Эшли были высокомерными членами закрытых студенческих клубов, а многие из их супруг были блондинками с искусственно блестящими волосами, которые в университете занимались изучением искусства или детского воспитания и искали мужей с хорошим заработком. Я пыталась присоединиться к ним, но от бесконечных разговоров о модных брендах и Jimmy Choo обуви я хотела взять пистолет и выстрелиться.

К счастью, Марта "Называйте меня Марти" Хаббл пришла на помощь.

Внешне лучшая половина Уинслоу Хаббла выглядела как типичная неудовлетворенная, осветленная и полированная жена "Бейтмана и Пирса". Однако мои представления о ней разрушились однажды вечером, когда Эбби ВанВуортен рассказывала о новом увлечении своего мужа кёрлингом - канадской игрой, где нужно толкать гранитные чушки по ледяной поверхности.

"Говоря по сути", - пробормотала Марта - "она хвастается тем, что её муж голубых кровей из Новой Англии тратит небольшое состояние, чтобы научиться игре, в которую играют канадские реднеки?"

Я взглянул и увидел ухмылку, играющую на ее лице. Марта, как я понял, забросила удочку, чтобы выяснить, являюсь ли я единомышленником, или просто еще одним "сокамерником".

— "Реднек или Рокфеллер, инбридинг, похоже, универсален", - пробормотал я в ответ. - "Косоглазым вырожденцам в поло играть опасно".

Мы были вне конкуренции.

Марти, как я узнал, была женщиной в духе Марты Стюарт - от её руководящих амбиций до сухого, как пустыня Мохаве, чувства юмора. Как и великая миссис Стюарт, Марта Хаббл, урожденная Петровски, начинала жизнь со скромных стартовых возможностей, пройдя путь от рабочего района Питтсбурга до хорошо зарекомендовавшего себя колледжа и - в конечном итоге - до многообещающего брака с человеком, чья англосаксонская фамилия была немного более престижной, чем ее польско-литовская. У нее была работа в известном издательстве, где она уже сделала себе имя, но было принято считать, что это лишь вопрос времени, когда она уволится и начнет штамповать маленьких Хабблов.

На бесконечных вечеринках "Пирса, Бейтмана" мы с Марти обычно оказывались в каком-нибудь углу, где обменивались ехидными замечаниями и коротали время, выискивая совпадения с нацистскими причёсками. По сути, это когда вы сканируете толпу нью-йоркцев, выбирая различные стрижки Геринга, Гейдриха, Геббельса и Гитлера. В таком месте, как "Три оливы", переполненном тестостероном и дорогими средствами по уходу за волосами... ну, скажем так, это была богатая на мишени среда.

В то время как я и Марти с иронией тренировались, наши партнеры работали с большой толпой. Они шли по разным путям: Эшли, которая до сих пор платила за свои учебные кредиты, проводила большую часть времени, потягивая газировку и используя свой интеллект и прямоту для завязывания отношений с парнями в стильных костюмах. В то же время Уинслоу, который, вероятно, проводил большую часть детства в яхт-клубе или на поле для гольфа, рассказывал непристойные анекдоты своим бывшим товарищам по братству, попивая джин с тоником.

Было сложно не заметить разницу в социальном статусе. Эш стремилась достичь образа жизни, который Уинслоу принимал за должное; тем временем он плавал по течению, уверенный в том, что всегда найдется другой брат, другая инвестиционная компания или другая коктейльная вечеринка в случае неудачи. И если верить слухам, он всегда мог вернуться к родителям и получать щедрую зарплату, "управляя" семейным финансовым портфелем.

Так проходили наши четверги: Эш как большая белая акула преодолевала вечеринки, Винни рядом как радостный маленький тюлень, а мы с Марти пили коктейли, наблюдали за шоу и поглощали слухи, словно пара неприметных анемонов. Это не был мой самый любимый способ проведения времени, но Эш была счастлива, а Марти - весела, поэтому я не особо жаловался на то, что приходилось надевать костюм и фальшиво улыбаться окружающим.

Наш брак был актом балансирования двух молодых людей с требовательной работой и важной связью, которую мы не хотели просто отпустить. Это был брак тихого восхищения и возбуждения, принципов и компромиссов, которые такие свойственны для молодой пары, строящей основу для успешной карьеры, дома, детей и остальной американской мечты. Это было сложно, но мы работали над этим и преуспевали.

Это не значит, что все было легко: у Эшли была склонность к ревности, которая казалась мне возмутительной, учитывая, насколько привлекательной была она сама. С другой стороны, у меня были свои проблемы с голубоглазым монстром: В городе с населением в восемь миллионов человек, где страх упустить большую и лучшую сделку был такой же частью жизни, как поездки в метро и хот-доги в грязной воде, мне было трудно поверить, что моя жена остановилась на мне... и, как ни странно, успокаивало то, что она так высоко меня ценит.

Гораздо большей проблемой было чувство справедливости Эшли. В офисе её мораль была гибкой - необходимая характеристика, если вы хотите пробиться на Уолл-стрит. Но в личной жизни Эшли чувство добра и зла было жестким и непоколебимым. Когда она чувствовала себя обиженной, Эшли вершила возмездие быстро, и её месть была - по крайней мере, на мой взгляд - запутанной, скрытой и дьявольской.

Обычно это происходило так: после того, как Эш убеждалась, что против неё совершили грех, она вступала в противоборство с нарушителем и излагала свои доводы, часто на повышенных тонах. В этот момент искреннего извинения - или серии извинений - и некоторой формы покаяния могло быть достаточно, чтобы вернуть баланс во вселенную. Но если преступник продолжал доказывать свою невиновность или недостаточно раскаивался, внутренний мститель Эшли вступал в игру.

На первый взгляд, Эшли позволяла спору заглохнуть, и жизнь, казалось бы, шла своим чередом. Однако на заднем плане она усердно работала - взвешивала доказательства, выносила приговор и спокойно назначала соответствующее, по её мнению, наказание. Не было ни апелляционного суда, ни отсрочки исполнения приговора, ни амнистии: Когда Эшли выносила свой приговор, ей не требовалось подтверждение со стороны, что она поступила правильно, и она отвергала любые доводы о том, что зашла слишком далеко.

Иногда я интересовался, откуда у Эш возникло ее необычное чувство справедливости. Мне приходило в голову, что это было связано с ее детством, когда она была маленькой девочкой и часто оказывалась под влиянием своих четырех больших братьев. Прямое противостояние было бесполезным, жалобы родителям могли привести к тому, что ее назвали доносчицей - что было бы разрушительным для дома, полного мальчишек. Я легко представляю, как маленькая Эшли придумывала подходящие наказания для своих братьев и осуществляла их. И если в доме есть четверо шумных мальчишек, кто может заподозрить ангельскую младшую сестру?

Ранние годы Эшли в роли "партизанки" также объясняют почему ее наказания иногда казались избыточными. По моим расчетам, за фунт проступка она обычно налагала полтора фунта наказания. Иногда я задавался вопросом, не считает ли она себя все еще бессильной младшей сестрой, которая ведет тайные бои против старших братьев. Или, возможно, эти дополнительные 50 процентов были своего рода судебной пошлиной, которую она взимала как компенсацию за время, проведенное в роли судьи, присяжного и палача.

Пример: однажды в воскресенье, через несколько месяцев после нашей свадьбы, мы с Эш убирали беспорядок в нашей квартире - вычищали мусор из шкафов и углов, отбирали одежду для передачи благотворительному фонду "Добрые дела" и прощались с учебниками для колледжа, которые нам больше не понадобятся. Когда мы закончили работу, гостиная была полна пакетами и коробками, а я несли мусор к контейнеру на углу и отвозил "Добрым делам" в другом районе. В стране Уокеров все казалось благополучным, когда мы любовались освободившимся пространством в наших шкафах и на книжных полках.

Сорок минут спустя я лежал на диване, сжимая в руках пиво, а Эшли нависла надо мной, почти вибрируя от ярости. Похоже, что сумка, которая должна была пойти в химчистку, каким-то образом пропала. После того как выяснилось, что она не в мусорке, и что "Добрая воля" не позволит нам бродить по складу в её поисках, моя жена осталась в полном гневе, и выплеснуть его было не на кого, кроме меня. Очевидно, я недостаточно внимательно осмотрел пакеты, когда выносил их из квартиры, и теперь у Эш не хватало трех платьев. Я извинился - а что еще я мог сделать! - но это было все равно, что бороться с лесным пожаром с помощью горсти песка. После третьего извинения я выпил остатки пива, сказал жене, что мне нужно побыть одному, и отправился на долгую прогулку. Когда я вернулся через несколько часов, в шкафу висели три новых платья, а Эш спала.

На следующее утро, когда я проснулся, Эшли уже не было. Я сделал свои утренние дела и начал одеваться на работу, но процесс остановился, когда я понял, что у меня нет брюк. Ни в шкафу, ни в прачечной. Даже брюки от костюмов отсутствовали. Я послал Эш сообщение: "Милая, ты не видела мои брюки? Я не могу их найти".

Ответ пришел незамедлительно: "Поищи в Гудвилле :)".

Борясь с волной ярости, я наконец нашёл пару темных треников в своей спортивной сумке. Не идеально, но я опаздывал, и их хватило бы до обеда, пока я не забегу в Uniqlo.

Когда вечером я вернулся домой, у меня было три новые пары брюк. Пока я убирал их в шкаф, Эшли наблюдала за мной со странным довольным выражением в глазах. После этого я снова отправился на прогулку - проще говоря, я не мог больше ни минуты находиться с ней в квартире.

Итоговый результат: из-за некорректного размещения одежды были потеряны три платья и двенадцать пар брюк, включая две неотъемлемые пары костюмных брюк, которые были жертвой своеобразной "справедливости". Мне казалось, что наказание явно превышает содеянное. Эшли так и не извинилась, но мое настойчивое молчание произвело на нее впечатление. В течение следующих дней она старалась угодить мне, принося домой ужины из моих любимых ресторанов после работы. В среду я обнаружил на комоде подарочную карту J. Crew. В этот вечер у меня было достаточно брюк на неделю, а когда я пошел на вечеринку в "Пирс, Бэйтмен" в четверг, она меня тепло встретила объятиями и поцелуем. Казалось, мы снова обрели гармонию.

Кроме того, эпизод с брюками научил меня быть предельно осторожным при проверке содержимого мусорных пакетов перед выбросом, а также дал важный урок о мести Эшли - хотя ей казалось, что она испытывает удовлетворение от того, что стала средством божественного возмездия, на самом деле ее поступки не приносили радости. Она подходила к мести как к обязанности, а не как к хобби - это было нечто, через что нужно пройти для исправления ситуации.

В случае с потерей моих десяти пар брюк это обошлось нам примерно в 500 долларов - и это без учета затрат на замену частично разрушенных костюмов. Мы не оказались в финансовых трудностях, но эта ситуация немного натянула наши финансы на пару месяцев. Однако Эшли спокойно приняла это как неотъемлемую часть процесса передвижения вперед, словно стоимость новой гардеробной является своеобразным платежом или налогом, который мы должны заплатить перед продолжением жизни.

Расплата Эшли никогда больше не поднималась до уровня пропавших брюк, но время от времени я видел, как на ее лице мелькал странный, довольный взгляд - обычно в то время, когда я обнаруживал что-то необычное - например, соль в каше или то, что книга, которую я читал, каким-то образом исчезла. В конце концов, я принял это как часть нашей совместной жизни. У меня были свои причуды - например, мое твердое убеждение, что арахисовое масло должно храниться в холодильнике - и у Эшли были свои причуды, например, её психопатическая потребность в жестокой мести. Но, рассуждал я, когда любишь кого-то, то принимаешь его целиком - и горячего сексуального котенка, который любит поваляться за деревьями в Центральном парке, и страшного монстра мести, который иногда устраивает диверсию в твоем шкафу. Я научился извиняться, если это возможно, но я также не хотел жить в страхе перед вспыльчивостью моей жены, поэтому бывали моменты, когда я упирался пятками, задраивал люки и пережидал ураган возмездия, проносящийся по квартире. Мы нашли баланс, и большую часть времени он работал на нас.

Так было, пока не появилась Кейтлин.

*

Позвольте мне начать с того, что я не нанимал Кейтлин - это решение было принято людьми на три или четыре ступени выше по пищевой цепочке, таинственным методом проверки, который, я уверен, включает в себя рисование пентаграммы и заклание козла. Я участвовал в одной серии отборов, по итогам которой указал, что её журналистский опыт и способность делать первоклассные тексты в сжатые сроки ставят её на порядок выше остальных претендентов. Шишки из отдела кадров выслушали мои отзывы о группе, поблагодарили нас за потраченное время и пошли дальше.

Необходимо отметить, что я был удивлен, когда они последовали моему совету и приняли ее на работу.

Ни впечатляющее резюме Кейтлин, ни мое отсутствие участия в ее найме не вызвали интереса у Эшли, когда они случайно встретились на корпоративной поездке выходного дня. Проблема заключалась в том, что помимо своего профессионализма как писатель/редактор, Кейтлин также обладала изумительной внешностью - стройным телосложением, прекрасной грудью и очаровательным лицом. И если ее стандартная рабочая одежда - свободные свитера и джинсы - скрывала ее формы, то это нельзя было сказать о спандексовых леггинсах и обтягивающем свитере, в которых она была одета, когда встретила мою жену.

Эшли и Кейтлин беседовали, делая друг другу комплименты по поводу спортивных костюмов и кроссовок и обсуждая погоду. Для постороннего наблюдателя это могло показаться обычной беседой между женой и коллегой ее мужа, но я почувствовал на себе строгий взгляд Эшли, предвещавший неприятности для нашего брачного счастья.

Когда мы вернулись в квартиру после обеда, Эшли была необычно молчалива. Я знал, что наступит следующая фаза: она безмолвно будет терзаться в своем гневе, кипеть и ходить из стороны в сторону, готовясь взорваться. Понимая, что нужно прекратить это, чтобы не потерять свои штаны снова (я только что пополнил запас до семи пар и надеялся сохранить их какое-то время), я начал разговор.

— "Я рад, что вы наконец-то познакомились с Кейтлин. Похоже, у вас сложилось хорошее общение".

— "Да, Чарльз. Она очень интересная", - произнесла моя жена. - "Где ты раньше ее прятал?"

Чарльз. Не очень хороший знак.

— "Прятал, дорогая?" - Я улыбнулся. - "Мы не слишком часто общаемся с моими коллегами. На самом деле, я думаю, ты и половины не видела до сегодняшнего дня".

— "Ерунда. Я видела их всех на рождественской вечеринке".

Я сохранил улыбку на лице.

— "Это было восемь месяцев назад, Эш. Черт, половину офиса уже повысили, переместили или отправили в другие отделы".

— "Или, как в случае Кейтлин, взяли на работу". - Она нахмурилась. - "Какова ее квалификация?"

— "Бакалавриат по английскому языку, со специализацией на деловой переписке. Пять лет работала в журналистике, еще три года в цифровом маркетинге. В общем, то же самое, что и я". - Я усмехнулся. - "Только ВУЗ другой. С такими темпами, как у неё, она в конце концов станет моим боссом".

Ее тон стал немного мягче, но походка все еще была жесткой, как у пса, готового к атаке.

— "И будешь работать под её началом?"

Я бросил на неё взгляд. В глазах Эш по-прежнему была сталь, но она улыбалась. "Слава Богу", подумал я

— "Конечно, нет, дорогая". - улыбнулся я в ответ. - "Ты единственная женщина, под которой я работаю. И я бы вряд ли назвал это работой".

Ухмылка Эш стала еще шире, и когда мы вернулись в нашу квартиру, это было соревнование, кто первый разденется. В постели она была в ударе - толкнула меня на спину и насадилась на меня почти сразу после того, как я снял штаны. Это было горячо, но в то же время напряженно, и у меня возникло ощущение, что она хочет застолбить на меня свои права. К тому времени, когда она закончила, казалось, что на моем теле не осталось ни одного сантиметра, который бы она не трогала, не целовала, не сжимала, не разминала, не трахала, не сосала и не помечала.

Последние несколько недель прошли достаточно гладко, хотя потребовалось много времени - и много страсти - чтобы снять напряжение. В это время Эшли оставила на моем теле следы своей любви, такие яркие, что несколько парней в тренажерном зале начали задавать странные вопросы. Я так и не понял, что они подразумевали - это были следы драки или просто признаки усталости.

Эш никогда не начинала разговор о Кейтлин, и я старался поступать так же. Похоже, это типичная тактика изменщика - никогда не упоминать "другую" женщину, но в моем случае я просто не хотел запутывать карты. Показалось, что это сработало и я как-то удалось избежать проблем.

Между тем работа продолжала идти своим чередом, по крайней мере до конца октября. Каждый год моя компания выпускает обширный отчет о своих проектах по всему миру. Независимо от того, сколько раз мы напоминали о сроках и сколько электронных писем отправляли, руководители проектов различных благотворительных организаций всегда ждут до последней минуты, чтобы предоставить свои отчеты. Это означает, что мне и моей команде приходится работать целую неделю или две с утра до вечера, включая выходные дни, чтобы успеть все сделать. Мы называем это "инфернальной неделей".

Действительно красочно, не так ли? Я уже говорил, что мы писатели?

С Эш у нас почти все стабилизировалось, когда наступила "инфернальная неделя". В тот понедельник мой обычный восьмичасовой рабочий день превратился в 12-часовой марафон редактирования, и к тому времени, когда я вернулся домой, я чувствовал себя полностью истощенным. Все, о чем я мог подумать - это горячий душ и теплая постель; у меня не было сил спорить с Эшли. Она бросилась ко мне еще до того, как я снял пальто.

— "Где ты, блядь, был?"

— "Что...?" - Я сделал паузу, сняв один рукав. - "Ты что, не получила мои сообщения?"

— "Ты имеешь в виду ОДНО сообщение, которое ты, блядь, отправил шесть часов назад?"

Я задумался: неужели прошло шесть часов с тех пор, как я отправил сообщение с напоминанием Эшли о том, что собираюсь задержаться в офисе? Честно говоря, я не мог вспомнить. Даже в своем оцепенении я понял, что у меня есть два варианта: вступить в схватку с Эшли, которая, скорее всего, закончится тем, что я буду спать на диване, или попытаться разрядить обстановку, добраться до кровати и заснуть.

— "Так долго?" - неопределенно спросил я, закончив снимать пальто и роясь в шкафу в поисках вешалки. - "Прости. Я потерял счет времени".

Она постукивала ногой. Это было нехорошо.

— "Еще бы".

Я вздохнул.

— "Помнишь, я говорил тебе, что это адская неделя, Эш? Что моя команда собирается провести весь день, плюс еще несколько, пытаясь составить годовой отчет?"

Тук, тук, тук.

— "Помнишь, я просила тебя держать связь, чтобы я знала, когда приготовить ужин?"

Блядь...

— "Да... Черт, прости меня, Эш. Это было сумасшествие, и я не мог постоянно проверять свой мобильный. Так будет всю неделю".

Тук, тук, тук.

— "Она была там?"

Пиздец...

— "Вся команда работала весь день. Включая Кейтлин", - сказал я. Я посмотрел Эшли прямо в глаза, со всей искренностью, на которую был способен, учитывая, что мои веки, казалось, весили по пуду каждое. - "Эш, мне очень жаль, что я не писал тебе. Я провел последние двенадцать часов, туша пожары. И, честно говоря, так будет до тех пор, пока мы не уложимся в срок в следующий четверг".

— "Это же целая неделя!"

— "Да, десять дней. Вспомни прошлый год, когда я вынужден был работать все выходные? В этом году мне придется повторить это снова". Я опустил плечи, чувствуя усталость. Мне просто хотелось лечь и отдохнуть. - "Извини, Эшли, но это неотъемлемая часть моей работы. Я делал это задолго до того, как Кейтлин была нанята на работу, и буду продолжать делать после ее ухода".

— "Она уйдет?" - Постукивание остановилось.

Я слегка усмехнулся.

— "В конце концов. Ты знаешь, как это бывает - люди постоянно перемещаются в команде. Единственная причина, по которой меня не перевели на другое место - никто другой не может редактировать статьи и вести сайт так же хорошо".

Брови Эшли снова сжались.

— "Но пока ты все еще будешь работать с ней".

— "Да, дорогая. Я всё ещё работаю с Кейтлин. И Аароном, и Ким, и Джейком, и Брэндоном, и всеми остальными в команде. Это то, что я делаю".

Мы пришли к компромиссу: Эшли согласилась успокоиться, а я обещал отвечать на ее сообщения в разумные сроки. Она хотела мгновенных ответов, но я убедил ее дать мне десять минут на ответ. Это был типичный компромисс, хотя ни один из нас не был полностью доволен - мне приходилось быть привязанным к электронной связи в самое трудное время года, а ей приходилось бороться со своей ревностью. Когда мы легли спать, в ее глазах все еще заметно было напряжение, но она быстро прижалась ко мне и положила мою руку себе на грудь. Она все еще была рядом, когда я проснулся на следующее утро.

В нашей квартире воцарился хрупкий мир. На работе я чувствовал, что постоянно нахожусь между неуверенностью Эшли и кипой правки, которая росла независимо от того, как быстро мы с командой работали. По опыту предыдущего года я знал, что в конце концов мы достигнем переломного момента и прилив начнет спадать, но до этого оставалась почти неделя.

Тем временем Эшли засыпала меня сообщениям до предела. По меньшей мере десять раз в день сыпались СМС, и мне приходилось отвлекаться от своих дел, чтобы ответить. Обычно, я просто на минуту отвлекался от редактирования, но пару раз она писала сообщение посреди совещания, и мне приходилось писать быстрый ответ под столом, надеясь, что никто не поймет, что я делаю. Её сообщения всегда были безобидными - небольшие записки вроде "Как дела?" или "Надеюсь, все хорошо!" - но смысл был ясен: за мной следили.

Время тоже было испытанием. Иногда Эшли начинала писать сообщения через несколько минут после моего прихода в офис, но иногда она ждала час или около того. Иногда они следовали одно за другим, а иногда между ними проходили часы. У меня было ощущение, что она играет со мной в "Морской бой", надеясь поймать меня в незащищенный момент, когда мы с Кейтлин будем быстро перепихиваться где-нибудь в кладовке.

Так могло бы продолжаться до конца адской недели, но я совершил ошибку. Мое зарядное устройство для телефона было на последнем издыхании и работало только в том случае, если я заправлял шнур под телефон и затягивал его. Это легко исправить - все, что мне нужно было сделать, это купить новый шнур - но это случилось во время адской недели, а, борясь одновременно с Эшли и годовым отчетом, у меня уже не хватало мозгов на другие проблемы.

В конечном итоге, когда я пришел на работу в пятницу утром, уровень заряда моего телефона составлял всего семь процентов. Обычно я бы подключил его, как только достиг своего рабочего места; но едва я снял пальто, как Джейк несся ко мне со срочной проблемой, и я немедленно принялся за работу. Когда наступило время для перерыва, было уже около двенадцати часов. Мой телефон оказался разряженным.

Оглядываясь на прошлое, страх, который охватил меня, когда я осознал, что несколько часов был без связи, должен был служить тревожным предупреждением. Однако мы с Эшли были вместе уже четыре года, и проблемы скапливались одна за другой. Мое сердце бешено колотилось и паника нарастала по мере того, как я подключал телефон - это даже не показалось мне странным.

Проклятье! Проклятье! Проклятье!

Батарея моего телефона разрядилась и потребовалась примерно минута, чтобы набрать достаточный уровень заряда для включения. Мой пульс бился в ушах.

Проклятье! Проклятье! Проклятье!

Телефон издал быстрый вибрационный сигнал, начиная процесс загрузки, а затем последовали несколько сигналов о получении большого количества сообщений. Черт возьми! Сообщения быстро перешли от безобидных ("Привет, дорогой! Как дела?") к гневным ("Где ты чертовски был, Чарльз??") и яростным ("У тебя есть пять минут, чтобы перезвонить, или я срублю тебе яйца нахуй, ублюдок!!!"). Учитывая, что последнее сообщение пришло полчаса назад, стало ясно, что я (и мои яйца) серьезно облажались.

Черт!

Я быстро нажал кнопку "перезвонить", но после двух гудков включился автоответчик. Она проверяла все мои вызовы. Я попробовал еще раз с тем же результатом. В третий раз я оставил голосовое сообщение, объясняя произошедшее. Затем я отправил SMS с кратким объяснением. Никакого ответа. Еще одно, более короткое сообщение. Никакого ответа.

В этот момент я разрывался между тем, чтобы бежать к ней в офис и умолять, или вернуться на работу. Один вариант сохранил бы мою супружескую гармонию, другой сохранил бы мою работу - ключевой момент, поскольку мне определенно нужна была бы зарплата, чтобы снять квартиру после того, как она меня выгонит. В любом случае, мне пришлось бы ждать около получаса, пока мой телефон достаточно зарядился - после последней порции сообщений я ни за что не покину свой стол без электронной пуповины.

Ожидая, я пытался вернуться к редактированию, но мой мозг был поджарен, а сердце все еще выпрыгивало из груди. Я думал о том, что, что бы я ни сделал, я не мог гарантировать, что Эшли отступит. В этом было что-то неправильное, понял я. Несмотря на мою решимость не становиться заложником горячего нрава и странного чувства справедливости моей жены, именно это и произошло. Вот он я, застрявший в середине самой тяжелой недели за весь рабочий год, и я не мог сосредоточиться, потому что пропустил пару сообщений и боялся, что моя жена может взорваться. Что-то в этом было глубоко неправильно.

Я думал, как донести это до Эшли. Что я мог сказать? Как объяснить, что я не могу жить в страхе перед ее вспыльчивостью? Или что её потребность в мести может разрушить наш брак? Я подумал об отправке сообщения, но тут же отбросил эту идею. Это был разговор, который нужно было провести лицом к лицу. Возможно, в кабинете психотерапевта. Я размышлял над тем, как затронуть эту тему, когда пришло еще одно сообщение.

"Хорошо".

"Хорошо"? Что значит "хорошо"?!? Боже мой! У меня чуть не случился сердечный приступ, а Эшли в трех последних сообщениях выставила меня негодяем. Это определенно не было "хорошо". Трудно понять ее эмоции по тексту, но я пришел к выводу, что либо Эш осознала свое безумие и решила отпустить меня, либо - что более вероятно - она обвинила меня в каком-то преступлении и уже замысливает месть.

Потом до меня дошло другое осознание: Независимо от того, что означало сообщение Эшли, я ничего не мог изменить. Пойти к ней в офис было слишком рискованно, а пытаться уговорить ее через смс было глупостью. Я понял, что все, что я могу сделать, это переждать эту бурю и надеяться, что после нее мой брак - и мой гардероб - не пострадают сильно.

*

Я очень старался уйти с работы пораньше, но когда я вернулся домой, было уже 8:30, и - как и каждый вечер на прошлой неделе - я был измотан. Стоя перед дверью своей квартиры, я глубоко вздохнул, собрался с мыслями и вошел внутрь.

— "Дорогая, я вернулся!" - позвал я.

— "На кухне!"

Тон ее голоса был обычным, и это подарило мне немного оптимизма. Возможно, все будет не так плохо, как я думал. Но ее радостный голос вызвал у меня некоторую тревогу. Почему она не выглядела больше расстроенной? Неужели она уже начала свое возмездие? Чем приправлен ужин? Сильным афродизиаком? Смертельным ядом? Я пристально посмотрел на нее.

Сняв пальто и обувь, я ждал нападения. Но вместо этого Эшли приветствовала меня с расслабленной улыбкой на лице.

— "Добро пожаловать домой, дорогой!" - сказала она ласково, обнимая меня. Поцелуй был теплым, нежным и слегка мятным. Что происходит?

Я все еще был в режиме контроля ущерба.

— "Привет, любимая! Прости, что пропустил твои сообщения сегодня - мой телефон разрядился и..."

— "Не волнуйся об этом, милый. Ты все объяснил в своем сообщении" - улыбнулась она.

— "Но..."

Она приподнялась и поцеловала меня еще раз.

— "Никаких "но". Ошибки случаются. Я купила новый шнур по дороге с работы".

Кто была эта женщина, и что она сделала с моей женой? Оглядываясь назад, я, вероятно, должен был копнуть глубже, но было уже почти девять, я только что вернулся домой после двенадцати часов работы, и, едва предотвратив один сердечный приступ, я не хотел провоцировать другой. Я сдался со вздохом облегчения.

— "Спасибо, Эш. Я позабочусь о том, чтобы завтра мой телефон был заряжен".

Она снова широко улыбнулась мне. "Проследи за этим, детка!"

Мы с Эш договорились, что в течение адской недели ужинами займётся она. Она заказала китайскую еду на вынос, и я немного поковырялся в ней, но день выбил меня из колеи, и вскоре я обнаружил, что дремлю над своей тарелкой.

— "Мне пора в постель", - сказал я. "Ты идешь?"

Она снова улыбнулась мне.

— "Может быть, через некоторое время. Я собираюсь немного почитать".

— "Хорошо."

Я дотащился до ванной, совершил омовение и упал в кровать. Когда я задремал, я заметил в воздухе легкий запах чего-то. Освежитель воздуха? У меня не было времени подумать об этом, я провалился в сон.

*

На следующий день была суббота, но мне все еще нужно было идти в офис. Я встал, принял душ и тихо оделся. Прежде чем выйти из спальни, я посмотрел на Эшли на кровати. Свернувшись в позу эмбриона, завернутая в мягкие желтые простыни, она выглядела такой умиротворенной. Это было еще одно её лицо-хамелеон - мягкая, уязвимая женщина, которую я хотел защитить. Ничего общего с жестким финансовым аналитиком в темном брючном костюме или уверенной в себе женой, которую я видел накануне вечером, с удовлетворённым взглядом в глазах.

Стой! Удовлетворен? Я почувствовал, как мое хорошее настроение исчезает. Блин.

Я покачал головой. Не нужно создавать проблемы там, где их нет. Я сказал себе, что мои брюки не пропали, моя одежда цела, и не было никаких причин заранее расстраиваться, когда передо мной был тяжелый день.

Тем не менее, мои мысли все время возвращались к тому взгляду в ее глазах. Было ли это на самом деле?

В то утро Эш написала мне всего четыре сообщения, и я старался отвечать оперативно. Все они были радостными и беззаботными - никаких криков или ссор - и, казалось, она была довольна моими ответами. Когда я вернулся домой вечером, все выглядело нормально. В основном нормально. Ее поцелуи все еще были свежими как мята, и она заказала лимонную курицу из греческого ресторана. Она часто заказывала еду на вынос, но я не собирался спорить по этому поводу. Я искал в глазах Эшли тот счастливый блеск. Был ли он там? Я не был уверен. Я был уставшим, и мне могло показаться.

В спальне я снова ощутил запах "Фебриза".

— "Дорогая, здесь странно пахнет. Ты пользовалась ароматизатором?"

— "Да. Похоже, кто-то из соседей курил. Запах был очень сильным".

Странно. Несколько соседей курили марихуану, но мы обычно чувствовали запах в коридоре, а не в спальне. Я пожал плечами. Тайна разгадана.

Воскресное утро было таким же. Проснулся в шесть, принял душ, безмолвно оделся. Взглянул на Эшли, комфортно расположившуюся на бледно-зеленых простынях, похожую на какую-то русалку или Венеру Боттичелли - хотя и одетую в фланелевую ночную рубашку. Я поцеловал ее и отправился в офис.

Позже мне пришло в голову: В субботу простыни были желтыми, а в воскресенье - зелеными. Я пожал плечами. Мы довольно регулярно меняли простыни, но у нас не было какого-то определенного графика. Думаю, Эш просто решила, что пришло время сменить постельное белье.

Та ночь была такой же - мятные поцелуи, еда из закусочной на углу, нотки "Фебриза", беспробудный сон. Может быть, самодовольное выражение ее лица? На следующее утро - тихий душ, молчаливое прощание и поцелуй жене, мертвецки спящей и уютно устроившейся на белых простынях.

В тот же день на работе: Блядь. Белые простыни.

Я не мог придумать ни одной причины, по которой Эшли меняла бы простыни два дня подряд. Ну, ни одной причины, которую я хотел бы рассмотреть. Добавьте к этому "Фебриз" и... возможно, довольный вид... Похоже, Эш усилила накал игры в месть. Если она делала то, что я думал, то это уже не просто исчезновение штанов, а непоправимый ущерб браку.

На мгновение я засомневался, действительно ли я хочу знать правду, но понял, что это тот случай, когда неведение точно не было блаженством. Я не мог жить со своими подозрениями, и - если они были правдой - я был уверен, что не смогу жить со своей женой. Прежде чем я смог усомниться в своих подозрениях, я провел небольшое исследование и сделал заказ на Amazon. Спустя 206 долларов - включая ускоренную доставку - пара шпионских камер уже летела ко мне.

Я молился, чтобы мои подозрения оказались ошибочными.

Той ночью: Мятные поцелуи, марокканские блюда, "Фебриз" и розовые простыни. Удовлетворенный вид определенно присутствовал. Я заглянул в бельевую корзину, но она была пуста. Блядь, блядь, блядь!

В понедельник волна редактирования прокатилась и начала отступать. Очередь документов стала уменьшаться. Конец был близок.

В 11 часов почта прислала мне сообщение о прибытии моей посылки. К полудню работа немного замедлилась, и мои коллеги едва поднимали глаза, когда я объяснял им о необходимости отправиться на встречу. Камеры были скрыты под детектором дыма и будильником, и установка их в спальне прошла без проблем.

В тот день Эш написала пять сообщений.

В 17:15 я получил оповещение о активации камер. Очевидно, что моя жена вернулась домой раньше. Через час я получил последнее сообщение от Эшли.

Я хотел узнать правду, но если на видеозаписи было то, что я предполагал, то скоро начнется процесс, который я никогда не хотел проходить. Я обдумал ситуацию и решил не смотреть видео до завтра. Если нашему браку пришел конец, то он может подождать еще одну ночь.

Я отправил Эш сообщение, чтобы она знала, что я буду дома в 8:30. Мне было интересно, разозлится ли она, но я уже не особо об этом беспокоился. Мои эмоции были приглушены и размыты, словно я ощущал их сквозь туман. В восемь часов я с трудом добрался до дома.

Та ночь: Приветственные поцелуи, пицца на вынос, ароматизатор воздуха, улыбка на лице. Снова желтые простыни. Это имело смысл, учитывая то, что у нас было всего четыре комплекта постельного белья. Это также объясняло вчерашний поход в прачечную. Прикорнув и переворачиваясь в постели той ночью, я осознал, что каким бы ни было происшедшее, больше никогда не хочу ощущать запах ароматизатора воздуха.

На следующее утро: Эш свернулась калачиком в постели, сияя в лучах утреннего солнца. Я долго смотрел на нее. Я буду скучать по этому. Между бессонницей и страхом я все еще находился в глубоком тумане. Я принял его; когда он рассеялся, я понял, что меня ждет океан боли.

Я оделся и принял душ в тишине. На прощание я послал Эш воздушный поцелуй.

На работе все в основном успокоилось. Возможно, пройдет еще два-три дня, прежде чем мы закончим, но мы уже видели свет в конце тоннеля. В 11 часов я сказал команде, что иду в "тихое место" - конференц-зал, который компания оборудовала диванами, стульями и парой небольших столов. По сути, это была корпоративная версия комнаты отдыха для студентов. Кроме того, это было единственное место, где я мог посмотреть видео из своей спальни в относительном уединении.

Кроме меня там была только Ким, одна из моих коллег. Она свернулась калачиком в кресле у окна, полностью погрузившись в свой ноутбук. Я устроился на диване в дальнем конце комнаты. Если видео покажет то, что я ожидал, то я хотел оказаться спиной к стене.

Мой план состоял в том, чтобы слушать, а не смотреть видео. Я рассудил, что, увидев Эшли в объятиях другого мужчины, невозможно будет простить ее, а я не хотел закрывать любые возможности - включая примирение - до того, как узнаю, с чем имею дело. Поэтому я надел наушники, включил видео с детектора дыма и свернул экран.

Судя по звукам, все было так плохо, как я и предполагал. Камера активировалась движением, поэтому она начала запись, как только они вошли в комнату. Я услышал шорох одежды и смех, а затем странно знакомый голос сказал: "Соси мой член, детка". Звонкий смех Эш, затем звук молнии и ее соблазнительный голос: "О, он такой большой".

Влажные звуки, прерываемые его стонами: "Так, как надо", "Да...", "Поставь его в рот", "Уверен, Чарли не растягивает твои губы так", "А что, ты делаешь минет, шлюшка?" - и, наконец, - "Раздевайся и ложись!".

Где-то в процессе орального секса я узнал знакомый голос. Это был Уинслоу, черт возьми, Хаббл. Мое зрение затуманилось, и я закрыл глаза. По моим щекам покатились слезы.

Я был потрясен и одновременно смущен. Я не утверждаю, что Эш работает в модельном агентстве Чиппендейлс, но в этом бассейне с тестостероновым ядом под названием "Пирс Бейтман" не было дефицита на раздувшихся телах с крепкими челюстями и отточенными чертами лица. Но вместо того чтобы выбрать привлекательного бифштекса из офиса, Эш предпочла заниматься с самым обветшалым и толстым отбросом из этого небольшого кусочка генофонда? Это не имело смысла.

Саундтрек стал ключом к пониманию притягательности Уинслоу. Судя по стонам моей жены и скрипу на заднем плане, они перешли к основному действию. Вот он снова начал:

— "Уверен, малыш Чаки не растягивает тебя так... Ты такая узенькая...".

Я не ожидал, что Эш встанет на мою защиту, но она меня приятно удивила.

— "О, Боже, ты такой большой! Ты растягиваешь меня... проникаешь так глубоко!"

Она никогда не была особенно громкой в постели, но, похоже, Уинслоу Хаббл вдохновил ее на новые высоты. Ее крики стали все громче и громче, сопровождаемые заверениями, что ее никто никогда не трахал так сильно и долго. И что ее так широко растягивали. Уинслоу подстегивал ее, требуя ответить, был ли мой член меньше, был ли мой секс хуже, и кто владеет ее телом. И Эш дала ему то, что он хотел.

Нелегко слышать, что ты пустое место в постели, и особенно трудно слышать, как тебя негативно сравнивают с таким никчемным мешком дерьма, как Уинслоу Хаббл, но самое страшное случилось ближе к концу.

"Скажи мне, шлюха! Скажи мне, что ты собираешься сделать!" - пыхтел Уинслоу.

— "Я собираюсь... собираюсь..."

"Скажи, шлюха! Скажи мне, чем ты собираешься кормить своего мальчика-кука..."

Что?!?

— "Я... я... собираюсь... накормить его твоей спермой!"

Погоди, какого хуя?!

Винни издавал громкие стоны, а Эш вторила ему серией криков, которые поднялись до оперного крещендо, подобного которому я никогда не слышал от нее раньше. Её крики пронзили мои уши, прогоняя мысли. Оставляя фрагменты.

Лучше меня?

Я куколд?

Кричащие оргазмы?

Накормить меня его спермой?!?

Я чувствовал себя замороженным. Пустым.

Их тяжелое дыхание раздавалось в моих наушниках.

В моих ушах.

Сопение.

Я поднял глаза на часы на стене. Я тупо уставился на цифры, на секундную стрелку, бегущую по циферблату. Прошло всего двадцать минут с тех пор, как я запустил видео. Мой мозг застрял на цифре. Повторил его. Двадцать минут. Двадцать минут. Двадцать минут.

Двадцать минут, чтобы покончить с моим браком.

Двадцать минут.

Подождите, двадцать минут?

Двадцать минут. Учитывая время, которое ушло на раздевание, минет, укладывание на кровать, сколько времени осталось? Пять минут? Десять?

Насколько, блядь, хорош был Винни?

У него хуй, как у коня-тяжеловоза? Или он знает какие-то давно забытые восточные секреты, заставляющие женщин кончать с громкостью товарного поезда? Неужели в этом пухлом, напыщенном теле зарыт сексуальный гений?

В наушниках Эшли и Уинслоу тяжело дышали. Затем он заговорил.

— "Так что, собираешься повторить это снова?"

Голос Эшли был легким и игривым.

— "А что ты думаешь?"

— "Думаю, ты испорченная извращенка. Кормишь своего мужа моей спермой".

Конечно, этого не произошло. Я был слишком уставшим для секса после работы, а свежее дыхание Эшли подсказывало, что она хорошо почистила зубы перед моим приходом домой. Но все же эта мысль... мысль о том, что она шутит об этом в нашей постели с этим самодовольным типом... Мне стало плохо в животе.

Эшли издала что-то между хихиканьем и стоном. Я услышал ее улыбку.

— "Тебя это возбуждает? Мысли о том, как он вылизывает твою сперму из моей киски?"

— "Он такой идеальный муж. Каждый четверг я наблюдаю, как он и Марти беседуют и смотрят на нас, как будто осуждают. Как будто они умнее и лучше нас. Интересно, что бы он сказал, если бы узнал, что я здесь трахаю тебя" - хихикнул Уинслоу.

Она засмеялась: "Не смейся!"

— "Не волнуйся, дорогая. Я не собираюсь делать ничего, что могло бы поставить это под угрозу. Или мой брак, если уж на то пошло".

Я открыл компьютер и остановил видео. Камера была направлена прямо на них. Уинслоу был покрыт потом и красным лицом, рот приоткрытый, глаза наполовину закрыты. Эшли лежала рядом, заправив простыню до плеч, ее глаза блестели самодовольной удовлетворенностью.

Этот чертовски презрительный взгляд.

Я не мог понять его. Радость. Оргазмы. Беззаботная жестокость.

Двадцать минут?!?!

За годы нашей совместной жизни мне казалось, что я кое-что узнал об Эшли, в том числе и то, что она не из тех, кто любит быстрые перепихоны. Секс с ней - даже наш быстрый секс по будням - был медленным, с множеством томительных прелюдий и поддразнивания. Идея сорвать с нее одежду и затрахать до предела менее, чем за полчаса, была просто невообразимой. Либо Уинслоу был каким-то сексуальным волшебником, либо происходило что-то еще.

Я должен был посмотреть видео. Судя по звукам, которые я слышал, моему браку уже пришел конец, и я не мог представить, что можно нанести еще больший ущерб. "Черт, - мрачно подумал я, - может быть, я узнаю что-то новое".

Я передвинул бегунок плеера назад к тому моменту, когда они впервые вошли в спальню. Чуть больше девятнадцати минут. Затем я нажал кнопку воспроизведения.

Я слышал истории о дебатах Никсона и Кеннеди. Люди, слышавшие их по радио, были уверены, что победил Никсон, а те, кто смотрел их по телевизору, были уверены, что победил Кеннеди. Наблюдая за Эш и Уинслоу, я наконец-то понял этот феномен. Позвольте мне сказать об этом так: Некоторые люди говорят, что нет такой вещи, как плохая пицца или плохой секс, но после просмотра этих 19 минут я бы предложил им поесть в "Сбарро", трахнуться с Уинслоу Хабблом, а потом прийти и поспорить со мной.

С самого начала Эшли была главной. Увидев ее с Уинслоу, я понял, что смотрю мастер-класс по соблазнению. Каждый ее взгляд, каждая улыбка и ухмылка были призваны убедить его в том, что он действительно неотразимый сердцеед.

И это было полное безумие.

Когда она вытащила его половой орган, я издал удивленный смешок. Этот мужчина был... ну, скажем так, не одаренным. И смотреть, как Эшли делает ему минет, было комбинацией душераздирающего и забавного. Душераздирающая часть была очевидна - моя жена стояла на коленях, подчиняясь мужчине, который был намного ниже ее. С другой стороны, односторонний разговор Уинслоу был смешным, добавляя непреднамеренный юмор в происходящее. Я никогда не понимал логики задавания вопросов человеку, выполняющему вам оральный секс - неужели вы ожидаете ответа от человека со занятым ртом (или, как в случае Эшли, занятого)? Тем не менее, Уинслоу продолжал болтать, требуя услышать комплименты о своем великолепном размере, потрясающей привлекательности и предполагаемой недостаточности меня и распутстве моей жены.

Слово "куколд" использовалось часто.

Я думаю, Эшли надеялась прекратить минет, но Уинслоу был на другом мнении. Он отстранился от нее, уложил ее на кровать и снял с нее брюки и трусики. Сбросив штаны, он приблизился к ней и начал проникать в нее.

— "Думаю, Чаки не растягивает тебя так... Ты такая тугая..."

Глупость, она не тугая, она сухая.

На лице Эш проявилось выражение отвращения, но она быстро вернулась в роль.

— "Да, ты такой большой", - пропела она. - "Так глубоко! Проникай в меня, детка!"

— "Глубже, чем он когда-либо входил", - пыхтел Уинслоу. - "Я растяну тебя!"

— "Да, да, детка!" - стонала Эшли. Ее голос был слегка приглушенным поскольку она снимала свой верх. - "Трахай меня жестко!" - воскликнула она, складывая блузку, снимая лифчик и спокойно кладя их на тумбочку. - "Засовывай мне!"

— "Твой куколдишка не ебёт так, правда? Не засаживает так глубоко!" - Уинслоу хрюкнул, пот заливал ему глаза. - "Я хозяин этой киски!"

— "Да! Да! Она твоя!" - пропела Эшли, притягивая его лицо к своей шее. Сначала я удивился, почему она притянула Уинслоу, но когда его лицо оказалось зарытым в подушку, все стало ясно. Когда он больше не мог ее видеть, у Эш не было необходимости "играть лицом". Хотя она продолжала заявлять, что он овладел ее телом и постелью, её глаза были устремлены вдаль, а выражение лица было пустым. Я знал этот взгляд: Эшли была за миллион миль отсюда, мысленно просматривая список покупок, планируя еду или представляя себя где-нибудь на пляже. Это не был взгляд блаженства или оргазмической радости. Такой взгляд у нее был, когда она переживала что-то малоприятное, например, сдавала кровь или чистила сифон в раковине. Я предполагал, что именно с таким взглядом она ходит на прием к гинекологу.

Как я уже упоминал, тело Эшли преследовало мои сны, и не без оснований. Она была видением, классическим произведением искусства. Венера Боттичелли. Актея Лейтона. Мэрилин Монро из "Плейбоя". Женское тело, с идеальной, упругой грудью, небольшим животиком и соотношением талии и бедер, которое практически определяло золотую середину.

Уинслоу, с другой стороны, едва мог сойти за человека. Бледная творожная плоть, сероватая и жирная. Видеть их вместе было все равно, что смотреть на ламантина, пытающегося спариться со статуей Мадонны. Ужасающее сопоставление классического искусства и японского порно со щупальцами.

Я не смог сдержаться. Я неудержимо рассмеялся, даже так, что слезы текли по моим щекам. Вот Эшли, отомстившая мне за какую-то выдуманную обиду, сделала что-то настолько неприятное, что она была вынуждена отойти в сторону и задуматься. А вот Уинслоу, воображающий себя повелителем вселенной, который забирает у меня трофеи в бою и громко заявляет о своей сексуальной превосходности над бедным неудачником, которого он унижал.

А я - бедный неудачник, наблюдающий, как его жена занимается тем, что явно можно сравнить со стиркой белья, одновременно возбуждая своего партнера в попытке ускорить его. В одно мгновение мне стало понятно, почему Эшли выбрала Уинслоу: это был не порыв страсти или желания - на самом деле все было наоборот. Она выбрала его потому, что он был простым и доступным и вряд ли предполагал серьезные отношения. И самое главное - Эшли знала, что не будет получать удовольствия от секса с ним. Если бы она выбрала для мести одного из привлекательных мужчин из ее офиса, то весы склонились бы в другую сторону - от божественной возмездии к продажной измене. Поэтому, вместо того чтобы наслаждаться, она совершала свой долг; вместо того чтобы выбрать партнера, который ей нравился, она выбрала того, кто вызывал у нее отвращение.

Она причиняла себе боль ради мести мне.

Я понимал аргументы Эшли - до некоторой степени я даже уважал ее - но я не мог просто забыть об этом. Наблюдая, как она скрежещет зубами, когда Винсон входит в нее, я понял, что она меня пугает. Выбросить шкаф с брюками было экстремальным и немного смешным актом и это превратилось в глупую историю, которую я иногда рассказывал друзьям после нескольких рюмок. Но по ходу превращения правосудия Эшли в комедийное представление я не замечал более мрачных аспектов. Дело в том, что моя жена совершила очень разрушительный поступок, полностью осознавая, что это нанесет ущерб нашему браку и нашим финансам. Это заставит меня - мужчину, которого она утверждала любить - чувствовать себя не в безопасности в своем собственном доме.

Теперь она применила еще одно суровое наказание, во много раз худшее, чем ее налет на мой шкаф. Все остальное - тот факт, что я не заслужил, чтобы мне наставляли рога, тот факт, что я мог никогда не узнать об этом - не имело значения. Важно было то, что она это сделала. И что, судя по своему удовлетворённому виду, она ни на секунду не сомневалась в своем решении.

Какие еще наказания она может считать оправданными? Серьезно, какой следующий шаг после неверности? Нанесение увечий? Ампутация? Уничтожение?

А что, если бы у нас были дети? Могу ли я рискнуть, что однажды они могут стать частью одного из ее планов мести, пешками в ее стремлении уравновесить вселенную?

Или, что еще хуже, если они тоже станут жертвами её правосудия?

Глядя на выражение лица Эшли, лежащей рядом с Уинслоу, я понял, что больше не чувствую себя в безопасности с ней - ни в моем шкафу, ни в моих отношениях, ни в кровати, которую она осквернила. Хотя я оценил, что она сменила простыни, это не искупало того факта, что она позволила этой свинье, этой неряшливой массе гноя и привилегий, войти в наш дом и в её тело. Если она начала это в пятницу, как я подозревал, то она уже пять раз трахалась с ним в нашей постели. Сегодня она собиралась сделать это снова.

Я понял, что не могу вернуться домой ни в тот вечер, ни в любой другой в ближайшем будущем. Учитывая то, что я видел, я должен был противостоять ей - и, учитывая, что она верила в мою предполагаемую неверность и ее отчаянную потребность в справедливости, невозможно сказать, какой будет ее реакция. Как правильно отомстить за развод? И как он будет выглядеть с добавлением еще 50 процентов?

Один единственный вопрос возник: когда сообщить ей об этом. Ангел на плече настоял на том, чтобы немедленно отправить ей сообщение. Он утверждал, что быть сострадательным - это легко, прощение - это божественно, и я должен дать ей знать до того, как она снова связалась с Уинслоу. Дьявол на другом плече шептал мне, что если я не хочу наказывать ее самостоятельно, это не значит, что я не должен дать ей возможность понести последствия своих поступков.

В 17:20 мой мобильный телефон вибрировал.

В 18:30 я послал ей сообщение со вложенными видеоклипами. Я изложил ситуацию и объявил, что останусь с Аароном из моей команды. Через два дня я начал процесс развода.

Как уже отмечалось ранее, мне потребовалось немного времени для прощения Эшли. После просмотра короткого фрагмента видеозаписи полового акта было сложно представить более жесткое наказание, чем то, что она получила от Уинслоу Хаббла. К тому же, ее одержимость привела к концу нашей дружбы и разрушению нашего брака. И хотя в начале этой истории я шутил о том, что она скучает по нашему жилью и карьере в "Пирс, Бейтман", я знал, что она глубоко скорбит о потере наших отношений. Мне казалось, мы оба понимали, что были для друг друга чем-то большим и лучшим.

Но если я испытывал сострадание к Эшли, то к Уинслоу Хабблу у меня не было ничего, кроме презрения. Со слухами, которые я собирал на вечеринках и разговорами с Марти, я получил представление о том, как его богатство и привилегии защищали его все эти годы. Проще говоря, каждый раз, когда Винни попадал в неприятности, его старые друзья из школы или коллеги из студенческого братства или даже его отцовская финансовая поддержка решали все за него.

Я обдумал все обычные сценарии мести и понял, что ни один из них не сработает. Если бы я напал на него открыто, его родители позаботились бы о том, чтобы последствия уничтожили меня - и, возможно, Эш. Что касается Уинслоу, то он, скорее всего, продолжал бы оставаться счастливым резвящимся тюленем, не замечающим ущерба, который он оставлял на своём пути.

Меня мучила проблема: как наказать человека, у которого есть все?

Лежа ночью в постели, я вспоминал диалог Уинслоу, который он вел на видео. Его комментарии о том, что я рогоносец, что он сексуально превосходит меня. Его радовала мысль о том, чтобы кормить меня своей спермой. Ему нужно было знать, что он лучше меня.

И тогда я понял, что есть кое-что, что я могу забрать у Уинслоу Хаббла.

Это займет некоторое время и много исследований, но почему бы и нет, чёрт возьми? Я больше не проводил вечера дома с женой. Я позвонил ему через шесть месяцев.

*

Уинслоу согласился встретиться со мной в "Трех оливах", где по четвергам устраивались вечеринки. Я сделал все, что не должен был делать: я выбрал бар, который Уинслоу знал, где ему было бы совершенно комфортно. Я пришел на пять минут позже, чтобы дать ему время занять место и заказать первый напиток. Я подумал, что он будет одет в один из костюмов, сшитых для него портным его родителей, поэтому я выбрал удобные джинсы, синий блейзер и белую рубашку. Он был выбрит и ухожен, поэтому я был непричёсан и не потрудился сбрить пятичасовую щетину. Уинслоу считал меня ниже себя, и я хотел сделать все возможное, чтобы укрепить это впечатление.

Когда я подошел к столу, Уинслоу был одет так, как я представлял: галстук с величественным виндзорским узлом, полосатый костюм, рубашка от Brooks Brothers и запонки. Его пристальный взгляд просканировал каждую деталь моей повседневной одежды. Он видел себя в роли хозяина бара для влиятельных мужчин, сидящего напротив побежденного им человека. Он чувствовал свою неприкосновенность.

Именно так я и задумывал.

Он не поднялся, чтобы меня поприветствовать.

— "Уинслоу", – сказал я, снимая рюкзак и усаживаясь.

— "Чаки", – улыбнулся он. – "Давно не виделись".

— "Действительно. Позволь мне минутку".

Я позвал официантку и передал ей свой заказ, пока Уинслоу изучал меня. Видимо, людям низших классов не следует игнорировать своих старших при заказе джина с тоником.

Когда она ушла, я обратился к нему снова.

— "Винни. Спасибо, что пришел".

От этого прозвища его лицо покраснело.

— "У меня не так много времени", – проорал он. – "Зачем я здесь?"

— "Честно говоря, мне нужно завершить некоторые дела".

Он насмешливо улыбнулся и потрепал бокал с мартини.

— "Думаю, твой развод уже закончился".

— "Да, это поставило точку в отношениях между Эш и мной", – кивнул я ему. – "Но у нас с тобой есть незавершенное дело".

— "Неужели? Что же это может быть?" – Уинслоу засмеялся. – Твоя жена решила попробовать другого мужчину". Он ухмыльнулся. – "Лучшего мужчину".

— "Ты просто не смог устоять".

— "А как же? Эшли – красивая женщина", – его глаза заблестели. – "И она так хороша в постели. К тому же, по ее словам, ты не давал ей того, что ей нужно".

— "Мы вернемся к этому позже. После того, как я узнал о вас, я думал о мести. В случае с Эшли это было просто - мы развелись, и с тех пор я ее не видел. У нас был отличный брак, а она его разрушила. Ей придется жить с этим". - Я отпил свой напиток.- "Ты, однако, был более крепким орешком".

— "О чем ты говоришь?"

— "Дело вот в чем, Винни. Ты защищён. Допустим, я сделаю очевидную вещь и изобью тебя до полусмерти". - Его глаза расширились, и он медленно убрал руки со стола. - "Я не сомневаюсь, что смогу это сделать, и я уверен, что это было бы очень весело. Но едва я успею смыть кровь со своих рук, как твои родители посадят меня под замок". - Я взглянул на его руки, лежащие на коленях. - "Кроме того, ты, вероятно, из тех слабаков, которых мама и папа заставляют носить с собой тревожную кнопку, и в этом случае мне повезет, если я успею нанести пару ударов, прежде чем нанятая охрана уложит меня на пол".

Уинстон покраснел и демонстративно положил руки обратно на стол. Он сделал глоток своего напитка. Большой глоток.

— "Так ты не собираешься попытаться избить меня?"

— "Нет. И то же самое касается убийства. Я уверен, что смогу найти кого-нибудь, кто всадит в тебя пулю. Может быть, я даже смогу накопить денег и найти настоящего профессионала, который заставит тебя исчезнуть". - Я старался не ухмыляться, глядя на его лицо. Мне нужно было выглядеть серьезно. - "Но тогда я столкнусь с той же проблемой: твои родители, несомненно, наймут кучу следователей, и тогда мне придется беспокоиться о любых уликах, которые оставит мой киллер. Рано или поздно его поймают, он сдаст меня, и тогда я окажусь в тюрьме, на этот раз с обвинением в убийстве, и беднее на несколько тысяч, которые мог бы потратить на свою юридическую защиту".

— "Почему бы не оставить все как есть? Я уверен, что мог бы..." - Я прервал его.

— "У меня возникла мысль о том, чтобы использовать порно в качестве мести. Можно послать видео с твоим изображением твоим друзьям, родителям и на работу", - Уинслоу начал бледнеть. - "Но в чем смысл? Твои родители уже знают, какой ты на самом деле – они все эти годы убирали за тобой всю грязь. Кроме того, как только мама и папа узнают о моих попытках разоблачить тебя", - фыркнула я. - "Думаю, что мне придется найти новую работу после этого. И я подозреваю, что вопрос "Будете брать картошку фри?" будет звучать на моих следующих интервью".

— "Так что же ты собираешься делать? Оставить все как есть?" - Уинслоу наклонился вперед.

— "Не совсем." - Я достала из сумки папку и положила ее на стол. - "Я придумала одну вещь, которую я могу сделать. Но прежде чем мы перейдем к этому, ты когда-нибудь задумывался, насколько сильно твои родители тебя охраняли?"

— "Не думаю..."

— "Не удивительно, что не думаешь". - Я взяла несколько фотографий из папки и положила их лицом вниз. - "Когда я планировала свою месть, я провела множество исследований. Удивительно, что можно найти, когда есть время и глубокая обида. Например, помнишь ли ты Мэри Грей и Даниэль Бреннан?".

На лице Уинслоу промелькнуло выражение шока, но он старался сохранить спокойствие.

— "Я не помню... возможно, я знаком с ними из колледжа..."

— "Не прикидывайся скромным, Винс!" - фыркнула я - "Ты сделал гораздо больше, чем просто знакомился с ними. Фактически, из-за тебя они оба бросили учебу и вернулись домой".

Я перевернула первую фотографию. На ней была изображена бледная черноволосая женщина, держащая на руках маленького ребенка.

— "Это может оживить твою память. Мэри родила ребенка примерно через шесть месяцев после того, как покинула колледж. Он очень похож на тебя - или, по крайней мере, был похож до того, как сбросил детский жир. Ты будешь рад узнать, что она всё же закончила местный колледж. Судя по тому, что она пишет на Facebook, у них двоих все хорошо".

Он издал ехидный звук, но пот выступил на его лбу.

"Ты н-не докажешь, что этот ребенок мой", - заикаясь, произнес он.

— "Не волнуйся, Мэри не даст против тебя показаний. С другой стороны, молодой Уильям не подписывал соглашение о неразглашении, и его ДНК является железным доказательством отцовства". - Я поднял бровь. - "На твоём месте, я бы не планировал идти в политику".

Лицо Уинслоу покраснело и увлажнилось.

— "Так это и есть твоя месть?" - хмыкнул он. - "Спекуляции и инсинуации?"

— "Спокойно, Винни, мы только начинаем".

Я перевернул другую фотографию. Эта не была такой веселой - у женщины на ней были светлые волосы. Впалые щеки. Призрачные глаза.

— "С Даниэль было сложнее - на самом деле, я смог поговорить только с ее родителями. Покинув колледж, она впала в депрессию. Несколько раз пыталась покончить с собой".

Он побледнел.

— "Ты не можешь считать меня ответственным за это!"

— "Тебя и нескольких твоих приятелей по братству. Конечно, нет никаких доказательств - анализы крови и мазки, которые после изнасилования были сделаны в больнице, каким-то образом исчезли, и она тоже подписала соглашение о неразглашении. Но мы-то знаем, что ты с ней сделал".

Он отодвинулся от стола, словно испугался прикоснуться к фотографиям, будто они могли обжечь его пальцы.

— "Ты не сможешь доказать ничего!"

— "В суде - нет". - Я пристально смотрел на него, пока он не отвернул глаза. - "Но мы оба знаем, что ты сделал, Винни. Ты знаешь, что она больше ни с кем не встречалась после тебя? Ее мама говорит, что она боится выходить на улицу. Она говорит, что до сих пор просыпается от кошмаров..."

Уинслоу резко вскочил со стула. Кто бы мог подумать, что он может двигаться так быстро?

— "Мне не нужно это слушать", - прошипел он. - "Я ухожу."

— "Эй, подожди!" - Я достал одну из флешек из кармана и постучал ею по столу. - "Присядь, Винни. Допей свой напиток. Закажи еще один. У нас еще есть о чем поговорить. И у тебя есть что потерять".

— "Давай передай это моему начальнику", - рассмеялся он. Его голос был высоким и пронзительным. - "Черт возьми, отдай это Марти. Она не бросит меня".

— "Может быть, а может и нет. Возможно, она захочет поговорить с Даниэлем. Хотя она больше не носит это имя". - Я устремил на него пристальный взгляд. - "Твои родители действительно вселили в нее страх Божий".

Уинни опустился в кресло.

— "У тебя есть десять минут", - пробормотал он. Он развязал галстук и расстегнул верхнюю пуговицу. Воротник его был мокрым.

— "Заканчивай эту ерунду, Винни. У меня столько времени, сколько мне нужно. Потому что у тебя есть что потерять. Так же, как и у меня".

Я перехватил его взгляд, и он снова отвернулся, на этот раз еще быстрее. Не отводи от меня глаз, приятель. Мы только начали игру. Глядя на то, как он дышит, чуть ли не плача, на секунду я подумал об Эш. Мне пришла мысль, чувствовала ли она себя так же, когда выполняла свою месть.

Я понимаю, как можно пристраститься к этому.

Я сделал еще один вдох. Переходим ко второй части.

— "Забавно, что ты упомянул о своей работе, Винни. Ты прав, они не уволили бы тебя за Мэри и Даниэль. Черт, они даже не уволили бы тебя за Эшли, хотя для нее это было бы тяжело. В отличие от тебя, ей нужна работа. И, также в отличие от тебя, она не неприкосновенна. Если бы ваши маленькие послеобеденные наслаждения вышли наружу, она была бы уничтожена. Ты, конечно, выйдешь сухим из воды". - Я усмехнулся. - "Черт, если не ограбишь банк, ты, вероятно, будешь в "Пирсе, Бейтмане", пока тебя не вынесут на носилках".

— "О чем ты говоришь?"

Он скрестил руки на груди. Я думаю, он пытался выглядеть строгим, но с того места, где я сидел, это выглядело так, будто он пытался прикрыть свое мягкое подбрюшье. Это не сработало - весь Уинслоу был мягким подбрюшьем.

— "Ты не знаешь?" - Я помешал свой джин с тоником. - "Разве ты забыл о счёте Голдфарба?"

— "И что с того?"

— "Ты потерял полмиллиона долларов из-за ошибки, которую мог бы заметить и стажер. Ты никогда не задумывался, почему тебя не вышвырнули?".

Храброе лицо рассыпалось на глазах.

— "Это был не... Это была не моя вина. Секретарь..."

Я покачал рукой.

— "Да, да. Секретарша взяла вину на себя. Ты будешь рад узнать, что она получила за это вознаграждение и отличную рекомендацию. Сейчас она работает в "Бэббит и Галум". Кажется, тоже довольна".

— "Ладно, Чаки", - взревел он. - "Если ты так много знаешь, скажи мне, почему меня не уволили".

Неужели он действительно не знает? Я разглядывал его лицо.

— "Неужели ты не видишь этого, Винни? Кто всегда следит за тобой? Кто всегда выручает тебя из беды?" - Я заметил, что он наконец понял. - "Вот так. Ты понял."

Я заметил, как Уинслоу Хаббл начал сомневаться.

— "Нет, они не..."

— "Ты удивишься, узнав, что твои родители перевели 30 миллионов долларов на свой счет в "Пирс, Бейтман" через неделю после инцидента с Голдфарбом?" Он посмотрел на меня с нарастающим ужасом. - "Это еще к тому же 150 миллионам долларов, которые они уже имеют там".

— "Нет. Они никогда... я..." - запинался он.

— "Твои родители оплачивают тебе зарплату, Винни. Среди брокерских комиссий, комиссий за сделки и процентов от дохода, а также других мелких выплат, я уверен, что они фактически платят "Пирсу, Бейтману" больше просто для того чтобы удержать тебя рядом".

— "Я работаю с некоторыми из самых крупных клиентских счетов фирмы..."

Я засмеялся. Он действительно не знал!

— "Винни, серьезно? Ты занимаешься оформлением бумаг для самых крупных клиентских счетов фирмы, и я уверен, что у них есть кто-то, кто следит за тобой, чтобы ты не нарушил порядок. Фактически, ты самый высокооплачиваемый стажер в "Пирсе, Бейтман". Честное слово, даже большинство секретарей выполняют более рискованные задачи, чем ты".

— "Я же вице-президент!", - возразил он громким голосом.- "Твоя жена отчитывается передо мной!"

Я говорил ему спокойно, словно с ребенком или покалеченным животным.

— "Ты будешь вице-президентом только до тех пор, пока твои родители продолжат инвестировать свои деньги в "Пирс, Бейтман". Признайся, если они вложат достаточно большую сумму, ты даже сможешь стать старшим вице-президентом или исполнительным директором. Но ты никогда не перестанешь быть просто перекладчиком бумаг".

Я потягивал свой напиток.

— "Что касается Эш, я готов поспорить, что ее "отчетность" перед тобой в основном включает в себя пересылку документации кому-то, кто имеет реальную власть и силу".

Он одарил меня дрожащей ухмылкой.

— "У меня было достаточно силы, чтобы удовлетворить твою жену, куколд".

Ах, вот оно что. Вот оно, высокомерие, которого я ждал! Я сверкнул глазами. Казалось, это его расстроило. А теперь мы подошли к главному. Ты готов, Уинслоу?

— "Да, ты трахнул мою жену. В моей постели. Сколько это было, четыре раза? Пять раз?"

— "Шесть".

И тут я опустил молоток.

— "Сколько раз это было с тех пор?"

Лицо Уинслоу опустилось, когда я продолжил.

— "Прошло полтора года, Винни. Сколько раз моя бывшая, которая была так очарована твоим членом, возвращала тебя в свою постель? Я сделаю проще. Сколько раз она целовала тебя? Танцевала с тобой? Посылала тебе смс, полные сладкой чуши?"

— "Это было... во время развода она сказала, что не хочет ничего делать, чтобы не мутить воду".

— "Ты не можешь быть настолько тупым, Винни. Мы в разводе уже год! Живем раздельно полтора года!" - Я рассмеялся над ним. - "Кроме того, вода была кристально чистой. У меня есть видео, где вы вдвоем в моей спальне, с твоим членом в ней. Прозрачнее и быть не может! И как только я переехал, вы могли трахаться каждую ночь и дважды по субботам. Единственная причина, по которой вы сейчас не вместе, это то, что она на самом деле не хочет, чтобы твоя жирная плоть прикасалась к ней".

— "Пошел на хуй, кук!" - закричал он. - "Ей нравилось то, что я с ней делал! Я был чертовски лучше тебя!"

Я расслабился в кресле.

— "Знаешь, когда я наблюдал за тобой, Винни, я заметил нечто интересное. Ты, по-видимому, много говорил обо мне".

Он перевел взгляд.

— "Что ты... что?"

— "Посмотри видео. Удивительно, как часто твои разговоры связаны со мной. Размером моего полового члена. Насколько ты был лучше меня. Как ты удовлетворял ее по сравнению со мной".

— "Что ты..." - Он тяжело дышал. - "Я... я ублажал... лучше, чем ее безмужний куколд".

Он попытался улыбнуться победно. Ему это не удалось.

Я засмеялся.

— "Вот оно. "Куколд". Тебе и в видео это слово постоянно приходило на ум. Понимаешь ли, дело в том: когда большинство мужчин оказываются рядом с привлекательной женщиной, они не могут перестать говорить о ней. Какая у нее прекрасная грудь. Какое у нее изящное лицо. Ты понял. Но как только ты оказываешься в комнате с Эшли, ты начинаешь говорить обо мне".

— "Что? Я выигрывал! Я... что?"

Я покачал головой.

— "Боже. Неудивительно, что ты работаешь стажером. Позволь мне пояснить тебе все очень просто. Ты. С. Привлекательной. Женщиной. И. Все. О. Чем. Ты. Можешь. Говорить. Это. Мой. Половой член."

— "Нет! Прекрати! Я не..."

— "Какая его длина и ширина..."

— "Прекрати!" - Его лицо загорелось.

— "Как я ее ласкаю, как ты занимаешься с ней в сравнении со мной, как ты сейчас берешь то, что когда-то было мое..."

— "Заткнись!"

— "Черт возьми, Винни, тебе приходит оргазм от мысли, как я глотаю твою сперму!"

— "Прекрати! Прекрати немедленно!" - закричал он.

— "Тебе это не кажется странным, Винни? Мне это точно кажется довольно удивительным".

Он закрыл уши руками.

— "Прекрати называть меня Винни, ты, бесполезный кук!"

Он выглядел так, будто пробежал марафон. Он задыхался, и в его дыхании слышался хрип, словно он был на грани слез. Он свернулся в клубок, глаза закрыты, руки по-прежнему закрывают уши. Я взглянул на официантку. Она разговаривала с мужчиной в костюме. Полагаю, это был менеджер. Я жестом попросил счёт.

— "Я не... не...", - простонал он.

— "Я ничего не выдумывал, Винни. Я просто рассказал тебе, что я видел. То, что ты увидишь, когда посмотришь это видео".

Я посмотрел на него. Он был разбит.

— "Ничего страшного, Винни. Это как любить блондинок или толстых женщин. Прими это и двигайся дальше".

— "Я не такой!" - ныл он.

— "Я тебя не осуждаю, Винни. По крайней мере, не за это".

Я допил свой напиток и поставил его на пол.

— "А что касается остального... Ребенок без отца? Разрушенные жизни? Разрушенные браки? Выдуманная игровая работа, финансируемая мамашей и папашей? Да, за это я тебя сильно осуждаю".

Его лицо казалось опухшим. Красным и потным. Его галстук был в беспорядке. Его глаза умоляли.

— "А как же видео? Ты... ты же не собираешься отдать его Марти?".

Я разразился смехом.

— "Винни, видео у Марти уже год. Я отдал ей копию, как только развод был оформлен. Эта - твоя". - Я протянула ему флешку через стол.

— "Что? Но она ничего не сказала! Ни слова!"

— "Винни, я бы не хотел строить догадки о том, почему Марти осталась с тобой. Или, если уж на то пошло, почему она вообще пришла к тебе. Я не знаю, какую сделку с дьяволом она заключила, чтобы вытащить свою задницу из Питтсбурга, и я не собираюсь её осуждать".

Из моего кармана вынырнула вторая флешка.

— "Почему она осталась с тобой? Может быть, это преданность или любовь? Или, может быть, все дело в брачном контракте, который обещает ей полмиллиона долларов за пять лет с тобой в браке. Недавно была ваша пятилетняя годовщина свадьбы, верно?"

— "Три недели назад", - рассеянно ответил он.

— "Ох, я всегда запутываюсь с датами. Поздравляю и желаю еще много счастливых лет. Но перед тем как уйти, у меня есть для тебя одна вещь".

Через стол я протянул ему флешку.

— "Это видео, которое я снял. Назовем его "Г-жа Х и Чак". Лицо она не видно, мы размыли все черты, но я уверен, что ты узнаешь голос".

Я замолчал на мгновение и поднял свой рюкзак.

— "А может быть и нет - она стонет и кричит так много. Забавный факт: видео длится два часа и я не сказал ни слова о тебе".

КОНЕЦ